Каушаны во второй половине ХVIII века: дворец Кырым Герай хана и другие сооружения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Каушаны во второй половине ХVIII века: дворец Кырым Герай хана и другие сооружения

Игорь Сапожников

Сегодня Каушаны являются небольшим городком Молдовы, известным старинной Свято-Успенской церковью, но они имеют давнюю, богатую и многонациональную историю, которой могут позавидовать и более крупные города Северо-Западного Причерноморья. Два века тому назад Новые Каушаны влекли к себе путешественников, прочитавших такую или подобную информацию: «Во время турецкого владения Каушаны были многолюднейшим и главным городом ханов орды Буджакской; в нем имел пребывание чиновник турецкий, называемый Каушан-воевода... До 1806 года существовал здесь замок или дворец воеводы, но в том году был он сожжен и прежняя значительность Каушан доказывается ныне многими остатками фундаментов разоренных строений. На сих развалинах поселились ныне жители, пришедшие из-за Днестра и молдавских цынутов, составили местечко, которое лежит в овраге по правую сторону реки Ботны; строения разбросаны и улицы не прямые...» [21, с. 295-296; Сравн.: 20, с. 392].

Дважды здесь побывал А.С. Пушкин, причем вторая его поездка (в январе 1824 г.) была совершена специально. Вот что сообщил об этом И.П. Липранди: «Около 4-х часов Пушкин [в Бендерах] сел на перекладную вместе с квартальным, которого ему дал Бароцци, и отправился в Каушаны; ему не терпелось скорей увидеть развалины дворцов и фонтанов . Часа через два мы с братом отправились к Збиевскому и возвратились в 11 часов; Пушкин только что приехал разочарованный... Вскоре после полуночи я уехал в Кишинев, а Пушкин с братом моим в Тирасполь, где, переночевав, рано продолжал путь в Одессу» [13, ст. 1465; 17].

Позже интерес к татарским, молдавским, армянским, еврейским и другим памятникам Каушан постепенно стал угасать, а неумолимое время стерло почти все их следы. Если упомянутой выше Свято-Успенской церкви посвящен не один десяток статей [11; 12; 14; 15; и др.] и даже кандидатская диссертация по искусствоведению [23], то об иных древностях городка до сих пор нет специального научного исследования. На этом фоне исключениями являются две работы: статья историка ахитектуры Т. Нестеровой, в которой памятникам зодчества Каушан посвящено несколько страниц [32, р. 102-105] Здесь и далее курсив мой - И.С. Главной заслугой автора статьи является публикация двух документов 1789 года, хранящихся в Москве, в Российском военно-историческом архиве: «План местечка Каушан, бывшей ханской резиденции» и «Фасад [вид, перспектива] бывшей крымского хана резиденции местечка Каушан» (Ф. 349, оп. 17, дд. 1650 и 1651) [32, fig. 2, 3] (Рис. 2 и 3). Автор выражает благодарность Т. Нестеровой за их копии и консультации., и раздел о Каушанах XV - начала Х1Х вв. в монографии историка И. Киртоаге [27, р. 251-271] В этой работе, выполненной в традициях румынской историографии, использован широкий круг источников, но обе они малодоступны для ученых других стран..

В этом исследовании, собрав и интерпретировав максимальное число опубликованных, но малоизвестных письменных источников, автор попытался заполнить этот пробел. В приложениях к статье републикованы следующие описания Каушан и их памятников: французского посланника в Крымском ханстве Шарля де Пейсонеля (1754-1758 гг.; Прил. 1) [17], немецкого торговца Николаса Эрнста Клеемана (декабрь 1768 - январь 1769 гг.; Прил. 2) Использовано И. Тунманном в книге «Крымское ханство» [22, с. 56-57]., офицера российской армии, барона Пирса-Бальтазара Кампенгаузена (1789-1790 гг.; Прил. 3), а также военного губернатора Бессарабии Павла Ивановича Федорова (1837-1838 гг.; Прил. 4).

Прежде чем непосредственно перейти к теме статьи, охарактеризую общую региональную ситуацию того времени. С 1540-х гг. в Буджаке османского султану подчинились районы вокруг главных крепостей, а крымский хан владел оставшейся частью территории. Основными поселениями Буджакской Татарии были Каушан и Хан Кышлясы (или Ханкышла, ныне с. Удобное на правом берегу Днестровского лимана, в Одесской области Украины). Крымский хан управлял десятками тысяч татар Буджака через сераскера, который выбирался из рода Гераев (обычно это был его сын или брат). Сераскер был членом ханского дивана (совета) и предводителем армии Буджака, его ставка находилась в городке Каушан. У сераскера был свой диван, визирь, дефтердар, секретарь и др. За пределами османских ильче (округов) буджакские татары подчинялись сераскеру и кадиям. Они были обязаны ежегодно давать сераскеру с каждого дома куруш, с каждой деревни по одному барану. Сераскер в свою очередь должен был советоваться с местным главным мирзой. Крымский хан держал буджакских татар под контролем при помощь еще одного своего ставленника - йалы ага (берегового аги), который «надзирал за областью Днестра», а сам жил в Ханкышласы [6, с. 171-172].

Позднее крымские ханы завели традицию иметь в Буджаке свою личную резиденцию, которая сначала находилась в Комрате. Т. Нестерова привела данные о том, что резиденция ханов переместилась в Каушаны не позднее 1666 года [32, р. 105]. Поскольку тема ханской резиденции (или резиденций) данного региона изучена явно недостаточно, в этом исследовании речь пойдет главным образом о конкретном архитектурном ансамбле, который иногда называется дворцом хана Кырым Герая.

Ханский дворец в Каушанах

Об этом сооруженим сохранилось довольно много письменных (Прил. 2-3, 5 и др.) и графических материалов, но до сих пор дискутируются даже такие моменты, как даты строительства и окончания его существования.

Хронология. Г. Абдулаева в популярной работе утверждает, что когда Кырым Герай прибыл в Каушаны «со всем своим двором» в конце июля 1761 г., его дворец был уже готов, однако, к сожалению, не назвала источник этой важной информации [1].

Как известно, Кырым Герай хан правил Крымом дважды - в 1758-1764 и в 1768-1769 гг., а до того был сераскером Буджацкой орды (в 1748-1750 гг.). Умер он в каушанском дворце то ли от отравления, то ли от геморроя. Поэтому рассмотрим подробнее первый период ханствования Кырым Герая. Сразу же подчеркнем, что он пришел к власти на волне мощного бунта едисанских и буджакских ногайцев, который начался в ответ на требование Порты и руководства Крыма поставить значительные объемы зерна для отправки в Константинополь. По сути Кырым Герай стал первым ханом, избранным ногайцами - «якорем их надежд» [5, с. 83-84].

