Механизмы косвенной и скрытой авторизации в научном тексте

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Настоящее исследование посвящено комплексному коммуникативно-прагматическому изучению когнитивно-семантических механизмов формирования скрытой авторизации научного текста и созданию системного представления авторизованных средств в немецком языке на примере немецкоязычных научных статей и монографии.

Актуальность работы состоит том, что она выполнена в контексте современного антропоцентрического коммуникативно-прагматического подхода, рассматривающего язык и его категории в их сопряженности с пространством реальной коммуникации, в котором воспроизводятся отношения между людьми в той или иной социальной сфере. Кроме того, проблематика, рассматриваемая в работе, актуальна в связи с обращением к принципам современной научной коммуникации, позволяющим с коммуникативно-дискурсивных позиций объяснить, почему при вербализации лично полученных результатов научных исследований автор предпочитает непрямые обозначения себя как субъекта научно-познавательной деятельности.

Научная новизна работы заключается в обращении к механизмам косвенной и имплицитной автореференции, к сфере опосредованного и подразумеваемого семантикой текстовых составляющих и прагматикой научного текста. Косвенные и скрытые авторизующие смыслы до сих пор не анализировалось системно и в комплексе действующих здесь факторов на материале немецкого лингвистического научного текста. Кроме того, механизмы авторизации рассматриваются в работе с когнитивно-семантической точки зрения, что помогает понять, как автор воспринимает сам себя и как семантически обозначает себя соответственно пониманию своей роли на данном участке текущей аргументации и представления научного объекта.

Объектом исследования являются различные механизмы косвенной и скрытой авторизации на фоне редкого, рамочно-установочного использования механизма прямой эксплицитной авторизации.

В качестве предмета исследования выступают языковые средства, которые реализуют механизмы косвенной и скрытой авторизации в современных немецкоязычных статьях и монографиях.

Цель настоящей работы заключается в выявлении косвенных и скрытых механизмов авторизованности в научном тексте и в описании функциональных подсистем соответствующих им типов языковых средств на материале текстов немецкоязычного лингвистического дискурса.

Данная цель работы предопределяет решение следующих исследовательских задач:

1) Описать особенности авторизации научного текста как одного из аспектов его коммуникативно-прагматического содержания;

2) Изучить спектр факторов формирования авторизующих смыслов в контекстах научного сообщения;

3) Охарактеризовать механизмы авторизации с учетом специфики профессионального языка лингвистической науки;

4) Сопоставить прямой механизм с косвенными и имплицитными механизмами формирования авторизующих смыслов;

5) Провести функциональную классификацию и дискурсивно-прагматическое описание языковых средств, участвующих в скрытых и имплицитных механизмах авторизации научного лингвистического текста.

ВКР выполнена на материале двух корпусов разножанровых научных текстов. В первый корпус входят 90 статей, отобранных из авторитетных немецких лингвистических журналов: «Zeitschrift fьr germanistische Linguistik», «Zeitschrift fьr deutsche Philologie», «Zeitschrift fьr angewandte Linguistik», «Zeitschrift fьr Sprachwissenschaft» (2005-2015 гг), во второй - 6 современных монографий по лингвистике немецкоязычных авторов. Косвенно-эксплицитные самообозначения и «скрытые» актуализаторы авторского «присутствия» отбирались методом сплошного отбора.

Теоретико-методологическая основа исследования представлена работами отечественных и зарубежных авторов в области изучения коммуникативно-функционального потенциала языковых единиц разных уровней и выявления черт субъективности в языке (Э. Бенвенист, Р. Лангакер, В.Г. Адмони, С.Д. Кацнельсон, И.В. Арнольд, Н.Д. Арутюнова, Е.В. Падучева, Е.А. Гончарова, Е.Г. Хомякова, Т. Штайнхоф, Р. Креста, Г. Грэфен, С.Т. Нефедов), понятийно-логической формы научного дискурса и стратегий вербализации научного результата (М.Н. Кожина, Х. Шрёдер, Л. Гофманн, С. Хабшайд, К. Элих, М.П. Котюрова, Е.А. Баженова, Л.М. Лапп), лингвистика текста (К. Бринкер, И.Р. Гальперин, В.Е. Чернявская), прагматические принципы современного общения в науке (Х. Вайнрих, Х-Л.Кретценбахер, П. фон Поленц, Т. Бунгартен, Э. Бенеш, М. Кляйн, Р. Экард, K. Хайланд).

В соответствии с поставленной целью и задачами работы в качестве основных методов исследования используются методы функционально-грамматического, коммуникативно-прагматического, контекстно-интерпретационного и когнитивно-семантического анализа с использованием количественных подсчетов.

Теоретическая значимость. Работа вносит вклад в изучение лингвистики научной речи, а также расширяет существующие знания о механизмах формирования косвенной и скрытой авторизации в современном немецкоязычном научном тексте.

Практическая ценность. Материалы и полученные результаты могут быть использованы при чтении лекционных курсов по лингвистической прагматике, теории профессиональной коммуникации и лингвистике текста, а также в практическом преподавании немецкого языка на занятиях по аналитическому чтению и стилистическому анализу текстов.

Основные положения

1) Авторизованная перспектива текстового формулирования зависит от того, как автор позиционирует себя в научном тексте. Он может обозначать себя напрямую, косвенно или полностью скрыто. В связи с этим выделяются три основных типа авторизации: эксплицитная, косвенно-эксплицитная и имплицитная. Первые два типа следует отнести к эксплицитным, так как при их использовании автор-исследователь обозначает себя при помощи отдельного знакового выражения. При полностью скрытом самообозначении отдельное знаковое выражение лица отсутствует.

2) Автореферентная матрица научного текста, т.е. схема расположения и распределения когнитивно-семантических механизмов самообозначений и самоиндикаций присутствия автора-исследователя, представляет собой непропорционально организованную структуру, элементы которой выбираются автором в зависимости от типа коммуникативно-речевых действий и комплекса контекстуальных факторов.

