Национальные меньшинства Сибири и Дальнего Востока в условиях революции и гражданской войны (1917-1922 гг.)

- в начале ХХ в. происходит изменение содержания, форм и масштабов общественной жизнедеятельности национальных меньшинств Сибири и Дальнего Востока. Начав со стремления к сохранению культурной, языковой, конфессиональной самобытности и идентичности, они приходят к осознанию необходимости самоуправления через институты культурно-национальной (национально-персональной) автономии;

- шанс осуществления культурно-автономистских притязаний национальные меньшинства получили в условиях революции и гражданской войны, когда национально-персональная автономия стала важным элементом политического сознания и программным положением большинства политических партий и национальных движений в России;

- в Сибири культурно-автономистские устремления меньшинств были поддержаны областническим движением, политическая практика которого основывалась на варианте национальной программы, близком к эсеровскому - широкая автономия Сибири и обеспечение национального равноправия через предоставление территориальной автономии народам, имеющим компактную территорию расселения, и экстерриториальной, персональной - национальным меньшинствам;

- отрицание большевистской теорией и практикой культурно-национальной автономии привело в условиях советской власти к замедлению процессов самоорганизации и становления национального самоуправления;

- отношение антибольшевистских правительств к формирующимся институтам культурно-национальной автономии был разным. Временное Сибирское правительство, не отрицая института культурной автономии, предполагало существенное снижение ее функции и компетенции, вступив в этом отношении в оппозицию к Комитету членов Учредительного собрания;

- противоречивым было отношение к культурно-автономистским притязаниям меньшинств Колчака и его министров, в основе представлений которых о государственном устройстве России, как и других белых правительств, лежала доктрина «единой и неделимой» России. Принципиально не отрицая право национальных меньшинств на культурную автономию, правительство отказывало в признании формируемых ими институтов культурной автономии;

- в условиях ДВР национальным меньшинствам впервые в мире было предоставлено конституционное право «широкого самоопределения» в формах национально-культурной автономии в ее классическом австромарксистском варианте;

- использование опыта осуществления культурно-национальной автономии в условиях революции и гражданской войны может быть полезным для решения проблемы национальных меньшинств в современных условиях, когда фактор этнической дисперсности и гетерогенности остается одним из дестабилизирующих факторов, чреватых межэтническими конфликтами.

Научно-практическая значимость работы заключается в возможности применения результатов исследования при подготовке обобщающих трудов по истории революции и гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке, по истории национальных меньшинств, при разработке учебных курсов и спецкурсов по истории национальных движений второй половины XIX - начала XX вв., научно-популярных изданий. Результаты научных исследований диссертанта нашли отражение в привлечении к участию в экспертных оценках и консультировании законопроектов по правовому регулированию межнациональных отношений в Российской Федерации, в разработке программ национально-культурного развития Томской области (1995, 1996 гг.) С 1997 г. диссертант является экспертом по Томской области Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов (EAWARN). В изданиях Сети - Бюллетене и Ежегодном докладе - ею опубликовано свыше 100 экспертных статей.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации обсуждены на заседании кафедры отечественной истории Томского государственного университета, результаты исследования изложены в докладах на 18 международных, общероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях по истории революции и гражданской войны (Таллинн, Томск, Новосибирск, Кемерово) и по истории национальных меньшинств: украинцев (Киев, Львов, Томск), немцев (Омск, Москва, Саратов), евреев (Москва, Томск, Иркутск, Улан-Удэ, Биробиджан, Красноярск, Кемерово), поляков (Томск, Варшава, Вроцлав), мусульман (Томск), и др. Исследования по теме диссертации были поддержаны Международным научным фондом (1998 г.) и Российским государственным научным фондом (1996-1998 гг. и 2004-2005 гг.) Предварительные результаты разработки проблемы опубликованы в коллективных монографиях, сборниках документов, статьях и тезисах докладов общим объемом 250 п.л. (свыше 100 работ).

Структура диссертации определяется целью, задачами исследования и логикой изложения его результатов. Работа включает введение, шесть глав, заключение и приложение.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обоснованы актуальность, научная значимость темы, дана оценка изученности темы, обозначены цель и задачи, объект и предмет, хронологические и территориальные рамки работы, охарактеризованы методология и методы, источниковая база исследования.

