Спорное дело о наследстве Николая Павловича Шмита

Размещено на http://www.allbest.ru/

Университет Восточной Англии

Спорное дело о наследстве Николая Павловича Шмита

Джон Биггарт - PhD

Аннотация

Статья является частью исследования, посвященного финансам большевистской фракции РСДРП в период с 1905 года по 1914-й. После публикации брошюры Мартова «Спасители или упразднители» в 1911 году большинство работ, описывающих финансы большевистской фракции РСДРП, сформировали антиленинский нарратив, в котором методы большевиков уподоблялись методам каморры. Автора настоящего исследования, напротив, интересуют технические, в том числе юридические, аспекты происхождения этих фондов, управление ими, некомпетентность в управлении, а также связь между финансированием, политикой и делением на фракции. При изложении дела о наследстве Шмита часто говорится, что он намеревался завещать всё свое имущество РСДРП и что его сестры, Екатерина Павловна и Елизавета Павловна, передав фонды большевикам, выступили в роли их наивных сообщников. Автор утверждает, что при отсутствии письменного завещания обе сестры добросовестно старались выполнить волю брата так, как они ее понимали, несмотря на то что в некоторых случаях это противоречило желанию большевиков. В статье сделана попытка как можно более точно описать «завещание Шмита» и показать, что существует различие между завещанным имуществом и всем имуществом Николая Павловича (именно это различие большевики не хотели признавать). Сосредоточив внимание на реализации части наследства Екатерины Павловны, автор описывает ее главные обязательства, связанные с завещанием, и объясняет, почему в результате пришлось прибегнуть к третейскому суду. Выясняется, насколько полно удалось выполнить рекомендации третейского суда. В заключении приводится оценка той доли завещанных Шмитом средств, которые в итоге были получены большевиками.

Ключевые слова: РСДРП, наследство Н. П. Шмита, финансы большевиков.

Abstract

John BIGGART, PhD (Hist.). University of East Anglia United Kingdom

The Shmit Bequest

This article is part of a larger study that deals with Bolshevik finances during the years 1905-1914. Since Martov (Spasiteli ili uprazdniteli, 1911), most accounts of the finances of the Bolshevik fraction of the RSDRP have formed part of an anti- Leninist narrative in which the methods of the Bolsheviks have been likened to those of a Camorra. I focus instead on the technical (including legal) aspects of the origin, management and mismanagement of Bolshevik finances, and on the connection between funding, policy, and fractional divisions. In many accounts of the Shmit affair, it is claimed that Nikolai P. Shmit intended his bequest for the RSDRP as a whole, and that his sisters, Ekaterina and Elizaveta Pavlovna, were naive accomplices in the diversion of the funds towards the Bolsheviks. I argue, on the contrary, that in the absence of a written document, both sisters strove conscientiously to execute their brother's will as they understood it, even when, on occasion, this meant defying the wishes of the Bolshevik beneficiaries. In this article, I attempt to provide a precise characterization of the “Shmit bequest”, and draw a distinction between the “bequest” and the entire estate of Nikolai Pavlovich (a distinction that the Bolsheviks were reluctant to acknowledge). Concentrating upon the realization of the portion of Ekaterina Pavlovna, I describe the priority claims that she made upon the bequest, and explain why recourse was ultimately made to an arbitration panel (treteiskii sud). I examine the extent to which the proposals of the arbitration panel were implemented, and conclude with an estimate of the proportion of the Shmit bequest that was eventually realized by the Bolsheviks. Realization by the Bolsheviks of the portion of Elizaveta Pavlovna, which extended over several years, requires separate attention.

Keywords: RSDRP, N. P. Smit bequest, Bolshevik finances.

Но и революционную работу нельзя было вести без денег.

Л. Б. Красин [Красин, 1927. С. 40].

В это время большевики получили прочную материальную базу.

Н. К. Крупская [Крупская, 1932. С. 141].

Введение

В разделе воспоминаний, посвященном «годам реакции», Надежда Константиновна Крупская рассказывает о московском фабриканте -- производителе мебели Николае Павловиче Шмите, который оставил часть своего состояния в наследство большевикам, и отмечает, какую роль в реализации этого завещания сыграла его младшая сестра Елизавета Павловна. Однако Крупская не упоминает ни о размере наследства, ни об участии в этих событиях старшей сестры, Екатерины Павловны, бывшей законной душеприказчицей своего брата. Через год после выхода в свет воспоминаний Крупской Сергей Павлович Шестернин в статье, опубликованной в сборнике «Старый большевик», рассказал, как было реализовано состояние Шмита, и представил информацию, согласно которой весьма непривлекательную роль в этом процессе сыграли Екатерина Павловна и ее муж Николай Адамович Андриканис [Шестернин, 1933. С. 146-159]. Шестернин в качестве присяжного поверенного выступал от имени большевиков в процессе переговоров о наследстве с Елизаветой Павловной Шмит. Сборник «Старый большевик» был органом Всесоюзного общества старых большевиков.. В советской литературе при обсуждении вопроса о наследстве Шмита большинство историографов долгое время придерживались интерпретации Шестернина. Только в 1960 году Евгений Николаевич Андриканис опубликовал биографию Николая Павловича Шмита, в которой постарался восстановить доброе имя родителей [Андриканис, 1960]. В 1965 году вышло второе издание, дополненное, в 1975-м -- третье, исправленное и дополненное, в 1980-м -- четвертое (перепечатка третьего). В статье ссылки даются на издание 1975 года..

Благодаря либерализации доступа к архивам в постсоветской России, а также обширной публикации документов, связанных с историей РСДРП, теперь стало возможным более полное и более взвешенное изучение вопроса о финансах партии большевиков В более полном исследовании мы затронем вопрос об ограблении Тифлисского филиала Государственного банка в июне 1907 года, в результате которого большевиками в целом было получено около 250 тыс. руб. -- эта сумма сопоставима с наследством Шмита. Важное значение финансирования большевиков отмечалось в работе [Williams, 1986], однако ее автор рассматривает преимущественно теоретические разногласия между партийными фракциями..

В настоящей статье будет предпринята попытка определить размер завещанных Шмитом фондов, выяснить причины споров, возникших между большевиками и Екатериной Павловной, а также проанализировать обстоятельства, при которых эти споры были разрешены. Статья составляет часть более подробного исследования, посвященного финансированию партии большевиков в период между революцией 1905 года и Первой мировой войной. Именно в это время Ленину удалось исключить из своей фракции «левых большевиков», организовать жесткую кампанию против так называемых ликвидаторов, включая меньшевиков, издававших газеты «Правда» и «Голос социал-демократа», а также сблизиться, а затем разойтись с группой, возглавляемой Георгием Плехановым. В этой борьбе у Ленина имелось серьезное преимущество -- наличие «прочной материальной базы». В январе 1910 года на пленуме Центрального комитета РСДРП он согласился передать значительную часть наследства Шмита в управление совету «держателей» денег, в который входили три члена социал- демократической партии Германии -- Карл Каутский, Франц Ме- ринг и Клара Цеткин Вопрос о том, как «держатели» управляли этими деньгами, впервые исследуется в работе [Geyer, 1981]..

