Русская журналистика первой половины XIX века

5. Журналы "Триумвирата"

1840-е годы в истории русской журналистики характерны не только возникновением журналов, тесно связанных с растущим революционно-демократическим движением, но и постепенным закатом некогда могучего "журнального триумвирата". Одновременно с расцветом "Отечественных записок" и "Современника" гибнут или теряют всякую популярность периодические издания Греча, Булгарина, Сенковского.

Ярким примером может служить судьба "Сына отечества". Он побывал в руках Греча и Н. Полевого (1838-1840), Никитенко и Н. Полевого (1841), Сенковского (1842), К. Масальского (1843-1844 и 1847-1850) и П. Фурмана (1850-1852), менял внешний облик и план издания, превращался из ежемесячника в еженедельник и обратно. Тем не менее, журнал все время влачил жалкое существование, запаздывая с выдачей книжек, выходя неполными годовыми комплектами, теряя подписчиков. Во второй половине 1844 г. К. Масальский вынужден был приостановить издание "Сына отечества" до 1847 г. В 1852 г. журнал прекратился и лишь в 1856 г. был восстановлен А. Старчевским.

Надежды на возрождение "Сына отечества" возникли у читателей в связи с привлечением в 1838 г. к руководству журналом такого опытного и прославленного журналиста, как Николай Полевой. Подписка на журнал быстро поднялась: в 1837 г. "Сын отечества" имел 279 подписчиков, в 1838 г., при Полевом, - две тысячи.

Но Полевой не оправдал ожиданий публики. "Грустное удивление встретило первые номера его нового журнала, - писал Герцен. - Он стал покорным и льстивым". Правительственная опала, материальные лишения превратили Полевого в защитника официальной идеологии. Вместе, с Гречем и при ближайшем сотрудничестве Булгарина стал он выпускать "Сын отечества".

И, несмотря на то, что Полевой отдался своему делу с энтузиазмом, что "Сын отечества" был единственным журналом, получившим разрешение иметь политический отдел, и увеличил объем книжек до 50 печатных листов, подписка на него продолжала падать. Тон "квасного патриотизма", принятый Полевым, и панегирики по адресу правительства не могли привлечь симпатии читателей. К тому же Полевой, явно отставая от века, совсем не понимал новых явлений общественной и литературной жизни и продолжал развивать в "Сыне отечества" устаревшие философские и эстетические теории. Он поверхностно иронизировал над диалектикой, считая ее схоластикой, защищал эстетические принципы романтизма и боролся с позиций "официальной народности" и романтизма с творчеством лучших писателей. Лермонтов для Полевого - создатель полудюжины недурных стихов и плохой прозы, а Гоголь - автор пятиактного водевиля ("Ревизор") и забавных повестушек в "малороссийском жанре". Полевой всерьез верил, что у различных, даже в свое время никому неизвестных Озерецковских, Фроловых, Княжевичей и им подобных (не говоря уже о Грече и Булгарине) "право, станет дарования против какого-нибудь Лермонтова".

Еще более жалкой была участь другого периодического органа - "Русского вестника". Этот журнал, издававшийся с 1808 по 1824 г. С.Н. Глинкой, перешел от него в 1840 г. к Н.И. Гречу, который пригласил в качестве ближайших помощников Н. Полевого и Кукольника. Редакции удалось собрать лишь 500 подписчиков. В 1843 г. "Русский вестник" не выходил. В 1844 г. возродить его пытался П. Каменский, но безрезультатно: за весь год читатели получили только одну книжку "Русского вестника". Не мог иметь успеха журнал, который в основном заполнялся сухими специальными статьями и материалами (три четверти одной из книжек было отведено "Книге Указной" царя Михаила Федоровича) и по своему направлению ничем не отличался от "Сына отечества". Журнал ратовал за "самобытно русское" миросозерцание; утверждал, что "современное искусство походит не на богиню изящного, а на полупьяную растрепанную вакханку", разносил Гоголя за то, что он "выставляет уродливым и нелепым" все русское. С особенной резкостью обрушился "Русский вестник" на первый том "Мертвых душ". По мнению Полевого, эта поэма полна "небывалых преувеличений и грубых карикатур" и представляет собой произведение антипатриотическое.

