Формирование сферы гражданской деятельности в Уральском городе во второй половине ХIХ - начале ХХ в.

Среди использованных законодательных источников выделяются Городовое положение 1870 г., опубликованное в “Полном собрании законов Российской империи”, и Городовое положение 1892 г. из “Свода законов Российской империи”. В них содержатся правила и нормы, регулирующие порядок выборов органов городского самоуправления, их структуру и состав, сферы компетенции и распределение полномочий, взаимоотношения с государственной администрацией. О государственном регулировании отношений внутри сословных корпораций, правовом статусе и государственной политике в отношении мещан, купцов и ремесленников свидетельствуют: сборник законодательных актов о мещанских управлениях, составленный Я.М. Вилейшисом; опубликованные в “Своде законов Российской империи” раздел “О городских обывателях” и “Устав о промышленности”. Важное значение для исследования истории религиозных общественных организаций имеют Положение о приходских попечительствах при православных церквах 2 августа 1864 г. и закон “О правилах для учреждения Православных церковных братств”. Эти законодательные акты, выявленные в “Полном собрании законов Российской империи” регламентировали состав, сферу компетенции, порядок учреждения и правила функционирования религиозных общественных организаций. В высочайшем указе правительствующему сенату от 4 марта 1906 г. “О временных правилах об обществах и союзах” были даны определения самих понятий общество и союз, профессиональное общество, устанавливался порядок открытия, регистрации и функционирования обществ, их взаимоотношений с полицией и губернской администрацией. В исследовании использовались Положения о городских общественных банках 1862, 1883, 1912 гг..

Наиболее обширным и репрезентативным является массив делопроизводственных материалов сословных корпораций, органов городского самоуправления, общественных организаций светской и религиозной направленности. Это комплекс протокольной документации: журналы и протоколы заседаний городских дум, протоколы заседаний городских управ, мещанских, ремесленных и купеческих управ, общественные приговоры (мещанских, купеческих и ремесленных обществ), журналы и протоколы общественных собраний. Широко использовалась в работе отчетная документация рассматриваемых общественных институтов: отчеты губернаторов, отчеты городских управ, управ мещанских, купеческих и ремесленных, балансы городских общественных банков, годовые отчеты общественных организаций и религиозных обществ (церковно-приходских попечительств, братств и т.д.). Природу взаимоотношений государственной власти и общественных структур раскрывает деловая переписка -- предписания губернаторов, переписка органов городского самоуправления с сословными органами самоуправления и исполнительными органами (комитетами и правлениями) общественных организаций. В комплексе делопроизводственной документации присутствуют сметы, доклады, прошения и жалобы горожан, паспорта, рапорты должностных лиц.

Значительная часть делопроизводственных материалов общественных организаций Среднего Урала дореволюционного периода опубликована. Городские общества на Урале (особенно самые активные) охотно печатали свои уставы и отчеты, заботясь о гласности своей деятельности. В отчетах общественных организаций отражена информация о реализации постановлений общих собраний членов того или иного общества, деятельности его руководства, исполнительных органов (в лице совета или правления, которое и составляло ежегодно отчет о деятельности общества), информация об общественном бюджете и его расходовании. Часто к отчету прилагался поименный список членов общества (к сожалению, преимущественно без указания данных о социальной принадлежности и иных данных, которые бы позволяли глубже проанализировать социальный портрет общественников). Отчеты составлялись ежегодно и утверждались общими собраниями членов обществ. Иногда общества издавали краткие очерки о деятельности обществ за определенный срок (несколько месяцев или лет, десятилетие или всю историю общества), обобщающие отчетную информацию .

Делопроизводственные материалы сословных самоуправляющихся корпораций в отличие от общественных организаций преимущественно хранятся в архивах центрального и регионального значения. Журналы и отчеты (обычно годовые) органов городского общественного самоуправления в значительной степени опубликованы.

Отдельные доклады и очерки, посвященные тем или иным городским вопросам, создавались по указанию органов городского самоуправления. Например, интересным историческим источником является “Доклад о реорганизации дела призрения бедных в г. Екатеринбурге. Гласного городской думы присяжного поверенного К.М. Гавриленко. 1915-1916 гг.”. Источниковую базу по истории общественной благотворительности дополняет другой труд К.М. Гавриленко “Современная благотворительность и ея задачи” . В нем автор освещал формы и методы благотворительности, положенные в основу деятельности Екатеринбургского городского попечительства о бедных.

В исследовании использовались архивные материалы Российского государственного исторического архива (РГИА): Ф. 1284 - Департамент общих дел МВД, Ф. 1282 -- канцелярия министра внутренних дел, Ф. 1287 -- Хозяйственный департамент МВД. В ГАПК (Государственном архиве Пермского края) были исследованы несколько фондов. Основные из них: Ф. 35 - Пермская городская управа; Ф. 65. - Канцелярия Пермского губернатора; Ф. 141 - Пермская городская мещанская управа; Ф. 207 - Пермская городская ремесленная управа; Ф. 512 - Пермская городская дума. В фондах Государственного архива Свердловской области (ГАСО): 8 (Екатеринбургская городская дума), 62 (Екатеринбургская городская управа) (202), 386 (Екатеринбургская мещанская управа), 644 (Ирбитская городская дума), 645 (Ирбитского мещанского старосты), 658 (Ирбитская городская управа), а также в фонде исторического архива Чердынского государственного музея (ИА ЧГМ): 3 (Чердынская городская управа).

