Каменные храмы летописного Юрьева: этапы строительства и планирования

Размещено на http://www.allbest.ru/

Каменные храмы летописного юрьева: этапы строительства и планирования

М.В. Квитницкий

Аннотация

Долгое время локализация летописного Юрьева была предметом научной дискуссии, основной проблемой которой было отсутствие каменного храма в предполагаемых пунктах. Раскопками 1980-х гг. под руководством Р. С. Орлова в г. Белая Церковь были открыты фундаменты храма древнерусского времени. Храм был интерпретирован как трёхапсидное четырёхстолпное сооружение и датирован концом ХІІ -- первой половиной ХІІІ вв. Последующее осмысление материалов заставило авторов исследований поставить под сомнение эту интерпретацию. В 2011 и 2014 гг., в связи с идеей музеефикации фундаментов и архитектурного воссоздания храма, были проведены новые исследования и повторно раскрыты фундаментные кладки. Новые материалы позволяют утверждать, что последовательно существовали две каменные постройки. Первый храм, возведённый во второй половине ХІ в., был полностью разобран в первой трети ХІІІ в. Здание второго храма построено из материалов первого, с участием зодчих киевской школы и западноевропейских строителей. Последние привнесли новую технику кладки и новые материалы -- брусковый кирпич и известково-песчаный раствор. Фундаменты второго храма полностью не исследованы, но есть основания предполагать, что новый храм был пятиапсидным.

Ключевые слова: Белая Церковь, Юрьев, Замковая гора, церковь святого Георгия, брусковый кирпич, пальчатка, литовский кирпич, поварня, Древняя Русь.

Анотація

М. В. Квітницький

КАМ'ЯНІ ХРАМИ ЛІТОПИСНОГО ЮР'ЄВА: ЕТАПИ БУДІВНИЦТВА

та планування

Локалізація літописного Юр'єва була історичною проблемою, пов'язаною з намаганням знайти головну кам'яну споруду Юр'ївського єпископства. Дослідження 1980-х рр. під керівництвом Р. С. Орлова виявили неповні залишки фундаментів давньоруського храму і розв'язали цю наукову проблему. Храм був інтерпретований як триапсидна чотирьох- стовпна споруда і датований кінцем 12 -- першою половиною 13 ст. Пізніше осмислення отриманих матеріалів змусило перших авторів досліджень поставити під сумнів інтерпретацію фундаментів як залишків триапсидної споруди. У 2011 та 2014 рр. в зв'язку з ідеєю музеєфікації фундаментів та архітектурного відтворення храму часів Київської Русі були проведені додаткові дослідження та повторно розкриті кладки фундаментів. Нові результати досліджень та матеріали дозволяють стверджувати, що кам'яних споруд було дві. Перша побудована у другій половині 11 ст. на цем'янковому розчині з використанням природного каменю -- граніту, плін- фи, полив'яних плиток підлоги зеленого та жовтого кольору. У 1096 р. храм зазнав часткових руйнувань під час погрому міста половцями. У 1220-х -- 1230-х рр. споруда 11 ст. була повністю розібрана а на її місці побудований другий храм. Спорудження велося з використанням матеріалів зі стін попередньої будівлі, за участі будівельників київської школи та західної Європи. Останні принесли нову техніку кладки та матеріали брускову цеглу і вапняково-піщаний розчин. Знахідки брускової цегли підтверджують данні про початок використання цього матеріалу в давньоруському зодчестві з кінця першої чверті 13 ст. Нова споруда всередині була обштукатурена, стіни розписані. Після зведення стін, в місці переходу північної стінки в апсиду, з'явилася тріщина і просадка фундаменту. Є вагомі підстави вважати, що новий храм був п'ятиап- сидним.

ключові слова: Біла Церква, Юрьев, Замкова гора, церква святого Георгія, брущата цегла, паль- чатка, литовська цегла, поварня, Давня Русь.

Abstract

M. V. Kvitnitskiy

STONE TEMPLES OF YuRYEV: PLANNING AND STAGES

of construction

For a long time the localization of Yuriev (now Bila Tserkva -- the city in the Kyiv region of Ukraine) has been the subject of discussions connected to the attempts to find a stone temple. Excavations in 1980-s, made by Ruslan Orlov, have discovered the remains of the temple and put the end to debate. The temple was interpreted as a four-pillar three-apsed structure and dated to the late 12th -- first half of the 13th century. Further comprehension of the materials made the authors of the study to question this interpretation. In 2011 and 2014, in connection with the idea of a museum foundation and architectural reproduction the foundations of temple were discovered. Two outbuildings of the first half of the 12th century and the first half of the 13th century have been found. The outbuilding of the 12th century contained the building materials of the 2nd half of the 11th century. In the outbuilding of the first half of the 13th century bar bricks were found. After the excavations it was cleared that the foundations were significantly damaged and the apse was completely destroyed in 2008. New finds and materials allow to suggest that here two stone buildings have been existed. The first one was built in the second half of the 11th century and completely dismantled in the first third of the 13th century. From these materials the second temple was built with the participation of the builders of the Kyiv school and Western Europe. The latter have brought new masonry techniques and materials (brick and limestone sand mortar). There are good reasons to suggest that the new temple was a five- apsed.

Keywords: Bila Tserkva, Yuriev, Castle Hill, St. George's Church, block bricks, palm, Lithuanian brick, cookery, Old Rus.

Одним из важных городов, игравшим заметную роль в развитии земель Южной Руси, был летописный Юрьев -- современная Белая Церковь. Основание и развитие Юрьева связано с этапами создания и укрепления Поросской защитной порубежной линии, проведёнными в период княжения Ярослава Мудрого (1019-- 1054) и его потомков Ярославовичей (Квітниць© М. в. КвИТНИЦКИй, 2020 кий 2007, с. 18, 20--23). Юрьев стал наиболее значительным экономическим, политическим и религиозным центром на южной границе. Б письменных источниках древнерусского времени намного чаще, чем о самом городе, встречаются сообщения о местной епархии (под 1072, 1089, 1091, 1113, 1115, 1122, 1147, 1183, 1197, 1231 годами). Её основание было связано с необходимостью обращения в христианство «своих поганых» -- кочевников, переходивших на службу к киевским князьям (Іванченко, Орлов 1986, с. 1).

