Каменные храмы летописного Юрьева: этапы строительства и планирования

в западной части стенки кладка нарушена двумя позднейшими перекопами -- остатками постройки первой половины XVIII в. и распределительного колодца водоснабжения второй половины XX в. На пятне верхнего заполнения постройки (заполнение объекта не выбиралось) расчищено скопление переотложенных камней, происходящих из кладки. Среди них выделяется блок из трёх гранитных камней, скреплённых цемяночным раствором (рис. 16: 1а, 1б). Примесь толчёной плинфы в растворе незначительна, выражена крупицами размером 1--3 мм красно-коричневого цвета.

Общее наблюдение за рядами кладки северной стенки позволяет предположить, что глубина фундамента в среднем достигала 0,8 м. выше этой отметки, более чем вероятно, начиналась выравнивающая и стеновая кладки с применением известкового раствора. в пользу такого предположения косвенно свидетельствует находка среди камней четвёртого ряда кладки заизвесткованных остатков от, предполагаемо, жидкой еды -- похлёбки-юшки, состоявшей из мелкой рыбы и пшена (рис. 16: 2, 3). здесь при исследовании земляной забутовки камней кладки северной стенки, в пределах неисследованной в 1983 г. зоны участка кладки размером 0,8 х 1,6 м, выявлен участок размером 15 х 20 см с плотной концентрацией заизвесткованных зерновок проса, нескольких мелких рыбьих костей (рёбер) и двух рыбьих чешуек размером 5 х 7 мм. Известкование проса и консервация остатков еды в чернозёме возможна была только после одномоментного перекрытия сверху массивом раствора с гашеной известью. Последние обстоятельства и позволяют предполагать наличие кладок с применением известкового раствора после выкладки четвёртого ряда камней фундамента. О сохранившихся остатках кладки из плинфы и брускового кирпича на стыке северной В публикации фундамент стены ошибочно назван южным. стенки и апсид упоминают Л. И. Иванченко и Р. С. Орлов (Іванченко, Орлов 1986, с. 10).

Рис. 15. Северная стенка: 1--4 -- треснувшие камни кладки; 5 -- трещина кладки фундамента (фото автора)

В западной части выявлено 10 могил немецких военнослужащих периода II мировой войны. Эдесь же находилось два массива песчаноизвесткового раствора с включениями камней и обломков плинф. Две могилы перерезали массивы известкового раствора, размером 1 х 1 м, расположенных в этой части.

Рис. 16. Эабутовка верхнего ряда кладки: 1 -- блок камней, скреплённых цемяночным раствором; 2 -- остатки заизвесткованного проса; 3 -- рыбья чешуйка (фото автора)

После завершения проведения научно-исследовательских работ была осуществлена реконструкция одной из разрушенных апсид, для последующей музеефикации и подготовки к экспонированию (рис. 18).

Рис. 17. Исследования 2011 г.: 1 -- фрагмент фрески с росписью; поливные плитки второй половины XI в.: 2 -- с жёлтой глазурью; 3 -- с зелёной глазурью; исследования 1983 г.: 4 -- брусковый кирпич-пальчатка (1--3 -- фото автора; 4 -- по Орлов 1984)

Рис. 18. Реконструкция северной апсиды для экспонирования, исполнитель А. в. Петраускас (фото автора)

Таким образом, повторное обследование фундаментных кладок и вышеизложенные наблюдения позволили установить следующее. Сооружение фундамента храма велось с использованием большого количества материалов, ранее бывших в употреблении. Сюда относятся гранитные крупные и мелкие камни со следами известкового раствора, обломки плинфы со следами цемяночного раствора и поливные плитки пола с зелёной и жёлтой поливой и со следами пребывания в огне. Объёмный массив такого материала в кладках фундаментов предельно чётко указывает на существование в Юрьеве большой каменной постройки, материалы из которой и были использованы в новом строительстве. Этот материал не завозился с других мест. Если доставка небольшого количества плинфы (неиспользованная на других объектах и / или в качестве образцов для изготовления) вполне возможна, то гранитные камни не привозились, они добывались непосредственно на месте. Совершенно ясно, что и керамическую поливную плитку, брошенную в фундаментную кладку, специально не привозили. Плитка (как и часть плинфы в растворе) использована как обычный строительный мусор, а это безоговорочно указывает, что материал специально не перемещался, а брался по месту рядом с новым строительством.

