Понятие метаязыка

????????? ?? http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Теоретическое рассмотрение метаязыковых особенностей в рамках научного дискурса XVIII века в России и Германии

1.1 Понятие метаязыка

1.2 Содержание метаязыка

1.2.1 Соотношение метаязыка и языка-объекта

1.2.2 Терминология

1.2.3 Общенаучная лексика

1.2.4 Метатекстовые высказывания

1.2.5 Графический метаязык

1.3 Особенности научного дискурса XVIII века

1.3.1 Научный дискурс и социально-лингвистическая специфика

1.3.2 Научный дискурс в Германии XVIII века

1.3.3 Научный дискурс в России XVIII века

Выводы к главе 1

Глава 2. Характеристика и структура «Российской грамматики» М. В. Ломоносова

2.1 Общие закономерности метаязыка «Российской грамматики» М. В. Ломоносова

2.2 Лингвистическая терминология «Российской грамматики» М.В. Ломоносова

2.3 Общенаучная лексика как средство оформления метаязыковой структуры «Российской грамматики» М.В. Ломоносова

2.4 Метатекстовые высказывания в «Российской грамматике» М.В. Ломоносова

2.5 Графический метаязык «Российской грамматики» М.В. Ломоносова

Выводы к главе 2

Заключение

Библиография

ломоносов метаязыковый лингвистический

Введение

Данная работа посвящена анализу метаязыковых особенностей "Российской грамматики" М. В. Ломоносова и сопоставлению ее с переводом на немецкий язык.

Интерпретация метаязыка неразрывно связана с изучением принципа построения научного текста и языка науки в целом. На необходимость изучения данного направления указала Н.Ю. Бокадорова в 90е годы XX века. Она писала, "науке о языке в настоящее время необходимо самопознание" [Бокадорова 1986: 68]. Вопрос изучения языка науки остается актуальным и сегодня, тем более что в настоящее время наблюдается повышенный интерес лингвистов к изучению различных аспектов научного дискурса. Актуальность настоящей работы обусловливается также тем, что сопоставительные исследования позволяют выявить некоторые закономерности в построении научных текстов и определить метаязыковые особенности грамматического описания в России XVIII в. с учетом тенденций науки эпохи немецкого Просвещения.

Материалом исследования является "Российская грамматика" М. В. Ломоносова, вышедшая в свет в 1757 году, а также перевод на немецкий язык, выполненный Л. Стафенгагеном в 1964 году. Исследованию научных методов Ломоносова, изучению словоупотребления (особенно использование различных терминов), формированию его научного мировоззрения было выделено недостаточно внимания при изучении историологии науки о языке.

Учитывая также тот факт, что научное мировоззрение Ломоносова складывалось под влиянием латинской и немецкой традиции, изучение наследия Ломоносова приобретает новое значение. В соответствии с этим цель исследования состоит в том, чтобы продемонстрировать, каким образом европейская традиция грамматического описания отразилась на создании научных трудов Ломоносова, в том числе «Российской грамматики», а также выявить метаязыковую специфику русского научного текста.

Для достижения данной цели необходимо выполнить следующие задачи:

Рассмотреть понятие метаязыка и определить его основные составляющие.

Выявить особенности, характерные для научного дискурса XVIII века в России и в Германии.

Установить главные факторы, оказавшие влияние на становление Ломоносова как ученого и на создание одного из его главных филологических сочинений, "Российской грамматики".

Провести сопоставительный анализ употребления метаязыковых элементов в русском и в немецком текстах с учетом переводческого и дискурсивного аспектов исследования.

В рамках данного исследования были использованы следующие методы: 1) метод лингвистического описания, благодаря которому нам удалось описать особенности метаязыка на всех языковых уровнях; 2) метод сопоставительного анализа текста оригинала и перевода, что позволило нам вывести основные сходства и различия метаязыка двух текстов.

Структура работы определена целями и задачами исследования. Дипломная работа состоит из введения, двух глав и заключения.

Во введении излагается тема исследования, ее актуальность, определяется цель работы и задачи, которые необходимы для достижения поставленной цели.

Глава 1 посвящена теоретическому рассмотрению метаязыка и его содержания, а также становлению научного дискурса в Германии и России XVIII века, в частности внимание обращено на взаимосвязь двух научных традиций и формированию Ломоносова как ученого в условиях диалога в области науки.

Глава 2 рассматривает особенности метаязыка Российской грамматики, которые включает в себя терминологию, общенаучную лексику, метатекстовые высказывания и графический метаязык. Параллельно проводится сопоставление с текстом перевода на немецкий язык. При этом внимание обращается не только на переводческий аспект, но и на закономерности, характерные для научного дискурса.

Заключение отражает основные выводы, сделанные в результате сопоставительного анализа двух текстов.

Теоретическая значимость данной работы заключается в создании классификации метаязыковых средств, которую можно применить к анализу различных научных текстов, а также в составлении перечня закономерностей метаязыка "Российской грамматики" Ломоносова, что станет вкладом в общую систему исследований, посвященных наследию Ломоносова.

Практическая ценность обуславливается тем, что изучение истории науки о языке и развития научных систем может помочь при составлении собственного научного текста. Кроме того, результаты работы могут быть использованы при прочтении курса лекций о немецком как языке науки в сопоставительном аспекте с русским языком. Данная дисциплина может помочь студентам, начинающим научную деятельность, составить правильное представление о написании научных работ.

Глава 1. Теоретическое рассмотрение метаязыковых особенностей в рамках научного дискурса XVIII века в России и Германии

1.1 Понятие метаязыка

В данной главе речь пойдет о том, что входит в понятие «метаязыковые особенности». Для этого мы обратимся к таким ключевым понятиям, как «метаязык», «метаязыковая функция», «метатекст».

