В случае с Тоса мы можем утверждать, что поездки наследника в княжество не только практиковались, но были важной частью подготовки молодого человека как будущего управителя. Тоёфуса, ставший наследником в 1689 году не демонстрировал особого желания отправиться из Эдо в княжество и избегал путешествия на протяжении 7-ми лет. Подобное положение дел вынудило его старшего вассала Асахина Гэмба в 1696 году написать ему вежливое, но настойчивое письмо о необходимости совершать данные поездки.

«То, что я напишу здесь, хотят сказать многие, но не имеют возможности сделать это. Вы не просили разрешения оставить свои дела, и сейчас уже прошло время возвращения в княжество. Так как в этом году поездки не будет, я могу сказать вам эти слова. Два года назад у вас была возможность посетить Тоса, но, из-за вашей болезни вы не запрашивали разрешения сделать это. В этом году, разумеется, уже поздно. С огромным уважением я должен сказать вам, что несомненно сёгун заметил это. Большинство наследников вашего статуса уже дважды посетили свои уделы за то время, что вы были в Эдо, но вы упустили возможности и не запрашивали разрешения на отъезд даже когда получали аудиенцию в замке Эдо. Это может повлечь слухи о серьезности вашей болезни, или о наличии некоторых разногласий между вами и Господином. Люди так же могут подумать, а не отложили ли вы поездку виду того, что у вас недостаточно способностей для управления. Разумеется, многие находят подозрительным то, что вы упустили из виду такой важный вопрос, как этот...

Если вы по-прежнему будете упускать возможность вернуться в удел, люди будут думать, что [вы делаете это] потому, что вам не хватает способностей в управлении. Не может быть ничего хуже для человека вашего статуса, чем критика от людей со всей страны.

Из-за болезни вы не выполняли свои обязанности в течение 5-6 лет, и это вызвало большие трудности для князя Тоёмаса. Нет ничего более значимого для нашего княжества, чем эта проблема. Господин наш не знает как эта ситуация разрешится, но будущее кажется темным для него. Я повторяю, нет ничего важнее для нас, чем это» Quoted in Vaporis C.N. Tour of Duty. Samurai, Military Service in Edo, and the Culture of Early Modern Japan. pp.18-19.

Асахина так же отмечает, что длительное пребывание наследника в Эдо влечет не только трудности, сопряженные с престижем княжества и его управителей, но и проблемы экономического и личного порядка для тех людей, которые ему служат:

«Например, ваш слуга Накаяка Гэнъмон, который до сих пор не смог обзавестись наследником и теперь должен усыновить кого-то. Если бы вашим слугам Мурата Сёдати, Миягава Сэёдзиро, Сибуя Дзихэй, Асада Ридаю и Ивасаки Сёдзаэмон было дозволено вернуться домой, они бы уже обзавелись женами и детьми, вели оседлую жизнь. Им не пришлось бы оставлять заботы о своих престарелых родителях родственникам. Нет числа подобным историям о людях низших чинов, служащих вам. Эти люди не могут вести нормальную семейную жизнь. В то время как они формально не разрывают матримониальных связей, они вынуждены жить отдельно от своих супругов. Это приносит много горя нескольким сотням людей, которые сталкиваются с финансовыми или иными серьезными трудностями». Quoted in Vaporis C.N. Tour of Duty. Samurai, Military Service in Edo, and the Culture of Early Modern Japan. pp.195-196.

Тот факт, что Гэмба упоминает о том, что нежелание наследника посетить свое княжество может навлечь различные слухи и подозрения, как со стороны остальных князей, так и со стороны верховного правительства может дополнительно свидетельствовать о том, что подобные поездки считались скорее нормой, нежели спорадически возникающими явлениями.

1.4 Состав и внешний вид процессии

Процессии даймё или гё:рэцу (Ќs—с) являются одним из самых ярких символов эпохи Токугава. К внешнему виду кортежа даймё существовали вполне определенные требования, которые определялись исходя из положения князя при дворе сёгуна, размера его владений и, нередко, личных отношений с действующим сёгуном. У жителей городов и деревень практически не было возможностей увидеть своими глазами верховного правителя или его особо приближенных лиц, зато они имели возможность хотя бы раз в год наблюдать шествие военного князя в столицу. Для простого люда именно даймё являлись представителями власти, впечатления, полученные от вида процессии князя определяли отношение к власти в целом, посему выглядеть процессия должна была величественно. В качестве эскорта главы провинции выступали в основном воины, таким образом, шествие до Эдо носило так же оттенок военного парада и демонстрации именно военной мощи центральной власти и самих удельных князей.

Количество сопровождающих зачастую было столь велико, что впечатленные зрители не могли оценить его адекватно. Так путешественник Кемпфер так описывает свой опыт встречи с процессиями даймё:

«Свита иных важнейших князей империи так велика, что занимает на дороге пространство нескольких дней пути. Часто случалось мне, при самой быстрой езде, встречать в продолжение двух дней сряду багаж и свиту; предшествовавшие князю; она состояла из служителей и низших, разделенных на мелкие отряды; сам князь встречался только на третий день, с многочисленной свитой; и все это шло в изумительном порядке. Говорят, что свита одного из важнейших дайми состоит из 20,000 чел.; свита сиомио - из десяти тысяч, а свита губернатора императорского города и земель, принадлежащих казне, - из нескольких сот человек, смотря по его чину или доходам». Зибольд Ф. Указ.соч. с. 226-227.

Франсуа Карон, путешествовавший в 1630-х отмечал, что количество сопровождающих мужчин достигало шести тысяч, а Генрих Шлиман в 1865 оценивал самую большую процессию даймё в 15 тысяч человек. Очевидно, что подобные цифры являются явным преувеличением иностранцев, пораженных размерами увиденных процессий, реальное количество сопровождающих даймё самых крупных владений колебалось от двух до трех тысяч человек.

