Отражение истории блокады в иностранной литературе

Первая Синявинская наступательная операция закончилась неудачей. Основные причины, которые повлияли на ее исход и не привели к прорыву блокады Ленинграда в сентябре 1941 г.: во-первых, противник под Ленинградом оказался значительно сильнее, чем первоначально предполагало советское командование, организуя наступление 54-й армии; во-вторых, были допущены тактические просчеты и распыление сил, когда советские дивизии прямо с эшелонов бросались в бой, и наступали по расходящимся направлениям, пытаясь добиться успеха на разных участках фронта; в-третьих, войска не были обучены наступательному бою и маневрированию, четкому взаимодействию между родами войск, что приводило к большим неоправданным потерям; в-четвертых, не хватало вооружения и боеприпасов; в-пятых, на моральном состоянии командиров частей и подразделений негативно сказывались последствия предвоенных "чисток" и продолжающихся после предыдущих поражений репрессий в армии.

Мы уже отмечали, что ситуация под Ленинградом в конце августа--сентябре 1941 г. в Смольном, Кремле (да и в Лондоне) рассматривалась как в высшей степени критическая. В связи с этим советское руководство принимало чрезвычайные меры для защиты города, а при невозможности продолжения сопротивления готовилось к проведению в нем специальных мероприятий. Для контроля за осуществлением этих мероприятий в город, как известно, прибыл заместитель наркома НКВД В. Н. Меркулов.

В западной историографии существует довольно распространенное мнение, согласно которому Ленинград не был взят потому, что немцы никогда не ставили перед собой такую задачу и, по словам командующего 18-й армией Линдемана, «ни разу его серьезно не атаковали». С. Митчем уверен, что в начале сентября 1941 г. «Ленинград был обречен, но в самый последний момент спасение пришло к нему <...> от самого Адольфа Гитлера, [который] <...> 12 сентября приказал Леебу не брать город штурмом, а блокировать его, чтобы измором принудить его к капитуляции». Это мнение западных историков опирается как на анализ немецких документов, относящихся к периоду планирования операции «Барбаросса», так и к событиям на фронте группы армий «Север» с 10 июля по август 1941 г. включительно Митчем С. Командиры Третьего Рейха // http://militera.lib.ru/bio/mitcham_mueller/index.html.

Нечеткость плана всей операции на северо-западе, недостаточность ресурсов возглавляемой им группы армий «Север» и, что существенно, отсутствие у Лееба опыта командования крупными танковыми соединениями и понимания сложностей, с которым может столкнуться его группа армий при штурме Ленинграда, наряду с изменением планов Гитлера в отношении северной столицы СССР -- все это предопределило выбор иных средств борьбы за Ленинград Митчем С. Фельдмаршалы Гитлера и их битвы. С. 13--14,181--182.. Наконец, сомнения могли возникнуть и в связи с тем, что немецкое руководство весьма смутно представляло себе, как поступить с населением огромного города после его взятия Ковальчук В. М.Указ. соч. С. 25--28..

Как свидетельствуют материалы 18-й армии и группы армий «Север», в конце августа 1941 г. немецкие войска несли существенные потери на подступах к Ленинграду. Особую тревогу немецкого командования вызывало то, что более трети унтер-офицеров выбыло из строя. Все это убеждало его в том, что штурм Ленинграда нецелесообразен.

Вечером 29 августа 1941 г. командующий 18-й армии Кюхлер доносил командованию группы армий, что введение в бой под Ленинградом все новых резервов позволяет противнику оказывать сопротивление значительными силами пехоты. Хотя ей оказывают поддержку очень малое количество артиллерии и всего несколько танков, она всегда находит возможность к продолжению сопротивления на местности, которая не просматривается.

«В большинстве случаев, -- продолжал Кюхлер, -- это приводит к тому, что наступающие части в ближнем бою несут значительные потери в живой силе. Принимая во внимание очень скудные силы пехоты, а также нехватку резервов, дальнейшие значительные потери живой силы представляются недопустимыми». В связи с этим Кюхлер отдал приказ придать каждой пехотной дивизии по танковой роте Митчем С. Командиры Третьего Рейха // http://militera.lib.ru/bio/mitcham_mueller/index.html.

30 августа Кюхлер сообщал командованию группы армий «Север», что «потери унтерофицеров значительно превосходят допустимые нормативы для маршевых батальонов. До недавнего времени в составе батальона на 1000 человек приходилось всего 15 унтер- офицеров <...>. Именно на них возлагаются основные задачи по поддержанию в войсках сплоченности, дисциплины и чувства товарищества». Кюхлер просил командование дать распоряжение о скорейшем возвращении раненых унтерофицеров после их выздоровления по возможности на места их прежней службы Митчем С. Командиры Третьего Рейха // http://militera.lib.ru/bio/mitcham_mueller/index.html.

Приказ № 1 по группе армий «Север» 29 августа 1941 г. по поводу окружения города Ленинграда также недвусмысленно отражал позицию командующего группы армий относительно средств борьбы за Ленинград и тех задач, которые ставились перед отдельными соединениями на ближайшую перспективу. Как явствует из документа, речи о штурме Ленинграда в нем не шло. Лееб надеялся, что под давлением немецких войск город падет и в его занятии вермахт примет минимальное участие. Если же этого не случится, и защитники Ленинграда будут продолжать оказывать сопротивление, то Ленинград следует блокировать. В частности, в приказе Лееба говорилось:

«1) При достижении границы Ленинграда (приказ по армии № 5 о наступлении, № 1960/41 командующего армией от 21 августа 1941 г.) следует, по мере возможности, продолжить наступление с целью окружения города. Следующей целью наступления является по-прежнему рубеж между Шлиссельбургом и Ивановским с форсированием Невы и выходом на рубеж Ижора--Детское Село--Пулково--Урицк. В дальнейшем, если будет позволять ситуация, сузить кольцо до рубежа близ Пороховых--Александровское--Купчино--Урицк.