Не только "Сын отечества" и "Русский вестник", но и самый распространенный журнал 1830-х годов - "Библиотека для чтения" - стал в 1840-е годы клониться к упадку. Число подписчиков "Библиотеки" с пяти-семи тысяч упало в 1847 г. до трех тысяч. Совершенно очевидно, что безыдейность и беспринципность журнала, его вражда ко всему значительному в литературе опостылели читателям. Шутки "барона Брамбеуса", которые становились все более плоскими и грубыми, не могли помочь "Библиотеке". Читатель уже знал "смех сквозь слезы" Гоголя, глубокую и серьезную иронию Белинского, блестящее остроумие Герцена.

Не могла нравиться читателям и критика Сенковского, основанная на беспринципности, на потакании провинциальным, полукультурным вкусам, на безоговорочном принятии официальных установок. Как и Полевой, он замалчивал творчество Кольцова и неодобрительно относился к произведениям Лермонтова. В "Мертвых душах" Сенковский видел лишь "унижение русских людей", грубость, сальность, неправильность и неприличие слога и т.п., произведения авторов натуральной школы считал "грязными" и противопоставлял им "светскую повесть", изысканным языком изображающую "возвышенные чувства" людей образованного круга. Вместе с тем Сенковский продолжал твердить о гениальности Кукольника, Тимофеева и других второстепенных писателей.

В 1848 г. издатель "Библиотеки" книгопродавец Печаткин оттесняет Сенковского от единоличного управления журналом и приглашает в качестве соредактора А.В. Старчевского. А к 1856 г. Сенковский и совсем был отстранен от участия в созданном им журнале. После Сенковского и Старчевского "Библиотека для чтения" переходила из рук в руки (Дружинин, Писемский, Боборыкин) и в 1865 г. навсегда закончила свое существование.

Постепенно теряет в 1840-е годы свою популярность газета Булгарина и Греча "Северная пчела". Направление газеты, как и прежде, было самым "благонамеренным". Выход "Мертвых душ" Булгарин и Греч, как и все другие реакционные критики, встретили в штыки, зато внезапно похвалили "Героя нашего времени", пытаясь истолковать его как нравоучительное произведение, доказывающее гибельность неверия и отрицания ("Северная пчела", 1840, №246). Непрерывную войну вели критики "Северной пчелы" против писателей гоголевского направления. Возмущаясь демократизмом новой литературной школы, Булгарин писал в 1845 г., что она "стяжала себе лестный эпитет натуральной, т.е. старательно ищущей вдохновения исключительно в одних темных углах и закоулках жизни". Самым жестоким нападкам со стороны "Северной пчелы" подверглись произведения Достоевского, Некрасова, Тургенева, Белинского, помещенные в "Петербургском сборнике".

Белинского Булгарин и Греч обвиняли в похвалах Гоголю, писателям натуральной школы и особенно в том, что он уничтожал "выгодное мнение" читателей о Грече, Загоскине, Полевом, Булгарине, Сенковском, Кукольнике, Бенедиктове и других литераторах, которые рекламировались "Северной пчелой" и безуспешно противопоставлялись ею передовым и лучшим писателям эпохи.

Так, в 1840-е годы один за другим утрачивают свое значение или вовсе прекращаются периодические издания "триумвирата", уступая место журналам, в большей степени соответствующим запросам времени.

6. Журналистика в сороковые годы

Характерной чертой жизни России 1830-1840-х годов является усиливающийся под энергичным напором капиталистических отношений распад крепостного строя. Растет торговля, внутренняя и внешняя, растут промышленные предприятия, в дворянские усадьбы проникают методы буржуазного предпринимательства. Вместе с тем из года в год увеличиваются недовольство и возмущение широких народных масс. "Мысль о свободе крестьян тлеет между ними беспрерывно. Эти темные идеи все более развиваются и сулят вечно нехорошее", - писало Третье отделение в отчете за 1841 г. По далеко не полным данным, в 1830-х годах было 105 крестьянских волнений, а в 1840-х годах - 273 волнения, т.е. почти в три раза больше.

Правительству Николая I приходится иметь дело и с вновь поднимающейся волной освободительного движения в среде интеллигенции. Достаточно напомнить о деятельности Белинского, Герцена, о петрашевцах, о Шевченко и Кирилло-Мефодиевском братстве, о молодом Чернышевском. Новый подъем революционных настроений русской интеллигенции был вызван кризисом крепостничества, развитием капиталистических отношений и особенно ростом недовольства народных масс.

