Функционально-семантическое поле каузальности в современном русском языке

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата

филологических наук

Функционально-семантическое поле каузальности в современном русском языке

Специальность 10.02.01 - русский язык

Бакулев Алексей Валентинович

Белгород - 2009

Работа выполнена на кафедре общего языкознания

ГОУ ВПО «Таганрогский государственный педагогический институт»

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ Чесноков Петр Вениаминович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ Бабайцева Вера Васильевна (г. Москва)

доктор филологических наук, профессор Нагорный Игорь Анатольевич (г. Белгород)

Ведущая организация - ГОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет»

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Настоящая диссертация посвящена исследованию функционально-семантического поля (ФСП) каузальности в современном русском языке. Анализ языковых единиц, конституирующих описываемое ФСП, проводится на базе теории семантических форм мышления, обусловленных грамматическим строем данного языка. Такой подход позволяет выделить полную номенклатуру средств выражения каузальности, вычленить два микрополя - микрополе причины и микрополе следствия, выявить различия между конституентами как на уровне объективно существующего содержания (онтологический аспект), так и на уровне форм отражения мысли (гносеологический аспект).

Интерес к изучению проблемы объясняется следующими факторами. Во-первых, категория каузальности, или причинно-следственных связей, является ведущей в логико-философской картине мира, поскольку все, что существует в действительности, находится в диалектической взаимозависимости по отношению друг к другу. Во-вторых, несмотря на то, что каузальности посвящен ряд исследований (см. работы А.М. Аматова, А.В. Бондарко, О.Ю. Богуславской, М.В. Всеволодовой, Е.Л. Григорьян, Н.А. Егоренковой, В.В. Ждановой, Л.И. Камыниной, Е.К. Лебедевой, И.Б. Левонтиной, М.В. Ляпон, И.В. Одинцовой, Н.Д. Рыбки, Ю.С. Степанова, Т.А. Ященко и др. авторов), еще не было попыток описать ФСП каузальности в рамках семантических форм мышления, выявляя как онтологические, так и гносеологические различия между конституентами на уровне предложно-падежного сочетания, предложения и сверхфразового единства, эксплицитного и имплицитного, прямого и косвенного выражения причинно-следственных отношений. В-третьих, семантическая категория каузальности как объединяющий фактор поля представлена многообразием способов выражения: конституенты рассматриваемого ФСП находятся на лексическом, морфологическом, микро- и макросинтаксическом уровнях. Все вышеизложенное требует детального изучения составляющих ФСП каузальности в современном русском языке как в семасиологическом, так и в ономасиологическом плане (исходным пунктом анализа становится то или иное общее значение, а затем устанавливаются разноуровневые языковые средства, это значение выражающие), обусловливает актуальность исследования и делает его научно обоснованным.

Объектом исследования является ФСП каузальности в современном русском языке.

Предмет исследования - функционально-лингвистические свойства ФСП каузальности в современном русском языке.

Целью работы является всесторонний, системный анализ ФСП каузальности в современном русском языке.

Реализация поставленной цели предполагает решение ряда конкретных задач:

1) охарактеризовать феномен причинно-следственных отношений, лежащих в основе понятия каузальности;

2) выделить номенклатуру языковых единиц ФСП каузальности в современном русском языке;

3) установить структуру изучаемого поля, выявить ключевые средства выражения категорий причины и следствия;

4) определить параметры семантических форм мышления, релевантные для описания ФСП каузальности в современном русском языке;

5) проанализировать языковые единицы, реализующие семантику каузальности, с точки зрения учения о семантических формах мышления;

6) доказать, что ФСП каузальности является онтологическим полем с онтолого-гносеологическим расслоением.

Для решения задач в рамках проведения диссертационного исследования использовались следующие методы: 1) метод сплошной выборки; 2) метод лингвистического наблюдения и описания; 3) сравнительно-сопоставительный метод; 4) метод полевого описания; 5) метод компонентного анализа; 6) семантико-контекстуальный метод; 7) метод трансформационного анализа.

Положения, выносимые на защиту:

1. ФСП каузальности в современном русском языке является группировкой разноуровневых средств языка, объединенных на базе инвариантной семантической категории каузальности. Сущность указанной семантической категории позволяет вычленить в макрополе каузальности микрополе причины и микрополе следствия.

2. Ключевыми средствами выражения причины и следствия являются синтаксические единицы - прежде всего, сложные предложения и сверхфразовые единства, или сложные синтаксические целые (ССЦ).

3. На основании сосуществования онтологических (объективно реализуемых) и гносеологических (формально-мыслительных) различий между конституентами внутри микрополей и в межмикрополевом пространстве ФСП каузальности характеризуется как онтологическое поле с онтолого-гносеологическим расслоением.

4. В микрополе причины и в микрополе следствия основные различия на уровне форм отражаемой мысли лежат между синтаксическими единицами, онтологические различия - между лексическими единицами.

5. Выражать причинно-следственные отношения могут только синтаксические средства; лексемы же самостоятельно выражают либо причину, либо следствие. Отношения каузальности возникают лишь тогда, когда лексические единицы функционируют не изолированно, а в рамках синтаксических единиц.

6. При анализе ФСП каузальности релевантными оказываются следующие параметры семантических форм мышления: 1) степень расчлененности содержания при отражении действительности; 2) собственно отношения между компонентами мысли; 3) направленность отношений между компонентами мысли; 4) характер охвата отражаемого содержания; 5) распределение совокупного содержания мысли между ее компонентами; 6) порядок следования компонентов мысли; 7) статико-динамическая характеристика мысли; 8) ступенчатая характеристика мысли (ступенчатость мыслительного процесса).

7. Поскольку конституенты анализируемого ФСП репрезентируют единое типовое значение каузальности, то синтаксические единицы поля являются синтаксическими синонимами, дифференцируясь на основе форм отражаемой мысли.

