Размещено на http://www.allbest.ru/

Санкт-Петербургский государственный университет

Выпускная квалификационная работа

«Текстообразующие функции дискурсивных слов d?/d? в средневерхненемецком языке»

Соискателя на степень бакалавра Щукиной Катерины Витальевны

Научный руководитель:

д.ф.н., проф. Баева Галина Андреевна

Рецензент:

к.ф.н., доц. Бирр-Цуркан Лилия Фёдоровна

Санкт-Петербург 2017

Оглавление

Введение

1. К проблеме определения дискурсивных маркеров

1.1 Трактовка понятия «дискурсивный маркер» в лингвистических исследованиях

1.2 Особенности древних памятников. Формульность

1.3 Лексемы dф и dв в словарях и грамматиках средневерхненемецкого языка

2. Функционирование дискурсивных маркеров dф/dв в героическом эпосе «Песнь о нибелунгах» и рыцарском романе «Бедный Генрих»

2.1 Проблемы описания функционирования dф/dв

2.2 Dф/dв в начальной позиции

2.2.1 Dф/dв + глагол

2.2.2 Dф/dв + имя существительное (местоимение)

2.3 Dф/dв в конечной позиции

2.4 Dф/ dв в середине предложения

2.5 Dф/dв в сочетании с предлогами/наречиями

Заключение

Библиографический список

Введение

Актуальность исследования дискурсивных маркеров в средневерхненемецком языке обусловлена современным интересом науки к анализу языка с позиции антропологии и к исследованию частных вопросов коммуникации, таких как способов изменения коммуникативного воздействия на собеседника. Исследование проводится в рамках исторической прагматики, что даёт возможность приблизиться к изучению особенностей живой речи в письменных текстах отдалённых эпох. Кроме того, актуальность состоит в том, что описания текстов жанра героического эпоса и куртуазного романа позволяют, с одной стороны, определить индивидуальные особенности и типологические приметы конкретных текстов, и, с другой стороны, помогают выявить некие универсальные черты, присущие текстам самых разных типов и характеризующие текст как абстрагированный объект лингвистического описания.

Мы предполагаем, что использование дискурсивных частиц связано с традиционными речевыми формулами, характерные для этих двух жанров, указывают на его изначально устную природу. Литература Средневековья обладает своими канонами, от которых авторы редко отступали. В.М. Жирмунский писал, что повторение, как «древнейшая особенность устного поэтического стиля» Жирмунский, В. М. Средневековые литературы как предмет сравнительного литературоведения // Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. - Л., 1979. - С. 169., является отражением мировосприятия в конкретную эпоху, именно поэтому формулы можно найти как в рыцарском романе, так и в героическом эпосе.

Новизна исследования состоит в том, что в нём впервые осуществляется подробное исследование лексических средств организации дискурса - дискурсивных частиц dф и dв - в средневерхненемецких памятниках, которые ещё практически не являлись предметом специального изучения в германистике.

Цель исследования - выявление языковых способов текстообразования с помощью дискурсивных частиц и анализ случаев употребления дискурсивных маркеров d? и d? в средневерхненемецких памятниках.

Данная цель определила задачи дипломной работы:

1) уточнить понятие дискурсивных слов и определить своеобразие исследуемых единиц;

2) учитывая жанровые каноны эпохи, выявить, описать и систематизировать контексты употребления указанных лексем;

3) определить их коммуникативные и текстуально-прагматические функции;

4) описать дистрибуцию исследуемых единиц;

5) выявить синтаксическую сочетаемость исследуемых единиц.

Материалом исследования послужили немецкие средневековые тексты, а именно - авентюры XXII-XXV из героического эпоса «Песнь о нибелунгах» и рыцарский роман Гартмана фон Ауэ «Бедный Генрих». Такой объём обусловлен тем, что роман «Бедный Генрих» составляют 1520 строк, поэтому мы привлекли для анализа равный по объёму отрывок из «Песни о нибелунгах» в 1004 строки, которые несколько длиннее, нежели строки из рыцарского романа, что даёт нам в итоге одинаковый объём эмпирического. Материал извлекался из текстов методом сплошной выборки. В итоге выборка лексем составила 157 dв и 231 dф: 91 dв, 161 dф в «Песни о нибелунгах»; 66 dв, 70 dф в «Бедном Генрихе», всего 388 лексических единиц.

Предметом исследования являются текстообразующие функции дискурсивных маркеров в средневерхненемецком языке.

Методы исследования: метод сплошной выборки, анализ эмпирического материала осуществлялся на основании метода словарных дефиниций, метода семантического, прагматического и дистрибутивного анализа, а также метода количественного анализа.

1. К проблеме определения дискурсивных маркеров

1.1 Трактовка понятия «дискурсивный маркер» в лингвистических исследованиях

В последней трети ХХ века в связи с коммуникативно-прагматическим поворотом в лингвистике среди ученых возрос интерес к служебным (незнаменательным) словам, особенно к тем, которые «отражают не столько отношения между частями описываемого в высказывании фрагмента действительности, сколько отношения между элементами структуры дискурса, понимаемого как коммуникативная ситуация, включающая сознание коммуникантов и создающийся в процессе общения текст» Кибрик, А.Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания (универсальное, типовое и специфичное в языке). -- М., 1992. - С. 289.. Такие лексемы лингвисты стали обозначать по-разному: дискурсивными словами, дискурсивными маркерами, дискурсивными коннективами, прагматическими маркерами, прагматическими частицами, диалогическими частицами.

С. В. Когут объясняет такое терминологическое разнообразие «различными теоретическими подходами» к этой проблеме Когут, С. В. Дискурсивные маркеры в русскоязычных и немецкоязычных геологических статьях // Вестник Томского государственного университета. - 2014. - № 380. - С. 19.. О.Г. Почепцов характеризовал их как «индикатор практической силы высказывания»Цит. по: Власян, Г.Р. Особенности функционирования маркеров англоязычного конверсационного дискурса // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета, И., 2011. - С. 117., Г. Редекер - как лексическую единицу, сигнализирующую об «отношении высказывания к его непосредственному контексту» Redeker, G. Ideational and pragmatic markers of discourse structure. // Journal of Pragmatics. - 1990. - №. 14. - P. 372., а Д. Шиффрин - как средства, отвечающие за последовательность высказываний Schiffrin, D. Discourse Markers. - Cambridge, 1987. - P. 31..