Локализация городища летописного города долгое время была предметом дискуссий. Возможными местами расположения Юрьева назывались городище Райгородок, г. Белая Церковь или городище Палиева гора на окраине Белой Церкви (Орлов, Моця, Покас 1985, с. 30, 31; Іванченко, Орлов 1986, с. 2). Основная проблема при проведении локализации была связана с необходимостью выявления сооружения древнего храма, который должен был быть главным культовым сооружением Юрьевской епархии. Первую убедительную археологическую локализацию летописного Юрьева осуществили в 1961 г. М. Ю. Брайчевский и П. А. Трохимец (Брайчевский, Трохимец 1961). Окончательно выводы М. Ю. Брайчевского и П. А. Трохимца были подтверждены научными исследованиями 1978, 1980--1983 гг., проведёнными Белоцерковской экспедицией ИА АН УССР под руководством Р. С. Орлова. Б 1980-х гг. возле северного бастиона Белоцерковской крепости на площади 280 м2 был исследован (согласно Р. С. Орлову, А. П. Моце и П. М. Покасу) «епископский храм города» (рис. 1). От храма частично сохранился фундамент. Наиболее полно были изучены фундаментные кладки северной и центральной апсид, а также северной стены. здесь сохранилось от одного до трёх рядов кладки фундамента. Первый ряд кладки северной стены состоял из валунов гранита, которые достигали в сечении 0,5--0,7 м. Из такого же камня был сложен выступ под лопатку. Внутренняя забутовка слагалась из более мелких камней. Фундамент апсид также был выложен из камней меньшего размера. Стены и верх фундаментной кладки не сохранились; прослежено несколько участков в месте состыковки фундамента северной стены и апсид, где зафиксированы участки выравнивающей кладки. Ширина кладки -- 1,4--1,5 м, в апсидах -- до 1 м. Отмечено, что в качестве раствора в кладке фундамента использована глина, часть кладки сложена насухо. Крупных скоплений строительных завалов стен не зафиксировано, однако большое количество строительных материалов найдено в котловане севернее апсид храма. Длина храма определена по отдельным находкам камней кладки западной стены. в месте вероятного северо-западного угла храма располагался водораспределительный колодец. Около него, с внутренней стороны северной стены был исследован саркофаг, сложенный из брускового кирпича и плинфы. Было отмечено отсутствие следов повторного использования строительных материалов (использованных при возведении саркофага -- М. К.), что дало основание высказаться о серьёзном аргументе в пользу мнения об одновременном сооружении храма и саркофага. Сделан вывод, что храм относится к трёхапсидным четырёхстолпным строениям. Его предполагаемый размер -- около 18 м в длину и 12 м в ширину. Храм датирован по плинфе в пределах конца XII -- первой половины XIII вв. Кроме этого, был исследован древнерусский христианский могильник в количестве 36 захоронений. Из них 25 комплексов имели отличающуюся от храма ориентировку, часть находилась под фундаментом апсид. Погребениям XI в. предшествовала постройка с керамикой XI в. (Орлов, Моця, Покас 1985, с. 43--45).

Рис. 1. Общий план вскрытой площади с фундаментами храма по результатам исследований 1980-х гг.: 1 -- постройка XI в.; 2 -- постройка XVII--XVIII вв.; 3 -- перекопы ХХ в.; 4 -- линзы раствора XIX--XX вв.; 5 -- линза со строительным мусором и раствором XII--XIII. вв.; 6 -- коммуникации (по Орлов, Моця, Покас 1985)

На этапе завершения исследований фундамента храма Р. С. Орлов отметил, что есть все основания считать, что первоначальный храм был построен из плинфы, а затем основательно перестроен с применением брускового кирпича. Либо, что наиболее вероятно, был возведён второй храм неподалёку от первого, и этот второй храм был обнаружен и исследован экспедицией. Исследователь отметил также и мнение в. А. Булкина, который считал, что древний храм из плинфы был перестроен на старой основе, или серьёзно отремонтирован с применением «литовского» кирпича и плинфы, повторно использованной для строительства (Орлов 1984, с. 20).

Несколько позже исследователь скорректировал свои выводы и уже в 1986 г. Р. С. Орлов и Л. И. Иванченко высказали мнение, что первая Юрьевская церковь, скорее всего, была деревянной, отстроена в камне во второй половине ХП ст. и отремонтирована в конце ХП -- начале XIII в. или предполагалось, что церковь более раннего времени размещалась в другом месте замковой горы. Датировка храма была определена в пределах второй половины XII -- первой половины XIII вв., на основании находок плинфы и брускового кирпича. Повторно подчёркивалось, что исследованный храм был трёхапсидным четырёхстолпным сооружением (Іванченко, Орлов 1986, с. 10, 11).

Открытие фундаментов храма сразу было признано специалистами и дополнило перечень известных каменных сооружений древнерусского времени (Раппопорт 1982, с. 31). Относительно датировки фундаментных кладок храма П. А. Раппопорт предположил, что сооружение было построено в первой половине 80-х годов XII в. Касательно брускового кирпича, исследователь выразил сомнение в его датировке XIII в., и заметил, что исходя из толщины юрьевского кирпича (6,5 х 7,5 см) он может относиться ко времени XV--XVI вв. (Раппопорт 1989, с. 208) Необходимо заметить, что П. А. Раппопорт в принципе долгое время не воспринимал датировку брускового кирпича «пальчатки» условным «домонгольским» временем. Исследователь был убеждён, что она появилась уже после монгольского нашествия. Позже он допустил появление такого кирпича на Руси, но не ранее времени преодоления последствий землетрясения 1230 г., когда часть храмов Киева была сильно повреждена, что обусловило срочную необходимость их восстановления и появление польских строительных артелей (Раппопорт 1989)..

Стоит отметить, что ещё в процессе полевого исследования в 1983 г. в. А. Булкин, анализируя разноформатную плинфу, высказывал соображение о возможном отображении в ней следов ремонта либо существовании храма- предшественника. Исследователь отметил, что было сделано более 100 промеров плинфы, и по формату белоцерковский кирпич ближе всего к плинфе храма в Нестеровском переулке, церкви Гнилецкого монастыря, малого храма в Белогородке, ротонды. В. А. Булкин датировал храм концом XII -- первой половиной XIII в. вместе с этим отметил, что такая датировка условна и говорить в этом случае можно только о зачислении белоцерковского храма к этой группе сооружений (Булкин 1984, с. 6, 9, 11). Уже в 1991 г., касаясь вопроса рассмотрения результатов исследований, в. А. Булкин подчеркнул, что от храма частично сохранились фундаменты алтарной части и северной стены. Исследователь считал, что оснований для полной реконструкции плана храма как трёхапсидного строения недостаточно, поскольку не сохранилось никаких следов южной и западной стен. Кроме этого, он отметил, что ширина смежных нефов на уровне фундаментов оказывается почти одинаковой, что противоречит традиционному соотношению боковых и центрального нефов и может быть принятым лишь при условии значительной корректировки плана при возведении стен (рис. 2).

