Размещено на http://www.allbest.ru

ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ МОСКВЫ В XIX ВЕКЕ

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования определяется возросшим за последние годы научным интересом к проблемам социальной истории, выделением истории повседневности в отрасль исторического знания, истории повседневности российского города - в самостоятельное направление современной исторической науки.

Российские города в XIX в. становились социокультурными центрами, ярко проявлявшими традиции и одновременно открытые к освоению и интерпретации новаций, что в значительной степени активизировало жизнь «столиц» и провинции. В городской повседневности, как в зеркале, отражались особенности проводимых в стране реформ. Особенную роль в этом всегда имели города Москва и Санкт-Петербург, попеременно являвшиеся столицами России. Рассмотрение общероссийских процессов сквозь призму повседневной жизни позволяет показать разнообразие общеисторического процесса, обогатить историческую науку новыми конкретными фактами и событиями.

Актуальность темы дипломной работы определяется также подходом к изучению проблем городской повседневности. Комплексного исследования истории повседневности Москвы в XIX веке, как такового, в отечественной исторической науке проведено не было, без чего наше представление о прошлом столицы неполно, затруднено и понимание процессов модернизации современного общества. Знание традиций, особенностей исторического опыта организации повседневной жизни Москвы позволит решать многие социальные проблемы современного общества через механизмы, наиболее полно учитывающие региональную специфику. Все вышеизложенное свидетельствует об актуальности изучения повседневной жизни Москвы XIX века, и объясняет выбор темы исследования.

Целью выпускной квалификационной работы является комплексное исследование проблем повседневной жизни Москвы XIX века.

Для достижения поставленной цели ставились следующие задачи:

· исследовать основные направления и содержание социокультурных изменений в повседневной жизни Москвы;

· исследовать внешний облик Москвы XIX столетия, включая улицы, площади, здания, городское благоустройство;

· исследовать московские развлечения и отдых, включая съестные, питейные и прочие заведения, торговые ряды, московские бани;

· проанализировать состав городского населения, включая дворянство, купечество, мещан, крестьян и жителей окраин

Хронологические рамки исследования охватывают весь XIX век.

Историография. Определенную часть в источниковой базе выпускной квалификационной работы составляют воспоминания представителей крупного московского купечества второй половины XIX века -- П.А. Бурышкина, Ю.А. Бахрушина, Н.П. Вишнякова, В.П. Рябушинского, А.П. Боткиной, В.И. Немирович-Данченко, а также работы В.А. Гиляровского.

При этом наиболее ценными источниками исследования явились такие произведения П.Д. Боборыкина, как роман «Китай-город», «Письма о Москве» и воспоминания. Особое внимание к творчеству П.Д. Боборыкина обуславливается положением, согласно которому история общества не существует отдельно от литературы, поскольку последняя -- «это не отражение реальности, но сама реальность в тех своих моментах, когда она стала чувственно доступной посредством различного рода коммуникативных стратегий произведения».

По истории дворянства значительную работу создал М.Н. Яблочков. История дворянства в его изложении сводится к подробному пересказу законодательных актов правительства, имеющих отношение к привилегированному сословию. Это дает представление о российском дворянстве в целом, хотя московское дворянство второй четверти XIX века освещено недостаточно. «Русский архив», издаваемый П. Бартеневым, опубликовал мемуарные материалы, касающиеся московских дворян: Хомяковых, Киреевских и других, это имеет отношение к нашей теме, но социально-культурный облик московского дворянства, их ценностные установки раскрыты не полностью.

Такие ученые, как А.В. Михалков, И.В. Поткина, М.Л. Гавлин исследовали историю московского купечества, В.Б. Перхавко -- московских купцов-строителей, Ю.А. Петров собрал документы о личных состояниях крупных московских предпринимателей конца XIX - начала XX в., Ю.М. Гончаров изучил быт и образ жизни купеческой семьи второй половины XIX - начала XX в., А.П. Корелин сфокусировал внимание на дворянском сословии и торгово-промышленном предпринимательстве в пореформенной России. Работы Г.Н. Ульяновой, знакомят нас с духовным обликом и образом жизни предпринимателя конца XIX - начала XX века. Помимо этого авторы осуществляют философско-культурологический анализ менталитета торгово-промышленного сословия.

Немаловажное значение имеют работы земских статистиков, врачей- общественников, исследователей санитарного состояния и условий жизни фабричных рабочих, организаторов земско-фабричной медицины в Московской губернии. Здесь необходимо назвать такие имена, как Е.М.Дементьев, А.В.Погожев, П.М.Шестаков.

Работа состоит из введения, трех глав и семи параграфов, заключения, списка источников и литературы.

Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы, обозначаются цель и задачи работы, указывается библиографическая и источниковая основы исследования.

В первой главе рассматривается внешний облик Москвы, ее архитектура и обустройство.

Во второй главе освещены развлечения в виде торговых точек, питейных и съестных заведений, ни как особый колорит и отражения духа Москвы. москва повседневный население социокультурный жизнь

В третьей главе раскрывается тема городского населения Москвы.

В Заключении даются краткие выводы, которые сделаны при анализе источников, литературы, мемуаров и пр. в процессе написания работы.

ГЛАВА 1. ВНЕШНИЙ ОБЛИК МОСКВЫ В 19 ВЕКЕ

§1. Улицы, площади, здания

В начале XIX века Москва больше походила на большую деревню. Множество домов с мезонином, особняки богачей в центре, купеческие хоромы, а на окраинах - хижины и лачуги, обнесенные покосившимися заборами. И огороды, огороды, огороды… Улочки - узкие, затейливо изгибающиеся и порой представляющие такой лабиринт, что заблудиться легко. Примитивные фонари, укрепленные на выкрашенных когда-то в серую краску столбах, уныло освещали вечерами улочки в центре города.

Когда для Москвы наступал девятнадцатый век, «вокруг Кремля шел вал со рвом, в котором стояла дохлая, тинистая вода с разной падалью», вспоминал современник. Все городские укрепления еще были на месте - не только Китайгородские, которые простоят все столетие и обзаведутся дополнительными воротами в Третьяковском проезде, - но и валы Земляного города, и башни Белого.

