История преподавания китайского языка в СССР и за рубежом

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

1.1 Российская Духовная миссия в Пекине в 1-й половине XIX века

С начала XIX века значение Российской Духовной миссии в Пекине как главного центра подготовки русских китаеведов не было утрачено. В 1-й половине XIX века в Пекине были подготовлены китаеведы, работавшие в различных ведомствах, в Академии наук, в Казанском и Петербургском университетах и других учреждениях вплоть до начала XX века. Именно они создали базу для преподавания китайского языка в России и долгое время составляли ее основу.

На протяжении полувека в Пекине сменилось 5 миссий: 9-я миссия во главе с Иакинфом Бичуриным (1807-1821); 10-я миссия во главе с Петром Каменским (1821-1830); 11-я миссия во главе с Вениамином Морачевичем (1830-1840); 12-я миссия во главе с Поликарпом Тугариновым (1840-1849); 13-я миссия во главе с Палладием Кафаровым (1850-1858).

Выход российского китаеведения, в том числе и преподавания китайского языка, на новый качественный уровень связан с именем главы 9-1 Российской Духовной миссии Н.Я.Бичурина, в монашестве - о.Иакинфа. Сын сельского дьячка из чувашского села, воспитанник Казанской духовной академии архимандлит Иакинф во главе миссии прибыл в Пекин в январе 1808 года. 9-я Российская Духовная миссия значительно отличалась от всех предыдущих, впервые все ее члены серьезно занялись китаеведением. Начальник следующей миссии архимандрит Петр писал: «Все духовные и ученики и сам отец архимандрит с отменным рвением принялись обучаться китайскому языку...». Однако сам Бичурин, очевидно, не был доволен учебой своих подопечных, он писал в Священный Синод: «Хотя духовные и все учатся китайскому языку, но приметно, что по мере трудностей в оном находимых со временем оставят они скучное сие упражнение и от праздности должны предаться или всегдашней скуке, или рассеянной жизни. Для предупреждения сего предварительно осмеливаюсь испрашивать от святейшего синода повеления без исключения всем нам учиться языку китайскому». Сам глава миссии особое внимание уделил изучению китайского языка, изучал также маньчжурский и монгольский языки. И.Я. Бичурин в Пекине в течение четырех лет составил свой первый русско-китайский словарь. Затем, постоянно его, перерабатывая и дополняя, сверяя с «Канси цзыдянь», он создал словарь в 9 томах, не имевший себе равных в Европе. Всего исследователи нашли 6 словарей, составленных Бичуриным. В Пекине Н.Я.Бичурин перевел множество китайских работ.

После окончания 10-летнего срока Н.Я.Бичурин попросил оставить его в Китае еще на 10 лет, с целью продолжения изучения китайского языка. Эта просьба не была удовлетворена, однако он вместе со своей миссией оставался и работал в Пекине еще несколько лет. После возвращения в Петербург в 1822 году почти все члены миссии были осуждены, сам Бичурин был взят под домашний арест и затем приговорен судом к ссылке на вечное поселение в Валаамский монастырь. Несмотря на подобные перипетии, а серьезные проблемы с церковными законами он имел еще и до назначения главой Духовной миссии, Н.Я. Бичурин имел много сторонников и почитателей в российском обществе. В ноябре 1826 года он был освобожден из монастырской тюрьмы и принят на службу в Азиатский департамент МИД.

После возвращения из Пекина Иакинф стал признанным лидером и непререкаемым авторитетом российского китаеведения, вошел в число самых известных китаеведов мира. В 1828 году Бичурин избран членом-корреспондентом Академии наук по разряду литературы и древностей Востока. Кроме того, Н.Я. Бичурин явился одним из основателей преподавания китайского языка в России, создал первую в России программу обучения китайскому языку, написал и издал первую русскую грамматику китайского языка, явился организатором и учителем Кяхтинского училища китайского языка.

Несмотря на то, что все десять человек из состава 9-я миссии изучали китайский язык, лишь один архимандрит Иакинф стал известным китаеведом, кроме него еще один ученик М. Сипаков после возвращения в Россию был зачислен переводчиком Азиатского департамента МИД. Однако 9-я духовная миссия в Пекине заложила традицию, при которой все члены русской миссии должны были изучать китайский язык и активно заниматься какой-либо деятельностью, в том числе научной.

После Наполеоновских войн в России стал ощущаться недостаток знаний о Китае, тормозивший развитие двусторонних отношений. Для ликвидации этого пробела руководство страны обратило особое внимание на подбор нового состава Духовной миссии. Во главе новой миссии был поставлен чиновник МИД П.И. Каменский, срочно постриженный в монахи (о. Петр) и рукоположенный в звание архимандрита. Руководство России не случайно остановило свой выбор на бывшем ученике 8-й миссии, назначенном переводчиком Азиатского департамента. П.П. Каменский стал в начале XIX века ведущим китаеведом в России, в 1819 году он был избран членом-корреспондентом Академии наук по разряду литературы и древностей Востока, членом Парижского Азиатского общества и других европейских организаций.

В 1818 году Александр I утвердил инструкцию для 10-й миссии, сохранившую силу и для последующих Духовных миссий в Пекине. Всем священнослужителям предписывалось изучать какой-либо язык и делать переводы. Для учеников миссии в качестве главной задачи ставилось изучение китайского и маньчжурского языков. Предписывалось «также стараться сочинять для сих языков грамматики». Данная миссия вошла в историю не только тем, что все или почти все ее члены выучили китайский язык, но и тем, что дальнейшая их деятельность была связана с китайским языком. Кроме самого Петра (Каменского), следует назвать Даниила (Сивиллова), О.Войцеховского, З. Леонтьевского, К. Крымского, А. Сосницкого, Н. Вознесенского и Вениамина (Морачевича).

