Нелегальная миграция в приграничных районах Дальнего Востока: история, современность, последствия

Размещено на http://www.allbest.ru/

Нелегальная миграция в приграничных районах Дальнего Востока: история, современность, последствия

ВВЕДЕНИЕ

Внешняя миграция населения представляет собой одну из серьезных внешнеполитических проблем для любого государства, а ее регулирование - мощный рычаг не только внешней, но и внутренней политики, индикатор адекватности законодательства складывающимся геополитическим и социально-экономическим реалиям как внутри страны, так и за ее пределами. Особенно возрастает роль внешнего миграционного обмена и порядка его регулирования в стране, находящейся в состоянии активной трансформации политической и экономической систем, пересмотра законодательства, регулирующего все без исключения сферы общественной жизни. Именно в таком положении сегодня находится Россия.

В настоящее время численность иммигрантов в России оценивается в несколько сотен тысяч человек, причем не являются преувеличенными и оценки этой численности в пределах от 0,5 до 1 млн. человек. Основную массу иммигрантов составляют нелегальные. Накоплению нелегальных иммигрантов способствует прозрачность российских границ со странами СНГ, выступающими в качестве перевалочных баз иммиграции, с одной стороны, и неурегулированность вопросов въезда в Россию из других стран, с другой.

Как государственная проблема иммиграция должна рассматриваться в двух аспектах. Первым является заинтересованность страны вселения во въезде иностранных граждан и возможность регулирования объемов и структуры иммиграционных потоков в своих интересах (экономических, политических и т.п.). Вторым аспектом является наличие политических, экономических, территориальных интересов со стороны страны выхода иммигрантов.

Такой подход предполагает существование для различных российских территорий как специфических факторов, детерминирующих иммиграцию, так и форм проявления проблемы. С точки зрения геополитических государственных интересов России наибольшее значение и интерес представляет иммиграция на Дальнем Востоке и в первую очередь ее нелегальная составляющая как в наименьшей степени подпадающая под государственное управление и, следовательно, наиболее опасная форма иммиграции.

Специфика Дальнего Востока с точки зрения иммиграции, непосредственно об/словленная историей его заселения и освоения, состоит в следующем. Во-первых, соседство с густозаселенными и обладающими огромным иммиграционным потенциалом регионами северо-восточного Китая, численность населения которых на несколько десятков миллионов человек превосходит общую численность населения всей России. Во-вторых, отсутствие полноценного в правовом отношении решения вопроса о разграничении сопредельных территорий России и Китая (распространенное в мировой практике проведение границы по фарватеру пограничной реки не дало полного решения проблемы) и полноценной законодательной базы регулирования въезда и выезда из России. В-третьих, наличие выраженного экономического интереса у иммигрантов и геополитического интереса и территориальных притязаний к России со стороны страны выхода, то есть Китая.

Помимо перечисленных причин активизации проникновения китайцев на Дальний Восток России примерно со второй половины 80-х годов прямо или косвенно способствовали политические и экономические реформы, а также - развал СССР, осуществленный без соответствующего разрешения вопроса о границах, общая законодательная неразбериха, отсутствие сформулированной концепции геополитических и внешнеполитических интересов России как суверенного государства. Наряду с этим определенную роль сыграло и общее потепление российско-китайских отношений, выразившееся в частности в соглашении о безвизовом въезде китайцев на Дальний Восток и в крупные города России.

Необходимо подчеркнуть, что иммиграция граждан сопредельных государств, прежде всего корейцев и китайцев, на Дальний Восток России имеет длительную историю, а характер этого проникновения, его формы, а также - пути интеграции в хозяйственную и другие структуры данного региона у представителей этих двух национальностей обладают выраженными особенностями, прослеживающимися на всех этапах их иммиграции в Россию.

Главной отличительной особенностью двух этнических миграционных потоков было то, что иммиграция корейцев вплоть до недавнего времени была намного интенсивнее и носила в первую очередь характер переселения на постоянное жительство, тогда как иммиграция китайцев, вне зависимости от интенсивности процесса, всегда была ориентирована на временное пребывание с целью получения максимально возможного экономического эффекта.

Первая волна иммиграции имела место в последней четверти 19 - начале 20 веков, когда на Дальнем Востоке началось активное формирований русского населения. Тогда не только китайцы из северо-восточных провинций Китая устремились в Россию в поисках заработка, но и значительное число корейцев, искавших в России новое место жительства.

Второй, значительно меньшей по масштабам, волной проникновения китайцев и корейцев в Россию, был период 20-х - первой половины 30-х годов. В ней в большей степени присутствуют политические мотивы переселений. Однако для китайцев эта иммиграция, также как и сегодня, носила преимущественно нелегальный и криминогенный характер и была пресечена по мере укрепления границ СССР на Дальнем Востоке. Корейские переселенцы оседали в регионе, принимая советское гражданство, активно участвовали в легальной экономической деятельности, прежде всего - сельскохозяйственной.

В 1937 г. в связи с событиями на о. Хасан вся масса китайцев, а также и корейцев была выселена (от 150 до 170 тыс. человек) в Среднюю Азию и Казахстан, где до сих пор сохраняются достаточно многочисленные корейские диаспоры (в Узбекистане и Казахстане), а также - группы китайского населения. И те, и другие также служат одним из источников проникновения китайцев и корейцев в Россию.

В настоящее время практически все корейское население Дальнего Востока России можно отнести к постоянному населению этого края, поскольку оно представляет собой потомков двух первых волн переселенцев.

Иначе обстоит дело с китайской диаспорой. Можно сказать, что наблюдаемое в последние годы проникновение китайцев а Дальневосточный регион является по сути новой, самой мощной волной китайской иммиграции в Россию на протяжении последних ста с небольшим лет. Эта волна обладает значительной спецификой, прежде всего геополитического и экономического характера.

