Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Военная операция

1.1 Блокадное кольцо

1.2 Синявинская операция

Глава 2. Жизнь в городе

2.1 Ленинградцы - фронту

2.2 Быт

2.3 Культурная жизнь

Глава 3. Прорыв блокады

3.1 Прорыв блокады

3.2 Прорыв блокады 1944

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

Совместное празднование 70-летия Победы показывает, что Россия и Китай едины в стремлении отстаивать историческую правду.

Сегодня и в Европе, и в Азии мы видим попытки фальсифицировать историю Второй мировой войны. Вызывающим попранием решений Нюрнбергского и Токийского трибуналов, «оскорблением памяти миллионов погибших» он назвал шаги некоторых стран по героизации и реабилитации преступников и их пособников. «А цель таких исторических спекуляций абсолютно ясна: использовать их в сомнительных геополитических играх, рассорить страны и народы», - убеждён Путин.

Россия и Китай придерживаются схожих взглядов на причины, историю, итоги Второй мировой войны. Декларируя внутри своих стран нормы демократии, верховенства закона и прав человека, они игнорируют их на международной аренеКира Латухина. Владимир Путин назвал общие цели России и Китая Сила дружбы//Российская газета. 2015.02.09. с.5.

Китай - главный торговый партнер России. По итогам 2014 года, несмотря на неблагоприятные тенденции в мировой экономике, удалось не допустить снижения товарооборота, который составил порядка 88,4 млрд долларов, заметил Путин.

Россия и Китай продвигаются к формированию стратегического энергетического альянса. В мае 2014 года заключен контракт на ежегодную поставку в Китай 38 млрд кубометров газа по «восточному» маршруту в течение 30 лет. Начато строительство газопровода «Сила Сибири». В мае 2015 года зафиксированы предварительные договоренности по «западному» маршруту; объём экспорта составит 30 млрд кубометров в год. Построен нефтепровод из России в КНР, созданы СП по разведке и добыче нефти в РФ. Есть хорошие перспективы для совместного освоения угольных месторождений в дальневосточных регионах. Для России подъём Сибири и Дальнего Востока - национальный приоритет на весь ХХ век. На Дальнем Востоке созданы 9 территорий опережающего развития, на юге Приморского края формируется режим свободного порта.

Китайский народ и российский народ взаимно поддерживали, помогали друг другу, они соратники в войне против фашизма и милитаризма, они скрепили между собой боевую дружбу кровью и жизнью. В самое трудное время Великой Отечественной войны многие лучшие сыны и дочери китайского народа решительно вступили в борьбу против немецкого фашизма. Мао Аньин - старший сын председателя Мао Цзэдуна, как политрук танковой роты 1-го Белорусского фронта, воевал на полях боя во многих местах, вплоть до взятия Берлина. Китайский летчик Тан До, заместитель командира воздушного стрелкового полка Советской армии, неоднократно совершала подвиги в воздушных боях против фашистских войск. Дети руководителей Коммунистической партии Китая и потомки павших героев китайской революции, тогда учащиеся Ивановской международной школы-интернета, несмотря на то, что они были еще совсем детьми, шли рыть траншеи, изготовляли зажигательные бутылки «Молотов», изготовляли одежду и продовольствие для бойцов, рубили деревья, копали картошку, ухаживали за ранеными в госпиталях. Кроме того, многие из них регулярно раз в месяц отдавали свою кровь - каждый по 430 миллилитров солдатам на фронте. Китайская женщина - корреспондент Ху Цзибан, худенькая и слабенькая, прошла всю войну с первого дня до последнего, сквозь пули и огонь, писала о стойкости и мужестве советского народа, жестокости варварского фашистского полчища и передавала об огромной радости российских войск и народа в минуты побед. Это придавало бодрости армиям и народам двух стран, поднимало их решимость воевать до конца, до полной победы. Наряду с этими вышеперечисленными героями еще очень много представителей китайского народа, внесших вклад в Великую Отечественную войну, остались неизвестными солдатамиПомнить историю, открывать будущее//Российская газета. 2015.07.05..

Россия была главным театром военных действии Второй мировой войны в Европе. Ради победы в Великой Отечественной войне российский народ и другие братские народы понесли огромные потери - погибли 27 миллионов человек.

В газете Жэньминь жибао появилась статья журналиста Чэнь Сяовэй, в который он пишет, что победа Советского союза в годы Великой Отечественной войны заложила основу всей антифашистской коалиции. Русские разрушили миф о непобедимости Германии, внесли огромную лепту во всемирной антифашистской победе и создании новой международной структуры после войны. Советский народ и солдаты бесстрашно и патриотично кровью и жизнью отстояли честь народа и целостность страны. Важную роль сыграли в том числе битвы за Ленинград, битвы под Москвой, Сталинградской битвы.

Хотя Вторая мировая война закончила 70 лет назад. Но люди помнят и чтят подвиг Советского народа. Журналист подчёркивает своей статьей: Неисчислимый нетленный огонь горит в холоде весны, перед каждом памятником поставили цветы с благодарностью, учителя ведут группы школьников в музеи, издают много книг о Второй мировой войне. На медном памятнике в городе-герой Санкт-Петербурге, гравированное известное предложение от русского женского поэта Ольги Берггольц, под солнце: Никто не забыт, ничто не забытоЧэнь Сяовэй. Сражаться за справедливость и честь - Великая Отечественная война навсегда останется в анналах человечества и России//Жэньминь жибао. 2015.05.05.

Изучение истории Великой Отечественной войны всегда относилось в советской и постсоветской историографии к ведущим направлениям исследовательского поиска, о чем свидетельствует уже само количество работ на данную тему, давно перевалившее за 20 млн наименований. В то же время в освещении военной темы долгое время господствовала идеология, тесно связывавшая ее с пропагандистскими задачами и военно-патриотическим воспитанием молодежи. В результате главное значение исследователи придавали показу решающей роли коммунистической партии, прославлению фронтового и трудового подвига советских людей.