Процессия делилась на «внешнюю» и «внутреннюю» части, размер «внутренней» регламентировался указами бакуфу, численность же «внешней» ограничивалась лишь желанием и финансовыми возможностями того или иного князя. Внутренняя часть именовалась хонтай (–{‘а), «основное войско», именно в этой части процессии находился князь, его непосредственные вассалы и личная охрана. Все остальные люди принадлежали «внешней» части и в большинстве своем это были слуги, ответственные за тот или иной вид деятельности, двигались они немного позади основной части. В общей сложности, число и внешней и внутренней части процессий колебалось от 500 до 4-х тысяч человек в зависимости от финансового состояния княжества, его роли на политической арене страны и того, какой объем средств каждый князь считал нужным тратить на поддержание своего авторитета. Некоторые данные о численности процессий приведены в таблице. См. Приложение 1. Следует отметить, что для так называемого «первого въезда» характерна несколько повышенная численность процессии, так как в интересах новоявленного князя было поднять свой авторитет в глазах населения своего удела. Так, например, процессия шестого даймё Кага Ёсинори во время его первого въезда в удел в 1724 году насчитывала примерно 3 тысячи человек, но в 1745 году его же процессия составляла 2500 человек.Ватанабэ Ё:ко. Указ.соч. с.33. Известно, что в 1842 году один из старейшин княжества Сэндай встретил своего князя на границе владений и добавил 295 человек к его процессии, которая насчитывала 1 282 человека. Vaporis C.N. Tour of Duty. Samurai, Military Service in Edo, and the Culture of Early Modern Japan. p.77.

Рассмотрим теперь построение процессии. Передвижение нескольких тысяч человек одновременно могло быть затруднительным даже в условиях японских дорог, которые иностранные путешественники описывали как широкие и превосходно убранные. Поэтому, процессия зачастую делилась на части: передовая - сэндацу (ђж ?), которая могла выезжать раньше господина, главная - отомодацу (Њд ‹џ ?), где был даймё и его личная свита и замыкающая - атодацу (Њг’B).

Вся процессия строилась по аналогии с воинским строем, так как в самой системе санкин котай присутствовала определенная военная составляющая. Немецкий врач Энгельберт Кемпфер во время своего путешествия по Японии в 1690-1692 году несколько раз сталкивался с даймё, по долгу службы направлявшихся в столицу или из нее, и оставил прекрасное описание этих процессийСм. Приложение 2., впрочем, «не упоминая о передовых гонцах, багаже, лошадях, канго и паланкинах, которые высылаются вперед за день или за два».Зибольд Ф. с.227.

«Пики, сабли и стрелы с луками», упоминаемые Кемпферов в своем описании под номером 3 являлись важной частью процессии и носили особо название «о-саки сан хин» (‚ЁђжЋO•i) - «три передовых вещи». Ответственные за них воины являлись отдельным образованием, исполнявшим роль цуюбараи (˜I•Ґ‚ў), в их задачи входило оповещать о своем господине и расчищать для него дорогу.

Ответственные за эти «три вещи» воины делились на две группы: те, кто нес их в данных момент, «стоящие на службе» и их «смена». Подразумевалось, что группы должны сменять друг друга каждый день, однако на деле каждый «дежурный» уходил на отдых после двух дней работы, так как копья распределялись между двумя группами неравномерно: стоящий на службе - 25 ружей, 20 луков и 20 длиннодревковых копий

Не стоящий - 25 ружей, 20 луков и 10 длиннодревковых копий.

Три сокровища находились в процессии впереди основной части войска, и не являлись «внутренней» частью процессии. Группа не стоящих на службе воинов шла в самом начале, за 4 километра от «трех передних тяговых лошадей», стояще на дежурстве же шли в 2 километрах впереди. Ватанабэ Ё:ко. Указ.соч. с. 36.ужрный"лось, что группы должны сменять друг друга каждый день, однако на деле каждый " носили особо название "иях японских до

Основная часть процессии так же формировалась в особом порядке. Несколько пеших воинов формировали небольшой отряд с отдельным командующим. В свою очередь, эти несколько отрядов, собравшись вместе, формировали более крупный отряд. В каждой стратегически важной точке процессии, так называемом «месте верховой езды» присутствовали верховые самураи. Возможность участвовать в процессии князя верхом предоставлялась наиболее высокопоставленным и приближенным вассалам, потому каждый из них так же имел небольшое сопровождение из подчиненных ему воинов. В случае с процессиями из Кага, «основная часть» которых, как правило, насчитывала около 450 человек, непосредственное сопровождение делилось на 2 крупных отряда: личная охрана даймё с ним самим в центре посередине и отряд, возглавляемый двумя советниками-каро. Оба советника предводительствовали более 200 человек: 10 всадников, 10 лучников, 15 ружий, 10 копий, 10 пеших, их сменщиков и лошадей со скарбом. Советники так же исполняли роль замыкающих, готовые вступить в битву в любой момент, если нападение на их князя будет совершено с тыла.Ватанабэ Ё:ко. Указ.соч. с.37-38.

Одежда свиты должна была быть единообразной преимущественно темных, приглушенных тонов, однако, многие члены свиты наоборот носили выразительную одежду для достижения более внушительного визуального эффекта. Кемпфер отмечал, что носители паланкина даймё были одеты "в черный шелк отличного качества". Костюм состоял из брюк-хакама, мужского кимоно и накидки-хаори. Неотъемлемой частью костюма была шляпа из осоки - сугэгаса (ђ›Љ}), служившая одновременно защитой от солнца и дождя. На одежде и вещах мог присутствовать узор, отличающий то или иное княжество от другого. Процессия носила явно демонстрационный характер, а потому даймё были не прочь показать некоторые аспекты культуры своего владения.

Для передвижения дайме использовался паланкин-каго, подробно описанный путешественником Тунбергом:

«Норимоны род каретных кузовов, из тонких досок и бамбуковых тростей, с окнами спереди и по обоим бокам над дверцами. В них можно сидеть свободно и даже лежать, поджав немного ноги. Внутри норимон обит хорошею шелковою материю и бархатом. В глубине его бархатный матрац, покрытый бархатным же покрывалом. Спина и локти покоятся на подушках; а сам сидишь на круглой подушке, в которой сделано отверстие. В передней части полочки, куда можно поставить чернильницу, книги и тому подобное. Окна над дверцами опускают, если хотят впустить воздух, или закрывают занавесками бамбуковыми шторами. Не знаю экипажа удобнее этого». Зибольд Ф. Указ.соч. с.209-210.

