Субъективно-оценочные образования как эмотивные средства воздействия на читателя (на материале произведений М. Веллера)

Разговорная речь представляет собой сниженную разновидность разговорного языка, для которой характерно использование лексики, находящейся за границей литературной нормы. Разговорная лексика употребляется в непринужденной речи, в неофициальной обстановке. Разговорные слова содержат или положительную, или отрицательную оценку обозначаемого предмета.

Лексика просторечная, в отличие от разговорной, находится за пределами строго нормированной литературной речи. К просторечной лексике относятся слова грубоватые, грубые или слова не принятые в литературном языке.

Просторечие - это не ограниченные территорией или профессией, родом деятельности отклонения от лексической, грамматической и произносительной нормы литературного языка. Так же можно сказать, что просторечие - это языковые факты, не соответствующие нормам литературного словоупотребления, но не ограниченные в своем функционировании ни территориальными, ни социальными рамками.

М.И. Фомина выделяет два вида просторечий:

· обиходно-бытовые. Слова, которые по своей семантике и дополнительной экспрессивно-стилистической окраске выразительнее, чем разговорно-бытовые. Они находятся на грани современного литературного языка.

· грубое просторечие. Слова, употребляемые в устной форме общения и являются весьма ограниченными по сфере распространения. Они находятся за пределами литературного языка. Эти слова по экспрессивно-эмоциональной окраске бранно-вульгарные [56].

К грубо просторечным словам могут быть отнесены слова, употребляемые в устной форме общения и являются весьма ограниченными по сфере распрастранения. Они находятся за пределами литературного языка. По своей экспрессивно-эмоциональной окраске эти слова бранно-вульгарные.

Н.М. Шанский в свою очередь выделяет общий разряд разговорно-бытовой лексики, включающей в состав две группы слов:

1) общенародную разговорно-бытовую лексику;

2) разговорно-бытовую лексику, социально или диалектно ограниченную.

Общенародная разговорно-бытовая лексика подразделяется на:

а) разговорно-литературную лексику, объединяющую слова разговорно-бытового характера, не нарушающие норм литературного употребления (сменка, ухмыльнуться)

б) просторечную лексику, характерную для простой непринужденной разговорной речи, не связанной строгими нормами. По мнению Н.М. Шанского, слова, входящие в состав просторечий, часто стоят на грани литературного употребления, часто представляют собой нелитературные слова [57]

При этом ученый отмечает, что, разграничивая в разговорно-бытовой лексике лексику разговорно-литературную и просторечную, необходимо учитывать зыбкость, подвижность границ между этими разрядами.

В данной работе будем также разграничивать просторечия, не соответствующие языковым нормам и находящиеся за пределами литературного языка, и просторечия, нарушающие морально-этические нормы.

Просторечная и разговорная лексика, особенно отдельные элементы, обладающие выраженной эмоциональной окраской, используются писателем для создания особой экспрессивности, яркости изложения, для сниженной в экспрессивном плане характеристики лиц, предметов, событий. В исследуемых произведениях широко используются для этой цели просторечные (грубые и негрубые) и разговорные выражения. В большинстве случаев они подчеркивают ироничность жизненных ситуаций, описанных в рассказах, придают комичность происшедшему.

Как показали исследования, сниженная литературная лексика в рассказах Михаила Веллера используется достаточно широко. В указанных выше произведениях данного автора зафиксировано много случаев, где использовалась просторечная лексика. Выборка наиболее интересных и ярких использований просторечий состоит из 49 лексических единиц.

Рассмотрим некоторые категории словесных единиц, относящиеся к просторечному стилю. Для удобства изучения разделим их на две группы:

Просторечия, которые не соответствуют языковым нормам и находятся за пределами литературного языка - и которые составляют 29 случаев из выбранных 49.

Просторечия, нарушающие морально-этические нормы, составляющие 20 случаев из 49.

Иными словами, в первую группу отнесем негрубые просторечия (например, белиберда, кормежка, проныра, пустомеля, скупердяй; большущий, одурелый, трусоватый, хлипкий; взъерепениться, врать, горланить, зажимать, застудиться, корить, ляпнуть, орать, тренькать, шандарахнуть, шпынять, шлюха-дочь и др.), а во вторую грубые, вульгарные, а так же бранные слова (брехня, брандахлыст, пентюх, пузо, рыло, стерва, харя, хахаль, шваль, шпана; жрать, шамать, трахаться трескать (есть), зашиваться (перен.), задраться (с кем-либо), лаяться, лизаться (целоваться) и др.).

Как показал анализ рассказов Михаила Веллера, просторечная лексика встречается главным образом в речи персонажей, в речи автора указанная лексика встречается реже, но тем не менее речь автора весьма насыщена разговорной лексикой.

