Изменение социальной структуры населения Дальнего Востока СССР: 1923–1939 годы

В современной историографии отдельное место занимают труды по исследованию управленческого слоя и партийно-государственной номенклатуры советского общества, являвшихся главными звеньями системы властных и собственнических отношений в стране (Е.Г. Гимпельсон, О.В. Гаман-Голутвина, В. Ильин, Н.В. Саранцев и др.). В трудах новейшего времени ставится вопрос о соотношении советского управленческого слоя и номенклатуры Гимпельсон Е.Г. НЭП и советская политическая система. 20-е годы. - М., 2000; Он же. Становление и эволюция советского государственного управления 1917-1930. - М., 2003; Карпинский Л. Бюрократия // Опыт словаря нового мышления. - М., 1989; Гаман О. Политические элиты России в историческом процессе. Закономерность формирования и тенденции развития // Россия XXI. 1996. № 3/4, 5/6; Джавлаков О.Т., Михеев В.А. Номенклатура: Эволюция отбора (Историко-политологический анализ). - М., 1993: Коржихина Т.П., Фигатнер Ю.Ю. Советская номенклатура: становление, механизмы действия // Вопросы истории 1993. № 7 и др.. Процесс формирования нового управленческого (правящего) слоя (класса) советского общества рассматривается как последовательная ротация нескольких элитных волн. На каждом этапе эволюции предыдущая волна правящего слоя (класса) выдвигала в руководство последующую, которая оказывалась политическим преемником старой элиты. Это теоретическое положение выдвигалось еще классиками элитологии (В. Парето).

В исследованиях по истории советской бюрократии Березкина О. Революционная элита переходного периода (1921-1927) // Свободная мысль. 1997; Бонюшкина Л.Е. Опыт изучения становления профессиональной элиты (СНК 1937-1941 гг.) // Мир России. - М., 1995. Т. 4. № 3-4. С. 108-130; Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России: Вехи исторической эволюции. - М., 2006; Дмитриенко В.П. Новый (старый) класс // Новый «Октябрь» в оценке историков. - М., 1994. С.30-36; Ильин В. Государство и социальная стратификация советского и постсоветского общества. 1917-1996 гг. Опыт конструктивистско-структуралистского анализа. - Сыктывкар, 1996; Саранцев Н.В. Большевистская властвующая элита: возникновение, становление и трансформация. 1900-1939: Историко-социологические аспекты. - Саратов, 2001; Тяжельникова В.С. Состав партийных организаций в конце 20-х годов (Опыт количественного анализа по материалам Всесоюзной партийной переписи 1927 г.) // Вопросы истории КПСС. 1990. № 1. С. 18-29; Фигатнер Ю.Ю. Советская номенклатура: становление, механизмы действия // Вопросы истории. 1993. № 7. С. 25-38. отмечается неоднородность социального состава государственной номенклатуры, наличие достаточно глубоких противоречий между отдельными профессионально-должностными категориями, и как следствие этих противоречий происходила завуалированная или открытая борьба за власть внутри данного социального слоя. Подчеркивается, что формирование новых привилегированных слоев было функционально необходимо советскому обществу для создания политической стабильности и социального единства. В результате к концу 1930-х гг. в основных чертах сложился новый правящий слой (класс), связывавший удовлетворение своих материальных потребностей посредством достижения государственных постов и должностей различного ранга и пользовавшийся статусными привилегиями.

Современные оценки советской бюрократии могут быть объединены в две модели, связанные с различными подходами к теории социального неравенства. Одна часть ученых оперирует понятием «правящий слой» вследствие отсутствия у номенклатуры полного права на распоряжение и владение средствами производства, другая -- «правящий класс», рассматривая властный параметр стратификации в советском обществе как основной признак класса. Подобный анализ на Дальнем Востоке находится еще в стадии становления (А.С. Ващук) Ващук А. С. Управленцы на Дальнем Востоке в советский период: штрихи к коллективному портрету (сер. 40-60-е гг.) // Вопросы социально-демографической истории на Дальнем Востоке России ХХ в. Сб. научных статей. - Владивосток, 1999..

С начала 1990-х опубликовано большое количество статей, посвященных изучению отдельных элементов структуры населения Дальнего Востока рассматриваемого периода, в журналах «Вестник ДВО РАН», «Россия и АТР», «Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке», «Проблемы Дальнего Востока», «Дальний Восток», «Краеведческий вестник» (г. Владивосток), «Амурский краевед» (г. Благовещенск), а также в материалах дальневосточных научных конференций. Для большинства исследователей проблема изменения социальной структуры населения в 1920-1930-е гг. не является объектом специального изучения, она затрагивается лишь попутно с выяснением вопросов социально-экономического и политического развития Дальнего Востока России в рассматриваемое время.

Среди значительного количества трудов дальневосточных ученых выделим работы О.П. Еланцевой, Г.А. Ткачевой, Ю.В. Пикалова, О.И. Шестак, Е.Н.Чернолуцкой. Содержание данных работ и нашего исследования во многом перекликается, что неизбежно при разработке различных аспектов проблемы трансформации региональной социальной структуры в рассматриваемый период времени. В труде Г.А. Ткачевой акцент сделан в сторону демографической истории региона в 1920-1930-е гг. на основе введения в научный оборот новых источников Госархива Хабаровского края. В публикациях Ю.В.Пикалова и О.И. Шестак Шестак О.И. Историография реализации социальной политики в 1920-1930-е годы // Россия и АТР. Владивосток. 2003. 1 (39); Шестак О.И. Советская социальная политика и ее реализация на Дальнем Востоке (1922-1941 гг.): дисс. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. - Владивосток, 2003. освещаются вопросы социальной политики государства, изменений в социальной инфраструктуре края, Е.Н. Чернолуцкой -- различных аспектов использования принудительного труда в регионе.

