Карикатура как жанр политического дискурса

Напомним, что метафора представляет собой вторичную номинацию, основанную на сходстве, общности (реальной или мнимой) объекта номинации с тем объектом, название которого переносится на объект номинации (Мороховский и др., 1991). В когнитивной лингвистике под метафорой понимается "сложный когнитивный феномен, возникающий в результате взаимодействия двух смысловых комплексов - содержания /фокуса/ источника и оболочки /фрейма/ цели" (Баранов, 1991:185). В своей работе А.Н. Баранов отмечает, что в политике метафора выступает основным "поставщиком" альтернатив разрешения проблемных ситуаций (Баранов, 1991:190).

Применительно к карикатуре и ее стилистическим особенностям, образная метафора, апеллирующая к интуиции адресата, являющаяся поиском образа и смыслов нюансов, способом индивидуализации, вызывает наибольший интерес.

Мы утверждаем, что образная метафора в политической карикатуре может быть представлена по-разному, и представлять различную степень сложности при понимании.

В карикатуре №, к примеру, подпись «Yeltsin's tomb» (могила Ельцина) и бутылка водки, в которой он лежит, как в гробу, являются комплексной метафорой. Однако, несомненно, изобразительный компонент здесь более ярок и может быть понят и без подписи.

Метафора может быть представлена только рисунком. Так, например, перепрыгивание президента Б. Ельцина со спины одного премьер-министра на спину другого имеет метафорическое значение, подвергающее острой критике частую смену премьер-министров в правительстве России (№). На другой карикатуре (№) Б. Клинтона поджаривают на вертеле, что является метафорой процесса по импичменту президента США.

Рисунок является самым распространенным способом использования метафоры в карикатуре, поэтому примеров можно привести бесчисленное множество.

Случаи использования метафоры исключительно в вербальном компоненте политической карикатуры встречаются редко, но, тем не менее, заслуживают внимания. В качестве примера приводится карикатура №, где царевна-лягушка произносит следующую фразу: "Политика - это большое болото! Поквакал и в тину".

Проведенный анализ показывает, что метафора в рисунке может быть использована для изображения: действия (см. № ), результата действия (см. №), материального объекта (см. № ), природного явления (см. №), метафорическое действие, объект, вещь или явление могут присутствовать в изобразительном компоненте карикатуры одновременно, оказывая комплексное воздействие на реципиента (см. №).

Вслед за А.Н. Барановым (Баранов, 1991:192) мы утверждаем, что некоторые карикатуры зарождаются именно на основе вербальных политических метафор. Так, по мотивам метафоры "предвыборная гонка" многие авторы карикатур изображают политиков как участников спортивных состязаний (забегов) (№). В вербальных политических текстах политики часто сравниваются с колодой карт, что, соответственно находит свое отражение и в политической карикатуре, где политические деятели представляются как тузы, валеты и короли №. Россия и отдельные политические партии часто сравниваются с каким-либо транспортным средством (кораблем, самолетом). Данная метафора часто применяется как вербальной, так и изобразительной частях политической карикатуры.

Иногда абстрактные понятия приобретают характеристики животных, и этот случай мы считаем целесообразным называть анимализацией по аналогии с персонификацией (англ. personification), когда абстрактным понятиям (ложь, грех, любовь) приписываются свойства и признаки живых существ (Мороховский и др., 1991:182). В качестве примера представим карикатуру (№ ), где моральный упадок в образе дятла подрывает, разрушает своим клювом основы американского общества, представленного в виде флага США и надписи «freedom». Другим примером служит карикатура №, где змея, символизирующая терроризм, обвивает планету Земля.

В политической карикатуре также используются такие приемы, как превращение человека или группы лиц в животное (см. № ), оживление неодушевленного предмета или трансформация одушевленного предмета в неодушевленный (см. № ), трансформация частей объекта, в том числе произведений искусства, культурных объектов, флага и т.д. (№ ).

Типичным приемом при создании карикатур также является использование различных стереотипов и символов: стереотип личности (красный нос, заплывшие глаза, опухшее лицо у алкоголика - № , представители Дома сумасшедших - №), социальный стереотип (богач - бедняк - см. № ), этнический/расовый стереотип (№ ), символ партии или идеологической группы (слон - республиканцы, осел - демократы, медведь - партия "Единство") (см. №).

Распространенным стилистическим приемом в политической карикатуре является аллюзия и ее разновидность, квазиаллюзия. В политической карикатуре аллюзия и квазиаллюзия используются для отсылки к разного рода прецедентным феноменам (политического и неполитического характера), что было подробно проанализировано в первой главе нашего исследования.

Аллюзия в карикатуре может быть выражена вербально или рисунком, возможно также использование комплексной аллюзии. Мы предлагаем называть компонент, носящий аллюзию, определять как индикатор аллюзии. Индикатор аллюзии является ключом, обращающим нас к фоновым знаниям, а значит, к пониманию карикатуры.

В зависимости от характера источника, к которому обращаются авторы политических карикатур, мы встречаем следующие виды аллюзий: библейские аллюзии (см. № ), мифологические аллюзии (см. № ), литературные аллюзии (№ ), исторические аллюзии (см. № ), бытовые аллюзии (см. № ), аллюзии на кинофильмы и мультфильмы, рекламные ролики и телепередачи (см. №).

Рассмотрим разные типы аллюзий в российской, американской и английской политической карикатуре.

Библейские аллюзии:

(№ ) - Квазиаллюзия на библейский сюжет, историю о Давиде и Голиафе, составляется основу этой карикатуры. Слон, символ партии Республиканцев, изображен как испуганный, предчувствующий свое поражение, великан Голиаф, а техасский биллионер Росс Перо - как мальчик Давид, готовящий свое оружие. Соположение реальных персонажей и реальной ситуации с героями ПТ (Давид и Голиаф) приводит к возникновению комического эффекта: актуализированный набор ассоциаций, закрепленный за данным текстом вступает в "стилистическое" противоречие с реальной ситуацией и реальными персонажами.