Начало нового этапа в развитии исторической науки было обусловлено общественно-политическими и экономическими переменами в России, начавшимися во второй половине 1980-х гг. Они сказались во всех областях исторического знания, но в изучении истории Великой Отечественной войны глубокие изменения содержательного порядка проявились несколько позже. Первоначально в переоценке данной темы господствовала публицистика, ее «вторжение» сопровождалось эмоциональным всплеском, заполнением «белых пятен», которым раньше не находилось места в исторических трудах. Пересмотр взглядов нередко выражался в изменении существовавших ранее оценок на прямо противоположные, в результате прежние «герои войны» менялись местами с «антигероями», их образы подвергались десакрализации и демифологизации.

Положительную роль в развитии историографии темы сыграло расширение научных контактов с зарубежными авторами, их публикации на русском языке в связи с прекращением «холодной войны». Развитие международных научных связей привело к разработке и реализации совместных исследовательских и издательских проектов по военной теме. В то же время работу исследователей, особенно провинциальных, в 1990-е гг. в значительной степени затруднял разрыв научных связей внутри страны. Тем не менее, разработка темы позволила создать к концу десятилетия не только целый ряд серьезных специальных исследований, но и новый обобщающий труд по истории Великой Отечественной войны Goure L. The Siege of Leningrad. Stanford: Stanford University Press. 1962..

Незавершенный, переходный и дискуссионный характер складывающегося исторического знания о войне обусловил очерковую форму данной работы как менее жесткий способ изложения материала различными авторами и его структурирования. Содержащееся в трех томах описание конкретных событий военного времени в хронологической последовательности опирается на традиционную периодизацию истории Великой Отечественной войны. Четвертый, завершающий том посвящен проблеме «народ и война» и раскрывает различные, как устоявшиеся, так и малоизученные сюжеты, соединяя новые оценки и факты с прежними положениями.

Отличительной чертой зарубежной историографии военной темы выступает плюрализм мнений, оценок и подходов. При этом в условиях отказа от единой марксистской парадигмы часть историков обратилась к позитивистской (вернее, неопозитивистской) методологии, стремясь воссоздать историю Великой Отечественной войны, «как это в действительности было», опираясь непосредственно на документы и отказываясь от каких-либо общетеоретических концепций. Под влиянием данной позиции возникло убеждение в том, что добиться «правдивой» истории войны можно только при «полной» доступности всех необходимых документов.

По истории Второй Отечественной войны много работ написано за рубежом в ввиду ограниченности объёма работы мы выбрали одну из менее освящённых тем - историю блокадного Ленинграда.

Блокада Ленинграда. Это слово у каждого человека вызывает ряд сложнейших ассоциаций. Кто-то вспоминает о героическом прошлом этого славного города, кто-то о переломном моменте в истории Второй мировой войны на Восточном фронте - дне, когда пала блокада и фронт начал откатываться на Запад, а кто-то и таких людей большинство, о том, какой ценой далась эта победа.

Блокада Ленинграда - это не только трагическая страница в истории России и всего мира, но и пример героического подвига народа, который, живя в культурной столице, продолжал развиваться даже окруженный кольцом врагов.

По плану Гитлера, Ленинград должен был быть стерт с лица земли, а войска, оборонявшие его - уничтожены. Потерпев неудачу в попытках прорвать оборону советских войск внутри блокадного кольца, немцы решили взять город измором. Уже были написаны приглашения на вечер в Астории, однако планам Гитлера не суждено было сбыться - город выстоял.

История освобождения Ленинграда - одновременно и героическая и трагическая страница в истории всего мира. Война принесла много бед и российскому и китайскому населению, а потому трагедия воспринимается вполне доступно. Как жители Китая пережили в свое время все ужасы оккупации, бомбардировок, зверств врага, голода и военных преступлений так и жители города-героя испытали одинаковые сложности.

Исследование историографии представляет собой попытку открыть самую страшную и самую сложную страницу истории - истории не до конца раскрытой, не до конца проанализированной. Конечно, блокада активно изучалась и изучается сейчас, но многие вопросы остаются до конца нерешенными, а потому обращение к историографии становится вполне закономерным.

Сильные и слабые стороны исторической литературы о блокаде Ленинграда стали в последние годы предметом откровенного и объективного анализа историков. Поэтому отметим здесь наиболее существенные достижения российских и зарубежных исследователей истории блокады Ленинграда. В первую очередь следует назвать книгу «Блокада рассекреченная» Блокада рассекреченная // http://militera.lib.ru/docs/da/blocade/index.html, основу которой составили материалы состоявшейся в январе 1992 г. в Ленинграде широкой научной дискуссии под эгидой «Международной ассоциации блокадников города-героя Ленинграда». Участники этой дискуссии, а их было около 200, обсуждали вопросы, которые ранее не могли быть официально предметом рассмотрения: какие факторы привели к блокаде Ленинграда?

Кто несет ответственность за выпавшие на долю ленинградцев лишения и страдания? В чем (и в ком) причины неудачных попыток деблокировать Ленинград? Каковы были взаимоотношения между властью и населением в критическое время блокады? Каковы были реальные потери в рядах защитников осажденного города? Участники дискуссии не предлагали готовые ответы на эти непростые вопросы и сходились в том, что ответить на них объективно можно только на основе новых архивных документов, засекреченных и запрятанных в различных архивах.

Нельзя не обратить внимание на статьи американского историка, профессора Ричарда Бидлака «Рабочие ленинградских заводов в первый год войны» Бидлак Р. Рабочие ленинградских заводов в первый год войны // Ленинградская эпопея. Организация обороны и население города. СПб., 1995. С. 168., что хотелось бы воспринять за начало складывающегося единого историографического пространства.

