Антропонимикон произведений Г. Распутина

49

Содержание

Введение

Глава 1. Антропонимика как раздел языкознания: понятие, основные термины, история изучения

1.1 Понятие антропонимии. Антропонимика как раздел ономастики в языкознании

1.2 История изучения антропонимов

Глава 2. Коннотация русского личного имени собственного: своеобразие, типы и виды (по произведениям В. Распутина)

2.1 Антропонимическая коннотация имен собственных в произведениях В. Распутина

2.2 Прецендентные имена и фамилии в антропонимиконе произведений В. Распутина

2.3 Русские прозвища, отчества и фамилии в этнокультурном аспекте и их национально-культурная специфика проявления в произведениях В. Распутина

2.4 Использование антропонимических формул в произведениях В. Распутина

Заключение

Список литературы



Введение

Осознание языка как феномена культуры, как культурно-исторической среды, воплощающей в себе материальную и духовную культуру народа, постижение его как сокровищницы культуры, способствующей передаче культурных ценностей и накопленного опыта от поколения к поколению, приводит к необходимости описания национально-культурной специфики лексических единиц, в том числе личных имен собственных (антропонимов), которые отражают как внутренние законы функционирования языковой системы, так и систему социальных норм, связанную с условиями жизни и особенностями мышления народа -- носителя языка. Личное имя собственное является знаком не только конкретного человека, оно «вписано» в определенный социокультурный контекст, иначе говоря, оно культурно-исторически обусловлено.

Актуальность проведенного исследования обосновывается возросшим интересом к изучению антропонимов в аспекте связи языка и культуры.

Внимание к системе личных имен собственных определяется ее сложностью. Как часть лексической системы языка личные имена собственные функционируют в ее рамках и развиваются по ее законам, однако они образуют в языке особую подсистему, в которой и общеязыковые законы преломляются специфически.

Во второй половине XX века произошел гигантский качественный скачок в изучении собственных имен, утверждается представление о самостоятельной ценности имени собственного как объекта филологического анализа.

Современное развитие лингвистики высветило ряд аспектов в изучении антропонимов, которые не получили еще достаточного научного освещения. Признание национально-культурной семантики слова приводит к необходимости изучения особенностей национально-культурного своеобразия антропонимов, выявления уровней их проявления в речи и художественном тексте.

Приобрело актуальность изучение прецедентных феноменов национальной культуры, и назрела необходимость комплексного рассмотрения прецедентных имен, хранящихся в памяти русского народа во второй половине XX века, что способствовало бы выявлению особенностей национальных оценок и ассоциаций носителей русского языка на уровне бытового мышления.

Несмотря на проведение целого ряда серьезных научных исследований в области русской антропонимики, антропонимикон современных писателей с лингвокультурологической точки зрения, можно сказать, вообще не рассматривался.

Таким образом, предметом нашего исследования являются антропонимы в произведениях В. Распутина - их денотативный, сигнификативный и коннотативный конмоненты. Объектом же настоящей работы являются русские личные имена собственные в произведения выдающегося писателя XX века В.Распутина. В данной работе при выявлении коннотативного своеобразия антропонимов произведений В. Распутина как на уровне языка, так и на уровне речи мы опираемся на концепцию обусловленности антропонимов развитием культуры народа -- носителя языка

Целью работы является выработка концепции антропонимической коннотации, определение ее типов и признаков, а также выявление уровней репрезентации национально-культурных особенностей русских имен, отчеств, фамилий, прозвищ в произведениях В.Распутина.

Поставленная цель обусловила решение следующих задач:

1) Сформулировать понятие антропонимии, выявить особенности антропонимики как раздела ономастики в языкознании;

2) Проследить основные вехи в истории изучения антропонимики в лингвистике;

3) Обосновать антропонимическую коннотацию как вид культурной коннотации и выделить ее типы и виды, проанализировать особенности проявления антропонимической коннотации во всех формах имен, в фамилиях, отчествах и прозвищах героев произведений В. Распутина;

4) Определить состав прецедентных имен, деонимов, фразеологизмов и афоризмов с антропонимическим компонентом, употребляемых в произведениях В.Распутина и проанализировать их оценочно-экспрессивные функции как отражение национального менталитета на бытовом уровне сельских жителей и простых городских тружеников в рассматриваемый произведениях;

5) Выявить национально-культурные особенности структурных формул именования используемых в творчестве В. Распутина.

Методы и приемы исследования обусловлены целями и задачами настоящего исследования и включают в себя методы: сбор материала, описательный, метод этимологического анализа, сравнительно-исторический, метод формантного анализа, лингвопрагматический, сопоставительный, методы компонентного и контекстуального анализа, а также количественный анализ.

Научная новизна проведенного исследования заключается в том, что русские имена, используемые в творчестве В. Распутина получили многоаспектное рассмотрение. Лингвокультурологический подход позволил выявить многие стороны антропонимической коннотации, показать диапазон актуализируемых в контексте эмоционально-оценочных и экспрессивных коннотаций не только у суффиксальных и у стилистически маркированных форм имен, но и у полных и гипокористических, а также уточнить понятие прецедентности имени и ее типов.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что исследование развивает теорию личного имени собственного в его тесной связи с культурно-историческими процессами в России и развитием русского языка, вносит вклад в разработку теории антропонимической коннотации.

Практическая значимость исследования заключается в том, что материалы работы могут использоваться при чтении курсов по лексикологии (антропонимический аспект), спецкурсах по лингвокультурологии, в сопоставительной ономастике, в лингвистическом анализе художественного текста. Материалы данной работы могут использоваться при дальнейшем изучении темы, как в школе, так и в вузе, использоваться при написании кандидатских и дипломных проектов.

Курсовая работа состоит из двух глав, введения, заключения и списка литературы, насчитывающего 32 источника.



Глава 1. Антропонимика как раздел языкознания: понятие, основные термины, история изучения

1.1 Понятие антропонимии. Антропонимика как раздел ономастики в языкознании

Изучением имен собственных всех типов, об истории их возникновения и преобразования в результате их употребления в языке, о заимствовании имен собственных в другие языки, о закономерностях их развития и функционирования занимается раздел лингвистики, который называется ономастика. Термин «ономастика» образован от греческого onomastik - «искусство давать имена» [26;16].

