Диалектизмы в патриотической лирике С.А. Есенина

Размещено на http://www.allbest.ru/

42

Содержание

Введение

Глава 1. Диалектная лексика

1.1 Диалектизмы и их виды

1.2 Использование диалектизмов в речи

1.3 Использование диалектизмов в произведениях художественной литературы

Глава 2. Диалектизмы в патриотической лирике С.А. Есенина

2.1 Значение Родины для С.А. Есенина

2.2 Место диалектной лексики в поэзии С.А. Есенина

2.3 «Темные места» в лирике С. А. Есенина

2.4 Диалектные формы в синонимических и антонимических построениях

у С. А. Есенина

2.5 Метрическая функция диалектизмов в поэзии С. А. Есенина

Заключение

Литература



Введене

Лексика современного русского языка с точки зрения сферы своего употребления распадается на две большие группы. Одну образуют общенародные слова - общеизвестные и употребляемые всеми говорящими на русском языке, другую - слова, ограниченные в своем бытовании определенным говорящим коллективом, определенной диалектной или социальной средой. диалектизм поэзия есенин

Любой человек, для которого русский язык является родным, знает, что означают слова деньги, есть, клюква, луг, трактор, но далеко не каждый знаком с такими словами, как финаги (деньги), берлять (есть, питаться), пожанька (луг), журавлиха (клюква).

Эти слова не являются общеупотребляемыми, их используют отдельные группы людей. Это диалектная лексика. Под диалектной лексикой подразумеваются такие слова, которые не входят в общенародную лексическую систему, а принадлежат одному или нескольким диалектам русского общенационального языка. Диалектная лексика является лексикой внелитературной, лексикой устной разговорно-бытовой речи какой-либо части русского народа, объединенной территориальной общностью. Слова диалектного характера называют диалектизмами. Диалектика является разделом лексики. Изучение всех видов лексики, их ответвлений является чрезвычайно важным в изучении всего языка в целом, что, в свою очередь, является частью культурного познания мира. «Между самосознанием элементов языка и других элементов культуры нет чётко выраженной границы…в переломные исторические эпохи родной язык становится символом национального самосознания», - пишет московский лингвист С. Е. Никитина, исследовавшая народную картину мира [цит. по: 18, с. 7]. В последние десятилетия сбором и описанием говоров занимаются научно-исследовательские институты, университеты ими создаются различного рода диалектные словари. Подобная собирательская деятельность, в которой участвуют и студенты, важна не только для лингвистики, но и для изучения культуры и истории народа и, несомненно, для воспитания молодёжи.

Большое количество диалектизмов мы встречаем в литературных произведениях. Через язык произведений диалектные слова привлекаются, опробуются, «обкатываются» в литературном языке, а при условии приемлемости, некоторые из них включаются в словарь литературного языка. Но для большинства читателей, а особенно школьников, эти слова непонятны и это препятствует раскрыванию в произведениях глубокой идеи и смысла. И на своей деятельности учитель не раз сталкиваются с подобными проблемами. Таким образом, не возникает ни тени сомнения в том, что изучаемая тема актуальна и важна.

Объектом изучения данной работы является патриотическая лирика Сергея Есенина: «Мелколесье. Степь и дали», «Гой ты, Русь, моя родная…», «Черная, потом пропахшая выть!», «В хате», «Инония», «Преображение», «Вот уж вечер. Роса…» и т. д.; предметом диалектизмы во всём их многообразии в художественных текстах поэта, диалектные формы в синонимических и антонимических построениях у С. А. Есенина, метрическая функция диалектизмов в поэзии С.А. Есенина.

Перед началом работы поставлены следующие цели:

Ш определить роль диалектизмов в творчестве Есенина;

Ш рассмотреть диалектную лексику с точки зрения художественно-изобразительных средств.

Для осуществления вышеописанных целей необходимо конкретизировать задачи, которые предстоит решить в процессе работы:

Ш изучить литературу по данной теме;

Ш рассмотреть диалектную лексику в канве художественной литературы;

Ш доказать наличие антонимических и синонимических построений, которые выражены диалектными формами;

Ш определить функцию диалектизмов в поэзии, рассмотрев их с точки зрения метрики.

Проблема изучаемой темы состоит в том, что, несмотря на повышенный интерес исследователей-лингвистов и критиков к творениям Есенина, остаётся множество вопросов, спорных моментов и ситуаций, с которыми нам предстоит встретиться в данной работе и которые будут прояснены. Для этого мы использовали такой материал: вузовские учебники, словари, справочники, журнальные публикации, статьи, монографии, посвященные данной проблеме и явлению диалектики в целом.

Достижение поставленных целей и задач не могло бы осуществиться без использования таких методов: анализ, синтез, изучение передового опыта, научной литературы, наблюдение и, разумеется, обобщение.

Научная новизна. Изучением диалектной лексики в творчестве С. А. Есенина занимались многие лингвисты. Эта тема ярко представлена и раскрыта в статьях и монографиях, то есть материал о диалектизмах в поэзии С. А. Есенина в полной мере обобщен и систематизирован. В данной работе мы обратились к патриотической лирике поэта, постарались определить место диалектных форм в синонимических и антонимических построениях, а также роль диалектизмов в метрической системе лирике поэта.

Теоретическое и практическое значение работы. Содержание курсовой и её основные выводы могут быть использованы в школьном и вузовском курсе изучения русского языка, в учебном процессе в школе. А также для дальнейшего изучения этой проблемы, написания статей, монографий. Материал этой курсовой работы может быть использован учителями, преподавателями, лингвистами и исследователями.



Глава I. Диалектная лексика

1.1 Диалектизмы и их виды

Лексика современного русского языка распадается на две основные группы: лексику общеупотребительную и лексику ограниченного употребления. К общеупотребительной лексике относятся слова, использование которых ничем не ограничено. В неё входят слова из разных областей жизни современного общества: политической, экономической, культурной, бытовой и т. д. В группе лексики ограниченного употребления выделяются, во-первых, слова, присущие тем или иным говорам, диалектам (так называемые диалектизмы); во-вторых, слова специальные - профессионально-терминологические, а также жаргонные (или арготические).

Говор, или диалект, - самая маленькая территориальная разновидность языка, на которой говорят жители одной деревни или нескольких близлежащих деревень. Различают диалект жителей северных областей (косуля - соха, лава - мостик, теплина - костёр) и южных областей (заказ -лес, козюля -земля, площадя - кусты).

