Детский контент в социальных медиа: практики и эффекты Шерентинга

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования

«Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»»

Выпускная квалификационная работа

по направлению подготовки 42.03.02 Журналистика

студента группы № БЖУР142 образовательной программы бакалавриата Журналистика

ДЕТСКИЙ КОНТЕНТ В СОЦИАЛЬНЫХ МЕДИА: ПРАКТИКИ И ЭФФЕКТЫ ШЕРЕНТИНГА

Вопиловская Мария Николаевна

Москва 2018

Введение

Актуальность данного исследования обусловлена, во-первых, тем, что феномен шерентинга стал исследоваться не только учеными, но и журналистами многих ведущих СМИ. Многие отечественные и зарубежные издания выпускают статьи и репортажи на данную тему, пытаясь вникнуть в проблему. Так, например, «Первый канал» еще в декабре 2015 года выпустил репортаж с заголовком «Шерентинг и как с ним бороться»«Шерентинг и как с ним бороться» // Первый канал. , а журналисты «Lenta.ru» пытаются разобраться в происхождении и особенностях данного феномена в статье «Нам полгодика, мы кушаем»Верби Ю. «Нам полгодика, мы кушаем» // Lentа.ru. .

Иностранные СМИ в то же время выпускают статьи-мануалы для родителей, которые решили опубликовать фотографию своего ребенка в соцсетях. Издание «Healthychildren» предлагает родителям ответить на 5 вопросов, прежде чем опубликовывать фото ребенка, а журнал «The Conversation UK» пытается выяснить основные мотивы, побуждающие родителей делиться фотографиями своих детей в социальных сетях. Во-вторых, актуальность моей темы и реальность феномена шерентига подтверждается большим количеством фотографий детей в социальных сетях. Так, в Instagram под хэштегом #kids можно найти 53 с половиной миллионы публикаций, под хэштеом #children - 20 миллионов, под хэштегом #babygirl или #babyboyв сумме больше 100 миллионов публикаций. И это англоязычный сегмент Instagram.

В-третьих, проблемы, вызванные шерентингом, некоторые страны пытаются урегулировать с помощью законов. Например, в январе 2018 года Римский трибунал вступился за права детей, чьи фотографии родители публикуют без их предварительного на то согласия. Согласно постановлению суда, родителей, публикующих фотографии своих несовершеннолетних детей в социальных сетях, обяжут не только удалять снимки, а также выплачивать штраф в размере 10 тысяч евро. Основанием к принятию решения стали статья 16 Конвенции о правах несовершеннолетних от 1989 года, а также статья 96 закона об авторском праве, в которой прописано, что фотография человека не может быть публично распространена без его согласия. культурный фотография социальный сеть

Степень разработанности темы. Для того чтобы охарактеризовать степень разработанности темы, мною было выделено три группы научных источников, важных для моего исследования.

Исследования социальных сетей. Новейшие работы в основном посвящены мотивам использования соцсетей, а также выявлению взаимосвязи между их использованием и изменением поведенческих паттернов и трансформации психологического состояния пользователя. Эту тему с разных сторон изучали следующие зарубежные ученые: Дж. Гловер и С. ФритшJenna Glover PhD, Sandra L.Fritsch. KidsAnxiety and Social Media: A Review // Child and Adolescent Psychiatric Clinics of North America, Volume 27, Issue 2. - 2018 , Ф. Озимек, Ханс-Вернер Бьерхофф и С. Ханке Phillip Ozimek, Hans-WernerBierhoff, Stephanie Hanke. Do vulnerable narcissists profit more from Facebook use than grandiose narcissists? An examination of narcissistic Facebook use in the light of self-regulation and social comparison theory // Personality and Individual Differences, Volume 124. - 2018 , Т. С. Чоу и Х. И. Ван Tak Sang Chow, Hau Yan Wan. Is there any `Facebook Depression'? Exploring the moderating roles of neuroticism, Facebook social comparison and envy // Personality and Individual Differences, Volume 119. - 2017, В. Порнсакулванич VikandaPornsakulvanich. Excessive use of Facebook: The influence of self-monitoring and Facebook usage on social support // Kasetsart Journal of Social Sciences. - 2017 , а также Н. Л. Янг, Д. Дж. Касс, М. Д. Гриффитс и К. Дж. Ховард Nicola L. Young, Daria J. Kuss, Mark D. Griffiths, Christina J. Howard. Passive Facebook use, Facebook addiction, and associations with escapism: An experimental vignette study // Computers in Human Behavior, Volume 71. - 2017.

Исследования семейных фотографий как культурной практики. В данном блоке представлены основополагающие социологические труды, посвященные изучению практики создания семейных фотографий, эмоциональной и сентиментальной составляющей создания альбомов, уровню интимности фотографий, и так называемой «мифологии» каждой отдельной семьи. В этом блоке можно выделить следующую группу иностранных исследователей, занимающихся этой темой:Э. Б. ПерльманEdna Barromi Perlman. «In My Eyes, Each Photograph was a Masterpiece». Construction of children's photos in a family album on kibbutz in Israel // Social Semiotics, Vol. 23 (1). - 2013 , Л. ПауэлсLuc Pauwels. A private visual practice going public? Social functions and sociological research opportunities of Web based family photography // Visual Studies, Vol. 23 (1). - 2008 , Р. ДжиллианRose, Gillian, Doing family photography: the domestic, the public and the politics of sentiment // Ashgate: Farnham. - 2010 , М. Джаннинг и Х. Скалис Michelle Janning, Helen Scalise. Gender and Generation in the Home Curation of Family Photography // Journal of Family Issues, Vol. 36 (12). - 2013, а также Дж. Габб Jacqui Gabb. Embodying Risk: Managing Father-child Intimacy and the Display of Nudity in Families // Sociology, Vol. 47 (4). - 2012 .

