Графические средства языковой выразительности

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«СИБИРСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ЛЕСОСИБИРСКИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

Филологический факультет

Специальность «Русский язык и литература»

Кафедра русского языка

Курсовая работа

Графические средства художественной выразительности

Исполнитель:

студентка 3 курса

Иванюк

Анастасия

Анатольевна

Научный руководитель:

Иванова

Зинаида

Михайловна

к.ф.н., доцент

Лесосибирск - 2007

Введение

Графон является фигурой речи, широко используемой в художественных и газетно-публицистических текстах. Но эта фигура речи остается пока мало изученной и не нашедшей места в учебниках по риторике. Исследователи, как правило, обращают внимание лишь на отдельные формы графона: употребление прописных букв вместо строчных, дефисацию, отклонение от орфографической нормы, но цельное описание фигуры графона мы находим впервые, наверное, только в словаре-справочнике «Культура русской речи» в статье А.П. Сковородникова. Яркая представленность графона в текстах и малая изученность данной теоретической проблемы вызвала наш интерес к графическим средствам художественной выразительности. В этом нам видится актуальность нашего исследования.

Таким образом, целью курсовой работы является изучение графона как фигуры речи.

Цель вызывает решение следующих конкретных задач:

1. познакомиться со всей имеющейся литературой по теме исследования, изучить ее и дать критический анализ литературы;

2. собрать иллюстративный материал по теме «Графон», сделать его классификацию и описание;

3. определить функции всех разновидностей графона в текстах разных стилей и типов.

Материалом для исследования послужили тексты художественной литературы и публицистики, рекламные тексты и предвыборные плакаты.

Объектом исследования в настоящей работе является графон как фигура речи, представляющая собой стилистически значимое отклонение от графического стандарта или орфографической нормы.

Предметом исследования являются разновидности графона как фигуры речи, их функции в текстах разных типов и стилей, возможная конвергенция графона с другими фигурами.

Принципы и методы исследования. Исходным методологическим принципом данного исследования является диалектико-материалистический метод, выдвигающий основное гносеологическое требование - изучать явления в их взаимосвязи и развитии, в диалектическом единстве общего и частного, содержания и формы. Выбор частных методов и конкретных исследовательских приемов предопределен поставленными целями и задачами. Это комплекс общих и частных методов и методик: за основу взят описательный метод функционально-стилистического анализа. Используются также синхронно-описательный метод, включающий такие приемы, как прием сплошной выборки фактического материала, наблюдение, сопоставление и обобщение, общефилологический метод интерпретации текста.

Апробация работы. Некоторые положения и результаты исследования представлены в докладе, отправленном в Новосибирск на конференцию «Научно-технический прогресс и студент» в 2007году, а также в докладе «Графические средства художественной выразительности» на СНК 2007года в Лесосибирском педагогическом институте.

Практическая значимость курсовой работы определяется тем, что избранная тема имеет профессионально-педагогическую направленность. Результаты исследования, фактический материал могут быть использованы на занятиях по риторике и филологического анализа текста, а также в учебном процессе средней общеобразовательной школы, в учебных заведениях гуманитарного направления - колледжах, гимназиях, лицеях; при составлении комментариев к художественным текстам, изучаемым в школе.

Глава 1. Графон и его функции в разных типах текстов

§1. Классификация графона в современной лингвистике

Графон - стилистический приём, представляющий собой стилистически значимое отклонение от графического стандарта или орфографической нормы. На фоне графически стандартного и орфографически нормативного текста необычные, но мотивированные стилистическим контекстом написания (начертания) слов (разные шрифтовые выделения, разрядка, дефисация, введение в основной текст инородных знаков, написание прописной вместо строчной буквы и другие графико-орфографические альтернативы ), а также фигурное расположение текста на плоскости листа - приобретают прагматическую нагрузку (экспрессивно-выделительную, эмоционально-оценочную, эстетическую).

Графика как средство зрительного выделения психологически акцентированного слова в стилистически организованном контексте нашла широкое и разнообразное использование в художественной литературе и публицистике.

В последнее время в газетных и художественных текстах, в телепрограммах, в рекламных объявлениях и названиях коммерческих фирм мы всё чаще можем наблюдать использование такой фигуры речи, как графон. Сегодня графон получил очень широкое распространение и вызывает большой интерес с точки зрения его функционирования как в современных литературных текстах, так и в рекламе, СМИ и так далее.

Впервые лексикографическая фиксация термина была осуществлена в энциклопедическом словаре-справочнике «Культура русской речи». Очень немногие исследователи выделяют понятие “графон”, они говорят о графических альтернативах слова, графической перифразе и так далее. Но практически все авторы статей обращают внимание на функционирование графона в различных видах текстов и выделяют такие функции рассматриваемого явления, как эмоционально-экспрессивную, выделительно-актуализирующую и другие частные функции.

1) Включение в графический облик слова букв латинского алфавита:

«Сейчас в его репертуаре главная роль в «Трансфере», Меркуцио в «Ромео и Джульетте», Штольц в «Облом off» (Комок. 2005.№17); «Авторитетные The 9, «Дядя Го», «Сестра» восседают за одним столиком с молодым поколением из «Zлобы», «Адвоката» и «Граффити» (Cosmopolitan-Сибирь, декабрь 2004); «ЭПИЦЕNТР» (название кинотеатра); «Радио ZебRа» (Комок.2005.№18); «Пластиковые OKNA» (Шанс-Красноярск. 2005.№ 16); «MAXимум» (название студии дизайна); «Агентство Wash дом» (Выбирай! 2005.№6); «Zажигалка» (название эротического клуба); «ArtMEBEL» (название мебельного магазина); «ЛИНКОR» (название магазина сотовых телефонов); «ЛомбарD» (ломбард); «PеRспективы» - подзаголовок статьи о работе PR- ассистента (Cosmopolitan-Сибирь, апрель 2005); «VISAлизируй своё будущее!» - реклама кредитных карт оплаты VISA (Cosmopolitan, декабрь 2004); «Федоров VIPендривается в “Шереметьеве”» (Комс. Правда 1995. 22 сент.); «У про100го 100рожа неро100рный дом: Ча100 в нем 100ножка бродит под 100лом» (В.Хотомска); «Поставь окно - получи PRIS!» - акция на установку пластиковых окон (Телевизор, 14 января, 2009г., №2); «PROАвто» - телепередача о машинах; «Группа Zета» - телесериал; «Спорт 100лица» - спортивная телепередача; «Наша Russia» - юмористический сериал на канале ТНТ; «Задорнов, REN TV. RU» - концерт М.Задорнова на канале REN TV.

