Появление и развитие феномена виртуальных инфлюенсеров в Инстаграме

Гротескно шикарная жизнь, которую транслируют Инстаграм-профили реальных инфлюенсеров, очевидно надоела Hern A. Instagram is supposed to be friendly. So why is it making people so miserable? [Электронный ресурс:] The Guardian. URL: https://www.theguardian.com/technology/2018/sep/17/instagram-is-supposed-to-be-friendly-so-why-is-it-making-people-so-miserable (дата обращения: 25.03.19) аудитории: простое наблюдение за новостями дает понять, что Инстаграм-селебрити и инфлюенсеры вынуждены показывать Brazaitytл M. Woman Sick Of How Fake Everything On Instagram Is Reveals The Truth In The Most Epic Way. [Электронный ресурс:] Bored Panda. URL: https://www.boredpanda.com/personal-trainer-shows-reality-vs-instagram-pictures-differences-chessie-king/?utm_source=google&utm_medium=organic&utm_campaign=organic (дата обращения 25.03.19) чуть больше своей реальной жизни, чтобы заинтересовать аудиторию. Сейчас индустрия живых инфлюенсеров получает огромное количество денег (2 миллиарда долларов в 2017 году, почти 11 миллиардов -- в 2018 Contestabile G. Influencer Marketing in 2018: Becoming an Efficient Marketplace. [Электронный ресурс:] Adweek. URL: https://www.adweek.com/digital/giordano-contestabile-activate-by-bloglovin-guest-post-influencer-marketing-in-2018/ (дата обращения: 25.03.19)), но они почти не приносят доходов своим рекламодателям. Forbes пишет Walsh M. The Real Problem With Influencer Marketing: You're Focusing On The Wrong `Influencers' [Электронный ресурс:] URL: https://www.forbes.com/sites/forbescommunicationscouncil/2018/10/05/the-real-problem-with-influencer-marketing-youre-focusing-on-the-wrong-influencers/#7296452042d7 (дата обращения: 25.03.19), что только 23% людей считает, что странички звезд и инфлюенсеров действительно влияют на них. «Отрасль упустила из виду тот факт, что инфлюенсеры по своей сути не аутентичны», -- говорится в статье. Все больше людей задаются вопросом, влияют ли инфлюенсеры хоть на что-то? Эксперты заявляют Cohen E. It's time to address the elephant in the room: Influencers don't really influence anything or anyone! [Электронный ресурс:] Medium. URL: https://medium.com/21st-century-marketing/its-time-to-address-the-elephant-in-the-room-influencers-don-t-really-influence-anything-or-ee036b4abbb (дата обращения: 25.03.19), что ни качественные, ни количественные методики подсчета не могут оценить степень влияния инфлюенсеров на аудиторию: лайки и подписчиков можно купить, а понять, насколько сильным влиянием на людей обладает конкретный медиаобраз не представляется возможным.

При этом мы видим тенденцию к росту интереса аудитории к виртуальным инфлюенсерам. Навескин считает, что большее доверие к виртуальным инфлюенсерам в первую очередь связано с практикой социальной игры. Проведенные калифорнийской компанией Fullscreen исследования доказывают Brown E. Betrayal by CGI: Almost half of Gen Y and Z don't know they're following a bot. [Электронный ресурс:] ZDnet. URL: https://www.zdnet.com/article/betrayal-by-cgi-study-reveals-almost-half-of-gen-y-and-z-do-not-know-they-are-following-a-bot/ (дата обращения: 25.03.19) это: три главных причины, названных респондентами в качестве определяющих их подписку на виртуальных инфлюенсеров, звучат так -- «мне они интересны», «они меня развлекают» и «я хочу узнать, кто их создатель». Данные, полученные после проведения перекрестного анализа фрагментов структурированных интервью с аудиторией, говорят о том, что почти 63% опрошенных не считают, что виртуальные инфлюенсеры лучше живых хотя бы по одному параметру. Все эти причины говорят о том, что пока виртуальные инфлюенсеры только игрушки для миллениалов и реальной конкуренции живым инфлюенсерам пока не создают.

Взглянем на таблицу с результатами визуального исследования Инстаграм-страниц живых и виртуальных инфлюенсеров (см. Таблица №1).

Tаблица №1

Виртуальные инфлюенсеры меньше бывают на фото с другими селебрити и реже появляются на мероприятиях, что, вероятно, обосновывается техническими сложностями с отрисовкой персонажей рядом с живыми людьми. Но рекламы в аккаунтах виртуальных инфлюенсеров чуть больше, хотя и мнений касательно социальных или политических явлений также немного больше. Относительно небольшое для обеих категорий инфлюенсеров количество высказываемых мнений обосновывается высокими рисками потери рекламы и аудитории: мало кто хочет терять рекламные контракты, ради высказывания спорных мнений. Но в целом цифры по обеим группам сопоставимы.

Вновь обратимся к исследованию Fullscreen: калифорнийская компания приводит данные, согласно которым виртуальные инфлюенсеры уступают своим реальным собратьям по таким параметрам как аутентичность, авторитетность, развлекательность, качество, способность вдохновить и удивить. Но уступают не намного, так что списывать со счетов их не стоит. К тому же, согласно тому же исследованию, 55% респондентов, подписанных на виртуальных инфлюенсеров, совершали покупки и посещали мероприятия по их совету, 53% подписывались на рекламируемый бренд и еще 52% гуглили продукт или бренд.

Но самым удивительным фактом из исследования является даже не высокая вовлеченность пользователей, а то, что 42% опрошенных были подписаны на виртуальных инфлюенсеров и не знали, что это не настоящие люди. И это неудивительно, учитывая, например, историю Микелы: первые пару лет существования аккаунта, в комментариях под фото Микелы разгорались Brennan S. 'Sim or human?' Model with cartoon-like features sends Instagram into a frenzy as fans debate whether she's real or not. [Электронный ресурс:] Daily Mail. URL: https://www.dailymail.co.uk/femail/article-3774242/Fans-t-decide-model-real-computer-game-character.html (дата обращения: 25.03.19) споры -- настоящая ли она? И, как не удивительно, СМИ до поры до времени тоже терялись в догадках: переусердстововала ли девушка с фотошопом или это все 3D-графика. «Виртуальная женщина, сгенерированная при помощи «живых» текстур, внешне мало чем отличается от реальной девушки, пропущенной через ретушь, -- в итоге они начинают играть на одной территории, деля пополам пагубное влияние», -- считает Вирова М. Виртуальные инфлюэнсеры: Чем опасны нарисованные модели. [Электронный ресурс:] Wonderzine. URL: https://www.wonderzine.com/wonderzine/beauty/beauty-opinion/233229-virtual-influencer?utm_source=twitter.com&utm_medium=social&utm_campaign=zhutkovatoe-buduschee-uzhe-nastupilo-razbir (дата обращения: 25.03.19) Маргарита Вирова, бьюти-редактор издания Wonderzine.