Датировка этого строительного материала и здания, из которого он был взят, определяется по плинфе и облицовочной плитке в пределах второй половины XI в. Поливная плитка с глазурью жёлтого и зелёного цвета, из забутовок кладок, имеет те же параметры и технические соответствия, что и плитка второй половины XI в., происходящая из объекта второй половины XI в. (яма 3, раскопки 1983 г.) и постройки первой половины XII в. (объект 25, раскопки 2011 г.). Основная часть плинфы в известково-цемяночном растворе из фундамента полностью идентична плинфе из печи объекта 25. Толщина плинфы в растворе колеблется в значениях 3,5--5 см, глиняное тесто с выпалами и фракциями кварцита 0,5--3 см, цветовая палитра обжига от темно-бежевого до жёлто-коричневого. Следует напомнить и сведения Р. С. Орлова и в. А. Булкина, указывавших основные размеры плинф, собранных при исследовании в 1983 г. -- 26--28 х 19--21 х 3,5--4,5 см (Орлов, Моця, Покас 1985, с. 43; Булкин 1991, с. 24).

Фиксация большого количества материала с повторным использованием полностью подтверждает ранее высказывавшиеся предположения и выводы о существовании в Юрьеве ещё одного, более раннего каменного храма (Орлов 1984, с. 20; Орлов, Моця, Покас 1985, с. 45; Орлов, Стародуб 2008, с. 55; Квітницький, Непомя- щих, Петраускас 2013, с. 98, 99), вероятно, построенного во второй половине XI в. Локализация этой постройки определяется там же, где и второй каменный храм. В пользу этого свидетельствует не только значительный массив повторно использованных материалов, но и особенности стратиграфии и планирования расположенных здесь могильников XI и XII--XIII вв. возможно, более точным указанием на месторасположение первого каменного храма может быть информация о найденном «...большом количестве строительных материалов в котловане к северу от апсид храма...» (Орлов, Моця, Покас 1985, с. 44, 45; Орлов, Стародуб 2008, с. 55).

Фиксация в фундаментных кладках обломков брускового кирпича и плинфы толщиной 6 см без следов известкового раствора указывает, что второй каменный храм изначально возводился с применением этих строительных материалов. Кладка стен была смешанной с использованием большого количества плинфы и камня от стен предыдущего здания. Это была постройка с выведенными стенами из смешанного разноформатного строительного материала. Наличие брускового кирпича без следов раствора в фундаментных кладках на уровне 1--2 рядов полностью решает обозначенную В. А. Булкиным проблему касательно того, велась ли первоначальная кладка из брусчатых кирпичей, или они появились при ремонтах и перестройках более позднего времени (Орлов 1984, с. 20; Булкин 1991, с. 25). Можно уверенно утверждать, что кладки второго храма первоначально велись с применением кирпича -- пальчатки, а использование плинфы из разобранного здания храма второй половины XI в. было вторичным. Либо, другими словами, говорить об возведении второго каменного храма летописного Юрьева в период, когда брусковый кирпич (пальчатка или «литовский») уже был известен древнерусским зодчим.

