Особенности омонимии и полисемии в английском и немецком языках

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

В современной лингвистике проблеме омонимии придается очень большое значение исследователями, придерживающимися самых разнообразных точек зрения. Об этом свидетельствуют многочисленные работы, посвященные этому вопросу на материале русского, английского, немецкого и французского языков (Л.А.Новиков, А.Я.Шайкевич, И.С.Тышлер, Н.И.Супрун, А.В.Овденко, Л.Д.Гусак, М.Д.Якубовская, Р.И.Болтянская и многие другие). Круг вопросов, связанных с омонимией, очень широк: способы разграничения и выделения омонимов, вопрос о классификации и об источниках происхождения омонимов, реакция языка на омонимию, структурные различия между полисемией и омонимией, вопрос о семантическом словообразовании и многое другое.

Несмотря на довольно успешное развитие исследований в данной области, проблема омонимии, по свидетельству В.В.Виноградова, "не может считаться достаточно уясненной" /33, с.55/. ". в этой области очень много не только спорных, нерешенных, но и неотложных вопросов" /33, с.107/.

Перефразируя известные слова Г.Гейне "Мир раскололся на две части, и трещина прошла через мое сердце" применительно к области омонимии с тем, чтобы подчеркнуть сложность и противоречивость некоторых ее аспектов, И.В.Абаев пишет: "Языкознание раскололось на две половины, и трещина прошла через проблему омонимии" /55, с.72/.

Омонимия, достаточно полно представлена в современных толковых словарях. Однако, как уже говорилось, не все случаи омонимизации слов даются в них одинаково последовательно и четко, что объясняется неразработанностью многих теоретических вопросов омонимии и отсутствием общепризнанных критериев разграничения омонимии и полисемии.

К числу актуальных и еще не разрешенных вопросов, на которых сосредоточилось в последнее время изучение омонимии, относится вопрос о соотношении и взаимодействии полисемии и омонимии, вопрос о критериях выделения омонимов из семантической структуры многозначных слов. Имеющиеся в англистике и германистике работы, посвященные этой проблеме, являются яркой иллюстрацией отсутствия единой методики установления семантических границ слова. Общеизвестные критерии: словообразовательный, подстановка синонимов, различный характер сочетаемости, метод "промежуточного звена", критерий общего инвариантного значения и некоторые другие не могут быть признаны универсальными и приемлемыми во всех без исключения случаях при определении границы между полисемией и омонимией. Это и создает значительные затруднения в лексикологических исследованиях и особенно в лексикографической практике, так как именно составители толковых, а также двуязычных словарей сталкиваются с трудностями описания многозначного слова - как единого знака или как двух и более знаков - омонимов. Этим и объясняются сложности и противоречивость лексикографического толкования таких, например, английских слов как: bachelor "холостяк" и bachelor "бакалавр", bar "бар" и bar "адвокатура", brush "щетка" и brush "стычка" и т.п. Отсюда расплывчатость и путаница при описании той или иной лексической единицы в словарях.

Исследование проблемы лексических отношений в английском и немецком языке актуально тем, что в германских языках наблюдается целый ряд семантических и стилистических дифференциаций, не характерных русскому языку, хотя проявление омонимии и многозначности свойственно многим языкам.

Поскольку все это вызывает определенные трудности у русскоязычной аудитории, изучающей германские языки, актуальность данной работы становится очевидной.

При анализе средств и способов выражения омонимии нами применялись структурно-семантический и описательный методы.

Источником исследования явились тексты художественной литературы на английском и немецком языках. Материалом исследования послужили отобранные в различных словарях методом сплошной выборки субстантивные лексические единицы английского и немецкого языков, семантические структуры которых получили неоднозначную трактовку.

Теоретическая и практическая значимость. Проведенный анализ средств выражения омонимии в английском и немецком языках может способствовать расширению лингвистической базы средств выражения семантических отношений в данных языках.

Результаты нашего исследования могут найти практическое применение. Выводы и материал исследования могут быть использованы при разработке спецкурсов по английскому и немецкому языкам, а также в практике преподавания этих языков в школе и вузе.

Структура работы. Дипломная работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

Научная новизна работы состоит в том, что впервые принцип разграничения полисемии и омонимии разрабатывается в аспекте синхронии с применением когнитивного подхода в рамках лексической семантики. Это, в свою очередь, делает возможным по-новому взглянуть на процессы семантической дивергенции (распада полисемии) и семантической конвергенции (слияния омонимов) в немецком языке. В связи с этим впервые ставится вопрос о предположительно нестабильном характере лексического прототипа и его способности к изменению, исчезновению или появлению в определенные периоды истории языка.

Методы исследования. Основным методом исследования является метод компонентного анализа словарных значений и анализа по нетривиальным признакам (Ю.Д. Апресяна). Наряду с ним, как вспомогательные, используются метод лингвистического наблюдения и описания, лингвистический эксперимент и опрос информантов, а также интроспекция.

Цель данной работы - представить анализ структурных элементов семантических отношений, а именно омонимических, в английском и немецком языке.

Для достижения поставленной цели потребовалось решить следующие задачи:

1) выявить состав семантических омонимов и описать методику отбора материала исследования;

2) провести анализ лексикографических решений проблемы подачи семантических омонимов в словарях и на основании данных анализа составить матрицу результатов проверки;

3) рассмотреть существующие способы разграничения полисемии и омонимии; полисемия омонимия семантический английский немецкий

4) определить степень семантической близости между лексико-семантическими вариантами слова, условия сохранения и распада семантического тождества слова и показать специфику выделения омонимов из семантической структуры многозначных слов;

5) выявить возможность или невозможность координационной замены при сопоставлении контекстов употребления отобранных для анализа слов с целью установления семантической близости или разобщенности данных контекстов и определить степень естественности или неестественности полученных в ходе координационного анализа предложений посредством их оценок носителями языка в ходе психолингвистического эксперимента;

6) на основании отобранного для анализа материала и разработанной методики выявить семантические проблемы омонимии и полисемии современного английского и немецкого языков, общность и различие проблем в исследуемых языках.