2) увеличение разграничительной линии между 16-й армией (группа Шмидта) и 4-й танковой армией: станция Владимирская (1б)-Гукколово (1б)-течение ручья между Детским Селом и Пулково; граница между 4-й танковой армией и 18-й армией будет обозначена позднее.

3) группа Шмидта 16-й армии на участке Невы захватывает плацдарм -- <...> у Дубровки, а также электростанцию под Дубровкой. Она ведет наблюдение за южным берегом Ладоги до устья Волхова, а также обеспечивает подход 18-й мотопехотной дивизии к Волховстрою на участке между Волховом и Волховстроем. Кроме того, она ведет разведку в районе Волховстроя. После приведения в боевую готовность необходимого количества живой силы, группа форсирует Неву в направлении юго-восточного фронта под Ленинградом. Командование группы армий оставляет за собой право принятия решения о начале наступления. 16-я армия в срочном порядке оснащает группу Шмидта достаточным количеством инженерных средств (для форсирования Невы) в районе Дубровки и Островков. Линией разграничения с финскими войсками предложена ж. д. ветка между станциями Борисово-Пороховые <...>.

4) 4-й танковой армии надлежит до подхода 18-й армии выйти на рубеж до Урицка и оборонять свой левый фланг <...>. С сужением кольца вокруг Ленинграда и подходом 18-й армии будет происходить высвобождение сил. Танковая армия в первую очередь высвобождает моторизованные части, которые могут быть использованы для развития наступления в направлении низовьев Волхова и соединения с финскими войсками в районе Свири на востоке Ладожского озера. При занятии Ленинграда следует рассчитывать в первую очередь на главное командование военно-воздушных сил, полицейскую дивизию СС, и еще одну дивизию, которая будет назначена позднее, вероятно, из состава 18-й армии.

5) 8-я армия продолжает наступление в восточном направлении своим правым крылом на Проковсино <...>.

6) Ведение боевых действий на подступах к Ленинграду <...>. В случае, если фанатично настроенная часть населения будет оказывать существенное сопротивление, необходимо, по возможности, обходить такие промышленные города как Колпино и прорывать оборону (ударами) с тыла или же окружать их и оставлять незанятыми. Что же касается самого Ленинграда, то в случае, если он будет оказывать сопротивление, наступления силами пехоты не будет проводиться. Город следует окружить и отрезать от подвоза продовольствия. Находящиеся в зоне досягаемости военные цели и склады подлежат уничтожению. Источники электроэнергии (Волховстрой и Дубровка) подлежат отключению. В случае, если они (источники) находятся вне зоны прямой досягаемости, их следует разрушить ударами с воздухами или же силами артиллерии. Кроме того, следует продолжить бомбежки и артобстрелы города»12.

Глава 2. Жизнь в городе

2.1 Ленинградцы - фронту

Второй проблемой, требующей дополнительного изучения, является оценка немецкими спецслужбами развитие ситуации в городе осенью 1941 г., а также определение роли вермахта в преступлениях, совершенных в годы Второй мировой войны. Ведущаяся сейчас в Германии работа по всестороннему изучению деятельности вермахта в оккупированных странах в рамках решения в целом благовидной задачи по определению конкретных виновников многочисленных злодеяний нацистов, ставит под сомнение обоснованность решения международного трибунала в Нюрнберге, который отнес вермахт к числу преступных организаций.

Документы таких специфических ведомств, как СД и абвер, требуют всестороннего анализа и тщательной проверки, сопоставления с другими источниками, прежде всего, советскими. Только привлечение архивных материалов спецслужб обеих сторон, а также разнообразных документов из российских военных и бывших партийных архивов позволяет воссоздать более или менее объективную картину истории блокады и выявить то «новое» знание, которое дают нам собственно материалы германских военных органов и спецслужб.

Документы немецкой военной разведки (не говоря уже об СД) свидетельствуют о том, что военное командование уровня дивизии и выше было прекрасно осведомлено о голоде и массовой смертности в период блокады практически с самого начала ленинградской трагедии. Факт остается фактом -- в течение двух с половиной лет силами группы армий «Север» планомерно осуществлялось истребление населения огромного города и его инфраструктуры. В нем принимали участие не только высшие и старшие офицеры вермахта, отдававшие преступные приказы, но и сотни командиров артиллерийских расчетов и члены экипажей бомбардировщиков, на картах которых наряду с военными и промышленными объектами Ленинграда обозначались продовольственные склады, госпитали и т. п.

В каждом документе немецких спецслужб о Ленинграде есть информация об общей ситуации в городе, положении на фронте, снабжении, настроении населения и личного состава Красной Армии, пропаганде, работе промышленных предприятий, деятельности органов власти. В центре внимания разведорганов Германии были деятельность руководства города и должностных лиц, а также целый ряд чисто военных вопросов, которые представляли «исключительный интерес» для командования 18-й немецкой армии. Речь шла, прежде всего, о расположении военных и промышленных объектов Ленинграда. Выявленные в ходе допросов военнопленных В военные месяцы 1941 г. количество советских военнослужащих, оказавшихся в плену частей 18-й армии, входившей в состав группы армий «Север», было весьма значи-тельным. В период с 22 июня по 20 октября 1941 г. в немецком плену оказалось 122 447 человек, причем с 11 октября по 20 октября 1941 г. в период относительной стабилизации фронтавплен 18-й армии попали 4802 человека. См.: Ломагин Н. А. В тисках голода. С. 64., а также агентурным путем новые данные наносились на карты и учитывались при планировании бомбовых и артиллерийских ударов по Ленинграду.

