Калмыцкая безэквивалентная лексика и фразеология в русских переводах произведений Давида Кугультинова

В других сказках круг выступает как символ социального устройства, власти. Так, хан во дворце восседает на высоком золоченом троне, место подчиненных - внизу вокруг трона: 1. …жрецы, / Мудрецы, … / И прославленные мастера …сели вкруг / Трона золоченого, …(Железная птица - поэма «Бунт разума»); 2. Хан молчал. И весь хурал (совет - Л.О.) / Вкруг трона в страхе обмирал (Повелитель Время). Здесь нетрудно провести параллель с эпосом «Джангар»: правитель Джангар восседает на золотом троне выше всех в середине кругов. Круги составляют его 6012 богатырей.

В сказке Д. Кугультинова круг образуют родственники невесты и приехавшие сваты. На круге решаются вопросы сватовства, устанавливаются испытания для жениха и невесты, выполнение задания молодые должны показать на круге (Равные солнцу). В сказке «Цветок, одолевший бурю» пируют вместе братья Альмы и прибывшие сваты. Здесь нет указания на круг, но известно (см. эпос «Джангар»), что участники пира рассаживались кругом. В этих сказках круг - не просто группа людей родственников, но и семья, как в сказке «Эльте»: старшие нередко / Звали девочку в свой круг. Таким образом, в круг объединяются также по возрасту. Собравшись кругом, отмечали праздник победы богатырей (Золотое сердце, Зоригте).

Круг лежит в основе пространственных представлений калмыков-кочевников. В поэтических текстах Д. Кугультинова отражена и эта ментальная особенность калмыков. Так, в стихотворении «Девушка-джангарчи» о богатырях эпоса сказано: был ими недруг бит в окружности / Примерно годовой езды, что в стихотворении «Джангрч кююкн» - Джиля газрин хортан диилсн, … - букв. Живших (находившихся) на расстоянии в год езды своих врагов победившие. Формула путь длиною в целый год - джил джилдян гююлгх характерна для песен «Джангара» репертуара М. Басангова: именно столько времени - Целый год… / Двенадцать месяцев года… находятся в пути богатыри эпоса. Движения богатырей всегда связаны с идеей круга: они возвращаются к исходному месту. Этой же формулой измеряются обширные пределы ханства Джангара и соседних: богатырь преодолел путь уже в целый год езды, а все еще находится на своей территории. В современном использовании устойчивое сочетание джиля газр употребляется со значением «далекое место».

В одном из стихотворений Д. Кугультинов пишет: Укхясн тёрюц аахшив. /…би, / Оршагдснаннь хёён дякняс, / Орчлнг узхяр, газрас / Ондядж моднд хюврхв ,/ Орюни шовугар джиргхв. В переводе: Я смерти не боюсь. / Могильную гряду, / Чтоб вновь увидеть мир и вновь ему дивиться, / Раздвину как-нибудь и деревом взойду / Иль птицей обернусь / И стану петь, как птица. Стихотворение называется по первой строке. В стихотворении «Йиртмджин бяядляс» герой «передохнуть присел» и наблюдает, как вслед за солнцем поворачивает голову подсолнух, спешат по делам беспризорная собака, полосатый кот, торопится домой муравей с добычей, т. е. каждый выполняет свое дело. Герой стихотворения, подумав, что он в их числе (Бас тедня тоод) живет, принялся за работу. В переводном тексте содержание оригинала уточнено: О, мир существ таинственно-родных! / …/… Я тоже - в честном их кругу. / Могу ли - старший! - быть у них в долгу?! (Смотрю на мир).

Человек - частица природы, он в числе ( кругу) всего живого: растений и животных, но он - старший: Совесть человеку лишь присуща, / Одному ему, и потому/ Он возвышен среди всех живущих - / Небеса распахнуты ему (Совесть человеку лишь присуща).

Таким образом, круг организует пространственно-временные отношения (хронотоп), лежит в основе жизненного цикла человека, в природе человек - центр всего живого, в обществе он вместе с другими людьми составляет различные круги.

Круг - неизменная составляющая предметного ряда. Он представлен в форме жилищ (кибиток) и в их расположении, символизирующем солнце (хотон), в форме очага, в деталях национального костюма (пояса, вышивка зег), в оформлении ритуальных блюд. Борцоки, входящие в ритуальный набор пищи для подношения бурханам (богам), а это всегда первая порция пищи, имели круглую форму, по которой они и назывались - целвг или хавтха - круглая или плоская лепешка. В произведениях Д. Кугультинова на русском языке имеется слово борцук.

Поэт пишет о том, что в веков круговороте, возможно, повторится то, что было уже давно (Когда, о степь, и впрямь морской стихией,). Стихотворение «Кюмни угд» (букв. «Человеческому слову») начинается строкой Цагин мёнк эргцд - букв. Во времени вечном круговороте. В стихотворении «Слово к человеческому слову» перевода данной строки нет.

В поэзии Д. Кугультинова говорится не только о «веков круговороте», но и «круговороте возрождений». В стихотворении «Олн зюсн цецгюд» (букв. Разноцветные цветы) лирический герой рассказывает: в то время, когда разноцветные цветы нарядно покрывают мою степь, я прихожу сюда один и долго стою молча … с «потерянными» (геесн) друзьями мне кажется, что вдруг сейчас я встретился: Олн зюсн цецгюд / …/… теегим/ Кеерюлдж бюрксн кемля, / Кеерягшян гарч, ганц / Кесгтян тагчг зогснав, /… / Урглджин улмяд геесн / Уурмюдян, генткн, би / Минь ода уздж / Мендлдж оврсн болнав. В буддизме бесконечный процесс перевоплощений называется «колесом жизни», или сансарой. Человек вечно вращается в этом колесе - это и хочет показать нам поэт.

На акциональном уровне концепт «круг» в поэзии Д. Кугультинова реализуется через упоминание или описание калмыцкого танца: Ты …как ласточка, …кружись, / …Промчись, как буря, к северу и югу, / … / И вновь пройдись по кругу. / … / А ну быстрей, еще быстрей! Хадрис! / Кружись,… В калмыцком танце немало поворотов, вращений, основным композиционным рисунком является круг, внутри которого движутся только слева направо. Много движений исполняется в центре круга.

С кругом связаны многие калмыцкие народные игры («Скачки альчиков», «Прямое попадание», «Игра в лунки», «Серебряный пояс», «Круг» и др.). В поэме «Повелитель Время» упоминается игра в альчики. К. Эрендженов пишет, что эта игра связана с кругом: играющие битой выбивают альчики из центра круга.

