Русский язык начала ХХI века

Размещено на http://www.allbest.ru/

РУССКИЙ ЯЗЫК НАЧАЛА ХХI ВЕКА

1. Русский язык советского периода и современная языковая ситуация

Исторические события ХХ века не могли не оказать влияния на историю русского языка. Конечно, система языка за один век не изменилась - общественные события не оказывают влияния на строй языка. Изменилась речевая практика говорящих на русском языке, увеличилось число владеющих русским языком, изменился состав слов в отдельных областях словаря, изменились стилистические свойства некоторых слов и оборотов речи. Эти изменения в практике пользования языком, в стилях речи вызваны крупнейшими общественными событиями времён становления и падения советского общественно-политического строя.

Советский период в истории России начался событиями октября 1917 года и закончился событиями августа 1991 года.

Особенности русского языка советского времени начали складываться раньше 1917 года - в период ? мировой войны и окончательно оформились в 20-ые годы ХХ века.

Изменения в лексике и стилистике русского языка, связанные с разложением и падением советского строя начались примерно в 1987-88 годах и продолжаются по настоящее время.

Интересно отметить, что падение советского строя сопровождалось такими тенденциями в речевой практике общества, которые во многом напоминают социально-речевые изменения 20-ых годов.

Как 20-ые, так и 90-ые годы ХХ века характеризуются:

- политизацией языка;

- ярко выраженным оценочным отношением к словам;

- превращением многих слов в символы принадлежности человека к определённой общественно-политической группе;

- расшатыванием языковых норм в массовом употреблении и речи заметных общественных деятелей;

- ростом недопонимания между различными социальными группами.

Особенности языка советского времени и тенденции, вызванные изменениями в обществе после 1991 года, оказывают непосредственное влияние на современное состояние русской речи. Поэтому разобраться в проблемах речевой культуры современного общества можно только на основе анализа особенностей русского языка советского времени.

Эти особенности возникали в речи партийных руководителей и активистов, распространялись через:

- газеты;

- доклады на собраниях;

- постановления и приказы;

- общение с посетителями учреждений,

и становились речевыми образцами для широких (в первые годы советской власти - неграмотных и малограмотных) слоёв населения. Из официального языка многие слова и обороты переходили в разговорно-бытовую речь. В обратном направлении - из просторечия и жаргонов - в язык постановлений, докладов, приказов проникали слова, характерные для низкого стиля и особенности речи неграмотных людей. Такое положение характерно для 20-ых годов, затем речевая практика изменилась в сторону укрепления литературных норм, вырос образовательный уровень руководителей и всего населения, однако сами нормы советского официально-делового и публицистического стилей вошли в противоречие с историческими культурными традициями русского языка.

2. Грамматические особенности русской речи советского времени

русский язык речевая культура

Грамматические особенности речи советского времени состоят в несоразмерном использовании некоторых возможностей грамматической системы русского языка. Они характерны для книжно-письменной речи, разговорная речь была свободна от злоупотреблений в грамматике, хотя некоторые канцелярские обороты могли проникать и в разговорную речь.

Типичными грамматическими недостатками речи были следующие:

- утеря глагольности предложения, замена глаголов именами (улучшение, совершенствование, повышение, в одном из выступлений на собрании - невыхождаемость);

- превращение самостоятельных слов в формально-служебные, в том числе глаголов (сделали попытку, вести борьбу, подходить к учёту), существительных (задача, вопрос, дело, работа, линия, укрепление, усиление, углубление, строительство), наречий (чрезвычайно, значительно);

- нагромождение одинаковых падежей (возможность задерживающего влияния обложения дохода);

- частое использование превосходной степени прилагательных (величайший, скорейший, замечательнейший);

- неправильное согласование и управление;

- неправильный порядок слов;

- шаблонные обороты, вызывающие ненужное олицетворение абстрактных существительных.

Примерами шаблонных оборотов с абстрактными существительными в качестве подлежащих являются следующие предложения:

- Углубление кризиса заставляет оценивать перспективы отрасли.

- Обострение нужды в пароходах побудило Совторгфлот возбудить перед центром вопрос о скорейшей переброске судов.

- Слияние однородных организаций имеет в виду ограничение количества заготовителей.

Если в этих предложениях выделить грамматические основы, то получится довольно фантастическая картина:

- Углубление заставляет оценивать…

- Обострение побудило возбудить…

- Слияние имеет в виду…

Такое устранение человека из текста, создание мифических субъектов иногда объяснялось спецификой делового стиля. На самом деле, причиной такого построения высказывания было стремление избежать личной ответственности, представив любую ситуацию как результат действия стихийных сил (углублений, обострений, снижений).

Ярким примером того, как слово может совсем потерять смысл, служит следующее предложение: На дело организации и развития электротехнического факультета положено много тяжелой работы. Если на дело положена работа, значит смысл слова дело совсем забыт.

Уже в 20-ые годы учёные-филологи обратили внимание на проблемы использования русского языка в газетной и повседневной бытовой речи. Г.О. Винокур по этому поводу писал: "Штампованная фразеология закрывает нам глаза на подлинную природу вещей и их отношений,… она подставляет нам вместо реальных вещей их номенклатуру - к тому же совершенно неточную, ибо окаменевшую". Г.О. Винокур делал следующий вывод: "Поскольку мы пользуемся ничего не значащими лозунгами и выражениями, то бессмысленным, ничего не значащим становится и наше мышление. Можно мыслить образами, можно мыслить терминами, но можно ли мыслить словарными штампами?" (Винокур Г.О. Культура языка. Очерки лингвистической технологии. М.: 1925, С. 84-86).

