Формирование сферы гражданской деятельности в Уральском городе во второй половине ХIХ - начале ХХ в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

На правах рукописи

Специальность - 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

ФОРМИРОВАНИЕ СФЕРЫ ГРАЖДАНСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В УРАЛЬСКОМ ГОРОДЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ХIХ - НАЧАЛЕ ХХ В.

Казакова-Апкаримова

Елена Юрьевна

Екатеринбург - 2011

Работа выполнена в Отделении истории Учреждения Российской академии наук Института истории и археологии Уральского отделения РАН

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Андреева Татьяна Васильевна

доктор исторических наук, профессор Любичанковский Сергей Валентинович

доктор исторических наук, профессор Поршнева Ольга Сергеевна

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО Пермский государственный национальный исследовательский университет

Защита состоится 16 ноября 2011 г. в 10.00 часов на заседании Диссертационного совета Д 004.011.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Учреждении Российской академии наук Институт истории и археологии Уральского отделения РАН (620026, г.Екатеринбург, ул. Розы Люксембург, 56).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Учреждения Российской академии наук Институт истории и археологии Уральского отделения РАН

Автореферат разослан “_____” _____________ 2011 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета доктор исторических наук Е.Г. Неклюдов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Современная актуализация теоретических и конкретно-исторических аспектов проблемы формирования гражданского общества в России вызвана как научным, так и практическим интересом. Обращение к историческому опыту становления гражданского общества в России обусловлено политическими и социокультурными задачами, стоящими перед нашей страной сегодня. В стратегии национальной безопасности современной России развитие гражданского общества рассматривается в ряду национальных приоритетов.

Оценка состояния современного гражданского общества в нашей стране является предметом общественно-политических дебатов в силу его объективной слабости, что сопровождается привлечением внимания к этой теме широкой общественности и властных структур. Перед гуманитарными науками стоит задача объяснить причины слабости гражданского общества в современной России и специфичности российского исторического пути его построения и развития.

Марк Ховард, отвечая на вопрос, почему специалисты должны изучать гражданское общество, в русле современной историографии показывает позитивное влияние гражданского общества на процесс демократической консолидации, указывает на важность гражданского общества для создания и поддержания демократической системы. Если рассматривать проблему шире, то в современном научном дискурсе теоретико-концептуальные разработки, связанные с понятием гражданского общества, по выражению Адама Зелигмана, считаются тем “аналитическим ключом, который откроет тайны социального порядка”. Позитивный эффект гражданского участия, и шире -- социального капитала, на личность и демократическое развитие общества связываются с положительным воздействием гражданского общества на политическое и экономическое развитие страны.

Всплеск теоретического интереса к концепции гражданского общества произошел в ходе перестроечных процессов в СССР и странах Восточной Европы с середины 1980-х гг., а в конце XX столетия -- с появлением теории интернационализации гражданского общества и соответствующего неологизма -- “глобального гражданского общества”. Вместе с тем, сохранился интерес к проблеме поливариантности формирования гражданского общества вообще и к российской модели в частности. Многообразие и специфика формирования гражданского общества в различных странах исторически были в значительной степени обусловлены особенностями протекания в них модернизационных процессов и цивилизационными отличиями. В этой связи исследование истоков гражданского общества в России способствует углублению представлений о закономерностях и особенностях перехода от традиционного к современному обществу, от абсолютизма к новому политическому порядку, формированию ценностей правового государства и гражданского общества, современной демократии. Без анализа имперского и советского исторического опыта взаимоотношений общества и государства невозможно ответить на вопрос, почему в России гражданское общество по-прежнему относится к числу “самых страшных дефицитов” (выражение В.С. Библера). В этой связи А.Г. Володин пишет, что если проследить с помощью общеполитической и общеисторической теорий, в сравнительно-политологическом и сравнительно-историческом планах процессы формирования гражданского общества в России и развития его отношений с государством, то удастся лучше понять те драматические события, которые происходили в стране на исходе второго тысячелетия нашей эры (сегодня -- уже на заре третьего тысячелетия -- Е.К.), и “четче выявить генетический код”, определяющий динамику ее политической жизни и специфику отечественной модернизации”.

Формирование сферы гражданской деятельности генетически связано с возрастанием социальной активности граждан, способствующей политическому, экономическому и социокультурному развитию страны в целом, ее отдельного региона или города. Важно обратиться не только к анализу общих схем и в целом российского исторического пути в этом направлении, но и разобраться в конкретных проявлениях этого процесса в российской периферии. Самостоятельного специального исследования требует городской аспект проблемы формирования гражданского общества в любой стране (и в России, в частности). Известный зарубежный исследователь Джон Кин, аргументируя свои убеждения примерами из европейской истории, подчеркивает тесную историческую взаимосвязь генезиса гражданского общества с урбанизацией, о чем свидетельствует и сама этимология ключевых слов. Институты гражданского общества возникают в городах. Гражданское общество -- это общество горожан (гражданин - это горожанин - civis). В городах исторически формировались институты управления, города отстаивали свои свободы. Ученый использует термин “городское гражданское общество”, вместе с тем отмечая, что “волнообразное” влияние городов значительно шире и распространяется на его округу, достигая национального масштаба и превосходя его.

Европейский и российский исторический опыт подтверждают, что формирование институтов гражданского общества происходило, прежде всего, в городах. В городской среде вызревали гражданские ценности, формировались гражданские отношения, появлялись новые современные общественные структуры, которые сосуществовали с традиционными, постепенно вытесняя их или влияли на их модернизацию.

