Особенности перевода безэквивалентной лексики в статьях светской хроники

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Теоретический аспект изучения проблемы перевода безэквивалентной лексики в статьях светской хроники

1.1 Сущность и основные особенности безэквивалентной лексики

1.2 Особенности перевода безэквивалентной лексики в информационно-газетных текстах

Глава 2. Анализ особенностей перевода безэквивалентной лексики на материалах статей светской хроники

2.1 Особенности перевода окказиональных неологизмов в статьях светской хроники

2.2 Особенности перевода безэквивалентной лексики при описании культурных реалий в светской хроники (на примере перевода имен собственных (мифонимов))

Заключение

Список литературы

Приложение

Введение

Актуальность изучения данной проблемы обусловлена тем, что на современном этапе существует острая практическая необходимость обосновать проблемы перевода безэквивалентной лексики в статьях светской хроники. Подходы к изучению понятия безэквивалентной лексики в научной литературе крайне разнообразны, а выводы в исследованиях по данному вопросу часто противоречивы. Кроме того, с уходом в прошлое идеологической конфронтации между Россией и странами Европы расширился процесс культурного обмена между людьми самых разных национальностей. В связи с этим, в лингвистике заметно повысилось внимание к проблеме «переводимости», и как следствие этого, возрос научный интерес к проблемам перевода безэквивалентной лексики, связанной с культурными реалиями. Решение этих проблем особенно насущно для практических переводчиков, отсюда - практическая направленность данной работы, в конце которой даются рекомендации для практики перевода. Этим обусловлен выбор темы нашего исследования: «Перевод безэквивалентной лексики в статьях светской хроники».

На самых ранних стадиях развития человечества перевод выполнял важнейшую социальную функцию, создавая широкие возможности для общения людей, принадлежащих к разным языковым коллективам. С развитием письменности перевод открыл людям непосредственный доступ к культурным достижениям других народов, именно благодаря переводу взаимодействие и взаимообогащение литератур и культур стало реальностью. Языковая интерпретация элементов внешней культуры, примером которых являются имена собственные из статей светской хроники, в немалой степени основана на их фиксации в составе Базового словаря и тесной связи с языковой практикой. В связи с этим данный материал передаётся на иностранный язык с одной стороны «в готовом виде», с другой - обнаруживает определённые закономерности употребления. Данной теме посвятили свои исследования ведущие специалисты в области лексикологии, теории перевода и сравнительно-сопоставительного изучения языков. Теоретической основой данной работы послужили работы А.В. Суперанской, В.Н. Комиссарова, А.С. Бархударова, А.В. Фёдорова, А.О. Иванова и других. Настоящая работа посвящена проблеме функционирования безэквивалентной лексики (БЭЛ), а именно имён собственных, принадлежащих статьям светской хроники при передаче их средствами английского и русского языков.

Объект исследования - безэквивалентная лексика в статьях светской хроники.

Предмет исследования - особенности перевода безэквивалентной лексики в статьях светской хроники.

Цель исследования - проанализировать особенности перевода безэквивалентной лексики в статьях светской хроники.

Достижение поставленной цели будет способствовать решение ряда задач:

1. Изучить сущность и основные особенности безэквивалентной лексики.

2. Обосновать особенности перевода безэквивалентной лексики в информационно-газетных текстах.

3. Определить особенности перевода окказиональных неологизмов в статьях светской хроники.

4. Проанализировать особенности перевода безэквивалентной лексики при описании культурных реалий в светской хроники (на примере перевода имен собственных (мифонимов)).

Структура работы: работа состоит из введения, двух глав с выводами, заключения и списка использованной литературы. В первой главе рассматриваются разносторонние теоретические подходы к изучению данной темы. Проводится обзор основных точек зрения по данной проблеме в современной лингвистической литературе. Вторая глава посвящена практическому рассмотрению особенностей перевода безэквивалентной лексики в статьях светской хроники.

Практическая ценность данной работы определяется возможностью применения конкретных положений на практике. С точки зрения практики особое значение приобретает также анализ конкретных вариантов перевода статей светской хроники.

Глава 1. Теоретический аспект изучения проблемы перевода безэквивалентной лексики в статьях светской хроники

1.1 Сущность и основные особенности безэквивалентной

Перевод - несомненно, один из древнейших видов человеческой деятельности. Ещё переводчики античного мира ставили вопросы о той или иной степени близости перевода оригиналу. Первыми теоретиками перевода были сами переводчики, стремившиеся обобщить свой собственный опыт, а иногда и опыт своих собратьев по профессии. С изложением своего «переводческого кредо» выступали в первую очередь сами переводчики и, хотя высказываемые ими соображения не отвечали современным требованиям научности и доказательности и не складывались в последовательные теоретические концепции, все же целый ряд таких соображений и сегодня представляет несомненный интерес. Исследованию данной темы посвятили свои работы Бархударов Л.С., Комиссаров В.Н., Федоров А.В. и многие другие. Изучением же непосредственно проблем перевода безэквивалентной лексики занимался целый ряд таких крупных ученых как Суперанская А.В., Иванов А.О., Влахов С. и Флорин С., Кабакчи В.В. Как считает А.О. Иванов, - вопросы, связанные с эквивалентностью и безэквивалентной лексикой, справедливо рассматриваются как часть общей проблемы эквивалентности перевода. Несмотря на то, что этот аспект проблемы эквивалентности неоднократно затрагивался в литературе по теории перевода и в специальных исследованиях, границы безэквивалентной лексики остаются недостаточно чётко очерченными. В большинстве работ по теории перевода под безэквивалентной лексикой чаще всего подразумевается почти исключительно реалии исходного языка.