2) Дефисация:

Дефисация - морфемное членение слова с помощью дефиса.

Дефисацию автор может использовать, когда хочет показать, например, дефект речи:

«Благодарю, бла-го-дарю, вин-новат! - шепелявит князь (мы забыли сказать, что он немного шепелявит)».

«А-а-а, это ваш мальчик? - говорит он. - Какой хо-ро-шень-кий мальчик!...и-и-и, верно, хо-ро-шо…ведёт себя?» (Ф.М.Достоевский, «Дядюшкин сон», стр.23). Подобных примеров в художественной литературе достаточно много. Автор через прямую речь даёт характеристику героя.

Так же с помощью дефисации слова может передаваться речь больного, чуть слышная, невнятная речь:

«Дя-дя - сказал чуть слышно Толька и неуверенно потянул ко мне руки.» (В.П.Астафьев, «Затеси», стр.176)

При помощи дефисации автор передаёт чувство жалости, либо наоборот, грубость речи персонажа:

«Один раз пчела ужалила Тольку в голову, уж он орал, уж он орал. Зинка лупила его, потом шишку на голове обнаружила, пчелиное жальце вынула и давай в это место Тольку целовать:

- А-ах ты, ма-а-атушка! Пчёлка тебя жогнула, пчё-о-олка…» («Затеси», стр.172).

«Цветки рвать не дают, прямо за грудки берут, и-иы-ди-и-о-оты! Да разве за нами, за поганцами, всё приберёшь? И- и-ы-ди-и-о-о-оты-ы!» («Затеси», «Костёр возле реки», стр.27).

«В гостинице, как по команде, погасли остальные окна.

- Я-а-а вот ва-ам! Й-я-а вот вас! - постучала на всякий случай палкой по крыльцу сторожиха». («Затеси», стр. 158).

У В.П.Астафьева в «Затесях» есть пример, когда дефисация служит для иллюстрации русской протяжной песни:

«Сидел рыбак весе-олый

На берегу реки…»

«Ах ты, но-о-очень-ка,

Но-о-очка те-о-омная…» («Затеси», стр. 28-29).

В «Затесях» также мы обнаружили пример четкой солдатской команды, которая графически изображается дефисацией:

«…послышалась команда: «По-одтяни-сь!» («Затеси», стр.414).

В письме А.С.Пушкина от 4сентября 1822г. брату Льву мы находим нарушение орфографических норм, которое мотивировано стилистическим контекстом. Такое нарушение правописания является примером языковой игры, создающей имитацию голоса актёра Глухарёва, о котором пишет А.С.Пушкин: «Слышу отсюда драммоторжественный рёв Глухо-рева». Фамилия актёра должна писаться с буквой ”а”, к тому же Пушкин использует дефисацию и курсив в написании фамилии актёра. Во-первых, для иронии, а, во-вторых, чтобы акцентировать внимание именно на физическом недостатке человека.

Дефисация используется не только в текстах художественной литературы, но и в рекламных текстах.

Например:

«Дли-и-и-инные экономичные разговоры» (рекламный щит). Имитация звуков, произносимых кошкой: «Изыск для гур-р-р-рманов»- заголовок заметки о кошачьей еде (Оранжевый апельсин, зима 2004). «Ленолеум-м-м!» (Название магазина на ул. Партизана Железняка). «Катастрофа не кончилась: черно-быль» (Лит. Россия. 1990. 13 апр.)

3) Прописные буквы вместо строчных.

В слове может использоваться как одна прописная буква, так и все слово может состоять из прописных букв:

«Сибирский левша - ЕДИНСТВЕННЫЙ и неповторимый» (Мир новостей. 2004. №1); «Когда ты РОДИНЕ нужен?» (Мир новостей. 2004. №1); «Мальчики нам обещают, что будут устраивать нам ДЕНЬ САМОУПРАВСТВА каждый год» (Спид-инфо. 2005.№8); «И, простите, но все-таки это ресторан для тех, кто чтит «ПРАВИЛО ПРАВОЙ РУКИ», т. е. НА ЦЕНЫ ПРИНЦИПИАЛЬНО НЕ СМОТРИТ, поскольку закрывает их при выборе меню правой рукой…» (Спид-инфо. 2005. №8); «А вышла первый раз на улицу и получила очередной шок: увидела людей С ВНУТРЕННОСТЯМИ» (Спид-инфо. 2005. №8); «С другой стороны - это ж пиво тоже выпили ДЕТИ, всего лет на двенадцать - четырнадцать постарше» (АиФ. 2005. №10). «Там рассчитывали встретить слабого российского президента, которого со дня на день раздавят олигархи, губернаторы и СМИ, за которым нет никакой реальной силы. Вместо этого им предстал Президент, опирающийся на большую часть общества, на Думу, на воюющую армию, на РВСН, на активно работающие спецслужбы» (Завтра. 2000. №30); «виктор ерофеев (вовсе не желаю обидеть коллегу написанием его имени и фамилии с малой буквы, но обозначаю этим некую множественность, некое явление, всплывающее на волне перестройки) со своими аппетитами рвется завладеть и этим издательством» (Лит. Россия. 1989. 21 июля); «БОГАТЫЙ на энергоносители сахалинский шельф уже называют новым Мексиканским заливом» (АиФ, 25 февраля - 3 марта, 2009г., №9); «ВОЗНИКЛА проблема: бюджет не был рассчитан на выплату такого количества пособий» (АиФ, 25 февраля - 3 марта, 2009г., №9).