Глава 1 «Национальные меньшинства в Сибири в начале XX в.» посвящена анализу миграционных процессов как источников складывания различных групп национальных меньшинств на востоке страны, особенностей их этнокультурной и общественной жизнедеятельности накануне социальных потрясений 1917-1922 гг.

В первом разделе рассматриваются миграционные потоки (ссылка, крестьянские переселения, рабочая миграция, иммиграция корейцев, движение беженцев и выселенцев в годы I мировой войны), которые привели к возникновению в Сибири как компактных анклавов пришлого иноэтничного населения, так и рассеянных этнических групп. Будучи вкраплены в иноэтничную среду, национальные меньшинства с неизбежностью втягивались в новые хозяйственные и культурные связи. Это вело к их ассимиляции, либо аккультурации, сопровождавшейся потерей этнообразующих признаков, и формированию комплекса диаспоральности, т.е. приобретения новых качеств и свойств, важнейшими из которых являлось умение найти свою нишу в системе разделения труда и социальных ролей, особые культурные и психологические характеристики, специфическую ментальность Дятлов В.И. Диаспора как исследовательская проблема //Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Восточной Сибири. Иркутск, 1994. С. 12., отличающиеся как от иноэтничного массива, в который волею судьбы меньшинства оказались включены, так и от того этнического материка, от которого они откололись.

Во втором разделе рассматриваются пути и формы сохранения и воспроизводства этнической и культурной идентичности различных групп национальных меньшинств в Сибири. Оказавшись в иной этнокультурной среде, меньшинства стремились сохранить свои конфессиональные и культурно-хозяйственные особенности, свою прежнюю идентичность. Легче всего процесс адаптации к новым условиям проживания происходил среди переселенцев-татар, встретивших в Сибири родственную конфессиональную и социокультурную среду. На фоне общих модернизационных процессов у татар Сибири происходит пересмотр устоявшихся социокультурных ценностей. Особенно заметной была деятельность мусульман-прогрессистов. Немаловажную роль в просвещении мусульман сыграла газета «Сибирья» («Сибирь»), выходившая в Томске в 1912 -1913 гг.

Поддержание и воспроизводство еврейской диаспоры осуществлялось сложным взаимодействием традиционных социальных институтов, центром которого была религиозная община, и светских культурных, филантропических и политических организаций. С середины XIX в., когда в Сибири возникают официально разрешенные синагоги и молитвенные школы, и вплоть до конца XIX в. жизнь еврейской диаспоры была сосредоточена вокруг сугубо конфессиональных институтов (синагоги, духовные правления, богадельни, талмуд-торы). В начале ХХ в. еврейское население региона включается в общероссийские политические и национально-культурные процессы. Возникают светские организации - отделения Общества распространения просвещения между евреями, Еврейского литературного общества, Общества охранения здоровья еврейского населения. С возникновением в еврейской среде политических течений - сионизма, «культурного автономизма, социал-демократического движения (Бунд) жизнедеятельность еврейского сообщества окрашивается в политические тона. В Сибири особенно заметной была деятельность сионистов. При всех отличиях и сионисты, и бундовцы имели сходные взгляды на проблему национального самоуправления в России в форме экстерриториальной национально-персональной автономии на основе реформированной еврейской общины.

Стремление к сохранению этнической идентичности, этнокультурной самобытности и к самоорганизации было присуще и другим меньшинствам. С целью приобщения к национальной культуре и языку украинская интеллигенция создавала культурно-просветительные организации (громады, клубы, «Просвiты»). Везде, где возникала польская община, строился костел, который был центром духовной и общественной жизни не только поляков, но и литовцев, белорусов, латышей и немцев римско-католического исповедания. При костелах создавались благотворительные общества, светские культурно-просветительные и благотворительные общества («Огниво» в Иркутске, «Огниско» в Омске). В 1916 г. в Новониколаевске издавалась еженедельная газета «Glos Siberji» («Голос Сибири»).