В.В. Грибовский написал: «После восстания 1758 г. произошли важные изменения в системе управления Крымского ханства. В первую очередь оказалось нецелесообразным предоставлять ханскому правителю в Буджаке широкий круг полномочий по отношению ко всем ногайцам Северо-Западного Причерноморья. Эту проблему Крым-Гирей в период своего первого пребывания на ханском престоле (1758-1764) решил, создав свою вторую столицу в г. Каушаны. Здесь был построен ханский дворец, приспособленный для военных, административных и представительских целей. В Каушаны он приезжал из Бахчисарая практически ежегодно, инспектируя по ходу следования ногайские орды и непосредственно осуществляя свои властные прерогативы по отношению к кочевникам. Временной резиденцией Крым- Гирея [осенью 1758 г.] сначала стало селение «Кишела» [Ханкишла]... Как сообщает современник тех событий Пейсонель, в нем хан оставался до тех пор, пока не навел порядок у ногайцев» [5, с. 84].

Вместе с тем В.В. Грибовский не назвал конкретную дату возведения дворца в Каушанах, но привел целый ряд фактов более или менее длительного пребывания Кырым Герая в этом местечке в 1759, 1760 и 1763 гг., а также о «значительных строительных работах» в «загородном дворце» хана в урочище Ашлам (Крым) и о возведении дворца в его чифтлике (частном имении) в Румелии в 1764 г. [5, с. 85-86].

Как ни странно, некоторые косвенные сведения о дате строительства дворца содержатся в настенной надписи внутри Свято-Успенской церкви Каушан. В ней сообщается, что церковь эта была освящена в бытность митрополита Даниила, повелевшего возвести этот храм на месте деревянного, разрушенного до основания [15, с. 458]. Конечно, сам по себе этот факт не имел бы отношения к каушанскому дворцу, если бы не наличие свидетельства о том, что архиерей Даниил сделал это «при содействии татарского хана Кырым Гирея» (Прил. 4) и еще того, что «церковь эта выстроена в одно время с турецкой мечетью..., даже теми каменщиками из христиан, выписанными нарочно будто бы турецкими властями из Константинополя» [15, с. 459].

Без всякого сомнения речь идет о Данииле - «митрополите Праиловском [Браиловском], Томаровском [Ренийском], Хотинском, всего побережья Дунайского и Днестровского и целой Ханской Украины», который омел кафедру в Измаиле и занимал ее с 1761 г. до самой своей смерти в 1771 г. [2, с. 121, 128]. В целом, на основании анализа этой надписи и состава изображений благотворителей на стенах церкви, А.М. Матеевич сделал следующий вывод: «постройка каменной церкви в Каушанах вместо прежней деревянной начата митрополитом Даниилом и молдавским господарем Григорием Калимахом в 1762 году, когда они приняли в свои руки бразды правления. Закончена она постройкой и украшением не позже 1764 года, когда Григорий Калимах прекратил свое первое правление» [14, с. 80-82]. Итак, можно сделать обоснованное заключение о возведении храма и мечети примерно в 1761--1764 гг., а дворец, скорее всего, был построен несколько ранее, чем оба культовых здания.

В свете сказанного предложенная Г. Абдулаевой датировка выглядит логичной и вполне приемлемой. Главный же вывод заключается в том, что до прихода Кырым Герая к власти никаких ханских дворцов в Буджаке не было. Он подтверждается описанием Каушан Ш. де Пейсонеля, который в 1754--1758 гг. такого объекта в этом местечке не видел, хотя упомянул «сделанные в последнее время мечети, греческую и армянскую церкви, а также синагогу» (Прил. 1).

Место расположения. Надо сказать, что локализация ханского дворца в Каушанах не вызывает принципиальных затруднений, благодаря рисунку, выполненному Н.Э. Клееманом в январе 1769 г. и опубликованному в его книге почти два с половиной века тому назад. На самом деле на этой гравюре изображен торжественный выход войск крымского хана в поход на Новую Сербию (Прил. 2) на фоне общего вида местечка и ближайших окрестностей с северо-западной стороны. На нем четко зафиксировано, что дворец стоял на том же (правом) берегу р. Ботна, что и весь городок, на вершине возвышающегося над ее долиной холма Эта гравюра, как и другие изображения (Килии, ногайского аула и ряда мест Крыма), присутствует только в немецком издании книги 1773 г. [29], но лишь в нескольких книгах часть из них окрашена вручную (Рис. 1). (Рис. 1).

Уточнить его местоположение позволяет план 1789 г. На нем видно, что дворец (под литерой А) расположен на мысу, образованном правым коренным берегом долины р. Ботна и левым берегом балки Вале Вака (Коровья долина; Прил. 4), разделяющей местечко на две части (восточную левобережную и западную правобережную). На сегодняшний день сохранился только один объект, отмеченный на этом же плане (под литерой С), который может служить своеобразным репером для привязки искомого строения. Речь идет об упомянутой выше церкви Успения Пресвятой Богородицы (находится в восточной части городка), от которой ханский дворец находился примерно в 750 м по направлению на З - ЮЗ Привязка произведена по немецкой карте серии «Russland - Bessarabien» (М 1: 25 000; лист 5969 «Cдusjanii Noui» 1941 г., на которой на бывшем месте дворца отмечены две ветряные мельницы., на некотором удалении от его западной окраины (Рис. 2, 3).

Внешний вид (конструкция). По данным Н.Э. Клеемана, дворец (сераль) имел немалые размеры, два этажа и был окружен высокой стеной, внутри которой был двор. Его внутренние покои были великолепны, со множеством ковров и соф. О богатстве дворца говорит и то, что хан заказал у Н.Э. Клеемана для украшения его покоев 150 зеркал, 6 люстр и 12 светильников (Прил. 2). Французский посланник в Крымском ханстве (в 1767-1769 гг.) барон Ф. де Тотт, который в конце 1768 - начале 1769 гг. находился в Каушанах при дворе Кырым Герая, добавил к сказанному, что в нем был специальный «зал дивана» [8, с. 145; 30]. На рисунке Н.Э. Клеемана хорошо видно, что прямоугольная в плане ограда дворца была каменной и имела не менее двух ворот, главные из которых выходили на СЗ, в сторону долины реки Ботны. Внутри стояли три двухэтажные постройки с двускатными крышами и был разбит сад (Рис. 1).

Однако, судя по плану 1789 года, который должен быть точнее описанного рисунка, ограда дворца имела в плане форму вытянутого пятиугольника, ориентированного длинной осью по линии ЮЗ - СВ (Рис. 4). На втором из этих документов внутри огражденного пространства не видно никаких отдельных построек, а, судя по первому - высокие стены ограды местами потрескалась, а штукатурка с них обвалилась (Рис. 2; 4). Из этого вытекает, что на момент составления плана этот дворцовый комплекс уже подвергся длительному и кардинальному разрушению. В пользу такого вывода свидетельствует и тот факт, что на плане не менее чем в семи местах по территории всего города обозначены «места выгоревшего строения» (Рис. 2, под литерой К; 3).