Навескин поддерживает идею сходства реальных и виртуальных инфлюенсеров и приходит к выводу, что в обоих случаях мы взаимодействуем только с медийным образом. «Не совсем понятно, где здесь человек, а где медийный образ, -- продолжает Навескин. -- Почему, если мы взаимодействуем с Бейонсе только как с медийным образом, в отличие от Джей Зи, например, который взаимодействует с ней как с человеком, то какая для нас разница между ней и Lil Miquela? Тем более в эпоху, когда сама идентичность человека становится гиперподвижной и он может быть тем, кем хочет».

Поясним понятия «медийный образ» и «медийный образ виртуального инфлюенсера». Мы воспользуемся определением исследовательницы медиа Анастасии Марущак, по которому медиаобраз определяется как «совокупность эмоциональных и рациональных представлении?, основанных на информации, получаемои? из СМИ» Марущак А.В. Политико социальныи? образ России в американском медиапространстве // Журналистскии? ежегодник. 2012. №1. С. 93-96. . Поскольку медиаобраз виртуального инфлюенсера является конструированным и полностью регулируется создателями, мы несколько меняем классическое определение: под медийным образом CGI-инфлюенсера мы будем подразумевать совокупность представлений о виртуальной личности, транслируемых ее создателями.

Здесь уместно обратить внимание на факт того, что и живые инфлюенсеры чаще всего имеют профессиональную команду из фотографа, визажиста, стилиста, SMM-менеджера и PR-менеджера. То есть их медийный образ также являет собой сконструированную систему. Но в отличие от виртуальных инфлюенсеров они все-таки являются живыми людьми, которые подвержены переменам настроения, могут менять свою позицию по вопросу, заболевать и так далее. Не вдаваясь в обсуждение человеческого фактора в маркетинге и public relations отметим, что виртуальные инфлюенсеры имеют такое преимущество, как brand safety (безопасность для бренда), именно поэтому с ними с таким удовольствием и без опаски работают крупные бренды от Dior до Volkswagen.

О brand safety как о безусловном преимуществе виртуальных инфлюенсеров говорят и эксперты: в 4 из 6 журналистских материалах, выбранных нами для дискурс-анализа, авторы отмечают, что бренды, несомненно, только выигрывают от работы с виртуальными инфлюенсерами (в том числе, потому что их появление усилило конкуренцию на рынке инфлюенсер-маркетинга и снизило цену и ценность реальных инфлюенсеров). Еще одним преимуществом называется отсутствие человеческого фактора (3 из 6 статей): продюсеры и акаунте-менеджеры периодически жалуются Амато С. Модные инфлюенсеры: как бренды полюбили и разлюбили знаменитостей. [Электронный ресурс:] Buro 24/7. URL: https://www.buro247.ru/fashion/expert/20-jun-2017-the-job-is-fashion-influencer.html (дата обращения: 06.04.19) на недобросовестность блогеров и инфлюенсеров, которые опаздывают на съемки, удаляют оплаченные посты и так далее. Несомненно, таких проблем не возникает с виртуальными инфлюенсерами, ответственность за которых несет команда профессионалов. В 3 из 6 статей авторы говорят о том, что виртуальные инфлюенсеры предоставляют pr-менеджерам неограниченные возможности: их можно даже отправить в космос, причем за небольшие деньги. Вопреки расхожему мнению работа с виртуальными инфлюенсерами и само их создание довольно дешевы (См. Приложение 1), а производство одной рекламной фотографии занимает немногим больше, чем создание фото с реальным инфлюенсерам, зато требует заметно меньшего числа задействованных работников. Российская виртуальная инфлюенсерка Алиона Поле в своей статье Поле А. Виртуальные инфлюенсеры: как меняется рынок блогеров. [Электронный ресурс:] VC.ru. URL: https://vc.ru/marketing/53069-virtualnye-inflyuensery-kak-menyaetsya-rynok-blogerov (дата обращения: 25.03.19) для VC.ru пишет, что главной проблемой для брендов при работе с инфлюенсерами становится человеческий фактор: срыв дедлайнов, долгие ответы и проблемы с коммуникацией, а также непрозрачность цен.

И здесь мы подходим к одной из серьезных проблем (а также интересной теме для экономического исследования): меньшее число занятых в процессе производства одной единицы контента, как и само появление виртуальных инфлюенсеров, означает сокращение рабочих мест для работников разных отраслей, -- от фотографов и визажистов до SMM-менеджеров и PR-агентов -- а также о сокращении заработка самих реальных инфлюенсеров. Несмотря на институциональную неразвитость и слабую прогнозируемость отрасли инфлюенсер-маркетинга, она все больше напоминает финансовый пузырь: все в той же статье Поле приводит следующие цифры -- к 2020 году глобальный рынок лидеров мнений вырастет с $3-6 млрд до $5-10 млрд только по самым скромным прогнозам. Вливание такого количества инвестиций в слаборазвитую и очень закрытую отрасль с высокой конкуренцией чревато кризисом на рынке. Пока рекламщики признаются Pathak S. Confessions of a social media exec on influencer marketing: `We threw too much money at them'. [Электронный ресурс:] Digiday UK. URL: https://digiday.com/marketing/confessions-social-media-exec-no-idea-pay-influencers/ (дата обращения: 06.04.19), что покупка постов у инфлюенсеров с многомиллионной аудиторией неэффективна и даже бесполезна, на виртуальных инфлюенсеров работает их новизна и небольшое количество подписчиков. Wow-effect отметили авторы двух из шести рассматриваемых статей. При этом в нашем исследовании 21 из 51 интервьюируемых обозначил усталость аудитории от одинаково «идеальных» Инстаграмов реальных инфлюенсеров как главный двигатель стремительно растущей популярности виртуальных инфлюенсеров.