На защиту дипломной работы выносятся следующие положения:

1) как полисемия, так и омонимия являются достоянием языка, реальным фактом его развития;

2) в лексикографической практике отсутствуют единые принципы описания семантических омонимов, поскольку еще не выявлены достаточно достоверные критерии разграничения полисемии и омонимии;

3) в многозначном слове все лексико-семантические варианты связаны отношениями семантической производности и могут быть объяснены один через другой. Единство слова обеспечивается наличием в его смысловой структуре общего семантического компонента, объединяющего все его варианты в границах одного слова;

4) местом общего семантического компонента в дефинициях тех или иных лексико-семантических вариантов слова определяется степень семантической близости между ниш;

5) семантическая самостоятельность омонимов обеспечивается наличием в каждом из них отдельного смыслового центра, отсутствием общих элементов в их семантике;

6) смысловое сходство лексико-семантических вариантов слова и смысловая разобщенность омонимов определимы и по контекстам их употребления, создаваемым на основании синтаксических отношений однородности при координационной замене.

При отборе материала исследования использовались следующие критерии: I) структурно-лингвистический (рассматривались не все омонимы, а только лексические омонимы); 2) грамматический (анализу подвергались слова одной части речи, а именно - существительные); 3) этимологический (слова-омонимы вышли из единого семантического центра); 4) семантический (слова в парах могут быть связаны общностью в лексическом значении, но могут характеризоваться и отсутствием какой-либо связи); 5) морфологический (рассматриваемые омонимы имеют простую морфологическую структуру); 6) принцип употребительности (к анализу привлекаются слова, вошедшие в первые семь тысяч наиболее употребительных слов. В словаре Торндайка / The Teacher*s Word Book of 30.000 Words /By E.L.Thorndike and I.Lorge /TTWB/.

Много сведений по интересующим нас вопросам содержится в научных трудах по германистике, в том числе и по немецкому языку. В первую очередь, следует назвать работы А.М. Искоз и А.Ф. Ленковой (Deutsche Lexikologie Ленинград, 1970), К.А. Левковской (Лексикология современного немецкого языка. М., 1968; Местоимение и местоименные слова. - М., 1979), О.И. Москальской (Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. M., 1971), А.И. Смирницкого (Морфология английского языка. - М., 1934), Степановой М.А. (Методы синхронного анализа лексики. - М., 1968) и другие, в которых освещались исследуемые нами вопросы.

Глава I. Понятие омонимии в английском и немецком языках

Значение слова обуславливается всей лексико-семантической системой языка в целом и является результатом отражения общественно осознанной объективной действительности. Омонимия, как наиболее проблемное явление в языке, стала основным объектом изучения в семантике.

Омонимами. называются слова, одинаково звучащие, но не связанные по значению (по сходству, смежности (от гр. homonyma от homos-"одинаковый" и оnomа-"имя"). Явление совпадения в звучании не связанных по значению слов носит название омонимии:

lead [led] 'свинец' и lead [li:d] 'вести'

В семантике немецкого языка омонимы занимают особое место: это слова с одинаковой звуковой формой, но с разным значением, например: Reif (кольцо, шина, обод), Reif (иней), reif (спелый, зрелый) oder Mahl (еда), Mal (раз), Mal (родимое пятно).

Различаются полная и частичная омонимия, при которой совпадают только отдельные формы слов, называемые омоформами, напр. рус. "стих" (глагол) и "стих" (существит.), англ. saw 'пила' и saw (форма глагола to see 'видеть') и т. п. Наряду с омонимами выделяют также омографы - слова, имеющие одинаковое написание, но разл. ударение (в рус. яз.: "мука" - "мука", "трусить" - "трусить" и т. п.) или вообще произношение (в англ. яз.: lead [led] 'свинец' и lead [li:d] 'вести', tearttea] 'рвать' и tear [tia] 'слеза'), и омофоны - слова, которые произносятся одинаково, но различаются в написании: "косный"-"костный"; в рус. яз. чаще это слова, совпадающие по звучанию лишь в отд. формах: "пруд"-"прут", "лук"-"луг" и т.п. В языках с более традиционной орфографией, как, напр., англ. и франц. языки, омоформов значительно больше: франц. boulot и bouleau, pot и peau, англ. write и right, week и weak и т. д. Особое место занимают словообразоват. конверсивы (см. Конверсия в словообразовании), особенно характерные для англ. яз.

В немецком зыке частотность употребления омонимов выше, чем в русском или английском, например: die See море - der See озеро, die Flur поле, нива - der Flur сени, прихожая, der Schild щит - das Schild вывеска, der Band том - das Band лента, der Bauer 1.крестьянин, 2. строитель - das Bauer клетка, der Bund союз - das Bund связка, пучок, der Gehalt содержание - das Gehalt зарплата, der Kristall кристалл - das Kristall хрусталь, die Steuer налог - das Steuer руль, der Tau роса - das Tau трос, der Verdienst заработок - das Verdienst заслуга, die Wehr оборона - das Wehr плотина; tot мертвый - Tod смерть, wieder снова - wider против, Wahl выбор - Wal кит, Waage весы - wage рискни - vage неопределенный, Waren товары - waren были, Aale угри (рыба) - Ahle шило и тд.

Омофонами называются разные слова, которые, различаясь при их написании, совпадают в произношении, например: в английском слова write- писать и right - прямой, прямо, выпрямляться произносятся одинаково [rait]. Одинаково произносятся и такие слова, как meat - мясо и meet - встречать, немецкие Seite - сторона и Saite - струна, русские слова лук и луг, отвести (отведу) и отвезти (отвезу). Значительное количество омофонов встречается во французском языке.

Омографами называют такие разные слова, которые совпадают по написанию, хотя и произносятся различно (как в отношении звукового состава, так и места ударения в слове), например: русские слова замок и замок, английские tear - слеза и tear - рваться.