В связи с этим следовало бы определить терминологические рамки понятия «реалия», тем более, что в переводоведческой литературе оно получило достаточно широкое распространение. Термин «реалия» в научной литературе отождествляется с понятием, которое используется в данной работе, а именно - с «безэквивалентной лексикой». Однако объяснение одного термина через другой, содержание которого также недостаточно точно определено, способно вызвать дальнейшие трудности. Следовательно, целесообразно было бы разграничить между собой понятия «реалия» и «безэквивалентная лексика». На недостаточную изученность обоих понятий в современной науке о языке указывает тот факт, что понятия «реалия» и «безэквивалентная лексика» не представлены в Лингвистическом энциклопедическом словаре 1990 г. отдельными статьями. Для обозначения специфических элементов внутренних и внешних культур - «языковых реалий» и «безэквивалентной лексики» - некоторые исследования предлагают термины «идионим» и «ксеноним». Однако при такой классификации используются скорее внелингвистические критерии, согласно которым такие слова как «Brooklin» и «Acropolis» попадают в разные категории. Не имея возможности останавливаться на существенных сторонах каждого из всех, упомянутых выше терминов, следует отметить, что каждый из них смещает значение, заложенное в термине «реалия», в сторону какого-либо одного компонента, например, термин «локализм» приближает значение к «диалектизмам», «областной лексике», а «экзотизм» акцентирует внимание на предметах национального колорита. Таким образом, каждый из этих терминов сужает значение определения «реалия» до отдельного преобладающего, но не исчерпывающего признака. Наиболее соответствующим термину «реалия» можно признать словосочетание «этнокультуроведческая лексика», которое содержит в себе наибольшее число компонентов, характеризующих данную «историко-этническую общность людей». В результате, вырисовывается облик реалий как особой категории средств выражения: слова и словосочетания, называющие объекты, характерные для жизни (быта, культуры, социального и исторического развития) одного народа и чуждые другому. Будучи носителями национального и/или исторического колорита, они, как правило, не имеют точных соответствий (эквивалентов) в других языках, а, следовательно, не поддаются переводу «на общем основании», требуя особого подхода [3:55]. Что касается безэквивалентной лексики - термин, как было указано выше, может рассматриваться как синоним «реалии». Однако говорить о безэквивалентной лексике в плоскости одного языка не следовало бы, поскольку «границы безэквивалентной лексики гораздо шире» [4:5]. А.О. Иванов предлагает рассматривать проблему эквивалентности и безэквивалентности в виде оппозиции (эквивалентность / безэквивалентность), каждый член которой дополнительно характеризует друг друга и без чего понимание любого из них будет неполным. Оппозиционность предполагает наличие противоположных признаков в семантическом поле двух элементов этой пары. Далее А.О. Иванов переходит к теме адекватного перевода, рассматривая её в свете указанной выше теории эквивалентности. Основным принципом адекватного перевода автору представляется принцип функциональной тождественности. Результат перевода должен выполнять аналогичную смысловую и художественную функцию в системе целого.

Что касается классификации самих собственных имён, т. е. деления ономастического пространства на секторы, зоны и поля, то, по мнению А.В. Суперанской, - существует объективная необходимость такого деления, так как ономастическое пространство в целом трудно обозримо. В ономастическом пространстве могут быть выделены: антропонимия, топонимия, зоонимия, фитонимия, космонимия, астронимия, хронимия, мифонимия и т.д.

Уже в самых первых попытках филологов определить цели и задачи перевода можно найти начало теоретических споров нашего времени о допустимости буквального или вольного перевода, о необходимости сохранить в переводе то же воздействие на читателя, которым обладает оригинал и т.п. Но основы научной теории перевода стали разрабатываться только к середине ХХ века, когда переводческая проблематика привлекла внимание языковедов. До этого времени считалось, что перевод никоим образом не может включаться в круг вопросов, изучаемых лингвистической наукой. Отношение языковедов к переводу чётко выразил В. Гумбольдт в письме к известному немецкому писателю и переводчику Августу Шлегелю: «Всякий перевод безусловно представляется попыткой разрешить не-выполнимую задачу. Ибо каждый переводчик неизбежно должен разбиться об один из двух подводных камней, слишком точно придерживаясь либо своего подлинника за счёт вкуса и языка собственного народа, либо своеобразия собственного народа за счёт своего подлинника». Что касается отечественной науки о языке, то в её традиции перевод принято рассматривать как сложное многоаспектное понятие, которое представляет собой в первую очередь процесс межъязыковой трансформации текста. Переводом с одной стороны следует считать процесс преобразования с исходного языка (ИЯ) на переводящий язык (ПЯ), с другой стороны, перевод - это изменение речевого произведения на одном языке в речевое произведение на другом языке при сохранении неизменного плана содержания, то есть значения. Сам по себе предмет теории перевода изучает процесс создания вторичного текста (текста на ПЯ) с той или иной степенью соответствия репрезентирующего оригинальный текст (текст на ИЯ). При этом для переводчика крайне важно донести не только чисто информационную часть оригинала, но и его экспрессивное наполнение, т.е. не только то, что написал автор, но и то как он это сделал. В той мере, в какой практический опыт коллектива, говорящего на данном языке, одинаков у коллективов, говорящих на разных языках, одинаковы и значения, выражаемые в этих языках. Поскольку сама реальная действительность, окружающая разные языковые коллективы, имеет гораздо больше общих черт, чем различий, постольку значения разных языков совпадают в гораздо большей степени, чем они расходятся. В этом состоит теоретическое оправдание принципа «переводимости», который составляет основу процесса межъязыковой и межкультурной коммуникации - масштабного явления, в которое вовлечены носители самых разных языков и культур. Однако существуют точки зрения, согласно которым перевод всегда является операцией, относительной по своим результатам, так как в каждом языке по отношению к любому другому есть элементы, передача значения которых в нормальных условиях в рамках самого текста невозможна, а основные ограничения на любой перевод накладывают, главным образом, внутрилингвистические значения.