Наибольшую известность среди учеников 10-й миссии получил Захар Леонтьевский. Всю жизнь он работал над составлением словарей, которые так и не были опубликованы несмотря на положительные отзывы специалистов. З.Ф. Леонтьевский стал первым переводчиком китайской художественной литературы, а также переводил на китайский язык русскую литературу. Несмотря на то, что, совмещая службу в Азиатском департаменте МИД, З.Ф. Леонтьевский постоянно занимался научной деятельностью, его имя менее известно в науке. Во многом это было связано с его сложными отношениями с Бичуриным, отчасти вызванными спорами о транскрипции китайских иероглифов. Однако именно та транскрипция, на которой настаивал З.Ф. Леонтьевский, в основном сохранилась до сегодняшних дней. З.Ф. Леонтьевский также занимался преподавательской деятельностью. В 1850 году он начал преподавать китайский язык двум стипендиатам Российско-американской компании, обучавшимся в Петербургском коммерческом училище. Вскоре по ходатайству начальства этого училища З.Ф. Леонтьевскому было разрешено заниматься китайским языком со всеми желающими учениками.

При подготовке 11-й Духовной миссии в Пекин было выдвинуто предложение в качестве учеников брать лишь выпускников университетов, прошедших к тому же подготовку при Училище восточных языков МИД. Это предложение принято не было, но все же возникшая с конца XVIII века практика предварительного ознакомления членов миссии с китайским языком становится обязательной. Все члены будущей 11-й миссии были отправлены в Петербург, где с ними занимались Н.Я. Бичурин, С.В. Липовцев и М.Д. Сипаков основами китайского и маньчжурского языков.

11-ю Духовную миссию возглавил уже бывший в Пекине и владевший китайским языком Вениамин Морачевич. В качестве пристава поехал не чиновник МИД, а полковник генерального штаба М.В. Ладыженский, под видом казаков миссию сопровождали ученые, в том числе монголовед О.М. Ковалевский. Фактическое руководство делами миссии было поручено Д.С. Честному, в монашестве о.Аввакум (1801-1860). Он, будучи сыном сельского священника, воспитанником Тверской духовной семинарии и Петербургской духовной академии, достиг больших успехов в изучении китайского, маньчжурского, монгольского и тибетского языков. Это явилось своеобразной планкой, на которую равнялись все члены миссии, показавшие более высокий уровень овладения китайским языком, чем члены предыдущих миссий.

В 1840 году в Китай была отправлена 12-я Духовная миссия. На данную миссию возлагались важные научные и политические задачи, поэтому в качестве пристава в нее был назначен вице-директор Азиатского департамента МИД Н.И. Любимов (1808-1875). Для выполнения этих задач от членов миссии требовалась более серьезная предварительная языковая подготовка. Все члены новой Духовной миссии, кроме магистра восточных языков В.П. Васильева, были собраны в Петербурге, учителями китайского и маньчжурского языков для них Азиатский департамент назначил Иакинфа Бичурина и С. Липовцова. В течение 2-й половины 1839 года занимаясь по пять дней в неделю, в две смены, члены миссии прошли «Китайскую грамматику» Бичурина, маньчжурскую грамматику, овладели основами письма кисточкой. В декабре ученики выдержали в присутствии ректора университета и других официальных лиц экзамены и выехали из Петербурга.

В составе 12-й миссии в Пекин впервые приехало несколько известных в будущем синологов. Среди них следует выделить будущего профессора восточных языков и академика В.П. Васильева и синолога с мировым именем П.И. Кафарова. Блестящие способности в изучении китайского и других языков проявил В.В. Горский (1819-1847), однако он умер в Пекине от туберкулеза. Большой вклад в изучение китайской медицины сделал врач А.А. Татаринов (1817-1876), открывший миру множество китайских медицинских книг и китайских врачей. Кроме того, А.А. Татаринов, а также И.И. Захаров и И.А. Гошкевич стали крупными и известными дипломатами, консулами в Китае и Японии.

Для подготовки следующей, 13-й Духовной миссии из Пекина в Петербург был отозван Палладий Кафаров. Под его руководством и при участии Иакинфа Бичурина и Аввакума Честного члены будущей миссии осенью 1848 года начали изучение китайского языка. В начале 1850 года 13-я миссия выехала в Китай. Все члены Духовной миссии занимались изучением в Пекине языков, многие из них стали известными учеными, дипломатами, переводчиками. Научные исследования самого Палладия получили мировую известность. Огромный вклад в изучение китайского общества, экономики, науки внес К.А. Скачков (1821-1883), получивший в России образование по астрономии и сельскому хозяйству, но уехавший учиться и работать в Пекине. К.А. Скачков наряду с другими трудами известен своим «китайско-русским фразеологическим словарем». Знание Китая и китайского языка пригодились ему при работе переводчиком Азиатского департамента МИД и консулом в Чугучаке и Тяньцзине. К.А. Скачков привез в Россию большую библиотеку китайских книг, с его именем связана одна из первых попыток наладить в нашей стране книгопечатание на китайском языке. Своими работами, связанными с переводами китайских трудов, прославились врач С.И. Базилевич и священник Елисей Иванов. М.Д. Храповицкий стал официальным переводчиком Пекинского договора 1860 года.

Российская Духовная миссия в Пекине в 1-й половине XIX века является основанием для поддержания китаеведения в Петербурге. Преподавание китайского языка в России остается на тех же основанииях, что и в предыдущий период, в столице существуют курсы для предварительной подготовки членов духовных миссий или для иных лиц. С будущими членами 11-й, 12-й и 13-й миссий занимались основами китайского и маньчжурского языков Иакинф Бичурин, С.В. Липовцев, М.Д. Сипаков, Палладий Кафаров, Аввакум Честной. В начале XIX века в штате Коллегии иностранных дел одновременно находилось несколько китаеведов. В 1808 году на должности переводчика в этом ведомстве состоял А.Г. Владыкин, 13 апреля 1809 года вышел указ Александра I об определении на должность переводчиков китайского и маньчжурского языков в Коллегию иностранных дел С.В. Липовцева и П.И. Каменского. В 20-х годах С.В. Липовцев в Петербурге давал уроки китайского языка частными лицам. В 1850 году З.Ф. Леонтьевский начал преподавать китайский язык двум стипендиатам Российско-американской компании, обучавшимся в Петербургском коммерческом училище.