Так же Шарльвуа отмечал, что внешний вид паланкина и то, каким образом его проносят, так же зависит от статуса пассажира:

«Звание сидящего в норимоне узнается по числу носильщиков, и потому, как они держат шест. У иного не более двух носильщиков, у другого восемь и даже более. Неся принца крови или владетеля провинции, носильщики держат шест на ладони, прочих носят на плечах. Все носильщики одеты в ливрею своего господина и во время путешествий их так много, что они могут часто переменяться. Есть такие канго, которые нравятся более норимонов важным людям для путешествия; они малы, и в них можно сидеть неловко, потому что надобно нагибаться и поджимать ноги. Они похожи на корзинки верх их гладкий, а низ выпуклый. Такие канго особенно употребляются для переходов через горы. В трудных местах, три человека несут маленький канго, и проходят там, где даже нельзя проехать верхом». Там же. с. 211-212.

Использование паланкинов так же регулировалось отдельной статьей кодекса «Букэ сёхатто». Вопреки распространенному заблуждению, правом использовать паланкин обладал не только сам князь. Возможность проделать часть пути в каго так же предоставлялась пожилым людям, врачам, а так же тем воинам, которым пришлось нести службу ночью. Для таких случаев присутствовало несколько дополнительных паланкинов и выделено отдельное количество людей, несущих за них ответственность.

Несмотря на роскошь, при долгом путешествии подобный способ передвижения был несколько утомителен не только для носильщиков, но и для самого князя. Случалось, что путешественник страдал от болезни вестибулярного аппарата, симптомы которой были сходны с симптомами морской болезни, из-за постоянной тряски паланкина. Как правило даймё передвигались именно в паланкине, однако мы встречаем свидетельства верховой езды и пешего хода. Так, Мацудайра Ёсинага в своих дорожных записях от 1845 года подробно отмечает, ехал ли он в паланкине или верхом, или передвигался пешком.Канэмаки Нобуаки. Указ.соч. с.44-50.

1.5 Дорога до Эдо и обратно

Наиболее распространенный порядок приготовлений к поездке князя выглядел следующим образом. В ноябре в столицу отправлялся посыльный, имевший при себе прошение к сёгуну о разрешении князю прибыть в столицу весной следующего года. По прибытии в столицу он отправлялся в поместье князя и вместе с его управляющим посещал замок Эдо, где вручал прошение одному из государственных советников - ро:дзю. Советники согласовывали точную дату прибытия и начала службы и отдавали предписание посыльному, с которым он отправлялся домой. Затем в столицу направлялся другой гонец -- для выражения благодарности за согласие принять удельного князя в столице. Не смотря на то, что согласно «Букэ сёхатто», эта служба с 1635 года стала обязательной, на ритуал это не повлияло. Прасол А. Указ.соч. с.315.

Когда месяц санкин был определен, обычно, примерно с осени назначали ответственного советника-каро (в случае крупных владений, таких, как Кага - двух), в обязанности которого входила подготовка к поездке. В согласовании с ним определяли маршрут, затем обсуждали где остановиться на ночлег в дороге. Даймё, которым предстояло пересечь Токайдо, примерно за полгода до поездки утверждали распорядок ночевок, необходимо было так же получить письменные подтверждения от гостиниц и постоялых дворов о том, что они осведомлены о проезде даймё и готовы принять его надлежащим образом.Ватанабэ Ё:ко. Указ.соч. с.31. Делалось все это во избежание столкновений с процессиями других князей, что грозило значительными неудобствами. Кемпфер отмечает в своих записях:

«Если несколько таких князей и вельмож с многочисленными свитами съедутся на одной дороге, в одно время то не могут не мешать друг другу, особенно если встретятся в одном селе, потому что часто даже целого села недостаточно для помещения одной свиты. Для устранения такого неудобства, князья и вельможи приняли за правило извещать о своем проезде преждевременно все селения и гостиницы, а именно первостатейные за месяц, а прочие за недели или за две до проезда».Зибольд Ф. Указ.соч. с.227.

Далее проводилась основательная подготовка к путешествию: составлялись списки сопровождающих, подготавливалась провизия и личные вещи, проводились осмотр средств передвижения на предмет поломок и другие подготовительные действия. Осуществлялись так же репетиции построений процессии и торжественного марша с копьями, который демонстрировали участники процессии во время прохода по мало-мальски значимым населенным пунктам. Так как, нередко, подобный марш заключал в себе акробатические элементы, как, например, перебрасывание копья, воинам следовало отрабатывать слаженность своих действий заранее.

Итак, настал день отправления. Выезд из замка совершался в первой половине дня, зачастую, ближе к полуденному времени. Во время прохода по территории призамкового города князя сопровождали родственники и вассалы, которые, впрочем, не последуют за ним в столицу, а вернутся после того, как князь выйдет за ворота города.

Путешествие в столицу в рамках исполнения долга «санкин» подразумевало покинуть пределы своих владений и пересечь территории остальных князей Японии. Существовал особый регламент, строго определяющий как должны вести себя все участники данного процесса, начиная с князей и заканчивая обычным людом.

Когда князь прибывал на территорию другого княжества, нередко на границе его встречал отряд, состоящий из воинов данной местности. Если же такого эскорта не предполагалось, местный князь должен был отправить посланника к гостю в то время, когда он находился на постое в местной гостинице. Даймё, совершающий санкин, осуществлял приветствие, передавал дары для главы удела, а так же одаривал подарками посланника в благодарность за проделанную работу. Выходил ли даймё навстречу посланнику сам или нет, зависело от ранга обоих участников данного ритуала: если даймё крупного княжества пересекал территорию мелкого княжества, он не выходил навстречу посланнику лично, с ним встречался каро. Ватанабэ Ё:ко. Указ.соч. с. 31.

