Исследование семантических, структурных и функциональных особенностей разрешения и запрещения в современном английском языке

7

Содержание

Введение

1. Речевые акты разрешения и запрещения как типы директивных речевых актов

1.1 Общая характеристика директивных речевых актов

1.2 Классификация директивных речевых актов

1.3 Способы выражения директивных речевых актов

2. Особенности речевых актов разрешения и запрещения

2.1 Общая характеристика речевых актов разрешения и запрещения

2.2 Способы выражения разрешения в английском языке

2.3 Способы выражения запрещения в английском языке

Заключение

Список литературы

Список использованных произведений

Введение

В языкознании 40-50-х годов прошлого века широкое распространение получили структурные методы изучения языка, лингвистическим обоснованием которых служил известный тезис Ф.Соссюра - «единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассмотренный в себе и для себя». Постепенно развитие науки о языке вело к осознанию некоторой ограниченности теорий, отдающих приоритет имманентному характеру языковых явлении. Центр внимания лингвистов неуклонно перемещался в сторону речевой деятельности, в плоскость изучения связей языка со структурой мышления, с психологией человека и его социальный статусом, в область коммуникативных намерений говорящих.

В последнее время одной из наиболее актуальных тем лингвистических прикладных исследований стала теория речевых актов. Объектом исследования лингвистов выступает акт речи - произнесение говорящим высказывания в коммуникативной ситуации, в непосредственном общения со слушающим. Научное значение теории речевых актов состоит в том, что стало возможным оптимизировать изучение важнейшего аспекта речевой деятельности, который ранее не получал должного освещения и который можно сформулировать таким образом: весь смысл речевого общения выявляется наиболее ярко и полно только с учетом конкретной коммуникативной ситуации.

Необходимо, однако, вспомнить, что еще в 20-30-х годах ХХ века выдающиеся отечественные ученые Е. Д. Поливанов, Л. В. Щерба, Д. П. Якубинский создали ряд новых направлений в осмыслении многообразных функций языка в обществе. Теория высказывания М. М. Бахтина, теория речевого взаимодействия В. Н. Волошинова, теория речевой деятельности, основанная на психологической теории Выготского - Леонтьева, сыграли важную роль в становлении социальной лингвистики.

Такие постулаты, как: "Слово ориентировано на собеседника"; "Слово является двусторонним актом... оно является именно продуктом взаимоотношений говорящего со слушающим"; "Всякое понимание диалогично" и т. д. - лежат в основании современных направлений исследования речевой деятельности. В связи с ростом интереса к социальным аспектам языка и речи, работы отечественных языковедов вновь привлекают внимание широкой научной общественности.

Заметный след в теории речевого общения оставили американские лингвисты Э. Сепир и К. Пайк, которые подняли вопрос о целесообразности изучения языка сквозь призму речевого поведения.

Сильнейшим импульсом для развития теории речевой деятельности послужили работы английских философов Дж. Серля и Дж. Остина [Cерль, 1986; Остин, 1986].

Теория речевых актов возникла и сформировалась в рамках лингвистической философии, прежде всего в работах представителей оксфордской школы (Дж. Остин, П. Стросон) и близких к ним философов (Дж. Серль и другие). Создателем теории речевых актов стал английский философ Дж. Остин. Основные идеи новой теории он изложил в лекциях, прочитанных в Гарвардском университете в 1955 г. В 1962 г. они были опубликованы отдельной книгой под названием "How to do things with words" (Oxford; в русском переводе "Слово как действие"). Обратив внимание на совершенно конкретное явление, которое он назвал перформативным высказыванием, Остин выделил свойство перформативности и далее обобщил его для всех высказываний. Он рассмотрел понятие речевого акта и разложил его на три сущности: локутивный, иллокутивный и перлокутивный акты. Основное внимание Остин и его последователи сосредоточили на иллокутивном акте. Дж. Остин построил классификацию речевых актов, в основу которой легло понятие цели.

Дж. Серль предпринял попытку эксплицировать правила, управляющие речевым актом, а также описать механизмы передачи намерения от говорящего к слушающему в процессе коммуникации.

Теория речевых актов явилась одним из самых принципиальных шагов при переходе от описания семантического значения к значению прагматическому. Теория речевых актов, будучи разделом семантики, стала одним из источников современной прагматики.

В основу теории Дж. Остина легло понятие речевого акта - минимальной единицы речевого общения. Речевым актом называется производство конкретного предложения в условиях реальной речевой коммуникации. Такое понятие речевого акта совпадает с современным пониманием термина "высказывание".

Дж. Остин предложил рассмотреть раздельно три грани речевого акта и даже говорил о трех разных типах актов: локутивном, иллокутивном и перлокутивном.

Локутивным называется собственно акт говорения, или, точнее, произнесения.

Локутивный акт сопровождается осуществлением иллокутивного акта. Для иллокутивного акта характерны намеренность, целенаправленность и конвенциональность. Иллокутивный акт осуществляется в ходе говорения и противопоставлен самому говорению. Именно иллокутивный акт и стал основным объектом исследования, и часто, говоря о речевом акте, имеют в виду именно эту его сторону - иллокутивный акт.

Локутивный, и иллокутивный акты могут играть служебную роль. Это происходит тогда, когда говорение осуществляется с целенаправленным намерением воздействовать на мысли и чувства слушающих. Эту сторону речевого акта Дж. Остин назвал перлокуцией, или перлокутивным актом.