Северорусское наречие составляют местные говоры, для которых характерно "оканье"; " Г" взрывное, "Т" твёрдое в окончаниях глаголов 3-го лица ед.ч. и мн.ч. настоящего и будущего времени. Конечно, в каждом из северорусских говоров имеются и другие диалектные особенности, нередко многочисленные и разнообразные.

К южнорусскому наречию относятся местные говоры, для которых характерно "аканье"; "Г" щелевое, "Т" мягкое в окончаниях глаголов 3-го лица. Понятно, что южнорусские говоры, как и говоры северорусские, не являются совершенно одинаковыми, имеют различия между собой. Но по указанным особенностям они, объединяясь в одно южнорусское наречие, заметно противопоставлены всем северорусским говорам.

Диалектные слова называются диалектизмами. Термин “диалектизм” включает в себя не только то, что относится к особенностям словарного состава того или иного диалекта, или говора, но и то, что составляет его фонетическую, словообразовательную или грамматическую особенность. Исходя из этого, выделяют диалектизмы:

- фонетические: вяселый (веселый), дамно (давно), энтот (этот), ламоцки (лямочки), Хвёдор ( Фёдор);

- морфологические: видел своим глазам (видел своими глазами), нисёть (несёт), степя (степи), у мене (у меня), говорил с умным людям (говорил с умными людьми);

- лексические. Лексические диалектизмы неоднородны, в них могут быть выделены следующие группы: собственно лексические, лексико-семантические, этнографические и фразеологические. Собственно лексическими диалектизмами называются слова, которые совпадают с общелитературными по значению, но отличаются своим звуковым комплексом. Они называют те же понятия, что и тождественные им слова литературного языка, т. е. являются своего рода синонимами. Например: голицы, шубенки (сев.) - варежки; вёкша (сев.) - белка; стёжка (южн.) - дорожка; грёбовать (южн.) - брезгать, пренебрегать. Лексико-семантическими диалектизмами называются слова, совпадающие в написании и произношении с литературными, но отличающиеся от них своим значением. Подобные диалектизмы являются омонимами по отношению к словам литературным. Например: бодрый (южн., рязанск.) - нарядный, красиво убранный и бодрый (лит.) - полный сил, здоровый, энергичный; пыж (волжск.) - нос судна, самый перед его; пыж (сев.- вост.) - конопляная мякина и пыж (лит.) - пучок пеньки, ткани, бумаги для забивки заряда. Этнографические диалектизмы - слова, называющие предметы и явления, свойственные быту населения лишь данной местности и неизвестные в других областях или чем-то специфическим отличающиеся от них. Например: курлук (вост.) - вид дикой гречи в Сибири; дулейка (сев.) ? ватная кофта. Фразеологические диалектизмы - устойчивые словосочетания, известные в данном значении лишь в какой-то местности. Ннапример: в скуку упасть - заскучать; как в соль сел - зачах; без смерти смерть - что-то трудное, тяжелое и др.

Длительное время местные говоры обогащали русский литературный язык. Они были теми ручейками и родниками, которые питали полноводную реку общерусского языка. Так, из диалектов в литературный язык пришли некоторые названия, связанные с циклом сельскохозяйственных работ, с наименованием народной одежды, названия рода занятий в разных промыслах. Например: высев, боронить, борозда, клубень, стог, копна, доярка, дояр, конопатить, омуль, беспечный, ворковать, дряблый, жерлица, жуткий, зазноба, земляника, корявый, лебезить, мямлить, мохнатый, назойливый, осторожный, пасмурный, подоплёка, смекалка, ухаб и многие другие.

1.2 Использование диалектизмов в речи

Поскольку диалектная лексика принадлежит к числу слов необщеизвестных, необщенародных, закономерен вопрос, как и в какой мере она может быть использована в художественных целях. Степень и характер использования диалектных слов определяются темой произведения, объектом изображения, целями, которые ставит перед собой автор, его эстетическим идеалом, мастерством и т. д. Так, например, у Л. Н. Толстого диалектизмы встречаются не только при передаче речи крестьян, но иногда и в языке автора, где даны без каких-либо разъяснений. У И. С. Тургенева такие слова носят характер цитат, вкраплений, чуждых общему словесному контексту. При этом они снабжены замечаниями, раскрывающими их смысл, область употребления и эти графические средства в тексте подчеркивают их отличие от общелитературного контекста.

Функции диалектной лексики в языке различны. Как и слова литературного языка, она выполняет номинативную функцию, называя местные бытовые предметы, одежду, обычаи и т.д. По-прежнему диалектная лексика используется для устного общения на той или иной территории, т.е. выполняет коммуникативную функцию. В письменных формах языка (например, в районных, областных газетах) некоторые диалектизмы помогают более доступно и понятно для местных читателей называть отдельные предметы, явления, процессы. Употребление диалектных слов в языке художественной литературы, в газетной речи - один из путей проникновения в литературный язык.

Диалектизмы могут быть свежим, выразительным средством. Именно выразительность слова "выползина" (старая шкурка, сбрасываемая некоторыми животными при линьке) восхитила А. С. Пушкина, услышавшего его от знатока народной речи В. И. Даля.

Диалектизмы всех типов служат средством индивидуализации персонажа: «"Лягва тоже не зря кричит, - объяснил дед, слегка обеспокоенный нашим угрюмым молчанием. - Лягва, милок, перед грозой завсегда тревожится, скачет, куда ни попало. Надысь я ночевал у помощника, уху мы с ним в казанке варили у костра, и лягва - кило в ней было весу, не меньше - сиганула прямо в казанок и сварилась … " - "И ничего? - спросил я. - Есть можно? " - "Скусная пища", - ответил дед» [цит. по 21, с. 186]; с их помощью можно достичь, этнографической достоверности и художественной убедительности в воспроизведении быта, обстановки и т. д.

Для современных писателей, пишущих о деревне и широко привлекающих диалектные слова, нехарактерно специальное разъяснение этих слов, даже тех, которые явно могут быть неизвестны читателю.

Используются диалектные средства и в газете, чаще всего в очерке, где они характеризуют как данного героя, его речь, так и отдельные особенности быта, языка той местности, в которой живет герой.

