Размещено на http: //www. allbest. ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

“ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ”»

Факультет гуманитарных наук

Выпускная квалификационная работа

по направлению подготовки 46.03.01. История

образовательная программа «История»

Политика России на Дальнем Востоке в отражении британской прессы (1905-1907 гг.)

Шевцов Петр Александрович

Научный руководитель

Кандидат исторических наук, доцент

А.В. Воеводский

Москва 2019

Оглавление

Глава 1. Итоги русско-японской войны в отражении британской прессы

• 1.1 Завершение русско-японской войны: причины поражения и новая конфигурация сил на Дальнем Востоке
• 1.2 Русско-японские переговоры и заключение Портсмутского мира в отражении прессы
• Глава 2. Русское присутствие в Китае в в отражении английской прессы
• Глава 3. Заключение англо-русского соглашения 1907 года в отражении британской прессы
• 3.1 Англо-русские переговоры и перспективы договора до его заключения в оценке прессы
• 3.2 Оценка договора и отношение к России после заключения конвенции
• Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

японский война пресса россия

Данное исследование посвящено восприятию английским обществом русской политики на Дальнем Востоке в 1905 - 1907 годах и англо-русской конвенции 1907 года. При характеристике контекста данных событий следует обратить внимание на несколько факторов. В первую очередь, это окончание затянувшегося многолетнего соперничества двух стран за экономическое и политическое влияние, за территории, за международный престиж. Начавшаяся в середине XIX века между Великобританией и Россией «Большая игра» определяла вектор внешней политики двух государств на протяжении десятилетий. Пик соперничества пришелся на 1880-е годы, когда русские, после завоевания Средней Азии, вышли к границам Афганистана и вступили в непосредственную борьбу за влияние на эту страну с Великобританией. После обострения отношений, вызванного вооруженным конфликтом между русскими и афганскими войсками в районе оазиса Пендэ (1885 г.), в 1885 - 1895 годах приграничные споры в районе северного Афганистана и Памира (горы к северо-востоку от Афганистана) были улажены, и главным узлом противоречий стали территории Дальнего Востока (куда можно отнести территории Монголии, Китая, Корейского полуострова и Японии). В конце 1890-х - начале 1900-х Россия проводила активную экспансионистскую политику в Китае и на Корейском полуострове, добившись и некоторых территориальных приобретений, среди которых было право строительство железной дороги через территорию северного Китая во Владивосток (по договору от 1896 года), а также аренда территории Квантунского полуострова с городами Дальний и Порт-Артур (по соглашению 1898 года). Это вызывало крайнюю степень недовольства в Соединенном Королевстве. В Лондоне посчитали, что противодействовать устремлениям России можно в союзе с Японией, в сферу интересов которой также входила территория Кореи и Северного Китая. Так, в 1902 году был подписан англо-японский договор, предусматривающий нейтралитет одного из государств в случае войны союзника, а также военную помощь, в случае войны союзника с двумя и более государствами. Так Япония смогла обеспечить себе поддержку и разразившаяся чуть позднее русско-японская война (1904 - 1905 гг.) принесла России уже в 1904 году ряд чувствительных поражений. В начале 1905 года стало окончательно ясно, что России придется остановить свою наступательную политику в регионе. Таким образом, последние существенные противоречия сошли на нет, несмотря на то, что еще оставались территории, из-за которых мог возникнуть конфликт, (например, Тибет). Это, во многом, предопределило заключение англо-русского соглашения в 1907 году. Таким образом, хронологические рамки исследования - 1905 - 1907 года, так как именно в этот период взаимоотношения двух стран кардинально изменились. Географически исследование ограничено кругом вопросов, касающихся дальневосточного региона - территории Китая, Тибета, Монголии, Японии, Кореи.

Стоит отметить, что изучение данного периода, когда отношения двух стран кардинально изменились всего за 3 года (с 1905 по 1907), крайне важно в контексте изучения международных отношений в начале XX века, а значит и в контексте предыстории Первой Мировой войны. Этому и посвящено настоящее исследование, а точнее - реакции общества Великобритании на указанные перемены. Безусловно, данная тема представляется весьма обширной, поэтому изучение основывалось на оценке вышеуказанных внешнеполитических событий в английских периодических изданиях. Связано это с тем, что британская пресса в этот период времени играла в общественной жизни Великобритании большую роль, являясь не только практически единственным источником информации о событиях в мире для большинства людей, но и довольно важным элементом государственной пропаганды Великобритании и активно формировала общественное мнение. Таким образом, объектом данного исследования являются материалы британской прессы изучаемого периода (1905 - 1907 гг.), посвященные политике России на Дальнем Востоке, а его предметом - восприятие политики России в Дальневосточном регионе в 1905 - 1907 гг.

Как уже было сказано выше, эта работа посвящена изучению восприятия в прессе различных нюансов внешнеполитических событий, которые привели в итоге к началу Первой Мировой войны, которая стала одним из определяющих событий дальнейшей истории человечества. Однако не только этот аспект составляет актуальность исследования. Изучение общественного мнения, а так же характерных особенностей и факторов, его формирующих, важно, так как затрагивает и социальную историю, и помогает понять и объяснить процесс и особенности формирования пропагандистского дискурса в прессе. Понимание различных манипуляций, устойчивых метафор и образов России, также как и просто изучение общего тона повествования газетных и журнальных статей помогают исследователю оценить аналогичные процессы в современном мире. Так, работа по изучению методов пропаганды в начале 20 века вполне способна объяснить для человека современные приемы, использующиеся в зарубежных и отечественных СМИ и, соответственно, составить для себя более объективную картину мира (в этом заключается также и практическая значимость исследования). Возвращаясь к описанию актуальности работы, стоит еще обратить внимание читателя на то, что в последнее время среди исследователей весьма популярна сходная тематика и выходит множество работ, посвященных изучению общественного мнения о России. В качестве примера можно привести исследование В.И. Журавлевой «Понимание России в США: образы и мифы. 1881 - 1914», вышедшее в 2012 году.