Объектом исследования являются города Урала во второй половине ХIХ - начале ХХ в. Города играли важную экономическую, социальную, культурную и политическую роль в дореволюционной России и эта роль возрастала в процессе урбанизации. Город рассматривается как активный и динамичный фактор развития в процессе перехода от традиционного, аграрного общества к современному, индустриальному, как фактор формирования и развития своеобразной российской цивилизации. В данной работе исследовательское внимание фокусируется на официально признанных городах, т.к. лишь они обладали особой административно-управленческой функцией.

Предмет исследования -- формирование сферы гражданской деятельности в российском провинциальном городе -- общественной сферы, занимающей промежуточное звено между государством и личностью. Предмет исследования ограничивается социальным феноменом гражданского общества, в структурном отношении -- историей легальных общественных структур, которые существовали в городах Урала во второй половине ХIХ - начале ХХ в.: городских сословных корпораций, городского общественного управления, различных светских общественных организаций (за исключением политических партий и кружков) и религиозных обществ. Выбор предмета исследования обусловлен тем, что в отличие от Европы, где ключевую роль в процессе формирования гражданского общества играла политическая активность, в России гражданская активность проявлялась, прежде всего, через неполитические организации.

Хронологические рамки исследования охватывают период второй половины ХIХ - начало ХХ в., который часто определяют как самостоятельный, достаточно автономный период российской модернизации (и ее субпроцесса -- урбанизации). Нижняя хронологическая грань объясняется реформами 1860-1870-х гг., которые внесли значительные изменения в общественную жизнь российского города, дали толчок развитию гражданских инициатив. Что касается верхней грани, то ее надо связывать с теми значительными переменами в развитии страны в целом и Урала, в частности, которые наблюдались в связи с началом Первой мировой войны. Вторая половина ХIХ - начало ХХ в. характеризуется исследователями как эпоха общественных перемен, перелом, который в ходе реформирования и индустриализации привел к формированию новых социальных слоев и институтов формирующегося гражданского общества, возникновению общественности. В этот период “динамичной модернизации”, или точнее -- раннеиндустриальной модернизации, заметно эволюционировала сама модель модернизации, которой были присущи черты европеизации, главенствующая роль государства и бюрократии в осуществлении модернизационного перехода, но, вместе с тем, все заметнее становилась роль общественных элементов в процессе модернизации.

Территориальные рамки включают границы Пермской губернии - самой обширной губернии Уральского региона с наибольшим количеством городов. Определение территориальных рамок объясняется важностью проведения конкретно-исторических региональных исследований проблемы, в том числе на материалах Урала с учетом его специфики. Процессы модернизации и вызревания гражданских отношений в обширной Российской империи корректировались в различных ее частях восприимчивостью/нечувствительностью местных цивилизационных субстратов к инновациям и рационалистическому образу мышления. Региональные особенности Уральского края обусловлены следующими причинами: социально-экономическими факторами (ролью промышленности и длительным господством крепостничества), а также единством природно-климатических условий и общностью исторических традиций. В силу горнозаводской специализации региона уральские города также имели свою специфику.

Предприятия основной отрасли экономики на Урале -- горнозаводской промышленности -- размещались не в “официальных” городах. На Урале существовали так называемые горнозаводские поселки -- крупные населенные пункты, которые не имели статуса города. Пермская губерния делилась на 12 уездов, с соответствующим числом уездных и тремя безуездными городами. По первой Всеобщей переписи населения Российской империи (1897 г.) городское население Пермской губернии составляло приблизительно 6% от общего числа жителей в губернии. Более значительными по числу жителей были города Пермь, Екатеринбург, Ирбит (с известной ярмаркой), Кунгур и Шадринск. Выбор именно таких территориально-географических рамок исследования позволяет сочетать в исследовании уровни макро-, мезо- и микроанализа. Из уральских губерний Пермская губерния является наиболее показательной для исследования. Города этой губернии были в числе передовых по многим экономическим и социокультурным показателям.

Целью данного исследования является выявление региональной специфики формирования сферы гражданской деятельности в городах Среднего Урала во второй половине ХIХ - начале ХХ в. Уральский город рассматривается через призму понятия “местное общество”, как его интерпретирует Лутц Хефнер: “Местное общество и связанный с ним стиль жизни нельзя рассматривать как существовавшую априори социальную формацию с четко обрисованным каноном ценностей в духе “реального коллектива”. “Местное сообщество” означает систему истолкований и коммуникаций гетерогенных социальных групп, различных дискуссионных пространств и систем ценностей, которая в идеале через общественность приводит к единому типу деятельности. Основным принципом местного общества являлась самоорганизация, которая находила выражение в различных ассоциациях и самоуправляющихся институциях”.

Поставленная цель предполагает решение следующих исследовательских задач:

1) выявить существовавшие во второй половине ХIХ - начале ХХ в. основные формы общественной организации горожан и проанализировать их эволюцию;

2) раскрыть состав, деятельность и значение сословных корпораций и институтов их самоуправления в общественной жизни уральских городов;

3) определить вклад городского самоуправления в формирование сферы гражданской деятельности;

4) исследовать модерные формы самоорганизации в городах Урала, связанные с появлением общественных организаций, дать типологию и характеристику отдельных видов общественных организаций;

5) оценить значение феноменов общественной благотворительности и социального предпринимательства;

6) исследовать религиозный аспект генезиса сферы гражданской деятельности в уральском городе;

7) дифференцировать исторические этапы в процессе формирования сферы гражданской деятельности в уральском городе;

8) определить характер взаимоотношений общественных институтов и государственной власти;

9) установить историческое значение процесса формирования сферы гражданской деятельности в уральском городе и влияние гражданских институтов на социокультурное и экономическое развитие российской периферии.

