Трансформация имперской политики в Польше от конституционализма к бюрократической централизации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Санкт-Петербургский институт истории РАН

Трансформация имперской политики в Польше от конституционализма к бюрократической централизации

Т.В. Андреева

д-р ист. наук, вед. науч. сотр.

Целью статьи является исследование трансформации имперской политики в отношении Польши от конституционализма и автономии при Александре I к системе абсолютно-монархического управления и бюрократической централизации в царствование Николая I. Процесс формирования новой польской политики рассмотрен через политические и служебные биографии видных сановников и военачальников Польши, ставших в николаевскую эпоху членами имперского Государственного совета. Особое внимание уделено изучению механизмов оформления русификаторской программы самодержавной власти после Польского восстания 1830-1831 гг. В связи с этим решены следующие задачи: определены высшие совещательные органы, существовавшие при Совете, -- Комитет по делам Царства Польского и Департамент дел Царства Польского, разрабатывавшие как программный документ в виде Органического статута 14 февраля 1832 г., так и конкретные законодательные проекты, направленные на административную, социально-экономическую, финансовую интеграцию польских земель в состав империи; сопоставлены их функции, рассмотрены соподчиненность и взаимоотношения; выявлены члены Комитета и Департамента -- государственные деятели польского происхождения; определена их роль в разработке правительственной программы, направленной на утверждение нового статуса Царства Польского и новой модели его управления. В статье изучены внутри- и внешнеполитические аспекты проблемы инкорпорации представителей сановной бюрократии Польши в состав высшего законосовещательного учреждения Российской империи, выявлены социально-политические причины неудачи Николая I в использовании «польского потенциала» для решения имперских задач. Продемонстрировано, что нежелание участвовать в законодательной деятельности имперского Государственного совета сановников, считавших самым важным сохранить польскую национальную идентичность и самостоятельность, объясняется противоречиями между их идеологической установкой и правительственной программой, направленной на упразднение государственно-правовой и финансовой автономии Польши, а также на ее административную унификацию в составе Российской империи.

Ключевые слова: Российская империя, Царство Польское, Польское восстание, Николай I, Государственный совет, Комитет по делам Царства Польского, Департамент дел Царства Польского, К. Ф. Друцкий-Любецкий, С. Ф. Грабовский, В. И. Красинский, С. А. Замойский, А. А. Рожнецкий, И. Л. Туркул.

The Transformation of Imperial Politics in Poland from Constitutionalism to Bureaucratic Centralization

T.V. Andreeva

Doctor in History, Leading Researcher, Russian Academy of Sciences, St. Petersburg Institute of History, St. Petersburg, Russian Federation

The article explores the process of the formation the new Polish policy through the prism of biographies of representatives of the Kingdom of Poland who became members of the Council of State during the reign of Nicholas I. The article demonstrates that the problem of management of a huge country at the beginning of the researched period was one of the main issues. The extraordinary circumstances of the accession to the throne, that is, the dynastic and political crises, and then the revolutionary upheavals in Europe, had a decisive influence on the choice by Nicholas I of strategic priorities and tactical attitudes of state policy. A tactical means of achieving it was a new type of absolutism combining the monarch's strong authoritarian power with an improved management system, one of the most important components of which was determined by the “national” administration of Poland. At the same time, the “information war” unfolding in connection with European revolutionary events forced the supreme power to pay special attention to its ideological and institutional convergence with the political system of Russia. Given the conditions of the destruction of the system of relations with Poland that existed until 1830, the government's priority was to develop a new domestic policy that would ensure that the imperial center maintain social peace in the region by means of not only establishing a single legislative space,but also by incorporating the Polish administrative and military elite into the highest state institutions of the country.

Keywords: Russian Empire, Kingdom of Poland, Polish Uprising, Nicholas I, Department of Affairs for the Kingdom of Poland of State Council, K. F. Drutsky-Lyubetsky, V. I. Krasinsky, S. F. Grabovsky, S. A. Zamoysky, A. A. Rozhnetsky, I. L. Turkul.

Положение Польши в разные периоды ее существования в составе многонациональной Российской империи не было одинаковым. Николаевское царствование занимает особое место в «русском периоде» польской истории. Это был сложный, переходный этап от конституционной и финансовой автономии Царства Польского в эпоху Александра I к всеобъемлющей интеграции польских земель в имперскую систему после восстания 1863-1864 гг. Именно в правление Николая I начался процесс корреляции польской политики, изменился политико-административный статус Польши в структуре имперских связей. Восстание 1830-1831 гг. определило государственный курс касательно Царства Польского и его положение как составной части единой Российской империи. В связи с этим важное значение приобретает вопрос об участии государственных деятелей польского происхождения в формировании правительственной программы, направленной на объединение Польши с империей в государственно-правовом, административном, финансовом, юридическом отношениях.

Данная статья посвящена изучению политических и служебных биографий польских сановников, ставших в начале правления Николая I членами имперского Государственного совета (К. Ф. Друцкого-Любецкого, С. Ф. Грабовского, С. А. За- мойского, В. И. Красинского, А. А. Рожнецкого, И. Л. Туркула), определению их места в системе власти и структуре институций николаевской России, выявлению роли в работе высших совещательных учреждений империи, прежде всего Комитета по делам Царства Польского (1831-1841 гг.) и Департамента дел Царства Польского (1832-1862 гг.), разрабатывавших законодательную и административную основы нового статуса Польши и новой модели ее государственного управления.