Несмотря на все преимущества, некоторые авторы отмечают искусственность жизни виртуальных инфлюенсеров как их недостаток: за тонко продуманной биографией, постоянно дополняющейся и расширяющейся, не стоит реальной жизни, полной различного рода препятствий и преград. Эффект «жизненного опыта» в глазах остается чуть ли не главным преимуществом любого реального человека над виртуальной моделью: нам все же приятнее иметь дело пусть и с не очень близким, но тоже прошедшим через разные жизненные ситуации и извлекшим из них свои уроки человеком, нежели с близкой по взглядам, но неживой CGI-моделью, это связано в первую очередь с нашим восприятием человекоподобных роботов. Некоторые отмечают неприязнь и даже страх перед виртуальными инфлюенсерами, называемый эффектом зловещей долины.

Эффект зловещей долины (uncanny valley) был описан Mori M. The Uncanny Valley // IEEE Robotics & Automation Magazine: translated by Karl F. MacDorman and Norri Kageki. 2012. Vol. 19, № 2. японским ученым Масахиро Мори в 1978 году: изучая отношение людей к роботам он обнаружил, что при определенном уровне сходства с человеком, робот перестает казаться симпатичным, но становится опасным и страшным. Причина такого эффекта до сих пор не выявлена, но предполагается, что робот перестает восприниматься как робот, а становится в восприятии человеком, с которым что-то не так (мы замечаем мельчайшие детали вроде мимики, скорости ответа, излишней симметрии лица и т.д.). Есть четыре основных теории, описывающих этот психологический эффект: концепция memento mori («помни о смерти») самого Мори, согласно которой неестественность человекоподобных роботов напоминает человеку о смерти и именно в этом причина «зловещего», незнакомого чувства.

В 2009 году Минсу Кан предложил Kang M. The Ambivalent Power of the Robot // Antennae. 2009. № 9. теорию восприятия угрозы: человекоподобные роботы вводят нас в состояние когнитивного диссонанса -- мы не понимаем, что ждать от такого объекта и опасен ли он для нас.

Концепция Манаенков А. Эффект «зловещей долины». [Электронный ресурс:] N+1. URL: https://nplus1.ru/blog/2016/11/07/uncanny-valley-effect (дата обращения: 07.04.19) Катрина Миссельхорна, названная теорией неспособности к эмпатии, заключается в невозможности понять чувства такого робота, что, опять-таки, приводит нас к чувству неизвестности. Обратное утверждает Tinwell A., Grimshaw M., Nabi D. A., & Williams A. Facial expression of emotion and perception of the Uncanny Valley in virtual characters // Computers in Human Behavior. 2009. № 27(2). P. 741-749. Анжелы Тинвелл: по ее мнению, не мы неспособны к эмпатии к человекоподобным роботам, а боимся, что они не способны к эмпатии. Эта концепция получила название теории психопатов.

Вопреки тому, что единого мнению о природе эффекта зловещей долины нет, нельзя отрицать того, что он распространяется и на виртуальных инфлюенсеров. Человеческий мозг ждет от столько человекоподобных виртуальных людей той же эмпатии, проявления чувств, опыта и так далее. Поскольку биографии виртуальных инфлюенсеров обрастают все новыми подробностями, в том числе, во время общения с подписчиками, а рендер кожи и волос постепенно становится все лучше, стоит ожидать, что в будущем эффект зловещей долины усилится. Пока, по словам Навескина, в доверии виртуальным инфлюенсерам преобладает элемент социальной игры и от них не ждут многого, но чем больше индустрия будет развиваться, тем более реалистичными станут истории виртуальных инфлюенсеров и их поведение.

Одновременно с этим остается этический аспект использования виртуальных инфлюенсеров -- в 3 из 6 статей авторы задаются вопросом о поддельном многообразии, создаваемом диджитал моделями: должны ли мы позволить людям, стоящим за цифровыми персонами, лично решать, этично ли использование тех или иных этнических и физических черт для создания персонажа или должен быть создан свод правил, регламентирующих этот процесс? В то же самое время в мире моды все еще идут Jackson L. M. Shudu Gram Is a White Man's Digital Projection of Real-Life Black Womanhood. [Electronic resource:] The New Yorker. URL: https://www.newyorker.com/culture/culture-desk/shudu-gram-is-a-white-mans-digital-projection-of-real-life-black-womanhood (дата обращения: 06.04.19) споры о судьбе Шуду Грэм, темнокожей виртуальной модели, чей создатель белый мужчина фотограф. Может ли белый мужчина репрезентативно отобразить все трудности и перипетии женского опыта цветной женщины? В том числе этому вопросу будет посвящена следующая глава нашего исследования.

В целом, если говорить о главном отличии виртуальных и реальных лидеров мнений, то это, как бы ни было очевидно, человеческий фактор и «звездная болезнь». Цифровая модель не может заболеть, опоздать на съемку, быть в плохом настроении, устроить скандал. А команда из нескольких профессионалов с меньшей вероятностью будет неоправданно завышать цены на рекламу и массово закупать ботов и накручивать лайки. Вероятность срыва дедлайнов также снижается, когда ответственность распределена между несколькими людьми. И несмотря на подъем блогерских агентств, проблема накруток и коммуникации не была решена, к тому же каждое агентство добавляет собственный процент, достигающий до 30-40% от стоимости рекламной интеграции. Сейчас на рынке Инстаграма растет разочарование в инфлюенсерах как в маркетинговом инструменте Рассон М. Закат эпохи платных блогеров: "инфлюенсерам" срезают довольствие. [Электронный ресурс:] BBC Украина. URL: https://www.bbc.com/ukrainian/features-russian-44600813 (дата обращения: 06.04.19): основатель и директор по маркетингу британского маркетингового агентства Zazzle Media Саймон Пенсон считает, что кроме ботов существует и другая причина снижения интереса к блогерам -- оценить влияние инфлюенсеров на продажи сложнее, чем эффект от других типов рекламы.

Впрочем, в отличие от своих реальных коллег, виртуальные инфлюенсеры активно общаются со своей аудиторией, имея больше возможностей (то есть больше менеджеров) для ответов на комментарии и личные сообщения. Взаимодействия между виртуальными инфлюенсерами и их аудиторией нельзя назвать ненастоящими, они наоборот отличаются искренностью и даже детской наивностью со стороны аудитории (под фото виртуальных инфлюенсеров часто можно увидеть вопросы о том, бывает ли им больно, могут ли они «закоротить» от соприкосновения с водой, что они едят и так далее) -- и именно за этим гонятся бренды: за реальной вовлеченностью и активностью пользователей. Виртуальные лидеры мнений доказывают, что они достойны места рядом со своими реальными коллегами и даже обладают возможностями и характеристиками феномена, который в будущем изменит правила игры в инфлюенсер-маркетинге.