8. Единство типового значения ФСП и вытекающая из данного факта синонимия конституентов обусловливают возможность трансформации конституентов одного микрополя в конституенты другого, а также внутримикрополевой трансформации. Указанная возможность трансформации, в свою очередь, является доказательством гносеологических различий между языковыми средствами, реализующими инвариантную семантическую категорию каузальности.

9. В отдельных случаях трансформации не представляются возможными в силу конкретного лексического наполнения синтаксических структур и валентностных свойств данных лексических единиц.

10. ФСП каузальности не является изолированным образованием, а имеет участки пересечения с другими ФСП и в качестве микрополя входит в состав макрополей обусловленности и реляционности.

Обоснованность научных положений и выводов подтверждается довольно значительным объемом фактического иллюстративного материала исследования, полученного методом сплошной выборки. Материал состоит из 3500 языковых единиц, извлеченных из произведений русской классической и современной литературы. Привлекались статьи из периодической печати и научных журналов. Использовались примеры, употребляемые в бытовых ситуациях в разговорной речи.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые представлены различные способы и средства выражения каузальности в свете теории семантических форм мышления. Выявлено, что разграничение микрополей причины и следствия в макрополе происходит одновременно на базе объективно существующих, или онтологических, различий и различий по формам мысли (семантическим формам мышления), отражающей содержание конституентов. Установлены семантические формы мышления, релевантные для категории каузальности. ФСП каузальности квалифицируется как онтологическое поле с онтолого-гносеологическим расслоением, т.е. такое поле, в котором конституенты различаются и по содержанию, и по форме выражаемых мыслей. Такой двойственный характер проявляется на уровне сопоставления лексических и синтаксических единиц, объективирующих категорию каузальности. Доказано, что лексические единицы могут репрезентировать либо только причину, либо только следствие и не в состоянии выражать отношения каузальности вне синтаксических единиц.

На уровне сверхфразовых единств выделены ССЦ одностороннего и многостороннего типов, а также оппозиция «предложение - ССЦ» в рамках статико-динамической характеристики мысли и ступенчатости мыслительного процесса, существующая на основании противопоставления параметров «одноступенчатость мысли» (предложение, статическая форма) - «двуступенчатость / многоступенчатость мысли» (ССЦ, динамическая форма).

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что теоретические выводы, отраженные в работе, содействуют дальнейшему развитию учения о ФСП, в том числе и ФСП каузальности, вносят вклад в более рельефное описание логической и языковой картин мира, способствуют углублению представлений о связи языка и мышления, продуктивности анализа языковых единиц в когниолингвистическом измерении. Сопоставление единиц уровня предложения и сверхфразового единства сближают сферы функциональной и коммуникативной грамматики с такой динамично развивающейся областью современного языкознания, как лингвистика текста. Характеристика дихотомии «причина - следствие» в гносеологическом плане результативна в аспекте прагмалингвистики.

Практическая ценность исследования заключается в том, что данные, полученные в ходе работы, отдельные выводы и рекомендации могут использоваться в процессе преподавания современного русского языка на филологических факультетах университетов и педагогических институтов, при разработке и проведении спецкурсов и спецсеминаров в вузах, занятий лингвистических творческих лабораторий в старших классах школ в рамках профилизации обучения, при подготовке курсовых и дипломных работ и созданию специального учебного пособия по описанию и анализу ФСП каузальности в русском языке.

Апробация работы. Результаты проведенного исследования были представлены в докладах на международных, всероссийских межвузовских конференциях: XLIX научная студенческая конференция ТГПИ (апрель 2006 г., Таганрог); Международная научно-техническая конференция «Математические модели и алгоритмы для имитации физических процессов» (секция «Моделирование процессов обучения в естественных и гуманитарно-социальных науках», сентябрь 2006 г., Таганрог); «Личность, речь и юридическая практика» (март 2007 и 2009 гг., Ростов-на-Дону); IX и X научно-практические конференции преподавателей, студентов, аспирантов и молодых ученых (апрель, 2008 и 2009 гг., Таганрог); IV Международная научная конференция «Язык. Дискурс. Текст», посвященная юбилею профессора В.П. Малащенко (апрель, 2009 г., Ростов-на-Дону); III международная конференция «Вопросы теории языка и методики преподавания иностранных языков» (июнь 2009 г., Таганрог). Содержание диссертации обсуждалось на заседаниях кафедры общего языкознания Таганрогского государственного педагогического института, а также на семинарах и заседаниях кафедры иностранных языков Технологического института Южного федерального университета в г. Таганроге. Материалы исследования нашли отражение в 13 публикациях автора, из которых 2 - в журналах, рекомендованных ВАК РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии и списка использованных художественных, публицистических и научных текстов.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определяется объект и предмет исследования, обосновываются его актуальность, научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность, формулируются основная цель и конкретные задачи, называются исследовательские методы, излагаются положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Теория функционально-семантического поля каузальности в лингвистике» посвящена характеристике и эволюции понятия «поле» в науке о языке и определению ФСП каузальности. Заимствованное из естественных наук, данное понятие появляется в лингвистике в связи с приматом системного подхода к изучению языковых явлений, поскольку полевая организация средств языка, как отмечает В.М. Павлов, является одним из самых значительных достижений XX в. в языкознании: объединенные на основании того или иного существенного признака в определенную группу (поле), языковые единицы демонстрируют взаимосвязь и взаимозависимость, т.е. важнейшие свойства, которыми характеризуется система.

В самом обобщенном виде поле в лингвистике можно представить как совокупность языковых единиц, объединенных содержательной общностью и отражающих понятийное, предметное и функциональное сходство обозначаемых явлений. Первое употребление данного термина в языкознании датируется концом 20-х - началом 30-х гг. ХХ века, когда появился термин «понятийное поле», предложенный немецким ученым Й. Триром.