3. Лексические особенности русской речи советского времени

Становление нового социального строя сопровождалось следующими явлениями в лексике:

- распространение существительных с фамильярно-пренебрежительным суффиксом -к- (столовка, читалка, изобразилка [Изобразительный отдел Наркомпроса], экономичка [газета "Экономическая жизнь"], нормалка [нормальная школа], стационарка [стационарная школа]);

- распространение слов с узким, ситуативным значением, которые существовали в языке очень короткое время (от года до пяти лет, иногда два - три десятилетия), вне контекста общественных условий определенного периода такие слова просто непонятны: антисниженец, лишенец, просвещенец, совкинец, трестовик, режимщик;

- распространение сокращений (Чеквалап - Чрезвычайная комиссия по заготовке валенок и лаптей, тверодежда - одежда тверского производства, акавек - студент АКВ [Академии коммунистического воспитания]);

- распространение малопонятных народу заимствованных слов в газетах и в языке документов: пленум, ультиматум, игнорировать, регулярно, персонально, инициатива (со временем некоторые из этих слов стали общепонятными, однако слово должно быть понято в момент употребления, а не через десять лет);

- утрата словами реального значения (момент, вопрос, задача, линия);

- появление отрицательной эмоциональной окраски у нейтральных слов в результате такого ситуативного их употребления, которое сужало и искажало значение этих слов (элемент, диссидент, вояж, подвизаться).

К 60-70-ым годам ХХ века общий уровень культуры речи в отношении грамматических и лексических норм русского языка значительно вырос, крайности 20-ых годов были сглажены. Однако, тенденция к искажению смысла слов, внедрению в них идеологических элементов значения осталась. Любопытно отметить и тот факт, что книги по культуре речи, изданные официально в 20-е годы, впоследствии были помещены в отдел специального хранения государственной библиотеки и стали доступными после 1991 года.

4. Функциональные и стилистические особенности русской речи советского времени

Стилистическими особенностями официальной речи советского времени являются:

- злоупотребление метафорами и символами: борьба за успеваемость, битва за урожай, авангард рабочего класса, на лингвистическом фронте, против буржуазной контрабанды в языкознании, сигнализировать [доносить], чистка, зачистка, увязка, смычка, нагрузка, обрастание, сползание, гидра контрреволюции, империалистические акулы, ветер перемен;

- злоупотребление эпитетами величественности: небывалый, гигантский, неслыханный, титанический, уникальный;

- частое употребление категорически утверждающих слов: очевидно, определенно, ясно, факт, ничего подобного, которое сопровождалось ослаблением их значимости: мне определенно кажется;

- проникновение слов из уголовного жаргона в газетную и официальную устную речь: забуреть, крыть, липовый, самотёком, трепач, шпана (со временем стилистическая окраска этих слов изменилась - слова липовый, шпана, трепач стали литературными словами разговорной речи, слово самотёком - официальным термином в медицинских документах);

- употребление ругательств в печати и устной публичной речи: гад, паразит, белогвардейская сволочь.

Для разговорной речи было характерно неуместное использование канцеляризмов, иногда искажающее их понятийный смысл путём его сдвига к смыслу предметному: хозрасчетный пиджачок (пример, относящийся к 1925г.), кооперативные брюки (пример, относящийся к 1989г.), кожиздельная сумочка, монополька (питейное заведение, понятийный смысл связан с введённой в 20-ые годы государственной монополией на продажу спиртных напитков).

По поводу злоупотребления эмоционально окрашенной лексикой проф. С.И. Карцевский писал: "Погоня за экспрессивностью и вообще субъективное отношение к жизни ведут к тому, что мы постоянно прибегаем к метафорам и всячески описываем, вместо того, чтобы определять" (Карцевский С.И. Язык, война и революция. Берлин: 1923, С. 11).

Типичной чертой стиля официальной и разговорной речи было употребление эвфемизмов, слов скрывающих истинный смысл понятия: изолятор (тюрьма), проработка (грубая критика), чайка, черезчурка (чрезвычайная комиссия), компетентные органы (органы государственной безопасности), вышка (расстрел).

С.И. Карцевский, А.М. Селищев, другие филологи обращали внимание на распространение в обществе циничной ругани, мата.

После 1917 года изменилось отношение к собственным именам. Вместо традиционных русских имён в 20-ые годы родители давали своим детям такие, например, имена: Декрета, Будёна, Террор, Вилен [Владимир Ильич Ленин], Вилор [Владимир Ильич Ленин - Октябрьская революция]. Были переименованы многие города и городские улицы в честь деятелей революции и советских руководителей. Названия некоторых городов менялись неоднократно, например, Рыбинск - Щербаков - Рыбинск - Андропов - Рыбинск.

Ю. Яснопольский писал в 1923 году в газете "Известия": "Русский язык жестоко пострадал за время революции. Ничто не подверглось у нас такому безжалостному изуродованию, такому беспощадному исковерканию, как язык".

Уже в конце советской эпохи член-корреспондент РАН, проф. Ю.Н. Караулов отмечал такие тенденции в речи, как:

- широкое употребление абстрактных слов, имеющих псевдонаучную окраску, семантика которых настолько выхолощена, что они становятся взаимозаменимыми (вопрос, процесс, ситуация, фактор, проблема, мнение, направление);

- безобъектное употребление переходных глаголов (мы решим [проблему], мы обменялись [мнениями]);

- нарушения в глагольном и именном направлении (побудило нам, заставляет нам, не хочу призывать, как у них хорошо);

- номинализация (замена глаголов абстрактными именами);

- использование неодушевленных существительных в качестве подлежащего (неуместное олицетворение): созидательный труд, национальный доход, забота о человеке, образ современника становятся в тексте действующими лицами;

- тенденция к тому, чтобы максимально сгладить в речи личностное начало, усилить ощущение неопределённости, информационной расплывчатости, которая в нужный момент допускала бы двойное толкование содержания (Караулов Ю.Н. О состоянии русского языка современности. М.: 1991, С. 23-27).

Все эти тенденции не только сохранились, но даже активизировались в русской речи 90-ых годов ХХ века и типичны для современной языковой ситуации.

5. Неизбежность изменений в языке в новых общественных условиях

После 1991 года в российском обществе произошли значительные политические и экономические изменения, которые оказали влияния на условия употребления русского языка в устной и письменной речи. Эти изменения условий использования языка отразились и на отдельных участках его лексической системы. Потеряли актуальность и вышли из активного употребления многие слова, называвшие экономические реалии советского времени, идеологическая лексика. Были вновь переименованы названия многих учреждений и должностей. В активное употребление вернулась религиозная лексика, из специальной сферы в общеупотребительную перешли многие экономические и правовые термины.