«Люксовые бренды наиболее остро и быстро реагируют на всё новое. В отличие от FMCG брендов, которые обычно следуют за массами, люкс может позволить себе экспериментировать - с одной стороны, а с другой стороны - в нашем перенасыщенном информацией мире удивлять, поражать или хотя бы «хайпануть» становится критично важным. Только время покажет, останутся ли с нами виртуальные инфлюенсеры, или же мы забудем про них, так же стремительно, как про SnapChat c появлением Stories в Instagram, но свой урожай люксовые бренды уже получат и перекинутся на что-то новое» Милославская К. Virtual insanity: когда блогеры-андроиды займут ваше место? [Электронный ресурс:] Buro 24/7. URL: https://www.buro247.kz/lifestyle/technology/virtual-insanity-kogda-vr-blogery-zaimut-mesto.html (дата обращения: 07.04.19), -- комментирует Александр Перепелкин, бренд-директор платформы Farfetch в России и СНГ.

Если же говорить о сходствах виртуальных и реальных инфлюенсеров, то их больше, чем может показаться на первый взгляд. Эмпирическое исследование и анализ источников говорит о том, что сейчас каждый реальный инфлюенсер так или иначе моделирует свой медийный образ. В интервью для издания The Village московская модель и диджей Саша Паника, чья цифровая сестра, Ася Страйк, является одной из первых российских виртуальных инфлюенсеров, говорит, что такой процесс превращения человека в медиа нормален: «В Instagram особенно сильно ощущаешь, как личный аккаунт в какой-то момент начинает «аватаризироваться», а ты превращаешься в персонажа. В конце концов, уже не так важно, реальный это человек или нет: если он интересный персонаж с увлекательной жизнью, то за ним будут следить» Трабун Д. «Я создала сестру -- цифровую инстамодель». [Электронный ресурс:] The Village. URL: https://www.the-village.ru/village/people/experience/335215-kiber-asya (дата обращения: 07.04.19). Процесс «аватаризации», о котором говорит Паника, в данном случае равнозначен трансформации репрезентируемой в Инстаграм личности человека в медийный образ.

Медийный образ, как уже было выяснено нами ранее в работе «Управление медии?ным образом: формирование и трансформация мифа», не является полной репрезентацией человека, но состоит из мифологизированных стереотипов о нем. Понятие стереотипа было введено в науку еще в 1922 году Уолтером Липпманом Липпман У. Общественное мнение. М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2004.: он пишет, что человек бессознательно категоризирует явления и объекты, не имея возможности запомнить каждый в отдельности. Такие категории Липпман называет стереотипами. Медийный образ как некая копия реальности не может существовать без упрощения и категоризации, поэтому его составной частью являются стереотипы.

Составной частью образа виртуального инфлюенсера является архетип: согласно концепции Карла Юнга Юнг К.Г. Психология бессознательного. М.: Когито-Центр, 2010., архетипы это структурные элементы коллективного бессознательного. Архетипы сопровождают человека на протяжении всей его жизни: многие (если не все) литературные персонажи соответствуют определенным архетипам, сложившимся в мировой культуре (мудрый старец, герой и т.д.). Виртуальные инфлюенсеры, как выдуманные персонажи, тоже имеют под собой такое основание и культурный бэкграунд даже если они не очевидны.

Можно сказать, что в сравнении медийного образа виртуального инфлюенсера и медийного образа реального инфлюенсера архетип и стереотип играют одну и ту же роль -- основание, которое отсылает к коллективному бессознательному, культурному бэкграунду и подсознательно считывается аудиторией. А это значит, что медийные образы виртуальных и живых инфлюенсеров довольно схожи.

С другой стороны, некоторые авторы называют виртуальных инфлюенсеров насмешкой над живыми: об этом, например, говорит Саша Амато Трабун Д. Цифровые инфлюенсеры. [Электронный ресурс:] The Blueprint. URL: https://theblueprint.ru/culture/digital-influencers (дата обращения: 25.03.19). Идея понимания виртуальных инфлюенсеров как карикатуры над реальными довольно привлекательна: она обосновывает их идеальность и маркетинговую стратегию. Тем не менее, мы не считаем такую теорию верной, поскольку она не может быть применена к виртуальным инфлюенсерам в полной мере: кроме подшучиваний над своими реальными коллегами, цифровые модели создают собственную экосистему в Инстаграме с собственными марками одежды, косметики, модельными и PR-агентствами.

Исходя из совокупности всех вышеперечисленных факторов мы пришли к выводу, что виртуальные и реальные инфлюенсеры довольно во многом схожи по своим характеристикам. В основе их медийного образа лежит один и тот же легкосчитываемый культурный код. Несмотря на различия в рекламной эффективности, виртуальные и реальные инфлюенсеры больше похожи, чем различны. Мы предлагаем концепцию, в которой виртуальные инфлюенсеры являются логичным продолжение деятельности реальных инфлюенсеров: уже сейчас в популярном приложении Zepeto можно отсканировать себя и создать диджитал копию себя. С развитием технологий более продвинутые техники сканирования станут повсеместно доступны, что приведет к «аватаризации» многих аккаунтов в социальных сетях. Некоторые авторы уже сейчас высказывают предположение о том, что в будущем у каждого из нас будет виртуальный двойник. Мы думаем, что виртуальные инфлюенсеры останутся забавной игрушкой, нежели станут рутиной в социальных сетях, но бум популярности приложения Zepeto говорит о том, что такой формат интересен аудитории.

Катя Федорова, автор телеграм-канала Good mоrning, Karl!, в комментарии для The Blueprint пишет Трабун Д. Цифровые инфлюенсеры. [Электронный ресурс:] The Blueprint. URL: https://theblueprint.ru/culture/digital-influencers (дата обращения: 25.03.19): «Мы уже тюнингуем свои фото до неузнаваемости, почему бы просто не создать идеальную цифровую версию себя».

В следующей главе мы поговорим об угрозах такой цифровизации и проблемах, которые уже сейчас создают виртуальные инфлюенсеры.