У каждой из немецких спецслужб была своя специфика, задачи и источники информации. В отличие от СД, полагавшейся большей частью на материалы допросов военнопленных, перебежчиков, а также информацию, добытую агентами, военная разведка активно занималась радиоперехватом и получала множество советских трофейных документов (в том числе приказы Ставки ВГК, Военного Совета Ленфронта, отдельных армий и дивизий, материалы допросов военнопленных, среди которых были и генералы -- Закутный, Егоров, Кирпичников и др.). Не случайно, качество информации по ряду вопросов, подготовленной немецкой военной разведкой, было подчас существенно выше, чем в СД. Однако с наступлением позиционной войны под Ленинградом осенью 1941 г. количество советских трофейных документов заметно сократилось, и военная разведка утратила это свое преимущество.

Сводки немецких спецслужб различаются по количеству и качеству информации, а также по оперативности. Материалы СД дают информацию не только о Ленинграде, но и о борьбе с партизанами и с советской разведкой. Они показывают характер и содержание отношений СД и вермахта.

Анализ немецких документов показывает, что между СД и военной разведкой осуществлялся обмен информацией. Нередко военная разведка в своих отчетах использовала данные, полученные органами СД. Вместе с тем нельзя не отметить, что в документах службы безопасности СД очевиден сильный идеологический компонент, проявившийся в воинствующем антисемитизме. Так называемому «еврейскому» вопросу неизменно отводилось одно из первых мест в сводках СД. Фиксировались малейшие проявления антисемитизма среди ленинградцев, давались рекомендации органам пропаганды усиливать именно это направление работы, поскольку «наконец-то природный антисемитизм проснулся в русских».

Вместе с тем, следует отметить, что военная разведка также обращала внимание на развитие антисемитизма, относя его к существенным характеристикам «психологии русского солдата». Например, для командования 18-й армии очень оперативно был переведен дневник погибшего на Ленинградском фронте красноармейца, содержание которого было, очевидно, немецкой стороной абсолютизировано. В дневнике отразилось восприятие безымянным автором событий в Ленинграде и в армии в период с 27 ноября 1941 по 7 января 1942 г. Митчем С. Командиры Третьего Рейха // http://militera.lib.ru/bio/mitcham_mueller/index.html Ломагин Н. А. В тисках голода. С. 146. Есть достаточные свидетельства того, что антисемитизм, к сожалению, имел место еще до начала блокады. Например, 29 августа 1941 г. на бюро Кировского РК ВКП(б) Ленинграда обсуждался вопрос «Об антисоветских слухах, антисемитизме и мерах борь-бы с ними».

Практически в каждой ежедневной записи наряду с указанием на полуголодное положение, в котором находились красноармейцы, а также безуспешные попытки политсостава поднять боевой дух солдат, содержались резкие антисемитские высказывания. В дневниковых записях, по сути, был представлен весь «букет» пораженческих и антисоветских настроений (уверенность в техническом превосходстве противника и скорой победе Германии, неверие советской прессе и политрукам и т. п.). Описывая развитие настроений в Ленинграде в конце ноября, автор дневника отмечал, что «ненависть по отношению к евреям-торгашам у народа постоянно растет». Далее в декабре, отражая свою позицию по вопросу о перспективах жизни в случае оккупации страны немецкими войсками, автор дневника отмечал, что русский народ не будет создавать подпольных организаций с целью осуществления революций Митчем С. Командиры Третьего Рейха // http://militera.lib.ru/bio/mitcham_mueller/index.html.

Неслучайно, что рекомендации военной разведки и СД по ведению пропаганды среди защитников и населения Ленинграда неизменно включали пожелания более активно использовать антисемитизм. Настаивая на более оперативном (в течение 2--3 дней) утверждении текстов пропагандистских материалов, противник сосредоточил в частях группы армий «Север» в середине октября 1941 г. большое количество различных средств доставки пропагандистских материалов, необходимых для распространения 2810 тыс. листовок Ломагин Н. А. В тисках голода. С. 64, 67.. Это было, к примеру, почти втрое больше, чем объем всех пропагандистских материалов группы армий «Центр», выпущенных за военные месяцы 1941 г.

2.2 Быт

В условиях блокады Ленинграда система гражданского организации быта требовала коренных изменений, которые должны были отвечать требованиям военного времени. С первых дней осады возникла острая необходимость в скорейшей реорганизации сети лечебных учреждений, проведении активной работы по подготовке дополнительных кадров для города и фронта.

В Ленинграде возникла очень сложная обстановка. Самым тяжелым испытанием для осажденного населения был голод. В результате, учета продовольственных товаров на всех складах и предприятиях города, проведенного в августе 1941 года, стало ясно, что муки осталось на 14 дней, крупы - на 23 дня, мяса и мясопродуктов на - 19 дней. Имевшихся запасов могло хватить лишь до конца сентября. Двадцатого ноября 1941 года произошло очередное, пятое по счету сокращение норм выдачи хлеба: рабочим - 250 г, служащим, иждивенцам и детям - 125 г - самая низкая норма блокадного времени.

В ноябре-декабре 1941 года в Ленинграде начался массовый голод, причинявший неимоверные страдания его жителям и унесший тысячи жизней. К концу ноября смертность населения выросла в 3-4 раза по сравнению с мирным временем и составила 11 тыс. человек. Пик ее пришелся на декабрь 1941 года - март 1942 года, когда от голода умерло около 270 тысяч человек. В своем дневнике житель блокадного города И.И. Жилинский 28 декабря 1941 года записал: «... Каждый день у нас теплится надежда на новое увеличение пайка.