Встреч на дороге старались избегать, потому как они могли серьезно замедлить движение, однако полностью исключить их было делом невозможным. К примеру, все князья с северо-востока выдвигались в Эдо в одно и то же время, столкновения процессий, когда один князь ехал в Эдо, а другой возвращался из столицы по той же дороге, не были редким явлением. Там же. На этот случай так же существовал особый протокол. Если один из путешественников принадлежал к одному из домов госанкэ, его оппонент должен был сойти с паланкина и поприветствовать его. Если оппонент занимал высокий пост, он мог остаться в паланкине и поприветствовать через открытую дверь. Если просто один выше другого рангом, то младший посылал посланника с приветствием и подарком. Путники одинакового ранга взаимно посылали друг другу подарки. Если они оба делили один зал аудиенций в Эдо, то могли поприветствовать друг друга из паланкинов. Члены процессий должны были снять шляпы и поклониться. Vaporis C.N. Tour of Duty. Samurai, Military Service in Edo, and the Culture of Early Modern Japan. p.33.

Случалось так же, что князья прибывали одновременно в одно селение или почтовую станцию. В таких случаях тот даймё, который обладал меньшим доходом, отправлялся искать ночлег в другом месте. Иногда даймё приходилось ждать, когда вернутся лошади и люди, которых увел по своим нуждам проезжавший ранее князь.

Среднее время в дороге зависело от удаленности княжества от столицы, состояния дорог и погоды. Например, княжество Тоттори от столицы отделяло 702 км, это расстояние преодолевали за 22 дня и 21 ночь, а путешествие из Тоса занимало около одного месяца. Тяжелее всех приходилось княжеству Сацума, удаленному от столицы на 1,5 тысячи км. Дорога в один конец занимала до полутора месяцев. Уже отмечалась военная составляющая данного шествия, которая помимо ношения оружия и подражания боевому строю, так же обязывала соблюдать определенный темп передвижения, в день процессия должна была проходить не менее тридцати километров. Кроме маршрута, заранее устанавливался план с точным указанием времени и места всех событий и встреч, которые предполагались в пути. Пример такого маршрут путешествия в столицу Мацудайра Ёсинага в 1845 году с указаниями остановок в пути и на ночлег приведен в приложении 3.

Первое упоминание о санкин котай в законодательных актах относится к 1615 году, однако, настоящее оформление данной системы произошло в 1635 году, когда были определены временные рамки и сезоны посещений. Изначально система регламентировала посещения только князей группы тодзама, однако с 1642 года в нее оказались вовлечены все удельные князья.

Практика попеременной службы при дворе сёгуна и поселение семей в столице в качестве заложников приобрела популярность задолго до становления правительства, однако, именно оно превратило традиционную практику в систему, закреплённую на законодательном уровне.

Основной целью введения данной системы было оформление своеобразного политического ритуала, в ходе которого удельные правители демонстрировали сёгуну свое подчинение. Ранее данные визиты совершались на добровольной основе, однако, для поддержания авторитета бакуфу на должном уровне было решено закрепить данный ритуал законодательно, дабы избежать возможного пренебрежения им в будущем, когда в памяти князей ослабеют воспоминания о военной мощи Токугава. Одновременно с этим система становилась своеобразным рычагом контроля периферийных территорий - погруженные в заботы о предстоящих поездках князья не имели возможности задумываться о бунтах, кроме того, они регулярно появлялись при дворе и докладывали о каждом своем шаге во время путешествий по стране, что так же благоприятно сказывалось на возможности контроля за ними.

Все аспекты системы были строго регламентированы и тщательно инспектируемы со стороны бакуфу. Время визитов в столицу, время отъезда домой, количество людей в свите, маршрут и остановки в пути, средство передвижения процессии, использование тех или иных видов оружия в процессии и даже количество копий - все было установлено отдельными правилами.

Санкин котай являла собой законченную систему, которая за 226 лет своего функционирования так и не была реформирована в сколько-нибудь серьезной мере. Подобная приверженность правилам, установленным на заре 3-го бакуфу характерна для большинства сфер жизни эпохи Токугава, однако именно она во многом явилась причиной, по которой в конце эпохи система являлась скорее обузой для государства, чем удачным способом контроля периферийных территорий. Неуклюжее ее реформирование в 1860-х, а затем поспешная попытка отменить реформу в итоге стали «самоубийственным» ударом для бакуфу, дальнейшее существование которого итак находилось под угрозой.

Глава 2. Роль системы в экономическом развитии Японии

2.1 Влияние на финансовое состояние княжеств

В плане экономики, система санкин котай в первую очередь влияла на отдельные княжества, вынуждая князей тратить огромные суммы как на подготовку и осуществление переездов из столицы и обратно в княжества, так и на содержание столичных резиденций.

Фактические расходы на поездки в Эдо зависели от численности сопровождающих князя, а так же от удаленности княжества от столицы. Они также варьировалась от периода к периоду, в соответствии с финансовым состоянием княжества в данный момент времени.

Рассмотрим княжество Вакаяма с доходом в 555000 коку. В начале XIX века этот удел имел доход около 340000 рё в денежном измерении. Затраты на поездку в столицу (расстояние 146 ри) в 1831 году составили 8650 рё, выплаты самураям, отправившимся с князем, составили 4280 рё, что делает общую стоимость одностороннего путешествия 12930 рё. Tsukahira T.G. Op.cit. pp. 88. Другими словами, около 3,8% денежных доходов удела были непосредственно затрачены на компенсацию расходов одной только поездки в столицу.

Крупнейшее княжество тодзама - Кага имело денежный доход в размере 6475 каммэ серебра (около 107900 рё золота) в 1803 году, ежегодные расходы на поездки даймё в Эдо были оценены в 339 каммэ (5770 рё), Ibid. p.89. или 5,2 % от общего дохода княжества.

Княжество Сацума (7709800 коку) было наиболее удаленными от Эдо (411 ри) княжеством. Путь из него в столицу обычно длился около пятидесяти дней и поэтому стоил довольно дорого. Стоимость односторонней поездки в Эдо, согласно расчетам, сделанным в 1801 году, была 850 каммэ (14167 рё). К сожалению, нельзя точно оценить доход княжества в то время, но, согласно примерной оценке, денежные доходы князя Симадзу в начале девятнадцатого века составляли приблизительно 9000 каммэ (примерно 150000 рё). Ibid. p. 88.Если использовать данную приблизительную цифру, затраты на путешествие даймё Сацума в столицу составляли около 9,4% от его денежного дохода.

