Эволюция "особых" британо-американских отношений во второй половине XX – начале XXI веков

Подобную точку зрения на взаимосвязь отношения Вашингтона к колониальному наследию Британской империи и реакции США на события 1956-57 гг. демонстрирует и Г. Киссинджер в своей системной работе "Дипломатия". Автор ссылается на речь Ф. Д. Рузвельта, датируемую заключительным этапом Второй Мировой войны:

«Когда мы выиграем войну, я посвящу все свои силы тому, чтобы Соединенными Штатами более не принимались какие бы то ни было планы, поощряющие империалистические амбиции Франции, или планы помощи словом и делом Британской империи в ее имперских амбициях». Kissinger H. Diplomacy. New York: Simon & Schuster Rockefeller center, 1994. P. 397.

Разумеется, за 10 лет курс американской внешней политике подвергся многочисленным тактическим изменениям, однако заметим, что стратегическая позиция Вашингтона по этому вопросу осталась прежней. Г Киссинджер утверждает, что Соединенные Штаты уклонились от передачи роли международного арбитра и доминирующего игрока со стороны Великобритании своему трансатлантическому союзнику, прежде всего, по соображениям, продемонстрированным выше: нежелание ассоциирования себя с колониализмом. Подобной опасности не существовало в ситуации с кризисами в Турции и Греции, потому США приняли на себя ведущую роль по обозначению присутствия Западного лагеря в регионе; в случае же с Суэцким кризом, мотивация Вашингтона была куда сложнее. По мнению автора, высшие лица администрации США искренне верили, что большинство стран, обретя независимость, пойдут в своем развитии по приблизительно американскому пути, в независимости от расположения на карте мира. Ibid. P. 398. Всю глубину подобного заблуждения пришлось осознать уже следующим за Ф. Рузвельтом, Д. Эйзенхауэром и Г. Трумэном поколениям руководителей страны.

Еще одно подтверждение данному тезису можно встретить в статье А. Хермана, всячески подчеркивающего важность и болезненность союзнического аспекта взаимодействия Соединенного Королевства, Франции и США. По мнению автора, американской администрации ничего не оставалось, кроме как интерпретировать действия своих союзников в духе неприемлемого для планов Вашингтона старого колониализма; по крайней мере едва ли можно было назвать одностороннюю операцию без консультаций военным и политическим сотрудничеством. Потому госсекретарь США открыто заявил союзникам, что в случае захвата зоны Суэца Соединенные Штаты оставят Лондон и Париж без поддержки в Организации Объединенных Наций, что и произошло. Причем такие действия Вашингтона не оказались забыты со стороны союзников по НАТО во время Вьетнамской войны: доверие внутри союза сильно пошатнулось и оказалось восстановлено только к концу Холодной войны. Herman A. A Man, A Plan, A Canal. What Nasser wrought when he seized Suez a half century ago. // The Weekly Standard. 2006. Vol. 11, No. 43.

С другой стороны, невозможно игнорировать точку зрения ученых, постулирующих разность материальных интересов США и Великобритании в регионе в качестве ключевой причины отсутствия солидарности в ходе Суэцкого кризиса. По мнению же М. Я. Пелипася, отечественного исследователя данной проблематики, именно ухудшение англо-американских отношений на почве расхождения базовых интересов, прежде всего, в экономической сфере предопределило конечный исход событий. Автор акцентирует внимание на том, что госсекретарем США Дж. Даллесом в начале 50-х годов XX века проводилась политика по созданию "пояса" военных баз в "подбрюшье" СССР и в целом в Юго-Восточном Средиземноморье; данный план предусматривал одновременное обеспечение доминирующего положения американского капитала в подобных странах с целью более глубокого проникновения в них. Пелипась М. Я. Скованные Одной Цепью: США и Великобритания на Ближнем и Среднем Востоке в 1945 - 1956. Томск: Издательство Томского Университета, 2003. С. 267. И если проследить динамику развития англо-американских отношений на Ближнем Востоке, то можно заметить довольно отчетливую тенденцию по вытеснению европейского вообще и британского в частности капитала и замене его на американский, что особенно наглядно проявилось в нефтедобывающей сфере. Пелипась М. Я. Скованные Одной Цепью: США и Великобритания на Ближнем и Среднем Востоке в 1945 - 1956. Томск: Издательство Томского Университета, 2003.С. 354. Едва ли представляется возможным объяснить такую "рокировку" исключительно "невидимой рукой рынка" без геополитической составляющей.

Американский президент был убежден, что поддержка инициативы А. Идена не стоит возможного прямого столкновения с СССР. Базисом для подобного суждения, действительно, можно рассматривать отсутствие фундаментальных экономических интересов США в районе Суэца в тот период. В свою очередь, в Лондоне и Париже существовало (как продемонстрировала история - иллюзорное) понимание наличия некоей союзнической идентичности, которая шире заключенных договоров о коллективной обороне. Однако на тот момент, вышеуказанная идентичность еще не была сформирована, национальные интересы сохраняли первичное значение, а Великобритания и Франция прошли через публичный процесс инициации себя в качестве младших партнеров без права на самостоятельную инициативу. Broderick J. Britain and international crises: A study of the Suez crisis of 1956 and the Falklands conflict of 1982 //South African Journal of International Affairs. 1994. Vol. 2. №. 2. P. 119-140.

Исследователь Р. Филипинк обращает фокус анализа на нюансы взаимоотношений Парижа, Лондона и Вашингтона и разность внешнеполитических курсов держав, применительно к рассматриваемому вопросу. Так Франция и Израиль придерживались мнения, что военное столкновение с Египтом как нарушителем международных соглашений неминуемо, к чему примешивалась и безусловная экономическая заинтересованность в разрешении конфликта в свою пользу. В свою очередь А. Даллес и Д. Эйзенхауэр видели силу как последнее средство разрешения проблемы; британское же правительство оказалось между 2 полюсами, и именно на Лондоне США сосредоточили все дипломатические усилия, чтобы добиться преобладания собственной позиции по восстановлению статуса кво, что закономерно, принимая во внимание экономические рычаги влияния Соединенных Штатов на своего англосаксонского партнера. Filipink Jr R. M. `Force is the Last Method': Eisenhower, Dulles and American Intervention in the Suez Crisis //Critique. 2007. Vol. 35. №. 2. P. 173-188.