В коллективной работе сотрудников Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН А.С. Ващук, Л.А. Герасимова, Г.Б.Дудченко, А.В. Королова, Е.Н. Чернолуцкой Этнографические процессы в Приморье в ХХ веке. - Владивосток: ДВО РАН, 2002. прослеживаются результаты миграционной политики государства в Приморье сквозь призму этнической специфики. Выявляются как исторические параллели, так и особенности определенных хронологических этапов миграций. Авторы на широкой документальной базе, на основе архивных данных, полевых и социологических наблюдений показывают роль различных этнических групп в заселении и хозяйственном освоении края, особенности их социально-экономической и культурной адаптации.

Отдельные элементы социальной структуры населения Дальнего Востока в рассматриваемый период изучаются в связи с осуществлением репрессивной политики в регионе. В 1997 г. во Владивостоке состоялась первая Дальневосточная научно-практическая конференция по проблемам изучения политических репрессий на Дальнем Востоке в 1930-1950-е годы. По итогам работы конференции был издан сборник статей Политические репрессии на Дальнем Востоке СССР в 1920-1950-е годы / Материалы первой Дальнев. науч.-практ. конф. - Владивосток, 1997. . В него вошли статьи, анализирующие проблемы, причины начала и развития репрессий в СССР и на Дальнем Востоке; раскрывающие репрессивные меры, проводимые против рабочих различных отраслей промышленности, крестьянства, интеллигенции, военнослужащих, духовенства. Особое внимание обращено на деятельность карательного аппарата, применение незаконных методов ведения следствия органами НКВД Дальнего Востока.

В монографии Е.А. Лыковой, Л.И. Проскуриной раскрываются основные тенденции и особенности политического и социально-экономического развития дальневосточной деревни в 1920-1930-е гг. Особое место занимают вопросы коллективизации и ее последствия, исследуются масштабы и конкретные формы раскулачивания Проскурина Л.И., Лыкова Е.А. Деревня российского Дальнего Востока в 20-30-е годы ХХ века: Коллективизация и ее последствия. - Владивосток, 2004..

Е.Н. Чернолуцкая, одна из первых на Дальнем Востоке России, подвергла корректировке тезис о приоритетном влиянии экономики на принудительное перемещение людей. В определении мотивов принудительных миграций политическая необходимость -- изъятие «неблагонадежного элемента», -- доминировала над экономической целесообразностью. Спецколонизация региона анализируется с точки зрения исторической демографии, дается ориентировочное определение удельного веса заключенных, спецпоселенцев, ссыльных и высланных, служб НКВД и охраны среди общей численности населения и трудовых ресурсов Дальнего Востока. О.П. Еланцева, исследуя строительство БАМа в 1930-е гг., показала использование на этой стройке принудительного труда, таких социальных групп населения как заключенные ИТЛ СССР на Дальнем Востоке, вольнонаемные рабочие, репатриированные из Маньчжурии советские граждане.

Подводя итоги изучения перемен в социальной структуре населения Дальнего Востока в ходе строительства нового общества в СССР следует сказать, что при наличии значительного количества работ, интересующая нас проблематика остается освещенной лишь фрагментарно, отсутствуют специальные исследования. В большей части современных исследований, в которых затрагиваются различные аспекты рассматриваемой проблеме, анализируются отдельные социальные слои советского общества. Методологическая концепция реконструкции социальной структуры советского общества находится еще в стадии становления, но в ней уже четко проявились отдельные направления.

В связи с данным обстоятельством, цель настоящей работы состоит в комплексной реконструкции динамики социальной структуры населения советского общества в 1920-1930-е гг. на примере Дальнего Востока РСФСР.

Достижение данной цели предполагает решение взаимосвязанных исследовательских задач:

- реконструировать социальную структуру населения в регионе на основе социально-демографических, социально-профессиональных, этносоциальных, социально-классовых критериев дифференциации населения;

- определить изменение статусных позиций разных социальных слоев населения советского общества на основе выявления иерархических ранговых параметров советского общества в рассматриваемый период времени;

- выявить особенности формирования социальной структуры населения на Дальнем Востоке РСФСР;

- проанализировать степень неравномерности распределения материальных и духовных благ в обществе (меру потребления этих благ различными слоями населения; структуру привилегий советского социального пространства); определить своеобразие данной системы на российском Дальнем Востоке того времени;

- проследить процессы и каналы горизонтальной и вертикальной (восходящей и нисходящей) социальной мобильности в советском обществе; выявить их характерные черты на примере дальневосточного региона;

- показать механизм формирования, должностной состав, структуру управленческого слоя, советской номенклатуры, элитную ротацию в её среде на материалах Дальнего Востока;

- исследовать динамику численности и качественные изменения в социальном составе населения Дальнего Востока РСФСР, установить его специфику (удельный вес социальных слоев в региональной структуре населения, их соотношение в сравнении с общесоюзными показателями).

Объект исследования -- социальная структура населения СССР и выбранной территориальной единицы по основным критериям социальной дифференциации населения; социально-классовые (ранговые) отношения в рассматриваемый хронологический промежуток времени.

Предмет исследования -- трансформация социальной структуры населения, тенденции, закономерности и своеобразие её эволюции. Предметными единицами выступают основные социальные слои, в отношении которых непосредственно ведется сбор и анализ полученной документальной информации.