В начале XIX века делаются первые попытки печати китайских словарей и других работ в России. В 1817 году Александр I утвердил публикацию китайско-монголо-маньчжуро-русско-латинского словаря переводчика Азиатского департамента МИД П.П. Каменского в литографическом заведении государственной коллегии иностранных дел. Объем словаря предполагался в 1200 страниц, тираж - 1000 экземпляров, срок издания - 6 лет, с 1818 по 1823 год. Но из-за отъезда П.П. Каменского в Китай, а возможно по причине отрицательного отзыва на эту работу Иакинфа Бичурина словарь так и не был издан.

Российская Духовная миссия в Пекине внесла огромный вклад в развитие русско-китайских отношений и изучение Китая. Весь состав 12-й миссии, работавший во время 1-й Опиумной войны, был в России представлен к правительственным наградам. Миссионеры подготовили подписание русско-китайского Кульджинского договора 1851 года. Огромные, казалось бы, неожиданные, успехи российской дипломатии в Китае, приведшие к подписанию договоров 1858-1860 годов, были во многом обусловлены наличием значительного числа китаеведов, подготовленных Духовной миссией в Пекине. В окружении Н.Н. Муравьева-Амурского, Е.В. Путятина и Н.П. Игнатьева состояли А.А. Татаринов, А. Честной, К.Г. Крымский, П. Кафаров, М.Д. Храповицкий и Г. Карпов. Православные священники не только заложили основы отечественного китаеведения, но некоторые, как, например, отец Иоакинф (Бичурин), стали классиками мировой синологии.

Духовная миссия в Пекине была главным, а иногда и единственным учреждением, где изучался китайский язык. Большая часть членов духовных миссий в 1-й половине XIX века изучила китайский язык. Воспитанники миссии являлись авторами словарей и учебных пособий, они преподавали китайский язык в России. Российская Духовная миссия в Пекине в 1-й половине XIX века вывела русское китаеведение на ведущие позиции в мире, она создала базу для развития преподавания китайского языка, для возникновения и развития в Российской империи университетского китаеведения, а также монголистики и маньчжуристики.

1.2 Кяхтинское училище

В 1-й половине XIX века, как и в предыдущий период, неоднократно ставился вопрос о введении преподавания китайского языка в начальных и средних учебных заведениях. Однако новые программы общеобразовательных начальных и средних учебных заведений, определенные уставами 1804 и 1828 годов, не предполагали изучение «соседственных» языков. Упор делался на «классическое» образование, следствием чего в первой гимназии Сибири - Иркутской, открытой в 1806 году, преподавались лишь немецкий, французский, греческий и латинский языки. Однако заинтересованные ведомства попытались ввести в гимназиях преподавание восточных языков. Коллегия иностранных дел в 1806 году выработала проект учреждения классов восточных языков при Казанской, Тифлисской и Иркутской гимназиях. В частности, в Иркутской гимназии предполагалось ввести изучение японского, китайского и маньчжурского языков, но это предложение осталось без последствий.

В начале XIX века активно прорабатывалась идея открытия в Иркутске специальной школы восточных языков. Е. Тимковский в своей работе перечисляет 18 названий книг, китайских учебных пособий и словарей, привезенных в 1821 году из Пекина «для предполагаемого в Иркутске заведения Азиатских языков». В указе Николая I от 27 января 1823 года говорилось о передаче гимназии в Иркутске собрания китайских, маньчжурских и монгольских книг с условием учреждения там класса восточных языков. Но идея не была реализована, исследователи отмечали: «Государственные умы того времени, как Сперанский, не были чужды идее организации в Сибири специальной школы для изучения восточных языков. Но печальный опыт восточных классов при Иркутской гимназии и общие соображения... заставили Сперанского отказаться от мысли об открытии Азиатского училища в Иркутске».

Из всех проектов введения преподавания китайского языка в средних и специальных учебных заведениях в России успехом увенчалась работа по созданию школы переводчиков в Кяхте. К началу XIX века уже около века существовала Кяхтинская торговля. Активные контакты между русскими и китайскими купцами, а также между представителями власти двух государств в этом районе не привели к распространению китайского языка среди русских, имеющих дела или несущих службу в Забайкалье. Если для общения между пограничными начальниками и местным населением было достаточно монгольского языка, распространенного по обеим сторонам границы, то торговые операции вели собственно русские и китайские купцы. Для общения при торговле в Кяхте появился своеобразный язык, представляющий из себя сильно испорченный русский, которым овладевали купцы, выходцы из провинции Шаньси. Е.Тимковский отмечал «...смешное наречие, на коем производят важные коммерческие дела Шааньсийцы на Кяхте с нашими купцами, которые никогда не учатся по Китайски».

Несмотря на неудачи попыток развития китаеведения в Восточной Сибири, на многие другие негативные факторы, некоторые представители местной власти и купечества не только доказывали необходимость изучения китайского языка русскими, но предпринимали самостоятельные шаги в этом направлении. В мае 1831 года директор кяхтинской таможни послал в Азиатский департамент МИД ходатайство местного купца Н.М. Игумнова об открытии школы китайского языка. Он отметил: «Кяхтинский купец Николай Игумнов сообщает о предложении учредить школу для преподавания китайского языка, поелику наше купечество, торгующее на Кяхте, совершенно не знает оного, а китайцы говорят на испорченном русском наречии, на котором с большими затруднениями объясняются, почему нередко происходят споры и недоразумения».

