Модальные существительные в языке (на материале русского и английского языков)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

МОДАЛЬНЫЕ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫЕ В ЯЗЫКЕ (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКОВ)

АЛЕКСАНДРОВА Анжелика Паруйровна

Орёл - 2008

Введение

Реферируемая диссертация посвящена вопросам выявления, классификации и лексикографического представления абстрактных имен модальной семантики. По своим установкам наша работа непосредственно связана с программным для современной лингвистики курсом на построение функционально-ориентированных таксономий и предлагает конкретный вариант решения этой задачи применительно к той части абстрактных субстантивов, которую составляют модальные и модализованные существительные.

Актуальность изучения именно этого пласта лексики и именно в такой плоскости определяется несколькими обстоятельствами: во-первых, отсутствием научно достоверных сведений об их составе и семантических разновидностях (прежде всего это касается английского языка); во-вторых, рядом соображений более общего порядка, обоснование которых потребует небольшого экскурса в историю.

Проблема уточнения оснований заданной в языке дифференциации именной лексики, отвечающей, с одной стороны, объективной неоднородности подлежащих обозначению сущностей разной природы, а с другой стороны, разнообразию связанных с ними номинативных потребностей человека, привлекает к себе повышенное внимание исследователей с середины ХХ века. О значимости этой проблематики свидетельствует не только солидный объем публикаций, появившихся за несколько десятилетий ее целенаправленной разработки (а это сотни и сотни наименований), но и не менее солидный состав авторов, активно занимавшихся изучением этого круга вопросов и серьезно повлиявших на логику (и динамику) движения научной мысли к нынешнему уровню их понимания. В подтверждение сказанного приведем по необходимости сокращенный список работ отечественных лингвистов, в которых наиболее выпукло отражены основные тенденции таксономического описания субстантивов: [Жолковский 1964; Леонтьева 1968; Мартемьянов 1964; Мельчук 1969; Гак 1971; Степанова 1972; Апресян 1974; 1995; Караулов 1976; 1981; Арутюнова 1976; 1985; 1988; Кубрякова 1980; 1986; Степанов 1981; Телия 1981; Шведова 1981; Мартынов 1982; Кузнецов 1986; Уфимцева 1986; Фрумкина 1991; Шатуновский 1996; Чернейко 1997 и др.].

Что касается сущностных итогов развития исследований в данной области, ключевую роль в их эволюции сыграли несколько взаимосвязанных моментов, имеющих прямое отношение и к сути нашей работы. К ним относятся:

1) выдвижение основополагающего в методологическом плане требования анализа субстантивов в обязательном соотнесении с функциональной структурой и семантикой высказывания;

2) закономерный сдвиг исследовательских интересов в сторону углубленного изучения абстрактной лексики, в которой номенклатура идущих от высказывания «запросов» и зависимостей получает отчетливое проективное отображение;

3) отказ от жесткого разделения «строго-грамматических» и «собственно лексических» аспектов описания, определивший естественное перераспределение акцентов в пользу задач, подчиненных исследованию так называемой «скрытой» или «лексикализованной» грамматики, т.е. задач, нацеленных на экспликацию основных элементов категориального содержания, получающих регулярное (специализированное или компонентное) выражение в именной лексике;

4) заметная диверсификация принимаемых во внимание критериев разбиения и подчеркнутое стремление обеспечить в ходе анализа рассматриваемых групп субстантивов комплексный охват референциальных, деривационных, семантико-синтаксических, прагматических параметров классификации.

Таким образом, сложившаяся еще в 70-80-е годы прошлого века система научных приоритетов обозначила масштабный фронт работы, планомерное освоение которого кардинально изменило привычный состав таксономических рубрик, используемых при субкатегоризации существительных. Важным этапом на этом пути стало введение в фокус анализа представительной группы имен, производных от пропозитивной структуры и предикативной семантики высказывания. Принцип их рассмотрения в такой перспективе («от» высказывания-предложения и формирующих его «узлов») оказался очень продуктивным и получил развернутую реализацию по двум ведущим направлениям:

1) детальное изучение именных группировок, выделяемых по типам деривационной основы;

2) субкатегоризация существительных по типам выражаемых значений, по типам «производных от предложения смыслов» (Н.Д. Арутюнова).

Полученные при этом данные затронули именную таксономию как в качественном, так и в терминологическом плане: на смену неясному и слабо определенному понятию «абстрактный субстантив» пришли гораздо более точные обозначения, эксплицирующие характер деривационной зависимости значительной части «непредметных» существительных от предикатного состава предложения, которая решающим образом определяет их семантическую и функциональную специфику - «синтаксические дериваты», «девербативы и деадъективы», «пропозитивные существительные», «(от-) предикатные имена», «событийные имена», «ситуативные имена».

Симптоматичное отсутствие в этом списке сочетания «модальные существительные», которое органично встраивается в таксономический ряд именных группировок, выделяемых по типам выражаемых значений, имеет простое объяснение, которое одновременно выступает как ясное «руководство к действию».