Хронологические рамки работы определены 1923-1939 гг. (первыми двумя десятилетиями формирования социального пространства советского общества). Отступление от общесоюзной периодизации обусловлено спецификой Дальнего Востока России в условиях гражданской войны и интервенции и проведением в регионе в 1923 г. ряда переписей. Верхняя граница определена 1939 г. -- годом проведения всесоюзной переписи 1939 г., зафиксировавшей основные изменения в социальной структуре СССР, происходившие в первые десятилетия после утверждения советской власти.

Территориальные рамки исследования охватывают Дальневосточный край РСФСР, административно состоявший в рассматриваемую эпоху из Амурской, Зейской, Еврейской автономной, Камчатской (в т.ч. Корякского и Чукотского национальных округов), Нижне-Амурской, Приморской, Сахалинской, Уссурийской и Хабаровской областей.

Источниковая база исследования представлена несколькими группами документов. Первая состоит из материалов переписей 1920-1930-х гг. Вторая -- из материалов текущей статистики (как архивной, так и опубликованной). К третьей относятся партийные, государственные, ведомственные документы (постановления и резолюции съездов, пленумов, конференций, совещаний; инструкции, циркуляры, декреты, законы высших органов государственной власти, доклады и работы руководителей партии и государства). Четвертую группу источников составляют материалы официальной периодической печати.

Источники статистической документации народонаселения СССР и Дальнего Востока РСФСР в 1920-1930-е гг. представлены в следующих видах:

1. Переписи населения: городская перепись 1923 г. (на 15 марта), сельскохозяйственная перепись ДВО 1923 г. (октябрь-декабрь), промышленно-торговая перепись ДВО 1923 г. (май); всеобщая перепись 1926 г. (на 17 декабря); всеобщая перепись 1937 г. (на 6 января); всеобщая перепись 1939 г. (на 17 января). В качестве сравнительных данных использованы материалы всеобщей переписи населения 1897 г., сплошной подворной переписи сельского населения 1910 г. и сельскохозяйственной переписи 1916-1917 гг. в Амурской области.

2. Выборочные опросы населения, проводимые государственными статистическими организациями: ежегодные гнездовые обследования единоличных крестьянских хозяйств (динамические переписи), партийные переписи 1923 и 1927 гг., перепись безработных членов профсоюзов 1927 г., анкетирование батраков при весеннем обследовании крестьянских хозяйств 1926 г., перепись северных окраин ДВК 1926/27 г., переписи служащих 1927, 1929, 1933, 1935 гг., профсоюзные переписи рабочих 1929 и 1932-1933 гг. и периодические обследования членов профсоюзов различных отраслей и регионов, обследования крестьянских и рабочих бюджетов (полные производственные и потребительские бюджеты), динамические обследования колхозов. Наибольшего развития эти работы получили в 1920-1929 гг.

3. Статистическая отчетность государственных, партийных и общественных организаций (отчеты и докладные записки партийно-государственных учреждений, ЦСУ /ЦУНХУ/ и их региональных подразделений, дальневосточных организаций и ведомств).

В качестве архивных источников использованы документы Российского государственного архива экономики /РГАЭ/, Российского государственного архива социально-политической истории /РГАСПИ/, Государственного архива Хабаровского края /ГА ХК/, Государственного архива Амурской области /ГА АО/. Наиболее значимые архивные материалы по теме исследования сосредоточены в РГАЭ и ГА ХК.

Всеобщий характер -- главное преимущество переписей перед другими статистическими источниками. Одна перепись -- статична, но несколько переписей, идущих друг за другом, обеспечивают возможность выявить динамику социальных изменений.

По объему информативного материала переписи 1923 г. предстают многоплановыми историческими источниками -- по многим параметрам они выходят за рамки социально-демографического учета населения и характеризуют структуру социально-экономических отношений дальневосточного общества на момент восстановления советской власти в регионе. Своеобразие переписей 1923 г. на Дальнем Востоке заключается в отсутствии единовременности учета, в продолжительном для переписей населения сроке их проведения (в течение года), в разнообразном характере признаков классификации и публикации их итогов, в наличии многочисленных комментариев к ним у служащих Дальневосточного управления ЦСУ.

Отличительная особенность переписи 1926 г. от других переписей 1920-1930-х гг. -- детальность разработки и публикация всех вторичных материалов (56 томов). Положенные в основу переписи 1926 г. методологические принципы во многом использовались во всех последующих переписях СССР (1937, 1939, 1959, 1970, 1979 гг.).

В советский период истории России материалы переписей 1937 и 1939 гг. так и не были опубликованы. Введение в научный оборот документов переписи населения СССР 1937 и 1939 гг. связано с именами Ю.А. Полякова, В.Б.Жиромской, А.А. Исупова, И.Н. Киселева, которые провели научно-исследовательскую работу по выявлению этих материалов в фондах РГАЭ Всесоюзная перепись населения 1937 г. Краткие итоги / Под ред. Ю.А. Полякова. - М., 1991; Всесоюзная перепись населения 1939 года. Основные итоги / Под ред. Ю.А. Полякова. - М., 1992; Всесоюзная перепись населения 1939 г.: Основные итоги. Россия / Сост. В.Б. Жиромская. - СПб., 1999..

Подробная статистика национального состава населения по переписи 1939 г., с разделением по отдельным республикам, краям, областям была опубликована Центром демографии и экологии человека (Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН, Д.Д. Богоявленский) Демоскоп. Население и общество // Бюллетень Центра демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. № 197-198. 2005. 4-17 апреля.. В настоящее время это наиболее известные статические документы по демографической ситуации в России во второй половине 1930-х гг.