Отмена цензуры привела к появлению в прямом эфире спонтанной устной речи, демократизация - к участию в публичном общении лиц, имеющих различное образование и уровень речевой культуры.

Столь заметные перемены в речи вызвали обоснованную обеспокоенность общественности по поводу состояния русского языка современности. При этом высказываются различные мнения. Некоторые считают, что реформы в обществе привели к резкому снижению уровня речевой культуры, порче языка. Другие высказывают мнение, что развитие языка - стихийный процесс, который не нуждается в регулировании, так как язык, по их мнению, сам по себе выберет всё лучшее и отвергнет лишнее, неподходящее. К сожалению, оценки состояния языка чаще всего политизированы и чрезмерно эмоциональны. Для того чтобы разобраться, что происходит с языком, необходимы научные методы оценки благоприятности языковых изменений, которые пока ещё разработаны недостаточно.

6. Научные методы оценки благоприятности языковых изменений

Научный подход к оценке происходящих изменений опирается на ряд прочно установленных положений языковедения.

Сразу следует отметить, что язык не может не меняться со временем, его нельзя законсервировать никакими усилиями.

В то же время общество не заинтересовано в том, чтобы язык менялся чрезмерно резко, поскольку это создаёт разрыв в культурной традиции народа.

Более того, люди заинтересованы в том, чтобы язык служил эффективным средством мышления и общения, а значит, желательно, чтобы изменения в языке служили этой цели или, хотя бы не препятствовали ей.

Научную оценку языковых изменений можно дать только на основе ясного понимания функций языка и точного представления о том, какие свойства должен иметь язык, чтобы наилучшим образом выполнять свои функции.

Мы уже говорили о том, что главные функции языка - служить средством общения и формирования мысли. Значит, язык должен быть таким, чтобы он позволял любую сложную мысль делать ясной для собеседника и самого говорящего. При этом важно, чтобы понимание было адекватным, т.е. чтобы в результате высказывания в сознании собеседника возникала именно та мысль, которую хотел передать ему говорящий.

Для этого языку необходимы следующие свойства:

- лексическое богатство, т.е. наличие подходящих слов и сочетаний слов для выражения всех необходимых понятий;

- лексическая точность, т.е. очевидность смысловых различий между синонимами, паронимами, терминами;

- выразительность, т.е. способность слова создавать яркий образ предмета или понятия (этим свойством не обладают термины иноязычного происхождения);

- ясность грамматических конструкций, т.е. способность словоформ в предложении точно указывать на отношения между понятиями;

- гибкость, т.е наличие средств для описания различных аспектов обсуждаемой ситуации;

- минимальность неснимаемой омонимии, т.е. редкость таких ситуаций, когда слово и в предложении остаётся двусмысленным.

Современный русский литературный язык в полной мере обладает всеми перечисленными выше качествами.

Проблемы в общении возникают из-за того, что далеко не каждый говорящий умеет пользоваться теми возможностями, которые предоставляет ему русский язык.

Следовательно, для оценки языковых изменений необходимо ответить на следующие вопросы:

- Способствует ли изменение укреплению положительных свойств языка (выразительности, богатства, ясности и др.)?

- Способствует ли изменение тому, чтобы язык лучше выполнял свои функции?

Отрицательный ответ на эти вопросы позволяет делать вывод о нежелательности изменения.

Для того чтобы иметь надёжные данные о том, как функционирует язык необходимы регулярные социолингвистические исследования, в ходе которых было бы полезно выяснить следующие вопросы:

- В какой степени лица, принадлежащие к разным социальным и демографическим группам, понимают информационные сообщения из телевизионных новостей?

- В какой степени юристы и неюристы понимают язык законов?

- В какой степени специалисты данной отрасли понимают новую терминологию?

- Насколько точно употребляются термины вне профессиональной среды?

- Как часто возникает недопонимание в обычном бытовом разговоре?

Ответы на эти вопросы позволили бы объективно оценить эффективность использования русского языка в современной речевой коммуникации.

7. Необходимость защиты русского языка

Поскольку изменения в речи могут вести не только к положительным, но и к отрицательным изменениям в языке, стоит задуматься над тем, как защищать язык от нежелательных изменений.

Конечно, развитием языка невозможно управлять административными методами.

С помощью приказов не сделаешь слово более выразительным, невозможно приписать слову другое значение, невозможно заставить людей говорить грамотно, если они этого не умеют.

В защите языка главная роль принадлежит не административным органам, а гражданскому обществу и личности.

О защите русского языка должны заботиться политические партии (если, конечно, их руководители сами владеют родным языком в достаточной мере, иначе получится как всегда), общественные и научные организации, журналистские союзы, другие объединения граждан.

Сегодня ещё не так много общественных организаций, которые бы уделяли внимание вопросам культуры речи. Полезную роль в этом деле играют такие организации, как Общество любителей российской словесности, Российская гильдия лингвистов-экспертов, Фонд защиты гласности.

Большую пользу приносит научно-популярный журнал "Русская речь", пропагандирующий научные знания о русском языке, постоянно публикующий статьи по культуре речи.

Очень важно, чтобы проблемы культуры речи обсуждались с участием специалистов по русскому языку. Субъективный или идеологический подход к вопросам культуры речи может привести к неверному толкованию языковых явлений, ошибочной оценке состояния речи.

В конечном счете судьбы русского языка зависят от каждого человека. Государство не может проверить каждое сказанное слово и поставить на нем печать "грамотно". Человек сам должен заботиться о том, чтобы передать следующим поколениям русский язык в неискаженном виде. С другой стороны, общество должно всячески помочь каждому гражданину совершенствовать знание русского языка. В этом деле может оказаться полезной и государственная поддержка русского языка.