Говоря об употреблении диалектных слов в газете, необходимо подчеркнуть, что требование мотивированного использования диалектизмов приобретает здесь особое значение. И, прежде всего потому, что газета должна нести читателю образованную, литературную речь. Значит, привлечение нелитературных средств должно быть в газетных текстах максимально оправданно. Например: "Я не зря поставил Василия Михайловича немного обочь от других брянских таежных жителей." И в этом случае не представляется мотивированным использование диалектного слова ни с художественной, ни с какой - либо другой точки зрения.

Следует так же помнить, что употребленное в газете диалектное слово должно быть понятно читателю, а значит, разъяснено, если оно требует того по своему характеру. Ведь газета прочитывается быстро и у читателя нет времени на отыскивание в словарях непонятного слова.

1.3 Использование диалектизмов в произведениях художественной литературы

В художественной речи диалектизмы выполняют важные стилистические функции: помогают передать местный колорит, специфику быта, культуры; особенности речи героев, наконец, диалектная лексика может быть источником речевой экспрессии и средством сатирической окраски.

Использование диалектизмов в русской художественной литературе имеет свою историю. Поэтика XVIII в. допускала диалектную лексику только в низкие жанры, главным образом в комедии; диалектизмы были отличительной особенностью нелитературной, преимущественно крестьянской речи персонажей. При этом часто в речи одного героя смешивались диалектные черты различных говоров. Писатели-сентименталисты, предубежденные против грубого, «мужицкого» языка, ограждали свой слог от диалектной лексики. Интерес к диалектизмам был вызван стремлением писателей-реалистов правдиво отразить жизнь народа, передать «простонародный» колорит. К диалектным источникам обращались И.А. Крылов, А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, Н.А. Некрасов, И.С. Тургенев, Л.Н. Толстой и др. У Тургенева, например, часто встречаются слова из орловского и тульского говоров (большак, гуторить, понева, зелье, волна, лекарка, бучило и др.). Писатели XIX в. использовали диалектизмы, которые отвечали их эстетическим установкам. Стилистически могло быть оправдано и обращение к сниженной диалектной лексике. Например: "Как нарочно, мужички встречались все обтерханные" - здесь диалектизм с отрицательной эмоционально-экспрессивной окраской в контексте сочетается с другой сниженной лексикой ("ракиты стояли, как нищие в лохмотьях; крестьяне ехали на плохих клячонках").

Следует различать, с одной стороны, "цитатное" употребление диалектизмов, когда они присутствуют в контексте как иностилевой элемент, и, с другой стороны, использование их на равных правах с лексикой литературного языка, с которой диалектизмы стилистически должны слиться. При «цитатном» употреблении диалектизмов важно знать меру, помнить о том, что язык произведения должен быть понятен читателю. Например: "Все вечера, а то и ночи сидят [ребята] у огончиков, говоря по-местному, да пекут опалихи, то есть картошку" - здесь такое употребление диалектизмов стилистически оправдано. При оценке эстетического значения диалектной лексики следует исходить из ее внутренней мотивированности и органичности в контексте. Само по себе присутствие диалектизмов еще не может свидетельствовать о реалистическом отражении местного колорита. Как справедливо подчеркивал А.М. Горький, "быт нужно в фундамент укладывать, а не на фасад налеплять. Местный колорит - не в употреблении словечек: тайга, заимка, шаньга - он должен из нутра выпирать".

Более сложной проблемой является использование диалектизмов наравне с литературной лексикой. В этом случае увлечение диалектизмами может привести к засорению языка произведения. Например: все вабит, привораживает; плавал одаль белозор; склон с прикрутицей муравится -такое введение диалектизмов затемняет смысл. При определении эстетической ценности диалектизмов в художественной речи следует учитывать, какие слова выбирает автор. Исходя из требования доступности, понятности текста, обычно отмечают как доказательство мастерства писателя употребление таких диалектизмов, которые не требуют дополнительных разъяснений и понятны в контексте. В результате такого подхода нередко диалектизмы, получившие распространение в художественной литературе, становятся «общерусскими», утратив связь с конкретным народным говором.

Писатели должны выходить за рамки «междиалектной» лексики и стремиться к нестандартному использованию диалектизмов. Примером творческого решения этой задачи может быть проза В.М. Шукшина. В его произведениях нет непонятных диалектных слов, но речь героев всегда самобытна, народна. Например, яркая экспрессия отличает диалектизмы в рассказе «Как помирал старик»:

"Егор встал на припечек, подсунул руки под старика.

- Держись мне за шею-то... Вот так! Легкий-то какой стал!..

- Выхворался... (...)

- Вечерком ишо зайду попроведаю. (...)

- Не ешь, вот и слабость, - заметила старуха. - Может, зарубим курку - сварю бульону? Он ить скусный свеженькой-то... А? (...)

- Не надо. И поисть не поем, а курку решим. (...)

- Хоть счас-то не ерепенься!.. Одной уж ногой там стоит, а ишо шебаршит ково-то. (...) Да ты что уж, помираешь, что ли? Может, ишо оклемаисся.(...)

- Агнюша, - с трудом сказал он, - прости меня... я маленько заполошный был..." [цит. по: 33, с. 113].

Но все же диалектизмы в художественном тексте должны быть понятны, доступны широкому кругу читателей. На этом фоне особенно ярко выступает мастерство М.А. Шолохова. Он тоже использовал диалектизмы, и очень широко. Но диалектизмы в его произведениях - это не набор случайно услышанных человеком городской культуры деревенских слов. Это точное отражение родной писателю донской речи. Читатель слышит ее в разговорах казаков, в языке самого автора. Они входят в авторские описания природы, используются в составе сравнений, как образные поэтические средства - метафоры. Например, в «Тихом Доне»: "Ранней весной, когда сойдет снег и подсохнет полегшая за зиму трава, в степи начинаются весенние палы. Потоками струится подгоняемый ветром огонь, жадно пожирает он сухой аржанец, взлетает по высоким будыльям татарника, скользит по бурым верхушкам чернобыла, стелется по низинам"; "Пусто и одичало, как на забытом и затравевшем лебедой и бурьяном гумне, стало на душе у Аксиньи после того, как пришла с мелеховского огорода из подсолнухов"; "Над Доном на дыбах ходил туман и, пластаясь по откосу меловой горы, сползал в яры серой безголовой гадюкой"; "Тугой ожерелок мундира прямил ему жилистую шею..." [цит. по: 32].

Большое количество диалектизмов в прямой и авторской речи - этнографизмы, называющие специфические предметы и явления казачьего быта: курень (жилой дом в казачьей донской станице), майдан (площадь, где происходят гач (сходки, собрания), чекмень (особый вид мужской верхней одежды) и т.д.