Таким образом, можно определить три типа актов в зависимости от точки зрения рассмотрения речевого акта. Целостный речевой акт, рассматриваемый с точки зрения его субстанции и языкового состава, - это локутивный акт. Иллокутивным же актом называется речевой акт, рассматриваемый с точки зрения его цели и условий реализации. Наконец, перлокутивным называется речевой акт, рассматриваемый с точки зрения его результата и воздействия на слушающих.

П. Стросон, обобщая наблюдения Дж. Остина, назвал основным критерием отличия иллокутивного акта от локутивного наличие признака целенаправленности. Основным же признаком, отличающим иллокутивный акт от перлокутивного, является его конвенциональность.

Выделение различных иллокутивных сил и создание соответствующей этим силам классификации иллокутивных актов стали одной из основных задач теории речевых актов.

Первая классификация принадлежит Дж. Остину. Он исходил из предположения, что наличие того или иного перформативного глагола (способного в первом лице единственного числа настоящего времени действительного залога породить перформативное высказывание) означает существование соответствующей иллокутивной силы. При таком понимании перформативные глаголы эксплицируют различные иллокутивные силы.

Таким образом, Дж. Остин пришел к следующей процедуре, целью которой является классификация иллокутивных актов. Сначала выделяются все перформативные глаголы, а затем они разбиваются на классы. Эти классы и представляют одновременно классификацию перформативных глаголов и иллокутивных актов.

В результате такой процедуры Дж. Остин выделил пять классов. Он назвал их: вердиктивы; экзерситивы; комиссивы; бехабитивы; экспозитивы.

Дж. Остин признает, что у его классификации есть определенные недостатки. Так, не всегда очевидны границы между классами. Один и тот же иллокутивный акт может попасть сразу в несколько классов, такое совмещение особенно характерно для экспозитивов.

Данная классификация подверглась и внешней критике. Ее упрекали в расплывчатости формулировок, а главное, в привязке классов к перформативным глаголам, т. е. по существу к конкретному языку, в то время как необходима универсальность классификации иллокутивных актов. Наиболее жестко критиковал классификацию Остина Дж. Серль. Он настаивал на различении классификации перформативных глаголов и иллокутивных актов и на введении более строгих оснований классификации.

Дж. Серль предложил свою классификацию иллокутивных актов, которая является наиболее представительной и в определенной степени общепринятой.

В основу своей классификации Дж. Серль положил 12 критериев, среди них - три основных: иллокутивная цель, направление приспособления и выраженное психологическое состояние. Иллокутивная цель - это главная часть иллокутивной силы, но она не исчерпывает ее. Так, иллокутивная цель просьб и приказаний совпадает: они представляют собой попытку побудить слушающего что-то сделать. Иллокутивные же силы у них различаются.

Второй основной критерий различает два направления иллокутивных актов: приспособление слов к миру, и наоборот. Приспособление слова к реальности происходит, например, в утверждениях, описаниях и т. д. Приспособление реальности к словам происходит в требованиях, приказаниях и др.

Психологические состояния типа намерения, желания, убеждения и т. д. оказываются условием искренности речевого акта.

Основываясь на этих и некоторых других критериях, Дж. Серль осуществляет классификацию иллокутивных актов, независимую от конкретного языка. Он выделяет пять базисных типов: репрезентативы (или ассертивы), директивы, комиссивы, экспрессивы и декларации.

Попытки создания новых классификаций иллокутивных
актов сводятся по сути дела к различным модификациям классификаций Дж. Остина и Дж. Серлья [Cерль, 1986; Остин, 1986].

Дидактические исследования, в русле идей Серля и Остина были продолжены представителями Бирмингемской школы лингводидактики. Так, Дж. Синклер и М. Култар, опираясь на социолингвистические концепции речевого общения, на работы Харриса, Халлидея и Лабова, на теорию речевых актов Серля и Остина, создали специальную методику анализа "естественного" диалога и диалога на занятиях по иностранному языку.

Данная работа исследует побуждение, которое рассматривается как речевое действие - директивный речевой акт. Директивы служат для того, чтобы добиться совершения чего-либо от слушающего. Для них характерно приспособление реальности к словам, а выражаемое психологическое состояние - желание. Их пропозициональное содержание состоит в том, что слушающий совершит в будущем некое действие. Сюда относятся и вопросы, и приказы, и просьбы и др.

Мы трактуем директивный акт как функционально-прагматическое поле, имеющее план содержания - коммуникативную интенцию говорящего, и план выражения - разнообразные языковые и речевые средства передачи директивной иллокутивной цели.

Прагматические типы директивных речевых актов многочисленны и разнообразны и в последние годы выделены ряд типов директивных актов, особенности и способы выражения каждого из них еще недостаточно полно изучены. Это объясняет актуальность данной работы.

Объектом данной дипломной работы являются директивные речевые акты.

Предметом исследования являются речевые акты запрещения и разрешения в английском языке.

Целью данной дипломной работы является исследование семантических, структурных и функциональных особенностей разрешения и запрещения в современном английском языке.

Поставленная цель предопределила следующие задачи:

1. Изучение функций, структур и лексического наполнения директивных речевых актов в английском языке;

2. Анализ особенностей реализации побуждения и реакции на него в английской коммуникативной культуре;

3. Выявлением особенностей речевых актов разрешения и запрещения.

4. Выявление способов выражения разрешения и запрещения в английском языке.

Для решения поставленных задач использовались следующие научно-исследовательские методы:

- изучение и анализ научной литературы по проблеме исследования;

- метод контекстуального анализа;

- статистический метод.

Практическое значение состоит в возможности использования материала в курсах лексикологии, стилистики и перевода и грамматики.

Материалом исследования послужили англоязычные произведения, общим объемом…… страниц.