Методология исследования базируется на использовании основных научных принципов познания (историзм, объективность, системность и комплексность). В исследовании присутствуют элементы междисциплинарного подхода, который выражается в сочетании методов и приемов, используемых в исторических трудах в русле социальной истории, социологических, политологических и философских исследованиях.

Теоретико-методологические основы исследования связаны с концепцией гражданского общества. Использование в исторических исследованиях категории гражданское общество имеет два основания: 1) конкретно-историческое, заключающееся в факте существования в имперской России общественных структур, в которых воплощался импульс к формированию гражданского общества; 2) методологическое -- использование понятия гражданского общества к исследованию общества в России, которое способно быть тем веберовским идеальным типом, сопоставление с которым может характеризовать феномен. С теоретико-концептуальной точки зрения важно подчеркнуть, что процесс формирования сферы гражданской деятельности -- важный субпроцесс модернизации, один из ярких индикаторов ее социокультурных последствий.

Гражданское общество рассматривается как феномен поведенческий и институциональный. В эмпирическом плане внимание фокусируется на общественных институтах, организациях и ассоциациях. Институциональный подход акцентирует способность организаций гражданского общества служить защитой гражданских интересов. Историко-институциональный подход внес свой вклад в понимание симбиоза государства и гражданского общества. общественный сословный корпорация самоуправление

В работе использовались традиционные для исторической науки методы познания, среди которых решающую роль занимали историко-генетический, историко-сравнительный, историко-типологический и историко-системный.

Научная новизна исследования заключается в использовании концепции гражданского общества для изучения общественной жизни уральского города во второй половине ХIХ - начале ХХ в. Диссертационная работа углубляет понимание специфики формирования сферы гражданской деятельности как важного субпроцесса российской модернизации. Впервые в историографии на примере городов Среднего Урала второй половины ХIХ - начале ХХ в. дан обобщающий теоретико-эмпирический анализ социального аспекта проблемы формирования сферы гражданской деятельности: комплексно рассмотрены гражданские институты, дана их типология и характеристика, проанализирована численность и результаты деятельности. В исследовании дифференцированы этапы гражданского развития, обусловленные в значительной степени государственной политикой и общим ходом исторического процесса, рассмотрена модель взаимодействия городских общественных структур с органами государственной власти, дана оценка эффективности отдельных гражданских институтов, показано значение процесса формирования сферы гражданской деятельности в уральском городе во второй половине ХIХ - начале ХХ в.

Практическая значимость работы. Работа может быть полезна и интересна представителям местного самоуправления и вообще общественным деятелям с точки зрения исторического опыта самоорганизации общества. Теоретические наблюдения автора доказывают возможность и целесообразность применения концепции гражданского общества для исследования общественной жизни российского города в имперский период истории и актуальны в свете современных дискуссий о перспективах гражданского общества в России.

Научные результаты диссертации, введенные в научный оборот источники могут быть использованы при подготовке учебников и учебных пособий по истории России и Урала во второй половине ХIХ - начале ХХ в., исторической урбанистике и исторической регионалистике. Итоги диссертационного исследования могут применяться при подготовке специальных курсов по проблемам генезиса гражданского общества в России, формировании гражданской культуры, истории взаимоотношений общества и власти.

Апробация исследования. Ключевые положения и результаты исследования отражены в 2 авторских монографиях, в разделах 5 коллективных монографий, 88 статьях и материалах докладов на научных конференциях (104 работы объемом 98 п.л.).

Основные положения диссертации представлялись в виде докладов и сообщений на конференциях: за рубежом (Ливерпуль, Англия, 2006; Хельсинки, Финляндия, 2010; Барановичи, Респ. Беларусь, 2010); международных (Санкт-Петербург, 2004, 2005; Екатеринбург, 2003, 2006; Миасс, 2008; Березники, 2009; Пятигорск, 2010; Череповец, 2010); российских (Тобольск, 2000; Ижевск, 2001; Екатеринбург, 2000, 2002, 2005, 2008, 2009, 2010, 2011; Челябинск, 2003; Нижний Тагил, 2007; Москва, 2008, 2009, 2010; Пермь, 2008; Сочи, 2009, Курган, 2011), региональных (Екатеринбург, 2000, 2001; Соликамск, 2003; Кунгур, 2004, 2009, 2011; Оренбург, 2009, 2011).

Рукопись диссертации обсуждена на заседании Отделения истории Института истории и археологии УрО РАН.

Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, пяти глав, заключения, списка источников и литературы, приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснована актуальность и новизна темы диссертации, определены ее объект и предмет, цели и основные задачи, аргументированы хронологические и территориальные рамки, изложена методология, даны дефиниции основных понятий и терминов, сформулирована научно-практическая значимость работы.

В первой главе “Историографические и источниковедческие аспекты проблемы формирования сферы гражданской деятельности в России” анализируется историческая литература по теме, характеризуется источниковая база исследования. В первом параграфе рассматривается “Историографическое осмысление проблемы формирования гражданского общества в России”, анализируются ключевые дискуссионные аспекты проблемы, рассматривается история изучения отдельных институтов гражданского общества. Теоретическое и эмпирическое исследование проблемы формирования гражданского общества в России фактически началось в постсоветское время. В работах ученых-гуманитариев модель гражданского общества в имперской России рассматривается преимущественно как социальный феномен, что обусловлено особенностями политических процессов в дореволюционной России.