В кратковременное царствование императора Павла I и часть Александра I, до великой войны 1812 года, Москва, как дворянский центр, продолжала обстраиваться и жить в прежнем направлении, на котором мало отразились и мрачный характер первого правления, и либеральный - второго. Классический стиль продолжал по-прежнему господствовать в постройках, хотя уже в это время начинают, по примеру Франции, применять у нас и стиль еmpiге, проводниками которого были строители Жилярди и Витали и их русские ученики. Но расцвет и господство этого стиля относится уже к эпохе, наставшей после нашествия Наполеона. В это же время достраивались постройки прежнего царствования, как церковь Мартина Исповедника, Андроньевская колокольня, и дома московской знати.

Храм Христа Спасителя был построен по решению Александра I 25 декабря 1812 года. Император, видя противостояние с Наполеоном, как Божье наказание за убийство своего отца, видел в победе над завоевателем, что Бог простил его.

Многие современники оценивали пожар в Москве как подвиг самопожертвования россиян. Москвичам пришлось восстанавливать весь город, создавая его заново. Для восстановления Москвы указом императора Александра I от 14 февраля 1813 г. была создана «Комиссия для строения в Москве», которая была учреждением не бюрократическим, а скорее производственным: комиссия имела в распоряжении пять кирпичных заводов и несколько «стройбатов», солдаты которых использовались на стройках как чернорабочие. Комиссией руководил московский генерал-губернатор Ф.В. Ростопчин. Рабочий орган комиссии «чертежная» разделялся на два отделения: землемерное и архитектурное, руководителем последнего был О.И. Бове. Комиссия получила право на выдачу разрешений на застройку и контроль над строительством, ей были выделены большие материальные ресурсы. Комиссии подчинялись три московских кирпичных завода, ее членам была поручена вся работа по благоустройству и инженерному оборудованию Москвы, а также оказанию помощи москвичам в индивидуальном строительстве. в 1813 г. Ф.В. Ростопчин передал комиссии полученный из Санкт-Петербурга

«Прожектированный план для урегулирования некоторых частей столичного города Москвы», составленный архитектором В. Гесте и одобренный императором. в отличие от «Прожектированного плана» Москвы 1775 г., в разработке которого принимал участие архитектор М.Ф. Казаков и утвержденного в свое время императрицей Екатериной II, стремившегося использовать особенности московского ландшафта и раскрыть архитектурные возможности ее исторически сложившейся радиально-кольцевой планировки, новый проект предполагал создание архитектурного облика города следующим образом. По плану Гесте прежде всего в Москве должна быть создана система геометрически правильных площадей.

Комиссия разработала альбомы «образцовых проектов», по которым москвичам надлежало строить свои дома. Если кто-то хотел хоть чем-то отличаться от соседей, то все изменения надлежало согласовывать с архитекторами комиссии. Проект городского особняка разработал Осип Бове, который уже в 1814 году стал в Комиссии заведующим «фасадической части», а фактически - главным архитектором восстанавливаемой Москвы. Город был поделен на четыре части, из которых Бове достался центр - Тверская, Арбат, Пресня и Новинская улица. Кроме итальянца Осипа Бове, новую Москву создавали швейцарец Доменико Жилярди и русский Афанасий Григорьев. Интересно, что в отличие от Гесте, которому было к тому времени за шестьдесят, эти трое были молоды: Бове в 1813 году было 29 лет, Жилярди - 28, а Григорьеву - 32. После обсуждения, проект Гесте был отклонен Комиссией для строений, и под руководством архитектора О.И. Бове был разработан новый план «Прожектированный столичному городу Москве», утвержденный в 1817 г. и изданный в 1818 г., в 1819 и 1824 гг. новые градостроительные принципы получили в этом плане более реальную и гармоничную форму.

После наполеоновского нашествия облик Москвы сильно изменился: пожар 1812 года уничтожил множество зданий, построенных в предыдущие века, сильно пострадал центр города. Наиболее известные постройки начала XIX века -- здание Московского университета на Моховой улице и Английский клуб. В первой половине века был окончательно срыт Земляной вал. Вторая полвина XIX века обогатила город зданиями Думы, Исторического музея, Верхних торговых рядов, комплекса фабрики «Эйнем», железнодорожных вокзалов.

После войны император посетил Москву только 15 августа 1816 года, после Венского конгресса. 30 августа был оглашен Манифест

«Первопрестольной столице Нашей Москве»: «Мы видели нещадящую никаких пожертвований горячую любовь ея к Нам и отечеству. Претерпенное потом ею от руки злодейства крайнее бедствие и разорение уязвило сердце Наше глубокою печалию. Но управляющий судьбами народов, Всемогущий Бог, избрал ее, да страданием своим избавит она не токмо Россию, но и всю Европу. Пожар ея был заревом свободы всех царств земных. Из поругания святых храмов ея возникло торжество веры. Подорванный злобою Кремль, обрушась, раздавил главу злобы. Тако Москва и подвигами и верностию и терпением своим показала пример мужества и величия».

В 1816 г. был утверждён проект Комиссии для строения Москвы, по которому остатки Земляного города надлежало снести, а на их месте устроить кольцевую улицу, мощённую булыжником. Из общего расстояния между линиями домов, достигавшего 60 м, под мостовую и тротуары отводилось 25 м. На остальном пространстве домовладельцев обязали устроить сады. Проект был реализован к 1830 г. Без палисадников остались участки Садового кольца в Замоскворечье, общественные бульвары устроили на Зубовском и Смоленском валах, Новинский вал стал местом народных гуляний. В 1870-е гг. по Садовому кольцу проложили пути для конки - трамваев на конной тяге. Так что, если считать конку разновидностью трамвая на лошадиной тяге, первый трамвай в Москве был пущен в 1872 году. Если отказать конке в такой привилегии и считать за трамвай только электрические вагоны, то дата запуска первого московского трамвая - 6 апреля 1899 года.

В послепожарное время городские валы постепенно срыли, засыпали. Неглинная частями убралась под землю. Под кремлевскими стенами на ее месте был разбит Александровский сад, а выше по течению - Неглинная улица и Цветной бульвар.