Работа состоит из введения, двух глав и заключения, списка литературы и списка анализируемых произведений. Во введении обосновывается актуальность проводимого исследования, формулируется его цель и задачи.

В первой главе рассматривается общая характеристика, классификация и способы выражения директивных речевых актов. Вторая глава посвящена общей характеристике речевых актов разрешения и запрещения, а также их способов выражения в современном английском языке.

1. Речевые акты разрешения и запрещения как типы директивных речевых актов

1.1 Общая характеристика директивных речевых актов

В самом общем виде директивный речевой акт (ДРА) определяется как «выражение волеизъявления говорящего, направленное на каузацию деятельности адресата» [Skinner, 1957], что означает, что в логической структуре ДРА есть компонент воли -- Да будет так! (So be it!) [Lyons, 1977: 571]. С точки зрения иллокутивной цели «директивы представляют собой попытки... со стороны говорящего добиться того, чтобы слушающий нечто совершил» [Серль, 1986: 182]. Другими словами, особенность ДРА состоит в том, что они направлены на то, чтобы изменить окружающий мир с помощью речевых действий, их цель «сделать так, чтобы мир соответствовал словам» [Серль, 1986: 172].

ДРА можно характеризовать как двусторонний инициативный универсальный (первичный) РА. Это означает, что ДРА встречается в обычных, неинституализированных ситуациях общения в любой национально-культурной общности. ДРА знаменует начало речевой интеракции в диалогическом единстве, для успешной реализации которой требуется ответная реакция со стороны адресата. Ожидаемая реакция адресата состоит в том, чтобы он выполнил каузируемое действие либо способствовал его выполнению [Храковский, Володин, 1986: 12]. Если адресат следует принципу кооперации, т. е. ведет себя в соответствии с ожиданиями говорящего и выполняет действие, интеракция имеет минимальную протяженность: ДРА > выполнение действия. Если адресат ведет себя «некооперативно» и отказывается выполнить каузируемое действие, то интеракция может протекать по двум возможным направлениям:

а) говорящий принимает отказ и интеракция заканчивается,

б) говорящий не принимает отказа и настаивает на выполнении желаемого действия.

ДРА представляет собой коммуникативную ситуацию, в которой, как и в любой коммуникативной модели, наличествуют говорящий, слушающий (или адресат) и высказывание. С другой стороны, ДРА является отражением побудительной ситуации, которая включает следующие компоненты: источник побуждения [Бирюлин, 1987: 17], потенциальное действие или состояние, исполнитель потенциального действия и акт побуждения. Для анализа директивов необходимо учитывать как коммуникативную, так и побудительную ситуации и соответственно выделять первичные коммуникативные роли -- говорящего, адресата и учитывать вторичные коммуникативные роли -- прескриптора, исполнителя. Кроме того, для описания ДРА существенной оказывается еще одна роль -- роль лица, ответственного за принятие решения совершать или не совершать действие, к которому побуждает высказывание, Е. Девис называет эту роль Decider [Davies, 1979: 48] и связывает ее с понятием авторитетности занимаемой позиции. Действительно, решение о реализации потенциального действия принимается тем участником коммуникации, который занимает приоритетную позицию в данном речевом акте. Признак приоритетности/неприоритетности используется для характеристики говорящего и адресата в работе А. Дорошенко и определяется как «позиция в социально-ролевой структуре коммуникативного акта в зависимости от наличия/отсутствия полномочий распоряжаться действиями другого лица» [Дорошенко, 1985: 18]. Данное определение можно принять за основу, если уточнить два его положения. Во-первых, право распоряжаться действиями другого лица распространяется лишь на те сферы, где деятельность коммуникантов строго регламентируется субординативными отношениями -- армия, флот и т. п. В других сферах одно лицо может лишь контролировать исполнение действия другого лица. Во-вторых, в ДРА просьбы право распоряжаться чьей-либо деятельностью принадлежит адресату (т. е. адресат находится в приоритетной позиции), однако воля адресата распространяется не на действия другого лица, а на свои собственные. Точнее было бы говорить не о функции распоряжения, а о функции контроля за исполнением действия, т. е. о праве принятия решения об исполнении действия. И не только действия, касающегося другого лица, но и своего собственного. Таким образом, принимая в целом понятие приоритетности/неприоритетности как весьма существенное для дифференциации ДРА, можно предложить следующую его формулировку: приоритетность/неприоритетность -- это позиция в иерархии отношений между коммуникантами в речевом акте, которая определяется наличием/отсутствием полномочий контролировать исполнение действия, к которому побуждает высказывание. Приоритетность является не абсолютным, а относительным признаком одного из участников коммуникативного акта и может характеризовать как говорящего, так и адресата, как исполнителя, так и субъекта побуждения (прескриптора) независимо от их статусных и позиционных ролей [Беляева, 1992: 11].

В ДРА можно выделить три апекта: семантический, синтаксический и прагматический.

Семантический аспект ДРА составляет пропозициональное содержание высказывания, называющее характеризующее потенциальное действие, которое предстоит совершить исполнителю. Будущее действие можно характеризовать по двум параметрам: а) с точки зрения его содержания: действие физическое, речевое, ментальное, социальное и т. п., б) с точки зрения его характера: трудное/легкое, срочное/несрочное, желательное / нежелательное, деликатное / обычное и т. п.

Синтаксический аспект ДРА составляет формальная сторона выражения коммуникативной интенции. План выражения РА можно характеризовать а) по линии средств выражения, т. е. с точки зрения того, каков лингвистический статус структурных вариантов выражения директивной иллокутивной цели, б) по линии способа выражения директивной иллокуции, т. е. с точки зрения того, являются ли данные средства прямыми или косвенными, эксплицитными или имплицитными, конвенциональными или неконвенциональными.