Индикатором аллюзии является видеоряд.

В данном случае необходимо знание символа партии Республиканцев (слона), необходима лингвистическая и политическая пресуппозиция, а именно, знание аббревиатуры для обозначения партии Республиканцев - GOP, знание политической ситуации. Росс Перо, богатый предприниматель из штата Техас, объявил о создании собственной Независимой партии, что, очевидно, не понравилось, и, судя по позе, выражению лица и восклицанию Слона “Not again!”, даже напугало, Республиканцев. В метафорическом смысле камень, который поднимает Перо и который «полетит» в сторону партии Республиканцев, представляет собой проект создания новой партии, серьезной оппозиции и политического противника.

Вербальный компонент, заключенный в надписях на персонажах и в коротком восклицании, дублирует изобразительный компонент. Наблюдается полная содержательная зависимость вербального компонента от рисунка.

№ - В данной карикатуре выявляется аллюзия на известный библейский сюжет, повествующий и событиях, произошедших в Содоме и Гоморе. В беседе с Господом Богом и ангел заявляет о своем протесте против неадекватного применения силы в этих двух городах. Социальный статус священнослужителей, святых, самого Бога и ангелов (если правомерно говорить о каком-либо социальном статусе в случае последних) предполагает особое поведение и манеру говорить. Политическое "заявление-протест" ангела противопоставляется его социальному статусу, не предполагающему подобных действий. Подобное стилистическое противоречие приводит к возникновению комического эффекта.

Данная карикатура также отсылает нас к событиям, связанным с военными действиями в Чечне, в частности, с протестом, выраженным многими иностранными государствами и касающимся политики России по отношению к Чечне.

Индикатором аллюзии выступает вербальный ряд карикатуры, без которого она собственно не может быть адекватно интерпретирована.

Мифологические аллюзии:

(№ ) На карикатуре, в виде слона, изображена партия республиканцев GOP - Grand Old Party, их бюджетная программа и ее последствия. Многие, в том числе и Билл Клинтон, обвинили республиканцев и их программу в жестких мерах достижения баланса в бюджете, например, сокращение поступлений на социальные программы. Два персонажа, один из которых выступает как собирательный образ бедных людей, проткнутых длинным, тяжелым бивнем, а второй олицетворяет богатых людей, собирающих дары из рога изобилия. Такова, по мнению автора карикатуры, политика республиканцев.

Рог изобилия является в данном случае аллюзией на мифологический сюжет, а точнее, на прецедентный текст (миф о рождении Зевса, где в благодарность за заботу о себе он возносит козу Амалфею на небо в виде созвездия Козерога и превращает один из ее рогов в Рог Изобилия, в котором всегда по желанию его владельца появляется любая еда и питье). Индикатором аллюзии выступает рисунок. Уничтожение бедных и поддержка богатых в рисунке являются метафорой, представленной действием.

Вспомогательные надписи помогают нам понять ситуацию в целом, но вербальный компонент, несмотря на смысловую самостоятельность, не может быть правильно понят без изобразительного компонента. Интерпретация рисунка практически не зависит от присутствия в произведении вербального компонента, так как последний лишь дублирует рисунок. Смысл карикатуры можно понять, исходя только из рисунка, если реципиент обладает необходимыми фоновыми знаниями, знаком с символом американской партии республиканцев (Слоном), а также с бюджетной политикой этой партии.

№ Данное произведения является политическим коллажем, разновидностью политической карикатуры. Индикаторами квазиаллюзии выступают одновременно вербальный и изобразительный компоненты коллажа. Автор делает отсылку к известным древне - греческим и древне - римским произведениям искусства, и как следствие к мифам, на основе которых и создавались скульптуры. В карикатуре представлены фото - копии статуй Аполлона, Афродиты и других известных скульптур, отличающихся от оригиналов лишь лицами. Все они имеют лица ведущих российских политических деятелей - кандидатов в президенты страны.

Легко узнаваемая голова Шамиля Басаева (Горгоны) в руках Персея - Путина метафорически представляет отношения между Россией и чеченскими террористами.

Вербальный элемент, дублируя рисунок (на каждой скульптуре имеется табличка с комментирующей надписью, например, Персей с головой Горгоны), одновременно отсылает нас к реальным политическим событиям в России (Амфора для голосования, Мальчик, вынимающий занозу из Избиркома).

Комический эффект достигается с помощью соположения реальных людей с вымышленными персонажами и наложения черт и качеств одних на фигуры других.

Исторические аллюзии :

На карикатуре № представлена острая сатира на тех предпринимателей США, которые своей деятельностью полностью подчинили себе экономику и внутреннюю политику страны в период с 1880 по 1890 годы. Ситуация в стане становилась угрожающей, так как крупный бизнес был заинтересован лишь в собственных доходах, прибыли и благополучии. Экономика страны расшатывалась, цены росли, а вместе с ними и владельцы трестов, которые изображены на карикатуре великанами с огромными животами: живот “сахарный трест”, живот “железный трест” и тому подобные ненасытные животы - тресты. Величина этих членов Конгресса по сравнению с обыкновенными людьми очевидна, что указывает на их вес в Конгрессе, на их влияние на политическую и экономическую жизнь страны. Надпись над ними “This is a Senate of the monopolists, by the monopolists and For the monopolists!” (“Это сенат монополистов, создан ими и для них!”) является квазицитацией Геттисбергского обращения А.Линкольна - “This is a government of the people, by the people and for the people!”. Согласно этой надписи на карикатуре, все остальные являются в буквальном смысле “мелкими сошками”. Таким образом, аллюзия на прецедентную ситуацию (выступление А. Линкольна) и прецедентное имя (А. Линкольна) осуществляется с помощью прецедентного высказывания. Комический эффект достигается искажением оригинального высказывания.