Первоначально языковые поля исследовались как моноуровневые образования. Т. Ибсен, Й. Трир, Ш. Балли, Л. Вайсгербер, З.Н. Вердиева, Н.И. Филичева, О.Г. Ревзина занимались изучением семантического, лексического, понятийного, ассоциативного, синтаксического и словообразовательного полей как автономных образований в языке. Рассмотренные теории можно считать исходным этапом развития концепции поля.

В дальнейшем в связи с развитием функционального подхода к изучению языковых явлений, когда единицы языка исследуются в движении «от функций к средствам» (ономасиологический подход, предлагаемый в сочетании с традиционным, семасиологическим в работах представителей Пражского лингвистического кружка, Ш. Балли, Ф. Брюно, Е.С. Кубряковой, Л.В. Щербы и других исследователей), возникло направление функциональной грамматики, созданной А.В. Бондарко. Функциональная грамматика, которая характеризуется ученым как грамматика, ориентированная на изучение и описание закономерностей функционирования грамматических единиц во взаимодействии с элементами различных языковых уровней, участвующих в передаче смысла высказывания, и предполагающая возможность анализа в двух аспектах (ономасиологический и семасиологический), привела к появлению теории функционально-семантических полей (ФСП). ФСП, по определению А.В. Бондарко, - это двухстороннее (содержательно-формальное) единство, формируемое грамматическими (морфологическими и синтаксическими) средствами данного языка вместе с взаимодействующими с ними лексическими, лексико-грамматическими и словообразовательными элементами, относящимися к той же семантической зоне. Как видно из определения, специфической чертой ФСП является его полиуровневый характер, взаимодействие разнородных языковых элементов, что дифференцирует ФСП и вышеуказанные поля (лексико-семантические, словообразовательные, синтаксические), репрезентируемые одноуровневыми компонентами.

В качестве основных признаков ФСП А.В. Бондарко выделяет следующие: 1) наличие у языковых средств, входящих в данную группировку, общих инвариантных семантических функций; 2) взаимодействие не только однородных, но и разнородных элементов - грамматических и лексических; 3) структура, в которой определяющую роль играют признаки: а) членение «ядро - периферия»; б) постепенные переходы между компонентами данной группировки и другими группировками, частичные пересечения, общие сегменты.

Центром, объединяющим фактором ФСП, А.В. Бондарко считает морфологическую категорию, которая рассматривается во взаимоотношениях с окружающими ее лексическими, словообразовательными и синтаксическими средствами. Таким образом, указывается на приоритет грамматического категориального значения в определении доминанты семантики поля и грамматических средств в формировании ФСП.

Другие ученые, Е.В. Гулыга и Е.И. Шендельс, в отличие от А.В. Бондарко, признают равноценность как лексических, так и грамматических средств выражения единого общего значения, что отражается в названии, которое они дают рассматриваемым группировкам - грамматико-лексическое поле. Такое поле имеет следующие свойства: 1) инвентарь средств разных уровней, связанных между собой системными отношениями - конституентов поля; 2) общее значение (понятийное поле), в той или иной степени присущее его конституентам; 3) дробность общего значения (оно распадается минимум на два значения, образующие микрополя); 4) неоднородную и, как правило, сложную структуру в виде горизонтального и вертикального сечений. По горизонтали располагаются семантические участки - микрополя. По вертикали располагаются конституенты микрополей, которые в то же время являются конституентами макрополя. Вертикальное строение поля зависит от характера и числа конституентов и их расположения по отношению друг к другу. В большинстве полей выделяется доминанта - конституент поля, наиболее специализированный для выражения данного значения, передающий его наиболее однозначно и систематически используемый. Многозначность конституентов создает возможность участия одного конституента в нескольких полях в качестве доминанты одного поля (микрополя) и периферийного средства другого, а также предпосылки для связи микрополей внутри одного поля и различных полей между собой.

Как справедливо утверждают П.В. Чесноков и З.Г. Стародубцева, поле в понимании Е.В. Гулыги и Е.И. Шендельс, с одной стороны, и А.В. Бондарко, с другой, - объективно почти одно и то же, но А.В. Бондарко считает центром поля обязательно морфологическую категорию, а с позиции Е.И. Гулыги и Е.И. Шендельс, семантической общностью может выступать в принципе любое абстрактное понятие. Различие лежит и в ориентации на план выражения и план содержания: термин «ФСП» отражает ориентацию на план содержания, в то время как термин «грамматико-лексическое поле» ориентирован на план выражения.

В.С. Юрченко, рассматривая полевое разноуровневое образование, называет его языковым полем, под которым понимается семантическое поле, образуемое инвариантной структурой предложения со всеми ее связями - внеязыковыми и внутриязыковыми, к которым относятся мысль, части речи, слово, высказывание. Термин «языковое поле», выступая гиперонимом по отношению к другим терминам, приведенным выше, охватывает, таким образом, содержание этих самых терминов, но не конкретизирует сущность совокупности средств языка, объединенных общей функцией - инвариантным значением. По нашему мнению, термин, наиболее точно отражающий все особенности полиуровневого полевого образования - ФСП (с учетом позиции Е.В. Гулыги и Е.И. Шендельс относительно характера инвариантной семантической категории поля).