В качестве мер такой поддержки можно рекомендовать следующее:

- обеспечение научных, массовых и школьных библиотек новыми словарями русского языка и современными учебниками;

- финансирование научных и научно-популярных журналов по русскому языку;

- организацию научно-популярных передач по русскому языку на радио и телевидении;

- повышение квалификации работников телевидения и радио в области культуры речи;

- официальное издание новой редакции свода правил орфографии и пунктуации.

8. Состояние речевой культуры общества на современном этапе

После 1991 года в речевой практике общества сформировались некоторые положительные тенденции:

- расширение словарного состава языка в области экономической, политической и юридической лексики;

- приближение языка средств массовой информации к потребностям достоверного освещения реальности;

- сближение языка заметок и корреспонденций с литературной разговорной речью, отказ от канцелярского стиля в публицистике;

- деидеологизация некоторых пластов лексики;

- выход из употребления газетных штампов советского времени;

- возвращение некоторым городам и улицам исторических названий.

Положительное влияние на развитие языка оказывает изменение условий публичного общения: отмена цензуры, возможность высказать личное мнение, возможность для слушателей оценить ораторские таланты видных политиков.

Наряду с положительными в современной речи массовое распространение получили отрицательные тенденции:

- закрепление грамматических ошибок в качестве образцов построения предложений;

- неточное употребление лексики, искажение значений слов;

- стилистические нарушения речи.

Грамматическими недостатками современной речи являются:

- замена личных форм глаголов отглагольными существительными с суффиксами -ация, -ение, -ание (регионализация, фермеризация, криминализация, спонсирование, лоббирование, инвестирование);

- утрата словами определённого значения (подвижки, панацея, импульс, стабилизация, эксклюзивный);

- нагромождения падежных форм (во время проведения операции по задержанию вооружённого преступника, корректировка курса будет проводиться в сторону ужесточения реформ, о плане мероприятий, проводимых в связи с празднованием…);

- замена падежного управления предложным (конференция показала о том, что…);

- замена косвенного падежа сочетанием с как (иногда это является как уступка, он назван как лучший игрок);

- неправильный выбор падежа (на основании каких-то материалах).

Лексическими недостатками речи являются:

- распространение слов с узким (ситуативным) значением (бюджетник, контрактник, льготник, отраслевик, силовик);

- употребление заимствований непонятных многим, иногда и самому говорящему (брифинг, дистрибьютор, киднепинг);

- употребление аббревиатур (УИН, ОБЭП, ООДУУМ и ПДН УВД, ГО и ЧС);

- идеологизация некоторых пластов лексики, изобретение новых ярлыков (групповой эгоизм [о требованиях людей соблюдать их права при застройке территорий, своевременно выплачивать зарплату], потребительский экстремизм [о желании граждан получать качественные услуги]).

Стилистика речи (практически во всех функциональных стилях) сегодня характеризуется такими отрицательными чертами:

- превращение метафор в новые шаблоны (вертикаль власти, оздоровление экономики), иногда бессмысленные (предвзятые барьеры, Россия больна сегодня здоровьем людей, Россия занимает здесь главное лицо, местные власти борются с нехваткой средств [здесь хочется добавить: нехватка пока побеждает в этой неравной борьбе]);

- употребление категоричных слов (например, знаменитое однозначно);

- употребление слов, скрывающих суть явлений (социальная незащищённость [нищета], привлечение фирм к благотворительной деятельности [незаконные поборы с предпринимателей]);

- проникновение жаргона в публицистическую и устную официальную речь;

- злоупотребление эмоционально окрашенной лексикой в официальной публичной речи.

9. Причины массовых речевых ошибок

К причинам отрицательных явлений в речевой практике относятся:

- влияние неграмотной речи лиц, имеющих авторитет в обществе (политиков, артистов, спортсменов, телеведущих);

- доверие народа к печатному слову (привычка рассматривать всё напечатанное и сказанное по телевидению как образец нормы);

- снижение редакторской требовательности к журналистам в отношении соблюдения языковых норм;

- снижение качества корректорской работы;

- запутанность и нечеткость мысли авторов публицистических статей, политических заявлений и законов, и, как следствие, неясность языка их произведений;

- разрыв между усложнёнными требованиями новой школьной программы по русскому языку и реальными возможностями сегодняшней российской школы;

- снижение интереса школьников к классической литературе;

- проблемы в пополнении фонда библиотек;

- превращение "Правил орфографии и пунктуации" 1956 года в библиографическую редкость и отсутствие их новой редакции;

- неуважение к гуманитарной науке;

- неуважение к адресатам речи;

- пренебрежение к родному языку.

10. Пути повышения речевой культуры говорящих

Если принять во внимание важность заботы о языке, то тогда вполне возможно улучшить положение дел с культурой речи. Для этого необходимо:

- разъяснить лицам, чьи выступления попадают в центр общественного внимания, необходимость бережного отношения к родному языку;

- разъяснить руководителям средств массовой информации необходимость качественной редакторской работы над стилем текстов;

- организовать консультативную службу русского языка;

- пропагандировать классическую литературу;

- обеспечить библиотеки новыми словарями и учебниками по русскому языку и культуре речи;

- подготовить и издать новую редакцию официального свода правил орфографии и пунктуации;

- пропагандировать бережное отношение к русскому языку.

11. Методы самостоятельного совершенствования речевой культуры

Как уже говорилось выше, главная роль в деле сохранения родного языка принадлежит самому человеку.

Для того чтобы состояние языка не вызывало тревоги, каждый человек должен постоянно думать над тем, что он говорит.

Никакие комиссии и федеральные программы ничего не изменят, если сами люди не начнут уважать родной язык, чувствовать свою ответственность за каждое сказанное слово, вдумываться в смысл своих слов.

Даже самый полный курс культуры речи не может дать ответы на все вопросы. Язык настолько богат, что его невозможно описать в одном учебнике. Значит, необходимо постоянно заниматься развитием своей речевой культуры, постижением глубин русского языка.