Стены и перекрытия второго храма были выведены полностью. Треснувшие камни в кладке свидетельствуют о достаточно мощной нагрузке на фундамент, что является безусловным отражением существования полностью возведённых стен. Р. С. Орловым подчёркивалось, что храм не был расписан, поскольку не было найдено ни одного фрагмента штукатурки с росписью (Орлов, Стародуб 2008, с. 55). Раскопки 2011 г. позволяют опровергнуть утверждение об отсутствии росписей стен. Во время разбора заполнения позднесредневековой постройки второй половины XVII -- первой половины XVIII вв. (объект 22) в придонном заполнении, на полу, был найден фрагмент штукатурки с фресковой росписью (рис. 17: 1а, 1б). Это фрагмент из плотной известково-песчаной смеси, светло-жёлтого цвета, толщиной 3,2 см и размером 7,1 х 8,4 см. Поверхность покрыта тонким слоем побелки. Сохранился рисунок, выполненный красно-коричневой краской. Намеченное расслоение штукатурки на сломе образца хорошо указывает на технический приём её нанесения -- в два этапа, с набрасыванием второго слоя по ещё сырому, но уже сцепленному со стеной, слою первой штукатурной протяжки.

Зафиксированная трещина и просадка на 25 см фундамента в месте перехода северной стены в апсиду, также может быть следствием чрезмерно большой нагрузки на фундамент в этом месте, либо, скорее всего, являться отображением явления природного характера -- землетрясения (?).

Изложенные выше наблюдения и выводы позволяют уточнить дату постройки второго каменного храма. Очевидно, что ответ здесь напрямую связан с определением времени начала использования брускового кирпича в архитектуре древнерусских зданий.

Результаты исследований фиксируют наличие этого типа материалов в 1240 г. Эта дата, конечно, не является отправной точкой появления такого типа кирпича на Руси. Условному «выпадению» в культурный слой предшествовал момент начального появления и использования таких кирпичей. Последнее должно было произойти минимум за 5--10 лет до первой археоло- гизации брускового кирпича в объектах 1240 г. Ныне установлено наиболее раннее присутствие таких кирпичей в объектах древнерусского Киева, Переяслава и Юрьева. Кроме этого И. Р. и Р. И. Могитычи указали на находки брусчатого кирпича и в древнерусских материалах (с верхней датой 1223 г.) исследований В. К. Гончарова на городище Иван возле г. Ржищев Киевской обл. (Могитич, Могитич 1990, с. 62).

М. В. Малевская отметила, что всплеск кирпичного строительства начался в Польше с 20-х гг.

XIII в., с приходом доминиканцев Ломбардии. Со второй четверти XIII в. Польша стала краем кирпичного строительства, в то время как в других странах Европы господствовала каменная архитектура (Малевская 1989, с. 214). И. Р. и Р. И. Мо- гитычи подчеркнули, что кирпичное строительство начало преобладать в конце XII в. в Северной Германии и Дании. К середине XIII в. строительство из кирпича становиться распространённым в большинстве стран западной Европы. На территории Польши кирпичное строительство стало преобладать даже в регионах богатых на природный камень. Проникновению на Русь техники строительства с применением брусчатого кирпича, благоприятствовали широкие связи русских княжеств со странами Европы (Могитич, Могитич 1990, с. 61). П. А Раппопорт появление брускового кирпича связал с землетрясением 1230 г. Суть этого явления, произошедшего на территории от владимира (Суздальское княжество) до Киева с Переяславом, не ясна Одним из возможных событий, вызвавших обширное землетрясение в геологически неактивных регионах Босточно-Европейской равнины и разрушения каменных построек, могло быть падение какого-то крупного космического тела (кометы).. Последствия выразились в летописных описаниях разрушений Успенского собора Печерского монастыря в Киеве, и Михайловского собора в Переяславе (Раппопорт 1989, с. 210). вероятно, что разрушения коснулись и прочих каменных зданий, как в Киеве, так и в других городах. По мнению П. А. Раппопорта, после 1212 г. строительство в Киеве прекратилось, а киевская строительная артель переместилась в черниговское княжество, где работала вплоть до монгольского вторжения. Ликвидация последствия землетрясения потребовала привлечение других строительных артелей. Появление мастеров, принёсших новую технику и тип строительных материалов, по мнению исследователя, может быть связано с деятельностью князя Даниила Галицкого, имевшего тесные связи с Польшей и в то же время фактически осуществлявшего суверенитет над Киевом. в результате полностью была перестроена Киевская Ротонда, восстановлен Успенский собор Печерского монастыря, произведены восстановительные работы в Переяславе (Раппопорт 1989, с. 209, 210). Применение брускового кирпича в каменном зодестве Галицкой земли И. Р. и Р. И. Могитычи относят к концу XII -- началу XIII вв. К наиболее ранним постройкам отнесены храм Иоанна Крестителя во Львове, васильевская церковь во владимире- волынском, башня в Столпье и другие (Могитич, Могитич 1990, с. 61--64).