Доступ к первому траншу средств, находившихся под контролем «держателей», а также дополнительные суммы, которые Ленин мог получить от Елизаветы Павловны, позволили ему порвать с противниками и попытаться объединить членов РСДРП вокруг ядра своих сторонников в Праге в январе 1912 года на Шестой (Пражской) всероссийской конференции РСДРП. После 1912 года Ленин прилагал все усилия, чтобы получить от «держателей» остатки шмитовских денег, однако это ему не удалось. Для его фракции период с 1912 года по 1916-й оказался временем финансовых трудностей и политического бессилия.

1. Имущество Николая Павловича Шмита

13 февраля 1907 года в изоляторе № 5 московской тюремной больницы был обнаружен труп Николая Павловича Шмита, осужденного по ст. 100 Уголовного кодекса за участие в вооруженном восстании в Москве в декабре 1905 года Сербский В. Л. Самоубийство Шмита // Русские ведомости. 1907. № 36. С. 3; Телеграмма прокурора Московской судебной палаты министерства юстиции от 13/26 февраля 1907 года и Представление прокурора Московского окружного суда прокурору московской судебной палаты, 14 февраля 1907 года [А. С., 1925].. Николай Павлович умер, не оставив письменного завещания, однако перед смертью он выдал доверенность своей сестре Екатерине Павловне и на словах выразил свою волю оставить определенную сумму большевист- ской фракции РСДРП. Споры, которые позднее возникли между Екатериной Павловной и большевиками, касались оценок размеров состояния Николая Павловича. Кроме того, дебатировался вопрос, намеревался ли он завещать большевикам свое имущество целиком или только частично В акте Московского окружного суда от 8 августа 1908 года при описании оценки имущества Николая Павловича четко сказано, что «завещания не было». См.: Акты наследования имущества покойного Шмита Н. П. сестрами Екатериной и Елизаветой Шмит, составленные в московском окружном суде, 10/23 июля -- 8/21 августа 1908. РГАСПИ, ф. 331, оп. 1, д. 7..

Мебельная мануфактура семейства Шмит была основана в 1817 году прадедом Николая Павловича Матвеем Шмитом, уроженцем Риги. В 1883 году мебельное производство, к тому времени принадлежавшее его внуку Павлу Александровичу Шмиту, было переведено с Арбата на Нижнюю Прудовую улицу в Пресненском районе Москвы. На территории фабрики располагались фабричные корпуса, а также особняк, принадлежавший не Павлу Александровичу, а его жене Вере Викуловне Шмит, в девичестве Морозовой В выдержке от 1 декабря 1904 года из завещания П. А. Шмита 1901 года говорится, что фабрика на Пресне размещалась «в доме Веры Викуловны Шмит». РГАСПИ, ф. 331, оп. 1, д. 1; см. также [Андриканис, 1975. С. 16-17]. Вероятнее всего, переезд фабрики с Арбата на Пресню был связан с женитьбой Павла Александровича на Вере Викуловне. Их сын Николай Павлович родился. Фабричные корпуса, особняк и всё, что в них находилось, были уничтожены в результате пожара, начавшегося во время декабрьского восстания 1905 года. шмит завещание большевик

Павел Александрович Шмит умер 19 сентября 1902 года. В завещании, составленном в 1901 году, он распорядился, чтобы в случае его смерти все его коммерческие предприятия, включая мебельный магазин розничной торговли в Неглинном проезде в центре Москвы, были проданы, а вырученные деньги в равных долях разделены между его детьми Николаем (1883 года рождения), Екатериной (1884 года рождения), Елизаветой (1887 года рождения) и Алексеем (1890 года рождения). В равных долях дети должны были унаследовать и всё движимое имущество декабря 1883 года.

См.: выдержка от 1 декабря 1904 года из завещания П. А. Шмита 1901 года. РГАСПИ, ф. 331, оп. 1, д. 1; Андриканис Е. Н., Андриканис Н. Н. Письмо Г. Д. Обичкину, директору Института марксизма-ленинизма. Апрель 1959 года. РГАСПИ, ф. 331, оп. 2, д. 3, л. 14.. Предприятие, оцененное в 220 198 руб. 30 коп. По поводу оценки имущества см. [Пак, 1985. С. 114]. В работе цитируется документ: ЦГИА г. Москвы, ф. 357, оп. 2, д. 22. Точной даты, когда была произведена эта оценка, Пак не приводит., так никто и не купил, и, чтобы предотвратить его дробление и последующую продажу с аукциона, Николай Павлович в 1903 году решил выкупить доли Елизаветы и Алексея Андриканис Е. Н., Андриканис Н. Н. Письмо Г. Д. Обичкину, л. 4-5. Здесь Андриканисы цитируют мемуары Екатерины Павловны. Утверждение, что Николай Павлович выкупил доли у своих сестер и у брата и стал единственным владельцем предприятия, не соответствует действительности. См. [Пак, 1985. С. 114; Шестернин, 1933. С. 147].. Для этого он одолжил 75 тыс. руб. у матери, Веры Викуловны, для осуществления первого платежа Николай Павлович взял у матери эти деньги в долг в Ницце в 1903 году. См. [Андриканис, 1974. T. I. Л. 42, 332-333]., при условии что выплатит остальную сумму на следующий год (когда достигнет совершеннолетия) из принадлежавших ему средств в «Товариществе мануфактур “Викула Морозов с сыновьями”». Екатерина Павловна сохранила одну четвертую часть паев мебельного предприятия (этот факт впоследствии сыграл определенную роль в ее спорах с большевиками) [Андриканис, 1975. С. 33].

2. Средства Николая Павловича в «Товариществе мануфактур “Викула Морозов с сыновьями”»