Даймё княжества Такасаки в 1833 году имел денежный доход в 33500 рё. Его расходы на поездку в Эдо составили 900 рё, еще 450 рё было потрачено на жалование свите. Таким образом, общая сумма расходов на поездку составила около 1350 рё или примерно 4% от денежных доходов княжества. Княжество Итакура в 1852 имело денежный доход 17000 рё. Расходы на санкин составили 2000 рё или 11,8% от его дохода. В 1856 в княжестве была утверждена программа экономии денежных средств, в рамках которой были сокращены и расходы на поездки в столицу - до 1500 рё. Однако, данная сумма все равно составляла примерно 8% от годового дохода княжества (19000 рё). Ibid. рp. 89-90.

Даймё, как государственные путники, имели право оплачивать услуги почтовых станций, постоялых домов и переправ по сниженной ставке, однако, затраты все равно оставались обременительными в виду большой численности процессий. Так, за одну ночь постоя процессии княжества Кага на станции Итоигава в 1818 году было уплачено 392 кан 940 мон. Ватанабэ Ё:ко. Указ.соч. с.43. Сюда входила стоимость постоя князя и его ближайших вассалов, самураев среднего класса, рабочих, которые следовали вместе с процессией от замка Канадзава и тех, кого князь нанимал на почтовых станциях, а так же корм для арендованных лошадей и лошадей князя. В среднем, по пути до Токио процессия Кага останавливалась на ночлег 12 раз.

Переправа через реку в середине эпохи Эдо стоила: один переход 10 мон, 2 - 30 мон, 3 - 39 мон, но с 1742 расценки выросли. Таким образом, переправа через реку Саигава для процессии княжества Кага стоила 94000 мон для людей (47 мон на 2000 человек) и 24000 мон для лошадей (120 мон на 200 лошадей), в общей сложности - 118000 мон. Там же.

Расходы на дорогу до Эдо и обратно в среднем занимала от 4 до 10% от общего годового дохода княжеств, однако, не она была главной статьей расходов, связанной с обязательствами даймё по системе санкин котай. Изрядная часть дохода княжеств уходила на содержание столичных резиденций и жалование состоящим на службе самураям. Те из них, кто собирался оставаться в столице на год вместе со своим князем, так же получали особую надбавку к стандартному жалованию, так как жизнь в столице была неимоверно дорогой в сравнении с жизнью в домашнем уделе, и стоимость ее постоянно росла.

Жизнь в Эдо требовала дополнительных затрат и от главы княжества, так как в столице необходимо было поддерживать определенный уровень жизни дабы не потерять авторитет в глазах остальных даймё и бакуфу. Кроме того, в обязанности даймё так же входило предоставлять средства и работников для нужд бакуфу, будь то ремонтные службы или охрана замка. Так, расходы в Эдо княжества Увада составили 10000 рё (84% годового дохода), из них 2160 - оплата жалования самураям, охрана замка Эдо - 1500 рё, поддержание дорог Эдо - 3000 рё, иные траты - 3000 рё. Комада Ко:та. Указ.соч. с.222.

В среднем, все даймё тратили 60-80% годового дохода княжества за пределами этого самого княжества. Историк Датэ Кэндзи в своем исследовании расходов княжеств вывел процентное соотношение расходов для княжеств фудаи и тодзама, взяв за основу по пять представителей каждой группы: Tsukahira T.G. Op.cit. pp. 99-100.

Траты в Осака и Киото так же можно упомянуть в контексте столичных расходов в виду того, что в большинстве своем они так или иначе были связаны с системой санкин котай. В Осака основные расходы были связаны с разгрузкой прибывающих судов, а так же торговлей, с помощью которой даймё конвертировали натуральный налог рисом, собираемый в своей провинции, в необходимый для жизни в столице денежный его эквивалент. Расходы в Киото заключались в основном в покупке одежды для князя и его семьи и мебели для столичных усадеб.

Интересной особенностью является то, что в среднем княжества группы тодзама тратили меньше денег на проживание в Эдо. Вероятно, это связано с тем, что фудаи даймё должны были посещать столицу чаще, чем тодзама, к тому же, многие из них находились на должностях, требовавших от них постоянного пребывания в Эдо. Однако, известно, что «домашние» счета княжеств Кага, Курумэ и Хиросаки включали в себя пункты, которые стоило бы отнести к «внешним» расходам: деньги на дорогу до Эдо, дополнительное жалование самураям, командированным в столицу, а так же стоимость даров, отправленных в Эдо. Ibid. P. 101.

Подобные траты сильно подрывали экономическое состояние княжеств, однако, даймё неохотно шли на сокращение численности и украшений процессий, так как это являлось вопросом престижа. Ряд княжеств пытался экономить в пути, к примеру, снаряжая вместе с собой «полевую кухню» и штат поваров и избегая посещений чайных домов, в обилии находившихся вдоль дорог. Однако подобные мероприятия не могли остаться не замеченными, и пагубно сказывались на имидже княжества. Так, существует ряд сатирических стихов, высмеивающих скупость того или иного княжества. Один из них выглядит следующим образом:

Правитель Корияма,

С доходом в 150 000 коку,

На чай дает лишь 200 мон. Vaporis C.N. Tour of Duty. Samurai, Military Service in Edo, and the Culture of Early Modern Japan. p.30.