Это позволяет согласится с Н.Э. Клееманом и И. Тунманном в том, что первое разрушение и сожжение дворца (как и части домов Каушан; Рис. 2) произошло во время восстания ногайцев 1769 г., имевшего место уже после смерти хана Кырым Герая (Прил. 3). Факт последствий последнего зафиксирован священником, который побывал в плену у турков в февралемарте 1770 г.: «города Базаржик, Бабадаг до основания и Каушаны больше половины выгорели» [3, с. 28]. Правда, какая-то часть повреждений вполне могла быть связана с пребыванием в этом районе российских войск в 1771--1774 годах [27, р. 260-262] и с российско-турецким боевым столкновением у Каушан 13 сентября 1789 г. (Прил. 3) Однозначному ответу на этот вопрос мешает чересчур поверхностное описаний сражения. По первому, отряд турок закрепился в Каушанах, но был сметен российской армией, потеряв 700 человек убитыми, 100 пленными (вместе с Сингалы пашей) и 3 пушки [16, 76-77]. По другому, передовой отряд напал «на окопанный турецкий стан под Каушанами и овладел оным». Неприятеля было «около 3000 человек, которые частью были взяты ы полон, а частью остались на месте. В числе первых был Зигналы паша трехбунчужный и бейлербей Анадольский... Три пушки, множество оружия, военных и съестных припасов, также драгоценных вещей и чистых денег были добычею победителей» [4, с. 180-181]..

Упомянутая выше дата уничтожения дворца (1806 г.) не выдерживает критики Если не иметь в виду его разборку на камень., так как в то время И.П. Котляревский упомянул в своем дневнике Агасы - татарского воеводу Каушан, который сдался без боя [9, с. 12], а позже был выслан вместе с рядом своих подчиненных в пределы Российской империи (См. рецензию автора в этом же журнале).

Ханская мечеть

Прежде всего скажу, что в рассматриваемый нами период в Каушанах существовала не одна мечеть. О нескольких новых мечетях писал Ш. де Пейсонель (Прил. 1), минареты двух мечетей, расположенных в самом центре этого местечка, присутствуют на рисунке Н.Э. Клеемана 1769 г., хотя он о них ничего не сообщил (Прил. 2). Какой-то из этих храмов, минарет которого был «соединен с корпусом здания», описал П.-Б. Кампенгаузен, причем он встретил в нем муллу, то есть мечеть действовала уже при российской власти. Замечу также, что этот автор почему-то не заметил мечети ханской, как, впрочем, и самого дворца (Прил. 3).

Последняя мечеть, в уже разрушенном виде представлена на плане и «фасаде» 1789 г. Она была расположена недалеко (примерно в 80-100 м к западу и ниже по склону) от дворца и, по-видимому, составляла с ним что-то вроде архитектурного ансамбля. Здание храма имело значительные размеры, прямоугольную в плане форму и было ориентировано на Ю-ЮЗ (Рис. 2; под литерой В), хотя направление на Киблу должно быть Ю-Ю-ЮВ. На перспективе же отчетливо видно, что минарет (уже без крыши) был возведен на некотором удалении от здания, имевшего колоннады или портики по периметру. Над зданием, строго по его центру видно высокое основание- барабан крупного купола мечети, остатки которого напоминают круглую башню (Рис. 4). Аналоги таким куполам хорошо известны в мусульманской архитектуре, например на мечетях Самарканда и Бухары.

Т. Нестерова приняла этот купол за башню, являвшуюся якобы остатками ханского дворца и даже попыталась восстановить по ним конструкцию последнего [32, р. 102-104]. Следует признать, что у нее были для этого все основания, так как на «фасаде» остатки купола изображены как бы внутри ограды дворца (Рис. 4). Однако, мы точно знаем, что фактически в 1769 и 1789 гг. внутри ограды ничего подобного не было (Рис. 1 и 2). Могу предположить, что купол «перенес» внутрь ограды рисовальщик, который оттушевывал рисунок в кабинетных условиях. Скорее всего, это произошло из-за крайне небрежного снятия «в поле» как «фасада», так и плана, на которых местами видны следы карандаша, исправления и пр.

Что касается параметров ханских дворца и мечети, то попытка даже приблизительного их вычисления по документам 1780 года оказалось неудачной именно по указанным причинам. Так, на плане и «фасаде» оба эти объекта имеют различные размеры, а дворец - еще разные ориентации в пространстве, то есть они явно снимались в большой спешке и «на глазок» (Рис. 2 и 4).

Фонтаны и водопроводы

Думается, что к тому же строительному периоду Кырым Герая в Каушанах без особой натяжки можно отнести хотя бы часть мночисленных фонтанов, описанных П.-Б. Кампенгаузеном (Прил. 3). На плане 1789 года они нанесены вместе с колодцами (до 10 обозначены литерой F и еще столько же - только условным знаком; Рис. 2, 3).

Понятно, что бить струями они могли лишь при наличии специальных водопроводов, которые упоминаются только в сводке П.И. Федорова, составленной уже в 1837-1838 гг. [24, с. 100]. Поскольку в других источниках об этих интереснейшие объекты ничего не сказано (Прил. 1-3) [32, р. 102-104], остановимся на них подробнее.

Насколько можно судить по опубликованным записям, первый водопровод шел из района села Старые Каушаны (точнее, из какого-то родника в том районе) до старой (восточной) части местечка Новые Каушаны (то есть, по склону правого берега долины реки Ботны, против ее течения). Второй водовод начинался выше местечка и по тому же правому берегу долины достигал русла балки Вале Вака, проходя мимо и ниже ханского дворца и по кварталам западной части Каушан (Прил. 4).

Несмотря на то, что оба водопровода функционировали еще в начале ХІХ в. (Прил. 4), вода, поступающая по ним в Каушаны, не отличалась высоким качеством (Прил. 3).

Православные храмы, монастыри и кладбища

Греческая церковь. Именно так Свято-Успенский храм назван в трех источниках (Прил. 1; 3; и Рис. 2, под литерой С), причем Ш. де Пейсонель мог видеть его деревянного предшественника. Мы уже знаем, что эта церквь входила в Браиловскую епархию (См. выше). П.-Б. Кампегаузен написал о ней как о «круглом здании» потому, что так она выглядит со стороны алтаря. Заметим также, что стены церкви были значительно углублены в землю уже в 1789-1791 гг. (Прил. 3). Обращу внимание и на то, что на экспликации к плану этот объект подписан как «греческия церкви» (Рис. 3), а на плане рядом с ним, в одной ограде отмечено еще 2 здания меньших размеров (Рис. 2).

Армянская церковь и монастырь. Эта церковь упомянута Ш. де Пейсонелем (Прил. 1) и нанесена на план 1789 года, а монастырь с церковью довольно подробно был описан П.-Б. Кампенгаузеном (Прил. 3). Кроме того, об армянских купцах в Каушане вспоминал Н.Э. Клееман (Прил. 2).