Глубокие исторические корни, которые имеет миграционное взаимодействие России с такими странами как Китай и Корея, делают невозможным правильное восприятие современной проблемы иммиграции на Дальний Восток без анализа истории проникновения граждан сопредельных государств в этот регион России. Это и предопределило структуру настоящей брошюры, которая состоит из четырех разделов. Первые три раздела освещают основные этапы иммиграции на Дальний Восток и присущие им особенности, проблемы, формы, направления российской государственной политики в области иммиграции, а также - изменения численности и структур иммигрантов. В четвертом разделе анализируются проблемы иммиграции, в том числе нелегальной, возникшие в последние годы в связи с либерализацией миграционного законодательства и другими социально-экономическими и политическими причинами, рассматриваются каналы и формы проникновения мигрантов, цели и виды их деятельности в Дальневосточном регионе России. В заключении приведены основные выводы, вытекающие из современной ситуации и касающиеся последствий в первую очередь китайского проникновения в этот регион России.

В основу данной работы положены многочисленные монографии, статьи, написанные по результатам исследований процесса заселения Дальнего Востока, в том числе иностранными иммигрантами; материалы этнографических экспедиций; данные переписей населения как довоенного, так и послевоенного периода.

РАЗДЕЛ 1. ИММИГРАЦИЯ НА ДАЛЬНИЙ ВОСТОК ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 19 - В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 20 ВЕКОВ

По единодушному мнению историков, этнографов, статистиков и других исследователей заселения и освоения Дальнего Востока ко времени включения этого края в состав России китайцев там не было, если не считать нескольких сотен маньчжурских фанз, рассеянных на огромной территории. Главной причиной, препятствовавшей проникновению населения из Китая на эти земли следует считать, с одной стороны, политику изоляционизма, проводившуюся правительством самого Китая, боявшегося потерять налогоплательщиков и малозаселенные территории Маньчжурии. С другой стороны, важным фактором, заставлявшим Китай препятствовать иммиграции своих подданных на неразграниченные земли, было нежелание ссориться с могущественным северным соседом. Запрет на переселения существовал вплоть до 1878 г. Сила карательных санкций за переселение в этот регион была столь велика, что потенциальные переселенцы не только из Китая, но и из Кореи опасались вторгаться на незащищенные российским правительством земли. Так, в Корее нелегальных эмигрантов ждала смертная казнь.

Начало активного освоения Дальнего Востока и его заселение русскими, укрепление границ и власти в целом, способной защитить переселенцев, привело к тому, что китайцы из приграничных районов начали проникать в Россию. Глазной целью этого проникновения, несмотря на благожелательное отношение российских властей к переселенцам, было не закрепление на территории, а получение дополнительных заработков (годовой доход китайцев в России превышал их доход на родине в 3,5 раза). Сезонный и временный характер занятости китайцев подтверждается и половой структурой иммигрантов: на 100 мужчин приходилось только 3 женщины.

Властями Дальневосточного края все китайские иммигранты подразделялись на 3 группы: (1) лица, ведущие оседлый образ жизни (земледельцы, промышленники, торговцы); (2) сезонные рабочие; (3) бродячий элемент (старатели, искатели женьшеня и т.п.).

Несмотря на то, что китайцы (особенно второй и третьей категорий) тщательно уклонялись от учета, по мнению большинства исследователей на долю первой группы приходилось не более 1/5 всех китайцев, проживавших в России.

Преимущественными занятиями китайских переселенцев были:

разработка полезных ископаемых (в том числе на государственных предприятиях) и природных богатств Уссурийской тайги, работа в прислугах, мелкая торговля, крайне редко - земледелие.

Динамика численности китайских иммигрантов оценивается следующим образом: только в Приморской области к началу 90-х годов их насчитывалось около 10 тыс., перепись 1897 г. зафиксировала 30,7 тыс. человек, помимо 14 тыс. зазейских маньчжур, постоянно проживающих в Амурской области. Всего же на Дальнем Востоке их было не более 40-45 тыс. человек, хотя отдельные источники уменьшают эту цифру до 25 тыс.

Вне зависимости от оценок числа китайских иммигрантов, проживавших в те годы в России, важно то, что в силу временного характера их пребывания они по сути не давали сколько-нибудь значительного прироста постоянного населения Дальнего Востока и в весьма малой степени способствовали заселению этого крал.

Приток корейцев на Дальний Восток начался примерно в то же время - в 80-е годы. К 1882 г. в Приморской области проживало около 10 тыс., через 10 лет - уже 16,5 тыс. корейских иммигрантов. Большинство из них (12,9 тыс.) приняли русское гражданство.

Перепись 1897 г. зарегистрировала на территории Приморской области 24,5 тыс. корейцев, что было весьма близко к оценочной их численности (23 тыс.), а к концу 19 века их было уже около 28 тыс. человек. В других районах Дальнего Востока корейцев было крайне мало: отдельные группы на Сахалине, в Амурской области и других регионах насчитывали от 100 до 1000 человек. Таким образом, на рубеже 19-20 веков общая численность корейских иммигрантов в Дальневосточном крае составляла примерно 30 тыс. человек, большая часть из которых имела российское гражданство и относилась к категории постоянного населения. Об этом же свидетельствует и половой состав корейских переселенцев: на 100 мужчин приходилось 85 женщин.

Преимущественной сферой деятельности корейцев, в отличие от китайских иммигрантов, было земледелие и сельскохозяйственное производство в целом, а существование - максимально легализованным, ориентированным на постоянное проживание.

Разным было и отношение к корейцам и китайцам со стороны российского правительства. Несмотря на в целом благожелательное отношение к тем и другим и будучи заинтересовано в поступлении дешевой рабочей силы, оно давало первым права и льготы, аналогичные правам и льготам, установленным для русских переселенцев на Дальний Восток, а в отношении вторых проводило достаточно жесткую ограничительную политику (в частности, ограничение занятости на казенных работах, на получение казенных подрядов).

Суммировав все данные о легальных и нелегальных иммигрантах из Китая и Кореи и добавив к ним относительно небольшое число иммигрантов-японцев (2-3 тыс. человек), постоянно проживавших в крае, получим, что на начало 20 века общая их численность была близка к 80 тыс. человек (перепись 1897 г. дает цифру выходцев из всех «восточных» стран в 82,1 тыс. человек).