3) Механизм формирования эксплицитной авторизации позволяет автору прямо и открыто концептуализировать себя в научном тексте как субъекта научно-познавательной деятельности. В результате возникает «симультанное», или идентифицирующее, самообозначение. Механизмы формирования косвенной и имплицитной авторизации позволяют автору обозначать себя не прямо, а через опосредованную или дополнительную ступень. При этом важным в обоих случаях является контекст научного общения.

4) Существует три основных типа языковых средств, семантико-номинативный потенциал которых задействован в процессах косвенной авторизации в научных текстах: 1) личное местоимение 1-ого лица мн. числа «wir», 2) неопределенно-личное местоимение «man», 3) нарицательные существительные типа der Verfasser / der Autor / der Wissenschaftler. Различия в их лексико-номинативном потенциале позволяют разграничить далее три разновидности механизмов косвенно-эксплицитной авторизации: через опосредованную ступень «wir» c функцией кооперацией с читателем, с соотнесенностью с научном сообществом, с лингвокультурным сообществом; через опосредованную ступень «man» с функцией соотнесенности с научным сообществом, а также с лингвокультурным обществом; через опосредованную ступень идентификации по функциональной роли в текстопроизводстве, при этом местоименная номинация заменяется на полнозначную номинацию

5) Маркеры скрытого присутствия автора представляют собой различные типы языковых средств несубстанционального характера, которые могут выражать субъективно-личное отношение автора-исследователя к сообщаемому знанию, а также лично к адресату и к процессу научной аргументации в целом. В семантической структуре при помощи механизмов скрытой авторизации происходит актуализация семы антропонимичности у некоторых типов несубстанциональных слов или контекстная актуализация интерсубъектной ориентированности (диалогичности) у некоторых типов грамматических конструкций текстовых высказываний.

Апробация работы. Результаты реферируемого исследования были представлены в форме докладов на XLIII, XLIV, XLV Международной филологической научной конференциях в СПбГУ (Санкт-Петербург, 2014, 2015, 2016 гг.), Научном конгрессе общества «GeSuS» «23. Linguistik- und Literaturtage. Die Sprachen Mitteleuropas und darьber hinaus» (СПбГУ, Санкт-Петербург, 2015 г.). Ключевые теоретические подходы работы обсуждались в рамках аспирантского семинара и на заседаниях кафедры Немецкой филологии Санкт-Петербургского государственного университета, а также во время научной стажировки в университете г. Фрайбурга (Freiburg-im-Breisgau, 2014 г.).

Раздел I. Авторизация как один из аспектов коммуникативно-прагматического содержания научного текста

Лингвистика научной речи (ЛНР) (нем. Wissenschaftslinguistik, англ. academic writing/ language of science) как одна из частных дисциплин общей теории профессиональных языков (нем. Fachsprachenforschung, англ. language for special purposes) занимается изучением языка науки во всех релевантных для лингвистики аспектах.

Поскольку развитие ЛНР проявляется в эволюции ее основополагающих операционных понятий, таких как «специальный/профессиональный язык», «научный стиль», «адресация» и «авторизация», то категория авторизации, представляющая собой одну из линий коммуникативно-прагматического содержания научного текста, трактуется по-разному в исследованиях XX века. Это позволяет представить поступательную динамику в исследовании категории авторизации и механизмов ее формирования, а также вскрыть в анализируемых трактовках недостаточно освещенные аспекты.

В 50-70-е годы XX века складывается системно-инвентарная модель описания языка науки. На этом этапе формирования лингвистики научной речи изучались наиболее частотные лексические и грамматические средства, встречающиеся в научных текстах и создающие их «обезличенную» текстовую форму. Благодаря этим доминирующим средствам научный стиль строится на основе принципа обобщенно-отвлеченности в сочетании с подчеркнутой логичностью речи, где абстрагизация, подчеркнутая логичность, точность, ясность, объективность изложения, его последовательность, логизированная оценочность, некатегоричность изложения играют наиболее важную роль (М.Н. Кожина). Соответственно, авторизация научного текста («присутствие автора исследователя») в этот период оказывается не в поле зрения исследователей и не входит в программу изучения профессионального языка науки. Этот вопрос косвенно решался через обсуждение деагентивации (Deagentivierung), т.е. устранения активно действующего субъекта познания с переднего плана научного изложения и выдвижение в его центр объекта научного изучения и исследования (П. фон Поленц), или «отчуждения» (Entfremdung) (Т. Бунгартен) научного субъекта, которое создает особую дистанцию активно действующим субъектом и объектом научного анализа при текстовом формулировании результатов научных исследований.

С развитием прагмалингвистики исследовательские приоритеты сместились в сторону субъективности научной речи. В 80-90ые гг. XX в. появляется другая точка зрения на язык науки. Ее условно можно трактовать как прагматическую модель описания языка науки. Интерес исследователей привлекли вопросы о том, почему именно абстрактно-обобщающие, безличные и неопределенно-личные языковые средства и структуры предпочитаются автором научного текста при вербализации процессов получения и передачи новой научной информации об объекте профессиональному сообществу. В центр изучения вовлекаются эксплицитно выраженные, главным образом, прямые средства авторизации.

В этот период ведутся поиски выраженности в научном тексте авторского «присутствия» в проекции на социальные нормы ведения коммуникации в научной сфере. Одна из таких норм объясняет, что в науке не принято говорить «я», так как это противоречит одному из главных принципов прагматики - принципу кооперативного сотрудничества и максиме Релевантности (П. Грайс), так как автор-исследователь не является темой и объектом научного описания. Сформулированные, а потом дополненные общепринятые максимы профессионального общения в немецкой лингвистике, включали в первую очередь запрет на авторизацию (das «Ich-Verbot»), который вытекал из научного объективного стиля изложения (Х. Вайнрих). Более категоричный по смыслу термин «табу на авторизацию» (das Ich-Tabu) также определял стратегию эффективной коммуникацию в науке в представлении некоторых исследователей в этот период (Х. Кретценбахер).