Дабы избежать подобных неприятностей, князьям приходилось брать займы у купцов. Типичную ситуацию финансового состояния княжеств можно увидеть в одном из докладов княжества Сё:наи:

«Производственная мощность [удела] господина - 51000 коку сверх официальной оценки в 140000 коку, или в общей сложности 191000 коку. Его фактический доход варьируется каждый год, но средний годовой доход за последние десять лет составлял примерно 210000 хё: (84000 коку). Дополнительный доход в рисе от прочих налогов и других источников составил 27000 хё: (10800 коку), что делает его общий годовой доход риса 237000 хё: (94800 коку). Из этой суммы 172000 хё: (68800 коку) каждый год уходит на хозяйство господина, его вассалов в Эдо и Сё:наи, оставляя средний годовой избыток 65000 хё: (26000 коку). Средства, полученные [от продажи этих излишек] варьировались из года в год в соответствии с ценой риса, но в течение десяти лет составили, в среднем, около 16000 рё в год. Плюс 8900 рё из разных денежных налогов. Специальный рисовый налог, взымаемый за этот период с вассалов и арендаторов земли в деньгах составил еще 11 000 рё. В общей сложности, 35900 рё. Что же касается расходов, … расходы на проживание и особые потребности в Эдо и Сё:наи в настоящее время в общей сложности составляют примерно 48000 рё в год. Таким образом, существует, дефицит в 12000 рё. Поскольку, так же наличествуют процентные выплаты по кредитам 15000 рё в год, общий годовой дефицит составляет 27000 рё. Задолженности княжества в последние годы неуклонно растут, и в настоящее время достигли суммы около 80-90000 рё».Quoted in Tsukahira T.G. Op.cit. p. 85.

Таким образом, исполнение служебного долга даймё в рамках системы санкин котай стоило князьям до трех четвертей их годового дохода. Подобные траты оставляли казну княжеств практически пустой, и в случае чрезвычайных ситуаций, таких как пожары в столичных резиденциях или замке, князь не сразу мог найти необходимые на восстановление средства, и в большинстве случаев, данная проблема решалась взятием кредита у купцов или бакуфу, что только усугубляло финансовое состояние княжеств. Несмотря на подобную ситуацию, многие князья с неохотой шли на сокращение расходов в этой сфере, так как процессии изначально носили демонстрационный характер, и сделать ее скромнее означало «потерять лицо». В целом, именно система санкин котай является причиной неутешительного финансового состояния практически всех княжеств Японии к концу эпохи Токугава.

2.2 Влияние системы на развитие дорожно-транспортной системы Японии

Роль системы санкин котай не ограничивалась только лишь влиянием на экономику отдельных княжеств. Регулярные шествия князей со своими свитами стимулировали развитие дорожно-транспортной системы, а так же влияли на процессы урбанизации в Японии эпохи Токугава. Traganou J. The To?kaido? Road: traveling and representation in Edo and Meiji Japan. Taylor & Francis e-Library, 2005. р.17.

Придя к власти Токугава Иэясу, основной задачей которого на тот момент было объединение разрозненных княжеств под своей властью, обратил внимание на дорожную систему, так как именно она являлась связующим звеном между центром и периферийными территориями. В 1601 году началось строительство «Пяти трактов» ЊЬЉX“№(гокайдо:) дорожная сеть государственного значения, состоявшая из пяти трактов: Токайдо:, Никко:кайдо, О:сю:кайдо:, Накаямадо:, Ко:сю:кайдо:, активное участие в котором приняли и сами даймё, предоставляя рабочую силу и строительные материалы. Дороги создавались в первую очередь для государственных нужд и использовали их в основном государственные посыльные и чиновники бакуфу. Saxonhouse. G.R. Op.cit. p.744. По пяти трактам же было предписано путешествовать и князьям во время их визитов в столицу и обратно, наибольшей популярностью пользовался тракт Токайдо:. После утверждения системы санкин котай как обязательной количество путешественников возросло за счет процессий князей, по сути, они являлись основной категорией путешественников вплоть до эпохи Гэнроку (1688-1704). Shores M.W. Travel and "Tabibanashi" in the Early Modern Period: Forming Japanese Geographic Identity// Asian Theatre Journal Vol. 25, №. 1, Honolulu: University of Hawai'i Press , 2008. p.103. Именно подобный рост числа клиентов стал основным стимулом развития дорожно-транспортной системы и двигателем экономического развития постоялых дворов и различных заведений, располагавшихся вдоль дорог.

К 1604 году правительство Токугава взяло под контроль все почтовые станции, располагавшиеся на дорогах, назначив одни официальными (сюкуэки - Џh‰w) и вынудив закрыться те, которые не находились в прямом подчинении правительства. Vaporis, C.N. Post Station and Assisting Villages. CorvЭe Labor and Peasant Contention// Monumenta Nipponica, 1986. p. 378. Официальным почтовым станциям разрешалось пользоваться землей без уплаты налогов, так же они получали стипендии от государства. В обязанности же станций входили различные транспортные услуги, такие как обеспечение путешественников лошадьми и рабочими, а так же содержание как минимум одного постоялого двора - хондзин (–{ђw) для путешественников на службе у бакуфу. К концу становления системы пять трактов насчитывали около 250 почтовых станций, выполнявших различные функции по обеспечению почтово-транспортного сообщения на территории Японии, в первую очередь для государственных нужд. Карта дорожной сети Гокайдо: и почтовых станций - сюкуэки приведена в приложении 4.

Бакуфу создало трехуровневую систему тарифов на услуги, предоставляемые почтовыми станциями. В первую категорию путешественников, транспортные и рекреационные услуги которым предоставлялись бесплатно, входили ряд должностных лиц бакуфу и императорского двора, а так же государственные посланники, доставлявшие грузы и почту к императорскому дому, двору сёгуна, а так же официальную переписку между правительством и удельными князьями.

Путешественникам второй категории транспортные услуги предоставлялись по фиксированной ставке, однако, если существовала необходимость, к примеру, в дополнительном количестве лошадей, превышающем установленный правительством минимум, путник должен был оплатить полную рыночную стоимость услуги. В эту категорию путешественников и входили даймё и их вассалы, направлявшиеся в Эдо или свой удел. Помимо князей в данную группу так же входило преобладающее большинство чиновников бакуфу, хранитель и охранники замка Симпу, охранники замков Нидзё и Осака, а так же посыльные домов госанкэ.

Третья же категория путешественников состояла из простолюдинов, которым не предоставлялось никаких привилегий в вопросе стоимости тех или иных услуг транспортного характера. Путешественники данной группы должны были самостоятельно договариваться с носильщиками и владельцами лошадей, и оплачивать полную стоимость их услуг, которая колебалась в зависимости от ценности провозимого груза и других факторов, и была примерно вдвое больше фиксированной ставки. Ibid. pp. 380-381.

