Из истории размещения и устройства эвакуированного и депортированного населения в Казахстане. На основе материалов по Павлодарской области

Размещено на http://www.allbest.ru/

ИЗ ИСТОРИИ РАЗМЕЩЕНИЯ И УСТРОЙСТВА ЭВАКУИРОВАННОГО И ДЕПОРТИРОВАННОГО НАСЕЛЕНИЯ В КАЗАХСТАНЕ. На основе материалов по Павлодарской области

Аманова А.С.

В предвоенные годы в результате усиливающегося идеологического противостояния и поисков внутренних «врагов» было выражено недоверие к национальным меньшинствам, населявшим приграничные зоны Советского Союза. Известно, что одними из первых пострадавших тогда были советские корейцы, проживающие в районах Дальнего Востока.

Идеологическим обоснованием этих мер послужил, в частности, роман П.А.Павленко «На Востоке», в котором детально, в мельчайших подробностях описывалась будущая вторая мировая война, а начать ее должна была Япония со штурма Владивостока. В этом романе говорилось о шпионаже корейцев-переселенцев в пользу Японии. Книга была растиражирована в огромном количестве, только в 1937 г. было выпущено более 400 тыс. экземпляров. В то же время в газете «Правда» была опубликована статья И. Володина «Иностранный шпионаж на Советском Дальнем Востоке», в которой корейцы обвинялись в шпионаже против Советского Союза в пользу Японии. Советские корейцы без суда и следствия были объявлены «пособниками японского шпионажа» и подлежали немедленному выселению, хотя ни царю в период русско-японской войны 1904-1905 гг., ни Ленину в период японской интервенции 1918-1922 гг. не пришло в голову выселять корейцев с Дальнего Востока [1; 11]. А ведь речь шла не просто о пресечении возможности японского шпионажа в мирное время, как это было в 1937 г., а о самых настоящих боевых действиях с японцами. И, как известно, в вооруженной борьбе против японских интервентов советские корейцы приняли самое непосредственное участие.

Но, несмотря на вышесказанное, 21 августа 1937 г. под грифом «совершено секретно» было принято постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края». В нем структурам власти было предписано закончить выселение корейцев с территории Бурят-Монгольской АССР, Хабаровского, Приморского краев, Читинской области на территорию Узбекской и Казахской ССР к 1 января 1938 г. [2,3]. До конца 1937 г. переселению в Казахстан подверглись 20530 хозяйств (семей) корейцев [4, л.1].

При депортации корейцев расселение прибывающих в основном осуществлялось группами семей и, видимо, частично с профессиональной ориентацией. В Павлодарскую область переселенцев не завозили. Зато, в соответствии с секретным донесением старшего лейтенанта государственной безопасности Шкеле № 35527 от 1-2 февраля 1938 г. на имя начальника переселенческого отдела НКВД СССР Плинера, в соседней Карагандинской области было размещено 3073 семей численностью 14792 человека, как планировалось Постановлением Совета Народных комиссаров КазССР от 9 октября 1937 г. [5; 3]. Это были в основном люди, знакомые с горнодобывающей промышленностью, т. е. шахтеры и горняки. Часть из них были переселены в поселок Майкаин и направлены на работу в комбинат «Майкаинзолото», расположенный в Баян-Аульском районе и относящийся в то время к Карагандинской области.

В соответствии с Постановлением Президиума ЦИК Казахской ССР от 4 февраля 1938 г. «О районном административно-территориальном делении...» в состав Павлодарской области выделили из Карагандинской области Баян-Аульский район [6, л.3-4]. Таким образом, Баян-Аульский район и входящий в него поселок Майкаин с 1938 г. отнесены в состав Павлодарской области. Вот почему в Павлодарской области, в которую корейцев не переселяли, появились корейские семьи, переселенные в поселок Майкаин Карагандинской области еще в 1937 г., при общей депортации.

Внимательное отношение к корейским переселенцам, создание для них нормальных условий существования было характерно не для всех районов республики, где они были расселены. Не всегда в этом были виноваты местные органы власти, у которых просто не хватало средств на обустройство такого большого числа людей, обеспечения их всем необходимым. Зачастую сорванные с насиженных мест, попавшие в совершенно незнакомую среду (другой климат, непривычные бытовые условия жизни, незнакомый, непонятный язык и т. д.), нередко вынужденные оставлять на местах прежнего жительства накопленное годами имущество, переселенцы оказались в затруднительном положении. В многочисленных телеграммах, отправлявшихся с мест в переселенческие отделы, говорилось о том, что работа по хозяйственному устройству корейцев идет плохо, не выполняются задания по строительству домов, по снабжению людей продуктами и промышленными товарами, не оказывается в надлежащем порядке медицинская помощь. В районах расселения корейцев ощущается острый недостаток в овощах, картофеле, мясе, рыбе, жирах и других продовольственных товарах. Совершенно неудовлетворительно обстоит дело со снабжением промтоварами, главным образом теплой одеждой, мануфактурой и обувью.. В торговых организациях, кроме сахара и спичек, ничего нет. Выпекаемого хлеба недостаточно: у хлебных ларьков всегда очереди, из пригородных колхозов переселенцы ходят за 5-6 км в город, где по несколько часов простаивают в очередях. План жилищного строительства к октябрю 1939 г. выполнен всего лишь на 43 %, хозяйственно-производственного -- на 55 %. Наркомздрав, Наркомпрос и облисполком не обеспечили окончания строительства лечебных учреждений и школ к установленному сроку [7; 93].

Крайне противоречивым был правовой статус переселенцев-корейцев. Это был народ, насильственно выселенный «в целях пресечения проникновения японского шпионажа», подопечный отдела лагерей, трудпоселений и мест заключения НКВД, но не спецпереселенцы. Официально не лишенный гражданских прав, он не имел права перемены места жительства без разрешения органов НКВД [8; 115]. Хотя корейцы подвергались вполне официальной дискриминации, их положение было несколько лучше, чем других депортированных народов, которые должны были еженедельно лично являться в «спецкомендатуру» для регистрации. В отличие от них корейцы могли передвигаться по территории Средней Азии, а по получению специального разрешения -- и за пределами, могли учиться в высших учебных заведениях, но только в пределах Казахстана. Но, тем не менее, с началом Великой Отечественной войны корейцев лишили права воевать на фронтах, а призывали на тыловые работы в «рабочие колоны». В 1944 г., когда прошла очередная волна репрессий против народов Северного Кавказа, корейцев стали учитывать в одной связке с спецпереселенцами [8; 26].