Вдоль цепи площадей, окаймлявших Кремль и Китай-город, были построены и восстановлены старое здание университета (восстановлено Д. Джилярди в 1817 году), Манеж (построен Бетанкуром и Вове в 1817 году) и, значительно позже, новое здание университета (перестроено Джилярди и Тюриным в 1835 году из здания XVIII века). Между фасадами этих зданий и Кремлем, над речкой Неглинной, заключенной в трубу, был разбит Александровский сад, ограда и ворота которого являются творением Бове (1819- 1821).

Театральная площадь и все эти монументальные здания находились к западу от Кремля. Вдоль "полых" пространств, опоясывавших стену Китай-города с севера и востока, были построены лишь несколько церквей (церковь Иоанна Богослова под вязом, 1825) и близ Варварских ворот, на Солянке, здание Опекунского совета (Джилярди, 1825). Местность к востоку от Китай-города не получила должного архитектурного оформления.

Многочисленные дворянские дома были построены вдоль московских бульваров: на Страстном (Нарышкинском) бульваре - дом университетской типографии (1817) и жилой дом (1817) с портиком, обращенным к бульвару; на Страстной площади- дом Римских- Корсаковых; вдоль Тверского бульвара - дом Римского-Корсакова, дом Кологривовых (впоследствии дом градоначальства) и дом Вырубовых (ныне Камерный театр); на Никитском бульваре - дом Луниных (Джилярди, 1818-1825) и дом Аксаковых (где жил Гоголь). На Гоголевском бульваре, в том месте, где он образует изгиб, был перестроен дом Цурикова (позже дом Удельного ведомства). Портик этого дома эффектно "в лоб" замыкает перспективу с Сивцева Вражка, подходящего к бульвару под прямым углом.

Вдоль восточной части Бульварного кольца были построены лишь Покровские казармы и небольшие домики на Покровском и Яузском бульварах.

Не особенно широкие московские бульвары, обсаженные в начале XIX века березками и украшенные цветниками, были обстроены невысокими (обычно двухэтажными) домами. Они казались широкими, "парадными" улицами.

Застраивалась и западная часть Садового кольца. На Новинском бульваре был выстроен особняк князя Гагарина (Бове, 1817), являющийся грациозной дворянской переработкой грандиозного дворца Разумовского на Гороховской; улице, а близ него, на углу Девятинского переулка, - дом Ускова, где живал Грибоедов; на Зубовском бульваре - дом Дворцового ведомства и несравненные по "изящной суровости" Провиантские склады (авторство пока не установлено); на Садовой-Кудринской-дом Небольсиных (позже Софийская больница). В восточной части Садового кольца следует отметить лишь усадьбу Гагарина у Высокого моста на Яузе (Джилярди, 1830-е годы) и обширное здание городских торговых помещений на Таганской площади.

Уже в начале XIX века в Москве появилось много бульваров, которые сейчас представляют собой памятники XIX века. Наиболее известным и старинным считается Тверской бульвар. Устроен он был еще в 1796 году на месте стены Белого города. К 1830 году в Москве появилось много новых бульваров, но Тверской бульвар не утрачивал своей славы.

И это не случайно, ведь он находился в одной из центральных частей Москвы, где проживало в основном дворянство. Кроме того, он был очень хорошо устроен, обсажен деревьями. Московские дворяне называли Тверской бульвар «зеленым клубом». Свое название бульвар получил по Тверской улице, от которой он начинался.

«Живописно раскинулась Москва по горам и пригоркам с совершенно барским привольем и прихотями, с истинно русскою нерасчетливостью, и как роскошно утонула она в зелени садов и бульваров своих» Сколько переулков и закоулков в Москве» и все эти переулки зигзагами: нет ни одной улицы прямой, - Москва ненавидит прямых линий. И какая она пестрая, узорчатая! Как она любит украшать домы свои гербами, балконы позолотою, а вороты львами! (..)

Идея сооружения в Москве Триумфальных ворот как памятника Победы принадлежит императору Николаю I. В апреле 1826 года во время коронационных торжеств в Москве он высказал желание выстроить в первопрестольной столице Триумфальные ворота, подобные тем, какие возводились в то время в Петербурге: архитектор Василий Стасов возобновлял на новом месте у Нарвской заставы в долговечных материалах деревянную Триумфальную арку Джакомо Кваренги, сооруженную в 1814 году на Петергофской дороге.

Составление проекта поручили крупнейшему на тот момент российскому архитектору Осипу Ивановичу Бове. Он разработал проект в том же году, однако решение о новой планировке парадной площади у главного въезда в Москву из Петербурга привело к необходимости переделки проекта.

Новый вариант, над которым Бове работал почти два года, был утверждён императором 26 апреля 1829 года. 17 августа того же года состоялась торжественная закладка арки в присутствии московского генерал-губернатора Дмитрия Голицына и митрополита Филарета.

Из-за недостатка денежных средств и безразличия со стороны городских властей строительство растянулось на пять лет. Открытие памятника состоялось лишь 20 сентября (2 октября) 1834 года.

В 1899 году под аркой Триумфальных ворот прошёл первый в Москве электрический трамвай. Его линия протянулась от Страстной площади (ныне Пушкинская площадь) до Петровского парка. Кондуктор трамвая объявлял: «Тверская застава. Триумфальные ворота. Александровский вокзал».

Рост интереса к отечественной культуре и истории ознаменовался появлением ряда музеев и в первую очередь Исторического музея, основанного в 1872 году. Для строительства музея Городская дума безвозмездно выделила участок на северной границе Красной площади. Тогда же был основан музей Прикладных знаний -- впоследствии Политехнический.

В конце XIX века эклектические постройки стали уступать место выразительным и самобытным зданиям в стиле модерн. Среди них особенно выделялись особняки богатого московского купечества, дома С. Рябушинского, Дорожинской, Морозовых, Носовых и другие. Особое место занял вокзал Северной (Ярославской) железной дороги на Каланчевской площади (архитектор Ф. О. Шехтель). Наиболее значительными мастерами московского модерна были Шехтель, Л. Кекушев, А. Эрихсон и др.