В подавляющем большинстве "шолоховские" диалектизмы понятны (исключение составляют этнографизмы) благодаря своей структуре, корневому родству с общенародными словами (вечерять, глазюки, утирка, забижать, зараз, затравевший, ожерелок, чадунюшка, чертяка и т.д.) или словесному окружению, контексту ("пьяненький дед Гришака обнимал ширококостную спину соседа по лавке, брунжал по-комариному ему в ухо").

В произведениях современных "деревенских" писателей, как правило, выходцев из деревни, - Ф. Абрамова, Б. Можаева, Е. Носова, В. Белова, В. Солоухина, В. Шукшина и др. - воплощены принципы использования диалектизмов, выработанные Шолоховым. Эти писатели просто и естественно вводят диалектную лексику разных типов не только в речь персонажей, но и во все виды авторской речи (описание, повествование, лирические контексты и т.д.): "У бани я долго лежал в траве, прислушиваясь, но никого не было, только курицы порхались в картошке" [цит. по 3, с. 96]. "В стекла окон сыпанули первые рясные капли дождя" [цит. по: 33, с. 125]; "Это она, Анфиса Петровна, схватилась с Першиным на правлении из-за семян, а он, Михаил, да Петр Житов, если говорить правду, только облай со стороны вели" [цит. по: 1, с. 24].

Для этих писателей нехарактерно специальное разъяснение значения диалектных слов, даже тех, которые явно могут быть неизвестны широкому читателю. Например, канка - диалектное слово, используемое героем повести Б. Можаева «Из жизни Федора Кузькина»: "Были пироги да канки, а остались одни лихоманки", или шоболы из той же повести [цит. по: 17, с. 46]

Заметное исключение в этом отношении - В. Солоухин, в произведениях которого встречаются разнообразные традиционные объяснения смысла могущих оказаться непонятными диалектных слов. Непонятность диалектных слов (особенно если такие слова не единичны в произведении) может вызвать у читателя раздражение. Об этом все-таки должны помнить авторы литературных произведений.

Для современного языка художественной литературы широкое использование диалектизмов нехарактерно. Это обусловлено активизацией процесса растворения местных говоров в литературном русском языке, их сближения с ним. Этот процесс захватывает всю систему говора, но наиболее проницаемой оказывается лексика. При этом наблюдается сложная, многоступенчатая перестройка диалектной лексики: от сужения сферы употребления отдельных диалектизмов до полного их исчезновения из словаря говора в связи с изменением методов ведения сельского хозяйства, угасанием отдельных ремесел, заменой или исчезновением многих социально-бытовых реалий и тому подобное.

Глава 2. Диалектизмы в патриотической лирике С.А. Есенина

2.1 Значение Родины для С.А. Есенина

Поэзия Есенина - это чудесный, прекрасный, неповторимый мир! Мир, который близок и понятен всем, Есенин - истинный поэт России; поэт, который к вершинам своего мастерства поднялся из глубин народной жизни. Его родина - Рязанская земля, которая научила любить и понимать то, что окружает всех нас. На рязанской земле Сергей Есенин впервые увидел всю красоту всю красоту русской природы, которую он воспевал в своих стихах. Поэта с первых дней жизни окружал мир народных песен и сказаний:

Родился я с песнями в травном одеяле.

Зори меня вешние в радугу свивали.

Судьба родины, народа, его семьи - вот что особенно волнует поэта. И именно эти чувства и переживания главным образом определяют его поэзию в 17-18 годах. Именно эти ощущения передал он в своем цикле «Преображение».

“Моя лирика жива одной большой любовью, - говорил Есенин, - любовью к Родине. Чувство родины - основное в моем творчестве” [цит. по: 24, с.

20-23].

В стихах Есенина не только “светит Русь”, не только звучит тихое признание поэта в любви к ней, но и выражается вера в человека, в его великие дела, в великое будущее родного народа. Поэт каждую строчку стихотворения согревает чувством безграничной любви к Родине.

Определенным рубежом в осмыслении Есениным темы Родины стал 1917 год. Теперь он все чаще рисует "воспрянувшую Русь".

О верю, верю, счастье есть!

Еще и солнце не погасло.

Заря молитвенником красным

Пророчит благостную весть.

О верю, верю, счастье есть.

Звени, звени, златая Русь,

Волнуйся, неуемный ветер!

Блажен, кто радостью отметил

Твою пастушескую грусть.

Звени, звени, златая Русь.

Люблю я ропот буйных вод

И на волне звезды сиянье.

Благословенное страданье,

Благословляющий народ.

Люблю я ропот буйных вод.

Родина для поэта это все, что он видит, чувствует, все, что его окружает. Поэтому так трудно и порой невозможно отделить эту тему от других. Чувства к Родине переплетаются у Есенина с чувствами к женщине, природе, жизни.

Но, наверное, никогда не имела бы такой магической силы лирика поэта о родной земле, если бы он за этой малой родиной не видел он большой.

Есенин гордился мощью и необъятностью своей страны, силой, что заложена в ней:

Я буду воспевать

Всем существом поэта

Шестую часть земли

С названьем кратким Русь.

В начале 20-х годов Есенин совершает длительные зарубежные поездки. В результате он особенно остро почувствовал, чем является Родина для человека, и для русского человека, наверное, в особенности.

Америку Есенин воспринял как безумный мир и мир духовной нищеты. И теперь он пытается по-другому увидеть оставленную им новую Россию:

Теперь со многим я мирюсь

Без принужденья, без утраты.

Иною кажется мне Русь,

Иными - кладбища и хаты.

Слова Россия, Русь, наверное, чаще всего встречаются в стихах Есенина, и почти в каждом из них есть тихое признание в любви Родине. И эта любовь у Есенина естественна, как дыхание.

2.2 Место диалектной лексики в поэзии С.А. Есенина

Любовь к родному краю, к землякам, к близким людям, жизнь которых связана с рязанской землей, запечатлена поэтом в его стихах; в картинах сельской жизни, в изображении русской природы, русских крестьян, их внешнего облика, их обычаев, их дум и надежд. Содержание стихов, их тематика потребовали соответствующего словесного выражения, и Есенин широко вводит в свои произведения диалектную лексику, местный рязанский словарь, использует диалектные грамматические формы, воспроизводит особенности местного звучания, включает свойственные рязанской речи словообразовательные явления.