Проблемой исследования является ответ на вопрос «Каким образом менялось отношение в английском обществе к политике России в 1905 -1907 годах, и как это сказалось на англо-российских отношениях?».

Цель работы - изучить реакции общества через призму прессы Великобритании на окончание «Большой игры» и сближение Лондона и России с тем, чтобы понять степень влияния реалий политики на формирование общественного мнения в указанный период. Цель исследования формирует следующие исследовательские задачи:

1.) Изучить историю взаимоотношений двух стран в период окончания русско-японской войны и рассмотреть ее восприятие в Великобритании;

2.) Проанализировать реакцию британской прессы на послевоенное присутствие Российской империи в Китае и Маньчжурии;

3.) Рассмотреть общественную реакцию на англо-российские переговоры в 1906 - 1907 годах и на заключение англо-русского соглашения в августе 1907 года.

Исследовательские задачи обуславливают структуру работы. Всего работа будет состоять из трех глав. Первая глава будет посвящена окончанию русско-японской войны и реакции общества на сопутствующие события. Глава состоит из двух параграфов, первый из которых посвящен отражению в прессе военных действий завершающего периода войны, а второй - отражению в изданиях Портсмутской конференции и заключенного мирного договора. Вторая глава посвящена реакции на политику России в Китае и соседних регионах в указанный период, когда эта политика становилась все менее активной. Наконец, последняя глава посвящена заключению англо-русского договора, завершившего образование Антанты. Она так же разбита на два параграфа. Первый параграф посвящен оценке прессой англо-русских отношений до и во время ведения переговоров о разграничении сфер влияния в Азии, второй же посвящен оценке в прессе уже заключенного соглашения.

Историография работы достаточно обширна. В исследовании привлекалась как российские, так и зарубежные исследования, однако они были систематизированы не по территориальному признаку, а скорее по темам, которые затрагиваются в исследованиях, или по кругу вопросов, которые поднимаются в какой-либо работе.

К первой группе можно отнести работы, которые носят наиболее обобщенный характер, и посвящены описанию истории Великобритании, описанию истории «Большой игры», то есть политической истории соперничества между Великобританией и Россией, и в целом истории внешней политики. Такие работы полезны тем, что помогают сориентироваться в фактах, усвоить причинно-следственные связи, отметить для себя тенденции развития исторического процесса, а также в общих чертах описать предысторию и контекст исследуемых проблем. В то же время, подобные источники имеют и несколько негативных особенностей. Главная из них - слишком обобщенный характер повествования, из-за чего исследуемому в работе периоду (1905 - 1907 годов) может уделяться лишь несколько строк. Подобные проблемы касаются и географических рамок, установленных настоящим исследованием. Как и в случае с установленным хронологическим отрезком, политике на Дальнем Востоке уделяется лишь часть внимания авторов работ. К первой группе относятся такие работы как «Оксфордская история Британской Империи», «Кембриджская история Британской Империи» (история Великобритании), «Большая игра, 1856 - 1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии» (история англо-российского соперничества), «История внешней политики России: Конец XIX - начало XX века», а также известный труд советских историков «История дипломатии» (история международных отношений). Стоит отметить, что в данной группе историографии авторы в основном концентрируются на политических и экономических аспектах истории. Если говорить о работе «История дипломатии», то она принадлежит советской историографической традиции, и в ней большое внимание уделяется экономическим факторам. В то же время в монографии Е.Ю. Сергеева, вышедшей уже спустя несколько десятков лет после развала Советского Союза, уделяется внимание и некоторым социальным аспектам истории, иногда даже реакции общества на происходящие события.

Ко второй группе литературы можно отнести более специализированные исследования - а именно посвященные русской и английской политике на Дальнем Востоке в указанный период, и отдельно - посвященные окончанию русско-японской войны и ее последствиям. Также такие исследования помогают автору изучить и четче описать нюансы происходящих событий, а также подробнее вникнуть в суть событий, о которых сообщают источники. В то же время, необходимо заметить, что такие работы затрагивают лишь политический аспект истории, и практически не содержат информации по поводу общественной реакции на описываемые события. Ко второй группе историографии можно отнести следующие работы, посвященные политике двух стран в Восточной Азии: «Русские на территории Маньчжурии и в полосе КВЖД (период XVII - начало XX в.)», «Политика Великобритании в Средней Азии и на Дальнем Востоке в 1904 - 1906 гг.: от противостояния с Россией к англо-русской конвенции», а также исследование А.Л. Нарочницкого «Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке», которое, хоть и не охватывает рассматриваемый в ВКР период, все же дает ценные знания о предыстории изученных в работе событий. Кроме того, ко второй группе относятся, как уже подчеркивалось выше, и работы по русско-японской войне и ее последствиям, такие как: «Итоги Русско-японской войны 1904 - 1905 гг. для Китайско-Восточной железной дороги.» под авторством Мамаевой Т.Г. и «Русско-японская война и ее последствия» Королевой О.В. Данные работы в основном концентрируются на исследовании экономических аспектов исторического процесса. В то же время, в современной историографии, особенно в сравнении с советской историографией, можно проследить резкую смену в оценке русской внешней политики и заключения англо-русской конвенции. Если в советское время русская внешняя политика и англо-русское соглашения оценивались весьма негативно, как проявления империализма, то в последнее время преобладает нейтральная оценка события, а сближение часто трактуется нуждами так называемой «Realpolitik».