Исследования феномена шерентинга.В первую очередь, основными трудами, посвященными исследованию нового концепта шерентинга, его границ и последствий, являются работы А. Блам-Росс и С. Ливингстон Alicia Blum-Ross, Sonia Livingstone. “Sharenting,” parent blogging, and the boundaries of the digital self // Popular Communication, Vol. 15 (2). - 2017, Г. И. Чои и Дж. Леваллен Grace Yiseul Choi, Jennifer Lewallen. “Say Instagram, Kids!”: Examining Sharenting and Children's Digital Representations on Instagram // Howard Journal of Communications. - 2017 , А. Брош Anna Brosch. When the Child is Born into the Internet: Sharenting as a Growing Trend among Parents on Facebook // The New Educational Review, Vol. 43 (1). - 2016 , М. М. Дэвис Davis M.M. Parents on Social Media: Likes and Dislikes of Sharenting, C.S. Mott Children's Hospital // University of Michigan System, Vol. 23 (2). - 2015 , а также М. Марасли, Е. Сухендан, Н. Х. Илмазтурк, Ф. Кок Muge Marasli, Er Suhendan, Nergis Hazal Yilmazturk, Figen Cok. Parents' Shares on Social Networking Sites About their Children: Sharenting // Anthropologist, Vol. 24 (2). - 2016. Однако в этих работах зачастую отсутствует анализ мотивации родителей, публикующих детский контент, а также не выявляется отношение к данному контенту других пользователей соцсетей.

Таким образом, несмотря на сравнительно высокую степень разработанности отдельных направлений исследования (например, исследования соцсетей и, отчасти, практик создания семейных фотографий), в выбранной мной формулировке тема рассматривается впервые, и в совокупности ее степень разработанности представляется невысокой.

Объектом исследования является феномен шерентинга, подразумевающий публикацию детского контента родителями в социальных медиа

Предметом исследования являются практики и эффекты шерентинга.

Цельисследования - теоретизировать новейший феномен шерентинга.

Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи:

1) рассмотреть различные типы визуальной репрезентации детей и «детскости» в массмедиа;

2) охарактеризовать культурную практику создания семейных фотографий и видео до эпохи цифровых медиа;

3) выявить взаимосвязь между различными видами репрезентации детей в социальных сетях и возможными социальными рисками;

4) проанализировать детские образы в социальных медиа в контексте феномена шерентинга;

5) выявить мотивы шерентинга;

6) оценить отношение пользователей к детскому контенту в социальных сетях.

Исследовательские вопросы.

1. Какие типичные детские образы транслируются посредством шерентинга?

2. Что мотивирует родителей заниматься шерентингом?

Гипотеза. Шерентинг является распространенной практикой среди родителей, несмотря на множество социальных рисков и негативного отношения других пользователей к детскому контенту.

Основными методами исследования, применяемыми в работе, являются метод типологизации, онлайн-наблюдение Instagram- и Facebook аккаунтов родителей, публикующих детский контент, визуальный анализ образов, представленных в профилях, в том числе семиотический анализ, интерпретативное описание (качественный анализ контента), а также опрос родителей и других пользователей.

Эмпирическую базу исследования составили результаты изучения контента из открытых аккаунтов родителей, публикующих фотографии своих детей в социальных сетях Instagram и Facebook. Для исследования были выбраны 80 аккаунтов англоязычных и русскоязычных пользователей. Таким образом, предоставляется возможность сравнить репрезентируемые образы детей родителей, выходящих из разной культурной среды. Кроме этого, в ходе исследования был проведен количественный опрос среди блогеров-родителей и других пользователей. Подобная выборка обусловлена тем, что контент, представленный в данных аккаунтах, соответствует теме и проблематике исследования. Фотографии детей находятся в открытом доступе и сопровождаются соответствующими хештегами.

Хронологические рамки данного исследования будут ограничиваться началом 2018 года. Это позволит проанализировать новейший контент, появившийся в социальных медиа. Кроме того, пользователи публикуют большое количество фото и видео материала за короткий срок. Это дает возможность провести полноценное исследование.

Научная новизна данного исследования заключается в том, что, во-первых, был с разных сторон охарактеризован концепт шерентинга, а также была выявлена закономерность, согласно которой шерентинг является обычной и распространенной практикой среди родителей. Кроме этого, были выявлены основные мотивы родителей, занимающихся шерентингом, а также отношение пользователей к данному контенту. Данная исследовательская работа является первой работой на русском языке, посвященной феномену шерентинга.

Практическая значимость исследования. Результаты данного исследования, а именно: предложенный подход к изучению феномена шерентинга, его мотивов и возможных последствий, таких как различные социальные риски и опасности, позволит ученым, изучающим данную практику, продолжить дальнейшие теоретические разработки по данной тематике. Кроме этого, полученные результаты исследования могут быть полезны для родителей, желающих скорректировать свою политику ведения социальных аккаунтов ввиду описанных в работе рисков и последствий шерентинга.

Глава 1. Медийные репрезентации детей: история и современность

1.1 Визуальная репрезентация детей и «детскости» в массмедиа

Визуальная репрезентация - это опосредованное, «вторичное» представление первообраза, которое может как сильно, так и слабо отличаться от реального, первичного образа, то есть базовой сущности. Другими словами, репрезентация означает то, каким образом какие-либо объекты изображаются. Репрезентация сама по себе может быть выражена через письменную и устную речь или различные визуальные формы. В ее основе лежит передаваемое сообщение, наполненное тем или иным смыслом.

В настоящем исследовании репрезентация будет рассматриваться как зависящий от «создателя» продукт, а не просто как обособленное изображение объектов. Дело в том, что при формировании репрезентацииее «создатель» выбирает те аспекты репрезентируемого объекта, которые он, пропустив их через свои личные культурные, социальные и психологические фильтры, считаетв конечном итоге «достойными», важными для представления(Kress and van Leeuwen, 2006: 7).Именно поэтому неотъемлемой частью какой-либо репрезентации («детская» репрезентация не является исключением) становится тот или иной культурный стереотип.