Прочитав эту статью, читатель должен с уважением и благодарностью отнестись к высказанной в ней авторской позиции. «Не русскому, в особенности американцу, очень сложно понять величину страданий и ужаса, пережитых ленинградцами во время осады города и полностью осознать роль этой осады в обороне России во Второй мировой войне», пишет Ричард Бидлак, -- «ни одно событие американской истории не может быть приравнено к блокаде.

Действительно, моих студентов поражает то, что количество советских граждан, погибших во время битвы за Ленинград и его осады, больше, чем общее количество американцев, гражданских и военных, погибших на протяжении всех войн, где участвовала Америка, включая собственную Гражданскую войну» Там же С 169.

Английский историк Джон Барбер, выступивший на этой конференции с докладом «Блокада Ленинграда в исторической ретроспективе», предложил рассматривать блокаду Ленинграда «в контексте многовековой борьбы человечества за выживание перед лицом основных опасностей, постоянно угрожающих населению планеты -- голода, войн и болезней».

Предлагая посмотреть на блокаду глазами ученых-медиков, он считает, что такой угол зрения поможет ответить на целый ряд важных вопросов: кто умирал в осажденном Ленинграде в первую очередь? Кто смог выжить? Какие физиологические и психологические особенности помогли ленинградцам в борьбе за жизнь? Каковы основные факторы массовой смертности? В чем проявлялись непосредственные и отдаленные последствия голода, продолжавшие оказывать свое негативное воздействие много лет спустя.

Ракурсы исследования проблемы в иностранной историографии чрезвычайно велики.

Данная работа - попытка осмыслить историографические исследования. При этом, несмотря на то, что в российской историографии вопрос блокады раскрыт достаточно явно, иностранные источники обращены к другим сторонам блокады, обобщают и раскрывают суть происходящего вне политической доктрины.

Цель работы - анализ историографии иностранных источников, посвященных блокадному Ленинграду. В соответствии с целью необходимо решить ряд задач:

1. Проанализировать начало блокады в трудах зарубежных исследователей

2. Рассмотреть освещение ленинградской трагедии в историографии

Объект работы - блокада Ленинграда. Предмет работы - отражение истории блокады в иностранной литературе.

Глава 1. Военная операция

1.1 Блокадное кольцо

Однако обращение к позитивизму расценивается в историографии как своеобразный шаг назад в методологическом отношении, поскольку не позволяет выявить скрытого смысла текстов военного времени. Чрезмерное «доверие» документам привело к тому, что все реже стали задаваться вопросы о том, «почему это было написано». Постепенно в историографии складывается понимание того, что открытие самых секретных документов не может все прояснить без определенных теоретических подходов.

В частности, обращает на себя внимание документация армий группы "Север". По плану «Барбаросса» три группы армий должны были нанести удары одновременно, чтобы охватить, окружить и уничтожить основные силы советских войск в приграничных районах и не дать «боеспособным частям противника отойти в глубь огромных пространств России». Группы армий «Север» и «Центр» стремились нанести удар по центру - севернее Припятских болот, тогда как группа армий «Юг» -- на Киев, южнее их. Немецкие генералы, уничтожив противника в Беларуси, планировали двинуть армию «Центр» и должна была помочь армии «Север», чтобы захватить Ленинград и Кронштадт. «Только после выполнения этой первостепенной задачи, -- говорилось в директиве, -- можно будет начинать операцию по захвату Москвы» Goure L. The Siege of Leningrad. Stanford: Stanford University Press. 1962.

Группа армий «Север» фельдмаршала Риттера фон Лееба должна была наступать на Ленинград, уничтожить советские войска в Прибалтике и захватить город на Неве. Группа армий Лееба включала в себя 16-ю и 18-ю армии и 4-ю танковую группу. Всего в нее входило шесть армий и два моторизованных корпуса, подкрепленные тремя окруженными дивизиями. Один армейский корпус находился в резерве.

Д. Гланц отмечает, что сильной армии "Север" в ту пору противостояла армия сильная только на бумаге. Советская армия под Ленинградом столкнулась с теми же проблемами, что и армии на всей территории государства - армия была подвергнута изменениям и перестановке кадров, в результате чего в начале борьбы за Ленинград априори была обречена на поражение Д. Гланц Блокада Ленинграда 1941-1944. ,Пер. с англ. Е.В. Ламановой. - М.: ЗАО Издательство Центрполиграф, 2010 С. 23.

Группа армий Лееба возобновила свое наступление 9 июля. Пока 18-я армия Кюхлера очищала от советских войск Курляндию, Латвию и Эстонию, 41-й моторизованный корпус Манштейна шел к озеру Ильмень, а 16-я армия Буша защищала его правый фланг. Веря в то, что Красная армия уже разгромлена, Гитлер и генерал Франц Гальдер, начальник штаба ОКХ, решили оставить 3-ю танковую группу в группе армий «Центр» и передать группе армий «Север» только ее 39-й моторизованный корпус, что и было сделано 12 августа.

И.Д. Гланц был прав в том, что отмечал, что советская оборона в момент образования кольца Блокады была мягко говоря шаткой. В это время 8-я армия обороняла Эстонию, в ту пору как 10 обороняла то, что осталось от линии Сталина.

Хотя армии и пытались прикрыть подступы к Ленинграду, в них, порой, входило менее 2 тыс. человек. Тем не менее, подчинившись требованиям сверху, армия старалась оборонить подступы к Ленинграду.

Третья линия, составлявшая оборонную линию внутри города, протягивалась вдоль железной дороги от Автова до села Рыбацкое на Неве. Впрочем, все эти линии были очень слабо укреплены. 29 июня Ставка одобрила предложение Попова о создании дивизий народного ополчения (ДНО), которые должны были образовать необходимые силы обороны.

Линии обороны в 1941 представлены на рисунке ниже.