В поэзии Д. Кугультинова круг выражен в структуре текста. Он выступает как символ социального устройства, организует пространственно-временные отношения (хронотоп), лежит в основе жизненного цикла человека, проявляется на предметном и акциональном уровнях.

Глава V посвящена анализу традиционных жанров ритуально-магической поэзии калмыков йорела и магтала, особенностям их творческого преломления в произведениях Давида Кугультинова. В разделе 5.1 дается характеристика йорела (благопожелания) как этикетного жанра речи. Указывается на общемонгольскую традицию йорела. Йорелы монгольских народов сходны по содержанию и форме, у них общий состав устойчивых оборотов (фонд базовых стереотипов остается неизменным длительное время), как правило, они создаются по одной композиции. Традиционная структура йорела устойчиво удерживается, несмотря на то, что йорелы посвящаются новым темам. Йорелы относятся к речевым жанрам с побудительной или оптативной модальностью. Этим словесным действиям приписываются магические функции, прежде всего - продуцирующая и апотропеическая. По народным верованиям, одной вербальной магии йорелов достаточно, чтобы достичь желаемого результата. Йорелы употребляются также в окказиональных (не закрепленных хронологически, совершаемых «по случаю») ритуалах.

Специфика фактора адресата и адресанта йорела обусловлена социальными ценностями калмыков. В йорелах всегда выражается уважительное отношение к адресату. В роли йорелчи выступают люди в зависимости от статуса. К статусным признакам относятся возраст, пол, положение в семье, обществе, уровень образования, стиль жизни и т.д. Йорелчи отличает умение строить тексты соответственно нужному жанру и данной ситуации, т.е. владение всеми нормами речевого и неречевого этикета, высокий уровень владения стилистическими богатствами языка, использование прецедентных феноменов разных типов: афоризмов, цитат, пословиц; имен выдающихся деятелей; аллюзий (событий, фактов прошлого и т.д.). В большинстве текстов исполнитель называет свое действие - йоряджяняв (желаю).

В разделах 5.2 и 5.3 показана представленность жанра «йорел» в фольклорных источниках. Количество легенд и сказок, в которых имеются старинные йорелы (хуучна йорял), невелико. По тематике проанализированные йорелы распределились на четыре группы: а) относящиеся к календарным праздникам Зул, Цаган-Сар; б) йорел - благословение на брак; в) напутственные йорелы; г) йорелы, использованные вместо слов благодарности (имплицитные формы благодарности). Имеющиеся в сказках образцы йорелов из нескольких строк и одной - ахр йорял (короткие благопожелания). Все тексты представляют собой срединную часть йорела - сами пожелания. Например, в легенде «Зул» рассказывается о происхождении калмыцкого чая, праздника «Зул» и о том, как этот праздник отмечается. Слово «благопожелание» и текст йорела приведены в заключительной части легенды: Старцы, когда пьют чай в праздник Зул, произносят такое благопожелание: - Справляя ежегодно / Зул и Цаган Сар, / Вкушая благородный / Зункавы нектар, / ... / Да проживем сто лет! В роли йорелчи в легендах выступают старшие по возрасту люди, в сказках - герои, разные по возрасту, полу, значимости.

Анализ йорелов в эпосе «Джангар», предпринятый в разделе V.3, позволяет сделать следующие выводы:

Из песен семи версий эпоса «Джангар» йорелы содержатся в песнях пяти версий. Всего песен в пяти версиях эпоса «Джангар» насчитывается 23, йорелы имеются в 16 из них в количестве 29. Они делятся на 20 напутственных йорелов и 9 различной тематики: йорелы-пожелания при прощании остающимся (4 примера), йорелы-благодарности (2 примера), йорел Джангару на управление страной Бумбой и прославление имени (1 пример), благословение Джангара на ханство (1 пример), йорел имянаречения (1 пример). Эпос «Джангар» дает по сравнению с другими источниками самый богатый материал по напутственным йорелам. Благопожелания в эпосе представлены в редуцированной форме - ахр йорял. Йорелчи и адресатами выступают в основном богатыри «Джангара» или сам Джангар (во многих примерах), или провидец Алтан Цеджи, возглавлявший правую сторону богатырей на пиру, или многочисленные сайды (знать), лама, старцы. «Чужие» описываются в «Джангаре» как «свои»: выступают йорелчи и являются адресатами.

Являясь стереотипным жанром, йорелы в современном обиходе сохраняют те же формулы, что в сказках и эпосе: Задуманное исполнив / Дело свершив; формулы счастливого возвращения домой имеют вид: По серебряной дороге «едя», / Золотые поводья повернув, / ... / На ушах своего коня с сиянием солнца / Благополучно возвращайтесь!

В разделе 5.4 представлено исследование текстов йорелов и контекстов употребления слова йорел в поэтическом языке Д. Кугультинова. Поэзия Давида Кугультинова содержит богатый материал литературного воплощения данного жанра речи: он встречается как в сказках, так и реалистической поэзии. Произведения Д. Кугультинова мы рассматривали по трем группам: 1. Содержащие в тексте слово «йорел» (12 произведений); 2. Содержащие слово «йорел» и тексты пожеланий (6 произведений); 3. Содержащие только пожелания (7 произведений). Благопожелания Д. Кугультинова в большинстве случаев являются составной частью его произведений. Йорелом выступает целое стихотворение, оно так и называется - «Йорял» (Благопожелание).

В нашей работе дана классификация йорелов по тематике и жанровой принадлежности произведений, в которых они употреблены.

Лирический герой стихотворения «Волга», посвященого возвращению калмыков из сибирской ссылки, слагает йорел: И вновь ищу слова, / Слагая Времени «йорел». В поэтическом языке Д. Кугультинова значение слова «йорел» становится понятным по тексту произведений - по приложениям. Определяя понятие, приложения дают ему другое (русское) название. Данные приложения обозначают качество - свойство понятия, служат средством эмоциональной оценки. Ср.: в поэме-сказке «Бата - всадник на быке»: … старец людям повелел: / - Не забывайте мой йорел - / Святое благопожеланье, - … Прямую положительную оценку выражают другие экспрессивно-оценочные слова, находящиеся в соседстве с эпитетами: … тамада … йорел калмыцкий произносит, / Торжественно звучащий, как всегда (День моего рождения). Д. Кугультинов обращается к целому ряду эпитетов: почтительный, живучий, лучший (в поэмах-сказках), задушевный, благодарственный (в реалистической поэзии). Эпитеты - прилагательные и оценочные слова и выражения придают произведениям Давида Кугультинова эмоционально-экспрессивную тональность. Определениями «древний», «старинный» указано время происхождения жанра: Древний йорел - пожеланье добра - / Произношу, как мой дед вчера: … (Просят друзья: «Скажи нам йорел!»). Фразами: Произношу, как мой дед вчера, Как некогда, мы наслаждались снова, / Звучанием старинного йорела - показано, что йорелы до сих пор находятся в живом речевом обиходе как любимый всеми риторический жанр.