Сама история визуальной репрезентации «детскости» имеет длинную историю, берущую свое начало еще в средневековых портретах. Ключевой текст, посвященный старой концепции «детства» и интерпретации визуальных образов детей на старинных картинах, был написан французским историком Филиппом Ариесом в середине 20-ого столетия (Ariиs, 1962). Книга «Века детства» была частично основана на анализе и обсуждении иконографии образов, изображающих детей на картинах 12-17 века. Ариес утверждал, что дети репрезентируются как маленькие взрослые и что само понятие «детства» не существовало до Средневековья. Несмотря на то, что книга не была полностью ориентирована на визуальный аспект «детскости», ее можно рассматривать как один из первых научных трудов, открывших эту тему новым ученым.

Так, постепенно стали появляться новые исследованиях, посвященные репрезентации «детскости» уже в традиционных средствах массовой информации (например, телевидение, журналы и книги). В них в основном делался упор на выявление гендерных и расовых стереотипов, а также сексуальных сценариев в контенте, репрезентирующем детей (Barry & Sheikh, 1977; Kircsh & Murnen, 2015).

Ученые отметили, что в СМИ явно просматривается последовательное стереотипное представление детей. Особенно, это касалось гендерных вопросов. Например, в детских книгах женские персонажи часто отсутствовали, а мужские персонажи демонстрировали гетеронормативность (Berbary & Richmond, 2011; McCabe, Fairchild, Grauerholz, Pescosolido, & Tope, 2011). Более того, эти книги в основном создавали образ мальчиков как активных и сильных персонажей, а девочек - пассивных и слабых (Weiteman, Eifler,Hokada, & Ross, 1972).

Телевидение также способствовало развитию и распространению гендерных различий среди детей. Аналитическая работа по гендерным и сексуальным сценариям в детском телевизионном программировании показала, что наиболее распространенной темой среди мальчиков является объективация девочек, а наиболее распространенными темами для девочек являются их самооценка и так называемое «эго-поглаживание» мальчиков (Kirsch&Murnen's, 2015).

Другие исследования говорят о том, что в телевизионных рекламных роликах для детей мальчики чаще, чем девочки, демонстрируют участие и успехи в соревнованиях и играх на открытом воздухе (Kahlenberg & Hein, 2010). Было также установлено, что рекламные объявления для мальчиков больше ориентированы на обучение техническим навыкам и подготовку их к карьере в сфере STEM (наука, технология, инженерия и математика), тогда как рекламные объявления для девочек больше касаются «традиционных», домашних видов деятельности, а также уходу за собой, включающему в себя косметические и телесные практики. Кроме того, мальчики чаще, чем девочки становятся участниками детских интеллектуальных шоу.

Помимо гендерных стереотипов, СМИ зачастую распространяют и расовые стереотипы, используя определенный набор образов. Во-первых, в рекламных роликах до сих пор просматривается непропорциональное представление различных этнических групп. Во-вторых, даже если этнические меньшинства присутствуют в рекламных роликах, то их образы редко можно назвать полностью положительными. Например, темнокожие дети чаще, чем белые, продавали еду в фаст-фуд ресторанах (Gilmore & Jordan, 2012). Эта связь нездоровой пищи с «характерными» привычками или чертами этнических меньшинств может привести к появлению негативных стереотипов у детей-зрителей.

Вейгель и Хоуз (Weigel and Howes, 1982) также обратили внимание на то, что в детских программах зафиксирован всего 1% межрасовых взаимодействий, что также может способствовать разделению между расовыми группами в реальной жизни. Подобные стереотипичные изображения в средствах массовой информации могут иметь негативные последствия для детей, поскольку они способны понимать смысловые посылы данного контента. В одном из исследований большинство детей, наблюдая за рекламой игрушек, смогли определить пол актера, количество детей и гендерную «принадлежность» игрушек (Kolbe and Muehling, 1995).

Более позднее исследование этих ученых показывает, что дети до пяти лет не понимают целей и смысла рекламы и не могут ее отличить от обычной телевизионной программы. При этом, они быстро и легко способны воспринимать поверхностные смыслы потребляемого контента (ibid, 1999). В таком случае, для детей вся разноформатная сетка вещания канала представляет собой единую визуальный ряд. И если взрослые в состоянии выставить психологический барьер перед просмотром рекламы и полностью не поддаваться ее воздействию, то для маленьких детей это сложная задача.

Таким образом, можно сказать, что как «недопредставленность» определенных групп населения, так и их стереотипные изображения в СМИ могут влиять на то, как дети воспринимают себя, выстраивают свою самооценку и распределяют гендерные роли. Помимо этого, родители, опираясь на визуальную репрезентацию других детей на телевидении, могут несознательно навязывать своим детям определенные стереотипы и манеру поведения, «соответствующую» их гендеру или расе.

Однако, кроме утверждения различных стереотипов за счет определенной визуальной репрезентации, новое телевидение поспособствовало также развитию отношения к ребенку как к сексуальному объекту. Исследовательница Анна Спарман (Sparrman, 2013)утверждает, что с 1990-х годов, в тот момент, как только телевидение стало стремительно развиваться и трансформироваться, а Интернет вошел в повседневную жизнь многих людей, представление о детях и «детскости» так же стало видоизменяться.

Распространенный прежде образ невинного и непорочного ребенка стал постепенно отходить на второй план, уступая место образу сексуализированного ребенка. Впрочем, та самая первоначальная невинность не исчезла, а превратилась в товар для взрослых. А наряду с этим образом возникали новые представления о детях, как о «сложных», озорных и даже опасных созданиях (Holland, 2004).

Так, если любая информация о совершающем откровенно сексуальные действия ребенке или его изображение попадает под определение детской порнографии, а распространение, хранение или приобретение таких материалов запрещено в большинстве стран мира, то на телевидение все еще легко можно найти программы, сексуализирующие или объективирующие детей, а также эксплуатирующие их невинность.