В «Словаре лингвистических терминов» понятие «метаязык» определяется следующим образом: «язык `второго порядка', т. е. такой язык, на котором говорят о языке же (языке-объекте); язык, объектом которого является содержание и выражение другого языка `язык второго порядка'». [Ахманова 2016: 232]. Тем самым в систему языка вводится противопоставление метаязыка языку-объекту, который в свою очередь является языком первого порядка. Язык-объект представляет не что иное, как язык, который мы используем как средство повседневной коммуникации. Метаязык же используется для описания процессов, происходящих в языке. С ним мы сталкиваемся в первую очередь в академической среде, например, при прочтении научных статей. Главное отличие двух разновидностей языков заключается в их предмете. Язык-объект соотносится с внеязыковой реальностью, его структурные единицы, то есть слова, предназначены для обозначения предметов, процессов, действий, которые окружают нас. Предметом метаязыка в свою очередь является сам язык. Его формула звучит как язык о языке. Таким образом, создается двухуровневая система, в которой верхнюю ступень занимает метаязык, так как его функциональная область является шире. Это объясняется закономерностью, что метаязык в свою очередь может стать языком-объектом, описанием которого занимается уже мета-метаязык, другими словами метаязык о метаязыке [Metzler Lexikon Sprache 2016: 430].

Понятие метаязыковой функции и соответственно метаязыка берет свое начало в работе Р. Якобсона «Лингвистика и поэтика». Наравне с коммуникативной, апеллятивной, поэтической, экспрессивной и фатической функциями речевой коммуникации Р. Якобсон выделяет еще одну дополнительную функцию - метаязыковую, или функцию толкования [Якобсон 1975: 6].

1.2 Содержание метаязыка

1.2.1 Соотношение метаязыка и языка-объекта

В связи с тем, что метаязык может выполнять функции языка-объекта, встает вопрос об объеме каждого из видов языков. Особенность метаязыка заключается в единстве предмета описания и его инструмента: иными словами, для описания языка метаязык использует средства всех языковых уровней (лексического, морфологического, грамматического, стилистического). Н.Б. Гвишиани говорит о том, что «метаязык языкознания в значительной своей части строится на основе тех же единиц, что и язык-объект, т. е. имеет с ним единую (тождественную) субстанцию» [Гвишиани 1990: 297]. В данном высказывании и далее делается упор на единство метаязыка и языка-объекта. Одновременно метаязык «выступает и как часть естественного языка» [Там же: 297]. При этом возникает следующее противоречие. С одной стороны, утверждается тождество понятий с точки зрения их составляющих, метаязык и язык-объект рассматриваются как равные системы, состоящие из языковых единиц. С другой стороны, указывается на то, что метаязык является частью естественного языка. Однако если рассмотреть данное заключение в обратном направлении, то именно естественный язык является частью метаязыка, как более обширного и комплексного понятия. Как верно утверждается в словарной статье, метаязык строится по тем же принципам, что и естественный язык, однако в дополнение к средствам естественного языка относятся также определенные метаязыковые средства, как на лексическом, так и на синтаксическом уровнях.

1.2.2 Терминология

Говоря о содержании метаязыка, в первую очередь, многие лингвисты обращаются к терминологии, которая образует так называемое ядро метаязыка. Так одна из основных задач металингвистики заключается в обнаружении и систематизации основных понятий метаязыка, подавляющее большинство из которых представляют собой термины и их взаимодействие внутри системы [Ахманова 1961: 115]. Именно в термине, согласно А. С. Герду, научное знание находит свое лексическое выражение, тем самым включаясь в семантическую структуру того или иного языка науки [Герд 1996: 72]. А. С. Герд обращает внимание на то, что «термин - слово, обязательно соотносимое с определенной единицей соответствующей логико-понятийной системы в плане содержания» [Там же: 72]. То есть мы можем считать термин, как лексическую единицу, планом выражения научного знания. В этом заключается назначение терминов любой области научного знания.

Согласно Д. С. Лотте, термин должен удовлетворять следующим требованиям: «краткость, однозначность, мотивированность, простота, согласование с другими имеющимися в терминосистеме терминами, т.е. системность» (цит. по: [Арнольд 1991: 88]). В первую очередь данные признаки были разработаны для создания новых терминосистем (как это имело место быть в начале 20 века с появлением новых научных исследований в области науки и техники). Однако их можно также рассматривать как критерии для анализа уже существующих терминов. Данные требования распространяются на термины, относящиеся к любым областям знания. В рамках данной работы нас будет интересовать лингвистическая терминология, что обусловлено материалом исследования.

Как отмечает Н. А. Слюсарева, «лингвистические термины обладают своими особенностями» [Слюсарева 1979: 69]. Н. А. Слюсарева указывает на их двойственную природу, что обуславливается их функциями. С одной стороны, термины закрепляют и классифицируют уже существующее знание. Это так называемая познавательная функция, которая представляет собой закрепление уже познанного. С другой стороны, термины могут служить «инструментом открытия нового знания» [Там же: 72]. Данная функция именуется как инструментальная, или метаязыковая.

1.2.3 Общенаучная лексика

К метаязыку относят также общенаучную лексику, которая определяется как «особый разряд языковых средств, реализующих функцию передачи «интеллектуальной» информации» [Гвишиани 1983: 66]. Общенаучная лексика включает в себя слова и словосочетания, которые характерны для текстов научного стиля независимо от научной области и темы. Однако не стоит ограничивать метаязык только лишь лексическим уровнем. Как слово раскрывает свое значение в предложении, так и термин получает свою дефиницию в определенных структурах. Поэтому в данном случае мы можем говорить о том, что метаязык обладает метаграмматикой [Бокадорова 1986: 69], или метасинтаксисом [Ахманова 2016: 8]. С помощью определенных метасинтаксических конструкций тот или иной термин становиться частью текста, обретает смысл внутри определенного контекста, другими словами, он становится частью метаречи [Гвишиани 1990: 297]. Так как термины являются одной из главных составляющих научного текста, то именно они в сочетании с общенаучной лексикой образуют метатекстовую структуру.