В разных языках можно отметить такие омонимы, которые отсутствуют в других языках. Например, в немецком языке можно отметить такие омонимы, как Schauer - наблюдатель и Schauer - ужас; в английском: ear - ухо и ear-колос; во французском: louer - нанимать и /ouer - хвалить.

Омонимы появлялись и в результате того, что два или несколько слов, заимствованных из разных языков (нередко и в разное время), в силу определенных фонетических причин оказывались в русском языке созвучными. Таков путь возникновения уже упоминавшихся омонимов блок - союз (из франц. bloc - объединение), блок-машина для подъема тяжестей (из англ. block). Есть eule и третье слово блок - железнодорожный пост, где находится пункт управления движения поездами (из англ. to block - заграждать) и т. д.

Лексические омонимы - одинаково звучащие слова, не имеющие общих элементов смысла (сем) и не связанные ассоциативно. Возникновение в языке омонимов вызвано разными причинами. В результате ист. звуковых изменений может произойти совпадение ранее различных по звучанию слов, напр. рус. "лук" (растение) и "лук" (для стрельбы), англ. flaw 'трещина и flaw 'порыв ветра', франц. peche 'персик' и ресhе 'рыболовство, улов'. К появлению омонимов может привести заимствование иноязычного слова: напр., заимствованное из немецкого (через польский) слово "брак" ('изъян') совпало с исконно русским "брак" ('женитьба'; этимологически связано с глаголом "брать"); иногда совпадают по звучанию слова, заимствованные в данный язык из разл. источников: ср. "рейд" ('место стоянки кораблей'; из нидерл. яз.) и "рейд" ('военный набег в тыл противника'; из англ. яз.). Источником омонимов в данном языке может быть звукоподражательное происхождение одного из омонимов: напр., "шип" (от "шипеть") и "шип" (розы) и т. п. Наиболее продуктивным и исторически наиболее сложным фактором появления О. является разрыв первоначально единой семантики многозначного слова: рус. "свет" ('лучистая энергия') и "свет" ('мир, вселенная'), нем. Zug 'течение, тяга' и Zug 'поезд', франц. train 'ход' и train 'поезд' и т. п. Сложность этого фактора заключается в том, что разрыв, расхождение значений, т. е. утрата ими общих семантических элементов, обычно осуществляется постепенно; нередки случаи, по-разному трактуемые в разных словарях: то как значения одного слова, то как омонимы (ср. рус. "журавль" - 'птица' и 'шест у колодца'; чет. jerab - 'журавль' и 'подъемный кран' и т. д.). В "Словаре омонимов русского языка" О. С. Ахмановой приведено много омонимов, появившихся в рус. яз. вследствие распада полисемии, причем автор отмечает, что в значит, числе случаев О. находится в состоянии процесса, и стремится разграничить при помощи спец. обозначений "завершившиеся" и "незавершившиеся" процессы расхождения значений; к последним отнесены такие случаи, как, напр., "гладить" (белье и ребенка), "волочиться" ('волочиться по земле' и 'волочиться за девицами') и т. п.

Прием совмещения разного рода созвучий особенно часто используется в стихотворных каламбурах (фр. calembour-игра слов). В них такое столкновение также выполняет разные функции. Например, может быть использовано с познавательно-разъяснительной целью. Подобное употребление находим во многих шуточных стихотворных каламбурах Я. Козловского, в частности в серии стихов под общим названием "О словах разнообразных - одинаковых, но разных".

А. И. Смирницкий совершенно правильно утверждает: для того, чтобы лексические разновидности слова представляли собой варианты одного и того же слова (иначе говоря, чтобы не возникала омонимия), необходимо: 1) чтобы они имели общую корневую часть, т. е. выраженную в звуковой оболочке лексико-семантическую общность, 2) чтобы не было соответствия между материальными, звуковыми различиями и различиями лексико-семантическимн, т. е. чтобы первые не выражали последних. Таким образом, в вариантах слова мы видим либо лексическое различие, которое не выражается внешне, либо, напротив, внешнее различие, которое не выражает лексического различия. Примером второго у него служит английское наречие often и наречие oft; обнаруживая внешнее различие в фонемном составе, обе формы имеют, одно значение, а именно 'часто' и должны быть признаны вариантами (фономорфологическими) одного слова.

Относя эту дифференциацию к немецкому материалу, мы определим, скажем, das Tuch со множественным числом Tucher и das Tuch со множественным числом Tuche как разные слова, так как морфологическая дифференциация сопровождает здесь лексическую (первое означает 'платок', второе-'сукно'). Колебания же множественного числа Themen и Themata при форме единственного das Thema создают лишь грамматические варианты слова, а не разные слова, ибо к этим колебаниям безразлична семантика слова; грамматические разновидности не выражают в этом случае различий в лексическом содержании.

Считая синтаксическую и лексическую валентность слова формальной особенностью слова (напоминаем: В. В. Виноградов прямо говорит, что она конституирует форму слова!) и вариации в отношении такой валентности вариациями оформления слова, т.е. внешними различительными признаками, мы предлагаем следующий тезис: при ясно выраженных различиях в способности слова вступать в синтаксические сочетания, синтаксические построения (синтаксическая сочетаемость, валентность), а также в сочетания лексические (лексическая сочетаемость, валентность) даже небольшое различие в значении ведет к разрыву тождества слова. Такие единицы, которые различаются и значением, и формально синтаксически (сочетательными потенциями), мы предлагаем рассматривать как разные слова.

А. И. Смирницкий отрицает возможность использования сочетательных свойств слова для суждения об их тождестве, В. В. Виноградов -тоже. В соответствии со своим взглядом на тождество слова В. В. Виноградов определяет согласно - наречие в значении 'дружно, единодушно' (жить согласно) и согласно - предлог со значением 'в соответствии' (жить согласно предписанию) как "несомненно разные .формы слова". В скобках он добавляет: "едва и скажем: два разных слова-омонима". Слова, принадлежащие к разным частям речи, по Виноградову оказываются, таким образом, не разными словами, а одним. Вместе с тем второе согласно будет всегда сочетаться с дательным падежом некоторых имен существительных, а первое согласно такой возможности сочетания никогда не обнаружит.