К сожалению, сохранились архивные фонды немногих общественных организаций. Представительные фонды имеют некоторые научно-краеведческие общества, например, в Государственном архиве Свердловской области -- фонд УОЛЕ -- Уральского общества любителей естествознания (Ф. 101), в Государственном архиве Пермской области -- фонд Пермской губернской ученой архивной комиссии (Ф. 297), фонд Пермского научно-промышленного музея (Ф. 680). В фонде Пермского научно-промышленного музея хранятся источники, связанные с иными общественными организациями Перми: проекты уставов Пермского естественно-исторического общества и Общества любителей изящных искусств и наук, устав Пермского фотографического общества, проект устава Общества изучения Пермского края, информация о его работе. В ГАПК находятся немногочисленные фонды других общественных организаций: Пермского ремесленного ссудо-сберегательного товарищества (Ф. 66), Пермского общества взаимного кредита (Ф. 61), Пермского общества взаимного страхования от огня (Ф. 51), Пермского общества приказчиков и служащих в торгово-промышленных предприятиях (Ф. 272). В ГАСО (Государственно архиве Свердловской области) имеются фонды попечительств -- Екатеринбургского горного детского приюта Нурова (Ф. 48) и Екатеринбургского городского (Ф. 392), фонд Екатеринбургского отделения императорского русского музыкального общества (Ф. 71), Екатеринбургского общества потребителей, рабочих и служащих торгово-промышленных и фабрично-заводских предприятий и кустарных мастерских (Ф. 20), правления Ирбитского общества взаимного страхования от огня (Ф. 656), Ирбитского попечительского общества о бедных (Ф. 662). В Соликамском краеведческом музее имеются документы по истории Стефановского общества вспомоществования бедным жителям города Соликамска (Ф. 15).

Ключевым источником для исследования общественных организаций являются их уставы. Специфика этих источников во многом вытекает из взаимоотношений обществ и администрации. Однотипность уставов была обусловлена законодательными требованиями (указ 1906 г.). Значительная часть уставов общественных организаций Пермской губернии опубликована и находится в краеведческих отделах областных библиотек и краеведческих музеях Перми и Екатеринбурга.

Специфичными (насыщенными субъективными оценками) источниками по истории сословных корпораций, органов городского самоуправления, городских общественных организаций и общественной жизни городов Среднего Урала изобилует периодика. Повременные издания научно-краеведческих обществ Пермской губернии во второй половине XIX - начале XX в. рассмотрены в диссертационном исследовании Т.Г. Кожевниковой.

В газетах “Екатеринбургская неделя”, “Уральская жизнь”, “Пермские губернские ведомости”, “Уральский край”, “Зауральский край” встречаются выдержи из законодательства, делопроизводства органов городского самоуправления и общественных организаций. В них публиковались выдержки из уставов общественных организаций, газетно-журнальные заметки, объявления в хроникальных и информационных рубриках. Некоторые из них повествовали об открытии тех или иных общественных организаций, отчеты об их заседаниях, о деятельности и общественных мероприятиях, некоторых общественных активистах. К группе личных повествовательных источников можно отнести письма граждан в редакции периодических изданий (эпистолярная по форме группа источников, по содержанию иногда близкая к публицистике). В работе использовалась собственно публицистика как самостоятельный вид повествовательных источников. Частично привлекались научные исследования, встречающиеся в повременных изданиях научно-краеведческих общественных организаций (например, Записки УОЛЕ). Использовалась художественная литература, представленная фельетонами, очерками, имеющими не только литературоведческий, но и собственно исторический интерес.

В диссертации анализируются экономическая статистика, отражающая деятельность городских общественных банков. Большую информативную ценность имеют “Историко-статистические таблицы по Пермской губернии”, составленные по отчетам, ежегодникам и специальным изданиям разных министерств П.А. Голубевым, в частности, материалы о городских доходах и расходах Пермской губернии за 1870-1900 гг.. В другом издании “Материалы по изучению Пермского края” помещены статистические таблицы доходов и расходов по отдельным городам Пермской губернии, составленные также П.А. Голубевым. В работе используется также демографическая статистика Центрального статистического комитета (данные Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г.).

Значительной информационной ценностью обладают статистические таблицы о составе избирательных собраний и органов городского самоуправления, выявленные в фонде хозяйственного департамента МВД (РГИА. Ф. 1287). О численности и составе сословных корпораций свидетельствуют данные Центрального статистического комитета МВД (РГИА. Ф. 1290).

В.А. Весновский в справочнике “Весь Екатеринбург” привел сведения об общественных организациях Екатеринбурга, их расположении, времени открытия, составе руководящих органов . Еще одна справочная книга, в которой собраны данные по всему Уральскому региону и, в частности, информация о существовавших в городах Среднего Урала общественных организациях -- книга “Урал Северный, Средний, Южный” . Статистические данные о численности общественных организаций, руководящем составе отдельных обществ содержится в “Адрес-Календарях и справочных книжках Пермской губернии”. Разнообразие сведений в них со временем увеличивалось, в издание включались данные о выборных должностях, благотворительных учреждениях, а в начале ХХ в. -- о зарегистрированных общественных организациях.

Важные оценки и зарисовки общественной жизни конца ХIХ - начала ХХ в. оставили в своих воспоминаниях, путевых заметках В.И. Немирович-Данченко, Д.Н. Мамин-Сибиряк . Н. Нестерова-Анфиногенова оставила интересные воспоминания о музыкальном кружке и его активистах, взаимоотношениях в нем ; А.Г. Кореванова -- автор книги-автобиографии “Моя жизнь”, член Союза писателей -- о Екатеринбурге в годы Первой мировой войны. Об Обществе любителей изящных искусств в Екатеринбурге и его председателе, избранном 6 января 1896 г., Ю.О. Дютеле писал Алексей Никифорович Батманов, екатеринбургский нотариус, один из создателей Екатеринбургской публичной общественной библиотеки им. В.Г. Белинского. Ценным источником для исследования проблемы взаимоотношений общественности и губернской власти являются воспоминания пермского губернатора И.Ф. Кошко .