Уже первые исследовательские шаги в этом направлении породили серьезные научные дискуссии, актуальность и острота которых сохраняется по настоящее время и требует своего осмысления. В полифонии мнений различается и голос ученых-скептиков, которые поставили под сомнение вопрос о существовании гражданского общества в имперской России (например, Н.А. Проскурякова, Е.А. Дегальцева, Ю. Обертрайс). Убедительнее звучат многочисленные голоса историков из другого лагеря, которые признают, что после Великих реформ в России шел интенсивный процесс формирования сферы гражданской деятельности. Многие исследователи достаточно объективно оценивают историческую действительность, подчеркивая, что на рубеже ХIХ-ХХ в. гражданское общество в России находилось на начальной стадии становления, что речь идет о вызревании отдельных элементов гражданского общества. Такую позицию занимают отечественные историки -- З.Т. Голенкова, В.В. Витюк, Ю.В. Гридчин, А.И. Черных, Л.М. Романенко, А.Г. Володин, Л.Г. Захарова, В.Г. Чернуха, Б.Н. Миронов, А.С. Туманова, Г.Н. Ульянова, И.В. Побережников, Н.А. Невоструев, О.C. Поршнева, С.В. Любичанковский и другие; зарубежные -- Дж. Бредли, А. Линденмейер, Д. Брауэр, Л. Хэфнер. З.Т. Голенкова, В.В. Витюк, Ю.В. Гридчин, А.И. Черных, Л.М. Романченко отмечают, что в нем еще очень слабы были и третье сословие, и средние слои; на начальной стадии находились политические партии, общественные движения и организации; достаточно ограничен был их опыт парламентской и государственной деятельности. “Внутренние и внешние условия формирования гражданского общества, -- полагают исследователи, -- не способствовали его плавному и эволюционному протеканию - напротив, они выступали одновременно и катализатором этого развития, и своеобразной формой его блокирования. Это противоречие разразилось гражданским кризисом 1917 г. и гражданской войной”.

Интересный спектр мнений обнаружился в ходе дискуссии на секции “Горожанин и гражданин: Города и формирование гражданского общества” в рамках международного коллоквиума “Культуры городов Российской империи на рубеже XIX - XX веков” (Санкт-Петербург, 2004 г.). Опубликованные материалы этой дискуссии в значительной степени отражают современные оценки и спорные аспекты проблемы эволюции российского города и генезиса гражданского общества в России.

Одним из остро дискуссионных аспектов проблемы является вопрос о предпосылках и времени зарождения гражданского общества в России. Б.Н. Миронов полагает, что “о зарождении гражданского общества вместе с интеллигенцией и общественным мнением, независимым от официальной точки зрения, которое официальные власти признавали и учитывали, можно говорить не ранее последней трети ХVIII в.”. А. Каменский считает, что “гражданское общество, благодаря реформам Екатерины в России, конечно же, не возникло, да и не могло возникнуть в условиях самодержавия и социального порядка, основанного на крепостничестве”.

После отмены крепостного права, считает Б.Н. Миронов, в России “в развитой форме проявились основные элементы гражданского общества - общественное мнение, независимая пресса, политические партии, представительные организации и добровольные ассоциации”. По мнению Л.Г. Захаровой, Великие реформы “открывали путь для создания гражданского общества в России”. Эпоха Великих реформ в России рассматривается многими исследователями как важный шаг к правовому государству и гражданскому обществу. В.Г. Чернуха пишет: “…эпоха “великих реформ, решая многочисленные вопросы модернизации своей военной, экономической, социальной системы, объективно отчасти решала и проблему создания правового государства”. В этот период меняются взаимоотношения власти и общества, российская власть все более сталкивалась с тем фактом, что “часть подданных перешла в категорию граждан и что с этой частью населения следует считаться, давая ей некоторую информации, пояснение своих действий, раздавая обещания, переходить от монолога к диалогу”.

Грегори Фриз отмечает, что Великие реформы способствовали появлению широкого спектра социальных, административных и культурных институтов. Большинству из них были присущи принципы всесословности, гласности и отчетливая готовность следовать западным моделям. Более того, -- пишет он, -- “большинство реформ стремились передать власть -- и ответственность -- от государства к обществу или конкретным социальным группам”. Зная, что государству не доставало способности или даже финансовых средств для модернизации, реформаторы пытались высвободить собственные живые силы общества и создавать структуры (от земства до приходских советов), где местная инициатива могла бы субсидировать развитие.

В России процесс формирования основ гражданского общества, подчеркивает А.Н. Невоструев, инициировался государственной властью в ходе земской и городской реформ 60-70-х гг. XIX в., что обеспечивало ей контроль над происходившими процессами в стране, и удерживало новые учреждения от вхождения в политическую сферу. Историк акцентирует внимание на российской специфике: “Еще одной существенной особенностью является то обстоятельство, что наряду с городским самоуправлением в России создаются уникальные учреждения, не имеющих аналогов в мировой практике, ставшие одним из важнейших элементов гражданского общества, - земские организации.

В спектре мнений, высказанных в современной историографии, есть точка зрения о зарождении гражданского общества в начале ХХ в. Недооценивая социальные изменения второй половины ХIХ в., способствующие формированию гражданского общества в России, В. Хорос связывает его появление с реформированием политической системы в России в начале ХХ в. По его мнению, история гражданского общества в России начинается лишь после 1905 г..