Впереди их ожидали трагические годы репрессий, необоснованных обвинений и расстрелы без судебного приговора. Уже в конце 1937 г. четыре человека с комбината «Майкаинзолото» были арестованы. Всего за период 1937-1938 гг. был арестован и расстрелян 31 кореец, и 1 был арестован и расстрелян в 1943 г. Расстрелянные корейцы были работниками разных предприятий и организаций области, в том числе комбината «Майкаинзолото» -- 14 человек, Павлодарского «Консервстроя» -- 6 человек, совхоза имени Калинина Куйбышевского (ныне Актогайского) района -- 4 человека, были расстреляны по одному работнику Баянаульского детского дома, Баянаульского леспромхоза, Иртышского мясокомбината, областного отдела народного образования, Павлодарского «Кузнецстроя», Павлодарской пожарной охраны, прорабского участка Народного Комиссариата железных дорог, Павлодарского холодильника. Из 31 человека расстрелянных были две женщины: О.И.Ким, 32 года, счетовод комбината Майкаинзолото, А. Г. Пак, 44 года, закройщица пошивочной мастерской комбината «Майкаинзолото» [5; 4-5].

В 1946-1948 гг. особенно усиленным был контроль за корейцами в связи с проблемами политики СССР на Дальнем Востоке. Зная, что до 1956 г. свободное перемещение людей корейской национальности было запрещено, можно предположить, что в период репрессий 1937-1944 гг. в Павлодарской области проживало приблизительно то же количество, что было и в 1959 г., т.е. более 300 человек.

По итогам Всесоюзной переписи населения 15 января 1959 г. в Павлодарской области проживали 307 человек корейской национальности [9, л.1]. Более ранние сведения о численности корейцев отсутствуют. Учитывая, что в этот период были репрессированы 32 человека, нетрудно подсчитать, что было расстреляно 10,3 % от общей численности проживающих в то время корейцев в Павлодарской области. Таким образом, более чем каждый десятый кореец был расстрелян. Такова была трагическая судьба первопроходцев-корейцев в Павлодарской области.

К концу 1937 г. из Азербайджана и Армении в Казахстан прибыло 1121 хозяйство (семей) переселенцев курдов, армян, турков, которые были расселены в колхозах и совхозах Южного Казахстана [4, л.15]. В ноябре 1938 г. в Алма-Атинскую и Южно-Казахстанскую области было переселено более 2 тыс. семей иранцев, населявших пограничные районы Туркмении, Азербайджана, Грузии и Армении [10, л.27-29]. В официальных документах переселенцев из Закавказья -- курдов, турков-месхетинцев -- часто называли иранцами.

Из постановления бюро Павлодарского обкома КП (б) К от 14 мая 1940 г. «О разгрузке города Павлодара и Павлодарского района от иранцев» выясняется, что иранцы были также размещены и в Павлодарской области. В постановлении принято решение, что отбывающие ссылку в городе Павлодаре иранцы, не занятые на постоянной работе, должны быть направлены на расселение в Иртышский район 450 человек и в Урлютюбский -- 300 человек [11; 150].

Осенью 1941 г. в Павлодарской области на учете состояли 21147 переселенцев-иранцев. Наибольшее количество переселенцев-иранцев было размещено в Цюрупинском, Максимо-Горьковском и Иртышском районах. Властями планировалось в будущем дополнительно вселить еще 15000 переселенцев иранской национальности, что составило бы 36147 человек [11; 151-152]. О дальнейшей судьбе переселенцев-иранцев в Павлодарском Прииртышье в архивных документах нет сведений. В связи с этим невозможно проанализировать социальное положение и количественный состав спецпереселенцев.

Наиболее значительным событием военного периода, приведшего к изменениям в демографическом положении республики, явилась эвакуация населения из прифронтовых районов страны в Казахстан. Анализ демографических процессов военного периода, когда были допущены ошибки при регулировании ареала расселения, воздействия на состав той или иной территории при проведении переселенческой и миграционной политики, наглядно прослеживается при исследовании политики советского правительства, когда огромное число населения оказалось на территории Казахстана в военное время.

На 6 октября 1941 г. в Павлодарскую область прибыли 3926 человек эвакуированных, из них 217 мужчин, 1755 женщин, 1954 ребенка. В основном они были эвакуированы из Москвы (79 человек), Ленинграда (1149), прифронтовой полосы (2698 человек). Эвакуированное население размещалось в городе Павлодаре (568 человек), Лозовском (22), Цюрупинском (496), Павлодарском (79), Иртышском (450), Куйбышевском (443), Кагановическом (35), Урлютюбском (878), Лебяжинском (55), Максимо-Горьковском (480), Бескарагайском (179) районах, место расположения 241 человека неизвестно [12, л.60]. Несколько эшелонов с эвакуированными непосредственно разгружались на промежуточных станциях (Щербакты, Купино), не доезжая до города Павлодара, и размещались в колхозах и совхозах Лозовского, Цюрупинского и Урлютюбского районов [13, л.326].

8 октября 1941 г. Павлодарский отдел народного образования разместил и доставил на места назначения 1525 детей, прибывших в область по эвакуации. Прибывшие из Воронежской, Одесской, Московской, Гомельской, Харьковской областей детские дома были размещены почти во всех районах области [13, л.327].

На основе анализа архивных материалов можно сделать вывод, что подготовка партийными и советскими органами к приему и размещению эвакуированных была начата заблаговременно. На основании Постановлений СНК и ЦК КП (б) Казахстана от 22 июня и 4 ноября 1941 г. создаются эвакуационные отделы при СНК Казахской ССР и исполкомах областных Советов депутатов трудящихся, а также комиссии по размещению эвакуированного населения, промышленных предприятий, научных, учебных и других учреждений и организаций [14, л.12]. Проблема устройства эвакуированного населения и их материально-бытового положения постоянно находилась в центре внимания местных партийно-советских органов. СНК КазССР и ЦК КП (б) Казахстана неоднократно давали указания и выдвигали требования «о заботливом и чутком отношении к эвакуированному населению, о быстром размещении и трудоустройстве его в областях и районах» [14, л.18]. Данные указания и требования правительства нашли отражение и в директивных документах Павлодарской области. Руководителям партийных и советских органов постоянно напоминалось, что трудоустройство и бытовое обслуживание эвакуированных является важнейшей задачей, имеющей большое государственное и политическое значение.