Для этого можно использовать следующие методы:

- чтение классической художественной литературы (это самый главный и эффективный метод);

- внимательное изучение нужных разделов в грамматических справочниках;

- использование словарей;

- обращение за консультацией к филологам;

- использование ресурсов интернета.

Современный русский язык - это национальный язык русского народа, форма русской национальной культуры. Он представляет собой исторически сложившуюся языковую общность и объединяет всю совокупность языковых средств русского народа, в том числе все русские говоры и наречия, а также различные жаргоны. Высшей формой национального русского языка является русский литературный язык, который имеет ряд признаков, отличающих его от других форм существования языка: обработанность, нормированность, широта общественного функционирования, общеобязательность для всех членов коллектива, разнообразие речевых стилей, используемых в различных сферах общения.

Русский язык входит в группу славянских языков, которые образуют отдельную ветвь в индоевропейской семье языков и делятся на три подгруппы: восточная (русский, украинский, белорусский); западная (польский, чешский, словацкий, лужицкий); южная (болгарский, македонский, сербскохорватский [хорватскосербский], словенский).

Современный русский литературный язык - это язык художественной литературы, науки, печати, радио, телевидения, театра, школы, государственных актов. Важнейшей особенностью его является нормированность, а это означает, что состав словаря литературного языка строго отобран из общей сокровищницы национального языка; значение и употребление слов, произношение, правописание, а также образование грамматических форм подчиняются общепринятому образцу.

Русский литературный язык имеет две формы - устную и письменную, которые характеризуются особенностями как со стороны лексического состава, так и со стороны грамматической структуры, поскольку рассчитаны на разные виды восприятия - слуховое и зрительное. Письменный литературный язык отличается от устного большей сложностью синтаксиса, преобладанием отвлеченной лексики, а также лексики терминологической, преимущественно интернациональной по своему использованию.

Русский язык выполняет три функции:

1) национального русского языка;

2) одного из языков межнационального общения народов России;

3) одного из важнейших мировых языков.

В курсе современного русского языка представлен ряд разделов:

Лексика и фразеология изучают словарный и фразеологический (устойчивые словосочетания) состав русского языка.

Фонетика описывает звуковой состав современного русского литературного языка и основные звуковые процессы, протекающие в языке.

Графика знакомит с составом русского алфавита, соотношением между звуками и буквами.

Орфография определяет правила употребления буквенных знаков при письменной передаче речи.

Орфоэпия изучает нормы современного русского литературного произношения.

Словообразование исследует морфемный состав слов и основные типы их образования.

Грамматика - раздел языкознания, содержащий учение о формах словоизменения, о строении слов, видах словосочетаний и типах предложения. Включает в себя две части: морфологию и синтаксис.

Морфология - учение о структуре слова, формах словоизменения, способах выражения грамматических значений, а также об основных лексико-грамматических разрядах слов (частях речи).

Синтаксис - учение о словосочетании и предложении.

ДИАКРИТИКИ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ПИСЬМЕ

Во второй половине ХХ столетия наряду с традиционными направлениями в оценке принципов русской графики наметилось и коммуникативное понимание роли знаков письма - способность при помощи графической организации письменного текста передать читающему смысл написанного таким, каким он воспроизводится пишущим. Иначе говоря, понимание графики как механизма кодирования и декодирования текста через знаки.

И потому отнюдь не случайно, что в последнее время все большее внимание филологов привлекает изучение механизмов графического варьирования и выразительных возможностей письменных знаков -- явления, получившего терминологическое обозначение метаграфемики. В качестве проблем, требующих пристального рассмотрения, заявлены, в частности, изучение и типологизация метаграфических элементов текста и создание предпосылок для нормирования их употребления. Тем более что «многие феномены письменного текста, изначально представлявшиеся периферийными с точки зрения целей и задач науки о языке, при более подробном рассмотрении оказываются лингвистически значимыми и во многом уточняют представление о функционировании естественного языка и формах его существования».

Более того, новое отношение к визуальному облику текста становится сегодня одной из самых актуальных областей исследования во многих гуманитарных науках: лингвистике, философии, социологии, культурологи, искусствознании и т. п. Речь идет уже о формировании особой дисциплины с условным названием «visual studies» и вполне сложившейся методологической спецификой и собственным инструментарием. Сущность «новой графической идеологии», или неографики, состоит в том, что категории, символы и знаки визуализируются, обретают конкретизацию, становясь на один уровень реальности вместе с объектами, вещами и окружением. О новом отношении к семантике метаграфических элементов художественного текста свидетельствует и своеобразная «метафоризация» их (в частности, пунктуационных знаков), например:

- Ирония летает по ночам. / Сова ее, бессонная с заката,/ при свете пристальном подслеповата -- / сидит в дупле, но в полуночный час / летит добытчица и ищет нам добычу, /все видит, видит то, чего и нет, / и тушки теплые приносит на обед, /то в скобках клюва, то в когтях кавычек… [Михаил Генделев. Охота на единорога];

- Но зловещая структура всего-то устроила испытание родителям: экспериментаторы пожелали проверить, как скоро образ потерянного ребенка можно стереть из родительской памяти. То есть измерить длину тире в поговорке "с глаз долой -- из сердца вон" [Екатерина Чен. Деток постирали (рецензия на триллер «Забытое». Газета (Москва). 2.12.2004. С.10];

- …никакого сюжетного напряжения проза Остера не выносит: его тексты невозможно вычислить или предугадать, движутся они не линейно, но как-то биологически, вырастая из внутренней надобности текста. Я называю подобный прием, призванный выразить неуловимое вещество жизни, стратегией разомкнутой в бесконечность скобки. Дело… в пристальном внимании к мелочам, каждая из которых может оказаться тем самым выстрелившим ружьем [Дмитрий Бавильский. Лунная походка Пола Остера. http://old.russ.ru/krug/20020606_bav-pr.html];

- Каждая раса, культура, пол, возраст, местность, индивид создают свою «реальность» -- само это слово в современных гуманитарных науках редко употребляется без кавычек. Но заключение в кавычки - всего лишь бессильная месть человека той реальности, которая все больше и лучше обходится без него [Михаил Эпштейн. Информационный взрыв и травма постмодерна] (везде подчеркнуто нами. -- С. Д.-Д.).