Кроме того, категория авторизации с прагмалингвистических позиций трактовалась на основе характера профессиональной научной деятельности и стоящих перед ней социальных задач, а именно, содействовать общезначимому научному прогрессу через личный вклад в разработку проблемы. С этих позиций в научной деятельности оказывается важен не конкретный агенс, а сам результат научно-познавательного процесса.

Для распространения и публикации научного текста и признания содержащегося в нем результата как научно релевантного знания, хотя важным, по сути, является индивидуальная идея автора, основополагающую роль играет, однако, не индивидуальная активность конкретного автора-исследователя, а экспертиза научного сообщества, которое, в конечном итоге, наделяет представленные идеи статусом релевантного знания или игнорирует их по тем или иным причинам. В связи с этим в лингвистике научной речи 90-х годов появляется тезис о «надындивидуальном значении результатов познавательной деятельности» (Г. Грэфен). В рамках лингвопрагматического подхода также изучались средства выражения автора и адресата в научном тексте, объединенные в единую родовую категорию «интерперсональности» («Interpersonaltдt») с дальнейшим подразделением на самообозначения автора («die ICH-Gruppe») и номинации адресата («die DU-Gruppe») (Р. Креста). В отечественной лингвистике существовало подобное же мнение, при котором стиль научной и технической литературы характеризовался как «формально-логической или коллективный» (А.Л. Пумпянский). Коллективность как ведущий признак научного творчества предполагает надындивидуальное представление результатов научных исследований.

С 90-х годов XX века намечается также новая перспектива в лингвистическом анализе авторизации. Разнообразные механизмы формирования авторизации и средства ее текстового воплощения с учетом коммуникативно-дискурсивной специфики научной коммуникации позволяют говорить о складывающейся коммуникативно-дискурсивной модели описания языка науки, где доминирует анализ дискурсивных функций языковых единиц с авторизующим потенциалом. Механизмы, создающие скрытую форму присутствия автора в тексте, определяют языковые средства, которые рассматриваются в смысловом и коммуникативном пространстве научной профессиональной коммуникации как включенные в вербализацию типичных научно-познавательных процедур. Такие процедуры составляют структуру научной деятельности в соответствии со сложившимися общепринятыми нормами и в научных профессиональных сообществах.

Если авторизацию понимать в предельно широком смысле как проявление всякой субъективности, границы которой устанавливаются дискурсивно и прагматически, то можно говорить о включенности в коммуникативно-когнитивную деятельность предельно скрытых, дискурсивно-автореферентных средств. Разнообразные скрытые средства авторизации как текстово-дискурсивные авторизующие единицы, обладают скрытой «валентностью на говорящего» (Е.В. Падучева) и воспроизводят присутствие автора в научном тексте при тесном взаимодействии с разными типами контекста профессиональной научной коммуникации: фондом общих знаний о мире, коммуникативной ситуацией общения, непосредственным вербальным окружением.

В рамках коммуникативно-дискурсивного подхода, становится возможным изучение множественности механизмов выражения «присутствия автора» и говорить об авторизации как семантико-коммуникативной категории, имеющей градуальный характер и разнообразные средства ее языкового выражения.

Авторизованная перспектива современного текстового формулирования зависит от того, как автор позиционирует себя в научном тексте. Он может обозначать себя напрямую, косвенно или полностью имплицитно. По этой причине следует выделять три основных типа авторизации: эксплицитную авторизацию, косвенно-эксплицитную авторизация и имплицитную авторизация.

Первые два типа следует отнести к эксплицитным, так как при их использовании автор-исследователь обозначает себя при помощи отдельного знакового выражения. При полностью скрытом самообозначении отдельное знаковое выражение лица отсутствует, но происходит актуализация семы антропонимичности у несубстанциональных слов или контекстная актуализация интерсубъектной ориентированности грамматических высказываний определенной грамматической формы в контекстах научной речи.

Для того, чтобы понять все механизмы формирования скрытой авторизации, необходимо сначала кратко охарактеризовать изученную ранее прямую авторизацию и механизмы ее формирования.

Раздел II. Механизмы формирования прямой авторизации

Механизмы формирования прямой авторизации строятся на эксплицитном обозначении себя как индивидуума в конкретной жизненной ситуации, в которой социально предопределено исполнение определенных типичных ролей.

В научной коммуникации прямые обозначения себя как автора-исследователя возможны посредством двух грамматических типов местоимений: личного местоимения 1 лица ед. числа «ich» / «я» и притяжательного местоимения «mein/e»/мой, мое, моя во всех падежных разрядах. Этот прямой способ самообозначения авторы-исследователи используют редко. На материале разных типов научного текста употребление прямой формы самообозначения через «ich» представлено, например, в работах таких лингвистов, как Э. Бенеш (1981), Г. Грэфен (1997), Т. Штайнхоф (2007), С.Т. Нефедов (2014, 2015), на материале английского языка - в работах Е.А. Барляева (1993), С. Куо (1999), Р. Танг / С. Джон (1999), К. Хайланда (2001) и др. В этих и других работах оспаривается мнение о том, что в научных работах авторы избегают прямых «ich»-обозначений и в противовес этому устойчивому мнению приводятся многообразные контексты использования прямых авторизующих средств, в которых они оказываются не только возможными, но наиболее уместными.

В этом плане исследовал формы прямой авторизации, например, американский лингвист К. Хайланд. Он изучал контексты употребления личного местоимения 1 лица ед. числа «I» / «я» и производного от него притяжательного местоимения «my» / («мой») на англоязычном материале. Как установил К. Хайланд, 69% всех случаев авторизации через «I» / «my» приходится на статьи из области гуманитарных и социальных наук. В них наблюдается в среднем 38 примеров употребления «I» / «my» на одну статью в сравнении с 17 в технических и инженерных научных текстах.