Оборона Ленинграда в июле-сентябре 1941

Все эти бурные изменения и перестановки были связаны, по мнению, Д. Гланца с одним - стремлением удержать город и контролировать ситуацию Д. Гланц Блокада Ленинграда 1941-1944. ,Пер. с англ. Е.В. Ламановой. - М.: ЗАО Издательство Центрполиграф, 2010 С. 27. Далее, в июле, события развивались стремительно. Немецкие войска дошли уже до Луги и ставка Главнокомандующего настояла на том, чтобы отразить врага на подступах к Ленинграду. Вечером 13 июля 8-я танковая дивизия, шедшая в авангарде 56-го моторизованного корпуса, дошла до города Сольцы, преодолев за день 40 километров. Здесь, однако, 177-я стрелковая дивизия и 10-й механизированный корпус ЛОГа, умело используя пересеченную местность, ударили по 8-й танковой дивизии немцев, отрезав ее от 3-й моторизованной дивизии, шедшей слева, и дивизии СС «Мертвая голова», отставшей далеко позади.

История сохранила информацию о том, что на этой информации настоял сам Сталин, обвинив Ворошилова в неумении организовать фронт. Удар советской армии остановил продвижение врага на город, снизив скорость продвижения дивизий.

Интересно, что другой американский историк - Г. Солсберри отмечает чрезвычайно низкую заинтересованность Сталина в обороне Ленинграда. историки положительно оценивают её, считая одной из первых удачных попыток на Западе ”воссоздать всю сложную и трагическую картину жизни и борьбы блокадного Ленинграда”. Вместе с тем и сегодня отечественные историки отмечают, что многие высказанные ранее в рецензиях замечания о фактических ошибках, содержащихся в книге Г. Солсбери остаются в силе.

К этой оценке можно добавить, что и с некоторыми утверждениями Г. Солсбери, достаточно категоричными, также нельзя согласиться. Не ставя своей целью дательный анализ книги Г. Солсбери, приведём лишь некоторые высказывания автора. Так, Г. Солсбери, абстрагируясь от конкретной ситуации, сложившейся в городском хозяйстве в связи с эвакуацией промышленных предприятий и рабочей силы, пишет, что 138 заводов, получив задание начать серийное производство полевых орудий, изготовили лишь133 орудия. Однако здесь ощущается явная недоговоренность. Точно также принижаются результаты работы предприятий по изготовлению снарядов для ”Катюш”. Г. Солсбери пишет, что эту работу распределили между 17 заводами, но первые снаряды были произведены лишь 27 августа.

С утверждением, что блокада Ленинграда не была неизбежна и что виноват в этом Сталин, можно согласиться, если связывать её с началом самой войны. Каждому человеку понятно, что этого бы не случилось, если бы не началась война. В этом Г. Солсбери прав, но не оригинален. Но если говорить конкретно об обороне города, то заявление Солсбери о том, что Сталин не хотел спасать Ленинград, звучит, мягко говоря, весьма категорично. Для конца 60-х годов и последующих десятилетий оно было действительно сенсационно и в какой-то степени приемлемо, так как многое не было известно в те годы.

Отмечая определенные достижения западной историографии в изучении советского общества в довоенный период, следует отметить, что ряд существенных вопросов, имеющих отношение к избранной нами теме, остался практически без внимания.

Англо-американская литература вопрос героической защиты города не рассматривает вообще. Появление книг и отдельных статей в 1950-1960-е обуславливалось тем, что их создавали люди либо прожившие долгое время в Ленинграде, либо те, кто посетил город в годы войны и захотел рассказать о нем. И то большинство публикаций представляет собой опору на воспоминания, не являя пример полноценного обзора.

В целом, освещение ситуации блокады за исключением работ Л. Гуре и статей работающего в ревизионистском ключе Р. Бидлака (Bidlack 1991), основаны на мемуаристской литературе и в полной мере не могут характеризоваться как объективный источник. Впрочем, даже работа с трофейными материалами не давала в полной мере возможность обеспечить освещение вопроса, а допуска к русским архивам авторы не получали.

Интерес представляет повествование о блокаде журналиста Х. Солсбери. Важность этой работы заключена в том, что в ней отображены интервью с людьми. пережившими блокаду, дается возможность показать происходящее от первого лица. Широко распространено повествование о настроениях народа. Достаточно широко рассматривается функционирование СМИ в осажденном городе.

Радио во дни блокады было единственной цепочкой, связывающей осажденный город, который чувствовал себя одиноким в борьбе с противником, холодом и голодом Salisbury H E. The 900 Days: The Siege of Leningrad. New York: Harper & Row. 1969.

. В то же время, оно не только поддерживало население, но и имело ряд специальных направлений - для партизан и населения оккупированных врагом территорий. В эфире радио работал театр, существовала и редакция иновещания на немецком и финском.

Примечательно, что в Ленинграде в эти годы выходило и детское радио, которое первоначально было упразднено за ненадобностью, однако, под давлением детей его пришлось восстановить. Передачи шли не только для осажденного города. Но и на Большую Землю, являясь весточкой того, что Ленинград все еще жив и продолжает бороться.

Блокадное вещание шло без перебоев, не прекращаясь ни на один день - подвиг, который просто немыслим по современным временам. Радиожурналисты, дикторы, актеры, музыканты -- да все сотрудники Радиокомитета совершали его просто и буднично, вместе с армией, моряками Балтики, всеми защитниками города.

Во многом радио регламентировало жизнь осажденного города - по нему передавали воздушную тревогу и отбоя, сообщали об артобстрелах и нормах продуктов, давали инструкцию о действиях во время ночных тревог. Все это было очень значимо, ведь Санкт-Петербург за всю историю своего существования ни разу не подвергался атаке врага. Люди при помощи радио были объединены в единую цепь государственной обороны.

С началом блокады литература перебралась на радио - кто журналистом, своеобразным рупором всех событий в городе, кто просто частым участником программ. Вс. Вишневский, М. Шолохов, Н. Тихонов, А. Толстой, В. Кетлинская, Вс. Азаров, Л. Успенский. Б. Лавренев, А. Прокофьев, М. Дудин и другие благодаря микрофону не только значительно расширили палитру своего творчества - они породили новый жанр -- «радиоречи», своеобразное открыто-пафосное и в то же время камерно-интимное конкретное обращение к каждому радиослушателю персонально. Участие писателей в выступлении на радио породило новый тип репортажа - репортаж художественный, что оказало влияние на развитие не только СМИ, но и художественной литературы.

