Среднее Поволжье в годы новой экономической политики: социально-экономические процессы и повседневность

Размещено на http://www.allbest.ru/

Среднее Поволжье в годы новой экономической политики: Социально-экономические процессы и повседневность

Специальность 07.00.02 - отечественная история

А В Т О Р Е Ф Е Р А Т диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Гатауллина Ирина Алексеевна

Казань 2009

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Казанский государственный архитектурно-строительный университет» на кафедре истории и культурологии

Научный консультант: Смыков Юрий Ильич - доктор исторических наук, профессор (Казань)

Официальные оппоненты: Рогалина Нина Львовна - доктор исторических наук, профессор (Москва)

Кабытов Петр Серафимович - доктор исторических наук, профессор (Самара)

Точёный Дмитрий Степанович - доктор исторических наук, профессор (Ульяновск)

Ведущая организация: Институт истории имени Ш.Марджани Академии наук Республики Татарстан (Казань)

Защита диссертации состоится 29 января 2009 года в _____________________ часов на заседании диссертационного совета Д 212.081.01 по историческим наукам в Казанском государственном университете им.В.И.Ульянова-Ленина по адресу: г.Казань, ул.Кремлевская, 18, корп. 2, ауд. 1112.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им.Н.И.Лобачевского Казанского государственного университета.

Автореферат разослан « _____ » ___________________ 200 ___ г.

Ученый секретарь диссертационного Совета,

кандидат исторических наук,

доцент Хайрутдинова Д.Р.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность. Эпоха НЭПа всегда привлекала внимание ученых своей теоретической и научной значимостью. Не будет преувеличением считать, что сегодня, пожалуй, впервые в отечественной истории изучение опыта 1920-х годов приобретает прикладное, практическое значение.

В современной, постсоветской России, в третий раз вступившей на путь масштабных либеральных преобразований Первая попытка была сделана Россией во II пол. ХIХ в. после отмены крепостного права в 1861 г., а вторая - в результате краха «военного коммунизма» в период новой экономической политики 1920-х годов. и на этом крутом повороте в достаточной мере испытавшей сложности переходного периода, во всей полноте и неоднозначности встала проблема необратимости реформ, связанная с центральной проблемой истории вообще и истории НЭПа в частности - взаимоотношений власти и общества, власти и рынка. Именно это обстоятельно актуализирует тему настоящего исследования с точки зрения анализа уроков НЭПа - политических, экономических, социальных, гуманитарных (в смысле гуманитарной катастрофы), а также повседневной жизни населения, с целью категорического недопущения повторения исторических ошибок, учет которых призван обеспечить движение страны в модернизационном направлении, где оптимальное соотношение собственности, свободы и справедливости выступает гарантом стабильности общества, а значит, необратимости преобразований.

Объект исследования - принципы новой экономической политики, реализуемые населением региона в различных областях его жизнедеятельности.

Предмет - социально-экономические процессы и повседневность Выбор в пользу широко трактуемой истории повседневности основан на представлении последней как месте пересечения «объективного» и «субъективного», на её определении как «культурно оформленного взаимодействия действий и интерпретаций «действительности», специфического для различных слоев, на которое решающее влияние все же оказывают материальные условия и их изменение //См.: Нарский И. Жизнь в катастрофе. Будни населения Урала в 1917-1922 гг. М.: РОССПЭП, 2001. С. 22., в концентрированном виде отражающие сущностные черты НЭПа.

Цель - воссоздание картины жизни средневолжского населения в 1920-е годы на основе комплексного изучения промышленных, сельскохозяйственных, рыночных и бытовых проблем НЭПа. Её достижение представляется на основе решения следующих задач:

* раскрыть историографическую и источниковедческую базу исследования; средневолжский аграрный крестьянство преобразование

* показать институциональные условия взаимоотношений власти и рынка, их влияние на хозяйственную жизнь региона;

* рассмотреть плановую и рыночную составляющие процесса развития средне-волжской промышленности;

* определить место и роль экономического районирования Среднего Поволжья в формате НЭПа;

* исследовать аграрные преобразования в средневолжской деревне и положение крестьянства в условиях допуска рынка;

* проанализировать трансформацию рыночных отношений от конъюнктуры к конъектуре;

* выявить особенности повседневной жизни городского и сельского населения региона в изучаемый период.

Хронологически исследование охватывает весь период 1920-х годов: с момента введения НЭПа в 1921 г. и до времени его изживания к 1929 г. согласно представлению, сложившемуся и утвердившемуся в исторической науке в конце 80-х начале 90-х годов ХХ века. Следует иметь ввиду, что период НЭПа неотделим от предшествующего этапа - первых послереволюционных лет, ведь его введение было обусловленно противоречиями и кризисными явлениями российского общества в результате политики «военного коммунизма». Поэтому в исследовании анализируется политическая обстановка в регионе в 1920 году, а также приводятся сравнительные данные по социально-экономическому состоянию Поволжья в конце ХIХ - начале ХХ вв.

Географически данный регион для 1920-х годов нас интересует в составе Татарской республики, Ульяновской, Самарской, Саратовской губерний по соображе-ниям: схожести исторического прошлого этих районов, долгое время являвшихся как бы внутренними колониями (в экономическом смысле) центральной России; однотип-ности их хозяйственного развития как, главным образом, аграрных областей; много-национального состава населения; местонахождения большей части районов в центре Волжско-Камского бассейна; идентичности природных и климатических условий на основной территории региона и некоторым другим. Общие естественно-географиче-ские, исторические, экономические черты определили взаимосвязь и целостность указанных территорий. Не случайно большая их часть вошла в состав Средне-Волжского округа, который был официально определен в ходе Всесоюзной переписи населения См.: Всесоюзная перепись населения 1926 г. М.: ЦСУ СССР, 1929..