Если это увеличение не будет с 1 января, мы погибнем, так как сейчас ничего, ни капли у нас нет... Жутко. Смертельно хочется есть. Хоть бы какую-нибудь корочку хлеба» Оборона Ленинграда 1941--1944. Воспоминания и дневники участников. Л.: Наука. 1968 С. 21. О том, что из всех лишений блокады именно голод доставлял наибольшие страдания, свидетельствуют многие ленинградцы. О.И. Базан в своих воспоминаниях пишет: «Жили плохо. Голод, холод, бомбежки, обстрелы... Какая из этих бед наиболее мучительная? Для меня, как и для окружающих меня людей, безусловно, жесточайший, острый голод. Все остальное мы переносили не так уж плохо» Оборона Ленинграда 1941--1944. Воспоминания и дневники участников. Л.: Наука. 1968 С. 19. Чтобы заглушить ни с чем не сравнимое ощущение голода, ленинградцы использовали в пищу столярный клей, вазелин, глицерин, охотились за собаками, кошками и птицами.

Тяжелое положение с продовольственным снабжением усугублялось суровой первой блокадной зимой. Начиная с середины декабря 1941 года, температура воздуха в Ленинграде опускалась ниже 30°С, достигая порой отметки минус 35°С. Сильные морозы продолжались до первых чисел апреля 1942 года. Смертность среди населения увеличилась до ужасающего уровня. В октябре 1941 года погибло 7353 человека, в декабре - 52881 Seaton A The Russo-German War 1941--1945. New-York: Praeger Publishers. 1970..

Организм человека в известных пределах может приспособиться к ситуации голодания, однако длительное отсутствие достаточного количества пищи приводит к ослаблению иммунной системы. Суровая зима 1941-1942

Ситуацию осложнял дефицит топлива. Промышленность, транспорт и городское хозяйство Ленинграда в основном базировались на привозном топливе. С началом блокады город лишился этих поставок. Значительная часть местного топлива, располагавшаяся в районах Ленинградской области, где находились торфопредприятия и лесоразработки, также были недоступны, так как были заняты противником. При условии строжайшей экономии угля и нефтепродуктов могло хватить только до ноября 1941 года. 8 октября 1941 года было принято решение начать заготовку дров в Парголовском и Всеволожском районах.

Гитлеровское военное командование издало ряд секретных директив в отношении Ленинграда, в одной из которых сказано, что «... фюрер решил стереть город Петербург с лица земли ...». В дневнике генерал-полковника Ф. Гальдера есть запись, сделанная после совещания Верховного главнокомандования германских войск, состоявшегося 8 июля 1941 года. В ней подчеркнуто твердое намерение Гитлера не только полностью уничтожить Ленинград, но и избавиться от его жителей, причем сделать это предполагалось с помощью массированных бомбовых ударов с воздуха. 4 сентября 1941 года немцы предприняли массированный артиллерийский обстрел города. Только за этот месяц было выпущено 5364 крупнокалиберных снарядов. 15 сентября 1941 года жилые кварталы находились под огнем 18 часов 32 минуты. Первая бомба была сброшена на Ленинград 6 сентября 1941 года. Снаряды разрывались на улицах города, в общественных местах, вызывая большие жертвы среди населения Лебедев Ю.М. По обе стороны блокадного кольца. СПб., 2005. С. 39..

Акты, представленные на Нюрнбергском процессе, демонстрируют злодеяния фашистов. «6 сентября 1941 года снаряд разорвался на улице. На панели с распростертыми руками лежит убитая женщина. Рядом валяется корзина с продуктами. Деревянный забор скошен и обагрен кровью... Во дворе пять трупиков девочек в возрасте 5-7 лет. Они лежат полукругом, в том же порядке, как стояли тут до смерти, играя в мяч» Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Т. I. С. 772..

Всего за время блокады немецко-фашистские войска сбросили на город 107 158 фугасных и зажигательных бомб, свыше 150000 тяжелых артиллерийских снарядов. От бомбардировок и артиллерийских обстрелов было убито 16747 ленинградцев. Кроме того, было ранено 33782 мирных граждан - женщин, стариков и детей.

В протоколе допроса военнопленного Ф. Кепке, участвовавшего в обстрелах Ленинграда, зафиксировано, что «...главной целью было как можно больше вызвать жертв среди гражданского населения... Долгое время обстрелы города были бессистемны, менялся только характер огня... Затем обстрел города систематизировался.

Преимущественно стали стрелять по утрам в 6-7 часов, затем днем в 17-18 часов и около 22 часов. Время это было выбрано не случайно. В эти часы поражаемость населения была наибольшей, так как жители города шли на работу, возвращались с работы, а к 22 часам собирались на квартирах». Говоря об отношении немецких военнослужащих к массовому истреблению фашистами мирных жителей Ленинграда, Ф. Кепке заметил, что «за время пребывания в полку я ни от одного солдата или офицера не слышал ни одного слова сожаления или возмущения по поводу разрушений города и массового истребления гражданского населения» Лебедев Ю.М. По обе стороны блокадного кольца. СПб., 2005. С. 39..

Ситуация, сложившаяся в блокадном Ленинграде, была невероятно тяжелой. С учетом требований военного времени организация гражданской медицинской службы была перестроена в кротчайшие сроки. В целях улучшения организационно-методического руководства и координации резко возросшей и усложнившейся деятельности лечебно-профилактических учреждений при Ленинградском городском отделе здравоохранения (заведующий -- Ф.И. Машанский) был создан институт главных специалистов в составе главного терапевта (М.Д. Тушинский), главного хирурга (И.П. Виноградов), главного эпидемиолога (И.М. Аншелес), главного акушера-гинеколога (И.И. Богоров), главного педиатра (А.Ф. Тур) и других, а также -- институт главных специалистов районов и крупных лечебных учреждений.

Большую помощь городскому здравоохранению оказывала постоянная комиссия здравоохранения Ленинградского городского совета депутатов трудящихся, возглавляемая виднейшим хирургом, заслуженным врачом РСФСР И.П. Виноградовым. Комиссия здравоохранения Ленгорсовета работала в постоянном контакте с аналогичными комиссиями районных советов города и оказывала им действенную помощь.