В историографии темы можно выделить несколько основных направлений. К первому направлению относятся работы, рассматривавшие польскую политику в 1830-1855 гг. в контексте эволюции имперской государственности, формирования централизованной бюрократической империи, утверждения системы абсолютно-монархического управления. Наибольшего внимания из дореволюционных трудов заслуживают сочинение Ш. Аскенази, который стоял у истоков изучения польской политики в 1815-1830 гг. Аскенази Ш. Царство Польское: 1815-1830 гг. М., 1915., а также книги А. А. Корнилова и М. А. По- лиевктова. А. А. Корнилов рассматривал новый политический курс в отношении Польши в рамках строительства единой Российской империи и подчеркивал, что Николай I считал ее «страной, завоеванной русским оружием» и потому «долженствующей быть объединенной с коренными великороссийскими землями» Корнилов А. А. Русская политика в Польше со времени разделов до начала XX века. Пг., 1915. С. 30-39.. В работе М. А. Полиевктова, вышедшей уже в советскую эпоху, николаевская правительственная система обозначалась «формулой консервативной бюрократической программы», направленной на дальнейшее развитие принципа «бюрократической централизации». На национальных окраинах, прежде всего в Польше, как показал автор, это находило отражение в «обрусительной политике», возникновение которой датируется 1831 г., а ее основателем считается Николай I Полиевктов М. А. Николай I. Биография и обзор царствования / сост. и вступ. ст. Л. В. Выскочкова. СПб., 2019. С. 41-42, 122-139..

В современной историографии важное значение для нашей темы имеет монография Л. Е. Горизонтова, посвященная анализу государственного курса в отношении польских земель на протяжении четырех царствований в контексте присутствия поляков в России и русских в Польше. Вслед за М. А. Полиевктовым Л. Е. Горизонтов «основополагающим рубежом» «обрусительной политики» определяет 1831 г., а Николая I -- «основателем новой польской политики», которая, претерпев модификации, продолжалась вплоть до крушения империи. Предметом специального изучения при этом стали административно-правовое регулирование всех сфер жизни поляков в николаевскую эпоху и их национальная дискриминация. Не менее важной для изучаемой темы оказалась статья Л. Е. Горизонтова, посвященная службе поляков Российской империи. Рассматривая службу польских подданных в узком смысле как государственную и гражданскую, а в широком -- как культурную, автор подчеркивает, что, с одной стороны, она являлась проблемой «индивидуального выбора», а с другой -- «общего политического курса, весьма существенным элементом которого была кадровая политика» Горизонтов Л. Е.: 1) Парадоксы имперской политики: Поляки в России и русские в Польше (XIX -- начало XX в.). М., 1999. С. 1, 2, 12-39; 2) Служить или не служить империи? Поляки в России XIX в. // Русско-польские языковые, литературные и культурные контакты. М., 2011. С. 297-307..

Первым специальным исследованием, посвященным Комитету по делам Царства Польского, является монография Э. Е. Эпштейна. В работе, базирующейся на материалах архивного фонда Комитета в РГИА, проведен анализ его правового и организационного статуса, состава, основных задач и предметов деятельности, ведомственной подчиненности и взаимоотношений с Департаментом дел Царства Польского. Одной из главных задач Комитета, как показано в книге, было создание «программного документа», фиксирующего новые принципы административноправового статуса Царства Польского в составе Российской империи и его управления после восстания. Таким документом стал Органический статут 14 февраля 1832 г., различные варианты проекта которого разрабатывались и обсуждались исключительно в рамках данного Комитета Эпштейн Э. Е. Деятельность Комитета по делам Царства Польского при Государственном совете (1831-1835 гг.): проекты и стратегия управления. М., 2015. С. 5..

Большой интерес для рассматриваемой темы представляют исследования Л. В. Выскочкова и И. В. Ружицкой, в них особое внимание уделяется политической фигуре К. Ф. Друцкого-Любецкого. Как показал Л. В. Выскочков, активная позиция Любецкого, в начале Польского восстания пытавшегося вести переговоры с великим князем Константином Павловичем, а затем приехавшего в Петербург в составе депутации от диктатора Ю. Хлопицкого, была обусловлена поисками сановной элитой Польши компромисса с Николаем I. Введение же вместо Конституционной хартии 1815 г. Органического статута 1832 г., упразднение Сейма и министерств, а затем Государственного совета, установление контроля над местными учреждениями отражали новую модель польской политики, направленной на интеграцию Царства Польского в состав Российской империи. Весьма важными представляются концептуальные выводы Л. В. Выскочкова, что победа Николая I над Польшей «была военной победой, а не политической» и что в польских губерниях император «добился покорности, но не слияния с Россией» Выскочков Л. В.: 1) Император Николай I: человек и государь. СПб., 2001. С. 305-311; 2) Нико-лай I и его эпоха. Очерки истории России второй четверти XIX века. М., 2018. С. 380-398..

И. В. Ружицкая, рассматривая российское самодержавное государство как «организацию с присущими ей структурой и способом функционирования», встраивает в нее Государственный совет и его временные совещательные комитеты и департаменты, в том числе польские Комитет и Департамент, изучает их проективную деятельность в неразрывной связи с развитием имперской государственности, бюрократизацией и профессионализацией управления. Автор касается деятельности князя Любецкого в Государственном совете, его борьбы с министром финансов Е. Ф. Канкриным, подчеркивая, что она не увенчалась успехом, хотя авторитет князя как специалиста по финансовым вопросам в глазах Николая I и среди советников был очень высок. Принципиально значимыми для рассматриваемой темы представляются положения И. В. Ружицкой о высоком статусе и самостоятельной роли Государственного совета в системе властных структур николаевской империи, его влиянии на законодательный процесс и всесторонней поддержке Николаем I Ружицкая И. В. Государственный совет при Николае I: особенности функционирования. М.; СПб., 2018. С. 107-108, 197-199, 237-248..