На материале 100 немецкоязычных научных работ из трех гуманитарных областей, таких как лингвистика, литературоведение и история, Т. Штайнхоф анализирует также примеры употребления личного местоимения 1 лица ед. числа «ich» / «я» (0,74 раза на 1000 слов). Он приходит к выводу, что «запрет на авторизацию» не является столь строгим [Штайнхоф 1997: 7], как это постулируют, например, Х. Вайнрих (Weinrich 1989; 1995; 2006) или К. Х. Кретценбахер (Kretzenbacher 1995). Использование личного местоимения «ich» / «я» дает возможность авторам подчеркнуть свой личный вклад в область исследования, представить предварительные этапы разработки проблемы (сбор эмпирического материала, формулирование рабочей гипотезы и т.д.), солидаризоваться или критически оценить точку зрения другого исследователя и т.д. Личная референция через «ich» / «я» позволяет исследователю акцентированно представить читателю авторскую точку зрения, при помощи которой следует интерпретировать то или иное утверждение в научном тексте. Согласно С.Т. Нефедову, процент эксплицитных авторизованных предикаций составляет в научных лингвистических статьях 1,26 % от общего количества текстовых предикаций (Nefedov 2014).

Такие данные доказывают, что прямая авторизация в современных научных текстах хотя и используется, но в целом крайне редко. Вместе с тем это одновременно означает, что должны существовать иные способы и механизмы представления «присутствия» автора в тексте, поскольку с прагматической точки зрения автор неустраним и как продуцент научного текста «вовлечен» во все этапы и процедуры получения нового знания.

Раздел III. Механизмы формирования косвенной авторизации

Характеризуя косвенно-эксплицитную авторизацию, можно говорить о трех основных типах языковых средств, семантико-номинативный потенциал которых задействован в процессах авторизации в научных текстах: 1) личное местоимение 1-ого лица мн. числа «wir», 2) неопределенно-личное местоимение «man», 3) нарицательные существительные типа der Verfasser / der Autor / der Wissenschaftler.

Различия в их лексико-номинативном потенциале позволяют разграничить три основных механизма формирования косвенно-эксплицитной авторизации:

I. Косвенное самообозначение через опосредованную эксплицитную ступень «wir» / «мы», т.е. через отнесенность к контекстно обозримой профессиональной или социальной группе (автороориентированное обозначение); при этом автор научного текста может мыслить себя в качестве типичного единичного представителя данной группы «выделенно» (отстраненное, эксклюзивное wir), но соотнесенно с группой, либо «слитно» (включенное, инклюзивное wir), в качестве прочно интегрированной в неё части.

II. Косвенное самообозначение через промежуточную эксплицитную ступень «man», задающую контекстуально открытое множество представителей профессионального / социального сообщества (коллективноориентированное обозначение), на фоне которого автор выделяет себя из этого сообщества (отстраненное, эксклюзивное man) или включает себя в него (включенное, инклюзивное man).

III. Косвенное самообозначение от 3-его лица через субстантивные номинации, представленные нарицательными существительными типа der Verfasser, der Autor, der Wissenschaftler на основе саморефлексии (дистанцированного восприятия себя) относительно выполняемых в ходе осуществления научной деятельности функций.

3.1 На базе указанного выше семантико-когнитивного механизма авторизации можно выделить четыре основные варианта текстового применения «wir».

Во-первых, косвенный тип самообозначения через опосредованную эксплицитную ступень «wir» / «мы» (личное местоимение 1-ого лица мн. числа) может служить для эго-идентичного самообозначения автора («эго-идентичное wir»).

Использование автором-исследователем данного механизма косвенной авторизации (wir = nur ich / der Autor) в эксклюзивной функции позволяет представить себя как конкретного типичного представителя лингвистического сообщества (включенного в научный процесс) и позиционировать в глазах реципиента как принимающего на соответствующем этапе порождения научного текста следующие роли:

- Автор-«создатель» научного текста, планирующий и структурирующий научный текст: (1) Wir werden begrьnden, warum wir dem Konzept «bildungssprachlicher Praktiken» den Vorzug geben, unter dem dann bestimmte Teilkompetenzen in den Blick genommen werden kцnnen (Kцnig - 2010).

- Автор-комментатор своих собственных научно-познавательных действий: (2) Nachdem die oben umrissenen Begriffe ,gesprochen' und ,geschrieben' als konzeptionelle GrцЯe nun gar keine mediale Basis mehr besitzen, mьssen wir sie weiter prдzisieren. (Gцpferich-2004).

Метакоммуникативное комментирование обеспечивает прежде всего регуляцию процесса понимания научного сообщения потенциальным адресатом. Такие высказывания с «wir» / «мы» и предикатами научно-познавательной деятельности реферируют не к научному объекту непосредственно, а к самому процессу коммуникации. Тем самым автор контролирует и логику своей собственной аргументации, и внимание адресата («проговаривает» для себя и для адресата, что он делает).

Одним из решающих факторов в пользу этой функции «wir» / «мы» является семантика глагольных лексем. Во всех случаях наблюдается использование предикатов, выражающих когнитивные, то есть мыслительные процессы, которые рождаются в сознании самого автора и действия, которые связаны с личной сферой автора-исследователя и не предполагают участия других лиц.

Во-вторых, косвенный тип самообозначения через опосредованную эксплицитную ступень «wir» / «мы» (личного местоимения 1-ого лица мн. числа) может служить для кооперативного / совместного обозначения автора и читателя («кооперативное wir»).

Это самый частотный механизм, при котором инклюзивное «wir» / «мы» выступает в функции обозначения партнерских отношений между автором и читателем. Данное значение доказывает, что в научном тексте ориентированность на потенциального адресата и использование «кооперативного» инклюзивного «wir» / «мы» служит для того, чтобы вовлечь адресата в процесс проводимого автором исследования и создать иллюзию равноправного участия. Читатель выступает в роли партнера для автора-исследователя и как бы на паритетных правах участвует в получении научного результата. Именно данный тип косвенно-эксплицитной формы самообозначения позволяет смоделировать диалогичность общения между коммуникативными партнерами.