Ономастика представляет собой весьма ценный раздел современного языкознания, комплексную лингвистическую дисциплину, оснащенную своим терминологическим аппаратом, своим кругом проблем, историей исследования и собственными методами исследования.

Сложность и многообразие объекта ономастики (имени собственного) во многом обуславливает междисциплинарный характер этой дисциплины. Ряд ученых (О.Н. Трубачев, В. Ташицкий и др.) например, считают целесообразным выведение ономастики за рамки лингвистики и выделение ее в отдельную дисциплину, использующую лингвистические методы исследования, но тесано связанную с комплексом гуманитарных наук, а также наук о Земле и Вселенной. Несмотря все же на тесную связь с другими гуманитарными дисциплинами, имена собственные все же являются объектом раздела языкознания, лингвистики то есть науки о языке. Ибо любое наименование - это, прежде всего, слово и оно входит в систему языка, образуется по законам языка, по языковым законам живет и употребляется в речи, подвергаясь различного рода изменениям.

Ономастика традиционно членится на разделы в соответствии с категориями объектов, носящих имена собственные. В ономастику входят: антропонимика, которая изучает имена людей, топонимика - изучает названия географических объектов, зоонимика - клички животных, астронимика - названия небесных тел.

Имена собственные включают в себя имена людей (Александр, Мария), клички животных (Шарик, Мурка), названия мифических существ (Аид, Венера), племен и народов (ацтеки, готы), стран (Англия, Германия), рек (Кубань, Ока), гор (Анды, Килиманджаро), людских поселений (Ленинград, проспект Горького), и т.д. Отличительный признак имен собственных состоит в том, что в современном своем употреблении они, как правило, не называют понятий, но служат лишь для обозначения конкретных предметов. Мы можем достаточно точно определить, чем отличается швея от доярки, врач от бухгалтера, но никто не сможет сказать, опираясь только на имя человека, чем отличается Марина от Валентины, Саша от Бориса. Имена собственные имеют только денотативное значение (обозначают конкретный предмет) и лишены значения сигнификативного (понятийного). Однако при своем возникновении все имена собственные употреблялись как обычные номинативные лексемы. Восстановление первоначального значения имени собственного - одна из задач современной ономастики. Происхождению антропонимов - имен, отчеств, фамилий, прозвищ, псевдонимов и т.п. - посвящена довольно обширная литература. Это работы А.В. Суперанской и А.В. Сусловой, Е.Н. Поляковой и Л.В. Успенского, В.А. Никонова и Ю.А. Федосюк, М.А. Горбаневского и Н.А. Петровского.

В настоящее время очень часто употребляется термин «поэтическая ономастика». Об этом говорится во многих трудах ученых: М.В. Карпенко («Русская ономастика»), В.А. Никонов («Имя и общество»), А.В. Суперанская («Общая теория имени собственного»), О.И. Фонякова («Имя собственное в художественном тексте»), Н.К. Фролов («Избранные работы по языкознанию»).

Итак, антропонимика («человек» + «имя») -- раздел ономастики, занимающийся изучением происхождения, развития, деривации и функционирования собственных имен людей [26;23].

К числу антропонимических единиц, или антропонимов, относятся: личные имена -- слова, которые присваиваются при рождении людям и под которыми они известны в обществе; отчества (патронимы, патронимические имена -- греч. «отец» + «имя») -- слова, входящие в состав именования людей и обозначающие отца носителя того или иного имени; фамилия (фамильное имя) (лат. familia «семья») -- это наследственное наименование, переходящее из поколения к поколению: от отца или матери к сыну и дочери, от мужа к жене, или наоборот; прозвища (прозвищные имена) -- слова, даваемые людям в разные периоды их жизни по тому или иному свойству или качеству этих людей и под которыми они известны обычно в определенном, часто довольно замкнутом кругу общества [5;149].

Можно выделить ряд основных понятий антропонимики как раздела языкознания:

Антропонимическая формула (имени) -- определенный порядок следования различных видов антропонимов и номенов в официальном именовании человека данной национальности, сословия, вероисповедания в определенную эпоху.

Литературная (поэтическая, стилистическая) антропонимика -- неотъемлемая составная часть литературной (поэтической, стилистической) ономастик - дисциплины, занимающейся изучением имен собственных в художественном тексте.

Литературная ономастика исследует «отражение элементов реальной и вымышленной ономастики на основе их индивидуального преломления и применения в творчестве каждого писателя и отдельного текста».

Литературная антропонимика, в свою очередь, не является зеркальным отражением имен, употребляющихся в жизни, но их проекцией, прошедшей сквозь призму авторского творчества.

Литературный (поэтический) антропоним -- антропоним художественного произведения, который обычно дает представление о поле, возрасте, национальности, социальном статусе, морально-этических качествах персонажа произведения.

Совокупность антропонимов, извлеченных из текста художественного произведения, называется литературной, или поэтической антропонимией.

1.2 История изучения антропонимов

Становление и развитие русских антропонимов (нехристианских и христианских имен, фамилий и отчеств), корнями уходящими в далекое прошлое и тесным образом связанными с историей русского народа, с его экономической, политической, культурной жизнью и его языком, исследовались такими собирателями и учеными, как Е.А. Болховитинов, А.В. Балов, Н.А. Баскаков, И.В. Бестужев-Лада, В.Д. Бондалетов, С.Б. Веселовский, И.М. Ганжина, М.В. Горбаневский, Е.Ф. Данилина, С.И. Зинин, Ю.А. Карпенко, Р.А. Комарова, И.А. Королева, М.Я. Морошкин, В.А. Никонов, А.Б. Пеньковский, Н.А. Петровский, А.М. Селищев, М.В. Серебренникова, Г.Я. Симина, А.И. Соболевский, А.В. Суперанская, А.В. Суслова, В.Н. Татищев, О.Н. Трубачев, Н.М. Тупиков, А.А. Угрюмов, Б.О. Унбегаун, Б.А. Успенский, Ю.А. Федосюк, Н.К. Фролов, В.К. Чичагов, Л.М. Щетинин и др.