4) Факультативные кавычки:

«Первое апреля иногда приводит к переменам в жизни даже без пресловутого «слабо» («Cosmopolitan», апрель 2005); «А вы говорите «разговоры», да ещё о женщинах. Не до этого тут» («Cosmopolitan», декабрь 2005); «Потратив целый день на движение «не туда», мы остановились в отеле, в первом попавшемся на пути городке…» («Cosmopolitan», апрель 2005); «Если честно, поход в парикмахерскую всегда был для меня ужасным стрессом, потому что зачастую стригут «не так» - просишь подлиннее, а получается покороче» (Cosmopolitan-Сибирь, апрель 2005).

5) Создание с помощью графона нового лексического окказионализма (часто в слове выделяется корень или некий квази-корень, или какое-либо сочетание букв, что ведёт к переосмыслению данного слова):

«ПроСТО ЖАРь!» - реклама подсолнечного масла «СТО ЖАР»; «РЕАЛизуй свою мечту!» - реклама сотового телефона, при покупке которого можно выиграть встречу с футболистами клуба «Реал-Мадрид»; «МОДницА» - название магазина товаров для шитья; «ШарМ» - название студии аэродизайна (Выбирай! 2005. №6); «День ШНУРкА» - заголовок статьи о Сергее Шнурове, известном как Шнур (АиФ. 2005. №10); «В 3 таблетках АлфаВИТа учтены положительные взаимодействия и исключены отрицательные» (АиФ. 2005. №10); «ЧАТомания» - заголовок статьи об Интернете (АиФ. 2005. №19); «ОПТИМальные двери по оптимальной цене» - реклама продукции «ОПТИМ»; «ФеноМИНАЛьная акция» - рекламная акция от компании «Минал»; «Давайте поМИНДАЛЬничаем» (Труд. 2001. 29 марта-4 апр.)

6) Написание русского слова с помощью элементов других знаковых систем (цифр, различных символов):

«5'nizza» - название музыкальной группы; «Сигнал $О$» - заголовок статьи о том, как заработать деньги (Cosmopolitan, февраль 2004); «ВО!ВРЕМЯ ШОУ» - название утреннего шоу на «Русском радио»; «Граф!ка» - рекламный транспарант; «Саша + Маша» - развлекательная программа на канале ТНТ; «Вести +» - информационная программа.

7) Выделение значимой с точки зрения рекламы части слова с помощью различных эффектов ( например, цвета) для «приращения смысла»: «ПАРАДАЙЗ» - название туристического бюро; «СЮРПРИЗ» - название магазина товаров для детей; «недвИЖИмость» - Институт Жилищных Инвестиций;

Таким образом, в газетных и художественных текстах, а также в рекламных объявлениях и лейблах наблюдается активное использование различных форм графона. Для данных форм графона наиболее значимой является выделительно-актуализирующая и манипулятивная функции. Именно они способствуют привлечению внимания читателя или прохожего.

§2. Курсив

Курсив- разновидность типографического шрифта, имитирующая рукописный вид букв (наклон, округлые очертания). В зависимости от толщины шрифта различают светлый и жирный курсив.

Курсив может нести на себе различную нагрузку.

Например, экспрессивно-выделительную:

«Нет, Зина, ты найдёшь во мне настоящую мать, и, может быть, обливаясь слезами, у ног моих, у ног низкой женщины, как ты сейчас меня назвала, сама будешь просить примирения». (Ф.М. Достоевский «Дядюшкин сон» стр. 36)

Курсивом авторы могут выделять особо значимое слово в тексте:

«Несмотря на полное моё убеждение в совершенном неблагородстве такого поступка, я принимаю ваше предложение вполне, слышите: вполне, и объявляю вам, что готова выйти за князя». ( Ф.М.Достоевский «Дядюшкин сон» стр.47-48)

Так же такой тип графического выделения может показывать, что слово было заимствовано у другого персонажа:

«Вас - слабого, беззащитного, облапошили, как выразился Павел Александрович, облапошили из-за вашего богатства». (Ф.М.Достоевский «Дядюшкин сон» стр.117)

Часто курсивом выделяют слово, с помощью которого показывают принадлежность предмета к чему-либо:

«Вы теперь мой, князь, и принадлежите моему семейству на целый день». (Ф.М.Достоевский «Дядюшкин сон» стр.31)

Альтернативой вводных слов автор может использовать выделенные курсивом, слова, акцентирующие на себе внимание «первое» и «второе»:

«Позволь мне продолжить, я уже сказала первое, теперь второе: я понимаю, дитя моё, с каким отвращением ты отдала бы руку этому Мозглякову…»(Ф.М.Достоевский «Дядюшкин сон» стр.39)

С помощью жирного курсива в более крупной речевой единице выделяются частные случаи, на которые хочет обратить внимание автор.

Особо значимые строки в стихотворном тексте Маяковский выделял жирным шрифтом, например, в поэме «150000000»

150000000 мастера этой поэмы имя.

Пуля - ритм.

Рифма - огонь из здания в здание.

150000000 говорят губами моими.

Ротационкой шагов

в булыжном верже площадей

напечатано это издание.

Курсив обычно используется для смысловых разграничений в тексте: в научных произведениях курсивом оформляется иллюстративный материал; в библиографических списках - фамилии и инициалы авторов.

В художественном тексте слово часто получает дополнительные (эмоционально-стилистические), а иногда и новые значения. Один из способов такого расширения значения слов у Достоевского - графическое выделение их курсивом. В «Преступлении и наказании» эта интересная особенность языка писателя выразилась во всей полноте и универсальности.

У Достоевского есть своя система, которая исключает выделение курсивом “случайных” слов, “случайных предложений”. Выделяются только опорные, ключевые слова, своего рода смысловые стяжения в тексте, - именно те слова, которые обязательно должны прочно войти в сознание. Курсив создаёт в романе условную систему понятий. Обычно это слова, лишённые определённых “именных” и предметных значений или меняющие своё исконное значение в данном контексте.

Что означают слова это, проба, дело, тогда? Они - тайна, но внимание читателя уже сосредоточено на том, что становится в романе формой “уяснения” происходящего.