Во второй главе “Сословные корпорации в уральских городах в конце ХIХ - начале ХХ в.” исследованы мещанские, купеческие и ремесленные общества. В первом параграфе “Мещанские общества” характеризуется численность, состав и деятельность мещанских корпораций, их взаимоотношения с государственной властью. Установлено, что в конце ХIХ - начале ХХ в. в Пермской губернии мещанские общества действовали во всех 15 местных городах. Наиболее многочисленными были мещанские общества в Перми, Екатеринбурге и Кунгуре. Однако полноценных плательщиков в мещанских обществах насчитывалось от 16,7% (в Чердыни) до 33,4% (в Соликамске) от всего общественного состава, в среднем - 22,2%.

Основой самоуправленческой жизнедеятельности мещанских обществ являлся традиционный общественный сход. На этом (сословном) уровне самоуправления существовала непосредственная демократия, не замененная представительной. В Перми, Екатеринбурге и Кунгуре действовали выборные исполнительные органы по мещанскому самоуправлению - мещанские управы, в Ирбите, Камышлове, Красноуфимске, Осе, Оханске, Соликамске, Чердыне, Шадринске - мещанские старосты, в Верхотурье, Алапаевске, Дедюхине, Далматове обязанности по мещанскому управлению возлагались на городского старосту.

Эффективность работы мещанского самоуправления зависела от имущественной и финансовой состоятельности мещанских обществ. В Пермской губернии в 1901 г. 14 мещанских обществ обладали общественными капиталами, исключение составил только Камышлов. “Общие складочные капиталы” обществ составляли от 15 руб. 18 коп. (в Оханске) до 26484 руб. 91 коп. (в Перми). Правда, Камышловское мещанское общество, как и 8 других мещанских обществ этой губернии имели специальные капиталы (предназначенные на определенные цели, чаще всего благотворительные), которые достигали от 426 руб. 45 коп. (в Красноуфимске) до 43000 руб. (в Перми). Однако собственной недвижимостью распоряжались только 3 мещанских общества Пермской губернии: Пермское, Красноуфимское и Оханское. Проанализированы основные направления деятельности органов мещанского самоуправления, в том числе благотворительность, заботы о духовных нуждах и просвещении своих членов. В последней трети ХIХ - начале ХХ в. мещанские самоуправляющиеся общества на Урале играли заметную роль в общественной жизни городов. Несмотря на скудные бюджеты, они осуществляли основные функции, предоставленные им законодательством, отстаивали свои интересы перед государственной и общегородской выборной властью, оказывая социальную помощь своим членам.

Второй параграф посвящен “Купеческим и ремесленным корпорациям”, роль которых в общественной жизни со временем также уменьшалась. В конце ХIХ - начале ХХ в. купеческие общества действовали лишь в Перми и Ирбите. Эти общества были немногочисленными. В Пермском купеческом обществе насчитывалось 97 муж. и 12 жен., в Ирбитском - 82 муж. и 107 жен. Общественный сход являлся представительной властью. Исполнительную власть в обществах выполняли купеческие старосты и их товарищи. В других городах Среднего Урала (даже в Екатеринбурге) к началу ХХ в. купеческие общества фактически прекратили свое существование. Купцы в меньшей степени было заинтересованы в сохранении сословной корпоративности. Купечество быстрее других сословий трансформировалось в новый социальный слой - буржуазию. Ослабление интереса к купеческой корпорации со стороны ее членов во многом объяснялось активным участием купечества в деятельности добровольных общественных организаций различной целевой направленности.

Жизнеспособнее купеческих были ремесленные сообщества. Однако в конце ХIХ - начале ХХ в. численность ремесленных обществ, имеющих свое управление, была невелика. В Пермской губернии существовали три таких общества: в Перми, Екатеринбурге и Кунгуре. Состав ремесленных обществ отличался преобладанием в нем мужчин. Ремесленное управление могло быть полным (при цеховом устройстве) во главе с ремесленным головой и упрощенным (без создания цехов) во главе с ремесленным старшиной. В городах Среднего Урала в конце ХIХ - начале ХХ в. полное ремесленное управление действовало только в Екатеринбурге, а в других -- Перми, Кунгуре -- функционировало упрощенное управление. Давней и устойчивой традицией ремесленного самоуправления был созыв общественного схода как распорядительного органа. Ремесленники прибегали к самообложению для решения сословных нужд. Пермскому ремесленному обществу принадлежал капитал в размере 13741 руб., а екатеринбургскому - 21351 руб. В основном сфера компетенции различных сословных институтов самоуправления совпадала. Она предусматривала сочетание собственных сословных интересов (в осуществлении многосторонней социальной политики) с государственными (в частности, при реализации налогообложения). Ремесленные общества и институты их самоуправления не были исключением, выполняя разнообразные функции контроля, социальной защиты, а также хозяйственно-экономические и социокультурные функции. Общества, обладавшие более значительным бюджетом, вели благотворительную и культурную работу. В целом материальная обеспеченность ремесленных обществ являлась достаточно слабой. В конце ХIХ - начале ХХ в. сохранялось традиционное корпоративное сознание ремесленников. Однако в новых социально-экономических условиях рубежа ХIХ-ХХ вв. происходила постепенная замена более архаичных по характеру ремесленных обществ с их органами самоуправления модерными формами самоорганизации ремесленников, например, в лице ссудо-сберегательных товариществ.