Например, на развлекательном телевизионном канале семейства TLC, передачи которого охватывают такие темы как мода и стиль жизни, кулинария, воспитание детей, путешествия и свадьбы, выходит программа под названием «Коронованные детки». В этом шоу маленькие девочки участвуют в конкурсах красоты: девочки, похожие на кукол, дефилируют по сцене, танцуют и пытаются копировать взрослых, а судьи выбирают самую красивую и талантливую. Естественно, заявки на участие в шоу подают матери. Иногда еще даже до рождения ребенка. Самой юной участнице шоу было 2 недели на момент съемок.

Зачастую для матерей победа гораздо важнее, чем для самих претенденток, воспринимающих происходящее скорее как игру. Тем не менее, уже в таком юном возрасте они подвергаются многочисленным косметическим процедурам: в ход идут накладные волосы, зубные протезы, автозагар, восковая эпиляция, яркая косметика и экстравагантные наряды.

Навязывание детям взрослого поведения и манер негативно сказывается на несформировавшейся психике ребенка. Так, американка Брук Бридуэл, которая одержала не одну победу в детских конкурсах красоты, обратилась через СМИ к матерям, пытающихся вырастить из своих дочерей королев красоты, и призвала их остановиться и вернуть детям «нормальное детство, пока еще не слишком поздно». Тем не менее, «Коронованные детки» и подобные ей передачи все еще очень популярны среди аудитории.

Такой контент культивирует отношение к детям как к взрослым, хотя их психологическое состояние и когнитивное развитие все еще соответствуют их реальному возрасту. То есть, помимо насаждения и укрепления гендерных стереотипов, также культивируется отношение к маленьким детям как к сексуальным объектам за счет демонстрации многочисленных косметических практик, ассоциирующихся в первую очередь со взрослыми девушками и женщинами.

Подобная визуальная репрезентация «детскости» может формировать у взрослых нездоровое отношение к детям, а у детей, не воспроизводящих взрослую модель поведения и не соответствующих конвенциональным стандартам красоты, может вызывать комплексы, связанные с внешностью и другими способностями.

Несмотря на то, что дети являются одним из самых уязвимых слоев населения, некоторые телевизионные программы не только репрезентируют детей как сексуальных объектов, но и демонизируют их, составляя образ «сложного» ребенка или «ребенка-двоечника».

Это утверждение подтверждает передача «Дорогая, мы убиваем детей» на телеканале «Ю», созданная по британскому формату «Honey, we're killing the kids».Одни из главных героев этого шоу - дети из неблагополучных семей - оказываются сильно стигматизированы. Они представляются озлобленными, невоспитанными, глупыми и часто аморальными. Чаще всего они появляются на экране непричесанными, неопрятно одетыми и грязными.

Другой распространенный образ, который эксплуатирует телевидение, а также различные печатные и онлайн-издания, это идеализированный образ «ребенка-отличника». В журналах материалы о сборах в школу, олимпиадах и т.д. сопровождаются фотографиями опрятно одетых детей в процессе обучения за письменным столом или у доски. В телевизионных сюжетах часто встречается контрастирующие образы сосредоточенного, серьезного ребенка за уроками и радостного, беззаботного отдыхающего ребенка в компании друзей или с игрушками.

Эта комбинация формирует образ так называемого «идеального» ребенка, сочетающего в себе такие условно «хорошие» качества как прилежность, послушание, непосредственность, открытость и игривость. В таком случае репрезентируемый ребенок выступает в качестве объекта для умиления взрослых.

При этом, образ мальчика предполагает более озорное и активное поведение, чем образ девочки, для которой скорее свойственны усердность и аккуратность. Цветовая гамма таких сюжетов или рекламных роликов также гендерно ориентирована: для мальчиков выбирают более яркие, агрессивные цвета, а для девочек - мягкие и приглушенные.

Одни из самых распространенных образов, встречающихся в масс-медиа, является образ «ребенка-аксессуара». Репрезентируемый ребенок в таком случае выступает приложением к родителям, а не отдельной личностью. Чаще всего этот образ ребенка, превращенного в неодушевленный красивый, «статусный» объект, появляется в «глянцевых» статьях (от «Каравана Историй» до SNC) и сюжетах(«Новости на Муз-ТВ») про «идеальную, счастливую семью».

При этом, в российских медиа зачастую стигматизируются матери или отцы-одиночки с детьми. Их демонстрируют несчастными, грустными, измотанными или же ищущими нового партнера. Дети в таком случае вызывают жалость. Идея о том, что один родитель и ребенок - это неполноценная семья, поддерживается многими «экспертами» и спикерами в различных ток-шоу от «Пусть Говорят» на Первом канале до «Одинокий папа мечтает познакомиться» на телеканале «Ю».

Таким образом, эти примеры доказывают то, что визуальная репрезентация детей в средствах массовой информации наполнена различными опасными гендерными, социальными и расовыми стереотипами и предубеждениями.

Кроме этого, существует проблема «недопредставленности» и стигматизированной репрезентации маргинализованных детей. Также стоит отметить, что практически полностью исключены из массмедийного пространства (особенно, из рекламы) дети с особенностями развития. В видеосюжетах или статьях их идентичность зачастую строится на стреотипичном образе ребенка-жертвы, которому личные особенности или внешние жизненные обстоятельства мешают жить нормально.

В основном, «детский» контент в массмедиа, несмотря на кажущееся разнообразие, отличается своей однородностью, однотипностью и однообразием репрезентируемых образов именно за счет неоднократного воспроизведения устоявшегося набора стереотипов. Но стоит отметить, что количество контента, так или иначе репрезентирующего детей, в традиционных СМИ совсем невелико.

1.2 Семейные фотографии и видео как культурная практика

Семейные фотографии представляют собой особый жанр в мире фотографии, характеризующийся отдельным набором ценностей. Аналитическое декодирование информации на семейных фотографиях основывается на убеждении, что фотографии изображают реальность и поэтому они заслуживают доверия. Когда фотография была новой технологией, она считалась одной их форм науки, так как была связана с позитивистским мировоззрением, сформулированным Августом Контом.

