Калмыцкая безэквивалентная лексика и фразеология в русских переводах произведений Давида Кугультинова

Буддийская лексика используется автором в литературных сказках и реалистической поэзии. Предметом исследования является анализ конкретно-понятийного наполнения и языкового выражения сакрального в поэзии Давида Кугультинова. Сакральное реализуется через частные семиотические альтернации, представляющие лингвистический и этнокультурный интерес. Сакральное значение содержат и апеллятивы, и имена собственные. Кроме примеров употребления конфессиональной лексики в произведениях Кугультинова, приводим другие случаи употребления этих слов, демонстрирующие широкий спектр функционирования указанных единиц: в эпосе «Джангар», сказках, разговорной речи. В процессе межкультурной коммуникации всегда возникает необходимость объяснить лакуны - несовпадения культурных реалий. С этой целью в настоящей работе предприняты различные виды историко-культурных комментариев.

Конфессиональная буддийская лексика в русском переводе произведений Кугультинова представляет собой две группы слов - это слова, имеющиеся в оригинальном тексте, оставленные в русском тексте без перевода, и слова, в оригинальном тексте отсутствующие, включенные в русский текст перевода: Будда (изображение), бурханы (боги), амуланга (волшебная трава), арза (молочная водка), аршан (освященные вода и пища), борцук (лепешка), геген (праздник), далай-лама (титул), дацан (пагода), кюрде (цилиндр с молитвенным текстом), ламы (буддийские монахи), хуур (смычково-струнный инструмент). Всего слов - 13. Из них слова Будда, арза, аршан, борцук, дацан, кюрде, хуур являются обозначениями сакральных артефактов. Эти предметы функционируют в текстах в качестве важной художественной детали.

Из перечисленных 13 слов в оригинальном тексте (Цаг-залач, Ухана буцлт) отсутствуют слова «Будда», «далай-лама» и «дацан».

Отсутствие слова Будда объясняется тем, что по-калмыцки Будду называют Бурхан-багши - Великий учитель (учитель веры), дословно бог-учитель; слово бурхан - тюркско-монгольская модификация термина «Будда». В поэме «Цаг-залач» в значении «бог» используются слова бурхн и его синоним деедс (олн деедс). Имя Будда упоминается один раз в поэме «Повелитель Время» в значении «изображение бога» тогда, когда хан Хамбал повелевает соглядатаю: - Обойди дома кругом! / Если сыщется жильё, / Где пред Буддой не стоит / Изваяние мое, / Пусть сожжён он будет, срыт, / Нечестивый этот дом!.. В калмыцком тексте сказано о домах, в которых не будет «моего изображения», т.е. хана Хамбала, слова бурхн в этом месте нет;

Имя Будда дважды употребляется в поэме «Бунт разума»: а) в составе сравнительного оборота: …мудрец Медовые уста / Перед ханом пал на четвереньки / И затем ладони поднял, будто / Перед ним сам всемогущий Будда. В поэме «Ухана буцлт» в данном месте сравнительного оборота нет; б) как бог японцев: Все, все погибло. Стало грудой пепла / … / И только … / Мятутся неприкаянные тени: / … / в том числе Седого старца: благостному Будде / Он так и не успел воззвать о чуде. - В этом месте поэмы рассказывается о последствиях атомного взрыва в Хиросиме. Именем Будда переведено сочетание Зунква деед бурхндан - букв. Зункве верховному богу.