Необходимость восстановительных работ в Киеве и Переяславе является веским аргументом в предполагаемом появлении польских мастеров в Киевском княжестве. вместе с тем предполагаемое появление таких мастеров в Юрьеве, на территории Поросья требует дополнительной аргументации. Связано это с находками плинфы, относящейся к Юрьевскому храму и имеющей аналоги в других постройках -- церкви Гнилецкого монастыря и малого храма в Белогородке, которые, по мнению П. А. Раппопорта, были возведены в первые десятилетия XIII в. (Раппопорт 1989, с. 210). Последнее требует определённого согласования с фактом использования брусчатого кирпича.

что могло послужить причиной кардинального решения о полной перестройке храма? Боз- можно, вследствие неизвестных факторов, в том числе и землетрясения 1230 г., здание второй половины XI в. было разрушено до той степени, когда проще было возвести новую постройку, чем восстановить предыдущую. Необходимость в большом епархиальном храме также была обусловлена христианизацией и переселением в Поросье части половцев в 1222--1224 гг. Разбор остатков старой постройки и возведение нового здания требовало больших усилий. Вероятно, вместе с европейскими мастерами, в возведении храма участвовала какая-то часть строителей киевской школы. Последние изготовляли и использовали в кладке плинфу, датирующуюся исследователями концом XII -- первой половиной XIII вв. а также перенимали новую технику строительства. Так либо иначе, возведение второго Юрьевского храма, впервые исследованного экспедицией Р. С. Орлова, мы можем отнести к 20-м -- началу 30-х гг. XIII в. (Петраускас, Квітницький 2015, с. 100).

Материалы археологических исследований и наблюдений позволяют утверждать, что первый каменный храм в Юрьеве был сооружён во второй половине XI в. в его декоре использовалась половая глазурованная плитка с однотонной поливой жёлтого, зелёного и, возможно, краснокоричневого цвета. В 1096 г. храм был разрушен половцами при общем разгроме города. После возвращения в 1103 г. юрьевцев, при обустройстве часть материалов с кладок разрушенных стен использовалась для хозяйственных нужд. Планировка этого здания нам не известна, но в целом можно предполагать традиционную для Руси трёхапсидную конструкцию.

В 1220-х -- начале 1230-х гг. возводится второй каменный храм. В постройке здания участвуют как западноевропейские мастера, использовавшие новый тип материалов -- брусковый кирпич и песчано-известковый раствор, так и часть зодчих киевской школы (работавших с традиционными материалами -- плинфой). Храм изнутри был оштукатурен и расписан. После возведения храма в месте перехода северной стены в апсиду здание треснуло. Точное время появления этой трещины не известно. Сохранившиеся остатки фундаментных кладок от двух апсид, по общей конфигурации, позволяют предполагать пятиапсидное планирование храма. Оба каменных храма были сооружены в честь святого Георгия.

Литература

1. Асеев, Ю. С., Сикорский, М. И., Юра, Р. А. 1967. Памятники гражданского зодчества XI в. в Пере- яславле-Хмельницком. Советская археология, 1, с. 199-214.