В других городах уже давно было разделение на элитные и непрестижные районы, а столица довольно долгое время сохранилась городом с социально неоднородным населением. Около любого храма находились жилища духовенства. На каждой улице не грех было повстречать лавки, в которых не только вели торговлю, но и проживали лавочники. Вблизи с знатными палатами не так уже изредка стояли неказистые домики мещан. Даже в исключительно купеческих, казалось бы, районах - в Замоскворечье и Китай-городе вовсе не редкостью были ни барские дома, ни домишки ремесленников. Вплоть до этих времен в Лаврушинском переулке в двух шагах от Третьяковской галереи можно заметить шикарные барские палаты Демидовых, а в торговом Китай- городе в Ильинке ещё в середине девятнадцатого столетия стоял дом дворян Воейковых, а на Никольской - один из дворцов графа Шереметьевых.

«Дом без растительности, да еще и каменный, представлялся холодным и бездушным зданием, да и строился не для житья самого владельца, а для сдачи квартир и торговых помещений, т.е. для дохода».

Помимо диких садов в городе было и множество маленьких частных парков.В 1803 году, уже при Александре I, стараниями начальника градостроительного ведомства графа П.С. Валуева в Москве появился первый общедоступный парк - на облагороженных Пресненских прудах. В 1818 году был обустроен парк около Екатерининского института благородных девиц в районе Старой Божедомки (сегодня известен как Екатерининский парк). Тогда же были приведены в порядок заброшенные и начавшие превращаться в болото Патриаршие пруды: два из них засыпали, третий же, самый большой, вычистили, облагородили и разбили вокруг него небольшой красивый сквер, который с этого момента и до начала XX века носил название «Бульвар Патриаршего пруда». На Театральной площади, «близ стен Китая», в 1825 году открылся цветочный рынок, представлявший, со слов современников, «искусно спланированный сад» с замысловато подстриженными куртинами, затейливо вьющимися дорожками, клумбами, лимонными и померанцевыми деревьями, расставленными в кадках, и чистенькими «полотняными домиками» для торговли цветами, во всем была «соблюдена приличность и симметрия». Москвичи любили прогуливаться здесь в ожидании начала представления в отстроенном на площади Петровском театре (теперешний Большой театр).

В 1820-1840 годы была создана великолепная царская резиденция «Нескучный сад». Она объединила в себе территории трех соседних архитектурно-парковых комплексов, выкупленных в казну. После коронации в 1826 году Николай I купил для своей супруги у князя Шаховского имение Нескучное. В 1831 году он выкупил также усадьбу графини А.А. Орловой-Чесменской, ранее принадлежавшую П.А. Демидову, основателю упомянутого нами ботанического сада, который к моменту продажи пришел в полнейший упадок. А в 1842 году Дворцовому ведомству, наконец, удалось приобрести лежавшее между ними владение покойной княгини Н.П. Голицыной, до самой смерти отказывавшейся продать родовое поместье кому-либо, даже самому царю, и, более того, завещавшей не продавать его еще 5 лет после своей кончины. Таким образом, три имения в результате были объединены в одно, получившее название Александрийского (в честь императрицы Александры Федоровны), или Нескучного, сада.

«Москва не город, а собранье городов: вся ее средина, то есть Кремль, Китай и Белый город, заслуживает вполне название столицы; потом весь обширный Земляной город как будто бы составлен из нескольких губернских городов, окружающих со всех сторон эту столицу царства русского, и, наконец, все то, что называли в старину Скородомом, походит на великое множество уездных городков, которые в свою очередь обхватывают весь Земляной город этой огромной цепью бывших слобод, посадов и сел»

Под Кремлем находится Китай-город, где соединялась вся торговая сила ,с него к 40-ым годам исчезли все жилые дома, все пустые пространства были застроены, и Ильинка с Никольской с прилегающими переулками, где сосредоточилась банковская и торговая деятельность, где стояли Биржа, Ряды, Старый Гостиный двор, было множество лавок, торговых и гостиничных подворий, богатые магазины с зеркальными заркалами и парадными подъездами.

В то время Васильевский спуск был оживленным пространством. Здесь торговали пряностями, воском свечами, всевозможной упаковкой, обувью и рыбой. Между Москворецкой и Кремлевской стеной лежала Васильевская площадь, а по другую сторону Москворецкой переулки уводили вглубь густо застроенного Зарядья, зажатого между Варваркой и Китайгородской стеной и заселенного московской и пришлой масеровщиной.

Рядом с стеной Китай-города между Никольской и Ильинкой находились Толкучка (толкучий рынок) и Охотный ряд, они считались городскими торговыми зонами. Базар «Яблочный двор» находился на месте нынешнего Ильинского сквера.

На юге города протекала речка, на которой были организованны разные торговые базы и бани. Так же в этих местах женщины приходили стирать белье «Мороз этак градусов в двадцать с хвостиком - кругом лед, снег скрипучий, ветер пронизывает насквозь, прорубь то и дело подергивает тонкую пленкою льда, стоишь где-нибудь у моста в теплой шубе, надвинув понадежнее шапку, стоишь, переминаешься с ноги на ногу и любуешься. На плоту на открытом воздухе идет работа; женщины иные в нагольных тулупах, иные в заячьих шубах, а иные и просто в ватных кацавейках и в серпяных армяках, в сапогах, в калошах и в башмаках, смотря по состоянию и зажиточности хозяина…работают вальками, вода мерзнет, валек прилипает..»

Через реку находилось Замоскворечье «Тут ни помещичество, ни администрация, ни люди либеральных профессий не водятся. Купец, мастеровой, фабричный, крестьянин, пришедший на заработки, - вот население Замоскворечья. Всего больше оживлены набережная и остров, образуемый Москвой-рекой и Обводным каналом. На этом острове мало обывательских домов: тут больше все трактиры, гостиницы, всякого рода склады, казенные дома. Здесь же и Болотная площадь, потерявшая значение прежнего хлебного рынка с ее мрачными историческими воспоминаниями жестоких казней. Сюда переведены фруктовый и зеленый рынки».

На Ордынке, Полянке и прочих им подобных перед вами раскинется любой губернский или, пожалуй, даже лучшая улица уездного города, длинный ряд домов с запертыми воротами, на улице стая собак, где-нибудь на углу трактир. Жизнь по преимуществу купеческая, самостоятельная, отдельная; овощная лавка, лениво, сонливо едущий извозчик, песня без слов вдали..».