В отдельный блок можно выделить исследования, в которых анализируется деятельность Любецкого на посту министра финансов (1821-1830 гг.), изучаются его финансово-экономическая политика и модернизационная программа. В польской дореволюционной, «советской» и современной историографической традиции всегда подчеркивалось огромное значение министерства Любецкого, главным достижением которого стали ликвидация угрозы падения финансовой автономии, утверждение самостоятельной политики Польши в сфере финансов Smolka S. Polityka Lubeckiego przed powstaniem listopadowym: v 2 t. T 1. Krakow, 1907. S. 105-106, 164; Zdzitowiecki J. Ksi^z^ -- Minister Franciszek Ksawery Drucki-Lubecki. 1778-1846. Warszawa, 1948. S. 150-168, 177, 258-261; Mycielski M. Rz^d Krolestwa Polskiego wobec sejmikow i zgromadzen gminnych 1815-1830. Warszawa, 2010. S. 231, 237.. Схожая оценка министерской деятельности Любецкого дана в монографии советской исследовательницы Л. А. Обушенковой. Анализируя экономическую, финансовую, бюджетную, тарифную, кредитную политику польского министра финансов, автор указывает, что именно Любецкий «способствовал ликвидации финансового кризиса в Королевстве Польском», стимулировал развитие польской промышленности и торговли Обушенкова Л. А. Королевство Польское в 1815-1830 гг.: Экономическое и социальное раз-витие. М., 1979. С. 91-124..

Отдельное направление в историографии темы составляют работы научнобиографического жанра, разработку которого применительно к государственным деятелям Царства Польского следует отнести в актив польских ученых. Главным героем их публикаций является князь Любецкий. Стремясь отойти от стереотипов и легенд в служебной и политической биографии князя, польские историки, прежде всего Е. Щепаньский, обращаются к изучению не только его экономической и финансовой политики, но и остающихся до сих пор дискуссионными двух важнейших проблем -- участия в Ноябрьском восстании 1830-1831 гг. и разработке Органического статута Szczepanski J. Ksi^z^ Ksawery Drucki-Lubecki. 1778-1846. Warszawa, 2008. S. 171-235..

В книге известного польского исследователя петербургской Полонии Л. Базылева предпринята попытка выявить состав и отличительные черты польской диаспоры в Петербурге. По подсчетам историка из 470 тыс. населения российской столицы в 1840 г. 20 тыс. являлись лицами польского происхождения. При этом Л. Базылев подчеркивает, что до Польского восстания Любецкий был в Петербурге наездами, не принимал активного участия в культурной жизни поляков, ограничиваясь служебными обязанностями и чаще всего встречаясь с министром-статс- секретарем И. Л. Туркулом Bazylow L. Polacy w Peterburgu. Wroclaw, 1984. S. 90, 132-135..

Важное значение для нашей темы имеют монография и докторская диссертация Л. М. Аржаковой, изучающей польский вопрос в общественной и исторической мысли дореволюционной России. Принципиально значимым представляется концептуальное положение автора, что данный вопрос «как обиходное для русского общества XIX века понятие (явление) фактически включало в себя весь комплекс социально-политических и этнокультурных проблем, болезненно преломлявшихся в русско-польских взаимоотношениях». Характеризуя смысловое и содержательное понимание польского вопроса в разные эпохи, автор подчеркивает, что применительно к XIX в. он трактовался в контексте внутриполитических дел, взаимоотношений между Царством Польским и империей. При этом Ноябрьское восстание 1830-1831 гг., с одной стороны, усилило в русском обществе антиполь- ские настроения, а с другой -- стимулировало общественный интерес к истории и культуре Польши Аржакова Л. М.: 1) Российская историческая полонистика и польский вопрос в XIX веке. СПб., 2010; 2) Польский вопрос и его преломление в российской исторической полонистике XIX века: дис. ... д-ра ист. наук. СПб., 2014. С. 4, 9, 10, 13, 44-45, 49, 126..

Таким образом, анализ историографической ситуации дает основание заключить, что вопрос о государственных деятелях в начале царствования Николая I не получил комплексного освещения в научной литературе. Не вполне изученными остаются различия и специфика деятельности Комитета и Департамента по польским делам Государственного совета, во многом связанные со служебными и политическими биографиями их членов -- представителей управленческой элиты Царства Польского. Практически не раскрыта проблема участия польских сановников в выработке политики и стратегии интеграции западной окраины в имперский организм.

Политическая карьера одного из самых влиятельных польских сановников Ксаверия Францевича Друцкого-Любецкого (1778-1846) во многом была обусловлена его принадлежностью к группировке выходцев из Литвы, придерживавшихся пророссийской ориентации и имевших тесные контакты с Александром I. В период 1810-1812 гг., когда в имперской политике актуализировался так называемый литовский вопрос, Любецкий совместно с другими «литвинами» -- Л. Платером, М. Огинским, Т. Вавжецким -- разрабатывал проект поэтапного восстановления Великого Княжества Литовского, которое сохраняло бы свои прежние правовые нормы и охватывало бы все земли бывшей Речи Посполитой, включенные в состав России. Находясь в 1810 г. в Петербурге, Любецкий был представлен «всемогущему» М. М. Сперанскому, который познакомил его с «политическими механизмами» Российской империи, как писал О. А. Пжецлавский, «познакомил с Россией» Поляки в Петербурге в первой половине XIX века / сост., вступ. ст. и коммент. А. И. Федуты. М., 2010. С. 380.. Контакты Любецкого со Сперанским были частыми и связанными с указанным литовским проектом, который поддерживался государственным секретарем Zdzitowiecki J. Ksi^z^ -- Minister Franciszek Ksawery Drucki-Lubecki. S. 54-55; Smolka S. Polityka Lubeckiego przed powstaniem listopadowym. T. 1. S. 112.. Весной 1812 г. проект, одной из задач которого являлось уменьшение значения Княжества Варшавского, привез в Санкт-Петербург и передал Александру I близкий Любецкому по политическим воззрениям и земляческим связям граф Стефан Фомич Гра- бовский (1767-1847), также выходец из Великого Княжества Литовского. Проект потерпел неудачу. Как справедливо указывает Е. Щепаньский, «литовский вопрос в таком виде и перед лицом начала войны 1812 года стал неактуальным» Szczepanski J. Ksi^z^ Ksawery Drucki-Lubecki. S. 106.. 1812 год на какое-то время развел жизненные и политические пути Любецкого и Грабовско- го: если Любецкий, сторонник унии с Россией, при приближении французов покинул Вильно, то Грабовский присоединился к Генеральной Конфедерации Царства Польского, созданной при участии Наполеона 28 июня 1812 г. и просуществовавшей до 30 апреля 1813 г.