Для местоимения «wir» / «мы» в роли кооперативного, или совмещенного, обозначения автора и читателя характерны следующие дискурсивно-прагматические функции в контекстах научно-мыслительного процесса, позволяющие автору позиционировать себя и своего потенциального адресата в определенных ролях:

- «Соавторы» научного текста, планирующие и структурирующие вместе научный текст: (3) Und vergessen wir nicht: Auch im deutschen Schriftsystem kцnnen unterschiedliche Zeichentypen integriert sein (Dьrscheid, 2005). При этом диалогичность приведенного текстового фрагмента поддерживается императивной формой высказывания с «wir», открывающего обязательную объектную валентность при предикате мыслительно-речевой деятельности vergessen. Автор вместе с читателем «аранжирует» информации, осуществляя прагматическое фокусирование важных элементов информации Ожидание смыслового заполнения этой валентности создает локальное коммуникативное напряжение, благодаря которому поступающая информация, представленная в завершающей части тестового фрагмента, несет убеждающее и апеллирующее воздействие.

- «Наблюдатели», которые вместе читают текст и следят за последовательностью научно-познавательных действий, зафиксированных в определенных частях научного текста: (4) Denn wie wir gesehen haben, werden hier grцЯere Teile der Aktivitдten mental ausgefьhrt, was mit sich bringt, dass sie unfest sind, schnell vergessen oder durch andere gedankliche Aktivitдten ersetzt werden kцnnen. (Keseling, 2015)

В процессе коммуникации происходит не только репрезентация информации, но автор пытается взглянуть на сообщаемое с позиции? читателя, внося изменения в ход рассуждении? [Hyland 2009: 3]. Поэтому он моделирует кооперативное сотрудничество со своим потенциальным адресатом, как если бы он вместе с автором-исследователем структурирует и устанавливает связи между частями целого текста.

В-третьих, косвенный тип самообозначения через опосредованную эксплицитную ступень «wir» / «мы» (личного местоимения 1-ого лица мн. числа) может служить для представления автором себя как неотъемлемой части профессионального сообщества лингвистов («профессиональное wir»).

В контекстах научного сообщения инклюзивное «wir» позволяет автору представить себя как неотъемлемую часть профессионального сообщества лингвистов или как одного из типичных представителей немецкоязычного дискурсивного сообщества.

«Wir» / «мы» в функции обозначения говорящего и лиц, принадлежащих к профессиональному сообществу, нередко появляется в цитатах и отсылках к другим представителям научного сообщества.

- Автор выступает в роли комментатора (рецензента), который связывает свое знание со знанием профессионального сообщества, к которому он себя причисляет: (5) Im Einklang mit Reichenbach (1947), Bдuerle (1978) und Klein (1994) unterscheiden wir drei Zeitparameter: die ДuЯerungszeit, die Ereigniszeit und die Topikzeit. Unter Ereigniszeit verstehen wir die gesamte Zeitspanne, zu der ein Ereignis gegeben ist. ( Lьbbe, 2011)

- Автор - транслятор, передающий уже принятые экспертным научным сообществом знания и концепции, с которыми он солидаризуется и от имени которого он говорит: (6) Haben wir nicht in den letzten Jahren bereits eine stattliche Reihe von verschriftlichten Konferenzbeitrдgen prдsentiert und prдsentiert bekommen? Kennen wir mittlerweile nicht die Mцglichkeiten und Grenzen, die die jeweiligen methodischen Herangehensweisen uns bieten? (Schlesewsky, 2009)

Чтобы ввести в курс дела и сделать краткий обзор имеющихся научных результатов по обсуждаемой проблеме, автор обращается к деятельности всего профессионального сообщества в целом, указывая на конкретные факты, которые имели сильное влияние на всех исследователей. Таким образом, профессиональное-«мы» можно здесь обнаружить в составе риторических вопросов.

В-четвертых, косвенный тип самообозначения через опосредованную эксплицитную ступень «wir» / «мы» (личное местоимение 1-ого лица мн. числа) может служить для самообозначения автора как части языкового и культурного сообщества («лингвокультурное wir»).

Для обозначения себя как части языкового и культурного сообщества автор подключает к осуществляемой им научно-познавательной деятельности самое большое (контекстуально открытое) число действующих лиц, которые не действуют на самом деле, а их деятельность лишь инсценируется автором ради определенных целей, таких как генерализация и обобщение научной аргументации, для подчеркивания типичных условий, которые приходится учитывать автору при объяснении изучаемого научного объекта - языка, осваиваемого в ходе социализации, а затем постоянно используемого в разных ситуациях общения всеми без исключения людьми. При помощи «лингвокультурного wir» в определенных контекстах научного сообщения указывается, например, на то, что все мы, люди, так или иначе реагируем на действительность, с которой мы всегда должны считаться. Кроме того, нередко при обсуждаемом употреблении wir речь идет о типичных операциях, которые мы совершаем при помощи языка, таких как писать, читать, говорить, передавать мысли и эмоции и т.д.: (7) Wenn wir sprechen, dann in der Regel deshalb, weil wir anderen Menschen unsere Gedanken mitteilen wollen, ihnen Handlungsanweisungen geben, Gefьhle kundtun. Wenn wir schreiben, dann in der Regel deshalb, weil wir jemandem etwas mitteilen wollen, sei es einer konkreten Person, wenn wir beispielsweise eine E?Mail schreiben... (Schlobinski, 2011)

Текстовые высказывания с «лингвокультурным wir» / «мы» используются часто для тематизации общечеловеческих аспектов жизни в ситуациях, когда автор-исследователь апеллирует к общему фонду знаний («shared knowledge» - Swales 1990) читателя об устройстве нашего мира. «Wir» / «мы» в функции отнесенности к культурному сообществу/человечеству в целом появляются в контекстах, которые раскрывают повседневные действия и события, проявляющиеся так или иначе во всех сферах социальной деятельности людей, в том числе и в научной коммуникации.

3.2 Косвенное самообозначение через промежуточную эксплицитную ступень «man» позволяет задать контекстуально открытое множество представителей профессионального / социального сообщества.

Для неопределенно-личного местоимения «man» характерны следующие когнитивно-семантические варианты формирования авторизации.