В начале 20 века произошли достаточно резкие изменения всей военно-политической ситуации на Дальнем Востоке и, как следствие, принципиальные сдвиги в интенсивности иммиграции в Россию как из оккупированной японцами Кореи, так и из теряющей свою самостоятельность Маньчжурии,

Оценки численности китайских иммигрантов в 1900-1910 гг. весьма разнообразны и противоречивы в силу того, что большинство их составляли нелегальные переселенцы, всячески уклонявшиеся от официальной регистрации. Однако верхним ее пределом можно считать 100 тыс. человек. Основная же масса оценок сходится на том, что к 1910 г. на территории Дальнего Востока проживало примерно 80 тыс. китайских иммигрантов, причем 75 тыс. было сконцентрировано в Приамурском крае. Необходимо, правда, учитывать, что эта совокупность постоянно менялась из-за сохраняющегося временного характера проживания и сезонной занятости этих людей.

В отличие от китайцев, приток корейцев был постоянным, и их совокупность неуклонно возрастала: я 1906 г. их было 34,4 тыс. человек, в 1910 г. - 54,1 тыс., а в 1914 г. - 64,3 тыс.. Минимум 1/3 из них имела российское подданство. Вплоть до-1917 г. численность корейских иммигрантов на Дальнем Востоке оставалась без изменений (колеблясь по различным оценкам от 60 до 65 тыс.).

3 это же время сформировались и основные центры расселения корейских и китайских иммигрантов, которыми были Приморская и Амурская области, а позднее - в 20-е и 30-е годы - Владивостокский округ.

В 20-е годы усилилась политическая мотивация иммиграции как из Кореи, так и из Китая. Только за 1918-1925 гг. под давлением дискриминационной политики японской администрации на оккупированных территориях на Дальний Восток России переселилось около 100 тыс. корейцев, и их численность в регионе к середине 20-х годов достигла почти 150 тыс. человек. Основная их часть размещалась в сельской местности Владивостокского округа. Не менее 1/5 иммигрантов сразу же приняла советское гражданство; 2/3 составляли постоянные жители и лишь 1 /З - временные и сезонные рабочие.

Иммиграция из Маньчжурии была менее интенсивной, сохраняла, с одной стороны, преимущественно нелегальный характер с выраженным криминальным оттенком, а, с другой, была ориентирована по-прежнему на сезонную занятость. Лишь 5% китайских иммигрантов тех лет можно отнести к постоянному населению Дальнего Востока, только 2% всех иммигрантов приняло советское гражданство. Общая же их численность колебалась в 20-е годы от 50 до 70 тыс. человек с некоторым увеличением к концу десятилетия.

В 30-е годы иммиграция на Дальний Восток стала затихать, в первую очередь вследствие нормализации охраны границ СССР и ликвидации приграничных военных конфликтов. При этом численность корейцев можно считать застабилизировавшейся, тогда как численность китайцев в регионе начала сокращаться: если в 1931 г. их насчитывалось почти 67 тыс., то уже в 1933 г. - 47,8 тыс. человек. Эта численность сохранялась вплоть до середины 30-х годов.

Перепись 1937 г. зафиксировала на Дальнем Востоке 168,3 тыс. корейцев и 38,5 тыс. китайцев. Все они были депортированы в Среднюю Азию в связи с событиями на о. Хасан и сформировали там достаточно многочисленные этнические диаспоры, завершив таким образом два этапа корейско-китайской иммиграции в Россию.

РАЗДЕЛ 2. ДИНАМИКА И СТРУКТУРА КОРЕЙСКОГО И КИТАЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ В ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРИОД

Послевоенные переписи населения (1959, 1970, 1979 и 1989 гг.) позволяют проследить не только собственно динамику численности и расселения корейцев и китайцев в России и в СССР, но и оценить масштабы и последствия депортации лиц указанных национальностей в 1937 г.. Наряду с этим объемы публиковавшихся данных о лицах китайской национальности в материалах переписей разных лет отражают и изменения в отношениях между СССР и Китаем. Заметим также, что в силу отсутствия как такового иммиграционного притока в Россию в большую часть послевоенного периода (вплоть до конца 80-х годов) речь в данном разделе пойдет о численных и структурных характеристиках постоянного населения двух конкретных национальностей, изменявшихся под влиянием как естественного их движения, так и перемещений в пределах территории бывшего СССР (например, возвратной миграции из Средней Азии).

По данным первой послевоенной переписи численность корейцев и китайцев в СССР составляла соответственно 313,7 и 25,8 тыс. человек, из которых в России проживало 91,4 тыс. корейцев и 19,1 тыс. китайцев (или 29,2 и 74,1% от общей их численности в СССР). Таким образом за двадцать лет, прошедших со времени последней довоенной переписи, численность корейцев увеличилась почти в 1,9 раза, а китайцев, напротив, сократилась на 1/3.

Весьма скромная численность китайцев в России и СССР не позволяла дать какое-либо их распределение по регионам преимущественного проживания (хотя логично предположить, что они концентрировались а основном на Дальнем Востоке России, а также в Узбекистане и Казахстане, куда были депортированы вместе с корейцами s 1937 г.). В разработку материалов переписи 1959 г. они были включены наряду с основными национальностями страны по сугубо политическим причинам, вытекавшим из особенностей советско-китайских отношений тех лат. Резкое ухудшение этих отношений после событий на острове Даманском в 1969 г. привело к тому, что вплоть до переписи 1989 г. данные о численности и расселении китайцев отсутствовали.

Численность корейцев, напротив, была вполне сопоставима с численностью многих народов, проживавших в стране, а в ряде регионов они выделялись наряду с основными национальностями (на Сахалине, где их численность составляла свыше 42 тыс. человек, они занимали третье по численности место после русских и украинцев). Их расселение на территории бывшего СССР отражало в полной мере последствия депортации 1937 г.: около 138,5 тыс. человек проживало в Узбекистане, около 74 тыс. - в Казахстане; в России же насчитывалось примерно 91,5 тыс. корейцев (в сумме проживающие в трех республиках составляли почти 97% всех корейцев в СССР). В России основная масса корейцев (примерно 3/4 от общего их числа) проживала в Приморском и Хабаровском краях, в Камчатской области и на Сахалине, причем в последнем почти половина всех российских корейцев и 2/3 проживавших на Дальнем Востоке.