П.В. Чесноков предлагает иную классификацию ФСП, базирующуюся на характере фактора, объединяющего их конституенты и разграничивающего их в микрополях. Традиционно выделяемое ФСП следует назвать онтолого-онтологическим: в нем объединяющим фактором является определенное объективное (онтологическое) содержание, и микрополя разграничиваются благодаря объективно существующим различиям в этом содержании. Так, ФСП времени распадается на три микрополя - настоящего, прошедшего и будущего времени. В ФСП второго типа фактором, объединяющим микрополя в единое поле, также является определенное онтологическое содержание, но конституенты микрополей различаются не объективным содержанием, отражающим реальное различие компонентов, составляющих поле, а формой отражения - формой мысли, которая передает одно и то же содержание. Поэтому такое поле называется онтолого-гносеологическим, так как расслоение на микрополя связано лишь с различием в мыслительном процессе. Примером поля с различиями в семантических формах мышления служит ФСП отрицания, объективируемое на уровне прямого и косвенного запрета. В ФСП третьего типа и фактор, объединяющий различные средства языка в поле, и фактор, разграничивающий в нем микрополя, представляет собой формы мысли. Таким полем является, например, ФСП составности, в котором выделяют микрополя двусоставности и односоставности при любом содержании предложения. Объединяющий все конституенты этого поля фактор - сама формальная способность предложения быть двусоставным и односоставным. Микрополя выделяются в зависимости от двусоставности или односоставности предложения, и разница между ними состоит в способности совмещать в одном компоненте свойства быть структурной вершиной предложения, от которой исходят отношения и в сторону которой не направлено ни одно отношение, и быть одновременно предикативным (односоставное предложение) или представлять эти свойства разобщенно: один компонент составляет структурную вершину предложения, а другой компонент является предикативным (двусоставное предложение).

Мы убеждены, что позитивным в отношении приведенной классификации является совмещение анализа как объективно существующих факторов, объединяющих языковые единицы в ФСП, так и описания гносеологической стороны данного феномена. Внимание к формам отражения - формам мысли, которые служат разграничительной линией между конституентами микрополей внутри ФСП, подтверждает наличие в языковой системе синтаксических синонимов, формирующих синонимический ряд на базе типового значения предложения.

Основой выделения ФСП каузальности в системе ФСП русского языка является объективно существующая (онтологическая) реальность - категория каузальности. Микрополя же внутри ФСП каузальности выделяются на основании разграничения идеи причины и идеи следствия. Принимая во внимание взаимообусловленный (конверсный) характер причины и следствия, при котором причина порождает следствие, а следствие всегда является результатом причины, мы полагаем, что рассматриваемое ФСП - с одной стороны, онтолого-онтологическое, а с другой стороны - онтолого-гносеологическое поле: конституенты микрополей различаются и объективным содержанием, и формой отражения мысли - в данном случае семантическими формами мышления. Согласно теории семантических форм мышления, разработанной П.В. Чесноковым, существует четырнадцать параметров, в рамках которых можно описать семантические формы мышления. Установлено, что из указанных параметров для ФСП каузальности релевантными являются:

· степень расчлененности содержания при отражении действительности;

· направленность отношений между компонентами мысли;

· характер охвата отражаемого содержания;

· распределение совокупного содержания мысли между ее компонентами;

· собственно отношения между компонентами мысли;

· порядок следования компонентов мысли;

· статико-динамическая характеристика мысли;

· ступенчатая характеристика мысли (ступенчатость мыслительного процесса).

Функционирование приведенных параметров объективируется при анализе конституентов микрополя причины и микрополя следствия и их корреляции на межмикрополевом (макрополевом) уровне.

Вторая глава «Микрополе причины функционально-семантического поля каузальности в современном русском языке» описывает языковые средства, конституирующие микрополе причины. На основании указанных параметров семантических форм мышления в рамках микрополя причины можно выделить два синтаксических и один лексический сегмент. Все эти сегменты едины по параметру «Собственно отношения между компонентами мысли» - причинной обусловленности содержания одного компонента содержанием другого:

Я был бы не прочь дружить с Толиком по идейным убеждениям, но, насколько мне помнится, таковых в ту пору ни у него, ни у меня не было, и мы дружили просто так, потому что были всегда вместе (В. Войнович. Два товарища).

Первый сегмент синтаксических средств образуют сложноподчиненные предложения, простые вопросительные предложения, простые предложения с предложно-падежными сочетаниями (именными причинными группами - ИПГ), простые предложения с беспредложным управлением, а также простые предложения, осложненные причастными и деепричастными оборотами. Языковые средства сегмента характеризуется равной направленностью отношений от компонента следствия к компоненту причины, который является зависимым:

Так как все лодки, находившиеся в нашем ведении, безбожно протекали, то либо мать, либо Саша постоянно на ходу вычерпывали воду (А. Яшин. Сладкий остров).

следствие	отношение	причина

Как видно из схемы, совокупное содержание мысли распределяется таким образом: идея отношения присоединяется к идее причины, обогащая зависимый причинный компонент («Характер охвата отражаемого содержания»). Порядок следования компонентов мысли определяется как относительно свободный. Ограничения накладываются свойствами отдельных союзов (потому что, ибо, союз-частица ведь), которые нивелируются синонимической заменой соединительных средств:

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели (С. Гудзенко. Мое поколение) => Поскольку (так как) мы никого б не жалели, нас не нужно жалеть.

Вы одна моя радость, моя утеха на старости; вами я не умру, ибо я весь в вас (И.И. Лажечников. Ледяной дом) => Так как (поскольку) я весь в вас, вами я не умру; вы одна моя радость, моя утеха на старости.

Отметим, что союз поскольку выражает причинную семантику вторичным лексико-семантическим вариантом (ЛСВ) при первом значении меры и степени, а конструкции с союзом ибо стилистически ограничены: это языковые единицы книжной, ораторской речи, которые, употребляясь в менее формальных ситуациях, предложения с союзом ибо приобретают иронический оттенок:

Теперь, не краснея, смею предъявить его во услышание мира, ибо я на предмет своей знаменитости успокоен (И.И. Лажечников. Ледяной дом).

Особую позицию в данном сегменте занимает простое вопросительное предложение со словом почему (= отчего), выражающим не только отношение между компонентами мысли, но и то, к чему направлено отношение, фактически, замещая целую придаточную часть. Таким образом, в наречии почему слиты идея отношения и идея предполагаемой причины:

- Почему это они подумают на Васю?