Оценивая последствия Суэцкого кризиса, а именно, рокировку США и Великобритании в ближневосточном регионе, важно не переоценивать масштабы данного перехода ролей. Американцы, прежде всего в политическом смысле, не заняли полностью место британцев; более того, Г. Киссинджер, утверждал, что входить в такой сложный геополитический регион, имея в союзниках среди арабских стран лишь Саудовскую Аравию "непрактично". Smith S. C. `America in Britain's place?': Anglo-American relations and the Middle East in the aftermath of the Suez crisis //Journal of Transatlantic Studies. 2012. Vol. 10. №. 3. P. 252-270. Гораздо более приемлемым для Вашингтона на тот период выглядел вариант с сохранением влияния Великобритании как ответственного актора, обеспечивающего стабильность. Заметим, что английские поставки оружия в регион Ближнего Востока занимали первое место по объему сделок, и все изменилось лишь 1979 г. в связи с Иранской революцией и очевидной неспособностью Лондона влиять на политические и экономические процессы на Ближнем Востоке. Ibid.

Не придавать решающей значимости для дальнейшего взаимодействия союзников призывает и исследователь "особых" отношений Р. Хендершот, делающий акцент на изучении цивилизационной близости двух англосаксонских держав. Автор отмечает, что, несмотря на наличие существенных тактических разногласий между Лондоном и Вашингтоном по тем или иным внешнеполитическим вопросам, их стратегическое сотрудничество всегда оставалось и останется приоритетным направлением межгосударственного взаимодействия; так и Суэцкий кризис, и война во Вьетнаме, когда позиция союзников не совпадала, не смогли помешать США и Великобритании в деле выстраивания партнерских отношений. Слишком тесными являются отношения финансовых, промышленных и военных элит и культурные отношения между двумя народами. Hendershot R. M. Family Spats: Perception, Illusion and Sentimentality in the Anglo-American Special Relationship. New York: VDM Verlag, 2008. P. 26.

Под влиянием сохранившегося после окончания Второй мировой войны союзнического формата взаимодействия и начавшейся вскоре Холодной войны, толкнувшей Лондон и Вашингтон к расширению сотрудничества, отношения между двумя государствами во многом явились системообразующей осью и Североатлантического альянса, и всего Западного капиталистического лагеря в целом перед лицом коммунистической угрозы. Тем более парадоксальным политически выглядел инцидент Суэцкого кризиса, в ходе которого Соединенные Штаты и старые колониальные державы (Великобритания, Франция) не только не смогли выработать единой позиции по вопросу Суэца, но и продемонстрировали полное отсутствие механизмов реакции в союзническом формате. Чрезвычайно широк спектр причин, которые выдвигаются исследователями в качестве мотивов поведения Лондона и Вашингтона в ходе конфликта: от объективных экономических и геополитических обстоятельств до личных воззрений лидеров держав. Однако неоспоримым следствием событий 1956-57 гг. можно считать с одной стороны демонстрацию ряда новых качеств позиции США как старшего партнера в любом регионе мира по отношению к своим союзникам, а с другой стороны - заложенный кризисом потенциал отчуждения и охлаждения "особых" отношений, который не мог не проявиться в ходе дальнейшего сотрудничества.

2.2 Взаимодействие правительств Великобритании и США во вьетнамской войне (1965-1973)

Вьетнамская война небезосновательно сохраняет за собой звание основной геополитической неудачи США XX в. Не получив материальной поддержки от своих ключевых европейских союзников по НАТО и встретив упорное сопротивление прокоммунистических сил, Соединенные Штаты потеряли около 350 тыс. человек убитыми и ранеными, затратив на военные компании более 165 млн. долларов. Гордиенко А. Н. Войны Второй Половины XX века. Минск: Литература, 1998. С. 260. Для "особых" отношений данный конфликт стал кризисным моментом, рискующим привести к самым различным конфигурациям, вплоть до сведения их к довоенному формату.

Для того, чтобы адекватным образом проанализировать англо-американское взаимодействие на фоне Вьетнамской войны, необходимо обратить внимание на ключевые обстоятельства, оказывающие влияние на развитие ситуации в регионе. Так многочисленные конфликты в Юго-Восточное Азии, в том числе в Малайе, продемонстрировали неспособность Великобритании оставаться колониальной державой классического формата. В связи с этим государственный секретарь США Д. Ачесон заметил, что страна потеряла свой прежний статус, а новую роль еще не обрела. Busch P. All the Way with JFK?: Britain, the US, and the Vietnam War. Oxford: Oxford University Press, 2003. P.204-205. Тем не менее, рассуждая о внешнеполитической стратегии Британии, в том числе и в данном регионе, историк П. Буш фокусируется на следующих моментах: в глобальной политике Лондон намеревался опереться на Содружество, материальное процветание призвано было обеспечить внутриевропейское взаимодействие, а отношения с США гарантирует стране безопасность. Опираясь на вышеуказанные опоры, Великобритания развязывала себе руки, получив возможность влиять на процессы в тех уголках мира, где ее статус как сверхдержавы еще не была оспорен полностью, например, в Юго-Восточной Азии.

Сложно оспаривать наличие неуклонного снижения влияния старых колониальных держав в регионе. Действительно, Великобритания увязла в продолжительной Малайской войне, а Париж не преуспел в партизанской войне с подразделениями Хо Ши Мина, что вылилось в итоге в трагедию под Дьенбьенфу. Однако и Англия, и Франция, осознавали ограниченность своих ресурсов, располагали внушительным дипломатическим опытом применительно к региональным вопросам и компетенцией их решения. США, по сути дотируя операции Франции с начала 50-х, рассматривали многочисленный комплекс нюансов и проблем, исходя их логики исключительно биполярного противостояния, требующей личного активного вмешательства, в том числе и военного. Для Великобритании же сохранение своего статуса в регионе, где многие страны представляли британское Содружество, представлялось важным фактором недопущения чрезмерного перевешивания влияния в "особых" отношениях в пользу США. Smith T. O. Britain and the origins of the Vietnam War: UK policy in Indo-China, 1943-50. London: Palgrave Macmillan, 2007. P. 164-167.