2. Брайчевский, М. Ю., Трохимец, П. А. 1961. Новые археологические материалы истории Белой Церкви. Советская археология, 4, с. 218-226.

3. Булкин, в. А. 1984. Полевой дневник 1 июля -- 28 июля 1983 года. г. Белая Церковь, Киевской области. 1984 г. Рукопись. Личный архив Р. С. Орлова.

4. Булкин, в. А. 1991. Древнерусский храм в г. Юрьеве (Белая Церковь). в: Проблеми вивчення та охорони пам'яток археології Київщини. Тези доповідей першої науково-практичної обласної конференції, присвяченої 140-річчю з дня народження В. В. Хвойки, жовтень 1991 р., с. Білогородка. Київ, с. 24-25.

5. Іванченко, Л. І., Орлов, Р. С. 1986. Про локалізацію літописного Юр'єва. Археологія, 53, с. 1-14.

6. Калюк, О. П., Сагайдак, М. А. 1988. Склад керамічної продукції XII ст. з київського Подолу. Археологія, 61, с. 36-47.

7. Каргер, М. К. 1951. Археологические исследования древнего Киева. Киев: АН УССР.

8. Квітницький, М. В. 2007. Пороська захисна лінія: етапи формування та розвитку (В світлі писемних та археологічних джерел). В: Степенкін, С. Я. (ред.). Місце і значення Поросся в історії України (ІХ-- ХVП ст.). Матеріали науково-практичної конференції, 28листопада 2007р. Корсунь-Шевченківсь- кий, с. 17-50.

9. Квітницький, М. В., Непомящих, В. Ю., Петрау- скас, А. в. 2013. Археологічні дослідження літописного Юр'єва. В: Івакін, Г. Ю. (ред.). Слов'яни і Русь: археологія та історія. Збірка праць на пошану дійсного члена Національної академії наук України Петра Петровича Толочка з нагоди його 75-річчя. Київ: Стародавній світ, с. 90-113.

10. Козюба, В. К. 1998. Південноруське сільське житло (матеріали до реконструкції заглибленого житла XI--XIII ст.). Археологія, 1, с. 28-45.

11. Литвинский, Б. А. 1978. Орудия труда и утварь из могильников Западной Ферганы (археологические и этнографические материалы по истории культуры и религии Средней Азии). Москва: Наука.

12. Лысенко, С. Д., Шкляревский, Е. И., Квитницкий, М. В., Черновол, Д. К. 2012. Многослойное поселение Кощеевка 8. Киев; Фастов. Материалы Фастовской археологической экспедиции, 1.

13. Малевская, М. В. 1989. Применение брускового кирпича в архитектуре Западной Руси второй половины XIII--XIV в. Советская археология, 4, с. 212222.

14. Могитич, І. Р., Могитич, Р. І. 1990. Особливості техніки мурування і архітектурних форм Галиць- коВолинського зодчества (XXIV ст.). Археологія, 4, с. 56-68.

15. Орлов, Р. С. 1981. Отчёт о работе Белоцерковской экспедиции в 1980 году. НА ІА НАН України, ф. 64, 1980/25.

16. Орлов, Р. С. 1984. Отчёт о разведках в Житомирской области и раскопках в г. Белая Церковь Киевской области в 1983 году (текст и иллюстрации). Рукопись. Личный архив Р. С. Орлова.

17. Орлов, Р. С., Моця, А. П., Покас, П. М. 1985. Исследования летописного Юрьева на Роси и его окрестностей. В: Толочко, П. П. (ред.). Земли Южной

18. Руси в IX--XIVвв. (история и археология). Киев: Наукова думка, с. 30-61.

19. Орлов, Р. С., Стародуб, О. В. 2008. Культові споруди на Замковій горі м. Біла Церква у XI--XVIII ст. В: Івакін, Г. Ю. (ред.). Стародавній Іскоростень і слов'янські гради. Коростень: Тріада С, II, с. 54-58.