Следовательно, эти две лексемы, хотя они и неизменяемы и морфологически дифференцироваться не могут, различаются синтаксической формой так же ясно и недвусмысленно, как и формой морфологической.

Мы придерживаемся поэтому иного взгляда на вышеприведенный пример и определили бы наречие согласно и предлог согласно и другие аналогичные случаи как разные слова, поскольку весь "контур" их употребления, вся сумма их дистрибуций не совпадают между собой. Дистрибуция определяет и типовые конструкции, характерные для слова в предложении, и лексические подклассы слов, заполняющие отдельные места в этих конструкциях. Различия и в том, и в другом отношении позволяют нам утверждать, что словесные единицы, внешне схожие, не тождественны друг другу, не равны между собой и являются, следовательно, омонимами.

В большинстве случаев объективно существующее различие значений слова (не употреблений его, а значений) связано с различными потенциями в области синтаксической и лексической сочетаемости, с разными правилами конструирования в речи. Именно эти правила придется досконально изучить для того, чтобы можно 6ыло судить о тождестве слова.

Понятие омонимии, очевидно, будет значительно расширено в связи с таким подходом. Подобное расширенное ее понимание является продолжением движения, начавшегося в ту пору, когда "семантическая" концепция омонимов выступила против "этимологической". Это движение было вполне естественным: при прежнем понимании омонимии огромное количество слов с резкой и разнозначностью приходилось толковать как единое целое. По настоящему истолковать это слово с современной точки зрения оказывалось невозможным, и толкование превращалось в простое перечисление несовместимых друг с другом значений.

Однако речь будет идти не о простом расширении понятия омонимии, а об изменении более глубоком. Прежде всего, ясно, что принцип общего этимологического происхождения не будет играть никакой роли при таком подходе: речь пойдет не об одинаковости или разности происхождения слова, а об одинаковости или разности его отношения к предложению и словосочетанию на определенном, и притом синхронном, этапе. С другой стороны, и критерий семантической близости или далекости столь трудно измеримых каким-нибудь объективным масштабом не будет для нас играть прежней роли. Поэтому разница в значениях, "казавшаяся" исследователям недостаточной для признания совершившегося разрыва одной лексемы на две, может оказаться для нас достаточной при ином критерии распределения.

Подобные примеры свидетельствуют о необходимости точного определения того, какие явления языка мы должны расценивать как омонимию и какие - как полисемию. Для осуществления этой сложной задачи нужно выработать такие критерии разграничения этих явлений, которые бы позволили составителям словарей правильно, без искажений показать действительное соотношение омонимов в языке.

Омонимы используются для создания художественных образов, каламбуров, шуток и т. п.:

Wenn das Drama zu gelehrt ist, dann ist das Theater geleert. - Если драма слишком поучительна, театр пустеет. Здесь игра слов основана на омонимах gelehrt поучительный, нравоучительный - и geleert опустошенный, опустевший.

Lieber ungeracht als ungerecht. - Лучше быть не отомщенным, чем неправым. Омонимы ungeracht и ungerecht, из которых первый происходит от слова Rache месть, а второй от слова Recht право.

Begluckend ist es, Seen zu sehen ; zu sehen das Meer, begluckt noch mehr. - Какое счастье - увидеть озера, увидеть море - еще большее счастье. В этом примере обыгрываются две пары омонимов: Seen и sehen озера и видеть, увидеть, а так же Meer и mehr море и больше.

Ein Madchen im Reiseburo. „Bitte, einen Reisefuhrer!" - „Broschiert oder gebunden?" - „Nein, - moglichst blond!" - Девушка в бюро путешествий. "Пожалуйста, один путеводитель (или одного экскурсовода)". "Вам брошюру или журнал?" - "Нет, желательно блондина!" Слово Reisefuhrer имеет два омонимичных друг другу значения: путеводитель, карта маршрутов и гид, экскурсовод.

Wenn wir uns auf andere verlassen, dann sind wir oft verlassen. - Если мы полагаемся на других, то часто остаемся одни. Слово verlassen имеет два значения: полагаться на кого-либо или покидать что-либо, кого-либо.

Was gibt es drei mal sieben? - Feines Mehl. - Сколько будет трижды семь? Этот вопрос можно еще перевести как: Что будет, если три раза просеять через сито? Поэтому ответ: - Мелкая мука. Обычно на этот вопрос отвечают "двадцать один"

Wohl ihm, der viele Freunde zahlt, weh ihm, wenn er auf sie zahlt. - Благо тому, кто насчитывает (дословно) много друзей, горе тому, кто на них рассчитывает. Глагол zahlen означает считать, а второе значение -рассчитывать на кого-либо.

Глава II. Особенности омонимии и полисемии в английском языке

В практике преподавания иностранных языков также очень часто возникают затруднения с оценкой степени связанности значений / слова, т.е. с выяснением того, где предел полисемии, как провести четкую грань между полисемией и омонимией.

Действительно, что представляют собой такие единицы как beam "балка" и beam "луч"? Как следует трактовать такие случаи как blind "слепой" и blind "штора"? Совместимы или несовместимы в слове cheek значения "щека" и "наглость"? Нельзя ли объединить в слове peer значения "ровня" и "лорд"? Можно ли считать в современном английском языке sable "соболь" и "черный цвет" значениями одного слова или нужно рассматривать их как разные слова-омонимы?

gift - подарок (английский) - das Gift - яд (немецкий)

mist - туман (англ.) - der Mist - мусор (нем.)

fast - быстрый (англ.), - fast - почти (нем.);

also - также, тоже (англ.), - also итак (нем.)