Вербальный компонент в данном случае зависит от изобразительного в плане содержания и не может быть правильно истолкован без наличия изображения. Квазицитация высказывания А. Линкольна является ключом к пониманию карикатуры.

№ Данная карикатура представляет фрагмент партийного съезда, где Лукашенко произносит следующую фразу: "Учитесь, учитесь и учитесь!", что является квазицитацией прецедентного высказывания "Учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин!". С помощью квазицитации осуществляется аллюзия на ту прецедентную ситуацию, когда у руля власти в России находилась коммунистическая партия, и на прецедентное имя - В.И. Ленина. Таким образом, индикатором аллюзии выступает вербальный компонент карикатуры. В произведении проводится параллель между политикой коммунистов начала и середины века и политическими действиями и убеждениями президента Беларусии - Лукашенко.

Несмотря на относительную независимость, вербальный компонент не может быть адекватно и полно истолкован без соотнесения его с рисунком.

Комический эффект возникает из соположения реального персонажа (Лукашенко) с прецедентным именем (В.И. Лениным) и тем набором характеристик, которые свойственны последнему.

Бытовые аллюзии:

Карикатура № критикует личную жизнь сенатора Пэквуда, который прославился на всю страну своими любовными похождениями. Изобразительный ряд в данном случае преобладает, главное действующее лицо и его мысли представляют видеоряд, а вербальный компонент является дополнением, комментарием к рисунку и может быть правильно истолкован только вместе с изобразительным компонентом. Наблюдается частичная содержательная зависимость вербального компонента от изобразительного.

Карикатура основана на бытовой аллюзии. Автор осуществляет отсылку к журналу «Плейбой» через изображение эмблемы журнала (профиля кролика), которая изображена как функционально равноправный член в ряду символов, означающих различные политические партии. Эта идея подтверждается и вербально: “Вечный оптимист, сенатор Пэквуд, обыгрывает идею о третьей политической партии”. Комический эффект достигается посредством постановки в один ряд разнопорядковых единиц.

Карикатура № поднимает проблему, связанную с возрастанием роли и влияния олигархов в российской политической и экономической жизни. Отсылка к автомобилю марки "Мерседес" происходит путем изображения его эмблемы, что и представляют собой бытовую аллюзию. Однако изобразительный ряд не может быть адекватно интерпретирован без поддержки вербального ярда. Вербальный ряд объясняет изобразительный: фраза "..А он из этих…из олигархов…", произносимая охранниками, объясняет, почему на тележке заключенного находится эмблема автомобиля "Мерседес".

Комический эффект достигается за счет использования антитезы, заключающейся в противопоставление убогой тюремной тележки и эмблемы дорогого и модного автомобиля.

Индикатором аллюзии является изобразительный ряд.

Аллюзии на кинофильмы и мультфильмы наиболее популярны среди создателей политических карикатур.

Так, карикатура № представляет собой острую критику политики и позиции сепаратистов в Квебеке, очередной раз проигравших при голосовании за независимость Квебека от Канады и требующих следующего голосования.

Автор использует в карикатуре отсылку на героя известного американского художественного кинофильма, Форреста Гампа (Forrest Gump), придавая персонажу карикатуры портретную схожесть и изображая его в точно такой же позе, что и Форрест Гамп в начале фильма (сидящего на скамейке с коробкой конфет в руках). Герой фильма Форрест Гамп выступает здесь как прецедентное имя, а одноименный фильм - как прецедентный текст. Автор использует отсылку (аллюзию) на ПТ через портретное изображение героя данного текста. Подпись под карикатурой также является отсылкой к названию фильма и его главному герою. Forrest Gump заменяется похожим словосочетанием Federal Gump - что является квазиупоминанием. Таким образом, прецедентное имя выступает как символ прецедентного текста.

Подобный стилистический прием направлен на формирование вполне определенного отношения к персонажу карикатур (представителю сепаратистов), а именно, как умственно отсталому человеку (75 % IQ), каким является Форрест Гамп в соответствии с сюжетом фильма. Графически выделено слово separate во фразе, произносимой главным героем: “Выборы в Квебеке напоминает коробку шоколадных конфет… Они становятся приятными и мягкими, как только вы отделите орешки”. Таким образом, автор карикатуры подчеркивает неумную политику сепаратистов.

И вербальный, и изобразительный компонент являются индикаторами аллюзии. Наблюдается полная содержательная зависимость изображения от вербального компонента, а видеоряд может быть правильно истолкован только при наличии рисунка.

В карикатуре № содержится отсылка к факту прослушивания телефонных разговоров Б. Ельцина и его семьи господином Березовским, являвшимся на момент публикации карикатуры секретарем СНГ. Березовский изображен с огромными ушами, похожими одновременно на магнитофонные бобины и на уши известного мультипликационного персонажа Чебурашки. Украшение Б. Березовского ушами Чебурашки представляет собой квазиаллюзию на серию мультфильмов про Чебурашку. Фраза "Теперь я Чебурашка, а все вокруг - дворняжки" представляет вербальный ряд карикатуры и также отсылает нас к мультфильму. На наш взгляд, вербальный ряд дублирует изобразительный, то есть изобразительный ряд обладает относительной автономностью, и смысл карикатуры может быть адекватно интерпретирован без поддержки вербального ряда.

Комический эффект достигается путем сопоставления реально существующего политика и вымышленного персонажа, и наделения реального лица атрибутами вымышленного.

Индикатором аллюзии выступают как видеоряд, так и изобразительный ряд.Выводы по второй главе

Жанр политической карикатуры находится на стыке нескольких типов дискурса (политического, художественного и дискурса масс-медиа). Политическая карикатура также входит в пространство смехового (комического или юмористического) дискурса.