Кяхтинское училище китайского языка было открыто в начале 1830 года сразу же по приезде в Кяхту Бичурина в составе научной экспедиции П.Л. Шиллинга. Очевидно, идея открытия этого училища возникла еще в 1821 году, когда в Кяхте останавливался проездом, возвращаясь из Пекина в Петербург, глава 9-й Духовной миссии Бичурин. Школа фактически была открыта до принятия формального решения по данному вопросу, в январе 1830 года Бичурин набрал 12 учеников и начал обучать их китайскому языку.

Несмотря на бюрократическую волокиту, не дожидаясь решения вопроса в столице, училище действовало, даже собиралась комиссия для проведения испытательных экзаменов. Только в ноябре 1832 года было принято официальное решение об открытии училища, в ведомстве Департамента внешней торговли Министерства финансов, под наблюдением кяхтинского таможенного начальства. Училище должно было готовить лиц для ведения торговли с Китаем, срок обучения устанавливался 4 года. Одной из причин, побудивших русское правительство пойти на официальное открытие этой школы, стали успехи, показанные учениками Н.Я. Бичурина на публичных экзаменах. Эти экзамены проводились в присутствии членов Российской Духовной миссии во главе с П.И. Каменским, возвращавшихся из Пекина в Россию.

18 месяцев жил и преподавал в училище сам Бичурин, но вскоре ему была найдена замена. В 1831 году возвращавшийся из Пекина ученик миссии К.Г. Крымский остался в Кяхте в качестве учителя и переводчика китайского языка. В 1835 году согласно ходатайству директора Кяхтинской таможни с согласия царя в Кяхту вновь приехал Иакинф Бичурин. Указом Николая I в феврале 1835 года Бичурин и Крымский были официально назначены учителями Кяхтинского училища. 18 мая 1835 года состоялось торжественное открытие училища, подробный отчет об этой церемонии был напечатан в «Журнале Министерства народного просвещения». В начале 1836 года Бичурин принял предписание оставаться работать в Кяхте, однако в конце того же года он начинает хлопотать об отъезде в Петербург. В начале 1838 года Бичурин покинул Кяхту, и училище осталось на попечении К.Г. Крымского.

О методике преподавания и содержании обучения в училище сам Крымский писал в 1841 году: «В первый год изъясняемы ученикам Китайская грамматика с применением ее о каждом предмете к правилам по тому же предмету из Русской Грамматики, дабы через сиё применение показать с одной стороны, в чем состоит различие Китайского языка от Русского, а с другой каким образом согласовывается сие различие в выражении мыслей на первом. В продолжение второго года учения занимаемый повторением Китайской Грамматики с приложением правил ее к употреблению в разговоре, дабы сим способом яснее раскрыть существенные свойства Китайского языка и облегчить для них удобность к выражению собственных мыслей в оном. Для достижения сей цели, ученики занимаемы изучением легких разговоров или самими предварительно переводимых по правилам Китайской Грамматики. Содержание сих разговоров суть предметы близкие к сословию торгующих в Кяхте. Сверх сего в продолжении оного же года преподаваемы ученикам Китайские названия отпускных и ввозимых товаров и условные знаки фирм с переводом из названий на Русский язык. В продолжение третьего года обучения занимаемы ученики изучением пространных в купеческом быту и общежитии употребительных разговоров ими же самими предварительно переводимых, сверх этого выдаваемы им на дом легкие статьи для перевода, при пересмотре коих разбираем самый перевод по правилам Китайской Грамматики. При сем разборе каждый ученик сам усматривает, от чего сделанные им ошибки в переводе. По сему упражнения третьего года состоят и в повторении Китайской Грамматики в одним ссылками на правила оной. В продолжении четвертого года, кроме упражнений в разговоре на Китайском языке, окончательно изъясняемо пространное употребление форм или оборотов Китайского языка в общежитии, причем главное внимание обращаемо на различие слогов, в приложении оных к предметам. Сим оканчивается курс учения Китайскому языку потребного для учеников из торгового сословия. При чтении разговоров ученики направляемы к правильному произношению китайских слов, без которого речи в Китайском языке могут принять противное мысли значение или вовсе будут не поняты. Во время занятия учеников одного какого-нибудь отделения из показанных трех отделений предметам, которым их по выше изъясненному плану учения должен занимать, ученики прочих отделений или учатся писать по-китайски, или, слушая преподаваемо замечают оное».

В Кяхтинское училище принимались как по направлению местной таможни, так и вольнослушатели. Занятия со всеми учениками проходили одновременно в одном помещении, ежедневно кроме воскресенья с 9 до 12 часов. Ученики, согласно и времени поступления, и успехам в учебе, делились на три отделения. В 1841 году среди четырех учеников высшего отделения, готовившегося к выпускным испытаниям, один поступил в училище в 1835 году, двое в 1838 году и один в 1839 году. Три ученика среднего отделения поступили в 1839 и 1840 годах, все четыре ученика низшего отделения были приняты в училище накануне, весной 1841 года. Прием в училище производили весной-летом, выпускные испытания - в декабре. Кяхтинское училище после своего официального открытия сделало первый выпуск в 1838 году - 7 человек, второй в 1840 году - 4 человека, «оказавших достаточное знание в Китайском разговорном языке в купеческом быту и общежитии употребительном... уволены из училища с надлежащим аттестатом». Почти все выпускники училища «состояли при делах у торгующего в Кяхте купечества». Среди наиболее известных последних учеников Кяхтинской школы был М.Г. Шевелев, окончивший полный курс с блестящими успехами в 1863 году, и И.Р. Лебедев, много лет проработавший в Ханькоу.