Основная функция диалектизмов в литературных произведениях - создание местного колорита. Вот раннее стихотворение С. А. Есенина (1914), где для изображения природы родного рязанского края поэт использует привычные с детства областные, местные слова:

Черная, потом пропахшая выть,

Как мне тебя не ласкать, не любить.

Выйду на озеро в синюю гать,

К сердцу вечерняя льнет благодать.

Серым веретьем стоят шалаши,

Глухо баюкают хлюпь камыши.

Красный костер окровил таганы,

В хворосте белые веки луны.

Тихо, на корточках, в пятнах зари

Слушают сказ старика косари.

Где-то вдали, на кукане реки,

Дремную песню поют рыбаки.

Оловом светится лужная голь...

Грустная песня, ты - русская боль.

В этом стихотворении много слов, которые можно назвать редкими. Среди них немало явных диалектизмов, требующих пояснения: выть (участок, доля, надел пахотной земли), гать (настил, насыпь на болоте), веретье (широкое полотно из брезента, сурового домотканого холста), таган (железный обруч на ножках, под которым разводят огонь, ставя на него варево), кукан (островок, появляющийся во время спада воды в реке) [цит. по: 5]. Эти слова относятся к одному семантическому полю: все они отсылают к каким-то деталям пейзажа, как и похожие по принципам словообразования хлюпь, лужная голь (очевидно, авторские неологизмы, значение которых понятно). Остальная лексика - общеупотребительная, часто - экспрессивная (глаголы ласкать, любить, льнуть к сердцу). Богата цветовая гамма: черная выть, синяя гать, серое веретье шалашей, красные таганы, белые веки луны, пятна зари, олово лужной голи. Зрительные образы дополняются слуховыми: глухо баюкают хлюпь камыши; сказ старика, что слушают косари; дремная и грустная песня рыбаков.

Чтобы картина стала для читателей полностью понятной, нужно, конечно, "перевести" диалектизмы - с рязанского на общерусский. Но само их присутствие в тексте подчеркивает: Есенин пишет не о русской природе и "русской боли" вообще, но о своей малой родине, где пашню называют вытью (впервые стихотворение было напечатано под заглавием "Выть"). Парные мужские рифмы: выть/любить, гать/благодать, лужная голь / русская боль - закрепляют в памяти читателя ключевые слова, выделяют их ритмически.

Читая стихотворение, мы не только "видим" и "слышим" летний вечер в рязанской деревне; возникает подспудно и образ самого повествователя (лирического субъекта) - местного уроженца, влюбленного в свой край и в его особый язык.

Диалектная лексика представлена в стихах поэта очень широко и многогранно. Местные слова оказываются нужными художнику как для описания предметов деревенской жизни и воспроизведения речи крестьян, так и для создания ярких и глубоких, точных и оригинальных эпитетов, метафор, сравнений.

Среди диалектизмов в стихах Есенина основную часть составляют слова, употребляемые в рязанских говорах, в частности в говоре села Константинова Рыбновского района Рязанской области, - села, в котором родился и вырос Есенин и связь с которым не прерывал всю жизнь.
Поэтическая речь Есенина содержит как диалектизмы, известные во многих русских говорах, нередко встречающиеся в произведениях русских писателей, а потому попятные читателю, не затрудняющие восприятия текста (лежанка, цеп, рушник, проулок, дуброва, приступка, кличут, шибко, аль и т. п.), так и местные слова, смысл которых без специального толкования неясен, содержание которых не выявляется даже в широком контексте (поветь, свей, выть, кукан, веретье, драчёна, подожок, кулижка, бластиться, косники и др.).

В поэзии С. А. Есенина мо встречаем очень большое количество диалектизмов, а особенно в его патриотической лирике, где он описывает свою любимую Русь. Но должна ли быть "мера" в использовании диалектизмов и какова она? Какое стихотворение Есенина лучше: "Черная, потом пропахшая выть!.." или "Я иду долиной. На затылке кепи..." , где лирический герой убежден, что он "свойский" и дорожит "памятью деревни", несмотря на "свой костюм английский", несмотря на чисто литературную - без диалектизмов - лексику? Перечеркивает ли новый этап в творчестве поэта его ранние стихи? Вопросы, по-видимому, риторические.

В 1915 г. Н. А. Клюев предостерегал Есенина от упоения успехом: "Твоими рыхлыми драченами объелись все поэты, но ведь должно быть тебе понятно, что это после ананасов в шампанском. Я не верю в ласки поэтов-книжников..."[цит. по: 6, с. 239]. Но несмотря ни на что, "драчены", и "выть" выдержали испытание временем.

2.3 "Тёмные места" в лирике С. Есенина

Изображение природы родного края, нравов и обычаев рязанских «мужиков и баб», их быта, их надежд, их чувств не было бы таким достоверным, если бы не соответствующее языковое выражение: в есенинских стихотворениях и поэмах немало местных рязанских слов.

Диалекты в творчестве С. Есенина - это причудливая смесь старославянской книжной лексики, народного языка и говора рязанской деревни.
Сам поэт об этом говорил следующее: "В первом издании у меня много местных, рязанских слов. Слушатели часто недоумевали, а мне это сначала нравилось. "«Что это такое значит, - спрашивали меня:

Я странник улогий! В кубетке сырой.» Потом я решил, что это ни к чему. Надо писать так, чтобы тебя понимали. Вот Гоголь: в «Вечерах» у него много украинских слов - целый словарь понадобилось приложить, а в дальнейших своих малороссийских повестях он от этого отказался. Весь этот местный рязанский колорит я из второго издания своей «Радуницы» выбросил"[цит по: 24, с. 452].

Но все же диалектизмы активно живут в поэтическом слове Есенина. По-особому вплетённые в ткань его стихотворной речи, они помогают создать неповторимый творческий почерк поэта. Диалектная лексика у Есенина стилистически не маркирована. Для современного городского школьника совершенно загадочно звучат строки некоторые С.Есенина. Рассмотрим их и мы.

Часто читатель даже не замечает, что ему приходится подбирать значение для непонятного слова, исходя из его фонетической формы и контекста. Не всегда «угаданное» значение соответствует действительному. Иногда диалектные слова превращают стихотворение в настоящую головоломку:

В санках озера над лугом

Запоздалый окрик уток.

Под окном от скользких елей

Тень протягивает руки.