Но произведения, в которых имя-эпитет Будда содержится в текстах на обоих языках, есть, так, например, в стихотворении «Тибет базр» и в его переводе - стихотворении «На базаре «Тибет»: Зесяр кесн Буддас / Зергляд зогсснь узгдв - Целая рота бронзовых Будд / Построена по ранжиру. Лирический герой из поездки в Индию привозит домой в память об этой стране статуэтку Будды, приобретенную им на базаре «Тибет» в Дели;

В поэме «Повелитель Время» использовано также имя-звание далай-лама - в составе сравнительного оборота: хана слушают так, как …во храме / Внимают далай-ламе. В калмыцком тексте этого сравнительного оборота нет;

Термин дацан использован в поэме «Восхождение»: в пагоде-дацане. Оба названия имеют значение «буддийский монастырь», но различаются территорией употребления: пагодами называются монастыри в Китае, Японии, Индии и других странах Восточной и Юго-Восточной Азии, дацанами - монастыри в местах проживания бурят. В поэме «Восхождение» речь идет о монастыре в Непале. В калмыцком языке в значении «буддийский монастырь» используется слово хурл, см. в поэме «Цаг-залач»: хурлмуд, в ее переводе - пагоды (Повелитель Время). Поэмы «Повелитель Время», «Бунт разума», «Восхождение», стихотворение «На базаре «Тибет» переведены Ю. Нейман.

Использованные Д. Кугультиновым сакральные онимы: имя-эпитет Будда, теонимы - Дарке, Очир Вани, Белый Старец, Эрлик; геортоним - геген; календарные онимы - месяцы: цаган, Коня, Овцы, день Тушу. С буддизмом связаны также некоторые из употребленных в произведениях Кугультинова антропонимов, топонимов и слово амуланга. В поэме Давида Кугультинова «Бунт разума» буддийская мантра употребляется в виде: Ом-мани-бад-мехом, исследователи (Н.Л. Жуковская) считают, что мантра состоит из шести самостоятельных слогов: ом ма ни пад ме хум, так в оригинальном тексте: ом-ма-ни-бад-ме-хом (Ухана буцлт). Мантра существует в разных звуковых вариантах, ее по-разному произносят тибетцы и калмыки. К искажению канонических текстов вела устная форма бытования молитв, передача их от поколения к поколению по памяти. Воздействие мантр зависит не от точности их произношения, а от духовной установки произносящего их.

Раздел 8.1 посвящен исследованию имени-эпитета Будда и теонимов Дарке, Очир Вани в произведениях Д. Кугультинова.

В калмыцкой литературе ХХ века образ Будды отсутствует, нет его и в поэзии Д. Кугультинова, но имя-эпитет Будда упоминается поэтом неоднократно. В поэзии Кугультинова Будда - бог не только калмыков, но и японцев (пример из поэмы «Бунт разума» приведен выше), индийцев, шерпов. В стихотворении «Разговор с Арджуной» на вопрос Арджуны, гида по Индии, - А правда, что в поэте - мудрость Будды? - поэт отвечает: Да,.. / Но душа ребёнка. Два раза в составе словосочетания «великий Будда» оним использован в поэме «Восхождение» - в функции эмоциональных производных междометий, выражающих чувства героя: а) сожаление: Прожил шерпа век немалый, / Но взбираться трудно стало, / И в глазах - великий Будда! - / Мухи чёрные кружат. / Понял он: подходят сроки / Отправляться в путь далёкий, / В неизвестный путь, откуда / Не пришёл никто назад; б) радость: Он - внизу… Великий Будда! Ты свершил и вправду чудо…

Бог Дарке упоминается в поэме «Повелитель Время»: взревел Хамбал в тоске. - / Мы другими стали. Мы ослабли… / И - тому свидетель бог Дарке! - / Крови больше не прольём ни капли. У Кугультинова Дарке - бог, а не богиня. Теоним Дарке образовался из сочетания Дара-эке - Дара-мать: произошла редукция гласных, так как калмыцкому языку несвойственно «зияние» гласных. Цаган Дярке (Белая Тара), Ноган Дярке (Зелёная Тара) - популярные женские образы в пантеоне буддийской мифологии. Теоним Очир Вани в поэме «Эльте» употребляется в функции междометия, выражающего испуг, страх: Соглядатай - хану: - На базаре - Очир Вани!.. - / Ведьма! - да услышит хан! - / Богомерзкими словами / Оскорбляет ханский сан; и является собственным именем божества: Хана тоже сбило с ног, / … / И подумал с содроганьем, / Помолиться б “Очир Вани”, / Но кружится голова, / Разлетелись все слова. Очирвани - один из верховных божеств в пантеоне буддизма, его главная функция - уничтожение тупости и заблуждений. Очир - монгольское наименование символа, который держит этот бог в руке.