В начале романа Раскольников решился на «это»: «…там-то, в углу, в этом-то ужасном шкафу и созревало всё это вот уже более месяца, и он пошёл куда глаза глядят.» (ч.1, гл.5). Дважды ходил на «пробу»: «Он даже шёл теперь делать пробу своему предприятию…» (ч.1, гл.1, стр. 20). (По объяснению Ф.М.Достоевского: проба - визит с намерением окончательно осмотреть место). Для дела был приготовлен «заклад»: «Если о сю пору я так боюсь, что же было бы, если б и действительно как-нибудь случилось до самого дела дойти?». Ужас перед задуманным и содеянным заставляет Раскольникова инстинктивно ограждать своё сознание от слов, которые ему и выговорить страшно: убийца, убийство, грабёж. Вместо них он употребляет: это, дело, то, тогда («после того, как убью», «те деньги», «тот дом»).

Отличает курсив параллелизм однотипных ситуаций в сюжете романа: в предопределении судеб Раскольникова и Сони («ты загубила жизнь…свою!», «останешься одна, сойдёшь с ума, как и я»).

Передаются курсивом и нюансы психологических состояний героя: «хотелось остаться наедине с этим письмом»

Курсив используется и как способ создания образа, выделением эпитета в словосочетании: «ненасытное страдание», «детская улыбка», «гордость бедных».

Таковы основные функции курсива в романе «Преступление и наказание».

Осознание закономерностей в выделении писателем слов курсивом - ключ к верному пониманию не только смысла прочитанного текста, но и творчества писателя в целом.

Итак, из подобранных нами примеров можно сделать вывод о том, что курсив очень часто используется в текстах художественной литературы и несет на себе эмоционально-выделительную и актуализирующую нагрузку.

§3. Использование графона в стихотворном тексте

Средства выразительности речи весьма многочисленны. Помимо языковых средств особую роль в тексте выполняют графические средства.

Графическими средствами выразительности речи пользуются не только писатели и журналисты, но также и поэты. Для них это особый, выделяющий их из основной массы способ передачи своих мыслей. Такими средствами могут быть: неординарное построение строк стихотворения, экстраординарное расположение текста на плоскости листа, использование таких тропов и фигур речи, как палиндром и логогриф. Значимым для поэта может быть и использование подвижного ударения в стихах, а также выделение отдельных букв в слове.

Часто графическими средствами выразительности пользовался В.Маяковский. Расположение строк в стихе у него обычно оформлено «лесенкой»:

«Капитал

его величество,

некоронованный,

Выбор данной формы способствует правильному прочтению стихов. Ведь В.В.Маяковский использовал такую рифмовку и строфику стихов, которая помогала декламировать стихи.

Интерес представляет фигурное расположение текста на плоскости листа. Так, С.Кирсанов в стихотворении «Ад» использует пирамидально-зеркальную форму расположения текста. Эта форма служит автору как бы ступенями к спуску в ад. Знаки препинания в стихотворении также выполняют особую задачу: в первой части стихотворения их 49, и это, в основном, запятые. Они помогают воспроизведению картины ада - перечисление мучений человеческих, а также интонационные перепады рассказа: где-то стремительные, а где-то, наоборот, тормозящие.

Во второй части знаков уже 39,здесь лирический герой ведет рассказ о своих муках ревности. Поэтому преобладающими знаками являются точки, свидетельствующие о повествовании с минимумом эмоций.

Иду

в аду.

Дороги -

в берлоги,

топи, ущелья

мзды, отмщенья.

Врыты в трясины

по шеи в терцинах,

губы резинно раздвинув,

одни умирают от жажды,

кровью опившись однажды.

Ужасны порезы, раны, увечья,

в трещинах жижица человечья.

Кричат, окалечась, увечные тени:

уймите, зажмите нам кровотеченье,

мы тонем, вопим, в ущельях теснимся,

к вам, на земле, мы приходим и снимся.

Выше, спирально тела их, стеная, несутся,

моля передышки, напрасно, нет, не спасутся.

Огненный ветер любовников кружит и вертит,

по двое слипшись, тщетно они просят о смерти.

За ними! Бросаюсь к их болью пронзённому кругу,

надеясь свою среди них дорогую заметить подругу.

Мелькнула. Она ли? Одна ли?! Её ли полузакрытые веки?

И с кем она, мучась, сплелась и, любя, слепилась навеки?

Франческа? Она? Да Римини? Теперь я узнал: обманула!

К другому, тоскуя, она поцелуем болящим прильнула.

Я вспомнил: он был моим другом, надёжным слугою,

он шлейф с кружевами, как паж, носил за тобою.

Я вижу: мы двое в постели, а тайно он между!

Убить? Мы в аду! Оставьте у входа надежду!

О пытки моей беспощадная ежедневность.

Слежу, осуждённый на вечную ревность.

Ревную, лететь обречённый вплотную,

вдыхать их духи, внимать поцелую.

Безжалостный к грешнику ветер

за ними волчком меня вертит

и тащит к их тёмному ложу

и трёт меня об их кожу,

прикосновенья - ожоги!

Нет обратной дороги

в кружащемся рое.

Ревнуй! Эти двое

наказаны тоже.

Больно, боже!

Мука, мука!

Где ход

назад?

Вот

ад.

Интервал между строками, расположенный по середине текста, отделяет события современной жизни от подобных событий, описанных Данте. На это указывают имена персонажей.

В стихотворении Роберта Саути «Лодорский водопад» для усиления впечатления, использовано не только расположение текста на листе, в виде ступеней водопада, но и само стихотворение состоит только из деепричастий. Притом, в стихотворении подобраны звуки, которые передают журчание, свист, шум падающей воды.

Как падают воды в Лодоре?

Кипя,

Шипя,

Журча,

Ворча,

Струясь,

Кружась,

Сливаясь,

Вздымаясь,

Мелькая, шурша,

Резвясь и спеша,

Скользя, обнимаясь,

Делясь и встречаясь,

Ласкаясь, бунтуя, летя,

Играя, дробясь, шелестя,

Блистая, взлетая, шатаясь,

Сплетаясь, звеня, клокоча,

Взрываясь, вертясь, грохоча,

Морщинясь, волнуясь, катаясь,

Бросаясь, меняясь, воркуя, шумя,

Сплетаясь и пенясь, ликуя, гремя,

Дрожа, разливаясь, смеясь и болтая,

Катаясь и вперёд убегая в свободном задоре, -

Так падают бурные воды в сверкающем, быстром Лодоре!