Подобный выбор был сделан и двумя знаменитыми польскими генералами. Дивизионный генерал Александр Александрович Рожнецкий (1774-1849), командовавший польскими войсками, в марте 1812 г. вошедшими в состав «великой французской армии», дошел с французами до Москвы. В кампании 1813 г. являлся начальником штаба корпуса Ю. Понятовского, участвовал в «Битве народов» под Лейпцигом, был ранен и взят в плен, освобожден по приказанию Александра I Шилов Д. Н., Кузьмин Ю. А. Члены Государственного совета Российской империи. 1801-1906. Биобиблиографический справочник. СПб., 2007. С. 689-690.. Граф Викентий Иванович Красинский (1782-1858), также дивизионный генерал, был назначен Наполеоном командующим польской армией. В январе 1814 г. Красинский участвовал во встрече Александра I с генералитетом Польши относительно судьбы польских войск. Дело в том, что российский император в связи с проектом создания Царства Польского и необходимостью не допустить перехода польских военных на службу какой-либо другой державе и превращения их в орудие анти- российской политики стремился создать новую армию Польши под командованием великого князя Константина Павловича. В отличие от Наполеона Александр I считал необходимым сохранить ее национальный характер, хотя и с российскими воинскими уставами. Неудивительно, что после отречения Наполеона 25 марта 1814 г., Красинский в составе генералитета, освобожденного от французской присяги, перешел на российскую службу и командовал польской гвардейской диви- зией Там же. С. 405..

19 мая 1814 г., после того как оккупационные войска взяли Париж, во французской столице по решению Александра I был создан Комитет гражданской реформы во главе с А. А. Чарторыйским. Важнейшими задачами деятельности Комитета определялись подготовка к отмене на территории Княжества Варшавского действия наполеоновского кодекса 1807 г. и создание проекта новой конституции. Необходимость адаптации государственного устройства и управления земель Княжества к новым историческим условиям вхождения в состав Российской империи обусловила проективную активность видных польских политиков. Разные варианты конституционного проекта, в которых предлагались различные типы организации управления польских земель, столкнулись в Комитете. Любецкий, как его член, 21 августа 1814 г. представил свой проект. Однако окончательный вариант проекта под названием «Основы конституции для Королевства Польского» был разработан Чарторыйским при участии также члена Комитета гражданской реформы, влиятельного польского политика, президента Сената, вице-президента Генеральной Конфедерации и воеводы Княжества Варшавского Станислава Андреевича За- мойского (1775-1856). Замойский, представляя взгляды «галицких» департаментов Княжества, в отличие от сторонников наполеоновского управления, постоянно критиковал существовавшую в нем административную систему, особенно «обширную бюрократию» Mycielski M. Rz^d Krolestwa Polskiego wobec sejmikow i zgromadzen gminnych 1815-1830. S. 34.. Поэтому неудивительно, что проект предусматривал переход Польши и Литвы в их старых границах в наследственное владение российских императоров под управлением вице-короля, сохранение польской армии и Литовского статута как кодекса гражданского права. Еще до завершения Венского конгресса к Александру I в Вену была отправлена депутация с данным проектом, которую возглавил тот же Замойский. 25 мая 1815 г. проект был подписан царем Ibid. S. 40-41..

По Генеральному акту Венского конгресса 28 мая 1815 г. большая часть земель Княжества (Герцогства) Варшавского под названием «Царство Польское» была присоединена к Российской империи. 15 ноября 1815 г. обнародована Конституционная хартия Царства Польского. Источниками ее являлись Конституция Речи Посполитой 3 мая 1791 г., Конституция Княжества Варшавского, данная Наполеоном в 1807 г., и Конституционная хартии Франции 1814 г. Первый проект, то есть «Основы конституции для Королевства Польского», представленный Александру I, был исправлен императором, принявшим непосредственное участие в разработке польской конституции и стремившимся «раздвинуть конституционные рамки для свободного проявления самодержавной воли» Аскенази Ш. Царство Польское 1815-1830 гг. С. 28.. Ведь польский эксперимент рассматривался императором как «объект проверки реальности симбиоза конституции с самодержавной властью». На его основе должна была создаваться российская конституция Мироненко С. В. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале XIX в. М., 1989. С. 155..

Согласно Хартии, Царство Польское навсегда присоединялось к России как автономное конституционное образование, которое имело свой законодательный орган -- Сейм, обладавший правом абсолютного вето и состоявший из двух палат: Сената, члены которого назначались царем, и Посольской избы (палаты) с избранием депутатов на местах. Польские территории имели свой бюджет, денежную единицу, казну и ответственность перед европейскими кредиторами. Совместно с Государственным советом как высшим национальным учреждением Польши административная политика осуществлялась наместником, назначаемым Александром I. Органами исполнительной власти в рамках Совета были Общее собрание и Совет управления, или Административный совет (правительство), состоявший из наместника и министров (начальников пяти департаментов управления), назначаемых императором. Носителем верховной власти в исполнительной и судебной сферах являлся монарх, разделявший с Сеймом законодательные полномочия, но единолично обладавший правом законодательной инициативы Конституционная хартия Царства Польского // Конституционная хартия 1815 года и неко-торые другие акты бывшего Царства Польского (1814-1881). СПб., 1907. С. 41-63..