В связи с этим И. С. Куликова и Д. В. Салмина вводят понятие металингвистической коммуникативной ситуации (МКС). Под текстовыми МКС следует понимать такие фрагменты научного текста, смысловым ядром которых является термин [Куликова, Салмина 2002: 102-103]. Они выделяют текстовую и дискурсную МКС. В рамках данного исследования нас будут интересовать только текстовые МКС (Т-МКС). В работе выделяются различные виды текстовых МКС, например, «введение термина в парадигму», «определение (дефиниция) термина», «оценка термина» и другие.

Для конструирования той или иной МКС используются конструкции в разнообразном лексическом оформлении. Однако при анализе данного рода металингвистических ситуаций стоит обратить внимание не только на лексическую наполняемость высказывания, но также и на его морфологическую характеристику. Выделяются различные черты научной речи на уровне морфологии, которые, с одной стороны, являются общими как для русской, так и для немецкой традиции построения научной речи, а с другой стороны, являются характерными особенностями научного дискурса определенного языка. Так, например, для немецкого научного текста характерно использование пассивных форм и синонимических им пассивных конструкций [Ризель, Шендельс 1975: 132]. В русском научном тексте для создания объективности текста используются возвратные глаголы в страдательном значении, безличные глаголы с модальным значением долженствования, краткие формы страдательных причастий [Сенкевич 1976: 119-120]. Одной из главных стилистических особенностей научного текста также является номинальный стиль речи, который характеризуется частым преобладанием таких частей речи, как существительные и прилагательные.

Одной из закономерностей номинального стиля является перенесение релевантной для данного текста информации с глагола на существительное, вследствие чего в научном тексте можно встретить большое количество десемантизированных глаголов [Богатырева, Ноздрина 2005: 39]. Данные способы формирования научного текста на различных языковых уровнях образуют в совокупности его метакоммуникативную структуру. Введенное И. С. Куликовой и Д. В. Салминой понятие металингвистической коммуникативной ситуации представляет собой не что иное, как использование в тексте терминов и встраивание их в структуру текста посредством общенаучной лексики и стилистических особенностей, присущих научному стилю на морфологическом и синтаксическом уровнях. Исходя из этого и в силу того, что данный термин не устоялся в лингвистической традиции, в рамках данной работы предлагается использовать понятие «общенаучной лексики», которое предполагает оформление научного текста при введении термина, иллюстрации термина примером, введение классификации (подробнее данные конструкции будут рассмотрены во 2 главе).

1.2.4 Метатекстовые высказывания

От общенаучной лексики, определяющей построение научного текста, следует отличать так называемые метатекствые конструкции, или метатекстовые высказывания. Коммуникативные ситуации представляют собой организацию структуры текста вокруг термина. Метатекстовыми можно считать такие высказывания, в которых речь идет о самих высказываниях. По отношению к таким высказываниям А. Вежбицка вводит понятие двутекста. [Вежбицка 1978: 404].

Подобного рода высказывания мы можем сравнить также с понятием модальных компонентов, к которым обращается в своих работах С. Т. Нефедов и определяет их как «'эго-проекции' когнитивных установок, эмоциональных переживаний и волевых устремлений говорящего человека в дискурс-текст» [Нефедов 2008: 37]. С точки зрения синтаксической структуры данные высказывания могут иметь различную форму выражения: «форму предложения, предложно-субстантивного словосочетания, отдельной падежной словоформы или краткого нефлективного слова» [Нефедов 2008: 154]. С точки зрения семантики, отличительная черта данных высказываний заключается в том, что, несмотря на стремление к объективности научного текста, они представляют собой средства выражения авторского мнения. Главная их функция заключается в установлении определенной модальности высказывания. При этом семантика этой модальности может варьироваться: степень уверенности, эмоциональная оценка.

А. Вежбицкой была предложена классификация, в основу которой положен семантический принцип. В рамках данной классификации выделяются следующие группы метатекстовых высказываний:

Выражения, в которых упоминается сам акт речи: «короче говоря», «кстати говоря», «иными словами». Данный вид высказывания можно обозначить как автоцитату, так как продуцент речи делает отсылку на собственные слова.

Выражения с указанием на источник высказывания. С помощью таких конструкций говорящий разграничивает свои собственные слова от чужого высказывания. Другими словами, данные метатекстовые высказывания служат для цитации в научном тексте. Семантической доминантой в данном классе высказываний служит выражение «говорят».

Выражения с семантикой «уверенности высказывания». В метатекстовых конструкциях данной группы продуцент речи дистанцируется по отношению к отдельным частям высказывания («скорее», «почти», «довольно», «собственно говоря»).

Выражения, указывающие на тему высказывания («что касается», «если речь идет о», «насчет»). Как вспомогательное средство для данного вида высказываний служит также грамматическая категория определенности/неопределенности (в немецком языке это, в первую очередь, артикли), актуальное членение предложения, интонация.

Выражения, определяющие направления хода мысли. Высказывания, относящиеся к данной группе, задают очередность и логическую последовательность излагаемой в тексте информации («во-первых», «во-вторых», «прежде всего»). Задача метатекстовых конструкций с данной семантикой состоит в том, чтобы обратить внимание читателя или слушателя на последующую далее информацию.

Выражения, устанавливающие эквивалентность или квазиэквивалентность внутри текста. К ним относятся как вводные слова, такие как «иначе говоря», «например», «то есть», так и перформативные глаголы: «подчеркиваю», «резюмируя», «утверждаю».

Мы отмечали ранее, что как модальные компоненты, выделяемые С. Т. Нефедовым, так и метатекстовые выражения А. Вежбицкой представляют собой коммуникативно-прагматические понятия, то есть они используются продуцентом речи, чтобы выразить свое отношение к сказанному, с одной стороны, и обеспечить определенное восприятие текста реципиентом, с другой стороны. Однако классификация А. Вежбицкая, в основу которой хотя и положен семантический принцип, исключает выражения со значением модальности, который мы должны привлечь в последующий анализ.