На протяжении последних десятилетий основная работа по изучению «производных от предложения» имен строилась в духе и в продолжение идей теории номинализации, что и предопределило доминантную зону поиска: в нее естественно вошли, с одной стороны, пропозиция и ее предикатное ядро, а другой стороны, их «номинативные эквиваленты» и корреляты. Такого рода ограничение, в свое время вполне оправданное и по-своему неизбежное, имело двоякие последствия одновременно положительного и негативного свойства: 1) оно обеспечило благоприятные условия для уточнения таксономии непредметных имен, восходящих к собственно «предикатам» (предикатам «первого порядка» с семантикой дескриптивно-характеризующего типа); 2) оно автоматически исключило из рассмотрения те виды «идущих от предложения смыслов», которые относятся к сфере его актуализационной семантики, принадлежат системе его модально-прагматических рамок; соответственно имена, инкорпорирующие и выражающие данные смыслы, тоже практически выпали из поля зрения лингвистов.

Между тем сама по себе аналитическая схема, выраженная формулой «производные от предложения смыслы и их именные носители», не только не дает оснований для подобной «дискриминации», но, напротив, ориентирует на объективное, обстоятельное и последовательное описание всех видов такой соотносительности. Проецирующиеся на именную лексику аспекты модальной семантики высказывания заслуживают этого ничуть не меньше, чем зависимости, восходящие к его пропозитивному содержанию. Это и послужило главным фактором, обусловившим выбор модальных существительных в качестве объекта проведенного нами исследования.

Кроме того, следует упомянуть еще один весомый аргумент, подтверждающий целесообразность выявления и анализа существительных, обеспечивающих лексическое выражение модальных значений. Он вытекает из пункта 3 той стратегической программы, которая была кратко очерчена выше (с. 3-4 автореферата), - пункта, выдвигающего на первый план задачи изучения «лексикализованной» грамматики. Не вызывает сомнений, что категория модальности с ее сложной внутренней организацией и богатым содержанием представляет в этом отношением особый интерес. Какие модальные значения получают непосредственное воплощение в именной лексике? Как они распределяются по ее отдельным разрядам? В каких сочетаниях с другими типами категориальных и некатегориальных семантических признаков реализуются наиболее регулярно? Все эти вопросы пока остаются открытыми. А для того, чтобы на них ответить, необходимо сначала установить круг соответствующих существительных.

Сказанное позволяет точнее определить предметно-целевую направленность нашей работы.

Предметом настоящего исследования является семантическая структура модальных имен в русском и английском языках, рассматриваемая с точки зрения природы и ранга модальных сем в её составе (их выявление служит непременным условием последующего таксономического упорядочения анализируемых существительных).

Материалом исследования послужили данные лексикографических источников и текстовые примеры употребления изучаемых единиц; тщательному анализу были подвергнуты дефиниции 112 русских и 115 английских существительных, взятые из толковых словарей (7 словарей в русском языке и 7 словарей в английском).

Основная цель исследования состояла в том, чтобы выделить корпус имен модальной семантики в русском и английском языках, охарактеризовать их состав и провести их таксономическое описание, отражающее специфику этого пласта лексики. Заданная цель предполагала решение следующих конкретных задач:

· установить и описать критерии и способы выявления модальных компонентов в семантической структуре существительных;

· обосновать необходимость различения понятий модальное существительное, модализованное существительное;

· выявить диагностирующие признаки, способствующие установлению круга модальных существительных;

· определить состав модальных существительных в русском и английском языках с опорой на установленные критерии;

· описать семантическую специфику модальных существительных;

· определить статус имен модальной семантики в системе средств выражения модальных значений и установить их положение в разных классификациях абстрактных имен;

· оценить возможности таксономического разбиения модальных / модализованных существительных и провести соответствующую систематизацию выделенного корпуса лексем;

· проанализировать принципы лексикографического представления языковых единиц и их применение в современной лексикографии;

· разработать на этой основе адекватный характеру модальных существительных формат их единообразного толкования.

Научная гипотеза, положенная в основу настоящего исследования, состояла в следующем. Система имен модальной семантики формируется в языке как своеобразная лексическая проекция от первичной системы соотношений вида «модальный модификатор + представляемая в пропозиции референтная ситуация», получающих выражение в высказывании. При отображении таких соотношений средствами имен существительных когнитивный фокус внимания может быть сдвинут либо в пользу первого, либо второго элемента опорной схемы, порождая соответствующую функциональную и семантическую неоднородность рассматриваемого корпуса единиц. Разумно допустить, что его ядро должны составить имена метаязыкового характера, нацеленные на «автономизацию» наиболее важных для коммуникации модальных смыслов. Число подобных высокоспециализированных классификаторов определенных групп модальных значений должно быть сравнительно небольшим, а их состав должен в принципе совпадать с семантическим членением модальных полей, установленных в ходе изучения модального плана высказывания.

Методологическую основу исследования составили методологические принципы, используемые в работах по:

· проблемам модальности (Ш. Балли, Е.И. Беляева, Э. Бенвенист, Л.А. Бирюлин, В.Н. Бондаренко, А.В. Бондарко, В.В. Виноградов, Г.В. Колшанский, Е.Е. Корди, В.З. Панфилов, Н.Е. Петров и др.);

· проблемам субкатегоризации именной лексики (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Т.В. Булыгина, Е.С. Кубрякова, М.В. Никитин, Е.В. Падучева, Ю.С. Степанов, А.А. Уфимцева, О.Л. Чернейко и др.);

· вопросам, связанным с критериями и способами выявления модального компонента в семантике существительного (В.И. Карасик);

· проблемам адекватного лексикографического описания языковых единиц (Ю.Д. Апресян, А. Вежбицка, Г.И. Кустова, И.А. Мельчук, Е.В.Падучева).