Речевые события, в которых использовали йорел, различны. Ими определяется разнообразная тематика йорелов Д. Кугультинова, составивших 7 групп: 1. Йорелы, относящиеся к семейной обрядности; 2. Йорелы, связанные с трудовой деятельностью человека; 3. Напутственные йорелы; 4. Благодарственные йорелы; 5. Йорелы, посвященные Родине; 6. Йорелы, посвященные жизни; 7. Йорелы, используемые в различных житейских ситуациях. Круг лиц и событий, по поводу которых произносились благопожелания, обозначен заглавиями произведений: Над колыбелью мальчика, День моего рождения, Чабаны, Встреча через много лет, Весна… Мне кажется порой, У памятника Ленину, Завещание, Выигрыш Адучи, На семидесятилетие Ираклия Андроникова.

Функционирование йорелов в произведениях Д. Кугультинова особо не зависит от жанровой принадлежности произведений. Различия сводятся к тому, что, во-первых, в поэмах-сказках нет йорелов, посвященных географическим объектам современной родины калмыков; во-вторых, в них гораздо уже круг речевых событий, которые, как правило, стандартные, связанные с тем или иным обрядом. Житейские ситуации, отмечаемые реалистической поэзией, для сказок не характерны.

В реалистических произведениях адресаты йорелов указаны не только в авторских словах, но и определяются в обращениях: И речь веду я, на младенца глядя, / … / Басит над зыбкой незнакомый дядя, / Плечистый конник, … / Расти. / Толстей и крепни, / Шустр и звонок. / Ты, рыженький, ты, жизнь земли моей! / Пусть горестей не ведает ребенок, / Дитя войны, дитя суровых дней. / Будь в жизни справедливым, верным, точным, / Как пуля, что разит наверняка, / Будь в жизни несгибаемым и прочным, / Прочней, чем сталь солдатского штыка! (Над колыбелью мальчика, 1943).

Среди йорелов Д. Кугультинова также выделяются йорелы нового времени - советской эпохи. Эти йорелы выражают новое содержание, а форма их остается традиционной. Старинными йорелами в поэзии Давида Кугультинова являются группы йорелов: 1) относящиеся к семейной обрядности (рождение человека, свадьба); 2) связанные с трудовой деятельностью человека; 3) напутственные; 4) благодарственные; 5) прославляющие жизнь.

Слово йорел и тексты пожеланий находятся в сильных позициях текста произведений - в его заглавии, начале и конце. Йорелы Д. Кугультинова обычно заканчивают произведения и являются чаще всего формулами пожеланий, подобно тому, как в современном бытовании речевой жанр «йорел» утрачивает традиционную структуру и представлен краткими формами. См. примеры йорелов Д. Кугультинова: - Да летит она в вышину, / Прославляя волю свою / И родную свою страну! (Песнь чудесной птицы), - Пусть молодое / Солнце это золотое / И земля / помогут споро / Труд ваш завершить - и скоро! (Равные солнцу).

Анализ жанра йорел в поэтическом тексте добавляет новые штрихи к портрету языковой личности поэта Давида Кугультинова. Йорелчи Давид Кугультинов является носителем элитарного типа русской и калмыцкой речевой культуры. Йорелы Д. Кугультинова - это не только усвоение готового, но и индивидуально-творческий подход к нему.

В разделе 5.5 описывается жанр речи магтал (восхваление). Магтал - панегирик, ода, гимн - древнейший жанр устной речи монгольских народов: возник на самой ранней ступени развития художественного творчества. В значении «хвала, прославление, ода, гимн» в монгольском и бурятском языках употребляются слова магтаал, цол, соло: бёхийн магтаал (цол) - восхваление борца-спортсмена; морио магтах - восхвалять коня, морины цол дуудах - воспевать коня, победившего на скачках. Аналогичный жанр - восхваления борцов и скакунов - имеется в тувинской обрядовой поэзии - макталдар, мактал. Жанр «восхваление» есть у всех тюркских народов. Магтал - это подробное описание в торжественной форме признаков предмета, места, времени, человека, животного, события, явления. Магталы были составной частью обряда, однако в настоящее время они по большей части бытуют самостоятельно - вследствие утраты или редукции обряда.

Адресат магтала идеализируется. Реализации этой цели служит использование различных видов тропов, передающих отношение адресанта к объекту воспевания: гипербол, метафор, олицетворений, сравнений, эпитетов. Объем магталов колеблется от нескольких стихотворных строк до больших поэм. Магталы имеют четкую композицию, для них характерно употребление большого количества стилистических приемов: ритма стиха, рифмы, анафоры, аллитерации, видов звуковых повторов. К древнейшим относятся магталы, посвященные горам, культ которых был распространен у народов Центральной и Восточной Азии. Древние магталы были подобны молитвам, в поздних - воспеваются красота гор, их богатство, воздается хвала родному краю, его людям.

Слово магтал входит в наименования некоторых буддийских молитв: «Зункван магтал», «Мяядрин магтал», «Сюмин магтал», «Ээдж-аавин магтал» - тех, которые являются народными версиями буддийских молитв.

Кроме магталов, исполняемых речитативом, выделяются молитвы-магталы, песни-магталы. В калмыцком песенном творчестве широко представлен жанр магталта дуд - песни-здравицы. Они исполняются на народных праздниках, свадебных пиршествах. Объектами восхваления в них являются люди, природа родного края, животный мир, особенно кони. Основное содержание этих песен заключается в призыве ко всем жить вместе счастливо.

Жанр магтала широко используется в героическом эпосе «Джангар». Пролог и многие песни эпоса - это песни-славы. Обращение к магталу вызвано как спецификой жанра «героический эпос», так и магической силой жанра славословия: славословие нацелено на обеспечение защиты от противников и неудач. В народных сказках и легендах магталы встречаются нечасто, однако имеющиеся обладают особой выразительностью. Так, в сказке «О празднике Цаган Сар» Ноган Дара-эке-гегян была «такой небывалой красоты, что в сиянии, исходившем от нее, можно было пасти скот и шить». В «Легенде о Лагани» юноша Лаг сравнивает девушку Сяхлю с красотой юной Ага Шавдал, жены самого Джангара. О красоте Шавдал Лаг рассказывает: - Глянет налево - станут видны/ В сиянии левой щеки / Мелкие рыбки левой реки. / Глянет направо - станут видны / В сиянии правой щеки / Мелкие рыбки правой реки. / Крови алее губы ее, / Снега белее зубы ее …

В фольклорных текстах магталы разнообразны по тематике, они посвящены прославлению животных народного календаря, коня (см. сборник «Цацлын деедж» (Заздравное слово)), дворца Джангара, гор, рода-племени, позвонка овцы, плети и т.д.