К.Г. Крымский был активным пропагандистом необходимости изучения русскими китайского языка, он писал: «Знание Китайского языка здесь в Кяхте весьма необходимо сколько для торговых сношений с Китайцами, только же или еще более для прекращения вредного Кяхтинской торговле и Государственному интересу злоупотребления, которое по незнанию Китайского языка удобно может быть допущено». Он сетовал на то, что русское купечество неохотно отдавало своих детей и служащих в училище для изучения китайского языка. К.Г. Крымский кроме работы в школе в 1854 году был назначен переводчиком Азиатского департамента МИД, принимал участие в экспедиции на Амур и в российско-китайских переговорах. Его педагогическую деятельность ученики оценивали по-разному, некоторые писали, что вся методика заключалась в заучивании учениками грамматики Бичурина, однако в документах не найдено нареканий в адрес учителя ни со стороны властей, ни со стороны самого Бичурина. После смерти Крымского в 1861 году Кяхтинское училище практически прекратило свое существование. В 1862 году оно было закрыто «до особого распоряжения», затем в марте 1867 года царским указом ликвидировано окончательно.

Кяхтинское училище китайского языка явилось качественно новым этапом в истории изучения китайского языка в России. Впервые была составлена учебная программа. Специально для Кяхтинского училища Бичурин написал грамматику китайского языка, несколько раз переработанную и переизданную.

2. Ведущие представители научно-педагогических центров

2.1 Никита Яковлевич Бичурин

Никита Яковлевич Бичурин (1777-1853), чаще известный современникам под монашеским именем Иакинф, - один из классиков отечественной ориенталистики, заложивший основы российской синологии XIX века. Дальнейшая судьба этой отрасли востоковедения неразрывно связана с его именем, которое навсегда вписано в историю российской отечественной науки. Его перу принадлежит свыше 100 крупных исследований, статей и переводов китайских исторических, географических, этнографических и философских произведений. Помимо знакомства с китайской литературой и источниками он с большим интересом изучал труды западных синологов, что в дальнейшем помогло ему критически переосмыслить все имеющиеся знания о Китае. Позднее в своих сочинениях и рецензиях он критиковал католических миссионеров и некоторых европейских ученых, стремившихся представить Китай варварской и невежественной страной и оправдать грабительскую политику держав в отношении Китая. Одновременно И. Бичурин выступал и против некритического отношения к иностранным сочинениям со стороны российских авторов. Основываясь на первоисточниках и личных наблюдениях, он стремился показать читателю подлинную историю Китая, его быт, нравы, обычаи, политические, этико-моральные и философские учения, а не полагаться только на сведения, заимствованные с Запада, часто ошибочные и предвзятые. Н.Я. Бичурин значительно превосходил многих западноевропейских синологов своего времени. В основе трудов Н.Я. Бичурина лежал обширный фактический материал, который он черпал из официальных китайских исторических трудов. При этом диапазон источников был необычайно широк: от «Исторических записок» Сыма Цяня (148-86 гг. до н.э) до «Истории династии Мин», правившей в 1368-1644 гг. Он опирался на данные знаменитого сводного труда «Всеобъемлющего зерцала, управлению помогающего», а также «Статистического описания Китайской империи». В столь большом объеме до него никто в мировой синологии китайские источники не использовал. Благодаря трудам И. Бичурина, считал академик В.В. Бартольд, «русская синология еще в 1851 и 1852 годах опередила западноевропейскую»

2.2 Василий Павлович Васильев

Возникновение отечественной китаеведческой школы связано с именем академика Василия Павловича Васильева (1818-1900 гг.) - организатора и первого руководителя кафедры китайского языка на восточном факультете Санкт-Петербургского Императорского университета, которая и стала ведущим российским китаеведным научно-исследовательским центром. В.П. Васильеву принадлежат многочисленные труды по истории, религиям, географии и литературе Китая, часть из которых осталась, к сожалению, в рукописном варианте. Им был предпринят первый для отечественной науки опыт создания «Очерка истории китайской литературы». Однако в историю мирового китаеведения В.П. Васильев вошел, прежде всего, как исследователь буддизма. Его главное сочинение по этой теме - монография «Буддизм, его догматы, история и литература. Ч.1. Общее обозрение» построенная на китайских, монгольских и тибетских первоисточниках, была почти сразу же (в 1860 и 1863 г) опубликована на немецком и французском языках. Исследования В.П. Васильева в области китайской идеологии нашли отражение в его следующем фундаментальном труде «Религии Востока. Конфуцианство, буддизм и даосизм»

3. История преподавания китайского языка в царской России в период 1900-1917 гг.

3.1 Русские и китайские школы на Китайской Восточной железной дороге

Маньчжурия огромный богатейший район. Его площадь равна Амурской и Приморской областям, вместе взятым. В 1897 г. царская Россия по соглашению с Китаем начала здесь грандиозное строительство почти 2500-километровой железной дороги, закончившееся в 1903 г. Дорога пересекла всю Маньчжурию и стала на многие десятилетия ее главной транспортной артерией.

Строительство Китайской Восточной железной дороги (КВЖД) имело огромное значение для России и Китая. Транзитная магистраль предоставляла большие преимущества России и позволяла ей добиваться решения военных, экономических и политических задач, стоявших перед страной в тот период. После окончания строительства был установлен сплошной наиболее короткий рельсовый путь между европейской частью России и Дальним Востоком. Расширился торговый обмен с Китаем, увеличился вывоз сюда русских товаров. Стали развиваться промышленность, сельское хозяйство и на русском Дальнем Востоке, и в Маньчжурии. Строительство КВЖД позволило более эффективно противостоять натиску держав-соперниц Англии, Франции, Японии. Царское правительство надеялось благодаря КВЖД значительно укрепить русский Дальний Восток и общие позиции России на Тихом океане.

КВЖД оказала огромное влияние на развитие экономики, рост народонаселения и другие стороны общественной жизни Маньчжурии. Она и сыграла в том числе особую роль в становлении системы народного образования в Северной Маньчжурии, где со строительством железной дороги возросла численность как русского, так и китайского населения.