Следующая группа научной литературы посвящена исследованию развития пропаганды и ее методов в Великобритании, а также истории прессы и периодических изданий и возникла относительно недавно (правда, на Западе несколько раньше, чем в России). Связано это с тем, что долгое время подобные вопросы, связанные с социальной историей, мало волновали историков, предпочитавших концентрироваться на политике и экономике. Такая литература способна помочь автору охарактеризовать источники, представить политическую ориентацию их создателей и редакторов, иногда помогает раскрыть личность предполагаемых авторов статей (которые часто не подписывались или подписывались псевдонимами), и вместе с тем охарактеризовать аудиторию того или иного издания. Кроме того, общие исследования по пропаганде в Великобритании способно в некоторой степени оценить степень влияния властей на периодическую печать в этой стране, что также весьма полезно для настоящего исследования. Однако у работ такой направленности все же есть и свои недостатки. В первую очередь, они часто дают скорее технические данные о периодике (год издания, тираж, цена, и т.п.), что, конечно, представляет ценность, но лишь для краткой характеристики изданий. Также совсем немного информации содержится в таких работах о корреспондентах и авторах статей, обычно исследователи фокусируются лишь на общей истории изданий, так что не всегда можно точно установить авторство статей и приходится лишь догадываться о личности автора. Что касается недостатков общих работ о пропаганде в Британской империи, то это, прежде всего, широта исследования, из-за чего внимание исследователя уделено не только периодическим изданиям, но и прочим способам властей транслировать свою установку населению (реклама, песни, позднее - радио и т.д.). К работам, посвященным истории прессы в Англии можно отнести следующие исследования: «Периодическая печать Великобритании», «История зарубежной журналистики: от истоков до Второй мировой войны», а также «Британская пресса». Если говорить об исследованиях пропаганды, то здесь самым важным является работа западного автора Джона Маккензи «Пропаганда и империя. Манипуляция британским общественным мнением» (1994 г.).

Отдельно стоит сказать о том, что в ВКР было использовано несколько работ, посвященных изучению личностей британских корреспондентов, работавших в России. Данные работы содержат весьма ценную информацию, помогая если не выявить точно авторство каждой статьи, то, по крайней мере, установить происхождение, взгляды большинства самых видных журналистов, писавших статьи о России. К этой группе относятся работы Зашихина А. Н. - «Британские корреспонденты в России в начале XX века» и «Британская Россика второй половины XIX- начала XX века», в которой содержатся биографии наиболее известных британских деятелей, формирующих английское общественное мнение о России в те годы.

К следующей группе исследований можно отнести работы, посвященные изучению отношения английского общества к России. Такие работы позволяют понять общие тенденции общественных настроений и соотнести публикации в прессе с прочими источниками (в основном, с публицистикой и с источниками личного происхождения), на которых строятся исследования данной группы. К сожалению, авторы в таких исследованиях чаще обращают внимание на отношение британцев к очень широкому аспекту (например, к русским, к самодержавию, к Русской православной церкви) и не затрагивают отношение в Англии к конкретным явлениям, например, к политике России на Дальнем Востоке. К таким работам можно отнести монографию Зашихина А. Н. ««Глядя из Лондона». Россия в общественной мысли Британии. Вторая половина XIX - начало XX в.» или исследование Дроновой Н.В. «Россия и русские глазами британского журналиста: версия Арчибальда Форбса». Здесь надо сказать, что многие из этих работ связаны со стремлением историков переосмыслить советские установки, заключавшиеся в изображении капиталистических стран и их политики, как чего-то исключительно враждебного. В данном контексте, историкам послесоветского периода было важно показать традиции уважительного отношения населения стран друг к другу.

Наконец, последняя и довольно обширная группа включает в себя исследования, посвященные вопросам, близким к теме настоящего исследования. Такие работы сходны с данным исследованием постановкой проблемы, кругом поднимаемых вопросов, однако отличаются либо хронологическими, либо географическими рамками. В то же время они ценны для данного исследования в методологическом плане, а также помогая раскрыть особенности формирования общественного мнения Великобритании на рубеже веков.. К таким исследованиям можно отнести работу В.А. Макарова ««Проблема Китая» в общественной мысли Великобритании: Полемика на страницах английской прессы. 1898 - 1901 гг. », а также исследование Трыкова В.П. и Ощепкова А.Р. «Французская "Россика": особенности понимания России.».

Нельзя не отметить также работу «Британская дипломатия, британское общественное мнение и Англо-русское сближение 1907 года», которая весьма близка по тематике настоящей исследовательской работе. В то же время, автор этого исследования больше концентрируется на политической истории сближения, изучая в основном биографии политиков и их действия в рассматриваемый период, а при изучении британского общественного мнения рассматривает более поздний период (в основном, после 1907 года) и не уделяет внимания изучению периодических изданий.

В этой связи стоит сказать и о научной новизне исследования. В целом, стоит отметить, тема изучения образа России (или же образа другой Чужой страны) и каких-либо аспектов, связанных с образом «Другого» разрабатывается учеными достаточно активно, особенно в последнее время. Здесь стоит отметить уже упомянутые работы Журавлевой В.И., Чубарьяна А. О., Зашихина А. Н.

В то же время, уже из названий перечисленных работ понятно, что они затрагивают несколько другие аспекты, или посвящены изучению других стран. Некоторые же работы слишком мало внимания уделяют периоду 1905 - 1907 годов. Настоящее исследование посвящено именно изучению Великобритании и нюансам, связанным с этой страной. Самым близким представляется исследование Хьюза М.Д., где при характеристике общественного мнения не были использованы материалы периодических изданий, а также работа Макарова В. А., где рассматривается, в том числе, реакция английской прессы на российскую политику на Дальнем Востоке. Однако здесь стоит указать на существенное различие: упомянутое исследование посвящено периоду несколько раннему, в то время как спустя несколько лет общественное настроение начало круто меняться (1905 - 1907 года). Эта работа и посвящена изучению этой перемены. Таким образом, данная работа может претендовать на то, чтобы заполнить существующий пробел в современном историографическом дискурсе. В этом и заключается ее научная новизна.