Безэквивалентная лексика, как правило, вызывает наибольшую трудность при переводе на иностранный язык, так как словарный перевод такой лексики не даёт результата. Примером особого подхода к переводу безэквивалентной лексики можно считать перевод семантических лакун, т.е. слов, не имеющих на ПЯ эквивалентов в виде отдельных слов. Такими семантическими лакунами по отношению к русскому языку являются такие английские слова как bouncer, glimpse, barber и т.д. Однако факт отсутствия в русском языке отдельных слов, закреплённых за этими понятиями не означает, что все эти специфически национальные понятия нельзя передать в переводе, хотя бы путём описательного перевода, который можно признать основным способом перевода семантических лакун.

Один из вариантов безэквивалентной лексики - слова широкой семантики, которые обнаруживают расхождение референциальных значений в ПЯ по сравнению с ИЯ, например iron - утюг и железо, рука - arm, hand, переводчик - interpreter, translator. При этом, выбор требуемого соответствия в переводе этого типа безэквивалентной лексики возможен только при условии выхода за пределы языкового контекста и знания самой реальной обстановки или ситуации.

Отдельную разновидность переводческих трудностей представляет собой альтернативно-безэквивалентная лексика. Это особая разновидность безэквивалентной лексики, в которую входят имена собственные, безэквивалентность которых обусловлена национальным своеобразием языка и культуры народа, говорящего на ИЯ. Как правило, при переводе имена собственные заимствуются путём транскрипции - передачи звучания имени собственного. Однако в тех случаях, когда имя собственное не просто называет предмет, а имеет некое дополнительное значение, механическая передача звучания не обеспечивает адекватности перевода. Адекватность перевода достигается только путём экспликации смысловой структуры, которая, применительно к различным типам имён собственных имеет определённые закономерности».

В качестве отдельной группы безэквивалентной лексики А.О. Иванов рассматривает языковые реалии - особые слова и словосочетания, называющие объекты, характерные для жизни, быта, культуры, социального и исторического развития одного народа и чуждые другому; будучи носителями национального и/или исторического колорита, они, как правило, не имеют точных соответствий (эквивалентов) в других языках. Существует несколько способов передачи реалий на ПЯ: 1) калькирование, т.е. повторение внутренней формы исходного слова, например: Grand Jury - Большое жюри, backbencher - заднескамеечник и т.д.; 2) использование существующего аналога, например: drugstore - аптека; 3) транслитерация/транскрипция, например: pub - паб; 4) приближенный или описательный перевод, например: drive-in - автокинотеатр.

К определённому типу безэквивалентной лексики относятся и фразеологизмы, для которых существует два способа перевода - лексический или описательный (например: husband's tea - слабый чай) и калькирование (на-пример: fat cats - жирные коты). В целом, перевод всех видов безэквивалентной лексики считается крайне сложной проблемой, поскольку перед переводчиком всегда стоит проблема выбора между калькированием и разъяснительным, описательным переводом. Сохранение внутренней формы может вести к нарушению в прагматике, а сохранение прагматического значения может сопровождаться потерей референции, т.е. определённой части смысла. Этот выбор не может быть закреплён какой-либо универсальной переводческой нормой, а основан только на степени мастерства и вкуса переводчика.

1.2 Проблемы перевода безэквивалентной лексики в информационно-газетных текстах

безэквивалентный лексика перевод газетный текст

Социальная ситуация общения для газеты весьма специфична. Газета - средство информации и средство убеждения. Она рассчитана на массовую и притом очень неоднородную аудиторию, которую она должна удержать, заставить себя читать. Газету обычно читают в условиях, когда сосредоточиться довольно трудно: в метро, в поезде, за завтраком, отдыхая после работы, в обеденный перерыв, заполняя почему-либо освободившийся короткий промежуток времени и т.п. Отсюда необходимость так организовать газетную информацию, чтобы передать ее быстро, сжато, сообщить основное, даже если заметка не будет дочитана до конца, и оказать на читателя определенное эмоциональное воздействие. Изложение не должно требовать от читатель предварительной подготовки, зависимость от контекста должна быть минимальной. Вместе с тем наряду с обычной, постоянно повторяющейся тематикой в газете появляется практически любая тематика, почему-либо оказывающаяся актуальной. Затем эти новые ситуации и аргументы тоже начинают повторятся. Эта повторность, а также и то, что журналист обычно не имеет времени на тщательную обработку материала, ведут к частому использованию штампов. Все это и создает своебразие стилеобразующих факторов газетного текста. Газетному и публицистическому стилям свойственны все языковые функции за исключением эстетической и контакто - устанавливающей. Следует, однако, оговориться, что это справедливо по отношению не ко всем газетным материалам. Статьи и публицистика могут в большей или меньшей степени приближаться то к научному, то к художественному тексту и иметь соответствующий набор функций. Впрочем, вероятно, правильнее сказать, что эстетическая и контактоустанавливающая функции не отсутствуют, а имеют особый характер и выполняются главным образом графическими средствами: шрифтами, заголовками, которые должны бросаться в глаза и привлекать к себе внимание даже издали, делением на полосы и распределением одной статьи по разным страницам, чем увеличивается шанс каждой статьи попасться читателю на глаза, особыми заголовками к параграфам.