Тихих вод парагуш квелый

Курит люльку на излуке.

Как пишет Н. Шанский в статье «Трудные строки лирики С. Есенина», это "совершенно непонятное, темное восьмистишие"[цит. по: 31, с. 18]. Оказывается, "в санках озера" означает "по краям озера", слово "парагуш" не означает ничего, так как это - опечатка. Правильно было "карагуш квелый" - название птицы. Показательно, что эта опечатка воспроизведена во многих изданиях, так как для большинства читателей эти строки лишь набор звуков, то есть заумь.

Чем руководствуется поэт, осуществляя свой окончательный выбор, часто остается загадкой. Далеко не всегда он делает выбор в пользу смысла:

Как же мне не прослезиться,

Если с венкой в стынь и звень

Будет рядом веселиться

Юность русских деревень.

В черновиках можно найти содержательно более прозрачные варианты: "если бойко в стынь и звень" и "если рядом в стынь и звень". Очевидно, что выбор не обусловлен потребностями версификации. Возможно, поэт чувствовал, что непонятное слово не станет для читателя непреодолимым препятствием, так как наполнится "кажущейся семантикой"[цит. по: 31, с. 53].

В поэзии Сергея Александровича мы не единожды встречаем слово корогод:

А у наших у ворот

Пляшет девок корогод.

Корогод употребляется в южно-российских говорах, как искаженное от хоровод; в рязанских, в частности, говорах это слово употребляется как толпа, толпиться . Старожилы села Константинова употребляют в разговорах и слово корогод, и измененное корогодиться, т.е. собираться толпой, толпиться.

Но посмотрим на другое стихотворение:

И гудит за корогодом

На лугах веселый пляс.

Если корогод толкуется как искаженное от хоровод, то в таком случае более чем странными кажутся цитируемые есенинские слова: на лугах гудит веселый пляс за… пением и плясками. Ведь хоровод - название древней славянской игры, участники которой идут по кругу с пением и плясками.

Значит, можно сделать только следующий из логики слов вывод: предложно-падежная форма за корогодом у поэта имеет здесь совсем другое значение, нежели за хороводом.

И это значение, несомненно, пространственное, такое же, каким оно является у предложно-падежного сочетания на лугах. Где же гудит веселый пляс? В словарях приводиться еще одно значение этого слова: корогодом зовут целый ряд, порядок чего либо [цит. по 5, с. 753]. На лугах, за корогодом, т. е. за порядком - за домами, образующими улицу.

Диалектные слова позволяют поэту ярко, образно рисовать картины деревенского пейзажа, изображать родную "чахленькую местность" и преображённую цветением весны, красками лета, радостным настроением "страну берёзового ситца".

Быть дождю, - решают в пересуде, -

Небо в куреве, как хмаровая близь.

Сразу возникает вопрос: что значит хмаровая?

Это слово отдаленно напоминает украинское "хмара", что означает облако. Следовательно, можно сделать вывод, что близь облачная. Это почти верно. В родном селе поэта это слово активно использовалось в значении "сумрачная".

Обратимся к другому стихотворению:

По дороге идут богомолки,

Под ногами полынь да комли.

Раздвигая щипульные колки,

На канавах звенят костыли.

Для современного человека остается загадкой, что же такое ?шипульные колки?. Словосочетание крайне неясное. На помощь читателю приходит

Н. Клюев. В своем сочинении «Словесное древо» он приводит «Словарь местных, старинных и редко употребляющихся слов». Он дает такое толкование этому выражению: "шипы шиповника"[цит. по: 14, с. 67].

Несколько раз встречается в стихах Сергея Есенина существительное «выть».

Чёрная, потом пропахшая выть!

Как мне тебя не ласкать, не любить?

Как бы я и хотел не любить,

Всё равно не могу научиться,

И под этим дешёвеньким ситцем

Ты мила мне, родимая выть!

В константиновском говоре слово выть многозначно: это и название

50-60 дворов, которым выделялись общие участки земли для пахоты и покоса, и название участка земли, отведённого выти. Сестра С. Есенина А. А. Есенина в своих воспоминаниях пишет: "Всё село делилось на выти. В каждую выть входило 50-60 дворов, и все полевые и луговые земли делились вначале по вытям, а затеи уже по душам"[цит. по: 8, с. 54].

Детально, подробно, точно описаны Есениным крестьянская изба с населяющими её предметами, двор с многочисленными хозяйственными постройками, деревенская улица. Описание потребовало от поэта употребления множества этнографизмов - "местных названий местных вещей". В великолепном стихотворении Есенина «В хате» употреблены многие из указанных диалектизмов, именно они дали возможность поэту так конкретно и осязаемо изобразить крестьянскую избу, что она предстает перед нами как будто созданная мастером живописи, а не художником слова.

Пахнет рыхлыми драчонами,

У порога в дежке квас,

Над печурками точеными

Тараканы лезут в паз.

Вьется сажа над заслонкою,

В печке нитки попелиц,

А на лавке за солонкою -

Шелуха сырых яиц.

Мать с ухватами не сладится,

Нагибается низко,

Старый кот к махотке крадется

На парное молоко,

Квохчут куры беспокойные

Над оглоблями сохи,

На дворе обедню стройную

Запевают петухи.

А в окне на сени скатые,

От пугливой шумоты,

Из углов щенки кудлатые

Заползают в хомуты.

С.А. Есенин, по свидетельству современников, очень любил читать это стихотворение в 1915-1916 гг. перед публикой. Литературовед В.Чернявский вспоминает: «…Ему пришлось разъяснять свой словарь, - вокруг были "иностранцы", - и ни "паз", ни "дежка", ни "улогий", ни "скатый" не были им понятны» [цит. по : 34, с. 25]. Поэт - уроженец села Константиново Рязанской губернии - часто употреблял в произведениях свои, рязанские слова и формы, непонятные жителям города, тем, кто знаком только с литературным языком. Их-то Чернявский называет "иностранцами". К иностранцам относится большинство из нас. Непонятными в тексте стихотворения выступают не только рязанские слова, т.е. непосредственно диалектизмы, но и такие выражения, которые характеризуют быт любой деревни (хомут, соха, печурка, заслонка). По подсчетам Н.М.Шанского, в стихотворении 54 самостоятельных слова и "по меньшей мере пятая их часть нуждается в объяснении. К требующим толкования, несомненно, относятся слова драчены - запеченные лепешки на молоке и яйцах из пшенной каши и картошки, дёжка - кадка, печурка - похожее на русскую печь углубление в ее боковой стене, куда ставят или кладут что-либо, чтобы оно было сухим или теплым (таких углублений обычно несколько), паз - узкая длинная щель между неплотно пригнанными кирпичами, заслонка - железный лист с ручкой, закрывающий выходное отверстие (устье) в русской печи, попелица - зола , ухват - приспособление (на длинной деревянной ручке) для подхватывания посуды, чтобы поставить ее в русскую печь или, наоборот, достать ее оттуда , махотка - вид горшка (для молока, кваса и т.д.), скатые - с наклоном. Основная масса перечисленных словесных "чужаков" - диалектизмы, "родимые пятна" родного поэту рязанского говора"[цит. по 31, с. 49].