На упомянутом плане в той же ограде, что и церковь, отмечено кладбище и еще одно прямоугольное здание. Весь этот комплекс зданий, который, по- видимому, и был монастырем, находился в 50-70 м к северу от греческой церкви. (Рис. 2, под литерой D). П.-Б. Кампенгаузен привел уникальные сведения о том, что армянский монастырь был основан здесь еще в 1709 г. и даже назвал имена основателя - купца Малахаема (?) и архитектора Аствацатура, который был похоронен в саду монастыря в 1722 г. С точки зрения археологии очень важен факт присутствия в армянской церкви в конце ХУШ в. двух коринфских капителей из паросского мрамора, которые, скорее всего, попали сюда из близлежащих руин какого-то античного города, скорее всего, Тиры (Аккермана), где, как известно, также была армянская община.

Синагога и школа. Синагогу Каушан впервые упомянул Ш. де Пейсонель (Прил. 1), учебное учреждение нанесено на план 1789 года как «жидовская школа» (Рис. 3), а о еврейском кладбище поведал П.-Б. Кампенгаузен (Прил. 3). Судя по плану, школа находилась еще дальше к северу от греческой церкви и армянского монастыря (Рис. 2 под литерой Е), здесь же, по-видимому, располагалась и синагога. Кладбище возле этих объектов не обозначено, но это не значит, что его там не было.

Кладбища. Если говорить об этих памятниках человеческой истории, то в Каушанах их было как минимум четыре - два за городской чертой - у югозападной и восточной окраин и еще три - у греческой церкви, армянского монастыря и синаноги, то есть в восточной (правобережной) части городка.

Другие объекты. Кроме уже названных, в местечке отмечались кофейни и бани (Прил. 3), а также «земляная мельница», обычно приводимая в движение лошадью или мулом (располагалась на склоне чуть ниже дворца, примерно в 150 м к северу от ханской мечети; Рис. 2; 3). Более того, по умолчанию, на основе описаний Н.Э. Клеемана и других авторов (Прил. 1-4), можно без особых натяжек говорить о наличии в Каушанах постоялых дворов, базара, складских помещений и др.

Основным итогом этой статьи является наиболее полный на сегодня список памятников и объектов города Каушаны, существовавших в нем во второй половине ХVIII в. В него входят: комплекс построек ханского дворца (вместе с мечетью и водопроводом); греческая церковь, армянский монастырь с церковью и синагога со школой (вместе с кладбищами); фонтаны и колодцы, бани, дороги, кварталы жилых домов, кофейни, базар, постоялые дворы и пр.

В целом данный перечень позволяет говорить о Каушанах как о многонациональном местечке, входящем в состав Крымского ханства. Значительная часть этих объектов была построена или реконструирована в начале 1760-х гг. ханом Кырым Гераем или при его содействии. Некоторые здания (ханские дворец и мечеть) прекратили свое существование в 1769 г. в ходе восстания ногайцев Н.Э. Клееман в немецком издании книги опубликовал рисунок ногайского аула [29], описанного им где-то на пути от Бендер до Очакова [18, с. 54-65, 386-387], который также приведен в этой статье (Рис. 4)., другие сохранялись до 1789 г. и даже начала Х1Х в. На сегодня из строений того времени осталась только православная святыня - Свято-Успенская церковь с уникальной внутренней росписью.

Таким образом, имеющаяся в настоящее время источниковая база по Каушанам (описания разных авторов, планы и рисунки) позволяют перейти от кабинетных поисков к интенсивным полевым работам, которые наверняка позволят уже методами археологической науки выявить, исследовать и может быть даже музеефицировать значительную часть из перечисленных описанных памятников.

Список использованных источников и литературы

1. Абдулаева Г. Последняя любовь Крым Гирай хана / Г. Абдулаева // Avdet 06.10.2014. Код доступа : http://avdet.org/ru/2014/10/06/poslednyaya-lyubov-krym- giraj-hana/.

2. Арсений, епископ Псковский. Исследования и монографии по истории молдавской церкви. - Ч. I: История молдавских епархий и их святители. -С.-Пб., 1904. - 132 с.

3. Архив военно-походной канцелярии графа П.А. Румянцева-Задунайского. - Ч. I: 1770-1774. / Сост. М. О. Судиенко. [Без города, года и изд-ва]. - 330 с.

4. Выписка из письма, написанного из Бендер от 11/22 ноября 1789 года // Записки Одесского общества истории и древностей. - 1885. - Т. XIII. - С. 180-182.

5. Грибовский В.В. Управление ногайцами Северного Причерноморья в Крымском ханстве (40-60-е годы ХУШ в.)/ В.В. Грибовский // Тюркологический сборник 2007 - 2008. - М.: Восточ. лит-ра, 2009. - С. 67-97.

6. Джемин Т. Татары Добруджи и Буджака / Тасил Джемин // Золотоордынское обозрение. - 2013. -№ 1. - С. 164-176.

7. Замечания о Молдавии, Бессарабии, Крыме, Белоруссии и Украине, писанные бароном фон Кампенгаузеном / П. - Б. Кампенгаузен // Журнал новейших путешествий. - С.-Пб. - 1810. - Ч. 2. - № 1. - С. 79-93; № 2. - С. 2057.

8. Записки барона Тотта о татарском набеге 1769 г. на Ново-Сербию / Ф. Тотт // Киевская старина. - 1883. - № 9-10. - С. 135-198.

9. Записи И.П. Котляревского о первых действиях русских войск в турецкую войну 1806 года / И.П. Котляревский. - Оттиск из журнала «Киевская старина». - Киев, 1901. - 14 с.

10. Клееманово путешествие из Вены в Белград и Новую Килию, також в земли буджатских и нагайских татар и во весь Крым, с возвратом чрез Константинополь, Смирну и Триест в Австрию в 1768, 1769 и 1770 годах, с приобщением достопамятностей Крыма / Н. Клееман. - С.-Пб.: При Военной коллегии, 1783. - 250 с.

11. Курдиновский В. Список древнейших церквей Бессарабии / В. Курдиновский // Труды Бессарабского историко-археологического общества. - 1910. - Вып. 1. - С. 1-94.

12. Курдиновский В. Древняя Успенская церковь в м. Новых-Каушанах Бендерского уезда / В. Курдиновский // Труды Бессарабского историкоархеологического общества. - 1918. - Вып. 10. - С. 62-79.

13. Липранди И.П. Из дневника и воспоминаний / И.П. Липранди // Русский архив. - 1866. - № 7-12. - Ст. 1213-1491.

14. Матвеевич А. Старинная церковь в местечке Каушанах Бендерского уезда / А. Матвеевич // Труды Бессарабского историко-археологического общества. - 1918. - Вып. 10. - С. 79-84. (Прил. к статье В. Курдиновского).