Методы исследования. В работе предпринята попытка реализации комплексного подхода к исследованию объекта. В ходе исследования были использованы приемы дефиниционного, компонентного, сопоставительного анализа, метод семантического развертывания (ступенчатой идентификации), анализ сочетаемости, методы дедуктивного и индуктивно-содержательного моделирования, методика форматирования толкования модальных имен.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые определяется статус имен модальной семантики в языке, выделяются семантические подклассы модальных существительных в русском и английском языках и описывается их семантическая специфика; предлагается классификация модальных имен, построенная с учетом имеющихся данных о структуре модальных полей, полученных в ходе их изучения с позиций функциональной грамматики.

Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в том, что в нем определены диагностирующие признаки, позволяющие выделить модальные / модализованные существительные и разграничить их отдельные группы; предложена система моделирования их семантики, отвечающая требованиям их единообразного лексикографического представления.

Практическая значимость исследования определяется тем, что в нем вводятся форматы толкования, отражающие специфику различных семантических подклассов МС, входящих в лексические системы русского и английского языков. Форматы толкования МС были разработаны с учетом параметров, полученных путем дедуктивного исчисления типовых вариантов языкового выражения значений возможности, необходимости и достоверности. Это позволило выработать единообразную схему толкования, допускающую необходимую модификацию в зависимости от типа стержневой модальной семы и таксономической категории конкретного имени и потому применимую к описанию широкого круга МС.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Опредмеченное выражение модальных значений представляет собой принципиально вторичную форму их лексического воплощения, которая возникает как продукт особой переработки элементов модального плана высказывания, обслуживает потребности знаковой фиксации вычленяемых человеческим сознанием видов модальных смыслов, отражает закрепленные в лексической системе направления их естественно-языковой («наивной») классификации и демонстрирует пути эффективного внедрения модальных компонентов в номинативную семантику непредметных существительных.

2. Транспозиция модальных значений в систему субстантива осуществляется с помощью приемов словообразовательной и семантической деривации, обеспечивается за счет инкорпорации модальных компонентов в лексическое значение имени и проявляется в особенностях языкового поведения выражающих модальные смыслы существительных. Совокупность выявляемых в ходе анализа деривационных, семантических, комбинаторных и позиционно-ролевых характеристик таких существительных дает возможность проводить их идентификацию с высокой мерой точности.

3. Субстантивное выражение модальных значений опирается на два не сводимых друг к другу способа их реализации средствами имен существительных, различающихся по целевому назначению, области референтной отнесенности и рангу модальной семы в семантической структуре соответствующей лексемы. В одном случае требующий обозначения модальный смысл выступает как отдельный самостоятельный объект номинативной обработки, в силу чего он приобретает статус стержневого ономасиологического признака, образующего лексическую доминанту словозначения. В других случаях он входит в семантическую структуру как сопутствующий основному номинативному заданию признак, на правах дополнительной суб-категориальной, дифференциальной или импликативной семы, занимающей подчиненное положение по отношению к ассертивной части значения и служащей целям необходимого модального уточнения его компонентов более высокого ранга. Учитывая высокую системную значимость этого различия, связанного с разными аспектами номинативной деятельности, в работе проводится разграничение собственно модальных и модализованных существительных.

4. Создаваемые для прямой номинации продуктов «изолирующего обобщения» наиболее важных с точки зрения языкового сознания элементов модальной семантики, собственно модальные существительные заданы в языке компактным списком единиц, точно отвечающих сложившемуся пониманию «металексики». Квалификация МС как особого подкласса в ее составе cогласуется со своеобразием их использования и определяет их законное место в функциональном устройстве языка.

В отличие от МС, модализованные существительные, к числу которых относятся многие названия определенных видов акциональных ситуаций, процессов, состояний, качеств, отношений, не обнаруживают единых оснований для их вычленения в качестве отдельного таксономического класса: главным критерием их рубрикации служит характер реализуемой именем ономасиологической категории. Вместе с тем, проводимая в целях анализа перегруппировка изучаемых лексем, объединяемых на базе общности их модальных сем, является необходимой и полезной мерой, способствующей уточнению языковых механизмов использования уточняюще-модифицирующего потенциала модальности в приложении к именной лексике.

5. Таксономическое описание имен модальной семантики естественно строить по принципу поля, соотносимого со структурой модальных полей, выделенных в функциональной грамматике, и логической структурой категориальных ситуаций, стоящих за релевантными для каждого поля модальными смыслами. При этом рассматриваемые существительные подлежат обязательной характеристике по таким параметрам, как семантическое «качество» и ранг модальных составляющих словозначения, их соотношение с элементами другого (например, дескриптивного) плана, таксономическая категория имени, реализуемый лексемой ракурс представления опорной категориальной ситуации (или ее частей).

6. Применение принципов и приемов современной системной лексикографии для обработки полученных таким образом сведений о функциональной семантике исследуемых единиц позволяет выработать единообразную схему форматирования толкований модальных / модализованных существительных.