1840-е годы относятся к тому периоду русского освободительного движения, который В.И. Ленин назвал дворянским. И уже в эти годы намечается переход от первого - дворянского - этапа ко второму этапу - разночинскому, буржуазно-демократическому.

Революционное выступление декабристов не прошло бесследно. Декабристы разбудили передовую интеллигенцию 1830-1840-х годов, передали ей свои высокие и благородные идейные традиции. С другой стороны, поражение декабристов заставило искать новых путей освобождения народа от гнета крепостничества и самодержавия.

В развитии русской общественно-политической и философской мысли, литературы, критики и журналистики исключительно велики заслуги Белинского и Герцена. Они близко подошли к диалектическому материализму, хотя отсталость крепостной России и помешала им до конца правильно понять законы общественного развития.

Своими выступлениями против религии и идеализма, обскурантизма и политической реакции, пропагандой материализма и диалектики, социализма и демократии они произвели настоящую идейную революцию в сознании русского общества. Их идеи отвечали задачам, поставленным историческим развитием России, выражали интересы народа и чрезвычайно способствовали развитию революционного движения в стране. Они были учителями петрашевцев, Чернышевского и Добролюбова, нескольких поколений прогрессивной русской интеллигенции и своей деятельностью подготовили почву для марксизма в России, для возникновения высшего достижения русской и мировой культуры - ленинизма.

Под сильнейшим влиянием идей Белинского и Герцена в середине 1840-х годов в Петербурге сложился кружок петрашевцев. В него входили многие литераторы: Ф.М. Достоевский, M.E. Салтыков, А.Н. Плещеев, В.Н. Майков, С.Ф. Дуров, А.И. Пальм и др. Критика крепостнической России соединялась у петрашевцев с пропагандой социализма. Огромное впечатление в их среде произвело письмо Белинского к Гоголю, многие петрашевцы сотрудничали в "Отечественных записках" и некрасовском "Современнике".

Белинский, Герцен и их последователи вели непримиримую идейную борьбу против славянофилов, к которым принадлежали К.С. и И.С. Аксаковы, И.В. и П.В. Киреевские, А.С. Хомяков, Ю.Ф. Самарин и некоторые другие представители московской дворянской интеллигенции. Попытки некоторых участников недавней дискуссии о славянофильстве (см. журнал "Вопросы литературы", 1970, №5, 7, 10, 12) представить славянофилов демократами и доказать, что отношение к ним Белинского и Герцена было положительным, являются тенденциозными и не соответствуют действительности.

Противопоставление Европы и России, путей и перспектив их исторического развития является коренной идеей славянофилов. Они во многом справедливо критиковали буржуазный Запад, но всего враждебнее относились к европейскому революционному движению, социалистическим учениям, материалистической философии.

Славянофилы считали, что у России особый, самобытный путь исторического развития. Они идеализировали допетровскую Русь и мечтали о патриархальных отношениях между крестьянами и дворянством, монархией, православной церковью. В России не будет ни революций, ни капитализма, утверждали славянофилы, ей останутся чужды и опасные учения социалистов, и философия, оторванная от веры. Большие надежды в связи с этим они возлагали на сельскую общину, в которой видели оплот против разрушительных потрясений и безверия.

Славянофильство возникло как дворянская реакция на развитие капитализма и революционного движения в России и Европе, на распространение идей социализма и материализма. Критика отдельных пороков буржуазного строя была связана у некоторых славянофилов с восхвалением феодальной старины. Их рассуждения о самостоятельности русской культуры соединялись с борьбой против ее наиболее прогрессивных достижений, а любовь к русскому народу - с ложными представлениями о нем как о народе смиренном, богобоязненном и верноподданном.

Крепостниками славянофилы не были. Многие из них возмущались крепостным правом, но в своей критике они были умеренны, боясь полностью расстаться с дворянскими привилегиями.

Известно также, что славянофилы довольно резко критиковали режим Николая I, справедливо считая, что правящие круги петербургской аристократии и бюрократии плохо заботятся о национальных интересах России. Именно поэтому правительство Николая I относилось к славянофилам с недоверием, преследовало их, запрещало их издания, хотя и в оценке самодержавия славянофилы не шли дальше дворянской оппозиции и всегда были убежденными сторонниками монархии.