Истоки карикатуры восходят к античной культуре, она встречается в средневековом искусстве и народном творчестве. Расцвет политической карикатуры как жанра связывается с периодами крупных общественных конфликтов, с эпохами наибольшей активности народных масс. Диктаторство ограничивает, а демократические режимы напротив содействуют творчеству карикатуристов.

Разновидностью карикатуры является коллаж, определяемый как способ художественной типизации, использование средств шаржа, гротеска и фотографии для тенденциозного преувеличения и сатирического изображения, дающего критическую оценку каким-либо общественно-политическим и бытовым явлениям или конкретным лицам и событиям.

Политической коллаж совпадает с рисованной политической карикатурой по теме (политика), по коммуникативной цели (сатирическое осмеяние политических деятелей и событий) и имеет того же адресата, что и рисованная политическая карикатура. Коллаж отличается от карикатуры по фактуре. Рисованная карикатура в отличие от коллажа отличается большей степенью абстрактности.

Как и другие смеховые жанры политического дискурса (частушка, анекдот, памфлет, пародия) политическая карикатура способствует утверждению или разрушению существующих в обществе стереотипов, разоблачению социально-политических мифов, критическому осмыслению прошлого с учетом настоящего. Сходство политической карикатуры с частушкой, анекдотом и пародией обусловлено общей коммуникативной целью, заключающейся в сатирическом осмеянии политических событий и политических деятелей, а также в манипулировании общественным сознанием, например, путем создания или развенчивания определенного образа политика.

Политическая частушка в отличие от карикатуры обладает национальным характером, она входит только в сферу российского политического дискурса. Частушка может выступать как часть креолизованного текста карикатуры.

В политической пародии в качестве прототипа обыкновенно выступает известный политический деятель, особенности его речи, мимики, жестикуляции, стиль проведения в жизнь своих политических убеждений. Персонажами политической карикатуры не обязательно выступают конкретные политические деятели (ее героем может быть и стереотипный образ политика или же некая политическая ситуация).

Важной составляющей всех четырех рассматриваемых жанров выступает развлекающий компонент, который также может выполнять убеждающие функции. Респонсивный характер политической карикатуры определяется как один из ее жанрообразующих признаков (фактор коммуникативного пошлого) и сближает ее со смеховыми жанрами политической частушки, пародии и анекдота. Все рассматриваемые смеховые жанры являются вторичными, периферийными жанрами политического дискурса. Общим для всех этих жанров является их недолговечность, поскольку они являются реакцией на актуальные злободневные события.

Комический эффект, характерный всех рассматриваемых смеховых жанров, чаще всего основан на эффекте обманутого ожидания. Важной общей чертой также выступает отсылка к прецедентным феноменам (своей или мировой культуры) и дексакрализация принятых в культуре норм и ценностей, что требует наличия необходимых фоновых знаний у реципиентов для адекватного понимания произведений данных жанров.

Краткость текста политической карикатуры сближает ее с политическим анекдотом и частушкой, но отличает ее от жанра политической пародии.

Отличие политической карикатуры от жанров политической частушки, пародии и анекдота заключается в несовпадение канала передачи информации. Совпадение канала передачи для данных жанров возможно в настоящее время только в пространстве Интернета.

Основной функцией политической карикатуры является сатирическая функция, заключающаяся в способности создавать сатирический эффект посредством развенчания, разоблачения и осмеяния значимых для представителей определенной культуры общественно-политических явлений.

Социальная функция текстов политических карикатур призвана формировать и регулировать общественное политическое сознание. Разновидностью социальной функции является манипулятивная функция: политическая карикатура может служить средством развенчивания тщательно создаваемых имиджей и масок, создавая при этом другие.

Политическая карикатура служит не только передатчиком некоторого сообщения, но и генератором новых идей, то есть выполняет творческую функцию.

Функция культурной памяти, свойственная политической карикатуре, заключается в сумме контекстов, определенным образом инкорпорированных в тексте, и в которых данный текст приобретает осмысленность.

Эмотивная функция политической карикатуры заключается в демонстрации различных эмотивных смыслов и с помощью них воздействии на эмоции адресата. Адресат при прочтении политической карикатуры может испытывать как позитивные, так и негативные эмоции. В большинстве карикатур буквенный текст может выполнять функцию коррекции и уточнении эмотивного смысла, представленного графикой, или дублировать его. Исключение представляют карикатуры, в которых графика не несет основной смысловой нагрузки, а выступает фоном.

Политическая карикатура может выполнять иллюстративную функцию, выступая в качестве приложения к буквенному тексту газетной или журнальной статьи.

Все функции, выполняемые политической карикатурой, являются частным проявлением основных функций политического дискурса, рассмотренных выше. Социальная функция политической карикатуры отражает контролирующую и побудительную функции политического дискурса. Функция культурной памяти, творческая, и иллюстративная функции политической карикатуры входят в поле таких функций политического дискурса, как функции интерпретации и ориентации. Сатирическая и эмотивная функции политической карикатуры являются отражением агональной, контролирующей и побудительной функций, а также функций интерпретации и ориентации.

Концепция автора политической карикатуры предполагает критическое или негативное отношение художника (или газеты/журнала, заказывающего работу) к изображаемым на карикатуре политическим событиям и их участникам, а также его желание представить персонажей в комической манере. Концепция адресата политической карикатуры подразумевает, что адресат владеет необходимым фоновыми знаниями, в том числе информацией о политических событиях "текущего дня", знает основных действующих политиков, как в своей стране, так и в мировом масштабе.