Еще одним аспектом проблемы генезиса гражданского общества в России является вопрос о его социальной базе. В.Я. Гросул заключает, что именно в петровскую эпоху (в первой четверти ХVIII в.) происходило зарождение общества как особого социального организма (промежуточного звена между властью и народом), основой которого первоначально являлось дворянство и к которому постепенно в ХVIII-ХIХ вв. присоединялись выходцы из других сословий (включая духовенство, купцов, мещан, крестьян и рабочих). По мнению Б.Н. Миронова, в состав общества первоначально входило все дворянство, духовенство и верхи торгово-промышленного населения. Оно было корпоративным, но со временем в нем все больше стирались межсословные отличия и общество “превращалось в организм буржуазного типа”. Критикуя точку зрения Б.Н. Миронова, относящего к общественности цензовые слои общества (дворянство, духовенство, верхи торгово-промышленного населения), Н.А. Невоструев указывает, что “в этом случае за рамками исследования остался довольно влиятельный и многочисленный слой земских служащих. Из гражданской жизни выпало женское движение и его организации”. А. Линденмейер справедливо подчеркивает, что с ростом урбанизации, отменой крепостного права, ускорением экономического развития расширялась социальная база гражданского общества, в нее все активнее включались образованные женщины, которые занимались благотворительностью и иными видами общественной деятельности, участвуя в создании и работе общественных организаций. В сферу гражданского общества А. Линденмейер включает не только представителей светских, но и религиозных обществ.

В диссертационной работе В.В. Волкова акцентируется внимание на терминах “общество” и “общественность”. По сути исследователь разделяет убеждения авторов известной книги “Между царем и народом”, которые под “обществом” и “общественностью” подразумевают “образованное общество” в его значении, близком к “публичной сфере” или “гражданскому обществу”. Сегодня все чаще в исторической науке используется понятие “общественность”, которое отражало общую идентичность для различных социальных групп, образующих среднюю страту “между царем (или верхушкой бюрократии) и народом”. Исследователь подчеркивает, что понятие общественность становилось все более популярным в связи с двумя новыми процессами, сопровождавшими реформы 1860-х гг.: первый касается развития независимой коммерческой прессы, особенно массовых по тиражу газет, что способствовало формированию общественности как публичной сферы (сферы публичных дебатов и общественного мнения); второй аспект развития общественности был связан с практиками местного самоуправления. В.В. Волков суммирует свои наблюдения: “к началу ХХ века общественность ассоциировалась с критическим общественным мнением и группами людей, выполняющих общественные обязанности или работающих на общие нужды”. Вопрос о социальной базе гражданского общества в имперской России, тесно связанный с анализом исторической специфики генезиса гражданского общества, является одним из наиболее дискуссионных аспектов проблемы. В.В. Волков в этой связи пишет об объективной сложности и специфике самого рассматриваемого предмета: “Дискурсивно общественность не принадлежит к риторике социальных классов. За этим понятием стоит то, что можно назвать диффузными (размытыми) социальными формами”. Принадлежность к общественности, по убеждению автора, не является формальной (как членство), скорее это дискурсивная (через мнение) или практическая (через действие) принадлежность.

И все же при рассмотрении этого вопроса в конкретно-историческом плане в историографии формулируются некоторые принципиально важные положения. Проводя аналогии с Европой, исследователи приходят к выводам: “Если в Европе основную роль в формировании идей гражданского общества играли представители “третьего сословия”, то в Российской империи, в силу чрезвычайной слабости “третьего сословия”, традиционном консерватизме дворянства, к 60-м гг. XIX столетия сложилась парадоксальная, на первый взгляд, ситуация: движение в сторону государственных преобразований возглавило… само государство”. Самодержавная монархия подталкивалась к этим преобразованиям “обществом”, и одним из “толкачей” оказалась интеллигенция.

А.И. Черных подчеркивает: “Небуржуазность российского общества, похоже, во многом предопределила в нем громадную весомость “мыслящего меньшинства”. Анализируя общественную жизнь в имперской России, еще исследователи советского периода указывали на значимость гражданской деятельности интеллигенции, ее культурно-просветительской миссии. Интеллектуальная элита вынашивала свои идеи гражданского развития. По мнению авторов издания “Судьбы гражданского общества в России” общественная мысль России XIX-XX вв. выдвинула большое число проектов модернизации и обновления страны, каждый из проектов опирался на определенный социальный идеал, в русле которого конструировались соответствующие ему версии гражданского общества будущей России. При этом сам термин “гражданское общество” мог и не употребляться. Наибольший интерес у авторов монографии вызвали либеральные, марксистские и евразийские концепции гражданского общества, учитывающие и исторический опыт и цивилизационную специфику России. Главной отличительной чертой либерально-консервативных версий гражданского общества, например, было признание за государством ведущей силы в социальном преобразовании России и формировании гражданских институтов. Другой существенной чертой теоретиков того времени был духовный реформизм и убежденность в приоритете духовных ценностей над политическими, вера в то, что политическим, институциональным преобразованием должны были предшествовать изменения в массовом общественном сознании. Эти изменения в массовом общественном сознании были обусловлены некоторыми успехами российской модернизации в целом и ее отдельных регионов .