О дальнейшей динамике численности и о расселении корейцев на Дальнем Востоке России дает представление таблица 1. Оценивая приведенные в ней цифры, необходимо учитывать, что они, помимо реальных фактов, отражают и специфику программ разработки данных отдельных переписей населения. Так, отсутствие данных о корейцах в Амурской области в 1970 и 1979 гг. отнюдь не означает, что они там не проживали вообще и появились только к 1989 г. Дело в том, что к последней переписи был, во-первых, расширен перечень национальностей, по которым должна была вестись разработка данных; во-вторых, понижен количественный ценз, необходимый для включения в этот перечень лиц той или иной национальности на региональном уровне. О последнем можно судить, если сравнить удельные веса корейцев в общей численности различных регионов на отдельные даты, а также - соответствующие доли китайцев, на основании которых они попали в программу разработки переписи 1989 г.

По этой же причине структура расселения корейцев в регионах Дальнего Востока претерпела некоторые изменения, однако они не носят принципиального характера: как и прежде, основными центрами проживания корейцев являются Сахалин (свыше 62%), Приморский и Хабаровский края (около 15% в каждом). Более заметные сдвиги произошли в численности корейцев на Дальнем Востоке: если в целом она снизилась за два десятилетия примерно на 13%, то в Хабаровском крае - более чем вдвое. Неуклонное уменьшение численности корейцев в послевоенный период привело к тому, что к моменту переписи 1989 г. она составила 56,6 тыс. человек.

Та же перепись зафиксировала во всех регионах Дальнего Востока 1742 китайца, основная масса которых (45% от общего числа) проживала в Хабаровском крае, 9 и 11,5% соответственно - в Приморском крае и Амурской области, то есть преимущественно в южных приграничных регионах России.

В предыдущем разделе говорилось о том, что соотношения полов в корейском и китайском населении имели весьма существенные различия, связанные с разными причинами и цепями иммиграции в Россию: число женщин и мужчин в совокупности корейцев было более приближено к половым пропорциям постоянного населения, тогда как среди китайцев мужчины составляли абсолютное большинство.

Таблица 1. Изменение численности корейцев и китайцев в регионах Дальнего Востока (по данным переписей1970, 1979 и 1989гг.)

1970	1979	1989
Регионы, национальности	человек	% к населению региона	человек	% к населению региона	человек	% к населению региона
ПРИМОРСКИЙ КРАЙ
	-	-	-	-	159	0,007
	8003	0,465	8125	0,411	8454	0,375
ХАБАРОВСКИЙ КРАЙ
китайцы	-	-	-	-	784	0,043
корейцы	19249	1,430	7534	0,484	8301	0,458
АМУРСКАЯ ОБЛ.
китайцы	-	-	-	-	200	0,019
корейцы	-	-	-	-	408	00,39
ЧИТИНСКАЯ ОБЛ
китайцы	-	-	-	-	168	0,012
корейцы	-	-	-	-	315	0,023
КАМЧАТСКАЯ ОБЛ
китайцы	-	-	-	-	25	0,005
корейцы	2484	0,864	2239	0,584	1952	0,414
МАГАДАНСКАЯ ОБЛ
китайцы	-	-	-	-	43	0,008
корейцы	-	-	-	-	517	0,093
САХАЛИНСКАЯ ОБЛ.
китайцы	-	-	-	-	34	0,005
корейцы	35396	5,749	34978	5,285	35191	4,955
ЯКУТИЯ
китайцы	-	-	-	-	329	0,030
корейцы	-	-	-	-	1498	0,137

Отсутствие миграционного притока извне нормализовало половой состав населения обеих национальностей, если судить о нем по данным переписей 1970, 1979 и 1989 гг. (см. табл.1 Приложения). Исключение составляют крайне малочисленные совокупности китайцев, проживающих в северных регионах Дальнего Востока (в Камчатской, Магаданской и Сахалинской областях), где колебания носят в чистом виде случайный характер. Тем не менее в регионах, где сконцентрирована основная масса китайского населения, заметно сохранившееся преобладание мужчин. Что касается полового состава корейского населения, то он не только соответствует нормальным половым пропорциям постоянного населения, но в ряде регионов абсолютно потеряет особенности структуры основного населения.

Преимущественно сельскохозяйственный род деятельности корейцев выражался в том, что среди тех из них, кто проживал в южных регионах Дальнего Востока, доля сельских жителей была завышена в сравнении с основным населением (таблица 2). В северных же регионах Дальнего Востока она в целом соответствовала доле сельского населения для региона в целом, либо была даже несколько ниже. Это положение сохранялось в целом до \ 989 г. за исключением Хабаровского края, где в этому времени произошел значительный отток корейского населения и, очевидно, в первую очередь сельской его части. За девятнадцать лет доля сельского населения среди корейцев уменьшилась почти а двое.

Таблица 2. Доли городского и сельского населения в совокупностях корейцев, проживающих в регионах Дальнего Востока (по данным переписей населения 1970, 1979 и 1980 гг.) (%)

	1970	1979	1989
	Население:
	Городское	Сельское	Городское	Сельское	Городское	Сельское
ПРИМОРСКИЙ КРАЙ	69.8	30.2	75.6	24.4	79.3	20.7
ХАБАРОВСКИЙ КРАЙ	61.5	38.5	82.3	17.7	85.0	15.0
АМУРСКАЯ ОБЛ.				72.3	27.7
ЧИТИНСКАЯ ОБЛ.				71.1	28.9
КАМЧАТСКАЯ ОБЛ.	76.6	23.4	85.8	14.2	85.6	14.4
МАГАДАНСКАЯ ОБЛ.				88.4	11.6
САХАЛИНСКАЯ ОБЛ.	84.4	5.6	89.1	10.9	89.2	10.8
ЯКУТИЯ			83.3	16.7
В ЦЕЛОМ	75.6	24.4	85.9	14.1	86.6	13.4

Дальнем Востоке, судить невозможно. Статичная картина переписи 1989 г. свидетельствует, что в ряде регионов доля сельских жителей среди них была даже выше, чем среди корейцев. Однако она вряд ли связана с большей ориентированностью на традиционно сельские виды деятельности. Скорее речь идет об использовании возможности разработки природных ресурсов тайги, рек и недр Дальнего Востока, что, безусловно, предполагает предпочтительность сельских поселенки перед городскими. Наиболее высока в связи с этим доля сельских жителей в Магаданской, области и в Якутии (прииски), в Приморском, Хабаровском краях и Амурской области (Уссурийская тайга, где ведется промысел женьшеня, пушнины, а также - река Амур, где ведется отлов ценных пород рыбы).