Создание Царства Польского во многом изменило политическую и служебную судьбу всех указанных выше представителей польской военной и управленческой элиты. Хотя еще в 1810-1812 гг. Любецкий стал «доверенным сторонником» российского императора, его карьера не являлась «постоянной цепочкой успехов», зависела как от поддержи Александра I, так и от отношения к князю российской управленческой элиты. Но одно несомненно -- проективные способности и его стремление к процветанию Польши обусловили продвижение по службе ЗхсхгражЫ ]. К^ашегу ПгискьЬиЬескь 8. 95.. 28 мая 1815 г. Любецкий был пожалован «в звание царского наместника» Царства Польского, 10 июня того же года стал членом его высшего Временного Правительствующего совета. В 1816-1823 гг. в звании «комиссара со стороны России и Царства Польского» участвовал в работе международной Ликвидационной комиссии в Варшаве с иностранными державами в связи с венскими трактатами, одновременно исполняя должность вначале гродненского, а затем виленского гражданского губернатора. 19 июля 1821 г. Любецкий был назначен на пост министра финансов Царства Польского и исполнял эту должность до декабря 1830 г. Дело о члене Государственного совета тайном советнике князе Друцком-Любецком. 1832-1846 гг. // Российский государственный исторический архив (далее -- РГИА). Ф. 1162 (Государствен-ная канцелярия Государственного совета). Оп. 6. Д. 186. Л. 46-73; Polski Slownik Biografigzny. T. XVII. Wroclaw; Warszawa; Krakow, 1972. S. 582-592.

Поскольку разделение сфер компетенции в области финансов устанавливало ответственность по долгам, то по повелению Александра I в 1821 г. оба финансовых ведомства -- Царства Польского и Российской империи -- подготавливали расчеты взаимных претензий. Работа затянулась до января 1830 г. и имела несколько концептуальных подходов. Причем согласно варианту баланса долгов, подготовленному Любецким, Россия также задолжала Польше Правилова Е. А. Финансы империи. Деньги и власть в политике России на национальных окраинах. 1801-1917. М., 2006. С. 52-58.. Сама же дискуссия о долговых обязательствах свидетельствовала о нарастании противоречий между автономным государственно-правовым и финансово-экономическим статусом Царства Польского и самодержавной политической системой Российской империи.

Во многом этому способствовала министерская деятельность Любецкого, имевшего авторитет как у Александра I, так и у Николая I и обладавшего правом непосредственного обращения к монархам, минуя наместника Ю. Зайончека, Административный совет и полномочного делегата при Государственном совете Царства Польского Н. Н. Новосильцова. Известно, что Новосильцов на основе отредактированной им Конституционной хартии Царства Польского 1815 г. разработал проект «Учреждения наместничеств». Одной из общегосударственных целей проекта, созданного по инициативе и по поручению Александра I, стремившегося «преодолеть дезинтеграционные процессы» в Российской империи, становилось утверждение «административного единообразия» всех ее регионов с сохранением их «региональных особенностей и традиционных идентичностей», что обусловливало бы размывание правовой, финансовой и административной обособленности Польши Любезников О. А. Николай Николаевич Новосильцов -- государственный деятель импера-торской России первой трети XIX века: дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2013. С. 1-22.. Между тем сохранение особого статуса Царства Польского в составе империи являлось важнейшей задачей политики Любецкого, у которого с Новосильцовым были очень сложные отношения, впрочем, так же как с великим князем Константином Павловичем. «Эти два неконституционных центра» имперской власти стремились влиять на внутреннюю политику польского правительства, в том числе направлять «в нужное русло» правительственные решения по финансово-экономическим вопросам; что в 1827 г. привело к сильному конфликту между великим князем и Любецким, которого поддержал министр-статс-секретарь С. Ф. Грабовский Mycielski M. Rz^d Krolestwa Polskiego wobec sejmikow i zgromadzen gminnych 1815-1830. S. 7, 14..

И это было вполне объективно, поскольку при содействии и по ходатайству Любецкого Грабовский 23 января 1822 г. был назначен министром-статс-секретарем Царства Польского и оставался на должности до 1839 г., защищая конституционнопредставительные традиции местной власти от «неправомерных» распоряжений наместника, а с 1826 г. -- Административного совета Ibid. S. 241-246.. 14 декабря 1825 г. Грабов- ский находился в Петербурге и был в свите императора, в день коронации Николая I (22 августа 1826 г.) произведен в дивизионные генералы, состоял при царе на театре военных действий в Русско-турецкую войну 1828-1829 гг. Дело о службе в Государственном совете Стефана Фомича Грабовского. 1832-1842 гг. // РГИА. Ф. 1162. Оп. 6. Д. 147. Л. 13-18.

Что же касается Любецкого, то его модернизационная программа в отношении Польши еще с эпохи Александра I своей основной целью имела экономическое возрождение страны, обеспечение ее финансовой независимости «как основы национального существования» Обушенкова Л. А. Королевство Польское в 1815-1830 гг. С. 96-98.. С этой программой российские власти были вынуждены соглашаться в силу нехватки финансовых средств и профессиональных чиновничьих кадров. В условиях необходимости (согласно постановлениям Венского конгресса) включения Царства Польского в европейское экономическое пространство (при хроническом дефиците его бюджета) и актуализации проблемы «содержания Польши на ее собственные деньги» министр считал необходимым прежде всего провести преобразования в бюджетной и таможенной системах, упорядочить финансово-кредитные отношения, развивать транспорт и строительную сферу. Механизмами осуществления программы определялись режим строгой экономии и жесткие методы взимания налогов и недоимок. Следует признать, что реализация программы создала условия для ликвидации бюджетного дефицита Царства Польского, учреждения по инициативе Любецкого Польского банка, рассматриваемого министром как «орудие государственной экономической политики», перехода к протекционистскому таможенному курсу В 1826 г. Любецкий представил даже проект о таможенном объединении Царства Польского и России, который был демпфирован Е. Ф. Канкриным, считавшим, что это приведет к упадку рос-сийской промышленности и расцвету контрабанды на польских таможнях (см.: Марней Л. П. Осо-бенности экономического развития Королевства Польского и Российской империи в первой трети XIX в. // Польша и Россия в первой трети XIX века. Из истории автономного Королевства Польско-го. 1815-1830 / отв. ред. С. М. Фалькович. М., 2010. С. 224)., поддержания внутренней торговли, финансирования и стимулирования польской промышленности. Именно на усовершенствование и укрепление промышленного потенциала Польши через привлечение европейских специалистов, а также посредством организации дешевого кредита и развития путей сообщения делал ставку Любецкий Аскенази Ш. Царство Польское 1815-1830 гг. С. 31-35; ЗхсхгражЫ ]. К^ашегу Пгискь

ЬиЬескь 8. 135-170; Марней Л. П. Особенности экономического развития Королевства Польского и Российской империи в первой трети XIX в. С. 195-199, 221-224..