Первым, кто начал изучать фамилии в региональном аспекте, был В.А. Никонов. Изучением фамилий, бытующих в той или иной области, занимались Т.П. Авдонина, И.А. Королева, А.Г. Мосин, Н.И. Парфенова, Е.Н. Полякова, Н.Г. Рябков, Т.Г. Смирнова, М.В. Федорова, Н.К. Фролов, Ю.И. Чайкина, Л.М. Щетинин и др. Отмечаются отдельные работы по изучению фамилий жителей Сибири (Василенко А.Ф., 1969), а также фамилий в ономастиконе В. Шукшина (Земскова С.В., 2006) [9;86]. Тем не менее, комплексный подход к изучению фамилий, форм и вариантов имен, которые носят жители Сибири и севера Европейской части России, своеобразие которых обусловлено не только местностью, но и индивидуально-художественным стилем «писателей-деревенщиков», до настоящего времени не предпринимался.

Прозвища, их мотивация и история возникновения вызывают постоянный и неизменный интерес со стороны лингвистов. Современные прозвища, их типы, вопросы образования и функционального аспекта исследовались такими лингвистами, как С.С. Аксенов, И.В. Бестужев-Лада, О.В. Боронина, П.И. Визгалов, Е.Н. Выборнова, К.И. Давыдова, Е.Ф. Данилина, И.Ю. Карташова, Н.П. Клюева, В.А. Никонов, З.П. Никулина, П.Т. Поротников, Н.Г. Рябков, Л.А. Сергеева, Г.Я. Симина и др. Однако требуется дальнейшее изучение этого пласта русской антропонимии второй половины XX века.

Представляет интерес вопрос использования фразеологизмов и пословиц, в состав которых входят русские имена собственные, в языке обиходного общениярассматриваемого периода. Антропонимы в составе фразеологизмов и афоризмов привлекали внимание Е.Н. Бетехтиной, В.Д. Бояркина, Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова, Г.З. Дарзамановой, Е.В. Иванцовой, Т.Н. Кондратьевой, В.М. Мокиенко, Р.И. Охштат и др.

Во второй половине XX века расширяется круг проблем и фактическая база исследований по изучению русской антропонимической системы. Тематика научных изысканий включает особенности формообразования, выделение вариантов антропонимов и анализ их отличительных черт, выявление границ между нарицательной и ономастической лексикой и переход имен собственных в нарицательные.

Со второй половины XX века личные имена собственные рассматриваются в виде сложной структуры, в состав которой входят сигнификативный, денотативный, коннотативный, национально-культурный (этнокультурный) и структурный элементы. Семантика имени собственного получила исследование в работах Л.И. Андреевой, Н.В. Арнольд, В.И. Болотова, С.М. Горе, В.И. Одиноковой, Л.П. Ступина, Ю.Н. Хриненко, Л.Г. Шеремет и др.

Как показал проведенный анализ научных публикаций, в решении некоторых вопросов ученые до сих пор не пришли к единому мнению. Это касается, например, взглядов и концепций наличия у антропонимов лексического значения. Широкий диапазон имеющихся точек зрения во многом объясняется не только сложностью и «многоликостью» антропонимов, но и тем, что отсутствует единая трактовка их значения: те, кто отказывают именам собственным в наличии у них значения, подразумевают, прежде всего, языковое значение, фиксируемое словарями. В аспекте рассмотрения связи русских имен собственных с культурой страны мы присоединяемся к позициям тех ученых, которые высказываются о наличии у личных имен собственных значения, и поддерживаем их убедительную аргументацию.

В работах Н.Г. Комлева, Е.Н. Мурнаевой, Л.Б. Селезневой, Л.П. Ступина, Г.Д. Томахина, Б.В. Томашевского, П.А. Флоренского и др. подчеркивается, что трактовать имя собственное как семантически пустое явление неправомерно. Имя собственное во многих отношениях беднее всех прочих слов, оно находится на низшем пределе значения, многие элементы слова в нем исчезают, но это всетаки слово, а не только акустическое явление природы (Томашевский Б. В., 1972). Наличие у личного имени собственного значения признают Ф.И. Буслаев, А.А. Живоглядов, Е. Курилович, А.А. Потебня, А.А. Угрюмов, Л.В. Щерба и др. Мы исходим из признания диалектического единства общих и единичных понятий (В.И. Болотов, Т.Н. Кондратьева, И.Я. Ляхова, Т.В. Шенкнехт, Л.М. Щетинин и др.): в языке имена обозначают общие понятия, а в речи -- конкретные, в основе которых лежит предметная соотнесенность с конкретным денотатом (референтом) имени.

Понятийный (сигнификативный) компонент непременно входит в структуру значения личного имени собственного, поскольку без него формирование лексического значения вообще невозможно, но представлен он в форме редуцированного понятийного содержания, в котором, в большинстве случаев, выделяются семы `человек', `мужчина' или `женщина', `национальность'.

По отношению к референту имена носят чаще всего случайный характер, хотя в рамках определенного языка выбор имени может быть мотивирован как социальными факторами, так и национальными или индивидуальными предпочтениями.

Мы признаем наличие этимологического значения у личного имени собственного, которое актуализируется в речи в том или ином объеме и понимание которого зависит от многих культурно-обусловленных причин, а также от субъективных, индивидуальных факторов.

С разработкой понятия «коннотация» в отношении апеллятивной лексики возникла необходимость выявления особенностей антропонимической коннотации, ее типов и сферы проявления, иначе говоря, разработки комплексного подхода к этому макрокомпоненту лексического значения антропонима. Коннотативный компонент лексического значения антропонимов исследовался Н.М. Аникиной, В.И. Болотовым, Н.В. Ботвиной, Л.М. Буштян, О.И. Быковой, Е.М. Верещагиным и В.Г. Костомаровым, Ю.П. Вышенской, Н.В. Муравлевой, В.М. Никоновым, Е.С. Отиным, В.Н. Телия, Г.В. Токаревым, Г.Д. Томахиным, П.А. Флоренским, А.А Чернобровым, Б.С. Шварцкопфом, Н.М. Шутовой и др.