Вот и опять у лежанки я греюсь,

Сбросил ботинки, пиджак свой раздел.

В Константинове лежанкой называют печь-голландку, которая устанавливается посередине избы и служит для ее обогрева. Некоторые жители села вспоминают, что действительно был небольшой выступ из печи, т.е. припечек, на нём можно было расположиться или, сидя или полулёжа. Впоследствии эту пристройку убрали, как ненужную, но название лежанка за печью сохранилось. В избе была ещё большая русская печь, с местом для лежания. В Константинове её называли просто печью. По этому в стихах С.А. Есенина оправдано употребляется предлог у, т.е. возле лежанки (голландки) и на, т.е. сверху лежанки (русской печи). В настоящее время в некоторых старых домах села сохранились печи с местом для лежания.

У погребки с маткой поросята,

Рядом с замесью тухлявая лоханка.

Нам отдаленно знакомо слово лоханка и при чтении возникает образ корыта для воды, которое используется для стирки. Но тогда встает вопрос: при чем здесь замесь и поросята? В Константинове лоханкой называют деревянное корыто из которого кормят скот. Иногда и сейчас это слово можно услышать в говоре местных жителей.

Слово погребка тоже, на первый взгляд, кажется понятным, но возникают сомнения по поводу формы употребления этого слова. Итак, в нашем понимании, погребка тоже, что и погребок, то есть погреб, но в родном селе поэта это слово употреблялось в несколько ином значении: строение над погребом для хранения зерна, сплетено из ивовых веток и обмазано глиной.

Лексические диалектизмы помогают Есенину характеризовать героев-крестьян, обычно земляков поэта, жителей рязанского села Константинова и близлежащих деревень. Есенин рисует одежду крестьян, употребляя названия деревенского распространения:

С чурбака, как скатный бисер, мухи

Улетают к лесу-шушуну.

Итак, изначально шушун - теплая кофта, женская рубашка или короткополое платье, сарафан, телогрея, душегрейка. Часто шушун шился из сукна или холста и подбивался мехом. Поэтому очень скоро шушуном стали называть и шубейки. Таким образом, в разных областях России шушуном называли все-таки разные типы одежды, объединяло их общее - это была достаточно теплая верхняя одежда. В приведенном отрывке Есенин употребляет слово шушун в таком значении: повседневная теплая удлиненная одежда из овчины, покрытая сукном.

Диалектизмы мы также встречаем и в других видах лирики поэта. Вспомним строки из стихотворения «Письмо к матери»:

Что ты часто ходишь на дорогу

В старомодном ветхом шушуне.

Почему же здесь Есенин пишет о ветхости шушуна? Дело в том, что годом написания этого известного стихотворения числится 1924-й. К этому времени шушун имел все основания быть ветхим и считаться старомодным.

Перечитывая стихотворение рязанского поэта «Страрухи», мы встречаем еще одно непонятное для нас слово:

Подтыкают пестрые поневы

И таращат веки без ресниц.

Панёва - женская шерстяная юбка, которую носили крестьянки. По её внешнему виду можно было судить о возрасте женщины. Её носили как повседневную одежду. Сейчас в некоторых районах Рязанской области сохранился этот вид одежды.

А в стихотворении «Дед» мы встречаем и такое слово:

Черепки в огне червонца.

Дед - как в жамковой слюде,

И играет зайчик солнца

В рыжеватой бороде.

Что же такое жамковая? В рязанских говорах это означало глазурь на прянике: жамковая слюда. В настоящее время сохранилось слово жамка в значении пряник.

Некоторые диалектизмы, которые использует С.А. Есенин - общерусские, некоторые - чисто рязанские, константиновские.

Приведенные мною примеры - лишь малая часть употребления диалектизмов в ранних произведениях С.А. Есенина. Диалектные слова и формы используются поэтом естественно и легко. Они придают его поэтической речи выразительность, делают его образы запоминающимися и неповторимыми.

Большинство из диалектных слов, употреблённых Есениным, не имеет лексических соответствий, дублетов в литературном языке, так как называет явления, предметы, встречающиеся в крестьянском быту, имеющие нередко узкое территориальное распространение или, если территория велика, в разных говорах неодинаковое наименование (клеть, застреха, закут, махотка, кукан, посолонка, кулижка, выть и многие другие).

Но поэт нередко отдаёт предпочтение диалектному слову и в том случае, если оно имеет смысловую параллель в литературном языке: девка - девушка, шелуха - скорлупа, приступка - ступенька, хорониться - прятаться, погост - кладбище, желанный - сердечный, камашки - мошки, шибко - сильно, очень и т. п. Диалектные и литературные явления такого типа, совпадая в основном своём значении, отчётливо противостоят друг другу в стилистическом отношении. И диалектные формы точнее вписываются в общее содержание стиха, углубляют конкретность изображаемого.

2.4 Диалектные формы в синонимических и антонимических построениях у С. А. Есенина

Диалектные формы могут быть включены в состав синонимических построений.

Оригинальные, необычно построенные синонимические ряды являются одной из наиболее выразительных примет языка любого мастера художественного слова. Сочетание общеупотребительных, нейтральных и стилистически ограниченных, окказиональных по структуре и сочетаемости, метафорически наполненных, выделенных в тексте синонимов присуще есенинским стихам.

Синонимы в поэтической речи Есенина многочисленны и разнообразны, часто неординарны. Например, в синонимическую цепочку к существительному небо включены книжное небосклон (Брезжит свет на заводи речные / И румянит сетку небосклона.) и контекстуально-ситуативные синонимы, построенные на основе сравнения: крыша небесная - вода синяя - голубая пыль - голубая трава - небесный песок - трава небесная - и неожиданное сочетание голубой живот:

Чтобы зёрна под крышей небесною

Озлащали, как пчёлы, мрак.