К числу графических элементов текста, которые требуют более тщательного изучения, безусловно, относятся и диакритики [от греч. diakritikos 'служащий для различения'] - дополнительные надстрочные, подстрочные и внутристрочные значки, применяемые в буквенном письме для изменения или уточнения значения буквенных знаков.

Диакритические знаки служат одним из возможных способов обогащения системы письма: при заимствовании алфавита для обозначения некоторых звуков конкретного языка можно дополнить его совершенно новыми, заново изобретенными буквами (так поступили создатели славянской азбуки); можно использовать сочетания букв - диграфы и полиграфы; а можно модифицировать уже существующие буквы, добавляя к ним вспомогательные элементы, то есть диакритические знаки.

Древнейшими диакритическими знаками были, по всей видимости, обозначения ударения, а также долготы и краткости гласных в греческом языке. Так, знаки основного и побочного ударения, используемые в русском письме, по своей конфигурации (б и а) восходят к греческим знакам ударения разных типов - уксии и вбрии, знак кратки - к древнегреческому указанию на краткость гласных. Важнейшим надстрочным знаком в памятниках старославянской и древнерусской письменности было титлу (), которое применялось для сокращенной записи слов сакрального характера, часто повторяющихся в тексте (бгъ (богъ), гдь (господь)), и для буквенной записи чисел (а).

В современном русском письме количество диакритических знаков весьма ограничено.

Надстрочные диакритики - это знак ударения, две точки над «ё» и (в редких случаях) над «ц», кратка над буквой «й» и апостроф.

Знак ударения ставится над гласной буквой, обозначающей ударный звук. Последовательное употребление этого знака принято в учебных текстах (например, предназначенных для изучающих русский язык как иностранный) и в неодносложных заголовочных словах энциклопедических словарей. В обычных текстах знак ударения употребляется выборочно: для предупреждения неправильного понимания слова (бульшая, чудну, пруклятый; для разграничения формы относительного местоимения что и союза что в сложных синтаксических конструкциях: Я пришел к тебе с приветом / <…> Рассказать, что отовсюду / На меня весельем веет, / Что не знаю сам, чту буду / Петь, - но только песня зреет (А. Фет)), - или для указания на правильное ударение в недостаточно хорошо известном слове, в том числе в имени собственном (апукриф, Фермб).

Две точки над «ё» должны указывать, что в данном случае буквенный знак «е» служит обозначением звука [о], а не [э] (после мягких согласных), или звукосочетания [йо], а не [йэ] (после гласных, разделительных твердого или мягкого знаков или в начале слова), однако на практике такой надстрочный знак часто опускается. У этого диакритика нет устоявшегося терминологического наименования: чаще всего надстрочное двоеточие называют двумя точками над «ё», но иногда переносят на русскую почву заимствованные термины диерезис [греч. diairesis 'разъятие, разделение'], умляут (умлаут) [нем. Umlaut 'перегласовка'], применяемый для описания графики немецкого языка, где знаки д, ц и ь заменили использовавшиеся ранее сочетания ae, oe и ue, которые указывали на сдвиг a, o и u в более передний ряд (например, множественное число от Gans 'гусь' - Gдnse), или тремб [от греч. trema 'отверстие'], используемый во французской лингвистике, где он указывает на то, что соответствующий этой букве звук следует произносить отдельно от предыдущего гласного (например, naпf 'наивный').

Проблемам, связанным с историей утверждения в русском письме буквы «ё» и правил ее употребления, посвящены несколько новых научных исследований, однако упомянем об одном курьёзе, связанном с употреблением этой буквы, - можно сказать, курьёзе в квадрате. В завершающих строках напечатанной в журнале «Нева» (2004, № 10) рецензии Анны Кузнецовой на роман Людмилы Улицкой «Искренне Ваш Шурик» написано буквально следующее: «Неожиданность, чудом проникшая в этот идеально защищенный от художественной заразы текст, -- это его екающий диалект. Нет-нет да и встретишь на этих страницах ничем не объяснимые, непонятно как образовавшиеся одноплановые опечатки: сколько бы раз не встретилось в тексте упоминание кубинца, он будет охарактеризован как темнокожий. Слезами здесь пишется как слезами. Еще встречаются такие изыски, как все прочие препятствия, легко встать из-за стола, приятную теплоту…» И читатель рецензии не только вряд ли поймёт недоумение критика, но и сам останется в недоумении: и что же странного в том, что слезами пишется как слезами, что же «изысканного» могла усмотреть критикесса в темнокожем кубинце или приятной теплоте?.. Пока не раскроет саму книгу Л. Улицкой (М.: Изд-во Эксмо, 2004) и не обнаружит, что в этом издании (в отличие от журнала «Нева») последовательно употребляется буква «ё» и что, по принципу «заставь дурака Богу молиться - он и лоб расшибёт», через «ё» напечатаны здесь и такие слова, как слёзами, тёмнокожий, лёгко, тёплота… Только и остаётся, что, воспользовавшись подходящей к теме цитатой из книги Людмилы Петрушевской, воскликнуть «Йо мойо!».

Еще один случай употребления двух точек над буквой, обозначающей гласный звук, в русском письме относится к той исключительной ситуации, когда творцу художественного произведения приходится примерять на себя роль «отца письмен», подобно святителю Кириллу создавая, «конструируя» новые графемы, способные передать специфические звуки, необходимость которых обусловлена самим текстом. Так, в стихотворении А. Блока «Осенний вечер был…» появляется буква «ц» (вместо «э») в слове сцр, звучавшем у поэта, как заметил К. Чуковский, «тургеневским звуком, … с французским оттенком»: На кресло у огня уселся гость устало, / И пес у ног его разлегся на ковер. / Гость вежливо сказал: “Ужель еще вам мало? / Пред Гением Судьбы пора смириться, сцр”. «Тургеневским» этот звук назван потому, что знак «ц» используется в романе И.С. Тургенева «Вешние воды» (товарищ снова остановил его, промолвив: "Дцнгоф, тише!"). Буквенный знак «ц» с 2002 г. регулярно используется и на афишах музыкального фестиваля «Цлимьюзик» (транскрипция англоязычного Earlymusik). Творцы этого термина подобным написанием хотели подчеркнуть как его собственно русское происхождение, так и новизну самого музыкального явления.