Термин «дискурсивные слова» обычно соотносят с определённой группой лексических единиц, «важным свойством которых является их непосредственная связь с функционированием дискурса» Дискурсивные слова русского языка: опыт контекстно-семантического описания / под ред. К. Киселевой и П. Пайара. - М., 1998. - С.7..

Дискурсивные слова - это термин, используемый русскими лингвистами, тогда как немецкие ученые конца 70-х - начала 80-х годов прошлого века употребляли термин Gesprдchswцrter. Henne, H. Die Rolle des Hцrers im Gesprдch // Sprache und Pragmatik: Lunder Symposium 1978. - Lund, 1979. - S. 123.

Burkhardt, A. Die Beschreibung von Gesprдchswцrtern im allgemeinen einsprachigen Wцrterbuch // Wцrterbьcher/Dictionaries/Dictionnaires. Ein internationales Handbuch zur Lexikographie. - Berlin, New York, 1989. - S. 824. А. Букхард пишет, что за всю историю лексикографии германских языков с дискурсивными словами обходились несправедливо, так как они никогда не были описаны в полном объеме, их коммуникативные функции и коннотации не принимались во внимание или недостаточно различались учеными, и частеречную принадлежность зачастую определяли произвольно и неточно. Burkhardt, A. Ibid. При этом дискурсивные слова обладают относительно широкой анафорической и катафорической сферой влияния, как писали, например, Н. Диттмар и А.Е. Котов Dittmar, N. Lakmustest fьr funktionale Beschreibungen am Beispiel von auch (Fokuspartikel, FP), eigentlich (Modalpartikel, MP) und also (Diskursmarker, DM) // Modus, Modalverben, Modalpartikel. - Trier, 2002. - S. 143.

По: Мурашковская, Е. М. Подходы к исследованию дискурсивных маркеров // Вестник МГОУ. - 2014. - №5. - С. 54..

Согласно К. Л. Киселевой, понятие «дискурсивного слова» восходит к учению известного французского исследователя Освальда Дюкро, а дальнейшее развитие оно приобрело в трудах Антуана Кюлиоли, который разрабатывал собственную модель лингвистики высказывания Киселева, К. Л. Инвариантное и вариативное в семантике дискурсивных слов: автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук/ Киселёва Ксения Львовна; РГГУ. - М., 1996.. Иностранные учёные, занимающиеся дискурсом, а в особенности - конверсационным анализом, хорошо знакомы с понятием «дискурсивных частиц». Отечественные исследователи, как правило, не занимаются систематизацией дискурсивных слов среди отдельных частей речи. Они говорят о неопределённом статусе этих единиц, а ближайшей частью речи, в которую можно было бы их отнести, указывают служебные слова (не обладающие лексическим значением) и частицы (часто пересекаются с наречиями). Еще В.В. Виноградов серьёзно рассматривал эти же группы слов, в том числе, модальные слова и модальные частицы; кроме того, он ввёл функциональную классификацию с 12 классами Виноградов, В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). - М., 2001. - С. 603.. В. Виноградов выделял, например, следующие важные свойства модальных слов:

1) говорящему отводится центральное место, так как «модальные слова и частицы определяют точку зрения говорящего субъекта на отношение речи к действительности или на выбор функции отдельных выражений в составе речи»;

2) близость модальных слов и частиц - обе категории составляют ядро дискурсивной лексики Там же. - С.725, 729..

Термин «дискурсивные слова», хотя и еще и не применяется широко, некоторыми исследователями считается удачным. Он берет за основу «семантическую специфику слова -- его участие в соотнесении «вещественного» содержания высказывания с коммуникативной ситуацией» Кобозева, И.М., Захаров, Л.М. Для чего нужен звучащий словарь дискурсивных слов русского языка // Тр. междунар. конф. «Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии» (диалог `2005). - М., 2005. - С. 292., -- и отодвигает на второй план его формальные признаки. Разумеется, у дискурсивных слов есть определенные морфологические и синтаксические характеристики. Дж. Браун и Дж. Юл выделяют среди признаков дискурсивных маркеров следующие: свободный тип синтаксической связи со структурой, в которой они используются, часто препозитивное положение и факультативность употребления Brown, G., Yule, G. Discourse analysis. - Cambridge, 1983. - Р. 106.. Кроме того, маркеры дискурса служат связующим звеном между продуцентом, рецепиентом, местом и временем высказывания. А Г.Р. Власян считает, что «дискурсивные маркеры можно изучать только через их употребление, так как они не имеют денотата в общепринятом смысле» Власян, Г.Р. Указ. соч. - С.118..

Морфосинтаксическая специфика дискурсивных маркеров на данный момент изучена мало, так как при определении синтаксического статуса дискурсивного маркера возникает две проблемы. Первая - проблема «установления элемента предложения», в которую входит дискурсивный маркер и с которой он, соответственно, связан синтаксически; вторая - проблема «определения характера этой связи и ее направления» Кобозева, И.М., Захаров, Л.М. Указ. соч. - С. 292. (если речь идёт о подчинении). Однако очевидно, что не существует формальных критериев для определения дискурсивных маркеров как членов той или иной категории на основании традиционных лексико-грамматических категорий классической грамматики. Эту проблему рассматривали, помимо указанного выше В.В. Виноградова, такие ученые, как Т.А. Колосова и М.В. Черемисина, Т. Ф. Ефремова, решившие ввести категории вводных или модальных слов, скреп и предикативов соответственно Черемисина, М.И., Колосова, Т.А. Очерки по теории сложного предложения. - М., 2010. - С. 15.