Полоса отчуждения КВЖД никогда не была иностранным сеттльментом в Китае. По всей Северной Маньчжурии русские и китайцы жили вместе, бок о бок, пользовались одинаковыми правами и сталкивались с одними и теми же трудностями при обживании новых для них мест. Всех объединяла железнодорожная магистраль. Точка зрения С.Ю.Витте (в 1892-1903 гг. министр финансов России) по этому поводу была следующей: Что же касается китайцев, то препятствование им селиться и приобретать участки в полосе отчуждения, вблизи дороги, проходящей в пределах Китая, совершенно изолировало бы дорогу от того района, который она призвана обслуживать и который должен снабжать ее грузом. Наоборот, безусловно в интересах дороги укрепить связи с нею тех из китайцев, которые уже и ныне находятся к ней в том или ношении в качестве подрядчиков, торговцев или ремесленников.(2). С самого начала постройки дороги было предложено организовать целую сеть просветительных учреждений в полосе отчуждения. Начало развитие школьного дела: в 1898 г. открылась первая русская школа в Старом Харбине. Заведовать этой школой специально пригласили из России учит на Степановича Степанова. Школьная сеть расширялась с каждым годом. Русско-японская война несколько помешала осуществлению широко задуманного плана культурной деятельности в полосе отчуждения, но к началу 1906 года здесь уже имелось 12 начальных школ с 1460 учащимися и 38 преподавателями(3). В 1906 г. при Управлении дороги был учрежден Учебный отдел, развернул широкую учебно-образовательную, внешкольную и культурно-просветительскую работу.

В 1898-1916 гг. на КВЖД насчитывалось 19 начальных школ для русских служащих, обучение в них было платным. Вопрос об открытии начальных школ для детей служащих китайской национальности даже не поднимался. Для русских расширялась и система средних учебных заведений: открылись в 1906 г. прогимназия, позднее гимназия им. Д.Л. Хорвата (1906-1935 гг.), смешанная гимназия В.Л. Андерса (1910-1927 гг.), затем классическая гимназия Я.А. Дризуля (1910-1937 гг.), Харбинские Коммерческие училище другие. Революция 1917 г., вслед за которой увеличился приток эмигрантов из России, повлекла дальнейшее развитие в зоне КВЖД начального народного образования. Уже к началу 1917-18 учебного года как число школ, так и число учащихся в них увеличилось почти вдвое по сравнению с предыдущим учебным годом.

С 1922 г. Учебный отдел стал обращать больше внимания на просветительскую деятельность среди железнодорожных служащих китайской национальности. Развитие школьной сети для их детей началось с создав начальных китайских школ. Кроме того, существовали курсы русского языка для служащих китайской национальности, организовывалось внешкольное образование.

На конец 1926 г. функционировали 16 школ: для детей служащих и рабочих китайской национальности, среднее учебное заведение училище Пуюй и училище специального типа (Юбилейное техническое училище имени первого Председателя Правления дороги Сюй Цзиньчэна), а также две частные школы на Чжалайнорских копях и в Чжаланьтуне, получавшие ежемесячную субсидию. В этих школах обучалось до 2000 человек.

Начавшееся с 1924 г. развитие школ для китайских детей на КВЖД вызвало и значительный рост расходов, который оказался по силам благодаря улучшению ее финансового положения.

За 1925-26 гг. резко увеличились сметные ассигнования на просвещение. Этот рост вызван тремя основными причинами. Во-первых, в смету включено содержание двух новых крупных просветительских учреждений: 1-й железнодорожной гимназии и Центральной библиотеки, что увеличило на 20,2% общую смету. Во-вторых, возросли кредитные ассигнования на отопление и освещение помещений, ремонт, пособие служащим, что составляет 13,5% от общей сметы. В-третьих, имел место естественный рост школьной сети, вызвавший увеличение расходов на 26,3%.

Основываясь на кратком анализе сметных ассигнований на дело народного образования за 1920-25 гг., можно сделать некоторые выводы. Одновременно с укреплением финансового положения КВЖД росла и материальная база народного образования; ассигнования по сравнению с предыдущими годами заметно увеличиваются. Однако смета Учебного отдела на 1926 г. все же она удовлетворяла насущные нужды. Громадный рост культурных потребностей служащих и рабочих дороги выдвигал как одну из главных задач Учебного отдела дальнейшее развитие школьной, особенно китайской, сети и улучшена качества обучения в существующих учреждениях. Учебному отделу наряду с проявлением инициативы в изыскании дополнительных средств необходимо было продуманно, с максимальной целесообразностью использовать все средства, которые имелись в его распоряжении. Это было тем более важно, что Учебным отделом был взят курс на удовлетворение в равной степени культурных потребностей китайских и русских служащих дороги.

Стоит особо остановиться на одном важном вопросе: о взаимоотношении советских и китайских школ на КВЖД. Мы уже упоминали, что до перехода дороги в совместное владение СССР и Китая уровень школьного дела дон служащих и рабочих китайской национальности был очень низкий. После заключения соглашения 1924 г. начался бурный рост сети китайских школ Учебный отдел руководствовался принципом национального равноправия как единственно целесообразным принципом дальнейшего плодотворного развитие Дела просвещения на КВЖД. Безоговорочный отказ СССР от прав экстерриториальности для своих граждан и полное признание суверенитета Китая над районом КВЖД не означали, конечно, что бывшая колония советских граждан здесь в вопросах своего быта, духовного развития, воспитания и обучения детей будет отказываться от традиций своей страны. Китайские власти не могли не учитывать этого при подписании соглашения с СССР. В изданных местной Краевой властью законоположениях о школах в ОРВП (Особый Район Восточных Провинций), предусматривавших порядок функционирования школ для иностранных резидентов, специально упоминались школы КВЖД. Тем самым китайские власти формировали особый подход к этим школам.

Являясь совместным предприятием, КВЖД обслуживалась, как известно, только гражданами двух стран. И чтобы дорога имела кадры будущих служащих и рабочих, школы должны были заниматься подготовкой для этих целей местного китайского и русского населения. Эту чрезвычайно важную роль школ КВЖД не следует забывать и умалять.