Дополнительно отмечено, что кладка сложена без раствора из крупных колотых камней, подошва фундамента лежит на материке, глубина его заложения 0,7--0,8 м, ширина 1,4--1,5 м. в работе автор приводит и характеристики строительных материалов. Так, размер плинф, найденных в развале кладок, составлял 26--28 х 19--21 х 4,5 см. Размеры брускового кирпича прослежены в пределах 26,5 х 10,7--11,5 х 5,2--7 см, поливных плиток -- 10,7 х 10,5 х 1,2--1,5 см. Указано, что встречались плитки меньшего размера со стороной 5,2 см и толщиной 2--2,5 см. Исследователем также отмечено, что известны факты присутствия в кладке древнерусских построек наряду с плинфой брускового («литовского») кирпича. А в случае с храмом Юрьева проблема заключена в том, что неизвестно, велась ли первоначальная кладка сразу из кирпичей того либо иного типов, или «литовский» кирпич появился при ремонтах и перестройках более позднего времени (Булкин 1991, с. 24, 25).

Рис. 2. Абрис фундамента по результатам исследований 1980-- 1983 гг. (калька автора)

Значительно позже тезисы В. А. Булкина с точностью повторили Р. С. Орлов и А. В. Ста- родуб, признав сомнительной интерпретацию исследованного фундамента, как остатков трёхап- сидного четырёхстопного сооружения. Опираясь на письменный источник -- Кодиновую роспись епархий, бывших в составе Киевский митрополии, исследователи сделали вывод, что первый построенный на замковой горе храм был, вероятно, соборным (епархиальным) в честь св. Георгия, о чём говорит греческое название летописного Гюргева (Юрьева) -- «город Церкви св. Георгия на реке Рось». Авторы предположили, что первое сооружение было деревянным или каменным и размещалось в стороне от более поздней, как минимум третьей по времени постройки церкви, остатки фундаментов которой были обнаружены на северном участке замковой горы во время археологических раскопок 1981--1983 гг. Они повторили предположения относительно даты сооружения исследованного храма, которую, по аналогиям с плинфой с ротонды, храма в Нестеровском переулке в Киеве, церкви Гнилецкого монастыря и малого храма в Белгороде, определили концом XII -- первой половиной XIII в. Отмечено, что вместе с такой плинфой использовался и брусковый кирпич. По мнению исследователей, использование различных по технике кирпичей свидетельствует о вторичном употреблении плинфы или о значительных ремонтных работах, мало отличавшихся от нового строительства (Орлов, Стародуб 2008, с. 54, 55).

Открытие и изучение в 1980-х гг. остатков каменного фундамента культового сооружения древнерусского времени позволило окончательно поставить точку в сомнениях и полностью подтвердить локализацию летописного Юрьева в пределах замковой горы современного г. Белая Церковь. Вместе с тем нельзя считать решёнными вопросы о времени постройки этого сооружения и датировки начального использования такого строительного материала, как брусковый кирпич-пальчатка (известный ещё как «литовский» кирпич). Проблема локализации месторасположения здания первого храма (рядом с которым возник могильник XI в.) не решена. Нет окончательного понимания относительно материалов, из которого он был возведён. Неизвестен план первого храма XI в., а также не совсем ясен план второго храма, датированного концом XII -- первой половиной XIII в.

Рис. 3. Раскопки 1983 г., кладки: 1 -- северной апсиды; 2 -- северной стенки (1 -- по Орлов, Моця, Покас 1985; 2 -- фото личного архива Р. С. Орлова)

Рассмотрение полевых чертежей 1980-х гг. фундаментов апсид, в том числе опубликованных, и общего абриса кладок отчётливо показывают искажённую, как для трёхапсидного храма, геометрию фундаментов (рис. 1, 2). Фундамент «центральной» апсиды, в отличие от серии классических трёхапсидных храмов не доминирует, а наоборот является несколько утопленным. Он отнюдь не выглядит как классический центральный элемент композиции трёхапсидного сооружения. Привлекает внимание и очевидный, по сравнению с боковой апсидой, чрезмерно малый размер «центральной» апсиды -- это все невозможно объяснить ошибками чертежа при полевой фиксации или ошибками строителей храма. зафиксированная очевидная диспропорция фундаментов апсид в целом не позволяет считать убедительной реконструкцию этого храма как трёхапсидного. Прямое сравнение размеров апсид Юрьевского храма с такими памятниками каменной архитектуры, как церковь Успения на Подоле, Кирилловская церковь в Киеве, малый храм в зарубинцах, церковь Георгия в Каневе, церковь Двенадцати Апостолов в Белогородке и многих других (рис. 4), резко противоречит реконструкции Юрьевского храма как трёхап- сидного сооружения. зафиксированное пропорциональное соотношение в апсидах очень близки планам таких памятников как собор Троицкого монастыря на Кловке, относимый к концу XII в. и Борисоглебского собора Смядын- ского монастыря середины XII в. в Смоленске (Раппопорт 1982, с. 81, 82, 128, 129). Также они повторяют план северных апсид Успенского собора Московского кремля постройки 1326-- 27 гг. (Федоров 1985, с. 57) и близки планам северного участка апсид Георгиевского собора Юрьева-Польского с пристроенным не позже 1252 г. Троицким приделом с апсидой (Раппопорт 1982, с. 64). здесь следует учитывать, что вышеуказанные памятники относятся к постройкам с пристроенными галереями либо притворами, что в археологическом плане выражено фиксацией четких следов двойного ряда фундаментов от основной и достроенной стен. Последняя особенность не прослеживалась при исследованиях фундаментов в Белой Церкви. Между тем, такие пропорции планов боковых апсид характерны и для каменных сооружений, сразу сооружаемых с пятью апсидами. К примеру, обратимся к плану Софиевского собора в Киеве (рис. 5: 1). Совмещение в едином масштабе, реальных абрисов сохранившейся части северной стенки и двух апсид храма из Белой Церкви на план пятиапсидного Софи- евского собора показывает их практически полную идентичность (рис. 5: 2). Последнее позволяет предварительно трактовать остаткикладки не обнаружено. Прослеженные размеры брускового кирпича из храма Юрьева по толщине действительно несколько отличаются от таких кирпичей из других каменных сооружений с датировкой концом XII -- первой половины XIII в. (Раппопорт 1989, с. 209) в то же время назвать эти отличия такими уж и существенными нельзя. Приведённая П. А. Раппопортом таблица размеров показывает, что юрьевская пальчатка соотносится не менее чем с четырьмя различными памятниками, где был найден брусковый кирпич. Отличие от этих памятников в стройматериалах Юрьева выражено исключительно в стабильном показателе толщины кирпича в 6,5--7,5 см, в то время как толщина брусчатого кирпича из других памятников более вариабельна и колеблется по находкам с одного памятника в значениях от 6,5 до 9,5 см. Добавлю также, что информация (объясняющая хронологию этого типа строительных материалов) о находках плинфы и брускового кирпича в культурном слое, в заполнении объектов в раскопе и в южной части замковой горы (Орлов, Моця, Покас 1985, с. 44; Іванченко, Орлов 1986, с. 10) осталась раскрытой не полностью. Неизвестно, в каких именно объектах, с каким набором инвентаря и на каких уровнях заполнения были обнаружены находки плинфы, и особенно кирпича-пальчатки во время исследований 1980--1983 гг. исследованных фундаментов, как часть пяти- апсидной композиции.