Позитивизм отдавал приоритет всему, что было измеримо и поддавалось научным доказательствам. Теория основывалась на утверждении, что только то, что можно увидеть глазом, действительно существует. Так, согласно ей, конкретные знания сводятся к тому, что можно увидеть, измерить, посчитать и т.д. Фотография считалась «идеальным средством воспроизведения реальности без каких-либо искажений» (Kracauer, 1980, 248).

Философия позитивизма отделяла вид семейных фотографий от других областей фотографии. Между изображениями в семейных альбомах и установленным научным подходом была установлена связь, которая придавала этим фотографиям достоверность и атрибут реализма. Джиллиан Роуз ссылается на «индексность изображения» (2010, 38) говоря о том, что «фотографии - это настоящая запись того, что было на самом деле, когда затвор камеры закрылся».

Семейные фотографии могут использоваться как «читательские» тексты в том смысле, что сторонние зрители (например, не члены семьи) ограничиваются считыванием поверхностной информации и не участвуют в «духовном диалоге» с изображением (Barthes, 1991). Кроме этого, многие «зрители» семейных фотографий не задаются вопросом, является ли семейное фото социальным конструктом, «объектом сложного, эмоционального и культурного значения, а также артефактом, используемым для заклинания памяти, ностальгии и созерцания» (Sturken, 1999, 178). Они также могут не создавать свои собственные критические интерпретации фотографий, скорее воспринимая исключительно визуальный текст и связанные с ним повествования. Те самые рассказы, которые повторяются в процессе просмотра фотографий, определяют семейную идентичность и становятся частью особого ритуала. Участвуя в семейном ритуале, зритель демонстрирует форму принятия к репрезентируемым в альбоме фотографиям.

Процесс делания, хранения и совместного просмотра фотографий отражают семейную идентичность и сохраняют воспоминания для будущих поколений. Семейные фотографии могут проходить процесс отбора, после чего они помещаются в фотоальбом и выбираются в качестве объектов, которым доверено «сохранение наследия семьи». Это было особенно распространено среди еврейских семей, после Второй мировой войны (Barromi Perlman, 2007).

Французский социолог Пьер Бурдье (Бурдье, 1978, 38-54) был одним из первых ученых, подчеркнувших очень важную «интегративную» функцию семейной фотографии. Согласно его теории, семейные снимки помогают установить и поддерживать связь между членами семьи. Эта жизненно важная социальная функция семейных фотографий в значительной степени объясняет стереотипность, однообразие и скучность большинства семейных снимков. Социальные и культурные нормы в значительной степени определяют, что, кого и какими (моменты, события, люди) будут помнить будущие поколения семьи.

Даже несмотря на то, что традиционные «великие моменты семейной жизни», составляющие основу теории Бурдье, несколько потеряли свое особенное значение в современном обществе из-за возможности фотографировать гораздо чаще и больше, практика создания семейных фотографий все еще не утратила своей социальной функции и ее высоко нормативного характера.

То есть создание семейных снимков все еще сопровождается стремлением построить и представить идеализированный образ семьи. Сюда же можно отнести ностальгическую практику воссоздания старых семейных снимков, на которых очевидна динамика взросления детей и старения родителей, бабушек, дедушек и других старших родственников. Новые снимки в совокупности со старыми дают зрителю представление о семье, в которой члены семьи тесно связаны и до сих пор поддерживают близкие отношения.

С самого начала фотография как социальная практика управляла (и управлялась) технологическими достижениями. Сейчас мощные цифровые технологии действительно изменили некоторые из основных особенностей (в том числе смысловых) семейного фотографического изображения.

Так, стоит подчеркнуть, что с изобретением и распространением простых аналоговых камер типа Kodak стало возможно снимать фотографии не только в редких, даже торжественных случаях, но и в неформальных, повседневных ситуациях. Другие радикальные изменения произошли после появления цифровой фотографии: стали по-другому снимать и управлять семейными фотографиями (Harrison, 2004). Теперь людям часто приходится иметь тысячи снимков «повседневной жизни», хранящихся на компьютерах и организованных в виртуальных альбомах. В данном случае мы говорим о переходе от редких, более «праздничных» семейных портретов к вездесущим и, возможно, более «демократичным» изображениям различных аспектов семейной жизни.

Кроме этого, новые технологические возможности и изменения повлияли на восприятие зрителем фотографии, особенно таких ее аспектов как достоверность и статус свидетеля «реальных событий».

Помимо того, что возможность технологического изменения содержания фотографии становится все более доступной, фотограф теперь может не ограничиваться лишь парой снимков, а сделать много так называемых «версий реальности», а также проверить и согласовать «результаты» с участниками фотографий, или удалить нежелательные изображения. В настоящее время создание семейных фотографий становится скорее групповым переговорным процессом, в результате которого фотограф теряет часть своего контроля.

Хотя многие журналисты, документалисты и ученые всегда высказывали озабоченность по поводу возможного влияния цифровых технологий на достоверность изображений (Mitchell, 1992), эти дискуссии в значительной степени обошли практику созданий семейных фотографий.

Семейная фотография всегда поддерживала довольно свободную связь с «Истиной» и всегда предоставляла очень избирательный или высоко нормативный взгляд на семейную жизнь. Семейные фотографии никогда не были объективными записями о жизни во всех ее проявлениях. Селективность и различные «манипуляции» были нормой еще с самого начала изобретения съемки в девятнадцатом веке. Существовали студийные фоны, реквизит. Фотограф выбирал моменты и предметы, а затем мог прибегать к таким инструментам как кадрирование, обрезка, ретуширование и даже фотомонтаж. Современные семейные фотографы и даже любители также могут использовать множество интересных, в первую очередь постпроизводственных, возможностей для обработки фотографий, что может облегчить им задачу«построения»желаемого прошлого с помощью снимков.

Тем не менее, ценность семейных фотографий для социального исследователя заключается не в том, чтобы они были «правдивыми изображениями семейной жизни», а в том, что они были выборочно «собраны вместе», а также в их уникальной способности визуализировать ценности отдельно взятой семьи.