Что касается использованных источников, то настоящее исследование основано главным образом на изучении материалов периодической печати.

Для анализа нами были взяты материалы из наиболее авторитетных ежедневных английских газет того времени - «Таймс», а также статьи из английских «толстых» журналов, выпускавшихся ежемесячно или один раз в несколько месяцев. Главное отличие первого источника состоит в характере материалов, публиковавшихся на страницах этого издания. В газетах в основном делался упор на новости, и гораздо реже публиковались аналитические и обзорные статьи, которые, впрочем, были небольшими. Отношение журналиста к происходившим событиям, таким образом, можно было понять по эмоциональным оборотам, метафорам, призывам, использованных автором. В то же время в «толстых» журналах публиковались исключительно обзорные объемные статьи, претендовавшие на более фундированный и экспертный анализ. Они были менее эмоционально окрашены, однако отношение автора можно было, конечно же, определить и в них.

В начале XX века в Англии издавалось большое количество различных газет, ориентировавшихся на разную аудиторию, с различным контентом. В данном исследовании были рассмотрены материалы газеты «Таймс» за 1905 - 1907 года. Данное издание имело долгую историю, будучи основанным еще в XVIII веке. Первое время газета позиционировала себя как консервативная, однако в дальнейшем довольно часто выступала в оппозиции правительству, даже когда у власти была партия тори. На протяжении XIX века издание увеличивало свое влияние, чему в немалой степени способствовала декларируемая неангажируемость и независимость. К началу XX века «Таймс» оставалась одной из самых влиятельных газет в освещении международных политических событий, являясь «качественной» газетой (в противоположность массово появлявшимся на рубеже веков изданиям, пропагандирующим ценности «новой журналистики», то есть делавшим акцент на слухах, сплетнях, сенсационность). Тираж газеты к началу века составлял около 60 тысяч экземпляров, что не делало газету самым массовым изданием, однако все же позволяло играть большую роль в общественной жизни страны. В то же время влияние газеты определялось не столько тиражом. «Таймс» имела разветвленную сеть корреспондентов как внутри страны, так и за рубежом, что позволяло ей оперативно публиковать материалы со всего мира.

Что касается позиции «Таймс» по отношению к России, то долгое время она выступала против царской империи, особенно в моменты обострения отношений (как, например, в случае с Афганским кризисом). В 1903 году издание начало открыто конфликтовать с русским правительством: после публикации материалов о Кишиневском погроме из России был выслан собственный корреспондент газеты в Петербурге Д.Д. Брейем. После этого несколько лет газета занимала открыто русофобскую позицию, постоянно публикуя материалы, в которых ставилась под сомнение платежеспособность России (что вредило правительству). Наконец, в условиях позитивных изменений в российско-английских отношениях наметилась и нормализация между «Таймс» и русским правительством. 17 декабря 1906 года у газеты вновь появился собственный корреспондент в Петербурге - им стал Роберт Арчибальд Уилтон, фактически занимавший эту должность с 1905 года. Этот человек провел в России детство, очень хорошо говорил по-русски, и в целом был весьма лояльным политике Петербурга. Еще одним корреспондентом, имевшим отношение к освещению в прессе политики России, был Дональд Мэкензи Уоллес, который был специальным корреспондентом издания на Портсмутской конференции. Уоллес также неоднократно посещал Россию и даже работал там корреспондентом в 1877-78 годах. Учитывая личности журналистов, можно сказать, что в «Таймс» в исследуемый период были созданы предпосылки для «перезагрузки» отношений с Россией, что, в свою очередь, открывало возможности для более независимой оценки происходящего; однако важно понимать, что статьи в газетах очень редко подписывались, поэтому авторство не всегда можно определить с точностью.

Что касается английских журналов, то вне зависимости от частоты их выпуска (ежеквартальные журналы, популярные в первой половине и середине 19 века, и ежемесячные журналы, набравшие популярность ближе к концу), они не сильно отличались друг от друга. В них содержались не только политические статьи, но и статьи, посвященные искусству, географии, научным достижениям. Они были дороже газет, и стоили, как правило, 6 шиллингов. Исходя из этого, аудитория таких журналов может быть определена как интеллектуальная элита среднего класса. В данном исследовании были использованы материалы такого известного ежеквартального журнала, как “The Quarterly Review”, который начал издаваться еще в 1809 году и задумывался как консервативный орган. Также были использованы материалы таких ежемесячных журналов, как “The Nineteenth Century and after”, “The Fortnightly Review” (последний считался самым авторитетным английским общественно-политическим журналом на протяжении второй половины 19го столетия).

В журналах также не всегда можно определить автора той или иной статьи, порою они подписывались лишь инициалами или псевдонимами. Однако весьма часто авторы являлись известными и уважаемыми в обществе людьми. Так, среди авторов статей в журналах можно выделить Г.К. Честертона, английского писателя, известного своими христианскими воззрениями; А. Вамбери, венгерский путешественник, долгое время придерживающийся антироссийских взглядов и выступающий против англо-российского сближения; А. Хёрд, военно-морской эксперт, написавший несколько статей о британских и немецких военно-морских силах; Герберт Пол, бывший в Парламенте депутатом от южного Эдинбурга, и придерживающийся либеральных взглядов. Можно сказать, что авторы были весьма различны по своему происхождению и политическим воззрениям, однако были и общие черты, объединяющие их - высокое положение в обществе, принадлежность к интеллектуальному классу. Это влияло на статьи, публиковавшиеся в журналах - они носили ярко-выраженный аналитический характер и были ориентированы на, как уже было сказано, на интеллектуальную элиту общества.