1.2.5 Графический метаязык

Метатекстовая структура текста не ограничивается только лишь его языковой характеристикой. На комплексное восприятие текста влияет также его графическая организация, которую И. В. Арнольд обозначает как графический метаязык. Большинство единиц графического метаязыка, используемых в лингвистических работах, берет свое начало в математике. Данную тенденцию в составлении текста можно обозначить как «общую математизацию наук в XX веке» [Арнольд 1991: 100]. Среди паралингвистических средств организации метатекста выделяется буквенная символика, которая является переходной стадией между вербальным метаязыком и графиком. К ней относят, например, буквенные аббревиатуры, сокращения, которые автор для компрессии текста. Для последующего металингвистического анализа материала исследования также важно выделение в графическом метаязыке схем, таблиц и графиков. Они служат для схематизации информации, ее наглядного представления и обобщения. Кроме того, составление таблиц зависит от индивидуального восприятия информации автором и от того, на какого реципиента рассчитан тот или иной текст. В рамках данного исследования проводится сопоставление «Российской грамматики», выполненной на русском и на немецком языках. Разные языки предполагают разную читательскую аудиторию и, следовательно, различную традицию интерпретации текста, что следует учесть при сравнительном анализе графического метаязыка.

В соответствии с представленной научной литературой, можно составить классификацию, на основании которой проводится анализ метаязыковых особенностей «Российской грамматики»:

Лингвистическая терминология. Так как материалом исследования является «Российская грамматика», то терминология ограничивается языковыми понятиями в соответствии с разделами грамматики: орфография, фонология, морфология, синтаксис;

общенаучная лексика, функция которой заключается в организации общей структуры метатекста;

метатекстовые высказывания, использование которых определяет модальность текста, а также последовательность изложения информации;

графический метаязык, включающий в себя, в первую очередь, аббревиатуры, таблицы, шрифт, текстовые выделения, а также обозначения параграфов, нумерации и др.

1.3 Особенности научного дискурса XVIII века

1.3.1 Научный дискурс и социально-лингвистическая специфика

При описании метаязыка О. С. Ахманова обращает также внимание на «определенный социально-лингвистический аспект» [Ахманова 1966: 4]. Он включает в себя признаки, характерные для той или иной эпохи, направления, автора. Данные признаки влияют как на создание текста (закономерности построения текста, его структура, лексическое оформление), так и на восприятие его читателями. В рамках данной работы социально-лингвистический аспект приобретает особое значение в отношении материала исследования (время создания, особенности типа текста, особенности авторского стиля), так как они определили метаязык представленных произведений.

Материалом исследования является «Российская грамматика» М. В. Ломоносова. Она была издана в Санкт-Петербурге в 1757 году, и уже в течение XVIII века она насчитывала 5 переизданий, что говорит о роли данного сочинения для науки в России того времени. В 1964 году в свет вышел перевод грамматики на немецкий язык, выполненный Иоганном Лоренцом Стафенгагеном. Известно, что Ломоносов участвовал в подготовке текста к переводу, о чем свидетельствуют выявленные в ходе сравнительного анализа текста подлинника и перевода смысловые различия. Вероятно, автор грамматики вносил поправки еще до передачи текста переводчику (подробнее см. [Филиппов 2009: 259]).

В данном случае необходимо учитывать тот факт, что научные труды Ломоносова нельзя рассматривать отдельно от его жизненного пути и становления как ученого. Будучи студентом, Ломоносов «усердно изучал немецкий язык», что дало ему в дальнейшем шанс войти в группу студентов, которых отправили для дальнейшего обучения в Германию. В Германии Ломоносов в целом пробыл четыре с половиной года. Время, проведенное в Германии, оказало большое влияние в формировании Ломоносова как ученого [Бухаркин 2013: 407 - 409]. Поэтому обращаясь к анализу одного из главных филологических трудов Ломоносова, необходимо подробнее рассмотреть ту среду, в которой формировалось его научное воззрение, а именно научную жизнь в Германии XVIII века.

1.3.2 Научный дискурс в Германии XVIII века

Вопрос о становлении языка науки в Германии рассматривается многими отечественными и зарубежными лингвистами. Среди немецких ученых, которые уделяли внимание научному дискурсу в Германии, стоит назвать П. Ауэра, Г. Баслера, Ю. Шиве, К. Кох, Г. Штикеля, Л. Айхингера. В России проблема становления немецкого языка как языка науки отражена в работах С. С. Волкова, К. А. Филиппова, А. С. Бакулиной и др. При этом в русской научной литературе принято рассматривать влияние немецкого научного дискурса на развитии языка науки в России, в частности большое внимание уделяется формированию грамматической традиции.

XVIII век - это век Просвещения в Германии, главные принципы которого отражаются в двух на первый взгляд противоречащих друг другу понятиях - разум и вкус. К. А. Филиппов обращает наше внимание, что обозначения этого столетия (Jahrhundert der Vernunft und Jahrhundert des Geschmacks) в контексте историко-грамматического дискурса той эпохи дополняют друг друга [Филиппов 2013: 186]. С одной стороны, культ разума в данный период развития культуры объясняет небывалый интерес к развитию научного знания и попытку закрепить имеющиеся знания (грамматика в данном случае является одной из форм систематизации знания). С другой стороны, ученый того времени не ограничен в форме изложения материала и вправе делать это на свой вкус. Способ выражения автора как индивидуума в научном тексте заключается как раз в использовании метатекстовых конструкциях [Auer, BaЯler 2007: 19]. Именно в данный период времени необходимо искать «истоки современного немецкого научного дискурса» [Филиппов 2013: 41]. Однако для понимания причин зарождения немецкого научного языка, нам следует обратиться к общей культурной, научной и исторической среде того времени.

До конца XVII века характерной чертой в научной среде было использование латыни как рабочего языка: на ней читались лекции, писались книги, велась научная дискуссия. В то время как латынь была основным средством коммуникации в ученой среде, основным средством выражения практического знания был немецкий язык [Schiewe 2007: 35-36]. Этот факт можно объяснить тем, что латынь была lingua franca в академической среде того времени, с помощью нее ученые из разных стран Европы могли вести научные обсуждения. Ремесло же было национальным явлением, оно было приближено к жизни населения, поэтому было важно, чтобы специальная литература и общение в этой сфере велось на немецком языке, который был бы понятен всем.