- Ну, во-первых, потому что он намедни ночевал у них, значит, ключ видел, мог подделать (Б. Можаев. Мужики и бабы).

Богатство содержания компонента почему, его структурная независимость, а также способность замещать придаточную часть подтверждаются приведенным диалогическим единством: на вопрос, заданный персонажем при помощи вопросительного предложения, следует ответ, в инициальной части которого располагается союз потому что. Ответ и является придаточной частью, которую замещает наречие почему. Важным представляется и то, что ответ вносит определенность в идею причины, а две синтаксические единицы, соединенные между собой элементами почему и потому что, различаются прагматически - дифференцируются цели высказывания, коммуникативные задачи и интенции участников данного акта общения.

Что же касается придаточной части, вводимой союзным словом почему, оно, в отличие от придаточных причинных частей, описанных ранее, имеет несколько иное типовое значение, являясь придаточным изъяснительно-объектным и включая в свою семантику лишь оттенок причины: почему - в знач. союзного слова: присоединяет придаточное дополнительное предложение с причинным оттенком [БАС].

Он вместе с Аркадием ходил по саду и толковал ему, почему иные деревца, особенно дубки, не принялись (И. Тургенев. Отцы и дети).

Весьма показательными для данной группы являются ИПГ: из-за + имя/местоим., из + имя/местоим., от + имя/местоим., по + имя/местоим., благодаря + имя/местоим., в силу + имя/местоим., в связи с + имя/местоим., ввиду + имя/местоим., по причине + имя/местоим., на основании + имя/местоим., исходя из + имя/местоим., под предлогом + имя/местоим., с+ имя/местоим., за + имя/местоим., в результате + имя/местоим. Предлоги, конституирующие ИПГ, являющиеся производящими единицами для соответствующих причинных союзов, взаимозаменяемы. Однако, например, предлог по указывает чаще всего на свойство, присущее субъекту, которое служит фактором каузации:

- Там этот пришел… твой, - сказал он по своей привычке как бы нехотя, через усилие (В. Шукшин. Калина красная).

Предлог с указывает на душевное или физическое состояние субъекта, являющееся причиной:

Среди большой войны жестокой,

С чего - ума не приложу, -

Мне жалко той судьбы далекой… (А. Твардовский. Две строчки)

На уровне простого предложения возможна также реализация семантической категории причины беспредложным управлением в сочетании глагола с именем в творительном падеже, иллюстрирующая возможность экономии сегментных средств при глаголах оценочной семантики (нравиться, заработать, заслужить и т.д., Хорошей игрой спортсмен заслужил место в основном составе сборной), а также обособленными причастными и деепричастными оборотами в составе:

Рассерженный вконец глупыми приставаниями гробовщиков, Ипполит Матвеевич быстрее обыкновенного взбежал на крыльцо, раздраженно соскреб о ступеньку грязь и, испытывая сильнейшие приступы аппетита, вошел в сени (И. Ильф, Е. Петров. Двенадцать стульев).

И когда подошел корабль к острову и лодка выбросила людей-спасителей, он - отшельник - встретил их револьверной стрельбой, приняв за мираж, обман пустого водяного поля (М. Булгаков. Записки юного врача).

Второй сегмент составляют сложные бессоюзные предложения и ССЦ многостороннего и одностороннего типов. Они синонимичны конституентам первого сегмента и отличаются от них на основании параметров «Статико-динамическая характеристика мысли» и «Ступенчатость мыслительного процесса». Согласно этим параметрам, все единицы уровня предложения и предложно-падежные сочетания, входящие в состав предложений, квалифицируются как статические (не меняющие форму мысли в ходе ее реализации) и одноступенчатые, поскольку компоненты предложения сразу объединяются отношением причинной обусловленности:

В те годы люди в основном не покупали обувь, а чинили ее, потому что покупать было негде (Ф. Искандер. Стоянка человека).

Сверхфразовые единства, напротив, трактуются как единицы динамические, поскольку мысль меняет семантическую форму в ходе своей реализации, и многоступенчатые, так как объединение компонентов отношением происходит как минимум на второй ступени мыслительного процесса. На первой же ступени мыслительного процесса присутствуют независимые компоненты:

В те годы люди в основном не покупали обувь, а чинили ее. Покупать было негде.

Если в сверхфразовом единстве причинная обусловленность выражается имплицитно, то такое ССЦ является многосторонним (на низшей ступени располагаются два и более независимых компонента, как в приведенном примере). При наличии соединительного средства, объективирующего инвариантное отношение, целесообразно использовать термин «одностороннее ССЦ» (на низшей ступени присутствует один компонент; высшая ступень возникает с причинным компонентом, который парцеллируется).

В те годы люди в основном не покупали обувь, а чинили ее. Потому что покупать было негде.

Сложные бессоюзные предложения как в микрополе причины, так и в микрополе следствия трактуются как переходные образования между сложносочиненным или сложноподчиненным предложением и ССЦ, поскольку, хотя они практически равны ССЦ (без учета графического различия), особая интонация при бессоюзии все же связывает компоненты отношениями на первой ступени:

Но Юлия Михайловна не согласилась; ее характер презирал мещанскую средину (Ф.М. Достоевский. Бесы) => Но Юлия Михайловна не согласилась. (Потому что) Ее характер презирал мещанскую средину.

Лексический сегмент микрополя причины занимает особое положение в структуре микрополя, поскольку его единицам свойственны отличия от конституентов синтаксических групп, выявляемые на основании объективно существующего содержания, что подтверждается описанием семантических структур. Так, доминантная лексема причина охватывает причину в общем виде; повод указывает на недостаточную причину; мотив - побудительная причина; предлог - внешняя, часто вымышленная причина; наречие почему-то (отчего-то, почему-либо, отчего-либо) обозначает причину, неизвестную коммуниканту. Лексема причинный, наряду с единицей резон, имеет стилистические ограничения: первая единица более употребительна в языке философии, а вторая принадлежит разговорному стилю и является устаревшим. Слово основание объективирует сему причины вторичным ЛСВ (5-е знач. Причина, повод, которые объясняют, оправдывают, делают понятными поступки, поведение и т.п. кого-л.). Каузативные глаголы (типа порождать, вызывать, приводить к чему-л., вести и т.д.) дают прямую номинацию событиям, обозначая и в направлении от причины к следствию.