Несмотря на указания центральных властей, в условиях военного режима, как правило, все исполкомы облсоветов, райсоветов своевременно не успевали подготовиться к приему утвержденного им количества эвакуированного населения, начинали этим заниматься лишь по прибытии эшелонов или отдельных групп эвакуированных. В результате имелись массовые факты, когда прибывающие эшелоны с эвакуированными простаивали на станциях 5-10 и более дней. Питание эвакуированных в ряде железнодорожных станций было организовано совершенно неудовлетворительно, в результате сутками и более люди находились без пищи, многие из них оказались буквально в бедственном положении [15, л.4, 4об].

Бюро обкома устанавливает, что в результате бюрократического отношения к эвакуированному населению со стороны директора Сольпрома товарища Красильникова, а также безразличного отношения руководства Лозовского района к устройству эвакуированных и их нуждам, прибывшие в Та-волжан вагоны с эвакуированным детским домом в количестве 250 человек не разгружались 8 суток, вследствие чего появилось массовое заболевание корью -- 14 смертей [16, л.23].

18 декабря 1941 г. прибывшие вагоны с семьями военнослужащих (426 человек) не разгружались в течение 3 суток, только после вмешательства обкома были размещены по квартирам. Дети были размещены в холодном сыром помещении, детдом не обеспечен оборудованием, питанием, посудой, 36 детей заболели воспалением легких.

Прибывшему из временно оккупированных врагом территории страны населению пришлось испытать в полной мере все тяготы и лишения военного времени. Свойственные тоталитарному режиму бюрократизм, волокита, безответственное отношение к людям проявлялись даже в тяжелые годы войны. Так, в частности, из секретного постановления № 835-125 Совета народных комиссаров и ЦК КП (б) Казахстана следует, что «. несмотря на неоднократные указания о заботливом и чутком отношении к эвакуированному населению, о быстром размещении и трудоустройстве его в областях и районах, в ряде мест, благодаря исключительной безответственности партийных и советских органов, имеются весьма серьезные недочеты в деле приема и размещения прибывающего эвакуированного населения.» [16, л.53].

Анализ архивных материалов показал, что хотя и были предприняты комплексные меры по приему и размещению эвакуированного населения, все же имели место недостатки и упущения. Исследование приказа Наркомата земледелия КазССР «О трудовом устройстве и бытовом обслуживании эвакуированного населения в Казахской ССР» от 9 декабря 1941 г. свидетельствует, что многие земельные органы, руководители МТС и колхозов проделали недостаточную работу по трудовому устройству и бытовому обслуживанию эвакуированного населения. «Руководители земельных отделов, МТС и колхозов не проявляют действенной заботы об эвакуированных и не чувствуют ответственности за трудовое устройство и бытовое обеспечение прибывающего в колхозы эвакуированного населения. Предложения со стороны самих эвакуированных об их полезном для колхозов труде, а также просьбы эвакуированных о создании им необходимых бытовых условий в ряде колхозов совершенно игнорируются» [17, л.95]. «В феврале 1942 г. в Цюрупинском, Лозовском, Максимо-Горьковском районах эвакуированное население в течение нескольких дней не получало хлеба, в результате имело место, в частности, в колхозе «Большевик» Цюрупинского района, опухание детей от недоедания» [18, л.6]. Недочеты, имевшие место в ходе приема и устройства эвакуированного населения, объясняются трудностями военного времени.

Тем не менее подобные негативные факты не могут принизить значения теплого отношения жителей республики к населению прифронтовой полосы, проделанной работе по трудоустройству, размещению и бытовому обслуживанию прибывших, бескорыстной помощи в их снабжении всем необходимым.

Часть эвакуированных навсегда связали свою жизнь с Павлодарским Приитышьем, хотя большинство вернулись в родные места. Реэвакуация началась уже в 1943 г. Она проходила в основном путем самостоятельного выезда. Переселенческие отделы потеряли контроль за учетом этой категории населения, поэтому точного учета оставшихся людей, учитывая все категории эваконаселения, установить невозможно.

По Павлодарской области движение населения в 1945 г. характеризуется следующими фактами: из России прибыло 1441, а выбыло 1300; из Украины -- 80 и 437, из Беларуси -- 21 и 61; из Молдавии -- 25 и 70; из Литвы -- 2 и 12; Латвии -- 1 и 14; Эстонии -- 3 и 2 [19, л.11]. Важно отметить, что подавляющее большинство выбывающих из области составляли городские жители. Это свидетельствует о том, что выезжали квалифицированные рабочие и специалисты, эвакуированные в годы войны вместе со своими предприятиями, а также местные кадры рабочих, которые решили участвовать в восстановлении разрушенной оккупантами экономики западных регионов страны.

Анализ приведенных архивных материалов позволяет прийти к следующим выводам. Наибольший отток населения из региона происходил на Украину, Белоруссию, страны Балтии, которые на первом этапе войны были полностью оккупированы и откуда прибыла основная часть эвакуированных.

Более репрессивный характер национальная политика Советского государства приобрела в период обострения международной обстановки и канун Великой Отечественной войны. В 1939-1941 гг. жителями республики стали 102 тыс. депортированных поляков, когда Западная Белоруссия и Западная Украина вошли в состав СССР. Следует отметить, что их национальный состав был неоднороден. Основная их часть была представлена поляками, но среди них имелось значительное количество евреев, украинцев, белорусов, немцев и представителей других национальностей. По Постановлению СНК СССР от 10 апреля 1940 г. № 497-178сс в Казахстан были переселены 60667 поляков. Они были расселены в Актюбинской, Акмолинской, Кустанайской, Павлодарской, Северо-Казахстанской и Семипалатинской областях: 36729 человек в колхозах, 17923 -- в совхозах и 8000 -- в рабочих поселках различных промышленных предприятий [20; 5].

В письме председателя Павлодарского облисполкома Ф.А.Кобланова председателю Совнаркома Казахской ССР Н.Д.Ундасынову от 25 декабря 1941 г. сообщалось: «На территории Павлодарской области во всех районах проживает 9233 польских граждан. Большое их скопление имеется в Баян-Аульском, Павлодарском районах и в городе Павлодаре». Из указанного количества поляков на 20 декабря 1941 г. в колхозах, совхозах, МТС и предприятиях совхозного и местного значения работают 3 тыс. человек [12, л.2]. Для руководства деятельностью польских граждан в городе Павлодаре проживал ротмейстер Свенцицкий Казимир, он имел 37 представителей в районах. Представители ротмейстера занимались вопросами полного установления количества польских граждан в области и отправления их в армию, также вопросами по трудоустройству их на работу. Они часто общались в Облсовет об оказании материальной помощи, особенно продуктами для нетрудоспособных польских граждан [12, л.15].