В начале XIX века получил расцвет период русского классицизма в архитектуре. именно с этого времени начало развиваться строительство на основе типовых проектах. В связи с постоянным увеличением городского населения, осуществлялось возведение зданий по новым строительным проектам, строились сельские и городские усадьбы. Было разработано свыше 400 типовых проектов планировки городов.

В это время рассвета русского классицизма были построены такие знаменитые произведения архитектуры, как здание Большого театра в 1825 году, Московская консерватория в 1866 году, Политехнический музей в 1872 году, здание Высших женских курсов, которое позже станет Московским Педагогическим Университетом и удивительное по красоте здание Исторического музея.

Как и полагается от центра Кремля в разные стороны находились улицы - Волхонка-Пречистенка и Арбат, и торгово-конторская Мясницкая, и главная улица - Тверская.

Здесь стоял дом генерал-губернатора; «и непрерывный ряд магазинов и лавок, рассчитанных главным образом на потребности приезжающих, и целый ряд отелей и меблированных комнат, от самых невзрачных до первоклассных. Портные и модистки, кондитерские и пекарни, зубные врачи, конторы нотариусов пестрят своими вывесками сверху до низу улицы, поднимающейся на крутой изволок от Охотного ряда до Тверских ворот». Недалеко от этого места располагался

Кузнецкий мост, который считался местом покупок модной одежды, и Большая Дмитровка, где собралось большое количество московских клубов.

Пресня с её тесными и искривленными переулками, круто пролегающими в гору, смотрелась полной деревней. Подобный провинциальный вид имели и Хамовники.

За то за Яузой место было достаточно благородным. Его центром была Таганка, с площадью, кругом обставленной лавками. От площади расходились широкие, с богатыми домами, со множеством больших и красивых церквей, в особенности Большая Алексеевская - «одна из самых красивых московских улиц, хотя и очень малоизвестная и почти без всякого движения, начиная с сумерек..».

Дальше находились городские заставы. Возле них - казармы, где стояли часовые и находились «щупальщики», которые проверяли возы на предмет контрабанды, особенно винной.

Во второй половине века, после Великой реформы, в промежутке между 1861 и 1865 годами Москва неузнаваемо изменилась. 1 сентября 1865 года имевшийся к тому времени в Москве 21 бульвар, а также екатерининский парк были переданы в ведение городскому самоуправлению. Первые несколько лет содержание их по-прежнему возлагалось на подрядчика, но вскоре управа взяла дело в свои руки. Способствовало этому то, что в ней заведующим городскими насаждениями был назначен специалист-ботаник, магистр Московского университета А.Н. Петунников, чаяниями которого уже в начале 1870-х был насажен пустовавший до той поры Новинский бульвар, замкнувший, наконец, кольцо Садовых.

Училище живописи, ваяния и зодчества, основанное в 1866 году, получило статус высшего учебного заведения и приблизилось по уровню преподавания к Академии художеств. Возникли и другие учебные заведения: Межевой институт, Высшее техническое училище, Петровская сельскохозяйственная академия, Коммерческий институт. Расселялась московская интеллигенция в основном в районе Арбата. Среди театров ведущую роль играли Большой и Малый. Событием стало образование в 1898 году Московского Художественного театра. Здание для него перестроили по проекту, выполненному безвозмездно Шехтелем.

В 1866 году по инициативе Н. Г. Рубинштейна была основана консерватория. Современное здание консерватории (улица Большая Никитская) сооружено по проекту В. Загорского и считается одним из лучших по акустике концертных залов.

Еще более значения для воскрешения в Москве русского народного духа имело царствование Императора Александра III. Покровительство этого Государя всему русскому национальному еще более подняло в Москве ее исторический дух и ее предания. Это сказалось на новой всероссийской выставке 1882 года (на Ходынском поле), где дано было преобладание чисто русским произведением искусства и промышленности. К коронованию Государя в 1883 году наш Кремль приведен был в лучший порядок, были реставрированы соборы и была расписана стенною живописью Грановитая палата, в том виде, в каком она была встарь, при царе Алексее Михайловиче; стали открываться, под руководством знатока истории Москвы И. Е. Забелина, одна за другою палаты Исторического Музея с русскими древностями, устроены были новые помещения для патриарших библиотеки и ризницы. Императорские театры отданы были в заведывание А. Н. Островского и А. А. Майкова, что сказалось на наших сценах падением Итальянской оперы и переводных драматических пьес, замененных произведениями русской оперы и русской драмы. Стали возникать частные театры русского характера. Московской Консерватории дарованы были значительные средства на постройку нового большого здания. П. М. Третьяков открыл для публики свою грандиозную галерею Русской Живописи. Картинные выставки стали давать несравненно более чисто русского характера произведений. Здания в русском стиле стали все чаще воздвигаться в Москве. Укажем на городскую думу, торговые ряды на Красной площади. И дома частных лиц больше и больше стали красоваться русскими фасадами и орнаментами. Москва, впервые, после Петра I, стала решительнее входить в самое себя, возвращаться к своей исторической самобытности, освобождаясь от чужого, наносного. Во главе Москвы, ее Генерал-губернатором и Командующим войсками ее округа был поставлен связанный своим детством с нашей столицей, горячий ревнитель Русской Истории Великий Князь Сергей Александрович. При нем в Кремле построен был и открыт памятник Царственному Москвичу Императору Александру II, и стало легче дышать и развиваться коренной Москве.

В первой половине XIX века в Москве сложились основные промышленные районы. Новые фабрики располагались вдоль Москвы- реки и Яузы (близ водоемов, откуда легко было брать воду и куда удобно было спускать сточную жидкость), в районах, насиженных еще мануфактурами XVIII века. Особенно много фабрик возникло в Лефортове - в районе былой Немецкой слободы. Фабричные районы образовались на Яузе, в Сыромятниках (вне Земляного города) и на Хапиловском пруду, по Генеральной и Семеновской улицам. Крупные фабричные районы сложились на Москве-реке, там, где она вступает в город (Трехгорная и Саввинская группы фабрик), и там, где она выходит из города (Кожевники и Симоновская слобода).

Фабричные районы разорванным кольцом охватили центр Москвы и затрудняли рост городской (селитебной) территории. Они загрязнили реки и погубили сады. Столь же неорганизованно велось в Москве и железнодорожное строительство.