Государственная политика в отношении городских сословных корпораций отличалась высоким уровнем централизации и иерархизации власти и населения. Во взаимоотношениях государственной власти и сословных самоуправляющихся корпораций доминировал принцип подданничества. Уровень гражданской культуры подданных (членов сословных корпораций) определялся преимущественно пассивной политической позицией. Вместе с тем, нельзя недооценивать примеры пробуждения гражданской инициативы и роста их самосознания, что позволяет характеризовать сословные общества мещан, купцов и ремесленников как начальную школу гражданственности.

В третьей главе “Городское общественное управление” рассматривается история городского самоуправления на Среднем Урале после городских реформ 1870 и 1892 гг. В первом параграфе “Формирование и состав органов городского самоуправления” исследована законодательная база городского самоуправления, избирательная система и отношение горожан к выборам после городской реформы 1870 г. Проведение выборов гласных городских дум по закону 1870 г. в большинстве городов осуществлялось по двухразрядной системе. Трехразрядная система оказалась приемлемой лишь для Екатеринбурга и Перми. Несмотря на новые принципы всесословности и имущественного ценза, присущие избирательной системе, при выборах гласных сказывалась "сословная психология" уральских избирателей.

Подавляющее большинство лиц, получавших избирательное право в губернских городах Урала, принадлежало к плательщикам сборов с недвижимых имуществ. При выборах на третье четырехлетие, например, из 11 городов Пермской губернии в 9 на долю этих плательщиков приходилось от 70,9% (в Шадринске) до 86,8% (в Осе) от общего числа избирателей. Исключение составляли лишь Алапаевск и Далматов, в которых их удельный вес в общем составе избирателей составлял соответственно 54,4% и 42,9%. Что касается плательщиков сборов с торговых документов, то в Алапаевске на их долю приходилось 37,4% избирателей, в Далматове 35%; в остальных же 9 городах Среднего Урала доля этих избирателей составляла от 3,4% избирателей (в Осе) до 13% (в Шадринске). Третья категория - плательщики оценочного сбора с недвижимых имуществ и сборов с торговых документов - составляла от 8,1% избирателей (в Алапаевске) до 20,5% (в Соликамске).

Выявленные закономерности действовали и в последующее время. На долю избирателей первого разряда в 8 из 11 городов Пермской губернии (по данным выборов на третье четырехлетие по закону 1870 г.) приходилось от 2,3% избирателей (в Ирбите) до 8,8% (в Алапаевске), т.е. их доля в общем составе избирателей не превышала 10%, составляя в среднем 4,1% избирателей. Даже в тех городах, где выборы проходили по двум разрядам, на долю избирателей первого разряда приходилось от 4,6% (в Кунгуре) и до 7,3% (в Верхотурье). Исключение составил Далматов. В городах Пермской губернии, где функционировала трехразрядная избирательная система, на долю избирателей второго разряда приходилось от 6,6% (в Ирбите) до 14,2% (в Алапаевске) от общего количества; в среднем эта доля составляла 9,6% от всего числа избирателей. На долю избирателей третьего разряда приходилось от 76,8% (в Алапаевске) до 91% (в Ирбите), в среднем их доля составляла 86,1% избирателей.

В тех городах, где действовала двухразрядная избирательная система, избирателей второго разряда насчитывалось от 78,9% (в Далматове) до 92,6% (в Верхотурье) и даже 95,3% (в Кунгуре) от всего количества. В среднем один гласный в первом разряде приходился на 1,5 избирателя, во втором на 8 и в третьем на 40,4. Характерной чертой городских выборов была низкая явка избирателей. Даже в губернском городе Перми основная масса избирателей уклонялась от участия в выборах думских гласных. Свое право голоса реализовывала немногим более ¹/₄ пермских избирателей.

Данные по уездным городам подтверждают вывод о невысокой в целом активности избирателей. Примечательно, что на долю избирателей, реализовавших право голоса на основании выплачиваемого оценочного сбора в доход города (выборы по Пермской губернии на третье четырехлетие), приходилось от 35,2% (в Шадринске) до 80,2% (в Верхотурье), в среднем - 58,5% избирателей. Что касается категории плательщиков сборов с торговых документов, то их удельный вес в общем составе голосовавших колебался от 1,6% (в Красноуфимске) до 43,1% (в Кунгуре), в среднем составляя 15,2%. Плательщики оценочного сбора с недвижимости и сборов с торговых документов в числе голосовавших составляли от 12,3% (в Алапаевске) до 51,7% (в Шадринске), в среднем - 28,7%. Получалось, что доминирующая часть избирателей, реально участвовавших в выборах, также относилась к категории плательщиков оценочного сбора с недвижимого имущества. Результатами голосования в Пермской губернии при выборах думских гласных на четвертое четырехлетие были аналогичными.

Низкая явка избирателей была обусловлена рядом причин: недовольством избирателей существовавшими порядками, уровнем политической культуры городского населения, трудностями технического характера при проведении выборов. Число избирателей, участвовавших в выборах гласных на четвертое четырехлетие в Пермской губернии, колебалось в пределах 5,8% от общего количества горожан, обладавших избирательными правами (минимальное в процентном соотношении число) до 49% (максимальное) и в среднем составляло 24% от общего количества избирателей. В целом ситуация с выборами в городах Урала после реформы 1870 г. напоминала аналогичные процессы, происходившие в других российских городах: избиратели здесь также составляли небольшой процент от общего числа горожан. Для городов Урала было характерно и такое явление, как абсентеизм.