В 1954 г. состоялась Женевская конференция, которая положила конец колониальной войне в Индокитае, закрепила временное разделение Вьетнама по 17 параллели с проведением в обеих частях свободных выборов, а Великобритания провозгласила свое нейтральное посредническое положение применительно к конфликту. США отказались подписать соглашения, очевидно, сохраняя надежды на поддержку Южного Вьетнама в качестве базы для объединения страны.

К моменту инцидента в Тонкинском заливе Женевские договоренности были неоднократно нарушены и Соединенными Штатами, и обеими частями Вьетнама, а война в скрытом виде продолжалась с новой силой. Принятый США курс (схожий с греческой "рокировкой") на подмену роли Франции в регионе собственными силами, не оставлял Вашингтону иного выхода кроме прямого военного вмешательства в конфликт в 1965 г. на основании так называемой Тонкинской резолюции Конгресса Соединенных Штатов. В Лондоне ограничились дипломатической поддержкой начинания союзника без отправки военных подразделений.

Американский историк У. Р. Луи придерживается мнения, что во Вьетнаме американцы оказались морально и политически изолированными, как это произошло с англо-франко-израильской коалицией во время Суэцкого кризиса. Таким образом, столь сдержанная поддержка Великобританией операции своего заокеанского партнера может быть представлена как реакция на отсутствие американской помощи в ходе событий 1956-57 гг. Помимо этого, после ряда совместных операций в Греции, Корее, демонстрации единой позиции по германскому и кубинскому вопросу Лондон стремился хотя бы создать видимость независимого внешнеполитического курса перед лицом мирового сообщество, что вкупе с Суэцким кризисом и вылилось в охлаждение отношений англосаксонских держав по вьетнамской проблематике. Louis W. R. Ends of British Imperialism: the Scramble for Empire, Suez and Decolonization: collected essays. London: I.B. Tauris, 2006. P. 585.

Трения между союзниками иногда даже более вероятны, чем между нейтральными странами, так как уровень взаимных ожиданий выше. Подобный феномен можно было наблюдать и в период Вьетнамской войны, когда США видели безоговорочную поддержку Великобритании в качестве одного из ключевых компонентов склонения общественного мнения в свою пользу. Вместо этого, британское правительство не только не отправило военный корпус в зону конфликта, но и пыталось играть роль посредника, чем вызвало еще большее раздражение в Вашингтоне. Тем не менее, лейбористскому кабинету Г. Вильсона удалось соблюсти столь труднодостижимый баланс между ограниченной вербальной поддержкой американского проекта, тем самым, сохранив "особые" отношения на плаву, и принятием во внимание наличия мощнейшего антивоенного движения как в мире, так и внутри страны. Ellis S. Britain, America, and the Vietnam War. London: Greenwood Publishing Group, 2004. P. 16-17.

Парадокс как английского общественного мнения, так и точки зрения элит на вьетнамский вопрос заключался в нежелании быть втянутым в долгосрочную и дорогую войну одновременно в сочетании с пониманием важности сохранения близких отношений с США для Великобритании, что и сформировало промежуточную позицию Лондона. Однако, подобная двойственность привела к тому, что американский посланник в стране Д. Брюс охарактеризовал "особые" отношения как не более чем "сентиментальный термин". Dobson A. P., Marsh S. Anglo-American Relations: Contemporary Perspectives. Routledge: Taylor & Fransis Group, 2013. P. 68. Несмотря на столь резкий тон, едва ли реальное состояние вещей соответствовало риторике охлаждения в полной мере. Вьетнамский кейс, во многом, научил Вашингтон ценить своих ближайших союзников, и сам факт выведения англосаксонского взаимодействия в последующий период при Р. Рейгане и М. Тэтчер на новый уровень продемонстрировал, что в Белом доме сделали определенные выводы об опасности радикального унилатерализма. Ibid. P. 71.

Историк Дж. Коулман придерживается сходной точки зрения, постулируя отсутствие поддержки идеи посылки британских войск во Вьетнам внутри страны, что и обусловило внешнеполитический курс Г. Вильсона. Более того, это противоречило бы статусу Великобритании как нейтральной державы по соглашениям в Женеве 1954 г., каким бы номинальным он ни был. Colman J. P. A 'Special Relationship'?: Harold Wilson, Lyndon B. Johnson and Anglo-American Relations 'at the Summit', 1964-8. Manchester: Manchester University Press, 2004. P. 178-179. Помимо этого, автор отмечает наличие у Великобритании колоссальных экономических проблем, что не могло не сказаться на объективных возможностях Лондона по проецированию своего влияния даже при наличии подобного стремления. США в свою очередь высказывали недовольство отказом британцев выполнять свои обязательства в регионе, принимая во внимание значительные позиции островного государства в Юго-Восточной Азии, во многом проистекавшего из колониального прошлого. Ibid. P. 168.

По мнению британского исследователя международной истории Д. Рейнольдса, к 1970-м годам у американской администрации присутствовало понимание того, что Великобритания не будет посылать свои вооруженные силы в зону конфликта в независимости от давления Вашингтона. В подобных условиях, исходя из логики геополитического биполярного противостояния, фактором чрезвычайной важности оставалось сохранение Великобританией своих военных баз в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке, которые не позволили бы коммунистическому блоку заполнить политический вакуум в тот период времени, когда США увязли во Вьетнаме или спровоцировать дестабилизирующие процессы. Однако Лондон, прежде всего, в силу экономических причин, оказался неспособен выполнить и эти обязательства, отозвав войска и закрыв базы, в том числе и в зоне Суэца. Reynolds D. Rethinking Anglo-American relations //International Affairs (Royal Institute of International Affairs 1944). 1988. Vol. 65. №. 1. P. 89-111.

Невозможно недооценивать и личностный фактор при взаимодействии Лондона и Вашингтона в ходе конфликта. В целом Г. Вильсон и большинство его министров относились к проамериканскому курсу с симпатией, премьер систематически поддерживал позицию США во Вьетнаме в дипломатической сфере, однако доверительного сотрудничества и понимания на личном уровне между ним и Л. Джонсоном с Р. Макнамарой не сложилось: на международных конференциях политики делали все, чтобы не сталкиваться друг с другом. США были раздражены намерением Лондона разыграть карту посредника, что, между тем, Белый дом попытается сам осуществить в ходе уже Фолклендского кризиса. Dobson A. P. Labour or Conservative: does it matter in Anglo-American relations? //Journal of Contemporary History. 1990. Vol. 25. №. 4. P. 387-407.