Эра железнодорожного строительства началась 27 октября 1829 года. В этот день построенный Стефенсоном паровоз "промчался" со средней скоростью в 15 миль (почти 25 км) в час, и направление развития государственного транспорта было предначертано на полтора столетия вперед.

К концу века из Москвы уходили восемь шоссейных дорог. Десять железных дорог превратили Москву в крупнейший узел железнодорожных перевозок, что существенно облегчало развитие торговли. В Москве можно было приобрести товары заграничные и отечественные. В модных магазинах Петровки, Кузнецкого моста и Столешникова переулка продавались изделия из Москвы и Петербурга, Парижа и Берлина.Оживлённая торговля шла на базарных площадях - Сухаревской, Смоленской и других. Здесь можно было в основном приобрести подержанные вещи.

Из всех памятников архитектуры того времени, в первозданном виде сохранились только Кремль, храм Василия Блаженного и Сухарева башня; все остальные сооружения постоянно перестраивались и модернизировались, порой теряя свой изначальный облик.

§ 2. Городское благоустройство

До конца XIX века на всей территории Москвы существовала вывозная система удаления нечистот. Выгребные ямы, где они скапливались, представляли собой деревянные срубы, обмазанные для гидроизоляции глиной, и не могли предотвратить загрязнения почвы и воды в питьевых колодцах.

Домовладельцы прибегали к разным мерам, чтобы избавиться от нечистот: устраивали спуски в водосточные трубы, в естественные водоемы, а во время дождей жидкие отходы спускались прямо на улицы, распространяя невыносимое зловоние. Сюда добавлялись стоки и от многочисленных фабрик, мастерских, бань.

Такое положение дел с удалением нечистот не могло удовлетворять городские власти. Инициатором постановки вопроса о канализовании Москвы стал инженер-гидротехник, отставной штабс-капитан М. А. Попов, представивший в 1874 году в городскую Думу "Проектные предначертания канализации г. Москвы». Ю.А. Бахрушин вспоминал, что поглощающие колодцы - это своеобразные скважины в земле, обладавшие способностью всасывать в почву все, что в них попадало. Благодаря этому владельцы участков с такими особенностями грунта были избавлены от трат по вывозу мусора со своего владения. Вся эта отвратительная грязь сваливалась в колодец и исчезала. А там дальше владельцу было наплевать, что впоследствии это попадало в подземные ключи, питавшие многочисленные тогда колодцы питьевой водой»

В Москве до 1890-х годов не существовало общественных туалетов, уборные, конечно, находились в каждом частном доме и были правда только для жильцов. Остальным же приходилось справлять нужду прямо на улице, поэтому на дорогах стоял характерный аромат. В многоквартирных зданиях помимо уборных на этажах, были еще будки во дворах предназначенные для подвальных жильцов, работающих в лавках или мастерских, расположенных на нижнем этаже дома, а также и просто прохожие.

Антисанитария процветала на торговых местах, и это никого не смущало, а вонь воспринималось как, само собой разумеется, до появления в 60-х годах института санитарной полиции.

Анекдот, рассказанный В.А. Гиляровским, точно характеризует Москву того времени. История о первом владельце знаменитой булочной на Тверской, Иване Максимовиче Филиппове. Разломил, дескать, как-то утром московский генерал-губернатор князь Долгоруков филипповский ситник, а там - таракан. Вызвал он в гневе Филиппова «на ковер», а тот мол, исхитрился, схватил злосчастный кусок и - проглотил. И говорит, мол, не таракан это, а изюминка. И с той поры появился на свет популярнейший в Москве ситный: Филиппов прибежав домой, с перепугу целое решето изюма в тесто всыпал. Нет ничего страшного в таракане, который попал в хлеб. В тогдашних булках порой, и мыши запеченные попадались, что было гораздо менее приятно.

К началу XIX века в историю московской борьбы за чистоту улиц вступила новая фигура, ставшая приметой времени, - дворник. Видный мужчина с метлой, в фартуке, со служебной бляхой и свистком стал привычным- персонажем московских улиц. Как правило, дворников набирали из бывших военных, на лучшие места - бывших унтер-офицеров. Унтер-офицер, то есть высший военный чин, до которого мог дослужиться не имеющий дворянского звания человек, обязательно обладал прекрасной выправкой и дисциплиной. Хотя рабочий день дворников начинался в 5 утра и продолжался до 10 вечера, он, что называется, всегда должен был предстать перед начальством как человек «при исполнении». Тем более что дворники были повсеместно внештатными сотрудниками полиции - именно им предписывалось сообщать обо всех происшествиях и подозрительных лицах, а также выступать понятыми при обысках и арестах. У каждого дворника был свой участок и номер, зарегистрированный в полиции. Даже состоятельные жильцы предпочитали с дворниками не ссориться - ведь после того как с наступлением темноты двор закрывался, пустить запоздавших жильцов мог только дворник. Для этого над его жилищем, находящимся на вверенной дворнику территории, висел звонок. И за то, что дворник поднимался, чтобы открыть ворота, нужно было заплатить - от нескольких копеек до «целкового».

Обязанности дворников помимо слежки за жильцами и порядком были весьма разнообразными: они мели или поливали улицы (в зависимости от времени года и погоды), убирали лед и снег, обеспечивали жильцов дровами, выносили мусор. В больших домах и учреждениях держали по нескольку дворников, чтобы обеспечить полноценное круглосуточное дежурство. Полиция за исправную работу доплачивала дворникам от 5 до 10 рублей в месяц и даже выдавала премии.

Служба дворницкая не была простой - за пренебрежение обязанностями им грозила ответственность. Так, согласно «Наставлению» от 1855 года, «если беглец, бродяга и вообще кто-либо, не имеющий надлежащего вида (свидетельства о регистрации по месту проживания), будет в городах впущен дворником в заведываемый им дом или же будет несколько времени также тайно в оном укрываем, то виновный в сем дворник подвергается аресту на время от трех недель до трех месяцев или наказанию розгами от 20 до 30 ударов.