На защиту выносятся следующие положения выполненного исследования:

1. Изучение социально-экономических процессов и повседневности на основе человеческого измерения преобразований 1920-х годов позволяет определить даже на средневолжском региональном уровне изъяны НЭПа как органические пороки системы централизованного планирования, по сути не способной обеспечить эффективное действие хозяйственного механизма и достичь качественного уровня жизни широких слоев населения.

2. Сложности восстановления региональной промышленности и низкие показа-тели трестированных предприятий следует считать закономерным результатом вышеуказанного обстоятельства, когда фактическое право собственности на редкие в тех условиях ресурсы принадлежало бюрократии в лице сначала главков, потом - синдикатов и непосредственно руководителей производственных объединений, которые в условиях непрозрачности системы распределения доходов так бесконтрольно распоряжались прибылями, дискредитируя принцип самостоятельности предприятий, что за весь период НЭПа им не удалось не только интенсифицировать производство, но в отдельных случаях даже его наладить. НЭПовская схема организации промышленности не решала задачи удовлетворения растущего спроса населения на товары: она была материальной базой формирующейся партийно-производственной номенклатуры, ставшей впоследствии «государством в государстве».

3. Продразверсточный характер продналога, сохранявшийся таковым весь период НЭПа, стал непреодолимым препятствием на пути увеличения доходности крестьянских хозяйств, их вовлеченности в рынок. Все усилия средневолжского крестьянства были направлены на решение потребительской задачи, выполнение которой для основной его массы давалось очень тяжело. Перманентно голодное состояние сель-ского населения как основная причина негативного отношения крестьян к власти, протестных настроений в Среднем Поволжье, было логическим завершением политики выдавливания из хозяйственной жизни крепких крестьянских хозяйств, компенсируе-мого преференциями и скудным финансовым вспомоществованием беднейшим слоям.

4. Институциональная незащищенность рынка не позволила полностью реализоваться предпринимательскому потенциалу региона, особенно сильному в Татарской республике. В результате политики огосударствления созданная частным капиталом экономическая конъюнктура сменилась конъектурой - плановым ведением торговли для ослабления конкуренции, - разрушившей хрупкую систему хозяйственных связей, способствовавшей замедлению темпов накопления, сокращению доходности, кредитоспособности, непосредственно влиявших на снижение уровня качества жизни населения региона.

5. Неустойчивый характер социально-экономического развития, обусловленный данными факторами, вызвал нестабильность повседневной жизни, выраженной отсутствием предметов первой необходимости, продовольственной напряженностью, нарастанием жилищной катастрофы, безработицей, усилением кризиса семейных отношений и множеством мелких житейских проблем, которые человеку приходилось разрешать, вырабатывая индивидуальную стратегию выживания на основе каждодневной практики применения классовых норм.

6. Яркая внешняя сторона НЭПовской повседневности не совпадала с её внутренним содержанием как психоментальным основанием действительности. Чувства и восприятия простых людей, отражающие их глубокое разочарование в новой реальности из-за несбывшихся, прежде всего, социальных ожиданий, являются индикатором состояния социальной атмосферы, подающим скрытые, но важные сигналы радикализации общественного сознания и возможности резких социодинамических изменений в стране.

7. Следует признать, что низкая эффективность НЭПовской экономики, не имев-шей возможности выбирать лучший вариант хозяйствования, и неудовлетворительный уровень качества жизни людей в 1920-е годы - объективное основание для отказа от всякого рода радикальных преобразований в пользу постепенных изменений, щадящего режима перехода от традиционности к модернизации с учетом неизбежных материаль-ных и психоэмоциональных затрат человека, который должен «выдержать реформу», став её целью, а не жертвой.

Научная новизна исследования выражается в комплексном анализе узловых проблем НЭПа, в исследовательской доминанте человеческого измерения социально-экономических преобразований, в изучении граней повседневности в средневолжском регионе в 1920-е годы и состоит с следующем:

* на основе введения в научный оборот значительного количества неопубли-кованного архивного и опубликованного материала выстроена широкая панорама жизни населения с опорой на динамические ряды разнообразных показателей в хозяйственной и повседневной сферах (в результате авторских подсчетов данных по состоянию промышленного производства, торговой сети, доходно-расходных статей бюджетов городского и сельского населения, их питанию);

* вся документальная база оценена через призму научной критики с пред-почтением критериев искренности и достоверности, как максимально выявляющих противоречивую природу советских источников для воссоздания наиболее адекватной, а значит, достоверной картины 1920-х годов;

* в рамках анализа институциональных условий реализации принципов НЭПа восстановление промышленности, сельского хозяйства, торговли представлено как сложный процесс противоборства власти и рынка вследствие вынужденного «допуска» частного капитала в хозяйственную сферу, а затем грубого выдавливания его из системы экономических отношений;

* нестабильность в результате неустойчивого социально-экономического развития определяется как основная черта повседневности; некоторые параметры качества жизни, например, по питанию, оцениваются выше у горожан, чем у сельских жителей, но её низкий уровень в целом характеризуется как главный итог НЭПа, обосновывается как доказательство неспособности системы централизованного планирования создавать благоприятные условия жизнедеятельности;

* государственный произвол, правовая незащищенность, отсутствие реальной опоры в новой действительности и осознание собственного бессилия что-либо изме-нить в ней обосновываются как факторы, формирующие устойчивую рефлексию че-ловека, полную сомнений и разочарований в новой и сожалений об утрате прежней жизни;

* крайняя форма несогласия - протестные настроения средневолжского населе-ния - квалифицируется как знак системного сбоя, где противостояние власти и обще-ства есть следствие противоборства власти и рынка;

* отсутствие правовой защищенности частного капитала, не сумевшего реализовать свой потенциал в ходе восстановления, лишило плановую экономику возможности двигаться к достижению стратегических, модернизационных целей, где задача улучшения качества жизни, как условие её стабильности - одна из основополагающих.