С другой стороны, курс консервативного кабинета Э. Хита, пришедшего на смену лейбористам в 1970 г., по основным контурам не отличался от предшествующего. Новый премьер-министр полагал, что Европа должна играть большую роль в НАТО, а Великобритания - в "особых" отношениях. В академической среде распространено мнение, что при Э. Хите в англо-американском взаимодействии произошло определенное охлаждение, однако это не соответствует действительности: к 1972 г. британский лидер был единственным политиком Европы, который оказывал вербальную поддержку операциям США во Вьетнаме самой разной интенсивности (например, наиболее крупномасштабные бомбардировки) даже несмотря на оппозицию европейских сил.

Итак, неудача во Вьетнамской войне явилась болезненной травмой для геополитических амбиций Соединенных Штатов. Среди причин подобного исхода событий можно упомянуть радикальный унилатерализм Вашингтона, чрезмерная самоуверенность американских лидеров в плане военных возможностей и нежелание анализировать специфику региона, отсутствие поддержки со стороны ближайших союзников, прежде всего, своего главного партнера на мирополитической арене - Великобритании. Наличие исключительно дипломатического содействия с ее стороны можно рассматривать как значительную трещину в отношениях англосаксонских стран. Вместе с тем, сдержанное поведение британских лидеров в ходе конфликта способствовало осознанию американской администрацией не только тех преимуществ, которые сулит статус старшего партнера и глобального лидера, но и объема рисков и обязательств, что приходится принимать на себя. За 9 лет до вовлечения во Вьетнамский конфликт Великобритания столкнулась с рядом трудностей, предполагаемых ее новой социальной ролью в мире, а в 1965 г. уже США испытали на себе негативные последствия достигнутого статуса. Как показала история, впоследствии потенциал отчуждения между государствами был преодолен, и Соединенные Штаты вышли на новый уровень сотрудничества с Великобританией, исходя из трансформированной конфигурации "особых" отношений.

2.3 "Особые" отношения и фолклендский кризис (1982)

Феномен англо-американских отношений на фоне Фолклендской войны 1982 г. примечателен для нашего исследования тем, что в его ходе именно США оказались вовлечены в конфликт своих младших партнеров в отличие от типичной схемы Холодной войны, где поддержка геополитических проектов со стороны союзников требовалась Вашингтону. Оккупация Мальвинских островов аргентинским режимом Л. Гальтиери заставила протестировать ценность отношений с Великобританией для Соединенных Штатов, четко обозначив границы взаимной помощи и продемонстрировав прочность взаимодействия правительств двух стран, благодаря чему силовое восстановление статуса кво в регионе стало возможным.

Следует отметить, что Аргентина лоббировала вопрос деколонизации Мальвин и других прибрежных островов еще со времени своего вступления в ООН на всевозможных международных площадках, позиционируя проблему как вопрос национальной гордости для страны. Как ни парадоксально, но уверенность аргентинского режима в благоприятном для себя исходе даже в случае радикального решения конфликта, в определенной мере, коренилась и в поведении Лондона, издавшего в 1981 году национальный акт, сущность которого состояла в ослаблении британского присутствия в регионе, будущее военной базы в Южной Джорджии ставилось под вопрос, а жителям Фолклендов отказывалось в немедленном приобретении гражданства. Вышеуказанные факторы способствовали формированию иллюзии в сознании аргентинской элиты о возможном слабом реагировании Великобритании на решительные действия. Anderson D. The Falklands War 1982. Oxford: Osprey Publishing, 2002. P. 12.

Глубину подобного заблуждения Л. Гальтиери пришлось осознать за очень короткий промежуток времени, так как ответ британцев даже на декларативном уровне был более чем резким. Писатель и историк Д. Гибран, обращая внимание на особенности риторики Лондона в ходе кризиса, замечает преобладание в ней ссылок к национальной или имперской гордости и защите демократического мира и принципов свободы от агрессии диктатур. Gibran D. K. The Falklands War: Britain Versus the Past in the South Atlantic. Jefferson: McFarland, 1997. P. 11. Также автор фокусируется на демографическом факторе противостояния: подавляющее большинство населения островов являлись англосаксами по происхождению и мировоззрению, что лишь придавало формальных оснований и решительности для твердого ответа Великобритании на операцию Аргентины. Gibran D. K. The Falklands War: Britain Versus the Past in the South Atlantic. Jefferson: McFarland, 1997. P. 18.

Острой, хотя и неоднозначной можно назвать и реакцию международного сообщества на действия Л. Гальтиери. Созванный Великобританией и США в апреле 1982 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию, предписывающий Аргентине немедленно вывести войска, однако СССР воздержался и дал понять свое нейтрально-негативное отношение к принятому документу. Также воздержались Польша, Испания и Китай, выступавший от имени движения непросоединения. Основным формальным обоснованием выступления представителей вышеобозначенных стран явилась риторика о деколонизации и невозможности угнетения народов, сторонники же принятия резолюции стремились представить сложившуюся ситуацию как нарушение одним государством суверенитета другого без какой-либо иной подоплеки. В свою очередь, панамский делегат единственный проголосовал против, открыто признавая за Мальвинскими островами статус аргентинской территории, а, следовательно, по его мнению, военные действия, из-за которых Совет Безопасности был созван, не имели место.

Отечественный историк А. Н. Гордиенко в ходе анализа отношений в треугольнике Лондон - Вашингтон - Буэнос-Айрес, обращает внимание на попытки американцев сыграть роль посредника при разрешении конфликта. Так Р. Рейган в начале аргентинской операции 40 минут отговаривал диктатора отказаться от своей затеи, предлагал стабилизационный план, заключающийся в размещении в зоне противостояния американо-канадских миротворцев. Заметим, что план был одобрен британцами, государственный секретарь А. Хейг осуществлял активную челночную дипломатию между противоборствующими сторонами, предлагая различные варианты мирного урегулирования, но столкнулся с окончательным отказом со стороны Аргентины. Гордиенко А. Н. Войны Второй Половины XX века. Минск: Литература, 1998. С. 486-496.