Роберт Саути (перевод А.Шмульчко).

В стихотворении «Диск последний» С.Кирсанов использует палиндром. Палиндром - это стих или фраза, который читается одинаково слева направо и справа налево.

Тьупв, тьупв,

еромв, яатс!

(В путь, в путь,

В море стая!)

Йомрок аз

тхя и нухш!

(за кормой

яхт и шхун!)

Унеп титрев

тнив, тнив.

(Пену вертит

винт, винт.)

К людям, к людям -

мы их любим,

к ним, к ним!

Эта фигура речи помогает передать «будто бы» язык дельфинов. Этому способствуют правильно подобранные сочетания звуков. Читатели явно представляют плеск воды и писк дельфинов.

Аналогичные примеры мы находим у А.Вознесенского: «О, к чёрту утречко».

В поэзии С.Кирсанова значимым становится знак ударения:

«Я брожу по городу

в грусти и слезах

о голубых, голубых,

голубых глазах.

С кем теперь неволишься?

Где, моя печаль,

Распустила волосы

По белым плечам?

Волком недостреленным

рыщу наугад

по зелёным, зеленым,

зеленым лугам.

Я гребу на ялике

с кровью на руках,

на далёких, далеких,

далеких реках…» («Русская песня»)

На такой стилистической фигуре, как анафора построено стихотворение «Окно» С.Кирсанова. Для лирического героя окно - это законченность всего, именно поэтому он соотносит окно с буквой «о».

Окно.

Оно моё единственное око.

Окружность неба, окаймлённость мира.

Оконной рамы окающий рот.

Околыш крыши над палатой.

Окраска охрой.

Оконченность всего.

Окно!

Открытое

на оконечности материков!

На окороченности времени-пространства!

На окружённую шоссейную дорогу,

где около околиц

катятся на буквах «о» -

колонны грузовиков!

Единоначатие позволяет художнику создать в воображении читателя аллегорическую картину.

В современной поэзии используется приём логогрифа. Это загадка или стих, чью основу составляют слова, последовательное сочетание которых создаёт картину постепенного убывания букв первого, самого длинного слова. Логогриф строится иногда на убывании не букв в слове, а слов в предложении, например:

Мы не можем ждать милостей от природы

Мы не можем ждать милостей

Мы не можем ждать

Мы не можем. (Дмитрий Кедрин)

А также, наоборот, убывание букв:

Победоносцев он - он в Синоде,

Обедоносцев - при дворе,

Бедоносцев он - в народе

И Доносцев он - везде.

(анонимная эпиграмма на обер-прокурора Синода К.П.Победоносцева)

Своеобразная интерпретация акростиха, когда в первое слово каждой строки включена часть имени:

АЛлегорически желаю Вас поздравить

ВЕРуя в то, что я весь с Вами навсегда

ГАЛантен буду как единственный мужчина

ЗИНаетс (это по-латышски), т.е. знание

ИРИНия судьбы, я подчиняюсь ей

ИНГое дело - поздравлять приочно

Ксерокс моих лобзаний не пошлет

ЛАуРеаты мои - все Вы, девы

МАРта восьмого номинантки

НАДеюсь, знаю, Вы как всегда прекрасны

НАДеюсь, в Вашем окружении - и я такой

СВЕТ Ваших глаз меня водохновляет

Так что я уже водохновлен

Фанат я Ваш, ну, что поделашь…

Не Юлий Цезарь я, но все ж…

БОРюсь за Вас ЯК ШАРик голубой.

(Б.Я.Шарифуллин)

Таким образом, можно отметить, что графические средства художественной выразительности имеют место в текстах любого стиля, но особенно часто встречаются в языке художественной литературы. Они всегда имеют определённую стилистическую функцию. Зачастую текст, помимо графона, содержит в себе и другие выразительные средства. И тогда мы имеем дело с конвергенцией тропов и фигур, которые в совокупности создают точную, образную картину и являются отражением лингво-креативного мышления автора текста.

В выделенных нами стихотворениях можно встретить различные формы графона. Различные стилистические приемы, используемые в данных примерах, могут наглядно показать всю сложность и экстраординарность средств художественной выразительности.

В основном, стилистическая функция графона здесь сводится к экспрессивно-выделительной. Но, помимо нее, здесь можно отметить эмоционально-оценочную и эстетическую функции.

§4. Разновидности графона как средства речевой выразительности

Риторическое усиление речи, например, путём использования тропов и фигур, один из важнейших стилистических приёмов и в то же время средство повышения эстетического уровня текста.

В книге «Русский язык на газетной полосе» В.Г.Костомаров выделил основную черту языка газеты: стремление к стандартизованности и одновременно к экспрессивности. Широкие возможности для реализации этой тенденции представляют фигуры речи - отступления от нейтрального способа изложения с целью эмоционального и эстетического воздействия. В газете встречаются практически все фигуры речи, однако значительно преобладают 4 группы: вопросы различных типов, повторы, аппликации и структурно-графические выделения.

Те же самые фигуры встречаются и в художественной литературе. Мы можем встретиться с такими разновидностями вопросов, как дубитация и объективация.

Дубитация - это ряд вопросов к воображаемому собеседнику, служащих для постановки проблемы и обоснования формы рассуждения.

Например:

«… Долгий день у пастуха, всё он за день переделает, всё вспомянет да и спросит у Господа иль у пустого оглохшего российского пространства: «За что, а? Неужто за скворчат? За пташек? Так меня бы и карали. Я - злодей, а он-то, он-то…Не дорого ль спрашиваете с нашего брата? Тех ли судите? Зла жизнь, земля нам мачеха и небеса немилостивы…» (В.Астафьев, «Затеси», стр.149).

Объективизация - это языковое средство, служащее для высвечивания отдельных сторон основного вопроса по мере развёртывания текста. Это вопрос, на который автор отвечает сам.