Вера Викуловна была дочерью Викулы Елисеевича Морозова, получившего в наследство часть мануфактурной империи Морозовых, которая стала известна как «Товарищество мануфактур “Викула Морозов с сыновьями”» Савва Васильевич Морозов (1770-1860 или 1862), основатель Морозовской мануфактуры, имел пятерых сыновей. Старший сын Елисей унаследовал ткацкую фабрику в местечке Никольское Владимирской губернии в 1837 году. Эта фабрика перешла в наследство его сыну Викуле Елисеевичу. «Товарищество мануфактур “Викула Морозов с сыновьями” в местечке Никольском» была одной из четырех самых крупных компаний морозовской «империи». См. [Морозова, Поткина, 1998. С. 4-7].. Викула Елисеевич, умерший в 1894 году, завещал «Товарищество мануфактур» и большую часть своего капитала сыновьям. Однако, согласно его завещанию и завещанию его жены Е. Н. Морозовой (которая в источниках называется «бабушка»), 112 паев компании должны были перейти внуку Николаю Павловичу. Остальные внуки наследства от них не получили Андриканис Е. Н., Андриканис Н. Н. Письмо Г. Д. Обичкину, л. 4-5. Шестернин ошибочно утверждает, что наследство от Викулы Морозова получили все четверо детей Шмита. По его словам, к началу революции 1905 года размер капиталов Николая и Алексея в «Товариществе мануфактур “Викула Морозов с сыновьями”» увеличился до 500 тыс. руб., а размер капиталов Екатерины и Елизаветы -- до 60 тыс. руб. Однако никаких документальных доказательств Шестернин не приводит. См. [Шестернин, 1933. С. 146-147].. Согласно Евгению Андри- канису, именно из этих капиталов «Товарищества мануфактур “Викула Морозов с сыновьями”» Николай Павлович выплатил долг Елизавете и Алексею. Документальные подтверждения этого платежа отсутствуют, однако если допустить, что покупка их долей в компании Шмита основывалась на оценке этой компании (220 198 руб.), произведенной в 1903 году, то размер второй выплаты Елизавете и Алексею должен был составлять половину этой суммы за вычетом первоначального платежа в размере 75 тыс. руб., что составляет 35 тыс. 99 руб., или по 17 549,5 руб. на каждого См.: Андриканис Е. Н., Андриканис Н. Н. Письмо Г. Д. Обичкину, л. 4-5. Представляется вполне вероятным, что второй платеж Николай Павлович произвел путем перевода паев внутри «Товарищества мануфактур “Викула Морозов с сыновьями”»..

В декабре 1904 года (то есть к тому времени, когда, по всей вероятности, был осуществлен второй платеж) Николаю Павловичу принадлежало 166 акций «Товарищества мануфактур “Викула Морозов с сыновьями”» (какая-то часть процентов и дивидендов была конвертирована в новые паи). В декабре 1904 года размер его капитала в Товариществе включая наличные деньги и акции составлял 244 827 руб. [Пак, 1985. С. 122]. Цит. документ: ЦГИА Москвы, ф. 357, оп. 2, д. 26.

После смерти Николая Павловича в феврале 1907 года совет директоров «Товарищества мануфактур “Викула Морозов с сыновьями”» в письме от 15 марта (по ст. ст.) 1908 года к Михаилу Александровичу Крицкому, поверенному в делах Екатерины Павловны, дал следующую оценку его капитала в компании (на 1 октября (по ст. ст.) 1907 года):

а) наличные деньги в размере 68 726 руб. 70 коп., представляющие капитал с процентами, которые хранятся на депозитном счете компании;

б) дивиденды по паям, в размере 23 240 руб., за периоды с 1904 по 1905 гг. и с 1906 по 1907 гг.;

с) 166 тыс. руб., соответствующих 166 паям компании, каждый номиналом в 1000 руб. «Сообщение дирекции Тов. мануфактур “Викула Морозов с сыновьями” поверенному в делах Шмит Ек. Пав., Крицкому Михаилу Александровичу о сумме капитала Н. П. Шмит. Москва, 15 марта 1908 г.». РГАСПИ, ф. 331, оп. 1, д. 4. По словам Евгения Андриканиса, Екатерина Павловна показала этот финансовый документ комиссии Центрального комитета КПСС в 1936 году. См.: Андриканис Е. Н., Андриканис Н. Н. Письмо Г. Д. Обичкину, л. 8-9.

Таким образом, общая сумма составляла 257 996,7 руб. После того как Алексей Павлович отказался от прав на наследство, Московский окружной суд именно на основе этой оценки подтвердил в июне и августе 1908 года права на наследство Екатерины Павловны и Елизаветы Павловны. Доля в наследстве каждой из них была оценена в размере 128 983,35 руб. Акты наследования имущества покойного Шмита Н. П. сестрами Екатериной и Елизаветой Шмит. В этом документе от 8 августа (по ст. ст.) 1908 года, подтверждающем права Елизаветы Павловны на наследство, имеется отсылка к принятому ранее решению относительно Екатерины. В документе размер стоимости одного пая каждой оценивается в 6000 рублей. Это, по всей вероятности, канцелярская ошибка, поскольку указанная сумма не соответствует той, что приводится для общей стоимости имущества.

3. «Завещание» Николая Павловича Шмита

По словам Екатерины Павловны, находясь в тюрьме, Николай Павлович решил составить духовное завещание, согласно которому она, Екатерина, будет являться его единственной наследницей. Однако ее беспокоило душевное состояние брата, и, «чтобы поднять <его> настроение», она вместе с их поверенным в делах Николаем Адамовичем Андриканисом убедила Николая Павловича этого не делать Шмит Ек. П. Письмо редактору сборников «Старый большевик» П. Н. Лепешинскому, март 1935 года. РГАСПИ, ф. 162, оп. 1, д. 7.. 5 марта 1906 года Екатерина получила от него доверенность, заверенную тюремным нотариусом, согласно которой она получала полномочия управлять всей собственностью Н. П. Шмита, а также выступать от его лица на любых возможных слушаниях по гражданским или уголовным делам. Евгений Андриканис, сын Екатерины Павловны и Николая Андриканиса, в письме, написанном в апреле 1959 года директору Института марксизма-ленинизма, процитировал отрывок из этого документа, а в 1975 году в третьем издании своей книги о Николае Павловиче представил более полную версию:

Екатерина Павловна

Прошу и уполномочиваю вас принять на себя заведование и управление всеми делами моими и всем без исключения принадлежащим мне имуществом, движимым и недвижимым, где бы таковое ни находилось и в чем бы ни состояло, для чего можете вы производить всякого рода платежи, получать отовсюду от частных лиц и кредитных учреждений, не исключая и Государственного банка, принадлежащие мне деньги, акции, паи и другие всякого рода и наименования ценные бумаги... распоряжаться всем моим имуществом по вашему усмотрению Андриканис Е. Н., Андриканис Н. Н. Письмо Г. Д. Обичкину. Апрель 1959 года. Факсимиле этого документа приводится в [Андриканис, 1975. С. 171], где он ошибочно называется «завещанием». Оригинальный документ см. в: Доверенность Шмита, Ник. Павловича на управление имуществом, выданная сестре -- Шмит, Екатерине Павловне (5 марта 1906). РГАСПИ, ф. 331, оп. 1, д. 2..