Образ героя художественного произведения складывается из множества факторов: это и характер, и внешность, и профессия, и увлечения, и круг знакомств, и отношение к себе и окружающим. Один из главных - речь персонажа, в полной мере раскрывающая и внутренний мир, и образ жизни. Талантливо созданная речевая характеристика героя - украшение художественного текста и важный штрих к портрету персонажа.

Принято выделять два способа создания речевых характеристик: косвенный - посредством авторских ремарок и атрибуции диалогов, и прямой - в речи персонажей. В рассказах М. Веллера используются оба способа. Остановимся подробнее на видах речевой характеристики и их функциях. эмотивный лексика веллер словообразовательный

1) Характеризующая - используется, чтобы лучше раскрыть образ героя, его индивидуальность, подчеркнуть какие-то черты характера или принадлежность к определенной группе (профессиональной, этнической, социальной), особенности воспитания:

"Он был рядовой инженер на этой стойке века и уже болтал немножко по-русски"

"Марина"

" - Языком владеешь? Марина покраснела. - Английским, дура!..."

"Марина"

2) Выделительная - чтобы сделать образ запоминающимся, выделить на фоне других, например:

"Да и мужчина филфаковский редко похож на мужчину: тощ, хил, очкаст, шандарахнут, либо же - будущий загранпреводчик - прилизан, обтекаем и бескостен".

"Марина"

3) Сравнительная - используется для сопоставления или противопоставления героев.

"А ничего, в общем, дама. Одета простовато, но смотрится ничего. И не старуха еще, лет так на вид тридцати пяти, в самом соку".

"Легенда о стажере"

4) Психологическая - раскрывает эмоциональное состояние героя. Просторечная и разговорная лексика используется автором для передачи автором уровня культуры, социальной среды героев, а так же передачи их сиюминутного состояния:

"Плывя от смертной тоскливой боли, она доползла до туалета, непереносимо хотелось курить, затянулась под форточкой, вспомнила с резанувшей жалостью к себе, как варилась заживо в горячей ванне с горчицей, пережигая нутро водкой, надеясь избавиться так, без кошмарной операции, и с дикой ненавистью, расчетливой злобой подумала о них, которым кататься, не саночки возить"

"Марина"

Герои рассказов М. Веллера - люди самых разных профессий, наклонностей, разных социальных классов. Их речь изобилует просторечиями, разговорными выражениями. Связанно это с тем, что автор хочет максимально передать внутренний мир героя, в некотором смысле приблизить его к читателю, высмеять/гиперболизировать некоторые качества героя. Таким образом, просторечная и разговорная лексика в рассказах М. Веллера выполняет функцию речевой характеристики героев.

Экспрессивные средства служат созданию политической и социальной заостренности, злободневности, образные средства здесь не только средства наглядности, но и средства социальной оценки изображаемого.

Среди героев М. Веллера много лиц, принадлежащих к политике СССР, занимавших особые должности, лица, бывшие на "особом" положении при правительстве, вождях, о евреях, алкоголиках, ветеранах, военнослужащих. В последнее время наблюдается тенденция "приоткрытия занавеса": многие вещи, о которых раньше даже молчать было страшно, теперь открыто обсуждаются. Так и рассказы М.Вернера - ярко, реалистично, без излишней рафинированности передают атмосферу среды и времени, в которых происходит действие рассказов.

В лексике мир эмоций отображается безотносительно к их носителю, времени, пространству как самостоятельно существующий, идеально сконструированный человеком мир. Этот сложный мир организуется эмотивными номинациями разного рода: универсальными и образными, простыми и сложными. Эмотивная лексика отражает анатомию чувств, она расщепляет эмоциональную жизнь человека на элементарные эмоциональные компоненты и дает им обозначение.

3.3 Устойчивые сочетания и эмотивные смыслы в юмористических сагах М. Веллера

Всякое слово (языка или речи) реализует свое значение в контексте. Выделяют словоосочетания, которые сами представляют собой "свер- нутый" текст, они выступают как элемент языковой игры в художественно-публицистических текстах М. Веллера - это речевые единицы с заплани- рованным семантико-стилистическим разладом, основная особенность их в том, что они нацелены на прагматическую оценочную информацию, выражают авторскую иронию и сарказм. Они повышают экспрессивность высказывания (текста), опрокидывают устоявшиеся стереотипы восприятия, догматизм мышления.