Ефремова, Т. Ф. Толковый словарь служебных частей речи русского языка. - М., 2001. - С. 829.. Явное доказательство существованию проблемы частеречной классификации -- отсутствие единообразия в грамматической классификации одних и тех же дискурсивных маркеров и в примерах их использования, которое можно увидеть не только в словарях. Об этом писал Н.Н. Черник, говоря о «функциональной разнородности» данных единиц Черник, Н. И. Дискурсивные маркеры как средство логико-композиционной организации научного дискурса // Межкультурная коммуникация и профессионально ориентированное обучение иностранным языкам: материалы VII Международной конференции, посвященной 92-летию образования Белорусского государственного университета, 30 октября 2013 г. - Минск, 2013. - С. 94.. Например, разные авторы могут причислять одну и ту же лексему (дискурсивный маркер) к вводным словам, частицам, междометиям и т.д. И.М. Кобозева и Л.М. Захаров считают, что «акцентируя функционально-семантический аспект обозначаемого типа языковых единиц, термин «дискурсивные слова» позволяет обойти псевдопроблему их принадлежности к одной из традиционных «частей речи»» Кобозева, И.М., Захаров, Л.М. Указ. соч. - С. 293., что позволяет определить их формальные свойства, на основании которых можно будет произвести их разделение на лексико-грамматические категории. Однако сам термин «дискурсивные маркеры» наводит на мысль, что эти лексемы могут обладать специфическим значением и собственной сферой применения в разговоре.

Сегодня существует большое количество описаний и даже словарей дискурсивных слов Баранов, А. Н., Плунгян, В. А., Рахилина, Е. В. Путеводитель по дискурсивным словам русского языка. - М., 1993.; Ефремова, Т. Ф. Толковый словарь служебных частей речи русского языка. - М., 2001.; Шимчук Э., Щур М. Словарь русских частиц. - Frankfurt a.M., 1999. (например, Баранов, Плунгян, Рахилина 1993; Ефремова 2001; Словарь структурных слов 1997; Дискурсивные слова 1998; Шимчук, Щур 1999). Данные работы содержат необходимую информацию об основных дискурсивных маркерах, в том числе, в них рассматриваются фонетический, грамматический, синтаксический, семантический аспекты, однако этой информации недостаточно для того, чтобы обучать иностранцев языку. лингвистический грамматика средневерхненемецкий

Проблема определения понятия дискурсивных маркеров объясняется сильной привязкой данных единиц к контексту. Исследователи сходятся во мнении, что если попытаться «вынуть» такие слова из «живого» текста, то их семантика полностью утратится. Одним из подходов к классификации дискурсивных маркеров могло бы стать теоретическое рассмотрение их сочетаемости с другими лексемами в определенных контекстах, однако непонятно, возможно ли учесть все случаи сочетаемости дискурсивной лексики и классифицировать все возможные контексты.

Б. Фрейзер считает, что «дискурсивные (у него - прагматические) маркеры - это функциональный класс лексических выражений, существующий в любом языке». «Они не привносят никакого значения в пропозициональное содержание высказывания как такового, но сигнализируют, помечают, маркируют аспекты сообщения, которые хочет передать коммуникант» Цит. по: Мурашковская, Е.М. Указ. соч. - С. 54..

С определением Б. Фрейзера перекликается и мнение российского учёного А.А. Кибрика, который пишет, что «дискурсивные маркеры - слова или словосочетания, кодирующие значения, отличные от пропозиционального содержания (или от истинностной оценки)» Кибрик, А.А. Лекция «Дискурсивные маркеры». - 2009. - URL: http://www.philol.msu. ru/~otipl/new/main/courses/discourse/ New/14-discourse-markers.pps. - С.3.. Учёный указывает как на собственное значение изучаемого класса единиц, так и на отличие данного значения от смысла самого высказывания, однако это отличие не описывается.

Дискурсивные маркеры употребляют для того, чтобы возникла логическая и прагматическая связь «между словами, частями предложения и между предложениями» Голубева, И.С. Дискурсивный маркер в политическом дискурсе // Молодежный научный форум: Гуманитарные науки: Материалы XXV студ. междунар. заочной науч.-практ. конф. -- М., 2015. --№ 6(24). - С. 48., - пишет Е.С. Голубева. Она отмечает, что любая коммуникация опирается на логику поведения и дальнейшего взаимодействия, поэтому дискурсивные маркеры служат для «поддержания общения» и выступают в роли соединительных маркеров или частиц Там же. .

Т.В. Жеребило обозначает исследуемые единицы как дискурсные (дискурсивные) маркеры. Дискурсивный маркер - это «языковой инструмент структурирования дискурса - от фонетических показателей до синтаксических; это слова, фразы, звуки, не имеющие реального лексического значения, но обладающие функцией формировать разговорную структуру, передавая намерения говорящих при разговоре» Жеребило, Т.В. Словарь лингвистических терминов. - Н., 2010. - С.95.. А.Е. Котов толкует их как: «элементы, лишенные лексического значения и не привносящие дополнительной информации тексту» и приписывает им «разделительную и различительную функции в речевых актах» По: Мурашковская, Е.М. Указ. соч. - С. 54..

Однако, несмотря на десемантизацию слова в его дискурсивном употреблении, между этим его значением и значением в недискурсивном употреблении часто нет очевидной семантической связи. Более того, К. Киселёва и Д. Пайар считают значения дискурсивных слов более субъективной категорией, нежели значения слов полнозначных Киселева, К. Л, Пайар, Д. Указ соч. - С. 9..

В словаре «Путеводитель по дискурсивным словам русского языка» .А.Н. Баранов, В.А. Плунгян, Е.В. Рахилина определяют дискурсивные слова как «единицы, которые обеспечивают связность текста и отражают процесс взаимодействия говорящего и слушающего, позицию говорящего: то, как говорящий интерпретирует факты и оценивает их» Баранов, А. Н., Плунгян, В. А., Рахилина, Е. В. Указ. соч. - С. 7.. Ученые считают, что именно эти лексемы «управляют процессом общения» Там же., так как они раскрывают различные оттенки высказывания, позволяют оценить его истинность или значимость и т.д. Таким образом, им отводится важная роль как в процессе производства текста, так и в процессе его понимания. С этим мнением перекликается определение Г.М. Вишневской и Н.И. Кремень, которые писали, что «дискурсивные маркеры - это класс слов с уникальными и формальными возможностями, важной составляющей которых является прагматический аспект», а их главная функция - «структурно-смысловая организация текста» Вишневская, Г. М., Кремень, Н. И. О функционировании дискурсивных маркеров в устной политической речи // Государственное управление. Электронный вестник. - 2014. - №45. - с. 249., элементами которого они при этом являются.