Важно отметить, что в таком масштабе исследование состояния и развития Среднего Поволжья в период НЭПа выполнено в отечественной историографии впервые.

Методологическую основу исследования составили принципы исторического познания: научность, историзм, объективность, комплексность научного анализа, наряду с которыми использовались методы систематизации, периодизации, репрезентативности, массовости, а также проблемно-хронологический, сравнительно-сопоставительный, системно-структурный, конкретно-исторический и критический подходы к источникам и историографии по исследовательской тематике.

Теоретическая значимость работы обеспечена: приращением нового знания через введение в научный оборот солидного объема архивного материала; использованием комплексного подхода, включающего разработку малоизученной сферы НЭПа - повседневной жизни населения, наряду с традиционно исследуемыми аспектами проблемы; обоснованным выбором и опорой на принципы многомерной методологии и научной критики, раскрывающие историю региона во всём многообразии происходив-ших явлений и поэтому воссоздающих максимально правдивую картину прошлого.

Практическое значение состоит в том, что обширные экономические сведения и статистические данные, результаты всевозможных исследований и аналитических обзоров могут быть использованы для сравнительного изучения динамических рядов современной и НЭПовской хозяйственной деятельности, при подготовке различного рода справочной литературы, а также в создании крупных обобщающих трудов, учебников, где средневолжский регион будет осмыслен в свете новой информации, существенным образом расширяющей известные представления о нём.

Апробация исследования. Диссертация рассматривалась на кафедре истории и культурологии Казанского государственного архитектурно-строительного университета, дважды обсуждалась на кафедре Современной отечественной истории Казанского государственного университета. Автор внимательно отнеслась к высказанным пожеланиям и замечаниям, значительную часть которых ей удалось реализовать. Основные положения и выводы исследования отражены в изданиях ВАК, монографии, научных публикациях.

Структура. Диссертация состоит из введения, пяти глав, содержащих 86 таблиц, заключения, 15 приложений, списка использованных источников и литературы. Общий объем работы - 565 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Во введении обосновывается актуальность проблемы, выделение её в самостоятельную тему; дается общая природно-климатическая, экономическая, социо-демографическая Состав городского и сельского населения Татарской республики, Самарской, Саратовской, Ульяновской губерний в 1926 г. см.: приложение 1 в наст. дисс. С. 519., а также национального состава населения характеристика региона; определяются хронологические рамки, цель, объект, предмет и задачи, методологическая основа, теоретическое и практическое значение работы.

Первая глава «Историография и источники» раскрывает эволюцию взглядов политиков, историков, экономистов, публицистов на проблематику НЭПа, формировавших определенные направления историографической мысли в разные периоды отечественной истории; освещает источниковую базу исследования на основе актуальных подходов научной критики.

Первый параграф «Обзор литературы» построен на характеристике двух этапов в историографии НЭПа: первого, советского - с 1920-х по 2-ю половину 1980-х годов; второго, постсоветского - с начала 1990-х годов по настоящее время. Анализ выполнен с опорой на наиболее крупные историографические обзорыСм.: Берхин И.Б. Некоторые вопросы историографии новой экономической политики в СССР //Вопросы истории. 1961. № 3. С. 28-45; Климов Ю.Н. Историография новой экономической политики //Вопросы истории КПСС. 1966. № 5. С. 128-132; Дмитренко В.П. Проблемы НЭПа в советской историографии 1960-1970-х годов //Новая эко-номическая политика. Вопросы теории и истории. М.: Наука, 1974. С.260-302; Данилов В.П. НЭП и его судьба //Историки спорят. Тринадцать бесед. М., 1988. С. 122-190; Алексеева Е.А. НЭП в современной историографии: Дис…. канд. ист. наук. М., 1995; Орлов И.Б. Современная отечественная историография НЭПа: достижения, проблематика, перспективы //Отечественная история. 1999. № 1. С. 102-117. , в которых разнообразные оценки НЭПа рассматриваются как последовательная смена интерпретаций ленинско-сталинской концепции советского периода и как попытка многомерного осмысления этого сложного политико-экономического и социокультур-ного феномена современного этапа российской историографии.

Уже в 1920-е годы появилось огромное количество исследовательской, научно-популярной и всякого рода пропагандистской литературы, отразившей сложности социально-экономического и политического преобразования России, а также разные взгляды на этот процесс теоретиков и практиков социалистического строительства. Данные работы условно делятся на две группы: исследования либеральной ориентации и литературу формирующегося ленинского направления.