Особое место в газетно-информационном стиле занимают статья светской хроники. Светская хроника в настоящее время активно формируется как особый публицистический дискурс. «Рубрика «Светская хроника» …является письменным аналогом светской гостевой беседы. В основе светской новости лежит один из механизмов искажения смысла при передаче чужой речи, сама светская беседа родилась из сплетни. Целый ряд рубрик, ставших постоянными для многих ежедневников, и специализированных изданий свидетельствует о том положении в массовом сознании, которое занимают эталонные группы. Особенность процесса формирования современных элит и институтов в том, что «принцип и программа субъективности представляют собой не только смысловой фокус кристаллизации современных институтов западного общества, но и структурное начало образования в нем новых, ненаследственных (не родовых, не сословных) элит. Имеется в виду именно те институты и группы, в которых воплощается инновация, принцип позитивного изменения, составляющий основу «современного» миропорядка. Обобщенно-типические характеристики создаваемого новообразования - он индивидуалистический (в смысле - самостоятельный и самоответственный); идеалистический (его поведение регулируется обобщенными ценностями); ориентированный на постоянное повышение качества действия и на признание этой устремленности универсальным, общезначимым мотивом деятельности. Тематический аспект жанра светской беседы нерелевантен, больше для этого дискурса характерен принцип многотемья, поскольку светская беседа понимается как преимущественно праздноречевой (фатический) жанр, т.е. неинформативная речь. Наиболее характерные особенности дискурса подготовленность и воспроизводимость композиционных блоков, содержательная и/или формально-содержательная изощренность, эстетические качества речи, поощрение словотворчества, языковой игры. Фактором, во многом определяющим коммуникативные особенности жанра, является социальный статус коммуникантов. В публицистическом дискурсе, в отличие от светской беседы, высокий социальный статус является необязательным для создателя дискурса (публициста), необязательным, но желанным для реципиента (читателя), и обязательным для объекта (высокостатусных персоналий - звезд). Основным показателем события, попадающего в светскую хронику, является наличие в нем эталонов. Так, заметка о церемонии вручения «Оскара» не содержит перечня победителей, аннотаций представленных фильмов (это является прерогативой новостей), зато изобилует подробностями о нарядах актеров, их личной жизни и пр.: Не только сам принцип отбора фактов, а также иерархия событий строится на «светоцентристском» факторе. Для светского дискурса характерен принцип нерелевантности источника цитаты (не случайно сплетня является одним из постоянных типов источника информации светского дискурса), что реализуется как не маркированная точными отсылками (интервью, пресс-конференция) прямая речь. Например, …совсем недавно Ума официально развелась с мужем. За плечами у нее уже два неудачных замужества - до Хоука она была женой актера Гэри Олдмена. Но актрису не пугает неудачный опыт. “Я хочу быть женщиной, а не разочаровавшейся супругой” - говорит она. (Hello! 15.02.2005.) В центре светского дискурса находится представитель эталонной группы - личность в ее личном поле. Примечательно, что это материализованное личное поле представителя эталонной группы может существовать и автономно от эталона. Например, Вещи знаменитостей на мировых аукционах (Glamour. 05.2005.) - кепка Тома Круза с автографом за 10 000 $; сапоги Барбры Стрейзанд за 500$, вуаль Мадонны за 17925 $.

Представители эталонных групп наиболее значимы для создаваемой шкалы ценностей читателя, о чем, в частности, свидетельствует коммуникативный ход совет (рецепт) звезды: Звезды показывают, как носить многослойные ожерелья и бусы - главный ювелирный хит наступающего сезона. (Glamour. 05.2005.), особенно если поддерживается коммуникативным ходом совет-помощь, например, Glamour проанализировал образы с подиумов и выбрал им под стать вещи в магазинах. (Glamour. 05.2005.) Подобные ходы обычно сопровождаются рубрикой Адреса, помогающей ориентироваться в местах нахождения предметов престижного потребления. Например, Апрель: стильные вещи, места и адреса. (Pastaiga.ru. 04.2005.) Коммуникативная тактика совет является наиболее презентабельной для дискурса: постоянные рубрики Еда в городе, Винная карта, Digital times, Shopping, гид развлечений (гастроли, театр), музыка, кино [ЖЗЛ] маркируют для читателя светский хронотоп конкретного города (Glamour - Москвы). Соответственно, эталонные группы в светском дискурсе выполняют значительную социально-психологическую функцию: они декларируют нормы поведения, типы социального поведения и социально-психологические роли (эмансипе, леди, денди, метросексуал, бобуин). Кодекс поведения светского человека включает обязательное посещение светских мероприятий. В светском дискурсе реализуется особый знаковый пространственно-временной континуум - уикенд, недавно, на днях, премьера фильма, тусовка, вечеринка, party, afterparty. Например, на презентации нового альбома Игоря Слуцкого… (Hello! 01.02.2005.); За кулисами «Оскара»: история самых закрытых голливудских вечеринок (Hello! 22.02.2005).

В этом ряду постоянное место получила благотворительность. Например, в хронике светских мероприятий: На церемонии Nickelodeon Kids' Choice Awards; На вручении премий The Genesis Awards; На вручении наград Echo German Music Awards; На премьере фильма «Заложник» в Нью-Йорке - На 90-м юбилейном вечере Австралийского Красного креста.

Таким образом, светский дискурс в прессе отличается политематизмом, принципом неточной цитаты, использованием личного поля представителей эталонной референтной группы, специфическим светским хронотопом.

Сопоставительный анализ переводов обнаруживает, наряду с языковыми единицами ИЯ, имеющими единичные или множественные соответствия в ПЯ, и такие лексические и грамматические единицы, для которых в ПЯ нет прямых соответствий. Единицы ИЯ, которые не имеют регулярных соответствий в языке перевода, называются безэквивалентными. Безэквивалентная лексика обнаруживается, главным образом, среди неологизмов, среди слов, называющих специфические понятия и национальные реалии, и среди малоизвестных имен и названий, для которых приходится создавать окказиональные соответствия в процессе перевода. Таковы английские слова conservationist, baby-sitter, backlog, etc. Безэквивалентными грамматическими единицами могут быть как отдельные морфологические формы (герундий) и части речи (артикль), так и синтаксические структуры (абсолютные конструкции). Как и соответствия, безэквивалентные единицы выявляются только по отношению к одному из пары анализируемых языков. Единица ИЯ, безэквивалентная по отношению к данному ПЯ, может иметь регулярные соответствия в других языках. Наличие безэквивалентных единиц не означает, что их значение не может быть передано в переводе или что они переводятся с меньшей точностью, чем единицы, имеющие прямые соответствия. Мы уже видели, что соответствия могут лишь частично совпадать по значению с переводимой единицей и что нередко при переводе используются контекстуальные замены даже при наличии регулярных соответствий. Аналогичным образом, при переводе безэквивалентной единицы переводчик тем или иным способом создает окказиональное соответствие.