Апробация работы. Основные положения и научные результаты обсуждались на конференции преподавателей в рамках «Недели науки» (2003г.) на факультете иностранных языков Орловского государственного университета (ОГУ), были представлены на Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 75-летию ОГУ (2006г.), и 2-ой Международной научно-практической конференции в Уральском Государственном Техническом университете (2007г.). Исходные теоретические позиции и результаты исследования отражены в пяти публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, включающего 246 источников, а также двух приложений.

Основное содержание работы

Во введении обосновываются актуальность и научная новизна исследования, его теоретическая и практическая значимость, обозначены предмет и объект, цель и задачи исследования, перечислены методы и приемы, используемые в ходе исследования, изложены положения, выносимые на защиту, приведены данные об апробации результатов исследования.

В первой главе «Имена существительные в системе средств выражения модальности» обсуждаются три группы вопросов, раскрывающих теоретический контекст исследования и его предпосылки: 1) рассматривается проблемный характер модальности, связанный с отсутствием строгих критериев определения ее инвариантного содержания и разграничения относящихся к ней типов категориальных значений; описываются различные подходы к трактовке модальности; 2) анализируются существующие классификации субстантивов, построенные на разных основаниях, и место, которое в них занимают имена модальной семантики; 3) выделяются необходимые этапы и направления изучения субстантивов, специализирующихся или регулярно участвующих в передаче модальных значений.

Для лингвистов, занимающихся исследованием модальности, предметом острой озабоченности по-прежнему остаются вопросы, связанные с определением сущности категории модальности как одной из важнейших предикативных категорий предложения, с анализом ее содержательной структуры и выявлением языковых средств выражения модальных значений. Основные разногласия касаются семантического объема этой «супер-категории», которая получает соответственно и весьма широкую трактовку (В.В. Виноградов, П. Адамец, Ш. Балли, Э. Бевенист и др.), и более узкое понимание (Т.П. Ломтев, Л.С. Ермолаева, Г.А. Золотова, В.Н. Бондаренко, В.З. Панфилов, И.В. Головин, Л. Дюрович, В.Ф. Шабалина, J.K. Popela, B. Panzer). Тем не менее, большинство авторов сходятся в том, что к числу базовых модальных значений относятся значения, выражающие возможность, необходимость, долженствование, повелительность, волеизъявление и достоверность. Данное обстоятельство сыграло решающую роль при определении отправных «точек» и фокусных ориентиров нашего исследования.

Строя его в русле ономасиологического подхода, мы исходили из необходимости минимизировать опасность случайного и некорректного выбора модальных значений, «отслеживаемых» на материале имен существительных. В грамматической традиции ядерный список таких значений давно установлен и, при любых вариациях, непременно включает значения возможности, необходимости и достоверности. Всегда находившиеся на особом счету как «канонические» разновидности модальности, эти семантические сферы описаны на сегодняшний день и подробно, и глубоко. Особый интерес в этом смысле представляют работы, выполненные в рамках функциональной грамматики, в которых инвентарь семантических вариантов значений возможности, необходимости, истинности и вероятности рассматривается в соотношении со структурой соответствующих модальных полей [Теория функциональной грамматики 1990]. Сведения такого рода образуют надежную «стартовую площадку» для достижения тех задач, которые поставлены в нашей работе. Поэтому строя программу поиска модальных существительных, мы решили сосредоточить внимание именно на значениях возможности, необходимости и достоверности, взяв за основу богатый «банк данных» об их семантической дифференциации и примарных средствах выражения, накопленный современной лингвистикой. Развивая позитивный опыт согласованного учета ономасиологического и семасиологического аспектов анализа, получаем возможность проследить основные направления транспонирующего отображения отдельных видов модальных смыслов в системе имени.

Анализ разных таксономий имен, обзор основных подходов к их классификации показывает наличие противоречий, сосредоточенных в обширной и разнородной области «отпредикатных производных» (ср. [Чернейко 1997: 60-67]). Рассмотренные нами хорошо известные классификации имен существительных, разработанные в рамках разных направлений и полученные на основании разных критериев, свидетельствуют о том, что наиболее проработанной является конкретная лексика, а что касается абстрактной, то здесь меньше рубрик и она менее упорядочена. Ни в одну из классификаций имена модальные никак не входят, поскольку эти таксономии оперируют чрезмерно общими категориями, что, в свою очередь, приводит к неминуемым противоречиям при всякой попытке наложить их на конкретный материал. Вероятно, такое положение можно объяснить спецификой модальных имен.

Специфика существительного как части речи состоит в том, что существительное способно называть любое явление. Назывная функция обеспечивает МС естественный доступ в структуру грамматических описаний модальности, и более того, превращает их в важный атрибут подобных описаний. МС используются в качестве необходимого инструмента презентации и аранжировки излагаемого материала, т.е. в качестве единиц лингвистического метаязыка - языка, средствами которого исследуются и описываются языковые явления, в частности, модальность, например, «Модальность реальности / контрфактичности / необходимости / долженствования / желательности / возможности / вероятности» и пр.