По указу генерал-губернатора Владимира Андреевича Долгорукого (1810-1891) от 1879 года жителям Москвы вменялось в обязанность, чтобы

«в каждом доме в Москве должен быть дворник для очередного дежурства днем и ночью на улице». Указ определял форму, возраст и наказания для нерадивых дворников. А по «Правилам об обязанностях дежурных дворников» от 1881 года дворникам еще раз запрещали спать на дежурстве «они должны находиться снаружи домов, не удаляясь ни под ворота, ни во внутрь домов, но могут в пределах вверенного их наблюдению пространства заниматься работою, как, например, метением улицы, тротуаров и т. п.». Круг обязанностей дворников явно касался не только соблюдения чистоты - они должны были задерживать подозрительных лиц, следить за входящими и выходящими, предупреждать полицию о сборищах, не допускать расклеивания афиш и объявлений и всячески помогать полиции. Одним словом, московский дворник образца царской России был фигурой важнейшей, вызывавшей у сограждан страх и трепет.

Вплоть до введения муниципального управления в 1860-е годы следить за мостовыми и обновлять их должны были домовладельцы. Далеко не у всех хозяев были на это деньги, поэтому в 1823 году учредили капитал, из которого предоставлялись ссуды малоимущим домовладельцам.

Можно представить себе, как обязанность содержания мостовых обывателями сказывалась на их качестве. Один обновил, а его сосед отложил это дело. Один сделал качественно, другой - тяп-ляп. Покрытие улиц становилось всё более неровным, дыры и ухабы стали обычным делом. Ещё одна беда до середины 19 века - несовершенная технология укладки камня. В большинстве случаев булыжник мостили без подложки, прямо на землю. В результате приходилось менять покрытие несколько раз в год. Только в некоторых местах делали подушку: сначала клали брёвна и доски, сверху посыпали щебёнкой, мусором, углём и золой, потом добавляли прослойку земли, и только после этого сверху клали камень. Но и это далеко не всегда спасало.

Деньги из городского бюджета на мостовые начали выделять в 1860- е годы, окончательно на содержание города дороги перешли только в 1874 году. Но это касалось только проезжих частей улиц, тротуары по- прежнему должны были укладывать и чинить хозяева владений.

В XIX в. в Москве, особенно в центре города, применялась выгребная и вывозная система удаления нечистот: надворные клозеты уж не переносились с места на место, а ямы, по мере их заполнения, выгребались черпаками, и "золото" в бочках ассенизационных обозов вывозилось на свалки, находившиеся за городскими заставами. Ямы для нечистот, устраиваемые при жилых помещениях, обычно делались с деревянными срубами, легко пропускающими нечистоты в почву. Все это сильно загрязняло почву, заражало воду и воздух.

Вывозка нечистот и мусора лежала на обязанностях домовладельцев и производилась товариществом ассенизаторов, частными предпринимателями и пригородными крестьянами.

Свалки нечистот были устроены примитивно, и запах от них еще в конце 90-х гг. издалека давал о себе знать подъезжавшим к Москве пассажирам Казанской и Курской железных дорог. Только в конце XIX в. кое-где стал применяться пневматический способ извлечения нечистот из ям, и то только жидких. Густые или вычерпывались, или же, в зимнее время, выкалывались и в замороженном виде удалялись из города. Но вывозка шла плохо, и огромное количество всякого рода нечистот оставалось в городе. Домовладельцы, чтобы избавиться от них, устраивали незаконные спуски в водосточные трубы, спускали в естественные протоки во время дождей прямо на улицы, распространяя зловоние и загрязняя водоемы и даже Москву-реку. Бани, фабрики и бойни занимались тем же.

Наблюдался прогресс в освещении города. С целью поддержания уличных фонарей был набран штат фонарщиков. Уже в первой трети XIX века московские улицы начинают освещать так называемые варшавские фонари, в которых заливалось лампадное масло, но ввиду высокой цены на него, число таких фонарей не превысило 160. А в 1851 году на Тверской улице вместо масляных фонарей появляются 100 спиртовых фонарей. Контроль над имуществом и расходованием жидкости осуществлял отставной унтер-офицер. В его распоряжении находилось 10 фонарных служителей, каждый из которых был обязан следить за горением фонарей в ночное время суток и тушить их в указанные часы. Осветительный сезон в Москве длился 8 месяцев (с 1 сентября по 1 мая), причем зажигать светильники полагалось лишь 18 ночей в месяц. В лунные ночи зажигать фонари не полагалось. И лишь во время больших празднеств, кроме масляных и спиртовых фонарей появлялись многочисленные иллюминации, состоящие из шкаликов (стаканчиков залитых салом), которые крепились на деревянных каркасах, установленных на фасадах зданий.

В 1863 году Московская городская Дума объявляет тендер на устройство городского освещения керосиновыми фонарями и подряд получает французский подданный Ф. Боаталь. Параллельно в 1861 году петербургское отделение немецкой фирмы Сименс и Гальске обращается к московскому генерал-губернатору с предложением об устройстве газового освещения на улицах Москвы. С тем же предложением обратилось еще несколько фирм и в 1865 году Московская Городская Дума заключает с голландским предпринимателем А. Букье и британским инженером Н. Гольдсмитом контракт на строительство газового завода и освещением Москвы газом сроком на 30 лет (компания смогла предложить московским властям наиболее выгодные условия). А уже в 1868 году, близ Курско-Нижегородского вокзала, были построены первые корпуса завода.

К концу XIX века газовое освещение города модернизируется, и на московских улицах появляются фонари с газо-калийной сеткой, которая при накаливании от пламени газовой горелки испускала яркий свет. Устанавливались такие светильники на металлических колоннах-столбах, внутри которых помещался газовый стояк, соединенный с магистральной сетью газового завода. Однако светильники данной конструкции эксплуатировались лишь в пределах Садового кольца, за исключением Бульварного кольца и Замоскворечья. Остальные части города освещались при помощи керосиновых фонарей.

Замену конопляному маслу искали долго. В первой половине XIX века пытались использовать для уличного освещения и лампадное масло, и хлебный спирт. Только в середине XIX века на мировых рынках появился непревзойденный конкурент - керосин (минеральное масло) - более легкое и дешевое горючее. В 1863 году Московская Городская Дума объявила торги на устройство керосинового освещения. Подряд на установку 2200 керосиновых фонарей достался французскому подданному Ф. Боаталю.