Глава 3. Виртуальные инфлюенсеры как проблема современного феминизма

3.1 Методы исследования

Основным методом исследования в этой части работы станет фокус-группа. Метод фокус-групп Дмитриева Е. Метод фокус-групп: проблемы подготовки, проведения, анализа // Социологические исследования. 1999.  № 8. , впервые описанный Патриций Кендалл и Робертом Мердоном в 1944 году в учебнике «Фокусированное интервью», заключается в сборе группы для обсуждения объекта исследования. Мы собрали такую группу из прямой аудитории маркетингового потенциала виртуальных инфлюенсеров.

По данным Pew Research Center Kolowich L. The Ultimate List of Instagram Stats [2019]. [Electronic resource:] Hubspot. URL: https://blog.hubspot.com/marketing/instagram-stats (дата обращения: 17.04.19) на 3-10 января 2018 года доля пользователей от 18 до 24 лет (young adults) составляет в Инстаграм 71% (для сравнения в 2013 она была всего 37%) от всех пользователей в Америке. В России цифры чуть менее впечатляющие, но также высокие: исследование, проведенное компанией Insense Кречетова А. Исследование аудитории Instagram: сервисом пользуется каждый десятый в России, большинство -- женщины. [Электронный ресурс:] Forbes. URL: https://www.forbes.ru/tehnologii/343331-issledovanie-auditorii-instagram-servisom-polzuetsya-kazhdyy-desyatyy-v-rossii (дата обращения: 17.04.19), в апреле 2017 сообщает, что группы 18-24 и 25-34 составляют 30,29% и 36,68% от общего числа пользователей в российском сегменте Инстаграм соответственно и являются самой многочисленной группой. Более того, больше половины от каждой из групп (56,69% и 58,58% соответственно) составляют девушки. Это означает, что молодые женщины 18-34 лет составляют около 39% от общего числа пользователей Инстаграм в России (самая многочисленная группа). Поскольку абсолютное большинство виртуальных инфлюенсеров (по нашим данным 10 из 31 виртуальных инфлюенсеров, существующих сейчас в Инстаграм) являются девушками, то и товары, которые они рекламируют, направлены в основном на девушек. Кроме того, издание Dazed включило Сенина А. Dazed опубликовал список самых влиятельных людей, формирующих молодежную культуру. [Электронный ресурс:] Buro 24/7. URL: https://www.buro247.ru/news/culture/25-apr-2018-dazed-100-youth-culture.html (дата обращения: 17.04.19) Микеле Соузу, первую и самую популярную виртуальную инфлюенсерку, в свой список 100 самых влиятельных людей, формирующих молодежную культуру США. Таким образом можно считать, что основной аудиторией виртуальных инфлюенсеров являются молодые женщины в возрасте от 18 до 34 лет. Именно такую фокус-группу из 10 девушек мы собрали.

Другим важным критерием для отбора участниц стало их знакомство с феноменом виртуальных инфлюенсеров, поскольку смыслом метода фокус-групп является выяснение субъективного мнения потребителей о товаре (в нашем случае, о феномене). Кроме того, участницы фокус-группы не были знакомы между собой и ранее не принимали участие в фокус-группах.

Для формирования итоговых результатов, девушкам из фокус-группы по окончании дискуссии было предложено закончить незавершенные предложения. Методика незаконченных предложений позволит каждой из участниц четко сформулировать свое мнение касательно вопроса в краткой форме.

Задачей этого исследования станет изучение мнений целевой аудитории о тренде на феминизм и феномене виртуальных инфлюенсеров и его сопоставление с мнением экспертов. Для выполнения второй части задачи будет предпринят анализ экспертных интервью, а также анализ и классификация мнения авторов статей в русско- и англоязычных СМИ. Важной частью этого исследование является выделение основных, с точки зрения интерсекционального феминизма, проблем, связанных с виртуальными инфлюенсерами.

Наша гипотеза заключается в том, что виртуальные инфлюенсеры на данном этапе своего развития транслируют и возводят в абсолют нереалистичные стандарты красоты, оставляя брендам возможность оставаться инклюзивными, не привлекая моделей с реальным жизненным опытом.

3.2 Ход исследования, результаты и выводы

Стоит начать описание полученных результатов исследования с небольшой вставки о том, почему нам в принципе интересно говорить о виртуальных инфлюенсерах в контексте феминизма.

Не вдаваясь в подробности скажем, что говоря о феминизме в этой работы мы имеем в виду феминизм третьей волны, интерсекциональный феминизм и киберфеминизм. Сначала разберемся с первым термином.

Уже почти век прошел с того момента, как Шарль Фурье Крылова И. Феминизм: происхождение понятия и его трактования в современной науке. [Электронный ресурс:] Киберленинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/feminizm-proishozhdenie-ponyatiya-i-ego-traktovaniya-v-sovremennoy-nauke (дата обращения: 18.04.19) в своих теоретических трудах о социализме описал «новую женщину» -- феминистку, которая наравне с мужчиной будет меняться сама и менять мир вокруг себя. Собственно, именно Фурье и ввел термин «феминизм» (от лат. femina -- женщина). Общепринятого определения для феминизма нет -- существует, по некоторым данным, более 300 толкований; нельзя сказать, чтобы они все были неполными или неверными, но по какой-то причине ни одно из них не стало основным. Тем не менее, в данной работе будем придерживаться следующего определения феминизма как «философской концепции социокультурного развития, альтернативная по отношению к существующей европейской традиции, выявляющая неучтенность женских ценностей и опыта в представлениях о мире и обществе» Феминизм. [Электронный ресурс:] Универсальная научно-популярная онлайн-энциклопедия «Кругосвет». URL: http://www.krugosvet.ru/enc/istoriya/FEMINIZM.html (дата обращения: 18.04.19).

Феминизм не сразу оформился как философская концепция, долгое время оставаясь социально-политическим движением, Однако постепенно феминистские идеи оформились в единую философию. Одним из самых древних текстов, в котором просматриваются идеи о равенстве полов, является «Государство» Платон. Философ пишет Платон. Государство. [Электронный ресурс:] PsyLib. URL: http://psylib.org.ua/books/plato01/26gos01.htm (дата обращения: 18.04.19), что, по его мнению, не существует никаких препятствий для того, чтобы женщина стала правителем, если она достаточно умна и талантлива для этой должности (ровно таким должен быть и любой мужчина, претендующий на государево место). Этот и многие другие тексты принято относить к протофеминизму или истокам феминистской концепции.