О трудности разграничения полисемии и омонимии свидетельствуют следующие примеры, взятые из практики проведения семинарских занятий по английской лексикологии. При анализе слова table для студентов не составило труда установить наличие смысловых связей между значениями "стол", "еда", "общество за столом", "столик для игр", однако устааовжъ смысловую связь между значениями table "стол" и "таблица" им не удалось. Затруднения вызвал и анализ отношений между словами: capital "столица" и capital "капитал", cabinet "застекленный шкафчик" и cabinet "правительство", air "воздух" и air "выражение лица" и т.п.

Как показывают экспериментальные данные Лехрера, одинаковое звуковое выражение даже этимологически различных слов вызывает у говорящих стремление видеть что-то общее в их смысле. Например, русский ищет связь, объединяющую ключ "источник" и ключ от двери, и находит ее, например, в таком виде: "Вода где-то заключена и пробивается тоненьким ручейком" или "Вода - ключ жизни" /14, с.5/. Русский студент, изучающий английский язык, находит связь между словами arm "рука" и arm(s) "оружие", обосновывая это тем, что оружие носят на руке /70, с.86/. Англичанин обнаруживает связь между такими словами, как, например, spade "лопата" и spade "карта пиковой масти", "bip "чаевые" и tip "совет" и т.д. Эти примеры взяты из словаря Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English /OALD/, автор которого А.С.Хорнби помещает каждую пару с нашей точки зрения семантически несовместимых слов, к тому же этимологически разных, в пределах одной словарной статьи, усматривая таким образом какие-то общие признаки между ними.

Исследование проблемы разграничения полисемии и омонимии ограничивается рассмотрением лингвистических связей, специфичных для лексики современного английского языка, и осуществляется в синхронном плане. При таком подходе к описанию языка "настоящее не заслоняется прошлым, не смешивается действительное с уже не существующим" /133, с. 17/. Однако при отборе материала исследования с целью его отграничения мы проверили этимологию отобранных для анализа лексических единиц и ограничились только словами единого происхождения, внеся таким образом в данную работу элемент диахронии. С целью проверки действенности предлагаемой наш методики исследования и возможности ее применения в работе с любым материалом, мы в отдельных случаях привлекаем к анализу группы бесспорных омонимов - слов разной этимологии.

Практическим материалом для изучения семантики современного английского слова послужили данные зарубежных и отечественных лексикографических справочников: толковых, этимологических, двуязычных словарей, специальных словарей и списков омонимов современного английского языка.

Исследование также опирается на текстовую выборку из произведений художественной литературы английских и американских авторов XX века. Некоторая часть иллюстративного материала была извлечена из используемых в данной работе словарей.

При проведении семантического анализа исходным методом исследования явился метод лексических объяснительных трансформаций, являющийся разновидностью компонентного анализа на основе словарных дефиниций. Данный метод был успешно применен к анализу отношений между лексико-семан: -тическими вариантами слов С.Н.Димовой /54/, И.П.Савиловой /106/, Е.М.Диановой /52/ и другими авторами. Что же касается применения этого метода с целью выделения омонимов из семантической структуры многозначных слов, настоящее исследование является первой работой в этом направлении.

Метод лексических объяснительных трансформаций позволяет разложить смысловую структуру анализируемых слов на составляющие ее компоненты смысла с достаточной степенью объективности на языковой основе. Для выявления условий сохранения и утраты семантического тождества слова необходимо сопоставить структуры основного и производных значений, выявить общий компонент смысла и определить степень его семантической значимости. Мы полагаем, что данная задача может быть решена только при учете парадигматических и синтагматических свойств слова. На парадигматической линии выявляется семантическая структура слова, на синтагматической - отдельное значение слова. При парадигматических противопоставлениях вычленяется общий компонент смысла путем сравнения значений одного и того же слова. Отсутствие общего элемента смысла в структурах анализируемых значений сигнализирует о распаде смыслового единства слова.

В ходе координационного анализа, который является вспомогательным аппаратом исследования, в процессе реализации значения на синтагматическом уровне выявляется роль синтаксических отношений однородности при установлении омонимии. Невозможность перестановки однородных членов, примыкающих к исследуемым словам, подтверждает отсутствие семантической близости между ниш. Полученные при координационной замене контексты употребления омонимов оказываются семантически далекими, несовместимыми. Достоверность результатов координационного анализа определяется посредством их оценки носителями языка в ходе психолингвистического эксперимента.

Исходя из того, что только совокупность всех применяемых методов может дать решение интересующей нас проблемы, а также основываясь на изложенных выше принципах определения границы слова, мы принимаем в настоящей работе следующее определение омонимов: омонимы - это слова одинакового звучания, не связанные на данном историческом этапе какими-либо семантическими отношениями, что выражается в отсутствии у них общего семантического компонента и в невозможности объяснения одного слова через другое, а также в семантической несовместимости их контекстов употребления.

Перейдем теперь к рассмотрению точки зрения на омонимы, согласно которой таковыми считаются не только искони разные и совпавшие по своей внешней форме слова, но и большая группа слов многозначных, в которых отдельные значения настолько далеко разошлись, что дали жизнь новым словам. Основной трудностью в определении и выделении группы омонимов из большого семейства многозначных слов, иначе говоря в распределении слов по разрядам "полисемия" и "омонимия", является тут неопределенность самого критерия "далеко разошедшиеся значения", "разрыв семантических связей". Понятие "разрыв семантических связей" является прежде всего субъективным и, кроме того, абсолютно не лингвистическим. Недаром в терминологии лексикологов, защищающих эту позицию, .мы встречаем такие выражения, как "восприниматься", "ощущаться", "чувствоваться", "впечатление" и т. п., т. е. термины скорее психологии, чем лингвистики. Ср., например: "Однако не подлежит сомнению, что man и man ('человек' и 'мужчина') воспринимаются как теснейшим образом связанные между собой"; "Наряду с такими единицами в языке, однако. обнаруживаются и такие, как spring 'весна', spring 'пружина' и springs 'источник, родник'. Здесь уже явно нет никакой осмысленной связи между данными единицами, и одинаковость их звучания производит впечатление случайности"; "Значения полисемантического слова образуют известную систему, связь между элементами которой ясно ощущается говорящими.. .".