Однако, иностранные источники ничего о мобилизации служб не сообщают. Исследователей и составителей дневников куда больше интересует настроение населения.

Германская служба безопасности и военная разведка также отмечали рост пораженческих настроений в Ленинграде, широкое распространение среди населения разговоров о бесполезности сопротивления и особенно выделяли молодежь, среди которой «началось формирование оппозиционных групп». Однако обсуждение ими вопроса о необходимости свержения советской власти еще не означало, по мнению немцев, того, что эти группы смогут в обозримом будущем перерасти в организации движения сопротивления -- из-за отсутствия у них оружия .

Айнзатцгруппа А обращала внимание Берлина на распространение антисемитизма в Ленинграде и на рост недоверия горожан к советской прессе. Обе названные тенденции подкреплялись примерами -- популярными среди населения анекдотами и высказываниями. Например, среди ленинградцев широкое распространение получило обсуждение «урока» антисемитизма, преподанного немцами русским военнопленным. Отношение к советской прессе и сообщениям о победах Красной Армии было проиллюстрировано расхожей в народе поговоркой : «Наши бьют, а немцы берут». На основании показаний военнопленных немецкая разведка подчеркивала, что в солдатской среде обсуждался вопрос о том, какую цену запросит немецкая сторона за мир -- территорию или смену правительства.

В последующие две недели (конец октября -- начало ноября) настроения ленинградцев,, по данным немецкой разведки, не претерпели существенных изменений. Как и ранее, наиболее активными противниками продолжения сопротивления были женщины. Немцы сообщали, что «километровые» очереди за продуктами по-прежнему являются главным очагом распространения всевозможных слухов:

«Открытое недовольство советским руководством является здесь обычным явлением несмотря на присутствие милиции. Брань и драки отнюдь не редкость. Особое озлобление народа вызывает тот факт, что руководящие партийные функционеры, как и ранее, снабжаются без ограничений из спецмагазинов. В очередях ругают красноармейцев и призывают их к тому, чтобы они повернули оружие против своих командиров, а не продолжали оказывать сопротивление» Лебедев Ю.М. По обе стороны блокадного кольца. СПб., 2005. С. 51.

Немецкая разведка подчеркивала, что «поступили новые подтверждения того, что почти половина рабочих большинства предприятий Ленинграда открыто выступает за сдачу Ленинграда», что рабочие проявляли большой интерес к немецким листовкам. В частности, сообщалось, что работники одного из ремонтных участков на Витебском вокзале во время перерыва передавали друг другу немецкие листовки и открыто обсуждали их. Когда же один из присутствующих при этом начальников пригрозил доносом, он был обруган и высмеян рабочими. Существенным в характеристике настроений рабочих было и то, что они не хотели допустить разрушения своих предприятий.

Впоследствии это нашло свое подтверждение в рассуждениях периода «индивидуализации» -- «я рабочий, Гитлеру тоже нужны рабочие, но рабочему надо где-то работать». Таким образом, инстинктивно рабочие были за сохранение заводов, и в этом их интерес расходился с интересом Москвы, готовой уничтожить важнейшие предприятия в случае сдачи Ленинграда. Равнодушие, усталость от войны и работ по укрепления города -- вот наиболее характерные черты настроений ленинградцев по данным немецкой разведки.

Выводы немецкой стороны о положении в городе во многом совпадали с данными УНКВД ЛО -- обе спецслужбы отмечали, хотя каждая по-своему, рост недовольства среди ленинградцев, формирование оппозиционных групп среди всех слоев населения. Однако, и это вполне естественно, немецкая сторона была весьма ограничена в источниках информации. Анализ немецких документов показывает, что СД и абвер не располагали достоверными данными о настроениях в партии, а также в органах власти и управления. Например, в сообщении от 24 ноября 1941 г. СД сообщало в Берлин, что «правой рукой Жданова в обороне Ленинграда является председатель горисполкома Попков», а «руководителем НКВД является Герасимов» Кирсанов НА. По зову Родины: Добровольческие формирования Красной армии в период Великой Отечественной войны М Мысль. 1974 С. 41

.

В целом верно ориентируясь в тенденциях развития настроений в армии (СД и абвер получали информацию от военнопленных, перебежчиков, из многочисленных трофейных документов и материалов радиоперехвата), немецкие спецслужбы практически не обладали информацией о росте забастовочного движения и революционизировании гражданского населения. Это лишало немецкую пропаганду возможности более эффективно воздействовать на защитников и население Ленинграда Куда большее внимания немцы уделяли росту антисемитизма, который, как мы увидим позднее, так и не вылился в широкое движение.

Безусловно, подобная ситуация могла иметь место - во время чрезвычайных ситуаций начинают нарастать панические настроения. Но, думается, разведка несколько подстраивала описание под собственные интересы.

С самого начала войны перед работниками Ленинграда встали новые, чрезвычайно трудные задачи: мобилизовать все силы и средства городского для помощи фронту; организовать медицинское обслуживание эвакуируемого населения; обеспечить санитарно-эпидемиологическое благополучие города и другие. От качества медико-санитарного обслуживания населения Ленинграда в значительной степени зависела его обороноспособность, бесперебойная работа предприятий, удовлетворяющих потребности фронта и тыла.

Одной из первейших задач военного времени является обеспечение санитарного и эпидемиологического благополучия города-фронта. Тяжелые эпидемии различных инфекционных заболеваний были неизменными спутниками всех предшествующих войн. Неудовлетворительные жилищные условия, плохое питание, невозможность соблюдения в полной мере санитарных условий труда могли способствовать быстрому распространению болезней.