Совокупность сохранившихся документов фонда ЦСУ СССР РГАЭ по переписи 1937 г. опубликована в ее кратких итогах. Опубликованные материалы переписи 1937 г. в основном содержат сведения по СССР в целом и союзным республикам -- объем региональных сведений незначителен. Все документы переписи 1937 г. подлежали уничтожению, сохранилась только пятипроцентная выборка данных переписи, позволившая реконструировать ее основные итоги.

Бомльшая часть региональной информации по переписи 1939 г. не вошла в изданные в начале 1990-х гг. основные итоги переписи по СССР (РГАЭ. Ф.1562 -- Всесоюзные переписи населения). Основные итоги переписи 1939 г. по дальневосточному региону, зафиксированные в сводных таблицах, опубликованы в 1999 г. В.Б. Жиромской и в 2005 г. автором представленной работы.

Проблема исследования народонаселения Дальнего Востока России на основе материалов всеобщих переписей населения 1920-1930-х гг. предусматривает несколько базовых вопросов источниковедческой критики.

Во-первых, критерии, по которым проводились советские переписи, видоизменялись, что было обусловлено переменами в общественно-политическом строе страны. Во-вторых, в региональном аспекте сложность исследования проблемы заключается в неоднократных административно-территориальных преобразованиях, в результате которых административная структура регионов не совпадала с таковой по предыдущей переписи. В-третьих, анализируя показатели переписи, необходимо делать поправку с учетом погрешности в статистике недоучета или переучета населения. В-четвертых, при подсчете итогов переписи 1939 г. по Дальнему Востоку, следует иметь в виду, что часть спецконтингента (заключенные, вольнонаемные работники и военнослужащие в системе НКВД), учтенного в одних районах страны, где он был многочисленным, присоединялась к итогам переписи в других районах.

По полноте и разнообразию документы переписей населения 1920-1930-х гг. предоставляют первичный материал для реконструкции социальной структуры общества. Однако они включают сведения о состоянии социальной структуры населения только на тот год, в который производилась перепись. Такая ситуация определяет обращение исследователя к материалам текущей статистики различных (центральных и местных) архивов, которые составляют вторую группу архивных источников по данной проблеме и используются как вспомогательный источник информации, как средство оценки степени достоверности материалов переписей. Текущая статистика народонаселения позволяет проследить динамику изменений в отдельные периоды времени между переписями.

Важной особенностью текущей статистики является наличие в ней сведений о качественном составе населения ДВК, которые, как правило, отсутствуют в материалах всеобщих переписей населения (характеристика крестьянских хозяйств, бывших казачьих поселений, ставок налогов, структуры доходов и потребления, средней заработной платы; данные естественного движения населения; сведения о численности, смертности, заболеваемости заключенных в системе ГУЛАГа НКВД СССР на Дальнем Востоке). восток россия социальный население

Статистические сведения содержатся, главным образом, в отчетной и учетно-контрольной документации и в меньшей мере, в стенограммах и текущей переписке. Архивные материалы текущей статистики представлены в виде справок, отчетов, сводок, телеграмм, информационных писем, отдельных характеристик. В значительной степени для материалов текущей статистики, в отличие от документов всеобщих переписей, характерны разнотипность, отсутствие системности, раздробленность, фрагментарность, наличие существенных пробелов в хронологии и номенклатуре документов.

Другая источниковедческая проблема касается использования сведений советской статистики, возможности их сопоставления с мировыми данными на тот же период времени или их сравнение с дореволюционным прошлым истории России. Методика подсчета и критерии измерения нередко были различны, потому многие показатели несопоставимы.

Из документов фонда Дальневосточного краевого статистического управления ГА ХК отметим исчисления ДалькрайУНХУ численности населения ДВК в 1927-1936 гг. в административно-территориальных границах 1930-х годов. С начала 1930-х гг. при учете народонаселения региона советские, партийные, статистические и другие учреждения перестали учитывать население Забайкалья (Читинской области) как составную часть трудовых ресурсов Дальнего Востока. Исчисления ДалькрайУНХУ о движении населения в регионе можно сопоставить с подобными расчетами ЦУНХУ, хранящимися в РГАЭ.

В РГАЭ хранятся огромные комплексы документов, в которых население СССР и Дальнего Востока РСФСР отражается в процессе индустриального развития. В частности, эти документы показывают взаимосвязь демографических процессов в регионе с реализацией планов индустриальной реконструкции и военно-оборонного строительства в крае. Они скомплектованы по отраслевому принципу: Наркомат тяжелой промышленности СССР (1932-1939), Наркомат торговли СССР (1934-1958), Наркомат земледелия (1929-1985) и др. Особо отметим документы оборонных ведомств, характеризующие становление и развитие в СССР военно-промышленного комплекса (Наркомат оборонной промышленности (1936-1939), Наркомат вооружений (1939-1946), Наркомат боеприпасов (1939-1946) и др.).

Источники по мелкому индивидуальному крестьянскому хозяйству и кустарно-ремесленному производству в условиях их обобществления государством сконцентрированы в фондах РГАЭ: Наркомата земледелия РСФСР, Колхозцентра, Союза союзов сельскохозяйственной кооперации РСФСР-СССР, союзов и центров сельскохозяйственной, промысловой, потребительской и кредитной кооперации (Промкооперации, Потребсоюза, Хлебоцентра, Маслоцентра и др.). Становление и развитие системы сельскохозяйственного производства на Дальнем Востоке РСФСР, в основе которой лежали колхозы и совхозы, отражено в фонде Наркомзема СССР. Статистическая отчетность наркоматов, подчиненных им учреждений, предприятий, организаций объединена в сводные таблицы, справки, доклады, отчеты по республикам, отраслям, регионам и в целом по СССР.