В анализируемых рассказах М. Веллера встречаются своеобразные лексико-синтаксические блоки, компоновкой которых автор, очевидно, хотел выразить слитность семантики их составляющих: Эти сочетания слов представляют собой стечение лексем, сочетаемость которых в узусе возможна, они не противоречат закону семантического согласования, но лишь в тексте дополняют уже исходный смысл оттенками значения:

"Десять мужчин складываются в штабель у ног женщины, а она выбирает одиннадцатого, который стоит и смотрит в другую сторону"

"Легенды Невского проспекта"

"И ее даже нельзя было считать порочной. Естественная, как дитя природы, цветок на городском асфальте. Даже милая".

"Марина"

"Филологический факультет - факультет невест"

"Марина"

"Академик известил, обмирая от храбрости: "Только через мой труп". Ему разъяснили, что невелико и препятствие"

"Легенды Невского проспекта"

"...счастливый, как блоха на лидере конных скачек.."

"Легенды Невского проспекта"

"Опасен и страшен советский человек, уперевшийся насмерть в борьбе за свои права"

"Легенды Невского проспекта"

"Даже на льдине советские люди должны были возглавляться партийной организацией"

"Легенды Невского проспекта"

"Студент и деньги - вещи совместимые редко и ненадолго"

"Легенды Невского проспекта"

Либо, благодаря возникновению контекстуально обусловленных семантических сдвигов в зависимом компоненте словосочетания, формируют новые смысл:

"….парняга с обликом телохранителя, но надменный и шикарный, как помесь лорда с попугаем".

"Легенда о стажере"

"Чем отличается Суэцкий канал от канала Грибоедова? Тем, что на Суэцком евреи сидят по одну сторону, а на Грибоедова - на обеих"

"Легенды Невского проспекта"

"Народ сам пишет биографии своих героев, ибо народ лучше знает, какой герой ему потребен"

"Легенды Невского проспекта"

"Заграницу-то видели в трех видах: в подзорную трубу, в гробу и по телевизору"

"Легенды Невского проспекта"

"Экономика должна быть экономной"

"Оружейник Тарасюк"

"Штейн принимает позу, по сравнению с которой умирающий лебедь Плисецкой - это марш энтузиастов"

"Легенда о родоначальнике фарцовки Фиме Бляйшице"

Точные и одновременно образные сравнения дают автору возможность донести до читателя весь колорит эпохи, весь трагизм персонажей, саркастически высмеять их мечты и желания. Для этого писатель активно использует сравнения и фразеологизмы, в том числе трансформированные:

"Не крутись сам, заставляй крутится других - ты один, а их много"

"Легенды Невского проспекта"

"Смерть -- дело житейское, так что хороших кладбищ на всех тоже не хватало"

"Легенды Невского проспекта"

"Советское образование - самое лучшее в мире"

"Легенды Невского проспекта"

"Информация - королева бизнеса"

"Легенда о родоначальнике фарцовки Фиме Бляйшице"

"Лиса не трогает ближний курятник"

"Легенды Невского проспекта"

"Где Закон не защищает бизнес - там бизнес показывает Закону, кто такая мать кузьмы и кто платит за музыку, под которую Закон пляшет"

"Легенда о родоначальнике фарцовки Фиме Бляйшице"

"Он русский мужик кровь с молоком"

"Легенда о стажере"

"Мальчик проявлял библейское упрямство"

"Океан"

Язык большинства его произведений нельзя назвать нейтральным, так как он всегда является объектом творческого действия; когда слово становится целью, поэтому автор иллюстрирует богатые возможности словотворчества:

"Советское образование - лучшее в мире!"

"Легенда о родоначальнике фарцовки Фиме Бляйшице"

"Ершистых карали беспощадно"

"Легенда о родоначальнике фарцовки Фиме Бляйшице"

" - Слушай, ты, дубина стоеросовая, - нежно сказал по-русски, обнимая тирольца за трехохватную талию"

"Легенда о родоначальнике фарцовки Фиме Бляйшице"

"Согласно канонам здорового народного воспитания"

"Марина"

"Сооружение этого комбината будет очень способствовать сохранению окружающей среды Италии"

"Марина"

"Родители же, старой закваски Великой Британской Империи"

"Марина"

"Беззащитная слеза социальной жертвы"

"Марина"

"Филфак всегда был факультетом преимущественно женским, цветником прелестниц"

"Легенда о стажере"

"Просвечен насквозь - советский мышонок"

"Легенда о заблудшем патриоте"

Типичные словосочетания в анализируемом тексте является согласование. Данный вид словосочетания встречается гораздо чаще, нежели управление и примыкание.

М. Веллер активно использует семантический повтор однородных членов, в полной мере раскрывающий многозначность и многоплановость слова. Активно используются и однородные составные именные сказуемые. Интенция автора к применению таких сказуемых обусловлена стремлением дать точную характеристику ведущим персонажам как типичным представителям общества:

"Да и мужчина филфаковский редко похож на мужчину: тощ, хил, очкаст, шандарахнут, либо же - будущий загранпреводчик - прилизан, обтекаем и бескостен".