Поддержание и воспроизводство немецкой диаспоры достигалось наличием системы социальных институтов, основным их элементом служили религиозные общины, которые стимулировали деятельность образовательных, благотворительных, культурно-просветительных организаций. Свою специфику имели формы самоорганизации корейцев, стремившихся к объединению в различные организации, которые зачастую выполняли функции самоуправления: «Благотворительное общество среди трудящихся» («Сек-Чжон-Кон-Сен-Хой»), возникшее в 1900, общество молодых - «Мен-Сен», организованное в 1907 г., «Корейское национальное общество» («Кукминхве»), «Общество развития труда» («Квонопхве»).

В связи с массовым наплывом беженцев в Сибирь в годы I мировой войны возникли организации, занимающихся оказанием материальной и нравственной помощи беженцам: Центральный обывательский (гражданский) комитет губерний Царства Польского (ЦОК, ЦГК), Польское общество помощи жертвам войны (ПОПЖВ), Центральный латышский комитет, Еврейский комитет помощи жертвам войны (ЕКОПО) и др.

Глава 2 «Национальные меньшинства и власть между Февралем и Октябрем 1917 г.» посвящена анализу общественной жизнедеятельности национальных меньшинств Сибири и Дальнего Востока после падения царизма.

В первом разделе характеризуется политика Временного правительства в национальном вопросе и коррективы в его постановке политическими партиями. Акции нового правительства по отмене вероисповедных и национальных ограничений оживили надежды национальных меньшинств на осуществление культурно-автономистских преобразований. Важным элементом политического сознания и программным положением большинства политических партий и национальных движений становится национально-персональная (культурная, экстерриториальная) автономия. Кадеты усматривали в ней универсальное решение национального вопроса, альтернативу территориальной автономии, способную предотвратить распад Российской империи, большинство других партий (эсеры, меньшевики, национальные партии) - оптимальный способ решения проблемы национальных меньшинств. Реальный опыт стал развиваться именно в этом направлении

Во втором разделе освещается отношение национальных меньшинств к провозглашению основ демократической государственности, которое было воспринято всеми нацменьшинствами Сибири и Дальнего Востока с большим воодушевлением. Показано, что основным лейтмотивом принимаемых массовыми митингами и собраниями резолюций, приветственных телеграмм, отправленных от имени меньшинств в Петроград, было выражение доверия и поддержки новой власти и одновременно - надежды на осуществление демократических преобразований и удовлетворение национальных чаяний. Будущее политическое устройство страны представлялось в форме демократической республики. Важная роль отводилась Учредительному собранию. Нерусских крестьян-переселенцев волновало решение тех же вопросов о мире, о земле, о свободе, что и русских крестьян. Большинство крестьянских организаций, возникших в нерусской переселенческой деревне, особенно - украинской, оказалось под влиянием эсеров. Воздействие большевистской пропаганды было заметным в латышских колониях.

В третьем разделе рассматриваются развернувшиеся в среде национальных меньшинств процессы самоорганизации и оформления национального самоуправления. В основе мусульманского движения, одного из самых мощных и консолидированных в России, лежала принадлежность его участников к исламу и общетюркское самосознание. Процессы самоорганизации в среде татар-мусульман Сибири отражали общую для России тенденцию формирования системы национального самоуправления на основе религиозного варианта культурно-национальной автономии, которая была провозглашена мусульманскими съездами в июле 1917 г. в Казани. В то же время лидеры мусульман в Сибири противились тенденции к жесткой централизации национального самоуправления, которая была неизбежна при осуществлении автономии в пределах внутренней России и Сибири. Эти настроения нашли отражение в решениях I сибирского мусульманского съезда, (октябрь 1917 г., Томск). Для Сибири создавался свой центр - Центральный совет Союза сибирских губернских мусульманских советов. На обособление мусульман региона было направлено и постановление съезда об образовании областного духовного собрания. Важным событием стало открытие 16 октября 1917 г. в Томске мусульманской учительской семинарии - первого в Сибири учебного заведения для подготовки учительских кадров для тюрко-татарских начальных школ со светским образованием на родном языке.