При анализе изменений в социальной структуре советского общества, выявлении характерных тенденций в динамике народонаселения среди документов РГАЭ представляют интерес фонды личного происхождения. В личных фондах видных отечественных статистиков того времени П.И. Попова, В.Н. Старовского, С.Г. Струмилина, А.И. Хрящевой, В.В. Цаплина хранятся монографии, статьи, очерки, доклады, воспоминания, пособия и методические разработки по статистике народонаселения СССР. Данный комплекс документов позволяет определить предварительные направления научного поиска, сопоставить региональные направления в динамике населения с общесоюзными тенденциями.

Для понимания процессов, происходивших на Дальнем Востоке РСФСР в 1920-1930-е гг., несомненный интерес представляют документы РГАЭ о переселенческом движении в эти годы. Они отражают специфические формы советской миграционной политики на Дальнем Востоке. Отличительной особенностью комплексного фонда РГАЭ по переселенческому движению является включение в него документальных материалов нескольких учреждений, занимавшихся переселением. В фонде хранятся документы Всесоюзного переселенческого комитета при ЦИК СССР (1925-1930), Сектора земельных фондов и переселения Наркомзема СССР (1930-1933), Всесоюзного переселенческого комитета при СНК СССР (1933-1936), Переселенческого отдела НКВД СССР (1936-1939), Бюро по сельскохозяйственному переселению (1938-1939), Переселенческого управления при СНК (1939-1941).

Совокупность этих документов представлена перспективными планами переселения, материалами о переселении в Сибирь, на Дальний Восток и в другие регионы, отчетами краевых и областных переселенческих управлений, переселенческих пунктов, докладными записками инспекторов Всесоюзного переселенческого комитета и Переселенческого отдела НКВД о результатах переселения в ДВК. Помимо перечисленных документов фонд содержит циркуляры, протоколы, приказы, положения, инструкции различных переселенческих учреждений.

Документы ГА ХК о народонаселении Дальнего Востока России в 1920-1930-е гг. хранятся в фондах Далькрайкома ВКП(б) (1926-1938), Дальневосточной краевой энциклопедии (1928-1931); Дальневосточного краевого статистического управления (1926-1933), Дальневосточного краевого управления народнохозяйственного учета /ДалькрайУНХУ/ (1933-1939); Амурской, Приморской и Хабаровской переселенческих партий.

Среди фондов ГА ХК, по объему содержащегося материала и охвату различных территорий Дальнего Востока, выделяются наработки Дальневосточной краевой энциклопедии (ф. 537). Несмотря на то, что энциклопедия ДВК так и не была издана, к началу 1930-х гг. был собран обширный и ценный фактический материл о многих важнейших составляющих жизнедеятельности дальневосточного общества второй половины ХIХ - начала 30-х гг. ХХ века.

В фондах РГАСПИ /ф. 17 -- ЦК ВКП(б)/ изучены материалы Статистического отдела (1920-1931); Сектора партийной информации отдела руководящих партийных органов (1926-1939); Учетно-распределительного отдела (1922-1939); Бюро секретариата (секретного отдела ЦК ВКП(б) -- 1918-1934). Документы представляют собой сводки и характеристики динамики численности парторганизации СССР и ДВК, материалы чисток партии, движении руководящих работниках (по должностям, партийному стажу, возрасту и т.п.), социальном составе партии (по происхождению, по роду деятельности и др.).

Особый интерес вызывают материалы ГА АО, представленные совокупностью документов о процессе коллективизации и раскулачивания в регионе, о реабилитации репрессированных (1957-1958). На основе данных материалов производится репрезентативная выборка сведений о социальном составе репрессированных по политическим мотивам, по годам их осуждения, по срокам осуждения и т.п.

Статистические издания ЦСУ и его дальневосточных (губернских) бюро того времени формируют еще одну группу источников о составе населения в различных секторах общественного производства.

По полноте и разнообразию материалов выделяются гнездовые динамические переписи крестьянских хозяйств 1920-1929 гг., позволяющие проследить эволюцию народонаселения дальневосточной деревни. Особое значение имела гнездовая динамическая перепись 1927 г., во-первых, в связи с изменением в этом же году на Всесоюзном статистическом совещании программы сельскохозяйственных обследований (по новой программе обследования проведена и динамическая перепись 1928-1929 г.). Во-вторых, данные динамической переписи 1927 г. подробно охарактеризовали советскую деревню кануна массовой коллективизации.

Специфическим свойством официальной периодической печати (газет, журналов, бюллетеней) как исторического источника является многоплановость ее сведений. В периодической печати публиковались официальные постановления правительства СССР, руководства союзных республик, краев и областей, документы центральных органов коммунистической партии и республиканских, краевых и областных партийных комитетов. Материалы периодической печати воспроизводят общественные настроения и государственную идеологию того времени.

Партийные источники можно разделить на две группы:

· произведения лидеров партии и государства (В.И. Ленина, И.В. Сталина), а также директивные решения съездов, конференций, пленумов ЦК, которые легли в основу законодательной и практической деятельности государства;

· делопроизводственные документы: организационно-распорядительная, планово-учетная и контрольно-отчётная документация. В делопроизводственной документации РКП(б) - ВКП(б) статистические сведения находятся, главным образом, в планово-учетной и контрольно-отчётной документации партийных органов, в меньшей мере, в стенограммах и текущей переписке.

Исследование документальной базы работы включало следующие приемы научной критики источников: классификация, сплошная обработка информации, репрезентативные выборки, хронологический сравнительный подход, которые позволили проследить эволюцию доктрины социальной политики государства, динамику изменений в составе населения и их специфику на Дальнем Востоке СССР, а также основные каналы социальной мобильности населения в рассматриваемый период времени. При обработке источников были проанализированы следующие термины: социальная группа, социальный класс, социальный слой и т.п., то есть структурообразующие понятия рассматриваемой проблемы.