Когда Николай Павлович передавал Екатерине доверенность, он, по ее словам, сообщил о своем желании передать имущество в наследство большевикам. В марте 1907 года она попросила семейного поверенного в делах Николая Андриканиса передать эту информацию Михаилу Александровичу Михайлову Михаил Александрович Михайлов (1878-1951), «дядя Миша», домашний учитель в семействе Шмита, являлся присяжным поверенным. Выступил посредником между семьей Шмит и Максимом Горьким. В письме Горькому от 6 января (по н. ст.) 1908 года Александр Богданов называет Николая Павловича «одним из друзей дяди Миши». См. [Горький в зеркале.., 2010. С. 21]., а через него -- Леониду Красину, который в то время находился в Санкт- Петербурге Согласно Шестернину, «Красина и Рыкова немедленно известила» Елизавета [Шестернин, 1933. С. 150], однако это маловероятно. По словам Евгения Андриканиса, его отец в письме Сталину в 1936 году утверждал, что в контакте с большевиками находились именно он и Екатерина Павловна. См.: Андриканис Е. Н., Андриканис Н. Н. Письмо Г. Д. Обичкину, л. 17; [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 244-245].. Она сообщила об этом и своему брату Алексею Павловичу, поскольку по закону тот являлся единственным наследником Николая Шмит Ек. П. Письмо редактору сборников «Старый большевик» П. Н. Лепешинскому..

В действительности первое препятствие, вследствие которого большевики не могли воспользоваться никакой частью имущества

Николая Шмита, было связано с российским законом о наследовании 1907 года. Согласно законодательству при отсутствии письменного завещания, а также в отсутствие супруги и детей и к тому же учитывая тот факт, что из родителей Николая Павловича его пережила только мать, Алексей являлся законным наследником всей его собственности Согласно ст. 1141 «Законов гражданских», имущество Николая Павловича могло перейти к его родителям только в том случае, если бы они оба пережили его и при условии, что в течение своей жизни они не продавали, не закладывали и иным способом не отчуждали унаследованную ими собственность. Согласно ст. 1148, если бы его пережила супруга, она получила бы одну седьмую часть его недвижимого имущества и одну четвертую часть его движимого имущества. Согласно ст. 1135, «в боковых линиях сестры при братьях родных и их потомках не имеют права на наследство». См.: Законы гражданские (т. X, ч. I), изд. 1900 по продолж. 1906. Издание юридического книжного магазина Н. К. Мартынова. Санкт-Петербург, 1907. С. 257, 259. В закон о наследовании поправки были внесены только в 1912 году, в результате чего потомки мужского и женского пола как по вертикальной, так и по побочной линиям получали равные права наследования после выделения доли вдовы. См. ст. 1128 и изменение к ст. 1135 в: Законы гражданские. Свод зак., т. X, ч. I, изд. 1900 г. по прод. 1906 и 1908 г. с приложением. Дополнения составленного по сводному приложению 1912 г. и с позднейшим узакониванием. Издал присяжный поверенный О. К. Коссман, 2-е изд. Москва, 1915. С. 47, 49.. Такое распределение прав наследования по закону имело большую юридическую силу, чем любое устное завещание Николая Павловича или доверенность, выданная им Екатерине Павловне.

В такой уязвимой с юридической точки зрения ситуации находилась Екатерина Павловна, когда незадолго до ее ареста, состоявшегося 1 мая 1907 года, Андрей Федорович Линк, помощник присяжного поверенного и попечитель Алексея Павловича, сообщил ей, что намеревается отстаивать права Алексея Павловича в качестве наследника. Затем Линк попросил ее представить отчет о денежных тратах, которые были совершены ею с момента смерти Николая Павловича. Состоялась встреча, на которой Линк вручил Екатерине Павловне судебный приказ, заверенный нотариусом Судебной палаты, в котором предписывалось, чтобы она передала «всё имущество» Алексею. Однако когда Линк узнал, что кредиторам следует выплатить долги, размер которых был на тот момент неизвестен (требования могли предъявляться в течение десяти лет), и что у Николая имелись долги, обеспеченные векселями, он решил не предпринимать дальнейших ходов. В результате решение этого вопроса затормозилось вплоть до августа 1907 года [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 201-202; 1975. С. 226].

Единоличное наследование Алексеем Павловичем не обязательно воспрепятствовало бы планам большевиков по реализации наследства Николая Павловича, но, разумеется, затянуло бы этот процесс. Алексей родился 8 марта 1890 года, в 1907 году ему исполнилось семнадцать лет. До достижения двадцати одного года он по закону не имел права распоряжаться каким бы то ни было наследством без разрешения опекуна и согласия Сиротского суда [Шестернин, 1933. С. 152]. Так обстояли дела, когда в течение последующих месяцев семья Шмит и большевики вели переговоры по поводу «последней воли» Николая Павловича.

4. Арест и ссылка

Первым, кому большевики поручили вести переговоры с семьей Шмит, был Алексей Иванович Рыков. По его словам, он познакомился со Шмитами и Николаем Андриканисом в Москве в 1905 и 1906 годах, когда, как и Николай Павлович, участвовал в деятельности местной «литературно-лекторской группы» интеллигентов-марксистов Воспоминания А. И. Рыкова // Известия Всероссийского центрального исполнительного комитета советов крестьянских, рабочих, солдатских и казачьих депутатов и Московского совета рабочих и крестьянских депутатов. 1918. 2 октября. № 213(477). С. 1-2. В другом источнике упоминается, что Рыков несколько раз присутствовал на собраниях этой группы во второй половине октября и в ноябре 1905 года [Мицкевич, 1925. С. 55].. 1 мая 1907 года Екатерина Павловна, Николай Андриканис, Алексей Рыков и Леонид Красин были арестованы во время совещания финансовой комиссии Московского областного бюро, проходившего в квартире Андрикани- са В 1917 году Рыков вспоминал, что на этом совещании он был арестован вместе с Л. Б. Красиным и И. А. Саммером. См.: Показания Рыкова в Чрезвычайной следственной комиссии (29 апреля 1917 года). ГАРФ, ф. 1467, оп. 1, д. 38 (полка 1).. Нет никаких сведений о решениях, принятых на совещании. Красину удалось убедить полицию, что в Москве он находился исключительно по делам, и в результате его отпустили После этого Красин скрылся на семейной даче в Куоккале и вплоть до следующего ареста в марте 1908 года проживал преимущественно в Великом княжестве Финляндском [Красин, 1927. С. 23-24; Кремнев, 1968. С. 151-152; Кровский, 2000; O'Connor, 1992. P. 89-93].. Екатерина Павловна была освобождена под залог, внесенный Алексеем Викуловичем Морозовым, а затем приговорена к высылке из России под негласный надзор. Высылка была назначена на 6 августа 1907 года [Андриканис, 1975. С. 231]. Николай Андриканис был помещен в тюрьму, освобожден 31 мая 1907 года по причине болезни и повторно арестован 3 июля, а затем приговорен к высылке в Тобольскую губернию, где снова по причине болезни приговор заменен на высылку за границу На суде Николай Андриканис был охарактеризован как «крайне вредный в интересах общественной безопасности». Условия его высылки предполагали «негласный надзор царской полиции». См.: Шмит Е. П. Письмо редактору сборников «Старый большевик» П. Н. Лепешинскому. Март 1935. РГАСПИ, ф. 162, оп. 1, д. 7; [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 194, 205-206]. Рыков был помещен в Таганскую тюрьму и 28 июня 1908 года приговорен к двум годам ссылки в Самару под надзор Рыков был приговорен к короткой ссылке, поскольку было учтено время его пребывания в тюрьме. В 1917 году он вспоминал, что находился в тюрьме 13 месяцев, а в партийной биографии 1929 года указал 17 месяцев. 26 марта 1909 года он получил разрешение уехать за границу. См.: Показания Рыкова в Чрезвычайной следственной комиссии [Большевики. Документы.., 1990. С. 306; Деятели СССР.., 1989. С. 637].. В деле Шмита он больше не участвовал. По распоряжению Красина его полномочия были переложены на Виктора Таратуту Тот факт, что Таратуту назначил именно Красин, подчеркивался в свидетельских показаниях Ленина, Зиновьева и Дубровинского, представленных следственной комиссии РСДРП по делу Таратуты [Ленин, 2017. С. 45-53; Ленинский сборник, 1975. С. 33]..