Подобная организация почтовых станций дополнительно свидетельствует о государственном характере их службы, направленной в первую очередь на поддержание сообщения между столицей и высшими управленческими слоями периферийных областей. Помимо привилегий в вопросах оплаты транспортных услуг так же существовало правило, согласно которому путешественники обслуживались не в порядке «живой очереди», а исходя их важности их дела с точки зрения государства. Так, в случае прибытия на постоялый двор даймё со своей процессией, все свободные работники и лошади уходили в услужение ему, полностью игнорируя путешественников третьей группы.

Увеличение количества путешественников после утверждение системы санкин котай как постоянной и обязательной побудило бакуфу в конце 1630-х начале 1640-х издать указы об увеличении транспортной рабочей силы, содержащейся на почтовых станциях. Тем, что находились на Токайдо, было велено увеличить количество носильщиков и лошадей до 100, располагавшиеся на Нанкасэндо должны были содержать по 50 рабочих и лошадей, остальные же располагали по 25. Так же, ряду почтовых станций было разрешено держать по 5 «резервных» лошадей и работников на случай экстренных ситуаций. Даймё имели право распоряжаться половиной рабочей силы, присутствовавшей на почтовой станции и пользоваться их услугами на протяжении от одного до трех дней в зависимости от статуса. В случае задержки или рекрутирования большего количества работников стоимость их услуг оплачивалась полностью, без учета «скидок» бакуфу. Ibid. p. 381. Однако, даже не смотря на это, занимать людей и животных более чем на три дня, а так же чрезмерно эксплуатировать их запрещалось.

Однако, даже после издания подобных указов, почтовые станции не могли поддерживать требуемое количество работников и вьючных животных, так в 1724 только 9 из 57 станций Токайдо: соответствовали данным требованиям. Располагавшаяся на Нанкасэндо: почтовая станция Таруи в 1681 году могла предоставить только 26 из 50-ти необходимых работников, в 1689 она смогла рекрутировать уже 35, но в 1703 их число снова сократилось до 31. Ibid. p. 382. Станции не могли справиться с растущим пассажиропотоком. Численность и пышность одних лишь процессий даймё к эпохе Гэнроку (1688-1704) все возрастала, росла так же популярность паломничеств и путешествий у простого населения страны, и вскоре стал очевиден тот факт, что почтовые станции в старой своей организации не в состоянии справиться с исполнением своих прямых обязанностей.

Дабы улучшить положение почтовых станций и наладить дорожно-транспортную систему в целом в 1694 году бакуфу официально установило систему сукэго: (Џ•‹Ѕ), согласно которой для каждой почтовой станции на пяти трактах определялись «вспомогательные» деревни, которая должны были предоставлять для почтовых нужд работников и лошадей. Некоторые проявления данной системы наблюдались и в более ранний период, однако именно в это время система была установлена законодательным путем. В 1721 г. был издан приказ о том, что расположенные у трактов поселения должны поставлять лошадей и рабочую силу на постоянной основе. Такие деревни получили название дзёсукэго: (’иЏ•‹Ѕ). С каждых 100 коку годового дохода они должны были поставлять 3-4 лошадей и 5-6 работников. Этим же приказом определялось, что в случае недостачи людей и транспортных средств в дзёсукэго: повинность распределялась и на другие деревни -- дайсукэго: (‘гЏ•‹Ѕ). Но через 4-5 лет эта разница исчезла. Если раньше сукэго: была действительна в пределах 2-3 ри от тракта, то к концу 30-х годов к сукэго: относились и деревни, расположенные в 10 ри и дальше. Те деревни, которые вследствие удаленности от дорог не могли участвовать в ее выполнении, выплачивали определенное количество риса или денег. Николаева О.С. Документы по истории японской деревни. Часть 1. Конец XVII - первая половина XVIII в. М., Наука, ГРВЛ, 1966. c.146.

Решение правительства Токугава ввести подобную систему напрямую связано с действием системы санкин котай. Для нужд государственных посланников и иных высших чиновников бакуфу вполне хватало того объема услуг, которые могли оказать почтовые станции до официального введения системы вспомогательных деревень. Забота о нуждах простых путешественников и вовсе не входила в круг интересов бакуфу, для правительства скорее было выгодно сокращение числа свободно передвигающихся по стране простолюдинов. А вот после утверждения системы санкин котай как обязательной, действительное положение дел на почтовых станциях начало стремительно ухудшаться. Даже не смотря на то, что бакуфу издавало официальные указы с рекомендациями сокращать численность процессий и даже вносило подобные правки в текст «Букэ сёхатто», даймё не спешили проявлять скромность в данном вопросе, так как размер и пышность процессии были для них вопросом статуса.

Пышные и многочисленные процессии даймё явились так же косвенной причиной активного распространения так называемых «неофициальных» дорог. Вся система почтовых станций была направлена в первую очередь на обслуживание лиц, путешествующих по государственным нуждам, и именно им оказывали услуги в первую очередь, кроме того, услуги эти оплачивались по фиксированной ставке или вовсе осуществлялись на безвозмездной основе. Частные путешественники могли получить сменных лошадей или работников только в том случае, если в данный момент почтовая станция не занималась делами государственных лиц. Сезоны путешествия даймё в столицу или обратно, а так же их маршруты были строго определены, и зачастую процессии передвигались в строгом порядке, плавно сменяя друг друга. В таких условиях для торговцев и обычных путешественников передвижение по тракту Токайдо:, к примеру, превращалось в бесконечное ожидание свободных лошадей.

Подобное положение дел заставило торговцев искать альтернативные маршруты для своих передвижений за пределами официальной системы дорог. Подобные частные и нелегальные дороги были привлекательны для отдельных путешественников, так как официальные государственные лица проходить по ним не могли, а значит, не приходилось днями ожидать пока почтовая станция закончит заниматься их делами.