Способы и средства выражения эмоционально-экспрессивных оценок в именах, стилистическая дифференциация официальных и неофициальных форм имени, прагматика антропонимов получили дальнейшую разработку в трудах О.С. Ахмановой, В.Д. Бондалетова, В.В. Васильевой, В.В. Виноградова, Е.Ф. Данилиной, Г.Ю. Добровой, Ю.А. Карпенко, В.Н. Михайлова, Т.В. Нестеровой, Т.А. Сидоровой, А.В. Суперанской, В.И. Чернышова, Н.М. Шанского, Т.Ф. Шумариной и др.

В работах лингвистов описывается явление ономастической коннотации, устанавливается соотношение денотации и коннотации в именах собственных, выявляется роль экстралингвистических и интралингвистических факторов как детерминантов ономастической коннотации, объясняется причина появления коннотаций у личных имен собственных.

Тесную взаимосвязь национальных имен и русской культуры подтверждают своими работами многие лингвисты, среди них В.Д. Бондалетов, С.Н. Булгаков, М.В. Горбаневский, Г.Ф. Ковалев, И.А. Королева, Ю.Т. Листрова-Правда, В.А. Никонов, А.М. Селищев, А.В. Суперанская, Г.Д. Томахин, Ю.Н. Федосюк, П.А. Флоренский, Н.И. Формановская и др.

Однако подчеркнем, что выявление национально-культурных особенностей в семантике личного имени собственного в отечественной лингвистике связано с именами основоположников лингвострановедения Е.Верещагина и В.Г. Костомарова. Пафос нового подхода состоял в призыве осваивать язык вместе с культурой страны изучаемого языка. В 90-е годы начали появляться работы, в которых рассматриваются вопросы национально-культурной специфики русских личных имен, отчеств и фамилий на материале современного русского языка (см. Аббоуд С.Г., 1994; Антышев А.Н., 1995; Аникина М.Н., 1988; Катермина В.В., 1998; Листрова-Правда Ю.Т., 1983, 1987, 1995 и др.). Исследования в этой области продолжаются и в новом тысячелетии (см. Формановская Н.И., 2000, 2004; Гурская Ю.А., 2003; Отин Е.С., 2003; Данилова Н.В., 2005 и др.).

С 70-х годов появляются отдельные работы по диалектной антропонимике (Давыдова К.И., 1972; Шалашова А.И., 1984), однако изучение диалектного онима на материале «деревенской» прозы, особенностей его функционирования в тексте художественного произведения до сих пор не предпринималось.

Исследования прецедентных феноменов в конце 90-х годов, их более точное определение и выявление критериев их разграничения (их дифференциальные признаки), соотношение прецедентных и непрецедентных явлений, определение места основных прецедентных единиц среди других (лингвистических) феноменов заложили фундамент изучения прецедентных имен русской культуры (Гудков Д.Б., 1999; Караулов Ю.Н., 1986; Красных В.В., 2003; Сергеева Г.Г., 2003; Супрун В.И., 2000 и др.).

В свете достижений современной лингвистики и изучения специфики русской языковой картины мира возникает необходимость выявления прецедентных имен, зафиксированных в массовом языковом сознании русских людей второй половины XX века, и уточнения понятия «прецедентное имя» и «прецедентность» в антропонимике. Рассмотрение прецедентных имен как процесса и результата номинативной деятельности человека с точки зрения как языка, так и речи, рассмотрение их как средство выражения оценочности приобретает актуальное значение.

Получили дальнейшее рассмотрение такие вопросы, как процесс выработки и функционирования современной трехчленной антропонимической структуры (Ганжина И.М., 1998; Пахомова С.Н., 1988; Формановская Н.И., 2002). Изучению морфологической и синтаксической природы русского обращения, лексического состава, интонационных особенностей, структурносемантических и функциональных особенностей, коммуникативных и экспрессивно-стилистических возможностей обращения посвящены труды Н.Д. Арутюновой, Е.П. Бейлиной, Ф.И. Буслаева, Е.М. Галкиной-Федорук, В.К. Кузьмичевой, А.А. Леонтьева, Л.М. Макарова, А.Б. Пеньковского, А.М. Пешковского, А.А. Потебни, Л.П. Рыжовой, Е.Ф. Тарасова, А.А. Шахматова, И.С. Юдкина и др. Русские антропонимы в функции этикетных формул обращения изучали А.А. Акишина, Н.Н. Аминова, А.Г. Балаклай, В.Е. Гольдин, М.М. Копыленко, Г. Титц и Ю.Т. Листрова-Правда, И.В. Ляхова, Т.В. Нестерова, Н.И. Формановская и др.

Вопросы перевода личных имен собственных, их прагматика также явились предметом изучения антропонимики (Влахов С. и Флорин С., 1980; Горбачевский А.А., 1998; Ермолович Д.И., 2005; Смирнов О.К., 1991; Кузнецова В.И., 1970; Петрова Е.Е., 2005 и др.). В некоторых работах личные имена собственные рассматриваются как безэквивалентные лексические единицы, непереводимость которых обусловлена присущей им связью с определенным народом, национальными традициями и культурой (см. Гореликова М.И., 1984; Зубкова Л.И., 1996; Труфанова М.Ю., 2005).

Также не рассматривалось на основе «деревенской» прозы и творчества В. Распутина как такового национально-культурное своеобразие функционирования антропонимов в составе антропонимических моделей, релевантных для русского речевого поведения сельских жителей второй половины XX века.



Глава 2. Коннотация русского личного имени собственного: своеобразие, типы и виды (по произведениям В. Распутина)

2.1 Антропонимическая коннотация имен собственных в произведениях В. Распутина

Анализ личных имен собственных, отобранных из произведений Валентина Распутина методом сплошной выборки показал, что писатель весьма реалистично подошел к подбору личных имен собственных для своих героев: все используемые им имена входят в русскую антропонимическую систему. Методом сплошной выборки было выявлено 693 личных имени собственного, функционирующих в 547 различных формах и вариантах.