15. Няга И. Старинная церковь в местечке Каушанах / И. Няга // Записки Одесского общества истории и древностей. - 1881. - Т. ХІІ. - С. 455-461.

16. Петров А.Н. Вторая турецкая война в царствование императрицы Екатерины II. - Т. ІІ: 1789-1791 гг. - С.-Пб.: Тип. Р. Голике, 1880. - 251, 32, 50 с.

17. Сапожников І.В. Південна Україна середини ХУШ ст. у працях Шарля де Пейсонеля / І.В. Сапожников // Південна Україна ХУІІІ-ХІХ століття. - 2005. -Вип. 8. - С. 197-216.

18. Сапожников І.В. Край під владою Золотої Орди, Литви, Кримського ханства та Туреччини: друга половина ХІІІ ст. - 1789 рік / І.В. Сапожников // Край Овідія: археологія і історія Овідіопольського району. - Одеса: Астропринт, 2005. - С. 51-79; 383-391.

19. Сапожников И. Исследования и описания места лагеря Карла ХІІ в Варнице в 1810-х - 1850-х гг. / И. Сапожников, В. Левчук // Situl istoric Tabara regelui suedez Carol al XII-lea de la Varn^a. Restaurarea memoriei / The historic site of the Camp of Swedish King Charles XII at Varn^a. Recovery of the memory. - Kishinev - Chisinau, 2016. (в печати).

20. Свиньин П. Описание Бессарабской области, в 1816 г. / П. Свиньин // Записки Одесского общества истории и древностей. - 1867. - Т. 6. - С. 175-320.

21. Статистическое описание Бессарабии собственно так называемой или Буджака с приложением генерального плана его края, составленное при гражданской съемке Бессарабии, производившейся] по Высочайшему повелению [с] размежевание[м] земель оной на участки с 1822 по 1828 год. - Аккерман: Тип. И.М. Гринштейна, 1899. - 523, IV с.

22. Тунманн. Крымское ханство. / И. Тунманн. - Симферополь: Таврия. - 1991. -94 с.

23. Чебан К.И. Атрибуция и датирование росписей церквей Успения в городе Новые Каушаны : автореф. канд. дис. / К.И. Чебан. -- М.: МГУ, 1993. -20 с.

24. Халиппа И.Н. Сведения о древностях бессарабских, собранные военным губернатором П.И. Федоровым в 1837-1838 гг. // Труды Бессарабской губернской ученой архивной комиссии. - 1902. - Т. 2. - С. 98-115.

25. Campenhausen F. von. Bemerkungen tiber Rusland besonders einigen Provinzen dieses Reiches und ihre Naturgeschichte betreffend, nebst einer kurzgefassten Geschichte der Zaporogen Kosaken, Bessarabien, der Moldau und der Krimm / F. Campenhausen. - Leipzig: F. Cr. Durr, 1807. - 199 s.

26. Campenhausen [P. B. von]. Travels through several provinces of the Russian empire; withan historical account of the Zaporog Cossacks, and of Bessarabia, Moldavia, Wallachia, and the Crimea / P.B. von Campenhausen. - London : by J. G. Bernard, 1808. - 136 р.

27. Chirtoagд I. Targuri §i cetдti din sud-estul Moldovei: sec. al XIV-lea - inceputul sec. al XIX-lea / I. Chirtoagд. - Chi^inдu : Prut International, 2004. - 276 p.

28. Holban Th. Contributii la istoria Basarabiei / Th. Holban // Arhivele Basarabiei. - 1936. - Anul VIII. - № 2-3. - P. 63-71.

29. Kleemanns Nikolaus Ernst Reisen von Wien ьber Belgrad bis Kilianova durch die Butschiack-Tartarey ьber Cavschan, Bender, durch di Nogeu-Tartaren in die Crimm, dann von Karffa nach Konstantinopel, nach Smirna und durch den Archipelagum nach Triest und Wien, in den Jahren 1768, 1769 und 1770. Nebst einem Anhange von den besondern Merkwьrdigkeiten der Crimmischen Tartaren. Zwente und bermehrte Aufgabe mit vielen Kupfern. / Nikolaus Ernst Kleeman. - Leipsig: Johann Paul Krauss, 1773. - 280 s.

30. Kleeman N. - E. Voyage de Vienne a Belgrade et a Kilianova, dans des Tartares Budziacs et Nogais dans la Crimйe, et de Kaffa a Constantinople, an travers de la mer Noire; avec le retour a Vienne, par Trieste. Fait dans les annйe 1768, 1769 et 1770: Trad. de l'all. / N. - E. Kleeman. - Neuchatel: De l'imprimerie de la Sociйtй Typographique, 1780. - 2, 246 p.

31. Mйmoire du Baron de Tott sur les Turcs et les Tartares. / F. Tott. - T. 1. - Paris, 1785. -273 p.

32. Nesterov T. Arhitectura orientala din jude^ul Tighina / T. Nesterov // Patrimoniul cultural al jude^ului Tighina. Materialele simpozionului national. - Chisinau, 2003. - P. 99-09.

33. Peyssonnel Ch. Traitй sur le commerce de la mer Noire. / Ch. Peyssonnel. - Vol. 1. - Paris: Chez Cuchet Libraire, 1787. - 340 p.

Приложение 1

Шарль де Пейсонель

ОПИСАНИЕ ГОРОДА КАУШАНА 1754-1758 гг.

[33, р. 305] (Перевел с фр. И.В. Сапожников).

Каушан (Kavchan) - город в 6 лье к югу от Бендер, в долине. Он населен татарами, молдаванами, родившимися здесь [в стране] армянами, персами и иудеями. В нем есть сделанные в последнее время мечети, греческая и армянская церкви, а также синагога. Он не фортифицирован и даже не окружен стенами; в нем примерно от 25 до 30 тысяч жителей. Город находится под контролем назначенного ханом татарского принца Су паши ^ои-ВасЫ], который платит [хану] 750 пиастров в месяц. Ввозная и вывозная торговли также процветают 11.

Приложение 2

Клееман Н.