Причины иммиграции, особенности поло-возрастного состава корейских и китайских иммигрантов обусловливают наличие достаточно выраженных различий в масштабах их занятости (таблица 3).

Самый высокий уровень занятости как в городском, так и в сельском населении, отличный и от всего населения регионов, и от проживающих там корейцев - у китайцев. Наблюдаемые различия могут быть связаны с незначительным размером совокупности (менее 2 тыс. человек), но могут также отражать и особенности возрастного состава китайского населения, зафиксированного переписью 1989 г. на территории России, а именно - преобладание в нем лиц трудоспособных возрастов, как это было в прошлом.

В отношении корейцев отметим, что во многих регионах уровень их занятости превышал этот показатель для всего населения. Максимальный же уровень их занятости наблюдался, с одной стороны, в городском населении северных регионов, с другой, - в сельском населении юга Дальнего Востока.

Таблица 3 Удельный вес занятых в народном хозяйств общей численности населения регионов Дальнего Востока (по данным переписи 1989 (%)

	Все население	Городское население	Сельское население
ПРИМОРСКИЙ КРАЙ китайцы корейцы	55.2 62.3 49.0	56,5 62.9 49.8	50,8 60,5 45,8
ХАБАРОВСКИЙ КРАЙ китайцы корейцы	54.7 59.3 50.7	55,3 60.8 50.8	52,6 55,1 50,0
АМУРСКАЯ ОБЛ. китайцы корейцы	53.1 58.5 60.5	53,9 57.6 56.9	51,4 60,7 69,9
ЧИТИНСКАЯ ОБЛ. китайцы корейцы	50.4 53.0 62.5	52,3 54.3 62.5	47,0 46,7 62,6
КАМЧАТСКАЯ ОБЛ. китайцы корейцы	59.7 96.0 55.7	60,2 95.2 55.8	57,9 100,0 55,2
МАГАДАНСКАЯ ОБЛ. китайцы корейцы	2.6 88.4 63.6	2,8 89.7 63.5	61,7 85,7 65,0
САХАЛИНСКАЯ ОБЛ. китайцы корейцы	58.8 70.6 54.4	59,4 71.9 54.7	55,9 50,0 51,3
ЯКУТИЯ китайцы корейцы	55.8 72.0 60.7	58.5 72.8 61.3	50,3 69,1 58,0
ВСЕ РЕГИОНЫ китайцы корейцы	55.2 62.7 53.4	56.5 63.8 53.8	51.4 59.5 50.7

РАЗДЕЛ 3. ИЗМЕНЕНИЕ ЧИСЛЕННОСТИ ИММИГРАНТОВ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ В 90-Е ГОДЫ

Сегодня представляется очевидным, что новый виток развития иммиграционных процессов начался уже во второй половине 80-х годов, и перепись 1989 г., данные которой приведены в предыдущем параграфе, в какой-то мере отразила состоявшиеся изменения. Однако, наиболее принципиальные сдвиги в миграционном взаимодействии собственно России как государства, обладающего суверенной территорией и границами, со своими традиционными поставщиками иммигрантов произошли именно б 90-е годы.

Анализируя современную численность иммигрантов на Дальнем Востоке и, главным образом, темпы ее изменения, в том числе и по национальностям, необходимо учитывать, что все имеющиеся данные базируются в своем большинстве на экспертных оценках. Никакого учета их не ведется, и ни один управленческий орган ни на местном, ни на федеральном уровне не располагав! достаточными сведениями, позволяющими взять ситуацию под контроль или хотя бы прогнозировать ее развитие. Есть основания считать, что современная информационная база для исследования иммиграции скорее всего гораздо хуже, чем это было б конце прошлого века, поскольку в настоящее время интереса к вопросам формирования населения в этом крае, существовавшего тогда, не прослеживается, как не чувствуется и понимания роли и значения этих территорий для России, столь характерного для начальных этапов их колонизации.

Анализ тенденций развития современного этапа иммиграции на Дальнем Востоке, а также - наиболее значимых ее последствий, имеющих, наряду со внутриполитическим, и очевидное внешнеполитическое значение, показал, что основное внимание должно быть сконцентрировано лишь на одном ее аспекте - на нелегальной иммиграции китайского населения.

Его численность в сравнении с 1989 г. росла колоссальными темпами: со 1742 человек в 1989 г. уже к 1990 г. она увеличилась до 15 тысяч. К 1993 г., как свидетельствует большинство оценок, численность их в Дальневосточном регионе была не менее 100 тысяч. Таким образом всего за 5 лет совокупность китайцев, с разной степенью легальности проживающих на Дальнем Востоке России, возросла более, чем в 50 раз, тогда как за предыдущие 10 лет (от переписи 1979 г. до переписи 1989г.) практически не менялась.

Региональное распределение прибывших на Дальний Восток китайских иммигрантов с примерными оценками их численностей представлены в таблице 4. Не исключено, что названными регионами не ограничивается перечень территорий, заселяемых в настоящее время китайскими иммигрантами. Однако именно эти регионы имеют территории, непосредственно граничащие с Китаем и в силу этого представляющие повышенный интерес для китайской стороны. Следствием этого интереса и является концентрация основной массы иммигрантов в южных регионах Дальнего Востока.

Таблица 4. Оценка численности китайцев, прибывших в 90-е годы на Дальний Восток и осевших на его территории (вне зависимости от каналов проникновения) (тыс.человек)

	1990г.	1993г.
ПРИМОРСКИЙ КРАЙ	6,5 - 7,0	52,0-55,0
ХАБАРОВСКИЙ КРАЙ	3,5-4,0	28,5-30,0
АМУРСКАЯ ОБЛАСТЬ	2,2-2,5	14,0-15,0
ЕВРЕЙСКАЯ АО	0,8-1,0	5,7-6,0

Основная масса китайцев - чуть более половины - расселена в Приморском крае, примерно третья часть - в Хабаровском крае, около 15% - а Амурской области,

Ниже, в таблице 5 представлены административные районы и населенные пункты, являющиеся центрами наиболее массового оседания китайских иммигрантов.