В целях оказания содействия в трудовом и бытовом устройстве поляков Исполком Облсовета депутатов трудящихся Павлодарской области обязывает исполкомы горрайсоветов депутатов трудящихся принять меры к трудовому устройству польских граждан и оказанию необходимой помощи в жилищном и медицинском обслуживании [13, л.153].

Несмотря на то, что местные власти оказали помощь в хозустройстве польскому населению, в некоторых районах их положение было тяжелым. О положении 1270 польских граждан, проживающих в поселке Майкаин Баян-Аульского района и его окрестностях, свидетельствует письмо секретаря польского комитета поселка Майкаин Марии Александрович в Павлодарский продторготдел от 5 декабря 1941 г. о временном снабжении хлебом и другими продуктами польских граждан, включая неспособных работать и утративших работу, так как вместо 375 ранее работавших осталась небольшая часть, и «более 75 человек, преимущественно трудоспособных, остается со своими семействами без хлеба. Столовая наша снабжает рабочих на месте, иждивенцы и нерабочие лишь в весьма ограниченной степени могут ею пользоваться, часто для них вообще закрыт вход. Дома же ни у кого нет запасов, поэтому семьи, в которых нет рабочих, сегодня уже находятся в совершенно безвыходном положении.» [12, л.62].

В марте 1942 г. с согласия местных властей и при их помощи были организованы детские площадки как питательные пункты для польских детей. Питательными пунктами пользовалась только дети-сироты, дети рабочих и инвалидов, не способных к труду, а также больные и истощенные вследствие недоедания. По состоянию на 15 июня 1942 г. в городе числились 800 человек, из них взрослых трудоспособных 600 человек, но большинство из них не работали. К середине 1942 г. Польскому посольству правительством СССР дано общее согласие на открытие детских приютов и домов призрения престарелых. С разрешения облисполкома Польское представительство открыло в городе столовую, детдом и курсы медсестер [11; 158-160]. Кроме этого, представительством Польского посольства были организованы в каждом районе дома для старцев и инвалидов, а также для заслуженных деятелей польской культуры в количестве 250 человек [11; 161]. Так, в Баян-Аульском районе к январю 1943 г. было создано 3 столовых, в которых питались 50-55 человек польской национальности, и 4 школы, в каждой и них обучались 35-45 польских детей [11; 162].

После окончания войны государственными органами Центра было принято решение о репатриации польской и еврейской национальности. В письме начальника управления особой торговли Народного Комиссариата торговли СССР Холодиловой уполномоченному Народного Комиссариата торговли СССР по снабжению эвакуированных поляков Бадажкову от 1 октября 1945 г. сообщалось: «По сообщению Главного правления Союза польских патриотов в СССР все польские граждане польской и еврейской национальностей, проживающие на территории СССР, будут репатриированы в Польшу в 1945 году» [11; 182]. В трехдневный срок были созданы комиссии на местах в составе председателей облисполкомов, заместителей начальников УНКВД, УКГБ, были разработаны указания по отправке поляков. Были составлены подачи железнодорожного состава спецпереселенцев в места прежнего проживания, инструкция начальнику эшелона по сопровождению спецпереселенцев и обслуживанию их по пути следования [21; 8]. Специальный надзор над поляками был упразднен лишь в 1956 г.

Несмотря на то, что в послевоенное время основная масса поляков была репатриирована, по итогам Всесоюзной переписи населения 1959 г. в Павлодарской области проживали 732 человека польской национальности. Война, развязанная гитлеровской Германией, перечеркнула будущее советских немцев, им пришлось во многом принять на себя всю накопившуюся ненависть к фашистским захватчикам. На какое-то время слова «немец» и «фашист» стали синонимами.

Одной из значительных вех в формировании немецкой диаспоры в Казахстане стал печально известный Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 августа 1941 г. «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». В нем было заявлено, что на территории компактного проживания поволжских немцев находятся десятки тысяч диверсантов и шпионов, готовых начать саботаж по сигналу из Германии.

Депортации подверглись практически все лица немецкой национальности: ссылались волжане, москвичи, немцы с Украины, Кавказа, были отозваны с фронта офицеры и солдаты. Немцы явились самой крупной национальной группой из всех подвергнутых насильственному переселению. Всего в 1941-1942 гг. были переселены 1209430 немцев [22; 42]. Из них в период войны в Казахстан были депортированы свыше 420 тыс. человек немецкого населения. На 5 января 1942 г. в республике было уже 382102 человека, в Павлодарской же области -- 5353 [23; 8].

Подготовка к приему спецпереселенцев-немцев в республике шла заблаговременно. По Постановлению Совнаркома КазССР и ЦК КП(б) Казахстана от 26 августа 1941 г. «По приему переселенцев-немцев из Саратовской, Сталинградской областей и Республики немцев Поволжья» в областях Казахстана создавались областные штабы для приема, размещения и устройства переселенцев-немцев [24; 97-98]. В Постановлении Павлодарского облисполкома и бюро Павлодарского обкома КП(б)К «О мероприятиях по приему, размещению и хозустройству переселенцев-немцев» от 2 сентября 1941 г. был утвержден план расселения по районам и совхозам области переселенцев, исполкомам райсоветов и РК КП (б) К было разрешено для размещения переселенцев использовать дома Переселенческого управления [25, л.236, 236 об]. Однако областные организации к приему и расселению немцев-переселенцев оказались не готовы. Выстроенные для плановых переселенцев дома еще до их прибытия, были переданы для размещения эвакуированного населения из западных районов страны.

Распоряжением СНК СССР от 21 ноября 1941 г. из Куйбышевской области были депортированы 1677 семейств немцев. С 3 по 10 ноября в Казахстан были выселены еще 6 тыс. немцев из Калмыцкой АССР [26; 32]. В сводке о прибытии в область эшелонов немцев-переселенцев показано, что с 29 октября по 14 ноября 1941 г. в область прибыло 13 эшелонов в количестве 610 вагонов, доставивших 30169 человек немцев-переселенцев.