ОТРЫВКИ ИЗ КНИГИ О ПУТЕШЕСТВИИ 1768-1770 гг. [10]

Глава IV. Аудиенция у хана [с. 49-55]

30 декабря, перед полуднем, Геким-Баша [Хаким-паша] Аналогичные данные почти слово в слово повторил Сент Прист в 1768 г. Отличие есть только в количестве жителей - «от 35 до 40 тыс.» [28, р. 63-64]. Уточнения в переводе И. Одинцова сделаны, а ссылки приведены по французскому изданию книги в переводе Е.В. Полевщиковой [30]. повел меня во дворец; толмач принял меня в передних комнатах, и посадив, поднес мне кофию и трубку табаку. По прошествии получаса мой предводитель [провожатый], бывший все это время у хана, придя, сказал мне, что я могу войти. Я нашел в покоях многих служителей и ханских чоушей [чаушей] , которые по большей части все были молодые дворяне татарские. Они мне дали место, и многие при моем входе в миг меня окружили. Как скоро я увидел хана, подле коего по сторонам сидели многие татарские вельможи, то я, пав на земь и сложив крест на крест руки, наклонил до полу свою голову. Я было хотел еще два раза сие учинить, но при первом моем вставании владетель дал мне знак рукой, чтоб я к нему подошел. По приближении к нему вторично пал на земь, целовал полу его шубы; а после того отошед от него на несколько шагов, сделал ему глубокое почтение, держа крест на крест руки по турецкому обыкновению. Подали мне подушку, чтоб сесть, и сие сидение весьма трудное: ибо надобно стать на колени так, чтоб все тело держалось на пятах. Я извинялся пред толмачом, говоря, что я так как немец, обыкновения сего сделать не могу, и сел, сложив крест на крест ноги, стараясь прикрыть оныя пинишею Tschaushs - это обычное название гражданских служащих и военных: у последних их звание соответствует званию лейтенанта и им поручена охрана хана (Прим. Н. Клеемана). Pinich - длинный широкий плащ из тонкой ткани, закрывающий, когда стоишь в полный рост, ступни ног и кисти рук (Прим. Н. Клеемана).. Я говорил с ханом в коротких словах, последуя обыкновению восточному, благодаря его за милости и благосклонности, которыя он мне оказал допущением меня пред себя, прося при том удостоить меня его повелениями. Я приписывал ему всегда титул Хана Еффендима Chan EfendM - Ваше Высочество хан. Слово chan означает государь (prince) или великий полководец (Прим. Н. Клеемана)., не называя никогда патишею [падишахом], которого титула ни его придворные, ни другие мелкие чины не употребляют.

Он поручил мне достать ему 150 зеркал, в длину 6 четвертей [пядей], и в ширину 3, которые он назначил для украшения покоев, а сверх того полдюжины люстр, коим висеть посередине оных и дюжину [бра] по бокам. Он просил, чтобы привезти все сие к нему по моем возвращении, постараясь сколько мне возможно, обещая заплатить следуемую за них сумму без промедления. Он обещал еще мне для избежания всякой остановки и для воспрепятствования от причиняемых беспокойств от разных турецких таможен, исходатайствовать в Царь-Граде [Константинополе] от султана для меня фирман, в котором бы я и люди мои означены были под именем его комисаров [посредников].

Сие обещание меня весьма увеселило, и владетель [хан] с своей стороны казался быть весьма довольным засвидетельствованием моей к нему благодарности, и уверением, что я повеленное им исполню с точностью.

После того еще спросил меня, не можно ли мне привезти к нему 12 музыкантов, которые б играли на разных инструментах. Я отвечал ему, что сие будет весьма удобно, ежели позволят в нашей земле вывозить подданных иностранным государям. И хотя я и могу получить на то позволение, но только чтобы его светлость уполномочил меня договориться с ними о цене, какую им ежегодно платить будет, и заключит с ними контракт на 3 года; когда же срок пройдет и захотят они возвратиться в свое отечество, то б мне дана власть по желанию их обратно отправить. Хан ответствовал мне, что он уверяет исходатайствовать им дозволение во всякое время выехать; а что до их жалованья касается, то определяет им до 3000 пиастров в год, дав им сверх того, такие же выгоды, какими и прочие его домашние пользуются, а именно: покои, платье, мясо, пшено, хлеб, дрова и сено, и что заключит с ними контракт на 3 года и будет стараться, чтоб из подданых его заступили их места. По окончании сего хан встал и вся его свита тоже примеру его последовала. И как он пошел в другие верхние покои, то я возобновил мое почтение, и те же обряды, которые я по вступлении к нему делал. Я сел опять в переднем покое, где меня потчивали так, как и в первый раз. Придворные, около меня сидящие, спрашивали меня о разных поведениях в нашей земле, и просили меня о многих модных товарах. Толмач, которого хан позвал к себе, отходя сказал мне, что ежели я хочу еще о чем просить владетеля, то могу просить через Хаким-пашу, который и уведомит меня о его воле.

По прошествии двух дней после сей аудиенции, служитель Хаким-паша нарочно был отправлен в Константинополь с просительным письмом, уверяя меня, что сие отправление точно в мою пользу, и что по возвращении моем из Крыма, хотя б и хан был в отсутствии, Хаким-паша вручит мне желаемый фирман. Хотя б сия и могла быть правда, но сомневался до тех пор, пока действительно не получил оного...

В то время пользовались мы случаем вести некоторыя дела с турками, но я не охотно смотрел на их и на татар поступки: ибо обыкновенно они многие дни проводят в рассмотрении товаров, не объявляя, купят ли их или нет. Хотя Ковшан [Кошан] и небольшой городок, однако там находится много разных сортов товаров, коими торгуют армяне и жиды; а буджацкие татары каждый день туда приезжают для покупки нужных для себя вещей...

2 января поехал я с моим толмачем в телеге, запряженной волами, не могши достать лошадей, дабы ехать в Бендеры через Днестр с моими товарами. Во время двудневного там нашего пребывания, продал я все мною привезенные товары и возвратились в Кошан.

Глава V. Описание Ковшана, столичного города татарского [с. 56-60]

Сераль Сераль, по-турецки сарай (уагаї) - название, которое дают дворцам великих государей, а также особнякам послов в Константинополе (Прим. Н. Клеемана). или дворец хана татарского в Ковшане об одном страже [этаже] и подобен [возвышается не более чем на один этаж над другим] худым и низким жильем, которое в сем городе находится; но стоит на возвышенном месте, на конце города [в отдалении от города]. Сие строение зрению довольно приятное, и снаружи выкрашено белой и синей краской, окруженное весьма высокой стеной. Издали оно весьма походит на увеселительный [загородный] дом такой, какие бывают в немецкой земле; Дворец нарочито велик и внутри покои, как я видел, великолепны, покрытые коврами и сделаны софы [диваны]. [В последствии] сие строение наконец так, как и половина города Ковшана, [было] превращено от татар ногайских в пепел [И. Тунманн говорит о 1769 годе: 22, s. 57] В этом месте год не назван ни в одном издании книги (Прим. И.С.)..

Лошади, верблюды и коляски были рассеяны по садам и по соседственным домам. Служители, хотя татары, однако показались мне весьма честными и услужливыми людьми; напротив того господа по большей части молодые и пригожие, и жили в некоторых домах города. Когда кто-нибудь из мурз (кавалеров), составляющих шляхетство сего народа, прогуливался по городу пешком, или на лошади, то всегда следовало за ними три или четыре татарина из домашних его служителей, и носили его колчан, лук и трость (атаяк). Платье их было из тонкого сукна, весьма чистое, и подбитая долгая епанча, опоясана длинным шелковым поясом. Сие одеяние, похожее боле на платье польское, нравилось мне лучше турецкого: ибо оно придает приятность стану и сидит весьма хорошо. Они мало имеют сообщения с турками, и сии татарские дворяне иногда янычарам и туркам не уступают дороги, которые объявляют, что они перед ними должны иметь сие право, от чего и доходит у них до худого дела, и принуждены вынимать свои кинжалы, и стрелять друг в друга из пистолетов, и я два раза свидетелем был таковых между ними поединков.