Если автор выделяет себя из этого сообщества посредством man (man = ich), то речь идет о механизме нарочитого подчеркивания своей типичности через обобщение: «я» как любой другой (эксклюзивное использование man). Если автор включает себя в контекстуально открытую профессиональную / социальную группу посредством обозначения себя и группы через man, то - это намеренное «обезличивание» себя в составе группы (инклюзивное использование man).

Механизм типизации своей функциональной роли в отображаемой ситуации возможен при «типизирующем «man». При использовании автором научного текста неопределенно-личного местоимения с контекстуально обусловленной, конкретной референцией в функции косвенного самообозначения на основе выделения себя как единичного типичного представителя лингвистов на фоне контекстно неограниченного и количественно неопределенного лингвистического сообщества подразумевается только автор данного конкретного текста.

Коммуникативно-речевые действия при этом обозначаются чаще всего глаголами-когнитивами, которые в контексте научного сообщения представляют обозначаемые действия как семантически замкнутые на личной сфере говорящего / пишущего: (8) Materialitдt und Medialitдt sind zwar gelдufige Kategorien, auf die man nicht erst aufmerksam machen muss, es ist aber zu klдren, welche der Bedeutungsvarianten dieser polysemen Wцrter man aufgreifen will. (Fix, 2014) > Ich muss nicht erst darauf aufmerksam machen, aber ich will dies aufgreifen. Употребление местоимения «man» c когнитивами и модальными глаголами в эпистемическом значении выражает степень необходимости совершения автором-исследователем обозначенных в инфинитиве действий.

Механизм включения автора возможен тогда, когда неопределенно-личное местоимение «man» использовано автором для отнесенности себя к научному лингвистическому сообществу. «Профессиональное «man» с генерализирующей (обобщенной) референцией в функции косвенного самообозначения на основе включения себя как неотъемлемого представителя в контекстно открытое и количественно неопределенное профессиональное сообщество лингвистов позволяет автору позиционировать себя как представителя научного сообщества в целом или его части - лингвистического профессионального сообщества, в котором конкретный автор-исследователь выступает вместе с другими учеными-исследователями как единое целое: (9) Sieht man diese Schrift in einer Zeitung oder auf einer Karte, so weiЯ man, dass es sich um Textsorten wie Familienanzeigen oder Einladungen, und erfasst den Anspruch des Textes, den Eindruck des Handschriftlichen zu wecken und Eleganz, Traditionsbezug und Formbewusstsein auszudrьcken. (Thielmann, 2009) ? Alle Linguisten (einschlieЯlich meiner) sehen und erfassen es so. Поскольку говорящий/пишущий в этом «man» видит не только коллег, но и себя, то «man» становится средством косвенной авторизации.

Механизм включения возможен и с помощью «лингвокультурного «man». При использовании автором научного текста данного неопределенно-личного местоимения с предельно обобщенной референцией в функции косвенного самообозначения включение себя происходит в контекстно предельно открытое и количественно неопределенное лингвокультурное сообщество представителей одного языкового коллектива или человеческой цивилизации в целом: (10) Man kann folgende Wortzeichen fьr das heutige Deutsch annehmen: Apostroph, Ergдnzungs-, Trenn- und Bindestrich und den Abkьrzungspunkt. (Fuhrhop, 2008)

3.3 Косвенное самообозначение от 3-его лица через субстантивные номинации, представленные нарицательными существительными типа der Verfasser, der Autor и др. на основе саморефлексии (дистанцированного восприятия себя) относительно выполняемых в ходе осуществления научной деятельности функций.

Косвенное самообозначение от 3-его лица при помощи полнозначных нарицательных существительных «der Verfasser», «der Autor» (или других контекстных синонимов) на основе саморефлексии обнаруживается в немецком научном тексте крайне редко, особенно по сравнению с другими видами косвенно-эксплицитной авторизации (0 %- всего 5 предикаций)

Данный механизм авторизации полностью отличается от двух предыдущих типов. Хотя самообозначение автора происходит также через опосредованную дополнительную ступень идентификации по функциональной роли в текстопроизводстве, но местоименная указательная номинация заменяется на полнозначную субстантивную номинацию: (11) Da dem Autor die erste Option wenig realistisch erscheint, plдdiert er abschieЯend fьr eine gradualistische Strategie zur Realisierung der zweiten grundlegenden politischen Alternative. (Offe 1998) [Auer, BaЯler 2007: 18]

Таким образом, в качестве основных механизмов косвенно-эксплицитной авторизации, согласно проведенному исследованию, выступают: 1) самообозначение через опосредованную/ ступень «wir» / «мы», т.е. при помощи личного местоимения 1-ого лица мн. числа «wir»; 2) самообозначение через промежуточную ступень «man», выраженную неопределенно-личным местоимение «man», а также 3) самообозначение от 3-его лица (der Verfasser = ich) при помощи полнозначной номинации.

При этом каждый из видов косвенно-эксплицитных форм авторизации выбирается автором с учетом текущих коммуникативно-прагматических задач при воплощении полученных научных результатов в текстовой форме.

Раздел IV. Механизмы формирования скрытой авторизации

Маркеры скрытого присутствия автора представляют собой различные типы языковых средств несубстанционального характера, которые могут выражать субъективно-личное отношение автора-исследователя к сообщаемому знанию, а также лично к адресату и к процессу научной аргументации в целом.

Американский исследователь К. Хайланд выделяет три основных типа языковых маркеров, благодаря которым актуализируется в тексте авторское присутствие (writer stances) [Hyland 2009: 74-78]: 1) хеджированные или «подстраховочные» языковые выражения (hedges), которые призваны снизить категоричность авторских утверждений; 2) маркеры «отношения» автора (attitude markers), образующие категорию субъективно-личностных маркеров авторского присутствия; 3) актуализаторы / усилители эпистемической позиции автора (booster), позволяющие автору выразить свою уверенность в том, о чем он пишет / говорит, и эксплицитным образом обозначить свою вовлеченность в изучаемую проблему.