В годы министерства Любецкого, игравшего особую политическую роль в административных сферах как России, так и Царства Польского, польское правительство обладало почти полной финансовой автономией, финансы управлялись без какого-либо вмешательства со стороны не только имперских властей, но и Польского сейма, на рассмотрение которого министром финансов ни разу не был представлен бюджет Польши. Одним из проявлений финансовой независимости стало заключение 9 декабря 1829 г. контракта Царства Польского на 25 лет с берлинским правительством о внешнем займе, гарантом которого выступал российский импе- ратор Правилова Е. А. Финансы империи. С. 47-51..

Служебные и политические биографии других польских сановников также свидетельствуют, с одной стороны, об их лояльности в отношении имперской власти, а с другой -- о поддержке поляков не только Александром I, но и Николаем I. Так, С. А. Замойский, 17 января 1822 г. назначенный президентом Польского сената, стал «лояльным и рьяным исполнителем воли властей» Фалькович С. М. Польское общественное движение и политика царской администрации Королевства Польского (1815-1830) // Польша и Россия в первой трети XIX века. С. 389.. Об этом свидетельствует в том числе его позиция в деле 1827 г. об избрании в региональное собрание оппозиционера Г. Малаховского, кандидатуру которого поддерживало большинство сенаторов, а отклоняли сам Николай I и великий князь Константин Павлович. Замойский же принял сторону имперской власти, утверждая, что «воля императора должна строго соблюдаться». Это привело к «социальному бойкоту» Замойского со стороны сенаторов во время следующей парламентской сессии. Как справедливо подчеркивает М. Мыцельский, таким способом имперская власть, пытавшаяся контролировать избирательную деятельность Сената через Замойского, обостряла «нарастающий конфликт между палатой и ее президентом» Mycielski M. Rz^d Krolestwa Polskiego wobec sejmikow i zgromadzen gminnych 1815-1830. S. 268, 295.. Но еще в феврале -- декабре 1826 г. Замойский руководил Следственным комитетом в рамках Сейма по делу Польского патриотического общества Дело о службе в Государственном совете Станислава Андреевича Замойского. 1832-1856 гг. // РГИА. Ф. 1162. Оп. 6. Д. 198. Л. 24; Polski Slownik Biografigzny. Т. VIII. Wroclaw; Warszawa; Krakow, 1960. S. 512-514., связанного с декабристской конспирацией и находившегося в оппозиции русскому правительству, в полной мере проводя имперскую политику.

Граф В. И. Красинский, 10 марта 1818 г. пожалованный в генерал-адъютанты к Александру I, 25 марта того же года был избран маршалом Посольской палаты Сейма, а затем, 26 мая 1821 г., назначен сенатором-воеводой Царства Польского Дело о службе члена Государственного совета, генерал-адъютанта, генерала от кавалерии Викентия Ивановича Красинского // РГИА. Ф. 1162. Оп. 6. Д. 259. Л. 21-30 об.; Polski Slownik Biogra-figzny. T. XV Wroclaw; Warszawa; Krakow, 1970. S. 195-199. и стал проводником пророссийской политики в сановной среде, жестким противником сеймовой либеральной оппозиции Mycielski M. Rz^d Krolestwa Polskiego wobec sejmikow i zgromadzen gminnych 1815-1830. S. 231, 240, 252, 264-265, 269, 281; Фалькович С. М. Польское общественное движение и политика царской администрации Королевства Польского (1815-1830). С. 342-343.. В день коронации Николая I (22 августа 1826 г.) граф получил чин генерала от кавалерии польской армии. На наш взгляд, во многом это обусловлено позицией Красинского во время кризиса междуцарствия, когда 2-3 декабря 1825 г. некоторые представители польской аристократии и высшего командования русских войск в Варшаве планировали заставить великого князя Константина Павловича принять престол. Красинский, будучи одним из участников заговора, предупредил Константина Павловича и тем самым предотвратил подобное развитие событий Лунин М. С. Письма из Сибири / изд. подгот. И. А. Желвакова, Н. Я. Эйдельман. М., 1988. С. 285, 474-475..

С созданием Царства Польского А. А. Рожнецкий 27 июля 1815 г. был назначен командующим кавалерией польской армии. Благодаря покровительству А. А. Аракчеева, великого князя Константина Павловича и Н. Н. Новосильцова весной 1817 г. он представил на имя Александра I проект создания в Варшаве и других крупных городах Польши особой политической полиции. В апреле того же года был создан корпус жандармов под его командованием, который накануне Польского восстания насчитывал более 400 человек. Шеф польских жандармов Рожнецкий 22 августа 1826 г. получил чин генерала от кавалерии польской армии, тогда же возглавил все службы тайной полиции Царства Польского и внешнюю разведку на территории Пруссии и Австрии Шилов Д. Н., Кузьмин Ю. А. Члены Государственного совета Российской империи. С. 690.. Проводник имперской политики, он не раз подвергался критике и остракизму со стороны польской либеральной общественности Фалькович С. М. Польское общественное движение и политика царской администрации Королевства Польского (1815-1830). С. 376, 417, 426..

Сам же Николай I в начале царствования, несмотря на сложнейшие внутри- и внешнеполитические обстоятельства, стремился сохранить статус Царства Польского как особого конституционного образования, не расшатывать унию Польши с Россией. Имея информацию об указанной выше попытке «варшавского переворота» 2-3 декабря 1825 г., которая усилила его с детства идущее негативное отношение к Польше, но осознавая важность принципа легитимизма, в своем манифесте, обращенном к польским подданным при вступлении на престол, император подчеркивал: «Учреждения, данные вам блаженной памяти императором и королем Александром I, останутся без изменений. Я обещаю и клянусь Богом соблюдать Конституционную хартию» Цит. по: Выскочков Л. В. Николай I и его эпоха. С. 382..