"Марина"

"Необходимо посудачить о тех, кто показал закону большой фиг, хоть закон был простой и здравый"

"Легенда о заблудшем патриоте"

"Англичанин был и еще в полнее в цветущем мужском возрасте, не слишком виден собой, но и без изъянов. Любезен и ненахален".

"Марина"

"…особенно если ты маленький, черненький, очкастый, картавишь"

"Легенда о родоначальнике фарцовки Фиме Бляйшице"

Контактно располагаются согласованные однородные определения, которые обладают интегрирующей семой, позволяющей и объединить их в один контекстуально-синонимический ряд:

"Из автобуса вываливался здоровенный дородный мужчина, розовый от свинины и пухлый от пива"

"Легенда о родоначальнике фарцовки Фиме Бляйшице"

"….парняга с обликом телохранителя, но надменный и шикарный, как помесь лорда с попугаем".

"Легенда о стажере"

"Увидел еврея замечательно характерной внешности - рыжего, горбоносого, с одесскими интонациями"

"Оружейник Тарасюк"

Дифференциация обозначаемых явлений наблюдается и в творческом употреблении контекстуальных синонимов, которые не обладают общей семой и являются синонимами только в данном художественном тексте:

"Теща сказала жене, что та - редкостная дура: он непьющий, добрый, безвредный, авторитетный, чудак-ученый".

"Оружейник Тарасюк"

"Филфак, как известно не обременяет студента начерталками, анатомиями и прочими сопроматами; трепологический факультет, где более ценится расплывчато-общая культура и умение изящно рассуждать на отвлеченные темы"

"Легенды Невского проспекта"

Контекстуальные синонимы представлены согласованными и несогласованными однородными определениями. Таким образом, формы слов, обозначающие степень проявления какого-либо признака, будучи объединенными - контактно или дистантно - в один сочинительный ряд, служат для номинации одного явления действительности и выполняют уточнительно-усилительную функцию, характеризуемую особой авторской экспрессией абсолютизации признака.

В индивидуальной метафоре перенос связан синонимическими отношениями с прежним наименованием предмета, с двойным, разделенным дистанцией общих признаков семантическим содержанием. При простой номинации важно только сходство. Языковая метафора является одним из наиболее мощных источников синонимии. Они обогащают словарь в качественном отношении. Метафоры такого рода не стремятся развить полисемию, но расширяют круг сочетаемости слова, сферу его употребления, синонимизации и, тем самым, раскрывают его потенциальные возможности, как бы углубляют лексическое значение. Семантика метафоризируемого слова обогащается:

"А на Невском в те времена, господа-товарищи, давали за десять финских марок три рубля - советских, деревянненьких".

"Марина"

"Но он был не орёл и не русский, и в кульминационный момент соскользнул"

"Оружейник Тарасюк"

Употребляемые в переносном значении, например, существительные вступают в новые, не свойственные им в номинативном значении синонимические отношения, расширяют свою валентность. Чаще это проявляется в невозможности/возможности генитива в зависимости от прямого или переносного употребления существительного:

"Мы живём сегодня в простом и понятном мире, где безоговорочно правят открытая сила, жадность и жульничество"

"Легенда о стажере"

"Дверь открыла какая-то мелкая посольская сошка, прекрасно, разумеется, одетая, с дипломатическим лицом".

"Легенда о заблудшем патриоте"

"Здравое благоразумие молодости - это природное убожество"

"Марина"

Стилистическая неоднородность синонимов приводит к возникновению у них антонимических отношений, что позволяет сопоставлять (и даже противопоставлять) их в контексте:

" - Дядя, - говорит Штейн. - Я не Римский, а ты - не Корсаков. Ему хорошо, он бронзовый памятник"

"Океан"

Такое употребление слов позволяет фиксировать внимание на тонких смысловых нюансах.

По мнению критики, проза Веллера являет собой один из самых "породистых экземпляров" литературной разновидности масскульта. Стиль, которым написаны книги М. Веллера, носит синкретичный характер; в нем сочетаются особенности научного, научно-популярного и публицистического стилей. В результате такого синкретизма оказываются размытыми границы между стилями. Лингвисты отмечают, что эта тенденция обусловлена теми изменениями, которые произошли в общественной жизни страны. Так, Е.А. Земская по этому поводу в интервью корреспонденту газеты "Известия" сказала, что у людей "развязались языки, и это прекрасно. Прежде нормой был запрет, теперь -- выбор". "Это что-то вроде "постмодерна" в языке. Инкрустация речи с помощью острых жаргонных слов. Интеллектуальное ерничество. По-научному -- уничтожение межстилевых границ" [42].