Прагматический аспект ДРА включает целый ряд факторов экстралингвистического, точнее, социолингвистического характера:

а) распределение первичных и вторичных коммуникативных ролей между участниками РА. Каждый участник РА может быть одновременно носителем двух или трех коммуникативных ролей. Например, в ДРА предложения говорящий является прескриптором и исполнителем потенциального действия;

б) распределение социальных ролей между коммуникантами;

в) характер межличностных отношений, который определяется в зависимости от степени социально-психологической дистанции между коммуникантами;

г) отношение коммуникантов к потенциальному действию. Действие может быть охарактеризовано по двум параметрам: бенефактивности, т. е. соответствия интересам одного из коммуникантов, и желательности. Одно и то же действие может быть одновременно бенефактивным и желательным с точки зрения одного из коммуникантов (например, в ДРА просьбы) или бенефактивным, но нежелательным (в ДРА совета), наконец, действие может быть желательным для одного из коммуникантов и нежелательным для другого (например, в ДРА мольбы, запрещения).

Каждый из участников ДРА имеет свой «прагматический паспорт», который содержит все его существенные прагматические характеристики.

Согласно основному тезису теории речевых актов для реализации любого речевого акта необходимо соблюдение определенных условий успешности (felicity conditions), которые должны включать:

а) пропозициональное содержание,

б) предварительные условия,

в) условие искренности,

г) существенное условие [Беляева, 1999: 12].

Для директивов условия успешности заключаются в следующем.

Подготовительные условия:

1 С способен совершить А

2 С не станет выполнять действие, не будучи побуждаем к этому

Условие искренности:

Г хочет, чтобы С сделал А

Условие пропозиционального содержания:

Г предицирует будущее действие С

Существенное условие:

Попытка Г побудить С сделать А

(С -- слушающий, Г -- говорящий, А -- каузируемое действие).

Перечисленные условия распространяются на все ДРА и в силу этого отличаются большой степенью обобщенности (все эти условия могут относиться и к неречевым действиям, например жестам, мимике, побудительным выкрикам). Для разработки прагматической типологии ДРА необходимо конкретизировать имеющиеся и добавить новые параметры, чтобы обеспечить дифференциацию ДРА и определить специфику каждого из них.

В качестве дополнительных параметров определения ДРА можно рассматривать мотивацию и прагматические пресуппозиции, касающиеся сферы говорящего и сферы адресата и их отношения к потенциальному действию. Эти факторы являются существенными не только для построения типологии ДРА, но и для определения правил выбора формы выражения ДРА.

1.2 Классификация директивных речевых актов

Как было определено выше, общим коммуникативным назначением директивного акта является стремление говорящего побудить адресата совершить действие или изменить состояние. Вместе с тем в каждой конкретной ситуации общения ДРА может расцениваться по-разному: как приказ, как просьба, как совет, разрешение, мольба, запрещение и т.п. Этот достаточно очевидный феномен подтверждается и тем, что ДРА может быть введён или прокомментирован или передан глагольными предложениями, раскрывающими и конкретизирующими коммуникативно-целевой смысл РА.

Прагматическая типология директив может быть построена с различной степенью детализации в зависимости от избираемых в качестве основы классификации признаков.

Анализ описанных в лингвистической литературе конкретных разновидностей директивных высказываний и ситуаций позволил выделить три основных типа директив:

1) прескриптивных, т.е. предписывающих действие адресата;

2) реквестивных, т.е. побуждающих к действию, совершаемому в интересах говорящего;

3) суггестивных, т.е. выражающих совет.

Для описания различий между этими типами ДРА оказалось необходимым и достаточным использовать три грамматических признака:

а) облигаторности выполнения действия для адресата,

б) бенефактивности действия для одного из коммуникантов,

в) приоритетности положения говорящего или адресата.

Данные признаки составляют основу изменения плана содержания директивов. Типовые комбинации значений этих продуктов составляют типы прагматических контекстов, которые представлены в таблице 1.

Таблица 1 Типология директивных речевых актов

		Типы ДРА
	Прескриптивы	Реквестивы	Суггестивы
Облигаторность действия	+	-	-
Приоритетность говорящего	+	-	+
Бенефективность действия для говорящего	О	+	-

Каждый тип ДРА характеризуется своим набором значений данных продуктов. Прескриптивы - облигаторность выполнения действия, приоритетность позиции говорящего. Реквестивы - приоритетность адресата, необлигаторность действия, бенефиктивность говорящего. Суггестивы - приоритетность говорящего, необлигаторность и небенефективность действия для адресата. Данные комбинации продуктов можно назвать прагматическим контактом, который отражает прагматически релевантные признаки коммуникативной ситуации. В зависимости от типа прагматического контекста любые по форме высказывания получают определенную прагматическую интерпретацию. Например, императивное предложение “Wright!” в прескриптивном контексте интерпретируется как приказ, в суггестивном - как совет, в реквестивном - как просьба.

Каждый тип ДРА включает несколько разновидностей ДРА, для которых выделенные признаки являются основополагающими. Кроме того, каждый тип характеризуется своим набором различительных признаков, позволяющими дифференцировать ДРА внутри данного типа. Существенными для дальнейшего анализа являются следующие признаки: мотивы побуждения, желательность / нежелательность действия, участие / неучастие в выполнении каузируемого действия, содержание действия, характер предписывающий инстанции (источника побуждения), сфера коммуникативности.