Не следует безоговорочно противопоставлять учение славянофилов взглядам руководителей и ближайших сотрудников журнала "Москвитянин" - М.П. Погодина, С.П. Шевырева, М.А. Дмитриева и др. И хотя различия и расхождения между ними были достаточно серьезными, все же славянофилы при всем своем либерализме и оппозиционности никогда не могли до конца отмежеваться от "официальной народности", которую исповедовал "Москвитянин". Погодин, Шевырев и их единомышленники в отличие от славянофилов были "добросовестно раболепны" (Герцен) и чужды какой бы то ни было критики крепостничества и самодержавия. Они развивали теорию, основные принципы которой были сформулированы еще в тридцатых годах министром просвещения Уваровым ("православие, самодержавие, народность") и которая выражала интересы правительства и реакционных кругов русского дворянства.

Острая идейная борьба между Белинским, Герценом, их союзниками и славянофилами заполняет собою все сороковые годы. Она велась повсюду: в журналах, университетах, гостиных. Споры касались преимущественно вопросов философских, научных и литературных, но под ними явственно обозначались разногласия социально-политического характера.

Против славянофильства и "официальной народности" Белинский и Герцен выступали вместе с либералами-западниками: Грановским, Кавелиным, Боткиным, Анненковым и др. Это было возможно в те годы, когда еще не обнаружились с достаточной определенностью противоречия труда и капитала, на арену истории не выступили массы. Революционная демократия была в те годы еще слаба, не отличалась цельностью и последовательностью взглядов, а либералы были смелее, не боялись сочувствовать и помогать ей. К тому же, как писал позднее Чернышевский Тургеневу, "Боткин с братиею" были "хороши, когда их держал в ежовых рукавицах Белинский, - умны, пока он набивал им головы своими мыслями. Теперь они выдохлись...". Но разногласия и споры среди союзников начались уже в сороковые годы. Иначе и быть не могло. Белинский, Герцен и их единомышленники были сторонниками народной революции, а либералы ратовали за реформы. Революционные демократы подвергали критике капиталистические порядки, либералы-западники восхваляли их. Постепенно противоречия между представителями революционной демократии и либералами делаются столь явными и острыми, что Белинский и Герцен начинают выступать не только против славянофилов, но и против западников. Одновременно либералы, напуганные усилением революционного движения, ростом влияния Белинского, отворачиваются и отходят от демократов.

Одним из реальных проявлений усиливающихся разногласий был переход Белинского, Герцена, Некрасова, Панаева в 1846 г. из "Отечественных записок" в "Современник", после чего "Современник" становится органом революционной демократии, а "Отечественные записки" быстро превращаются в орган буржуазного либерализма.

Усиление крестьянской борьбы за землю и волю, появление в общественном движении и литературе разночинцев, распространение идей социализма и демократии повлекли за собою и радикальную демократизацию русской литературы. В своем основном русле она была тесно связана с проповедью Белинского, деятельностью петрашевцев. Протест и ненависть, стремления и надежды широких масс трудового народа нашли свое выражение в лучших произведениях русских писателей сороковых годов.

Реалистическое и подлинно народное искусство Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Кольцова, критика Белинского подорвали влияние "риторической школы" и эпигонов романтизма в русской литературе. Стала очевидной фальшь и неестественность "красоты" и "народности" их произведений. В эти годы были почти забыты или отодвинуты на второй план Марлинский, Бенедиктов, Кукольник, Загоскин, Н. Полевой и другие ранее популярные писатели.

Пушкин, Лермонтов и Гоголь подготовили почву для возникновения новой литературной школы, получившей тогда название "натуральной", для появления плеяды таких замечательных писателей, как Тургенев, Герцен, Некрасов, Достоевский, Гончаров, Салтыков-Щедрин и др.

Основным принципом нового литературного направления был реализм, правдивое изображение действительности. Само название "натуральная", пущенное в оборот Булгариным как бранное и переосмысленное Белинским, школа получила за свое стремление к реалистическому воспроизведению всех сторон жизни.

Натуральная школа - школа русского реализма - складывалась постепенно. В начале 1840-х годов число писателей, которые принадлежали или примыкали к ней, было еще очень незначительно, а их произведения не представляли собой ничего выдающегося. Повести Гребенки, И.И. Панаева, Соллогуба, "Записки одного молодого человека" Герцена, очерки Даля, поэма Тургенева "Параша" были первыми ласточками нового направления. Белинский приветствовал появление этих произведений, даже иногда преувеличивая их достоинства.