Процесс перехода от латинского языка к немецкому начался с тенденции заимствования латинских научных терминов. Это происходило частично посредством перевода существующих латинских терминов, частично в ходе их ассимиляции и интеграции в немецкий язык [Schiewe 2000: 86]. Одним из последствий данного процесса является сосуществование в языке двух параллельных терминологических систем: латинской и немецкой [Roelcke 2005: 173]. С одной стороны, мы можем рассматривать терминологическое двуязычие как переходный этап в процессе формирования немецкой научной терминологии. С другой стороны, нельзя отрицать, что данное явление существует и в современном научном дискурсе. Например, при рассмотрении грамматических терминов, обозначающих типы придаточных предложений, мы обнаружим две традиции обозначений: одна группа терминов имеет латинское происхождение, другая группа представляет собой их немецкие соответствия (ср. Konsekutivsatz - Folgesatz, Konditionalsatz - Bedingungssatz). Создание немецкой терминологии в XVIII веке имело, прежде всего, цель уход от латыни, как господствующего языка науки. Однако данный процесс имеет также дополнительную функцию. Как отмечал H. Glinz, причину создания исконно немецких грамматических терминов в период Просвещения можно объяснить стремлением к понятности, так как в немецком языке термины получали мотивировку, например, «Satzgegenstand» fьr Subjekt, «Aussage» fьr Prдdikat [Glinz 1987: 39]. Хотя при этом мы не можем отрицать и тот факт, что латинские термины также имеют мотивировку, и их «прозрачная» внутренняя форма понятна для тех, кто знает латынь.

Многие лингвисты обращают внимание в основном на латынь, как язык научного общения. Однако стоит также упомянуть и о распространении французского языка в Германии XVII века. Период сильного влияния французского языка получило в немецком название «Alamodezeit». Так Г. Штикель, ссылаясь на Г. В. Лейбница, отмечает существующий в конце XVII века в Германии языковой кризис. Этот кризис был обусловлен двумя факторами: 1. сосуществование в обществе трех языков: немецкого как языка повседневного общения, а также латинского и французского как языков науки и политики; 2. вытекающий из первого фактора недостаток использования немецкого языка, а следственно недостаточное его развитие [Stickel 1999: 16]. Хотя латынь и была языком науки, но языком высших слоев общества, особенно при дворе Фридриха II, был французский. И многие грамматисты XVIII века ставили своей задачей отказ от использования его в повседневном общении. Известно, что создатель немецкой грамматики, ставшей образцом на многие десятилетия, И. К. Готшед призывал свою жену писать ему письма не на французском, а на немецком языке [Eichinger 1994: 285]. Значимость французского языка мы можем также проследить на примере перевода «Российской грамматики» на немецкий язык. Так многие таблицы с примерами, основанными на русском языке, были адаптированы для немецкого реципиента, а именно путем добавления примеров не только из немецкого, но и из французского языка.

Говоря о становлении языка науки в целом, немецкие лингвисты выделяют три знаковые фигуры, которые во многом дали начало формированию научной коммуникации в Германии на немецком языке. Среди них Готфрид Вильгельм Лейбниц, который выдвинул идею об использовании немецкого языка, как языка науки, Христиан Томазий, который был одним из первых, кто применил эту идею на практике, и Христиан Вольф, который предпринял первую попытку систематизации научного знания на немецком языке [Schiewe 2000: 87].

Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646 - 1716) был философом, логиком, математиком, физиком, юристом и, что для нас более важно, языковедом. Его лингвистическое сочинение «Unvorgreifliche Gedanken, betreffend die Ausьbung und Verbesserung der deutschen Sprache» («Предварительные размышления об использовании и совершенствовании немецкого языка»), написанное в 1697 году, стало отправной точки для становления немецкого научного дискурса. Основная мысль его труда заключалась в необходимости использования немецкого языка в научной среде. Именно в языке науки Лейбниц видел силу, которая смогла бы поспособствовать общему развитию языка и вывести его из кризиса [Stickel 1999: 17]. Большую роль при переходе с латыни на немецкий язык Лейбниц придавал именно формированию лексического состава языка. Свое предложение о формировании лексикона он выразил в трех положениях. Во-первых, им было предложено провести лексический анализ слов. Во-вторых, имеющийся словарный состав немецкого языка необходимо было свести в словарь, при этом предварительно проведя классификацию таким образом, чтобы в конечном итоге получилось 3 вида словаря: словарь обиходных слов, словарь устаревших слов и диалектизмов и терминологический словарь. И третий шаг заключался в составлении словарного регистра [Филиппов, Волков 2014: 11-12]. Таким образом, Лейбниц не только указал на существующую необходимость расширения области использования немецкого языка, но и предложил возможные пути решения существующей проблемы с уклоном в лексикологию и лексикографию. Хотя роль Лейбница и заключается в том, что он обратил внимание на научный дискурс в Германии, но интересным остается тот факт, что сам он по большей части писал на латыни или французском языке. Некоторые его сочинения, написанные на немецком языке, вышли в свет только после его смерти.

Первые попытки внедрить немецкий язык в университет предпринял Христиан Томазий (1655 - 1728). Его заслуга заключается в том, что он впервые начал читать лекции в университетах Германии на немецком языке, тем самым нарушив традицию, с одной стороны, и показав новые перспективы развития научной жизни, с другой стороны.

Христиан Вольф (1679 - 1754) был в первую очередь математиком и философом. Его современники считали его идейным продолжателем Г. В. Лейбница. Вольф, его ученики и последователи взяли на себя задачу перевести на немецкий язык теоретические труды Лейбница, систематизировать их и популяризовать [Филиппов, Волков 2014: 16]. Вместе с тем Х. Вольф внес большой вклад в развитие немецкого языка, а именно создал терминологическую базу в области философии и математики, а также разработал черты научного стиля.