Сам факт существования МС в языке общеизвестен. МС вторичны с точки зрения языковой эволюции, поэтому большинство МС являются словами производными. К существительным с модальным компонентом относятся так называемые синтаксические дериваты, соотносительные с соответствующими глаголами, прилагательными, которые являются первичными специализированными показателями модальности. В качестве примеров, иллюстрирующих деривационную природу существительных с модальной семантикой можно привести следующие субстантивы: в английском языке possibility, probability и necessity, производные от прилагательных possible, probable и necessary; в русском языке: возможность, вероятность, необходимость. Ср.: Possibility - the fact of being possible; something that is possible. Probability - the state of being probable or the degree to which something is possible. Necessity - the condition of being necessary; something that is necessary [LDCE 1992]. Возможность - см. возможный - такой, который может произойти, мыслимый, осуществимый, допустимый [Ожегов 1983:83]. Существенно также, что такие имена функционируют в качестве семантических аналогов модальных глаголов, как, например, модальный глагол can и МС ability, которые семантически эквивалентны, или may - probability, must - necessity. С другой стороны, наряду с такими существительными есть немало единиц, не выявляющих прямой производности от глаголов / прилагательных и/или тесной семантической общности с модальными глаголами, но имеющих модальную семантику, например: данные - свойства, способности, качества как условия или основания для чего-н. [Ожегов 1983:135].

Приведенные в качестве примеров дефиниции существительных показывают, что в их семантике модальная сема имеет разный ранг. Так, в случае с возможность/possibility их лексическое содержание исчерпывается самой модальной семой возможности. В случае с faculty модальная сема возможности не является стержневой, так как faculty представляет собой не возможность, а свойство, к тому же ингерентное, благодаря которому субъект может выполнять какие-либо физические и/или умственные операции; в русском языке: опытность - это не возможность, а свойство, при котором субъект может делать что-то потому, что обладает опытом, т.е. знаниями, умениями, навыками, полученными практикой, в процессе регулярного совершения действия; данное существительное именует приобретенную способность.

Характеристика существительных с модальной семой очень расплывчата, поскольку модальная сема в их семантической структуре имеет разный ранг, и мы можем предложить следующее определение модальных существительных: модальные существительные - это существительные, имеющие исключительно или преимущественно модальную семантику, существительные, используемые в языке для прямого, автономного, непосредственного или же осложненного, опосредованного (предполагающего обязательную привязку к одному из других именных концептов категориального уровня) называния модальных смыслов. В связи с этим возникает необходимость решить задачу определения критериев выявления модального компонента в семантике имени и приемов, с помощью которых может быть определено место модальной семы в структуре имени. Для этого нужны надежные процедуры, и такие процедуры уже существуют. Так, В.И. Карасик, решая вопрос, связанный с определением и выделением категориальных признаков в семантике слов, использует приемы индуктивно-формального и индуктивно-содержательного моделирования.

В.И. Карасик сформулировал тезис о специализации категориального признака в значении глагола: признак может получить специализированный способ выражения (быть смысловой доминантой слова) и неспециализированный способ выражения (занимать подчиненное положение в значении). На этом основании автор противопоставляет «исконно» модальные и модализованные глаголы. То же самое, на наш взгляд, справедливо и для существительных. Допустим, что именные средства выражения модальности демонстрируют то же разделение, и тогда в зависимости от того, какой удельный вес категориальный признак модальности имеет в семантике существительного, можно различать модальные и модализованные существительные. У МС модальная сема - центральная, стержневая. Семантика МС исчерпывается самой модальной семой. У модализованных существительных модальная сема занимает подчиненное положение. Они включают другие семантические сращения. В их семантике, кроме модальной семы, присутствуют и модально-мотивирующий и модально-нейтральные компоненты. В качестве иллюстрации приведем несколько примеров. К числу модальных имен относится, например, возможность - допустимость того, что не исключено, возможно. Примером модализованного существительного является существительное выбор - то, из чего можно выбирать [Ожегов 1983:98], которое было отобрано с помощью семантического критерия. Чтобы описать семантику этого существительного, помимо его толкования, можно использовать текстовые примеры: В те годы материи было мало, выбор небогат [Евгеньева 1981:244] / Школа также предлагает широкий выбор мероприятий от обучения танцам фламенко, презентаций национальной кухни до спортивных соревнований и просмотра испанских фильмов [Образование без границ. STUDY IN. Март 2003, с. 51] / Произвольность означает, однако, не свободу выбора формы знака вообще - ведь в рамках одной знаковой системы этот выбор ограничен [Кронгауз 2001:32]. В данном случае в семантике существительного выбор модальная сема не занимает центрального положения. Выбор - это не сама возможность, а то, из чего можно выбирать. Модально-мотивирующий компонент, объясняющий и обусловливающий модальный компонент в его семантике - ситуация, связанная с наличием альтернатив (или сами эти альтернативы): выбор материи / мероприятий / формы знака. МС называют ядерные модальные значения. В ходе номинативной деятельности языка вырабатываются средства, описывающие разные модальные ситуации. Модализованные существительные представляют собой множества разных подклассов, которые конкретизируют разные компоненты модальных ситуаций.

Особенность МС состоит в том, что они представляют особый тип семантики (типообразующая природа модальной семантики - это общепризнанная аксиома), особый тип ее выражения (транспозитивный), и особый тип регулярной соотносительности с высказыванием, специфически соединяющий деривационный и функциональный аспекты МС и проявляющийся со всей полнотой в актах их заместительного употребления в дискурсе [Фатеева 1990а; 1990б].