Обращает на себя внимание то, что в их числе в равной мере представлены приграничные и сельские районы, и крупнейшие города регионов. В Приморском крае, помимо упоминавшихся Пограничного и Гродековского районов, это г. Владивосток и г. Уссурийск; в Хабаровском крае основными центрами расселения китайцев являются г. Хабаровск и Хабаровский сельский район, а также - г. Бикин и район им. С. Лазо; в Амурской области - г. Благовещенск-на-Амуре, Благовещенский сельский район, районы Свободненский и Шимановский. Пока относительно малочисленные центры расселения формируются в Еврейской Автономной области (г. Биробиджан и Биробиджанский сельский район, Ленинский, Октябрьский и Облученский районы). Дальнейший анализ каналов проникновения китайских иммигрантов в Россию и основных форм их деятельности послужит обоснованием причин именно такого их расселения по территории Дальнего Востока. Однако ведущими факторами, обуславливающими столь высокую популярность у китайских иммигрантов Приморского края в целом и его сельских регионов в частности, являются, с одной стороны, возможность стремительного обогащения за счет неконтролируемой эксплуатации и уничтожения уникальных природных богатств Уссурийской тайги, с другой, - наличие относительно простых возможностей для приобретения земли, другой собственности и оседания и обустройства на легальной основе. И происходит это, что необходимо выделить особо, на территориях, непосредственно примыкающих к Китаю и обозначенных в качестве приоритетных при предъявлении территориальных претензий к России.

Оценивая динамику численности китайских иммигрантов в Дальневосточном регионе России, необходимо иметь в виду в первую очередь два обстоятельства. Во-первых, современная их численность является наибольшей за все время их присутствия на территории российского Дальнего Востока и значительно превосходит то их число, которое вместе с корейским населением края было депортировано с Дальнего Востока в Среднюю Азию и Казахстан.

Таблица 5. Основные районы массового оседания китайских иммигрантов на территории Дальнего Востока в 90-е годы (по данным экспертных оценок)

Край, область	Город, район
ПРИМОРСКИЙ КРАЙ	Пограничный Гродековский г.Владивосток г.Уссурийск
ХАБАРОВСКИЙ КРАЙ	г.Хабаровск г.Бикин район им. С.Лазо Хабаровский сельский район
АМУРСКАЯ ОБЛАСТЬ	г. Благовещенск-на-Амуре Благовещенский сельский район Свободне некий Шимановский
ЕВРЕЙСКАЯ АВТОНОМНАЯ ОБЛАСТЬ	г.Биробиджан Ленинский Октябрьский Облученский Биробиджанский сельский

Во-вторых, в последние годы в ряде пограничных районов (особенно в Приморском крае) происходит интенсивное формирование значительных по численности китайских общин, которые начинают превалировать по отношению к ведущим этническим группам данных территорий. Так, по информации, опубликованной б ряде приморских краевых газет, на границе с Китаем в южных районах Приморского края (Гродековский, Пограничный районы) численность постоянно проживающих там китайцев достигает 10-15 тысяч человек в каждом. Аналогичная ситуация постепенно складывается в пограничных и соседних с ними районах Амурской области, где идет процесс оседания китайцев (особенно d сельской местности), чему в немалой степени способствуют проекты создания так называемых «китайских деревень» (подробнее об этой форме китайского проникновения на Дальний Восток будет сказано ниже). Авторы этих проектов, исходя из якобы существующей экономической целесообразности завоза и использования «дешевой» китайской рабочей силы для решения продовольственных проблем Дальнего Востока, немало способствуют быстрому образованию и развитию китайских этнических общин и самовольному захвату земель под предлогами экономического самообеспечения этой рабочей силы.

То, что современная иммиграция китайцев в Россию носит преимущественно нелегальный или полулегальный характер, обусловленный специфическими целями проникновения на ее территорию, косвенно подтверждается и преобладающей поло-возрастной структурой иммиграционных потоков. Как и в дореволюционный период, когда главной целью приезжавших в Россию китайцев были максимальное выкачивание средств, быстрое обогащение, незаконный импорт и экспорт, а также - разного рода криминальная деятельность, в настоящее время среди иммигрантов преобладают мужчины, а также - лица в возрасте до 30 лет. Женщины составляют не более трети всей совокупности.

В настоящее время на Дальнем Востоке России идет интенсивный процесс формирования китайской диаспоры, поощряемый как руководством страны выхода, имеющей колоссальные территориальные претензии к России (Китай претендует на более чем 1,5 млн. кв. км российских земель), так и неурегулированностью границ между двумя странами, проблемами, вытекающими из становления российского суверенитета, несовершенства законодательства и т.д.. Процесс китайского проникновения сопровождается неизмеримыми политическими, экономическими и социальными издержками и может иметь тяжелые и долговременные последствия для России и ее населения. Их анализу посвящен следующий раздел.

РАЗДЕЛ 4. КАНАЛЫ ПРОНИКНОВЕНИЯ НЕЛЕГАЛЬНЫХ ИММИГРАНТОВ НА ДАЛЬНИЙ ВОСТОК И ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ ИХ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

4.1 Факторы и основные каналы проникновения нелегальных иммигрантов

Совокупность факторов, обусловливающих современные масштабы нелегальной китайской иммиграции на Дальний Восток России, должны быть подразделены на две группы. К первой относятся факторы, представляющие объективные условия и субъективные проявления процесса становления российской государственности, отражающие в настоящее время неопределенность геополитических интересов и несовершенство законодательства страны вселения иммигрантов.

Очевидно, что массовый и неконтролируемый поток иммигрантов, в первую очередь - нелегальных, был спровоцирован том правовой и экономической неразберихой, которая охватила Россию. Открытие границ без соответствующей регламентации порядка их пересечения, либерализация экономических отношений в отсутствии правовой базы для регулирования различных форм предпринимательства, торговли и т.п. и их налогообложения привели к тому, что на Дальний Восток устремилась масса китайских граждан под видом торговцев, студентов, туристов и т.д.. Дополнительным стимулом для нарастания этого потока послужило принятое без достаточной проработки и социально-экономического и политического обоснования положение о безвизовом приезде на Дальний Восток и крупные города России лиц китайской национальности.