В заключительном разделе 5.6 главы приводится анализ магтала Давида Кугультинова. В оригинальных произведениях Д. Кугультинова слова магтал, магтх (восхвалять), образцы магталов встречаются довольно часто. Произведения Д. Кугультинова представляют две разновидности жанра «магтал»: торжественное стихотворение и хоровые величальные песни. В текстах этих произведений на русском языке указанные слова, образцы магталов даны в переводе на русский язык, кроме слова магтал, имеющегося в стихотворении «Ода Москве». Стихотворение является авторским магталом, с которым в роли магталчи выступает лирический герой - художественный двойник автора - поэта. Красота Москвы в начале оды описывается калмыцкой эпической формулой красоты. Этот текст узнаваем: Ты, … / Сияешь так светло, что впору в этом свете / Цветной узор плести, причудливый на вид, / Иль табуны пасти, - После указанных слов дана отсылка к источнику - так песня говорит, являющаяся сигналом того, что приведена цитата. Как имеющая указание на источник, эта цитата маркированная. В переводном тексте используется прием варьированного цитирования прототекста. Сравним поэтическую формулу женской красоты Д. Кугультинова с эпической формулой: В сиянье [ее красоты] шитьем - вышивкой заняться возможно; / В свете [ее красоты] табуны стеречь возможно. Употребление эпической формулы служит созданию образности с возвеличивающей целью.

Считается, что в разных культурах по-разному рассматривается, что есть женская красота. Приведенная из поэзии Кугультинова и имеющиеся в калмыцком фольклоре формулы женской красоты подтверждают это положение, являясь национально-специфическими. В данном случае как источник культурной информации выступает художественный портрет.

Слово магтал использовано дважды в заключительной шестой строфе стихотворения: Ты стала украшением магтала: / «Москва» - сладчайшим изо всех имен / Магтал мой - дифирамб мой окрылен! / В себя приняв все лучшее Былое, / Расти, Москва, неутомимо строя, / Во имя человеческой мечты, / Грядущее, - / его достойна ты. / Москва!.. Ты светом вечности жива! / Сияй, Москва!.. Любовь моя - Москва! Значение термина объяснено в тексте стихотворения через русский синоним: Магтал мой - дифирамб мой окрылен! Способом семантизации «чужого» слова выступает параллельное подключение дополнительного синонимичного лексического средства. Значение слова понятно также из контекста. Еще оно имеет постраничную сноску: Магтал - хвала. Кроме термина, приведен образец текста магтала, который можно назвать и йорелом. Содержание всех строф соответствует тому, что это «торжественное лирическое стихотворение, написанное в приподнятом тоне». В заголовке дано авторское определение жанра произведения - «Ода Москве», кроме жанра, указан адресат. Заголовок стихотворения формирует жанровые ожидания читателя, настраивает определенным образом на его восприятие, первая часть произведения представляет вступление, отсылающее к эпосу «Джангар», конец текста - это йорел, следующий за магталом.

В поэме-сказке «Равные солнцу» «торжественную песню в честь старейшин» под музыку домбры запели семьдесят семь мужчин. Слова этой песни: «Лишь песни такие народу нужней, / Что в бой увлекут и бойцов и коней. / Клянемся блюсти до скончанья веков / Священный закон почитать стариков!».

Тематикой проанализированных выше трудов поэта не исчерпывается тематика его магталов. Давид Кугультинов - певец родной степи, Калмыкии, Элисты, эпоса «Джангар», советской страны, России, Москвы, Пушкина и многих других людей; он прославлял Разум, Правду и Добро, Время, Природу, Слово и Дело, Творчество, Поэзию - одним словом, Жизнь во всех ее проявлениях.

Исследование жанров речи йорела и магтала подтвердило наш изначальный тезис, что они - не только тексты, но и явления. Очевидна значимость исследования этих жанров в аспекте межкультурной коммуникации как речевых жанров, ярко демонстрирующих национальную специфику речевой практики.

Традиционные жанры не вышли из употребления, изменив формы. Активно обращался к традиционным жанрам речи поэт Д. Кугультинов. В поэтическом языке Д. Кугультинова образцы йорела и магтала нередко находятся в одном произведении, дополняя друг друга и показывая различие. Магтал предшествует йорелу, последним текст заканчивается. В такой же последовательности располагались эти части в молитвах.

Объединяет йорел и магтал то, что это тексты, ориентированные на суггестивно-магическую функцию. Различия их в том, что йорел устремлен в будущее, предмет магтала прославляется в настоящем времени. У этих жанров разные функции. Йорел обычно адресуется людям, магталы слагаются как в честь человека, так и животных, гор, городов, события, явления и т.д.

Анализ фольклоризма поэзии Д. Кугультинова получает продолжение в главе VI, в которой определяется роль и место эпоса «Джангар» в жизни и творчестве поэта. По его мнению, калмыки относятся к эпосу «Джангар» не только как к памятнику древности и дорогому наследию, но и как к насущной духовной потребности современного человека. Проблема фольклоризма поэзии Д. Кугультинова анализируется нами в большей степени на лингвистическом уровне, но в тесной связи с проблемой идейно-образного содержания.

В разделе 6.1 дается анализ эпической апеллятивной лексики (аранзал, батыр, джангарчи, домбра), раздел 6.2 отражает специфику использования Д. Кугультиновым имен собственных - элементов эпоса «Джангар». Из апеллятивов наиболее часто употребляется слово джангарчи. Два раза оно использовано в названиях стихотворений: «Девушка-джангарчи», «Джангарчи» (интересно, что в текстах этих стихотворений данного слова нет). К слову джангарчи в названии «Девушка-джангарчи» имеется постраничная сноска: Джангарчи -- исполнитель калмыцкого эпоса «Джангар».