Армяне и прочие купцы, как в сей земле, так и в самой Татарии, охотнее имеют дело с татарами, нежели с турками.

Всякий день около ночи военная музыка слышна во дворце хана и продолжается целый час, и я никогда столь гадкой и разногласной не слыхал. 10 человек играли на инструментах, похожих на гобои, только в половину их меньше, которых отверстие весьма узкое. Трое били в малые литавры столь запачканные, что с трудом узнать можно, из какого металла они сделаны. Наконец у 10 других на шее висели большие барабаны, покрытые красным сукном, в которые они ударяли весьма сильно толстой кривой палкой, а с другой стороны другою гораздо малою. Сия музыка начинается 10 гобоями, которые несколько минут играют одним тоном; после чего один из них начиная играть, бьет такт и делает разные телодвижения и кривляния лица до тех пор, сколько его духа станет; напоследок играют они все в один раз, и спустя немного времени за литаврами слышен барабанный бой, и все кончится общим концертом, или лучше сказать, такой музыкой, что слушать гадко.

Когда ария кончится, то первый гобоист начинает, а за ним последуют и прочие так, как я описал. Наконец один из сих музыкантов, крича из всей своей силы, делает обещания оберегать [провозглашает здравицы в честь хана], которые и повторяются криком всей кучи [всех остальных].

6 января гарем Гарем (Harem, charem) - название, которое дают женщинам, составляющим семью великого государя, и под которым понимают не только его жен, но и его дочерей, сожительниц и рабов (Прим. Н. Клеемана). или ханские жены прибыли. Как скоро они приближились к городу, то многие турки и татары бежали им на встречу, чтоб их проводить [сопроводить], и марш продолжался весьма долго. 6 колясок покрыты были половина красным, а половина зеленым сукном, и походили на коляски, какие бывают в Вене. Прочие были разрисованы разными цветами, и вместо отметов [занавесей] были весьма узкие решетки, и в оных сидели жены, дочери, наложницы ханские, и их жены [служанки], в числе 48. Они были все под покрывалами, и во всякой такой коляске было по одному евнуху.

Хан, как мне сказывал Хаким-паша, в один год лишился 46 своих жен. Сколько людей между нами принуждены довольствоваться во всю свою жизнь одною только женою; а у сего владетеля вдруг похитить может смерть такое множество, как будто бы оных и не бывало!

Начальник над евнухами, сидя верхом на лошади открыл поход: оный был мурин [мавр] хорошего стану, и будучи начальником каравана, последуем был великим множеством татар, вооруженных копьями.

Коляски были запряжены в шесть или восемь лошадей, что однакож не воспрепятствовало, по причине худой дороги, чтоб они не вымарались в грязи, так, что по приближении ко дворцу хана не возможно было им подъехать, почему и принуждены были взять лошадей из конюшни ханской, и впречь в коляски. Оные останавливались одна после другой перед потайными дверьми дворца, а мурины держали широкия сукна, которыя служили к прикрытию жен, выходящих из колясок: а как сия церемония продолжалась до самой ночи, то я и не рассудил за благо ждать конца оной, и пошел на мою квартиру.

Глава VI. Отъезд хана из Ковшана [с. 60-63]

Хан уехал 7 января с большею частию своих придворных, исключая своих жен. Причина поездки сего владетеля, как мне сказывали, была та, чтоб ему покуситься с собранным своим войском под Бендерами и Очаковым, учинить нападение на Новороссийскую губернию. Я весьма желал видеть его поход, почему и пошел заранее ко дворцу. По правую сторону несли перед ними 12 штандартов, а именно: бунчук с шелковым знаменем, коего половина была красная, а другая зеленая; два бунчука все зеленые, два не больших знамя, из коих одно зеленое, а другое желтое, весьма похожее на корабельный флюгор, три знамя красныя с широкими зелеными каймами, на коих вырезан полумесяц, а в средине изображалась двойная сабля зеленого цвету; два знамя желтые с широкими красными каймами, и в средине те же самые знаки зеленые, и два знамя до половины красные и половины зеленые. Все сии штандарты были новые, украшенные многими висящими из красного шелку кистьми.

Великое множество татар и турецких начальников собралось верхом перед дворцом. Телеги, запряженные верблюдами и дромадерами [одногорбыми верблюдами], ехали с багажем впереди. Около полудня хан появился на лошади внутри своего [во внутреннем дворе] дворца, и как скоро его увидели, то зрители свидетельствовали свою радость восклицаниями. На нем была соболья шуба, покрытая зеленым штофом. Калпак или чалма турецкая была такого ж цвета, с широкою собольею опушкою, и в руке держал жезл, означающий верховное начальство. Оный жезл или палка весьма короткая, оправленная золотом, на верху коей была нарочитая четвероугольная головка с острым концом; на боку имел короткую саблю с золотым эфесом, коей ножны были зеленые бархатные, также оправленные золотом. Лошадь, на которую он сел, была гораздо лучше всех тех, которых я до того видел: арабская, роста весьма высокого, белая с черными и темножелтыми пятнами; прибор узды золотый, и наперст, или нагрудник, такого ж металла, чепрак седла был светло-голубой бархатный с широкою золотою бахромою. Перед сим несли четыре штандарта, так же впереди и сзади за ним шло восемь драбантов [гвардейцев], высокого росту, у которых были большие велнаки [колпаки], украшенные позолоченными гербами, изображающими ханское оружие. Кафтаны на них красные и опоясаны широким золоченым поясом, с бляхою на переди такого же металла, шировары были тафтяные желтыя и сапожки сафьянные такого ж цвета. Оружие их состояло в длинной сабле, у коей ножны были позолоченные, и в большем кинжале.

Два пажа проследовали верхом на лошадях за ханом. Позади их шел его секретарь, одетый в татарское платье. Многие из начальников сего народа шли в беспорядке, а позади несли прочие знамена, за коими следовали верхом музыканты. Свита [кортеж], была заключена другим народом [войском], составленным из многих сотен татар.

Вся сия свита представляла зрелище гораздо великолепнее, как я мог в уме своем представить, чтоб была такая у хана крымского, и мы обыкновенно полагаемся на прочих немцов, делающих в рассуждении сем свои описания.

Все утро даже до отъезда хана, многие раздавали даром виноградное вино, а особливо когда он поехал, то двое из его служителей бросали бедным деньги. Так же заколото было сто баранов и оставлено для народа. За два дни отъезда хана, получил я от его секретаря фирман, но недостаток в лошадях препятствовал мне получить менсиль [подорожную].