Например:

«Ни о каких поездах не может быть и речи. Но что же тогда? Истребитель? Кто и в какой истребитель пустит Стёпу без сапог? Зачем? Может быть, он снял сапоги, прилетев в Ялту? То же самое: зачем? Да и в сапогах в истребитель его не пустят! Да и истребитель тут ни при чём». (Булгаков, «Мастер и Маргарита», гл.10, стр.112.)

Или у В.П.Астафьева:

«…О-о о,Господи-ы! И за что? За что? На работу девчонки опоздали! Есть Бог? Скажи, учёный человек, есть Бог? Н-нету ево, не-е-эту-у…»

Фигуры этого типа, наряду с метатекстом, создают каркас рассуждения, причём не только фиксируют поворотные пункты мысли, но и продвигают рассуждение вперёд. Смена утвердительной интонации на вопросительную позволяет оживить внимание читателя, восстановить ослабший контакт с ним, внести разнообразие в авторский монолог, создав иллюзию диалога.

Объективация - это отголосок сократического диалога - распространённого в эпоху античности, способа установления истины путем предложения вопросов мнимому собеседнику, обычно образованному современнику. Только диалог, как полагали древние, мог привести к постижению абсолютной истины.

Риторическим восклицанием называется показное выражение эмоций.

В письменном тексте эта псевдоэмоция оформляется графически (восклицательным знаком).

У В.П.Астафьева в «Затесях», например, восклицание используется для того, чтобы читатель уловил радость, восклицание от того, что в русских сёлах «Есенина поют!», что нет ничего лучше, чем русская поэзия в лице С.Есенина:

«…Смолкни, военная труба! Уймись, велеречивый оратор! Не кривляйтесь, новомодные ревуны! Выключите магнитофоны и транзисторы, ребята! Шапки долой, Россия! Есенина поют!» («Затеси», стр. 364-365).

Выражение эмоций в текстах может обозначаться различными способами:

«Думаю: верно, это тот самый князь! Смотрю: боже мой! Он самый и есть, князь Гаврила! Вот встреча! Кричу ему: «Князь! Дядюшка!» (Ф.М.Достоевский, «Дядюшкин сон», стр. 15).

Либо:

«Ай да Зина! Согласилась - таки, наконец! Значит, и на твою головку действуют иные расчёты! Перспективу-то я ей выставила заманчивую! Тронула! Но только ужас, как она хороша сегодня!» (там же).

На фонетическом уровне проявление стилистической фигуры градации возможно, поскольку при произнесении речи может возрастать громкость голоса, а на письме громкость можно выразить при помощи пунктуационного средства - восклицательного знака. Кроме того, как отмечают Т.Г. Хазагеров и Л.С. Ширина, градация «имеет несколько интонационных центров с характером повышения или понижения тона». В связи с этим можно говорить о градации фонетической (интонационной):

« - Зинаида Афанасьевна!

- Зинаида Афанасьевна!!

- Зинаида Афанасьевна!!!» (Ф.М.Достоевский, «Дядюшкин сон», стр. 118).

В данном примере одинаковые словосочетания, идущие друг за другом должны произноситься с разной степенью громкости, что выражается одним, двумя и тремя восклицательными знаками.

О проявлении градации на фонетическом уровне в связи с громкостью и высотой звука рассуждает Э.М.Береговская. «Прямой аналогией восходящей и нисходящей градации в музыке являются crescendo и diminuendo - постепенное нарастание и убывание громкости звука, локальное выделенное в музыкальном произведении. Такую же прямую аналогию восходящей и нисходящей градации, но построенную на постепенном повышении или понижении высоты звука, представляет собой локализованный хроматический звукоряд».

Восклицательной интонацией в поэзии часто пользуется М.Цветаева. По мнению Н.С.Валгиной: «Захлёбывающаяся речь, энергичность и стремительность - эти качества цветаевского слога всецело связаны с концентрированной подачей мысли. Поэт как бы захлёбывается в этом бурном потоке». Отсюда резкость и энергия выражения, многочисленные восклицания, переходящие в крик:

« Любят - думаете? Нет, рубят

Так! нет - губят! нет - жилы рвут!

О, как мало и плохо любят!

Любят, рубят - единый звук

Мертвенный!» (М.Цветаева, «Ариадна»)

Эти восклицания в рвущейся посредством резких пауз строке создают огромный накал в стихе, сообщают словам величайшую силу эмоционального звучания.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что такие приемы как дубитация, объективация, риторические вопросы, а также восклицания выполняют одинаковые функции: экспрессивно-выделительную, эмоционально-оценочную и экспрессивную.

§5. Графическая сегментация как фигура рубленой прозы: опыт описания

Сущность изобразительно-выразительных средств языка заключается, во-первых, в том, чтобы привлекать и удерживать внимание читателя за счет необычного, ненормативного построения, а, во-вторых, в том, чтобы при помощи определенных способов сочетания слов создать в воображении “картинку”, образ, представление.

На текстовом уровне, как полагают исследователи, например, И.В.Пекарская, фигуры выполняют только функцию усиления выразительности, тогда как прочие фигуры - фонетические, лексические и грамматические усиливают изобразительность речи.

В комплексе конструкций рубленой прозы, построенных по принципу сегментации, Чуруксаева выделяет фигуру графической сегментации, которая является маргинальной, так как принадлежит одновременно и к области текста в целом, и к области графики. Лингвистические средства используются для создания образа, который воспринимается не сознанием, а непосредственным органом восприятия - глазами читателя. Например:

«Я с изумлением читал вывески. Их было три. На левой воротине строго блестела толстым стеклом солидная вывеска с серебряными буквами:

На правой воротине сверху висела ржавая жестяная табличка: «Ул. Лукоморье, д. № 13, Н.К.Горыныч», под ней красовался кусок фанеры с надписью чернилами вкривь и вкось:

КОТ НЕ РАБОТАЕТ

Администрация»

(Стругацкие, «Понедельник начинается в субботу»).

Собственно графические средства (рамка, различные кегли и шрифты, выделение жирным шрифтом, выравнивание по центру) соединяются с абзацным членением и создают зрительный образ вывески, перенесенной на книжную страницу.