Методология исследования формировалась за счет различных методов исторического исследования. Были использованы традиционные методы исследования, а именно историко-системный, историко-сравнительный, историко-типологический методы, использованные для создания исторического нарратива, раскрывающего нюансы внешней политики двух стран начала XX века. Это, в свою очередь, было необходимо для более полного раскрытия контекста событий.

Отдельно стоит сказать о методике изучения образа «Другого». В данной работе за основу был взят метод В.И. Журавлевой, использованный ей при изучении имагологии международных отношений в работе «Понимание России в США: образы и мифы. 1881 - 1914.». В данном случае методика включала в себя использование дискурсивного и функционального анализов для того, чтобы найти ответы на вопросы: почему реальность российской политики воображалась так, а не иначе; за счет каких дискурсивных практик создавался образ русского присутствия на Дальнем Востоке и насколько он был подвижен; наконец, какова логика письма, использованного для его конструирования.

Также стоит несколько подробнее описать метод работы с источниками. Архивы газеты «Таймс» были частично просмотрены в архивах, находящихся в сети Интернет - при работе для подбора материалов использовался поиск по датам и по ключевым словам («Far East», «Russia», «Russo-Japanese war», «Entente», «Manchuria»). Частично материалы газеты были просмотрены в хранилищах библиотек г. Москвы, и при работе с ними были изучены выпуски, изданные в то время, когда происходило какое-либо событие, касающееся русской политики на Дальнем Востоке. В некоторых случаях (при работе с «толстыми» журналами) были просмотрены все номера изданий за рассматриваемый период и найдены соответствующие теме статьи. Надо также сказать и об особенностях работы с данным видом источников. Особенности работы с материалами периодических изданий заключаются в том, что исследователю необходимо разбираться в контексте описываемых событий, необходимо понимать устойчивые выражения и метафоры, отсылки и т.д. Конечно же, необходимо определить аудиторию, на которую рассчитывало издание, публикуя определенный материал, а также по возможности установить авторство изученных статей. С последним пунктом часто могут возникнуть проблемы, так как большинство статей в ежедневных газетах оставались анонимными. Тем не менее, в этой работе удалось установить авторство некоторых важных корреспондентов и журналистов.

Глава 1. Итоги русско-японской войны в отражении британской прессы.

1.1 Завершение русско-японской войны: причины поражения и новая конфигурация сил на Дальнем Востоке

Как известно, русско-японская война сильнейшим образом повлияла не только на внутреннее состояние Российской Империи, став одним из катализаторов первой русской революции, но и сильнейшим образом изменила расстановку на международной арене. Думаю, стоит кратко описать международную ситуацию в мире накануне разразившейся в начале 1904 г. войны.

На протяжении конца XIX - начала XX вв. Россия заметно укрепляла свои позиции на Дальнем Востоке. В 1891 году началось строительство Транссибирской железной дороги (открытие движения в 1901 г.), которая должна была существенно повлиять на укрепление российских позиций на Дальнем Востоке в целом и в Северном Китае и Маньчжурии в частности. В 1896 году был подписан союзный договор России и Китая, по которому Россия получила право на строительство железной дороги в Маньчжурии (начало строительства в 1897 г., открытие движения в 1903 г.). В этом же году Россия начала проникновение на Корейский полуостров, получив лесные концессии на границе Китая и Кореи. В 1898 году была заключена русско-китайская конвенция, по которой Россия получала, пусть и во временное пользование, территорию Квантунского полуострова, включая город Дальний и порт Порт-Артур. Здесь важно отметить, что присоединив этот полуостров, Россия обострила отношения с Японией, которая, в свою очередь, завоевала этот полуостров в результате японо-китайской войны 1894-1895 гг., но была вынуждена его вернуть Китаю под нажимом Германии, Франции и России.

На рубеже веков Россия продолжала укреплять свое влияние на Дальнем Востоке. В 1900 году Россия участвовала в подавлении восстания Ихэтуаней в составе альянса из 8 великих держав того времени. В 1903 году правительство попыталось закрепиться в Корее, использовав лесные концессии в качестве предлога для строительства инфраструктуры в районе реки Ялу. Также в первые годы XX века шло активное строительство городов и крепостей, предназначенных для русских строителей, торговцев, военных (Харбин, строительство которого началось в 1898 г., Дальний, также начатый в 1898 г., Порт-Артур, крепость в котором начала строиться в 1901 г.).

Параллельно с усилением России укреплялись позиции Японии, начавшей активную экспансионистскую политику в регионе в 1890-х. В 1894-1895 гг. Япония победила в японо-китайской войне, и после вмешательства Германии, Франции и России получила остров Тайвань, острова Пэнху, контрибуцию, а также возможность экономической экспансии в Китае и Корее. В 1902 году был заключен договор Японии и Англии, который предусматривал нейтралитет сторон в случае войны с третьей державой, а также военную помощь в случае, если бы одна из сторон воевала с несколькими государствами. Договор обезопасил Японию от повторения ситуации 1895 года, когда Японская империя лишилась Ляодунского полуострова.