На 25 ноября 1941 г. в районах Павлодарской области по плану размещения должны были состоять 47500 человек, но на данный момент фактически прибыли 51377 человек. По колхозам и совхозам, райцентрам были размещены 47369 человек [27, л.8]. Во всех районах области планируемое размещение спецпереселенцев было выполнено, кроме Урлютюбского, в котором были приняты 3389 человек, а планировалось 5163. А в Павлодарском районе планировалось принять 1587, а были расселены 5069 человек, что в 3 раза превышало план расселения немцев в этом районе.

В связи с таким непредвиденном большим количеством переселенцев местные власти разместили 4008 человек во временных общежитиях, в том числе на левом берегу реки, для Иртышского района, -- 1758 человек, на станции Купино, для Урлютюбского района, -- 500 человек, в городе Павлодаре, для Максимо-Горьковского района, -- 1750 человек [27, л.8]. Политика государства была направлена на размещение спецпереселенцев-немцев в сельской местности. Таким образом, предпринималась попытка восполнить нехватку сельских трудовых ресурсов. В постановлении ГКО от 6 сентября 1941 г. «О переселении немцев из Москвы, Московской области и Ростовской области» отмечалось: «Расселение в новых местах производить путем вселения в существующие колхозы и совхозы и расселения переселяемых на новом месте, с использованием всех пустующих строений в сельских местностях. Городских жителей расселять в районных центрах и других городах, кроме областных» [28; 162]. Таким образом, основными принципами расселения прибывших немцев были: направление в существующие колхозы, совхозы и во вновь создаваемые колхозы республики.

Выполнить установки Центра по размещению такого огромного количества депортированных немцев на местах было практически невозможно. Прекращение навигации по Иртышу и отдаленность железных дорог, а также произвол местных властей поставили депортированных немцев на грань голода и вымирания. И здесь решающее значение приобрела инициатива местных жителей, в домах которых в большинстве своем они и были размещены. В письме заместителя председателя Совета Народных Комиссаров Казахской ССР Бабкина заместителю председателя исполкома Павлодарского областного Совета депутатов трудящихся Морщинину от 12 февраля 1942 г. «О необходимости принятия мер по трудоустройству немцев-переселенцев и обеспечению их продуктами питания» сообщалось, что в последние время на имя Совнаркома Казахской ССР поступают заявления от немцев-переселенцев об их тяжелом материальном положении. Колхозы, в которых они расселены, отказывают им в выдаче продуктов питания и не занимаются их трудоустройством [27, л.13].

Из районов, города Павлодара в облисполком шли письма с просьбой отпустить фонды на хлеб, одежду. Исполком Кагановического райсовета сообщает, что «416 человек переселенцев-немцев нашего района остро нуждаются в хлебе, не имеют никаких источников для дальнейшего существования, колхозы, в которых они находятся, не имеют возможности содержать их». Начальник политотдела совхоза «Калининский» Панкратов сообщал Павлодарскому обкому следующее: «. Немецкое население в количестве 298 человек, из них 166 человек детей в возрасте от 3 до 12 лет, находятся в чрезвычайно тяжелом состоянии, многие семьи абсолютно лежат пухлые с детьми из-за неимения хлеба и других видов питания. То, что они имели возможность производить обмен из вещей личного пользования на продукты питания в колхозах в течение полутора лет, вышло. Люди питаются только из 600 гр. пайка, да и то не все, только те, которые работают. В совхозе имеется около 42 семей из немецкого населения, которые крайне нуждаются в помощи, они раздетые, разутые и до крайности истощены, к работе непригодны. Местные власти в марте пошли уже на то, что раздали тонну мяса из вынужденно забитого скота, что является преступлением...» [27, л.16].

В этой связи Совнарком предлагает немедленно провести проверку расселения, хозяйственного устройства и снабжения немцев-переселенцев и принять необходимые меры к их трудовому устройству и обеспечению продуктами питания, как за счет возврата, так и за счет трудодней.

Основная часть спецпереселенцев (в основном женщины, старики, дети), несмотря на присущее немецкому населению трудолюбие, не могли выработать необходимый минимум трудодней в колхозах. А производственные ссуды, выделяемые по линии правительства, не могли полностью удовлетворить их потребность. В результате из 420 тыс. прибывших немцев, вследствие высокой смертности в трудовой армии и в местах поселения, в республике осталось 330 [29; 120].

В связи с крайне тяжелым положением немцев-переселенцев правительство выдает кредиты для строительства домов, ремонта приусадебных построек, приобретения скота. 23 июня 1942 г. Павлодарский облисполком решением «О распределении отпущенного кредита в счет годового плана на индивидуальное жилищное строительство для колхозников немцев-переселенцев» утверждает представленный ниже список о распределении по районам отпущенного кредита в счет годового плана кредитования на индивидуальное жилищное строительство переселенным по специальному решению колхозникам немцам-переселенцам в сумме 576 тыс. рублей [11; 158]. Сумма кредита распределялась по числу хозяйств в районе. На одно хозяйство сумма кредита составляла 55-60 тыс. рублей.

По мере освобождения оккупированной гитлеровцами территории продолжалось выселение представителей депортированных народов. В первую очередь это коснулось опять-таки немецкого населения. В 1944-1945 гг. с освобожденной территории Украины, Белоруссии и Прибалтийских стран выселялось немецкое население, проживавшее там с довоенных времен. Все они, хотя и составляли небольшое количество, были направлены для постоянного проживания в районы Сибири и Казахстана. К концу 1945 г. в Казахстане дополнительно было размещено около 9 тыс. семей немцев из западных районов страны [23; 2]. Причем наибольшее количество мобилизованных немцев приходилось на Северо-Казахстанскую, Павлодарскую и Восточно-Казахстанскую области.

На 1 июля 1944 г. на учете по республике состояли 218328 человек (71151 семей) немцев-спецпереселенцев. А к концу войны, на 1 января 1945 г., немцев-спецпереселенцев согласно справке НКВД о наличии спецпереселенцев в КазССР на учете состояло 243722 человека (79017 семей) [30; 83], которые были расселены по всем областям, за исключением Западно-Казахстанской области. В Павлодарской области проживали 24939 человек (8082 семей).