Одним из конституционных обязательств императора являлась его коронация в качестве польского короля, которая, как справедливо подчеркивает Л. В. Выскоч- ков, «олицетворяла собой идею унии Польши с Россией» Там же. С. 384.. 12 мая 1829 г. Николай I был коронован в Варшаве. Почти через год, 16 мая 1830 г., император вновь приехал в польскую столицу и лично присутствовал при открытии очередного, четвертого Сейма, ставшего последней попыткой имперской администрации договориться с польской общественностью. В своей речи при его открытии Николай I подчеркивал необходимость «неразрывного единения» Польши с Россией, призывал поляков благоразумно пользоваться конституционными правами. Однако либеральные депутаты не торопились это делать и выступали с критикой антиконституционной, как они считали, деятельности назначаемых имперской властью министров, требовали отмены доминирования Административного совета над Сеймом и снижения налогового бремени Фалькович С. М. Польское общественное движение и политика царской администрации Королевства Польского (1815-1830). С. 417-419.. Хотя конституционное устройство Царства Польского было «инородным телом» в самодержавном строе России, а его государственноправовая и финансовая автономия осложняла механизм управления Российской империей до восстания, Николай I все же считал необходимым сохранять основные конституционные права жителей Польши, в том числе выборность местных административных органов. Так, в инциденте с выборами депутатов от оппозиции в Калишском воеводстве, который привел к неповиновению граждан, император не принял концепцию радикального разрешения конфликта, предложенную Ю. За- йончеком и великим князем Константином Павловичем, которая выражалась в лишении всего воеводства избирательных прав и представительства в Сейме Mydelski M. Кгб1е81ша Роккедо шоЬес здтькбш 1 гдготаскеп дттпусЬ 1815-1830.

8. 252-260..

Между тем конституционно-представительный статус Царства Польского еще в александровское царствование стал узлом противоречий, демонстрировавшим расхождение не только между полонофильской политикой Алекандра I и антиполь- скими настроениями как в консервативных, так и в либеральных кругах русского общества, но и между космополитизмом императора и национализмом поляков. Ведь, несмотря на успехи конституционного управления Польшей, идеалы польских подданных Российской империи, прежде всего представителей аристократии, оставались в рамках полной национальной независимости и восстановления Польши в границах 1772 г. Полиевктов М. А. Николай I. С. 128.

Еще А. А. Корнилов утверждал, что отступление Александра I от либерального курса в отношении поляков во многом произошло «под влиянием серьезного разлада с русским общественным мнением» Корнилов А. А. Русская политика в Польше со времен разделов до начала XX века. С. 30.. Современные исследователи подчеркивают, что истоки этого разлада лежали в «привилегированном положении поляков» АржаковаЛ. М. Польский вопрос и его преломление в российской исторической полонистике XIX века. С. 52. и обещаниях Александра I расширить территорию конституционной Польши за счет присоединения к ней земель Литвы, Западной Белоруссии и Украины Жуковская Т. Н. Правительство и общество при Александре I. Петрозаводск, 2002. С. 90.. В 1815 г. Т. Костюшко писал А. А. Чарторыйскому, что «обещание, данное императором мне и многим другим относительно возвращения нашего отечества на Двину и Днепр -- давних границ Польского королевства -- не представляет другой гарантии, кроме наших желаний» Генерал Костюшко князю Адаму Чарторыйскому. Вена 1815. Пер. с польского // Русская старина. 1882. Т. XXXV. № 7 (Июль). С. 141-142..

Однако антипольские настроения в русском обществе, общественные устремления на сохранение территориальных приобретений Российской империи, как справедливо подчеркивает Л. М. Аржакова со ссылкой на П. А. Вяземского, до 1820-х гг. представляли собой лишь недовольство сложившейся ситуацией и не имели еще «племенной вражды» Вяземский П. А. Эстетика и литературная критика. М., 1984. С. 291-292; Аржакова Л. М. Польский вопрос и его преломление в российской исторической полонистике XIX века. С. 52..

В конце царствования Александра I усиливаются антирусские настроения в Польше и полонофобские в России. Нарастание польско-российского антагонизма, связанного с ужесточением польской политики и унижением русского национального достоинства, подготовило почву для противостояния 1830-1831 гг., носящего характер межнационального столкновения. Здесь нельзя не присоединиться к идее Ш. Аскенази, поддержанной Т. Н. Жуковской, о том, что противоречия политического развития конституционной Польши, изломы ее взаимоотношений с имперским центром в Польском восстании играли подчиненную роль, а главным был «национальный конфликт, сфокусированный для поляков на проблеме забранных территорий» Аскенази Ш. Царство Польское. 1815-1830. С. 182; Жуковская Т. Н. Правительство и общест-во при Александре I. С. 90.. Накануне Ноябрьского восстания известный униатский деятель И. Семашко доводил до сведения управляющего духовными делами иностранных исповеданий Д. Н. Блудова, что польские подданные мечтают о том, «чтобы восемь русских губерний были некоторым образом колониями маленького Польского государства» Цит. по: Горизонтов Л. Е. Парадоксы имперской политики. С. 18..