Из произведений Кугультинова читатель узнает, что формой исполнения эпоса является пение: Услышал песню в ту минуту я,... ...пела девушка умеючи,...(Девушка-джангарчи), поют джангарчи (Любовь и война), певцы-джангарчи (Золотое сердце), Степь, как седой джангарчи,... поет... (Чабаны). Пение сопровождается игрой на домбре - это является классическим исполнением «Джангара»: Взяла домбру (Девушка-джангарчи), Творцу-исполину, чей голос живой / Звенит в переборах домбры вековой (Джангарчи), А каждое крылышко - точно домбра / И можно услышать в их тихом напеве - / Все гимны - все те девяносто и девять, / Которыми славили мир джангарчи (Сказка об уже). Слово домбра употребляется также в произведениях Кугультинова, не имеющих связи с эпосом «Джангар».

Калмыки к тексту эпоса относятся как к священному: Издревле творенье твое бережет / В груди, как святыню, калмыцкий народ (Джангарчи). В этом стихотворении исполнитель эпоса - «певец-исполин, сединой убеленный», в другом - степь сравнивается с «седым джангарчи», в стихотворении «Читая «Джангар» джангарчи назван «великим певцом / Древнего нашего мира».

В стихотворениях Кугультинова используются слова «богатырь» (Девушка-джангарчи) и «батыр» (Джангарчи). Написание в русском языке калмыцкого слова баатр [баатър] - богатырь в форме батыр подчиняется правилам: вместо удвоенных букв, которыми в калмыцком языке обозначаются на письме долгие гласные звуки, в русском языке часто пишется одна буква; неясные гласные, в калмыцком языке не обозначающиеся на письме, в русском языке обозначаются: ы - обозначение калмыцкого неясного гласного заднего ряда, см. ъ - в транскрипции слова. В стихотворении «Джангарчи» слово «батыр» употреблено три раза: 1. Творцу-исполину,... / Кто древних батыров, овеянных славой, / Воспел громкозвучной строкой величавой,... 2. В строках,... / Батыры степные проходят пред нами. 3. ...страна / Где необоримым батырам числа нет,... В первых двух примерах речь идет об эпических богатырях, в последнем - батыры - это советские люди. Кроме стихотворения «Джангарчи» (перевод Д. Бродского 1940 г.), слово батыр упоминается еще в трех поэмах-сказках, двух реалистических поэмах и в стихотворении. Переводчиком четырех поэм (Песнь чудесной птицы (1962), Цветок, одолевший бурю (1973), Моабитский узник (1965), Возвращение (не датир.)) является Юлия Нейман. Поэму-сказку «Равные солнцу» перевел Л. Пеньковский (1964), стихотворение «Ода болгарскому языку» (не датир.) - В. Еременко. Встречающееся в стихотворении «Джангрч кююкн» три раза слово баатр в стихотворении «Девушка-джангарчи» (перевод Я. Козловского 1939 г.) переведено словом «богатырь», употребленным один раз, в остальных случаях в значении «богатыри» используются местоимения и другие существительные. В поэме «Моабитский узник», посвященной Мусе Джалилю, слово «батыр» - тюркизм: это обращение к главному герою Темиру. Слово «батыр» ранее русских переводов произведений Д. Кугультинова отмечается в переводах произведений Салавата Юлаева 30-х годов XX в.

Чаще, чем слово батыр, в переводах произведений Кугультинова встречается слово богатырь, являющееся по происхождению в русском языке тюркско-монгольским заимствованием древнерусского периода: «батыр» - в 7 произведениях, «богатырь» - 13. Эти 13 произведений перевели Ю. Нейман (11), С. Липкин (1), Л. Пеньковский (1). В поэме-сказке «Равные солнцу», переведенной Л. Пеньковским, употребляются оба слова. Большая часть произведений с использованием как слова батыр, так и слова богатырь переведена Ю. Нейман.

Слово аранзал - нарицательное существительное со значением «богатырский конь». Значение слова аранзал - конь понятно из контекста: Коня я седлаю, / ... / О, если бы конь мой, мой друг неизменный, / К родимым селеньям меня бы помчал, / Мы мчались бы мысли быстрее мгновенной, /Вперед же, вперед же скачи, аранзал! ... Более быстрым герой считает коня, а не мысль. Согласно калмыцкой пословице самыми быстрыми являются мысль или ветер: санан хурдмб, салькн хурдмб - «что же быстрее - мысль или ветер?» В поэзии Д. Кугультинова самым быстрым предстает аранзал. Признак скорости выражают все примеры употребления слова аранзал. Аранзалы - помощники героев произведений, кони, обладающие фантастической скоростью и огромной силой.

Нарицательные существительные, связанные с эпосом «Джангар», особым образом подчеркивают национальную самобытность поэзии Давида Кугультинова и усиливают эмоциональность и экспрессивность художественного текста.

В разделе 6.2 анализируются антропонимы, топонимы, гиппоним Аранзал и библионим «Джангар». Многие элементы эпоса «Джангар» обладают повышенной узнаваемостью у читателей Калмыкии и других, знающих калмыцкий эпос, что не требует указания на само произведение. Для не знакомых с прототекстом нужна расшифровка этих аллюзий, что предпринято в настоящей работе.

Из имен эпических персонажей: Джангар, Хонгор, Герензел, Мингиян - частотнее других слово Джангар, являющееся антропонимом и библионимом. Джангар - главный герой эпоса, правитель идеальной страны Бумбы, полководец дружины из 6012 богатырей. Антропоним Джангар употребляется в стихотворениях «Девушка-джангарчи» и «Возвращение в Элисту»: Ждет город, сердцу дорогой, / Мне б, с лука Джангара, стрелою / Лететь в далекое былое, / Сорвавшись с тетивы тугой (Возвращение в Элистурвавшись с тетивы тугой ()е строки: Ждет город, сердцу дорогой, / Мне б, с лука Джангара, стрелою / Лететь в далекое былое, / С). В сравнении «как стрела с лука Джангара» использован национальный образ, символизирующий скорость. Образы эпических богатырей Джангара и Хонгора являются символами храбрости и преданности Родине, образцами для подражания, неслучайно поэтому они введены Д. Кугультиновым в стихотворение, написанное во время Великой Отечественной войны: Степь! Если в грозном бою, / Струсив, себя запятнаю; / Степь! Если Джангра и Хонгра / Я оскверню имена, - / Кровь мою в гной преврати, / О степь! / И, брезгуя мною, / Тело мое не прими / В лоно святое свое! (Матери-степи, 1941).

Кугультинов заимствует из эпоса образы главных героев в соответствии с художественным замыслом произведений периода Великой Отечественной войны и времени возвращения калмыков из сибирской ссылки. Образы заимствованы через использование их имен. Обращение к эпосу «Джангар» в этих произведениях детерминировано содержанием эпоса в целом. Элементы эпоса «Джангар» выполняют в поэзии Кугультинова характеризующую художественную функцию.