Если обратиться к прагматической парадигме в языкознании, то можно заметить, что понятие «дискурсивные слова» все чаще используется вместо ориентированного на формальные понятия слова «частица». С одной стороны, частицам приписывают очень отличающиеся друг от друга функции. Исследователи рассматривают наряду с усилительными и выделительными частицами также формообразующие частицы, которые явно нельзя считать отдельными лексемами.

Важной особенностью маркеров дискурса является «обеспечение формально-грамматической и смысловой связности частей дискурса за счет демонстрации свойств когезии и когеренции.» Массалина, И.П. Дискурсивные маркеры [Электронный ресурс]. - URL: http://www.klgtu.ru/en/research/magazine/2009_15/45.doc. - С. 2. М.Б. Бергельсон считает, что в синтагматическом плане дискурсивные маркеры могут выступать в разных функциях, в зависимости от чего они регулируют или информационный поток, или отношения говорящих. Бергельсон, М.Б. Дискурсивные маркеры как часть речи // Типология языка и теория грамматики: Материалы Международной конференции, посвящённой 10-летию со дня рождения Соломона Давидовича Кацнельсона, 27-30 ноября 2007 г.». - СПб., 2007. - С. 25. О тех же свойствах исследуемых единиц писали и Л. М. Болсуновская, Ю.А. Зеремская и Н. В. Дубровская, которые охарактеризовали их как «единицы, отражающие процесс взаимодействия говорящего и слушающего» и выделили у них три главные функции: они должны служить когезии, показывать отношение автора к тексту и демонстрировать взаимодействие автора и слушателя/читателя. Болсуновская, Л. М., Зеремская, Ю.А., Дубровская, Н. В. Виды дискурсивных маркеров в русскоязычных и англоязычных научных статьях по геологии и нефтегазовому делу // Вестник Томского государственного педагогического университета. - 2015. - №4. - С. 118.

Итак, в связи с возникновением интереса к незнаменательным лексемам вообще и к дискурсивным маркерам, отражающим отношения между элементами коммуникации, в частности, учёные стали подробно изучать их на материале разных языков. Существует большое разнообразие в наименовании данных лексем, однако единства в определении их функций и частеречной принадлежности не наблюдается: их причисляют к десемантизированным служебным словам, к частицам или наречиям. Термин «дискурсивное слово» основывается на семантической специфике, при этом его формальные признаки не принимаются во внимание. Такие слова объединяют коммуникантов и обстоятельства, при которых происходила коммуникация, поэтому их изучение возможно только через контекст, и именно из-за такой сильной связи с контекстом сложно дать этим словам чёткое определение. Некоторые исследователи считают, что дискурсивные слова не играют никакой роли относительно значения высказывания, однако они отмечают те его аспекты, которые важны для коммуниканта, и обеспечивают когезию текста. Несмотря на большое количество работ по дискурсивным словам в современных языках, на историческом материале эта тема практически не исследовалась.

1.2 Особенности древних памятников. Формульность

В данной работе мы будем анализировать случаи употребления дискурсивных маркеров dф и dв, характерные для средневековых текстов, на материале героического эпоса «Песнь о нибелунгах» и рыцарского романа Гартмана фон Ауэ «Бедный Генрих». Для средневековых памятников характерно такое явление, как формульность, являющееся универсальной категорией фольклорных произведений, и исследуемые нами дискурсивные маркеры считаются традиционными инициальными эпическими формулами, отмечающими начало рассказа Masser, A. Von Alternativstrophen und Vortragsvarianten im Nibelungenlied // Hohenemser Studien zum Nibelungenlied. - Dornbirn, 1981. - S. 137.. В регулярном возникновении лексемы dв или устойчивых конструкций, как, например, “dф sprach”, найденных нами в исследуемом материале, видны отголоски традиционных эпических формул.

Данное свойство эпического текста отмечали ещё Я. Гримм, Л. Уланд, А.Н. Афанасьев, изучали известные исследователи-фольклористы, в том числе А. Даур, С. Боура, Р. Майер, О. Хольцапфель, В.М. Жирмунский, Е.М. Мелетинский, А. Н. Веселовский, П.А. Гринцер, но создал теорию формульности американский учёный М. Пэрри, а его ученик А. Лорд развил её. Пэрри считал, что формульность присуща устной поэзии, так как формулы - это основные структурные единицы текста. Традиционная формула использовалась для импровизации перед публикой, без неё поэт вряд ли сумел бы исполнить песнь, которые в большинстве своём были весьма длинными. Цит. по: Гуревич, Е.А. Парная формула в эддической поэзии. Опыт анализа // Художественный язык Cредневековья. - М., 1982. - С. 61.

Однако несмотря на то, что формула оказалась главным понятием, находящимся в центре теории, её не стали изучать как самостоятельную единицу, присущую поэзии. М. Пэрри и А. Лорд характеризовали формульность как свойство исключительно устного текста, необходимое поэту для импровизации, поэтому анализ формул считался излишним Там же. .

Одним из основных выводов М. Пэрри, основывающийся на главном тезисе его теории, что формула - исключительно утилитарное средство, является отрицание художественного эффекта как цели применения формул Там же. - С. 82.. Поэтому следует проводить различие между формулой как элементом, необходимым поэту для импровизации, и формулой в качестве рефрена или других средств поэтического искусства, используемых исполнителем сознательно для достижения художественной цели.

Обилие формул объясняется тем фактом, что средневековые эпические памятники восходят к устной традиции, и дошедшие произведения, по сути, возникали в процессе повествования. Что касается «Песни о нибелунгах», многие учёные пытались доказать её устную природу. Например, Шт. Зондерэггер считает прямую речь героев эпоса доказательством его устного характера Sonderegger, St. Reflexe gesprochener Sprache in der althochdeutschen Literatur // Frьhmittelalterliche Studien. - 1971. - Vol. 5. - S. l76., тогда как К.Х.Р. Боргхарт аргументирует эту теорию наличием в тексте множества формул. Borghart, K.H.R. Das Nibelungenlied. Die Spuren mьndlichen Ursprungs in schriftlicher Ьberlieferung. - Amsterdam, 1977. - S. 147.