Если представители либерального вектора общественной мысли не питали иллюзий по поводу перспектив НЭПа и подвергали острой критике новый политический курс См.: Бруцкус Б. Аграрный вопрос и аграрная политика. Петербург: Право, 1922; Сорокин П. Россия после НЭПа. Крестьянская Россия. Прага, 1923//Вестник Российской Академии наук. 1992. № 2; Статьи А.Рафаловича, В.Чубутского, В.Штейна //Экономист. 1922. № 2; Статьи С.Прокоповича, С.Кона, Л.Пумпянского, А.Югова, С.Шермана //НЭП: взгляд со стороны. М., 1991 и др., то авторы работ традиционалистки-марксистского направления в своих суждениях были не столь категоричны и в рамках установившихся доктринальных установок анализировали реально протекающие политико-экономические и социальные процессы как в масштабе страны См.: Бухарин Н. Избранные произведения. М.: Наука, 1988; Большаков А.М. Деревня 1917-1927 гг. М., 1927; Кактынь А. Новая экономическая политика и «ножницы». М.: Красная новь, 1924; Кабо Е. Питание русского рабочего до и после войны. М.: Вопросы труда, 1926; Крицман Л. Классовое расслоение в советской деревне. М., 1926; Литошенко Л.Н. Эволюция и процесс крестьянского хозяйства. М., 1923; Ларин Ю. Советская деревня. М., 1925; Макаров Н.П. Организация сельского хозяйства. М., 1926; Первушин С.А. Обследование питания населения и его значение. М., 1921; Преображенский Е.А. Новая экономика: Опыт теоретического анализа советского хозяйства. 2-е изд. Т. 1. Ч. 1. М., 1926; Рыков А.И. Избранные произведения. М., 1990; Сокольников Г.Я. Государственный капитализм и новая финансовая политика. М., 1922; Струмилин С. Бюджет времени русского рабочего и крестьянина в 1922-1923 году: Статистико-экономический очерк. М., Л.: Вопросы труда, 1924; Студенский Г.А. Проблемы организации крестьянского сельского хозяйства. Самара, 1927; Феноменов М.Я. Советская деревня. М., 1926; Хрящева А.И. Группы и классы в крестьянстве. 2-е изд. М., 1920; Чаянов А.В. Избранные труды. М., 1991; Юровский Л. Наше хозяйственное положение и ближайшие задачи экономической политики. М., 1926 и др., так и на региональном уровне См.: Алексеев А. Об областном промышленном районировании //Нижнее Поволжье. 1925. № 1; Артищев Р.Т. Бюджеты самарских рабочих. Самара, 1925; Баскин Г.И. Средне-Волжская область и её границы. Самара, 1925; Винавер И. Промышленность Саратовской губернии за 8 лет //Нижнее Поволжье. 1925. № 10; Ермолаев В.М. Сельское хозяйство Республики Татарстан за 10 лет //Труд и хозяйство. 1927. № 10; Миловзоров А.Ф. Рыночный оборот в крестьянских хозяйствах Саратовской губернии. Саратов, 1925; Малов П.Н. Состояние торговли Самарского округа //Среднее Поволжье. 1928. № 4; Раскин Я.М. Промышленность Средне-Волжской области //Среднее Поволжье. 1928. № 3; Спектор Г.В. Пять лет землеустройства в Самарской губернии. Самара, 1925; Усольцев В.Ф. Как живет и питается рабочий г.Казани. Казань, 1926 и др..

Литература 1920-х годов стала исследовательским фундаментом истории НЭПа. Будучи его современниками, авторы вышеперечисленных работ волей-неволей были «вынуждены идти не от абстрактных идей к жизни, а от самой жизни». Сочинения последующих десятилетий I этапа отечественной историографии отражают движение исследовательской мысли в обратном направлении, основательно деформировавшим научные разработки 1920-х годов. Возникла так называемая ленинско-сталинская концепция НЭПа, в рамках которой были выдержаны все публикации 1930-1940-1950-х годов.

В 1960-е годы активно разрабатывался ленинский тезис о НЭПе как «отступ-лении» от генеральной линии социалистического строительства См.: Берхин И.Б. Указ. соч., в 1970-е годы акцент был перенесен на исследование проблемы госкапитализма, товарно-денежных отношений См.: Дмитренко В.П. Указ. соч., но фактическое содержание работ историков этого времени подчинялось глав-ному положению сталинской концепции - принципу классовой борьбы, который, надо признать, и отражал реальную историю 1920-х годов.

Несомненно, литература 1970-х годов создавалась на более расширенной источниковой основе, о чем свидетельствует количество (свыше 500) вышедших в свет все-возможных публикаций, а также кажущееся тематическое разнообразие НЭПовской проблематики См.: Там же.. Однако фактографический материал был подчинен тенденциозному подбору, обосновывающему роль коммунистической партии в осуществлении НЭПа. Это являлось главной задачей историков, для решения которой им пришлось пожертвовать научными принципами. Кардинальные проблемы истории НЭПа потонули в мелкотемье, хронологической дробности, а скудость источниковой базы исследований и непрерывное комментирование теоретических положений вождей и решений партии неизбежно определили схоластический характер литературы этого периода. Данные наиболее характерные проявления исследований советского этапа объективно сформировали её главную черту - регрессивность, выраженную в искусственном сдерживании научного поиска, слепом следовании догме и вере в непогрешимость воззрений вождей. Эти факторы негативно повлияли не только на нэповскую проблематику. Они обусловили трагическую судьбу советских историков, лишенных возможности альтернативной постановки исследовательских задач, под страхом жесточайших наказаний и отлучений от науки. Но все вышеперечисленные черты первого периода историографии были категорически вызваны условиями советско-коммунистического режима тех лет.