Приведенные междометия не выражают прямого обращения к богу.

В поэмах Кугультинова «Живая вода» и «Убийство в церкви» слово бурхан использовано вместе с русским синонимом: В годы, что сгинули, в бездну канув, / Нам говорили так: / «Рис - это пища богов, бурханов, / Это - небесный злак»… / Рис!.. Не на пире, не в дни гегена / Наши пути сошлись! / Вот ты стоишь в воде по колена / В нашей степи - рис! (Живая вода). Если речь идёт о богах калмыков, слово бурхн в переводе на русский язык остаётся без изменения, если о боге безотносительно к калмыкам, калмыцкое слово переводится.

В разделе 8.2 помимо контекстов использования буддийских терминов Далай-лама, лама в русском переводе поэм-сказок Кугультинова, показаны варианты их написания и объяснено предпочтительное графическое оформление.

Половину слов (7 из 13) буддийской лексики, использованной в русских переводах произведений Д. Кугультинова, составляют обозначения сакральных артефактов: Будда, арза, аршан, борцук, дацан, кюрде, хуур (см. раздел 8.3). Слова Будда, борцук, дацан выше уже анализировались.

Арза - дважды перегнанная крепкая молочная водка. В чашах, которые несли шесть чудесных рагни, - чище, чем слеза, / Сладко пенилась арза (Повелитель Время), в калмыцком тексте - цацлын идян - арз, т.е. напиток для окропления, пища, предназначенная богам.

Аршан - освященные вода и пища: санскр. arљaan имеет значение «нектар, священная (святая) вода». Окропление аршаном, его вкушение - составляющие многих обрядов (родильного, свадебного, жертвоприношений, буддийских и т.д.). Слово аршан нередко используется в калмыцких сказках. Как и многие другие слова калмыцкого языка санскритско-тибетского происхождения, слово аршан в значении «святая (живая) вода» в советский период значительно сузило сферу употребления. Поэт Кугультинов использует это слово в индивидуально-авторских сравнениях: волжская вода, как целительный, как благостный аршан; воздух степной, что аршан молодящий; воздух казался сладостным аршаном; аршан, как вода родника в степи. Слово аршан сочетается с определениями только с положительной оценкой (Волга, То, что воздух душистый, степной, Директор).

В сказке «Цветок, одолевший бурю» злая старуха, оказавшаяся впоследствии Мусом, использует в своих действиях с усыпленными ею братьями Альмы предмет кюрде, значение слова объяснено сразу в тексте: «кюрде, священный свиток…». Кюрде - цилиндр с молитвенным текстом.

Из белой кибитки между гор, в которой жили Мать Жизни и шесть рагни, «…хуура грустный звук / Чуть звучал из-под кошмы» (Повелитель Время). Хур - древний традиционный музыкальный инструмент монгольских народов, ритуальный атрибут, средство магического воздействия, посредник между божественным миром и человеком. Игрой на хуре (морин-хуре) сопровождалось исполнение эпоса «Джангар».

В оригинальном тексте слова хуур, аршан, арз, боорцг употреблены в одном контексте, имеющем ритуальное значение. Из буддийских терминов - наименований сакральных артефактов (Будда, арза, аршан, борцук, дацан, кюрде, хуур) в калмыцком языке не употребляются слова Будда и дацан. В калмыцком языке в значениях «бог, божество» используется слово бурхн, в значении «буддийский монастырь» - слово хурл. Термины Будда, дацан (пагода) имеются в текстах перевода, слова арза, аршан, борцук, кюрде, хуур - в текстах на обоих языках.