В области перевода безэквивалентной лексики в статьях светской хроники применяются следующие типы окказиональных соответствий:

1. Соответствия-заимствования, воспроизводящие в ПЯ форму иноязычного слова: tribalism - трайбализм, know-how - ноу-хау, impeachment - импичмент. Такие соответствия создаются с помощью переводческого транскрибирования или транслитерации, которые будут описаны в следующей главе. Во многих случаях окказиональные соответствия, созданные подобным образом, могут закрепиться в ПЯ и регулярно использоваться при переводе соответствующих слов. Таковы, например, русские соответствия английским словам London - Лондон, Wall Street - Уолл-стрит, beatnik - битник, pop-art - поп-арт, striptease - стриптиз, General Motors - Дженерал моторе и многие другие.

2. Соответствия-кальки, воспроизводящие морфемный состав слова или составные части устойчивого словосочетания в ИЯ: backbencher - заднескамеечник, brain drain - утечка мозгов, work-to-rule - работа (строго) по правилам, people of good will - люди доброй воли. И в данном случае различие между окказиональными и регулярными соответствиями часто оказывается временным. Многие соответствия, созданные путем калькирования, широко распространяются в переводческой практике, а затем начинают использоваться и в непереводных материалах на ПЯ. В результате соответствующие единицы ИЯ выходят из разряда безэквивалентных, приобретая постоянные соответствия.

3. Соответствия-аналоги, создаваемые путем подыскания ближайшей по значению единицы ПЯ для безэквивалентной единицы ИЯ: drugstore « аптека, witchhunter » мракобес, afternoon =» вечер. Как и во многих других случаях применения окказиональных соответствий, близость значений эквивалентных единиц в оригинале и переводе здесь далеко не полная, и подобный перевод применим лишь в определенном контексте. «Аптека» - это не вполне то же самое, что drugstore; в русских аптеках продаются только лекарства и средства гигиены, а в американских «драгсторах» продаются также предметы первой необходимости, газеты, журналы, безалкогольные напитки, кофе, мороженое, закуски и пр. Поэтому для перевода предложения Food is awful in drugstores вариант «аптека» окажется неприменим. Witchhunter - это не просто «мракобес», а американский реакционер, организатор преследований прогрессивных лиц, «охотник за ведьмами». Для общей характеристики людей подобного типа «мракобес» оказывается достаточным соответствием, в других случаях будет использован описательный перевод или калька. Afternoon, конечно, не «вечер», ведь существует еще evening, это - вторая половина дня после полудня, но если участники конференции проводят в день два заседания - morning session и afternoon session, то по-русски они будут называться «дневным» и «вечерним».

4. Соответствия - лексические замены, создаваемые при передаче значения безэквивалентного слова в контексте с помощью одного из видов переводческих трансформаций, которые лингвистическая теория использует при описании процесса перевода. При этом окказиональное соответствие создается путем семантических преобразований значения безэквивалентного слова. Так, при переводе в различных случаях на русский язык английского exposure, не имеющего прямого соответствия, например, в предложении Не died of exposure, в зависимости от широкого контекста могут быть использованы трансформации конкретизации или модуляции(смыслового развития): «Он умер от простуды», «Он погиб от солнечного удара», «Он замерз в снегах» и т.д.

5. В случае невозможности создать соответствие указанными выше способами для перевода безэквивалентного слова используется описание, раскрывающее значение безэквивалентного слова при помощи развернутого словосочетания: landslide - победа на выборах подавляющим большинством голосов, brinkmanship - искусство проведения политики на грани войны, coroner - следователь, проводящий дознание в случае насильственной или скоропостижной смерти. Нередко использование транскрипции или кальки для перевода безэквивалентного слова сопровождается описанием значения этого слова в специальном примечании или сноске. Это дает возможность сочетать краткость и экономность средств выражения, свойственные транскрибированию и калькированию, с обеспечением полного понимания окказионального соответствия Рецептором перевода. Разъяснив однажды значение переводимой единицы, переводчик может в дальнейшем использовать транскрипцию или кальку уже без объяснений. Таким образом, значения безэквивалентных слов в конкретных контекстах передаются с помощью указанных способов столь же успешно, как и значения слов, имеющие постоянные или вариантные соответствия. Не вызывает особых трудностей при переводе и существование в ИЯ безэквивалентных грамматических единиц. Как уже было указано, выбор грамматической формы при переводе зависит не только и не столько от грамматической формы оригинала, сколько от ее лексического наполнения, т.е. от характера и значения лексических единиц, получающих в высказывании определенное грамматическое оформление. Различия в таком оформлении, как правило, не являются препятствием для установления отношений эквивалентности между высказываниями в оригинале и в переводе. Отсутствие в ПЯ однотипного соответствия для той или иной формы ИЯ означает лишь невозможность использовать в переводе аналогичную форму или пословный перевод. Здесь можно отметить три основных случая. Нулевой перевод, т.е. отказ от передачи значения грамматической единицы вследствие его избыточности. Грамматическое значение нередко дублируется в высказывании с помощью иных лексических или грамматических средств. В таких случаях безэквивалентная единица получает в переводе «нулевое соответствие», т.е. попросту говоря, опускается. Приближенный перевод заключается в использовании в переводе грамматической единицы ПЯ, которая в данном контексте частично соответствует безэквивалентной грамматической единице ИЯ. Так, абсолютная конструкция в современном английском языке не имеет русского соответствия, если ее рассматривать как единицу грамматического строя. Она имеет комплексное, нерасчлененное значение, объединяющее ряд обстоятельственных отношений. Однако в конкретном высказывании на первый план может выдвинуться один или два вида таких отношений (временных, причинно-следственных, условных, уступительных и пр.), что позволяет окказионально приравнять к абсолютной конструкции в оригинале соответствующую русскую структуру. Трансформационный перевод заключается в передаче значения безэквивалентной единицы с помощью одной из грамматических трансформаций, которые наряду с лексическими трансформациями применяются при описании процесса перевода.