Событийное содержание представляет собой сообщение (в комической форме) о текущем политическом событие, или об уже произошедшем (чаще всего художник обращается к недавним событиям, так как общество еще не успело их забыть, а также к прецедентным феноменам). Событийное содержание политической карикатуры предполагает воздействие на эмоции адресата, представленного массовой аудиторией и на эмоции адресата - объекта осмеяния политической карикатуры.

Предметом жанра политической карикатуры является злободневное общественно-политическое событие (например, избирательная кампания или политический скандал, связанный с личной жизнью политика), отраженное в сатирическом изображении объектов, к нему причастных, а также в умышленно искаженном представлении их высказываний.

Фактор коммуникативного будущего (как один из жанроообразующих признаков политической карикатуры) предполагает возникновение у адресата, представленного массовой аудиторией, критического или негативного отношения к персонажам и событиям карикатуры (подобного отношению автора карикатуры к героям своего произведения). Данное отношение ведет к попаданию среднего обывателя, интересующегося политикой, под манипулятивное влияние сторонников одних политических сил, с одной стороны, и освобождению его от воздействия сторонников других политических сил на его мировоззрение, с другой стороны.

Языковое воплощение данного жанра находит свое место в использовании разнообразных стилистических средств в рамках карикатуры: цитации, квазицитации, аллюзии, авторского преобразования фразеологического оборота, каламбура, метафоры, иронии и антитезы.

Портретное изображение, аллюзия и квазиаллюзия на известных политических деятелей, а также аллюзия (квазиаллюзия) на события, происходящие на политической арене, представляют собой графическое воплощение жанра политической карикатуры. Изобразительный компонент политической карикатуры часто содержит такие стилистические приемы, как метонимия, синекдоха, метафора, ирония, антитеза, анимализация, персонификация. Анализ карикатур показывает, что креолизованный текст нисколько не уступает вербальному художественному произведению с точки зрения использования в нем разнообразных стилистических приемов, которые имеют место, как в вербальном ряде, так и в видеоряде, что само по себе необычно и ведет к усилению подразумеваемого и прямо не выраженного смысла.

Глава третья. Понимание политической карикатуры в межкультурном аспекте

3.1 Проблема понимания и интерпретации текста и знака

Проблемы понимания активно разрабатываются психологами, философами, специалистами в области коммуникации, компьютерной лингвистики и т.д. (см. работы Ф. де Соссюра, М.С. Выготского, А.А. Леонтьева, А.Р. Лурии, И.А. Зимней, А.А. Залевской, Р. Водак, Н.И. Жинкина, Т.А. ван Дейка, В. Кинча). Понимание (определяемое как когнитивная деятельность, результатом которой является установление смысла некоторого объекта (обычно текста или дискурса) - "Словарь когнитивных терминов", 1997), и в частности, понимание политической карикатуры представляют собой сложный и многомерный процесс.

Понимание есть освоение мира человеком и самовыделение человека как познающего субъекта, понимание -- это важнейшая когнитивная операция. "Понимание -- это присвоение знания и обращение его в составную часть психологического механизма, регулирующего деятельность в соответствии с требованиями практики, в результате понимания знание становится частью внутреннего мира личности и влияет на регуляцию ее деятельности" (Брудный, 1998:26). Понимание возникает в ситуации познавательного и коммуникативного затруднения, вызванного различием между имеющимся и новым опытом, между собственным опытом и опытом других людей.

Ю.Б. Борев определяет понимание текста как “завершающий этап коммуникации, начинающейся с творческого акта, с авторского самовыражения, с запечатления себя в определенном типе деятельности, в высказывании в тексте, которые нацелены на передачу мыслей, чувств, целей, информации от коммуникатора к реципиенту»; это также “вчувствование в духовный мир другого человека”, процесс сопереживания его чувств, намерений и мыслей (Борев, 1985:37-38). Н.И. Жинкин трактует понимание как перевод с общенационального языка на язык интеллекта (Жинкин, 1982). Понимание осуществляется через призму человеческих эмоций, что позволяет В.И. Шаховскому говорить об эмоциональном понимании (Шаховский, 2001:16).

Понимание требует усилий и этим отличается от узнавания, направлено на раскрытие замысла и этим отличается от угадывания, является внутренним достоянием человека и этим отличается от программируемой реакции (Карасик А.В., 2001).

Всякое понимание интерпретативно и интерпретация нового опыта рассматривается как обязательный элемент понимания (Дейк, 1985; Водак, 1997). Т.А. ван Дейк и В. Кинч подчеркивают, что понимание включает в себя не только обработку и интерпретацию воспринимаемых данных, но и "активацию и использование внутренней, когнитивной информации" (Дейк ван, Кинч, 1988:157-158).

Под интерпретацией в литературе по когнитивной лингвистике понимается "когнитивный процесс и одновременно результат в установлении смысла речевых и/или неречевых действий", в широком смысле интерпретация состоит в "установлении и/или поддержания гармонии в мире интерпретатора, что может выражаться в осознании свойств контекста речи и в помещении результатов такого сознания в пространство внутреннего мира интерпретатора" (Кубрякова, 1997:31). Объект интерпретации, соответственно, подвергается реконструкции (восстанавливается путь, которым он создавался), а "уровень информативной насыщенности и информативной определенности знака прямо пропорционален имеющемуся у интерпретатора опыту" (Кравченко, 2001:80). Чем меньше у интерпретатора знака фоновых знаний о среде, в которой осуществляется речемыслительная деятельность отправителя знака, тем меньше объем импликаций, которые этот знак способен вызвать. Социальная и личностная мотивации автора также зачастую включаются в процесс реконструкции.

Возможность существования множества интерпретаций языковых, квазиязыковых, метафорических и символических объектов, текстов, что связано, в частности, с их неполнотой, незавершенностью, лексической и текстуальной полисемией, в существовании скрытых довербальных и дорефлексивных феноменов и неявных идей, ставит проблемы автора и текста, вероятностного характера знания, возможность оценки интерпретативного знания с точки зрения истинности.