Исследователи «Песни» часто задавались вопросом, можно ли считать формулы доказательством устного характера текста. Ещё недавно учёные принимали формульность за оставшуюся от устного стиля особенность. Разумеется, в устных эпических произведениях можно найти огромное количество формул, однако это отнюдь не значит, что все древние тексты со множеством формул опираются на устные произведения. Поэтому можно сделать вывод, что в «Песни о нибелунгах», которая хотя и тесно связана с устной традицией, формульность обладает иной функцией, нежели в исключительно устных произведениях. Сегодня учёные считают, что формулы в «Песне» являются скорее стилистической характеристикой, а не структурной: автор намеренно употребляет формулы в качестве художественного средства, чтобы у слушателей (читателей) создалось впечатление устности, благодаря чему запечатлённый на бумаге текст остаётся связан с древней традицией рассказа См., например: Рыкунова, А. Б. К вопросу о научной и культурной рецепции «Песни о нибелунгах» // Шаги/Steps. - 2015. - Т. 1. № 2. - С. 145..

В 1950-1960-е годы последователи теории М. Пэрри и А. Лорда стремились применить её к средневерхненемецким текстам, в том числе, к «Песни о нибелунгах». Исследователи пытались решить вопрос об авторстве эпоса и изучали, как соотносятся письменное и устное в тексте, однако они пришли к выводу, что невозможно точно разграничить эти два понятия и что следует говорить об их взаимопроникновении Там же. - С. 134..

Выбор текстов для настоящего исследования неслучаен, так как в и в эпосе, и в куртуазном романе априори можно найти множество примеров применения исследуемых нами лексем, хотя оба эти жанра принципиально отличаются друг от друга. Мы ограничимся рассмотрением текста «Песни о нибелунгах» и «Бедного Генриха», так как предполагаем, что в других текстах того же периода наблюдается похожая картина использования дискурсивных слов.

Хотя оба произведения были записаны примерно в одно время - в конце 12 - начале 13 века - они различны по своей природе. Как и многие другие примеры героического эпоса, «Песнь» анонимна, что принципиально для этого жанра: те, кто соединил и обработал известный им материал, не признавал себя авторами произведений, несмотря на то, что компилятор «Песни» не мог не знать о понятии авторства, являясь современником куртуазных авторов - Гартмана фон Ауэ в том числе Гуревич, А. Я. Средневековый героический эпос германских народов // Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. -- М., 1975. -- С.6-7.. Таким образом, «говорящий здесь - только исполнитель передаваемого текста» Тюпа, В. И. Три стратегии нарративного дискурса // Дискурс. - 1997. - №3-4. - С. 108., как считал В.И. Тюпа. В тексте «Бедного Генриха», напротив, автор с первых строк обозначает себя, называя своё имя.

Главное отличие романа от эпоса состоит в том, что эпос можно соотнести с мифом, и его читатели всегда верили в подлинность описанных в нем событий, тогда как для романа такая вера не являлась неотъемлемой частью его восприятия. Важной характеристикой куртуазного мира было соединение реальности и фантазии, которая, в свою очередь, преподносится автором как бытовое явление. В романе соединяются две темы: любовь и фантастика (сюда относятся не только волшебные мотивы, но и всё необычное) Луков, В. А. Этапы литературного процесса: Средние века: Высокое Средневековье. -- Теория истории литературы: Жанры [Электронный ресурс]. - URL: http://www.litdefrance.ru/199/1359., однако, как отмечает Е. М. Мелетинский, эта фантастика может быть объяснена с рациональной точки зрения. Учёный также пишет, что в романе изображена самостоятельная личность, «уже не связанная с этническим коллективом (и оппозицией «свой-чужой»)», а интересует автора романа личная судьба и собственные переживания героя, уже не связанные с «общественным «эпическим» фоном» Мелетинский, Е. М. Средневековый роман. Происхождение и классические формы. - М., 1983. - С. 3.

«Песнь о нибелунгах» датируется примерно 1200 годом, и считается, что возник текст в Австрии. Эпос включает в себя 39 глав (или авентюр) и состоит из двух частей. Всего существует 3 рукописи, представляющих особые редакции: А, В и С, и до сих пор никому из исследователей не удалось установить подлинную, первоначальную рукопись. В нашей работе мы используем текст, базирующийся на рукописи В, которая датируется XIII веком Das Nibelungenlied Mittelhochdeutsch/Neuhochdeutsch // Hgg. v. Joachim Heinzle. - Berlin, 2015. - 1755 S.. В отличие от многих рыцарских романов, которые исполнялись при королевских дворах, сюжет «Песни о нибелунгах» не был заимствован из французской культуры: он является национальным достоянием. Интересно, что до того, как неизвестный певец представил «Песнь» в том виде, в котором она дошла до наших дней, существовало два самостоятельных сюжета, возникших примерно в одно время у франкских племён, но имевших различную историю развития. «Песнь» повествует о попытке примирения германцев с гуннами - о событии, восходящем ко времени Великого переселения народов. В первой части рассказывается о падении королевства бургундов, во второй - о гибели короля гуннов Этцеля.

Роман «Бедный Генрих» был написан в 1197 году после возвращения автора из крестового похода на родину. Швабский рыцарь, Гартман фон Ауэ, как и все его современники, был увлечён романами известнейшего поэта Кретьена де Труа, и «перевёл» два его романа на немецкий язык. Одновременно с ними появляется «Бедный Генрих» - единственное произведение автора, которое является не переложением французского источника, а представляет собой обработку немецкой легенды, в чём видно сходство романа с «Песней о нибелунгах». Как пишет А. Д. Михайлов, этот роман во много близок житийной литературе, которая заостряла внимание на бытовом элементе, но в данном случае это «кажущуюся близость»: христианские мотивы «гордыни, наказания за неё, смирения и прощения» - не главное здесь. В центре - идея человечности, которая, в итоге, побеждает и не позволяет Генриху согласиться на смерть невесты ради его исцеления, за что Господь награждает его Михайлов, А. Д. Роман и повесть высокого Средневековья // Средневековый роман и повесть. - М., 1974. - C. 20..