В разделе 8.4 речь идет о поэтической молитве Давида Кугультинова. Молитва - особый речевой жанр, это общение без обратной связи, в ней совмещаются фатическая и суггестивная функции языка, она совершается всегда в ситуации благоговения, богобоязненности. Молитва относится к текстам непрямой коммуникации.

Образцом поэтической молитвы является следующий текст из поэмы Д. Кугультинова «Бунт разума»: И в теченье долгих-долгих лет / Люди мира каждый свой рассвет / Начинали сладостным стихом Древности: - Ом-мани-бад-мехьм! / Боги, нам дарующие блага! / Удержите от дурного шага / Тех, кто вздумает начать войну! / Ниспошлите мир и тишину!.. / Все благие!.. Дайте нам подмоги! / Разум - ясный, справедливый, строгий! / Сердце, что не ведает тревоги, / Солнцем озарённые дороги, / Счастье золотое на пороге, / Сладостные ниспошлите боги! / Да не будет мир объят грехом! / Мы поем: Ом-мани-бад-мехьм!..

Ом-мани-бад-мехом - санскритский текст самой популярной во всех буддийских странах магической мантры. Эту молитвенную формулу произносят, перебирая четки, буддисты всех национальностей. Высшие слои буддийского духовенства и образованные буддисты через пропевание этой мантры стремятся к достижению просветления. Для рядовых буддистов она - обычная повседневная молитва. Автор, отсылая читателя к текстам молитв, освобождается от необходимости ещё долго что-то рассказывать и доказывать. Поэтической молитвой Кугультинов завершает сказку «Железная птица». Стилистическая функция цитаты усилена её положением в заключительной части сказки, она повторяется дважды, контекстуально актуализирована: служит усилению торжественного звучания текста. Кроме этого, данная формула выполняет следующие функции: а) придаёт тексту эмоциональную окрашенность; б) отсылает к претексту Древности; в) характеризует индивидуальный стиль автора. Использование поэтом молитвы подчеркивает её действенность, усиливает процесс переживания героя. Сигналами отсылки служат также характерные словесные образы: боги, благие, грех. Мантра создаёт в тексте высокую тональность, поддержанную другими элементами текста: сочетаниями «Боги, нам дарующие блага», «Ниспошлите мир и тишину», «Все благие!», «Сладостные боги». Указанные элементы текста служат включению читателя в тему, связанную с мольбой и обращениями к богам о мире. Цитата поддерживается ритмико-интонационной и рифменной организацией поэмы. Данная цитата - стилистический приём метонимии с культурно значимой коннотацией.

Формула ом ма ни пад ме хум может употребляться как в связи с религиозными верованиями, так и вне обязательной связи с ними. Нередко она редуцирована до первых трёх слогов. Приведём пример: Все рассказала дома Герел. … / - О, маани, о, маани! / Боже спаси! Боже нас сохрани! - / В ужасе мать шептала не раз. - / Ну и Церен!.. И силён и смел! / Дочку от гибели страшной спас!.. (Сар-Герел). Слова о, маани, о, маани - редуплицированный вокатив. Повторы обращений - средство эмоционального усиления, цель которого достижение большего воздействия на адресата речи. Выражение «о, маани, о, маани» является устойчивым выражением, перешедшим в междометия. На наш взгляд, в стихотворении «Золото матери» слово маани является обращением, а не междометием: И вдруг в пыли, у самых ног, /…Она увидела платочек / Что был завязан в узелок. /…Увидев, что таил платок, / Она взволнованно сказала: «О, маани! И вдалеке / Я для бурханов не чужая!» Слова матери являются молитвой: есть вокатив, выражение в косвенной форме благодарности. По семантическому типу это молитва-хваление. В следующую молитву входят восхваления и реальная просьба. Солнце для калмыков - «сияющее божество» (Сар-Герел). Восхваления: - В небе ходишь с изначала дней. / Сотворенья мира ты свидетель, / Видишь ты порок и добродетель. / Что светлей тебя и что умней?! -…руки к небу воздевая /…Кермен молитвенно просила. Просьба выражена в словах: Друга возврати мне, пощади!.. (Равные солнцу).