При этом, следует отметить, что изменения изображения не обязательно являются преднамеренными актами обмана. В некотором смысле их лучше назвать «самообманами», то, во что людям нравится верить, их мечтаниями и стремлениями. Опять же, это может быть более показательным для исследователя, чем так называемые «объективные» записи жизненных событий. Впрочем, даже новое digital изображение очень хорошо согласуется с основными функциями семейной фотографии как социального института.

Наблюдения за семейными веб-сайтами показывают, что цифровая семейная фотография по-прежнему фокусируется прежде всего на демонстрации семейных связей и на воспроизведении основных ценностей семейной жизни, которые транслируются не только родственникам, друзьям и знакомым, но и потенциальным членам семьи (например, кандидатам на вступление в брак). Можно говорить о том, что семейная фотография без особых усилий подстроилась под эпоху цифровых технологий.

Говоря конкретнее о процессе создания семейных фотографий, стоит подчеркнуть, что матери больше, чем отцы включены в практику организации семейных снимков (Janning and Scalise, 2015). Они тратят больше энергии и своих эмоциональных ресурсов, беря на себя ответственность фотографировать, сортировать фотографии, создавать семейные альбомы и т.д. Под понятия семейных фото попадают как снимки с официальных семейных мероприятий и досуга, так и портретные фотосессии отдельных членов семьи, например, детей. Кроме этого, матери берут на себя дополнительную эмоциональную нагрузку: именно они в дальнейшем «распространяют» семейные снимки (это поддерживает семейные связи).

Все вышеперечисленные составляющие семейной фотографии как культурного феномена очень важны. Так, Дюран и его коллеги (Durrant, 2009) утверждали, что форма представления фотографии является неотъемлемой частью построения смысла вокруг нее. «Женское» желание представить фотографии определенным образом (фотомонтаж, сортировка, создание альбомов с определенной выборкой и последовательностью фото, устные комментарии) как раз является попыткой контролировать значение и смыслы демонстрируемых фотографий.

Исследование Дженнинг и Скалис показывает, что как реальная, так и виртуальная демонстрация семейных фотографий является стрессовой для женщин ситуацией. Многие женщины считают, что, будучи оцененными окружающими, они в итоге не будут соответствовать идеальной «версии материнства». Отцы, безусловно, тоже вовлечены в эту практику, но они не оценивают свою «отцовскую успешность» с точки зрения того, удается ли им делать красивые семейные фотографии, отбирать их и делиться ими с другими.

Таким образом, процесс делания фотографий, составления альбома, выбора определенных изображений, организации их в определенном порядке и их подключения к устному описанию стала распространённой практикой, целью которой является в том числе является укрепление и распространение семейных ценностей.

Стоит отметить, что женщины, в особенности матери, наиболее включены в практику сохранения семейных воспоминаний в виде фотографий и альбомов. Главная причина - желание поддержать родственные связи и «защитить» семейную идентичность.

Так, съемка, организация и совместное использование семейных фотографий становятся не только частью «технологического проекта», но и частью «эмоционального проекта», целью которого является создание определенного образа семьи, часто соответствующего социальным идеалам.

1.3 Детские образы в социальных медиа: феномен шерентинга

В эпоху развитых цифровых технологий общей тенденцией среди многих родителей является шерентинг (от англ. to share -- делиться и parenting -- родительство). В таких социальных сетях, как Facebook, Instagram и других родители активно и подробно рассказывают о жизни своих детей и о своих чувствах к ним.

Если раньше родители скорее создавали семейные альбомы и показывали их близким друзьям или родственникам, то сейчас социальные медиа дали им инструмент делиться личными фотографиями буквально со всем миром. Кроме того, если в доцифровую эпоху родители делали фотографии своих детей преимущественно по особым случаям (дни рождения, поездки, спортивные соревнования и другие конкурсы и т.д.), то в настоящее время родители, занимающиеся шерентингом, документируют буквально каждый шаг своего ребенка.

По данным исследования, проведенного благотворительной организацией The Parent Zone, среднестатистический современный родитель, пользующийся соцсетями, делится с фолловерами одной тысячей снимков своего ребенка с рождения до момента, когда ему исполнится пять лет. Соответственно, у многих детей появляется множество фотографий и других документаций о своей жизни в социальных сетях часто еще до того, как они смогут начать ходить. В некоторых исследованиях число родителей, которые публикуют фотографии своих детей в Facebook, достигает 98% (Bartholomew and al., 2012).

Термин «овершерентинг», который представляет собой комбинацию терминов «oversharing» и «parenting», впервые был использован в мае 2012 года Стивеном Леккартом, публицистом Wall Street Journal. Если сам по себе «шерентинг» означает онлайн-документировованиепроцесса взросления ребенка в соцсетях, то термин «овершерентинг» подчеркивает чрезмерность и даже некоторый «экстремистский» характер данного документирования (Cassidy, 2012).

С тех пор, как термин был введен, он оказался в центре внимания ряда статей известных американских журналов и стал одним из «слов дня» по версии журнала Times в феврале 2013 года (Steinmetz, 2013).

Популярность шерентинга, как ни странно, привела к обратному эффекту - анти-шерентингу. В Интернете начали появляться сайты и приложения, которые блокируют детские фотографии.

Так, в 2013 году житель Нью-Йорка Крис Бейкер, утомившийся от созерцания чужих детей, создал веб-инструмент Unbaby.me, позволяющий скрывать детские снимки в социальных сетях. Со временем Unbaby.me вырос в более масштабную компьютерную программу getrather.com. На сайте с сообщается, что скачивание программы уже помогло пользователям не увидеть 3,3 миллиона нежеланных детских фотографий.

Другие противники шерентинга создали блог Shut The F-- Up, Parents. «Когда-то ты был забавным. А теперь у тебя ребенок», -- информирует каждого посетителя девиз сайта. Веб-ресурс ставит своей целью объяснить родителям, какой информацией о своих детях стоит делиться в соцсетях, а какую лучше оставить при себе.