Учёные писали и о некотором сходство между жанрами героического эпоса и рыцарского романа: Е.М. Мелетинский говорил, что «средневековый роман имеет с эпосом ещё живые связи» Мелетинский, Е.М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. - М., 1986. - C. 192., X. Кун считал мнимым разграничение этих двух жанров Kuhn, H. Gattungsprobleme der mittelhochdeutschen Literatur. - Mьnchen, 1956. - S.15.. Н. Р. Вольф уверен, что отличие героического эпоса от куртуазного можно увидеть в том, как авторы относятся к этим произведениям: он говорил, что создатель «Песни» отталкивался от традиции устного структурирования текстов, что доказывает регулярное применение частицы dф, а куртуазный эпос опирается на письменный язык Wolf, N. R. Satzkonnektoren im Neuhochdeutschen und Mittelhochdeutschen. Prolegomena zu einer kontrastiven Textsyntax // Sprachwissenschaft. - 1971. - №3. - S. 44..

Как было сказано выше, исследуемые тексты в рамках жанровых канонов характеризуются обильной формульностью, а так как речь идёт о стихотворных текстах, то некоторые их характеристики можно также объяснить «требованиями метрической структуры» Тихонова, Е.С. Временная локализация действия в средневерхненемецких эпических памятниках: автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук, Тихонова Елена Сергеевна; СПбГУ. - СПб., 2009. - С.15.. Далее, как отмечает Н.А. Бондарко, формула (которую он называет стереотипом) «является не только регулярно воспроизводимой, но и продуктивной структурой, характеризующей порождаемый с ее помощью текст как принадлежащий к определенной традиции», поэтому частое их употребление имеет большое значение для передачи «типичных концептуальных структур в типичных же формах» Бондарко, Н.А. О стереотипных структурах и их варьировании в средневековой словесности // Типология языка и теория грамматики: Материалы Международной конференции, посвящённой 10-летию со дня рождения Соломона Давидовича Кацнельсона, 27-30 ноября 2007 г.». - СПб., 2007. - C. 32.. В.М. Жирмунский считал «традиционные формулы эпического повествования <…> особенностями поэтического мышления, в котором типическое и традиционное преобладало над индивидуальным» Жирмунский, В. М. Указ. соч. - С. 169.

Важной особенностью древнего эпоса является присутствие автора в тексте и его обозначение в нём, в отличие от, например, хроник или, как это было в русской традиции, погодных записей. Как пишет И.П. Еремин, автор проявляет себя в оценках событий, пытается комментировать их, может давать прямую характеристику героев сказания Еремин, И.П. Формы летописного повествования // Лекции и статьи по древней русской литературе. - Л., 1987. - С. 55.. Он обладает собственной манерой изложения, и проследить её можно, обратив внимание, среди прочего, на выбор лексики. Сказитель описывал отдельные факты, изображал лишь «внешнюю канву событий», при этом прекрасно понимая, что в мире всё связано, и одни события являются следствием других. И именно такие связи он отражал во время исполнения песни, используя, в том числе, формульные выражения, к которым, несомненно, относятся и регулярно повторяющиеся коннекторы или дискурсивные маркеры.

1.3 Лексемы dф и dв в словарях и грамматиках средневерхненемецкого языка

Как мы отметили ранее, характерной особенностью письменных памятников древности, существующих в устной традиции, является частотное употребление разных формульных элементов, в том числе, частиц d? и d?. Однако работ, посвящённых данной тематике, в современной науке почти нет. Например, Г. А. Баева исследует функции и анализирует сочетаемость этих лексем на ограниченном языковом материале Баева, Г.А. Дискурсивные частицы d? /d? в немецком героическом эпосе // Philology. - 2016. - №4. - С. 55-56., а Е. В. Тихонова пишет о конкретных конструкциях с ними в древне- и средневерхненемецком Тихонова, Е.В. Следы поэтических формул в древневерхненемецких и средневерхненемецких памятниках // Электронный научный журнал SCRIPTORIUM: история древнего мира и средних веков. - 2010. -- № 6. - [Электронный ресурс]. - URL: http://elib.bsu.by/handle/123456789/91498. - С. 62.. Далее мы приведём описания этих частиц, представленные в различных словарях и грамматиках немецкого языка.

Авторы исторических грамматик указывают семантическое развитие данных лексических единиц. Например, И. Даль описывает изменение d? и d? от указательного наречия к указательной частице: ahd. d?r > mhd. d? > nhd. da; ahd. dara > mhd. dar; наречие времени ahd. mhd dф > nhd. da Dal, I. Kurze deutsche Syntax. - Tьbingen, 1962. - S. 151.. А. Беттен, исследующая синтаксические особенности древних текстов, говорит, что эти лексемы использовались «для привлечения внимания читателя к переходу от одного действия к другому» Betten, A. Zur Satzverknьpfung im althochdeutschen Tatian // Althochdeutsch. 1987, C. 407

В «Средневерхненемецком словаре» М. Лексера указаны три значения для каждой из рассматриваемых частиц, при этом два значения у них совпадают - обе лексемы могли выполнять указательную («da, dort, damals») и относительную («als») функции, однако в обоих случаях частица dв указывала на локальность, в то время как dф отвечала за темпоральное значение. Также в словаре М. Лексера отмечается, что эти слова часто использовались «лишь для продвижения речи» и, как следствие, самого повествования Lexer, M. Mittelhochdeutsches Handwцrterbuch [Электронный ресурс]. -- URL: http://www.woerterbuchnetz.de/Lexer?lemma=dar, http://www.woerterbuchnetz.de/Lexer?lemma=do . Кроме того, в словаре также дано семантическое развитие этих частиц.