В этом контексте между словами восхваления и реальной просьбы находятся образные, экспрессивные и эмоционально-оценочные слова, в молитве недопустимые: Я тебя считала прозорливым, / Так за что ж без всякого греха / Ты меня казнишь несправедливо, / Моего похитив жениха? / Из меня не слёзы ты исторгло - / Вырвало ты сердце из груди. / Смерть меня уже берёт за горло. Второй пример: Помогите, боги!.. Пропадём / Из-за этой прорвы окаянной!.. Как видно, поэт свободен в выборе художественно-изобразительных средств - этим поэтическая молитва противоположна собственно молитве, последняя «совершается всегда в ситуации благоговения».

Независимо от адресата молитвы Д. Кугультинова - это обращения и к Богу: От двух только бед унеси меня, / От двух наказаний спаси меня, / От двух только, мать моя, Жизнь! / В минуты, для родины трудные, / Минуй меня труса название, /…Минуй меня звание чёрное / Безвинных губившего некогда / Презренного клеветника (Приму ли ошибку за истину).

В период с 1930 по 1988 год буддийская традиция в Калмыкии была прервана. Вероятно, поэтому больше всего фактов и сведений для настоящей работы дали поэмы-сказки Кугультинова. Лексические и фразеологические единицы, обозначающие сакральные понятия и предметы, употребляются в сказках Д. Кугультинова всегда как положительно маркированные, все они используются в прямом значении. Мы говорим 1) о словах: Будда (изображение), арза (молочная водка), борцук (лепешка), далай-лама (имя-звание), пагода, кюрде (цилиндр с молитвенным текстом), ламы (буддийские монахи), хуур (смычково-струнный инструмент), 2) буддийской мантре: ом-ма-ни-бад-ме-хом, 3) теонимах: бог Дарке, Очир Вани, Белый Старец, Эрлик и 4) календарных онимах: месяц Овцы, день Тушу.

С буддизмом связаны многие калмыцкие имена собственные (см. раздел 8.5) - этим самым подтверждается тезис, что любой элемент ономастической системы содержит в себе комплекс знаний как лингвистического, так и экстралингвистического плана. Данные ниже антропонимы и топонимы калмыков содержат информацию об их верованиях.

Это личные имена собственные, являющиеся по происхождению тибетскими (Дава, Лиджи, Чимде, Дорджи, Санджи, Гаря, Бембе), санскритскими (Бадма, Араш), общемонгольскими (Басан, Цаган, Саран, Сар /Сар-Герел), калмыцким (Манджи). В поэзии Д. Кугультинова антропонимы Цаган, Сар / Сар-Герел - женские имена, как и в современной антропонимии. Остальные имена - мужские. У каждого имени было значение.

Указанные антропонимы появились у калмыков с распространением буддизма в XVI-XVII вв., их проникновение в калмыцкую среду шло через переводную литературу и монастыри. Перечисленные имена являются общеупотребительными и частотными. Буддийская семантика имён утрачена.

Из топонимов с буддизмом связаны космоним Семь бурханов, ороним Богдо и ойконим Аршан-Зельмен. В язык поэзии чаще всего попадают названия звёзд, связанные с национально-культурными образами. Поэзия Кугультинова в данном отношении не является исключением. Число звёзд в созвездии Большой Медведицы семь, семь - сакральное число для калмыков: И Семь бурханов за бугром, / На час-другой прервав свой путь, / В бурьян садятся отдохнуть (Весенняя ночь). Калмыки называют Большую Медведицу ещё Семь святых звёзд, Семь старцев. Этот образ присутствует в сказках, эпосе, шаманской и буддийской мифологии монгольских народов, для которых число семь - одно из символических чисел.