Понятны сомнения П. А. Раппопорта отно¬сительно датировки брускового кирпича. Фун¬даменты сохранились фрагментарно, массивов в 2011 и 2014 гг. вернулись к археологическому изучению северной части площадки замковой горы и части каменных фундаментов храма, исследованного в 1980-х гг. Р. С. Орловым, благодаря меценатской деятельности К. А. Ефименко по музеефикации фундаментов и архитектурному воспроизведению храма времён Киевской Руси. в 2011 г. экспедиция ИА НАН Украины в составе А. в. Петраус- каса, М. в. Квитницкого, в. Ю. Непомящего и при активном участии А. в. Стародуба и С.Б. Ризныка провела исследования на площади в 500 м2 в северной части площадки. в 2014 г. были полностью раскрыты остатки части фундаментов храма в пределах площади исследований 1980-х гг. -- 280 м2.

В результате работ 2011 г. было исследовано 47 разновременных объектов (Квітницький, Непомящих, Петраускас 2013). Для реконструкции этапов каменного зодчества Юрьева и датировки строительных материалов важными являются находки, полученные при исследовании двух объектов -- углублённой постройки первой половины XII в. и наземного сооружения середины XIII в.

Рис. 4. Планы фундаментов традиционных построек с тремя апсидами: 1 -- Киев, Кирриловская церковь; 2 -- Киев, церковь Успения на Подоле; 3 -- Канев, церковь Георгия; 4 -- Эарубинцы, малый храм; 5 -- Бе- логородка, церковь 12 апостолов; 6 -- Белая Церковь, церковь св. Георгия (1--5 -- по Раппопорт 1982)

Рис. 5. План фундаментов постройки с пятью апсидами: 1 -- собор Софии Киевской; 2 -- с наложением фундаментов храма Георгия в Белой Церкви (1 -- по Раппопорт 1982)

Постройка первой половины XII в. (объект 25) зафиксирована на уровне 2,05 м от современной поверхности (рис. 6: 1). Котлован размером 4,2 х 4,5 м, ориентирован по линии север -- северо-восток--юг -- юго-запад. Стенки отвесные с плавным переходом в дно. Глубина заполнения 1,55 м, дно находилось на уровне 3,55--3,6 м от современной поверхности. в восточной-северо-восточной стенке, располагались вырезанные в материковом лёссовом основании входные ступеньки шириной 25--30 см и длинной около 90 см. Сохранились нижняя последняя и часть предпоследней -- остальные срезаны котлованом сооружения середины XVII -- начала XVIII вв. (объект 22). Посередине, напротив ступенек входа, находилась столбовая яма диаметром 15 см и глубиной 22 см. По углам сооружения также обнаружены столбовые ямы диаметром 30--40 см и глубиной 40--60 см. вплотную, к юг--юго- западной стенке примыкала вырезанная в материковом суглинке ступень -- лавка высотой 60 см и шириной 30--35 см.

Посередине постройки располагались остатки большой купольной печи, точный геометрический абрис которой установить не удалось. в верхней части форма печи приближена к полукруглой форме, на уровне пода -- подквадратная со скруглёнными углами, общий размер конструкции в пределах 2 х 2 м. Печь устьем развёрнута ко входу, расположенному со стороны северо-восточной стенки (рис. 6: 1). Купол и верхняя часть стенок обвалились вовнутрь. Стенки были выведены из массива мешаного лессовидного суглинка и гранитных камней, выложенных полукругом. Сохранились на высоту 80 см (в одном месте 90 см). Основу стен печи составляли восемь крупных камней (пять с остатками известкового раствора) размерами от 30 х 40 х 27 до 25 х 17 х 31 см. Они располагались полукругом диаметром 1,8 м. На высоте 0,7--0,8 м был выложен пояс из гранитных камней, большинство из которых были с остатками известкового раствора (рис. 6: 2--4). в общем, при возведении стен печи использовано камней размером от 18 х 17 х 13 до 25 х 34 х см. На восьми камнях с юго-восточной стороны зафиксированы следы копоти, которая была скрыта в лёссовом массиве стенок и не являлась следствием функционирования печи. При выбирании заполнения печи в верхнем горизонте массива завала купола обнаружено скопление из фрагментов плинфы толщиной 3,9--5,2 см. Также в завале купола и на части бортиков стенок печи найдены обломки глазурованных плиток с поливой жёлтого и зелёного цвета. Подовая часть печи не имела следов подмазки, и располагалась на уровне пола -- фактически являлась частью пола. Поверхность пода волнисто-сглаженная, слабо прокалённая.

Керамическая коллекция из заполнения представлена более 250 фрагментами гончарной керамики второй половины XI -- первой половины XII вв. в основном это фрагменты горшков, сосуд -- амфорка с узким горлом (рис. 7), фрагмент крышки, а также придонная часть и обломки средней части от двух амфор. Среди керамики насчитывается 41 венчик от разных сосудов. Из них 21 экземпляр представляет тип венчика с выраженным небольшим валиком по внутреннему краю. Такие венчики встречаются среди керамических наборов комплексов с датировками от последней четверти XI -- до начала XIV вв., но в целом, наиболее характерны для времени XII--XIII вв. Остальные 20 венчиков относятся к типу манжетовидных с различными формами оформления манжета и к комбинированным, сочетающим слабовыраженный манжет и намеченный валик по внутреннему краю.