Осознание угнетенности женщин приходится на XVIII век: одна за другой появляются женщины, требующие признания полного социального и политического равноправия. В 1791 году во Франции Олимпия де Гуж представляет Де Гуж О. Декларация прав женщины и гражданки. [Электронный ресурс:] Равноправка. URL: http://ravnopravka.ru/2011/03/олимпия-де-гуж-декларация-прав-женщин/ (дата обращения: 18.04.19) Декларацию прав женщины и гражданки (по аналогии с Декларацией прав человека и гражданина), за которую была отправлена на гильотину. Ее фраза «Если женщина достойна взойти на эшафот, то она достойна войти и в парламент» вошла в историю феминизма. Англичанка Мэри Уолстонкрафт в своем трактате «В защиту прав женщин» утверждает Wollstonecraft M. A Vindication of the Rights of Woman. [Electronic resource:] Gutenberg. URL: http://www.gutenberg.org/ebooks/3420 (дата обращения: 18.04.19), что женщина имеет право сама распоряжаться своей судьбой -- эту книгу часто называют чуть ли ни первым сочинением о философии феминизма.

Дальнейшую историю феминистской философии принято делить на «три волны», каждая из которых закрепляла новые идеи. Так, к первой волне относят суфражисток, требовавших уравнять мужчин и женщин в правах собственности, в браке, в свободном выборе профессий, в получении полноценного образования и в избирательном праве, то есть формального, законодательного признания равноправия. Феминистки второй волны, во время которой феминизм и обозначился как философия, занимались проблемами остающегося фактического неравенства под лозунгом «Личное -- это политическое» Hanisch C. The Personal Is Political. [Electronic resource:] Carol Hanisch Personal Website. URL: http://www.carolhanisch.org/CHwritings/PIP.html (дата обращения: 18.04.19). Феминистки «третьей волны» выступают за дальнейшую реструктуризацию общества, очищение мира от гендерных стереотипов, неверной репрезентации полов в медиа и языке.

Феминистская философская теория как таковая появляется впервые у марксистов -- по их мнению, угнетение женщин становится на пути к свободе человечества от социальной эксплуатации: их работы утверждают не новую, но важную идею о том, что женский вопрос -- это вопрос угнетенного человека, вызванный проблемой частной собственности.

Отталкиваясь от идей марксистского феминизма, Симона де Бовуар, впоследствии признанная главным идеологом философской концепции либерального феминизма, пишет свою самую известную работу «Второй пол». Собственно, с работ де Бовуар феминизм и начал оформляться в качестве не столько движения за защиту прав женщин, сколько философского течения, причем самостоятельного (до этого, как уже было сказано выше, существовал марксистский феминизм).

Современная феминисткам философия делится, как уже было сказано, на два течения -- либеральный феминизм и радикальный феминизм, но философия обоих, как ни странно, базируется на одних и тех же идеях. Сейчас феминизм вобрал в себя элементы квир-теории, антирасизма, гуманизма, постмодерна и представляет собой не столько философию женского вопроса, сколько философию возможности неограниченного самовыражения и самореализации человеческой личности вне гендерных ограничений (то есть от женского к гендерному). Это то, что понимают под «третьей волной» феминизма.

Два ярких течения в феминизме третьей волны так или иначе затрагивают темы, поднимаемые в нашем исследовании, -- киберфеминизм и интерсекциональность.

В 1989 году профессор Кимберли Крэншоу дала название Crenshaw K. Demarginalizing the Intersection of Race and Sex: A Black Feminist Critique of Anti-discrimination Doctrine, Feminist Theory and Antiracist Politics. [Electronic resource:] Philpapers. URL: https://philpapers.org/archieve/CREDTI.pdf (дата обращения: 18.04.19) интерсекциональность феминистской социологической теории, согласно которой биологические, социальные и культурные идентичности и состояния взаимопроникаают друг в друга, а значит и формы и системы угнетения и доминирования, сопровождающие их, не могут быть рассмотрены по отдельности. С точки зрения практики интерсекциональный феминизм занимается не только правами женщин, но любых угнетенных групп.

Киберфеминизм в свою очередь начинает свою жизнь с «Манифеста киборгов» Харауэй Д. Манифест киборгов. М.: Ad Marginem, 2017. социалистки-феминистки Донны Харауэй: еще в 1985 году она описала постгендерное трангуманистское будущее -- утопию, в которой люди переступили понятия тендера и тела и превратились в киборгов, ломающих наследие фаллоцентричной культуры, патриархата и капитализма. В 1991 году британская исследовательница Сэди Плант пишет Plant S. Zeroes + Ones: Digital Women and the New Technoculture. Doubleday, 1997., что интернет-технологии стали инструментом женщин в борьбе с экономическим и гендерным угнетением. Большое внимание киберфеминистки уделяют деконструированию телесности, пытаясь отринуть или переосмыслить ее как часть гендерной бинарной модели.

Интерсекциональный феминизм сейчас мало представлен в феномене виртуальных инфлюенсеров, но самой известной его представительницей является латиноамериканка Микела Соуза. В свою очередь, виртуальные инфлюенсеры вобрали в себя киберфеминизм и как форму акционизма и искусства, так и в качестве выразителей постгендерного трансгуманизма, а российская виртуальная инфлюенсерка Кира Фаукс в интервью для Wonderzine ссылается Навескин Р. Виртуальная инфлюэнсерка Кира о киберфеминизме, одиночестве и фейках. [Электронный ресурс:] Wonderzine. URL: https://www.wonderzine.com/wonderzine/life/life-interview/239917-kira-digital-model (дата обращения: 07.04.19) на работу Харауэй. Поскольку феминизм имеет глубокое влияние на феномен виртуальных инфлюенсеров их стоит изучать совместно, чему и будет посвящена эта часть работы.

Перейдем к нашему исследованию. В начале исследования девушкам из фокус-группы были предложены для обсуждения следующие утверждения: «Меня пугает тренд на виртуальных инфлюенсеров», «Виртуальные инфлюенсеры дают брендам возможность не искать разнообразия в моделях», «Меня беспокоит, что создатели виртуальных инфлюенсеров присваивают себе опыт социальных групп, в которых они не состоят (например, черных женщин или инвалидов», «Мне не нравится, что виртуальные инфлюенсеры транслируют идею идеальности во всем». Большинство согласилось с тем, что присваивание чужого опыта, отказ от поиска реальных моделей, представляющих разную красоту, и трансляция нереалистичных стандартов являются реальными проблемами, но одновременно с этим респондентки не поддерживают идею о том, что виртуальные модели занимают места реальных. Кроме того, у большинства девушек возникли смешанные чувства по отношению к виртуальным инфлюенсерам как к тренду: можно сказать, что они как минимум воспринимают его настороженно. Это позволяет сделать вывод о том, что целевая аудитория виртуальных инфлюенсеров рассматривает их как неоднозначное явление.