Использование синонимических средств в функции метаязыкового комментария, которым активно пользуется М. Веллер, - один из самых надежных способов обозначить свои речевые предпочтения, обнаружить черты своей языковой личности. Такие элементы "размышления вслух" как бы воссоздают процесс внутренней речи. Благодаря таким вставкам письменный текст сближается с устным. Таким образом, метаязыковой комментарий выполняет важные коммуникативные функции: позволяет говорящему информировать адресата о своих интенциях, акцентировать внимание на самых важных моментах сообщения, проявлять заботу об адекватном понимании сообщаемой информации, смягчает категоричность собственных суждений.

Художественный текст испытывает как бы двойную зависимость. С одной стороны - от общеязыковой нормы и экстралингвистических условий общения. И с этой позиции он может быть воспринят как разностильный. С другой - и об этом нельзя забывать - выбор языкового материала обусловлен творческой волей автора. Разностильные элементы в тексте большого мастера скреплены функцией художественной выразительности в единое целое. Тот или иной отдельный элемент в тексте художественной литературы может оказаться ненормативным (просторечные слова и выражения, диалектизмы, жаргонизмы), но оправданным и необходимым с точки зрения художественного замысла, художественного целого.



Заключение

Системная организация языка предполагает системную организацию текста. Представление о лексике писателя как о системном явлении позволяет устанавливать специфику индивидуально-авторского употребления языковых средств, выявлять закономерности и особенности их организации и функционирования, исследовать семантические группировки слов. Художественная литература (как один из видов искусства) призвана отражать действительность языковыми средствами, эстетически значимыми и информативно объективными. Интенция автора художественного произведения обусловливает полноту и глубину воспроизведения действительности через субъективное и личностное

Художественный текст представляет собой отражение объективного и субъективного, реального и вымышленного. Автор любого художественного произведения не просто отражает реальную действительность, пропуская ее через собственное "я", он эту действительность моделирует посредством форм живой речи, сообщая той или иной модели достоверность и правдоподобность.

Многими учеными признается, что неэкспрессивных текстов не существует, ибо любой текст потенциально способен оказывать определенное воздействие на сознание и поведение читателя, так как именно экспрессивность содействует цели речевого сообщения, обеспечивая воздействие текста на реципиента. Количеств же экспрессивных языковых средств в тексте еще не определяет экспрессивный эффект восприятия текста, а лишь повышает вероятность его возникновения. Более того, помимо специальных языковых средств, а именно эмотивных, образных, стилистически маркированных, экспрессивной может оказаться любая нейтральная единица языка в зависимости от целей автора, от контекстуальной ситуации. Эмотивный текст, благодаря особенностям своей семантики, способен полностью редуцировать логико-предметное значение слова, нейтрального в эмоциональном плане, и осознать его как контекстуальный эмотив или даже аффектив.

Но если считать, что в художественном творчестве любое направление имеет право на существование, то рассказы М. Веллера ярко и иронично отражают состояние языковой ситуации не только времен СССР, но и нашего времени так же. В "Легендах Невского проспекта" М. Веллера присутствуют элементы, характерные для "массовой" литературы: необычный, но во многом прогнозируемый сюжет, герой как сильная личность, несложная жизненная философия.

1.Средства лексического выражения эмотивности значительно шире, чем набор узуальных эмотивных номинаций. Проанализировав эмотивную лексику в сборнике М. Веллера, мы выделили доминанту прилагательных (35,4%) и существительных (31,1%) в выражении эмоций, что противоречит частеречному распределению эмотивной лексики в русском языке [17].

2.Оценочная лексика используется М. Веллером наряду со словами, которые выражают эмоции (глаголы, прилагательные, наречия, слова категории состояния, междометия, фразеологические единицы, просторечные слова, слова-паразиты и т.д.). Эмоции пронизывают жизнь человека, сопутствуют любой его деятельности. Они - важнейшая часть человеческого существования, а эмоциональность - существенный компонент темперамента человека. Эмоциональный мир человека, безусловно, отражается в языковой картине мира, и это проявляется в обилии и многообразии арсенала языковых средств, призванных обозначать и выражать эмоции. У М. Веллера глубинный смысл происходящего раскрывается всегда неожиданно, якобы невпопад.

3.В анализируемых юмористических сагах писатель экспериментирует и в области словообразования. По продуктивности, словообразовательной активности на первом месте можем встретить существительные и прилагательные, которые становятся как бы композиционным и эмоционально-содержательным центром предложения и самого текста: "еврейская мебелишка", "ушлые начальницы", "остался кривоватым", "необыкновеннейшую шляпу", "винище трескает", "интеллигентское гнильцо", "здоровьишко поправить".