5. Виктор Таратута: факты биографии

Виктор Константинович Таратута (Арон-Шмуль Рафалович Таратута, 1881-1926) приехал в Москву накануне декабрьского восстания 1905 года. К этому времени он уже был опытным «практиком» РСДРП. В 1902-1905 годах работал в Николаеве, Херсоне, Одессе, Батуми и Баку, несколько раз сидел в тюрьме и находился в ссылке. По пути в Архангельскую губернию, где он должен был отбывать срок очередной ссылки, в Ростове-на-Дону освобожден по амнистии 17 октября 1905 года. Начиная с 17 декабря 1905 года Таратута исполняет обязанности помощника секретаря Московского комитета большевиков, а в январе 1906-го, после подавления декабрьского восстания, становится секретарем Московского комитета Из воспоминаний т. Владимирского // Известия Всероссийского Центрального исполнительного комитета советов крестьянских, рабочих, солдатских и казачьих депутатов и Московского совета рабочих и крестьянских депутатов. 1918. 2 октября. № 213(477). С. 1; Таратута В. Автобиография (Для представления в Общество Старых большевиков). ЦМАМЛС, ф. 219, оп. 1, д. 23; РГАСПИ, ф. 124, оп. 2, д. 572..

В апреле-мае 1906 года Таратута присутствует на Стокгольмском съезде РСДРП в качестве делегата от московской партийной организации, по возвращении переизбирается секретарем городского комитета. В октябре-ноябре 1906 года он покинул этот пост и в январе 1907 года стал членом областного бюро РСДРП Центрального промышленного района Четвертый (объединительный) съезд РСДРП. Протоколы (Москва, 1959). С. 538; Таратута В. К партии [Таратута, 1911. С. II, VII-VIII, XIV]..

В автобиографии 1925 года Таратута пишет, что с января 1906 года по осень 1907-го ему «приходилось несколько раз по конспиративным соображениям уезжать из Москвы на две недели или на месяцы» Таратута В. Автобиография.. Вполне вероятно, что он участвовал в переговорах на даче Ваза в Куоккале, проводившихся перед Лондонским съездом РСДРП с 30 апреля по 19 мая (с 13 мая по 1 июня по н. ст.) 1907 года С 1906 года Ленин и Богданов неоднократно останавливались на даче Ваза, принадлежавшей Гавриле Давыдовичу Лейтейцену (Линдову). Среди делегатов съезда, принимавших участие в этих переговорах, были М. Н. Покровский, В. П. Ногин и И. Ф. Дубровинский. Поскольку 11 марта 1907 года Дубровинский был арестован в Москве, на Лондонском съезде он не присутствовал [Крупская, 1932. С. 115-119; Прокофьев, 1969. C. 174-177].. По другим источникам нам известно, что «конспиративные задания» включали и переговоры по наследству Шмита В автобиографии 1925 года Таратута пропускает описание событий нескольких месяцев, которые последовали за его арестом. Он только отмечает, что «осенью 1907 г. после нескольких провалов в Москве эмигрировал вместе с частью нашего ЦК за границу». См.: Таратута В. Автобиография..

На Лондонском съезде, где он присутствовал в качестве делегата от Ярославля Областное бюро Промышленного района объединяло партийные организации не только Москвы и Московской области, но также Ярославля, Нижнего Новгорода, Иваново-Вознесенска, Тамбова и Воронежа [Пятницкий, 1925. С. 83-84]., Таратута вместе с Лениным, Богдановым, Зиновьевым, Шанцером, Лейтейценом, Красиным, Саммером и Рыковым (последние трое на съезде отсутствовали) был избран кандидатом в члены Центрального комитета, а также в Большевистский центр Членами были избраны следующие большевики: И. П. Гольденберг, Н. А. Рожков, И. Ф. Дуб- ровинский (в его отсутствие), И. А. Теодорович и В. П. Ногин. Пятый (Лондонский) Съезд РСДРП. Апрель -- май 1907 года. Протоколы. М.: 1963. С. 625, 827; [Каменев, 1911. С. 141].. После Лондонского съезда Таратута вернулся к работе в областном бюро, но через месяц был арестован См. [Таратута, 1911]; Таратута В. Автобиография.. Получив от российской полиции рекомендацию, согласно которой в его интересах было покинуть Москву, в начале июля 1907 года переехал на дачу к Лидии Христофоровне Гоби (члену красинской Боевой технической группы), которая находилась в Пикируукки под Выборгом О Лидии Христофоровне Гоби («товарище Ирине») см. [Буренин, 1958. С. 39-42]. В письме к Елене Кравченко, отосланном из Выборга и датированном июлем 1907 года, Таратута упоминает о даче в Пикируукки, расположенной в 19 минутах от Выборга, которая принадлежала «товарищу Ирине». См.: Показания «Елены Костромской» комиссии по делу Таратуты. РГАСПИ, ф. 332, оп. 1, д. 36, л. 256-278. В настоящее время Пикируукки (пос. Выборгский) входит в состав Выборга..