В дальнейшем девушкам была предложена дискуссия, касающаяся виртуальных инфлюенсеров в контексте феминизма, по итогам которой каждая из респонденток должна была сформулировать окончание к трем незаконченным предложениям: «Я считаю, что сквозь призму равенства и феминизма виртуальные инфлюенсеры …», «Мне кажется, что виртуальные инфлюенсеры транслируют …» и «Я думаю, что феминизм и виртуальные инфлюенсеры …».

Ответы к первому незаконченному предложению мы разделили на три условные группы:

- Касающиеся нереалистичности стандартов, задаваемых виртуальными инфлюенсерами;

- Говорящие о необходимости отражения в них реальных людей;

- Поднимающие тему двойственности эффектов виртуальных инфлюенсеров.

Приведем выдержки из каждой группы ответов респонденток:

1. Я считаю, что сквозь призму равенства и феминизма виртуальные инфлюенсеры -- «выглядят как ещё одно средство для удовлетворения патриархально-капиталистических требований в первую очередь к женщинам»; «поддерживают нереалистичные стандарты и ухудшают ситуацию». На наш взгляд, ответы этих респонденток наиболее радикально говорят о необходимости изменений в сфере виртуальных инфлюенсеров.

2. Я считаю, что сквозь призму равенства и феминизма виртуальные инфлюенсеры -- «должны быть более разнообразны, репрезентативны и реалистичны. Единственное, в чем они могут быть полезны и выгодны брендам, это простота создания и использования, но так как они выполняют роль моделей, на которых смотрят реальные люди, они обязаны отражать качества реальных людей. Иначе это тупо Симс какой-то»; «должны быть разнообразнее и не сексуализированы, а точнее отражать реальных людей». Ответы этой группы показывают необходимость виртуальных инфлюенсеров отвечать стандартам интерсекицонального феминизма -- быть разнообразными, неидеализированными.

3. Я считаю, что сквозь призму равенства и феминизма виртуальные инфлюенсеры -- «пропагандируют правильные вещи, но при этом встречаются и те, кто транслируют нездоровые идеи». Наиболее лояльная к виртуальным инфлюенсерам группа ответов, тем не менее, показывает настороженное отношение аудитории к ним.

В целом, ответы фокус-группы говорят о недовольстве бульшей части аудитории текущим положением дел в индустрии виртуальных инфлюенсеров -- молодые женщины хотят видеть больше ролевых моделей, с которыми они могли бы соотносить себя и меньше идеальных образцов для подражания.

Ответы ко второму незаконченному предложению мы также разделили на две группы.

1. Мне кажется, что виртуальные инфлюенсеры транслируют/репрезентуют -- «женоненавистнические идеи об идеальных женщинах, выглядят как подростки и [люди] сексуализируют их»; «вайбы идеальной жизни, которая недостижима даже в утопии»; «недостижимые стандарты, которые ведут к нездоровым представлениям о людях (женщинах) и провоцируют психологические расстройства». Первая группа ответов вновь подчеркивает «идеальность» и «утопичность» образов виртуальных инфлюенсеров. Здесь нельзя не провести аналогию с образами реальных инфлюенсеров, которые точно также показывают нам роскошную и радостную, но не настоящую жизнь.

2. Мне кажется, что виртуальные инфлюенсеры транслируют/репрезентуют -- «ценности своих создателей и (или) компаний, для которых они создаются. Важно понимать, кто стоит за виртуальными инфлюенсерами. Может это вообще мужчина, говорящий за женский опыт (даже если не напрямую)». Вторая группа ответов поднимает еще один важный вопрос -- об авторах виртуальных инфлюенсеров.

Не зря по поводу создателя Шуду Грэм, британского фотографа Кэмерона Джеймса Уилсона, в сети идет активная дискуссия: его даже называют «белым господином, который наживается на чернокожей красавице» Jackson L. M. Shudu Gram Is a White Man's Digital Projection of Real-Life Black Womanhood. [Electronic resource:] The New Yorker. URL: https://www.newyorker.com/culture/culture-desk/shudu-gram-is-a-white-mans-digital-projection-of-real-life-black-womanhood (дата обращения: 06.04.19). Сам вопрос о праве человека говорить от лица социальной группы, к которой он не принадлежит, несомненно, относится к теме интерсекционального феминизма. Несмотря на то, что виртуальные аватары, по теории киберфеминизма, должны были даровать женщинам бульшую свободу, на практике привел к тому, что даже виртуальные девушки зарабатывают деньги продажей своей сексуальности. В статье Vice i-D, инспирировавшей это исследование, поднимается Ongley H. Who's really profiting from diverse CGI models? [Electronic resource:] i-D Vice. URL: https://i-d.vice.com/en_us/article/ywx7jk/whos-really-profiting-from-diverse-cgi-models (дата обращения: 07.04.19) также вопрос о «инклюзивности без инклюзивности»: использование изображения черных женщин (или любой другой социальной группы) должно подкрепляться реальными шагами в сторону равноправия, иначе, несмотря на репрезентацию группы в медиа, их положение останется относительно низким в обществе. То же самое может касаться любой группы людей: бренды не спешат работать с «сестрой» Шуду, Бренн Грэм, плюс-сайз чернокожей моделью: работа с таким инфлюенсером дает брендам возможность показного разнообразие в размерной линейке, не производя одежду, которую они демонстрируют. Мы считаем, что авторство виртуальных инфлюенсеров должно быть прозрачным и подконтрольным, иначе мы получаем всю ту же версию мужчин, которые претворяются маленькими девочками на разных интернет-форумах.

Ответы на третьем незаконченой предложение дают нам представление о мыслях аудитории, касательно будущего виртуальных инфлюенсеров и их возможной эволюции.

1. Я думаю, что феминизм и виртуальные инфлюенсеры -- «должны сотрудничать, если инфлюенсеры станут более близки к реальным людям -- то есть, у них появятся реалистичные черты тел, «неидеальные» лица, они будут продвигать идеи феминизма», «могут существовать в одной плоскости и делать мир лучше».