Гора Богдо упоминается в сказке «Зоригте». Одно из значений устаревшего апеллятива богд - святейший.

Название стихотворения Д. Кугультинова «Аршан-Зельмен» представляет собой соединение двух корневых слов со значениями «святая вода, целебная вода» - «напиток, утоляющий жажду». Аршань Зельмень - реальный топоним.

Название травы амуланги указывает на магическую силу растения: отыскавший траву амулангу / Постигает природы язык. Это трава, наделенная силою чудной. … Знаю: дедов рассказ-небылица. / Но ищу с той поры все равно / Амулангу, в которой таится / Суть искусства и жизни зерно (Трава амуланга).

Поэзия Д. Кугультинова анализируется с позиций системы ценностей калмыков, интерпретация её по-новому должна, на наш взгляд, выражаться в том, чтобы показать использование автором в литературном тексте буддийских образов, терминов, формул, чтобы истолковать роль буддизма в авторской системе ценностей, тем самым способствовать расширению и обогащению ментального пространства читателя.

В Заключении подводятся итоги диссертационного исследования, обобщаются теоретические и практические результаты проделанной работы.

Основные публикации по теме исследования

1. Олядыкова Л.Б. Безэквивалентная лексика и фразеология в поэтической картине мира Давида Кугультинова (на материале произведений в русском переводе). - Элиста: Джангар, 2007. - 384 с. (22,32 п.л.).

2. Олядыкова Л.Б. Язык и религия: буддийские термины в русском переводе произведений Давида Кугультинова // Научная мысль Кавказа. Приложение. - Ростов-на-Дону: Изд-во Сев.-Кавказ. науч. центра высш. школы, 2004. - № 8 (62). - С. 147-151 (0,3 п.л.).

3. Олядыкова Л.Б. Поэтическая молитва Давида Кугультинова // Научная мысль Кавказа. Приложение. - Ростов-на-Дону: Изд-во Сев.-Кавказ. науч. центра высш. школы, 2004. - № 9 (63). - С. 178-185 (0,5 п.л.).

4. Олядыкова Л.Б. «И хоть во всем я - атеист...»: Буддийский мир в поэзии Давида Кугультинова (теонимы) // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. - Ростов-на-Дону, 2004. - № 4. - С. 115-121 (0,4 п.л.).

5. Олядыкова Л.Б. Концепт круга в поэзии Давида Кугультинова // Научная мысль Кавказа. Спецвыпуск. - Ростов-на-Дону: Изд-во Сев.-Кавказ. науч. центра высш. школы, 2005. - С. 128-132 (0,3 п.л.).

6. Олядыкова Л.Б. Поэзия Давида Кугультинова и буддизм // Восток (ORIENS). Афро-азиатские общества: история и современность. - М.: Наука, 2006. - № 1. - С. 65-77 (0,8 п.л.).

7. Олядыкова Л.Б. Топонимы эпоса «Джангар» в поэзии Д. Кугуль-тинова // Вестник Бурят. гос. ун-та. Сер. 6: Филология. - Улан-Удэ, 2006. - Вып. 10. - С. 147-159 (0,8 п.л.).

8. Олядыкова Л.Б. Грамматическое освоение калмыцких слов и онимов в русском языке (категория рода, категория числа) // Вестник Ставроп. гос. ун-та. - Ставрополь, 2006. - Вып. 45. - С. 142-147 (0,4 п.л.).

9. Олядыкова Л.Б. Сакральный белый цвет в монгольских и русском языках // Научная мысль Кавказа. Спецвыпуск. - Ростов-на-Дону: Изд-во Сев.-Кавказ. науч. центра высш. школы, 2006. - № 5. - С. 118-124 (0,4 п.л.).