Таким образом, сложность проблемы МС, определяющая её слабую разработанность, состоит в том, что она выходит за рамки классической проблематики субкатегоризации субстантивов и имеет кросс-таксономический характер, поэтому возможность ее адекватного решения, с одной стороны, упирается в непростую проблему таксономии модальных значений как таковых, а с другой стороны, смыкается с проблемой таксономии существительного.

Имена модальные следует рассматривать сообразно логике и традициям системного анализа лексико-семантических группировок - в составе относительно однородных рядов или микрополей, определяемых в корреляции с соответствующими зонами смыслов в структуре собственно модальных полей, которые в основном уже получили подробную характеристику в функциональной грамматике [ТФГ 1990]. Поэтому во второй главе «Модальные существительные в языке: проблемы и возможности описания» были рассмотрены возможные направления выделения МС с позиций функционально-семантического подхода к их пониманию, современные методы семантического анализа, пригодные для определения номенклатуры МС; был проанализирован раздел «Связи, отношения, содержание и форма, структура, метод» из Русского семантического словаря (РСС), в который вошли имена модальной семантики; были сформулированы критерии отбора МС и описана процедура их отбора.

Проблемы и возможности описания модальных существительных уже получили частичное практическое решение. РСС является первой попыткой в лексикографии выявить и упорядочить именную модальную лексику. Однако анализ РСС показал, что при его составлении не учитывались требования, предъявляемые к описанию языковых единиц, сформулированные И.А.Мельчуком, Ю.Д. Апресяном, А. Вежбицкой. Существительные, составляющие одну и ту же группу, зачастую толкуются друг через друга. Например, большинство существительных, вошедших в рубрику «Реальность. Объективность. Истинность» раздела «Реальность. Достоверность. Неотвратимость» трактуются через существительные истина и истинность:

Истина - соответствие объективно данному, действительно существующему положению вещей, реальности. Неопровержимая и. Его слова близки к истине. Отрицание истины. Практика -- критерий истины. Устами младенцев глаголет и. (афоризм) [РСС 2003:164].

Истинность - соответствие истине, тому, что существует. И. происшествия, события. Убедиться в истинности факта [РСС 2003:164].

При сравнении дефиниций этих существительных получается, что они являются синонимами и могут быть взаимозаменяемыми. Но в действительности это не так, поскольку они обладают разными семантико-синтаксическими характеристиками, что хорошо видно из предлагаемых примеров в словарной статье. Так, существительное истина выступает как актант, заполняющий объектно-целевую валентность таких предикатов, как: искать, приближаться, проверять, опровергать, отрицать, а в случае с существительным истинность выявляется атрибутивная связь этого имени с другими зависимыми от него существительными, обозначающими в «носителе» соответствующие свойства. Тем самым проявляется различие рассматриваемых существительных по Т-категории. Такую разницу можно увидеть, представив следующие формулировки этих существительных, полученные с опорой на современные лексикографические приемы описания лексики:

Истина - это некоторая когнитивная сущность Х (сумма бесспорно установленных фактов), которая выступает как эталон соответствия другой сущности Y действительности;

Истинность - это свойство Y такое, которое каузирует:

Y соответствует действительности.

Таким образом, анализ способов организации материала, использованных в РСС (в разделе «Модальность»), показал, что в нем не всегда соблюдается принцип объединения существительных в группу на базе Т-категории. Аналогичное наблюдение распространяется и на некоторые другие таксономические решения, приятые в РСС, которые в ряде случаев демонстрируют отступления от:

- принципа объединения существительных в группу на базе тождества модального значения: например, в разделе «Возможность. Осуществимость. Обязательность. Неопределенность» авторы выделяют такую группу имен, как «Обязательность. Готовность. Действенность», хотя обязательность относится к иному модальному значению;

- требования экспликации сентенциальных форм (СФ) имен: толкования были взяты из толкового словаря русского языка С.И.Ожегова, которые были сформулированы без учета требования экспликации СФ, которая помогла бы увидеть семантические различия модальных единиц, объединяемых в один класс или группу;

- требования непротиворечивости при отнесении имен сходной или близкой семантики к одной или разным группам: например, такие существительные, как абсурд и вздор, из рубрики «Нереальность. Недостоверность. Ложь. Бессмысленность», отнесены к разным группам: вздор (неправда, ложь, то, что не соответствует действительности [РСС 2003:166]) - группа «Ложь. Домысел. Обман», абсурд (полная, очевидная нелепость [РСС 2003:166]) - «Бессмысленность». Между тем очевидная семантическая близость данных единиц устанавливается без труда. Ср.:

абсурд - нелепость, бессмыслица [Ожегов 1983:20];

вздор - нелепость, глупость, ерунда [Ожегов 1983:72].

В связи с этим возникает вопрос о целесообразности отнесения этих существительных к разным группам.

Таким образом, анализ РСС, опирающегося на серьезный теоретический фундамент, показывает объективную сложность предмета описания, важность и актуальность дальнейшего исследования модальных имен, а также подчеркивает необходимость установления более надежных критериев отбора существительных с модальной семантикой.