20. Петраускас, А. В., Квітницький, М. В. 2015. Вивчення та реконструкція фундаменту давньоруського храму на Замковій горі м. Біла Церква. Археологічні дослідження в Україні 2014р., с. 95-100.

21. Раппопорт, П. А. 1982. Русская архитектура X-- XIII вв. Ленинград: Наука. Археология СССР. Свод археологических источников, Е 1-47.

22. Раппопорт, П. А. 1989. О времени появления брускового кирпича на Руси. Советская археология, 4, с. 207-211.

23. Фараджаева, Н. Н. 2017. Новгородские постройки с печью в центре (по материалам Троицкого раскопа). В: чернецов, А. В. (ред.). Памятники средневековой археологии Восточной Европы. К юбилею М. Д. Полубояриновой. Москва: ИА РАН, с. 33-47.

24. Федоров, В. И. 1985. Успенский собор: Исследование и проблемы сохранения памятника. В: Смирнова, Э. С. (ред.). Успенский собор Московского Кремля. Материалы и исследования. Москва: Наука, с. 52-68.

References

1. Aseyev, Yu. S., Sikorskiy, M. I., Yura, R. A. 1967. Pamyat- niki grazhdanskogo zodchestva XI v. v Pereyaslavle-Khmeln- itskom. Sovetskaya arkheologiya, 1, s. 199-214.

2. Braychevskiy, M. Yu., Trokhimets, P. A. 1961. Novyye arkheologicheskiye materialy istorii Beloy Tserkvi. Sovetskaya arkheologiya, 4, s. 218-226.

3. Bulkin, V. A. 1984. Polevoy dnevnik 1 iyulya -- 28 iyulya 1983 goda. g. Belaya Tserkov. Kievskoy oblasti. 1984 g. Ruko- pis. Lichnyy arkhiv R. S. Orlova.

4. Bulkin, V. A. 1991. Drevnerusskiy khram v g. Yuryeve (Belaya Tserkov). In: Problemy vyvchennia ta okhoronypam'iatok arkheolohii Kyivshchyny. Tezy dopovidei pershoi naukovo- praktychnoi oblasnoi konferentsii, prysviachenoi 140-richchiu z dnia narodzhennia V. V. Khvoiky, zhovten 1991 r., s. Bilo- horodka. Kyiv, s. 24-25.

5. Ivanchenko, L. I., Orlov, R. S. 1986. Pro lokalizatsiiu lito- pysnoho Yur'ieva. Arkheolohiia, 53, s. 1-14.

6. Kaliuk, O. P., Sahaidak, M. A. 1988. Sklad keramichnoi produktsii XII st. z kyivskoho Podolu. Arkheolohiia, 61, s. 3647.

7. Karger, M. K. 1951. Arkheologicheskiye issledovaniya drevnego Kieva. Kiev: AN USSR.

8. Kvitnytskyi, M. V. 2007. Poroska zakhysna liniia: etapy formuvannia ta rozvytku (V svitli pysemnykh ta arkheolo- hichnykh dzherel). In: Stepenkin, S. Ya. (ed.). Mistse i znach- ennia Porossia v istorii Ukrainy (IX--XVII st.). Materialy naukovo-praktychnoi konferentsii, 28 lystopada 2007 r. Kor- sun-Shevchenkivskyi, s. 17-50.

9. Kvitnytskyi, M. V., Nepomiashchykh, V. Yu., Petraus- kas, A. V. 2013. Arkheolohichni doslidzhennia litopysnoho Yur'ieva. In: Ivakin, H. Yu. (ed.). Slov'iany i Rus: arkheolohiia ta istoriia. Zbirka prats na poshanu diisnoho chlena Natsion- alnoi akademii nauk Ukrainy Petra Petrovycha Tolochka z nahody yoho 75-richchia. Kyiv: Starodavnii svit, s. 90-113.