Глава 2. Анализ особенностей перевода безэквивалентной лексики на материалах статей светской хроники

2.1 Особенности перевода окказиональных неологизмов в статьях светской хроники

Особый интерес в статьях светской хроники представляют популярные словообразовательные модели, широко используемые англоязычными средствами массовой коммуникации для создания окказиональных неологизмов (nonce-words). Одним из излюбленных способов образования nonce-words является стяжение (blending, telescoping). Так, в 70--80-е годы возникло значительное число окказионализмов, образованных путем стяжения с Watergate и означающих скандал, связанный с коррупцией и сокрытием улик и напоминающий пресловутое уотергейтское дело.

Ср., например: Judy Carland's ex-husband Sid Luft has accused David Begelman, president of Columbia Pictures and a central figure in the unfolding "Hollywood-gate" drama, of embezzling up to 100,000 dollars from the late singer while managing her career. Had the government proclaimed a stern law and then winked at its offenders? Who knew about the misdeeds? How much did they know? The affair that Britons were dubbing "Oilgate" threatened to reach the highest places.

В этих случаях возможен генерализующий (гиперонимический) перевод с помощью слова скандал. Однако такой перевод связан с полной утратой "уотергейтской" аллюзии. Остается непереданным такой существенный смысловой компонент, как намек на сходство данного скандала с уотергейтским.

Здесь, на наш взгляд, возможны два решения:

1) перевод-транскрипция (типа "голливудгейт", ср. "ирангейт"), сопровождаемый комментарием переводчика;

2) перевод, развертывающий данное слово в словосочетание, от которого оно образовано (типа "голливудский Уотергейт"): 'Бывший муж Джуди Гарланд Сид Люфт обвинил президента компании "Каламбиа пикчерс" Дэвида Бегельмана, центральную фигуру назревающего "голливудгейта" [голливудского Уотергейта - примеч. переводчика], в том, что тот, будучи импрессарио покойной певицы, растратил около ста тысяч долларов из ее денег. Не попустительствовало ли правительство нарушителям того сурового закона, который оно провозгласило? Кто знал о нарушениях? Что было им известно? Скандал, который англичане назвали "нефтяным Уотергейтом", быстро разрастается, и в нем могут оказаться замешанными высокопоставленные лица'.

Что касается используемых в англоязычной прессе клише, то в их моделировании определенную роль играет механизм, сходный с механизмом создания неологизмов путем стяжения с усеченной основой прототипа. Например, по u1086 образцу широко употреблявшегося в начале 60-х годов клише missile gap 'отставание в области ракетного вооружения' были созданы новые клишированные обороты с тем же опорным элементом gap: news gap, production gap, culture gap, development gap, credibihty gap, Communications gap. При этом опорный элемент клише, значительно расширив свою семантическую сферу, стал означать 'разрыв', 'конфликт', 'несоответствие', 'отсутствие чего-л.'.

Перевод таких клише обычно оказывается сопряженным с их конкретизацией (гипонимической трансформацией): "What generation gap?" asks University of Michigan psychologist Joseph Adelson, who argues that an overwhelming majority of the young -- as many as 80% -- tend to be traditionalist in values -- « --Какой еще конфликт поколений? -- спрашивает психолог Мичиганского университета Джозеф Эделсон, утверждающий что „подавляющее большинство молодежи -- 80% -- придерживается традиционной ценностной ориентации"»; Nevertheless, he added, the Administration "faces a credibility gap of enormous proportions" with Blacks -- «При этом он добавил, что правительство в своих отношениях с негритянским населением „столкнулось с кризисом доверия неслыханных масштабов"»; Oh, dear, it seems that we are faced with what the anthropologists call a culture gap, which can be crossed only by a certain stretching on your side, a certain amount of deliberate explication on mine -- "Ей богу, мне кажется, что мы столкнулись с тем, что антропологи называют культурным барьером, преодолеть который можно лишь при том условии, что вы, со своей стороны, дадите простор своему воображению, а я, со своей, буду стремиться к предельно четкому самовыражению".

Иногда клише-словосочетание трансформируется в слово, выражающее его конкретный смысл в данном контексте: ...our modern echnological society is now so complex that its problems can only be managed by innumerable cadres of specialists. As a result there is a growing gulf - a widening "Communications gap" - between the governors and the governed - " ...наше современное технологическое общество стало настолько сложным, что с его делами может справиться лишь бесчисленное количество специалистов.

Таким образом, можно сделать вывод, что в статьях светской хроники, посвященных описанию скандалов переводчики часто используют приемы транслитерации и трансформации.

2.2 Особенности перевода безэквивалентной лексики при описании культурных реалий в светской хроники (на примере перевода имен собственных (мифонимов))

В статях светской хроники очень часто встречаются материалы, посвященные описанию культурных реалий, описанию встреч и путешествий известных людей и тогда у переводчиков возникают трудности при переводе не только общеупотребительной лексики, но и лексики непосредственно связанной с описанием объекта, места пребывания (Например, визит Памелы Андерсен в Питер, посещение ею Петергофа и Зимнего дворца (из журнала Hello № 3).