Примечательно, что имея громоздкую аппаратуру, журналисты ухитрялись быть практически вездесущими - они записывали звуки бомбежек с линий фронта и в осажденном городе, передавая репортажи на Большую Землю. Ими же были записаны и звуки самого радостного события Ленинграда - снятия блокадного кольца.

Автор наиболее фундаментальной зарубежной книги о блокаде Л. Гуре считал, что лояльность ленинградцев режиму была предопределена страхом перед полицейским аппаратом советского государства, деятельность которого в годы войны носила превентивный характер Goure L. The Siege of Leningrad. Stanford: Stanford University Press. 1962. Р. 112. Его интересовало исследование отношения народа к ситуации вокруг борьбы за город.

Опираясь на источники в германской разведке, он предоставляет весьма ценные сведения о том, как менялось отношение людей к власти в момент катастрофы. Интересно, что, не подчиняясь тенденциям реваншизма, он говорит о том, что блокадное кольцо не повредило ни дисциплине граждан, ни их чувству долга.

Важным открытием становится то, что исследователь считает, что большинство ленинградцев не верило в возможность отстоять город, однако. все равно было настроено на защиту его. Наконец, по его мнению, власти не знали того, сколь долго население и особенно оппозиционно настроенная его часть будет оставаться пассивным и подчиняться приказам Смольного в условиях, когда их близкие умирают от голода и бомбежек.

С другой стороны, присутствие каких-либо открытых форм протеста Гуре не удалось обнаружить. Но исследователь связал происходящее с тем, что город находился в двойном кольце - под давлением власти и под осадой немцев. И именно жесткость руководства не позволяла провести переворот, позволяя жителям умирать от голода и холода.

По мнению исследователя ситуация в блокадном кольце обусловлена была тем, что ленинградцы были уверены в том, что армия будет сражаться до конца. а потому сопротивление властям было равносильно самоубийству (тем более город 30х годах испытал на себе, что такое чистки). До того как ленинградцы поняли, что представляют собой немцы, они ожидали, что те сами решат «проблему Ленинграда», и оставались пассивными.

Затем они полагали, что либо «женщины», либо «армия» возьмут инициативу в свои руки и принудят местное руководство сдать город. Так как одиночные протесты смысла не имели, горожане должны были выбирать - либо терпеть, либо покидать город. Продовольственные же карточки становились средством подчинения, превращая жителей в управляемых. Голод, холод и физическая слабость в конце концов привели к тому, что господствующим фактором стала апатия.

Все силы были брошены на то, чтобы выжить. Усилия власти, направленные на продолжение борьбы, также имели большое значение. Коллективный труд на предприятиях и общественных работах, пропаганда, растущее сопротивление немцам на других фронтах -- все это оказывало позитивное влияние на настроение людей. Кроме того, горожане проявили умение адаптироваться к сложнейшим условиям и многие проблемы решили самостоятельно Goure L. The Siege of Leningrad. Stanford: Stanford University Press. 1962. Р. 330.

А. Верт в своей книге о войне также больше сосредоточен не на военных действиях. а на рассмотрении настроений осажденного города. Во-первых, он не согласился с мнением, что ленинградцы были «вынуждены быть героями», что при возможности (как это было, например, в Москве 16 октября 1941 года) они бы просто покинули город. Не соглашаясь с Гуре, который полагал, что количество недовольных в дни блокады, «если и не составляло большинство, то, по крайней мере, было значительным» WerthA Leningrad. London: Hamish Hamilton, 1944 С. 301, А. Верт описывает свои разговоры с ленинградцами, которые утверждают, что во времена блокады пятой колонны попросту не было в городе.

Вместе с тем он выделяет, что ведущими настроениями в кольце блокады были такие как:

1. гордость за армию

2. патриотизм

3. озлобленность на немцев.

Верт пришел к выводу, что в городе «не было никого, за исключением нескольких антикоммунистов, кто рассматривал возможность капитуляции немцам. В самый разгар голода лишь единицы -- необязательно коллаборанты или немецкие агенты... а просто те, кто обезумел от голода, -- писали властям, прося объявить Ленинград «открытым городом»; но никто из них, находясь в здравом уме, не смог бы этого сделать. В период немецкого наступления на город народ быстро понял, что из себя представляет противник; сколько подростков погибло в результате вражеских бомбежек и обстрелов во время рытья окопов. А когда город оказался в блокаде, начались бомбардировки и распространение садистских листовок, наподобие тех, что были сброшены 6 ноября с целью «отметить» праздник революции: «Сегодня мы будем бомбить, завтра вы будете хоронить» Там же С. 356.

А. Верт считал, что «вопрос об объявлении Ленинграда “открытым городом” никогда не мог быть поставлен так же, как, например, в Париже в 1940 году; это была война на уничтожение, и, по его словам, немцы никогда из этого не делали секрета; во-вторых, гордость за свой город была важна сама по себе -- она состояла из большой любви к городу, его историческому прошлому, его исключительным литературным ассоциациям (это особенно справедливо в отношении интеллигенции), а также огромной пролетарской и революционной традиции в рядах рабочего класса; ничто не могло так объединить эти две большие любви к Ленинграду в одно целое как угроза уничтожения города. Может быть, даже вполне сознательно здесь присутствовало старое соперничество с Москвой: если бы Москва пала в октябре 1941 года, Ленинград продержался бы дольше; и если Москва выстояла, для Ленинграда было делом чести тоже выстоять WerthA Leningrad. London: Hamish Hamilton, 1944 С. 356.