Различие между омонимией и полисемией не проводится. так как "для машины безразлично, имеется ли какая-нибудь смысловая связь между двумя возможными переводами данного слова или нет". В таких статьях упоминаются понятия "омонимия", "полисемия", но точного наполнения они не получают. Ср. упоминание о случаях омонимии (rock 'скала' и rock 'качаться') и полисемии (rod 'стержень' и rod 'розга') в только что цитированной брошюре или указание Н. А. Мельчука на то, что одно слово может входить в разные группы тезауруса, например омонимы брак 'дефект'-брак 'супружество' или же многозначное слово голод 'чувство'- голод 'бедствие'. Термины эти употребляются в данных случаях как бы механически; фактически же, когда речь идет об омонимии как специальной проблеме машинного перевода, то, судя по определениям, ей даваемым, всякая многозначность для удобства называется омонимией. Так, например, омонимией с точки зрения машинного перевода считается, "когда одна и та же последовательность элементов (например, букв) должна для получения удовлетворительного перевода перерабатываться по-разному". Ср. также другое определение: "... единица называется омонимичной, если из нее па данном этапе анализа не может быть получено однозначной информации". Приведем еще и такое высказывание: "Если слово имеет несколько значений, то для теории класса удобнее считать каждое такое значение отдельным словом, т. е. омонимизировать эти значения".

Прояснение семантической многозначности может быть структурным; при этом значение многозначного слова выясняется благодаря грамматическим свойствам соседних слов. Такое прояснение основано на высокой вероятности соответствующих сочетаний. Так, русский предлог c=with, если после него следует имя в творительном падеже; с = from, если после него следует имя в родительном падеже. Или: русское местоимение ux=them, если дальше идет не имя; ux=their, если дальше идет имя. Устранение многозначности структурным путем особенно важно для случаев полисемии грамматических форм. Так, например, немецкая словоформа dieser может значить: 1). this, 2) of this, 3) to this, 4) of these, т. e. может иметь грамматические значения: 1) им. п. ед. ч. (для м. р.), 2) род. п. ед. ч. (для ж. р.), 3) дат. п. ед. ч. (для ж. р.), 4) род. п. мн. ч. (для всех родов). Немецкое Schuler обозначает: 1) pupil, 2) pupils, 3). of pupils. За этими "переводами" скрывается целый ряд грамматических значений: им., дат. и вин. п. ед. ч. и им., род. и вин. п. мн. ч. Сочетание dieser Schuler сводит все эти многообразные значения к двум: либо им. п. ед. ч., либо род. п. мн. ч. Если dieser Schuler сочетается еще и c wegen, то многозначность устраняется полностью: остается одна возможность.

Предлог по с существительными, обозначающими поверхность, дорогу, = along, с существительными одушевленными он значит 'according to'. Несомненно, что в немецком языке сочетание прилагательных sanft и wehmutig с Zug исключает для этого слова значения 'поезд', 'взвод', 'ход', 'шествие', 'сквозняк' и утверждает значение 'черта'. Конечно, при этом опять-таки надо подчеркнуть, что подобные разграничения могут и должны основываться на высокой вероятности таких сочетаний, а не на фактической возможности их. В очень образном употреблении, в индивидуальном стиле возможны, как известно, самые неожиданные варианты сочетаний. Однако они могут быть исключены на основе их малой вероятности, вытекающей из статистического анализа их частоты.

Метод контекстуального описания значений требует уточнения понятия контекста, который служит для описания. Естественно, что это должен быть по возможности минимальный и наиболее "выгодный" контекст. Различают "макроконтекст", обнимающий целый отрывок (например, абзац) текста, и "микро-контекст", не выходящий за пределы предложения. Но и внутри микроконтекста выделяется какое-то минимальное сочетание, могущее устранить многозначность "ядерного" слова. Для нужд механического перевода его определяют, например, как самый короткий набор синтаксически связанных слов. позволяющий осуществить выбор варианта для перевода. Интереснейшие эксперименты с целью выявления минимального контекста, снимающего многозначность, были поставлены А. Капланом. Материалом анализа ему послужили 140 многозначных употребительных английских слов, находившихся в различных условиях контекста. Таких видов контекста было избрано семь:

1. сочетание с предшествующим словом-P1 (preceding),

2. сочетание с последующим словом-F1 (following),

3. сочетание с предшествующим и последующим словом -В1 (both),

4. сочетание с двумя предшествующими словами - P2,

5. сочетание с двумя последующими словами-F2,

6. сочетание с двумя предшествующими и двумя последующими словами - В2,

7. все предложение-S (sentence).

Каплан высчитывает для каждого случая процент редуцирования многозначности. Редуцированием называется в данном случае отношение количества смыслов слова в конкретном контексте к их количеству в нулевом контексте, т. е. к потенциальному их количеству. Чем меньше эта дробь, тем больше степень редукции. Так, например, если потенциальное количество значений слова равно 5, а количество значений в данном контексте-2, то процент редуцирования равен 2/5, т. е. 40%. Если же количество значений в данном контексте будет сведено к 1, то степень редукции, естественно, будет больше: 1/5, т. е. 20%.