Подобный пример видим у В.В.Маяковского:

В этом самом году,

в этот день и час,

под землёй,

на земле,

по небу

и выше -

такие появились

плакаты,

летучки,

афиши:

Обычно подобное “рисование словом” используется для изображения графических объектов, существующих в действительности: вывесок, документов, надписей на различных носителях.

Явление графической сегментации встречается с давних пор, и не только в отечественной литературе. Один из самых ярких примеров мы встречаем в знаменитом романе Александра Дюма «Граф Монте-Кристо», это текст завещания кардинала Чезаре Спада, восстановленный аббатом Фариа:

«Сего 25 апреля 1498 года, бу

Александром VI и опасаясь, что он не

пожелает стать моим наследником и его

и Бентивольо, умерших от яда,

единственному моему наследнику, что я зар

ибо он посещал его со мною, а именно в

как Монте-Кристо, все мои зол

ни, алмазы и драгоценности; что один я

ценностью до двух мил

найдет его под двадцатой ска

малого восточного залива прямой линии. Два отв

в этих пещерах; клад зарыт в самом даль

каковой клад завещаю ему и отдаю в по

единственному моему наследнику.

25 апреля 149

Чез…»

«Сего 25 апреля 1498 года, бу…дучи приглашен к обеду его святейшиством Александром VI и опасаясь, что он не довольствуясь платою за кардинальскую шапку, пожелает стать моим наследником и го…товит мне участь кардиналов Капрара и Бентвиольо, умерших от яда… объявляю племяннику моему Гвидо Спада, единственному моему наследнику, что я зар…ыл в месте, ему известном, ибо он посещал его со мною, а именно в пещерах остров-ка Монте-Кристо, все мои зол…отые слитки, монеты, кам-ни, алмазы и драгоценности; что один я… знаю о существовании этого клада, ценностью до двух мил…лионов римских скудо, и что он найдет его под двадцатой ска…лой, если идти от малого восточного залива прямой линии. Два отв…ерстия вырыты в этих пещерах: клад зарыт в самом даль…нем углу второго отверстия; каковой клад завещаю ему и отдаю в по…лную собственность, как единственному моему наследнику.

25 апреля 149…8 года

Чез…аре Спада.»

При создании иллюзии обгоревшего листа писателем использованы: абзацное членение в качестве базовой фигуры, а также усеченные конструкции: последовательная апозиопеза, интерзиопеза. Причем усеченные конструкции накладываются на внутрисловную сегментацию, так как местами фраза разрывается на середине слова.

Современные писатели творчески модифицируют открытие Дюма, например, М.Веллер в своем рассказе «Лодочка» добивается эффекта намокшего листа бумаги и стершихся в результате этого фрагментов текста при помощи усеченных высказываний, абзацного членения и внутрисловной сегментации, а также чисто графическим средством - позиционированием строчек на странице.

«… Мальчишки пускали в пруду бумажные кораблики, они скользили по черно-литой плоскости. Один достиг берега около меня. Я поднял его, размокшая бумага развернулась; чернила расплылись на ней.

«…место рождения: 14 авг. 1900 г., с. Ольговка бывш.

Екатеринославской губернии (Днепропетровская обл.)

Партийность, год вступления: член КПСС с 1919г.

…нер-экономист, Ленинградский по

…титут в 1930 г.

немецким - объясняюсь

…в 1956 г.

Жена: XXX

Дочь: XXX

…густ 1917г. - рассыльный страховой акц

…ства «Волга».

…18 - 2/II-1920 - боец 270 стрелкового полка 24 Пролет

… таря ревтрибунала 2 Донской

дивизии…»

Явление графической сегментации еще предстоит подробно исследовать, в том числе и затем, чтобы точнее определить его месторасположение в поле «Рубленые конструкции». Любопытно будет проследить соотношение графической сегментации и каллиграммы - стихотворения, графическая форма которого в какой-то мере напоминает описываемый предмет.

§6. Обозначение лица закавыченным словом

Газетный текст, как впрочем, и любой другой письменный текст, не отвечает требованиям полноценной, канонической ситуации общения. В нем, прежде всего, отсутствует единство места и времени: момент создания газетного текста не совпадает с моментом его восприятия, а пишущий и читающий не располагают единым полем зрения. Вместе с тем именно газетный текст, в отличие от всех других видов текста, художественного в том числе, стремится преодолеть эту неполноценность и добивается, пусть даже иллюзорного, эффекта синхронного общения. Это становится возможным, во-первых, благодаря установке средств массовой информации на мгновенное реагирование, что как бы устраняет дистанцию во времени. Во-вторых, - благодаря использованию в тексте эгоцентрических средств языка, которые раскрывают перед читателем автора публикации и тем самым устраняют элемент обезличенности в ситуации заочного общения. К числу наиболее ярких средств этого типа применительно к газетному тексту следует, в первую очередь, отнести факультативные, необязательные, смысловые кавычки.

Как образно заметил Б.А.Успенский, факультативные кавычки - это джокер, который может принимать в принципе любое значение: с их помощью пишущий сигнализирует, что данное слово употреблено в необычном или переносном значении, использовано иронично, извлечено из чуждого автору лексикона или из пассивного словаря.

Например:

«…Прогресс, который мы клянем за беды и прорухи всякие, подарил современному человеку и внешние преимущества перед предками, дал возможность “запросто”приобщиться к чудесам века и к Великому Искусству тоже». (В.П.Астафьев. «Затеси». с. 361).

Или:

«С ним [Путиным В.В.], может быть, и не сделаешь грандиозных реформ, но зато можно не бояться непонятных “рокировочек” и “загогулин” (АиФ, № 6, 2001г.)

В силу этого основными функциями факультативных кавычек, следует признать кульминативную (выделительную), модальную (оценочную) и метаязыковую.

Благодаря первой функции, автор привлекает особое внимание читателей к закавыченному слову, делает это слово эмоционально-экспрессивной и смысловой кульминацией отдельного высказывания и текста в целом.

Вторая функция позволяет автору весьма экономно выразить своё отношение, как правило отрицательное, ироничное, к референту данного слова.

Наконец, третья функция, метаязыковая, “спасает” пишущего от ответственности за использование грубых, бранных, стилистически маркированных слов. Кавычки в данном случае - оценка пишущим самих языковых средств.