Особый Район Восточных Провинций часть китайской территории. Русские и китайцы, проживающие здесь, имели очень тесные политические, экономические, культурные связи, что настоятельно диктовало необходимость изучения китайского языка русскими и русского языка китайцами.

С давних пор русская средняя школа включала в свои программы изучение иностранных языков. При этом культивировались как древние (греческий и латинский), так и живые языки: французский, немецкий, английский. Но почти не изучались восточные языки. Лишь немногие школы вводили их в свои программы. Так, например, в Благовещенской духовной семинарии изучался маньчжурский язык. В Монголии, в Юрге, существовала специальная школа переводчиков, где изучали маньчжурский, китайский и монгольский языки. Обучение восточным языкам было сосредоточено в высших учебных заведениях и на специальных курсах, готовивших лиц для службы по министерству иностранных дел или в административных и торгово-промышленных учреждениях. Поэтому понятно, что и учебные пособия по дальневосточным языкам, включая сюда грамматику китайского языка, изданную членами Пекинской духовной миссии, предназначались главным образом для студентов специальных высших учебных заведений. Не было почти совсем спроса на учебники по японскому, китайскому и другим дальневосточным языкам для детей.

До 1929 г. в программы начальной и средней школы Особого Района Восточных Провинций китайский язык не включался как обязательный предмет. Только в Харбинском Коммерческом мужском училище и Харбинской торговой школе он считался обязательным со дня их открытия.

Харбинские Коммерческие училища (мужское и женское) были открыты в 1906 г. Строительство корпусов Коммерческих училищ в 1904 г. стоило около полумиллиона рублей. Предназначенные для учебных заведений и интернатов при них, эти здания до своего прямого назначения служили и госпиталями в японскую войну, и казармами, а также давали приют Управлению дороги и даже военному суду. Только с 1906 г. их начали использовать по прямому назначению. С 1910 г. Коммерческие училища начали выпускать уже окончивших полный учебный курс молодых людей13. 1 декабря 1927 г. Харбинские Коммерческие училища, наряду с другими школами, перешли в ведение 4-го отдела Департамента народного просвещения и были переименованы в 1-е Коммерческое училище ОРВП для детей железнодорожников граждан СССР. Это училище давало среднее образование не только русским, но и китайским детям. С 1911-12 гг. в училище обучались дети китайской национальности, приехавшие в Харбин и не знавшие ни слова по-русски. Некоторые из них, получив образование в стенах училища, стали работать в правительственных учреждениях ОРВП. Позже в училище организовали высший китайский класс для более глубокого ознакомления с русским языком, литературой и историей России.

Великолепно обеспеченное в материальном отношении Харбинское мужское коммерческое училище КВЖД давало возможность обучать учащихся младших классов языкам по группам, организовывать для учеников экскурсии, хорошо оплачивать преподавательский труд, помогать ссудами в издании учебников. В общем, преподавание китайского языка постепенно достигло необходимого уровня. В свое время это официально неоднократно подтверждалось многими сведущими лицами и в том числе известным синологом, профессором Восточного института во Владивостоке П.П. Шмидтом. В 1915 г. П.П. Шмидт высоко оценил преподавание китайского языка в училище. Этот первый опыт преподавания китайского разговорного языка в русской средней школе нужно признать удачным.

Харбинское мужское коммерческое училище и Харбинская торговая школа были пионерами в изучении китайского языка. Во многих стать, прессе и докладах в разных учреждениях говорилось о трудностях преподавания китайского языка в русской школе. Но в конце концов восторжествовала методика двух преподавателей: русского и китайца. При этом на русского преподавателя возлагалось общее руководство занятиями. От преподавателя китайца требовалось, главным образом, умение вести упражнения по живой разговорной речи и письменные занятия. Система эта приносила очень хорошие результаты. Первым преподавателем китайского языка во Владивостокском коммерческом училище был профессор Восточного института П.П. Шмидт. Первыми преподавателями китайского языка в харбинских учебных заведениях были бывшие питомцы Восточного института во Владивостоке, вошедшего в 1920 г. в состав Государственного Дальневосточного Университета в качестве восточного факультета.

Лишь с введением китайского языка как обязательного предмета в курс Харбинского мужского коммерческого училища КВЖД и Харбинской торговой школы, уже после русско-японской войны появилась потребность в учебниках по китайскому языку для средней школы.

Одно время эти учебники использовались в Харбинском мужском коммерческом училище КВЖД наряду с учебниками преподавателей этого училища Вопрос о включении китайского языка в курс начальной и средней школы обсуждался Учебным отделом не один год. В августе 1909 г. в Харбине состоялся съезд учителей начальных училищ КВЖД. На нем был прочитан доклад К. Швецова о введении китайского языка в начальных школах KВЖД. Съезд постановил представить доклад на усмотрение железнодорожной администрации. Однако в силу разных причин идея преподавания китайского языка в начальных школах не была реализована. На этом съезде также заслушан доклад И. Петелина о включении курса востоковедения в число предметов старших отделений начальных школ. По докладу было решено просить Учебный отдел вопрос о преподавании востоковедения как школьного предмета пока не возбуждать ввиду неподготовленности учителей начальных школ.

В будущем планировалось во всех русских начальных и средних и школах ОРВП ввести китайский язык как обязательный предмет. Департамент Народного Просвещения ОРВП принял решение включить китайский язык в качестве обязательного в русские низшие и средние школы начиная с 1929-1930 учебного года. Особая комиссия китайского языка из 20 лиц русской и китайской национальности выработала проект программы. Главные вопросы, подлежащие рассмотрению на Комиссии, были сформулированы следующим образом: цель преподавания китайского языка в начальной и средней русской школе, программа, методы обучения, преподавательский персонал и учебники. По первому из намеченных вопросов Комиссия записала, что целью преподавания тайского языка в начальной и средней школе должно быть изучение разговорного языка.