Разнообразные формы приобрела самоорганизация еврейского населения Сибири. Руководство деятельностью сионистов, создавших разветвленную сеть своих организаций, осуществлялось Западно-Сибирским и Восточно-Сибирским комитетами с центрами в Томске и Иркутске. Основную оппозицию сионистам представляли бундовцы, их организации имелись во всех крупных центрах региона. Одной из ближайших задач в еврейском движении являлась демократическая реорганизация традиционной общины, которой предназначалась роль «ядра» в системе национального самоуправления. Сионисты выступали с лозунгом «демократической, самоуправляющейся, единой еврейской общины», которая должна была сохранять конфессиональный характер и быть автономной в своем внутреннем самоуправлении. Бундовцы выступали под лозунгом «демократической светской общины». Функции, связанные с социально-экономической помощью, предполагалось передать в ведение городского самоуправления, а общине оставить лишь дела, касавшиеся культурной жизни. Бундовцы в Сибири на своей I конференции в августе 1917 г. высказались за передачу еврейских культурных учреждений реорганизованной общине и создание в ее рамках автономной национальной школы. Допускалось преподавание еврейской истории и литературы на русском языке. Разница в подходах к реорганизации общины привела к тому, что начавшаяся в апреле-мае 1917 г. подготовка к созданию новых общин затянулась.

На характере и масштабах процессов политической и этнокультурной самоорганизации поляков в Сибири сказалось как влияние острой политической борьбы в России, так и начавшийся процесс воссоздания польской государственности. В их среде происходило размежевание по двум лагерям: близкому к левым кадетам либерально-демократическому, к которому примыкали также группы ППС-«фракции» и некоторые деятели ППС-левицы, и социал-демократическому (большевистскому), к которому принадлежали члены СДКПиЛ и часть левицевцев. Между этими группировками развернулась борьба за влияние на различные группы польского населения - беженцев, военнослужащих, военнопленных.

Складываются центры украинского движения: в Сибири - Омск и Барнаул, на Дальнем Востоке - Владивосток и Хабаровск. Основной формой самоорганизации украинцев были громады, высшей - съезды, которые рассматривались как важный шаг на пути к организации национального самоуправления. Развернулось движение за создание украинских воинских частей, украинизацию школы, предоставление сибирским украинцам равной доли земли из Украинского земельного фонда. I Украинский дальневосточный съезд (июнь) высказался за предоставление украинцам Дальнего Востока национально-территориальной автономии. Была образована Дальневосточная рада (совет), избран временный исполком. На съезде в Омске (июль) образовалась Головная украинская рада в Сибири.

Среди выходцев из Прибалтики наиболее заметной была деятельность латышских организаций, в особенности - секций РСДРП (б). Самоорганизация литовцев и эстонцев имела преимущественно культурно-просветительский характер. В Западной Сибири формируется система органов немецкого самоуправления с Центральным комитетом в Славгороде и районными комитетами в Омске, Славгороде, Павлодаре и Змеиногорске. С образованием Всероссийского корейского союза начинает обретать реальное воплощение идея общенационального объединения корейцев.

В четвертом разделе характеризуется участие меньшинств в общественно-политической жизни региона. Революция предоставила им равные возможности для участия в органах государственной власти и общественного самоуправления. Осуществление планов создания национального самоуправления и автономии лидеры национальных меньшинств связывали с сибирскими областниками, поскольку выдвинутая ими в условиях революции под влиянием эсеров национальная программа предусматривала предоставление меньшинствам национально-персональной (культурной) автономии. Эта программа оказала существенное влияние на формирование идеологии и практики национальных движений пришлого нерусского населения Сибири. Представители национальных меньшинств приняли участие в работе августовской конференции и I Сибирского областного съезда в октябре 1917 г.

Глава 3 «Национальные меньшинства в период установления советской власти в Сибири (октябрь 1917 - май 1918 гг.)» посвящена анализу процессов самоорганизации среди нацменьшинств Сибири и Дальнего Востока в условиях советской власти.