Методология и методика исследования. Теоретическим основой диссертационного исследования стали различные концепции дифференциации (стратификации) общества, разработанные общественными науками.

Исследование конкретного типа региональной социальной структуры заключалось в построении развернутого воспроизведения социального объекта (социальной структуры) как целостной системы. Социальная структура региона рассматривалась с двух сторон -- как часть целого (социальной структуры советского общества) и как целое, состоящее из частей (социальных групп и слоев). В первом случае она выступала элементом более широкой системы и характеризовалась внешними связями, во втором случае -- внутренними отношениями.

Методология исследования основана на междисциплинарном синтезе, который включает в себя комплексный, сравнительный, критический и другие принципы познания. Их применение обусловлено характером решаемых в диссертации проблем. Междисциплинарный подход предполагал использование единого понятийного аппарата на всех этапах исследования -- при постановке проблемы, определении целей и задач, выборе терминологии, подведении итогов.

Вместе с тем, на основании методологического принципа признания главенствующей роли гео-климатических и социально-экономических факторов в развитии общества динамика социальной структуры дальневосточного региона в рассматриваемый период времени рассматривалась в рамках концепции индустриальной модернизации общества. Данный подход обусловлен принципом причинности -- признания обратного влияния экономических процессов в обществе на все социальные изменения.

Исследование конкретного, уникального и неповторимого советского общества 1920-1930-х гг. предопределило использование историко-сравнительного метода на основе сопоставления сведений архивных и опубликованных статистических источников. Данная методика позволила осуществить сравнение региональной социальной структуры в различные временные периоды и выделить ее характерные особенности в сопоставлении с общим социальным составом населения СССР.

В качестве точных способов проверки полученного историко-статистического материала выступали методы математического анализа. Математические методы познания позволили получить вероятностные оценки объективности собранных документальных сведений посредством подсчета средних тенденций и нахождения их взаимозависимости; через статистический оперативный учет, произведенный на постоянной основе и позволивший выбирать показатели за любые отрезки времени, сравнить эти показатели с параметрами предшествующих лет и выявить таким образом тенденции тех или иных изменений.

Научная новизна работы заключается в комплексной реконструкции динамики социальной структуры населения и конкретно-историческом анализе её особенностей на Дальнем Востоке России в 1920-1930-е гг. на основе новых методов исследования социальной структуры населения. В диссертации впервые осуществлен сравнительно-исторический анализ социальной структуры населения СССР и дальневосточного региона.

В работе углубленно рассматриваются процессы горизонтальной и вертикальной социальной мобильности в советском обществе на примере дальневосточного региона. Это дало возможность предметно изучить дискуссионные проблемы формирования социальной структуры населения советского общества в рассматриваемый период времени.

Другим проявлением научной новизны является исследование динамики численности и специфики качественных изменений в социальном составе населения Дальнего Востока РСФСР. Значительная часть источников вводится в научный оборот впервые, что позволило уточнить социально-демографические, социально-профессиональные, этносоциальные тенденции развития дальневосточного региона в рассматриваемый период времени.

Практическая значимость диссертации определяется её актуальностью, научной новизной и сделанными выводами общетеоретического и эмпирического характера.

Результаты и материалы исследования (введение в научный оборот новой информации) могут быть использованы в научно-исследовательской и педагогической работе (любая тематика по структуре общества), при разработке учебных пособий (программ), учебников, краеведческих изданий по истории Дальнего Востока России. Методика идентификации социальных слоев применима к анализу социальной структуры российского общества в другие периоды истории. Результаты исследования могут быть использованы при определении исходных параметров социальной политики государства (региона).

Апробация очерченного круга проблем была отражена в двух монографиях, более чем в 30 статьях (из них 9 в журналах, рекомендованных ВАК для опубликования основных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора наук), а также в сборнике документов переписей 1937 и 1939 годов. Исследование выполнено и обсуждено на кафедре новейшей отечественной истории Московского педагогического государственного университета (МПГУ). Основные положения и выводы диссертации выносились на обсуждение научно-практических конференций: всероссийской («Содержание исторического образования в контексте модернизации политэтнического общества России», г. Москва, 2003 г.); международных («Реальность этноса», г.Санкт-Петербург, 2004-2008 гг.; посвященной 50-летию образования КНР; «Россия и Китай на дальневосточных рубежах», Благовещенск, 2000-2001 гг.); региональных, областных и городских (Благовещенск, Нерюнгри, Хабаровск, 2000-2008 гг.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения, приложения, списка используемых источников и библиографии.

II. Содержание работы

Во введении аргументирована актуальность темы, дан обзор историографии, определены объект, предмет, цель и задачи исследования, обоснованы его хронологические и территориальные рамки, методологические подходы, охарактеризована источниковая база диссертации.

В первой главе «Политика государства -- основополагающий фактор изменения социальной структуры населения СССР в 1920-1930-е гг.» рассмотрены характерные черты и особенности советской модели индустриальной модернизации общества.

Советское государство противопоставляло социалистическую модернизацию западным моделям ее осуществления; вместе с тем, в СССР в 1930-е гг. проявились основные характерные черты, присущие этому процессу: индустриализация промышленности, урбанизация, развитие массовой системы образования. С точки зрения преемственности, советская модернизация, на основе коммунистической идеологии, выступала органическим продолжением процесса модернизации, начатого в самодержавной России.