Керамика с такими морфологическими особенностями конструкции венчика относится ко времени XI -- первой половины XII вв. Установлен факт сочетания находок венчиков с манжетами и венчиков с валиками по внутреннему краю в материалах объектов XII в. Эти особенности керамических наборов зафиксированы в древнерусских объектах XII в. памятников на киевском Подоле, в Григоровке черкасской области, а также в серии жилых и производственных (горны) объектов в Кощеев- ке Киевской области (Калюк, Сагайдак 1988; Козюба 1998; Лысенко и др. 2012).

Рис. 6. Использование строительных материалов XI в. в постройке первой половины XII в.: 1 -- постройка первой половины XII в.; 2--4 -- камни с остатками известкового цемяночного раствора в теле печи (фото автора)

Таким образом, керамическая коллекция позволяет твёрдо датировать объект в пределах первой половины XII в. Индивидуальные находки такой датировке не противоречат.

Тип исследованной постройки сначала был определён как сооружение жилого назначения с необычным расположением теплотехнического сооружения -- посередине. Опираясь на особенности расположения печи и специфику части фрагментов керамической посуды сделано предположение о том, что указанный объект связан с представителями кочевников, ассимилированных древнерусским обществом (Квітницький, Непомящих, Петраускас 2013, с. 97). Дальнейшее изучение вопроса позволило установить, что данная постройка имеет не жилое, а, скорее, хозяйственное назначение и относится к так называемым поварням. К примеру, исследования Н. Н. Фараджаевой на материалах Троицкого и Неревского раскопов в Новгороде позволили установить, что постройки с таким типом планировки немногочисленны, по времени бытовали от X до XV в. Малые постройки (с площадью до 25 м2) с отопительными устройствами по центру использовались в хозяйственных и ремесленных целях, то есть в качестве дворовых печей и поварен (Фарад- жаева 2017, с. 33, 46).

Рис. 7. Керамическая посуда из заполнения постройки первой половины XII в. (объект 25) (рисунок автора)

В контексте изучения вопроса каменного строительства в Юрьеве, безусловно, наиболее интересными являются находки обломков плинфы, гранитных камней и моренных валунов со следами известкового раствора, а также поливных керамических плиток, использованных в конструкции печи. Плинфа представлена крупными и мелкими обломками кирпичей толщиной 3,9 х 5,2 см, целых форм не обнаружено. Глиняное тесто плотно вымешано с включениями песка, зернистых конкреций чёрного цвета (0,1--1 см) и обломков кварцита размерами 0,2--2 см в поперечнике. Цвет обжига варьировался от красно-коричневого до жёлто-коричневого, с преобладанием желтоватой цветовой гаммы.

Поливные плитки представлены фрагментами, выявленными на уровне фиксации пятна заполнения, и 4 находками, связанными непосредственно из заполнением печи (см. далее: рис. 17: 2, 3). Из этих четырёх находок один фрагмент плитки с поливой зелёного цвета, размером 36 х 45 мм и толщиной 14 мм. Глиняное тесто равномерно вымешано, с примесью песка, обожжено до бело-розового цвета. Остальные три фрагмента с поливой жёлтого цвета, размерами 136 х 118 мм, толщиной 27 мм;

74 х 65 мм, толщиной 14 мм и 53 х 57 мм, толщиной 25 мм. На двух фрагментах плитки с жёлтой поливой прослежены пятна сильного температурного воздействия. Полива здесь со следами «вскипания» и цветовых изменений с жёлтого на серо-зелёный цвет. Глиняное тесто хорошо вымешано с примесью песка, цвет обжига фрагментов с «вскипевшей» поливой -- тёмно-розовый и красный, цвет обжига третьего фрагмента бело-бежевый.

Камни с тела печи представлены окатанными валунами и бутом местного гранита серого цвета. Следы известкового раствора на камнях имеют вид плёнки и крупиц неразмешанной извести. На нескольких камнях в составе раствора прослежены редкие включения 1--2 мм фракций толчённой плинфы.

Для определения датировок плинфы из объекта мы обратились за консультацией к Д. Д. Ёлшину. Непосредственно ознакомившись с коллекцией плинфы из объекта и культурного слоя памятника, исследователь сделал ряд заключений. Касательно плинфы из печи постройки первой половины XII в. отмечено: «...толщина 4--5 см, тесто светло-бежевого цвета, с крупными включения кварца и черными выпалами от их пережога, со следами использования неразъемной рамки (вертикальные следы на торцах и подтеки на торцах снизу, следы песчаной подсыпки на нижней постели, следы снятия излишка на верхней постели). Ближайшие аналогии -- Успенский собор Киево-Печерского монастыря, церковь Бориса и Глеба в Вышгороде. Скорее всего, последняя треть XI в. Кроме этого, одна плинфа размерами 19+ х 16+ х 3--3,5 см, на нижней постели грубые вдавленные широкие глубокие непараллельные полосы в продольном направлении, торцы ровные, со следами заглаживания и ангоба. Скорее всего, середина XI в...».

В отношении материалов, происходивших из объектов и отложений слоёв XVII--XVIII вв., Д. Д. Ёлшиным отмечено наличие, в основном, плинфы толщиной 4,5--6 см с обжигом светложёлтого и розово-коричневого цвета. Глиняное тесто таких экземпляров задресвовано, без выпалов, встречаются вдавленные бортики. Ближайшими аналогиями названы материалы из Михайловского златоверхого собора и ремонта Десятинной церкви. Один обломок плинфы размером 17+ х 21 х 5 см также имел задресво- ванное глиняное тесто, обжиг серо-белого цвета и включения редких выпалов. На верхней постели прослежены выпуклые продольные борозды (возможно, нанесённые гребёнкой). Ближайшая аналогия такой плинфе в комплексе с керамическим тестом известна в материалах Михайловского Златоверхого собора. Датировка таких находок была определена, как, скорее всего, первая треть XII в. Также исследователем отмечены находки двух фрагментов плинф толщиной 2,5 см со скошенными гладкими торцами и гладкой нижней постелистой поверхностью. Ближайшие аналогии этим изделиям происходят из кладки Десятинной церкви конца X в. Д. Д. Ёлшин высказался что: «...Разброс типов плинфы (включая плинфу типа Десятинной церкви конца X в. и плинфу типа Софии Киевской второй трети XI в.) говорит о том, что по крайней мере часть плинфы была привезена, очевидно, из Киева...»» Выражаю искреннюю благодарность Денису Дмитриевичу Ёлшину за проведённые определения и высказанное мнение в этом вопросе.