К началу мая, уже при наличии вердикта Совета Безопасности, относятся интенсивные переговоры между США и Великобританией, в ходе которых А. Хейг пишет своему коллеге о безоговорочной поддержке своего союзника со стороны Соединенных Штатов; обе стороны пытаются сформулировать такое предложение, которое было бы приемлемым для Аргентины, что представлялось чрезвычайно трудновыполнимой задачей, принимая во внимание негибкую переговорную позицию агрессора. Наличие теплых личных отношений между М. Тэтчер и Р. Рейгана, несомненно, способствовало синхронизированной работе дипломатических служб двух государств, однако невозможно не отметить некоторую степень амбивалентности в плане США по осуществлению функции посредника на переговорах. Freedman L. The Official History of the Falklands Campaign: War and diplomacy, Vol. 2. Routledge: Taylor & Fransis Group, 2005. P. 280.

Помимо совместно публично демонстрируемой риторики и деклараций необходимо принимать во внимание, что "особые" отношения стояли на серьезном фундаменте, который не мог быть поколеблен геополитическим кризисом подобного уровня. США, разумеется, опасались повышения и без того значительного советского влияния в Латинской Америке, которое могло последовать в случае однозначного осуждения действий Буэнос-Айреса Белым домом. Отсюда вытекает деятельность А. Хейга как посредника, однако на личной встрече 8 апреля с М. Тэтчер он успокоил британского премьера недвусмысленной фразой: "Мы [в этом конфликте] не беспристрастны". Lehman J. The Falklands War: Reflections on the `Special Relationship' //The RUSI Journal. 2012. Vol. 157. №. 6. P. 80-85.

В результате событий 1982 г. Вашингтон оказался в двойственной ситуации: с одной стороны, Великобритания, исторически, ближайший союзник, самый надежный из имеющихся партнеров в Холодной войне, а с другой - США были связаны межамериканским договором о коллективной безопасности 1947 г. (так называемым "пактом Рио"), европейские державы (Италия, Франция, ФРГ) отказались предоставить однозначную поддержку по различным причинам. Но несмотря на вышеуказанные обстоятельства, выбор был очевиден: от позиции британского правительства в тот период зависел исход вопроса о размещении ракет средней дальности в Европе, более того, вес благоприятных отношений с Лондоном превышал возможные выгоды от латиноамериканского сотрудничества; в результате, США взяли курс на однозначную поддержку своего англосаксонского союзника. Богатуров А. Д. (под ред.). Системная История Международных Отношений. Т. 3. М.: Московский рабочий, 2003. С. 439-441.

Вместе с тем, было бы чрезвычайно опрометчиво утверждать, что подобное решение было принято в Белом доме с легкостью: так, ряд авторов обращает внимание на наличие определенных сомнений относительно будущей политики по фолклендской проблеме. Швейцарский исследователь "особых" отношений А. Чиампен замечает, что Р. Рейган предоставил полную поддержку Великобритании и военную инфраструктуру в пользование лишь 30 апреля. Причиной для столь запоздалой реакции президента автор называет латиноамериканскую политику США: как раз в 80-е годы Вашингтон начал проводить курс по активному поиску партнеров в регионе, а публичный выбор в пользу Лондона в данном конфликте мог осложнить отношения не только с Аргентиной, всегда располагающей геополитической альтернативой в лице СССР, но и потенциальных союзников Соединенных Штатов на континенте. В свою очередь, М. Тэтчер в вовсе не рассматривала инцидент через призму Холодной войны, а скорее в свете приближающихся выборов и восстановления статуса Великобритании как великой державы. Chiampan A. Running with the Hare, Hunting with the Hounds: The Special Relationship, Reagan's Cold War and the Falklands Conflict //Diplomacy & Statecraft. 2013. Vol. 24. №. 4. P. 640-660.

Член военного кабинета, министр обороны Дж. Нотт предоставляет небезынтересные сведения относительно процесса принятия решений уже в Лондоне: политик упоминает два предлагаемых вектора поведения в ходе конфликта. Так, министерство иностранных дел настаивало на проведении более интенсивных переговоров, возможно, в прямом формате с Буэнос-Айресом, однако М. Тэтчер придерживалась мнения, что это тупиковый путь в силу угрозы затягивания времени со стороны аргентинцев и потери стратегической инициативы. Более того, нельзя было недооценивать потенциальные сложности с медиа и общественным мнением. Ситуация осложнялась тем, что лично А. Хейг проявлял склонность к варианту с заморозкой конфликта, а в Пентагоне существовало влиятельное латиноамериканское лобби, возглавляемое военным советником президента У. Кларком. Nott J. Inside the War Cabinet: Reflections by Britain's Defence Secretary during the Falklands War //The RUSI Journal. 2007. Vol. 152. №. 2. P. 74-77.

Тем не менее, к началу мая решение о предоставлении полномасштабной помощи и поддержки Лондону было принято американским лидером. Ключевым пунктом в содействии британской военной операции по восстановлению статуса кво в зоне конфликта можно назвать разрешение на использование союзниками базы США на острове Вознесения. Будучи важнейшим транспортным хабом в Атлантике, наличие базы сыграло решающую логистическую роль; именно на ней дозаправлялась самолеты военно-воздушных сил Великобритании, и пересаживались боевые подразделения при их переброске, непосредственно, на Фолклендские острова. Badsey S., Havers R., Grove M. The Falklands Conflict Twenty Years on: Lessons for the Future. New York: Taylor & Francis Group, 2005. P. 213.

Политолог Л. Ричардсон в ходе уместного сопоставления военных операций Суэцкого и Фолклендского кризисов замечает, что в первом случае Великобритания теоретически располагала возможностями для успешного проведения кампании, однако положительного результата не последовало, в то время как в 1982 г. способности Лондона по проецированию своей мощи в столь отдаленный регион вызывали значительные сомнения. Тем не менее, цель была достигнута за счет американского разрешения установления прямого взаимодействия между военными бюрократиями двух государств и приобретенного за годы сотрудничества взаимопонимания, в том в формате НАТО. Richardson L. When Allies Differ: Anglo-American Relations During the Suez and Falklands Crises. New York: St. Martin's Press, 1996. P. 203.