Выводы Каплана чрезвычайно поучительны; при этом хочется отметить, что способ проведения эксперимента внушает достаточное доверие. Каплан нашел прежде всего, что цепочка, состоящая из одного предшествующего и одного последующего слова (B1), по эффекту редуцирования более продуктивна, чем контекст, состоящий из двух предшествующих или двух последующих слов ( Р2 и F2) н приближается к эффекту, даваемому целым предложением (S). Второй вывод гласит, что огромное значение имеет материальный тип контекста, т. е. то обстоятельство, что входит в непосредственное окружение: знаменательные ли слова, или слова, называемые автором "particles", куда он включает предлоги, союзы, глаголы типа will или do, артикли, местоимения и наречия типа there и др. Первый тип контекста дает значительно большую редукцию многозначности, чем контекст, содержащий слова без конкретного лексического наполнения. Общие выводы Каплана сводятся к тому, что наиболее практичным является контекст, состоящий из одного слова слева одного слова справа от анализируемой многозначной лексемы. Если же одно из слов окружения - "particle", то следует "усилить" контекст до двух слов с обеих сторон. По материалам его эксперимента, коротенький контекст (трехчленная цепочка) уменьшает многозначность на 2/3: со средней многозначности в 5,5 значении до 1,5 или 2.

Изложенные нами результаты А. Каплана нашли широкое признание среди самых разных ученых различных стран. Конечно, для окончательного решения вопроса о выборе минимального контекста следует учитывать специфику языка, материал которого анализируется, а часто и специфику того или иного слова. Но несомненно и то, что идею "линейного контекста" Каплана можно применить в очень многих случаях. Метод контекстуального описания значении ставит перед исследователями еще одну очень большую трудность. Поскольку различные значения испытуемого слова как бы "решаются" через связи с другими словами, необходимо в максимальной мере "типизировать" контексты, определяющие значение слова. Если это возможно и нетрудно для контекста "грамматического", "структурного", то для лексического контекста определение "типа" слов, влияющих в том или ином направлении,- проблема, далеко не решенная. Вместе с тем для решения вопросов контекстуального плана, - да и не только для них, - это важнейшая проблема, проблема № 1. Правильно говорит Лукьянова: какими приемами здесь ни пользоваться (специальные словари, списки слов, различного типа кодирование), общим у них будет то, что "все они упираются в категоризацию или классификацию слов"; для решения проблемы многозначности поэтому "необходимо установить семантические, смысловые классы слов и определить их окружение, иначе говоря "спутников (the participant rnembeis) этих классов"". Гарпер пишет, что подобные классы устанавливаются эмпирически, на основе наблюдаемого исследователем поведения слов. Но несомненно. что чем тоньше и шире будет исследование, тем точнее будет и результат. Установление классов слов даст возможность оперировать не контекстом, выраженным словами, а контекстом, выраженным классами слов. Работа над установлением классов слов ведется, в частности, при составлении словарей-тезаурусов. Тезаурус в этом понимании - словарь, где слова сгруппированы по тематическим классам, которые членятся далее на подклассы, или секции и т. д. Слово благодаря своей многозначности может входить и целый ряд классов, получая тем самым различные номера. Слова сведены также и в алфавитные списки, где каждому слову приписываются все номера групп, куда оно относится. Так, в Thesaurus of Words and Phrases, составленном P. M. Roget и изданном в Нью-Йорке в 1947 г., слово root имеет номера: 84-группа 'число' (root в математическом значении), 153-группа 'причина', 184-группа 'размещение, расположение' (в качестве глаголов 'прикреплять' и 'укореняться'), 211-группа 'основание', 562-группа 'слово' и др. При анализе многозначного слова сравнение набора его тематических номеров с номерами синтаксически связанных с ним слов помогает определению данного его значения через совмещение их семантических полей.

Таким образом, здесь, как и при разнице в звуковом оформлении (shade-shadow) даже самое небольшое семантическое расхождение ведет к разрыву тождества слова. Все это представляется нам правильным, однако мы делаем из приведенных выше положений Смирницкого не те выводы, которые делал из них сам автор, а именно мы находим необходимым применить их не только к звуковому и морфологическому оформлению слова.

Таким образом, здесь, как и при разнице в звуковом оформлении (shade-shadow) даже самое небольшое семантическое расхождение ведет к разрыву тождества слова. Все это представляется нам правильным, однако мы делаем из приведенных выше положений Смирницкого не те выводы, которые делал из них сам автор, а именно мы находим необходимым применить их не только к звуковому и морфологическому оформлению слова.

Глава III. Особенности омонимии в немецком языке

Как омонимия, так и полисемия с точки зрения истории семантической системы языка представляют собой различные ступени развития многозначности в слове, один из путей возникновения омонимов. Омонимы и возникают в языке чаще всего путем распада полисемии, путем образования в слове двух независимых номинативных значений.

Наряду с образованием омонимов путем распада многозначности слова возможен и другой путь образования омонимов. Второй путь образования омонимов состоит в звуковом сближении разных слов.

Очень важно точно определить границы между омонимией и полисемией. Полисемия означает многозначность. Немецкий язык богат многозначными лексемами. Например, слово der Zug имеет 20 различных значений: 1.движение, 2.перелет (птиц), 3.процессия, 4.поезд, 5.сквозняк, 6.стремление, 7.дымоход, 8.глоток, 9.вдох, 10.черта, 11.взвод, 12.нарез, 13.растяжение, 14.волочение (проволоки), 15. постромка, 16.ход (в шахматах), 17.стая, 18.улов, 19.ящик стола, 20.затяжка. Если значения связаны друг с другом семантически, речь идет о полисемии, если между словами нет никакой связи - это омонимы. Приведем такой пример: die Seite 1.сторона 2.страница 3.бок - это полисемия; die Saite струна это омоним. Eine Saite meiner Geige ist geplatzt - струна моей скрипки порвалась.

В лингвистической литературе нет единства взглядов на явление, называемое омонимией, и на отграничение его от того, что именуется многозначностью, или полисемией. При этом речь идет не только о разном применении термина "омоним", что само по себе представляло бы не такую уж большую беду, а скорее о разном определении понятия "слово", о разном подходе к тому, "каковы возможные различия между отдельными конкретными случаями употребления (воспроизведения) одного и того же слова, т. е. какие различия между такими случаями совместимы и какие, напротив, несовместимы с тождеством слова".