6. Встречи в Австрии и Финляндии

6 августа 1907 года Екатерина Павловна Шмит вместе с Андри- канисом пересекла российскую границу Андриканис Е. Н., Андриканис Н. Н. Письмо Г. Д. Обичкину. Сентябрь 1958 года. РГАСПИ, ф. 331, оп. 2, д. 1, л. 16; [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 213-217]. В последнем источнике дата пересечения границы указывается как 7 августа.. Некоторое время спустя в отеле «Империал» в Вене состоялась их встреча с Лениным и Крупской, которые, по словам Е. П. Шмит, собирались на съезд в Штутгарт Показания Екатерины Павловны 1936 года. Цит. по: Андриканис Е. Н., Андриканис Н. Н. Письмо Г. Д. Обичкину; [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 213-217]. Андриканис указывает, что встреча в Вене произошла 10 августа. По официальным данным, Ленин отправился на Штутгартский съезд Социалистического интернационала (проходивший с 16 по 24 августа) 14 августа (по западному календарю). Из Штутгарта же он уехал «не ранее 24 августа» [Владимир Ильич Ленин.., 1971].. Екатерина Павловна показала Ленину документ Линка, где было объявлено, что Алексей Павлович намеревался вступить в наследство. Крупская заверила ее, что Ленин обязательно найдет время для встречи с Алексеем Павловичем и его опекуном [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 213-217, 225]. Тот факт, что в августе 1907 года Ленин находился в Вене, не отмечен ни в одной из советских хронологий его жизни. См. например: [Владимир Ильич Ленин.., 1971; Владимир Ильич Ленин.., 1981. Гл. 5]. Однако уже в 1910 году Та- ратута сообщил, что в конце августа 1907 года он «из Финляндии через Берлин перебрался в Вену, где встретился с Лениным и Андриканисом. Ленин приехал в Вену после Штутгартского съезда». См. реплику Таратуты во время показаний Елены Константиновны Кравченко («Елены Костромской») комиссии по расследованию дела Таратуты, 15-16 апреля 1910 года. РГАСПИ, ф. 332, оп. 1, д. 36, л. 256-278. Воспоминания Таратуты и Екатерины Павловны расходятся в том, состоялась ли встреча до или после Штутгартского съезда..

После встречи в Вене Ленин и Таратута вернулись в Куоккалу Ленин вернулся в Куоккалу «не ранее, чем 11/24 августа 1907 года» [Владимир Ильич Ленин.., 1971]. Валентинов сообщает, что Таратута остановился на даче Ваза в августе 1907 года, но никаких источников не приводит [Валентинов, 1972. С. 112-113].. По словам Шестернина, в августе 1907 года Красин вызвал его из Москвы в Санкт-Петербург и попросил немедленно отправиться в Выборг Присяжный поверенный Шестернин, член РСДРП в 1894-1906 годах, с 1906-го «беспартийный большевик», в 1909 году помогал большевикам переправлять деньги, полученные через Елизавету Павловну, из Москвы в Париж. См.: Автобиография Шестернина С. П., 6 апреля 1942 г. ЦМАМЛС, ф. 219. оп. 1, д. 83; Закатилов Н. Основательный марксист // Выборгский коммунист. 1984. 27 октября. С. 3.. В Выборге его встретил Таратута, который отвез его в двухэтажный дом в 23 км от Выборга [Шестернин, 1933. С. 150-152]. Предполагается, что эта встреча состоялась не на даче Лидии Христофоровны Гоби в Пикируукки, а на верхнем этаже более просторной дачи в Дорожном переулке, 6, принадлежавшей Анте Рауверн. См.: Закатилов Н. Где этот дом? // Выборгский коммунист. 1987. 12 августа. С. 2.. Делегация большевиков состояла из Ленина, Таратуты, Шестернина и Дмитрия Семеновича Постоловского, тоже юриста, члена Центрального комитета РСДРП. На встрече присутствовал Алексей Павлович Шмит. Еще прибыли Андрей Федорович Линк, двое помощников присяжного поверенного А. М. Гинзберг и М. Л. Сухаревский, а также студент-юрист И. Л. Ашпиц [Шестернин, 1933. С. 152]. Об участии в этой встречи Ленина см. [Владимир Ильич Ленин.., 1971. С. 352]. В письме к Аксельроду от 3 ноября 1908 года Мартов высказал предположение, что на встрече присутствовал также Красин [Письма П. Б. Аксельрода.., 1924. С. 188, 190, сн. 6]. Однако, по словам Шестернина, Красин оставался в Петербурге. В советское время Алексей Павлович утверждал, что Ленин «возглавлял собрание», о Красине он не упоминал. См. его письмо без даты в поддержку заявления М. Л. Сухаревского о получении персональной пенсии, подписанное «Персональный пенсионер А. П. Шмит, секретарь Центрального местного комитета работников Наркомтяжпрома». РГАСПИ, ф. 162, оп. 1, д. 2..

По воспоминаниям Шестернина, юристы, действовавшие в интересах Алексея Павловича, не оспаривали права большевиков на наследство Шмита. Однако еще до начала переговоров Линк выдвинул идею, что в период политической реакции было бы разумным разрешить Алексею вступить в наследство: время от времени можно было бы выделять деньги на издание легальных социал-демократических газет и журналов А. Ф. Линк принимал участие в выпуске ряда номеров «Рабочего» (четыре номера в августе и вплоть до 25 октября 1905 года) -- нелегальной газеты Центрального комитета РСДРП, которую издавал В. Л. Шанцер при поддержке М. А. Михайлова и В. В. Зверева, фабричного врача мануфактуры Шмита. В этой газете публиковался цикл статей Максима Горького «Письма к рабочим» под псевдонимом Третий [Пак, 1985. С. 115].. Речь шла также о ряде культурных проектов, которые поддерживал Николай Павлович [Шестернин, 1933. С. 152]. Впоследствии Алексей Павлович подтвердил, что такая политика была выбрана Линком. См.: Шмит А. П. Письмо в поддержку заявления М. Л. Сухаревского. РГАСПИ, ф. 162, оп. 1, д. 2..

Большевики выдвинули контрпредложение: учитывая, что Алексей достигнет совершеннолетия лишь через несколько лет и что в течение этого времени он сможет распоряжаться капиталом только с согласия опекуна и Сиротского суда, ему следует скорее отказаться от наследства, которое тогда перейдет к двум его сестрам. Таратута подкрепил предложение большевиков угрозой: «Кто будет задерживать деньги, того мы устраним!» После встречи в Пикируукки Алексей Павлович отказался от прав на наследство [Шестернин, 1933. С. 152-153].

7. Конфронтация в Ницце

После встречи в Пикируукки Сухаревский проинформировал московский Сиротский суд и Московский окружной суд об отказе Алексея Шмита от наследства Позднее Алексей Павлович утверждал, что по собственной инициативе попросил Сухаревского, который, как ему было известно, был близок к революционному движению, убедить Линка согласиться с планом большевиков. См.: Шмит А. П. Письмо в поддержку заявления М. Л. Сухаревского.. М. А. Крицкий, выступавший от лица Екатерины Павловны, и Шестернин, выступавший от лица Елизаветы Павловны, подали заявления в Московский окружной суд о признании прав сестер на вступление в наследство [Шестернин, 1933. С. 153]; Шмит А. П. Письмо в поддержку заявления М. Л. Сухаревского.. Однако суд подтвердил права Екатерины Павловны на наследство лишь 10 (23) июня 1908 года, а права Елизаветы Павловны -- 8 (21) августа 1908 года О решении Московского окружного суда от 8 августа 1908 года (в котором содержится отсылка к более раннему решению в отношении Екатерины) см.: РГАСПИ, ф. 331, оп. 1, д. 7, а также [Пак, 1985. С. 122]. Согласно Шестернину, Московский окружной суд действовал «достаточно быстро», однако возникла задержка в связи с уплатой налога на наследство [Шестернин, 1933. С. 153].. Можно предположить, что задержка в получении доступа к завещанному большевикам наследству сильно их нервировала, что объясняет поездку Таратуты во Францию осенью 1907 года.