Истекшее двадцатилетие, безусловно, представляет самостоятельный этап отечественной историографии, основу и логику которого определяет процесс движения учёных «к историческому синтезу, отходящему от идеологической тенденциозности и предвзятости, схематического изложения событий, лишенных культурно-исторического контекста» Соколов А.К. Об изучении социальных преобразований советской власти (1917-1930-е годы) //Россия в ХХ веке. Реформы и революции. В 2-х тт. М.: Наука, 2002. Т. 1. С. 110.. Новый этап положил начало переосмыслению НЭПа с позиций аль- тернативности См.: Данилов В.П., Дмитренко В.П., Лельчук В.С. НЭП и его судьба //Историки спорят. Тринадцать бесед. М., 1988., многовариантности путей развития советского общества в контексте цивилизационной парадигмы См.: Бордюгов Г.А., Козлов В.А. Поворот 1929 г. и альтернатива Бухарина //Вопросы истории КПСС. 1988. № 8; Гордон Л., Клопов Э. Тридцатые-сороковые //Знание сила. 1988. № 2; Лацис О. Перелом// Знамя. 1988. № 6; Ученые обсуждают: История - процесс? История - драма? //Знание-сила. 1988. № 7., модернизационного подхода См.: Козлова Н.Н. Как мы делали наш выбор //Свободная мысль. 1991. № 17; См.: Лацис О. НЭП: цивилизационный аспект //Свободная мысль. 1991. № 18; Черняк Е.Б. Цивилизации и революции //Новая и новейшая история. 1993. № 4., на основе анализа массового сознания См.: Ибрагимова Д.Х. Социально-аграрная политика государства в массовом сознании сельского населения в условиях перехода к рынку. М., 1995., постановки проблемы его маргинальности и в целом его тоталитарной направленности См.: Алексеева Е. Указ. соч. С. 78.. В последние годы ХХ нач. ХХI вв. интенсивно разрабатывается исследовательское поле социальной истории 1920-х годов См.: Соколов А.К. Указ. соч., истории повседневности НЭПа См.: Козлова Н.Н. Горизонты повседневности советской истории. М.; 1996; Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии 1920-1930 годы. СПб., 1999. Нарский П.И. Жизнь в катастрофе. Будни населения Урала в 1917-1922 гг. М.: РОССПЭН, 2001; Безгин В.Б. Крестьянская повседневность (Традиции конца ХIХ нач. ХХ вв.). М. Тамбов, 2004; Данихно С.Н. Рабочие Юго-Востока России в годы НЭПа: История генерации и многомерность повседневной жизни социальной группы. Ростов-на-Дону, 2007 и др., требующие своего освоения и на региональном уровне.

Со второй половины 1990-х годов учёные Среднего Поволжья начали активную разработку таких вопросов НЭПовской проблематики, как государственная и частная промышленность См.: Лютов Л. Государственная промышленность в годы НЭПа. Саратов. 1996; Он же. Частная промышленность в годы НЭПа (1921-1929 гг.). Саратов, 1994; Коломыц О.Г. НЭП в промышленности Татарской республики: Дис. … канд.ист.наук. Казань, 1995., крестьянские хозяйства, налогообложение крестьянства и аграрная политика советского государства См.: Вещева О.Н. Аграрная политика советского государства в 1917-1927 гг. (на материалах Самарской, Симбирской губерний): Дис. … канд.ист.наук. Самара, 2000; Давыдов Д.В. Крестьянство Татарстана в 1920-е годы: Историко-демографическая характеристика: Дис. … канд.ист.наук. Казань, 2000; Марискин О.И. Государево тягло: Налогообложение крестьянства России во второй половине ХIХ - первой трети ХХ века (по материалам Среднего Поволжья). Саранск, 2004; Садыкова Р.Б. Крестьян-ство Татарии накануне коллективизации (1925-1928 гг.). Анализ и характеристика источников: Дис. … канд.ист.наук. Казань, 1997; Шайдуллин Р. Крестьянство Татарстана: экономический и общественно-политический аспекты (1920-1929 гг.). Казань: ФЭН, 2004., социальная и финансовая политика, развитие куль-туры средневолжского региона См.: Кузнецова Л.О. Социальная политика в отношении рабочих и служащих в годы НЭПа (по материалам Республики Татарстан): Дис. … канд.ист.наук. Казань, 1996; Чуканов И.А. Финансовая политика местных органов власти Среднего Поволжья (ноябрь 1917-1929 гг.): Дис. … докт.ист.наук. Казань, 2001; Он же. Советская экономика в 1920-е годы: новый взгляд (по материалам Среднего Поволжья). М., 2001; Кочепасова Т.Ю. Развитие культуры в Среднем Поволжье. 1921-1925 гг.: Дис. … канд.ист.наук. Ульяновск, 1997. и др.

Интересны материалы 3-й Всероссийской летней школы См.: Повседневность российской провинции: история, язык, пространство. Материалы 3-й Всероссий-ской летней школы «Провинциальная культура России: подходы и методы изучения истории повседневности». Казань: Новое знание, 2002., посвящённые изучению многообразия дискурсивных практик и исторических проявлений провинциальной городской повседневности 1920-х годов См. статьи А.Сальниковой, С.Ю.Малышевой //Там же.; заслуживают внимания доклады и сообщения участников региональной научной конференции в январе 2003 г. См.: Социальная структура и социальные отношения в Республике Татарстан в первой половине ХХ века. Сб. научных статей и сообщений. Казань, 2003., свидетельствующие о росте исследовательского интереса ученых Среднего Поволжья к социальным вопросам истории 1920-х годов См. статьи И.А.Гатауллиной, Л.С.Тимофеевой, Н.А.Федоровой, Р.В.Шайдуллина и др. //Там же..

Освоение новых подходов подготавливает почву для комплексного анализа региональной истории НЭПа, в котором наряду с традиционно изучаемыми вопросами (промышленность, сельское хозяйство, торговля и проч.), рассматриваются проблемы человека 1920-х годов, его «окрестностей» - быта, ментальности, интересов, мотивации (Н.Л. Рогалина). Как справедливо замечает И.Б.Орлов, то, что планировалось в Центре, именно в провинции отливалось в законченные формы См.: Орлов И.Б. Указ. соч. С 112., добавим, модифицировалось на свой страх и риск. Сегодня нужно признать необходимым разработку и создание обобщающего исследования по истории НЭПа в российских регионах, среди которых Среднему Поволжью исторически определена роль уникального природно-климатического, этносоциального, экономического образования.

Второй параграф «Характеристика источников». Классификация использованных в работе документов проведена в соответствии с современными подходами и уровнем источниковедческого анализа См.: Источниковедение новейшей истории. М.: РОССПЭН, 2004., с акцентом на двух важных критериях научной критики: искренности и достоверности, имеющих цель - выявление ложных заблуждений и утверждений См.: Про А. Двенадцать уроков по истории. М., 2000. С. 64.. Их использование позволяет глубже понять особую природу советских источников, подвергшихся в 1920-е годы сильнейшей идеологи-зации. Весь имеющийся в нашем распоряжении источниковый материал разделен, условно говоря, на пять видов:

I - законы и нормативные акты,

II - статистические данные,

III - делопроизводственные документы,

IV - периодическая печать,

V - материалы личного происхождения.