I Прескриптивные ДРА. Прескриптивы характеризуются облигаторностью, выполнения действия для адресата, приоритетностью позиции говорящего. Признак бенефективности действия в данном типе ДРА нерелевантен. Исполнителем каузируемого действия является адресат. Источником побуждения может выступать как отдельное лицо, занимающее определенную социальную позицию (позицию авторитета), так и общественный институт. Адресат находится в неприоритетной позиции и не обладает правом решать вопрос о выполнении / невыполнении действия более того, невыполнение действие действия наказуемого, влечет санкции.

Существуют несколько видов прескрептиных РА: приказ, распоряжение, разрешение, запрещение, инструкция, предписание, заказ.

Речевым актом разрешения говорящий санкционирует действие, исходя из пресуппозици, что адресат желает его совершить. Таким образом, желание адресата не вступает в конфликт с намерениями говорящего.

Предписание является вариантом РА инструкции, источником побуждения в котором служат какая-либо инстанция, законодательный орган или социальный институт. Цель таких инструкций - предписаний в том, чтобы регулировать нормы поведения лиц, принадлежащих к определенной социальной или служебной категории. Любое лицо, приняв на себя определенную позиционную (ученик, студент) или ситуационную роль (пассажир, клиент), обязан следовать нормам, предписанным в деонтических инструкциях. Несоблюдение норм наказуемо.

П. Реквестивы. В реквестивных ДРА искомое для говорящего действие, совершить которое он побуждает адресата, не подлежит обязательному выполнению. Позиция говорящего в этом классе ДРА неприоритетная по сравнению по сравнению с позицией адресата. Каузируемое действие бенефактивно для говорящего и для адресата. Он же выступает как ответственный за принятие решения. К реквестивным ДРА относятся: просьба, мольба и приглашение.

1.3 Способы выражения директивных речевых актов

Для понимания механизма выражения коммуникативного намерения говорящего в ДРА важно определить возможные стратегии достижения оптимальной реализации иллокутивной цели коммуникации. С точки зрения стратегии осуществления РА можно выделить четыре способа оформления ДРА на основании признаков прямой/косвенный, эксплицитный/имплицитный.

Прямой способ выражения ДРА заключается в том, что говорящий стремится оказать определенное иллокутивное воздействие на слушателя путем использования таких языковых средств, иллокутивная сила которых легко опознается слушающим. В таких случаях «говорящий, произнося некоторое предложение, имеет в виду (means) ровно и буквально то, что он говорит» [Серль, 1986: 195]. Речевые акты, оформленные таким образом, принято называть прямыми речевыми актами: «Прямыми речевыми актами являются такие высказывания, у которых коммуникативная функция (утверждение, вопрос, побуждение) сигнализируется соответствующей синтаксической формой предложения (повествовательное, вопросительное, побудительное предложения), соответствующим перформативным глаголом или другим индексом» [Хельбиг, 1978: 16]. Cходное определение дает Б. Фрезер [Fraser, 1983: 44].

В зависимости от характера индексов иллокутивной силы можно говорить о двух формах выражения речевых актов: эксплицитном, в котором иллокутивное намерение выражено отдельным языковым элементом, и имплицитном, когда иллокутивная сила имплицитно содержится в семантической структуре языковой формы.

Прямым эксплицитным способом выражения ДРА служат перформативные глаголы в их «классическом» употреблении, т. е. в форме настоящего времени действительного залога изъявительного наклонения в сочетании с местоименнным подлежащим 1 л. ед. ч. Эти так называемые «эксплицитные перформативы» [Остин, 1986: 67], или «перформативные префиксы» [Levinson, 1983: 224], однозначно и дифференцированно определяют характер иллокутивного намерения говорящего. Например:

I strongly recommend you to stop smoking;

I apologize for being late;

I suggest that we should start immediately;

I assure you that it's true.

В зависимости от семантики перформативного глагола речевое действие говорящего квалифицируется слушающим как приказ (command, order, direct, require), просьба (ask, request); предложение (suggest, put forward, propose, advanсе); совет (advise, advocate); рекомендация (recommend); разрешение (allow, permit); запрещение (forbid, veto); мольба (beg, plead, call on, implore, рrау); требование (demand, insist, urge); предостережение (warn, coution) и др.

Некоторые ДРА не могут быть выражены с помощью эксплицитных перформативов, например ДРА инструкции. Нельзя сказать: I instruct you to plug in the tape-recorder. Эксплицитное выражение иллокутивной силы инструкции возможно лишь при описании, а не при производстве данного речевого акта. Например:

Не instructed him how to use the tape-recorder.

Прямой директивный речевой акт может быть выражен имплицитно с помощью языковых единиц, в которых значение побуждения составляет грамматическое содержание формы. Такой формой в английском языке является модальный тип императивного предложения: глагольного и неглагольного. Например:

Push it! Let's push it! Forward!

Грамматическая форма императивного предложения (в соответствующем интонационном оформлении) сигнализирует о намерении говорящего побудить адресата к совершению/несовершению действия, т. е. директивная иллокутивная сила получает в них грамматикализованное выражение и закреплена за данной синтаксической формой в силу языковой конвенции (так называемые «имплицитные перформтивы») [Levinson, 1983: 224].

Однако синтаксическая форма предложения -- повелительного, повествовательного, вопросительного -- задает лишь иллокутивный потенциал высказывания [Fraser, 1983: 43], снабжая слушающего «ключом», позволяющим раскрыть общее иллокутивное намерение говорящего. Конкретная интерпретация иллокутивной силы высказывания возможна лишь с учетом всех аспектов коммуникативной ситуации: обстановки общения, отношений между коммуникантами, пропозиционального содержания высказывания и др.