Обращаясь непосредственно к интерпретации текста, мы придерживаемся тезиса о том, что тексту присуща множественность смыслов: "у него не просто несколько смыслов, но … в нем осуществляется сама множественность смысла как таковая - множественность неустранимая, а не просто допустимая" (Барт, 1994:417).

Известно, что восприятие текста, равно как и его создание, хотя и отличаясь по своей направленности от последнего (порождение текста характеризуется общей направленностью "от мысли к тексту", а процесс восприятия имеет обратную направленность "от текста к мысли" (Каменская, 1990:126)), требует значительной активности и подготовки. Подобное явление связано, на наш взгляд, со способностью искусства в целом, и художественной литературы, в частности, концентрировать на небольшом участке текста большое количество информации.

М. Бирвиш трактует непонимание как конкретный тип понимания, при котором слушатель приписывает знаку внутреннюю репрезентацию, отличающуюся на одном или нескольких уровнях от того, что имеет в виду говорящий - "различные типы непонимания представляют дополнительную иллюстрацию уровней понимания" (Бирвиш, 1988:97).

А.В. Карасик, исследуя лингвокультурные характеристики английского юмора, выявляет несколько типов непонимания (Карасик, 2001). Первый тип -- это непонимание вследствие нежелания выйти за рамки привычных схем "мыследействия", нежелание учитывать внутренний мир другого человека. Второй тип непонимания (ошибочного понимания) прямо противоположен первому -- это ненормальное стремление в любом высказывании увидеть скрытый смысл. Если общение ведется в серьезной тональности, то адресат c маниакальным упорством выискивает в любом высказывании обидный для себя смысл, в юмористической тональности общения в таких случаях имеет место эвфемистическая замена определенных запретных тем произвольными знаками (например, что бы ни говорилось, адресат подразумевает интимные отношения, на эту тему существует множество плоских шуток). Третий тип непонимания представляет собой результат коммуникативного сбоя вследствие ошибочной интерпретации как текста, так и ситуативных ключей общения, распространяется на большинство разнообразных коммуникативных затруднений, и в реальном общении именно этот тип непонимания юмора встречается наиболее часто. Если первый и второй типы непонимания граничат с отклонениями в психике (шизофреническое толкование текста в первом случае и маниакальное стремление обнаружить подвох во втором), то третий тип непонимания -- это естественное обычное поведение людей (Карасик, 2001).

Многими авторами неоднократно отмечалось неадекватное понимание многими читателями того или иного произведения, а также тот факт, что содержание художественного текста раскрывается разным читателям не в равной степени. Подлинно глубокое аналитическое чтение, замечающее подтекст и тончайшие оттенки смысла обеспечивается не только художественными достоинствами самого текста, но и подготовленностью читателя. И. В. Арнольд отмечает, что в процессе познания человек опирается на уже известное ему, поэтому всегда существует опасность, что человек прочтет в тексте не то, что там написано, а то, что они ожидает там прочесть (Арнольд, 1974). Базу для понимания текста реципиентом составляет "совпадение концептуальных систем автора и воспринимающего, но поскольку полное совпадение таких систем в принципе невозможно, полного совпадения проекций…текста у автора и читателя не может быть" (Залевская, 2001:66). Очевиден тот факт, что изменение предложенной писателем модели мира неизбежно. Коды писателя и читателя совпадать не могут, тем более, что тезаурусы и коды читателей меняются, а само произведение остается неизменным во времени, поэтому читатель должен многое угадывать, основываясь на собственном опыте и понимании нормы текста.

3.2 Особенности интерпретации политической карикатуры в межкультурном аспекте

Современные научные исследования показывают, что лишь 30 % сообщаемой информации понимается, остальная ее часть теряется в процессе коммуникации (Сухих, Зеленская, 1998:52). Таким образом, вероятность неадекватного или ложного восприятия политической карикатуры носителями "своей" культуры достаточно высока. Логично предположить, что проблема понимания смысла текста в значительной степени возрастет в процессе межкультурной коммуникации (например, если карикатуры - продукт одной культуры (например, американской) будут интерпретироваться носителями иной культуры (например, российской)). Эта проблема обусловлена культурно-языковыми различиями, характеризующими межкультурную коммуникацию. Это объясняется тем, что в основе мировидения и миропонимания каждого народа лежит своя система социальных стереотипов и когнитивных структур (базисных единиц, представляющих собой форму кодирования и хранения информации в сознании человека (Красных, 1998: 47)). Это означает, что сознание человека всегда этнически обусловлено (Леонтьев, 1993:20).

Проблемы в межкультурной коммуникации обусловлены различием в культурной памяти представителей разных культур: "объем общей памяти будет больше для представителей одной культуры, нежели для членов разных культурных групп. Помехами межкультурной коммуникации может стать недостаток знаний об определенных культурно-исторических событиях, личностях и понятиях, их разная оценка, отсутствие памяти об исторических контекстах употребления идиом и т.д." (Леонтович, 2002:39). О.А. Леонтович выявляет следующие виды помех, возникающих при межкультурной коммуникации: физиологические, языковые, поведенческие, психологические и культурологические (Леонтович, 2002). Последние представляют для нашего исследования наибольший интерес. К культурологическим помехам О.А. Леонтович относит: различия менталитетов и национальных характеров, расхождения в языковых картинах мира (включая восприятие времен и пространства), коммуникативную асимметрию, действие культурных стереотипов, различия в ценностных ориентирах, несовпадения культурно-языковых норм, расхождения в пресуппозициях и фоновых знаниях, культурно-специфические различия в приписываемых языковым единицам коннотациях, неодинаковое восприятие юмора, различия в коммуникативных стратегиях, специфические формы и средства невербальной коммуникации, используемой в разных культурах (Леонтович, 2002:315-316).