А. Верт считал, что дисциплинированность Ленинграда была обусловлена как временем, так и обстоятельствами. «Вполне естественно, -- писал он, -- что осажденному городу были необходимы суровая дисциплина и организация. Но это не имеет ничего общего с “укоренившейся привычкой покорности по отношению к властям” или еще в меньшей степени со “сталинским террором”. Очевидно, что продукты питания должны были распределяться очень строго. Но сказать, что население Ленинграда работало и “не восстало” (с какой целью?) с тем, чтобы получить продовольственные карточки... -- значит полностью не понимать духа Ленинграда».

Любая попытка дифференцировать русский патриотизм, революционный заряд, советскую организацию или задавать вопрос о том, какой из трех факторов был наиболее важен в сохранении Ленинграда, также является бесплодной -- все три переплелись, по мнению Верта, в исключительном «ленинградском» пути Там же 358.

Тем не менее говорить о ленинградской идентичности у всего населения достаточно сложно. Начиная с дореволюционных времен, город всегда жил за счет тех, кто приезжал в него на заработки, проводя часть времени во второй столице, а часть у себя в деревне. Таких людей. которые оказались замкнутыми в городе. были тысячи.

Если же говорить о "корренных", то совесткость их была весьма относительной, так как большинсство из них столкнулось со сталинским террором не понаслышке. Локальный патриотизм, по мнению исследователя, объяснялся ленинградским делом.

«Будучи в Ленинграде в 1943 году, -- писал Верт, -- я имел возможность наблюдать это на каждом шагу. Для ленинградцев их город со всем тем, что он сделал и перенес, был чем-то уникальным. С каким-то презрением они говорили о «московском бегстве» 1941 года, и многие, в том числе очень замечательный человек П.С. Попков, руководитель Ленсовета, чувствовали, что после всего того, что сделал Ленинград, он заслуживает какого-то особого отличия. Одна из идей того времени состояла в том, что Ленинград должен стать столицей РСФСР или России, в то время как Москва останется столицей СССР. Эта ленинградская исключительность совсем не нравилась Сталину WerthA Leningrad. London: Hamish Hamilton, 1944 С. 359. Как бы то ни было, сама война остается за кадром.

После этого проходит почти три десятилетия полного игнорирования истории блокады. Но в 1990х интерес Запада к теме вновь возрастает. Это связано было, в первую очередь. тем, что появилась возможность попасть в ранее закрытые архивы. Помимо этого особый интерес исследование "болевых" точек представляло с позиции социологии. Вопрос же самой войны вновь практически был обойден стороной.

Исследовательницы из США С. Симмонс и Н. Перлина опубликовали сборник фрагментов дневников, писем и воспоминаний ленинградских женщин периода блокады, показывая их исключительную роль в победе. Эти материалы авторам удалось собрать в 1995-1996 годах в Российской национальной библиотеке (РНБ), а также в Музее обороны Ленинграда. Работа С. Симмонс и Н. Перлиной историческую ценность имеет только в популярном ключе, не являясь чем-то глубоким.

Тем не менее, нельзя не признать, что сам факт обращения к блокадным дневникам и освещение их для западного читателя был прорывом.

Чрезвычайно сильное эмоциональное воздействие на читателей производит роман «Блокада» известной английской писательницы Х. Данмор, которая в художественном повествовании смогла отразить воспоминания ленинградцев. Блокада отражена не столько в военном и политическом аспекте. сколько в аспекте психологическом, отражая жизнь людей в нереальных условиях. И вновь кольцо блокады не реализовано в ответах на вопросы WerthA Leningrad. London: Hamish Hamilton, 1944 .

Западногерманская историография, как связанная напрямую с событиями, предъявляет куда большую внимательность к деталям. Несмотря на наличие самого широкого круга архивных источников, включая обилие советских трофейных документов, специальных работ по целому ряду вопросов, касавшихся «внутреннего фронта» битвы за город на Неве, а также оккупационной политики вермахта на территории Ленинградской области в ФРГ за более чем шестьдесят лет написано не было.

Как ни странно, огромное количество документов оказались просто невостребованными - в частности, факты донесений, пропагандистские листовки, планы атаки на город. То. что представляло клад с советской стороны, немцами игнорировалось, что было связано, скорее всего, с особенностями восприятия войны после поражения.

Темами работ становился анализ причин поражения Гитлера и его командиров. Важен был также и боевой путь дивизий, входивших в группу армий «Север», и самой группы. Конечно историография немецких исследований огромна, но сосредоточена она вокруг немцев. Сам же несдавшийся город, равно как и вопрос блокадного кольца остается за пределами исследований.

После войны немецкая историография оказалась под влиянием властей США, которые начали объяснять причины поражений. И, если поначалу исследовались причины поражений только с исторической позиции, то впоследствии холодная война подняла вопрос необходимости учета ошибок вермахта.

Самым важным событием времени холодной войны становится выпуск монографии Вернера Хаупта «Ленинград: 900-дневная битва: 1941-1944». в ней впервые предпринимается попытка всестороннего анализа блокады и причин поражения. С самых первых страниц исследования показывается информация о том, что красная армия существенно превосходила и по технике и по обученности. Если бы не этоё то армия вермахта никогда бы не была повержена.

В 1990хгодах происходит реанимирование интереса к истории блокады. Но исследование ее представлено слишком малым количеством материала. Тем не менее, интерес вызывает две работы, сосредоточенные на исследовании блокадного кольца. Первая из них - фундаментальный сборник документов нацистской Германии, где Ленинграду отводится целая глава.

В этих документах открытым текстом говорится о том. как планировалось умерщвление голодом сотен тысяч жителей города. Выдержки из приказов ОКВ, группы армий «Север», а также 18-й армии, армейских корпусов и немецких спецслужб убедительно показывают, что военные были не только участниками массового убийства гражданского населения, но и в деталях знали о тех страданиях, которые выпали на долю ленинградцев. Таким образом, работа являет собой пример отказа от оправдания нацистских дивизий.