Известный исследователь англо-американских отношений А. Добсон констатирует заинтересованность США в поддержке своего союзника как с реалистической точки зрения (учитывая долгосрочное сотрудничество Лондона и Вашингтона), так и с идеалистических позиций (защита либеральной демократии от угрозы агрессии диктатуры). В качестве ключевого пункта успешной реализации американской помощи автор называет чрезвычайно высокий уровень взаимодействия разведок государств. В этом смысле показательна и его скорость, так как Пентагон в своем стремлении синхронизировать процессы в ходе операции решился на обход ряда бюрократических формальностей, которые могли значительно затянуть военное реагирование и обмен данными. Dobson A. P. Anglo-American Relations in the Twentieth Century: Of Friendship, Conflict and the Rise and Decline of Superpowers. Routledge: Taylor & Fransis Group, 1995. P. 155. Подобное развитие событий было недопустимо: счет шел на дни, от скорости взаимодействия зависела судьба кампании. рокировка сотрудничество кризис конфликт

Фолклендскую войну можно назвать важнейшим событием не только послевоенной истории Великобритании, вернувший стране определенную часть статуса глобальной державы, но и "особых" отношений. После кризиса союзнического формата взаимодействия в зоне Суэца в 1956-7 гг. и сдержанного отношения Лондона к геополитическим проектам США во Вьетнаме, именно англо-американское сотрудничество предопределило успех военной операции по восстановлению статуса кво на Фолклендских островах. Несмотря на значительные сомнения и промедления с фактом предоставления безоговорочной поддержки со стороны Р. Рейгана, итоговое решение Белого дома продемонстрировало действенность нового формата "особых" отношений, при которых Соединенные Штаты как старший партнер готовы нести ответственность за зону своего влияния и защищать верных союзников. Таким образом, Фолклендский кризис - это точка отсчета той конфигурации взаимодействия Лондона и Вашингтона, которая функционирует на рубеже столетий и доказала свою состоятельность не только во времена Холодной войны, но и сохранилось в однополярную эпоху.

3. РАЗВИТИЕ БРИТАНО-АМЕРИКАНСКИХ ОТНОШЕНИЙ НА РУБЕЖЕ СТОЛЕТИЙ

3.1 Сотрудничество Великобритании и США в ходе урегулирования югославского конфликта (1991-2001)

Комплекс конфликтов, вызванных распадом Югославского государства, дестабилизировал ситуацию в регионе Балканского полуострова более, чем на десятилетие. Англо-американское взаимодействие явилось внутренним драйвером для принятия ключевых решений в рамках НАТО, который оказался активным образом вовлечен в войну. Партнеры по "особым" отношениям, в очередной раз выступили как ближайшие союзники; на этот раз уже в ходе первого постбиполярного конфликта, доказав политическую состоятельность формата в новую эру.

Британский исследователь рассматриваемой тематики К. Ходж акцентирует внимание на обстоятельствах предыстории дезинтеграции страны и мотивах западных держав при принятии той или иной стороны. В начале кризиса после отделения Словении в Лондоне придерживались мнения о недопустимости проведения военной операции, обосновывая подобную политику возможностями еще существующей единой югославской армии по поддержанию порядка в стране. Hodge C. Britain and the Balkans: 1991 until the Present. Routledge: Taylor & Fransis Group, 2006. P. 29-30. Отметим, что Сербия, будучи политическим ядром государства, обладала одной из наиболее боеспособных армий в регионе, исторически была союзником Великобритании в двух мировых войнах, а внутри советского лагеря Югославия служила своеобразным "мостом" с Западом. Однако через несколько лет стало очевидно, что конфликт принимает все более ожесточенный характер, и внешнеполитический курс Лондона изменился вместе с правящим кабинетом, обладавшим радикально иным видением роли Великобритании в конфликте: отныне британцы допускали проведение миротворческой операции, желательно под эгидой ООН, где их войска играли бы решающую роль. Подобная стратегия, во многом, являлась частью плана пришедших к власти лейбористов по увеличению влияния страны в мире и "особых" отношениях путем проведения более активной региональной политики. Ibid. P. 41.

С. Рамет, политолог Норвежского университета естественных и технических наук, фокусируется на различиях в подходах консерваторов и лейбористов применительно к югославскому вопросу. Лидер тори, Д. Мэйджор, не испытывал большого энтузиазма по поводу активного вовлечения в конфликт. Основную часть надежд политик и основная часть партии консерваторов возлагали на миротворческие возможности ООН. Более того, Д. Мэйджор признавал деструктивную роль не только Сербии, как Т. Блэр, но и Словении и, особенно, Хорватии и Боснии в дестабилизации ситуации на Балканском полуострове, разжигании межнациональной розни. Ramet S. P. Thinking about Yugoslavia: Scholarly Debates about the Yugoslav Breakup and the Wars in Bosnia and Kosovo. Cambridge: Cambridge University Press, 2005. P. 129-132.

Отметим, что югославская проблема вызвала не только общественную дискуссию, но и раскол среди элит Великобритании. Так, парламентарий из консервативной партии П. Кормак на заседании Палаты общин заявил, что и британская миротворческая миссия, и ООН дискредитировали себя к 1993 г., допустив саму возможность этнических чисток, в частности, в Боснии. С другой стороны, даже внутри лейбористской партии, традиционно выступавшей за силовое решение вопроса, не существовало консенсуса относительно средств, целей и степени успешности действий иностранных сил на территории Югославии: по мнению К. Муллина, если единственное, что сдерживает сербов от применения военной мощи в отношении Хорватии - это угроза вмешательства сил ООН, значит, многочисленные стабилизационные планы не добились успеха. Ibid. В то же самое время другой представитель лейбористской партии лоббировал отмену эмбарго на поставку вооружений всем противоборствующим силам как дискриминационной меры по отношению к оставшимся без защиты боснийцам. Однако все доклады официальных лиц-консерваторов, в том числе М. Рифкинда, министра обороны на тот момент, выдержаны, исключительно, в безапелляционно-торжественном ключе: Великобритания приложила максимальные усилия в плане миротворчества в регионе и обеспечения нуждающихся гуманитарной помощью; установление беспилотной зоны над страной вкупе с дипломатическими мерами делают ненужными бомбардировки с воздуха, которые могут привести к жертвам среди гражданского населения; в свою очередь, отмена эмбарго на поставку вооружений будет способствовать нарастанию еще большей напряженности. Ibid.