В данном случае при переводе группы безэквивалентной лексики, которую составляют имена собственные, и среди них имена, которые хорошо знакомы всем образованным членам языкового коллектива, т.е. имена собственные, о которых участники коммуникации обладают всеобщим знанием. К категории таких имён собственных принадлежат и мифонимы - имена вымышленных существ античной эпохи, которые являются при этом важнейшим элементом художественной системы древнегреческой, и, в целом, мировой цивилизации. Именно по этой причине область употребления данных имён собственных выходит далеко за рамки того языка, на котором они первоначально появились, то есть древнегреческого и латинского. При переводе имя собственное, как правило, транскрибируют, т.е. переносят в текст ПЯ, сохраняя максимально точную фонетическую форму; в виде исключения - переводят с учётом внутренней формы. В связи с этим возникает вопрос о транскрипции и переводе, как разных уровнях подхода к передаче имён собственных.

Прежде чем говорить о транскрипции - переводе на уровне фонем, следует поставить вопрос о транслитерации - переводе на уровне графем. Однако транслитерация иногда до неузнаваемости искажает имя, затрудняет и переводчика и читателя. Задача переводчика состоит в том, «чтобы найти чужое для ИЯ имя в оригинальном написании и дать на ПЯ по принятым в настоящее время правилам, преодолевая не ляпсусы старых авторов и переводчиков, а сохранившиеся в современности осколки транслитерации».

Транскрипция имени собственного в переводе предполагает: 1) перенесение его в текст ПЯ или 2) если это имя уже знакомо носителям ПЯ, то обнаружение его и выявление утвердившейся, иногда традиционной формы; поиски этой формы, в особенности при антропонимах, требуют иногда незаурядной эрудиции. Если установлено, что имя встречается впервые, и что утвердившейся транскрипции нет, то переводчику надо: 1) знать правила транскрипции, 2) уметь, в виде исключения, несколько отклониться от них при неудобных с точки зрения носителей ПЯ именах и 3) учитывать колорит, т.е. национальную принадлежность референта.

«Из антропонимов, - отмечают авторы исследования, - имена, как правило, транскрибируются, а прозвища - переводятся». Авторы предлагают делить имена собственные на естественные и вымышленные, а последние - на употребляемые в ряду с естественными и «книжные», которые, в свою очередь, могут иметь нейтральную внутреннюю форму или обладать оценочной функцией, т.е. каким-либо образом характеризовать объ-ект [3:282]. Таким образом, предлагается делить имена собственные на: 1) преимущественно называющие, как правило, семантически пустые, 2) преимущественно обозначающие, в которых преобладает внутренняя форма и эмоционально-оценочное значение, 3) совмещающие качества первых двух групп. К теме данной работы имеют отношение единицы первой группы, которые, согласно данной классификации, «в чистом виде транскрибируются».

Так, например, сравним отрывки перевода из статьи, посвященные описанию Дворцово-паркового ансамбля Петергофа: In 1799 the deformed leaden sculptures of the Neptune Fountain were re-placed by a bronze group, also representing the Chariot of Neptune, bought from the town of Nuremberg. (В 1799 году повреждённые свинцовые статуи фонтана «Нептун» заменили на бронзовую группу «Колесница Нептунова», привезённую из Нюрнберга.).

Эквивалентом русского словосочетания «фонтан «Нептун» в переводе выступает английское «Neptune Fountain». Имя собственное «Нептун» при переводе на английский язык сохраняет графический образ русского слова, так как речь идёт о транслитерации при передаче имён собственных на иностранный язык, при которой средства ПЯ копируют фонетическую и графическую форму ИЯ. В то же время синтаксическая структура английского словосочетания требует препозиции определяющего слова по отношению к определяемому. По правилам русского языка название фонтана («Нептун») стоит в постпозиции к определяемому слову. Русское словосочетание определяемое слово + имя собственное передаётся на английский язык конструкцией, в которой функцию определения выполняет имя собственное. Подобное несходство, связанное с различиями в синтаксисе, наблюдается и во многих других случаях: Eleven years later the leaden dolphins on either side of the Siren Foun-tains were replaced by gilded bronze ones, cast by Artemy Anisimov and Ivan Timofeyev. Речь идёт о фонтанах «Наяды» («Наяда с мальчиком» и «Наяда с три-тоном») и «Сирены». В этих словосочетаниях английская конструкция «определяющее слово (мифоним) + определяемое существительное» пере-водится на русский язык конструкцией «существительное, обозначающее класс предмета + имя собственное (мифоним), указывающее на конкретный предмет этого класса». The Roman Fountains rise like triumphal columns in the wide open space in front of the Dragon Cascade. Речь идёт о каскаде «Дракон» в русском языке.

Таким образом, если в английском языке имя собственное является определяющим словом к нарицательному существительному типа «Siren Fountains», то в русском языке - наоборот, слова «фонтан» или «каскад» оп-ределяют это имя собственное.

Во всех перечисленных случаях сочетание мифонима со словами «фонтан» или «каскад» в английском языке сопровождается неизбежным различием не только в синтаксисе английской фразы и русского перевода, но и затрагивает более широкие несоответствия, которые могут осознавать-ся в полной мере только носителями языка. Следует отметить, что при переводе сходного по модели словосочетания The Roman Fountains имеет место полное совпадение синтаксиса русской и английской фразы, а именно - Римские фонтаны, т.е. конструкции прилагательное + существительное: "В восточной части находятся дворец Монплезир, каскад «Шахматная гора» и «Римские» фонтаны, фонтаны «Пирамида», «Солнце», фонтаны-шутихи". Однако и в данном случае полной эквивалентности при переводе не наблюдается. Речь идёт о различиях в семантике прилагательного «римский» / «Roman». Несоответствия в переводе вызваны несколькими причинами. Русский язык требует согласования прилагательного и существительного в роде, числе и падеже. Английский язык, напротив - не имеет категории падежа, числа для прилагательных и для неодушевлённых имён (за редким исключением) не имеет категории рода. Русское словосочетание «Римские» фонтаны» не вызывает прочной ассоциации с античным Римом (особенно в устном варианте). В то же время английская фраза The Roman Fountains скорее передаёт значение «фонтаны Рима» или «фонтаны Древнего Рима». Для снятия омонимии слова «римский», и придания ему единственного значения («древнеримский»), автор русского путеводителя поставил это слово в кавычки. Таким образом, на первый план в русском словосочетании выступает компонент «как бы римский», «не по-настоящему римский», или «не современный римский», что не соответствует семантике английского слова «Roman», выражающего в первую очередь принадлежность к эпохе античного Рима, например: Roman alphabet - латинский алфа-вит; Roman law - римское право; Roman letters - прямой светлый шрифт; Roman nose - римский, орлиный нос; Roman numerals - римские цифры. Тем самым, при переводе данного словосочетания частично не совпа-дают референциальный и внутрилингвистический компоненты значения русской и английской фразы.