Итак, в первой половине XII в., скорее всего, в начале века, в летописном Юрьеве, недалеко от зоны расположения могильника XI в. сооружается объект хозяйственного (кухонного) назначения -- поварня. в производственной конструкции этого сооружения (печи) используются камни со следами известкового цемя- ночного раствора. Также при обустройстве купола и жаровни печи были использованы куски плинфы и декоративная плитка со следами «закипания» поливы. Характер строительных материалов, использованных при возведении печи, однозначно указывает, что они были взяты из существующей каменной постройки, которая на момент обустройства поварни уже имела следы разрушений. Общая хронология материалов, происходящих из заполнения объекта, позволяет утверждать, что это каменное сооружение уже существовало на момент разгрома Юрьева половцами в 1096 г. А, учитывая епископский статус города, данные материалы можем определенно связывать с культовой постройкой.

Помимо поварни первой половины XII в., засвидетельствовавшей существование в конце XI в. каменной постройки, необходимо обратиться и к материалам исследований Р. С. Орлова. В отчёте за 1980 г. упоминается, что в пределах раскопа 1, в хозяйственной яме 3, заполненной золой и кусками обожжённой обмазки, были найдены фрагменты половых плиток толщиной 1,9 см с поливой жёлтого цвета. Керамический материал из объекта был датирован XI в. (Орлов 1981, с. 14). В статье, вышедшей в 1986 г., указывается, что эта хозяйственная яма связана с подземным «коридором» постройки XI в., которая погибла во время большого пожара. Керамический материал из этого комплекса представлен горшками с манжетовидными венчиками. зафиксированные факты дали возможность Л. И. Иванченко и Р. С. Орлову соотнести полученные материалы с данными летописей о пожаре в городе в конце XI в. и бегстве жителей на Витачёвские холмы (Іванченко, Орлов 1986, с. 5, 10, рис. 7: 1--5). Таким образом, находки из ещё одного, более раннего, археологического объекта второй половины XI в. указывают на существование в Юрьеве постройки с материалом для вымостки пола в виде керамических плиток с поливой жёлтого цвета.

Находка половой плитки в объекте конца XI в., находки плинфы, половой плитки и камней в известковом растворе в объекте первой половины XII в. в целом является достаточным основанием и для определения времени сооружения этой ранее не прослеженной и на сегодня не сохранившейся каменной постройки -- вторая половина XI в. Такой датировке не противоречит и сделанное Д. Д. Ёлшиным определение хронологии плинфы из печки, датированной временем середины и последней трети XI в.

Второй объект, исследованный в 2011 г., относится к наземным хозяйственным сооружениям первой половины XIII в. и имеет ярко выраженные признаки мукомольного и кру- порушного производства. Сооружение каркасно-столбовой конструкции (объект 23 а--в) полностью было оконтурено и зафиксировано на уровне 1,7 м от современной поверхности. Представлено остатками придонных заполнений трёх отдельных ям -- углублений и одной столбовой ямой. Уровень впуска, по яме 23а, прослеживался с глубины 1,3 м от современной поверхности. Детальную конфигурацию постройки установить не удалось вследствие сильного нарушения культурного слоя позднейшими углублениями от построек и ям XVII--XVIII вв., плотных рядовых захоронений немецких солдат 1941--1943 гг., и особенно, остатков бетонных и каменных фундаментов от здания середины XX в. -- ресторана «Рось».

Рис. 8. Сооружение первой половины XIII в., деталь: 1 -- объект 23а; 2 -- объект 23в (фото автора

Объект 23а -- яма овальной формы с углистым заполнением (рис. 8: 1). Ориентирована по линии северо-восток -- юго-запад, размером 1,4 х 1,3 м. Стенки ямы наклонные с плавным переходом ко дну. Дно ровное, зафиксировано на глубине 1,8 м. При исследовании заполнения был обнаружен скелет человека, большое количество древесных угольков, обожжённой глиняной обмазки, обгоревшие до состояния кальцинации кости животных, развал и обломки гончарных сосудов первой половины XIII в. Скелет молодой женщины (25--35 лет), рост (по промеру бедренной кости) около 1,62--1,68 м, лежал на правом боку, скорчено, черепом в направлении юго-запада (рис. 9). Позвоночник изогнут, череп с нижней челюстью плотно прижат к грудному отделу, левая рука согнута в локте под острым углом, кисть расположена под рёбрами правого бока в области живота. Правая рука вытянута в направлении колен, кисть выпрямлена, кончики пальцев согнуты. Ноги согнуты в коленях под прямым углом, подтянуты к животу. Часть позвонков в районе таза нарушена норой землеройного животного. Правый висок черепа раздроблен сильным ударом, с внутренней стороны черепа на виске и своде прослеживаются следы обширной гематомы. На левом виске обнаружено бронзовое проволочное височное кольцо или серьга диаметром около 2,5 см. На правом виске черепа зафиксированы следы окисла зелёного цвета от ещё одного кольца -- серьги, которая не сохранилась. Здесь же на черепе найдены не обгоревшие зерновки проса. Возле костей таза обнаружено лезвие железного ножа. В районе живота и за спиной найдены спёкшиеся комки пшеницы и проса.

Напротив черепа, на дне ямы обнаружены развал горшка первой половины XIII в., заполненного обгоревшими зерновками пшеницы или ячменя (рис. 10: 1). К тазу вплотную прилегал брусковый кирпич -- пальчатка («литовский») размером 25,5 х 11,5 х 6 см. Поверхность кирпича очень заглажена, все грани стёртые. Глиняное тесто этого кирпича с примесью крупно фракционной дресвы, которая занимает около половины объёма в формовочной массе изделия. Обжиг светло-бежевого цвета.

Объект 23б -- часть ямы размером 1,1 х 0,95 м. Заполнение сложено грунтом темно-серого цвета, стенки прямые с резким переходом в дно. Дно обнаружено на глубине 1,9 м. Северо-восточная часть ямы уничтожена могилой

Рис. 9. Скелет женщины, брусковый кирпич-паль- чатка, зерновки культурных растений и развал сосуда в объекте 23а (чертёж автора)

Рис. 10. Керамическая посуда из заполнения постройки первой половины XIII в. (объект 23а, 23в) (рисунок автора)

1941--43 гг. Находки представлены отдельными мелкими фрагментами стенок гончарной керамики.