В связи с этим 2 февраля 1942 года ГКО принял постановление «О мероприятиях по предупреждению эпидемических заболеваний в стране и Красной Армии». Проводилась масштабная работа по профилактике инфекционных заболеваний. В ней участвовали медицинские работники вне зависимости от профиля их деятельности. Спустя три месяца, в мае 1942 года народный комиссар здравоохранения СССР издал Приказ «О противоэпидемической работе городских поликлиник и амбулаторий», согласно которому на эти лечебные учреждения возлагались большие обязанности.

Успешному решению отмеченных задач способствовало санитарное просвещение населения, в котором активно участвовали ученые, врачи, члены Общества Красного Креста. За годы войны ими проведено около 163 тыс. бесед, лекций и докладов, которые прослушали около 120 тыс. человек.

Благодаря активным действиям санитарно-противоэпидемических служб города, инфекционные болезни не получили широкого распространения. Принятые меры позволили Ленинграду избежать массовых эпидемий, что является исключительным случаем в истории блокад крупных городов за все прошедшие времена.

С первых дней блокады еще одной важной задачей, которую решала служба здравоохранения, было медико-санитарное обеспечение эвакуации населения, для чего было задействовано более двух тысяч сандружинниц. Большую помощь им оказывали комсомольцы, актив домохозяйств, учителя, школьники. Медицинский персонал, сопровождавший эвакуируемых, наблюдал за санитарным состоянием эшелона, оказывал пассажирам необходимую медицинскую помощь, регулярно проводил медицинские осмотры, следил за питанием и водоснабжением.

В условиях блокады города особое значение имело оказание первой медицинской помощи пострадавшим ленинградцам, в результате чего были спасены тысячи жизней. Эта ответственная задача возлагалась на медицинскую службу местной противовоздушной обороны (МПВО). Каждый ее работник имел свою медико-санитарную команду, в состав которой входили носилочный взвод, эвако-сортировочный взвод, развертывающий подвижные пункты первой медицинской помощи, и взвод дегазации одежды. Помимо медико-санитарных команд, в системе местной противовоздушной обороны находилось большое число групп самозащиты (при домоуправлениях), в которые входили и сандружинницы.

В целях скорейшего оказания первой помощи пострадавшим от обстрелов и воздушных налетов командованием местной противовоздушной обороны города созданы специальные санитарные патрули, состоявшие из 4 бойцов и оснащенные санитарными сумками и носилками. Ежесуточно в городе дежурили около 500 таких санитарных патрулей.

Активную помощь бойцам МПВО оказывали жители города. Школьники и домохозяйки дежурили на крышах домов, тушили пожары, разбирали завалы. Так, во время одного из налетов учащиеся Быстрое, Копылов, Волков, Янковский и Жиров под руководством домохозяйки Черкасовой потушили 23 бомбы. Даже тринадцатилетний Юра Серебряков принимал участие в тушении зажигательных бомб.³

В период блокады число разноплановых больных увеличивалось с каждым днем. Постоянное нервно-психическое напряжение, длительное голодание, холод и многие другие крайне неблагоприятные условия труда и быта блокадников определили полиморфизм значительно изменившейся по сравнению с мирным временем заболеваемости. Появились алиментарная дистрофия, авитаминозы и гиповитаминозы (цинга, пеллагра, рахит). Резко увеличилось число обостренных хронических соматических заболеваний, таких как гипертоническая болезнь. Изменился характер проявлений и течения туберкулеза. Наряду с этим, уменьшилось число случаев заболевания ангиной, гриппом, ревматизмом, панкреатитом.

Исключительная тяжесть заболеваний военного времени и отсутствие необходимых условий для полноценного лечения привели к огромной смертности в лечебных учреждениях. Если в довоенные годы общая смертность в больницах Ленинграда не превышала 6-8%, то в четвертом квартале 1941 года она составила 28%, а в первом квартале 1942 года достигла максимального уровня - 44,3%. В 1943 году число летальных исходов в больницах резко уменьшилось: в первом квартале - до 8,6%, а в июне того же года - до 6,2% (то есть достигла довоенного уровня).

Занятия в институтах проходили в необычной обстановке. Вокруг печки-времянки расставлялись столы, за которыми располагались студенты и преподаватели. Профессора, обессиленные голодом, по-прежнему приходили на свои факультеты, читали лекции, проводили лабораторные занятия. Из-за отсутствия электроэнергии учебную работу приходилось вести главным образом в светлое время суток; вечерние занятия проходили при свете коптилки.

Летом 1942 года в Педиатрическом медицинском институте начались государственные экзамены. Институт досрочно выпустил 70 молодых врачей. Последний год студенты занимались очень интенсивно, совмещая учебу с практической деятельностью. В мае и июне они работали в больницах и поликлиниках. Описывая трудности в организации учебного процесса,

Ю.А. Менделева отмечает, что даже при малом числе преподавателей удалось наладить работу и в течение всего времени блокады занятия велись на всех пяти курсах. «С необычайным рвением, - пишет она, - работали преподаватели и студенты. Они все свои силы приложили к тому, чтобы не отставать от программы довоенного времени. ... При всех тяжелых условиях нарушений дисциплины не было; почти не было опозданий и пропусков. ... Выпуск врачей следовал за выпуском

борьбы за жизнь и здоровье ленинградцев. Особая сложность и трудность в ее выполнении заключалась, прежде всего, в необходимости оказания своевременной медицинской помощи огромному количеству раненых и больных в совершенно необычных, исключительно тяжелых условиях работы лечебных учреждений.

Среди захваченных у немцев документов обнаружены картографические планы Ленинграда, на которых были отмечены важные объекты. В их числе - родильные дома, школы, ясли. К примеру, -- на вражеской карте Институт охраны материнства и детства значился как «объект №708». На картах города, изъятых у пленных немцев, больницы отмечены особо Кирсанов НА. По зову Родины: Добровольческие формирования Красной армии в период Великой Отечественной войны М Мысль. 1974. Они имели нумерацию и были заштрихованы красными полосками. К большинству из них были даны пояснения. «Такие карты, -пишет Б.В. Рубинштейн, - были в кабине каждого самолета, бомбившего наш город. Аккуратнейшим образом на них были отмечены пронумерованными красными кружками поликлиники, больницы (особо отмечены детские), школы, ясли. Зловещие смертоносные красные кружки. Под номером 90, к примеру, - детская больница имени К.А. Раухфуса.