Проблема выявления МС сводится к поиску имен, содержащих в своей семной структуре модальные компоненты, определению их места и ранга в этой структуре, выявлению и сопоставлению наиболее характерных комбинаций модальных компонентов с другими признаками в семантике разных типов субстантивов и - на этой основе - тех из них, которые реализуют некоторый модальный компонент в качестве ядерного или околоядерного компонента, что, согласно принятому в работе определению «МС», позволяет квалифицировать соответствующее имя как модальное.

Первостепенную значимость для установления ядерного состава модальных существительных имеет факт использования таких имен, как достоверность, вероятность, возможность, необходимость / reality, probability, possibility, ability, capability, capacity, necessity в грамматических пособиях для описания семантики модальности и, в особенности, характер их использования. Само назначение грамматических описаний модальности состоит в том, чтобы ясно обозначить базовые модальные смыслы с тем, чтобы далее показать средства их выражения. Примарным средством именования основных модальных смыслов, как и любых других значимых понятий языка, являются соответствующие существительные, семантика которых может быть представлена формулой «некий модальный смысл, подлежащий именованию + общее категориальное значение предметности». Эта формула точно соответствует тому определению собственно модальных существительных, которое используется в работе как отправное. С другой стороны, эта характеристика вполне отвечает одному из общеизвестных требований, предъявляемых к единицам метаязыка описания лингвистических, в частности, семантических явлений. Именно поэтому мы и считаем факт использования каких-либо имен в качестве единиц метаязыка описания модальных значений вполне достаточным основанием для того, чтобы отнести такие единицы к ядру корпуса модальных существительных. Следовательно, все другие единицы, претендующие на статус модальных имен, в толковых словарях должны были трактоваться через эти существительные, иметь схожую семантическую структуру.

В связи с неоднородностью исследуемого массива лексики мы использовали для установления фактов принадлежности какой-то единицы к этому корпусу целый ряд диагностирующих критериев, принимая, что в ряде случаев они могут проявляться в полном составе, тогда как в других может наблюдаться определенное доминирование одних критериев над другими.

Использование существительных-классификаторов в качестве опорных слов в толкованиях других существительных, учет деривационных связей и сочетаемости - это те характеристики, которые необходимо принимать во внимание при отнесении существительных к классу модальных имен. Более развернутая характеристика модальных существительных по этим параметрам сводится к следующему: 1) МС обладают способностью сочетаться с названиями действий, ситуаций (типовые контексты употребления: существительное + инфинитив / герундий, существительное + непредметное имя [акциональное, событийное, пропозитивное]); 2) МС демонстрируют непосредственную деривационную зависимость от глаголов / прилагательных и/или тесную семантическую общность с собственно модальными глаголами; 3) как правило, МС имеют в составе дефиниции модальную лексему; 4) МС регулярно используются в качестве опорных слов в толкованиях других существительных.

Все эти критерии были использованы при отборе исследуемых существительных в русском и английском языках. Процедуру отбора МС, претендующих на статус модальных, мы начали с того, что рассмотрели разделы, посвященные формам ирреальных наклонений и модальным словам в грамматиках русского языка. Мы получили следующий список имен, описывающих модальность в русском языке: возможность, способность, уверенность, сомнение, вероятность, долженствование, обязанность, необходимость. Для получения аналогичного списка существительных в английском языке мы обратились к разделам по модальным глаголам в пособиях по грамматике английского языка. Так был установлен базовый круг имен, выступающих в качестве регулярных средств таксономического обозначения модальных значений в контекстах, посвященных экспликации семантики основных модальных глаголов. В него вошли: possibility, ability, capacity, capability, obligation, certainty, doubt, uncertainty, necessity, probability, duty.

Для расширения полученных списков МС далее были использованы данные словарей синонимов и идеографические словари.

Из-за недостатков толковых словарей, не учитывающих современных требований к системному лексикографическому представлению языковых единиц, встала задача адекватного описания модальных имен, решение которой требовало построения формата толкования для МС. Для построения формата толкования мы 1) обратились к понятийному аппарату, построенному в функциональной грамматике, 2) учли положение о важности таксономической категории (Т-категория/ТК) в семантике слова, чтобы определить необходимый набор ТК и параметров.

ТК может выводиться непосредственно из толкования. Но не всегда в составе дефиниций есть показатели, которые можно интерпретировать как ту или иную ТК. Поэтому в подобном случае можно 1) рассмотреть толкование мотивирующей основы и вывести из нее соответствующую ТК имени, 2) прибегнуть к анализу примеров с использованием МС и при помощи данных примеров вывести ТК. Можно также определить ТК дедуктивно. Проанализировав предикатную и адъективную лексику, мы установили набор важнейших Т-категорий, релевантных для разграничения отдельных группировок имен модальной семантики (свойство/качество, отношение, состояние, действие, процесс, событие, положение дел).

Что касается других компонентов формата толкования, приложимого к задачам репрезентации семантики определенных МС, они определялись исходя из имеющихся сведений о 1) соотношении семантических разновидностей значений возможности, необходимости, достоверности, 2) структуре связанных с их выражением категориальных ситуаций, 3) типовых вариантах использования разных модальных значений для характеристики тех или иных видов референтных ситуаций. Таким образом, был задан предположительный формат толкования МС. Для проверки эффективности и точности данного формата были проанализированы существительные русского и английского языков с ядерной модальной семантикой. Использование аппарата, разработанного в Московской и Польской семантических школах для исчерпывающего и неизбыточного толкования языковых единиц, а также привлечение системы форматирования толкований, предложенной Е.В.Падучевой и Г.И. Кустовой, позволили нам построить собственные дефиниции, например:

Необходимость_1.1 - положение дел, при котором субъект Х должен сделать что-то потому, что профессиональные нормы вынуждают Х-а сделать это. Необходимость_1.2 - состояние, при котором субъект Х должен делать что-то потому, что внутренние побуждения, намерения вынуждают Х-а совершить это действие.