Это положение до предела упростило, например, такую форму въезда, как двусторонние коммерческие и 1уристические поездки, 95% которых приходится на челночные торговые операми. Именно они способствуют активизации проникновения и закрепления китайского населения как на Дальнем Востоке, так и за его пределами, поскольку резко расширена география населенных пунктов, получивших право осуществлять эти операции не имея элементарных средств приема и контроля за прибывающими и выбывающими китайцами, использующими водный, железнодорожный и воздушный транспорт.

Система таможенной службы России оказалось не подготовленной к контролю за массовым передвижением китайцев по территории России, особенно их регистрации в конечных пунктах поездки. В результате основная часть китайцев, выехавшая якобы в разные районы России, концентрируется в южных районах Хабаровского и Приморского крае, а также в сопредельных с КНР некоторых районах Амурской области. Отсутствует и режим регистрации лиц, не имеющих российского гражданства и системы санкций за незаконное проживание и передвижение по России и Дальнему Востоку.

Вторым фактором, прямо способствующим не только притоку иммигрантов из Китая в Россию, но и легальному захвату ее территории стало принятие закона о частной собственности на землю. Как в рамках, очерченных законом, так и в обход их осуществляется продажа и сдача в долгосрочную аренду земли гражданам Китая. Этот процесс тесно связан с третьим фактором - концепцией создания «китайских деревень», которая предусматривает создание населенных пунктов с высоким китайским этническим потенциалом и выделением им участков земель для овощеводческой деятельности на территории региона.

Третьим мощным фактором, стимулирующим прибытие китайцев на Дальний Восток и особенно в южные районы Приморского и Хабаровского краев, стала возможность легальной эксплуатации богатств тайги, рек и недр территории в связи с отсутствием жесткой регламентации получения лицензий, разрешений на деятельность и других документов, позволяющих заниматься хозяйственной и индивидуальной деятельностью.

Вторую группу составляют факторы, вытекающие из целей, поставленных страной выхода иммигрантов. К ним относятся, во-первых, наличие территориальных претензий к России со стороны Китая; во-вторых, очевидная экономическая выгода для китайской стороны от бесконтрольной хищнической эксплуатации природных ресурсов России и спекулятивной торговли дешевым ширпотребом, от вывоза валюты и российских ценных бумаг.

В настоящее время проникновение китайцев на. Дальний Восток осуществляется по различным каналам, наиболее распространенными и массовыми среди которых являются следующие.

В первую очередь необходимо назвать «облегченный» безвизовый вариант въезда под видом частных торговцев промышленным ширпотребом, продуктами питания. Роль данного канала китайской иммиграции не исчерпывается его прямым назначением. Она состоит главным образом в том, что он, будучи распространен практически повсеместно (от крупных городов до сельских поселков), приносит китайским гражданам одновременно никем не учитываемые и не облагаемые российскими налогами огромные доходы. О размерах сумм, находящихся на руках у китайских торговцев ширпотребом, говорит факт, опубликованный в газете «Тихоокеанская звезда» от 18 августа 1993 года: на Хабаровском вещевом рынке в результате кражи к китайского рядового торговца ширпотребом была похищена хозяйственная сумка с находящимся там 18 млн. российских рублей.

Определенная часть этих сумм вывозится в Китай в виде наличности, тратится на приобретение СКВ и российских ценных бумаг, а также - на скупку высококачественных товаров длительного пользования, металлических бытовых и промышленных товаров и т.п. предметов, имеющих высокий спрос в Китае. Все это вывозится за пределы России.

Значительная же часть доходов от торговли используется на финансовое обеспечение других каналов китайского проникновения в Россию. К ним в первую очередь относятся:

- покупка жилья, недвижимости, сельских усадеб, мелких обанкротившихся предприятий на имя своих родственников, летально проживающих в России, или подставных лиц;

- приобретение фальшивых виз, фальшивых паспортов и иных документов, обеспечивающих пребывание нелегалов на территории России и/или дающих право не свободное передвижение по Дальнему Востоку (распространено среди китайцев, завезенных для работы на строительных объектах в пограничной зоне). Крупная часть этих средств, как показывают данные оперативных расследований правоохранительных органов территорий Дальнего Востока, попадает в руки отечественных криминогенных структур, занимающихся изготовлением разного рода документов.

Особой формой проникновения и натурализации нелегальных иммигрантов из Китая является заключение браков, в том числе фиктивных, с российскими гражданами, что дает право на получение российского гражданства как самим иммигрантам, так и их детям. В настоящее время этот канал иммиграции популярен у той категории китайских граждан (вероятно, весьма многочисленной), которая в большей или меньшей степени владеет русским языком. Исторический опыт свидетельствует, что специфика населения Дальнего Востока и не менее специфичная политика сопредельных государств, в том числе Японии; на различных этапах развития Дальнего Востока дают реальный шанс на положительный исход этих долгосрочных, хорошо просчитанных акций по естественной ассимиляции населения.

Одной из форм «брачной» натурализации является использование связей с китайцами корейского происхождения, достаточно большое число которых постоянно проживает в России и имеет российское гражданство. Этот процесс, как правило, сопровождается сменой китайской фамилии на корейскую, вступлением в брак, изучением разговорного русского языка, внедрением с хозяйственную структуру и т.п.. Канал китайско-корейской ассимиляции наиболее часто используется в сельскохозяйственных приграничных районах Приморского края и Амурской области, где для проникновения на российскую территорию достаточно преодолеть р. Амур, то есть нет необходимости иметь какие-либо официальные документы. «Кореизация» нелегальных китайских иммигрантов завершается арендой или покупкой земли, сельской усадьбы или иной недвижимости.

Все названные каналы проникновения китайских иммигрантов носят внешне индивидуальный или частный характер, в них наиболее выражена нелегальная составляющая.

Существуют и организованные или коллективные формы иммиграции. Среди них наиболее ранней, массовой и до сих пор рассматривающейся китайской стороной в качестве весьма перспективной и эффективной является форма организованного завоза китайской рабочей силы на строительные объекты, добывающие и сельскохозяйственные предприятия.

Экономическая эффективность использования данного вида рабочей силы в России не обсуждается в данном докладе, хотя она и представляется достаточно сомнительной хотя бы в силу того, что с прибытием указанных групп на Дальний Восток фирмы практически

теряют контроль за их рабочим и свободным временем, что используется китайскими «арбайтерами» для совершения сомнительных сделок, которые подчас сопровождаются правонарушениями. Помимо этого, данный контингент китайских иммигрантов, хоть и попадает на российскую территорию вполне легальным путем, является основным поставщиком армии нелегалов и главным потребителем поддельных паспортов, виз и документов, о массовом производстве и закупке которых речь шла выше.