В историографии получил освещение вопрос о формировании структур гражданского общества в имперской России. Важно отметить вклад этнографов в исследование истории отдельных общественных институтов и форм самоорганизации горожан. Л.А. Анохина, В.Ю. Крупянская и М.Н. Шмелева обращались к анализу общественного быта горожан. Другие исследователи изучали такие аспекты общественного быта российского города как городское самоуправление, особенности общественной жизни отдельных сословно-профессиональных групп горожан, религиозную жизнь, общественные формы проведения досуга и отдыха, городские праздники .

Что касается первоначальной школы гражданственности в России, то речь идет прежде всего об институтах общегородского уровня самоуправления и сословных самоуправляющихся обществах. Грегори Фриз отмечает двойственную природу сословных корпораций в России. Русское слово “сословие” сочетало этимологические идеи “государственного института” и “общественной группы”. Вместе с тем, в историографии подчеркивается, что объединяющей силой для самых многочисленных сословий (крестьян и мещан) были не права и привилегии, а обязанности перед государством (податной статус); констатируется межсословная мобильность, присущая российским подданным, дисбаланс между сословными правами и функциями и их реализацией (ярким примером является сословие мещан).

Анализируя социальный аспект в деятельности сословных корпораций, исследователи признают их некоторую значимость с точки зрения защиты и собственно общественных интересов и хотя бы частичного решения некоторых социальных вопросов. Г.Н. Ульянова, исследуя благотворительность московских предпринимателей в 1860-1914 гг., обращаясь к двум наиболее важным с точки зрения поглощения и реализации предпринимательских благотворительных капиталов института -- Московскому городскому общественному управлению и Московскому купеческому обществу -- подчеркивает, что “оба эти института представляли собой в российских условиях структурообразующие элементы гражданского общества”. По мнению исследователя, на это указывают принципы, лежащие в основе их деятельности, прежде всего, самоуправление и самофинансирование.

Н.А. Иванова и В.П. Желтова называют всю ключевые признаки сословия: законодательное закрепление социальных функций, то есть занятий, сословных обязанностей и прав; передача их по наследству; наличие сословных корпоративных организаций, осуществлявших сословное общественное управление; участие сословий в местном сословном и государственном управлении. Н.А. Иванова и В.П. Желтова видят в сословиях сочетание государственного института, общественного, корпоративного начала, а деятельность сословных корпораций считают одним из главных показателей степени зрелости сословного общества.

История самоуправляющихся сословных корпораций в отдельных российских регионах остается слабо исследованной. В частности, что касается мещанских обществ, то в литературе (работах П.Г. Рындзюнского, Д. Брауэра, М. Хайттл) приводятся лишь самые общие сведения. А.П. Каплуновский впервые на конкретно-историческом региональном уровне (на материалах Казанской губернии 1870-1918 гг.) обратился к изучению истории русской мещанской общины. Автор пришел к выводу о том, что и после городской реформы 1870 г. "мещанская община продолжала оставаться неотъемлемой частью городского общественного быта, распространяя свое влияние также и за его пределы - в сферу экономических занятий горожан”.

Б.Н. Миронов доказывает, что пребывание мещан и ремесленников в обществах потеряло экономический смысл, так как их деятельность стала носить преимущественно благотворительный характер. “Дело в том, -- пишет исследователь, -- что сословный строй де-факто умирал, но еще сохранялся де-юре. А раз он продолжал существовать, то закон требовал, чтобы сословные организации также продолжали действовать и выполнять возложенные на них государством функции. Эти функции кое-как и выполнялись. Что же касается самых важных прежде функций - производственной, фискальной, социальной защиты и судебной, то они либо умерли, либо умирали”. Близкая точка зрения была высказана В.В. Белослудцевой, на примере Перми начала ХХ в. проанализировавшей эволюцию мещанства и мещанского самоуправления. Отмеченные расхождения объясняются узостью источниковой базы исследовательской проблемы. Очевидна необходимость ее расширения, в том числе за счет привлечения данных по таким крупным регионам, каким является Урал.

Что касается степени исследованности проблемы общегородского общественного самоуправления на Урале во второй половине ХIХ - начале ХХ в., то в постсоветский период исследователями был сделан существенный научный задел, проведены эмпирические исследования на материалах отдельных губерний и городов, защищены кандидатские диссертации, написаны фундаментальные научные труды, позволяющие делать определенные теоретические обобщения.

Российская модель формирования гражданского общества и история городского самоуправления анализируется другими учеными в цивилизационном измерении. Е.С. Шматова заключает: “В условиях евразийской цивилизации российский муниципализм формировался под глобальным влиянием этатизима и патернализма как генерализующих основ российского имперского государственного механизма, непосредственной зависимости населения от государственной политики, влияния ценностей православия, соборности и общинного менталитета. В ее работе и в современной историографии в целом продолжается осмысление трудов дореволюционных ученых и общественных деятелей о природе городского самоуправления, в частности, А.И. Васильчикова и В.М. Гессена. Актуальны и в настоящее время исследования М.Б. Горенберга, П.П. Гронского, Б.Н. Чичерина.

В контексте анализа историографии городского самоуправления как важной составляющей сферы гражданской деятельности в имперской России следует отметить новые достижения и труды санкт-петербурских историков и, в частности, известного специалиста в этой области В.А. Нардовой -- автора фундаментальных работ по истории городского самоуправления пореформенного времени. В.А. Нардова обратилась к истории звания “почетный гражданин города”. Исследователь подчеркивает, что предоставленная органам городского общественного самоуправления в результате проведения городских реформ известная самостоятельность разбудила общественную самодеятельность и инициативу, способствовала существенным переменам в жизни российского города, росту гражданского самосознания.