Гносеологически же лексемы отличаются от синтаксических единиц тем, что они не могут выражать и причину, и следствие, тогда как в синтаксической единице присутствуют оба компонента, но актуализируется компонент причины. Слово выражает только причину. Отношение возникает на уровне употребления лексемы в рамках синтаксической единицы. В таком случае отношение причинной обусловленности направлено от компонента причины к компоненту следствия, поскольку компонент следствия синтаксически зависим от лексической единицы, находясь в позиции дополнения (каузативные глаголы) и несогласованного определения (имена существительные, квалификаторы причины). Однако отношение, подсоединяясь к причинному компоненту, выступает как особый компонент:

Межъязыковая интерференция порождает ошибки в речи студентов.

Причина течи заключалась в кара-бугазской воде и в том, что каждое дерево, даже самое сухое, содержит в себе некоторую долю пресной влаги (К.Паустовский. Кара-Бугаз).

Таким образом, при выражении инвариантной семантической категории микрополя причины лексическими средствами объективируются три компонента - причина, следствие и компонент причинной обусловленности, тогда как в синтаксических единицах причина и причинная обусловленность выражаются одним компонентом - придаточной частью в составе сложноподчиненного предложения или предложением в составе ССЦ. Дифференцирующим является параметр «Степень расчлененности содержания при отражении действительности».

В третьей главе «Микрополе следствия функционально-семантического поля каузальности в современном русском языке» представлены конституенты микрополя следствия, составляющие четыре сегмента. Собственно отношения между компонентами мысли - проистекание следствия из причины - и порядок следования компонентов мысли - строго фиксированный, компонент следствия в постпозиции к компоненту причины - единые параметры для всех конституентов микрополя:

Вдова была еще в самом соку, так что ее покойный генерал, видимо, не без сожалений расставался с жизнью (Б. Окуджава. Путешествие дилетантов) =//=> Ее (вдовы) покойный генерал, видимо, не без сожалений расставался с жизнью, так что вдова была еще в самом соку.

Первый сегмент состоит из сложносочиненных и простых предложений с однородными членами, связанными между собой отношением проистекания следствия из причины, предложений, осложненных деепричастным оборотом со значением следствия. Единство типового значения обусловило их синонимию в рамках ряда параметров. Так, вектор направленности отношений устремлен к компоненту причины, но само отношение присоединяется к компоненту следствия, обогащая его (параметры «Характер охвата отражаемого содержания», «Распределение совокупного содержания между компонентами мысли»):

Бандей откинулся на лавке, кряхтя стащил с себя хромовые сапоги, носком протер подошвы, так что свежие шпильки заблестели (Б. Можаев. Мужики и бабы).

Поскольку отношение направлено от предикативной части, репрезентирующей следствие, к предикативной части, выражающей причину, постольку целесообразно признать сложное предложение с союзом так что не сложноподчиненным, а сложносочиненным, так как отношение не может быть направлено от придаточной части к главной.

Сложносочиненные предложения с союзным словом поэтому (и его вариантами посему, потому) выражают семантику объективного следствия:

Небо чуть-чуть порозовело, но сзади острова, за спиной Миши, поэтому казалось, что утро еще не наступило (А. Яшин. Сладкий остров).

На мгновенье Анна ощутила в себе приятное чувство облегчения: да, именно сложившиеся обстоятельства заставили ее покориться своей участи, и потому ей не за что обвинять саму себя (П. Лебеденко. Четвертый разворот).

Сложносочиненные предложения с союзом и, как и простые предложения с однородными членами, соединяемые союзом и, реализуют семантику следствия в контаминации с семантикой присоединения, последовательности действий:

В тревожной и суматошной, неуверенной жизни родителям было не до нас, и мы росли сами (Б. Горбатов. Мое поколение).

Митрыч, сильный, как медведь, плавал плохо и в воде чувствовал себя неуверенно (В.В. Вересаев. На повороте).

Сложносочиненные предложения с соединительным элементом значит указывают на субъективное заключение:

Раз есть трамвай, значит, на нем нужно ехать!.. (И. Ильф, Е. Петров. Двенадцать стульев).

В силу объективируемой семантики субъективного заключения предложения с компонентом значит (и аналогичные ССЦ) невозможно трансформировать в синонимичные предложения и ССЦ с союзами так что, и, союзным словом поэтому и наоборот:

Тосковала очень всю жизнь по России и внука научила говорить немного по-русски. Так что этот Дэлихьяр вполне прилично болтает по-нашему и даже русскую песню мне пел, которой бабушка его научила: «Гайда тройка, снег пушистый...» (Л. Кассиль. Будьте готовы, Ваше высочество!) Тосковала очень всю жизнь по России и внука научила говорить немного по-русски. Значит, этот Дэлихьяр вполне прилично болтает по-нашему и даже русскую песню мне пел, которой бабушка его научила: «Гайда тройка, снег пушистый...».

В первом предложении следствие уроков бабушки - владение Дэлихьяра русским языком - представлено как объективно существующий факт с указанием причины его появления. Во втором случае мы имеем дело лишь с предположением говорящего, но не с утверждением объективно существующего факта. Поэтому при всем тождестве общей семантики вытекания следствия из причины мы обязаны отметить и объективно существующее различие между приведенными конституентами.