Группу эпических топонимов составляют два названия: Бумба, Болзата, Бумба является только эпическим топонимом, Болзата - общефольклорным: неоднократно встречается в сказках. Включенный нами первоначально в эту группу ороним Богдо в эпическом материале не найден. Слово Богдо в «Джангаре» является титулом богатыря Джангара. В легендах оним Богдо обозначает реальный географический объект, как и в современной топонимии.

Бумба - название идеальной страны в эпосе «Джангар». Топоним употреблен пять раз в четырех произведениях: поэме «Любовь и война», стихотворениях - «Хадрис», «Под деревьями густого парка», «Читая «Джангар»: …без проклятой войны,…/ Жизнь бы шла, / как в сказаньях, что складно поют джангарчи, / словно на расцветающих / пастбищах ласковой Бумбы! (Любовь и война).

Оронимы Болзата и Богдо употребляются Д. Кугультиновым в одной сказке и с одинаковой частотностью - по три раза. Они точно указывают место хранения чудо-меча, движения неприятеля, встречи Буш-хана богатырями и их сражения. В эпосе «Джангар» и калмыцких народных сказках употребляется ороним Болзатин-Боро. В сказке Д. Кугультинова из сложного названия Болзатин-Боро используется его первая часть: Болзата < Болзат [Болзатъ]. От народных сказок сказка Кугультинова отличается тем, что в ней вместе с горой Болзата упоминается гора Богдо.

О горе Богдо у калмыков бытует множество легенд и преданий. Ороним Богдо - топоним, перенесенный с исторической родины на новое пространство. Гора Богдо находится на современной территории Астраханской области недалеко от озера Баскунчак. В сказке Д. Кугультинова соединились общемонгольские мифический (Болзата) и реальный (Богдо) оронимы.

В стихотворении «Джангарчи» в постраничной сноске к примеру: И если бы даже скакун Аранзал, / Ретив, легконог, что есть сил побежал, / Он славы твоей (джангарчи - Л.О.) не обгонит…- сказано: Аранзал - это легендарный конь богатыря Джангара, героя эпоса. Только в этом единственном примере скорость аранзала уступает скорости славы джангарчи - так высоко автором стихотворения оценивается деятельность народных сказителей. В сказке «Золотое сердце» вороной конь богатыря Эдека - прямой Аранзал, т.е. такой же, как конь богатыря Джангара. О четвертом коне на фронтоне Большого театра (К могучей тройке - гоголевской птице - / Здесь припрягли четвертого коня) спрашивается: Четвертый конь… Грузинский ли Мерани? / Тулпар? ... Иль, может статься, Аранзал?.. (Большой театр). Вопрос риторический, посредством него автор усиливает эмоциональность высказывания, привлекает внимание читателя к этой части текста. По мнению автора, четвертый конь - это символический образ коня любого из братских советских народов. В следующем примере слово также является собственным именем: Я в уютном седле Аранзала: - / Быстрокрылого лайнера ТУ (В день - сорок лет!).

В качестве библионима слово Джангар выступает в стихотворениях «Девушка-джангарчи», «Читая «Джангар» и в поэме «Рагни». В первом стихотворении библионим находится в эпиграфе: Та, что не была женой, / Спела «Джангар», говорят, / В нашей стороне степной. Стихотворение «Читая «Джангар» посвящено Семену Липкину - переводчику «Джангара» на русский язык. Это стихотворение - ода эпосу «Джангар». По нашему мнению, автор и лирический герой стихотворения - одно и то же лицо: В «Джангар» все глубже вплываю - / В океан нашей древней славы. / Мудрости пью ароматы - / Радость, отвагу и грусть. Слово «Джангар» употребляется в стихотворении восемь раз: в названии, посвящении (С. Липкину - переводчику «Джангара») и шесть раз в тексте. Во всех случаях оно написано в кавычках. Также библионимом является это слово в поэме «Рагни», но там оно в кавычки не взято: Я вспомнил Джангр.

Итак, использование в поэзии именно элементов «Джангара» является показательным для фольклоризма поэзии Д. Кугультинова: это свидетельство блестящего знания поэтом калмыцкого эпоса, большого поэтического мастерства автора.

В главе VII определяется состав лексико-грамматических разрядов калмыцких апеллятивов и онимов, описываются их лексико-грамматические категории: одушевленности-неодушевленности, рода, числа и падежа. Исследуется материал одной тематической группы - имеющиеся в русских переводах произведений Д. Кугультинова апеллятивы и онимы, относящиеся к эпосу «Джангар»: аранзал, батыр, джангарчи, домбра, рагни и Аранзал, Болзата, Бумба, Герензел, Джангар, «Джангар», Джангар и Хонгор, Мингиян, Рагни / Рагни-Дагни, Хонгор. Вместе с указанными топонимами мы рассматриваем и оним Богдо.

И в реалистических произведениях, и в поэмах-сказках употребляются одни и те же нарицательные существительные. Слова с корнем batir, baгаtur имеются в тюркских, монгольских, иранских, хинди языках. От данных корней производят русское слово богатырь, заимствованное еще в период древнерусского языка. Также к ранним восточным заимствованиям русского языка относится слово домбра, имеющееся в тюркских, монгольских, персидском языках. Слова домбра, батыр, рагни - экзотизмы, издавна существовавшие в русском языке, в который они пришли не из калмыцкого языка, слова аранзал, джангарчи - региональные заимствования.

На графемно-фонетическом уровне анализирумые слова освоены, что показывает их внешний облик: калм. арнзл [арънзъл] > аранзал, ?а??рч [?а??ърчъ] > джангарчи, домбр [домбър] > домбра, баатр [баатър] > батыр, арагни > рагни. Последнее слово имеет менее ассимилированную внешнюю форму. Внешний облик онимов также свидетельствует, что на графемно-фонетическом уровне они освоены. В калмыцком языке топонимы Бумб, Болзат, Богд употребляются с географическими терминами и находятся в препозиции: Бумбин орн, Болзатын уул, Богд уул, в русском языке эти сочетания восприняты как названия Бумба, гора Болзата, гора Богдо. Другие примеры: ?а??р [?а??ър]> Джангар, [Хон?ър] > Хонгор, арагни-дагни > Рагни-Дагни (Рагни), Гернзл [Гэрензел] > Герензел, Ми?ъян > Минагян.