Нужно отметить, что в период переселения немцев создалась неблагоприятная политическая обстановка, явившаяся следствием их тяжелого материально-бытового положения. Инструкцией по приему и устройству немцев была предусмотрена выдача им скота для личного пользования путем обменных операций, взамен предъявляемых переселенцами именных квитанций. Однако, как свидетельствуют документы, «подавляющее большинство их приехало без соответствующего оформления о сдаче ими как средств производства, так и продовольствия государству» [24; 100]. Тяжелое материальное положение явилось причиной «оживления антисоветских настроений, распространения различных слухов, пораженческой агитации, разлагательской работы в колхозах», и в связи с этим КП(б) Казахстана обязывает все партийные организации «обратить особое внимание на политическую работу в колхозах, где имеются и куда прибывают немцы-переселенцы и обеспечить проведение политической работы среди них» [24; 103-104].

Однако, как известно, решение Центра о выселении немцев Поволжья не имело никакой фактической основы. В архивах не выявлено материалов, свидетельствующих о «сообщениях военных властей и других сигналов о наличии в районах Поволжья тысяч и десятков тысяч диверсантов и шпионов», готовых по команде Германии превратить немецкое население СССР в «пятую колонну».

29 августа 1964 г., за подписями А.И.Микояна и М.Георгадзе, был принят еще один Указ Президиума Верховного Совета СССР, который, в частности, реабилитировал советских немцев. Вот краткая выдержка из него: «В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» в отношении больших групп немцев -- советских граждан -- были выдвинуты обвинения в активной помощи и пособничестве немецко-фашистским захватчикам.

Жизнь показала, что эти огульные обвинения были неосновательными и явились проявлением произвола в условиях культа личности Сталина. В действительности, в годы Великой Отечественной войны подавляющее большинство немецкого населения вместе со всем советским народом своим трудом способствовало победе Советского Союза над фашистской Германией, а в послевоенные годы активно участвует в коммунистическом строительстве. Советские граждане немецкой национальности добросовестно трудятся на предприятиях, в совхозах, колхозах, в учреждениях, активно участвуют в общественной и политической жизни.». Так, через 19 лет после окончания войны, через 11 лет после смерти Сталина позорящий немцев Указ был отменен.

Трагическая участь депортации постигла и балкарцев. Как известно, Кабардино-Балкарская автономная область была образована в составе РСФСР 16 января 1922 г., 5 декабря 1936 г. она была преобразована в автономную республику. Балкарцы в числе других народов в основном были на фронте. В январе 1943 г. территория балкарцев была освобождена, а сами они по ложному обвинению были переселены со своей исторической родины.

Постановление ГКО о выселении балкарцев было принято 5 марта 1944 г. В общей сложности в результате депортации в Казахстан прибыло 4660 семей балкарцев численностью 25 тыс. человек. В телеграмме Сталину Берия докладывал: «Погружено в эшелон и отправлено к местам нового поселения в Казахстан и Киргизскую ССР 37103 балкарца». В справке о ходе перевозок балкарцев по состоянию на 17 марта 1944 г. говорилось, что направлено в Иссык-Кульскую область 2702, Семипалатинскую -- 2742, Алма-Атинскую -- 5541, Южно-Казахстанскую -- 5278, Павлодарскую -- 2614, Акмолинскую -- 5219 человек [3; 148].

На 1 января 1945 г. балкарское население составляло 20288 человек (5405 семей), в Павлодарской области были размещены 2035 человек (530 семей). К концу войны в республике было всего 18960 человек (5193 семей).

А на 12 октября 1951 г. в Павлодарской области всего было 53 семьи (207 человек) балкарцев, которые проживали в Цюрупинском -- 24 семьи (99 человек), Лозовском -- 20 семей (82 человека) и Павлодарском -- 9 семей (26 человек) районах [11; 202].

В соответствии с Постановлением Совета Министров Союза ССР от 30 декабря 1956 г. в Павлодарской области планировалось до 1959 г. полностью завершить организованное переселение балкарского населения.

Почти одновременно с депортацией балкарцев была предпринята целая серия карательных акций, обернувшихся трагедией для чечено-ингушского народа. Чечено-Ингушетия, самая крупная по численности населения среди кавказских народов, издавна являлась воротами Кавказа.

23 февраля 1944 г. по ложному обвинению в пособничестве фашистским оккупационным войскам чеченцы и ингуши были поголовно депортированы в Казахстан и Среднюю Азию. 7 марта 1944 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР была упразднена Чечено-Ингушская АССР. Ее территория была разделена между Россией и Грузией, часть земель отошла к Северо-Осетинской и Дагестанской АССР. Их выселяли со всей территории СССР: республик Северного Кавказа, Грузии, Азербайджана, Краснодарского края и т.д. Их увольняли из рядов Красной Армии и отправляли в распоряжение отделов спецпереселенцев НКВД.

В отличие от других народов, таких как немцы, корейцы, турки, которые были более или менее компактно расселены, чеченцев и ингушей раскидали мелкими группами по всей республике. Например, в Кызыл-Ординской и Талды-Курганской областях были созданы корейские колхозы и совхозы, в Карагандинской, Павлодарской, Кустанайской, Акмолинской областях -- немецкие хозяйства. Если для других депортированных народов создавались какие-то минимальные условия для обучения детей на родном языке, то для основной массы чеченцев и ингушей годы депортации были временем полного духовного застоя.

Переброска людей в Среднюю Азию и Казахстан железнодорожными составами сопровождалась массовой гибелью переселенцев. Не меньше было жертв и в Казахстане, где людей часто выгружали прямо в степи. Точное количество жертв выселения неизвестно. Еще до открытия архивов Госбезопасности предполагалось, что из чуть более 400 тыс. чеченцев погибли не менее 31 тыс. человек [31; 5]. Реальные потери были значительнее, и переселение стоило чеченцам и ингушам более 200 тыс. жизней [32; 9].

В архивных материалах балкарцев, чеченцев и ингушей, не разделяя по национальности, определяли как спецпереселенцев с Северного Кавказа. На 1 июля 1944 г. на учете по республике состояли 414046 человек (101032 семьи), а на 1 января 1945 г. -- 360405 (88513 семей), которые также были расселены по всем областям, за исключением Западно-Казахстанской области. В Павлодарской области на учете состояли 33720 человек (8055 семей) [33, л.6]. В марте 1944 г. в Павлодарскую область прибыли 41773 (8651 семья) спецпереселенца с Северного Кавказа, из них: чеченцев -- 4208 семей (19757 человек), ингушей -- 3788 (19430 человек), балкарцев -- 655 семей (2586 человек). Основными местами расселения депортированных были Галкинский, Кагановический, Лозовский, Павлодарский, Цюрупинский районы, город Павлодар [33, л.9].