Одним из первых инициатив лейбористского кабинета, пришедшего к власти, а именно, лично, Э. Блэра был план по размещению 4500 военных в Македонии с целью оказания давления на С. Милошевича. По замыслу британского премьер-министра, сербскому лидеру предстояло подписать проект расширенной автономии республик с предварительным отводом войск, однако тот ответил отказом. Данная инициатива целиком была сформулирована без американского участия и продемонстрировала Э. Блэру неспособность европейских форматов к урегулированию кризиса подобного уровня. Впоследствии, это наложило отпечаток на геополитические взгляды главы британского правительства, которому предстояло пройти сквозь 4 войны. Dorman A. M. Blair's Successful War: British Military Intervention in Sierra Leone. Farnham: Ashgate Publishing, Ltd., 2009. P. 18.

Действительно, югославский конфликт обнаружил отсутствие чисто европейских механизмов (наподобие ОБСЕ) обеспечения устойчивой безопасности в регионе без поддержки США. Данное обстоятельство стимулировало, с одной стороны, возобновление активности лейбористского кабинета по вопросу формирования единой оборонной политики Европейского союза. С другой стороны, британцы проявили себя в весьма интервенционистском ключе, упрекая своих американских партнеров по НАТО в низком для сверхдержавы уровне заинтересованности глобальными проблемами и требуя прямого вмешательства в конфликт. Впрочем, подобный консервативный внешнеполитический курс претерпел кардинальные изменения с приходом к власти в Белом доме республиканской администрации во главе с Дж. Бушем-младшим. Freedman L. Britain at War: From the Falklands to Iraq //The RUSI Journal. 2006. Vol. 151. №. 1. P. 10-15.

Невозможно адекватным реальности образом рассматривать "особые" отношения вне контекста личностей, непосредственно вовлеченных в процесс принятия ключевых решений на международной арене. Политолог Дж. Кауфман обращает внимание на личность Э. Блэра в качестве основного идеолога наземной операции как альтернативы проекту бомбардировок Югославии. Отметим, что США придерживались мнения о целесообразности именно последнего варианта ведения боевых действий, в то время как британского лидера можно было назвать основным идеологом непосредственного вмешательства в зону конфликта с применением пехотных отрядов специального назначения. Kaufman J. P. NATO and the Former Yugoslavia: Crisis, Conflict, and the Atlantic Alliance. Lanham: Rowman & Littlefield, 2002. P.193. Используя риторику о "справедливой войне" Э. Блэр убеждал своего американского коллегу начать наземную операцию, полагая, что после согласия США соответствующая коалиция значительным образом расширится за счет колеблющихся государств. С другой стороны, британский лидер придерживался небезосновательного мнения, что даже увеличенная в своем составе коалиция не сможет достичь успеха без участия Соединенных Штатов Kaufman J. P. NATO and the Former Yugoslavia: Crisis, Conflict, and the Atlantic Alliance. Lanham: Rowman & Littlefield, 2002 . P. 197.. Исходя из речи посланника Соединенного Королевства в ООН Дж. Гринстока, можно сделать вывод о намерениях Лондона относительно реализации планов союзников в вышеуказанном формате за счет более активного вовлечения НАТО (очевидно, ведомого англосаксонскими партнерами) в миротворческий процесс под эгидой Объединенных Наций.

Подобные взгляды премьер-министра на югославский вопрос могут быть объяснены с помощью анализа дискурса Э. Блэра и его ключевых воззрений в целом. Риторика о правах человека и ценности демократических принципов традиционно имела большой вес практически во всех его выступлениях. По мнению британского лидера, применение силы при угрозе осуществления так называемыми "государствами-изгоями" геноцида, этнических чисток и прочих преступлений против человечности вовсе не является нарушением государственного суверенитета, а обыкновенной практикой выполнения международным сообществом своих обязательств перед каждой личностью, вне зависимости от территориальных границ. Tucker S. C. U.S. Conflicts in the 21st Century: Afghanistan War, Iraq War, and the War on Terror. Santa Barbara: ABC-CLIO, 2015. P. 166. В Югославии, "доктрина Блэра" могла быть продемонстрирована миру в полной мере.

Э. Блэр получил славу сторонника гуманитарных интервенций после своей поддержки идеи вторжения в Ирак, однако именно кейс Косова 1999 г. впервые проявил вектор его воззрений в вопросе соотношения суверенитета и прав человека. Британский премьер-министр придерживался концепции глобального сообщества, согласно которой сфера ответственности крупных держав - это весь мир. Более того, подобный порядок в международных отношениях выгоден Великобритании, так как либерально-демократические принципы составляют органичную часть внутренней политики страны. Анализируя же средства, с помощью которых Э. Блэр реализовывал свои воззрения на практике, необходимо заметить, что он отдавал предпочтение личным неформальным встречам с другими западными лидерами, например, с Б. Клинтоном, который не только во многом разделял взгляды своего британского коллеги, но и находился с ним в теплых отношениях. Daddow O. `Tony's war'? Blair, Kosovo and the interventionist impulse in British foreign policy //International Affairs. 2009. Vol. 85. №. 3. P. 547-560.

Пожалуй, особую ценность при рассмотрении югославского вопроса составляют, непосредственно, мемуары лидеров Великобритании и США. Э. Блэр в автобиографии "A Journey" в ходе своего описания к подготовке операции в Косово постулирует необходимость выхода за узкие рамки государственно-центричного подхода для решения глобальных вызовов. Blair A. A Journey. London: Hutchison, 2010. P. 225. Автор приводит статистику, согласно который за 1991-92 гг. в результате этнических чисток С. Милошевича погибло 200 тыс. боснийцев при пассивности ООН. По мнению британского лидера, без участия США операция в Косово не сможет достичь успеха, с Б. Клинтоном их связывают теплые отношения и приблизительно одинаковые взгляды по фундаментальным вопросам мировой политики, что позволяло Э. Блэру надеяться на достижение взаимопонимания и по данному вопросу. Ibid. P. 230-231. Однако, как показала история, американский президент выслушал аргументы своего коллеги, но принял иное решение.