Анализируя данные о количестве избирателей в уральских городах до реформы 1892 г. и ситуацию после нее, можно сделать вывод, что изменение избирательного права вызвало значительное сокращение контингента избирателей. По сравнению с числом избирателей, пользующихся этим правом по закону 1870 г. численность избирателей по Городовому положению 1892 г. во второе четырехлетие в городах Пермской губернии сократилась в 4,2 раза, в третье четырехлетие -- в 3,34 раза.

В результате реформы 1892 г. на Урале наблюдалось резкое сокращение и членов городских дум и управ. Положительное значение имело, однако, упразднение Городовым положением 1892 г. трехразрядной избирательной системы, так как создание одного избирательного собрания вместо деления избирателей на разряды значительно облегчало проведение выборов. Несмотря на некоторые недочеты в законодательстве, определенные ограничения в избирательном праве, значительный контроль со стороны государственной администрации, в результате участия в городских выборах формировалась активная гражданская культура той части городского населения, которая обладала правом голоса и реализовывала это право. В городской среде стали появляться общественные деятели нового типа, которым была свойственна активная гражданская позиция с акцентом на общественное служение.

В процентном отношении это была небольшая часть горожан. Преобладающая масса городского населения либо не имела права голоса, либо была индифферентна к делам самоуправления. И все же из всех общественных институтов в российском провинциальном городе именно городское общественное самоуправления было тем стержнем, вокруг которого формировалась сфера гражданской деятельности. В условиях отсутствия парламентской жизни и политических партий вплоть до начала ХХ в. и слабой ассоциативной жизни в России формировалась демократическая модель гражданского общества. Городскому общественному управлению и его представителям были присущи главные черты гражданского общества: добровольность, самоуправление, инициативность. Городская жизнь живо обсуждалась на страницах периодических изданий, привлекая внимание широкой общественности.

Во втором параграфе “Деятельность выборных органов власти” проанализированы сфера компетенции и результаты работы городского самоуправления. В городовом положении 1870 г. говорилось, что городское общественное управление "в пределах предоставленной ему власти действует самостоятельно". Губернатору предоставлялось право надзора за законностью его действий. Вместе с тем, многие стороны этой деятельности (в том числе составление и утверждение городского бюджета, его выполнение) регламентировались законом. Согласно Городовому положению 1892 г., городские головы и члены управы считались людьми, "состоящими на государственной службе". Кроме того, с этого времени губернатор имел право не только утверждения избранных городских голов и членов городского самоуправления, но и их назначения. Губернатору предоставлялось право надзора "за законностью" и "правильностью" действий городского управления.

Сфера компетенции органов городского общественного управления по Городовым положениям 1870 и 1892 гг. была довольно широкой. Ситуация на практике соответствовала той, что устанавливалась законом. С введением Городового положения 1892 г. произошло усиление контроля государственной администрации над городским самоуправлением. В целом же на протяжении последней трети XIX - начале XX в. в работе органов городского общественного управления принципиальных изменений не наблюдалось.

Рассмотрены механизм функционирования органов городского общественного управления: частота и периодичность заседаний городских дум, насыщенность повестки дня заседаний и тематика вопросов, посещаемость гласными заседаний, режим работы городских управ. Несмотря на закономерные недостатки в работе городского самоуправления, в лице отдельных его представителей формировался довольно активный и эффективный управленческий аппарат.

Проанализирована материальная база городского самоуправления, необходимая для успешного решения городских проблем. Доходы городов Пермской губернии в конце XIX - начале XX в. постоянно росли. За период с 1870 по 1905 г. они увеличились в 11,2 раза: Верхотурья -- в 3,4, Екатеринбурга -- в 7, Ирбита -- в 3,6, Камышлова -- в 7,6, Красноуфимска -- в 5,4, Кунгура -- в 3,9, Осы -- в 4,8, Оханска -- в 2,6, Соликамска -- в 4,3, Чердыни -- в 6,5, Шадринска -- в 8,6 раза. Городские власти научились справляться с проблемами бюджетных дефицитов. Финансовая деятельность городского самоуправления на Урале в последней трети XIX - начале XX в. во многом определялась успехами в развитии городских общественных банков, которые представляли собой одну из форм муниципальной собственности.

Важным направлением деятельности органов городской выборной власти являлось благоустройство городов. Органы городского самоуправления следили за тем, чтобы при частном строительстве не нарушались генеральные планы городов. Украшением городской архитектуры являлись храмы, общественные и учебные здания, в строительстве которых принимали самое непосредственное участие городские думы и управы. Сфера народного образования в деятельности городского общественного управления занимала далеко не последнее место. Просветительская работа городского самоуправления выражалось также в развитии библиотечного дела. Исследование этих направлений в работе городского самоуправления проливает свет на его общественную природу. Этот тезис аргументируется и при анализе благотворительности, в частности, деятельности комитетов по разбору и призрению нищих, городских попечительств о бедных. Органы городского самоуправления открывали и финансировали благотворительные заведения или по возможности покровительствовали тем, которые создавались по инициативе других общественных сил и государственных структур. Заботясь о благе рядовых горожан, городские власти решали другие актуальные социальные вопросы. В условиях политизации общественной жизни в начале ХХ в., городские думы и управы занимались поддержанием стабильности.

Органы городского общественного управления охотно пользовались правом присваивать по своему усмотрению, хотя и с “высочайшего соизволения”, звание “почетный гражданин города”. Помимо всех прочих социально-профессиональных категорий лиц, это почетное звание получали и некоторые руководители городского общественного управления.