Первая группа отражает институциональные условия реализации НЭПа. Законодательная база была фундаментом практической политики правящей партии и соответственно имела достоверный характер. На этой основе принимались решения, выполнение которых обеспечивало движение страны в заданном направлении.

Вторая группа источников фиксирует экономические и социальные процессы в 1920-е годы, формирующие закономерности жизни во всем её многообразии, включая культуру и повседневность. Статистические данные, извлеченные из фондов архивов Татарской республики, Ульяновской, Самарской, Саратовской областей, составили основу настоящего исследования. На наш взгляд, наиболее полные данные представ-лены в фонде Ульяновского губстатуправления (Р-101), где всё - сведения по моральной статистике, по посевным площадям, количеству скота в различные периоды, об острозаразных заболеваниях или результаты бюджетных обследований крестьянских хозяйств - имеет четкое обоснование источника, его обстоятельный анализ и обязательное сравнение исследуемых показателей с дореволюционным временем. Ярко выраженная аналитичность документов - отличительная черта материалов этого фонда. Документы систематизированы, разнообразны, хорошо сохранены, за исключением нескольких дел фонда, частично поврежденных из-за пожара.

Материалы фонда статистического управления Татарской республики (Р-1296) не столь разнообразны. В основном это сведения по учету мелкой и цензовой промышленности, о зарплате рабочих и служащих, о ценах, о количестве разного рода скота в крестьянских хозяйствах, разбивочные сведения по обследованию питания в 1921/22 гг. Информационный дефицит был восполнен данными из ф. (Р-1488) Наркомата по внутренней торговле ТАССР и ф. (Р-2727) Волжско-Камского областного отделения государственной экспертно-импортной торговой конторы «Госторга» в Казани, содержащими материалы по торговле и экономике средневолжского края, включая сведения по Ульяновской губернии.

Самая скудная статистика - в фонде Саратовского статуправления (Р-1). В нем в основном представлены данные о количестве крестьянских и частновладельческих хозяйств, городского и сельского населения. Поэтому дополнительная информация по состоянию экономики губернии была извлечена из фондов по торговле (Р-441) и Рабоче-Крестьянской инспекции (Р-338). В последнем были использованы материалы по частной промышленности, работе товарных бирж. Однако сведений по питанию и моральной статистике в этих фондах обнаружить не удалось и показатели качества жизни населения Саратовской губернии не нашли отражения в исследовании.

Фонд Самарского губстатуправления (Р-76) также недостаточно полон сведений о состоянии экономики губернии. Источником статистических данных стали конъюнктурные обзоры народного хозяйства, представленные в виде докладов, стенографических отчетов заседаний за 1925, 1926 гг., находящиеся в фонде (Р-81) Протоколов Президиума Губисполкома ХIII созыва, с 1924/25 по 1927 гг.

Таким образом, материалы республиканского и губернских статуправлений составляют один из главных источников настоящего исследования. Статистические сведения вносят определенный порядок и ясность в потоке разнообразной информации о Среднем Поволжье, лежат в основе ряда таблиц. Это позволило автору с некоторой долей условности выявить формирующиеся тенденции развития экономики региона, определить состояние той или иной её области.

Огромный пласт информации содержат фонды Наркоматов внутренней торгов-ли. Наиболее информационно емким является фонд Комвнуторга ТАССР (Р-1488). В нем имеются сводные ведомости по выборочному учету частной торговли, обзоры торговой сети в кантонах, сведения о покупательном фонде деревни, внешнем товарообороте республики. Анализ документов показывает, что вопросы торговли в республике постоянно находились в поле зрения местных властей, их рассмотрению уделялось большое внимание. Фонд по торговле и кооперации Ульяновской области (Р-283), в основном, содержит сведения о состоянии и развитии волостных уездных и губернских ярмарок, тогда как информацию об оборотах биржевой торговли, торговых организаций, количестве выданных патентов пришлось извлекать из фонда Ульяновской губернской плановой комиссии (Р-334), в котором сосредоточены разнообразные сведения по государственной и частной промышленности, конъюнктурные обзоры и показатели экономического положения Симбирска и губернии в целом. Изучение отчетов, конъюнктурных месячных обзоров, планов по торговле, ведомостей по выборочному учету розницы позволило автору представить состояние и уровень торговли в Самарской (ф. Р-839) и Саратовской (ф. Р-441) губерниях. Фонд Саратовского губвнуторга (Р-441) наряду со сведениями по кооперативной, государственной и частной торговле, потреблению продуктов питания, экономике крестьянства, а также организации текстильного рынка, располагает сравнительными данными по торговле Татреспублики, Саратовской и Самарской губерний. На этой и вышеуказанных фондов основе составлены динамические показатели торговой сети Среднего Поволжья в целом См.: приложение 9, 10, 11, 12 в наст. дисс. С. 530 - 537.. Состояние товарных бирж региона изучалось, в основном, по сведениям фондов Саратовской губернской (Р-322) и Казанской (Р-102) товарных бирж. Эти материалы важны для понимания конъюнктурных и конъектурных процессов региональной торговли.