В русском языке этого периода сохранилась прежняя тенденция более широкого разнообразия мужских имен (андронимов) по сравнению с женскими (метронимами): мужские представлены 370 примерами, женские - 323.

Следующие имена образуют пары, в которых и андронимы, и метронимы нашли отражение в произведениях: Александр - Александра; Аполлинарий - Аполлинария; Валентин - Валентина; Валерий - Валерия; Василий - Василиса; Евгений - Евгения; Евдоким - Евдокия; Евлампий - Евлампия; Клавдий - Клавдия; Серафим - Серафима; Ульян - Ульяна.

Опираясь на результаты анализа произведений В. Распутина можно выделить 4 типа антропонимической коннотации.

1. Историко-языковой тип постлингвистического уровня (коннотации заимствованности, новизны и архаичности).

Коннотация заимствованности характеризуется подвижностью и может полностью исчезать, о чем свидетельствует процесс адаптации христианских имен в русском языке: выделенный антропонимический словник на 91 % представлен «обрусевшими» заимствованными именами, вошедшими в русский антропонимикон с принятием христианства. Так, из греческого языка (51,3 % от всех отобранных имен) были заимствованы имена Александр, Алексей, Анастасия, Лидия, Николай, и др.; из латинского (около 19,6 %) Валерий, Константин, Наталия, Роман, Сергей и др.; из древнееврейского языка (около 12 %) в русский антропонимикон вошли имена Анна, Елизавета, Михаил, Тамара и др.; отмечаются имена славянского происхождения (1,3 %), такие как Вячеслав, Бронислав, Казимир, Станислав. Группа имен, заимствованная из других языков, составляет 2,6 % от общего числа имен (например, из древнеперсидского языка через греческий пришло имя Дарья, из сирийского через греческий -- Марфа). Древнерусские имена Глеб, Зоря, Игорь, Олег, Ольга и русские имена Людмила, Еруслан составляют 4,2 % от общего состава выделенных имен.

Анализ показал, что главной отличительной особенностью рассмотренных заимствованных имен является отсутствие понятной носителям русского языка характеристической информации в связи с потерей этимологических значений, обусловленной процессом заимствования, их мотивировка утрачивается, то есть значение исходного апеллятива как бы отчуждается от звукового комплекса имени. Носители языка могут оценить лишь их благозвучность, хотя выделяются примеры с именами Надежда, Мария, Вячеслав, когда актуализируется этимологическое значение имени в языковом сознании русских людей.

Коннотация архаичности отмечается у устаревших имен, выбывших из активного употребления, но зафиксированных в русских антропонимических словарях. Например, такие имена, как Аристарх, Варлам, Геронтий, Гордей, Зосима, Любава, Матрёна, Никон, находятся на стадии выхода из употребления, принадлежат только пожилым людям, о чем сам писатель сообщает в текстах своих произведений.

Ликвидации образовавшейся «семантической пустоты» заимствованных имен в сознании носителей русского языка стали содействовать следующие факторы: накопление индивидуальной и групповой ассоциативной информации, в том числе связанной с утверждением святцев, и вовлечение заимствованных имен в процессы фонетических, грамматических и формообразовательных модификаций, привносивших социальные оценки, дополнительные оттенки чувств и эмоций, способствовавших приобретению именами национально-культурного своеобразия.

2. Языковой тип лингвистического уровня (коннотации документальности, разговорности, народности, просторечности, жаргоничности, диалектности и церковности). Этот тип коннотаций находится в прямой зависимости от распространения имени, освоения его языком и соответствия норме, которая задается системой и характеризуется стабильностью.

На языковом уровне документальная форма имени характеризуется коннотацией нормативности, она стилистически нейтральна, однако, как показали примеры, она может становиться стилистически маркированной в речи, содержать положительный оценочный компонент. Например, именование по полной форме в речи деревенских жителей может приобретать оттенок уважительности. Осознавая тот факт, что формой именования можно выражать отношение людей, носители имени стремятся утвердить уважение к себе через свое имя, причем, употребленное в полной форме.

Разговорная форма представлена 67 примерами, которые стали основой для производных форм (например, от разговорной формы Окулина к Акулина произошли формы - гипокористическая Окуля и суффиксальная Окулька). Изменения, происходящие с именем при образовании разговорной формы, сравнительно небольшие. Общая тенденция - упрощение имени для удобства произношения, быстроты названия.

Народная форма представлена 12 примерами (например, Алёна от Елена, Андриян от Адриан и др.,), просторечная - 5 (Анкудин от Акиндин, Вихторь от Виктор, Левонид от Леонид, Левонтий от Леонтий, Марея от Мария). Коннотации разговорности, народности, просторечности закреплены соответственно за разговорной, народной, просторечной формами имен.

Граница между выделенными типами коннотаций проницаема. Некоторые народные и разговорные формы проникли в литературный язык, зафиксировались в нем и утвердились в употреблении как паспортные, документальные имена. К таким именам относятся народные Егор и Юрий от Георгий, разговорная форма Полина от Аполлинария.

Среди форм ограниченного употребления выделяются территориально-диалектные формы имен (37 форм). Так, В. Распутин, описывающий быт сибирских деревень и городов, употребил такие диалектические антропонимы, как Акульша, Воктябриночка, Егорша, Кольча, Коляня, Кланя, Митяй, Настёна, Пётра, Петра, Таньчора, Тимша. Это также диалектные имена Ефтя, Лукаша,Микша, Пека, Палага, Петуня.

Антропонимические диалектизмы вычленяются на разных уровнях -- фонетическом (ср. Максимка - Максимко), акцентуационном (Пётра - Петра;), деривационном или формообразовательном (Коля - Коляня - Кольча, Нестя - Настена и др.).

Суффиксальные формы диалектного имени по своим стилистическим функциям аналогичны суффиксальным формам, производным от документального имени, и способны передавать широкий диапазон оттенков от фамильярности и пренебрежительности до ласкательности и дружелюбности, тем не менее, всем выделенным формам свойственна коннотация диалектности.