Подчеркнем, что к межкультурным сбоям приводят несовпадения семиотических систем на разных уровнях языка и культуры. Значимыми для межкультурной коммуникации являются все виды знаков, употребляющиеся на вербальном (фонетическом, грамматическом и лексическом) и невербальном уровнях, то есть все разновидности кодификации в контактирующих культурах.

"Сложность межкультурной коммуникации заключается в том, что адресат А кодирует в контексте сообщение, используя пресуппозиции и фоновые знания, присущие его культуре, в то время как адресат В декодирует сообщение, используя другой набор пресуппозиций и фоновых знаний. Декодирование информации фактически представляет собой новое кодирование, то есть перевод информации на собственный код" (Леонтович, 2002:66). Декодирование невербальных сообщений также зависит от того, насколько состыкуются соответствующие коды в контактирующих культурах. Использование как кода невербальных сообщений также требует определенного уровня культурной компетенции со стороны реципиента. Понятие культурной компетенции во многом совпадает с понятием культурной грамотности и "предполагает понимает пресуппозиций, фоновых знаний, ценностных установок, психологической и социальной идентичности, характерных для данной культуры" (Леонтович, 2002:77). Однако объем культурной грамотности состоит не только из культурно-специфической информации, но и информации о мире в целом (Леонтович, 2002). Таким образом, даже если адресат может расшифровать эмоциональную сторону невербального сообщения, "важная часть передаваемой информации может оказаться за кадром (например, привязка музыкального произведения к определенному историческому периоду, авторство, культурные ассоциации)" (Леонтович, 2002:67). Подобные проблемы возникают и при декодировке зрительных образов.

Для выявления специфики понимания политической карикатуры в межкультурном аспекте нами был проведен эксперимент, охватывающий анализ интерпретаций 60 американских и английских политических карикатур российскими студентами (ВГПУ), владеющими английским языком, и сравнение степени их понимания со степенью понимания тех же карикатур контрольной группой представителей американской культуры. В данную группу вошли преподаватели английского языка и литературы, граждане, занимающиеся религиозной деятельностью и домохозяйка.

Для облегчения процесса интерпретации карикатур испытуемым была предложена следующая схема, указывающая основные направления, которых следовало придерживаться.

СХЕМА ИНТЕРПРЕТАЦИИ:

Способность связать события на карикатуре с реальными политическими событиями;

Узнавание прецедентных феноменов, ссылки на которых имеются в карикатуре. При интерпретации политической карикатуры целесообразно разделение прецедентных феноменов на политические и несвязанные с миром политики;

Способность уловить предмет критики и осмеяния.

В ходе эксперимента и при анализе его результатов учитывалось, что понимание креолизованного текста в межкультурном аспекте отлично от понимания буквенного текста, что связано с актуализацией феноменологических когнитивных структур не только через языковую проекцию, но и через визуально-пространственные образы. Другими словами, политическая карикатура создается при помощи языкового кода и кода визуального. Словесный ряд карикатуры кодируется языком, а видеоряд кодируется визуальными кодами.

Отнести визуальные образы наравне с буквенным текстом к феноменам коммуникации позволяет семиотический подход, образующий отдельную область научных изысканий - семиологию визуальной коммуникации, которая оперирует такими понятием как "код" (Эко У., 1998). Визуальные тексты или тексты, в состав которых входит изобразительные компонент, представляют особую область знаний, важность изучения которой возрастает по мере усиления роли массовой коммуникации в обществе. Профессор Мориарти в своем исследовании по визуальной семиотике отмечает: "Visual texts are an important area of analysis for semioticians and particularly for scholars working with visually intensive forms such as advertising and television because images are such a central part of our mass communication sign system" (Moriarty, 1995).

Семиология визуальной коммуникации допускает, что в основе всякого коммуникативного акта не обязательно лежит код словесного языка или ему подобный, то есть визуальная семиотика коррелирует не столько с лингвистикой в чистом виде, сколько с когнитивной лингвистикой. Под "кодом" понимается система знаков (символов) и правила их сочетания, причем эти правила разделяются большинством членов культуры, а сама система знаков используется для генерирования и передачи значения внутри культуры и для нее (Fiske J., 1987; Эко У., 1998).

Кроме чисто языкового кода и ряда визуальных кодов (технического репрезентативного, иконического и иконографического) в пространстве политической карикатуры (и вербальной, и в невербальной части) также действуют социальный, культурный, стилистический и идеологический коды. Их сочетание создает текст карикатуры, при этом между некоторыми кодами действует механизм включения, где один код использует в качестве означающих означаемые другого кода более простого уровня.

В ходе проводимого эксперимента удалось выявить особенности понимания политической карикатуры с учетом сложной системы кодирования текста.

События, отображаемые в политической карикатуре, первоначально кодируется социальными кодами (Fiske J. 1987), которые распадаются на визуальный социальный код (реальная внешность участников события, одежда, поведение, жестикуляция и обстановка, в которой происходят события) и языковой социальный код (языковые личности реальных участников события, тексты масс-медиа, в которых обсуждаются события и их участники, названия общественных организаций).

В качестве примера социального кода рассмотрим сюжет карикатуры № . Сюжет основан на существовании реальных персонажей и объектов реальности:

Б. Березовский и В. Гусинский - "российские олигархи", политики, регулярно привлекающие внимание органов безопасности страны, обвиняемые в финансовых махинациях, помещаемые в тюрьму, а затем снова обретающие свободу;

В.В. Путин - президент России, которые допускает, а может и инициирует аресты олигархов, будучи лично заинтересованным в сохранении власти в одних руках, своих.