В первом разделе рассматривается постановка проблемы национальных меньшинств в программных установках большевиков и политике советской власти. РСДРП была первой социал-демократической партией, которая использовала тезис о самоопределении наций, выработанный Лондонским конгрессом II Интернационала (1896 г.) в качестве программного положения. «Право на самоопределение за всеми нациями, входящими в состав государства», было включено в I программу РСДРП (1903 г.) Этот тезис стал основополагающим принципом национальной программы российской социал-демократии. В трактовке большевиками этого лозунга обращает внимание его жесткая привязка к интересам классовой борьбы пролетариата. Для них идея самоопределения - лишь тактический лозунг, необходимый в целях вовлечения трудящихся всех наций в классовую борьбу за социализм. Второй, обусловленный классовым подходом, важный момент в понимании большевиками принципа самоопределения наций, был связан с его однозначной трактовкой как права на отделение. Такой подход был зафиксирован в решениях Поронинского совещания ЦК РСДРП с партийными работниками (1913 г.), Апрельской конференции (1917 г.) и во II программе партии, принятой на YIII съезде в 1919 г.

Занимая в отношении принципа национального самоопределения самые радикальные позиции (ни одна из общероссийских политических партий не решалась заявить о понимании права на самоопределение, как на отделение), большевики рассчитывали тем самым не развалить многонациональное Российское государство, в чем их обвиняли и слева, и справа, а напротив, сохранить его. Но, сводя его к сецессии и к образованию национального государства, большевики не оставляли для народов России выбора: для желающих остаться в составе России предусматривалась лишь областная (после октября 1917 г. - национально-территориальная) автономия. Рассматривая автономию как «наш план устройства демократического государства», Ленин отрицал идею преобразования России на федеративных началах, отстаивавшуюся эсерами и большинством национальных партий. К признанию федерации, как формы государственного устройства, Ленин, а следом за ним и большевистская партия пришли в 1917 г. в условиях подъема национальных движений, преимущественно федералистских по своему характеру.

Непримиримой критике большевики подвергали такую форму национального самоопределения как культурно-национальная автономия. Ленин считал ее «реакционной» и «вредной» «и с точки зрения демократии и еще больше с точки зрения пролетариата», полагая, что она стремится «воплотить в жизнь самый утонченный и самый абсолютный, до конца доведенный национализм». Сводя ее суть к «разделению школьного дела по национальностям», Ленин противопоставлял ей принцип «безусловного» и «полного» равноправия наций и «неразрывно связанное» с ним обеспечение прав национальных меньшинств. По его мнению, их интересы вполне могли быть обеспечены путем издания общегосударственного закона, ограждающего их права. Он полагал, что «этим путем можно было бы популярно разъяснить глупость культурно-национальной автономии и у б и т ь сторонников этой глупости окончательно» Ленин В.И. Письмо С.Г. Шаумяну //Полн. собр. соч. Т. 48. С. 291.. Соответствующий пункт был включен в резолюции Поронинского совещания и Апрельской конференции РСДРП (б). После Октября роль критика культурно-национальной автономии взял на себя Сталин, впервые сделавший это в работе «Марксизм и национальный вопрос» (1913 г.)

Придя к власти, большевики уже в первых своих декларациях и законодательных актах провозгласили равенство и суверенность народов России, их право на самоопределение, отмену национальных и религиозных ограничений, свободное развитие национальных меньшинств и этнических групп. Однако классово ориентированный характер национальной политики советской власти оттолкнул от нее лидеров национальных движений.

Во втором разделе освещается отношение национальных меньшинств к установлению советской власти и развитие в их среде процессов самоорганизации. С одной стороны, продолжалось формирование системы национального самоуправления и автономии. Особенно отчетливо эти процессы развивались среди мусульман, евреев, немцев, украинцев, литовцев, эстонцев, корейцев. С другой стороны, набирали силы процессы, вызванные событиями, связанными с созданием национальных государств (Польша, Украина, в меньшей мере - Латвия) - стремление к возвращению на родину, чтобы принять участие в становлении национальной государственности. Одновременно во всех национальных сообществах обостряются внутренние противоречия, разделявшие их по принципу признания или непризнания советской власти.