Каждое имя в той или иной функционально-стилевой форме его существования является компонентом минипарадигмы, возглавляет которую документальная форма имени, с семантикой которой соотносятся все остальные формы по полу, национальной принадлежности, этимологии, распространенности в различных социальных кругах как в городе, так и в деревне. Эти антропонимы национально маркированы, так как производны от документальных имен, входящих в русскую антропонимическую систему, и служат для именования носителей русского языка и культуры.

Отдельные русские имена можно противопоставить по смысловой группе «церковный вариант - литературный вариант», например Димитрий -- Дмитрию. Коннотация церковности, таким образом, создается использованием церковнославянских форм и поддерживается святцами и ограниченной сферой их употребления -- религиозной.

3. Экспрессивно-оценочный тип психолингвистического уровня. Возникнув на базе языковой системы, антропонимические коннотации в то же время соприкасаются с эмоциональной, экспрессивной и оценочной сферой психики человека, использующего имя в речи, и имеют окказиональный характер. Однако они могут быть общими для группы или даже всех представителей данной лингвокультурной общности, то есть характеризоваться узуальностью. К этому уровню относятся коннотации нормативности, оценочности, эмоциональности и экспрессивности.

Коннотация нормативности выделяется у принятых в социуме и закрепленных в языке личных имен собственных, образующих антропонимическую систему данного языка. Она является общепринятой носителями языка ассоциацией, закрепленной в языке.

Эмоциональные, оценочные и экспрессивные компоненты в антропонимах тесно связаны и дополняют друг друга, они базируются на субъективной оценке и обладают значительной силой воздействия на реципиента, эмоциональным состоянием говорящего во многом продиктован выбор форм антропонимов. Эмоциональность и оценочность трудно разграничить, поскольку если имя выражает положительное или отрицательное суждение, то оно обладает оценочным компонентом, который дополняет, уточняет, то есть эмоция участвует в передаче информации как смысловой компонент. Эмоционально-оценочный аспект является, таким образом, специфической частью прагматического потенциала антропонимов.

Под оценочным употреблением антропонима мы понимаем положительную или отрицательную культурно обусловленную характеристику референта в коммуникативной ситуации. Оценка отражает не признак носителя имени, а определенное отношение говорящего к нему и характеризует ситуацию общения, то есть личные имена собственные становятся выражением оценки не в языке, а в речевом акте, в ситуации применения имени к конкретному референту.

На эмоционально-оценочном уровне коннотация имени зависит от времени, социально-исторического поля, в котором функционирует имя, от ареала его распространения, а также от сложившихся в обществе эстетических оценок, семейных традиций именования и индивидуальных взглядов.

Отождествляя имя с особенностями его носителя, оценка имени может закрепляться в функции вторичной номинации, связанной с особенностями поведения его носителя, явно отличающегося от поведения других и вызывающего определенные ассоциации.

Таким образом, анализ текстов показал, что все формы имени (документальные, гипокористические, с суффиксами субъективной оценки) в большей или меньшей степени стилистически маркированы на уровне речи, содержат эмоциональные, оценочные и экспрессивные компоненты, актуализируемые в конкретной ситуации. Коннотация гипокористических форм изменяется от нулевой экспрессии до эмоционально насыщенной, гипокористические формы передают широкий диапазон оттенков (например, чувства гордости и доброжелательности), выражают дружеские взаимоотношения между коммуникантами, даже ласку.

Суффиксы личных имен собственных служат одним из средств получения именами стилистической окраски. Они являются не словообразующими, а формообразующими, так как не изменяют сущности обозначаемого референта: изменяется не он, а отношение к нему.

В поле нашего рассмотрения вошли 47 производных суффиксальных типов антропонимических форм, причем количество форм имен на -ка / -ха составляет почти 40 % от всех выделенных суффиксальных производных форм. Обилие суффиксальных образований -- национально-специфическая черта русского антропонимикона.

Эмоциональные, оценочные и экспрессивные составляющие коннотативного значения не привязаны жестко к какой-либо одной форме антропонима: анализ суффиксальных форм имен не выявил прямой зависимости между суффиксом имени и определенным смыслом, так как одна и та же суффиксальная форма имени может иметь несколько значений, актуализируемых в различных контекстах. Антропонимические суффиксы содержат лишь потенциальные возможности для реализации определенных коннотативных значений.

4. Историко-культурный тип экстралингвистического уровня коннотации социальности, популярности, иноязычности и национально-культурной специфики).

Имена способны выходить из общенациональной сферы употребления и приобретать социальные коннотации, которые не характеризуются стабильностью, как отражение социального расслоения общества, примером чего являются «княжеские» и «дворянские» имена из прошлого России. Отсутствие социальной дифференциации общества проявилось в нивелировании социального компонента в современной антропонимике. Однако отмечается, что городские жители быстрее, чем сельские, реагируют на социально-политические и экономические изменения в обществе [14;66].. Мода на новые имена приходит в села позднее, что подтверждают примеры из анализируемых произведений: новые имена принадлежат городским жителям, тогда как такие традиционные имена, как Агафия, Адриан, Акулина, Глафира, Демьян, Мартын, Пелагея, Устинья, Фёкла, носят сельские жители.

Популярность имени прямо пропорциональна его распространенности и употребительности, чему способствуют такие факторы, как национальные и семейные традиции и предпочтения, благозвучность имени; немалую роль играют прецедентные имена и церковные календари. Используя полевую модель, мы выделили в анализируемых произведениях наиболее употребительные имена, составляющие ядро антропонимикона писателя. Это такие женские имена, как Мария и Анна. Далее с большим отрывом следуют имена Агафия, Анастасия, Валентина, Вера, Галина, Екатерина, Елена, Елизавета, Ирина, Клавдия, Лидия, Людмила, Любовь, Марина, Надежда, Нина, Ольга, Полина, Роза, Софья, Тамара, Татьяна. Близкую периферию составляют имена Анисья, Дарья, Евдокия, Пелагея. Еще меньшую повторяемость имеют имена Агриппина, Зоя, Матрёна, Прасковья.