Улица страны, пешеходы, машины, храм;

Узнавание визуальных социальных кодов американских и английских политических карикатур в большинстве случаев имело место лишь при интерпретации работ, персонажами которых выступали известные в мировом масштабе политики (действующие президенты, экс-президенты, премьер министры), и/или имелась ссылка на события, неоднократно транслировавшиеся и обсуждавшиеся в средствах масс-медиа (политические скандалы). Знание политиков как языковых личностей (в том числе и президентов) у испытуемых отсутствовало. Представление о человеке как о языковой личности может сформироваться только при условии наблюдения его речи (отраженной в печатной прессе, либо (что еще лучше) транслируемой телевидением на его родном языке), что недоступно для большинства представителей чужой культуры. Таким образом, отсутствие представления о языковых личностях политиков американской культуры у российских студентов является вполне естественным. Данные эксперимента также показывают знание большинства испытуемых названий многих всемирно-известных общественных или политических организаций (EU; NATO).

Визуальные социальные коды регулируются техническими кодами (Fiske J. 1987), такими как кадр, перспектива, размер, ракурс, расстояние, цвет. В карикатуре технический код также отвечает за расположение вербального и изобразительного компонентов. Так, карикатура № является однокадровым монохромным политколлажем. Вербальный ряд расположен в верхней части карикатуры, и по площади занимает меньше пространства карикатуры, чем изобразительный ряд, что, однако, нисколько не снижает его смысловой нагрузки. На переднем плане работы представлены три главных персонажа. Фрагменты заднего плана (городской улицы), являют собой фон, на котором разворачивается основное сюжетное действие.

Взаимодействие вербального и изобразительного компонентов сообщения приводит к образованию иконического кода, который отвечает за отображение в упрощенном графическом образе некоторых условий восприятия объекта в согласовании их с имеющимся репертуаром графических конвенций (Эко У., 1998).

Без специальной на то установки технический код карикатуры обычно никак не интерпретируется реципиентом, так же как обычно не интерпретируется формат страницы или размер шрифта буквенного текста (то есть его паралингвистические средства).

Иконический код имеет сложную внутреннюю структуру. Рассмотрим все элементы структуры иконического кода по степени возрастания их сложности.

Самыми простыми элементами этой структуры являются фигуры, отвечающие за формирование условий восприятия, такие как фон, световые контрасты, геометрические отношения (Эко У., 1998). Более сложными элементами являются знаки, отвечающие за узнавание отдельных элементов изображаемого объекта (нос, глаза, карман, пуговица и т.д.) (Эко У., 1998). Отдельные элементы объектов редко узнаваемы вне контекста, то есть вне определенного образа (например, образ человека или образ слона). Данный образ определяется как сема (Эко У., 1998). Сочетание нескольких сем образуют контекст, благодаря которому иконический код поддается интерпретации.

Рассмотрим подробнее, как реализуется иконический код на примере карикатуры №:

Фигуры: За счет световых контрастов, занимаемого пространства (большая часть карикатуры) и расположения (середина карикатуры) в произведении выявляются два основных ярких пятна, привлекающих основное внимание читателя. Таким образом, можно сделать вывод о том, что данные пятна являются смыслообразующими элементами, на которые необходимо опираться, при интерпретации карикатуры. Третье яркое пятно помещено в левый крайний угол и занимает лишь небольшую часть карикатуры, то есть играет второстепенную роль при понимании смысла карикатуры. Задний план (общий фон карикатуры) бледный, то есть носит факультативный (не смыслоразличительный) характер.

Знаками являются все запечатленные на карикатуре фрагменты тел и лиц персонажей; фрагменты рисунков на их телах, элементы одежды (трусы, шорты, ремень, кепка, очки и т.д.). На заднем плане элементы машин, части тел людей, составляющие элементы храма также выступают в качестве знаков.

Семы: на доске объявлений помещены изображения двух людей, рядом с доской расположен третий человек. Все указанные объекты изображаются на фоне идущих людей, проезжающих мимо машин, на фоне домов и части храма.

Обычно, если реципиент не имеет соответствующей установки, иконический код не подвергается отдельной интерпретации, он включен в интерпретацию иконографического кода. Это объясняется тем, что означаемые иконических кодов выступают в качестве означающих иконографических кодов (Эко У., 1998), которые отсылают нас к определенным значениям, принятым в классической иконографии (темный плащ, черная шляпа и лупа в руках человека, рассматривающего нечто под ногами, говорят о его принадлежности к сыщикам или шпионам №; либо корона на голове и скипетр в руках говорит о королевском (царском) статусе их обладателя, №).

Рассмотрим, как реализуется иконографический код на карикатуре №. Люди на объявлении представлены как разыскиваемые преступники, на это указывает: поза сидящего человека, трусы в полоску другого, татуировки (напоминающие карты) на телах обоих людей. Третий персонаж карикатуры, облаченный в простую верхнюю одежду, представлен в виде обычного прохожего на улице, остановившегося, чтобы взглянуть на объявление.

Иконографический код может выступать как самостоятельный в пределах карикатуры, либо являться базой для формирования культурного кода.

Культурные коды отсылают нас к прецедентным феноменам, символам и стереотипам той или иной культуры (Буш младший, Дядя Сэм, "Форрест Гамп", политический скандал "Zippergate"). В сферу культурных кодов также входит игра слов, содержащая отсылки к прецедентным высказываниям и именам.

Культурный код распадается на визуальную часть и языковую. В пространстве политической карикатуры культурный код может быть реализован только вербально или только паралингвистическими средствами, но чаще он представлен тесной связкой вербального и иконического компонентов. В невербальной части карикатуры может содержаться отсылка к прецедентному имени, ситуации, тексту и ценностно-значимому артефакту, а в вербальной части карикатуры также наблюдаются отсылки к прецедентному имени, тексту, ситуации и высказыванию. Особенности отсылки к данным прецедентным феноменам в пределах политической карикатуры подробно рассматривались в первой главе нашего исследования.