Согласно воспоминаниям Николая Адамовича Андриканиса и Екатерины Павловны Шмит, после отъезда из Вены супруги на некоторое время остановились в Лионе, а затем перебрались в Ниццу, где к этому времени уже находились Елизавета Павловна и сопровождавшая ее Вера Викуловна Морозова В 1917 году в Париже Елизавета Павловна писала, что «привлекалась в Москве в 1907 году по делу областного бюро РСДРП». Однако нет полной ясности, была ли она арестована 1 мая или приговорена к высылке за границу. См. ее анкету для Исполкома парижского Совета представителей политических организаций. ЦМАМЛС, ф. 219, оп. 1, д. 1. Вера Викуловна Морозова поселилась в Ницце после разрушения ее дома в Москве. Позднее она жила в богадельне в Ницце, где и умерла [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 40-44].. В Ницце у них неожиданно появился Виктор Таратута [Андриканис, 1974. T. II. Л. 152]. Комментируя письма, которые он посылал из Ниццы Елене Кравченко 7 и 12 ноября (по н. ст.) 1907 года, Таратута отмечал, что они были написаны незадолго до его отъезда из Ниццы, куда он приезжал, чтобы «встретиться с Андриканисом». Там он провел «две или три недели». См.: Показания «Елены Костромской», л. 256-278.. Согласно показаниям Екатерины Павловны 1936 года, Таратута дал ей понять, что большевики рассчитывают не только на средства в компании «Товарищество мануфактур “Викула Морозов и сыновья”», но и на состояние Николая Павловича полностью. Кроме того, он потребовал вексель на сумму 2 млн руб. Екатерина Павловна настаивала на том, чтобы непосредственно связаться с Большевистским центром. Таратута отказался быть посредником и по отношению к Андриканису «допустил угрозу расправой» Показания Екатерины Павловны от 20 июня 1936 года комиссии Центрального комитета КПСС, цит. по: Андриканис Е. Н., Андриканис Н. Н. Письмо Г. Д. Обичкину, л. 21-22..

Николай Андриканис в воспоминаниях описывал этот эпизод более подробно: после первого разговора Таратута уехал из Ниццы, но вскоре вернулся и «в самой резкой и вызывающей форме» заявил, что Ленин был занят и находился в пути. Большевистский центр посоветовал обеим сестрам «не зариться на это двухмиллионное наследство» -- они получат по 75 тыс. руб. и благодаря собственному самопожертвованию войдут в историю партии. Во время прогулки по Английской набережной Таратута предупредил Андриканиса, что Большевистский центр будет считать именно его, Андриканиса, ответственным в случае отказа в выдаче векселя и что он, Таратута, был готов «устранить» его, то есть «физически уничтожить», если переговоры не дадут желаемого результата. Несколько позже Андриканис передал Таратуте «мотивированное заявление», адресованное Ленину, в котором сообщал о своем выходе из партии Евгений Андриканис цитирует мемуары отца [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 223-224]. B книге [Ленинский сборник, 1975. С. 35, сн. 4] говорится, что Андриканис был членом РСДРП с 1903 по 1907 годы. Борис Николаевский, который приводит цитату из показаний Мартова комиссии РСДРП по расследованию дела Таратуты, утверждает, что Андриканис вышел не из РСДРП, а только из фракции большевиков [Николаевский, 1995. С. 24]. Согласно показаниям Екатерины Павловны 1936 года, она тоже подала заявление о выходе из партии. Показания Екатерины Павловны от 20 июня 1936 года комиссии Центрального комитета КПСС, цит. по: Андриканис Е. Н., Андриканис Н. Н. Письмо Г. Д. Обичкину, л. 21-22.. Одновременно Екатерина Павловна потребовала созвать третейский суд и с его помощью разрешить спор о наследстве Показания Екатерины Павловны от 20 июня 1936 года комиссии Центрального комитета КПСС, цит. по: [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 21-22]..

8. Третейский суд 1907-1908 годов

Третейский суд В революционной среде «третейский суд» был арбитражным судом, члены которого принадлежали к иной политической партии, чем спорящие стороны. Третейский суд поэтому отличался от «товарищеского суда», который, как правило, разрешал партийные споры. по делу о наследстве Павловского «состоялся в городе Париже 17 декабря 1907 года» и имел целью рассмотреть «спорное дело между Большевистским центром РСДРП (редакция «Пролетария») и Павловскою, по мужу Антоновой. Предметом спора служила половина наследства после покойного Павловского, юридической наследницей которого является

Павловская-Антонова, родная сестра Павловского». Предварительные слушания состоялись 17 декабря, основное рассмотрение дела происходило 31 мая и 1, 4, 5, 6 и 7 июня (по н. ст.) 1908 года Постановление третейского суда по делу о наследстве Павловского, 7 июня 1908 г. РГАСПИ, ф. 331, оп. 1, д. 6 (далее -- Постановление, 1908). Даты в этом документе соответствуют западному календарю. Андриканис указывает, что эти встречи состоялись 31 апреля, 1, 2, 3 мая, и называет дату, когда было достигнуто «миролюбивое соглашение», -- 7 июня 1908 года [Андриканис, 1975. С. 228-229].. В заключительном параграфе решения от 7 июня 1908 суд постановил осуществить следующие действия:

Подлинные документы и все производства по настоящему делу впредь до окончания всех материальных расчетов по нему хранятся в Международном социалистическом бюро в запечатанном конверте и могут быть выданы к осмотру или уничтожению двумя представителями, один от партии социалистов-революционеров, другой -- от редакции «Пролетария». Подлинное решение суда уничтожению не подлежит и хранится в Международном социалистическом бюро в особом конверте, причем доступ к нему производится на тех же основаниях, как и к документам по этому делу. Законспирированные копии решения Третейского суда выдаются сторонам за подписью Председателя суда и секретаря Постановление, 1908..

К сожалению, материалы третейского суда не были переданы Международному социалистическому бюро. В письме от 12 декабря 1910 года эсер Илья Бунаков-Фондаминский признался председателю суда Марку Натансону, что, после того как Большевистский центр получил последний платеж, он уничтожил всё «делопроизводство» по этому делу Согласно справке, составленной Институтом марксизма-ленинизма, Натансон сообщил о поступке Бунакова-Фондаминского в своих показаниях комиссии РСДРП по расследованию дела Виктора Таратуты 19 января (по н. ст.) 1910 года. См.: Справка о реализации большевиками так называемого наследства Н. П. Шмита. Декабрь 1958 года. РГАСПИ, ф. 331, оп. 2, д. 2, л. 10.. В архивах бывшего Института марксизма-ленинизма хранится только неподписанная копия постановления суда Имеется в виду Постановление, 1908. Этот документ является напечатанной под копировальную бумагу неподписанной копией оригинального текста. Не исключено, что архив получил эту копию от Евгения Андриканиса, но это нигде не отмечено..