Речевые акты, если понимать их как целенаправленное речевое действие, в процессе которого реализуется определенное коммуникативное намерение говорящего, всегда «прямые», т. е. своим речевым действием говорящий намерен просить, требовать, спрашивать, сообщать и т. п. Однако в зависимости от действия факторов нелингвистического порядка (фактора адресата, обстановки, темы, наличия других участников коммуникации) говорящий выбирает разные формы передачи своего намерения, использует различные способы достижения иллокутивной цели речевого акта. В одном случае говорящий избирает кратчайший путь, идет по линии наименьшей затраты усилий для достижения иллокутивного воздействия на адресата, что достигается употреблением таких форм, иллокутивная сила которой легко распознается адресатом. В другом случае, говорящий избирает непрямой, окольный, путь, может быть более длинный, но не менее эффективный, ибо, в конечном счете, он добивается реализации поставленной иллокутивной цели, выбирая способ, наиболее адекватный ситуации общения. В некоторых случаях косвенный способ осуществления коммуникативного намерения может быть единственно возможным [Беляева, 1999: 26 - 27].

Директивный речевой акт может быть выражен косвенным способом при помощи различных форм, языковое (буквальное, первичное) значение которых не имеет семы побуждения. Употребление этих форм в функции директива частично или полностью определяется прагматическими условиями ситуации общения и в разной мере связано с их буквальной иллокутивной силой.

Косвенные способы выражения ДРА можно разделить на эксплицитные и имплицитные на основании критерия представленности/непредставленности элементов директивного комплекса в семантической структуре предложения: адресата высказывания, агента акта директивной интенции, говорящего и действия, планируемого говорящим [Гладуш, 1985: 9].

К имплицитным относятся такие формы, которые либо не имеют в своей структуре указания на директивное коммуникативное намерение говорящего, либо такие формы, в которых не названы компоненты каузируемой ситуации.

Имплицитные косвенные формы выражения представляют собою неконвенциональные способы передачи коммуникативного намерения говорящего, и их интерпретация как ДРА определяется конкретными условиями коммуникации и зависит от таких факторов, как оценка говорящим имеющегося положения дел, релевантности/нерелевантности содержания высказывания для актуальной ситуации [Гладуш, 1985: 18], иерархии отношений между коммуникантами, фреймовой организации социального контекста [Dijk, 1981, р. 224], степени стандартизованности коммуникативной ситуации.

Косвенным имплицитным средством выражения ДРА чаще всего служит повествование-намек. Например, высказывания, выражающие мотивацию для совершения некоторого действия и в силу принципа вежливости имплицирующие совершение этого действия адресатом:

It's cold here > Close the window;

I can't concentrate with the TV on > Turn off the TV.

Эксплицитные косвенные формы выражения ДРА имеют в своей семантической структуре элементы, отражающие компоненты ситуации побуждения и связанные с условиями успешности ДРА.

Семантический анализ вопросительных высказываний, служащих эксплицитным косвенным способом выражения ДРА, показал, что они направлены на выявление следующих аспектов прагматической ситуации побуждения:

а) возможностей адресата совершить желаемое действие:

Саn we go anywhere that's not so public? (J. Galsworthy The man of property);

б) наличия у него желания совершить требующееся действие:

Won't you come up and have tea? I wonder if you'd care for a drive in the Park (J. Galsworthy The Man of property);

в) наличия материальных объектов, требуемых для выполнения желаемого действия:

Do you have a cigarette, Lieutenant? (A. Elliot);

г) будущих действий адресата, в исполнении которых заинтересован говорящий:

You will put in a word for me, won't you? (G. Green).

Е.И. Беляева отмечает, что вопрос употребляется только в таких директивных ситуациях, в которых право решения выполнять или не выполнять действие принадлежит адресату, т.е. в реквестивных или суггестивных ДРА: просьба, предложение, совет, приглашение. В таких ситуациях, прежде чем (или вместо того чтобы) выступить с прямым побуждением, говорящий выясняет с помощью упреждающего вопроса готовность адресата к совершению действия [Беляева, 1992: 29].

Из всех перечисленных семантических типов вопросительных предложений наибольшее распространение в речи в английском языке имеют вопросы, направленные на выяснение возможностей адресата совершить действие, желаемое говорящим. Модальный глагол употребляется в таких вопросах, как в форме индикатива -- саn, так и в форме конъюнктива -- could, причем вопросы с could не допускают интерпретации их как обычных информативных вопросов. Could употребляется только в ситуации просьбы. Отмечается также, что и ко многим вопросам типа Could you do X? неприменима вопросительная интерпретация, т. е. интерпретация без дополнительного значения побуждения, в силу чего вопросам этого типа часто приписывается иллокутивная сила директива. Нам представляется более убедительным мнение на этот счет Р. Конрада, который видит причину того, что подобные вопросы редко функционируют как информативные вопросы в том, что «не имеет особого смысла задавать вопросы о способности, возможности или готовности к действию в качестве самоцели» [Конрад, 1985: 376]. Вследствие того, что такие вопросы чаще всего употребляются для выяснения условий успешности директивного акта просьбы, «возникает ситуативно обусловленная, стереотипная связь между вопросом и просьбой».