Под номером 102 - 1-й Ленинградский медицинский институт имени академика И.П. Павлова». В.В. Ставская, работавшая в годы блокады ординатором больницы им. Эрисмана, пишет, о своих воспоминаниях «... нарисованные на крышах медицинских учреждений красные кресты немецкие войска в расчет не принимали. 19 сентября и 17 октября 1941 года были нанесены комбинированные бомбовые и артиллерийские удары по госпиталям и больницам. блокада ленинград фальсификация победа

Пострадало много больниц, в том числе Александровская, имени В.В. Куйбышева, ряд клиник Военно-медицинской академии имени СМ. Кирова. За время блокады на больницу им. Эрисмана упало 35 снарядов, много зажигательных и 2 фугасные бомбы». Всего за период полной блокады по городским лечебным учреждениям противник нанес не менее 140 артиллерийских и авиационных ударов, в результате которых были выведены из строя 11 242 больничные койки.

Условия блокады, таким образом, отрицательно сказались на состоянии коечного фонда городских больниц. Но, если учесть, что население города значительно уменьшилось, то относительное количество коек (на 1000 человек населения) было удовлетворительным.

Вследствие резкого сокращения числа детей в городе было сокращено число коек в детских больницах. Уменьшилось также число коек в больницах гинекологического профиля. К примеру, - в родильных домах число их сократилось с 1492 в 1941 году до 810 в 1944 году.

В январе 1942 года работа лечебных учреждений была осложнена отсутствием воды, так как водопроводные магистрали замерзли. По возможности проблему отопления старались решить установкой временных печей. В сообщении заведующего Райздравом Володарского района В.А. Филиппова говорится, что, несмотря на принятые срочные меры «в отношении ликвидации аварий в части отопительной и водопроводной системы, все же справиться с этим делом не могли, поэтому вынуждены были перейти на установку времянок». В феврале 1942 года в результате нехватки топлива, перебоев в электроснабжении, выхода из строя отопительной системы и водопровода температура в помещениях лечебных учреждений колебалась от +5 °С до + 12 °С.

Нехватка воды, недостаток топлива и отсутствие печей во многих больницах, построенных с расчетом на центральное отопление, сказались на их санитарно-гигиеническом состоянии, которое резко ухудшилось. Рентгеновские и физиотерапевтические кабинеты работали преимущественно ночью, в те часы, когда выключались более важные для обороны города потребители электроэнергии. Стены в палатах, процедурных кабинетах и во всех других помещениях покрывались инеем. Чернила нередко замерзали, поэтому истории болезней приходилось писать карандашом. Оперировали при тусклом свете керосиновых фонарей в обстановке постоянно

раздававшихся поблизости взрывов бомб. Закончив свою профессиональную работу, весь личный состав лечебных учреждений отправлялся устранять причиненные бомбежкой и обстрелами повреждения, носить на себе воду, ставить печки, ремонтировать водопровод и канализацию, вместе со всеми ленинградцами очищать улицы и дворы. Профессор кафедры акушерства и гинекологии К.К. Скробанский так описывает блокадные будни врачей: «... персонал наш прилагал положительно героические усилия, не только выполняя свою обычную медицинскую работу, но и стирая белье, доставляя издалека воду, занимаясь колкой, пилкой и ноской дров, а главное, нередко по несколько раз в сутки перенося из верхних этажей больных и новорожденных в бомбоубежище» Мерецков К А. На службе народу. М.: Политиздат. 1988.С. 112.

Интересно, что ни в одном из проанализированных нами иностранных источников не дается даже попыток проанализировать состояние города с этой стороны.

В условиях блокады Ленинградский институт вакцин и сывороток снабжал больницы города противодизентерийными антибиотиками и различными другими препаратами. Согласно постановлению Бюро обкома и горкома ВКП(б) от 31 октября 1941 года, на базе Ликероводочного завода, Московского пищевого комбината, Ленвинзавода, 5-го Овощекомбината и Фасовочно-маринадной фабрики было налажено производство хвойного настоя витамина «С», спасшего жизнь многим ленинградцам.

Экстракт хвои не только использовался для лечения цинги, но и применялся наружно для заживления ран. На одной из шоколадных фабрик города в короткий срок был изготовлен диуретин, который в мирное время импортировался в Ленинград. В одном из номеров «Ленинградской правды» вышла статья, посвященная производству медикаментов на предприятиях, не связанных с медициной.

Так, на заводе лимонной кислоты приступили к изготовлению лимонно-натриевой соли, употребляемой при консервировании крови. Охтинский пищекомбинат начал выпускать глюкозу, мастерские «Трудотерапия» - проволочные шины Краммера для лечения переломов костей, артели промкооперации -- бинты, фасованную гигроскопическую вату.

В крайне тяжелых условиях завод «Красногвардеец» выпускал хирургический инструментарий и медицинскую аппаратуру, в которых так нуждались медицинские учреждения Ленинграда. Удивительно, но даже в период блокады из Ленинграда на большую землю было доставлено значительное количество медицинских инструментов, лечебных сывороток и вакцин.