Основная функция этих типов языковых маркеров состоит, по К. Хайланду, в том, чтобы управлять процессом коммуникативного взаимодействия со своим адресатом. Адресат научного текста, выступающий по умолчанию потенциальным оппонентом, является представителем соответствующего профессионального сообщества (discourse community). В его экспертной оценке автор-исследователь особо заинтересован и использует весь доступный арсенал языковых средств, чтобы склонить на свою сторону.

Попадая в определенный контекст научного сообщения, языковые средства, выражающие разные аспекты оценки автором сообщаемого, параллельно актуализируют скрытое «присутствие» автора в научных текстах. Характеризуя имплицитную авторизацию научного текста в общем и целом, можно говорить о трех основных механизмах формирования имплицитных авторизующих смыслов:

I. Контекстная актуализация «присутствия» автора на основе семы антропонимичности (семы «человек»), которая входит в семантическую структуру предикатов речемыслительной, сугубо человеческой деятельности (когнитивов) и образованных от них абстрактных существительных и которая в контекстах научного сообщения связывается адресатом с автором текущего научного сообщения. Этот же механизм имплицитной авторизации реализуется в опоре на эгоцентрическую категориальную грамматическую семантику некоторых классов слов, которые функционально сопряжены с интеллектуальной, волевой и эмоционально-оценочной сферой говорящего-автора научного текста и указывают на его активную оценочную в широком смысле, мыслительную, организующе-структурирующую и т.д. деятельность в процессе создания научного текста.

II. Контекстная актуализация «присутствия» автора в опоре на потенциальную диалогичность грамматических форм и конструкций, наследующих при употреблении в научном тексте ингерентно присущий им в «канонических» ситуациях общения диалогизм непосредственного контакта между говорящим и адресатом.

III. Контекстная актуализация «присутствия» автора на основе намеренного нарушения семантического согласования между неодушевленным грамматическим субъектом и антропонимическим предикатом высказывания.

Механизм актуализации автореферентности на базе семы антропонимичности в контекстах научного сообщения особенно очевиден при употреблении предикатов речи и мысли, образованных от них абстрактных существительных, а также при использовании устойчивых коллокаций (глагольно-именных сочетаний) с включением существительных указанного типа.

В типичных для научной коммуникации ситуациях, таких как формулирование гипотез, планирование последующих действий, цитирование других представителей профессионального сообщества и т.д. эгореферентные элементы речи / текстов отсылают к автору-исследователю и позволяют моделировать его поведение: (12) Die Gestalt von graphematischen Reduktionssilben, die der Vollsilbe folgen, kann noch genauer beschrieben werden (Bьcking, 2015). Модализация содержания данного текстового высказывания через kann актуализирует допустимость утверждаемого, которая может быть связана как эпистемическая оценка только с фигурой автора; ср. трансформацию: > Ich halte es fьr mцglich, dass P.

Образованные от глаголов речемыслительной и научно-познавательной деятельности абстрактные существительные типа Fragestellung/постановка вопроса, Aufgabe/задание, Problem/проблема, Hypothese/гипотеза, Lцsung/решение, Diskussion/дискуссия обладают высокой частотностью в тексте научного сообщения. Грамматическое значение предметности у таких существительных не совпадает с лексическим значением предметности [Эйхбаум 1996: 61], поэтому в теоретической грамматике они относятся к периферии поля существительных. По своей лексической семантике такие существительные обозначают антропонимические действия и процессы, которые обычно совершаются в рамках научного изучения объектов. Наравне с другими средствами, они выступают как актуализаторы скрытой авторизации на базе семы антропонимичности: (13) Zur Durchfьhrung der Gesamtstudie wurde ein Textkorpus auf der Grundlage von vier Textsorten zusammengestellt (Steiner, S. 214).

Для большей наглядности актуализации скрытого авторизованного смысла следует провести трансформацию: Zur Durchfьhrung = Ich (der Autor) habe die Gesamtstudie durchgefьhrt, indem ich ein Textkorpus auf der Grundlage von vier Textsorten zusammengestellt. Таким образом, предложно-субстантивная конструкция «Zur Durchfьhrung der Gesamtstudie» является свернутым обозначением второго события и может быть развернута до предложения «Ich (der Autor) habe die Gesamtstudie durchgefьhrt».

Ту же имплицитно-авторизующую функцию несут на себе обсуждаемые абстрактные существительные в составе глагольно-именных сочетаний. Антропонимическая семантика глагольно-именных сочетаний также позволяет интерпретировать их как проекции авторской научно-исследовательской активности в структуру текста.

Глагольно-именные сочетания являются сигналами имплицитной авторизации, так как в них входят отглагольные существительные антропонимической семантики, актуализирующие то или иное научно-познавательное действие автора. Кроме того, эти конструкции выполняют текстоорганизующую функцию и структурируют научный текст как последовательность коммуникативно-смысловых блоков, соответствующих тем или иным научно-познавательным действиям автора.

Можно говорить о типичности некоторых группировок глагольно-именных словосочетаний для строго определенных коммуникативно-смысловых блоков научного текста: 1) глагольно-именные сочетания постановки цели: (der Frage nachgehen), 2) глагольно-именные сочетания формулировки проблемы: (zur Aufgabe machen), 3) глагольно-именные сочетания выдвижения научных гипотез: (Hypothesen vorschlagen), 4) глагольно-именные сочетания определения и объяснения понятия: (zum Ausdruck bringen), 5) аргументирующие и подтверждающие глагольно-именные сочетания: (zur Diskussion stellen), 6) глагольно-именные сочетания заключения (zum Resultat fьhren).

Скрытая авторизация осуществляется также в опоре на эгоцентрическую категориальную грамматическую семантику классов слов, которые функционально сопряжены с интеллектуальной, волевой и эмоционально-оценочной сферой говорящего-автора научного текста и указывают на его активную оценочную, мыслительную, структурирующую деятельность в процессе создания научного текста.