Из 23 выявленных окказиональных образований 10 являются существительными - наименованиями лица (офицерюга), предмета (видеопорник), вещества (суперпойло) или явления (солдатская манерка) Большая часть таких новообразований создается автором комбинацией различных узуальных основ и аффиксов в соответствии со словообразовательной нормой или в некотором противоречии с ней. На втором месте находятся прилагательные - 8 случаев. Продуктивными являются адъективы, образованные путем сложения основ с суффиксацией, иногда - с интерфиксацией: трехохватная талия, трепологический факультет. Остальные представлены типичными для прилагательных суффиксальными способами: огоньковская продукция; выявлен одни случай окказионального образования краткого прилагательного: бескостен. Глагольные модели образования близки к просторечным (закукливал, проперхал).

4. Основываясь на общепринятом мнение можно говорить о сложности восприятия текстов произведений .М. Веллера вследствие культурной и эстетической многослойности текста. Возможная причина этого не только в идейном наполнении, но в самом слове, используемом писателем. С такой позиции логично предположить, что затрудняют понимание текста те языковые явления, которые не свойственны системе русского языка, т.е. собственно языковые вкрапления - разновидность неологизмов.

В произведения М. Веллера "Легенды Невского проспекта" мы выделяем два основных вида вкраплений:

1) вкрапления в русской графике (т.е. иноязычное слово, переданное средствами русского алфавита): "… гамен. Пан профессор";

2) вкрапления в русской графике, искажающие (преднамеренно или нет) иноязычные слова и просторечные: "Обликом морале, - вздохнул комитетчик" .

5.Принцип абсолютного антропоцентризма художественного текста проявляется через психологизацию внешней реальности, включение ее в сферу сознания главного персонажа и в различные языковые формы выражения. Он пытается приблизить и даже совместить художество и повседневность. При этом проза его - всегда конкретна и изобразительна ("И, став профессором, согласно древней академической традиции немедленно женился на своей первокурснице" "Оружейник Тарасюк")

6. Закономерность функционирования эмотивов рассматривалась в аспекте реализации коммуникативных стратегий текста. Анализируемые рассказы представляют экстравертный тип повествования - с доминированием экстравертного типа личности персонажа, который раскрывается в его внутреннем монологе.

7. Авторское словоупотребление базируется на общеязыковых системных закономерностях, но подчинено прагматической значимости и образно-наглядному содержанию. Индивидуальное видение ситуации воплощается писателем в авторизирующем компоненте. В высказываниях микроуровня оно реализуется в редуцированном виде - как варьирование типовых смыслов.

Все эти нарушения нормы повышают уровень прагмалингвистического эффекта излагаемого и являются яркой иллюстрацией того, что в настоящее время очень активна тенденция размывания границ между литературным языком и нелитературными компонентами общенародного языка.

Вообще, стилистически окрашенные слова как естественное звано в языке писателя имеют прямое отношение и к веллеровскому тезаурусу, и к веллеровской "картине мира", и к прагматической целесообразности авторского использования возможностей языковой системы. Широкое употребление просторечной лексики в ткани художественного произведения автора обусловлено её художественно-выразительными свойствами и системой литературных образов. Являясь превосходным мастером, детально описывающим явления недавнего советского прошлого, М. Веллер наделяет своих героев естественной живой речью и его авторское слово звучит не менее ярко и образно и не лишено особых "словечек": "…нюхнули заводского газку, заколдобились"("Марина"), "…велел готовому халдею вызвать тачку" ("Марина"), "…красавица грохнула турмаша…"("Марина")

Сегодняшние снятия табу М. Веллер расценивает как "аспект упадка цивилизации" [14, 317-319]. Но тот факт, что и при таких взглядах, излагая свою философскую концепцию, он широко использует, наряду с другими отклонениями от нормы, которые призваны выполнять прагмалингвистическую функцию, и ненормативную лексику, со всей очевидностью свидетельствует о том, что тенденция размывания границ между кодифицированным литературным языком и языком нелитературным действует уже не только на периферии литературного языка, а затрагивает и его центр.

Как показало исследование, сниженная литературная лексика в рассказах Михаила Веллера используется достаточно широко Выборка наиболее интересных и ярких использований просторечий состоит из 49 лексических единиц, мы разделили их на две группы:

§ просторечия, которые не соответствуют языковым нормам и находятся за пределами литературного языка (29 случаев, например: тренькать, шпынять, проныра и др.);

§ просторечия, нарушающие морально-этические нормы (20 случаев употребления, например: пентюх, шамать, шваль и др.)