Еще большее семантическое разнообразие наблюдается у повествовательных директивов. Повествования приобретают иллокутивную силу побуждения в следующих случаях:

1) Если сообщают о таком состоянии дел, которое, по мнению говорящего, требует изменения и в силу этого может служить мотивом для адресата совершить действие. Повествовательное предложение передает информацию различного содержания:

а) констатирует, что действие, которое должно быть совершено, еще не произошло:

You haven't paid me yet (P. Wodehouse);

б) дает отрицательную оценку настоящих действий адресата:

«Bella, about the coffee, while you're talking it's getting cold». Oppenheim said. «My goodness, it mistn't!» Bella cried in panic. She poured the coffee and gave a cup to Oppenheim (A. Elliot);

в) регистрирует состояние, неблагоприятное (дискомфортное) для говорящего:

I'm hungry; It's cold here; Theire's no sugar in your tea;

г) напоминает о своевременности действия:

“Dear”, said Marjorie, “it's time to help me load the baskets in the carriage” (…) Jonathan helped her to place the picnic baskets in the surrey (T. Galdwell);

д) указывает на возможные нежелательные следствия, если действие будет совершено или если настоящее положение дел будет продолжаться:

“He'll die if we move him”. “He'll die, if we don't” (B. Monte).

Если регистрируют такое состояние дел, которое позволяет совершить следующее действие, т. е. сообщают о наличии предварительных условий для успешного совершения ДРА:

Dinner is ready; Mr. X is waiting for you.

Если эксплицируют условия искренности ДРА, т. е. сообщают о желании говорящего или другого авторитетного лица:

I want you to come and stay with me Strathairlie (M. Alexander);

Mr. Dersingham wants to see you (J. Priestley).

Если предицирует будущее действие адресата (пропозициональное условие ДРА):

“Fetch the boatswain”, he commanded. “This man will stay aboard with fourteen sailors. And the others will go ashore” (J. Oleck).

В зависимости от того, выражается ли РА одним или несколькими высказываниями, различаются простые и составные речевые акты [Dijk, 198: 201].

Например: la You'd better not go out. The weather is horrible.

1б You'd better not go out.

2a It's getting dark. Will you switch on the light?

2б Will you switch on the light?

Варианты 1б и 2б представляют собой простые ДРА совета и просьбы. Варианты 1а и 2а являются составными речевыми актами и представлены последовательностью ассертивных и директивных РА, каждый из которых выражен отдельным высказыванием.

Между речевыми актами, входящими в составные РА, существуют отношения прагматической связанности. Прагматическая связанность этих двух РА проявляется в том, что ассертивные РА представляют собой мотивацию для осуществления директивных РА. В зависимости от положения в дискурсе относительно ДРА ассертивный РА выполняет или функцию обоснования последующего ДРА (2а), или функцию объяснения предшествующего ДРА (1а).

В составных РА встречаются и другие вспомогательные элементы, создающие необходимые условия для успешной реализации доминирующего РА. К ним относятся следующие элементы:

а) элементы, обеспечивающие прием сообщения адреса том, привлекающие его внимание: Еr; Hmm; Hey; I say:

Oh, hush up Carrie. (H. Boyle The luck of the Irish);

б) обращения, выделяющие адресата из множества слушающих или привлекающие его внимание:

Let's be off, Thomas. (H. Boyle The luck of the Irish);

в) контактоустанавливающие элементы, выполняющие также дополнительную функцию выражения вежливости: Excuse me, I'm sorry to trouble/bother/disturb you:

Excuse me. Could you tell me the way to Trafalgar Square?

Sorry to bother you, but would you mind closing the window?

г) метакоммуникативные элементы, эксплицирующие речеактовую задачу последующего высказывания:

I want to ask you a favour;

д) вопросительные высказывания, вводимые противительным союзом, которые выполняют функцию корректировки предшествующего PA:

Do you want a sandwich? Or aren't you hungry?

Could you lend me a hundred guilders? Or are you short of cash yourself? [Dijk, 1981: 170];

е) императивные предложения, повторяющие или перефразирующие предшествующее доминирующее ДРА с целью его усиления:

“Stop this moment, I tell you!” (L. Carroll Alice in Wonderland). Прекрати сейчас же, говорю тебе!

ж) условные обороты, ограничивающие сферу исполнительской деятельности адресата пределами его возможностей или желаний, что приводит к смягчению категоричности ДРА:

Come in the morning, if you can.

Использование в речи составных ДРА чаще всего связано с целью смягчить категоричность директива, что обусловлено, в свою очередь, межличностными отношениями между коммуникантами и некоторыми другими факторами коммуникативной ситуации.

Таким образом, формы выражения ДРА обеспечивают говорящего средствами, пригодными для реализации коммуникативной интенции как прямым, так и косвенным способом. Однако в реальном общении эти формы соотносятся, как правило, с несколькими типами ДРА. Ассоциативная связь между типом ДРА и формой зависит от характера ситуации общения. Наиболее тесную связь с определенным типом ДРА имеют формы, закрепленные за стереотипной ситуацией. Такие формы -- речевые шаблоны, или речевые штампы,-- имеют фиксированную структуру и лексическое наполнение. Например:

Fasten seat belts; No smoking; Silence; Keep off grass.

Одно-однозначную связь с типом ДРА имеют императивные фразеологизмы, которые связаны не с ситуацией, а с иллокутивным намерением. Например:

What about X? Why don't you do X, Why not X, -- предложение, Would/Do you mind doing X? -- просьба.

Близки к фразеологизмам и формы Could you do X, Would you do X. Наибольшую прагматическую многозначность проявляют формы, «которые оторваны от какой-либо конкретной ситуации и имплицируют иллокутивную силу посредством грамматических элементов» [Дорошенко, 1985: 81]. Например, форма императива, которая может участвовать в оформлении всех типов ДРА.