Дальнюю периферию составляют имена - Домна, Макрина, Улита. Ядро мужских имен представлено следующими именами: Александр, Алексей, Андрей, Аркадий, Анатолий, Борис, Вадим, Валерий, Василий, Виктор, Владимир, Вячеслав, Геннадий, Георгий, Григорий, Дмитрий, Евгений, Егор, Ефим, Иван, Игнатий, Игорь, Илья, Кондратий, Константин, Кузьма, Максим, Михаил, Михей, Николай, Павел, Пётр, Семён, Сергей, Степан, Тимофей, Филипп, Юрий. К периферическим относим антропонимы -- Адриан, Аким, Акиндин, Герман, Назар, Ульян.

Как одна из универсалий языка и культуры личное имя собственное выполняет функцию хранения и трансляции национальных традиций, в том числе традиций именования. Коннотация иноязычности, которая ощущается членами русской языковой общности, сопровождает имена, принадлежащие иной антропонимической системе. Из следующего примера наглядно видно, что носители языка на бытовом уровне дифференцируют иносистемность имени по его звучанию: -- Как звать-то тебя? -- продолжал допытываться верзила. -- Герольд. -- Как? -- Герольд. -- Мужик закашлялся над собственным именем. -- Не русский, что ли? -- Русский. -- А пошто так зовут? -- Откуда я знаю? Отец с матерью так назвали. -- Кажется, это скандинавское имя, -- предположил его товарищ (В. Распутин «Не могу-у …»).

Личные имена собственные, следовательно, несут информацию о национальной принадлежности референта. Коннотации популярности и иноязычности, как и коннотации социальности, подвижны, изменчивы.

Своеобразие антропонимической коннотации заключается в том, что она всегда национально маркирована. Национально-культурная окраска как бы обрамляет эмоциональные, оценочные, экспрессивные и стилистические компоненты, обусловленные национально-культурной сферой, и сопровождает имя постоянно, то есть служит семантическим признаком смысловой структуры русского личного имени собственного (в отличие от апеллятива) на фонетическом, морфологическом, деривационном, стилистическом и прагматическом уровнях и проявляется при сопоставлении с именами, принадлежащими иной языковой системе [5;148].. Например, звуковая форма имени Анна не совпадает с его словарным английским соответствием Anna и тем более не содержит того многообразия форм, которым богато русское имя для выражения целого спектра стилистических и прагматических значений (ср. Аня, Анечка, Анка, Анька, Анютка, Анюточка, Аннушка, Нюра, Нюраха, Нюрашка, Нюрка, Нюрок, Нюрочка, Нюсечка, Нюся и др.).

Национально-культурная специфика антропонимов актуализируется через коннотативный потенциал, накопленный в процессе их функционирования в рамках определенной лингвокультурной общности.

Овладеть антропонимикой русского языка -- значит не только усвоить употребительные в нем личные имена собственные, но и одновременно воспринять сопровождающие их ассоциации, то есть овладеть закрепленным в них национально-культурным богатством. Изучение антропонимов и их коннотаций дает возможность лучше понять духовную жизнь русского народа, рассматривать их как фрагмент языковой картины мира, сформировавшейся в русской лингвокультурной общности второй половины XX века.

Таким образом, антропонимическая коннотация -- это многогранное социально-лингвистическое явление, сформированное лингвистическими и экстралингвистическими факторами, отражающее внеязыковую действительность и психическое восприятие ее человеком, имеющее образно-ассоциативный и звукосимволический мотив и формальные показатели -- суффиксы субъективной оценки. Проявляясь как в языке (в редуцированном виде), так и в речи, антропонимическая коннотация вызывает в сознании коммуникантов отнесенность имени к определенному культурному пространству. Коннотации антропонимов на уровне языка обусловлены внешней формой имени, его грамматическим значением, продуцируемым формообразованием, морфологическими и стилистическими факторами. Актуализаторами антропонимической коннотации в речи являются культурно-исторический фон имени и конкретная речевая ситуация, в которой имя реализует широкий диапазон стилистических и прагматических функций, а также индивидуальные особенности коммуникантов (психологический настрой, образовательный уровень, возраст), их принадлежность к определенной социальной среде и лингвокультурной общности.

Граница между коннотациями в языке и речи не является застывшей, статус языковых приобретают только массово употребляемые, устоявшиеся во времени речевые коннотации, воспринятые представителями всех слоев общества. Процессы образования форм и вариантов имен способствовали привнесению новых социальных оценок, дополнительных эмоциональных и эстетических оттенков, закреплявшихся в языковом сознании носителей русского языка. Мотивированная ассоциативным переосмыслением в категориях определенной культуры, антропонимическая коннотация способна вызывать определенные представления о национально-культурной сфере, ситуациях использования форм и вариантов имени и ролевых отношениях между коммуникантами, внося дополнительные эмоциональные, оценочные, экспрессивные, стилистические оттенки и национально-культурное разнообразие в коммуникацию.

Определенные фоновые знания носителей языка могут обусловливать появление коннотаций; с другой стороны, сами коннотации указывают на национально-культурные стереотипы. Зафиксированные в общественном сознании, они оказывают влияние на функционирование имен в тот или иной исторический отрезок времени и сами могут претерпевать изменения под влиянием социо-культурных факторов, то есть не характеризуются стабильностью. Наличие культурного компонента в национальной антропонимике не подлежит сомнению.

Антропонимическая коннотация всегда культурно маркирована, типична для носителей определенного языка.

2.2 Прецендентные имена и фамилии в антропонимиконе произведений В. Распутина

Отдельные имена, функционирующие как знаки вторичной номинации, укореняются в языке в роли прецедентных имен. Анализ антропонимов по произведениям В. Распутина позволил выявить 7 прецедентных имен и фамилий, источниками которых стали реальные исторические личности: Миклухо-Маклай, Пугачёв, Мордасова, царь Иван Васильевич, Суворов, Чапаев, Стенька Разин, Мария Назаретянка.

В состав эмоционально-оценочного значения данных антропонимов входят исторические коннотации, которые связаны не с внутренней формой имени, а с деятельностью или индивидуальными свойствами их носителей -- прецедентных личностей, оставивших определенный след в истории. Ассоциативная связь прецедентного имени с прецедентной личностью актуализируется в сознании носителей языка при отсылке к этому имени, поэтому возможны сравнения «под Пугачёва», «как Чапай» и др.