В некоторых случаях перевода с русского языка на английский наблюдаются несоответствия, связанные с наличием категории артикля в английском языке и отсутствием этой категории в русском. Это обстоятельство также влияет на ту или иную степень эквивалентности перевода имён собственных, т.е. степень идентичности планов содержания английского и русского мифонимов, например: In 1801 the lead masks of a nymph and a triton were replaced by bronze ones, cast from models by Pierre Louis Agie. В 1801 году свинцовые маски нимфы и тритона были заменены бронзовыми, отлитыми по моделям Пьера Луи Ажи.

Известно, что обычно артикль при имени собственном не употребляется, а если он присутствует, это может указывать на приобретение именем собственным некоторого признака нарицательности, в связи с чем имя собственное приобретает в языке дополнительные коннотации. Кроме того, не-определённый артикль может придавать словам «nymph» и «triton» функцию определителей к слову «masks». В русском переводе мифонимы «нимфа» и «тритон» не несут в себе никакого нового оттенка значения, связанного с появлением признака нарицательности, а все дополнительные оттенки смысла, вносимые постановкой артикля в английском языке, в русском языке теряются. Английский источник демонстрирует также потерю части прагматической информации, заложенной в словосочетании «Телега Нептунова», передавая его как «Neptune's Chariot». В русском языке словосочетание «Телега Нептунова» отражает устаревшее употребление, которое современным носителем русского языка воспринимается как стилистически выделенное. Стилистически нейтральным выглядело бы словосочетание «колесница Нептуна». Образование прилагательного от имени собственного «Нептун» для получения стилистического эффекта архаичного словоупотребления в английском языке невозможно. В этом смысле перевод этой фразы на английский язык как «Neptune's Chariot» будет означать неизбежную потерю определённого оттенка значения. Along the central axis of the garden there are three extensive pools with the Mezheumny (Midway), Neptune's Chariot, and the Oak Fountains. The square pools storing water, first decorated with sculpture, later on aquired their own magnificent fountains, known as the Fountains of the Square Pools. Первоначально, в центральном бассейне Верхнего сада поместили «Телегу Нептунову», которую ранее предполагали поставить на Руинном каскаде Нижнего парка.

Несоответствия при переводе собственных имён в английском и русском языках обусловлены различием средств выражения посессивности. Следует также указать на допустимость различных вариантов перевода словосочетания «Телега Нептунова» на английский язык: In 1721 Tuvolkov, the hydraulic engineer, built a basin for a future foun-tain to a design by Le Blond, approved as early as 1718. In 1737 a fountain was installed, adorned by a gilded lead sculptural group, cast from a model by Bar-tolomeo Carlo Rastrelli and depicting Neptune in a chariot; it was known then as Neptune's Cart. At the same time, Rastrelli built an extension to the pool in the form of a three-stepped cascade with the sculpture Winter.

Однако в тексте статьи о визите П. Андерсен в Петергоф при описании дворцово-паркового ансамбля Петергофа встречаются и варианты относительно эквивалентного перевода имён собственных (мифонимов) с русского языка на английский. Это, в первую очередь, имена богов и мифологических существ (Neptune, Nymph, Naiad, Triton и т.д.), которые заимствованы русским и английским языками из древне-греческого языка и в силу этого сохраняют относительное единство фонетического образа. Прямое соответствие синтаксиса и семантики при переводе имени собственного с русского языка на английский наблюдается и в словосочетании «Аполлон Бельведерский». С южной стороны Нептуновского бассейна устроен небольшой, обнесенный гранитом, трехступенчатый каскад. На верхней террасе каскада установлен круглый гранитный пьедестал, на котором возвышается бронзовая статуя Аполлона Бельведерского.

At the southern end of the pool there is a miniature three-stepped cascade with a statue of Apollo Belvedere, surrounded by low fountains with jets of exquisite shape. Мифонимы «Apollo Belvedere» и «Аполлон Бельведерский» наиболее удачно отражают синтаксическое соответствие английского и русского языков. Собственные имена «Apollo Belvedere» и «Аполлон Бельведерский» можно считать наиболее близкими друг другу по степени эквивалентности перевода. Слово «Belvedere» является определением к слову «Apollo» как в русском так и в английском языках. Единственным несоответствием можно считать различный графический и звуковой облик словосочетаний «Apollo Belvedere» и «Аполлон Бельведерский», что неизбежно при переводе (транслитерации) мифонимов с греческой основы на другие иностранные языки. Очевидная референциальная, прагматическая и внутрилингвистическая эквивалентность достигается также при переводе большинства мифонимов с русского языка на английский, путём транслитерации, например: In August 1723 the inauguration ceremony marking the putting of the fountain system and the Great Cascade into operation took place. But the work did not cease after that date. Soon the figures of Perseus, Actaeon, Galatea, Mercury and two new mascarons were put up. В августе 1723 года состоялась церемония пуска фонтанов, но и после этого многие работы оставались незавершёнными. Вскоре были установлены скульптуры Персея, Актеона, Галатеи, Меркурия и два маскарона.