Выводы по главе:

Директивные речевые акты представляют собой отдельный класс РА, относящихся к разряду двусторонних инициативных первичных (неинституализованных) РА, для успешной реализации которых требуется ответная реакция адресата.

Адресованное побуждение к совершению некоторого действия составляет иллокутивное содержание ДРА и является существенным условием для данного речевого, акта.

Дифференциация плана содержания ДРА определяется действием следующих прагматических факторов, отражающих существенные признаки директивной ситуации:

облигаторность каузируемого действия для адресата;

приоритетность/неприоритетность позиции одного из коммуникантов;

бенефактивность каузируемого действия для говорящего или для адресата. Эти признаки составляют основу членения плана содержания ДРА.

ДРА можно рассматривать как функционально-прагматическое целое, в котором объединены разноуровневые средства выражения директивного коммуникативного намерения. План выражения ДРА отличается обилием и разноплановостью форм, которые различаются как по модальной семантике, так и по степени эксплицитности выражения директивной иллокутивной цели. Принимая во внимание вариативность средств и способов выражения иллокутивной семантики речевого акта, термины «прямой» и «косвенный» речевой акт используются для обозначения способа оформления речевого акта, а не для характеристики типа речевого акта.

Грамматическое ядро плана выражения ДРА составляет императивная модальность, формы которой являются прямым конвенциональным средством выражения ДРА и употребляются для выражения различных ДРА. Частотность императивных форм в речи уступает частотности косвенных форм.

2. Особенности речевых актов разрешения и запрещения

2.1 Общая характеристика речевых актов разрешения и запрещения

Деонтические речевые акты (РА) разрешения и запрещения примыкают к РА побуждения. Принципиальной особенностью РА разрешения и запрещения, выводящей их за пределы собственно побуждений, является то, что они взаимодействуют с волей адресата (А). И запрещение, и разрешение предполагают, имеют в качестве презумпции, что А хочет Р [Гловинская, 1993: 188], собирается сделать Р, однако правила, действующие в группе, к которой принадлежат Г (говорящий) и А таковы, что для того, чтобы сделать Р, ему нужна дополнительная санкция Г. Наличием этой презумпции объясняется несимметричность рассматриваемых групп РА с областью деонтической модальности в целом. А именно, есть РА, соотносительный с понятием `можно' -- это разрешение, есть РА, соотносительный с понятием `нельзя' -- запрещение, но нет РА, соотносительного с `должно' (`обязан') -- порождающего долженствование, обязанность сделать Р. Поскольку рассматриваемые РА регулируют случаи, когда А сам по себе выбирает Р, то нет нужды обязывать его сделать Р: достаточно разрешить ему Р, = дать возможность сделать Р, и он сделает Р. Ср. аномальность: Разрешите / Можно войти? -- Я приказываю вам войти.

Другая особенность РА разрешений и запрещений, связанная с первой и также выводящая их за пределы собственно побудительных актов, заключается в том, что разрешения и запрещения не непосредственно побуждают А делать или не делать Р, но сами по себе только каузируют, порождают деонтическую возможность или невозможность для А делать Р. Другими словами, условия, правила этой «языковой игры» таковы, что РА Г дает право или не дает права А делать/сделать Р, и только во взаимодействии с волей А, направленной на осуществление Р, эти РА «предотвращают» или «вызывают» актуальное действие.

Эффективность РА разрешений и запрещений проистекает из «превосходства» Г, расположенного выше А в той или иной иерахии. В этом отношении ситуация разрешения и запрещения подобна ситуации приказа. Однако если в прототипическом случае приказов Г и А члены какой-то официальной организации, связанные эксплицитными иерархическими отношениями типа “начальник - подчиненный”, то в случае разрешений и запрещений отношения между Г и А могут быть не столь формальны. Это могут быть, наряду с официальными иерархическими отношениями, отношения «родители - дети», «старшие дети - младшие», «хозяин кабинета - посетитель», «собственник вещи - несобственник» и т.д. Эта расплывчатая роль Г в английском языке достаточно точно обозначается словом authority -- “the ability, power, or right to control and command” [Шатуновский, 1986: 96].

Заметим, что сами конкретные Р, которые являются объектами разрешений и запрещений, не являются объектами этической оценки, находятся, так сказать, «по ту сторону добра и зла» и не регулируются как таковые какими либо моральными, этическими или юридическими правилами и нормами. Г в норме не может разрешать или запрещать то, что регулируется правилами более высокого уровня, ср.: разрешаю / запрещаю тебе воровать / говорить неправду / убивать / переходить улицу в неположенных местах и т.п. У Г просто нет на это права, «авторитет» его на эти случаи не распространяется. Что-то в жизни людей регулируется наиболее общими, относящимися к наиболее высокому деонтическому уровню моральными принципами, что-то -- находящимися в целом на более низком уровне юридическими нормами (которые, разумеется, отчасти дублируют, «подкрепляют» этические нормы). Наконец, на еще более низком уровне то, что не охватывается моральными и юридическими правилами, может дополнительно регулироваться разрешениями и запрещениями. К области этики, однако, относятся общие, более высокого уровня «рамочные» правила, определяющие необходимость подчиняться, в определенных этими правилами случаях, разрешениям и запрещениям «авторитетных» для этих случаев Г.

Таким образом, А, действующий в ситуации, когда для совершения Р, по правилам, необходима санкция Г, нарушает или соблюдает этическое правило не тем, что он делает или не делает это Р (само по себе Р безразлично по отношению к моральному добру и худу), а тем, как он это делает: по разрешению, без разрешения или вопреки запрету [Шатуновский, 2000: 320].