Анализ уральских материалов свидетельствуют, что нельзя недооценивать вклад городского самоуправления в развитие экономики и культуры страны. Конечно, выборные органы городов были инкорпорированы в общую систему государственного управленческого аппарата и, в первую очередь, они являлись проводниками политики центральной и губернской власти. Однако, во-первых, не следует сводить эту политику к "защите интересов эксплуататоров" - государство решало также задачи, связанные с развитием национальной экономики, культуры, повышением обороноспособности страны и пр. Во-вторых, в повседневной деятельности органов городского самоуправления интересы горожан занимали отнюдь не второстепенное место (хотя, безусловно, более близкими им оказывались заботы состоятельной части городского населения).

Реформа 1870 г. (несколько скорректированная в 1892 г.) сыграла прогрессивную роль; она отвечала потребности поступательного развития российских городов и, в частности, городов уральского региона. Органы городского самоуправления успешно сотрудничали с частными лицами, общественными организациями и государственными институтами. Показательно, что при них действовали общественные структуры (комиссии, комитеты и попечительства), которые решали острые социальные вопросы городской жизни. Из всех других структур, имеющих прямое отношение к формированию сферы гражданской деятельности в уральском городе в рассматриваемое время, городское самоуправление обладало наиболее значительной материальной базой и социальным капиталом.

В четвертой главе “Общественные организации” изучен широкий спектр общественных организаций в городах Среднего Урала во второй половине ХIХ - начале ХХ в. Ее открывает первый параграф “Численность и типология общественных организаций, взаимоотношения с местной властью”, в котором дано определение “общественная организация”, перечислены ее главные признаки, проанализирована численность, приведена типология, раскрыты взаимоотношения этих институтов с государственной администрацией и городским самоуправлением. Городским общественным организациям на Среднем Урале в рассматриваемое время были присущи главные признаки общественной организации: добровольность, самоопределение, самоорганизация и самоуправление. В городах доминировали неправительственные, формальные зарегистрированные, некоммерческие общественные организации, которые создавались для достижения социальных, благотворительных, культурно-просветительских, образовательных, научных и иных целей, для развития физической культуры, спорта и туризма, культурного досуга. Некоторые из них можно классифицировать по отраслевой принадлежности -- промышленные, сельскохозяйственные.

По самостоятельности принятия решений в уральских городах действовали головные и дочерние общественные организации. По численности членов функционировали крупные (от 100 до 300 членов), средние (около 100), малые (до 50 членов) организации. В списке обществ, внесенных в реестр Пермского губернского по делам об обществах Присутствия на 1914 г., насчитывалось 85 обществ, расположенных в городах Среднего Урала. Анализ сведений показал их неравномерное распределение по населенным пунктам: правления 33 обществ располагались в губернском городе, 20 - в Екатеринбурге. Остальные общества более или менее равномерно (за исключением Дедюхина и Далматова, где какие-либо общественные организации отсутствовали) распределялись по другим городам губернии. Кроме того, в каждом уездном городе (за исключением г.Оса) Пермской губернии существовало потребительское общество, а в губернском городе их было пять. В некоторых городах Пермской губернии действовали также ссудосберегательные товарищества.

Всего в городах Среднего Урала в рассматриваемое время насчитывалось свыше сотни общественных организаций, преобладали общественные организации инструментального типа. Численность общественных организаций в Перми достигала восьмидесяти, а в Екатеринбурге -- пятидесяти (не все из них были долговечными). В Екатеринбурге, где по данным Первой всеобщей переписи населения Российской империи проживало 43239 жителей обоего пола, одна общественная организация приходилась на 864 человека. Что касается динамики роста общественных организаций, в Екатеринбурге в первой половине ХIХ в. было создано одно общество, во второй половине ХIХ в. -- 22 (42%), а в начале ХХ в. -- 30 (56%); самыми многочисленными были благотворительные общества.

Общественные организации на Среднем Урале со второй половины ХIХ в. и особенно в начале ХХ в. становились серьезной общественной силой. Их многочисленность (особенно в крупных городах рассматриваемого региона) и инструментальный характер этих ассоциаций позволяют говорить о значительном гражданском потенциале уральской общественности. Показательна включенность представителей бюрократии в некоторые общественные организации и их поддержка со стороны местной государственной власти. Несмотря на факты противостояния местной власти и общественности, в целом следует говорить о доминирующей тенденции их взаимопонимания и сотрудничества (особенно на ниве благотворительности). С большим подозрением губернская администрация и полиция относилась к просветительским и профессиональным обществам с широким спектром целей и задач деятельности.

Последующие параграфы главы посвящены характеристике отдельных типов общественных организаций: времени и обстоятельствам появления, их целям и задачам, принципам управления, бюджетам, формам и результатам деятельности. Во втором параграфе “Благотворительные общественные организации” исследованы основные типы благотворительных обществ и феномен социального предпринимательства (в лице попечительных обществ о Домах трудолюбия). Значение благотворительности в процессе формирования сферы гражданской деятельности в уральском городе трудно переоценить. Участие горожан в благотворительности является своеобразным ключом к пониманию гражданской культуры и духовных ценностей, основанных на православной этике, филантропии и идеях гуманизма, патриотизме граждан уральской периферии. В пореформенный период в городах Среднего Урала изменились взгляды на благотворительность, что было связано со всплеском общественной благотворительности. Представления и реальная благотворительная практика эволюционировали с учетом мирового опыта и российской специфики.

В пореформенный период в уральских городах стали открываться многочисленные благотворительные общества. Они консолидировали деятельность городской общественности (интеллигенции, духовенства и более состоятельных представителей городского населения). Заметную роль в них играли женщины. В своей деятельности эти организации постепенно эволюционировали от универсальных форм и способов благотворительности к специализированным методам в деле социального призрения. Со временем количество благотворительных обществ и их членов увеличивалось, возрастали их бюджеты, их деятельность приобретала более рациональный характер, становилась эффективнее и плодотворнее. Распространение традиций благотворительности на сферу образования было характерной чертой общественной жизни уральского города и важным элементом общественного сознания.