Я принуждал каждый день моего толмача делать приготовлении к нашему пути и собирать должные мне деньги, и просьба моя наконец получила желаемый успех; почему мы 21 января и назначили отъезд из Кошана.

Глава XXIII. О власти хана малой Татарии и о образе правления [с. 201-202]

Хан крымский управляет полуостровом Крымом, Татарией Нагайской и Буджацкой. Все сии соединенные земли делают обширное владение. Крым, в рассуждении своей торговли, скота, вин и других произрастений, есть самая лучшая и плодородная земля.

Татария Ногайская отделяется от Крыма границей, лежащей недалеко от Ора, или Перекопа, весьма пространная. Жители оной единственное имеют упражнение в скотоводстве и хлебопашестве. Масло, мед, воск и хлеб вывозится в большем количестве из сей земли в гавань Крымскую, откуда отвозят в Константинополь.

Татария Буджацкая хотя не столько обширна, однакож плодоносна. Сии Татары изобилие свое отвозят в Бендеры, Акерман, Килию и проч. Власть Хана, простирающаяся на разные сии земли не со всем ограничена, но напротив того во многих случаях весьма умалена. Дворянство и чернь признают его своим государем, и исполняют повеление всякой раз, есть ли только не нарушит обязательств, с ними учиненных.

Глава XXIV. Особливые примечания о Хане Крымском, Крым-Гирее...

[206-207]

В конце ноября 1768 года прибыл он в Каушаны, а в январе 1769 последовал за ним туда и его гарем. Грек, его лекарь, которой разделял с ним свое благополучие и злополучие, учинился его любимцем, и уверяли меня, что не видали ни когда ни в Греции, ни в Италии, ни даже в самом серале константинопольском столь прелестных женщин, какие имел сей владетель. В феврале месяце 1769 года учинил нападение с 50 тысячами татар и 120 тысячами ж турок на Новую Сербию, уповая как оною, так и всею овладеть Россиею. Большая стужа не дозволила ему однако ж идти далее и ни чего исполнить важного. Турецкое войско, с ним бывшее, составлено было по большей части из азиатцов, не привыкших к студеному климату, по чему не могши сносить оного, некоторые отмораживали свои члены, а другие, впадая в болезнь, умирали.

Сие предприятие, будучи нещастливо и без всякого успеху, причинило много роптания в Константинополе. Хан в своем убежище и наконец, как от понесенных трудов, так и от неудачи, впал сам в болезнь и спешил бежать в Каушаны. В первый день его прибытия болезнь умножилась, а на другой он и умер от паралича. Тело его немедленно и весьма тайным образом перенесено было в Бакчисарай, где и положено без всякой церемонии в гробницу ханов.

Приложение 3

П.-Б. Кампенгаузен

ОПИСАНИЕ ГОРОДА КАУШАН 1789-1791 гг.

[26, р. 58-60] Перевел с анг. И.В. Сапожников Первое книги издание вышло на немецком языке [25]..

Каушан [Kauschan] находится в 47°Ю' [46°38'39" с. ш.] широты и 47о45' [29°24'50" в. д.] долготы и, и расположен на реке Ботна [Bottna]. Памятное сражение вблизи этого города состоялось 13 сентября 1789 г. между турками и русскими, после того, как последние стали хозяевами села Молкошь [Molkosch].

В прежние времена Каушан был столицей владений в Бессарабии, которые принадлежали крымскому хану [Chan of Tatary]. Петти Гирей [Petty - ? Guiray] основал этот город, который вместе с окружающей местностью давал ему прибыль 80 кошельков в год или около 4000 l (считая 50 l в одном кошельке). Большое количество жителей, внутренняя торговля, а также обилие всех видов продуктов, которые сюда привозятся, дали городу имя Kauschan, что означает «место сбора» (съезда). Ранее он пользовались рядом привилегий, главной из которых было то, что хан был обязан жить здесь в течение первых трех месяцев своего правления. По истечении этих трёх месяцев он должен был отправиться в Перекоп, и если встречал там представителей племён Ширин и Мангуп [Manhupi - Мангыт ?], которые должны были принять его, то продолжал свой путь до самого Бахчисарая. Если же эти они отсутствовали, это был знак, что выбор султана не получил одобрения народа, и хан немедленно возвращался в Каушаны, чтобы молить Порту о защите, на что она обычно отвечала согласием. Хан был обязан выбрать себе жену из рода [клана] Ширинов.

В настоящее время Каушан находится в очень уменьшенном [покоренном] состоянии и заселен в основном евреями, а также лицами жалкого внешнего вида, однако кофейни и базары, которые можно увидеть в городе, доказывают, что восточная роскошь когда-то буяла здесь во всем своем великолепии. Улицы узкие, грязные и самые гадкие предметы, например, дохлые кошки и собаки, постоянно оскорбляют глаз. Некоторые улицы выстланы досками и некогда все они были приспособлены для пешеходов.

Кофейные дома Молдавии напоминают турецкие кофейни, но имеют свои особенности. Здесь это, как правило, большая комната, в конце которой находится очаг для варки кофе. Вдоль двух стен имеется диван или софа, разделенная на несколько отсеков перилами высотой около двух футов. Люди сидят на этом диване со скрещеными на турецкий манер ногами и редко вступают в оживленные разговоры. Они пьют кофе без молока или сахара и перед употреблением перемешивают напиток, чтобы кофейная гуща не была утрачена. Каждому посетителю вместе с кофе подносят табак. Кисет [peuch] /59/ для хранения табака, который каждый человек носит на боку, и красивый вышитый платок, являются неизменными атрибутами каждого хорошо одетого [состоятельного] молдаванина.

В Каушане есть развалины большого армянского монастыря, который был основан в 1709 г. богатый купец Малачаем [Malachaim], и был построен архитектором Аствасатуром [Astwasatur]. Сад монастыря наполнен могилами, каждая из которых имеет форму параллелограмма [form of a parallelogram - ?]. В углах мраморный плит, покрывающих могилы, есть четыре небольших углубления [holes], в которые наливали жертвенные воду и вино в день погребения. Эти надгробия, а также те, которые находятся за пределами города, сделаны из красивого мрамора разных цветов, но, несмотря на все мои поиски, я не смог найти или узнать что-либо о каменоломне мрамора в окрестностях города. Памятник из белого мрамора на могиле упомянутого архитектора со всех сторон украшен резными гирляндами и цветами, вырезанными довольно искусно. На нем присутствует надпись, которая переводится следующим образом: «Это могила Аствасатур, сына Сапора [Sapor]. Его прах покоится здесь. Нить его жизни была обрезана в год Господа нашего и Спасителя, Иисуса Христа 1722-й, или спустя 1170 лет с тех пор, как армяне приняли христианскую веру. Иди и молись!».