Все пять существительных являются конкретными, классифицируются на личные (джангарчи, батыр - по роду занятий, физическим данным, рагни - по внешним данным) и неличные (аранзал, домбра). Таким образом, анализируемые примеры представляют следующие лексико-грамматические разряды имен существительных: 1) нарицательные и собственные; 2) конкретные (личные и неличные).

Лексико-грамматическая категория одушевленности-неодушевленности описывается в разделе VII.1. Так как названия мифических существ (рагни) входят в разряд одушевленных существительных, к неодушевленным относится одно существительное домбра. Одушевленными, кроме существительного рагни, являются названия лиц и животных - батыр, джангарчи, аранзал. За исключением несклоняемых существительных джангарчи, рагни, существительные батыр, аранзал являются одушевленными, домбра - неодушевленным как по семантическим основаниям, так и грамматическим. Грамматически категория одушествленности-неодушествленности проявляется в том, что при склонении существительных во множественном числе форма винительного падежа у одушевленных существительных совпадает с формой родительного падежа, у неодушевленных существительных - с формой именительного падежа. Например: В.=Р.: батыров, аранзалов, В.=И.: вижу домбры. В произведениях Д. Кугультинова существительное домбра употребляется в формах только единственного числа. В единственном числе различие между одушевленными и неодушевленными существительными морфологически выражается только у слов мужского рода с нулевым окончанием. Например: Мудрый Араш, … / Отдал Бембе своего аранзала (Цветок, одолевший бурю). У существительных мужского рода, кроме существительных на -а, -я - таких существительных среди рассматриваемых примеров нет, категория одушевленности проявляется в обоих числах (батыра - батыров): Кто древних батыров, овеянных славой, / Воспел громкозвучной строкой величавой, / Творцу,… (Джангарчи), форм винительного падежа множественного числа существительного аранзал в анализируемых произведениях Д. Кугультинова не встречается. Категория одушевленности-неодушевленности несклоняемых существительных выражается только синтагматическими средствами. О грамматической освоенности в русском языке существительных аранзал, батыр, домбра можно судить уже по тому, что они имеют грамматические показатели категории одушевленности-неодушевленности.

Среди заимствованных калмыцких существительных нет существительных среднего рода.

Тематические группы собственных имен: 1) антропонимы (мужские - Джангар, Хонгор, Мингиян; женский - Герензел); 2) топонимы (Болзата, Бумба); 3) мифоним (Рагни / Рагни-Дагни); 4) гиппоним (Аранзал); 5) библионим («Джангар»). Собственные имена Аранзал, Рагни происходят от нарицательных существительных аранзал (волшебный богатырский конь), арагни-дагни (небесная дева, перен. красавица). При переходе нарицательных существительных в собственные имена изменяется грамматическая категория числа: собственные имена форм множественного числа не образуют, с количественными числительными не сочетаются, см. нарицательные существительные: … аранзалы примчались, шесть рагни. Онимы (Аранзал, Рагни), нарицательные существительные (аранзал, рагни), а также антропоним Джангар и библионим «Джангар» являются абсолютными омонимами.

На грамматическом уровне слова домбр [домбър], Бумб [Бумбъ] приобрели флексию -а (домбра, Бумба) и используются в русском языке как существительные женского рода. Конечный -а имеется и у слова Болзата < Болзат [Болзатъ], но в отличие от хоронима Бумба ороним Болзата употребляется в русском тексте обязательно с географическим термином и является несклоняемым существительным: относится к редко встречающимся в русском языке названиям.

Одушевленные существительные аранзал, батыр, являясь существительными мужского рода по значению, в то же время совпадают с существительными мужского рода русского языка еще и по форме, так как представляют собой основы с финальным согласным и имеют нулевое окончание. В парадигмы склонения вошли те калмыцкие слова, звуковой комплекс которых соответствует морфологическим нормам русского языка. К склоняемым относятся онимы: Бумба, «Джангар», Аранзал, Джангар, Хонгор, Минагян. Вошедшие в систему склонения русского языка калмыцкие слова полностью подчиняются правилам заимствующего языка и ничем не отличаются от его исконных слов: имеют формы рода, числа, падежа, выступают в функции подлежащего, дополнения, определения, употребляются в составе именного сказуемого.

Слова, имеющие необычное для русского языка оформление основ (например, финальные ударные гласные основы -и, -о), не входят ни в одну парадигму склонения: джангарчи, рагни; Рагни-Дагни, Рагни; Богдо. К нулевому склонению также относятся женское имя, оканчивающееся на твердый согласный, - Герензел и географическое название Болзата. Такие слова пополняют разряд неизменяемых заимствованных существительных русского языка. Для несклоняемых существительных характерны те же категории, что и для склоняемых: одушевленность/неодушевленность, род, число, падеж, но все эти категории выражаются не парадигматически (при помощи окончаний существительного), а синтагматически.

Категория рода, категория числа калмыцких слов и онимов в русском языке анализируются в разделе 7.2. Калмыцкие слова, не имевшие грамматического рода, в русском языке его приобретают (домбра, Бумба). Так, слово домбра в русском языке вступает в синонимичные отношения со словом балалайка, а нарицательным существительным, обозначающим родовое понятие для топонима Бумба, выступает слово страна.

Род несклоняемых существительных связан с их одушевленностью или неодушевленностью, у одушевленных существительных род определяется по биологическому полу (джангарчи, рагни, Герензел; аранзал), у неодушевленных - по родовому наименованию. Например: батыр - богатырь, джангарчи - сказитель, исполнитель эпоса «Джангар» - названия лиц по роду занятий, исторически определившихся как занятия «мужские», рагни - женский персонаж калмыцкого фольклора, небесная дева, фея, Герензел - супруга богатыря Хонгора, аранзал - сказочный конь, конь богатыря Джангара. Географические названия Болзата, Богдо в русском языке без родового наименования не употребляются, поэтому о включении их в категорию рода говорить не представляется возможным. Если бы ороним Богдо употреблялся в русском языке без слова «гора», по правилам он использовался бы как существительное женского рода. См. пример: Осло - нескл., м.р. (город).

Значения рода и числа несклоняемых существительных выражаются исключительно аналитически - с помощью форм согласования: Но вторая девушка - рагни / Воззвала к Судье:… (Повелитель Время); И одна из тоненьких рагни / К трону подбежала легче лани / И достала Книгу Воздаяний. (Там же).

В разделе 7.3 анализируется категория падежа, показано функционирование в русскоязычном тексте каждого калмыцкого слова и онима, установлены состав и количество падежей, в которых они встречаются, рассмотрены значения падежей. Состав и доля каждого падежа определены в результате статистического анализа. Все данные представлены в таблицах в Приложении. Категория падежа апеллятивов и онимов анализируется отдельно для каждой группы слов.