Проблема жизни в блокированном Ленинграде и настроений населения нашла отражение в подготовленной берлинским музеем Карлхорст выставке, посвященной блокаде. Проект, задуманный директором этого музея П. Яном, был реализован в сотрудничестве с российскими историками и организациями. На выставке весной 2004 года были представлены фото и письменные документы из крупнейших музеев и архивов Санкт-Петербурга, а также из Федерального архива Германии. В приуроченном к выставке сборнике документов (Блокада Ленинграда 2004), изданном на немецком и русском языках, были впервые опубликованы фотографии Н.И. Хандогина быта в период блокады, приведены рисунки художника А.Ф. Пахомова, сделанные им в одном из моргов Ленинграда, представлены дневник и рисунки графика Я.О. Рубанчика, а также выдержки из дневника историка-искусствоведа и критика Н.Н. Пунина. Особое внимание вопросу о настроениях в Ленинграде в период блокады уделено в вводных статьях.

Проведенный анализ работ, посвященных кольцу блокады показывает, что подход к теме весьма противоречив. С одной стороны, историография обращается к кольцу блокады, но, с другой, рассматривает все. кроме блокады как таковой. Можно признать, что зарубежных исследователей гораздо больше интересует психология личности в осажденном городе, а не факт героизма народа.

1.2 Синявинская операция

Книга под названием «Роковые решения» Рокоые решения // http://fanread.ru/book/1628883/ не содержит специальной главы о наступлении на Ленинград и блокаде города, хотя эта проблема также была специально разработана. Прежде всего, в ней рассматривались военные решения принципиального характера, а также переломные моменты в ходе войны на всех театрах военных действий. Взгляды и оценки генералов вермахта служили ориентиром для всей военно-исторической литературы в послевоенной ФРГ. Генерал Гюнтер Блюментритт, в прошлом оберквартирмейстер в Главном штабе сухопутных войск, приводит в своей главе высказывание генерал-фельдмаршала Герда фон Рундштедта, которого он назвал «самым талантливым немецким полководцем» после генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна. Фон Рундштедт, который высказал историческому отделу американской армии свое мнение об исследовательской работе немецких генералов, относительно военного плана, датированного маем 1941 г., заявил, что в нем, прежде всего, шла речь о том, что мощной группе армий «Север» надлежало взять Ленинград. Это позволило бы соединиться с финнами, уничтожить Краснознаменный Балтийский Флот, и усилить немецкое влияние в скандинавских странах. В случае, если позволит время, предполагалось предпринять наступление на Москву с северо-запада силами группы армий «Север» и с запада -- силами группы армий «Центр». Все другие операции могли быть отложены на 1942 г. Блюментритт пишет, что в 1941 г. он был убежден в том, что взятие Ленинграда и Москвы было самым важным.

Аналогичные взгляды относительно наступления на Ленинград содержатся в опубликованной в 1953 г. книге «Итоги Второй мировой войны», подготовленной одной из самых многочисленных групп, в состав которой входили генералы, военные аналитики и экономисты. Генерал-полковник Хайнц Гудериан подвергает в ней критике решение Гитлера от 22 августа 1941 г. о дальнейшем наступлении на Украину до захвата Ленинграда и Москвы. Он обвиняет Гитлера в неспособности «рассчитывать операцию во времени и пространстве и нежелании следовать советам генерального штаба».

Генерал пехоты Курт фон Типпельскирх в этой книге так же, как и в ранее опубликованной «Истории Второй мировой войны» (1951 г.), ставшей самым первым общим изложением войны немецким военным историком, настаивал на верности первоначальной стратегии войны, сформулированной в плане «Барбаросса».

Для фон Типпельскирха также «размышления Гитлера» были тем, что привело к отстранению командования сухопутных войск (фон Браухича и Гальдера), «отстаивавших стратегические принципы». Тем временем генералитет подчинился Гитлеру, в результате чего между ним и фюрером образовалась пропасть, «которую можно было временно преодолеть только извне и которая вновь могла возникнуть вследствие новой серьезной причины».

Британский историк Б.Х. Лиддэл Харт, который параллельно со своими американскими коллегами сразу же после войны начал опрашивать немецких генералов об их взглядах на ход войны, вынес однозначный приговор легенде об «единственно виноватом Гитлере»: «Ответственность за все поражения немецких войск была возложена на Гитлера, а все успехи были отнесены на счет генерального штаба».

Американского историка С.Л.А. Маршалла, работавшего в течение первых трех послевоенных лет в историческом отделе с немецкими генералами, также поразило то, что , как он пишет в предисловии к «Роковым решениям»», «немецкие генералы в целом давали хорошо продуманный анализ проигранных нацистской Германией сражений, при этом очень много говорили о губительном влиянии Гитлера». На основе своего собственного опыта работы с ними Маршалл пришел к выводу, который он сформулировал следующим образом:

«Мнение Гитлера было решающим в военных кругах только потому, что большинство профессиональных военных его поддерживало и было согласно с его решениями. Это же относится и к самым рискованным решениям Гитлера, которые принимались не вопреки воле большинства немецких военачальников, а скорее потому, что многие из них до конца разделяли его взгляды. И даже когда возникало сомнение в интуитивных способностях Гитлера верно оценить ситуацию, они следовали за ним до тех пор, пока существовала малейшая надежда на успешный исход войны» WerthA Leningrad. London: Hamish Hamilton, 1944.

Эта же оценка касается и книги генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна, который, вне всякого сомнения, обогатил знания историков о многих деталях и закулисных сторонах событий. Что же касается боев под Ленинградом, то Манштейн был командующим 50-го танкового корпуса, принимавшего непосредственное участие в наступлении на Ленинград до 12 сентября 1941 г., а с конца августа до ноября 1942 г. вместе с частями спешно доставленной 11-й армии воевал на реке Волхов и к югу от Ладожского озера. Эти события были подробно описаны Манштейном.