Сама Великобритания так же была заинтересована в создании противовеса амбициям России. Великобритания, как и США, выступали за соблюдение в Китае принципа «открытых дверей», который предусматривал свободу конкуренции западных товаров в этой стране. Отмена этого принципа являлась даже в представлении наиболее миролюбивых политиков Великобритании чертой, за которую Российской империи переступать было нельзя. В этом плане Россия, существенно укрепившая свои позиции в Китае на рубеже веков, представляла существенную угрозу для сохранения подобного принципа в Маньчжурии. Это и логично, потому что ввиду превосходства промышленности Великобритании и США российские товары редко могли конкурировать с западными, что побуждало Россию вводить ограничения на другие товары и лоббировать особенные условия для своих.

Помимо экономических факторов, противоречия традиционно вызывал и геополитический. В Великобритании привыкли видеть в России угрозу Индии еще с самого начала так называемой «Большой Игры», с середины XIX века. Все это время внешняя политика Англии по отношению к России строилась, в основном, на попытках ограничить экономическую и политическую экспансию России в Европе, и особенно в Азии. На протяжении XIX века это приводило к многочисленным кризисам, каждый из которых отдельно решался на переговорах, границы устанавливались в результате работ двухсторонних комиссий (как это было, например, в Средней Азии). К началу XX века Дальний Восток остался одной из последних областей, где Россия и Англия еще не разграничили свои интересы, и где оба государства пытались активно закрепиться в экономическом и политическом плане.

Русско-японская война привнесла ясность в представления о дальнейшем развитии событий. Поражения русской армии, особенно неудачи в крупнейших битвах в 1905 году, сумели повлиять на британское общество и его представления о «русской угрозе».

Стоит отметить и несколько интересных деталей касательно описаний русской армии, ее солдат и командования. Если говорить о высшем командовании, о руководстве армиями, то здесь можно проследить несколько интересных тенденций. Газеты (например, «Таймс») в первых сообщениях о проигранном русскими сражениями при Мукдене отзывались о руководстве весьма негативно. Генерал Куропаткин характеризовался как «Флегматичный Командующий», а все действия руководства русской армии, в том числе за весь предыдущий год, обозначались, как «преступные». Автор напоминает, что за 12 дней боев русская армия не предприняла ни единой контратаки, не отвоевала ни единую потерянную позицию, не отличилась ничем. Некоторое время спустя журналисты пытались объяснить провал русского командующего: они писали о том, что Куропаткин абсолютно неправильно понял план своих врагов, и, кроме того, был уверен, что на Японских островах можно выучить солдат со способностями «ограниченного характера», то есть неспособных в должной мере освоить военную тактику, выучку, навыки ведения боя. Это и привело русского командующего к отчаянному положению, в котором «полевой командир не оказывался со времен Лейпцига».

В этой связи интересно описание действий адмирала Рождественского, который являлся русским командующим в морском Цусимском сражении, окончившимся для русского флота таким же полным поражением, каким стало Мукденское сражения для русских сухопутных сил. Спустя 2 месяца после поражения Второй Тихоокеанской эскадры в «Таймс» была опубликована статья, в которой автор описывал японское общественное мнение о действиях З.П. Рождественского. По словам автора, японца не склонны винить командующего за его решение прорваться через Корейский пролив в направлении Владивостока. Некоторые из японских экспертов даже сравнивали ошибку Рождественского с ошибкой Нельсона в битве при Трафальгаре; и пусть, конечно, автор не считает подобное сравнение в полной мере релевантным, все же он допускает, что ошибочное построение Второй эскадры было результатом случая, а не сознательного решения («Кажется несомненным, что построение Рождественского было ошибочным, в независимости от того, было ли оно принято сознательно, или волей случая.»). Таким образом, можно сказать, что в Великобритании не были склонны убеждать публику в недостатке у командующих способностей.

Что касается армии в целом, то даже после поражения в Мукденском сражении авторы продолжали видеть в ней серьезную силу. Так, 11 марта в статье «Таймс», посвященной битве, русская армия называлась «Твердой машиной, в чем многие известные генералы убедились на собственном опыте». Однако гораздо больше было других мнений. После Мукденского сражения в армии видели лишь «остатки великой силы». Утверждалось, что армия в Маньчжурии более не является «боевой силой» и должна быть «создана заново или заменена». По мнению того же автора, находящиеся в пути подкрепления для этой цели не подходят. Сама армия так же представлялась очень пассивной, «держащейся за свои окопы и траншеи» или же «роющей себе могилы в виде укреплений». Внимание читателя обращается и на различные лишения, которые испытывала армия в Маньчжурии - она должна была заботиться о большом количестве раненных, больных и проч. По словам военного корреспондента «Таймс», она вела «собачью жизнь» весь год. В журналах обозреватели также уделили немало места размышлениям об армии. Так, после Мукденского сражения в журнале «Фортнайтли ревью» вышла статья, в которой автор Юлиус Прайс, бывший военным художником «Иллюйстретед Лондон Ньюс», прикомандированным к русской армии в Маньчжурии, описывал солдат и их настроения во время боевых действий: «Я убежден, что по крайней мере три четверти этих невежественных солдат не имели ни малейшего понятия, почему они оказались в Маньчжурии и почему Россия воевала с Японией». Поражения в войне этим же автором приписывались не столько силе японской армии, сколько недостаткам русских. Он писал: «<…> я приписываю поражение русских армий не только подавляющей силе японцев, но, в особенности, неразумному презрению к ним, коренящемуся в колоссальном самомнении русских, которое также заставило их забыть о том, что китайцы были не так дружелюбны к русской оккупации Маньчжурии, как позволяло себе думать петербургское чиновничество». Таким образом, изображение русской армии, как могучей силы, дополнялось многочисленными недостатками, касающимися как качеств самих солдат, так и неблагоприятных условий, в которых им приходилось сражаться. Таким образом, можно сказать, что в прессе не было какой-либо одного тезиса, объясняющего поражения русской армии. Тем не менее, можно выделить ряд более-менее часто повторяющихся мыслей, делавших акцент на пассивности русских. На это журналисты и публицисты обращали больше всего внимания.