Первые уличные электрические фонари появляются в Москве в 1880 году на Петровских линиях, у ресторана «Яр», на территории фабрики купцов Алексеевых и в саду «Эрмитаж». А в 1883 году и на площадках вокруг Храма Христа Спасителя.

Дальнейшее развитие городского электрического освещение требовало больших мощностей и в 1886 году Московская городская Дума подписывает с Обществом городского освещения договор, а уже через год по проекту архитектора В.Д. Шера в Георгиевском переулке возводится первая электростанция (ныне - Московский государственный выставочный зал Малый Манеж). Согласно договору, Обществу было разрешено в течение 49 лет прокладывать электропроводку по улицам и площадям города. Совершенно очевидно, что при нескольких видах освещения в городе началась жесткая конкурентная борьба, вследствие чего газовая компания Букье и Гольдсмита понесла огромные убытки, и по истечению срока концессии газовый завод в 1905 году перешел в довольно запущенном виде в собственность городских властей.

«Когда в 1888 году известный миллионер Дервиз завел у себя электричество, - вспоминал В.А. Нелидов,- то развлечением для его гостей было: «пойдем свет зажигать». Входили в темную залу, хозяин дома поворачивал кнопку. Все восхищались и удивлялись»32. Начали освещать электричеством и театры, при этом вначале общество паниковали, потому что горел другой свет замысловато и периодически случайно отключался. В эти моменты публика в страхе подпрыгивала с мест и мчалась к дверям, однако тут свет снова вспыхивал и суета прекращалась.

В 1779 году начали строить первый водопровод по проекту инженер-генерала Баура. Попытки сооружения современного водопровода начались уже в середине ХVIII века, когда Екатерина II поручила Бауру найти и привести в город воду хорошего качества. После того, как выбор остановился на мытищинских ключах, указом от 28 июля 1779 года на сооружение водопровода было выделено 1,1 миллиона рублей, другой указ привлекал к работе 400 солдат. Дополнительное финансирование выделялось Павлом I (400 тысяч рублей) и Александром I (200 тысяч). Несмотря на это, строительство первого городского водопровода продолжалось долго. Через 25 лет, под руководством инженера Герарда, строительство было завершено и 28 октября 1804 года Мытищинский-Московский водопровод был открыт. Проектная мощность, 300 тысяч вёдер воды, достигнута не была, так как неудачное проектное решение (укладка кирпичного канала на деревянных ростверках, которые прогнили) привело к повреждению стенок канала и значительной утечке воды.

В 1850 году были обустроены два водопровода из Москвы-реки под руководством инженера Максимова. Москворецкий (у Бабьегородской плотины) поднимал 34 тысячи вёдер в сутки, а Замоскворецкий (у Краснохолмского моста) поднимал 100 тысяч вёдер. Однако, уже к 1863 году эти водопроводы были заброшены из-за плохого качества воды и замерзания труб зимой.

Существенная перестройка Мытищинского водопровода под руководством А. И. Дельвигa в 1853--1858 годах увеличила его производительность до 500 тысяч вёдер в сутки. Дельвиг перестроил водосборные колодцы в Мытищах и устроил чугунный водовод от села Мытищи до Алексеевской водокачки. В то же время было проложено 44 версты чугунных труб городского водопровода и устроено 26 водоразборных станций. На все работы было истрачено 1,5 миллиона рублей.

С начала 1870-х годов водопровод перешёл в ведение города, и городское управление стало изыскивать способы увеличения подачи воды. В 1870 году саксонский инженер Генох, ознакомившись с источниками, оценил их возможности в 9,3 миллиона вёдер в сутки, исследования Н. П. Зимина в 1877--1878 годах дали оценку в 10 миллионов вёдер. Ту же оценку в 1880 году дали инженер Зальбах и профессор геологии Траутшольд. Однако, независимая комиссия экспертов, созванная в 1882 году под эгидой ИРТО, предложила куда более низкую оценку в 1,5 миллиона вёдер в сутки.

Нехватка воды в городе до радикального решения проблемы водоснабжения заставляла городское управление в это время строить небольшие дополнительные водопроводы, которые все были заброшены уже к началу XX века:

· Ходынский (построен в 1871, 130 тысяч вёдер в сутки);

· Преображенский (1882, 60 тысяч вёдер);

· Андреевский (1883, 50 тысяч вёдер).

Попытка городской думы в 1883 году перевести водоснабжение на концессионную основу не удалась (после годовой задержки, ни один из четырёх потенциальных концессионеров так и не внёс залога), в итоге возобладала точка зрения Н. П. Зимина, который аргументировал, что интересы концессионера в данном случае принципиально расходятся с интересами города, и тогдашний городской голова, Н. А. Алексеев, был уполномочен на постройку нового водопровода.

В конце 1892 года был открыт «новый» Мытищинский водопровод, производительностью 1,5 миллиона вёдер в сутки, длина сети магистральных труб водопровода достигла 108 вёрст. Однако, расход воды в городе превысил полуторамиллионную отметку уже в 1896 году. В 1897 году длина магистральной сети увеличилась на 163 версты, в 1898 году в Москве появилась канализация. Возросшая потребность в воде была компенсирована за счёт усовершенствования Мытищинского водопровода и увеличением отбора воды в Мытищах. К началу XX века Мытищинский водопровод поставлял в некоторые месяцы до 3,5 миллиона вёдер в день, в рекордные дни производительность доходила до 4 миллионов вёдер в сутки. Однако, ухудшающееся качество воды сделало очевидным, что возможности мытищинских источников исчерпаны; более того, для сохранения качества воды было необходимо уменьшить суточный забор в Мытищах до 1,5-2 миллионов вёдер.

К сожалению этой воды все равно не хватало и многие горожане продолжали набирать воду из рек и прудов. Из-за этого в Москве было две холеры: в 1830-м, а потом в 1848 году. «Паника сделалась общей.. выходя из дома, невозможно было обойтись, чтобы не встретить нескольких покойников; по пути и там и сям видны были в домах следы смерти; ежедневно получались сведения о смерти кого-либо из родственников, соседей, знакомых или вообще известных лиц…».