Перелом наступил в середине сороковых годов, когда были напечатаны: первая часть романа Герцена "Кто виноват?", "Бедные люди" Достоевского, "Деревня" Григоровича, "Помещик" Тургенева, "Псовая охота", "В дороге", "Колыбельная песня", "Петербургские углы" Некрасова. В эти же годы Некрасов издал два замечательных альманаха - "Физиология Петербурга" (1845) и "Петербургский сборник" (1846). Последний был настоящим манифестом новой литературной школы и, по словам Белинского, представлял собою "еще небывалое явление в нашей литературе". Уже один перечень имен участников этого альманаха показывает его значение. В нем поместили свои произведения Достоевский ("Бедные люди" стали "гвоздем" альманаха), Тургенев, Некрасов, Герцен, Белинский, И.И. Панаев и др.

Конец сороковых годов был временем полного торжества реалистического направления в русской литературе. Появляется еще ряд прекрасных произведений: "Обыкновенная история" и "Сон Обломова" Гончарова, рассказы из "Записок охотника" Тургенева, вторая часть романа "Кто виноват?" и "Сорока-воровка" Герцена, "Свои люди - сочтемся" Островского, "Антон Горемыка" Григоровича и др. Все попытки помешать развитию нового литературного направления и росту его влияния оказались безуспешны, хотя недостатка во врагах оно не испытывало.

Существенной чертой писателей натуральной школы был их глубокий интерес к жизни простого народа: крепостного крестьянства, городской бедноты, мелкого чиновничества, разночинной интеллигенции. Вслед за Пушкиным и Гоголем они обратились к изображению низших слоев общества, обыкновенных героев, обыденного быта. Новый герой - выходец из народных низов, крестьянин, разночинец - завоевывает литературу.

Реализм натуральной школы - это критический реализм. "Отрицание составляет действительно преобладающее направление новой школы", - утверждал Белинский.

Самой жестокой критике подвергалось в произведениях передовых писателей сороковых годов крепостное право. Зло, ужас и несправедливость крепостного рабства раскрывали и "Записки охотника" Тургенева, и "Кто виноват?" и "Сорока-воровка" Герцена, и стихотворения Некрасова, и "Деревня" и "Антон Горемыка" Григоровича, и "Сон Обломова" Гончарова.

С такой же беспощадной правдой показывали писатели-реалисты социальные пороки города, губительную власть денег и чинов, противоречия бедности и богатства. Ненависть к господствующим классам крепостной России соединилась в их произведениях с любовью и уважением к угнетенному русскому народу. Горячо ратовала русская литература за раскрепощение женщины от общественного гнета и домостроевских семейных отношений.

Реалистическое направление собрало под свои знамена почти всех лучших и наиболее передовых писателей. Их объединяло общее преклонение перед художественным творчеством Гоголя, признание авторитета Белинского в литературе, тяга к реализму и изображению жизни обыкновенных людей, но в идейно-политическом отношении они стояли подчас довольно далеко друг от друга. В произведениях таких писателей, как Герцен, Некрасов, Салтыков-Щедрин, слышалось глубокое сочувствие к народным массам и идеям революции и социализма и беспощадно критиковалась самодержавно-крепостническая действительность; в произведениях Гончарова и Григоровича так или иначе сказывался либерализм авторов. Даже наиболее близкий к демократам Тургенев - и тот в своей критике крепостничества не поднимался до революционных выводов.

Развитие натуральной школы изменило не только содержание художественной литературы, но вместе с тем и соотношение в ней различных жанров. Прозаические жанры - роман, повесть - стали преобладать над стихотворными. Роман и повесть представляли наибольший простор для всестороннего воспроизведения действительности, постановки сложных общественных вопросов. Поэтому и толстые журналы, пришедшие на смену стихотворным альманахам 1820-1830-х годов, как и их новый демократический читатель, проявляли значительно больший интерес к прозе, чем к поэзии. Большую роль в литературе стал играть очерк.

Достижения передовой русской литературы имели исключительное значение. Чрезвычайно выросла роль художественной литературы в общественной жизни России, усилилось ее воздействие на освободительное движение. "У народа, лишенного общественной свободы, - писал Герцен, - литература - единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести" (VII, 198). Творчество выдающихся писателей, выступивших в сороковые годы, оказало сильнейшее влияние на развитие русской литературы второй половины XIX в. Унаследованные от великих предшественников и утвержденные ими принципы критического реализма, общественного служения искусства, гуманности стали главными особенностями всей русской литературы.