Показано, что двойственность решений, принятых открывшимся в Уфе мусульманским парламентом, провозгласившим, с одной стороны, образование Урало-Волжской республики, т.е. национально-территориальной автономии, с другой - «Основные положения о культурно-национальной автономии мусульман», имеет следующее объяснение. При Временном правительстве, политику которого определяли кадеты, эсеры и меньшевики, принимавшие идею культурно-национальной автономии, осуществление мусульманами ее религиозно-национального варианта было вполне реальным. Приход к власти большевиков делал ее осуществление невозможным. К тому же признание советской властью федерализации России на этнотерриториальной основе служило сильным аргументом для сторонников территориального решения мусульманского вопроса. В Сибири, как и в других местах, продолжалось создание местных органов культурно-национальной автономии - национальных советов (милли-шуро), создавались военные организации, были созваны мусульманские военные съезды (в Омске, Томске, Иркутске). В противовес органам мусульманской автономии, вскоре распущенных, большевики приступили к созданию мусульманских комиссариатов, подчиненных Наркомнацу. Их организация поручалась левореволюционным мусульманским организациям. До лета 1918 г. мусульманские комиссариаты в Сибири были образованы только в Тобольской губернии.

В отличие от сионистских и либеральных кругов, занявших выжидательную позицию, Бунд воспринял Октябрьский переворот враждебно. В антибольшевистской кампании, развернутой бундовцами в Сибири, выделяются три направления: критика внутриполитической деятельности, нападки на внешнюю политику и на идеологическую работу большевиков. С осени 1917 г. происходил повсеместный спад влияния Бунда. Сокращалась численность местных организаций, усиливались разногласия между оборонцами и интернационалистами. Это нашло отражение в работе 2-й конференции Бунда (апрель 1918 г., Иркутск). Было решено создать общесибирский орган - Сибирский областной комитет Бунда с местопребыванием в Иркутске. Подробно освещается процесс демократизации еврейских общин в Сибири и на Дальнем Востоке, ход избирательной кампании и результаты выборов на Всероссийский еврейский съезд. Как и во всей стране, сионисты одержали здесь победу. Но съезд не был созван, затягивалась демократизация общин. Сказывалось противодействие большевиков, усматривавших в деятельности еврейских организаций препятствие утверждению советской власти.

По-разному был воспринят переход власти к советам среди поляков. Если группы СДКПиЛ и часть левицевцев приветствовали установление советской власти, то остальные группировки отнеслись к захвату власти большевиками резко отрицательно, заняв позицию «нейтралитета» и «неучастия» в происходивших в России событиях. Важным фактором, повлиявшим на политические настроения поляков, стало то, что польский вопрос перестал быть внутриполитическим и приобрел международное значение. В диссертации подробно освещается происходивший среди поляков процесс размежевания между сторонниками советской власти (группы СДКПиЛ и ППС-левицы) и их политическими противниками в лице ППС-«фракции» и немногочисленных групп либеральной направленности. Острая борьба развернулась за влияние на польских беженцев, в которой верх одерживали левые политические силы. Стремление дистанцироваться от советской власти нашло отражение в образовании польских советов безопасности и в формировании национальных воинских частей. Поддерживавшие большевиков группы СДКПиЛ и ППС-левицы приняли участие в создании комиссариатов по польским делам в Омске, Иркутске, Чите, в формировании польских подразделений Красной Армии.

Часть украинцев, находившаяся под влиянием большевиков, заявляла о поддержке советской власти, другая часть под воздействием эсеров осудила захват власти большевиками. Развитию украинского движения в регионе способствовали события, связанные с провозглашением украинской государственности и изданием Центральной радой в январе 1918 г. закона о национально-персональной автономии. Продолжалось складывание украинского самоуправления, основы которого разрабатывались съездами в Хабаровске в январе и апреле 1918 г. В Западной Сибири оформляется немецкое самоуправление, строившееся на принципах культурно-национальной автономии. Но политическая ситуация не благоприятствовала деятельности немецкого самоуправления, которое рассматривалось большевиками как буржуазное и потому враждебное советской власти. От полного уничтожения его спасла лишь кратковременность пребывания большевиков в этот период у власти.