Если говорить об образе войны как таковой, то его можно определить более-менее однозначно. В газетах и журналах война достаточно часто представлялась как справедливая и оборонительная война для Японии. Конечно, Россия изображалась виновной в развязывании боевых действий, и начало войны связывалось с экспансией России. Так, например, в «Таймс», после победы адмирала Того в Цусимском сражении, автор статьи писал о нем: «Небеса всегда с тем, кто сражается за правое дело и справедливость». Спустя несколько дней в этой же газете утверждалось, что теперь каждый русский «умеющий читать», понимает, что «интриги Безобразова-Алексеева ускорили войну». В журналах так же оценки войны были во многом сходны с позицией газет по данному вопросу. Наиболее показательной является статья в октябрьском номере «Куотерли ревью», в которой, помимо обычных утверждений о «российской агрессии», которой сопротивлялась Япония, говорилось о том, что в случае победы в войне русского оружия само существование независимости Японии окажется под угрозой: «Для самого обычного наблюдателя было очевидно, что, если Россия прочно утвердится в Маньчжурии, будет контролировать беспомощное правительство Кореи и руководить политикой Пекина, окончание существования японской независимости стало бы вопросом времени». Япония, таким образом, не просто боролась за справедливость, но и отстаивала «существование нации», как таковое.

В некоторых британских журналах так же можно найти несколько отличные от вышеизложенных оценки. Например, в журнале «Найнтин Сентури энд афтер» также делался акцент на главной роли некоторых российских высокопоставленных чиновников в развязывании войны: «В то же время было очевидно, что царь, попавший под влияние великокняжеского кружка, состоявшего из Алексеева, Безобразова и Победоносцева, все более и более склонялся к тому, чтобы бросить на Дальний Восток все силы своей империи и принять участие в грозном приключении великой войны». В такой формулировке вина за русскую агрессию ложилась не на всю Россию, или на всех русских, а лишь на узкую группу лиц, что в дальнейшем позволило бы переменить общий тон статей, сосредоточившись на описании действий более миролюбивых русских чиновников. В то же время, как известно, в России действительно в правительственных кругах существовало несколько группировок чиновников, часть из которых отстаивала идею о «малой победоносной войне». Поэтому такой акцент в описании войны не только был крайне удобен для английских журналистов и обозревателей, так как оставлял пространство для смены тона своих статей в сторону более дружелюбного, но и, в некоторой мере, отражал истинное положение дел при дворе. В то же время сама война представала ни чем иным, кроме как «авантюрой», «приключением», таким образом подчеркивалась ее необязательность для России, и, одновременно с этим, возлагалась вина на Россию за развязывание войны.

Также обозревателями была отмечена важность войны с точки зрения смены европейских представлений о русской армии, о характере возможных боевых действий с Россией. Если раньше преобладало мнение, что Россия, подобно «огромной лавине» должна «неизбежно двигаться вперед» и со временем установить контроль над всей Азией, то после русско-японской войны все изменилось. «Больной человек сегодня - это Россия» - утверждал один из обозревателей.

В журнале «Куотерли ревью» также отмечали важность войны, правда, с точки зрения развития военного искусства. Уже в январе 1905 года там отмечали, что важность войны на Дальнем Востоке заключается в том, что это, не считая испано-американской войны, «первая великая морская война, в которой участвовали современные бронепалубные крейсеры». Кроме того, продолжает автор, эта война «показывает взаимоотношения, которые должны существовать между политикой, войной и финансами, подчеркивает необходимость тесного сотрудничества не только армии и флота, но и всех государственных ведомств для достижения национальных целей; и, наконец, с жестокой откровенностью говорит нам, что война, обычная война - это действительно очень серьезное дело». Такая оценка войны содержит в себе и попытку определить уроки, которые может извлечь из поражения России и победы Японии каждое правительство.

Весьма интересная оценка войны появляется в изданиях после подписания Портсмутского мира. В частности, 6 сентября журналист «Таймс» описывал закончившуюся войну с точки зрения многовекового противостояния Запада и Востока. По его мнению, победа Японии символизировала окончание эпохи военных побед Запада над Востоком. По мысли автора, эта война, так же как и последовавший за ней мир, заменили Россию, «державу в основном Европейскую и Христианскую», на азиатскую Японию в роли доминирующей силы на Дальнем Востоке. В этой связи интересно, что Россия помещается автором в ряд западных и европейских, а не восточных государств. Все-таки представление о России, как о варварской стране, имело место среди британских публицистов времен «Большой игры».