В качестве характерной черты для научного стиля Вольф называет использование терминов, которые должны обладать постоянством их употребления (Verwendungskonstanz) и устойчивостью значения (Bedeutungskonstanz). Кроме того, важным считается «сухость» научного стиля (Nьchternheit des Stils) [Schiewe 2007: 43]. Интересно отметить, что выделенные Вольфом в начале XVIII века признаки останутся актуальными и в современном терминоведении. Так главными свойствами термина П. Ауэр и Г. Баслер называют точность (Exaktheit), однозначность (Eindeutigkeit), независимость от контекста (Kontextunabhдngigkeit). Кроме того они отмечают, что научный стиль должен быть нейтральным [Auer, BaЯler 2007: 13]. Таким образом, Х. Вольф послужил родоначальником немецкой терминологии, определив ее основные признаки.

В целом мы можем охарактеризовать XVIII век как эпоху фиксации нормы письменного варианта научного языка. Л. М. Айхингер выделил три этапа становления нормы языка. Первый этап заключается в поиске нормы, второй этап предполагает собой закрепление языковой нормы, а для третьего этапа характерно оценка статуса закрепленной нормы [Eichinger 1990: 76-77]. Классификация Л. Айхингера, прежде всего, относится к XVI веку, эпохе реформаторской деятельности Мартина Лютера. Именно в данный период появляются первые грамматики, написанные не по латинской традиции. Одной из них была «Немецкая грамматика» Валентина Икельзамера. [Filippov 2002: 273].

Однако подобную схему можно применить и к изменениям, затронувшим научный дискурс в XVIII веке. Деятельность Г. В. Лейбница и Х. Вольфа представляет собой первый этап становления языковой нормы в рамках научного дискурса. Второй этап, заключающийся в фиксации нормы, мы можем соотнести с появлением первых немецкоязычных грамматик. Составление грамматики, ставшими образцами не только в Германии, но и в России, связано с именами Иоганна Кристофа Готшеда и Иоганна Кристофа Аделунга. Именно их труды заложили основы грамматической концепции, «которые были продолжены трудами братьев Гримм, Вильгельма Гумбольдта и других выдающихся немецких языковедов» [Филиппов 2013: 195].

Иоганн Кристоф Готшед (1700 - 1766) был крупным немецким писателем и теоретиком литературы эпохи Просвещения. Его также считают последователем идей Лейбница и Вольфа. L. Eichinger отмечает, что уже в его первых публикациях прослеживается интерес к проблеме «разумного» использования немецкого языка [Eichinger 1990: 77]. Однако самым значительным лингвистическим трудом И. К. Готшеда можно считать его немецкоязычную грамматику «Grundlegung einer deutschen Sprachkunst», которая вышла в свет в 1748 году. Его заслуга заключается не столько в личном открытии нового научного знания, сколько в сведении уже существующего знания вместе в достаточно традиционной форме и его систематизации [Eichinger 1994: 283].

Грамматика Готшеда состоит из 4 частей, которые представляют собой основные аспекты языка: орфография, этимология, синтаксис и просодика. В отличие от современных грамматик, задача которых заключается в изложении материала, готшедовская грамматика преследует цель обратить внимание на ценность немецкого языка, его языковую норму и культуру речи. Одним из способов воплощения этих принципов является отказ от латинской терминологии в пользу немецкой. Одна из его заслуг заключается также в создании грамматической терминологии, что еще раз показывает его интерес в развитии научного дискурса в Германии [Там же: 285, 289].

Еще одним создателем грамматики был Иоганн Кристоф Аделунг (1732 - 1806). Его перу принадлежат более 70 филологических работ, посвященных этимологии, сравнительному языкознанию, орографии, грамматике, а также учебники для школ [Манерова 2013: 79]. Одним из значительных сочинений Аделунга можно назвать его грамматический труд «Umstдndliches Lehrgebдude der deutschen Sprache», вышедший в свет в 1782 году. Данная грамматика переняла традицию грамматики И. К. Готшеда, с одной стороны, но сделала шаг по направлению к фиксации письменной нормы немецкого языка (Schriftlichkeit), с другой стороны [Eichinger 2008: 250]. Кроме того, новаторство Аделунга заключается в том, какую задачу он приписывает грамматике. В подзаголовке грамматики он указывает функциональную направленность данного сочинения, а именно «Zur Erlдuterung der Deutschen Sprachlehre fьr Schulen» [Филиппов 2015: 47]. Тем самым он не только пытается зафиксировать языковую норму, как таковую, но и распространить ее с помощью вовлечения грамматики в школьный процесс, чтобы она стала частью живого языка.

В выборе терминов Аделунг придерживается иного подхода. Он не отказывается полностью от латинских терминов, как это делает Готшед, и пытается интегрировать их в немецкий текст. Свое предпочтение латинским терминам Аделунг объясняет тем, что не находит немецкие соответствия удачными [Манерова 2013: 81]. Ссылаясь на германиста А. Весте, К. А. Филиппов определяет место Аделунга в научном дискурсе как переходный этап «от традиционной школьной грамматики к научной грамматике в сегодняшнем смысле этого слова» [Филиппов 2015: 56].

Влияние немецкой научной традиции на формирование грамматического концепта в России можно просматривать как в широком, так и в узком смысле. Если рассматривать вопрос в широком смысле, то стоит отметить историческую закономерность, в рамках которой Россия в XVIII веке находилась под особым влиянием немецкого языка. Это можно объяснить тем, что Академия наук в России, которая во многом определяла ее научную жизнь, состояла, прежде всего, из приглашенных ученых из разных частей Германии. Соответственно рабочим языком подобного интернационального коллектива помимо латыни и французского, был немецкий. Наука в России XVIII века говорила на немецком наречии [Волков, Филиппов, Карева 2014: 12]. Подобную тенденцию замечает и K. Koch, указывая на то, что образцом для составления грамматик служили грамматики Готшеда и Аделунга [Koch 2002: 385-386]. С другой стороны, черты немецкого дискурса прослеживаются в трудах отдельных ученых, в том числе и Ломоносова. Известно, что во время своего пребывания в Германии Ломоносов был учеником Х. Вольфа, под чьим руководством были написаны первые научные труды юного Ломоносова. Это знакомство и совместная деятельность во многом сформировала научное мировоззрение Ломоносова, что отразилось в его более поздних работах [Филиппов, Волков 2014: 18].