Во второй сегмент микрополя следствия входят предложно-падежные сочетания, или именные следственные группы (ИСГ, на + вин. п., к + дат. п., до + род. п) и сложноподчиненные предложения с придаточными частями меры и степени и следствия (так…, что…). Конституенты данного сегмента отличаются от языковых средств других сегментов на основании параметра «Направленность отношений между компонентами мысли». Поскольку в ИСГ и в сложноподчиненных предложениях мы наблюдаем отношение подчинения, постольку направленность отношений меняет свой вектор, который устремляется от причины к следствию и обогащает компонент следствия:

Воробьянинов так испугался, что даже встал с места (И. Ильф, Е. Петров. Двенадцать стульев).

Боже, Царя храни!

Сильный, Державный,

Царствуй на славу нам (В.А. Жуковский. Боже, Царя храни!).

К сожалению, во время нашей поездки по Италии мы не попали в Палермо, на родину Джулиано, и я не увидел ни его, ни его красавицы жены, ни маленького бамбино Пьетро, о которых он столько нам рассказывал (В. Некрасов. Первое знакомство).

Кроме того, ИСГ может располагаться в любой части предложения, и это единственный конституент, не подчиняющийся облигаторности фиксированного порядка следования компонентов мысли в рамках соответствующего параметра:

Мой голос глух, мой волос сед.

Черты до ужаса недвижны (А. Блок. Religio) => До ужаса черты недвижны => Черты недвижны до ужаса.

Третий сегмент, составленный из сложных бессоюзных предложений, которые представляют собой переходное явление между ССЦ и сложными союзными предложениями, и ССЦ, выделяется по параметрам «Статико-динамическая характеристика мысли» и «Ступенчатость мыслительного процесса». Как и в микрополе причины, все синтаксические единицы, рассмотренные до ССЦ, квалифицируются как статические (не изменяющие семантическую форму в ходе реализации мысли) и одноступенчатые (компоненты данных единиц объединены отношением на первой ступени мыслительного процесса):

…А один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека (Л.Н. Толстой. Война и мир).

Сверхфразовые же единства суть единицы динамические, поскольку в процессе реализации мысли происходит изменение ее семантической формы. На первой ступени компоненты, репрезентирующие следствие и причину, мыслятся самостоятельно. На втором, высшем уровне они объединяются отношением проистекания следствия из причины:

Среди нашей эмиграции таких пруд пруди!.. Языка не учат, работать не хотят. Приезжают, запираются на все замки, включают видео и смотрят Аллу Пугачеву. Спрашивается, зачем уезжали?.. (Л. Филатов. Свобода или смерть)

Как и в микрополе причины, в микрополе следствия присутствуют ССЦ многостороннего (см. приведенный пример) и одностороннего типа, когда второй компонент возникает только на второй ступени и парцеллируется:

- Примите гостинец. От чистого сердца. Раньше полагалось преподносить в день рождения, а я - в благодарность за талант. Так что не обижайтесь (К. Паустовский. Приказ по военной школе).

Лексический сегмент микрополя следствия отражает наиболее существенные различия в онтологическом аспекте. Так, лексема следствие активизирует семы «то, что следует (является результатом, вытекает) из чего-н., вывод, результат чего-н.; обстоятельство, положение, являющееся выводом из чего-н., вытекающее из чего-н.», т.е. следствие в наиболее обобщенном виде, поэтому является доминантной лексемой в сегменте. Слово последствие реализует семантику «неприятного» следствия; лексема результат наряду с семой следствия отражает и временной аспект, акцентирующий завершение какого-либо действия. Слова плод (перен., чего. Результат, порождение чего-л.), продукт (перен., чего. Порождение, следствие, результат чего-л.), эффект (3-е знач. Результат каких-л. действий, деятельности, следствие каких-л. причин), исход (3-е знач. Окончание, завершение, конец), итог (2-е знач.. То, чем заканчивается, завершается что-л.; то, что получается в конечном счете; результат) - периферийные, так как их ЛСВ, выражающие следствие, являются производными. Фактитивные глаголы следовать и сопровождаться, реализуя сему «быть следствием чего-л.», дают конверсную номинацию ситуации, «разворачивая» ее от следствия к причине. К данному сегменту относятся и синкретичные наречия меры и степени и следствия типа добела, дочиста, насухо, образованные при слиянии компонентов ИСГ на + вин. п. и до + род. п.

Гносеологически лексемы отличаются от синтаксических единиц тем, что они не могут выражать и следствие, и причину, тогда как в синтаксической единице присутствуют оба компонента, но актуализируется компонент следствия. Слово выражает только следствие. Отношение проистекания следствия из причины возникает при функционировании слова на синтаксическом уровне (см. описание данного сегмента в микрополе причины). В таком случае при выражении следствия фактитивным глаголом (проистекание следствия обозначается через действие, следствие специализированно не квалифицируется) или субстантивным словосочетанием (в таком случае стержневой компонент квалифицирует результат как следствие) отношение присоединяется к причине, но не обогащает ее, а представляет собой независимый компонент:

А вдруг слабое развитие этого метода является следствием недостаточного понимания самого предмета науки? (М.Л. Анчаров. Теория невероятности).

Таким образом, согласно параметру «Степень расчлененности содержания при отражении действительности», при лексическом выражении следствия мы получаем три компонента - следствие, причину и отношение проистекания следствия из причины. В синтаксических средствах выражения идея следствия и идея отношения реализуются посредством предикативной части либо предложением в составе сверхфразового единства (эксплицитно или имплицитно).

Четвертая глава «Трансформационный анализ конституентов микрополей причины и следствия в макрополе каузальности» иллюстрирует, что трансформации конституентов микрополя причины и микрополя следствия, входящих в состав макрополя каузальности, подтверждают формальные различия между синтаксическими языковыми средствами, репрезентирующими инвариантную семантическую категорию и соответствующие субкатегории. В структурах двух микрополей путем взаимотрансформаций выявляются корреляционные пары и ряды конституентов. Так, на основе единства типового значения каузальности корреляции могут иметь место между сложносочиненными, сложноподчиненными и сложными бессоюзными предложениями, между сложными предложениями и ССЦ (сверхфразовыми единствами); между ССЦ, сложными и простыми предложениями (с предложно-падежными каузальными сочетаниями, рядом однородных сказуемых, обособленными причастными и деепричастными оборотами).