Данная проблема хорошо известна руководству краев и областей из-за существования прецедента с вьетнамской «дешевой» рабочей силой», завезенной на Дальний Восток в относительно недавнем прошлом. По имеющимся у правоохранительных органов данным в настоящее время здесь нелегально проживает около 200 тыс. вьетнамцев, которые пока не собираются возвращаться домой. В России они занимаются тем же бизнесом, что и китайцы, т.е. спекулятивной торговлей с выраженным криминогенным оттенком.

К числу условно легальных и массовых принадлежит и такой канал проникновения на Дальний Восток, как установление «научных» связей и подписание договоров о «научном» сотрудничестве с академическими, учебными и научно-проектными институтами Дальневосточного региона.

Как свидетельствуют данные правоохранительных органов, фирменные бланки научных учреждений с приглашениями часто используются для преступных целей, в частности, нелегального проникновения торговцев и мафиозных структур Китая на Дальний Восток или для продажи фальшивых приглашении под эгидой научного обмена и сотрудничества.

Наряду с этим практикуется посыпка китайских «студентов» из соседних провинций Китая на учебу в ВУЗы и техникумы Дальневосточного региона по двусторонним соглашениям, предусматривающим вполне легальные операции с валютными и материальными средствами и рабочей силой. Этот канал постепенно приобретает все более криминальный характер, так как значительная часть молодежи (от 15 до 28% по различным оценкам) растворяется в общей массе населения, используя заранее оговоренные связи для оседания на Дальнем Востоке и занятием торговой или предпринимательской деятельностью.

В последний период такое студенческое прикрытие используется китайской молодежью для интенсивных челночных поездок, частного промысла и незаконных видов деятельности.

Наконец, одним из наиболее перспективных и прибыльных для китайской стороны каналов проникновения в Россию и ее экономику становится в последнее время создание российско-китайских совместных предприятий. О формах и направлениях их деятельности более подробно речь пойдет ниже. Здесь же заметим, что их возникновение и деятельность связаны а наибольшей степени с несовершенством российского экономического законодательства, прежде всего - а области лицензирования, налогообложения и т.п..

Большинство этих предприятий выступают ширмой, с одной стороны, для нелегального проникновения китайцев в Россию, с другой, - для криминальной деятельности на ее территории.

Помимо основных каналов китайского нелегального, полулегального и легального проникновения на Дальний Восток существуют и каналы, играющие вспомогательную роль. Во-первых, нужно отметить активную реанимацию китайских общин среднеазиатского происхождения, сформировавшихся в результате репатриации китайцев и корейцев в 1937 г.. О том, насколько они могут считаться чисто китайскими с этнической точки зрения, судить трудно. Приведенные выше, а разделе 1; дачные о численности китайцев, проживающих за пределами России, позволяют предположить, что речь скорее всего идет о смешанных китайско-корейских общинах, что создает дополнительные удобства при переселении на Дальний Восток.

Эти общины используются главным образом в качестве транзитных пунктов для китайцев, приезжающих а Среднюю Азию и желающих осесть на территории России и, прежде всего, на Дальнем Востоке.

Во-вторых, в последние несколько лет на Дальнем Востоке и, особенно в его крупных промышленных центрах, наблюдается массовое проникновение и закрепление различных представителей множества религиозных направлений (буддистского и других, распространенных с странах Юго-Восточной Азии: а Южной Корее, Китае, Гонконге и др.). Перспективный и долгосрочный характер такого проникновения отражается в создании различных учебных центров и духовных семинарий. Нужно отметить, что этот процесс протекает в цепом в рамках того оживления зарубежных религиозных движений и конфессий, которое имеет место во многих регионах России, и в этом смысле не является сугубо дальневосточной спецификой. 5"о значение на Дальнем Востоке связано с тем, что, в отличив от других российских регионов, здесь религиозная экспансия является сопутствующим фактором экспансии этнической.

Многообразие каналов, используемых для проникновения, ассимиляции или натурализации и закрепления на Дальнем Востоке позволяет рассматривать этот процесс как массовый и в целом организованный, несмотря на то, что отдельные методы выглядят внешне как индивидуальные (челночная торговля, заключение браков). Все перечисленные каналы тесно переплетаются между собой, и не будет преувеличением утверждение о том, что существование каждого из них обеспечивается наличием всех остальных. Таким образом, они выступают отражением определенных государственных интересов сопредельной страны и целей ее внешней политики в Дальневосточном регионе.

4.2 Формы хозяйственной и иной деятельности нелегальных иммигрантов

восток иммиграция нелегальный проникновение

Из анализа наиболее распространенных каналов проникновения нелегальных иммигрантов из Китая на Дальний Восток в целом вытекают и доминирующие формы их деятельности в этом регионе. Их можно подразделить на группы в зависимости от целей проникновения. Во-первых, это деятельность, носящая в чистом виде криминальный характер, и деятельность, в большей или меньшей степени имеющая экономический оттенок. Во-вторых, как было сказано выше, выделяются внешне индивидуальная и организованная формы деятельности. Наконец, в-третьих, существуют формы деятельности, процветание которых обусловлено слабой государственной регламентацией порядка въезда в Россию и экономической деятельности на ее территории, и формы, имеющие вполне легальный статус в соответствии с внутрироссийским законодательством и в силу этого имеющие определенную перспективу.

Основными сферами деятельности китайских иммигрантов в России в настоящее время можно считать:

- частную (челночную) торговлю со значительными элементами криминогенной деятельности;

- распространение криминального элемента в Россию и за ее пределы в чистом виде (в том числе использование России в качестве перевалочной базы для выезда преступников различного уровня в США, Европу, другие регионы мира);

- торговлю «живым товаром», а именно - вывоз женской молодежи в северный и южный Китай под видом работы на совместных предприятиях, где практически идет жесточайшая эксплуатация наемного труда в самых извращенных формах. За редким исключением в администрациях краев и областей нет жесткого контроля за всей «цепочкой» прохождения найма данной рабочей силы за рубеж;