Школам ОРВП на первых же порах пришлось встретиться с трудностями в поисках опытных преподавателей китайского языка. Имеющиеся в Харбине восточное отделение Юридического факультета, Институт ориентальных и коммерческих наук, Курсы китайского языка для подготовки службе на КВЖД, как предлагалось, должны были хотя бы отчасти удовлетворить эту потребность школ.

Составленная программа не могла быть чем-то неизменным и не подлежащим критике. К столь серьезному вопросу, как введение китайского языка в виде обязательного предмета в русской школе, следовало отнестись с удвоенным вниманием, чтобы золотые часы учения не были потеряны молодой сменой и чтобы она приобрела действительные знания, столь необходимые во взаимном общении русского и китайского народов.

3.2 Изучение китайского языка в современной России. Центры востоковедения (Санкт - Петербург, Владивосток)

китайский язык изучение россия

Советские исследователи по Китаю вновь оживились с наступлением периода дружбы между КНР и Советским союзом в 50-е годы XX века. В 1960-е годы, когда произошло ухудшение китайско-советских отношений, в связи с необходимостью изучения современного Китая в Академии наук СССР был создан Институт Дальнего Востока. Начиная с этого времени окончательно сформировалась структура русского китаеведения - Санкт-Петербург на севере и Москва на юге, которые изучают соответственно традиционный и современный Китай, взаимно дополняя друг друга Янь Годун. Россия - родина выдающейся школы китаеведения.

В 1899 г. во Владивостоке был открыт Восточный институт, главной задачей которого стало практическое изучение китайского, японского, корейского, монгольского и маньчжурского языков. Недостаток переводчиков с китайского языка был особенно ощутим на крайнем Востоке, поэтому именно отсюда исходила инициатива создания такого института.

В феврале 1898 г. был образован особый комитет в составе представителей Министерства народного просвещения и Министерства финансов, который и выработал устав института. Указ об открытии института последовал 9 июля 1898 г. Директором его был назначен доктор монгольской и калмыцкой словесности А.М. Позднеев, принимавший, деятельностное участие в выработке устава института. Курс института был рассчитан на четыре года. Изучались такие дисциплины как китайский, английский языки, география и этнография страны, международное право, политическая организация современного Китая и т.д.

Директорами института за время его существования были А.М. Позднеев, Д.М. Позднеев, А.В. Рудаков.

Открытие на крайнем востоке России Восточного института не только способствовало прогрессу в изучении Китая в России, но и благоприятно сказывалось на культурной жизни Владивостока.

Возникновение отечественной китаеведческой школы связано с именем академика Василия Павловича Васильева (1818-1900 гг.) - организатора и первого руководителя кафедры китайского языка на восточном факультете Санкт-Петербургского Императорского университета, которая и стала ведущим российским китаеведным научно-исследовательским центром. В.П. Васильеву принадлежат многочисленные труды по истории, религиям, географии и литературе Китая, часть из которых осталась, к сожалению, в рукописном варианте. Им был предпринят первый для отечественной науки опыт создания «Очерка истории китайской литературы». Однако в историю мирового китаеведения В.П. Васильев вошел прежде всего как исследователь буддизма. Его главное сочинение по этой теме - монография «Буддизм, его догматы, история и литература», построенная на китайских, монгольских и тибетских первоисточниках, была почти сразу же (в 1860 и 1863 г) опубликована на немецком и французском языках. Исследования В.П. Васильева в области китайской идеологии нашли отражение в его следующем фундаментальном труде «Религии Востока. Конфуцианство, буддизм и даосизм»

Никита Яковлевич Бичурин (1777-1853), чаще известный современникам под монашеским именем Иакинф, - один из классиков отечественной ориенталистики, заложивший основы российской синологии XIX века. Дальнейшая судьба этой отрасли востоковедения неразрывно связана с его именем, которое навсегда вписано в историю российской отечественной науки. Его перу принадлежит свыше 100 крупных исследований, статей и переводов китайских исторических, географических, этнографических и философских произведений. Помимо знакомства с китайской литературой и источниками он с большим интересом изучал труды западных синологов, что в дальнейшем помогло ему критически переосмыслить все имеющиеся знания о Китае. Позднее в своих сочинениях и рецензиях он критиковал католических миссионеров и некоторых европейских ученых, стремившихся представить Китай варварской и невежественной страной и оправдать грабительскую политику держав в отношении Китая. Одновременно И. Бичурин выступал и против некритического отношения к иностранным сочинениям со стороны российских авторов. Основываясь на первоисточниках и личных наблюдениях, он стремился показать читателю подлинную историю Китая, его быт, нравы, обычаи, политические, этико-моральные и философские учения, а не полагаться только на сведения, заимствованные с Запада, часто ошибочные и предвзятые.

3.3 Изучение китайского языка за рубежом

После Второй мировой войны наблюдается значительная эволюция мирового китаеведения. Формируются самостоятельные направления исследований - даология (Харли Крил, Натан Сивин), буддология (Э. Цюрхер, Р. Робинсон), исследования архаического Китая (Майкл Лёве, К. Чан, Дж. Мэйджор), исследования связей Китая и Европы в новое время (Дж. К. Фэрбэнк), история литературной и эстетической мысли (Дж. Лю, А. Райт), религиоведение Китая (Л. Томпсон). Главные центры мирового китаеведения располагаются в США.

Качественное изменение претерпело синологическое литературоведение, которое переходит к изучению общекультурных процессов и феноменов. Особое место здесь принадлежит голландскому дипломату и писателю Роберту ван Гулику (1910-1966), который помимо массы трудов по малоизвестным аспектам китайской культуры (от образа гиббона в китайской литературе и искусстве до традиционных способов развешивания художественных произведений), в 1961 г. опубликовал монографию «Сексуальная жизнь в Древнем Китае», посвящённой матримониальным устоям, интимным отношениям и эротологическим концепциям.