В другом лексикографическом источнике, а именно в «Средневерхненемецком словаре», Бенеке, Мюллер и Царнке тоже подчёркивают темпоральное употребление частицы dф, в то время как частица dв использовалась для передачи локального значения и указания на первопричину действия или события. Авторы словаря также определяют dф как указательное наречие, причём различают его темпоральное употребление: его использовали или просто для указания на прошлое (“damals”), или для обозначения времени, когда проявляли себя следствия какого-либо действия в прошлом (“darauf”). Также эти лексемы характеризуются как относительные и указательные частицы. Кроме того, в словаре даётся дистрибуция лексем: dф могло стоять в начале, середине и конце предложения, а также открывать следующее предложение; dв следовало за личными и относительными местоимениями. Mittelhochdeutsches Wцrterbuch von Benecke, Mьller, Zarncke [Электронный ресурс]. URL: http://www.woerterbuchnetz.de/BMZ?lemma=do, http://www.woerterbuchnetz.de/BMZ?lemma=da

В другом «Средневерхненемецком словаре», изданном совместно университетами г. Майнца и г. Трира, также говорится о смешении значений двух лексем начиная с XIII века. Dф здесь определяют как наречие и приписывают ему как локальное, так и темпоральное значение, причём если это слово стоит в начале предложения, то речь идёт об определённом моменте в прошлом. Кроме того, авторы словаря говорят об ослаблении семантики и указании на продвижение повествования. Также приводится противительное значение (“dennoch, aber”) и функция коррелята в выражении “wand(e)…dф” Mittelhochdeutsches Wцrterbuch [Электронный ресурс]. - URL: http://www.mhdwb-online.de/index.html .

В словаре Й. К. Аделунга даётся определение лишь одной частице, da, так как ко времени нововерхненемецкого периода частица dф уже вышла из употребления. Он называет da „Bestimmungswцrtchen“ («определительное словечко») и трактует её как указательное локальное и относительное наречие, соотносимое как со временем, так и с местом, а иногда и с объектами материальной действительности. В качестве второй функции Й. К. Аделунг указывает, что da является “Bindewort” (соединительное слово), и в этом случае речь идёт исключительно о временном значении Adelung, J. C.: Grammatisch-kritisches Wцrterbuch der Hochdeutschen Mundart mit bestдndiger Vergleichung der ьbrigen Mundarten, besonders aber der oberdeutschen [Электронный ресурс]. - URL: http://www.woerterbuchnetz.de/Adelung?lemma=da .

В «Немецком словаре» Я. и В. Гримм указывают множество значений и случаев употребления обеих лексем, однако мы остановимся лишь на тех, что имеют непосредственное отношение к средневерхненемецкому периоду языка. Во-первых, авторы подчёркивают смешение и неразличение значений обеих частиц: темпорального у dф и локального у d?. В словаре говорится также о том, что раньше частицу d? использовали перед каким-либо топонимом („die alte sprache liebt es, wenn vor dem eigennamen eines landes, flusses, waldes, einer stadt eine prдposition steht, noch ein hinweisendes da vorangehen zu lassen“). Кроме того, указывается относительное значение d?, а ещё его применение в целях оживить повествование. В средневерхненемецком d? могли располагать отдельно от предлога или наречия, с которым это слово было употреблено, и в этом случае ему приписываются указательная и относительная функции, так же как и dф. Однако если эта лексема всё же образовывала сложное слово с другой лексемой, то в силу метрических причин гласная менялась, и dar становилась der («derbо, dermite») Deutsches Wцrterbuch von J. und W. Grimm [Электронный ресурс] - URL: http://www.woerterbuchnetz.de/DWB?lemma=da .

Итак, в первом разделе мы выяснили, что научной среде возрос интерес к служебным лексическим единицам, и в особенности к тем, которые отражают существующие между участниками коммуникации отношения - дискурсивным маркерам. В зависимости от теоретического подхода к их изучению, учёные дали различные названия этим лексемам, причём отечественные учёные чаще используют термин «дискурсивный маркер», а немецкие исследователи применяют термин Gesprдchswort. Однако не только в терминологии, но и в дефиниции и определении статуса маркеров дискурса нет единства: чаще всего их считают десемантизированными незнаменательными словами и причисляют к наречиям или частицам. Несмотря на то, что понятие дискурсивного слова восходит к исследованиям французских учёных, эту тему разрабатывали и ранее в других странах: например, В. В. Виноградов говорил о модальных словах и частицах и создал классификацию, состоящую из 12 классов.

Термин «дискурсивное слово» отталкивается от семантической специфики слова, не акцентируя особого внимания на его формальных признаках. Характерным для таких слов является то, что они употребляются факультативно и объединяют участников коммуникации и обстоятельства, в которых протекала коммуникация, в единое целое, именно поэтому изучать маркеры дискурса можно лишь в опоре на контекст, что позволяет решить проблему определения их частеречной принадлежности.

Современные исследователи пишут о необходимости использования данных языковых единиц, важных для поддержания общения, для возникновения логической и прагматической связи на лексическом и синтактическом уровнях. К тому же, такие слова чаще всего не играют значительной роли в изменении содержания высказывания, но они маркируют важные для говорящего аспекты коммуникации на всех уровнях от фонетического до синтаксического.

Главным свойством дискурсивных маркеров является структурно-смысловая организация высказывания, ибо служат, прежде всего, возникновению когезии и когерентности и важны для создания и понимания текста, а кроме того - для отражения взаимодействия автора и рецепиента.

Во втором разделе мы описали особенности письменных памятников отдалённых эпох, среди которых одно из главных мест занимает такое свойство как формульность. Исследуемые нами дискурсивные маркеры называют традиционными инициальными эпическими формулами, сигнализирующими о начале события и возникновении новой ситуации. Для поэта формулы были способом импровизации перед слушателями, ибо без такого вспомогательного средства ему было бы сложно исполнить своё произведения. Таким образом, формулы отнюдь не всегда служили созданию художественной атмосферы, о чём писал основоположник теории формульности М. Пэрри, считавший их утилитарными единицами.