В основном наметились два взгляда на омонимию и многозначность. Согласно первому, омонимами признаются только такие одинаково звучащие слова, которые исконно были разными по форме и лишь в процессе исторического развития совпали друг с другом в едином звучании вследствие различных фонетических, и в общем случайных, причин.

Все остальные случаи, когда одинаковая материальная, звуковая оболочка отражает различное содержание, признаются явлением многозначности, полисемии слова.

Примером омонимии в таком понимании будет нем, das Reis ветка, сук (из древнего hris) и der Reis рис (из итал. riso); русск, брак 'супружество' и брак 'плохая продукция', примером многозначности слова будет нем. das Schloss замок и das Schloss дворец, замок (и то и другое связано с schliessen), русск, крепость 'укрепленное место' и крепость 'свойство крепкого'.

Согласно второму взгляду, к омонимам относятся как слова исторически разные, но в силу исторических причин совпавшие, пo звучaнию, так и те случаи, когда различные значения многозначного слова расходятся настолько, что материальная оболочка, связывавшая их, как бы разрывается, давая жизнь двум (или большему количеству) новым словам. При таком подходе в разряд омонимов попадут в немецком языке и Reis-Reis и Schloss-Schloss.

Первая точка зрения представлена в основном традиционной, классической лексикологией и лексикографией как в нашей стране, так и за рубежом. Вторая распространилась главным образом в последние несколько десятилетий.

Трудно ответить, например, на следующий вопрос: чем отличается, противопоставляется в современном немецком языке такая пара, как Reis 'ветка' и Reis рис, с одной стороны, и Stock 'палка' и Stock 'этаж' - с другой (первые два слова - результат случайного совпадения, вторые два - результат исторического развития). Ответом будет, очевидно, историческое происхождение.

Если мы не можем удовлетворительно ответить, чем в современном языке отличаются, например, для немца, отношения в паре типа das Reis "ветка' и derReis 'рис', с одной стороны (этимологически разные слова), и в паре типа das Band 'лента' и der Band 'том' - с другой (этимологически родственные образования), то зато мы можем сказать довольно ясно, чем они похожи. Они похожи тем, что в обеих парах наблюдается дифференциация слов, их образующих, по формальным моментам, например, по грамматическому роду или по типу образования множественного числа и по парадигме склонения. Сравните, кроме приведенных примеров, еще: der Leiter руководитель, Gen. des Leiters, PI. die Leiter и die Leiter лестница, Gen. der Leiter, PI. die Leitern (первое слово сравнительно молодое, производное от глагола leiten, древневерхненемецкое leiten, связанного с корнем 1iр идти, второе же, древневерхненемецкое (h)leitara, восходит к корню hli), или das Tor ворота, Gen. des Tores, Pl. die Tore и der Tor глупец, Gen. des Toren, PI. die Toren (первое слово в средневерхненемецком звучит tor и по корню связано с Tur, второе в средневерхненемецком tore, первоначально субстантивированное прилагательное). Грамматические различия в равнозвучных словах разного значения и разного происхождения, которыми немецкий язык охотно снабжает подобные пары, служат тем же целям дифференциации и в парах слов, ведущих происхождение от единого источника. Ср., например: das Steuer руль, Gen, des Steuers, PI. die Steuer и die Steuer налог, Gen. der Steuer, PI. die Steuern (и то и другое в средневерхненемецком stiure и считается развитием единой основы) или der Hut 'шляпа', Gen. des Hutes, PI. die Hute и die Hut 'охрана, защита', Gen. der Hut, PI. die Huten.

Сходны также и синтаксические нормы поведения обсуждаемых единиц. Дело в том, что слова, объединяющиеся в омонимичные пары, обладают совершенно разной синтаксической и лексической валентностью. Слово der Leiter руководитель, т. е. название лица, несомненно, будет вступать в другие лексические сочетания и будет участвовать в иных синтаксических конструкциях, чем die Leiter лестница. Однако то же самое обнаруживается и при сравнительном анализе пары der Stock палка и der Stock этаж (и то и другое является результатом разошедшегося в разные стороны семантического развития одного слова). Так, для Stock-1 чрезвычайно высоко будет вероятность появления в конструкции "предлог in+опрелеленный артикль+порядковое числительное+Stock" (например: im dritten Stock, im vierten Stock) или в конструкции "числительное количественное+Stock+hoch" например: drei, vier Stock hoch). Вероятность таких конструкций для Stock-2 равна нулю. Напротив, для Stock-2 (и никак не для Stock-1) характерно сочетание с некоторыми предлогами (но не in!) типа mit dem Stock, nach dem Stock (greifen), an einem Stock (gehen).

Совершенно так же, как для Leiter - Leiter, для Stock- Stock непосредственный контекст будет служить дифференцирующим средством для понимания и восприятия омонимических знаков-слов.

Мы рассмотрели, таким образом, ответ на первый вопрос, напрашивающийся, если признать, что омонимы - плод случайного совпадения - и омонимы - плод исторического развития - представляют собой абсолютно разные вещи, даже не 'сравнимые' между собой. На вопрос, чем же они различаются в современном языке, мы не смогли дать вразумительный ответ; мы смогли, напротив, отметить лишь черты формального сходства в отношениях между членами этих пар.

Возникает и другая проблема: если отказать многозначному слову в том, что оно может, развивая свою полисемантичность, распасться на две лексические единицы, два различных слова, то придется признать, что представители разных крупных классов слов (разных частей речи) окажутся одним словом. Ср.: нем. der Dank благодарность - имя существительное и dank благодаря - предлог, das - указательное местоимение среднего рода и dass-изъяснительный союз. Однако члены приведенных словесных пар, примеры, на которые можно было бы умножить, характеризуются и совершенно разными грамматическими категориями, и совершенно разной синтаксической и лексической валентностью. Кроме того, если признать два слова, прочно входящие в разные лексико-грамматические классы, одним словом, то позволительно будет спросить: а для чего же существует разделение на части речи, имеет ли оно под собой какое-либо основание и не излишне ли оно вообще?