В 1840-е годы высоко поднялось значение литературной критики. Так как прямое распространение философских и социальных идей и учений в России было почти невозможно и политические отделы в журналах запрещались, передовая критика стала разрешать не только литературные, но и все "проклятые вопросы" эпохи. Чернышевский правильно объяснял это в "Очерках гоголевского периода" тем, что спорящие стороны "заботились не столько о чисто эстетических вопросах, сколько вообще о развитии общества".

Первая крупная литературная битва сороковых годов разгорелась в связи с выходом в свет "Героя нашего времени" и "Стихотворений" Лермонтова. Белинский был единственным критиком, по достоинству и правильно оценившим творчество Лермонтова. В противоположность Н. Полевому и Булгарину, он поставил Лермонтова рядом с Пушкиным как великого национального поэта и назвал его роман "грустной думой о нашем времени".

Полемика о Лермонтове возобновилась в 1843 г. в связи с посмертной публикацией его произведений в "Отечественных записках" и выходом в свет второго издания "Стихотворений" поэта. На этот раз Белинский отстаивал творчество Лермонтова от нападений Сенковского и особенно Шевырева. Критик в самой резкой форме высмеял утверждения Шевырева о подражательности Лермонтова и заявил, что любое его стихотворение выше "лучших стихотворений гг. Языкова, Хомякова и Бенедиктова". В 1842 г. возникли горячие споры по поводу "Мертвых душ" Гоголя. Белинский боролся и против врагов Гоголя, и против его ложных друзей. В своих "Литературных и журнальных заметках" за 1842 г. он показал всю неосновательность и пустоту обвинений, выдвинутых Сенковским, Гречем и Булгариным, которые не нашли в поэме Гоголя ничего, кроме "клеветы на Россию", "грубости" и "неправильного слога". С другой стороны, Белинский считал, что напрасно Шевырев приписывает себе честь "открытия" дарования Гоголя и пытается спрятать свое отрицательное отношение к "Мертвым душам" за бессодержательными похвалами. Он очень удачно разоблачил сущность той псевдонародности, к которой Шевырев старался склонить Гоголя, высмеяв восторги критика "Москвитянина" перед "неиспорченной натурой" кучера Селифана. В противовес Шевыреву, Белинский развивал свое понимание "Мертвых душ" как гениального произведения, антикрепостнического по своему социальному содержанию и критического по характеру реализма.

Особенно жаркий спор по поводу "Мертвых душ" произошел между Белинским и Аксаковым. Фанатик славянофильства, К. Аксаков нашел, что "Мертвые души" знаменуют собой возрождение древнего эпоса, который был доведен на Западе до упадка и снова возникает в России. Поэтому он и трактовал "Мертвые души" как эпопею русской народной жизни, совершенно умалчивая о критическом и антикрепостническом характере поэмы Гоголя. Естественно, что Белинский решительно возражал против таких суждений. "В "Илиаде", - писал он, - жизнь возведена в апофеозу; в "Мертвых душах" она разлагается и отрицается; пафос "Илиады" есть блаженное упоение, проистекающее от созерцания дивно божественного зрелища; пафос "Мертвых душ" есть юмор, созерцающий жизнь сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы".

Борьба вокруг творчества Гоголя обострилась в 1847 г. Книга его "Выбранные места из переписки с друзьями" вызвала многочисленные и самые противоречивые отклики в русском обществе и критике. Реакционные круги приветствовали "Выбранные места". С одобрительными статьями выступили Булгарин, Шевырев, Вяземский и др. Они решили, что Гоголь порывает с прежним сатирическим направлением и переходит на их позиции.

Белинский в статье о "Выбранных местах", помещенной в "Современнике", а более сильно в знаменитом зальцбруннском письме к Гоголю дал отпор реакции, поднявшей книгу Гоголя на щит. Он беспощадно осудил "Выбранные места" как проповедь кнута, невежества, обскурантизма и мракобесия, как защиту самодержавия, крепостничества, церкви. Однако отношение критика к прежним произведениям Гоголя не изменилось. В противовес Шевыреву и Вяземскому, он продолжал считать Гоголя великим писателем - основоположником "отрицательного направления" и натуральной школы в русской литературе. Письмо Белинского к Гоголю получило широкое распространение среди прогрессивной интеллигенции и оказало огромное влияние на развитие русского революционного движения, общественной мысли и литературы.