Глава 2. Разновидности графона, связанные со знаками пунктуации

§1. Тире

Валгина Н.С, в статье «Актуальные проблемы современной русской пунктуации» отмечает: «Наблюдения показывают, что особую активность в создании оригинальной пунктуации проявляет тире, отчасти многоточие. Но, например, запятая, точка с запятой так жестко привязаны к грамматике текста и смысла, что отклонения здесь нарушают сами основы функционирования знаков, и потому скорее будут восприняты как «ошибки», нежели как авторские стилемы. Тире же способно занимать самые разнообразные и неожиданные позиции в предложении и даже за его пределами». (Валгина Н.С. Актуальные проблемы современной русской пунктуации).

В данном разделе курсовой работы я постараюсь доказать на примерах правоту суждений Валгиной Н.С., в том, что тире является не только пунктирным знаком для интонационной характеристики речи, но и графическим средством выразительности.

Широта применения тире, видимо, связана с изначальной неграмматичностью этого знака. Его функциональный потенциал из другой сферы - смысловые нюансы, ритмика текста, интонация. А это как раз то, что выявляет авторскую стилистику, его особую манеру, оригинальность выражения смысла произведения. Функциональная нагруженность тире отчасти приводит к некоторой размытости его конкретных значений. Но как раз это его качество и позволяет разным авторам использовать его по-своему. Известно, например, пристрастие М.Горького и М.Цветаевой к тире. Однако тире М.Цветаевой и тире М.Горького - это фактически разные тире, поскольку эффект, достигаемый знаком у разных авторов, разный, и место его расположения тоже разное.

Есть писатели, для которых знаки препинания столь же весомы и избирательны, как и слова или сочетания слов в структуре текста. Они, знаки, значимы для них как некие ориентиры, способные передавать сам процесс размышления, мысли на ходу, эмоциональный настрой в момент создания текста. Оригинальность письма таких писателей не исчерпывается вербальными средствами. Создаётся впечатление, что их недостаточно для выражения искомого смысла, нюанса интонации. Особенно ощущается такая “недостача”, когда вербальный текст идёт не размеренным, литературно слаженным потоком, а с частными перебоями, с некоторыми грамматическими нестыковками. Тогда роль знаков значительно повышается. Они становятся функционально перегруженными, словно взяли на себя чужую, дополнительную ношу. Такая пунктуация, в прямом смысле авторская, отражает индивидуальность пишущего, помогает выявить его интеллектуальную и эмоциональную особость.

Естественно, что речь идёт о пунктуации, далёкой от регламентированной правилами. Однако это вовсе не значит, что мы имеем дело с особой, понятой пунктуацией. Знаки остаются вполне узнаваемыми, но в то же время становятся функционально обогащёнными. За счёт чего происходит такое обогащение, причем в оригинально индивидуальном применении? На этот вопрос Валгина отвечает так: «Чаще всего за счет использования знака в позиции, не предусмотренной правилами. Ясно при этом, что нельзя сместить одновременно позиции всех знаков пунктуации, например, запятой, точки с запятой, тире и двоеточия. Такое смещение никак не могло бы быть осмыслено, поскольку нарушена была бы системность пунктуации, что в свою очередь привело бы к разрушению основ пунктуации». (Валгина Н.С. Актуальные проблемы современной русской пунктуации).

Главный секрет авторского применения знаков - в их избирательности: отдельные знаки или - чаще - только один из знаков становится излюбленным, словно автор оказал ему своё особое предпочтение, пристрастие. И в результате - избираемый знак стоит там, где надо и не надо (с точки зрения правил!), и только там, где надо (с точки зрения автора). Причём это “надо” оказывается довольно частым и в разных ситуациях.

В курсовой работе особое место занимает использование тире М.Цветаевой.

Трудно рассказать о многогранности стилистических функций знаков препинания у М.Цветаевой. Наиболее яркие приметы цветаевского пристрастия к тем или иным знакам можно свести в некую систему, выявляющую основные черты её поэзии. Это, во-первых, предельная, до отказа, уплотнённость речи, концентрированность, сгущение мысли до “темноты сложности”, как сама Цветаева называла усложнённость стихотворного языка. Во-вторых, это взволнованность речи и такая напряженность, когда стих начинает, как бы захлёбываться, сбиваться в ритме, в размере.

У Цветаевой: смысл затемняется из-за чрезмерной сжатости изложения. И вот тогда автору на помощь приходят знаки. Они буквально творят чудеса. Напряжённость содержания как нельзя лучше снимается знаками, которые “разводят” слова, указывая на пропуски между ними, создавая значимое отсутствие звеньев повествования, и именно знаки здесь помогают уловить незримо существующую связь между имеющимися словами - частями высказываний.

Возьмём, например, «Стихи к сыну»:

Ни к городу и ни к селу -

Езжай, мой сын, в свою страну, -

В край - всем краям наоборот! -

Куда назад идти - вперед

Идти, особенно - тебе,

Руси не видывавшее

Дитя моё…Моё? Её -

Дитя!

И далее:

Нас родина не позовёт!

Езжай, мой сын, домой - вперед -

В свой край, в свой век, в свой час, - от нас -

В Россию - вас, в Россию - масс,

В наш - час - страну! в сей - час - страну!

В на - Марс - страну! в без - нас - страну!

(М.Цветаева, «Избранные произведения»).

В этих стихах, сжатых по форме, бездна содержания, выстраданного и выплаканного, - тоска по безвозвратно потерянной родине, горечь от сознания того, что новая Россия отринет тех, кто восставал против неё, и уверенность, что она должна стать родиной для их детей, для её сына… Этот подтекст, т.е. глубину смысла, помогают передать знаки - их много, почти столько же, сколько и слов. И особенно активно здесь тире, указывающее на прямые пропуски (особенно - тебе; назад идти - вперед идти), и на подчёркнутое выделение наиболее значимых частей (ни к городу и ни к селу; всем краям наоборот; вперёд; от нас), и на отграничение слов с целью придания им определительного значения (в Россию - вас, в Россию - масс).