Объект 23в -- яма округлой формы диаметром 1,46 м (рис. 8: 2). верхняя часть ямы полностью уничтожена поздними перепланировками под бетонный фундамент здания ХХ в. Стенки ямы прямые с резким переходом в дно. Дно с понижением посередине, зафиксировано на глубине 1,86 м. заполнение сложено грунтом темно-серого цвета с включением золы и большого количества древесного угля. вплотную к стенкам ямы по дну находилось восемь гранитных камней, шесть рваных (бут) и два окатанных. Сечение камней колебалось в пределах 18--32 см. По центру лежало два ротационных жерновых камня и крупный обломок ещё от одного жёрнова, который использовался как зернотёрка. Также найдены небольшие обломки плинфы и два продолговатых обломка, сильно затёртого брускового кирпича -- пальчатки, шириной 11,5 см. Из заполнения происходят развалы гончарных сосудов и кости крупного рогатого скота. здесь же среди углей был найден обгорелый хлеб/тесто в виде куска лепёшки. Отдельные фрагменты керамики из заполнения этой ямы при реставрации соединялись с керамикой из ямы 23а.

Дополнительно была зафиксирована одна столбовая яма от столба каркаса диаметром 40 см и глубиной 30 см. Сильное нарушение культурного слоя позднейшими перекопами не позволило установить точные размеры и ориентировку сооружения. в общих чертах ориентировочный размер реконструируется в пределах 4,2 х 3,7 м, ориентировка постройки определяется как восток--запад.

Керамическая коллекция с объекта представлена 51 фрагментом гончарной посуды. Это развалы от горшков и крышка (рис. 10). Профилировка венчиков практически однотипна, представлена формами с массивным валиком по внутреннему краю. Глиняное тесто плотное с примесью песка и включениями большого количества слюдяных (гнейсовых) блёсток. Керамика датируется XIII в. и полностью соотносится с керамической посудой из объектов XIII в., исследованных Белоцерковской экспедицией в 1980-х гг. (Орлов, Моця, Покас 1985, с. 37--39; Іванченко, Орлов 1986, с. 7). В целом хронология керамики и прослеженные следы крупной катастрофы, позволяют уверено связывать прекращение функционирования объекта с событиями монгольских завоеваний в 1240 г.

Рис. 11. Месторасположение фундаментов храма: 1 -- расчистки (аэрофотосъёмка И. в. Зоценка) перед процессом раскрытия (фото автора); 2 -- после

По функциональному назначению исследованный объект также можно соотнести с поварней. Здесь происходил комплекс подготовительных работ перед приготовлением пищи, а именно -- велась разделка мяса, чистилась рыба, надирались крупы для каш и похлёбок, производился помол муки и замес теста для выпечки хлеба. Подготовленные порции теста, мяса, рыбы и круп далее относились непосредственно к месту приготовления. Напомним также, что в 3--4 м севернее от костяка женщины, в раскопе IV 1983 г. Р. С. Орлов выявил ещё один сильно обгоревший костяк -- ребёнка 10 лет (Орлов 1984, с. 21; Орлов, Моця, Покас 1985, с. 35), возможно помощника -- поварёнка.

Находка брускового кирпича в объекте 1240 г. позволяет однозначно определить время использования такого кирпича в Юрьеве в пределах первой трети XIII в. с верхней датой -- не позже 1230-х гг. Исследованный объект определённо решает все ранее высказывавшиеся сомнения касательно времени появления и использования брускового кирпича, в кладках каменного храма, исследованного экспедицией Р. С. Орлова. Брусковый кир- пич-пальчатка известен в объектах, погибших при монгольском завоевании, происходит из жилищ киевлян на усадьбе Михайловского монастыря и близ Десятинной церкви, известен он и из гражданской каменной постройки Переяслава (Каргер 1951, с. 169--177; Асеев, Сикорский, Юра 1967, с. 210, 211; Раппопорт 1989, с. 207--209). Теперь такой кирпич выявлен и в постройке домонгольского времени летописного Юрьева. Интересным оказался факт использования кирпича-брусчатки в качестве растиральников для зерна и приспособление обломка жёрнова как зернотёрки. Сочетание разных орудий для переработки зерна (жернова и зернотёрки) было характерным для земледельческих культур от эпохи раннего железного века до раннего средневековья (Литвинский 1978, с. 31--37). Очевидно, что в Юрьевской поварне с помощью зернотёрки и растиральни- ков из брускового кирпича натиралась крупа для каш и похлёбок Современные экспериментальные попытки переработки зерна с помощью зернотёрок показывают невозможность получения чистой муки. При обработке зерна таким способом конечным продуктом выходит смесь грубомолотой муки и крупы..

Как уже упоминалось выше, в 2014 г. остатки фундаментов храма вновь были раскрыты с целью музеефикации (Петраускас, Квітницький 2015). На момент проведения работ территория с месторасположением кладок уже была свободна от деревьев и представляла собой свободную площадку, поросшую травой (рис. 11: 1). Это обстоятельство давало возможность полного раскрытия фундаментов, в том числе и неисследованных Р. С. Орловым и В. А. Булкиным зон в районе северной, «центральной» и возможной южной апсид. Повторные обследования должны были разрешить вопросы о конструктивных особенностях фундаментов апсид и ещё раз зафиксировать реальный план фундаментных кладок храма (рис. 11: 2). После окончания полной расчистки кладок было установлено следующее.

Рис. 12. Фундаменты храма: 1 -- с общим участком сплошных разрушений (заштриховано); 2 -- с зоной прокладки трубы газоснабжения (фото автора)

С момента завершения раскопок 1980-х гг. и вплоть до 2008 г. кладки фундамента храма дополнительно подверглись очень значительным разрушениям. В 1983--84 гг. в пределах зоны расположения жертвенника северной апсиды была вырыта яма размером 2 х 3 м и глубиной до 2,2 м для заземления здания краеведческого музея. во второй половине 1980-х гг., при обустройстве здесь парковой зоны в пределах простенков фундаментов первой и второй апсиды были прорыты две широкие траншеи. Кладки фундаментов простенков апсид (зона жертвенника и предполагаемого алтаря) были фактически полностью уничтожены. в 2008 г. траншеей подвода газа к зданию музея были нанесены непоправимые разрушения. Была полностью уничтожена и искажена вся первоначальная архитектура остатков апсид (рис. 12: 2). Уничтоженными оказались не только апсиды, но и два больших, неисследованных в 1983 г. (центральный и юго-восточный) участка зон фундаментов апсид храма. К моменту повторного изучения в 2014 г. от зафиксированных в 1980х гг. фундаментов храма, уцелел лишь участок север-северо-западной (северной по Р. С. Орлову) стены длиной около 10 м, опорная пятка под северо-западный столб и незначительные скопления крайних камней от простенков первой и второй апсид (рис. 12: 1).