1.3.3 Научный дискурс в России XVIII века

Как заметил К. А. Филиппов, в период становления научного дискурса ученые, как в России, так и в Германии сталкивались с похожими проблемами. Как уже было отмечено в предыдущем пункте, главная задача немецких ученых-просветителей заключалась в создании немецкого языка, как языка науки, в то время как лидирующие позиции в академической среде принадлежали латыни. Похожая ситуация была и в России. Латынь также имела свое влияние в университетской среде, однако языком-конкурентом стал еще и немецкий [Филиппов 2013: 253]. Свое влияние имел также и французский, который считался языком общения при дворе. Распространение этих языков в России обуславливалось тем, что студенты Академической гимназии и университетов занимались в первую очередь изучением старых и новых языков, а именно латыни, немецкого и французского. Соответственно учебные пособия составлялись на этих же языках [Карева 2014: 30-31]. Ярким примером этому может послужить сам М. В. Ломоносов. В Славяно-греко-латинской академии Ломоносов приобрел прекрасные знания латыни, которые он в дальнейшем совершенствовал посредством переводческой деятельности. Во время своего четырехлетнего пребывания в Германии Ломоносов освоил немецкий язык. Одновременно он также изучал и французский [Макеева 1961: 24-25].

Существующее к началу XVIII века многоязычие в стране осложнялось еще отсутствием единого русского литературного языка. Большое значение в тот период времени имел церковнославянский язык. Он служил как средством выражения мысли для писателей, так и инструментом в руках ученых [Лавровский 2012: 94]. Таким образом, к концу первой четверти XVIII века характерной чертой русского языка являлась его неоднородность. Он состоял из простонародного языка, который был средством устного общения, и церковнославянского, который являл собой основу письменной речи. Двойственность языка создала ощущение, что «разговаривать надо по-русски, а писать по-словенски» [Макеева 1961: 6-7]. За отсутствием развитой терминологической базы о языке науке как таковом речи быть не могло.

В таком неоднозначном для русской науки положении стоит упомянуть В. Е. Адодурова (1709 - 1780), который во многом подготовил почву для деятельности великого ученого М. В. Ломоносова. В какой-то степени его можно сравнить с Христианом Томазием в Германии. С его именем связано начало чтения лекций на русском языке в Московском университете, что имело большое значение для становления русского языка как языка науки [Волков 2014: 27]. Кроме того, немалый вклад он сделал в развитие грамматической концепции в России. В 1738 - 1740 г.г. Адодуров создает первую грамматику русского языка на русском языке, что было новшеством для того времени, так как большинство учебных пособий издавалось на латыни, немецком или французском языках. Это произошло за 15 лет до появления «Российской грамматики» Ломоносова [Волков 2014: 20]. Хотя рукопись данной грамматики не дошла до наших дней, но мы можем расценивать это как первую попытку провести систематизацию русского языка.

Результаты этой систематизации мы можем увидеть в сочинении Адодурова «Anfangs-Grьnde der RuЯischen Sprache». Из названия понятно, что учебное пособие было выполнено на немецком языке, что объясняется, во-первых, тем, что книга была предназначена для изучения русского языка иностранцами, и во-вторых, культурно-языковой особенностью России того времени, когда рабочим языком науки считался немецкий язык [Филиппов, Волков, Карева 2014: 12]. Ссылаясь на В. Н. Макееву, Н. В. Карева отмечает, что Ломоносов хорошо знал тексты грамматики Адодурова и обращался к ним при работе над «Российской грамматикой» [Карева 2014: 36].

К середине XVIII века перед российской наукой стояла задача в кодификации русского языка, решение которой взял на себя не кто иной, как М. В. Ломоносов. «Ломоносов хорошо понимал назревшие потребности в национальном литературном языке. Это привело его к убеждению о необходимости создать грамматику русского языка» [Макеева 1961: 36]. Идея создания единой русской грамматики подкреплялась также его живым интересом к языку: теоретическое изучение русского языка (работа над грамматикой началась сразу же после выпуска его «Риторики») дополнялось непосредственным общением Ломоносова с его носителями. Об этом свидетельствует тот факт, что база примеров, используемых в «Российской грамматике», основывается на устной народной речи [Там же: 38]. Полностью абстрагироваться от церковнославянского языка Ломоносов, однако, не мог. Так как его грамматика была в своем роде первой попыткой полной классификации русского языка, он должен был полагаться на некие устоявшиеся положения. Так русский язык он рассматривал, обращаясь к латинской и церковнославянской традиции. В то время как само построение грамматики приближалось к немецким грамматикам того времени [Дюбо 2013: 265].

Таким образом, «Российская грамматика» стала достижением русской науки и во многом определила ее развитие. Во-первых, данная грамматика впервые наиболее полно и комплексно представила систему русского языка, тем самым создав базу для становления единого национального языка в России. Вместе с тем данный труд положил начало для создания научной литературы на русском языке, что сыграло немаловажную роль для обособления русского научного дискурса как самостоятельного единства.

Выводы к главе 1

Для того, чтобы провести анализ материала на предмет его метаязковых особенностей, мы определили понятие метаязыка и его содержание. Рассмотрев взгляды отечественных и зарубежных лингвистов на понимание сущности метаязыка, мы составили собственную классификацию метаязыковых компонентов. К ним относятся лингвистические термины, которые являются основной единицей метаязыка, общенаучная лексика, участвующая в организации метаязыковой структуры текста, метатекстовые высказывания, определяющие модальность текста и представляющие собой средство коммуникации автора с читателем, а также графический метаязык, к которому относятся нелингвистические средства описания языка: таблицы, схемы и др.