В конце 1920-х гг. перед страной встала проблема создания мощной военно-оборонной индустрии -- вторая мировая война вызревала из итогов Версальской международной системы. Данное обстоятельство определило очень высокие темпы индустриализации тяжелой промышленности, необходимость достижения полной экономической независимости, а главное, в реальных исторических условиях рыночный путь промышленной модернизации для СССР на рельсах нэповского курса оказался бесперспективным, вследствие чего руководство государства отдало предпочтение методам административного преобразования всей системы общественного производства.

В условиях мобилизационного типа развития само советское государство выступало наиболее активным субъектом исторического процесса. Партийно-государственная номенклатура определяла не только пути и методы общественного развития, но и содержание и формы новой идеологии, создавала нормативно-законодательную базу изменения социальных институтов (экономики, системы образования, науки и др.). Вследствие этого ставка была сделана на реализацию мобилизационной модели модернизации -- верховная власть государства, вследствие потенциальной внешней угрозы и нехватки финансовых средств, должна была решать вопросы радикальной перестройки всей системы общественного производства посредством мобилизации всех ресурсов общества (трудовых, материальных, финансовых). Эффективность процесса модернизации во многом зависела от внутренней однородности общества, степени лояльности различных слоев политическому курсу государства.

Изменения социальной структуры населения на Дальнем Востоке РСФСР в 1920-1930-е гг. неотделимы от социальной политики государства того времени и процесса реализации индустриальной реконструкции экономики страны. Именно основы социально-экономической политики государства в доминирующей форме оказывали влияние на социальную структуру населения, на соотношение и видоизменение социальных слоев населения (как в целом по стране, так и в отдельных ее регионах).

Основные принципы социальной политики советского государства сформулированы В.И. Лениным в октябре 1919 г. в работе «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата» Ленин В.И. Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата / В.И. Ленин. Полн. собр. соч. Т.39.. Закладывая основы нэпа на Х съезде РКП(б) в 1921 г. партийно-государственное руководство СССР не скрывало, что ставит своей конечной целью устранение частнособственнических отношений среди населения и создание бесклассового общества.

Социальная политика в отношении частнопредпринимательских слоев, с одной стороны, допускала использование их деятельности в интересах советского государства, с другой, была направлена на экономическое и административное вытеснение частнокапиталистических элементов из основных секторов общественного производства. В дальнейшем политическое руководство СССР неоднократно подтверждало приверженность данным принципам при осуществлении социальных преобразований в советском обществе.

Политическое руководство СССР, начиная осуществление задуманного в начале 1920-х гг. социалистического проекта индустриальной модернизации советского общества, руководствовалось положением о существовании в СССР антагонистических классов и непримиримых классовых противоречий. Соответственно все социальные классы и слои (классообразующие группы) советского общества разделялись на «трудящиеся» и «эксплуататорские». Население -- на «тружеников» и «частных собственников», на «благонадежных» и «неблагонадежных».

Конечной целью социальной политики государства в рассматриваемый период времени выступало создание нового типа социальной структуры советского общества, в котором не было бы эксплуатации человека человеком. Ключевое направление социальной политики государства в этом аспекте заключалось в поэтапном вытеснении из хозяйственной деятельности всех частнопредпринимательских слоев населения методами налоговой, кооперативной, административной и иной политики. Руководство СССР реализовывало основную цель своей социальной политики поэтапно, утвердив к концу 1930-х гг. доминирующим видом собственности государственную форму (государственную и колхозно-кооперативную).

Доклад И.В. Сталина «О проекте Конституции Союза ССР» и решения XVIII съезда ВКП(б) послужили основой для формирования трехчленной классификации социальной структуры советского общества на основе идеи построения бесклассового общества в СССР с достижением полного социального равенства людей. Трехчленная модель социальной структуры советского общества реконструирована нами на основе сопоставительных таблиц, составленных ЦУНХУ СССР и хранящихся в РГАЭ.

Рассматриваются различные методологические подходы к изучению классовой структуры советского общества. В данной главе подчеркивается, что в современной отечественной и зарубежной литературе при оценке социально-классовой структуры советского общества 1920-1930-х гг. присутствуют многообразные точки зрения. Они колеблются в чрезвычайно широком диапазоне: от вынужденного воспроизведения официальных оценок -- как общества реального социализма к концу 1930-х гг. (трехчленная модель) -- до полного отрицания наличия классов или их статистического отражения в рамках теории социальной стратификации по самым различным признакам.

Разнообразие вариантов реконструкции системы социального неравенства, сложившейся в СССР, обусловлено отсутствием единого подхода к понятиям «социальный класс», «социально-классовая структура», «классовая структура».

Во второй главе «Дальний Восток РСФСР в структуре советского социального пространства в 1920-1930-е гг.» отмечается, что социально-пространственная дифференциация отдельных регионов определяется административно-территориальным делением (физическим пространством), природно-климатическими условиями, численностью и плотностью населения, отраслевой дифференциацией, долей крупных населенных пунктов. Реконструированы изменения в административно-территориальном делении края в рассматриваемый период, формирование административно-политической системы советского государства в регионе, выявлена историческая специфика региона в структуре национального социального пространства после гражданской войны и интервенции. Особое внимание обращено на рассмотрение социально-экономической политики государства и ее воздействию на изменение региональной структуры населения.

Неповторимость структуры социального пространства Дальнего Востока России обусловлена историческими и географическими особенностями региона. Незначительный по времени период отечественной колонизации, обширная территория региона при малой плотности населения; богатство природными ресурсами при недостатке капиталов для их освоения; суровые природно-климатические условия жизни человека на севере края; длительная протяженность границы с Китаем и обострение международной обстановки в Азиатско-Тихоокеанском регионе; наличие большой диаспоры русских эмигрантов и советских граждан в сопредельной Маньчжурии и населения бывших казачьих войск, проживавших в пограничных с Китаем районах послужили основой для формирования уникальной среды регионального социального пространства. Вследствие такого своеобразия социального пространства социальная структура края становилась чрезвычайно восприимчивой ко всем внешним влияниям (как из центра, так и из-за границы), неизбежно нарушавшим её относительное равновесие.