Несмотря на такие серьёзные разрушения, повторное обследование сохранившихся «in situ» кладок и вскрытие с северной стороны ранее неисследованного узкого участка кладки размером 0,8 х 1,6 м, позволило прояснить и выявить ряд существенных особенностей фундамента, которые позволяют значительно откорректировать и дополнить сведения об этом памятнике. раскопки фундамент храм кладка

Фундаментная кладка северной стены выполнена без использования глиняного или известкового раствора -- насухо, с одномоментным заполнением пустот прилегания камней мешаным грунтом. В материковом основании, сложенном жёлтым лёссом, местами прослежены следы от траншеи под фундамент шириной 2--2,1 м (рис. 13: 1). Ширина кладки 1,6--1,8, сохранилась на высоту на 0,7--0,8 м. Прослежено от 1 до 4 рядов кладки. Четвёртый ряд зафиксирован фрагментарно и в общей конструкции кладки фактически не выражен. Основа выложена из окатанных (моренных) валунов большого размера от 0,6 до 1 м в сечении, второй и третий ряд состоит из валунов и колотых камней меньшего размера (рис. 13: 4). Камни уложены с перевязкой, швы частично либо полностью заполнены грунтом (смесь чернозёма и лёссовидного суглинка), что было сделано ещё на этапе строительства. Часть камней кладки, в том числе и крупных валунов первого ряда, содержит следы известкового раствора -- дорожки затёков и пятна стыковки (рис. 13: 2, 3; 15: 4). Расположение этих следов разнообразное, как на боковых сторонах камней, уложенных непосредственно на грунт, так и на других сторонах. Крошек, конкреций или каких-либо массивов раствора при этом не выявлено. Характерно, что камни со следами известкового раствора в кладке лежат хаотично и фиксировались в укладке на разных уровнях всех сохранившихся рядов. Отдельные камни со следами известкового раствора (плёнка и крупицы извести), находились среди сохранившихся «in situ» скоплений камней простенка первой апсиды (жертвенника) и в камнях опорной пятки под северо-западный столб (рис. 13: 3).

Рис. 13. Общее название: 1 -- остатки фундаментных траншей; 2, 3 -- камни первого ряда со следами известкового раствора; 4 -- вид с северо-востока на фундамент северной стенки (фото автора)

Рис. 14. Эабутовка кладок северной стенки: 1, 2, 4 -- плинфа и поливная плитка XI в.; 3, 4 -- половинки и четверти брускового кирпича (фото автора)

Для забутовки швов и при закладках подложек для фиксации крупных камней в кладке также использованы мелкие камни, декоративная поливная плитка, разноформатные обломки плинфы толщиной 3,5--5 см со следами известкового раствора, четверти и половинки брускового кирпича -- пальчатки и обломки прямоугольной плинфы большого размера. Находок последней среди уложенных камней отмечено несколько, целых изделий не обнаружено. Её ширина 20 см, толщина 6--6,3 см. Следов известнякового раствора на этих плинфах не выявлено, последний отсутствует также и на фрагментах брускового кирпича из забутовки (рис. 14: 3, 4). Формовочное тесто брускового кирпича и широкоформатных плинф толщиной 6 см (из забутовки кладок) идентично и состоит из смешанной массы глины с крупно фракционной дресвой, которая в количественном объёме занимает половину, а иногда и более половины в формовочной массе изделий. Цветовая гамма обжига стабильная -- тёмно-бежевый -- красный. Кирпич хрупкий, легко выкрошивается пальцами. Кроме этого в забутовке обнаружены обломки плинфы толщиной 3,5--5 см, шириной 14,5 и 18--19 см. Формовочное тесто таких плинф с включением крупнозернистого песка и фракций кварцита диаметром 0,5--1,5 см. Стороны покрыты остатками известнякового (цемяноч- ного) раствора (рис. 14: 1, 2). При исследовании места расположения разрушенных апсид собрано более 80 обломков плинфы и брускового кирпича. Ширина брускового кирпича колебалась в пределах 10,5--11,7 см, толщина 6,5--7,7 см. На поверхности верхней постели располагались широкие бороздки от пальцев в количестве от трёх до шести. Формовочная масса в большинстве повторяет ранее отмеченный для этого типа кирпича состав -- с большой примесью дресвы. встречены экземпляры с плотной структурой, где количество дресвы небольшое, в отдельных экземплярах отмечаются одиночные включения кварцита 1--2 см. Цветовая гамма обжига менялась от светло-коричневого до бежевого. На отдельных кирпичах -- пальчатках сохранились остатки песчано-известкового раствора, других примесей в растворе не прослеживалось. вся плинфа -- разноформатная, толщиной от 4 до 6 см, состав формовочного теста также различный с примесями дресвы (толщина плинф 6--6,5 см), песка и включений кварцита от 0,5 до 3 см (толщиной от 4 до 5,5 см). Многие плин- фы со следами известкового раствора. в связи с полным разрушением апсид установить, откуда происходила плинфа и брусковый кирпич, невозможно.

в трёх случаях в забутовке кладки северной стенки, сохранившейся «in situ», найдена керамическая плитка для вымостки пола с зелёной и жёлтой глазурью. Толщина плиток 2--2,5 см, часть поверхности с поливой со следами повторного сильного температурного воздействия. вероятность их случайного попадания в кладку абсолютно исключена, поскольку они фиксировались на границе первого и второго рядов, а одна из этих плиток была зажата камнями и специально нами из кладки не вынималась (рис. 14: 4). Показательно, что вместе с этой плиткой находился обломок брускового кирпича, толщиной 6 см без следов известкового раствора.

Поверхность верхних камней северной стенки в западной части была неравномерно и густо покрыта застывшими каплями цемента -- следы деятельности строителей 1983 г. во время проведения раскопок Белоцерковской экспедицией. По всей длине кладки стенки зафиксировано пять расколотых камней. Характер трещин на камнях свидетельствует об их появлении уже после возведения стен. в ином случае половины этих камней не находились бы рядом. Из них четыре камня с расхождением частей по горизонтали в стороны на 2--3 см (рис. 15: 1--4). На пятом расколотом камне-основе, расположенном в месте поворота стены в апсиду, прослежено существенное расхождение колотых частей -- по горизонтали на 10--15 см в ширину и смещение, вместе с общим массивом других камней кладки, по вертикали на 25 см (рис. 15: 5а, 5б). Последнее является большой трещиной фундамента, появившейся уже после возведения стен и крыши и, безусловно, очень заметно отображавшейся и на стене здания.