В Павлодаре спецпереселенцы были трудоустроены на заводе «Октябрь», судоремонтном, кожевенном заводах, мясокомбинате, в многочисленных артелях. Большинство депортированных были направлены в районы области. В Цюрупинском районе за счет уплотнения у местных жителей было поселено 1010 семей. Всего же в район направлено 1348 семей. Как свидетельствуют документы, к августу 1944 г. в районе было построено 74 новых дома, где разместилась 101 семья, 238 семьям переданы пустующие дома. На собственные средства возвели 84 дома. Несмотря на принимаемые меры по хозяйственно-бытовому и трудовому устройству депортированного населения, его положение было тяжелым. Властями принимались экстренные меры. 7 сентября 1944 г. всем секретарям райкомов партии, председателям райсоветов было направлено секретное письмо председателя облисполкома Макина и секретаря обкома Кулитова. В нем предписывалось:

1) руководство всеми мероприятиями по хозяйству спецпереселенцев взять в свои руки первому секретарю РК КП(б) и председателю райсовета;

2) проверить выдачу хлеба и обеспечить точное выполнение указаний правительства по этому вопросу, т.е. выдать по 19 кг пшеницы на человека, независимо от его возраста и места работы;

3) в течение ближайших 8-10 дней закончить выдачу спецпереселенцам скота и организовать заготовку для него кормов.

Остро стоял вопрос жилья. Большинство семей проживало на уплотнении. Из запланированных к строительству на 1944 г. 456 домов было построено только 66. Выданного областным Сельхозбанком кредита в 166 тыс. рублей на строительство домов не хватало. Большой помощью переселенцам явилось распоряжение Совета Министров СССР от 1 июня 1947 г. об отсрочке «на 2 года просроченных и срочных платежей по ссудам Сельхозбанка заемщикам-спецпереселенцам, нуждающимся в таких отсрочках». А также списывались задолженности по ссудам Сельхозбанка, числящиеся за умершими заемщиками-спецпереселенцами, в семьях которых не было трудоспособных людей[11; 159].

Из Постановления Павлодарского облисполкома и бюро Павлодарского обкома КП (б) К «О состоянии хозустройства спецпереселенцев с Северного Кавказа» от 25 декабря 1944 г. известно, что многие райкомы КП(б)К и райсоветы, особенно Кагановический, Галкинский, Цюрупинский, Лозовский и Бескарагайский, не выполнили постановления бюро ЦК КП (б) К от 15 и 17 июня этого же года, вследствие чего многие семьи остались в крайне тяжелом положении. Здесь же говорилось, что на 20 декабря 1944 г. 2571 семья не имела квартир и проживала в порядке уплотнения в домах местных колхозников и рабочих совхозов, 1284 семьи жили в неприспособленных к нормальным условиям общежитиях и бараках, которые плохо отапливались и содержались в антисанитарном состоянии [34,л.63].

В связи с этим Совнарком Казахской ССР утвердил план строительства на 1945 г., в котором предусматривалось построить 2000 новых домов, достроить 600 и отремонтировать 1000 домов. Утвержденный Совнаркомом план строительства был рассмотрен и утвержден на заседании исполкома Облсовета депутатов трудящихся, а план строительства доведен до каждого района. Весной 1945 г. было роздано крупного скота 3484 головы, овец и коз 14903 головы, получили скот 7452 семьи [33, л.13-14].

В феврале 1945 г. хозяйственное устройство спецпереселенцев Павлодарской области было проверено уполномоченным Совета Народных Комиссаров Казахской ССР Л.Заитовым. В докладе в СНК Казахской ССР, обком партии, облисполком было предложено:

1. Имеющиеся силы и ресурсы области направить в районы наибольшей концентрации спецпереселенцев -- в Павлодарский, Цюрупинский, Лозовский, Галкинский и Кагановический районы. В ближайшее время в эти районы необходимо направить специальные бригады в помощь районным организациям, включив в состав этих бригад техников-строителей.

2. Учитывая тяжелое материальное положение спецпереселенцев, Совнарком Казахской ССР выделил Павлодарской области 591,5 тыс. рублей для выдачи безвозмездных денежных пособий особо нуждающимся семьям. Размер пособия на одну семью был установлен по одной тысяче рублей [35; 4].

Также в этом году для строительства домов спецпереселенцам Правительством был отпущен кредит в сумме 2300 тыс. рублей [34, л.12]. По Цюрупинскому району спецпереселенцам с Северного Кавказа был выдан кредит в размере 710 тыс. рублей, в том числе на лесоматериалы -- 112 тыс., на покупку домов -- 598 тыс. рублей (за счет кредита куплено 139 домов) [11; 168]. Исходя из вышесказанного можно подсчитать, что на строительство или покупку одного дома требуется 4500-5000 рублей.

На 1 апреля 1945 г. в области число переселенцев с Северного Кавказа составляло 8508 семей (34830 человек), по сравнению с мартом 1944 г. произошло уменьшение на 143 семьи (6943 человек). В архивных материалах причинами уменьшения указывалось, что 3504 человека выехали в другие области и республики на соединение со своими семьями, но в то же время на 1 января 1945 г. почти такое же число спецпереселенцев (3439 человек) по официальной справке органов НКВД умерли[33, л.10].

По архивным данным на 1 апреля 1945 г. во всех районах области и городе Павлодаре были расселены спецпереселенцы с Северного Кавказа. Наибольшее количество спецпереселенцев приходится на Цюрупинский, Лозовской и Павлодарский районы, в Урлютюбском и Куйбышевском районах количество спецпереселенцев с Северного Кавказа не достигало и 500 человек. Основная масса спецпереселенцев была трудоустроена в колхозах, что составило 5885 семей (24354 человек), в совхозах -- 922 семьи (3725 человек), на предприятиях -- 1190 семей (4919 человек) и в прочих организациях -- 502 семьи (1832 человека) [33, л.15].

Документы свидетельствуют об ударном труде людей. В колхоз «Искра» Цюрупинского района 89 человек к февралю 1945 г. выработали 12000 трудодней. В колхозе имени Крупской на полях, в животноводстве работали 35 спецпереселенцев. На 8510 трудодней они получили 4822 кг зерна. 840 трудодней было записано на счету семьи Акиевых. И.Арсанов, работая один, имел 484 трудодня.