Прецедентные имена, выступающие в качестве образов для сравнений, представляют интерес с точки зрения выявления отраженной в них специфики языковой картины мира, присущей русскому народу [6;148-149].

Эмоционально-оценочное значение антропонима обусловлено также литературными коннотациями, которые актуализируются в сознании представителя русской лингвокультурной общности при совпадении реального имени с именем какого-либо литературного героя. Мы выделили из анализируемых произведений писателя 16 прецедентных имен, источниками которых послужили тексты автора, и распределили их по трем группам:

1) прецедентные имена художественной литературы (вещий Олег, Наташа Ростова, унтерПришибеев);

2) прецедентные имена фольклора, относящиеся к сфере субъективной реальности (Кащей Бессмертный, Василиса Прекрасная, Василиса Премудрая, Иван-царевич, Иванушка-дурачок, Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алёша Попович, Микула Селянинович);

3) библейские имена (Ева, Адам, Мария, Иуда).

Литературная известность имени, воздействуя на коннотативный потенциал инварианта имени, может влиять на формирование его оценочного восприятия, которое проявляется через выражение эмоциональности, оценочности и экспрессивности.

Отличительными признаками прецедентного имени по отношению к личному имени собственному являются следующие:

- семантика личного имени собственного приобретает смысл в конкретной речевой ситуации, тогда как прецедентное имя известно всем носителям языка вне определенной ситуации, оно входит в фоновые знания носителей языка и культуры, является средством языковой и культурной преемственности. В лексическое значение прецедентного имени входит вся культурная, социально значимая информация;

- прецедентное имя воспроизводится в процессе коммуникации, а не создается заново, поскольку связано с определенным референтом, его дифференциальными признаками, с определенным текстом или ситуацией, обусловливающими известность его носителю. Однако оно приложимо не к прототипу, своему первоначальному референту, а к носителю аналогичных качеств (или качества), которому нужно дать аналогичную оценку, сложившуюся у представителей данной культурно-языковой общности;

- свернутая культурная информация прецедентного имени функционирует в отвлечении от денотата имени. Обобщенный образ, выбранный для презентации дифференциального признака, опирается на национальные ориентиры восприятия действительности и предопределяется сложившейся в сознании носителей языка оценкой;

- оценочные и эмоциональные коннотации прецедентного имени, являющиеся результатом соотнесения с культурными установками (правилами поведения), стереотипами, фоновыми знаниями носителей национального языка и национальной культуры, оказывают влияние на популярность этого имени, на формирование взглядов общества и на национальную картину мира в целом. Социальное наследование стереотипизированных представлений об образе с позиции обыденного сознания является решающим фактором в воспроизводстве речевого общения носителей языка;

- прецедентные имена способны выходить из общенациональной сферы употребления, выступать как определенная схематизация культурно-исторического опыта членов целого языкового коллектива, становясь известными носителям других языков, стать символом этноса, страны. Так, имя Иван - символ русского человека, выразителя национального характера. Национально-культурная специфика именования и универсальность инвариантных представлений о представителе русской лингвокультурной общности обусловливают национально-культурное содержание антропонима Иван [11;162-163].

Антропонимы, следовательно, могут в процессах вторичной номинации развивать референтные (понятийные) созначения, имеющие эмоциональнообразные и эмоционально-оценочные компоненты, обусловленные национально-культурными и языковыми факторами.

Таким образом, прецедентность в антропонимике -- это устойчиво сформировавшийся в сознании носителей языка дифференциальный признак (или признаки), связанный с носителем этого признака -- прецедентной личностью через прецедентный текст или ситуацию, актуализируемый каждый раз в связи с отсылкой к данному имени. Прецедентность носит универсальный или национальный характер. Национально-культурная коннотация отражает в значении имени национально-специфическое восприятие определенным народом окружающей действительности или конструктов народного сознания. Использование ассоциативно-образных восприятий, смысловых интерпретаций прецедентных имен, типичных для всей этнокультурной общности, в художественных произведениях приводит к большей стилистической экспрессии и эмоциональной образности. Подчеркнем, что эмоциональные коннотации, связанные с прецедентными именами, характеризуются факультативностью их возникновения в речи и обусловливаются национальной культурой.

Фразеологизмы и афоризмы с антропонимическим компонентом также входят в культурную память народа. Анализ показал, что в отношении формы антропонимического компонента фразеологизмы и афоризмы неоднородны. Мы выделяем следующие 6 групп, в которых антропонимический компонент представлен:

1) полной формой имени: Лазарь («наобум Лазаря», «петь Лазаря»), Сидор (имя послужило основой притяжательной формы Сидорова во фразеологизме «как Сидорову козу»), Фома («Фома неверующий»), Фёкла (в прибаутке «Знать Фёклу по рылу мокру»), Кондрат (в рифмованных выражениях «брат - кондрат» и «братец - кондратец»), Яков (в прибаутке: В корзине, как у дедушки Якова - товару всякого, и про всякое растение есть присказка иль загадка, складная, ладная), Гаврила, Трофим (в прибаутке - Стригу долго, беру дешево: с Гаврила - в рыло, с Трофима - мимо, дурака - за пятак, Болтухина - за так!);

2) гипокористической формой имени: Феня от Федосья («вам до фени», «к едрене фене»), Емеля от Емельян (в поговорке «Мели, Емеля, твоя неделя»);

3) производными суффиксальными формами имен: Ванька от Иван («валять ваньку», «ломать ваньку», «и его Ванькой звали»), Егорка от Егор (в пословице «у Егорки одни отговорки»), Ерёмка от Еремей (в поговорке «по Ерёмке и шапка»), Кузька от Кузьма (во фразеологизме «показать кузькину мать»), Любушка от Любовь (сочетание «Любушка-голубушка» может быть адресовано не только к носителю имени Любовь, но и к любому адресату женского пола для выражения нежного отношения);

4) разговорной формой имени: Микитка от Никита («строить из себя Микитку»), Марья от Мария (в пословице «Не у всякого жена Марья, а кому Бог даёт»);

5) вымышленным сказочным именем Горох: «как при царе Горохе»;