В недавнем исследовании М. Бобрик подробно проанализирован случай окказионального употребления такой диакритики, как одна точка над графемой «е», - для обозначения при помощи этого графического комплекса, названного исследователем буквой «полу-ё», особого по качеству ударного гласного звука после шипящих (чрный, шсть и т. п.).

Дужка над «й» употребляется регулярно и воспринимается как неотъемлемый элемент буквы. Этот диакритик носит название кратка или краткая. Буква «й» начинает использоваться в русском письме с XV в. Ее начертание основывается на форме буквы «и», к которой добавлен диакритический знак, указывающий на неслоговой характер звука. В церковнославянском языке различение буквы «и», обозначающей гласный звук, и буквы «й», обозначающей согласный, становится обязательным с XVII в. В гражданской азбуке буква «й» стала использоваться спустя 25 лет после петровской реформы: в 1735 году она была введена Академией наук, однако до орфографической реформы 1917-1918 гг. в русском алфавите в счет не включалась. Современное название буквы было предложено Я.К. Гротом, который указал на то, что «й, в противность названиям всех остальных букв, несправедливо называется по внешнему признаку начертания, и вернее было бы называть букву по ее натуре, просто и кратко».

Апостроф [греч. аpуstrophos 'обращённый в сторону или назад'] - небуквенный надстрочный знак в виде запятой ('). Его прообразом послужил так называемый паерок, в старославянских и древнерусских рукописях использовавшийся для обозначения часто опускаемого в произношении редуцированного гласного и соответствующей буквы (ера или еря), например: в'здумалъ вместо въздумалъ. Апостроф имеет в современном русском письме ограниченное применение и употребляется:

1) для присоединения к слову особых элементов в собственных именах иноязычного происхождения, например: О'Кейси, д'Артаньян, Кот-д'Ивуар (ср.: Шарль де Костер). В словах, производных от таких имен собственных, апостроф не пишется: дартаньяновский;

2) для отделения русских окончаний и суффиксов от передаваемой латинскими буквами предшествующей части слова, например: пользоваться е-mail'ом, сообщить sms'кой. Эта норма употребления апострофа сформулирована в новой редакции «Правил русской орфографии и пунктуации»;

3) для указания на окказиональные особенности произношения:

- в качестве заместителя пропущенного звука в так называемых редуцированных формах, например: на б'шке [И. Сельвинский], быва'т, ину п'ру случа'тся [В. Даль] (в ряде языков в этой функции апостроф используется регулярно (например: англ. can't (cannot), франц. l'homme (le home));

- при букве «г» для отражения увулярного (грассирующего, картавого) произношения звука [р], например: Еще вздг'емнем до утг'а; Об одном тебя пг'ошу [Л. Толстой];

4) для замены разделительного твёрдого знака: с'ехал, под'езд (такое употребление апострофа не соответствует современным нормам письма: оно возникло вследствие реформы орфографии 1917 - 1918 гг., упразднившей написание буквы «ъ» на конце слов что спровоцировало изъятие из касс типографского набора самой литеры «ъ», и просуществовало до 1928 г.);

5) для указания на мягкость согласного звука в фонетической транскрипции: [л'ит'] (лить), [н'ан'а] (няня).

К внутристрочным диакритикам в узком, собственно лингвистическом значении этого термина (то есть модификаторам) в современном русском письме можно отнести разве что дефис в тех случаях, когда он используется для передачи особенностей произношения (Бу-удто-с; Кр-р-ру…хом).

Однако в типографском деле к диакритическим знакам относят не только дополнительные значки при буквах, но и некоторые отдельные небуквенные элементы письма. Такого рода элементы иногда называют внутрисловными знаками препинания. Подобными знаками в современном русском письме могут становиться:

- многоточие -- как показатель паузы, прерывистости в речи, например: выпадало одно звено -- одно, но самое важное: почему Филипп Кодрин отказался от наслед…ства? -- Свой вопрос я закончила уже в бассейне: вероломная Монти за ноги стянула меня в воду [В. Платова];

- скобки - как прием языковой игры, средство визуализации текста и актуализированного членения, индикатор многозначности слова в контексте произведения, например: П(р)оиски литургического звука [Д. Бавильский]; [голово]ломка [А. Гаррос, А. Евдокимов]; Провинциальный роман(с) [Е. Ярошевский];

- слеш - как символ возможности многовариантного прочтения, потенциально заложенной в тексте, имманентно присущей тексту -- в значении 'а может быть и', то есть в роли «знака пресуппозиции», например: герой/автор думает о Шарлоте [Т. Толстая]; Переводы с/на все языки [Рекламный плакат]; машинке/технике/аппаратуре [П. Крусанов];

- дефис - как знак «соединительного» шва между двумя словами, частями слова или графического сокращения, а также знак переноса. Знак переноса вошел в практику русского письма в самом начале XVIII в., но писался внизу строки, в современном же виде он употребляется с 1710 г.

Дефисные написания слов появились лишь в XVIII в. - в случаях, когда было трудно установить границу слов и потому безоговорочно принять один из двух способов написания (слитно или раздельно). И хотя А.П. Сумароков весьма порицал употребление дефиса («Выдумали <…> ставити новомодные или паче новоскаредные палочки, например, о-рт, на-воду и проч.»), этот знак постепенно вошел в систему русского письма.

Термин «дефис» пришел в русскую науку значительно позднее: до 30-х гг. XX в. в лингвистических работах этот знак называли «чёрточкой», а слово «дефис» хотя и вошло в русский язык во второй половине XIX в., но употреблялось исключительно как типографский термин.