Дошедшие до нас письменные памятники изначально восходят к устной традиции и возникали они в процессе изложения, что объясняет насыщенность древних текстов формулами. Однако это не означает, что все такие тексты базируются на устных преданиях. Из этого учёные сделали вывод, что в «Песни о нибелунгах» формулы играют иную роль, нежели в полностью устных памятниках: они важны для создания особого стиля, атмосферы устности, что позволяет тексту сохранить связь с древней традицией повествования. Исследователи описывают формулы не только как воспроизводимые, но и как продуктивные элементы, в которых, однако, традиция отодвигает индивидуальные характеристики на второй план.

Выбор произведений для анализа не случаен, так как мы можем сравнить их в контрасте: хотя героический эпос и куртуазный роман схожи по своей природе, между ними можно найти и множество различий. Если эпос завязан на мифе, где фантазия и реальность переплетаются, то в рыцарском романе фантастические мотивы объясняются с позиции рационального мышления. Кроме того, эпические герои сильно привязаны к «этническому коллективу», тогда как в романе автор делает акцент на судьбу и переживания героя как самостоятельной личности.

«Песнь о нибелунгах» и «Бедный Генрих» появились примерно в одно время, в конце XII- начале XIII веков, и объединяет их то, что оба являются обработками немецких легенд, а не переложением на немецкий язык французских источников.

В третьем разделе мы привели трактовки исследуемых лексем dф и dв, найденные в словарях и грамматиках немецкого языка. В древневерхненемецком существовала указательное наречие dar, которое и дало начало частицам, сохранившим указательное значение. Кроме этого, исследователи выделяют относительное, локальное и темпоральное значения, причём различают характерное значение для каждой лексемы: если dф имело тенденцию к выражению временных характеристик, то dв чаще использовалась для описания локальных свойств. Но несмотря на частое разграничение в употреблении, иногда значения смешивались, и любая из лексем могла использоваться в любом значении.

2. Функционирование дискурсивных маркеров dф/dв в героическом эпосе «Песнь о нибелунгах» и рыцарском романе «Бедный Генрих»

2.1 Проблемы описания функционирования dф/dв

В предыдущей главе мы привели трактовки исследуемых лексем, выявленные ранее учёными в разных текстах отдалённых эпох и представленные в различных лексикографических источниках. Задача настоящей главы состоит в выявлении функциональных возможностей исследуемых частиц. Эта проблема актуальна, т.к. специального анализа функционирования дискурсивных маркеров dф и dв в средневерхненемецком практически нет. Остановимся на этом подробнее. Г.А. Баева на примерах из «Песни о нибелунгах» показывает, что в разных позициях dф может:

1) открывать повествование в строфе и выступать в роли временного союза «когда» и «после того, как»;

2) указывать на последующее действие/эпизод;

3) вводить новую ситуацию;

4) отсылать к предыдущей ситуации;

5) являться обстоятельством с совмещённым локально-временным значением. Баева, Г.А. Указ. соч. - С. 55-56.

Кроме того, Г.А. Баева приходит к выводу, что данные лексемы, во-первых, используются для ввода прямой речи в сочетании с глаголами говорения в форме претерита; и во-вторых, употребляются с глаголами werden и sоn в конструкциях, похожих на пассивные конструкции в современном немецком языке. Другие исследователи также указывают на возможность указанных частиц переключать речь автора и персонажей. Например, А. Б. Рыкунова, отмечает характерную формульную конструкцию «dф sprach + персонаж + эпитет, относящийся к этому персонажу» Рыкунова, А.Б. Указ. соч. - С. 144-145..

Е. В. Тихонова, обращаясь к более раннему периоду языка, замечает, что коннектор thф (средневерхненемецкий dф) в сочетании с “abur” («снова») означал быструю смену действия. Также она делает вывод, что такая конструкция является исключительно германским явлением, встречающимся сперва в переводных текстах с латыни, тогда как в латинском оригинале то же самое понятие выражается простой глагольной формой (“dicendo”). Помимо этого, исследователь описывает ещё две формулы с той же семантикой, и в обеих присутствую коннекторы dф и d?, а именно: в сочетании с наречием “zehant” - «немедленно» Тихонова, Е.В. Следы поэтических формул в древневерхненемецких и средневерхненемецких памятниках // Электронный научный журнал SCRIPTORIUM: история древнего мира и средних веков. - 2010. -- № 6. - [Электронный ресурс]. - URL: http://elib.bsu.by/handle/123456789/91498. - С. 62. и в конструкции dф + глагол перемещения/удаления + dan/sвn Там же. - С. 63.. Е.В. Тихонова предполагает, что вторая конструкция является средством когезии с темпоральной семантикой «тогда, потом».

Д. В. Шапочкин, ссылаясь на классический труд Т.А. ван Дейка, говорит о двух аспектах дискурсивного анализа - текстуальном, который включает в себя «анализ текста на всех уровнях: от фонетического до синтаксического», и контекстуальном, что выливается в идею о контексте как об определяющем структуру текста элементе Шапочкин, Д. В. Метод когнитивного анализа дискурса в лингвистике // Вестник Челябинского государственного университета. - 2013. - №10. - С. 101.. Именно такого подхода к анализу дискурсивных маркеров мы и придерживались в нашей работе.

Произведя отбор материала методом сплошной выборки, мы определили синтактическую позицию dф и dв в строфе, их дистрибуцию и сочетаемость с другими частями речи. На основании этого мы выделили функции dф и dв и выяснили, что они могут не только употребляться как самостоятельные значимые единицы, но и входить в сочетания с другими лексемами.

Во второй главе мы анализировали примеры следующим образом: мы выделили группы примеров на основании функционального значения - способ классификации, которую О. Г. Мельник и Э. А. Сидельник считают наиболее удачным Мельник, О. Г., Сидельник, Э. А. Дискурсивные маркеры в научных статьях по лингвистике // Известия Южного федерального университета. Филологические науки. - 2017. - №1. - С. 123. - после чего описали эту функцию и рассмотрели каждый случай употребления подробно, опираясь как на лингвистические характеристики описываемой конструкции, так и на окружающий контекст. Материал исследования показал, что частицы могут занимать в строфе начальную, серединную и, реже, конечную позицию. Доминирующим оказалось использование в начальной позиции, поэтому наш анализ мы начнем с нее.