10. Олядыкова Л.Б. Эпические антропонимы в эпосе «Джангар» и в языке поэзии Давида Кугультинова // Научная мысль Кавказа. Приложение. - Ростов-на-Дону: Изд-во Сев.-Кавказ. науч. центра высш. школы, 2006. - № 15 (99). - С.276-284 (0,6 п.л.).

11. Олядыкова Л.Б. Этикетный жанр речи йорел (благопожелание) у калмыков // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Спецвыпуск «Проблемы филологии». Общественные науки. - Ростов-на-Дону, 2006. - С. 65-69 (0,3 п.л.).

12. Олядыкова Л.Б. Сакральный белый цвет в поэзии Давида Кугультинова (к 85-летию народного поэта Калмыкии) // Известия Волгогр. гос. пед. ун-та. Серия «Филологические науки», 2008. - № 7 (31). - С. 126-130 (0,3 п.л.).

13. Олядыкова Л.Б. Буддийский мир в поэзии Давида Кугультинова (имена собственные) // Алтайские языки и восточная филология. Памяти Э.Р.Тенишева: сб. науч. ст. - М.: Вост. лит-ра РАН, 2005. - С. 330-346 (1,1 п.л.).

14. Олядыкова Л.Б. Грамматическое освоение калмыцких слов в русском языке (категория падежа) // Вестник КИГИ РАН. - Элиста, 2005. - С. 35-44 (0,6 п.л.).

15. Олядыкова Л.Б. Калмыцко-русские языковые связи (лексический аспект) // Проблемы языкового контактирования в конкретных полиэтнических регионах СССР. Лексикографическая специфика описания контактных явлений: тезисы докладов Всесоюзной науч. конф. - Махачкала: Дагестанский науч. центр АН СССР, 1991. - С. 81-83 (0,2 п.л.).

16. Олядыкова Л.Б. Калмыцкие слова в русском языке (на материале переводов эпоса «Джангар» и произведений Д.Н. Кугультинова) // Этнос. Культура. Перевод-2: тезисы докладов участников Всерос. науч. конф. - Пятигорск: Пятигор. гос. лингв. ун-т, 1997. - С. 88-90 (0,2 п.л.).

17. Олядыкова Л.Б. Переводной текст: взаимодействие культур и языков // Евразийство: историко-культурное наследие и перспективы развития: тезисы докладов междунар. науч. конф. - Уфа: Вост. ун-т, 2000. - С. 36-37 (0,1 п.л.).

18. Олядыкова Л.Б. Калмыцкие антропонимы в поэзии Давида Кугультинова // Русский язык и языки народов России: функциональное и структурное взаимодействие: материалы междунар. науч.-практ. конф. - Владикавказ: Ремарко, 2001. - С. 151-157 (0,8 п.л.).

19. Олядыкова Л.Б. Калмыцкие антропонимы в литературных сказках Давида Кугультинова // Ономастика Поволжья: тезисы докладов IX междунар. конф. - Волгоград: Перемена, 2002. - С. 89-90 (0,1 п.л.).

20. Олядыкова Л.Б. Переводной художественный текст как источник национальной информации (поэзия Давида Кугультинова) // Реальность этноса. Образование и проблемы межэтнической коммуникации: материалы IV междунар. науч.-практ. конф. - СПб.: Астерион, 2002. - С. 523-525 (0,2 п.л.).

21. Олядыкова Л.Б. Русско-калмыцкое лексико-фразеологическое взаимовлияние // Язык и культура: тезисы докладов II междунар. науч. конф. / Рос. Акад. наук; Москов. ин-т иностр. яз. - М., 2003. - С. 297-299 (0,2 п.л.).

22. Олядыкова Л.Б. Калмыцкие слова в русском переводе произведений Д.Н. Кугультинова // Университетское переводоведение: материалы IV междунар. науч. конф. по переводоведению «Федоровские чтения». - СПб.: Филолог. фак. СПбГУ, 2003. - Вып. 4. - С. 259-266 (0,5 п.л.).