Административно-территориальное переустройство на Дальнем Востоке РСФСР в 1920-1930-е гг. отражало основные изменения политической системы в стране. В 1920-е гг. трансформация административно-территориальной структуры происходила в рамках осуществления нэпа, была направлена на создание эконономически самостоятельных субъектов федерации, что обусловило стремление к укрупнению в политике образования новых и реорганизации старых хозяйственно-административных единиц. С повышением степени централизации управления и переходом к планово-распорядительной системе экономики на первое место в административно-территориальной политике государства выходили принципы единообразия (унификации) и разукрупнения территориальных единиц, воплощение которых на практике усиливало степень зависимости субъектов федерации от центральных органов власти.

Управленческая структура регулирования всех сфер общественной жизни Дальневосточного края была типичной для большинства регионов РСФСР. В условиях концентрации реальной политической власти в партийных комитетах официальные государственные советские органы управления осуществляли второстепенные культурно-организаторские и отдельные хозяйственные функции. В результате в 1920-1930-е гг. в стране (а равно в регионе) организационно оформились однопартийная политическая и централизованно-плановая регулируемая экономическая системы, с официальной коммунистической идеологией, главной установкой которой было построение «бесклассового общества».

Формирование централизованной системы управления огосударствленной экономикой определялось выбранной моделью перехода к индустриальному обществу и международной обстановкой того времени. Тем не менее, в силу своих геополитических, экономических и исторических особенностей Дальневосточный край имел специфические черты общественного развития в рассматриваемый период времени.

Экономическая политика государства после завершения восстановительного периода была направлена на создание в крае военно-индустриальной базы в условиях обострения международной обстановки в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Здесь был восстановлен и усилен приоритет государства в функционировании экономической подсистемы общества на базе монополизации основных средств производства. Частный капитал, эксплуатировавший общественный труд, был запрещен законом.

В главе третьей «Динамика социального состава населения Дальнего Востока РСФСР в 1920-1930-е гг.» исследуются общие социально-демографические тенденции развития региона и их взаимосвязь с процессом индустриальной модернизации. Отдельное внимание уделено переселенческой политике государства и ее реализации в регионе. Рассматривается эволюция этносоциальной и профессиональной структуры населения Дальнего Востока РСФСР в изучаемый период.

В конце 1920-х - 1930-е гг. на Дальнем Востоке России, как и в других регионах СССР, прошли широкомасштабные преобразования в экономике, политике, культуре, отразившиеся на динамике изменений социального состава населения. Механическое движение и традиционное расширенное воспроизводство населения, с высоким уровнем рождаемости и смертности, обеспечивали ежегодный прирост населения региона, превышавший общероссийские показатели.

Показатели увеличения численности населения Дальнего Востока в годы промышленной реконструкции, доли городского населения и другие общие демографические процессы на Дальнем Востоке в 1920-1930-е гг. необходимо сравнительно оценивать на общегосударственном и региональном уровнях социальной структуры общества. В региональном аспекте динамика демографических данных отражает всеобщность, значительность и глубину социальных преобразований в крае. Рост численности населения на Дальнем Востоке РСФСР опережал показатели прироста населения в Сибири в 2 раза, в Средней Азии и Закавказье в 2,5 раза (в 1926-1939 гг. прирост населения на Дальнем Востоке составлял 90,2%; в Сибири -- 48,1%; в республиках Средней Азии -- 37,8%; в республиках Закавказья -- 36,7%). При общем росте численности населения Дальнего Востока РСФСР имела место значительная разница между миграционными потоками в годы нэпа и временем промышленной реконструкции.

Миграционная политика была ориентирована на увеличение количественных показателей переселения лиц наиболее трудоспособных и репродуктивных возрастов и на перемещение представителей различных профессионально-отраслевых групп специалистов в рамках ускоренной модернизации индустриального сектора экономики региона. Пространственное положение дальневосточного региона РСФСР предопределило его хозяйственную специализацию и особенности размещения и использования трудовых ресурсов -- приоритетное развитие добывающих и военно-оборонных отраслей промышленности и использование специальных контингентов воинских частей (строительных и железнодорожных батальонов), а также заключенных ИТЛ и спецпоселенцев.

Иммиграция населения на Дальний Восток осуществлялась, главным образом, из Кореи и Китая и находилась в тесной взаимосвязи с процессами, происходившими во всех сферах общественной жизни, изменяя свои параметры под влиянием социально-политических, демографических, этнических и международных факторов. Миграционная политика, при всех её недостатках и просчётах, в целом способствовала активизации хозяйственного освоения Дальнего Востока.

Между хозяйственным освоением региона, темпами и масштабом размещения производительных сил и социально-демографической политикой государства существовала четкая взаимозависимость, отразившаяся в изменениях социального состава населения края к концу 1930-х годов. Социальный курс государства изменил региональную структуру занятости населения в системе общественного производства -- возросла численность рабочих и служащих при сокращении удельного веса других социальных групп. Вытеснение частного капитала привело к значительному сокращению численности мелких торговцев и кустарей-ремесленников. В сельском хозяйстве произошел переход от мелкого индивидуального хозяйства к крупному товарному производству в форме колхозов и совхозов при значительном уменьшении численности занятого в производстве сельскохозяйственной продукции населения. Край осуществил резкий скачок в уровне индустриального развития.