Тем не менее, несмотря на возможную чрезмерную агрессию противников шерентинга, их раздражение или опасения не беспочвенны. Дело в том, что занимаясь шерентингом, родители рассказывают определенным образом о своих детях и тем самым заранее конструируют их digital идентичность, состоящую в итоге из набора фотографий, видео и комментариев.

Подобное создание идентичности может стать реальной проблемой для детей, особенно когда они достигают подросткового возраста. Поскольку у этих детей уже есть онлайн-идентичности, созданные их родителями, они могут столкнуться с трудностями при формировании своих собственных идентичностей (Smith, 2013). Также самооценка детей может пострадать от негативных комментариев под их фотографиями (Jones, 2013). А подросшие дети могут столкнуться с буллингом в школе.

Так, результаты национального опроса, проведенного детской больницей C.S. Mott по вопросам здоровья детей, показали что 27% родителей делятся неуместной визуальной или текстовой информацией, которая могла бы смутить ребенка (а еще 51% родителей предоставляют в соцсетях личную информацию, которая могла бы идентифицировать местоположение ребенка).

Другое исследование среди родителей детей от 6 до 17 лет было проведено организацией «Hart Research Associates» совместно Институтом «Семейной Онлайн Безопасности» (FOSI). Согласно их докладу под названием «Родители, конфиденциальность и использование технологий», около 20% родителей делится в своих соцсетях информацией, которая расценивается ребенком как стыдная или унизительная. Более того, один из десяти детей попросил своего родителя удалить определенную информацию о нем, опубликованную в соцсетях.

Более того, публикация «стыдного» контента может привести и к трагическим последствиям. Так, Изабель Лаксамана, 13-летняя девочка, покончила жизнь самоубийством после того, как ее отец выложил в Facebook видеоролик, в котором он отрезал девочке волосы в качестве наказания за проступок (Golgowski, 2015). Такие публичные наказания и оскорбления могут нанести не только невосполнимый ущерб психике ребенка, но и привести к селф-харму или даже довести до самоубийства.

Кроме этого, овер-шерентинг детях привел к феномену «цифрового похищения», заключающемуся в том, что некоторые детские фотографии могут быть присвоены другими людьми, выдающих чужих детей за своих собственных (O'Neill, 2015).Другие исследования показали, что миллионы детских фотографий в конечном итоге могут оказаться на педофилических сайтах (Richards, 2015).Этому способствует также «техника хэштэга», которая позволяет распределять фотографии в социальных сетях в обособленные рубрики.

Кроме этого, ведутся дискуссии относительно того, нарушают ли родители право на неприкосновенность частной жизни своих детей (Wayne, 2016). Существует риск, что незнакомцы (среди которых могут быть люди с плохими намерениями) могут, изучив Facebook или Instagram родителя, узнать имя его ребенка, школу, день рождения и друзей. Так, некоторые страны (например, Франция и Италия) пытаются отстоять право на приватность и «разрешают»«взрослым» детям предъявлять иск своим родителям за подобные нарушения (Chazan, 2016).

Шерентинг также осуждается в средствах массовой информации как эксплуататорский, нарциссический или наивный вид онлайн-активности родителей (Webb, 2013).

Тем не менее, шерентинг продолжает существовать и развиваться. Так, некоторые исследователи объясняют данную тенденцию тем, что данный тип родительской активности в соцсетях помогает разнообразить представления о воспитании детей, более достоверно описывает разные аспекты сложного процесса материнства и дает родителям поддержку (Pederson & Lupton).

Эксперты также заметили, что современные люди больше, чем когда-либо, озабочены правильностью воспитания потомства. Многочисленные системы воспитания, курсы для молодых родителей и пр. ставят в тупик современных мам и пап, которые теперь постоянно нуждаются в ответе на вопрос: «Все ли правильно я делаю?». Онлайн-демонстрация разных моментов родительства - это подсознательное желание получить одобрение от окружающих, и каждый лайк расценивается как одобрительный кивок.

К тому же, если говорить о позитивных аспектах шерентинга, то стоит отметить, что за счет растущего визуального присутствия детей в соцсетях они перестают быть невидимой и «безголосой» частью населения. Например, в Instagram (приложение для обмена фотографиями в Интернете, в котором сообщество из более чем 300 миллионов человек делится 60 миллионами фотографий в день) можно найти более 20 миллионов фотографий детей под хэштегом children.

Тем не менее, эти фотографии не только изображают детей и детство, но иногда являются способом самовыражения детей, преследующим и коммерческие цели. Например, 5-летнюю девочку Мэйем, являющуюся дизайнером платьев из бумаги и пластиковых пакетов и имеющую почти полмиллиона фолловеров в Instagram, попросили сотрудничать с популярной маркой J.Crew для создания оригинальной линии детской одежды. Кроме того, существует множество популярных Instagram-акканутов (например, Fashion Kids), которые дают возможность маленьким детям стать моделями.

Но стоит отметить, что самостоятельно, без родителей, маленькие дети не могут заводить учетные записи ни в Facebook, ни в Instagram. Чтобы зарегистрироваться в этих социальных сетях, пользователь должен достичь возраста 13 лет. Это ограничение говорит о том, что именно родители ведут аккаунты за детей, не достигших этого возраста.

И хотя в некоторых случаях шерентинг может иметь положительные эффекты не только для родителей, но и для детей (возможность показать свое творчество и таланты, свобода самовыражения), это не отменяет других рисков и негативных последствий.

Например, многие матери (их называют Insta-Moms), ведущие аккаунты за своих детей, часто специально публикуют фотографии, на которых их дети выглядят неестественно взрослыми. За такими действиями часто стоит скрытый мотив: «с помощью» ребенка они пытаются заработать деньги (Ninan, Brown, & Efron, 2016).

Эти фотографии также могут напрямую влиять на детей, поскольку многие из них имеют и используют гаджеты, подключенные к Интернету. Компания Common Sense Media (2013) сообщила, что 75% детей в возрасте до 8 лет имеют доступ к мобильным устройствам.