Necessity₁ - the condition due to which X must do something because a situation / an urgent need / a circumstance / a society norm compels X to do it.

Necessity₃ - X's condition of being in need of money or food due to some circumstances.

Итак, отформатировав дефиниции существительных, мы получили 8 форматов толкования МС (2 формата для модальности возможности, 3 - для необходимости, 3 - для достоверности). Например, так выглядит формат для внутренней возможности:

свойство(а) M /(состояние) Х-а такое,

которое каузирует: Х может делать Р,

который может быть видоизменен в зависимости от квалификатора:

В третьей главе «Состав модальных существительных в русском и английском языках» мы предлагаем их классификацию, при создании которой существенным было использование форматов толкования, ячейки которых заполнялись данными из дефиниций, что помогло увидеть сходства и отличия отобранных существительных. Использованные в ходе анализа параметры формата толкования, такие как таксономическая категория, модальная сема, детерминирующий фактор, квалификатор, позволили упорядочить лексику. Разные классы и подклассы модальных / модализованных существительных были получены в результате выделения разных комбинаций параметров. Дефиниции существительных были отформатированы с учетом требований, предъявляемых к современным лексикографическим описаниям. Мы строили свои толкования существительных с учетом СФ, пытались избегать «порочных» тавтологических кругов и сделать наши толкования исчерпывающими и, в то же самое время неизбыточными. Все эти положения позволили нам привести дефиниции МС к единообразному виду.

Использованная в исследовании модель анализа имен модальной семантики представляется нам достаточно эффективной, так как позволяет анализировать и систематизировать полученный корпус имен, что, в свою очередь, ведет к созданию классификации.

Был получен список МС, в который в русском языке вошли только 40 имен (20%) из Русского семантического словаря:

Состав МС неоднороден. В зависимости от положения модальной семы в семантике отобранных существительных, они делятся на собственно модальные и модализованные, которые значительно превосходят число модальных. Более точные количественные данные о соотношении МС в русском и английском языках приводятся ниже:

Итак, в русском языке собственно МС составляют 11,6%, в английском - 20% от всего рассмотренного корпуса.

Модальные существительные отличаются Т-категорией. МС с модальным значением возможности распределяются по ТК положение дел / свойство / состояние. Значения внешней возможности совмещаются с ТК положение дел. Устойчивые корреляции модальной семы и ТК по другим значениям сводятся к следующему: внутренняя возможность - свойство/состояние; необходимость - положение дел (алетическая) и состояние (деонтическая); достоверность - свойство и вероятность - положение дел/состояние/свойство. Некоторые существительные покрывают сразу несколько ТК, так как входят в состав нескольких семантических групп, например, возможность в русском языке, или command в английском. Говоря о ТК, следует заметить, что здесь также есть расхождения по языкам. Рассмотрение ЛСВ показало некоторое различие Т-категорий, отличающих отдельные лексемы, в частности, у существительного probability две Т-категории, а именно, «положение дел» и «состояние», а у существительного вероятность только одна ТК «положение дел». МС отличаются набором квалификаторов, а также положением модальной семы в их семантике.

В ходе анализа также было установлено:

1) Разбиение модальных / модализованных существительных на такие классы, как имена со значением достоверности (истинности, вероятности), возможности и необходимости, а также дальнейшее деление внутри этих классов свидетельствуют о том, что в корпусе модальных имен прослеживается та же структура разделения модальности, которая определяет строение модальных полей, выделенных при описании примарных средств выражения модальных значений в функциональной грамматике.

2) В двух языках существует близко сопоставимое число модальных имен. Большая часть модальных существительных приходится на модальность возможности (в русском языке - 41,7%, в английском - 51,2%), минимальную степень лексической разработанности в системе имени составляет модальность необходимости (в русском языке - 14,2%, в английском - 16,5%).

МС не существуют изолировано. К примеру, существительные способность и возможность могут быть отнесены одновременно к внутренней возможности приобретенной и неприобретенной, так же обстоит дело и с существительными ability/capability/capacity; существительное возможность также может быть отнесено к внешней и внутренней возможности, как и английские capacity / command. Можно заметить отличия по языкам: в русском языке существительное возможность относится к двум видам модальности возможности, его аналог в английском possibility принадлежит только к области внешней возможности, то же самое наблюдается в русском языке у существительного способность и capacity в английском: capacity входит во внешнюю деонтическую возможность и две разновидности внутренней возможности, способность - только в неприобретенную / приобретенную внутреннюю возможность. Что касается пересечений по всей модальности, то можно привести некоторые примеры для иллюстрации. В русском языке в качестве примера выступают возможность, вероятность, допустимость и шанс, а в английском языке - possibility и chance, которые относятся одновременно к внешней недеонтической возможности и вероятности.