При трансформации языковых единиц происходит следующее изменение форм отражаемой мысли:

1. Отношение причинной обусловленности отношение проистекания следствия из причины (параметр «Собственно отношения между компонентами мысли»; любые языковые единицы):

Возмущение это было особенно мучительно, потому что я не мог его выплеснуть, не мог ничего сказать бабке (Ф. Искандер. Стоянка человека) => Я не мог его (возмущение) выплеснуть, не мог ничего сказать бабке, так что возмущение это было особенно мучительно.

2. Направленность отношения от следствия к причине направленность отношений от причины к следствию (параметр «Направленность отношений между компонентами мысли»). Возможны следующие трансформации: а) ИПГ - ИСГ:

И думалось ему: как могли люди жить здесь и не умереть от тоски и безводья в этих великих пространствах? (Ч. Айтматов. Плаха) => И думалось ему: как тоска и безводье не довели людей до смерти в этих великих пространствах?

б) сложноподчиненное предложение со значением причины - сложноподчиненное предложение с синкретичной придаточной частью меры, степени и следствия:

А так как гремела музыка, то и они тоже говорили очень громко (В. Шукшин. Позови меня в даль светлую…) => Музыка гремела так, что они тоже говорили очень громко;

в) сложноподчиненное предложение со значением причины - сложносочиненное, сложное бессоюзное предложение:

В этом государстве нет общества, так как общество основано на свободной близости и свободном антагонизме людей, а в государстве без свободы немыслима свободная близость и вражда (В. Гроссман. Все течет) => Общество основано на свободной близости и свободном антагонизме людей, а в государстве без свободы немыслима свободная близость и вражда, так что (поэтому) в этом государстве нет общества. => Общество основано на свободной близости и свободном антагонизме людей, а в государстве без свободы немыслима свободная близость и вражда; в этом государстве нет общества.

3. Примыкание идеи отношения к идее причины и обогащение компонента причины примыкание идеи отношения к компоненту следствия и обогащение компонента следствия при идентичной направленности отношений от компонента следствия к компоненту причины (параметры «Характер охвата отражаемого содержания», «Распределение совокупного содержания мысли между ее компонентами»). В данном случае возможна следующая трансформация: сложноподчиненное предложение со значением причины - сложносочиненное предложение со значением следствия:

Но в аптеке был только крем Анго против загара, и борьба столь противоположных продуктов длилась полчаса (И. Ильф, Е. Петров. Двенадцать стульев) => Борьба столь противоположных продуктов длилась полчаса, потому что (так как, поскольку) в аптеке был только крем Анго против загара.

4. Относительно свободный порядок следования компонентов мысли фиксированный порядок следования компонентов мысли (параметр «Порядок следования компонентов мысли»). Релевантна трансформация «предложение со значением причины - предложение и ССЦ со значением следствия»:

Он умер, потому что такая смерть его была необходимостью, естественным следствием всей его жизни (Ф.М. Достоевский. Неточка Незванова) => Поскольку (так как) такая смерть его была необходимостью, естественным следствием всей его жизн, он умер. => Такая смерть его была необходимостью, естественными следствием всей его жизни, так что (поэтому) он умер.

5. Одноступенчатость мыслительного процесса многоступенчатость мыслительного процесса (параметры «Статико-динамическая характеристика мысли», «Ступенчатость мыслительного процесса»). Возможна трансформация «сложноподчиненное или сложносочиненное предложение - ССЦ / сложное бессоюзное предложение»:

Всех, кто когда-то начинал летать с его отцом, Алеша так и называл: дядя Сережа, дядя Андрей, дядя Миша… Не мог иначе. Они были для него не только друзьями отца, которого он боготворил, но и чем-то значительно большим (П. Лебеденко. Четвертый разворот) => Они (летчики) были для него (Алеши) не только друзьями отца, которого он боготворил, но и чем-то значительно большим, поэтому всех, кто когда-то начинал летать с его отцом, Алеша так и называл: дядя Сережа, дядя Андрей, дядя Миша… Не мог иначе.

6. Цельнооформленность идеи отношения и причины / следствия раздельнооформленность идеи отношения и причины / следствия (параметр «Степень расчлененности содержания при отражении действительности»); перегруппировка компонентов при трансформации на лексико-синтаксическом уровне и смена направленности отношений: Он был нездоров, так что не пошел на занятия => Его отсутствие на занятии было следствием болезни => Причиной его отсутствия на занятии была болезнь.

7. Изменение количества компонентов на низшей ступени мыслительного акта при переходе «многостороннее ССЦ одностороннее ССЦ (параметр «Ступенчатость мыслительного процесса»):

Я мог бы отыскать по памяти дом Павла Петровича или, еще точнее, мог назначить ему свидание в точке его пейзажа... Непобедимый страх сковывал меня каждый раз при одной мысли об этом. Даже в милицию вернуться (книга у меня уже была) я не так опасался, хотя тоже так и не пошел. Так что памятный ключ от храма по-прежнему там и я в него по-прежнему не вхож (А. Битов. Человек в пейзаже) => Я мог бы отыскать по памяти дом Павла Петровича или, еще точнее, мог назначить ему свидание в точке его пейзажа... Памятный ключ от храма по-прежнему там и я в него по-прежнему не вхож. Непобедимый страх сковывал меня каждый раз при одной мысли об этом (о проникновении в дом Павла Петровича). Даже в милицию вернуться (книга у меня уже была) я не так опасался, хотя тоже так и не пошел.