2. Я думаю, что феминизм и виртуальные инфлюенсеры -- «не особо связаны в данной точке времени и пространства».

3. Я думаю, что феминизм и виртуальные инфлюенсеры -- «достаточно индифферентны друг к другу. Феминизм имеет полное право вмешаться в это дело, если В.И. начнут использовать по тем же схемам, что и реальных девушек: раздевать их, излишне сексуализировать, и все в таком плане. Если это начнется, то в таком случае, чем В.И. будут отличаться от тех же гиперсексуализированных героинь видеоигр?»; «ведут к противоположным целям. На сегодняшний день в нашем обществе нет адекватной репрезентации и видимости женщин, и повсеместное использование ВИ только усугубит эту проблему».

Ответы респонденток не дают однозначного видения проблемы, тем не менее, дают надежду на ее решение. Из результатов фокус-группы становится понятно, что, как и было предположено, аудитория видит множество проблем при использовании виртуальных инфлюенсеров, но при этом большая часть все же надеяться на положительный исход, при котором виртуальные инфлюенсеры станут более реалистичны и менее идеальны. Культуролог Оксана Мороз подчеркивает (см. Приложение 3), что разнообразие виртуальных инфлюенсеров нельзя понимать как моду на идеи феминизма и бодипозитива: «Эта история про удовлетворение желаний любой аудитории: буквально здесь некоторая норма политкоректности и учитывания «другости» сочетается с запросами аудитории, которые сейчас оказываются очень чувствительны к непроявлению толерантности и к невосприятию множественности». Так может ли аудитория действительно влиять на видимость разных социальных групп?

«Виртуальные инфлюенсеры это история про продвижение, -- дополняет Мороз. -- Продвижение как технология работает цинично: если мы знаем, что сейчас продаются репрезентации разных этносов, рас, возрастов и так далее, то неудивительно, что в рекламной индустрии появляются отработки этих установок. Как мне кажется, здесь мало чего-то связанного с этическим и с желанием действительно никого не обидеть: здесь есть очень много желания продать».

Нужно понимать, что создатели контролируют каждый шаг своих виртуальных моделей, несмотря на их кажущуюся субъектность: сценарии прописаны заранее и ничего не происходит без их разрешения. В этом контексте «признание» Микелы в виртуальности и дальнейший почти исповедальный монолог о неуверенности в своей идентичности выглядит почти насмешкой над людьми, которые подвергаются угрозам в реальной жизни, страдают из-за непонимания своей идентичности и не справляются с психологическим давлением каждый день: «Я не уверена, что мне комфортно быть woman of color. Коричневый был выбран корпорацией. Женщина была опцией на экране компьютера. Моя идентичность была выбрана Brud, выбрана для того, чтобы продать меня брендам. Я никогда не прощу их. Не знаю, смогу ли я простить себя», -- пишет Микела. После осознания того, что команда из нескольких сценаристов скрупулезно продумывала сценарий фейковый борьбы с собственными менеджерами и холодно прописывала «чувства» героини, становится еще более сложным не запутаться в уровнях лжи, которой покрыты подобные сценарии. Роман Навескин предлагает воспринимать это как сериал, но в действительности мы ведь знаем, что персонажи сериалов не отбирают возможности работы у реальных девушек и к тому же очень трудно отделить от реальной жизни то, что происходит у тебя в ленте социальной сети, а не в плеере, поскольку теряется иллюзия контроля над происходящим.

В целом можно назвать отношение целевой аудитории к виртуальным инфлюенсерам как настороженное: несмотря на понимание условий такой социальной игры, девушки, в большинстве своем, настроены негативно к той части феномена, которая повторяет патриархально-капиталистические установки реальных инфлюенсеров. С точки зрения Донны Харауэй и ее последовательниц нам было бы давно пора отринуть все гендерные установки и создавать виртуальных аватаров, которые бы уравнивали нас в интернет-пространстве, гендерные, этнические, возрастные и политические признаки которых не были бы так явно выделяемы обществом, как они есть в реальном мире. Пока индустрия виртуальных инфлюенсеров полностью движется только на получении прибыли и контролируется рекламными агентствами, это остается утопией.

К счастью, в индустрии развлечений все чуть больше зависит от желаний аудитории, поэтому, создавая запрос на разнообразных виртуальных инфлюенсеров, мы, возможно, сможем создать конкуренцию на рынке предложения такого рода. Оксана Мороз отмечает, что такое желание рекламного рынка угодить аудитории действительно сможет изменить положение вещей: «Мы видим действительно повышение осведомленности о разных множественностях, разных идентичностях, которыми обладают люди».

Заключение

Цель настоящей работы заключается в ответе на исследовательский вопрос: в чем причина популярности виртуальных инфлюенсеров в Инстаграме?

Для получения ответа на этот вопрос были выполнены следующие исследовательские процедуры: изучение обывательского и профессионального мнения о CGI-инфлюенсерах, исследование теоретических предпосылок появления виртуальных персон и прослеживание их истории в медиапространстве, анализ преимуществ и отрицательных моментов в феномене виртуального инфлюенсерства, сравнение CGI-инфлюенсеров с обычными инфлюенсерами.

При решении задачи исследования теоретических предпосылок появления виртуальных персон и прослеживание их истории в медиапространстве в работе показано, как развитие компьютерных технологий превратило маскотов в виртуальных инфлюенсеров. Первопроходцем в сфере виртуального инфлюенсер-маркетинга является бренд аксессуаров и обуви Yoox: их виртуальная инфлюенсерка Дейзи https://www.instagram.com/p/BwW3j_0nrvT/?utm_source=ig_share_sheet&igshid=dtaaub1vctlw «живет» на странице бренда в Инстаграм уже около пяти месяцев, рекламирует продукты марки и рассказывает истории о своей жизни. Уже в конце работы над этим исследованием нами было обнаружено, что KFC превратил своего полковника Сандерса https://www.instagram.com/p/BwcbDEkAn2H/?utm_source=ig_share_sheet&igshid=1j5j6b82d1bbh в молодого и привлекательного виртуального инфлюенсера, который не просто ведет Инстаграм страницу брэнда, но и умудряется рекламировать мужские дезодоранты на ней. Российский магазин одежды создает https://www.instagram.com/p/BuTg0jzF8pz/?utm_source=ig_share_sheet&igshid=yecjbcqvkow2 виртуальных моделей, чтобы продемонстрировать свою одежду.