Среди выходцев из Прибалтики наиболее благоприятные условия для своей деятельности в условиях советской власти получили левые течения, - в особенности латышские секции большевистских организаций. Формируются организационные структуры, претендовавшие на представительство и защиту интересов литовского и эстонского населения Сибири - Центральное литовское бюро и Центральный комитет эстонских колоний. Непримиримость национальных секций в их взаимоотношениях с небольшевистскими организациями вела к расколу диаспорных групп, делала невозможным осуществление национального самоуправления. Наиболее отчетливое выражение эти процессы получили среди латышей. Развитие корейского движения также характеризовалось ситуацией размежевания между сторонниками советской власти и ее противниками, ориентировавшимися на антибольшевистские силы - Сибирскую областную думу.

В третьем разделе характеризуется отношение национальных меньшинств к областничеству и их участие в областном движении. Связывая с эсеро-областническими планами достижения автономии Сибири возможность осуществления национально-культурной автономии, представители национальных организаций приняли активное участие в работе Чрезвычайного областного съезда (декабрь 191г.) и Сибирской областной думы первого созыва (январь 1918 г.) Они сумели не только провести своих кандидатов в состав Временного правительства автономной Сибири, но и добились утверждения 1-й сессией Думы законопроектов об учреждении министерств туземных дел и экстерриториальных народностей.

Глава 4 «Национальные меньшинства в период «демократической контрреволюции» (июнь - середина ноября 1918 г.)» характеризует процессы самоорганизации национальных меньшинств после временного падения советской власти и установления власти антибольшевистских правительств - Временного Сибирского правительства в Омске (ВСП), Временного правительства автономной Сибири (ВПАС) на Дальнем Востоке, Комитета членов Учредительного собрания (Комуч) в Самаре, Временного Всероссийского правительства (Директории) и др.

В первом разделе рассматриваются взаимоотношения Омского правительства и организаций национальных меньшинств. Свержение советской власти и установление власти ВСП возродило надежды на осуществление в рамках автономной Сибири различных вариантов национального самоопределения. Деятельность национальных организаций активизировалась. Но их взаимоотношения с Омским правительством складывались непросто. Сказался, прежде всего, отход ВСП от выработанной под влиянием эсеров национальной программы. 18 июля был обнародован проект «Временного положения о культурной автономии национальностей Сибири», который не выходил за рамки кадетской формулы «культурного самоопределения», принятой областниками в 1905 г. за основу решения «инородческого вопроса». Близость ВСП к ортодоксальному областничеству проявилась и в том, что культурная автономия предоставлялась не пришлым меньшинствам и «нациям без территории», как об этом говорилось в решениях областных съездов, а коренному, автохтонному населению. Поэтому осуществление идеи национально-персональной автономии, на принципах которой предполагали строить свое самоуправление национальные меньшинства, в период правления ВСП вряд ли было осуществимо. На взаимоотношения омской власти с организациями национальных меньшинств немалое влияние оказывал и фактор провозглашения новых независимых государств - Польши, Латвии, Эстонии, Литвы, Украины. Национальные организации заявляли о своем нейтралитете и брали на себя выполнение консульских функций по защите интересов национальных меньшинств. ВСП, негативно относившееся к образованию независимых государств, возникших по периметру распавшейся империи, не признавало правомочность действий национальных организаций, члены которых еще недавно являлись подданными Российского государства, а теперь заявляли о своем иностранном гражданстве - польском, украинском, латвийском, литовском, эстонском.

Во втором разделе освещается военно-политическая деятельность национальных организаций. Заявляя о своем нейтралитете в гражданской войне, они выступали против мобилизации национальных меньшинств в ряды Народной армии Комуча и Сибирской армии. Вместе с тем они полагали необходимым формирование национальных воинских частей в целях, как декларировалось, борьбы с большевизмом и германским империализмом. ВСП, Комуч, а затем и Директория относились к созданию самостоятельных национальных формирований настороженно, допуская лишь возможность организации национальных частей в рядах русской армии. Но при поддержке Франции и чехов на территории, подконтрольной антибольшевистским правительствам, началось формирование национальных частей - польских, латышских, украинских, эстонских и др.