Эгореферентная категориальная семантика наиболее ярко проявляется у «недескриптивных» (модусных) языковых элементов, которые представляют собой своего рода проекции многообразных обстоятельств общения в речевую ткань высказывания. Являясь контекстно-обусловленными и зависимыми от коммуникативной ситуации, они отражают внешнюю по отношению к языку, изменчивую ситуацию общения в неразрывной связи с ведущим антропоцентром коммуникации - говорящим.

Среди наиболее важных недескриптивных языковых элементов, имеющих эгореферентную категориальную семантику, следует выделить прежде всего следующие их классы, наиболее типичные в научных текстах.

Модально-эпистемические компоненты: (14) Diese Analyse muss natьrlich unabhдngig von der Untersuchung einzelner Paradigmen stattfinden (Meinunger, 2011). Свернутое обозначение эпистемического компонента «natьrlich» может быть развернуто в предложение «ich weiЯ bestimmt, dass P ».

Модальные глаголы в эпистемическом значении (kцnnen/мочь, dьrfen/иметь право, sollen/быть вынужденным, mьssen/быть должным, lassen sich/быть возможным) выражают модальность возможности/необходимости, а тем самым, и мнение автора научного текста по поводу достоверности сообщаемого: (15) Dabei kцnnen nicht alle Probleme der Wortartentheorie angesprochen, geschweige denn gelцst werden (Henning, 2012).

Имплицитно-авторизующими маркерами выступают в контекстах научного сообщения и рационально-оценочные лексемы типа wichtig/важный, bedeutend/значимый, wesentlich/существенный, essenziell, notwendig/необходимо,

mцglich/возможно

Имплицитная референция к автору происходит в последнем из указанных случаев за счет актуализации рациональной оценки выдвигаемых или существующих теоретических положений, планируемых в исследовании действий, результатов анализа эмпирического материала и т.д., которые при восприятии научного текста естественным образом связываются с фигурой самого автора: (16) Auch um diesem Umstand abzuhelfen, ist es wichtig zu erforschen, was denn dieses Wort ausmacht (Wiegand, 2010).

Маркерами скрытой авторизации следует рассматривать реляционные единицы, или коннекторы (Konnektoren), имеющие метадискурсивную функцию. При помощи коннекторов автор научного текста интерпретирует логические смысловые связи между отдельными пропозициями и отраженными в них предметными ситуациями: (17) Diese Rekonstruktion ist allerdings m. E. bis heute nicht vollkommen gelungen (Dьrscheid, 2005).

Второй механизм формирования скрытой авторизации заключается в контекстной актуализации автора в опоре на диалогичность грамматических форм и конструкций, указывающих на говорящего и потенциального адресата. Особыми формами имплицитного маркирования авторского присутствия являются в научном тексте неассертивные формы текстовых высказываний (интеррогативные и императивные), которые на фоне доминирования утвердительных высказываний диалогизируют общение и, благодаря этому, сигнализируют о присутствии автора текста и его адресата.

Для того, чтобы аргументировать свою точку зрения и убедить в правильности рассуждений, автор научного текста часто актуализирует контакт с подразумеваемым получателем научного сообщения при помощи императивных и интеррогативных высказываний.

Интеррогативные высказывания являются нетипичными для контекстов научного сообщения. Высказывания в форме прямых вопросов используются в научном тексте крайне редко из-за социально укоренившихся стандартов общения в науке, где принято в первую очередь предлагать решения и ответы на интересующие научные вопросы, а не запрашивать информацию.

Низкая частотность данных структур повышает их прагматический потенциал, который используется для поддержания научной дискуссии и контроля над постоянным вниманием адресата. При отсутствии личного контакта с партнером по общению автор всё равно ориентируется на модель адресата, сложившуюся в его представлениях: (18) Die Ausgangsfrage dieses Beitrags lautet: Finden wir Gemeinsamkeiten zwischen Nominalphrasen und Sдtzen im Deutschen, die im Rahmen eines topologischen Feldermodells beschreibbar sind (Ramers, 2006)? Такие вопросы не запрашивают информацию у собеседника, а выполняют риторическую функцию стилистически маркированного формулирования проблемы. Они лишь открывают рассуждения, создавая коммуникативное напряжение в ожидании последующего ответа на сформулированную в форме вопроса проблему.

Эксплицитно-императивные высказывания в научных статьях и монографиях выполняют также важные прагматические функции, которые отражают нормы ведения научной коммуникации. Показатели императивности в научном тексте актуализируют контакт автора научного текста с его потенциальным читателем из числа представителей научного сообщества, т.е. одновременно маркируют «присутствие» обоих участников коммуникации. Основными семантико-синтаксическами типами императивов в научном тексте являются следующие: Vgl. -императивы; S./Siehe-императивы; Man-императивы с конъюнктивом.

С коммуникативно-прагматической точки зрения автор вводит Vgl.-императивы при отсылочных и интертекстуальных указаниях, а также для присоединения аргументации к имеющимся уже исследованиям: (19) Vgl. hierzu die Formulierungen und Literaturangaben im Handbuchartikel von Els Oksaar (Steiner, 2019).

Третий механизм скрытой авторизации в контекстах научной коммуникации отличается от двух предыдущих типов. Нарушение семантического согласования между грамматическим субъектом и предикатом приводит к контекстной актуализации авторизующего смысла. Сема антропонимичности особым образом проявляется в этом стилистически выразительный приеме.

Прямое значение глагола накладывает определенные семантические ограничения на валентную сочетаемость с актантами. В контекстах научного сообщения некоторому неодушевленному (ментальному) продукту часто приписывается сугубо человеческая деятельность и активность. П. фон Поленц говорит об этом механизме «задвижения субъекта», когда на первый план «выдвигается» ментальный продукт вместо мыслящего субъекта (Subjektschub), как о «самом семантически ярком проявлении деагентивации наравне с пассивными конструкциями» [Polenz 1981: 100]: (20) Vorliegender Beitrag mцchte sich mit Problemen, Mцglichkeiten und -Grenzen der Wortartenklassifikation auseinandersetzen. (Henning, 2012)