Эти статистические данные подразумевают, что у многих детей есть доступ в том числе и к Instagram, а репрезентируемые в нем фотографии (например, сексуализированные образы других детей) могут негативно повлиять на их психологическое состояние и формирование собственной идентичности.

Известно, что дети начинают формировать свою идентичность в очень раннем возрасте. Они делают это, в первую очередь наблюдая за другими людьми, в том числе в СМИ (Berryman-Fink, Ballard-Reisch, & Newman, 1993). Несмотря на то, что социальных медиа именно родители, а не медийные специалисты, принимают решения о том, как репрезентировать своих детей, этот контент также может иметь большое влияние на развитие личности детей.

Таким образом, феномен шерентинга и овершерентинга однозначно имеет ряд как позитивных, так и негативных последствий для детей и их родителей. В первую очередь, под угрозой оказывается безопасность детей - их фотографии из Instagram и Facebоok могут перейти на сторонние, незаконные сайты, где этими снимками может воспользоваться злоумышленник. Другой проблемой является неспособность родителей оценить уровень уместности публикуемых в цифровом поле детских фото. Менее очевидным, но не менее важным риском остается проблема формирования собственной идентичности у детей, на которую напрямую влияют транслируемые в соцсетях образы (как их собственные, так и других детей). К тому же шерентинг затрагивает важный этический вопрос - можно ли зарабатывать, «эксплуатируя» в социальных сетях образ своего ребенка. В любом случае, шерентинг, несмотря на существующие риски и активных противников, является распространенной практикой среди родителей.

Глава 2. Детский контент в социальных медиа: репрезентация и восприятие

2.1 Детские образы в социальных сетях

Родители публикуют в Интернете огромное количество фотографий своих детей - от рождения и первых шагов до конца подросткового возраста. Исследование, проведенное в 2010 году компанией AVG Technologies, показало, что в среднем дети приобретают «цифровую идентичность» в возрасте шести месяцев. Но во многих случаях эти онлайн-практики начинаются еще до рождения ребенка, когда будущие матери публикуют фото своих УЗИ. Так, социальные сети (Facebook и Instagram в первую очередь) стали «современной детской книгой». При этом, детский контент не отличается оригинальностью, в нем можно увидеть однообразие и повторение репрезентируемых образов.

Для того, чтобы типологизировать все образы и провести контент- и семиотический анализ, я выбрала 60 открытых Instagram-аккаунтов и 20 Facebook-акканутов родителей, занимающихся шерентингом. Количество подписчиков у этих аккаунтов было не ниже 50. Всего было проанализировано 320 фотографий. В выборку попали 4 последние загруженные фотографии с каждого аккаунта.

Для поиска подходящих аккаунтов были использованы такие хэштеги как #children (самый большой хэштег, включающий в себя фотографии детей всех возрастов), #toddler (чтобы выделить определенную возрастную категорию), #preschooler, #schooler (для того же), #babymodel (чтобы выделить определенный тип детских фотографий), а также хэштеги #babygirl и #babyboy, которые обращают внимание на гендерную принадлежность детей, важную для моего исследования.

В первую очередь, стоит отметить, что родители публикуют фотографии своих детей в основном в счастливые моменты своей жизни. Анализ опубликованных фотографий детей позволил распределить их на категории, главные из которых - повседневная жизнь (35%), фото вне дома (28,4%) и особенные мероприятия (17,5%).

Изображения повседневной жизни - это спонтанные и при этом обыденные моменты жизни ребенка. К этой группе относятся фотографии, изображающие игру ребенка с игрушками, просмотр телевизора, сон, принятие пищи или повседневную сцену с другими членами семьи. Многие фотографии из этой категории фокусируются на мимике и движениях тела ребенка.

Вторая категория включает в себя фотографии, которые были сделаны вне дома (на прогулке, в парке, на улице, в парке развлечений и т.д.) или во время отпуска. Как правило, эти фотографии имеют более праздничный характер.

Примерами особенных мероприятий являются такие события крупные события в жизни семьи как крещение ребенка, первый день в детском саду/школе, день рождения и другие торжества и семейные праздники (Пасха, Рождество, Новый год и пр.). Относительно небольшая группа включает фотографии, сделанные профессиональными фотографами - всего 5,31%.

Следует также уделить внимание так называемым «неуместным», «стыдным» фотографиям детей (13,75%). Исследование показало, что 55% родителей поделились хотя бы одной такой фотографией своего ребенка. Поэтому среди этих «неловких» фотографий мною были идентифицированы четыре подкатегории.

Самый популярный тип неуместных фотографий - снимки, изображающие детей обнаженными (15,9%) или полуобнаженными (38,6%) (см. Рис. 1).

Рисунок 1

Обычно такие фотографии делались во время купания или на пляже. В основном, на них были изображены дети в возрасте до 3-4 лет. Кроме будущего возможного возмущения и смущения детей по поводу этих снимков, есть и другие риски, например, использование этих фотографий в нелегальной индустрии детской порнографии.

Другие фотографии из категории «неловких» можно охарактеризовать как забавные, смешные фотографии - они составили 29,55% от общего числа фото (см. Рис.2). Каждый второй родитель делился в соцсетях «забавными» фотографиями своего ребенка. Парадоксально, но по задумке родителей «смешными» эти фотографии делали тревожные или интимные моменты из жизни ребенка. Например, такие ситуации, в которыхребенок сидит на горшке, плачет, спит в странном положении или корчит гримасу, расценивались как смешные и часто сопровождались соответствующими комментариями или эмодзи. Последний тип неуместных фото - это фотографии «грязных», часто испачкавшихся едой детей (15,9%).

Рисунок 2

Далее, чтобы понять, какие дети и как именно они репрезентируются на фотографиях, был проведен контент-анализ выбранных в начале фото. В ходе него были установлены и проанализированы пол (гендерная принадлежность) детей, возраст (как вспомогающая категория),внешний вид (одежда/отсутствие одежды, наличие/отсутствие макияжа, позы), вид активности и эмоции.