17 ноября 1830 г. в Варшаве вспыхнуло восстание. Разочаровавшись в надеждах на добровольное восстановление польской государственности и воссоединение западных губерний с Польшей, сторонники национальной идеи, наложившейся на освободительную идеологию, вступили на путь полного революционного разрыва с Россией. При этом пропаганда идей Французской революции 1830 г., надежда на поддержку революционной Франции, информация о военных приготовлениях в России для подавления восстания в Бельгии и намерении Николая I использовать для этого польскую армию послужили последним толчком к восстанию в Варшаве. В ночь с 17 на 18 ноября наиболее радикальная часть восставших под руководством членов тайного Общества подхорунжих во главе с П. Высоцким захватила одновременно Бельведерский дворец (резиденцию великого князя Константина Павловича) и арсенал. Будучи предупрежден женой, княгиней Ж. А. Лович, Константин Павлович успел покинуть дворец и выехать из Варшавы. В результате мятежа в польской столице были убиты варшавский обер-полицмейстер Ф. К. Любовиц- кий, военный министр М. Гауке, несколько польских генералов и русский генерал А. А. Жандр. В течение суток восстание охватило всю Польшу Полиевктов М. А. Николай I. С. 128; Szczepanski J. Ksi^z^ Ksawery Drucki-Lubecki. S. 175; Выскочков Л. В. Николай I и его эпоха. С. 386-387..

В 2 часа ночи 18 ноября 1830 г. князь К. Ф. Друцкий-Любецкий и князь А. А. Чарторыйский приехали на переговоры к великому князю Константину Павловичу. Стремясь спасти положение и остановить революционный процесс, они решили через него обратиться к имперскому правительству. Как подчеркивал М. А. Полиевктов, стало известно, что великий князь согласился ходатайствовать перед Николаем I о сохранении Конституционной хартии 1815 г., присоединении к Царству Польскому ее бывших земель или введении на них «польских национальных учреждений», а также амнистии для мятежников. Полиевктов. М. А. Николай I. С. 128-129. Согласно данным польских ученых С. Барзыковского и Е. Щепаньского, целью миссии польских князей было «заставить великого князя вернуться в Варшаву и обуздать беспорядки». Однако Константин Павлович принял их «холодно и плохо», а в конце разговора сказал: «Я не хочу вмешиваться в то, что меня не касается; это обязанность поляков: успокоить движение, которое они сами начали!» Barzykowski S. Historya powstania listopadowego: v 2 t. T. 1. Poznan, 1883. S. 327-328; Szczepanski J. Ksi^z^ Ksawery Drucki-Lubecki. S. 176. По сведениям Л. В. Выскочкова, Лю- бецкий один вел переговоры, пытаясь убедить Константина Павловича «подавить восстание в самом начале силой оружия», но безуспешно. Великий князь не считал подобный ход событий возможным, заявляя, что «не желает вмешиваться в эту польскую драку» Выскочков Л. В. Николай I и его эпоха. С. 387.. По мнению Е. Щепаньского, в критические часы первой ночи мятежа, когда у движения не было лидера, а большая часть польских войск «была рядом с Константином», великий князь своим «загадочным и неясным» поведением «спас восстание своей пассивностью» Szczepanski J. Ksi^z^ Ksawery Drucki-Lubecki. S. 176..

Между тем эскалация повстанческого движения заставила великого князя принять решение покинуть пределы Польши и вывести из нее российские войска. После отъезда Константина Павловича, 23 ноября 1830 г. было создано Временное правительство под председательством А. А. Чарторыйского, в состав которого вошел Любецкий, а затем власть перешла к популярному в польской армии генералу Ю. Хлопицкому, объявившему 5 декабря себя диктатором. Следует подчеркнуть, что в начале восстания Хлопицкий отказался присоединиться к восставшим и только под влиянием Любецкого и Чарторыйского возглавил повстанческое правительство. В своих мемуарах о Польской войне Д. В. Давыдов писал: «Очевидно было, что диктатор, ожидавший со стороны России единства в усилиях и не надеявшийся на счастливый исход восстания, думал спасти свое отечество, не прибегая к оружию» Давыдов Д. В. Записки партизана Дениса Давыдова. Воспоминания о польской войне 1831 года // Русская старина. 1872. Т. VI. С. 22.. Одним из первых мероприятий диктатора была отправка 10 декабря в Петербург депутации в составе князя Любецкого и графа С. Д. Езерского для переговоров с Николаем I. Хлопицким совместно с Чарторыйским была разработана особая «Инструкция», в которой говорилось, что польское правительство готово пойти на уступки при точном соблюдении имперской властью Конституционной хартии 1815 г., ее распространении на Литву, Волынь, Подолию и Украину, созыве 1 мая 1831 г. Сейма, на котором будут представлены депутаты не только от Царства Польского, но и указанных западных губерний, сохранении польской армии и введении всеобщей амнистии ЗгсхгражЫ ]. К^ашегу Пгискі-ЬиЬескі. 8. 190.. 25 декабря 1830 г. депутация прибыла в Петербург.

26 декабря 1830 г. Николай I принял посланцев неофициально и раздельно. Существует две версии встречи императора с депутатами Временного правительства. По первой версии, основанной на воспоминаниях А. Х. Бенкендорфа, поскольку для Николая I любые требования поляков были неприемлемыми, то он, не собираясь их даже обсуждать, принял князя Любецкого «в качестве своего министра», а Езерского как «путешественника». Во время аудиенции князю, по словам присутствующего на ней Бенкендорфа, император «много и очень строго говорил о варшавских мерзостях и не допустил Любецкого произнести ни слова касательно его миссии... и велел остаться в Петербурге» Портфель графа А. Х. Бенкендорфа. Мемуары шефа жандармов // Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 353; Выскочков Л. В. Николай I и его эпоха. С. 388.. В разговоре же с Езерским император потребовал «безоговорочного подчинения поляков», приказал графу вернуться в Варшаву и передать польскому правительству его «письменное уведомление», в котором, стремясь остановить войну Польши с Россией, утверждал, что «первый пушечный выстрел, сделанный поляками, убьет Польшу». Возвратившийся в Варшаву в январе 1831 г. Езерский передал послание императора. 13 января того же года Сейм принял решение о детронизации Николая I и освобождении поляков от присяги. Это освободило и Николая I от конституционных обязательств 1815 г. и позволило считать поляков врагами. Притязания мятежников на западные русские земли дали ему основания утверждать, что они «восстали не ради сохранения Хартии 1815 г., а ради захвата русских губерний» Выскочков Л. В. Николай I и его эпоха. С. 390..