Из всех падежных форм калмыцких слов наиболее частотными являются формы именительного падежа: их всего - 57 форм апеллятивов и 17 форм онимов. В качестве подлежащих выступают 35 форм апеллятивов и 4 формы онимов: В строках, где бурлит неуемное пламя, / Батыры степные проходят пред нами. (Джангарчи); Контроль мой строгий ослабел / В тот миг, когда над полом / Вспорхнула чудо Герензел, / Взмахнув своим подолом. (Рагни).

Кроме выражения подлежащего, заимствованные существительные в именительном падеже показывают еще восемь значений: именительного представления (только апеллятивы - 1 пример): Рагни!.. Ну кто, как не рагни?! / Найди другое слово! (Рагни); номинативных заглавий (только апеллятивы - 3 примера): «Девушка-джангарчи», «Джангарчи», «Рагни»; пояснительного подлежащего (только апеллятивы - 2 примера): Я верю: есть они - рагни, /Иль ангелы - иначе. (Рагни); именного сказуемого с нулевой связкой (1 пример форм апеллятива и 2 - онимов): Конь его - прямой Аранзал! (Золотое сердце); сказуемого (только апеллятивы - 4 примера): Знает родина волшебство, / С ней младенец - и тот батыр,… (Песнь чудесной птицы); приложения (апеллятивы - 2 примера, онимы - 1 пример). (Кроме этого, два несогласованных приложения-онима встречаются по три раза - это примеры употребления оронимов Болзата, Богдо): По железной по дороге / Мчится поезд - аранзал (Корень); обращений (по 4 примера форм апеллятивов и онимов): а) риторического - «О, Джангар и Хонгор, где вы с вашей силой? / Отдайте сегодня мечи свои мне…» (О, где вы, Джангар и Хонгор?); б) фольклорного - Где ты, милый мой, где, Темир, /Сокол мой, соловей, батыр?! (Моабитский узник); входят в состав сравнительного оборота (только апеллятивы - 3 примера): Девушек прекрасных шесть / … / Источали свет они, / Словно ангелы - рагни (Повелитель Время).

Формы именительного падежа апеллятивов намного превосходят количество форм остальных падежей (винительный падеж - 12, родительный - 10, дательный - 4, творительный - 3, предложный - 2). Имена собственные встречаются в формах четырех падежей: именительного (17), родительного (14), дательного (2), винительного (7).

Форм родительного падежа апеллятивов 10: шесть - слова домбра и четыре - слова рагни во множественном числе. Форм родительного падежа онимов 14. Родительный падеж обозначает принадлежность (апеллятивы - 1 пример, онимы - 4 примера): Но взгляд на них метнула Мать рагни (Повелитель Время); определительные отношения (апеллятивы - 5 примеров, онимы - 5): Есть, говорят, чудесная страна, / Край Бумбы светлоликий,… (Хадрис); субъект действия (только апеллятивы - 2 примера): Но одна из девушек-рагни / К старцу воззвала:… (Повелитель Время); направление действия (только апеллятивы - 1 пример): На смену плясовому ражу / Теперь струились из домбры / Другие волны звуковые (Равные солнцу); анализируемые слова входят в состав сравнительного оборота (только онимы - 4 формы): «…как бы степь, расцветая, жила / без проклятой войны,… / Жизнь бы шла, / как в сказаньях, / что складно поют джангарчи, / словно на расцветающих / пастбищах ласковой Бумбы! (Любовь и война).

Дательный падеж апеллятивов выражает объектное, субъектное и определительное значения. Существительные аранзал, батыр в дательном приглагольном и приименном падежах единственного числа обозначают косвенный объект, на который направлено действие: Змея - она батыру лучший друг (Возвращение). В форме дательного падежа множественного числа существительное батыр выступает обязательным дополнением к фразеологизму, находится впереди управляющего слова: В бескрайние дали шагает страна, / Где необоримым батырам числа нет,… (Джангарчи). В предложении И седьмая… шести рагни под стать (Повелитель Время) дательный приименный имеет определительное значение, является фразеологическим сочетанием. Дательный приглагольный падеж онимов обозначает: а) косвенный объект, на который направлено действие - Подарил отец Хонгору / Заводной грузовичок (Машина Хонгора); б) при безличном глаголе - субъект: Как-то вздумалось Хонгору / Самому поехать в город (Там же).

Все двенадцать форм винительного падежа существительных-апеллятивов сочетаются с переходными глаголами и имеют объектное значение: Взяла домбру (Девушка-джангарчи). Формы винительного падежа онимов (всего 7) выражают два значения: прямой объект: Много лет тому назад, / Та, что не была женой, / Спела «Джангар», говорят, / В нашей стороне степной - эпиграф к стихотворению «Девушка-джангарчи» и направление действия внутрь: В «Джангар» все глубже вплываю (Читая «Джангар»).

Формы творительного и предложного падежей представлены только апеллятивами.

Значения творительного приглагольного падежа: объектное: Солнце… / Необычайною домброю / Пленилось,…(Равные солнцу); определительное: Видишь, к нам несется колесница, / Аранзалами запряжена? (В лесу); совместности: И облако, …одело… / И Жизни Мать премудрую со всеми / … шестью рагни…(Повелитель Время).

Предложный приглагольный падеж обозначает орудие действия: На домбре,… / Что сказал, исполню я,… (Равные солнцу). Предложный приименный падеж имеет объектное (изъяснительное) значение: О Матери Жизни и о шести рагни - название главы в поэме «Повелитель Время».

Анализируемые калмыцкие слова выступают в русском языке как грамматически освоенные: изменяются по родам, числам, падежам. В русском тексте переводов поэтических произведений Давида Кугультинова калмыцкие слова употребляются «не как чужеродные вкрапления», а как единицы русского языка.

Буддийский мир поэта Давида Кугультинова представлен в главе VIII. Значительная часть произведений Давида Кугультинова написана в советский период, потому они посвящены событиям и реалиям времени, в котором творил поэт: Калмыцкий ангел наш - «рагни», / Рагни - истоки света… / Но кто, скажите, в наши дни / Серьёзно верит в это! / А я?! Да я - с младых ногтей - / Приверженец безбожья, / Ни ангелов и ни чертей / Не признаю… И всё же… (Рагни). Несмотря на то, что анализируемые произведения Д. Кугультинова были написаны в период «победившего атеизма», в поэзии Кугультинова национальные художественные традиции оказались сильнее общественных тенденций времени жизни и творчества автора.