Обращение к мемуарам Б. Клинтона предоставляет возможность понять решение лидера демократической администрации Белого дома, заключающееся в применении бомбардировок сербских позиций без проведения наземной операции. По замечанию Б. Клинтона бомбовая кампания Вашингтона носила 3 тактические цели: продемонстрировать С. Милошевичу решимость США по недопущению этнических чисток в будущем; защита мирного населения Косова; ослабление военной машины Сербии. При этом американский президент приводит два аргумента против реализации полномасштабной операции: невозможность гибкого реагирования на агрессию, принимая во внимание временное измерение и повышенная угроза жертв среди гражданского населения. Примечательно, что, хотя Б. Клинтон напрямую не признает наличие влияния британского премьер-министра на свои решения, но неоднократно упоминает о встречах в период выбора тактики операции в Косово. Clinton B. My Life. New York: Alfred A. Knopf, 2004. P. 690. Американский лидер убежден, что именно принятое им решение обеспечило успех кампании и приводит слова знаменитого английского историка Дж. Кигана, который в своей статье признал ошибочность тактики лоббирования Великобританией наземной операции в свете новых возможностей, открывающихся благодаря применению высокоточного оружия. Clinton B. My Life. New York: Alfred A. Knopf, 2004. P. 696.

Рассматривая фактор общественного мнения внутри Великобритании по поводу войны в Югославии, необходимо отметить нежелание части элит страны посылать войска на Балканы в свете наступления заключительного и кульминационного периода противостояния в Северной Ирландии. Опросы на предмет отношения британской публики к вовлечению в конфликт в Боснии продемонстрировали поддержку курса Лондона, однако, исключительно, короткой наземной операции, и по мере затягивания кампании и первых жертв среди миротворцев-граждан Великобритании общественное мнение приобретало все более негативный к политике консервативного, а затем лейбористского кабинета характер. Dixon P. Britain's `Vietnam syndrome'? Public opinion and British military intervention from Palestine to Yugoslavia //Review of International Studies. 2000. Vol. 26. №. 01. P. 99-121. Примечательно отсутствие доказательства реальности планов Э. Блэра по проведению полномасштабной операции: так, часть аналитиков склонны рассматривать его публичную риторику как часть игры в "хорошего (Б. Клинтон) и плохого (Э. Блэр) полицейского". Отметим, что даже такой "ястреб" как британский премьер-министр допускал возможность вовлечения страны в наземную кампанию лишь при наличии согласия США и для осуществления конкретных целей, после которых предполагалось незамедлительно отозвать войска. Ibid.

Невозможно однозначно оценивать роль НАТО на ход политической турбулентности, вызванной дезинтеграцией Югославии. Часть аналитиков указывают на многочисленные преступления режима С. Милошевича и наступившую за них юридическую ответственность лидера Балканского государства, другая половина подчеркивают политически-мотивированное измерение югославского вопроса со стороны государств трансатлантического альянса. Так или иначе, ось Лондон - Вашингтон сыграла решающую роль в определении дальнейшего развития событий в зоне конфликта, а сотрудничество Э. Блэра и Б. Клинтона можно назвать наиболее активным из всех взаимодействий Белого дома с представителями других государств. В ходе югославской войны "особые" отношения предстали в той современной постбиполярной конфигурации, которая воспринимается исследователями как некая подразумевающаяся нормативность. Несмотря на наличие различных подходов к урегулированию конфликта как внутри британского общества, так и между Лондоном и Вашингтоном, сама необходимость вовлечения в войну на условиях защиты основополагающих принципов мирового порядка не вызывала сомнений у англосаксонских лидеров. Факт наличия разногласий между ними исключительно по методам и степени вмешательства демонстрирует существование общего понимания правительств США и Великобритании применительно к вектору общей внешней политики, базисным опорам глобального сообщества, а также взаимодействию с остальным миром.

3.2 Взаимодействие Лондона и Вашингтона периода вторжения в Ирак (2003)

Вторжение в Ирак в 2003 г. можно без преувеличения назвать одним из наиболее значимых геополитических событий начала тысячелетия. Будучи спровоцирована атакой на нью-йоркские небоскребы 11 сентября 2001 г. и, как реакцией, объявленным президентом Соединенных Штатов крестовым походом против терроризма, иракская операция без санкции Совета Безопасности ООН разделила мир на ее сторонников и противников. Однако до вторжения и в его ходе среди зарубежных лидеров сложно было найти более приближенного к Дж. Бушу главу государства и настолько же разделявшего его воззрения по ключевым глобальным вопросам как Э. Блэр. "Особые" отношения не только продемонстрировали исключительную степень сотрудничества на ряде уровней взаимодействия в период кампании, но и в определенной мере укрепились на базе осознания общих ценностей и целей.

Историк Э. Лэнгли указывает на значимость союзнических уз как до ближневосточной интервенции, так и во время принятия решения о ее осуществлении. По мнению автора, американский президент на фоне различия позиций даже внутри НАТО, остро нуждался в поддержке своего проекта близким партнером, причем, желательно, европейским во избежание риска проведения операции при негативном общественном мнении. Важность "особых" отношений для правительства в Лондоне может быть подчеркнута тем фактом, что Э. Блэр решился на содействие Белому дому, несмотря на противодействие большинства в Палате общин и отсутствие санкции Совета Безопасности ООН, резолюция которого от 8 ноября 2002 г. не предусматривала применение силы даже в случае недопущения комиссаров организации на потенциальные объекты производства оружия массового поражения в Ираке (отметим, что С. Хуссейн, в итоге, допустил международную инспекцию в страну). В итоге, во многом, именно иракская кампания стоила обоим лидерам их места как первого лица в государстве, однако отсутствуют любые документальные доказательства сомнений британского премьер-министра по поводу данного решения. Langley A. Blair, Bush, and Iraq: Days of Decision. London: Heinemann, 2013. P. 51.