Анализ особенностей употребления сниженной лексики в рассказах М. Веллера и сопоставление ее функций с предшествующим опытом русской литературы в использовании рассматриваемых языковых единиц позволяет сделать вывод о том, что широкое употребление сниженной лексики, на наш взгляд, не всегда обоснованно.

8. По мнению критики, проза Веллера являет собой один из самых "породистых экземпляров" литературной разновидности масскульта. Стиль, которым написаны книги М. Веллера, носит синкретичный характер; в нем сочетаются особенности научного, научно-популярного и публицистического стилей. В результате такого синкретизма оказываются размытыми границы между стилями. В анализируемых рассказах М. Веллера встречаются своеобразные лексико-синтаксические блоки, компоновкой которых автор, очевидно, хотел выразить слитность семантики их составляющих: Эти сочетания слов представляют собой стечение лексем, сочетаемость которых в узусе возможна, они не противоречат закону семантического согласования, но лишь в тексте дополняют уже исходный смысл оттенками значения: "...счастливый, как блоха на лидере конных скачек.."("Легенды Невского проспекта"), "Студент и деньги - вещи совместимые редко и ненадолго" ("Легенды Невского проспекта"), "...парняга с обликом телохранителя, но надменный и шикарный, как помесь лорда с попугаем" ("Легенда о стажере").

Точные и одновременно образные сравнения дают автору возможность донести до читателя весь колорит эпохи, весь трагизм персонажей, саркастически высмеять их мечты и желания. Для этого писатель активно использует сравнения и фразеологизмы, в том числе трансформированные: "Не крутись сам, заставляй крутится других - ты один, а их много" ("Легенды Невского проспекта"), "Заграницу-то видели в трех видах: в подзорную трубу, в гробу и по телевизору" ("Легенды Невского проспекта")

Особенностью прозы М. Веллера является позиция самого автора. Сохраняя изощренность и рафинированность языка, писатель "выписывает" свое персонажи, сочетая реальную и желаемую действительность с экспрессивным фоном повествования.



Список использованных источников

1 Алимурадов О.А. Глобальный и окказиональный смыслы: природа, специфика, генезис /О.А. Алимурадов // Язык. Текст. Дискурс: Труды и материалы. Ростов/на/Д., 2005. С. 23-27.

2 Апресян Ю.Д. Избранные труды. В 2 тт. Т. II. Интегральное описание языка и системная лексикография/Ю.Д. Апресян. М., 1995.

3 Бабенко Л. Г. Лингвистический анализ художественного произведения. Екатеринбург, 2000.

4 Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск, 1989.

5 Бабенко Н.Г. Окказиональное в художественном тексте. Структурно-семантический анализ/ Н.Г. Бабенко. Калининград, 1997.

6 Балли Ш. Французская стилистика. М.,1961.

7 Бондарко А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. Л., 1983.

8 Бочкарев А.Е. Семантический словарь /А.Е. Бочкарев. Нижний Новгород, 2003.

9 Буров А.А. К вопросу об идиостиле современного оратора как языковой личности /А.А. Буров //Риторика в системе коммуникативных дисциплин. В 2 ч. СПб., 2005. Ч.2. С. 8-10.

10 Буянова Л.Ю., Коваленко Е.Г. Русский фразеологизм как ментально-когнитивное средство языковой концептуализации сферы моральных качеств личности/ Л.Ю.Буянова, Е.Г.Коваленко. Краснодар, 2004.

11 Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке. М., 2001.

12 Васильев Л.М. Значение в его отношении к системе языка. Уфа, 1989.

13 Васильев Л.М. Семантика русского глагола. М, 1981.

14 Веллер М. Смысл жизни. М., 2007.

15 Веллер М.И. Легенды Невского проспекта, М., 2010.

16 Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985.

17 Гак В.Г. К диалектике семантических отношений в языке //Принципы и методы семантических исследований. М.,1976.

18 Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке //Сб.ст., М., 1958.

19 Гальперин И.Р. Сменность контекстно-вариативных форм членения текста //Русский язык: Текст как целое и компоненты текста. М., 1982.

20 Григорян А.Н. Некоторые проблемы системного и исторического изучения лексики и семантики //Вопрос языкознания, 1983. №4, с. 57.

21 Гридин В.Н. Семантика эмоционально-экспрессивных средств языка //Психолингвистические проблемы семантики. М., 1983.

22 Гридин В.Н. Эмоционально-экспрессивных средств языка //Психолингвистические проблемы семантики. М.,1983.

23 Гумбольдт В. Характер языка и характер народа //Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985.

24 Другова Г.Л. Предложения с именами психических состояний// Вестн. Харьк. Ун-та. 1991, №26. С 23-26.

25 Жуковская Н.В. Семантический анализ некоторых глаголов эмоционального состояния и их производных. Кемерово, 1994.