Синявинская наступательная операция советских войск под Ленинградом в сентябре 1941 г. - одна из самых малоизученных в истории Великой Отечественной войны. Связано это с тем, что советское руководство не слишком распространялось о катастрофе под Синявино, а иностранные источники не ставили акцент на одной из многочисленных атак. Что и вполне объяснимо. Ленинград имел большое значение в войне, но Синявинская кампания была одним из многочисленных эпизодов попытки прорыва кольца.

Обратившись к зарубежным источникам, мы увидели, что тема эта обходится почти везде молчанием. И почерпнуть альтернативную информацию можно только из опубликованных немецких дневников.

В начале сентября 1941 г. боевая обстановка на восточном фланге битвы за Ленинград складывалась для советских войск крайне напряженно. Немцы, захватив Шлиссельбург, вышли на южный берег Ладожского озера в районе Липок, образовав знаменитое "бутылочное горло", которое в советских штабных документах называли шлиссельбурско-синявинским выступом. Фронт на внешнем кольце блокады в первой половине сентября 1941 г. имел сложную и неопределенную конфигурацию в связи с непрерывными атаками советских и немецких войск, отбитыми и вновь оставленными населенными пунктами. Он проходил по линии восточнее Липки на побережье Ладожского озера строго на юг через Турышкино, Вороново, Синявино, болото Малуксинский мох, района Киришей и далее по восточному берегу реки Волхов до рубежа восточнее Новгорода и озера Ильмень.

Мы не будем останавливаться на сравнении советских и немецких позиций по поводу Синявинского наступления, отметим только, что оно было провальным и немецким источникам, несмотря на некоторую предвзятость, есть смысл поверить.

Следует признать, что Синявинкая операция была обречена самого начала - командование давало задачи, которые нереально было выполнить. И немецкие командиры это понимали. Ф. Гальдер 10 сентября отметил в дневнике: "Группа армий "Север": отмеченное интенсивное движение железнодорожных составов к волховскому участку фронта позволяет сделать вывод, что противник перебрасывает сюда новые дивизии, кроме уже установленной здесь вчера 286-й, сразу по двум железным дорогам. Пока не ясно, попытается ли противник изменить судьбу Ленинграда, или он намерен только обороняться" ГАЛЬДЕР Ф. Военный дневник. Смоленск. 2001, с. 322..

В записках командующего группой армий "Север" Риттера фон Лееба только 20 сентября появляется сообщение: "...Критический район - это зона ответственности 39-го корпуса. Налицо все признаки того, что противник стремиться выйти на восток к Неве, чтобы отсюда совершить прорыв к осажденному городу. Это единственная для него возможность решить в свою пользу судьбу Ленинграда" ГАЛЬДЕР Ф. Военный дневник. Смоленск. 2001, с. 327.

Начальник Генерального штаба сухопутный войск Германии Ф. Гальдер, который в своем военном дневнике отмечал не только любые изменения на участках советско-германского фронта, но и передвижение отдельных советских дивизий, не мог не отметить решительного наступления советских войск по прорыву блокады Ленинграда.

До 24 сентября у него нет никаких записей, свидетельствующих о намерениях русских пробить брешь в обороне германских войск южнее Ладожского озера в районе шлиссельбургско-синявинского выступа. Однако кровопролитные бои по прорыву блокады велись и до 20 сентября.

По данным командования группы армий "Север", потери в ходе сентябрьских боев на шлиссельбургско-синявинском выступе в пехотных дивизиях составили: убито офицеров - 2, рядовых - 130, ранено - 13 офицеров, 554 рядовых. В период с 15 сентября по 5 октября в списках погибших в 21-й пехотной дивизии, стоявшей на острие удара 54-й армии, "было зарегистрировано: 1 офицер, 17 унтер-офицеров и 93 рядовых. 4 офицера, 44 унтер-офицера и 208 рядовых были ранены, плюс к этому 19 человек оказались больными" ГАЛЬДЕР Ф. Военный дневник. Смоленск. 2001, с. 328.

По сути, материалы говорят о том, что потери были минимальны - немцы сидели в окопах и спокойно расстреливали советскую армию. Но 20 сентября началось наступление немецкой армии на восток. "Фельдмаршал фон Лееб пытался улучшить положение фронта. Он дал 39-му танковому корпусу приказ: позиции у Мги - так называемое "бутылочное горлышко" - расширить в направлении Волховстроя. Это наступление сорвалось уже в самом начале. 8-я танковая дивизия, планировавшаяся в качестве ударного клина, лишь с трудом сумела выдержать вражескую контратаку. 39-й танковый корпус остановился", - писал В. Хаупт ХАУПТ В. Группа армий "Север". Бои за Ленинград 1941 - 1944. М. 2005, с. 102..

23 сентября фельдмаршал фон Лееб отметил в записках: "Положение в полосе ответственности 39-го корпуса по-прежнему неудовлетворительное, так как корпус, вынужденный перейти к обороне, должен отражать многочисленные атаки противника на Неве, все еще удерживается противником. Исходя из этого, необходимо ввести на этот участок дополнительные силы. В настоящий момент это было бы возможно только за счет высвободившихся дивизий в районе Кронштадской бухты, но тогда их нельзя будет задействовать для поддержки наступления на Ленинград..." ГАЛЬДЕР Ф. Военный дневник. Смоленск. 2001, с. 322.. Это говорило о том, что сил противника не хватало.

24 сентября фельдмаршал Лееб записал в дневнике: "Напряженная ситуация в полосе 39-го армейского корпуса приобрела кризисный характер. 8-я танковая дивизия сегодня вновь несколько раз подверглась сильным атакам и вынуждена была отойти за речку Черная. 39-й корпус перешел к обороне, наступление прекращено".

Это говорит о продвижении немецкого наступления до этого дня, чего нет в советских источниках. Командующий группы армий "Север" с горечью отмечает: "В группе армий "Север" резервов больше нет". Такая ситуация "создает предпосылки к тому, что как кронштадтская, так и ленинградская группировки, в конечном итоге, перейдут к обороне".