В фондах центральных российских архивов анализировались обобщающие сведения по состоянию экономики региона. Нормативные и протокольные документы, информационные сообщения, отчетные материалы фонда ВСНХ (Р-3429) Российского архива экономики отражают озабоченность местных властей тяжелым состоянием промышленности в начале 1920-х годов, отсутствием финансовых возможностей и технических средств для выхода из кризиса экономики региона, для поиска эффективных методов её оздоровления. Протоколы совещаний СНХ фондов Госплана РСФСР (Р-4372), Особой комиссии СТО при Госплане СССР (Р-7019) содержат информацию об организации трестов в регионе, о материальном положении рабочих и служащих в них, тяжелом повседневном существовании. Документы фондов Главкустпрома РСФСР (Р-1691), Союза съездов сельскохозяйственной кооперации СССР (Р-3983) раскрывают состояние дел в кустарной и мелкой промышленности, а также в промысловой кооперации Среднего Поволжья. Материалы фонда Комиссии по внутренней торговле РСФСР статистико-экономического управления (Р-8151) интересны сводными данными по региональной патентной ярмарочной торговле, а в фондах партийных органов центрального (Р-17) Российской Федерации и местных Республики Татарстан (Р-15), Республики Чувашии (Р-1) архивов социально-политической информации и исполнительных комитетов советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов государственных архивов Республики Чувашии (Р-125), Республики Мари Эл (Р-250), а также губернской плановой комиссии Ульяновской области (Р-334) сосредоточена ценная информация по экономическому районированию Волжско-Камского края, отразившему неоднозначность позиций Центра и региона в связи с необходимостью хозяйственного укрупнения района.

Сведения, извлеченные из фондов Татарского Совета Народного хозяйства (Р-787), Народного комиссариата финансов ТАССР, ТатЭКОСО и бюджетных совещаний (Р-3452), а также Рабоче-Крестьянской инспекции (НАРТ Р-990; ГАСам. О. Р-796; ГАСар. О. Р-338), дополнили источниковую базу исследования. Обзоры по состоянию частной промышленности, аналитические записки по деятельности частного капитала выявляют место и роль последнего в региональной экономике; материалы разного рода обследований, экспертные заключения определяют качество и уровень жизни населения региона, а письма, жалобы и заявления в инспектирующий орган отражают удручающую картину их быта, повседневности.

Материалы этнографических экспедиций в российские деревни в 1923-1926 гг. См.: Старый и новый быт: Сб. под ред В.Г.Тан-Богораза. Л., 1924; Революция в деревне: Очерки под ред. В.Г.Тан-Богораза. Ч. 1. М., Л., 1924; Ч. 2. М., Л., 1925; Обновленная деревня: Сб. под ред. В.Г.Тан-Богораза. Л., 1925; Комсомол в деревне: Очерки. Под ред. В.Г.Тан-Богораза. М., 1926 г.; Материалы обследования селений Ульяновской губернии, с.Ельшинка, Синельниково (Саратовская губерния), с.Майна (Самарская губерния), проведенного студентами педагогического института им.Герцена (Ленинград) в 1926 г. под рук. проф. Е.О.Зейлигер //См.: Крестьянский ребенок: Сб. статей. М.: Госиздат, 1928; Материалы экспедиции проф. В.В.Буша в Саратовскую губернию (Вольский уезд) в 1925/26 гг. //См.: Нижнее Поволжье. 1927. № 10. содержат уникальную информацию о жизни населения НЭПовской России, как срезе социокультурной ткани общественных, социально-экономических, бытовых и прочих отношений людей. Зафиксированные фрагменты их жизни в переходный период помогают лучше понять и яснее увидеть скрытые за завесой революционного пафоса процессы трудного вживания людей в совершенно новую обстановку. Содержание этого источника позволяет согласиться с выводом, сформулированным В.Г.ТанБогоразом: «Революция больше разорвала, нежели создала что-то новое» Тан-Богораз В.Г. Предисловие //Революция в деревне. С. 17.. Любопытны материалы фонда письменных источников Национального музея Республики Татарстан См.: Национальный музей Республики Татарстан. Фонд письменных источников: П. 163. Промышленность Татарии 1920-1927 гг.; П. 165. Торговля 1920-1927 гг.; П. 168^а. Культура Татарии 1920-1927 гг.; П. 176. Здравоохранение в ТАССР. Благоустройство. Транспорт. 1920-1927 гг.. Афиши, рекламные проспекты, пригласительные билеты, программы концертов, торжественных, официальных или спортивно-развлекательных мероприятий - всё это «источниковые залежи» (И. Нарский), позволяющие восстановить те грани повседневности, которые не может зафиксировать делопроизводственная документация. Особой ценностью обладают фотоматериалы, так как передают дух эпохи, атмосферу, содержание и ритм повседневности.

Политико-экономические обзоры и ежедневные сводки ОГПУ См.: «Совершенно секретно…»: Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). Сост. Л.Л.Колодникова и др. М.: Изд. Центр Инс-та росс. истории РАН. Т. 1. Ч. 1: 1922-1923 г.; Т. 2. Ч. 1: 1924 г. М., 2001; Т. 3 в 2-х ч.: 1925 г. М., 2002; Т. 4 в 2-х ч.: 1926 г. М., 2002; Т. 5: 1927 г.; Т. 6: 1928 г.; Т. 7: 1929 г. М., 2003; Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922: Документы и материалы. М.: РОССПЭН, 2002; Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. М., 1998; Лубянка, Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 - декабрь 1936: Документы М., 2003 и др., входящие в третью группу источников, отражают общественную атмосферу, социально-экономическую обстановку в регионах в интерпретациях спецслужб, которые в целях безопасности могли пренебречь в передаваемой ими информации критерием достоверности. «Сгущение красок» в анализе социально-экономических явлений, а также политической обстановки в стране и отдельных её регионах, представляется средством умышленным, чаще всего искажающим реальную картину происходящего Представляется, что в данном источнике критерию искренности наиболее соответствуют те материалы, которые отражают общественно-политическую обстановку в стране конца 1920-х - начала 1921 г. Материалы «Совершенно секретно» свидетельствуют, что реальность была страшнее всякого вымысла. Поэтому в главе III, посвященной анализу средневолжской деревни в годы НЭПа, приводятся весьма обширные фрагменты из этих документов, отражающих накал протестных настроений крестьянского населения, вызвавший масштабное противостояние власти и общества в России накануне НЭПа.. Поэтому массив разнообразной аналитической информации ОГПУ, как источник, небезупречен с точки зрения критерия искренности, но от этого не менее важен.