26 Загоровская О.В. Образный компонент в значении слова// Лексические и грамматические компоненты в семантике языкового знака. Воронеж, 1999.

27 Звегинцев В.А. Семасиология. М., 2001.

28 Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М., 1982.

29 Иорданская Л.Н. Попытка лексикографического толкования группы русских слов со значением чувств//Машинный перевод и прикладная лингвистика. М., 1990. Вып.1. С.19-23.

30 Какорина Е.Л. Трансформация лексической семантики и сочетаемости //Русский язык конца ХХ столетия (1985-1995). М., 2000.

31 Караулов Ю.Н. Лингвистическое конструирование и тезаурус литературного языка. М., 1981.

32 Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.

33 Квасюк И.И. Структура и семантика отрицательно-эмотивной лексики //Вопросы языкознания, 1996, №4, 24-34.

34 Ковалева М.С. Глаголы смеха в русском и английском языках //Семантические категории сопоставительного изучения русского языка. Воронеж, 1981.

35 Кожина М.Н. О языковой и речевой экспрессии и экстралингвистическом обосновании //Проблемы экспрессивной стилистики. Ростов/н/Д, 1996.

36 Кожина Н.М. Стилистика русского языка. М.,2008.

37 Козырева Н.В. К проблеме сопоставления синонимических рядов в английском и русском языках (на материале отрицательных эмоций) //Семантические категории сопоставительного изучения языка. Воронеж, 1981.

38 Копыленко М.М., Попова З.Д. Об употреблении термина "денотат" //Семантические категории сопоставительного изучения русского языка. Воронеж, 1991.

39 Лаптева О.А. Самоорганизация движения языка: Внутренние источники преобразований (статья первая) /О.А. Лаптева //Вопросы языкознания, 2003, №6. С. 15-30.

40 Лаптева О.А. Самоорганизация движения языка: Внутренние источники преобразований (статья вторая) /О.А. Лаптева //Вопросы языкознания, 2004, №5. С. 17-31.

41 Лукьянова Н.А. Лексика разговорного употребления (проблемы семантики). Новосибирск, 1986.

42 Ляхович И.В. Окказионализм как средство создания языковой и поэтической картины мира / И.В. Ляхович // Актуальные вопросы теории и практики русского языка. Межвуз. сб. статей. Армавир, 2003.С. 70-75.

43 Максимова В. И. Стилистика и литературное редактирование. М., 2007.

44 Максимова Э. Праздник вербальной свободы //Известия. 2000. 21 апр.

45 Новиков Л.А. Семантика русского языка. М., 2006.

46 Ожегов С.И Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1995.

47 Рахманова Л.И., Суздальцева В.Н. Современный русский язык. М., 2003.

48 Растопчинская О.В. Сопоставительная характеристика семантических полей слов со значением "страх" во французском и русском языках //Вопросы семантики. Л, 1986, с.34-52.

49 Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М., 2002.

50 Русская грамматика. В 2 т. , М., 1980. Т.1.

51 Русская грамматика. В 2 т., М., 1980. Т 2.

52 Русский язык: Энциклопедия /Ред. Ю.Н.Караулов. М., 1997.

53 Словообразовательный словарь современного русского языка /Под ред. А.Н.Тихонова. В 2 т. М., 2004.

54 Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М., 1986.

55 Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996.

56 Уфимцева А.А. Лексическое значение (принципы семиотического описания лексики). М., 1986.

57 Фомина Н.И. Современный русский язык. Лексикология. М., 2001.

58 Фразеологический словарь русского языка /Под ред. А.И. Молоткова, М., 2006.

59 Ходина Н.Т. Обозначения жестов как знаки психических состояний в русском и английском языках //Семантические категории изучения языка. Воронеж, 1981.

60 Шапилова Н.И. Структурно-семантический анализ группы глаголов внутреннего психического чувства //Вопросы лексики и грамматики русского языка. Кемерово, 1987.

61 Шахова Л.И. Структурно-функциональная характеристика ЛСГ существительных "чувственные переживания" в русском языке //Основы семантики. Иркутск, 1980.

62 Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж, 1987.

63 Шаховский В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания. Волгоград, 1987.

64 Шестова А.А. Окказиональный и узуальный компоненты во фразеологических единицах /А.А. Шестова //Вавилонская башня Слово. Текст. Культура. /Ред. В.П.Нерозпак. М., 2002. С. 277-289.

65 Шмелев Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. М., 1977.

66 Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973.

67 Шпет Г.Г. Внутренняя форма слова .М., 2004.

68 Янко-Триницкая Н.А. Словообразование в современном русском языке. М., 2001.

Размещено на Allbest.ru