23. Буддийские термины в русском языке (геортонимы, теонимы) // Буддийская культура и мировая цивилизация: материалы третьей Российской науч. конф. - Элиста, КалмГУ, 2003. - С. 60-69 (0,6 п.л.).

24. Олядыкова Л.Б. Календарные онимы в поэзии Давида Кугультинова // Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста и речи: сб. ст. Всерос. (с международным участием) науч. конф.: в 3 т. - Соликамск: Соликамск. гос. пед. ин-т, 2004. - Т.2. - С. 136-143 (0,5 п.л.).

25. Олядыкова Л.Б. Калмыцкие календарные имена, отчества и фамилии // Актуальные проблемы текста: лингвистическая теория и практика обучения: материалы междунар. науч.-практ. конф. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та, 2004. - С. 178-184 (0,4 п.л.).

26. Олядыкова Л.Б. Калмыцкие собственные имена, связанные с буддизмом, в поэзии Давида Кугультинова // Проблемы региональной ономастики: материалы IV Всерос. науч. конф. - Майкоп: Адыг. гос. ун-т, 2004. - С. 180-183 (0,3 п.л.).

27. Олядыкова Л.Б. Эпос «Джангар» в жизни и творчестве Давида Кугультинова // «Джангар» в евразийском пространстве: материалы междунар. науч. конф. - Элиста: КалмГУ, 2004. - С. 88-96 (0,6 п.л.).

28. Олядыкова Л.Б. Концепты «Бог» и «Небо» в поэзии Давида Кугультинова // Мункуевские чтения - 2.: материалы междунар науч.-практ. конф.: в 2 ч. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та, 2004. - Ч. 1. Монголоведение. - С. 51-60 (0,6 п.л.).

29. Олядыкова Л.Б. Калмыцкий фольклор в поэзии Д. Кугультинова: мотив богатырского сожаления // Кавказский текст: национальный образ мира как концептуальная поликультурная система: материалы междунар. науч.-практ. конф. - Пятигорск: Пятигор. гос. лингв. ун-т, 2005. - С. 172-176 (0,3 п.л.).

30. Олядыкова Л.Б. Грамматическое освоение калмыцких онимов в русском языке (категория падежа) // Социокультурные аспекты профессионального общения: материалы междунар. науч. конф. - Воронеж: Воронеж. гос. архитект.-строит. ун-т, 2005. - С. 56-62 (0,4 п.л.).

31. Олядыкова Л.Б. Эпический мир «Джангара» в поэзии Давида Кугультинова (апеллятивы, онимы; их грамматическое освоение в русском языке) // Язык и культура: тезисы докладов III междунар. науч. конф. / Рос. Акад. наук; Рос. Акад. лингв. наук; Москов. ин-т иностр. яз. - М., 2005. - С.203-204 (0,1 п.л.).

32. Олядыкова Л.Б. Йорелы в калмыцких легендах и народных сказках // Восстановление национальной государственности репрессированных народов России и перспективы их развития на современном этапе: материалы Рос. науч.-практ. конф. - Элиста: Калм. гос. ун-т, 2006. - С. 173-175 (0,2 п.л.).

33. Олядыкова Л.Б. Магтал Давида Кугультинова // Феномен личности Давида Кугультинова - поэта, философа и гражданина: материалы междунар. науч. конф. - Элиста: Калм. гос. ун-т, 2007. - С. 82-86 (0,3 п.л.).

34. Олядыкова Л.Б. Переводный текст в аспекте межкультурной коммуникации (русские переводы национальных литератур) // Русский язык в современном мире: материалы междунар. науч. конф.: в 2 ч. - Воронеж: Воронеж. гос. архитект.- строит. ун-т, 2007. - Ч. 1. - С. 47-48 (0,1 п.л.).

Размещено на Allbest.ru