Во второй половине 1840-х годов споры о Гоголе были неотделимы от споров о натуральной школе, которые после выхода в свет "Петербургского сборника" стали в центре литературно-критической борьбы. Против натуральной школы и "отрицательного направления" в литературе неоднократно выступали и Булгарин, и Шевырев, и славянофилы. Булгарин упрекал натуральную школу в пристрастии к изображению низкой действительности, Шевырев - в пренебрежении к "чистому искусству", К. Аксаков и Самарин - в односторонне отрицательном подходе к действительности и презрении к народу. В обзорах русской литературы за 1846 и 1847 гг. и в "Ответе "Москвитянину" Белинский блестяще вскрыл отсталость литературно-эстетических принципов врагов натуральной школы, разъяснил ее прогрессивное значение, высоко поднял знамя критического реализма.

Претерпевает серьезные изменения в сороковые годы и русская журналистика.

Стали разнообразнее, чем прежде, самые типы периодических изданий. Наряду с такими литературными ежемесячниками, как "Отечественные записки", "Библиотека для чтения" и др., выходят театральный журнал "Репертуар и Пантеон", журнал карикатур "Ералаш", еженедельный иллюстрированный журнал, рассчитанный на широкие слои читающей публики, "Иллюстрация" Н. Кукольника (1845-1849).

Растет значение газет. В ряде губернских городов упрочилось введенное по предписанию правительства в 1838 г. издание "Губернских ведомостей". Кроме официальных лиц, в них принимала участие местная интеллигенция, а иногда и политические ссыльные. Из старых газет следует отметить "Санкт-Петербургские ведомости", перешедшие в руки А.Н. Очкина, который придал им умеренно-либеральное направление. В Москве появилась газета "Московский городской листок" (1847), находившаяся под влиянием славянофилов.

В издательское дело все больше проникают капиталистические начала, вытесняющие патриархальные, "домашние" нравы русской печати. Издание журналов становится доходным делом. Обязанности редактора постепенно отделяются от функций предпринимателя-издателя и перестают объединяться в одном лице. Издатели используют высокие гонорары как одно из средств привлечения нужных сотрудников к своему журналу. Увеличивается количество профессиональных журналистов и литераторов, для которых работа в печати является единственным средством существования.

Литературные журналы приобретают огромное значение. Книгопродавцы жалуются на падение книжной торговли вследствие конкуренции со стороны журналов. С негодованием писал о "журнальном периоде" в истории русской литературы Шевырев. Напротив, весьма положительно оценивал непрерывно возрастающее влияние журналов Герцен. По его мнению, они "распространили в последние двадцать пять лет огромное количество знаний, понятий, идей. Они давали возможность жителям Омской или Тобольской губернии читать романы Диккенса или Жорж Санд, спустя два месяца после их появления в Лондоне или Париже" (VII, 215-216). Рядом с читателем-дворянином растет новый читатель: из чиновничества, купечества, духовенства, крестьян.

Толстые ежемесячники, откликаясь на все существенные явления умственной жизни общества, вобрав в себе почти всю оригинальную и переводную беллетристику (и не только стихи, очерки и рассказы, но и объемистые повести и романы), обзаведясь солидно поставленным отделом "Науки и искусства" и разнообразно подобранной "смесью", превратились в чрезвычайно важный фактор социально-политического и культурного движения и сделались центрами идейной жизни страны. Еще более важное место, чем прежде, стала занимать в журналах литературная критика. Журнал, пренебрегавший критикой, весьма проигрывал в глазах читателей.

Многие руководители журналов тщательно заботились о согласованности всех отделов ежемесячника и об идейном единстве помещенных в них критических, философских, научных статей и художественных произведений. Между отдельными журналами возникают более четкие различия и границы, определяемые их направлением. Журнальная полемика разгорается с новой силой и становится более содержательной. Естественно, что главная и наиболее принципиальная линия борьбы проходит между органами демократического направления ("Отечественные записки" при Белинском, некрасовский "Современник") и периодическими изданиями в духе официальной идеологии ("Москвитянин", "Северная пчела", "Сын отечества", "Маяк", "Библиотека для чтения") и славянофильства ("Московские сборники").

Размещено на Allbest.ru