Конечно, были и другие оценки произошедшего. Например, на страницах журнала «Фортнайтли ревью» в завуалированной форме о современных ему событиях высказывался даже известный английский писатель Гилберт Кит Честертон. В целом, мысль, которую он вложил в свое произведение «Краткая и абстрактная хроника времени» сходна с размышлениями об отражении в войне противостояния Востока и Запада. Он писал в апреле 1905 года: «Великая европейская нация больше не может ощущать себя в безопасности». В то же время в его работе весьма четко осуждается «легкомысленное» обсуждение войны, имевшее место в современной герою британской прессе. Так, в его статье один из героев говорит: «Должен сказать, что мне совсем не нравится тон, которым английская пресса отзывается об этой чудовищной эпопее и трагедии, кульминацией которой стал Мукден. Торжествуют они или сожалеют, беспечны или серьезны, миролюбивы или воинственны, про-японски или про-российски настроены, над всем, что они говорят, нависает какая-то неземная нереальность. Все они, кажется, смотрят пьесу в театре. Все они легкомысленны; они наиболее легкомысленны, когда они наиболее серьезны. Они наиболее легкомысленны, когда выражают сожаление или уважение». Что касается полемики, имевшей место в обществе по данному вопросу, то герой отзывается об этом следующим образом: «Каждый дурак на Флит-стрит говорит о Русско-Японской войне, доказывая это и доказывая то. Говорят, японцы победили в Мукдене, потому что у них парламенты, или учения о морали, или бумажные дома, или косые брови, или Бог знает что еще. Говорят, русские проиграли потому, что они любят сало, или не любят евреев, или пьют водку, или не пьют какао, или какую-нибудь дрянь. И они никогда не видят единственного важного урока в этом деле, урока, который должен освещать земли, как путеводная звезда». Собственно, сам урок состоит в том, что европейские державы более не могут чувствовать себя в безопасности, как было написано выше. Из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, как к войне относилась весьма узкая прослойка английского общества - творческая интеллигенция. По мнению писателя, война - это в любом случае тяжелое и страшное явление, которому не соответствует даже тот нарочито серьезный и торжественный тон, который использовала пресса во время боевых действий. В то же время, приведенные мнения свидетельствуют, что большинство населения с удовольствием принимало участие в полемике о характере войны (что он и обличает в своей статье), а «истина» от многих ускользала. Такова позиция части творческой интеллигенции.

1.2 Русско-японск

Отдельно стоит остановиться на освещении в прессе Портсмутского мира и предшествовавших ему переговорах.

Впервые о перспективах заключения мирного договора издания писали еще весной, после Мукденского сражения. Однако тогда сообщалось скорее об опровержениях российской стороны о начавшемся процессе переговоров. 1 апреля в «Таймс» корреспондент писал, что мир считается «достижимым», однако для этого Россия и Япония должны встретиться, и Россия должна признать «свершившиеся факты». Незадолго до Цусимского сражения в газетах писали, что «чувство мира» уже преобладает в Петербурге и должно «недвусмысленно заявить о себе в случае поражения Рождественского». По мысли автора статьи в «Таймс», в случае поражения русского флота даже меньшинство сторонников продолжения войны любой ценой будет вынуждено признать «полную невозможность продолжения бесполезной борьбы».

После Цусимского сражения обсуждение заключения мира и его условий усилилось. Оно имело несколько отличительных черт. Во-первых, авторы утверждали, что мирный договор на данном этапе войны в большей степени выгоден России, нежели Японии. Опровергались мнения о том, что ресурсы Японии так же подходят к концу, утверждалось, что Япония без новых займов имеет возможности сражаться до апреля 1906 года. В июльском номере журнала «Найнтин Сентури энд афтер» О. Эльцбахер, автор ряда статей, посвященных «Желтой угрозе», а также экономическому состоянию Германии, Японии и России, задавал риторический вопрос: «Через несколько недель Россия будет материально не в состоянии продолжать войну, но заключит ли она мир или, сражаясь на скифский манер, чем она угрожала, выведет остатки своей армии к Иркутску, эвакуируя Маньчжурию и, возможно, Восточную Сибирь?». Автор продолжал: «Если Россия откажется платить то, что вскоре потребует Япония, и предпочтет продолжать войну "до горького конца", конец действительно будет для нее горьким, потому что японский счет будет быстро расти <…>». В конце своей статьи публицист прибегает к весьма оригинальным аргументам, имеющим своей целью убедить Россию заключить мир. После размышлений о том, что поражение в войне - подмена русских внешнеполитических приоритетов, организованная Наполеоном Бонапартом (рассорившим Россию со своим традиционным союзником - Англией), он, в конце концов, напоминает, что все великие Империи несли территориальные потери - Франция, Германия, Великобритания, но они остались великими. Напротив, тот, кто воюет за идею, «ради духа» (например, Персия, Империя Наполеона), в последствии стали маловлиятельными странами. Для России же потеря территорий «настолько незначительна, что у нее даже нет права жаловаться». Так что призывы к миру обосновывались не только относительно логическими доводами, но и общими философскими рассуждениями о судьбах народов и империй.

В газетах также утверждалось, что Япония способна развить свое наступление и захватить другие российские владения, например, Владивосток. Так, 21 августа, в разгар переговоров, в «Таймс» была опубликована статья о японских условиях мира. Помимо прочего в ней приводилось мнение российского юриста Федора Федоровича Мартенса, утверждавшего, что Россия не должна выплачивать контрибуцию, так как российская территория не была занята, а Россия войну не проиграла. Автор статьи оспаривает это мнение, и пишет «Он [Мартенс] забывает, что выплата контрибуции предотвратит дальнейшее неизбежное поражение России, неизбежную потерю Владивостока и Приморской области Сибири». 22 августа журналисты развивали похожие мысли: «Россия может потратить все свои миллионы на борьбу с Японией, но если она не сможет сражаться успешнее, чем на протяжении предыдущих 18 месяцев, ей придется занять другие миллионы, чтобы заплатить Японии, когда война закончится. Их понадобится больше, чем ей нужно заплатить сейчас, и их придется одолжить на более обременительных условиях». В конце концов, как писали в газетах, «Условия мира, приемлемые для Японии, по правде, продиктованы самой ситуацией». Подобные утверждения формировали призыв к России заключить мир на Японских условиях, то есть выплатить контрибуцию, уступить Японии Квантунский полуостров, Сахалин и Курилы, признать за Японией свободу действий в Корее, вывести войска из Маньчжурии. Подобные положения были, по мысли авторов, обусловлены естественным ходом вещей, ведь отказ от мира приведет к тому, что, в конечном итоге, России придется заключать мир еще более обескураживающий.