Чтобы определить закономерности использования тех или иных метаязыковых единиц, нужно также понимать культурный и исторический контекст, в рамках которого появился материал. «Российская грамматика» М.В. Ломоносова относит нас в первую очередь к эпохе Просвещения, которая обуславливается становлением научного дискурса как в России, так и в Германии. Для русской науки того времени характерно формирование грамматической концепции, первые попытки осмысления строя русского языка и изменение его статуса в среде научной коммуникации.

Рассмотрение немецкой научной традиции важно, во-первых, потому что она повлияло на становление Ломоносова как ученого, и во-вторых, потому что характерной чертой XVIII века является русско-немецкий диалог в академической сфере. В эпоху Просвещения в Германии были определены основные черты научного стиля, было положено начало немецкой грамматической традиции, на становление которой повлияли, прежде всего, И.К. Готшед и И.К. Аделунг. Кроме того, эта эпоха ознаменована переосмыслением роли немецкого языка в научной коммуникации, что повлекло за собой отказ от использования латыни. Все эти факторы следует учесть при анализе материала исследования.

Глава 2

2.1 Общие закономерности метаязыка «Российской грамматики» М. В. Ломоносова

В процессе работы над «Российской грамматикой» Ломоносов ставил в качестве своей цели не только провести полную систематизацию знаний о русском языке, но также и заложить основы русского языка науки, тем самым расширив функции национального языка. Однако, как уже было замечено в предыдущей главе, метаязык «Российской грамматики» нельзя рассматривать, оставляя без внимания влияние европейской, в частности немецкой, и латинской грамматических традиций. Немаловажную роль в формировании, как оригинала грамматики, так и ее перевода на немецкий язык, сыграла грамматика Готшеда «Grundlegung einer deutschen Sprachkunst».

Готшедовская грамматика повлияла на формирование структуры и на выбор наименований частей грамматики. Относительно последовательности представления информации, Ломоносов следует немецкому образцу, который в свою очередь основывается на латинской грамматической традиции [Филиппов, Волков 2014: 25-27]. «Российская грамматика» Ломоносова состоит из шести наставлений. Первое наставление служит введением и посвящено общим вопросам грамматики, и грамматике русского языка в частности. Последующие наставления представляют собой основные разделы грамматики: графику, орфографию, орфоэпию, морфологию, синтаксис. Грамматика Готшеда также начинается с введения, в котором автор рассуждает о сущности языка. За ним следуют разделы об орфографии, морфологии, синтаксисе и просодике. Грамматика имеет многоярусную систему разделения. Наставления, как наиболее обширная единица этого деления, состоит из глав и параграфов. В переводе изначальная структура грамматики сохраняется, но при этом меняются сами обозначения. Так наименования разделов в немецком переводе становятся более сухими и нейтральными («Abschnitt»). При этом в переводе теряется коммуникативная задача данного наименования, которая четко прослеживается во внутренней форме слова «наставление». Наименование «наставление», образованное от глагола «наставлять» несет в себе дидактическую направленность, что располагается в русле идей эпохи Просвещения. Значение данного понятия в словаре русского языка XVIII века определяется через следующий синонимический ряд: «назидание», «нравоучение», «рекомендация», «инструкция» [Словарь русского языка XVIII века 1984]. Функция немецкого соответствия «Abschnitt» ограничивается структурированием текста. Заявленные в «Российской грамматике» главы в немецком переводе обозначаются как «Hauptstьck». Такое же обозначение мы находим и в грамматике Готшеда.

Наименования каждого из разделов грамматики не несет в себе новизны для научного дискурса, так как подобные названия мы можем встретить уже в трудах римских философов (почти все диалоги Платона имели названия, построенные по подобной схеме, например «Горгий, или о Риторике»). У Ломоносова мы можем прочесть наставление «о имени», в котором представлены главы «о родах имени», «о склонениях» и так далее. В немецком подобная схема сохраняется, так как она была частью грамматической традиции в Германии того времени: «Von den Nennwцrtern», «Von den Geschlechten der Nennwцrtern», «Von den Abдnderungen».

При рассмотрении общей метаязыковой структуры сочинения, можно заметить ряд закономерностей. В первую очередь, следует обратить внимание на название грамматики. В названии «Российская грамматика» можно выделить две особенности. Первая особенность заключается в том, что Ломоносов для обозначения языковой соотнесенности выбирает прилагательное «российский», использование которого можно проследить на протяжении всей грамматики («российский язык», «российская грамматика», «российское правописание», «российская грамота», «российская азбука»). В современном русском языке данное понятие сузило свое значение до следующего «относящийся к россиянам, к русским, а также к России, её территории, внутреннему устройству, истории; такой, как у россиян, как у русских, как в России» [Ожегов, Шведова 2006: 684].

Интерпретация данного определения у Ломоносова намного шире, чем в современном языке. Однако мы не можем обозначить такое словоупотребление как особенность метаязыка самого Ломоносова. Использование этого определения обусловлено его временной характеристикой. Изначально в языке существовал корень рус (Русь, Русская земля), который в XVI веке был вытеснен корнем рос, который берет свое начало в византийской традиции. В эпоху Ломоносова понятия Россия, российский были частью «высокого штиля», о чем свидетельствуют труды самого Ломоносова. И только начиная с произведений Н.М. Карамзина, в язык снова возвращается определение русский [Словарь трудностей, Бельчиков, Ражева]. То есть язык «Российской грамматики», согласно учению Ломоносова о трех стилях, мы можем соотнести «с высоким штилем». Если же мы рассмотрим перевод определения «российский», то во всех случаях используется нейтральный «russisch», которое в немецком языке совмещает в себе два оттенка значения, выраженные в русском двумя разными лексемами («Russische Sprache», «Russische Gramatik», «RuЯische Schreibart»). Несомненно, при переводе теряется стилистическая составляющая, немецкий вариант является нейтральным по отношению к оригиналу. Однако то, что было выпущено в процессе перевода, возмещается за счет графических средств: как в русском, так и в немецком тексте, определение пишется с заглавной буквы, что можно обозначить как смысловое выделение автора.