С этих позиций как неоднозначная оценивается периодическая печать (четвертая группа источников), воспроизводящая не только событийную сторону, но социокультурную атмосферу периода НЭПа.

Здесь обнаруживается общее свойство всех документов 1920-х годов: периодика первой половины представляется более искренней по сравнению с тем, что печаталось в прессе во второй половине 1920-х годов. Критический подход в освещении проблем хозяйственной жизни, быта городского и сельского населения сменяется залакированными материалами, отражающими контуры желаемой, а не реальной действительности. Предметом газетных восторгов становятся образы новой деревни, с сознательной молодежью, посещающей избы-читальни, с сознательным мужиком, улучшающим своё хозяйство день ото дня; нового города, с не менее сознательными рабочим и работницей, уверенно смотрящими в будущее и создающими новую жизнь. Надо признать, что все эти факты имели место в нэповской реальности, но их количество было столь незначительное, что все «новое» попросту «тонуло» в омуте беспросветных проблем «старого». Находясь в сетях непреодолимых сложностей бытия, человек чаще всего испытывал глубокое разочарование, совсем не подвигавшее его к оптимистическому восприятию действительности.

Наконец, V группу источников представляют материалы личного происхождения. Благодаря выходу в свет документальных сборников См.: Голос народа: Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг. М.: РОССПЭН, 1998; Письма во власть. 1917-1927: Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям. М.: РОССПЭН, 1998; Дети Гулага. 1918-1956: Документы. М., 2002; Крестьянские истории: Российская деревня 1920-х годов в письмах и документах. М.: РОССПЭН, 2001 и др., содержащих различные формы апелляций граждан к государству, этот вид источника получил условный термин «письма во власть» и стал основой для изучения динамики общественного сознания в постреволюционный период, выявления особенностей специфической формы диалога между властью и обществом, властью и отдельным человеком, как суррогатного заменителя демократического механизма их взаимодействия.

Критически оценивая данный источник, можно утверждать, что огромная масса населения вряд ли лукавила, прося о насущном - работе, жилье, обещанной революцией справедливости и т.д. Жалобы, по сути своей, - акт искренности. Что касается высшей власти, возможно, и она была искренней, но только в отдельных случаях Формой обратной связи являлись, например, «Письма в деревню» А.И.Рыкова, составленные по записям его речей, произнесенных на крестьянских сходах во время съезда представителей поражённых недородом волжских губерний //Рыков А.И. Избранные произведения. С. 375 -385., строго ситуативно, поскольку не могла решить житейские вопросы миллионов людей за такой короткий период. Ведь эти проблемы касались разрешения глобального противоречия между традиционно-патриархальными основами жизни большинства населения и целями, способами форсированного преобразования общества. Доктриальные установки диктовали правила игры, её начало, продолжение и конец. По мере свертывания НЭПа потребность в диалоге со стороны государства исчезала, а коварство и расчет власти становились её очевидными характеристиками.

В исследовании, наряду с опубликованными, использовались архивные документы, в частности, материалы фонда Рабоче-Крестьянской инспекции НАРТ (Р-990) - заявления, прошения и письма, являющиеся своего рода зеркалом психо-менталитета общества. Они не только отражают отношение населения к власти, как центральной, так и на местах, к наследию революции в сравнении с тем, что имелось в дореволюционной жизни. Их содержание вырисовывает главную фигуру НЭПовской эпохи - образ простого, удаленного от власти человека, и все то, что было «окрест» его.

Кроме указанных документов автор использует устные истории и воспоминания современников 1920-х годов (в форме интервью) - жителей Республики Татарстан, сообщивших наиболее запомнившиеся им факты социально-экономической и повседневной жизни. Несмотря на пожилой возраст интервьюированных, можно утверждать, что они были искренни в своих высказываниях, а сообщенные ими сведения - достоверны, так как в большинстве случаев они подтверждаются результатами исследования. Данные свидетельства позволили расставить личностные акценты в интерпретации действительности, усилив, тем самым адекватность её отражения.

Комплекс представленных групп источников обеспечивает изучение социально-экономических процессов и повседневности НЭПа в регионе, в большинстве своем соответствуя критериям искренности и достоверности.

Во второй главе «Восстановление региональной промышленности и пути её развития» состояние средневолжской материальной базы в 1920-е годы исследуется через призму коренной российской проблемы - пределов и степени вмешательства государства в рыночный процесс. Последний, являясь важным условием эффективного функционирования производства, выступает как фактор нового экономического районирования, которое, в свою очередь, позволяет формировать оптимальные векторы промышленного развития.

Первый параграф «Организационные формы и деятельность промышленных предприятий». Развитие основных производств в Среднем Поволжье в годы НЭПа осу-ществлялось на дореволюционной основе, когда в процессе капитализации российской экономики в одном из крупнейших регионов была создана достаточно разветвленная фабрично-заводская сеть заведений обрабатывающей и пищевой промышленности. Своеобразие Симбирской губернии определяло шерстообделочное, Саратовской - кожевенное, Казанской - кожевенно-текстильное и химическое, а Самарской - собственно пищевое мелкие и средние производства, ставшие результатом эволюции хозяйственной деятельности, главным образом, крестьянского населения Роспись губернских производств и сведения по отраслям в довоенный период см.: приложение 2, 3 наст. дисс. С. 520-522..