Если членский состав благотворительных обществ формировался на более широкой основе, то состав обществ взаимопомощи, чему посвящен третий параграф “Общества взаимопомощи” обычно охватывал одну или несколько сословных или профессиональных групп (торговых служащих, ремесленников, учителей, техническую интеллигенцию). Исключение составляли Общества взаимного страхования имуществ от огня, которые объединяли широкие слои горожан. Это были крупнейшие общества на Урале, которые внесли значительный вклад в развитие страхования, выполняя также функции взаимопомощи. Спектр обществ взаимопомощи в городах Среднего Урала отличался широтой.

На материалах Среднего Урала второй половины ХIХ - начала ХХ в. можно видеть процесс формирования профессиональной субкультуры горожан, которая, в значительной степени, поддерживалась формальными профессиональными ассоциациями. Исторический опыт профессионализации на “горнозаводском Урале” интересен своей спецификой, связанной, в частности, с ролью технической интеллигенции в экономической и общественной жизни региона (яркий пример -- деятельность Общества уральских горных техников, которое действовало в Екатеринбурге). Принадлежность к профессиональной общественной организации становилась мощным средством социальной идентификации отдельных групп горожан.

Общества взаимопомощи представляли собой инструментальную модель общественной организации, но с некоторыми экспрессивными функциями. Они способствовали удовлетворению потребности своих членов в профессиональном и шире - социальном одобрении, поддержке и взаимопомощи. Не только общества взаимопомощи, созданные интеллигенцией, но и большинство обществ, сформированных представителями других городских слоев, ставили перед собой задачи повышения культурного уровня своих членов. Наряду с оказанием материальной помощи они активно содействовали развитию новых форм общественного досуга, повышению грамотности и образования.

В четвертом параграфе “Культурно-просветительские общественные организации” рассмотрена деятельность обществ, объединявших художественную и творческую интеллигенцию. Общества и кружки (большинство из которых имели оформленный, легальный характер) имелись не только в таких крупных центрах как Пермь и Екатеринбург, где действовало по нескольку таких организаций, но и в других, даже малых городах Среднего Урала. Они были заметным явлением в общественной жизни уральского города конца ХIХ - начала ХХ в. и внесли значительный вклад в развитие городской культуры. Именно с их деятельностью во многом связано появление на Урале музеев и общественных библиотек, развитие профессионального образования, науки и просвещения в городах. Общественные организации в значительной степени восполняли пробелы и недочеты государственной политики в социокультурной сфере, дополняли работу органов городского самоуправления в этой области. О существовании некоторых из этих общественных организаций знали далеко за пределами России. Общественные связи Урала (например, УОЛЕ) с зарубежными странами показательны с точки зрения интеграции российской периферии в мировой культурный процесс.

В пятом параграфе “Общественные организации в сфере досуга” рассмотренный материал позволил заключить, что во второй половине ХIХ - начале ХХ в. в городах Среднего Урала увеличилось число обществ, целью или одной из задач деятельности которых являлась организация досуга горожан. Эти добровольные, самоуправляющиеся организации возникали по инициативе самих горожан. Они успешно сотрудничали с органами городского самоуправления и друг с другом в проведении культурных мероприятий. Первоначально клубы носили сословный характер. В ХIХ в. Благородные собрания стали одним из первых типов городских общественных организаций в уральских городах, будучи элитарными, закрытыми клубами, действовали в рамках закона, пользуясь покровительством губернатора. Не ограничиваясь развлекательной функцией, эти клубы способствовали развитию просвещения и культуры городского населения в целом, являясь каналами распространения европейских культурных ценностей, идеалов и моды в российской провинции. Со временем городской досуг стал отличаться большим демократизмом. Это видно на примере общественных собраний. Типичными формами культурного досуга горожан становились посещение публичных лекций и выставок, литературных и танцевальных мероприятий, концертов и спектаклей, чтение. Общественные организации имели собственные библиотеки. На основе общности интересов формировалась новая коллективная идентичность. Проведение открытых публичных, культурных мероприятий в залах Общественных собраний, привлекало широкую аудиторию, способствуя проникновению элементов современной культуры в городскую культуру уральцев. В процессе социокультурной модернизации российского провинциального города клубы вносили значительный вклад в развитие культуры досуга горожан и городской субкультуры в целом. Благодаря активной деятельности спортивных обществ в отдельных городах Среднего Урала заметно возрос интерес горожан к спорту. В последней трети ХIХ - начале ХХ в. общественные инициативы способствовали зарождению туризма на Урале. Благодаря работе различных общественных организаций городской досуг приобретал все больше публичности.

В результате анализа проблемы, сформулированной в шестом параграфе “Общественные организации в социально-экономической жизни уральского города”, установлено, что общественные организации в городах Урала во второй половине ХIХ - начале ХХ в. являлись важным фактором социально-экономической жизни, приносили очевидную пользу, способствуя удовлетворению экономических интересов горожан на локальном уровне. У горожан была устойчивая мотивация к добровольной общественной деятельности и кооперации сил (яркий пример -- потребительская кооперация). Многие из них, наряду с экономическими целями, ставили широкие социокультурные задачи, решая социально-экономические проблемы и удовлетворяя духовные потребности своих членов. Некоторые общества развивали экономические идеи, которые по своей сути являлись неотъемлемой составляющей зарождающегося уральского регионализма. Общественные организации были действенными структурами формирующего в России гражданского общества, процесс создания которого как в миниатюре отражался в уральской периферии. Отделяя гражданское общество от экономического, на конкретном историческом материале показано, что было поле их пересечения и взаимовлияния, что структуры гражданского общества способны оказывать позитивное влияние на экономическое развитие.