Дефисные написания не случайно называют также полуслитными - это определение подчеркивает способность дефиса выполнять одновременно и соединительную, и разделительную функции. Так, например, в словах светло-зеленый, из-за, по-новому дефис выполняет в первую очередь функцию разделения частей одного слова, а в сочетаниях писатель-фантаст, синий-пресиний, много-много, подобру-поздорову - функцию соединения двух слов в составе одной номинации. Разделительная функция дефиса подчеркивается в таком, например, художественном тексте С ко-ло-ко-ла-ми? - спросила Мотька басом, растягивая каждый слог [А. Чехов], а соединительная - в примере Он непрерывно голосил на букву «а», но так как при этом не переставал бежать, то вместо плавного «а-а-а-а-а» - получалось икающее и прыгающее «а!а!а!а!а!» [В. Катаев]. Ср. также графическое оформление прозвищ персонажей Талантливый-но-Рассеянный [Б. Гурьев], Алик-в-Очках [О. Куваев], Последний-Кто-Еще-Помнит [А. Крон] и словосочетаний талантливый, но рассеянный; Алик в очках; последний, кто еще помнит - дефисное написание демонстрирует спаянность элементов этих словосочетаний при их превращении в имя собственное и одновременно - отдельность этих элементов как самостоятельных значимых частей слова.

Дефис может играть роль как орфографического, так и пунктуационного знака. Как орфографический знак он выступает между частями сложного слова (русско-японский, жар-птица, S-образный, 25-процентный); между словом и частицей (сделал-таки, ну-ка); между морфологическими частями слова (по-моему, из-под, пол-июня, экс-президент, ва-банк); между элементами слова при сокращенном написании (ж.-д., г-н, 5-го, 30-й) и при обозначении переноса. Как знак пунктуационный дефис используется при соединении одиночного приложения с определяемым словом (юноша-студент, Волга-река; ср. написания названий фильмов «Такси-2» и «Смертельное оружие -- 2», где в первом случае употребляется дефис, а во втором - тире, так как приложение (2) относится уже не к одному слову, а к сочетанию слов), а также при повторе слов (поговорили-поговорили, едва-едва, большой-большой), в сочетаниях слов одного и того же корня (день-деньской, строго-настрого) и в синонимических или антонимических сочетаниях слов (нежданно-негаданно, имя-отчество, взад-вперед, купля-продажа).

В художественных и публицистических текстах дефис может использоваться также в качестве графического средства выразительности: для передачи особенностей произношения (протяжного звучания гласных, раскатистого [р], произношения по слогам и т. п.): Бу-удто-с? - тотчас подхватил и протянул с иронией тот самый голос [Ф. Достоевский]; Кр-р-ру…хом! [В. Катаев]; …Уплатите им не из январского гонорара, а из будущего февральского, ибо сейчас не имею ни гроша. Буквально: ни-гро-ша! [А. Чехов], - а также для выделения (смыслового или произносительного) какой-либо части слова, например: Рас-стояние: версты, мили... / Нас рас-ставили, рас-садили [М. Цветаева]; Ему [Чехову] было в высшей степени доступно умение заражать, казалось бы, самых равнодушных людей своим со-чувствием, своим со-страданием [К. Чуковский]; Он танцует у оград, / Пританцо-вы-вает [Е. Евтушенко].

В особых случаях применяется так называемый висячий дефис: при записи конструкций с однородными членами, имеющими общий конечный элемент, который приводится только в последнем слове, а в предыдущих опускается: кино-, теле- и видеофильмы; как шести-, так и семилетние дети; 5- или 6-этажные дома; не только мини-, но и макси-юбки.

Франц. vinaigre 'уксус' > vinaigrette 'cоус из уксуса и масла' > рус. винегрет 'холодное кушанье из смеси мелко нарезанных овощей, приправленное растительным маслом и уксусом'.

Надстрочный диакритик в типографском значении этого термина - это знак сноски в виде звездочки (*), который носит название астери'ск [от греч. astron 'звезда']. Если на странице несколько сносок, то астериск удваивается (**), утраивается (***) и т. д. При большом количестве сносок на странице вместо астериска применяется обычно цифровое обозначение (в книге А. Кондратова «Звуки и знаки»). В лингвистических текстах астериск используется для обозначения реконструируемых, незасвидетельствованных или невозможных форм, например: русское слово овца восходит к древнерусскому овьца, а последнее - к праславянскому *аvik; малоупотребительна форма 1 лица единственного числа настоящего времени переубежу (в отличие от вовсе несуществующей *убежу). В начале XX в. немецкий компаративист Э. Герман предложил использовать два различных знака: крестик (†) для гипотетических форм и звездочку (*) для реконструированных, - однако этот предложение нашло не многих последователей.

Относительно новым явлением в современной русской графике, еще недостаточно описанным в научной литературе, можно считать широкое распространение таких небуквенных символов, как эмотиконы [англ. emoticon < emotion 'эмоция' + icon 'образ'] - значки, служащие для передачи эмоционально-оценочного отношения пишущего к собеседнику или содержанию своего сообщения при электронном общении (переписке по электронной почте, телеконференциях, форумах, чатах и т. п.) при помощи символов, которые имеются на клавиатуре компьютера (цифр, букв, знаков препинания и др.), например: :-) 'улыбка'; ;-) 'ироническая улыбка'; :-( 'грустное лицо'; 8-[] 'лицо с отвисшей челюстью и широко раскрытыми глазами; имеет значение очень сильного удивления или испуга' и т. п.

Право считаться создателем эмотикона оспаривают по крайней мере два человека: профессор Скотт Фолман из Университета Карнеги-Меллона в Питтсбурге, который 19 сентября 1982 г. употребил символ :-) в обращении к участникам электронного форума, где он и предложил использовать такой символ в качестве обозначения того, что к содержанию послания надо отнестись с юмором, и Кевин Маккензи, якобы еще в 1979 г. употребивший символ -) в значении выражения tongue in cheek (англ. 'неискренне, насмешливо', дословно 'с языком за щекой').