На весенних полевых работах 1945 г. на 150 % выполнили план тракторист У.Муцольгов, прицепщик А.Саутиев, молотобоец Б.Саутиев, горючевоз М.Саутиев, работавшие в колхозе имени Куйбышева Павлодарского района. В колхозе имени Чапаева этого же района перевыполнили нормы 9 человек, в колхозе имени 12-й годовщины Октября -- 19 [11; 183].

Проверка состояния хозяйственного устройства спецпереселенцев в Лозовском районе, которая датируется 10 октября 1945 г., свидетельствует о том, что в колхозе «Смычка» в 19 семьях переселенцев 37 трудоспособных, и они в этом году выработали 4903 трудодня, в среднем 132 трудодня на каждого трудоспособного. В колхозе имени Кирова спецпереселенец Х.Еркенов второй год зимой и летом (не было ни одного для отдыха) пасет овец. За добросовестный труд в 1944 г. правление колхоза выдало ему 12 голов овец. Как показывает проверка, в колхозе имени Буденного 20 спецпереселенцев являются лучшими работниками. С мая по октябрь 1945 г. они выработали 3626 трудодней и получили по 700 г хлеба за трудодень, от 5 до 25 ц сена и соломы [11; 188].

В докладной записке за 1946 г. секретарю ЦК Компартии большевиков Шаяхметову отмечалось: «Большинство спецпереселенцев, работающих в промышленности и сельском хозяйстве, показывают производительные показатели в работе... Спецпереселенец А.Хасанов, работающий на разных работах в колхозе «Жана-Аул» Галкинского района, выработал 214 трудодней, К.Магрылов, работающий пастухом, в 1946 г. выработал 205 трудодней, его стадо находится в хорошем состоянии, в течение двух лет не имеет падежа скота. Чабан колхоза «Красный партизан» Цюрупинского района за хорошую работу правлением колхоза трижды премирован. Спецпереселенец колхоза «Красный пахарь» Эсмурзиев в 1946 г. выработал 362 трудодня».

В секретном отчете областного отдела хозустройства спецпереселенцев с Северного Кавказа от 30 января 1947 г. говорилось что «. в 1946 г. во многих колхозах спецпереселенцы были решающей силой в выполнении всех сельхозработ. В Цюрупинском районе в колхозе «Заря Советов» спецпереселенцы составляют абсолютное большинство. Из числа спецпереселенцев выдвинут председатель колхоза Газиев, который вывел колхоз из отстающих в передовой, выполнил план хлебозаготовок, хлебозакупа и другие виды поставок, где спецпереселенцы получили хлеба по 4 кг на трудодень»[36, л.13].

На 1 января 1948 г. в области числилось 405 семей (1370 человек) балкарцев, 6392 семьи (23883 человек) чеченцев и ингушей.

В 1957 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР в составе РСФСР». После восстановления республики основная масса чеченцев и ингушей выехала на свою этническую родину. В ноябре 1958 г. в Павлодарский облисполком поступила правительственная телеграмма о проведении работы по организованному возвращению чеченцев и ингушей в Чечено-Ингушскую автономную Советскую Республику. За этот год из Павлодарской области выехало 396 семей в количестве 2557 человек, из них: детей до 10 лет -- 959, от 10 и старше -- 1603 человека [11; 204].

Однако часть этнических чеченцев, ингушей и балкарцев осталась жить в Казахстане. В Павлодарской области по итогам Всесоюзной переписи населения 1959 г. ингуши составили 7540 человек, чеченцы -- 4077, балкарцы -- 251.

Таким образом, прибытие в республику единовременно значительной части спецпереселенцев, при наличии большого количества эвакуированного населения, поставило Казахстан в тяжелое положение. На 1 июля 1942 г. на учете состояло спецпереселенцев 164084 человека (45653 семей) по республике [37; 96]. Как видно, численность спецпереселенцев изменилась в сторону уменьшения. Причинами сокращения их количества явились мобилизация в ряды Красной Армии, в стройбатальоны, а также высокая смертность и низкий естественный прирост этой категории населения.

С 1944 г. резко увеличилось число депортированных народов. Это напрямую связано с переселением народов Северного Кавказа на территорию республики. На 1 июля 1944 г. число депортированных народов на территории Казахстана достигло, по данным НКВД КазССР, 801903 человека (228570 семей), а на 1 июля 1945 г. -- 815926 человек (23083семей) [30; 82].

В справке Отдела спецпоселений НКВД СССР о количестве спецпоселенцев на октябрь 1946 г. говорилось, что всего на спецпоселении находились 2463940 человек. Наибольшее количество спецпоселенцев приходилось на Казахскую ССР -- 890698 человек [3; 150].

СНК Казахской ССР и ЦК КП (б) Казахстана в 1944-1946 гг. принимали постановления о хозяйственно-трудовом устройстве спецпереселенцев [38, л.25]. Областные исполкомы рассматривали и решали вопросы, касающиеся работы со спецпереселенцами, их расселения и трудоустройства, принимали соответствующие постановления. Руководство по хозяйственному устройству спецпереселенцев было возложено на вторых секретарей обкомов КП (б) Казахстана и первых заместителей председателей Облисполкомов и на специально созданные комендатуры НКВД.

Несмотря на своевременное предупреждение о подготовке к приему спецпереселенцев в конце 1943-1944 гг., многие области республики материально не были готовы к нему. Свободных жилых помещений для размещения огромного количества людей было недостаточно. Спецпереселенцы были размещены крайне скученно: на одного человека приходилось жилой площади от 0,9м2 до 1м2, причем больные часто не изолировались и находились вместе со здоровыми переселенцами. Архивные документы свидетельствуют о том, что из-за нехватки жилых помещений переселенцев часто размещали в овощехранилищах. В Лозовском, Цюрупинском, Иртышском, Максимо-Горьковском районах не уделялось серьезного внимания строительству жилых домов. К примеру, на 27 июля 1944 г. в Лозовском районе было построено 112 домов вместо 505 планированных, в Цюрупинском -- 133 вместо 505, в Иртышском из 94 намеченных по плану не построено ни одного и т.д. [39,л.126]. Несмотря на такое сложное положение, на 15 января 1944 г. бюро обкома КП(б)К планирует принять к расселению 50400 человек спецпереселенцев [11; 165].