Среди зарубежных работ необходимо назвать книгу Д. Брауэра, посвященную истории российского города второй половине ХIХ в. Автор монографии подчеркивает, что если до середины ХIХ в. российский город в его институциональных формах представлял власть имперского государства, то в конце столетия, несмотря на сохранение контроля со стороны государства, усилилось значение общественных институтов, в частности, городского самоуправления. Д. Брауэр считает целесообразным применение теории Юргена Хабермаса (его концепта “гражданской общественной сферы”) для исследования общественной жизни в России конца ХIХ в. Вслед за Ю. Хабермасом исследователь акцентирует внимание на доступности общественной сферы для других социальных групп и слоев, помимо буржуазии, и гласности общественных дел. Что касается российского города, то Д. Брауэр подчеркивает, что городское общество (сфера гражданской деятельности) включало цензовые слои горожан и образованных граждан. Муниципальная общественная сфера была достаточно автономной и обособленной от царистской администрации. Городское общественное управление внесло свой огромный вклад в развитие сферы гражданской деятельности в дореволюционной России .

В отечественной и зарубежной историографии общественные организации рассматриваются как важные социальные акторы и основные компоненты гражданского общества, констатируется, что “взрыв”, “бум” общественной самодеятельности приходится на начало ХХ в. “Нельзя забывать, -- справедливо отмечает А.С. Туманова, -- что в России более века назад происходил трудный процесс формирования гражданского общества, одним из проявлений которого было создание широкой сети общественных организаций, удовлетворявших разнообразные интересы российских подданных”. По убеждению А.С. Тумановой добровольные ассоциации являлись институциональной основой формирующегося в дореволюционной России гражданского общества. Однако по ее мнению “приоритет патерналистских методов управления перед правовыми сдерживал развитие гражданского общества, приводил к конфронтации власти и общественности, искажал вектор модернизационного процесса, обусловливая в конечном итоге его протекание по наиболее радикальному варианту и сползание страны в революцию”. История отдельных типов общественных организаций дореволюционной России (на общероссийском или региональном уровнях) исследована в исторических трудах И.Г. Филиппова, А.Д. Степанского, М.В. Михайловой, И.Г. Косихиной, А.С. Тумановой.

Что касается дефиниции “общественная организация” применительно к имперской России, то в историографии устоялось определение А.Д. Степанского. Под общественными организациями понимаются добровольные, самоуправляющиеся и соответствующим образом оформленные объединения, создающиеся на постоянной основе для решения насущных проблем жизни граждан непроизводственного и некоммерческого характера .

Дальнейшее осмысление получила проблема реформирования законодательства об обществах и союзах и административная практика самодержавия в начале ХХ в. Если представители советской историографии смотрели на добровольные объединения как на “придаток государственного аппарата”, то современные исследователи отводят им самостоятельное место в общественной жизни города. А.С. Туманова справедливо отмечает, что “условия провинциальной России, где ритм общественной жизни не отличался особым накалом и напряженностью, культурно-просветительская миссия местной общественности по развитию образования, научных знаний и эстетической культуры приобретала особую значимость”, “добровольные общества способствовали также разрушению культурной обособленности российской провинции”_.

В современной историографии преимущественно на столичном уровне и на примере отдельных регионов исследовалась история клубов в имперской России. В царской России, по примеру западно- и центрально-европейских отношений, основание клубов и объединений вообще и в особенности с политическими целями -- происходило с заметной временной задержкой. По замечанию Л. Хэфнера, со временем экономическая, социальная и функциональная элита перенимала дворянскую или западноевропейскую культуру, расширяя при этом привычные общие сословные критерии и формируя, как следствие, сглаживающие или уравнительные формы. “Эта диффузия, -- считает автор, -- усиливалась эстетической культурой, о которой заботились объединения и общества, устраивая концерты, спектакли, поэтические вечера и выставки”.

Труды Джозефа Бредли, посвященные общественным организациям дореволюционной России, выполнены в русле теории гражданского общества. По его мнению, ядро гражданского общества в самодержавной России создавали светские автономные ассоциации, способствуя формированию гражданской идентичности, вырабатывая навыки самостоятельности в процессе осуществления поставленных целей, создавая свое правовое пространство. Ученый, наряду с другими зарубежными исследователями подчеркивает, что анализируя появление гражданского общества в России можно видеть несколько отличную картину общественной жизни по сравнению с Западом. В России добровольные организации находились под всевидящим оком самодержавия, средний класс был не многочисленным по сравнению с Западом. Но даже при авторитарном режиме добровольные ассоциации могли осуществлять коллективные цели и реализовывать проекты, имеющие благотворительную, культурную и научно-прикладную значимость. В жизни ассоциаций активно участвовала не только буржуазия, но и другие группы населения. Важно отметить не только разницу между Россией и Западом, полагает Д. Бредли. По его мнению, опыт российских ассоциаций свидетельствует о многочисленных сходных чертах. Идеи Д. Бредли пересекаются с оценками еще одного зарубежного исследователя Манфреда Хильдермайера, который видит в эволюции публичной сферы в России ХIХ в. сходные и сравнимые с Германией процессы.