На подобных неофициальных дорогах зародилась частная транспортная система, представители которой предлагали путешественникам более выгодные условия перевозок, нежели те, что существовали в рамках официальной транспортной системы. В частности, существовала сеть перевозок грузов на лошадях, где путешественник мог арендовать 4-5 животных, в то время как на пяти трактах он мог рассчитывать только на одну, да и то, если она была свободна. Разнилась так же и скорость передвижения, в то время как на официальных дорогах лошадей необходимо было менять каждые 8-10 километров, на неофициальных дорогах без перезагрузок можно было пройти 32-36, а на длинных перегонах и 80-120 километров. Wigen, K. Op.cit. pp. 47-50. Неудивительно, что подобная система вскоре навлекла на себя недовольство бакуфу, однако устранить ее полностью правительство было не в состоянии. Удалось только ограничить тип товаров, которые можно было перевозить по данным дорогам, а так же обложить их налогом. Vaporis C.N. Linking the Realm: The Gokaidф Highway Network in Early Modern Japan (1603-1868)// Highways, Byways, and Road Systems in the Pre-Modern World . Wiley-Blackwell 2012. p.99.

Европейские путешественники не раз отмечали превосходные организацию и состояние дорог Японии по время своих путешествий. Так, Кемпфер пишет, что: «дороги вообще хороши, содержатся порядочно и так широки, что на них свободно движутся огромные массы путешественников…». Зибольд Ф. Указ.соч. с. 218. Подобное состояние дорог является следствием постоянного контроля за их качеством со стороны государства. Однако бакуфу не было главным инспектором дорожной ситуации в Японии эпохи Токугава, это было поручено даймё, по территории княжеств которых проходили вышеупомянутые дороги. Князья были обязаны инспектировать почтовые станции и те участки дорог, которые находились в их владении, на предмет надлежащего их состояния. В случае неудовлетворительного состояния дорог даймё был обязан снарядить ремонтную бригаду. Состояние самих почтовых станций так же тщательно проверялось. Так, княжество Одавара, к примеру, отвечало за почтовую станцию Хаконэ, а так же за участок дороги, на котором она находилась. Vaporis C.N. Linking the Realm: The Gokaidф Highway Network in Early Modern Japan (1603-1868). р.97. Нередки случаи, когда состояние всех пяти трактов в целом поддерживалось силами всех князей страны. Комада Ко:та. Указ.соч. С. 219.

Так же за дорогами осуществлялся дополнительный уход в сезоны проезда кортежей даймё в столицу и из нее. Все поселения, прилегающие к трактам, заранее оповещались о прохождении процессий по той или иной местности и крестьянам вверялось приводить дорогу в надлежащий вид. Дороги тщательно выметались, вдоль обочин насыпали горки песка, на случай неожиданного дождя и образования луж. В засушливые дни песок наоборот, поливался водой, чтобы сбить пыль. Для отдохновения путников через каждые 10-12 км сооружались беседки с лиственным навесом. Прасол А. Указ.соч. с.131.

Дорожно-транспортная система испытала на себе огромное влияние со стороны системы санкин котай. С одной стороны, дороги сооружались силами князей и для князей, а так же иных чиновников бакуфу. Утверждение системы как официальной дало толчок новому витку развития дорожно-транспортной сети вследствие возросшего пассажиропотока. Однако, с другой стороны, многочисленные роскошные процессии являлись скорее обременительными для постоялых дворов и придорожных заведений. Почтовые станции и перевозчики должны были в первую очередь обслуживать даймё, причем, делать это по фиксированной ставке, в то время как более выгодные предложения от торговцев и иных путников отходили на второй план. Подобная ситуация тормозила развитие дорог как системы сообщения для среднего и низшего классов населения. Впрочем, это никогда и не входило в задачи правительства Токугава.

2.3 Роль системы в процессах урбанизации в эпоху Токугава.

Заметное влияние система санкин котай оказала так же на процессы урбанизации в Японии эпохи Токугава. Несомненно, городом, испытавшим наибольшее влияние от данной системы, является, Эдо. Однако и другие крупные города Японии так же были подвержены определенному влиянию.

После утверждения Эдо как столицы нового правительства Токугава город ожидаемо начал активно развиваться. Токугава Иэясу привлекал к этому развитию удельных князей, вынуждая их предоставлять строительные материалы и рабочую силу для обустройства новой столицы. Однако только этим роль даймё в становлении Эдо не ограничивалась.

Каждый даймё был обязан содержать в столице жену и наследника, для этих целей необходимо было выстроить личную усадьбу, а то и несколько. Каждому из князей правительство отводило участки земли на территории города, где даймё были обязаны выстроить свои резиденции. Земля не отдавалась в «наследное» пользование, собственником оставалось бакуфу.

В среднем, каждому даймё жаловалось по два участка земли. Первый, ближайший к дворцу сёгуна, предполагался для строительства «верхней резиденции» (Џг‰®•~ - ками ясики). Ками ясики были главной резиденцией князей и их ближайших родственников и старших должностных лиц. Верхние резиденции также функционировали в качестве официального административного центра княжества в Эдо.

«Средние усадьбы» (’†‰®•~- нака ясики) строились в некотором отдалении от замка и были, как правило, более масштабны и внушительны, так как вопрос экономии земли не стоял столь остро, как в районах при замке Эдо, где земельные наделы, пожалованные на строительство князьям, были куда меньше. Нака ясики становились резиденциями наследника, князя, удалившегося от административных дел, матери действующего даймё, а так же выступали и жилищем самого князя в случае пожара или ремонта в главной усадьбе. Некоторые богатые княжества, такие как Тоса, отстраивали несколько «средних» резиденций.

Помимо верхних и средних, существовали так же «низшие» (‰є‰®•~ -симо ясики) усадьбы. Практика их строительства поучила повсеместное распространение после пожара Мэйрэки в 1657 году, когда бакуфу повелело построить дополнительные резиденции на случай повторения бедствий подобного масштаба. Vaporis C.N. Tour of Duty. Samurai, Military Service in Edo, and the Culture of Early Modern Japan. pр.131-133. В большинстве случаев симо ясики становились неким подобием виллы для отдохновения князя, где, впрочем, мог так же поселиться и ушедший в отставку князь. Комада Ко:та. Указ.соч. с. 214.