В пятой главе “Этноконфессиональные общества” анализируется история религиозных общественных организаций в городах Среднего Урала. Рассмотренный в первом параграфе “Православные сообщества” материал позволил заключить, что в общественой жизни уральского города во второй половине ХIХ - начале ХХ в. большую роль играли православные сообщества различного типа: церковно-приходские попечительства, православные церковные братства, благотворительные религиозные общества, общества хоругвеносцев, общества трезвости. Церковные реформы 1860-х гг., способствовавшие созданию церковных попечительств и братств, содействовали оживлению повседневной жизни прихода.

Эти и другие православные организации объединяли представителей духовенства и прихожан, верующих людей независимо от пола и сословной принадлежности. В них насчитывались десятки, а иногда и сотни людей. В ходе создания и деятельности православных сообществ в рассматриваемый период проявились новые черты: нередко инициатива их открытия исходила не только от представителей духовенства, но и от светских людей, со временем все более широким становился спектр этих обществ, наблюдалось более активное подключение мирян к решению церковных проблем (в том числе материальных), показательным было частое руководящее участие мирян в общественных делах (на посту председателя того или иного общества).

Православные общества являлись добровольными, самоуправляющимися организациями с достаточно широкими функциями: собственно религиозными, просветительскими, благотворительными, функцией организации общественного (полезного) досуга. Со временем эти православные общества стали уделять больше внимания вопросам просвещения и развитию культуры городского населения. История православных сообществ свидетельствует, что в РПЦ в рассматриваемое время были общественные силы, способные активно противостоять негативным социальным явлениям. Православные сообщества, различными способами поддерживая общественно-религиозный быт, способствовали сохранению и развитию русской традиционной культуры.

Во втором параграфе “Неправославные этноконфессиональные общества” показано, что после издания закона о веротерпимости в начале ХХ в. в городах Среднего Урала (прежде всего, в Перми и Екатеринбурге) появилось и успешно действовали национальные и религиозные благотворительные общества, деятельность которых иногда выходила за пределы одного города. Среди них преобладали общества пособия бедным. Деятельность католических и мусульманских благотворительных обществ на Среднем Урале проявлялась в религиозных формах, хотя нередко эти общества проводили мероприятия светского характера. И национальные, и религиозные общества, действовавшие в городах Пермской губернии в начале ХХ в., прежде всего, осуществляли собственно благотворительную функцию, однако со временем заметно расширялась их социокультурная работа.

Общества уделяли внимание развитию культуры и народного просвещения, а также мерам социально-экономической взаимопомощи. Например, общество пособия бедным магометанам в г. Перми со временем преобразовалось в мусульманское культурно-экономическое и благотворительное общество. Общества выполняли интегративную функцию, укрепляя национальную и религиозную идентичность горожан. Несмотря на скромный размах собственно благотворительной помощи, рассматриваемые общества в целом играли заметную роль в общественной жизни уральского города начала ХХ в. Религиозная благотворительность была характерным явлением для представителей всех мировых религий, проживавших на территории Среднего Урала в начале ХХ в. За исключением немногих направлений благотворительной работы (небольшая финансовая помощь нуждающимся евреям или полякам для возврата на историческую родину, финансовая поддержка населения Польши в связи с началом Первой мировой войны), неправославные этноконфессиональные общества имели много общего с православными сообществами.

В Заключении подведены итоги диссертационного исследования, сформулированы выводы и обобщения по ключевым проблемам рассматриваемой темы.

Концепция гражданского общества позволяет анализировать общественные институты и их деятельность, особенности общественной жизни уральского города, обусловленные спецификой российской модернизации. Проведенное исследование показало, что истоки своеобразия российской модели гражданского общества и партисипаторной демократии в нашей стране своими корнями связаны с неполитическими структурами. Очевидно и то, что в условиях существования самодержавного государства в России доминирующей была патерналистская модель взаимоотношений гражданского общества и государства, хотя на отдельных исторических этапах в ней могли появляться и иные оттенки и элементы. В России процесс формирования основ гражданского общества в значительной степени инициировался государственной властью.

Подъем общественной жизни в годы Великих реформ Александра II внес в патерналистскую модель взаимоотношений государства и гражданского общества элемент, несколько напоминающий “модель садовника”. Государственная власть способствовала институционализации городского общественного самоуправления и общественных организаций (особенно в сфере благотворительности). Этот процесс охватывал не только столицы, но и провинциальные города, что видно на примере Урала. Общественность все сильнее осознавала себя как единое целое, несмотря на внутреннюю дифференциацию. Инерция Великих реформ была настолько сильна, что и в последующие годы росла численность частно-правовых обществ, не снизилось, несмотря на усиление государственного контроля, значение и публично-правовых обществ. По мере усиления взаимного отчуждения общества и власти, все заметнее проявлялся конфликтный потенциал общественности. В начале ХХ в. во взаимоотношениях государственной власти и структур гражданского общества усилился элемент конфронтации. Одной из причин революционных потрясений начал ХХ в. являлась неурегулированность отношений государственного и общественного начал. Доминирующей моделью взаимодействия государства и гражданского общества в дореволюционной России являлась патерналистская модель, далекая от “модели приводных ремней”, типичной для советского периода. Эта модель обеспечивала поступательное развитие гражданского общества во второй половине ХIХ - начале ХХ в.