Что касается истории религиозных обществ и светских общественных организаций в городах Урала во второй половине ХIХ - начале ХХ в., то и здесь можно говорить о возрастающем научном интересе к истории отдельных обществ, в частности, тех, которые осуществляли благотворительную, научную, культурно-просветительскую деятельность, занимались организаций досуга горожан, внимании к общественным активистам. Есть первые обобщающие исследования, посвященные отдельным типам светских общественных организаций. В этой связи можно отметить диссертацию Е.П. Пироговой, посвященную истории научно-краеведческих обществ Пермской губернии в пореформенный период. Исследователем было показано, что “возникновение научно-краеведческих обществ Пермской губернии, как и всех вообще научных обществ в пореформенный период, явилось следствием общественного подъема, вызванного ускоренным после отмены крепостного права развитием капитализма”. Автору диссертационного труда удалось установить факт создания 36 научно-краеведческих обществ, возникших по инициативе преимущественно общественности, реже -- по инициативе государства, земств.

Заметный вклад в исследование истории некоторых видов общественных организаций внес В.П. Микитюк. История общественных организаций творческой интеллигенции исследована Г.Б. Зайцевым на примере художественной жизни Екатеринбурга в конце ХIХ - начале ХХ в. . Исследования по истории музыкальных кружков (которые во многом действовали как клубы) на Урале позволили существенно углубить представления о формах проведения досуга и городской повседневности в целом, об уровне музыкальной культуры горожан.

В контексте проблемы формирования сферы гражданской деятельности в уральском городе нельзя недооценивать экономическое и социокультурное значение городской всесословной и рабочей кооперации (потребительских обществ). В этой связи Д.А. Ковылин подчеркивает: “На протяжении всей истории существования кооперативных обществ, они вели широкую культурно-просветительскую работу, способствовали воспитанию патриотизма, что особенно ярко проявилось в годы Первой мировой войны”.

Из новейших работ по истории православных общественных организаций Среднего Урала середины ХIХ - начала ХХ вв. следует назвать монографию М.Ю. Нечаевой, посвященную истории епархиальных отделений Палестинского и Миссионерского обществ, религиозных братств, церковно-археологических обществ, приходских попечительств. Автор доказывает, что эти общества сыграли большую роль в духовном воспитании и просвещении населения Среднего Урала (в сельской местности и в городах), в миссионерской деятельности в ХIХ - начале ХХ в. в рассматриваемом регионе. В своих публикациях М.Ю. Нечаева обращает внимание и на факты насаждения некоторых общественных организаций “сверху”, в русле государственной политики, что дает основание для дальнейшего осмысления специфики становления гражданского общества в нашей стране. Автор дает типологию религиозных общественных организаций в контексте проблемы гражданского общества: “В России этого периода складывались религиозные общественные организации различной направленности действия - ориентированные на миссионерские задачи, религиозно-просветительские, на поддержание благочестия. Форма проявления в них общественной инициативы была разной, как и их роль в формировании гражданской культуры и ответственности”.

Предметом исследования целого коллектива специалистов стала благотворительность на Урале во второй половине ХIХ - начале ХХ в.. Отдельные факты об истории благотворительности на Урале содержатся в исследовании А.Р. Соколова. Феномен общественной благотворительности и некоторые аспекты общественного быта городов Прикамья рассматриваются пермскими учеными в исторических очерках, посвященных отдельным провинциальным городам. В них повествуется о некоторых городских общественных организациях (Чердыни, Соликамска, Кунгура, Осы и Оханска), показана их роль в общественной жизни. Значительный вклад в исследование общественно быта городов Прикамья внес Г.Н. Чагин. На уральском уровне феноменом женской благотворительности занимается ряд исследователей.

О достижении нового уровня самоорганизации городским социумом в условиях чрезвычайного времени, характере взаимоотношений власти и общества в военные годы свидетельствует диссертационное исследование К.Е. Баженовой, посвященное деятельности организаций Всероссийского Земского Союза и Всероссийского Союза Городов на Среднем Урале в условиях Первой мировой войны.

Подытоживая обзор историографии, можно заключить наличие многогранного исследовательского интереса к проблеме формирования в России гражданского общества. Продолжаются теоретико-методологические поиски в этом направлении исследований, ведутся дискуссии по поводу самих определений “гражданское общества”, “сфера гражданской деятельности”, “гражданская культура”, времени зарождения и особенностях генезиса гражданского общества в России. В конкретно-историческом плане достаточно глубоко на примере отдельных регионов и особенно столичных городов исследованы некоторые аспекты данной проблематики. Значительный скачок в современной историографии был сделан в плане исследования гражданских институтов (городского самоуправления и общественных организаций) на примере столичных городов и отдельных регионов страны. Однако проблема формирования сферы гражданской деятельности в уральском городе во второй половине ХIХ - начале ХХ в. не получила специального, комплексного научного освещения. Уральские исследователи уделяли внимание отдельным светским и религиозным общественным институтам, известным общественным деятелям Уральского региона. Учитывая предшествующие фрагментарные исследования, предлагаемая работа отличается системным, обобщающим подходом, позволяющим оценить исторические особенности формирования сферы гражданской деятельности в уральском городе во второй половине ХIХ - начале ХХ в.

Второй параграф освещает “Источниковую базу исследования”. Из многочисленного комплекса исторических источников второй половины ХIХ - начала ХХ в., в диссертационной работе использовались в первую очередь те из них, которые отражают социальные трансформации и институциональные изменения, позволяющие говорить о формировании сферы гражданской деятельности в уральском городе.

Реконструировать общественную жизнь горожан на Среднем Урале во второй половине ХIХ - начале ХХ в. позволяют исторические источники разных видов: законодательные материалы, статистика, делопроизводственная документация, источники, представленные в периодической печати, источники личного происхождения, справочные материалы.