Состав третейского суда. В скандальной антибольшевистской брошюре 1911 года Юлий Мартов приводит цитату из неопубликованной резолюции пленума Центрального комитета РСДРП от января 1910 года, в которой содержатся критические высказывания в адрес большевиков в связи тем, что они в обход Центрального комитета назначили в третейский суд только представителей эсеров «ЦК считает необходимым признать, что игнорирование ЦК его членами, входящими в состав БЦ <Большевистского центра> при совершении различных операций... (по реализации пожертвования)... было неправильно, и в особенности неправильно было согласие их передать без ведома ЦК на рассмотрение представителей партии социалистов-революционеров спор БЦ... (с частными лицами)» [Мартов, 1911. С. 21].. Но, как Богданов 6 января 1908 года сообщил Максиму Горькому, «по условиям суда, арбитрами не могут быть партийные с<оциал> д<емократы>» Богданов -- Горькому, 6 января 1908 года [Горький в зеркале.., 2010. С. 21]., и в ответе Мартову в 1911 году Лев Каменев утверждал, что судьи, назначенные обеими сторонами, выступали как частные лица, а не как представители партий «Судьями со стороны г. Z. <Андриканис> были 1 с.-р. и 1 беспартийный левый, не с.-р.» [Каменев, 1911. С. 143]..

В постановлении третейского суда имена судей и других участников засекречены, полностью или частично, однако состав суда в той или иной степени можно восстановить. Предполагается, что он выглядел следующим образом.

Председатель: М. А. Алданский (Марк Андреевич Натансон).

Помощники председателя: Федотов (Илья Адольфович Руба- нович) и Соломин (Осип Соломонович Минор).

Секретарь: Б. Степанов (личность не выяснена).

Судья: Бунаков (Илья Исидорович Фондаминский).

Записные судьи: Лаврецкий и Львов (возможно, Алексей Максимович Никитин и Андрей Юльевич Фейт).

Представители Большевистского центра: Вильямов (Таратута) и Андреев (Красин).

Представители спорящих сторон: Павловская-Антонова (Екатерина Павловна Шмит) и ее поверенный товарищ Железнов (А. Сталь) Постановление, 1908. Выяснение того, кто являлся членом третейского суда, производилось по следующим источникам: Богданов -- Горькому, 6 января 1908 года; Богданов -- М. Ф. Андреевой, 1 июня 1908 года [Неизвестный Богданов, 1995. С. 155-156]; Ленин В. И. Изложение дела. Происхождение спорных денег (ранее 23 июля 1912) [Ленинский сборник, 1975. С. 66-71]; [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 240, 300-301; Красин, 1928. С. 143]..

По словам Екатерины Павловны, она вместе со Сталем представляла свое дело на всех заседаниях третейского суда См.: Шмит А. П. Письмо в поддержку заявления М. Л. Сухаревского; [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 240-241].. Елизавета Павловна на заседаниях не присутствовала, поскольку в споре не участвовала «Другая сестра, которая раньше была заодно с ними, теперь порвала с ними и перешла на нашу сторону». Богданов -- Горькому, 7 января 1908 года [Неизвестный Богданов, 1995. С. 150].. На заседаниях также не было Андриканиса, наверное, по причине враждебности, которая возникла между ним и Таратутой Шмит А. П. Письмо в поддержку заявления М. Л. Сухаревского.. Богданов, кажется, присутствовал, по-видимому, в качестве наблюдателя [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 240, 300-301, 304, 312]. Все заседания проходили в комнате, арендованной у владельца антикварного магазина на бульваре Распай, неподалеку от пересечения с бульваром Сен-Жермен [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 242-243, 300-301].

9. Доверенность Екатерины Павловны

На первых этапах слушания дела Екатерина Павловна предъявила доверенность, полученную ею от Николая Павловича 5 марта 1906 года и заверенную нотариусом Бутырской тюрьмы Доверенность Шмита Ник. Павловича на управление всеми его делами и принадлежащим ему имуществом, выданная сестре -- Шмит, Екатерине Павловне. РГАСПИ, ф. 331, оп. 1, д. 2. Историки коммунистической партии впоследствии признали тот факт, что Екатерина Павловна была правомочна управлять делами брата [Ленинский сборник, 1975. С. 36, сн. 8].. Однако, поскольку волеизъявление Шмита в письменном виде отсутствовало, ей было сложно доказать, что он оставил в наследство только активы «Товарищества мануфактур “Викула Морозов с сыновьями”» См.: Шмит Ек. П. Письмо редактору сборников «Старый большевик» П. Н. Лепешинскому.. Поэтому на первом заседании она приложила все усилия, чтобы убедить судей в своей добросовестности: когда, находясь в тюрьме, Николай Павлович продолжал отчислять средства Московскому комитету, именно она находилась в контакте с Виргилом Шанцером Андриканис Е. Н., Андриканис Н. Н. Письмо Г. Д. Обичкину, л. 16.. Не кто иной как она 1 августа (по ст. ст.) 1906 года передала из собственных денег большевикам вексель на сумму 5 тыс. руб. Кроме того, 21 апреля (по ст. ст.) 1907 года она дала в долг Красину 5 тыс. руб., и на этот раз из собственных денег, для покрытия расходов по организации Лондонского съезда РСДРП Там же, л. 14-16; [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 315].. Когда Красин начал это отрицать, она предъявила уведомление о переводе денежных средств на счет № 2335 на имя Красина в банке «Лионский кредит» в Санкт-Петербурге См.: Там же, л. 16-17; [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 244-245]. Копию подтверждения платежа, полученного Андриканисом в Москве 21 апреля 1907 года через банковскую компанию «И. В. Юнкер и Ко», см. в РГАСПИ, ф. 331, оп. 1, д. 3.. Она представила еще одно доказательство своей лояльности большевикам, сообщив, что в начале декабря 1907 года в Париже к ней и к Андриканису якобы от имени Центрального комитета РСДРП обратились Павел Аксельрод и еще один меньшевик. Как и большевики, они попросили передать им вексель на 2 млн руб. По словам Мартова, «меньшевики и бундовцы узнали о переговорах» о наследстве Шмита «от непосредственных участников дела» [Мартов, 1911. С. 20-21]. Несмотря на угрозу «расправы», она возразила, что Николай Павлович в качестве выгодоприобретателей назвал большевиков См.: Шмит Ек. П. Письмо редактору сборников «Старый большевик» П. Н. Лепешинскому. Екатерина Павловна рассказала об этом эпизоде комиссии Центрального комитета КПСС в 1936 году [Андриканис, 1974. Т. I. Л. 234-235; 1975. С. 226]; Андриканис Е. Н., Андриканис Н. Н. Письмо Г. Д. Обичкину, л. 13..