В осажденном Ленинграде продолжали деятельность научные Общества, проводились научно-практические конференции, издавалась научная литература по актуальным вопросам. К примеру, - в Ленинградском институте за первый год войны выполнено 55 научных работ, защищено 19 докторских и кандидатских диссертаций. Выдающийся ленинградский хирург И.П. Виноградов, выступая в те суровые дни на страницах «Известий», писал: «Покажется странным, но мы выработали в себе привычку писать доклады, научные статьи под шум близко рвущихся снарядов, под напоминание из репродукторов о том, что артиллерийский обстрел района продолжается. И эта статья для «Известий» написана в такой обстановке, но с перерывами, потому что необходимость оказания экстренной оперативной помощи заставляла меня уходить от письменного стола к операционному для консультации и помощи дежурному хирургу» Мерецков К А. На службе народу. М.: Политиздат. 1988. С. 114.

Оценивая роль ленинградских ученых в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, академик СИ. Вавилов писал: «История советской науки не должна забыть тех ленинградских ученых, которые более двух лет под бомбами самолетов, под артиллерийским обстрелом, в условиях голода, холода и невиданных лишений продолжали свою научную работу, читали лекции, писали книги. Последние силы они отдали на помощь бойцам, оборонявшим родной город» Там же С. 134.

Особо следует отметить работу детских учреждений в блокадном городе. Особая ответственность лежала на органах здравоохранения за здоровье и жизнь детей блокадного Ленинграда. На страницах газеты «Ленинградская правда» опубликованы статьи, призывавшие организовать работу блокадного города так, чтобы, невзирая ни на какие трудности, забота о детях оставалась первоочередной задачей.

В кольце блокады оказалось не менее 400 тысяч детей. Забота о них стала одной из главнейших задач для детских учреждений Ленинграда. «Мне стало ясно, -- пишет профессор Ю.А. Менделева, -- что мы не должны уезжать из Ленинграда, раз детское население в какой-то части будет оставаться в городе».

Массовая эвакуация детского населения, мобилизация жителей города на оборонные работы, увеличение числа женщин на предприятиях явились причиной изменения числа детских садов и яслей в осажденном Ленинграде. В изученной литературе и архивных материалах обнаружены расхождения в оценке общей численности указанных детских учреждений в блокадном городе. Так, П.Ф. Гладких в монографии «Здравоохранение блокированного Ленинграда» отмечает, что с момента установления блокады происходило расширение сети детских садов и яслей. Их число возросло со 159 в сентябре 1941 года до 350 в 1943 году

Медицинским обслуживанием детей детских домов, Домов малюток, детских садов и интернатов в 1941 году занимались 268 врачей и 481 медсестра, а в 1942 году- 171 врач и 301 медсестра Мерецков К А. На службе народу. М.: Политиздат. 1988. С. 121.

Стоит обратить особое внимание на то, что работники детских учреждений проявляли исключительную заботу о своих подопечных. В период с декабря 1941 года по январь 1942 года, когда город лишился тепла и воды, в детских домах, садах и яслях обслуживающим детей персоналом были срочно установлены печки-времянки, организована доставка воды вручную. Часть детских садов и яслей из зданий--новостроек переводилась в помещения с печным отоплением.

Более того, врачи, медицинские сестры и санитарки, работавшие с детскими коллективами, включались в социалистические соревнование за лучшее обслуживание ребят. Так, в 1942 году в «Ленинградской правде» отмечалось, что первое место в этом соревновании занял медицинский персонал детских учреждений Свердловского района.

Увеличивая сеть детских учреждений, Ленгорисполком стремился обеспечить их надежной защитой от артиллерийских обстрелов, бомбардировок и химических атак. Многие ясли и детские сады в связи с этим были размещены в максимально благоустроенных подвальных помещениях и бомбоубежищах, а при детских учреждениях, продолжавши располагаться в постройках мирного времени, были оборудованы бомбо-, газоубежища и щели. Там в большинстве районов города были созданы детские уголки. Ю.А. Менделева пишет, что на территории Педиатрического института было подготовлено 14 бомбо- и газоубежищ. Силами студентов и сотрудников сооружено 10 щелей на 1600 человек. Бомбоубежища пригодились особенно зимой 1942 года, когда большинство клинических зданий было выведено из строя. В тот период они использовались для размещения и постоянного пребывания в них детей. Персонал был специально подготовлен к тому, чтобы по сигналу тревоги в минимально короткое время спустить детей в бомбоубежище. «Мы достигли того, - читаем мы в дневнике Юлии Ароновны, - что в течение 2-3 минут это приводилось в исполнение».

С ноября 1941 года начались холода. Переносить детей сверху, вниз стало трудно и опасно. Было принято решение перевести в бомбоубежища почти все детские клиники, где удалось организовать полное медицинское обслуживание детей вплоть до выполнения оперативного вмешательства. В промежутках между бомбежками детей выносили на свежий воздух, где они оставались часами. Для этой цели имелись специальные детские корзинки и меховые шубки. Все усилия прилагались к тому, чтобы сохранить детские жизни и здоровье.

Фашисты не щадили никого в осажденном городе. Они разрушали детские сады, детские дома, ясли и школы. Заместитель заведующего Ленгорздравотделом по охране детства доцент СИ. Волчок вспоминает, как ранним мартовским утром 1942 года, когда 170 детей мирно спали в яслях, начался артиллерийский обстрел того участка, где были расположены ясли. Заведующая яслями Галуткина, сестра Российская, няня Анисифорова бросились к детям. Под свист снарядов и грохот взрывов они стали быстро выносить детей в траншею. Едва успели перенести всех детей, как от сильной взрывной волны рухнула часть ясельного здания. Дети были спасены.

В одной из статей «Ленинградской правды» описана ситуация, характерная для многих детских учреждений: «Морозными темными ночами с детьми на руках, прижимая к груди свою драгоценную ношу, люди в белых халатах устремлялись по лестницам вниз - в бомбоубежища, в подвалы. Все без исключения - от санитарки до директора. Подобные путешествия малыши проделывали не раз... Врагу не удалось убить ни одного ребенка» Павлов Д В. Ленинград. 1941. Блокада. Чикаго, Чикагскии университет. 1965. С. 112.