10. Koziuba, V. K. 1998. Pivdennoruske silske zhytlo (materialy do rekonstruktsii zahlyblenoho zhytla XI--XIII st.). Arkheolohiia, 1, s. 28-45.

11. Litvinskiy, B. A. 1978. Orudiya truda i utvar iz mogilnikov Zapadnoy Fergany (arkheologicheskiye i etnograficheskiye materialy po istorii kultury i religii Sredney Azii). Moskva: Nauka.

12. Lysenko, S. D., Shklyarevskiy, E. I., Kvitnitskiy, M. V., Chernovol, D. K. 2012. Mnogosloynoye poseleniye Koshcheyev- ka 8. Kiev; Fastov. Materialy Fastovskoy arkheologicheskoy ekspeditsii, 1.

13. Malevskaya, M. V. 1989. Primeneniye bruskovogo kirpicha v arkhitekture Zapadnoy Rusi vtoroy poloviny XIII--XIV v. Sovetskaya arkheologiya, 4, s. 212-222.

14. Mohytych, I. R., Mohytych, R. I. 1990. Osoblyvosti tekhniky muruvannya i arkhitekturnykh form Halyts'ko Volyns'koho zodchestva (X--XIV st.). Arkheolohiya, 4, s. 56-68.

15. Orlov, R. S. 1981. Otchet o rabote Belotserkovskoy ekspedit- sii v 1980 godu. NA IA NAN Ukrainy, f. 64, 1980/25.

16. Orlov, R. S. 1984. Otchet o razvedkakh v Zhitomirskoy oblasti i raskopkakh v g. Belaya Tserkov Kievskoy oblasti v 1983 godu (tekst i illyustratsii). Rukopis. Lichnyy arkhiv R. S. Orlova.

17. Orlov, R. S., Motsya, A. P., Pokas, P. M. 1985. Issledovani- ya letopisnogo Yuryeva na Rosi i ego okrestnostey. In: Tolo- chko, P. P. (ed.). Zemli Yuzhnoy Rusi v IX--XIV vv. (Istoriya i arkheologiya). Kiev: Naukova dumka, s. 30-61.

18. Orlov, R. S., Starodub, O. V. 2008. Kultovi sporudy na Zamkovii hori m. Bila Tserkva u XI--XVIII st. In: Ivakin, H. Yu. (ed.). Starodavnii Iskorosten i slov'ianski hrady. Ko- rosten: Triada S, II, s. 54-58.

19. Petrauskas, A. V., Kvitnytskyi, M. V. 2015. Vyvchennia ta rekonstruktsiia fundamentu davnoruskoho khramu na Zam- kovii hori m. Bila Tserkva. Arkheolohichni doslidzhennia v Ukraini 2014 r., s. 95-100.

20. Rappoport, P. A. 1982. Russkaya arkhitektura X--XIII vv. Leningrad: Nauka. Arkheologiya SSSR. Svod arkheolog- icheskikh istochnikov, E 1-47.

21. Rappoport, P. A. 1989. O vremeni poyavleniya bruskovogo kirpicha na Rusi. Sovetskaya arkheologiya, 4, s. 207-211.

22. Faradzhayeva, N. N. 2017. Novgorodskiye postroyki s pechyu v tsentre (po materialam Troitskogo raskopa). In: Chernetsov, A. V. (ed.). Pamyatniki srednevekovoy arkheologii Vostochnoy Evropy. K yubileyu M. D. Poluboyarinovoy. Moskva: IA RAN, s. 33-47.

23. Fedorov, V. I. 1985. Uspenskiy sobor: Issledovaniye i prob- lemy sokhraneniya pamyatnika. In: Smirnova, E. S. (ed.). Us- penskiy sobor Moskovskogo Kremlya. Materialy i issledovani- ya. Moskva: Nauka, s. 52-68.

Размещено на Allbest.ru