Хорошо под осеннюю свежесть

Душу-яблоню ветром стряхать

И смотреть, как над речкою режет

Воду синюю солнца соха.

За тёмной прядью перелесиц,

В неколебимой синеве,

Ягнёночек кудрявый - месяц

Гуляет в голубой траве.

О боже, боже, это глубь -

Твой голубой живот.

Златое солнышко, как пуп,

Глядит в Каспийский рот.

Мы можем назвать массу синонимов к слову метель: метелица, вьюга, пурга, буран, завирюха, поземка и т.д. Все эти существительные есть в стихах Есенина. Но вот как рисует он метель: "Визжит метель, Как будто бы кабан, Которого зарезать собрались…" ; "Метель ревела. Под оконцем Как будто бы плясали мертвецы…"; "Плачет метель, как цыганская скрипка"; а также метельный вой, метельные всхлипы, визг метели и др.

В группе синонимов может присутствовать две и несколько диалектных единиц (разных типов): "Плачет леший у сосны - Жалко летошней весны…"; "Много лонешнего смолота В закромах его затулено…". Летошний, лонешний в рязанских говорах - «прошлогодний».

В синонимической группе, обозначающей палку для опоры при ходьбе, у Есенина объединены слова посох, клюка (клюшка), костыль, подожок: "По тропке, опершись на подожок, Идёт старик, сметая пыль с бурьяна". Существительное подожок - типичный лексический диалектизм, свойственный константиновскому говору. Его синонимы костыль и клюшка "По дороге идут богомолки…на канавах звенят костыли; Увидал дед нищего дорогой На тропинке, с клюшкою железной…" в словарях имеют пометы устар., прост., но в речи современниц Есенина они активно употреблялись и обычно обозначали палку с загнутым верхним концом, но могли обозначать и просто прямую палку для ходьбы. Слово посох в этом ряду "Ваши души к подорожью Тянет с посохом сума" - литературное, книжное.

Диалектным «двойником» литературного слова пиджак служит в речи Есенина существительное костюм, которое в рязанских говорах и просторечии обозначает не только комплект одежды, но и один пиджак. Например:

К чёрту я снимаю свой костюм английский.

Что же, дайте косу, я вам покажу -

Я ли не вам не свойский, я ли вам не близкий,

Памятью деревни я ль не дорожу?

Здесь имеется в виду, конечно, пиджак. Второй член синонимической пары (пиджак) тоже встречается у Есенина:

Вот и опять у лежанки я греюсь,

Сбросил ботинки, пиджак свой раздел.

Снова я ожил и снова надеюсь

Так же, как в детстве, на лучший удел.

Слово пиджак явно не лаконизм, но его сочетание с глаголом раздел возвращает нас к особенностям местной речи: пиджак раздел - специфически рязанское противопоставление литературной норме.

Одним из членов синонимического противопоставления Есенина может стать диалектное слово, совпадающее с общеупотребительным в звучании, но имеющее иное значение, так называемый лексико-семантический диалектизм. В стихотворениях Есенина таких лексико-семантических диалектизмов немного, но их совпадение с общеизвестными словами может вызвать у читателей непонимание текста, неточное восприятие содержания.

Также в стихотворении «Я иду долиной…» слово весна - в рязанских говорах "тёплое время года вообще, т.е. весна и лето", поэтому крестьяне и косят в июне "под весенним солнцем, под весенней тучкой". Можно привести также следующие примеры:

Задымился вечер, дремлет кот на брусе.

Кто-то помолился: ?Господи Исусе?.

Здесь брус - часть полатей, отгороженная поперечной доской и предназначенная для хранения хлебов. Полати расположены вверху, под потолком, между печью и стеной. Это одно из самых тёплых мест в избе.

Диалектные и просторечные формы встречаются и в антонимических построениях: "Близко, а может, гдей-то Плачет весёлая флейта…". Эти контрастные пары естественно вписываются в выразительную, экспрессивно весомую череду созданных поэтом антонимов и оксюморонов: "Над окошком месяц. Под окошком ветер"; "Есть тоска весёлая в алостях зари"; "Плачет смехом бубенец"; "Присутствовать на свадьбе похорон" и др.

Что касается местных, рязанских, слов, то они используются поэтом, как правило, для речевой характеристики героев, при выделении стилистически отмеченной формы, при воспроизведении народнопоэтической интонации и т.п.:

Тянусь к теплу, вдыхаю мягкость хлеба

И с хруптом мысленно кусаю огурцы,

За ровной гладью вздрогнувшее небо

Выводит облако из стойла под уздцы.

2.5 Метрическая функция диалектизмов в поэзии С.А. Есенина

Лексические и семантические диалектизмы широко используются Есениным в системе создаваемых им образов, включаются в состав различных тропов, составляют основу метафор, сравнении, олицетворении. Необходимо совершенно точно понимать значение диалектного слова, так как только тогда станет ясен образ, созданный поэтом, только тогда поразит воображение сила остроты, с которой воспринимал окружающий мир Есенин, которая была свойственна его поэтической натуре.

Помимо названных функций, диалектизмы выполняют иногда и метрическую функцию, помогая поэту оформить стихотворную строку:

Пятками с облаков свесюсь,

Прокопытю тучи, как лось;

Колесами солнце и месяц

Надену на земную ось.

Месяц / свесюсь - свежая необычная рифма, такие ассоциации возможны только у поэта, слышащего диалектную речь, широко использующего ее в своих произведениях.

Местное ударение тоже служит основой для построения строфы: веселУ - селУ, низкУ - молокУ и мн.др. Заметим, что ударение в наречиях на конечном слоге типично для рязанской речи: низкУ, веселУ, беднУ, холоднУ.

Иногда фонетическое строение диалектного слова оказывается более удобным для поэта при организации стиха. Использование количественно неравных вариантов (полногласных/неполногласных форм, инфинитивов типа принесть, цвесть и т.д.) было одним из принципов теории "поэтических вольностей". У Есенина число таких версификационных пар увеличивается за счёт территориально ограниченных звуковых единиц: судорога / судорга, голенище / гленище, прямо / прям и т.д.: "Бросаю в небо, свесясь, Из голенища нож…" . Явно слышится "прям" во второй строке стихотворения «Вот уж вечер. Роса…»: