Коррупция в древних государствах Востока

В целом все изложенные выше факты дают основания заключить, что власть гиксосов в Египте была разновидностью власти олигархии, но одного из ее крайних проявлений - в виде диктатуры «сильных мира сего», поддерживаемой «иностранными штыками». Об этом свидетельствует, во-первых, разнохарактерный и разноплеменный состав войска гиксосов, во-вторых, тот факт, что власть находилась в руках правителей (фараонов XV-XVII династий), среди которых около половины составляли сами египтяне, в-третьих, постоянные междоусобные войны этих правителей друг с другом, и, наконец, в-четвертых, их явно антинародный режим. В сущности, это можно считать закономерным результатом. На множестве других исторических примеров мы можем видеть, как кризис коррупции приводит сначала к хаосу и бесконечным сменам правительства на фоне гражданской войны, и это заканчивается установлением либо народной власти, осуществляющей в стране социальную революцию, либо, наоборот, режима военной диктатуры, руководимого олигархией, который сопровождается войнами, террором и насилием. Нередко это достигается как раз посредством привлечения иностранной военной группировки, которая в таком случае может стать частью правящей верхушки В этом отношении можно привести множество примеров. Например, византийский магнат Кантакузин (ставший позднее императором Иоанном VI) для борьбы с восставшим народом пригласил в Грецию и Болгарию турок - османов и сельджуков - и отдал свою дочь в гарем османского правителя, тем самым с ним породнившись (см. предыдущую главу). Другим примером может служить попытка французских Бурбонов и французской королевы Марии Антуанетты (урожденной наследницы австрийского императорского дома Габсбургов) задавить Французскую революцию посредством интервенции Австрии и Пруссии. .

Власть гиксосов в Египте продолжалась около 100 лет, и лишь в середине XVI в. до н.э. Яхмос I сверг гиксосов, положив начало новой XVIII династии фараонов и начало Новому царству (XVI-XI вв. до н.э., XVIII-XX династии). Но роль Яхмоса I состояла не только в изгнании иноземных захватчиков. Как мы выяснили выше, эта власть была переплетена с властью местных и иноземных магнатов (которые, очевидно, и называли себя «гиксосами», то есть «правителями»), поэтому ее невозможно было свергнуть, не лишив этих магнатов не только политической, но и экономической власти. Именно это и сделал Яхмос I. Как пишут Д.Брестед и Б.Тураев, почти все земли, составлявшие наследственную собственность поместной знати, «были конфискованы в пользу короны, во владении которой они остались навсегда», результатом стало «полное исчезновение поместной знати, бывшей основой правительственной организации Среднего царства. Весь Египет представлял теперь личную собственность фараона» ([9] с.224). Таким образом, мы видим, что именно Яхмос I, основатель Нового царства, и явился тем Октавианом Августом, «плохим императором», который уничтожил олигархию, мешавшую дальнейшему нормальному существованию государства, и тем самым открыл новую страницу в истории Египта Этот факт можно считать еще одним (помимо тех, что уже были представлены) доказательством того, что власть гиксосов была переплетена с властью магнатов, крупных землевладельцев..

Однако, как и Октавиан, конфискуя крупную земельную собственность, Яхмос не исходил из какой-то теории, подобной марксизму или подобной той, что изложена в настоящей книге. Он просто уничтожал врагов египетского народа (гиксосов) и всех тех, кто им помогал или симпатизировал. И он не трогал земли тех немногих крупных землевладельцев, которые, наоборот, помогали ему бороться с гиксосами. Как указывают Д.Брестед и Б.Тураев, Элькабскому дому (и, возможно, не только ему) Яхмос I позволил удержать свои земли, и тот в дальнейшем их существенно расширил ([9] с.224). Такой подход, очевидно, способствовало в будущем формированию новой олигархии - уже среди друзей нового фараона. Но это уже другая страница истории.

Революция, совершенная Яхмосом I (конфискация крупной земельной собственности), была не просто экономической, она была, прежде всего, социальной революцией. И она не только способствовала преодолению кризиса коррупции, но и привела к изменению социальной структуры общества. Так, вместе с крупной земельной собственностью фактически исчезли оба сословия, составлявшие основу Египта феодальной эпохи Среднего царства: исчезло, во-первых, сословие поместной знати, и во-вторых, сословие частновладельческих крепостных крестьян. Положение последних, ранее составлявших большинство населения, по существу мало отличалось от положения рабов. Теперь же они превратились в «крепостных фараона» и по своему статусу вплотную приблизились к свободным крестьянам, освободившись от произвола поместной знати. Появился и большой слой чиновников на службе у фараона (служилый средний класс), вышедший из свободного крестьянства ([9] с.238-240).

Интересно, что одновременно с восстановлением государственности в Египте в начале XVIII династии (XVI-XIV вв. до н.э.) мы видим опять осознание фараонами и чиновниками необходимости защиты интересов простого народа, отстаивания справедливости и борьбы с коррупцией. Например, описывая деятельность визирей Севера и Юга Египта (фактически глав правительства южной и северной половины страны) в начале Нового царства, Д.Брестед и Ю.Тураев высоко оценивают как саму эту деятельность, так и руководство ею со стороны фараонов: «Народ смотрел на него [визиря] как на своего великого защитника, и высшей похвалой Амону в устах его почитателей было назвать его “визирем бедных, не берущих взятки с виновного” … Царь говорит визирю, что он должен вести себя как тот, кто “не клонит своего лица в сторону князей и советчиков, а также не делает весь народ своими братьями”; и еще он говорит: “Это отвращение для бога - выказывать пристрастие. Таково наставление: ты будешь поступать одинаково, будешь смотреть на того, кто известен тебе так же, как и на того, кто тебе неизвестен, и на того, кто близок… так же, как и на того, кто далек” … Визири XVIII династии желали заслужить репутацию неутомимых работников, добросовестных чиновников, величайшая гордость которых заключалась в надлежащем отправлении своей должности» ([9] с.236-237).

Мы видим, что из второго кризиса коррупции, поразившего Египет в конце Среднего царства, страна вышла с намного меньшими потерями, чем после первого кризиса, начавшегося в конце Древнего царства, который привел к полному упадку и опустошению страны и наступлению многовековой эпохи феодализма. И причина, очевидно, состоит в том, что после нескольких попыток, сначала в виде стихийного захвата власти простым народом (как это описано в «Речении Ипусера»), а затем в виде длительной кровопролитной войны с иноземными завоевателями и крупными землевладельцами, египетскому народу удалось совершить социальную революцию. Ее кульминацией стали социальные реформы, проведенные новым правителем, Яхмосом I, который представлял народные интересы.

1.4 Империя Нового царства в Египте (XVI-XI вв. до н.э.)

Как мы уже убедились на примере Рима и Византии, преодоление кризиса коррупции вовсе не гарантирует обществу защиту от новых кризисов коррупции в будущем, если не устранены причины, им способствующие. Дальнейшая история Египта это также подтверждает: в эпоху Нового царства мы опять видим глобализацию и имперское строительство, те же факторы, которые способствовали развитию предыдущих кризисов. Именно в эту эпоху - середина II тысячелетия до н.э. - глобализация, интенсивная морская торговля достигла своего очередного пика (см. Схему III). Это подтверждается многочисленными фактами. Например, в эту эпоху мы можем видеть в любой стране восточного Средиземноморья самые разнообразные товары, привезенные издалека. В Египте, Сирии и Палестине мы видим во множестве критскую и греческую керамику, на Крите и в Греции - египетские и сирийские изделия, а также товары из Месопотамии. Мы видим в этих странах даже янтарь и украшения из янтаря, привезенные с Балтики, и еще многие необычные товары из самых дальних стран ([246] pp.135-136; [196] p.117).

Размах морской торговли и мореплавания в эту эпоху достиг такого уровня, которого он еще никогда не достигал в этом регионе. У каждого чиновника XIX династии фараонов (XIII век до н.э.), судя по имеющимся описаниям, был, по меньшей мере, один собственный торговый корабль, а то и несколько; у храмов были целые флотилии, которые совершали регулярные торговые экспедиции. Как отмечают российские историки, «о богаче - хозяине судна, которое ходило к восточному побережью Средиземного моря, говорится в школьных прописях XIX династии» ([19] 2, с.182, 194). Размерам египетского морского флота эпохи империи (Нового царства) Египта могла бы позавидовать даже Греция в классическую эпоху античности, хотя она и была морской нацией, разбросанной на множестве островов и полуостровов. Так, известно, что египетский фараон Рамсес II для отражения нашествия «народов моря» в конце XIII в. до н.э. располагал флотом в размере 400 кораблей, а греки в знаменитом саламинском сражении 480 г. до н.э., остановившем персидское нашествие, располагали всего лишь 330 кораблями, собранными со всей Греции для борьбы с персами ([19] 1, с.38, 101-102).

Поскольку к середине II тысячелетия международная торговля достигла своего пика, она, без сомнения, служила мощнейшим фактором, который способствовал быстрой концентрации богатства в руках правящей верхушки Египта и оказывал на нее развращающее влияние. Признаки того и другого мы видим во множестве. Так, вельможа на египетской фреске середины XV в. до н.э. изображен в качестве молодого модника и сластолюбца с вычурной бородкой, золотыми серьгами, в богатой одежде, посреди роскошной стильной мебели, диковинных цветов и изысканных вещей из стекла и золота, с кубком в руке, у ног которого с покорным видом сидит молодая рабыня ([18] 1, с.33).

«Оделся ты в тончайшее полотно, поднялся ты на колесницу, жезл золотой в руке твоей… запряжены жеребцы сирийские, впереди тебя бегут эфиопы из добычи, добытой тобой. Ты опустился в свой корабль кедровый, оснащенный от носа до кормы, ты достиг своего доброго загородного дома… Уста твои полны вином и пивом, хлебом, мясом, пирожными. Откормленные быки заколоты, вино откупорено, пение сладостное перед лицом твоим. Твой начальник умащенный умащает маслом, твой старшина сада - с венком, твой начальник птицелов приносит уток, твой рыболов доставляет рыбу. Твое судно пришло из Сирии-Палестины, груженное всякими добрыми вещами. Твой загон полон телят. Твоя челядь здорова» ([19] 2, с.194). Так описывали египтяне жизнь сановника времен XIX династии фараонов (XIII в. до н.э).

Не менее развращающее влияние на верхушку египетского общества, должно быть, оказывали и бесконечные завоевательные походы фараонов, начавшиеся вскоре после восстановления египетского государства Яхмосом I. Большинство этих походов заканчивались наводнением Египта иностранными рабами. Так, известно, что только из одного похода в Сирию в середине XVIII династии фараон Аменхотеп II привел более 100 тысяч пленников ([19] 2, с.185). Все эти невольники распределялись между теми, кто ближе всего стоял к власти. Много пленных рабов фараоны дарили храмам, другая их часть использовалась в сельском хозяйстве на землях фараона или его вельмож, третья часть пополняла домашнюю прислугу и гаремы знати. Помимо невольников, завоевательные походы приносили египетской правящей верхушке много другой ценной добычи, что также увеличивало ее богатства.

Уже преемникам Яхмоса I, фараонам Аменхотепу I и Тутмосу I (конец XVI в.) удалось завоевать Нубию, частично Ливию и, по видимому, всю Палестину ([9] с.255-256), но окончательно свою власть над ней Египет установил при Тутмосе III к середине XV в. до н.э. Жители Палестины теперь поменялись местами с египтянами - в эпоху империи гиксосов египтян угоняли в рабство, в основном в Палестину, а теперь уже население последней угоняли в рабство в Египет. С этого момента все эти территории вошли в созданную Египтом империю и, несмотря на многократные попытки освободиться от его власти, оставались в ее составе, по крайней мере, частично, вплоть до конца XII в. до н.э., то есть почти до самого конца Нового царства. Создание империи позволило египетской правящей верхушке поставить грабеж соседних народов: ханаанян (финикийцев), нубийцев, ливийцев, семитов, - на постоянную основу. В течение всех четырех столетий существования египетской империи с покоренных территорий в Египет не переставал поступать поток рабов и ценного сырья, а вымогательства со стороны египетских чиновников, как пишут историки, способствовали последующему упадку этих территорий [273].

Вместе с тем, в течение всей XVIII династии мы видим борьбу, временами приобретавшую ожесточенный характер, между представителями двух течений или партий среди египетской правящей верхушки - партии войны и партии мира, которые склоняли на свою сторону тех или иных правителей Египта. Первым таким правителем, представлявшим партию мира, стала царица Хатшепсут. Она пришла к власти в результате дворцового переворота, свергнувшего фараона Тутмоса I и его наследника Тутмоса II и приведшего к власти его побочного сына Тутмоса III (1490-1436 гг. до н.э.), который, судя по всему, не имел серьезных прав на престол, поскольку его матерью была наложница фараона. Но основной целью переворота являлось, по-видимому, выдвижение не столько Тутмоса III, сколько его жены Хатшепсут, приходившейся наследницей фараону Яхмосу I, основателю XVIII династии. Во всяком случае, в результате стараний партии, поддерживавшей Хатшепсут, как пишут Д.Бредстед и Б.Тураев, «Тутмос III был вынужден признать свою жену соправительницей и фактически допустить ее к участию в управлении. Вскоре ее сторонники стали настолько сильны, что царь оказался серьезно урезан в своих правах и даже в конце концов отодвинут на задний план. Таким образом, Хатшепсут стала царем…» ([9] с.260).

Через пять лет Тутмосу I и Тутмосу II удалось отстранить Тутмоса III и Хатшепсут от власти и самим опять завладеть короной. А свергнутых противников они пытались преследовать, стирали все их имена на памятниках и ставили вместо них свои собственные имена. Однако уже довольно скоро они были сами вновь свергнуты, и власть Тутмоса III и Хатшепсут была восстановлена ([9] с.260-261). В течение всех 15 или 20 лет ее пребывания на троне вместе с мужем Тутмосом III она не позволяла ему вести дальнейшие завоевательные или грабительские походы против соседей, и египетская армия за эти годы ни разу не покидала территории Египта ([9] с.273-274).

Однако после ее смерти все изменилось. Как пишут историки, Тутмос III «слишком много вытерпел» - будучи формально царем, фактически он все эти годы был мужем при царице. Поэтому теперь он ей мстил. «Он всюду стер ее имя, и на всех стенах ступенчатого храма были уничтожены как ее изображения, так и ее имя. Все ее сторонники, без сомнения, бежали. В противном случае с ними скоро бы покончили. На рельефных сценах в том же храме, где Сенмут, Нехси и Тутии [сподвижники царицы] считали такой честью для себя фигурировать, их изображения и их имена были безжалостно уничтожены» ([9] с.274). Так же Тутмос III поступил и со всеми другими упоминаниями о Хатшепсут и ее сподвижниках. Вскоре после этого фараон приступил к целой серии завоевательных походов, продолжавшихся без перерыва 19 лет. За это время он провел 17 военных кампаний, число городов, взятых им во время каждой из них, исчислялось сотнями. Он захватил всю Сирию и Палестину вплоть до юго-востока Малой Азии и вплоть до северной Месопотамии, и при нем империя достигла наибольшего могущества и величия, затмив все другие государства.

Потомки Тутмоса III продолжали начатое им дело - управляли огромной египетской империей и периодически проходили с огнем и мечом по покоренным землям, чтобы вселить ужас подвластным народам, захватывая местное население и угоняя в Египет. Вот что пишут российские историки о царствовании его сына Аменхотепа II: «Аменхотеп прочесывал Сирию и Палестину в поисках добычи и попутно покорял “мятежи”. Со своими противниками Аменхотеп II расправлялся очень жестоко. Сто тысяч воинов и мирных жителей были угнаны в рабство, семь правителей было умерщвлено. Тела повергнутых правителей свисали с носа царского корабля… Таков был итог только одного из походов фараона. В назидание эфиопам труп одного из сирийских царьков был отослан на юг и там повешен на стене города Напаты. … Азиатские цари преклонялись перед блеском египетского золота и мощью египетского оружия. Вавилонский и митаннийский правители слали египетскому “брату”, как залог дружбы, своих царевен. Сами они при этом не получили из Египта ни одной царской дочери» ([19] 2, с.206-207).

Однако среди потомков Тутмоса III нашелся один, фараон Аменхотеп IV (Эхнатон), который принципиально отказался от проведения прежней политики регулярных грабительских походов в пределах и за пределами созданной империи. За время своего довольно длительного царствования (1365-1348 гг.) он не предпринимал военных походов По-видимому, за исключением одного похода в Нубию на 12-м году царствования. и игнорировал просьбы некоторых вассальных князей о военной помощи. В результате, конечно, власть Египта на территории покоренных стран к концу его царствования уменьшилась. Отдельные города выказывали неповиновение египетским наместникам или захватывались соседними государствами. Но, по-видимому, это была сознательная политика фараона, которого историки называют «революционером». Очевидно, ему было ненавистно все, что составляло суть власти фараонов - его предшественников. И он порвал не только с грабительскими походами, стараясь править в своем государстве только мирными способами. Как отмечают российские историки, он пытался также обновить чиновничий аппарат египетского государства, очищая его от представителей знати и пополняя его выходцами из простого народа, на что указывают многочисленные надписи ([19] 2, с.208). Кроме того, он порвал также и с традиционной религией, запретив культ бога Амона (в честь которого получил свое первоначальное имя) и введя культ нового бога, бога солнца Атона.

Фактически, борясь с религией, Эхнатон боролся и со жреческой олигархией, власть которой в Египте приняла уродливые формы. Именно жрецы были в основном организаторами дворцовых переворотов, устранявших неугодных им фараонов, и именно жрецы был основными получателями добычи, захваченной фараонами во время военных походов. Львиная доля рабов передавалась фараонами жречеству, для него фараоны строили огромные величественные храмы, жречество также аккумулировало в своей собственности огромные земельные владения. Особенно выделялись жрецы бога Амона, считавшегося главным богом, которые, как пишут Д.Брестед и Б.Тураев, «составляли в то время богатую и могущественную корпорацию». Именно против них и против их гигантской власти была в первую очередь направлена религиозная реформа Эхнатона. «Жречество, - пишут далее историки, - включая и корпорацию Амона, лишилось своих владений, официальное служение различным богам прекратилось по всей стране, и их имена были стерты всюду на памятниках, где только их могли найти. Преследование Амона было особенно ожесточенным.

Не было пощажено при этом и фиванское кладбище: ненавистное имя Амона было стерто в гробницах предков всюду, где его находили вырезанным на камне. … Даже статуи предков нового фараона, включая и его отца, не встретили к себе лучшего отношения; напротив, так как имя Аменхотепа III заключало Амона, то молодой царь счел себя вынужденным стереть имя собственного отца, чтобы имя бога не встречалось больше написанным огромными знаками во всех фиванских храмах» ([9] с.353). Фараон изменил и собственное имя - вместо Аменхотепа IV он стал называть себя Эхнатоном, в честь нового бога Атона.

Жрецы в Древнем Египте представляли собой одну из разновидностей олигархической власти Хотя, наверное, не все жрецы, а какая-то их часть, накопившая много имущества и приобретшая большую власть.. Поэтому смысл борьбы фараона и с чиновничьей олигархией, и со жреческой олигархией, включая конфискацию ее земель, я полагаю, после всего написанного выше, Вам должен быть понятен. Менее понятна, наверное, религиозная революция, совершенная Эхнатоном. Действительно, какой смысл был в такой непримиримой борьбе с традиционной религией, да еще сопровождавшейся уничтожением имени собственного отца и других предков? Если говорить коротко, то смысл ее сводился к следующему. Фактически речь шла не о простой религии (о чем, как правило, забывают упомянуть историки), а об еще одной разновидности сатанинского культа, который в эту эпоху насаждался уже не гиксосами, а жрецами бога Амона при попустительстве или с согласия фараонов XVIII династии.

Бог Амон был до начала Нового царства ничем не примечательным второразрядным богом, почитавшимся в основном лишь в Фивах и еще в нескольких городах Египта. Но благодаря тому, что Фивы и фиванское жречество помогло Яхмосу I одержать победу над гиксосами, после того как гиксосы и их бог Сет (Сатана) были свергнуты, главным богом Египта стал фиванский бог Амон. Поначалу он просто заменил собой культ традиционного главного египетского бога (которого ранее называли Птах, а затем Ра), он изображался в виде обычного человека, иногда сидящего рядом с богиней-матерью (богиня Маат или Мать).

Но затем все изменилось: где-то в конце XVI в. - начале XV в. до н.э. прежнего бога Амона фактически подменили другим богом, оставив лишь прежнее название Как полагают историки, это произошло после завоевания Египтом Кушитского царства в Нубии (около 1520 г. до н.э.). Главный бог кушитов изображался в виде барана или в виде человека с бараньей головой, на основании чего египетские жрецы начали утверждать (или постепенно внушили египтянам), что это и есть правильное изображение главного бога Амона [17].. Амона начали изображать как человека с головой барана, либо как человека с длинной козлиной бородкой и рогами. Кроме того, поскольку козлы и бараны считаются очень похотливыми животными, то Амона нередко стали изображать с эрегированным пенисом и с плетью в руке, которая заменила прежний символ власти (скипетр). Все эти древние изображения Амона имеются в главном храме Амона-Ра в Карнаке в Египте и во многих музеях мира.

Поэтому задолго до начала царствования Аменхотепа IV Амон из бога-творца и покровителя людей превратился в баранообразное или козлинообразное существо, упивающееся властью, богатством и похотью, культ которого повсюду насаждался жрецами Бог в виде барана, козла или быка символизировал также богатство, поскольку главным богатством в древности являлся скот.. Даже самих фараонов, которые считались земным воплощением Амона, изображали в этот период в виде козлинообразных существ с козлиными ногами и козлиными чертами лица (о чем свидетельствуют некоторые сохранившиеся статуи и изображения Аменхотепа IV).

Против всего этого и восстал Аменхотеп IV (Эхнатон). Но поскольку в Египте к тому времени развелось множество таких сомнительных богов, то он отменил вообще всех богов и заменил их одним богом солнца Атоном, который был фактически не чем иным, как старым главным богом Египта, богом солнца Ра, но с новым именем.

И судя по всему, у этой религиозной реформы нашлось много последователей - так много, что впоследствии ее невозможно было совсем отменить, хотя после смерти Эхнатона жрецы предали фараона-революционера анафеме, и упоминания о нем были стерты из официального списка фараонов. Несмотря на то, что новый бог солнца Атон был низвергнут, а старый бог Амон был восстановлен жрецами в качестве главного бога Египта, но фактически жрецы были вынуждены смириться с религиозной революцией Эхнатона. Они отказались от прежнего «козлиного» бога, объединили двух богов: Амона и бога солнца Ра, - в одного бога Амона-Ра, сделали его главным богом и придали ему благообразный вид, вполне соответствующий главному богу Египта [17].

Политику Эхнатона в целом можно расценить одновременно как попытку осуществить духовную революцию (борьба с культом, пропагандирующим богатство, власть и похоть) и как попытку борьбы с коррупцией (борьба со жреческой и чиновничьей олигархией), которая усиливалась в Египте в течение XVIII династии. Этим же целям служил и его отказ от грабительских походов. Ведь такие походы в первую очередь способствовали развращению правящей верхушки, ее духовной деградации и нарастанию коррупции.

Некоторые преемники Эхнатона продолжали его линию по борьбе с коррупцией. Так, бывший сподвижник и помощник Эхнатона, фараон Харемхеб, правивший в конце XVIII династии, в течение всего своего царствования энергично вел борьбу с коррупцией среди чиновников. В частности, он ввел суровые законы против чиновничьих злоупотреблений. Сборщик налогов, признанный виновным в вымогательствах среди населения, согласно этим законам, приговаривался к отсечению носа и изгнанию в Джару, город, затерянный в песках Аравийской пустыни. Он также боролся с произволом со стороны армии, которая постоянно грабила крестьян, отнимая у них шкуры и продовольствие, и следил за тем, насколько справедливо ведут дела его визири и судьи ([9] с.388-389).

Однако вряд ли меры, предпринимавшиеся двумя фараонами, могли изменить наметившуюся тенденцию. Армия потому и грабила египетских крестьян, что привыкла во время военных походов избивать и грабить население империи, и уже не могла избавиться от укоренившейся привычки. А чиновники и судьи потому и вымогали деньги у населения, что правящая верхушка лишь в последнюю очередь думала о его благополучии, а в первую очередь упивалась той властью и богатством, которого она уже достигла и культу которого она поклонялась. Поэтому при новой XIX династии (1306-1197 гг. до н.э.) мы видим опять и возобновление бесконечных грабительских походов, и насаждение сатанинских культов. Как уже было сказано, жрецы после религиозной революции Эхнатона были вынуждены отказаться от культа «козлиного» бога Амона и заменить его благородным богом Амоном-Ра. Однако фараоны XIX династии, едва придя к власти, опять начали, как когда-то гиксосы, пропагандировать культ бога Сета (Сатаны). Его именем были даже названы несколько фараонов этой династии: Сети I, Сети II, Сетнахт. Бога Сета опять начали причислять к числу главных богов Египта, в его честь сооружались храмы и монументы, совершались человеческие жертвоприношения Например, фараон Сети I после похода в Сирию-Палестину устроил праздничное шествие захваченных им пленников в Фивах, во время которого несколько пленников были публично принесены в жертву ([9] с.395), а один из полков в армии фараона Рамсеса II (1290-1224 гг. до н.э.) считал Сета своим богом-покровителем [17]. Разумеется, когда армия считает своим покровителем Сатану, то от нее трудно ожидать нормального человеческого отношения к простому народу.

В целом политика Египта в эту эпоху мало отличалась от эпохи Тутмоса III и его преемников - такие же частые грабительские походы и вереницы рабов, пригоняемых в Египет, такое же гигантское строительство дворцов и храмов и такая же пропасть между неимоверным богатством немногих и ужасающей нищетой, бедствиями и лишениями остальных. В эпоху XVIII и XIX династий египетская верхушка жила в такой умопомрачительной роскоши, какой Египет не видел на протяжении всей своей предыдущей истории, и какую еще очень долго не увидит после этого. «Роскошь и показная жизнь столицы, - пишут Д.Брестед и Б.Тураев, - сменили древнюю сельскую простоту и ее устойчивые исконные добродетели. Начиная с фараона и кончая самым скромным писцом, это изменение сказывалось даже в костюме. Простой льняной передник от бедер до колен, которым некогда довольствовались все, не исключая и царя, заменился сложным костюмом с длинным плиссированным подолом и богатой туникой с длинными рукавами. Вместо непритязательной головной прически древней эпохи появился тщательно завитой парик, спускавшийся до плеч, а некогда голые ноги оделись в изящные сандалии с заостренными и загнутыми кверху носками» ([9] с.331) Вместе с тем, как отмечают российские историки, одежда, которую носил простой народ в эпоху Нового царства, практически не изменилась по сравнению с предыдущими эпохами. ([19] 2, с.220).

Многочисленные дворцы, принадлежавшие не только фараону, но и видным вельможам, были отделаны и обставлены с исключительной роскошью. «Бесчисленные произведения прикладного искусства, - пишут историки, - наполняющие теперь европейские музеи, показывают, с каким бесконечным великолепием и изысканной красотой обставлялся и украшался царский дворец. Великолепные сосуды из золота и серебра с фигурами людей и животных, растений и цветов по краям сверкали на царском столе посреди хрустальных кубков, стеклянных ваз и серых фарфоровых сосудов, украшенных бледно-голубыми рисунками. Стены были покрыты ковровыми тканями, столь тонкой работы и столь изысканными по окраске и рисунку, что знатоки признают их нисколько не уступающими созданиям наилучших современных мастеров … Утонченностью своего искусства эта эпоха напоминает век Людовика XV…» ([9] с.340-341). Свои дворцы были не только у фараона и вельмож, но даже и у некоторых жен фараона, а Аменхотеп III вырыл целое озеро длиной около 2 км, соединившее дворец его жены Тии с его собственным дворцом, и «в день празднования двенадцатой годовщины своей коронации он открыл шлюзы для его наполнения и поплыл по нему в барке со своей женой, подобно тому, как мы это читаем в описании великолепных фантастических празднеств в “Тысяче и одной ночи”, в дни неизменного Гарун-эль-Рашида» ([9] с.341). «Пышные празднества, - пишут далее Д.Брестед и Б.Тураев, - стали теперь обычными в Фивах и обогащали жизнь быстро растущей столицы калейдоскопической сменой картин, которую можно сравнить только с подобными периодами в Вавилоне или в Риме эпохи императоров» ([9] с.341).

Вся эта роскошь держалась на постоянном ограблении населения империи и прилегающих стран, в основном в результате походов фараона и его армии. Часть награбленного фараон всегда распределял среди своих вельмож. Например, один раз среди ценных подарков, которые фараон подарил вельможам, были «колесницы из золота и серебра, статуи из слоновой кости и черного дерева, ожерелья из всякого рода драгоценных камней, военное оружие и изделия всевозможных ремесленников, состоявшие из 13 статуй царя, 7 изображений монарха в виде сфинкса, 8 роскошных ожерелий, 680 богато украшенных щитов и 230 колчанов изысканной работы, 360 бронзовых мечей и 140 бронзовых кинжалов - те и другие с насечками из драгоценного металла - 30 жезлов из слоновой кости с набалдашниками из золота и серебра, 220 бичей с рукоятками из слоновой кости и черного дерева, 7 искусно сделанных ларцов, множество опахал, кресел, ваз и массы мелких предметов» ([9] с.331). Но особенно ценную часть добычи составляли захваченные рабы, и их фараон также распределял среди вельмож, а также среди жрецов. Так, Рамсес III за годы своего царствования (1190-1159 гг. до н.э.) только храму Амона подарил свыше 62 тысяч рабов ([19] 2, с.196).

Все эти богатства, которыми упивалась египетская верхушка, несколько сотен семейств, были лишь одной стороной медали, другой ее стороной были мучения и страдания сотен тысяч ни в чем не повинных мужчин, женщин и детей, в основном крестьян или горожан Сирии, Палестины, Ливии и Нубии, которые и представляли собой часть той самой «добычи», ради которой предпринимались бесконечные военные походы фараонов. Как пишут российские историки, «пленников гнали связанными вместе веревками за шеи, с руками, зажатыми в деревянные колодки или скрученными так, что это вызывало невероятные мучения. Во второй половине Нового царства пленников клеймили калеными печатями с царским именем» ([19] 2, с.185). Судя по всему, часть угоняемых в рабство пленников просто умирала в дороге, не выдержав перехода в колодках под палящим солнцем по пустыне, отделяющей Палестину или Ливию от Египта.

Не менее жалким было положение простого народа самого Египта, который постоянно грабила собственная армия, а чиновники и судьи незаконно вымогали деньги и имущество, а то и забирали детей в рабство в счет неуплаты долга. Известен, например, следующий факт. В царствование Рамсеса III, который продолжал строить огромные храмы, дворцы и монументы, прославлявшие его величие, как пишут Д.Брестед и Б.Тураев, «партия рабочих некрополя упорно добивалась получения месячины в 50 мешков зерна. Месяц за месяцем должны они прибегать к крайним мерам, влезая с подведенными животами на стену некрополя и угрожая напасть на хлебный амбар, если им не дадут пищи. Услышав в ответ от самого визиря, что сокровищница пуста, или обманутые лживыми обещаниями какого-нибудь доверенного писца, они, по-видимому, вновь вернулись к работе и вновь терпели голод, заставивший их бросить работу и собраться с криком и гамом у конторы своего начальника с требованием выдать месячный паек. Таким образом, в то время как бедняки, работавшие на государство, толпились голодные у дверей опустевшей сокровищницы, хранилища богов ломились от статей дохода, и Амон ежегодно получал более 205 000 мер зерна в виде подношений во время одних лишь годичных праздников» ([9] с.478). Судя по всему, в последние столетия Нового царства положение простого народа в Египте, даже формально свободного, мало отличалось от положения рабов. Абсолютно бесправный, лишенный земли, которая находилась в основном в собственности фараона, храмов и крупных землевладельцев, подвергавшийся бесконечным грабежам и вымогательствам, косимый голодоморами и болезнями, он постепенно вымирал. Поэтому крах египетской империи и самого египетского государства был неизбежен.

1.5 Окончательный крах древнеегипетского государства и его причины

Почему-то многие историки-египтологи полагают, что население Египта в древности составляло 7 миллионов человек и что оно не менялось в течение всей истории Древнего Египта. Можно объяснить это только одним - историки-египтологи ничего не хотят знать о демографии Древнего Египта и не читают того, что пишут их коллеги - демографические историки. Если бы это касалось, конечно, только их самих, то пусть бы и дальше они пребывали себе в невежестве на сей предмет, но это касается широкой публики, которая читает их исторические труды. А потому придется заняться опровержением данного заблуждения. Например, по оценке демографического историка Валек-Чернеки, население Египта в 525 г. до н.э. составляло 20-25 млн. человек, в 50 г. до н.э. - 12-13 млн. и в 75 г. н.э. - 7,5 млн. человек ([216] p.307). Далее, согласно уже вполне достоверным современным данным, в начале XIX в. н.э. население Египта составляло всего лишь 3 миллиона человек, к 1911 г. выросло до 11 миллионов и к 1966 г. - до 30 миллионов человек. Таким образом, всего лишь за полтора столетия население Египта выросло в 10 раз, и это, отмечает демографический историк Т.Холлингворт, произошло без каких-либо существенных изменений в технологиях ведения сельского хозяйства в Египте и без какой-либо масштабной ирригации бассейна Нила ([216] p.307). С другой стороны, по оценке демографического историка Г.Хамдана, население египетской Александрии составляло 600 тысяч человек в 641 г. н.э. и всего лишь 100 тысяч человек в 860 г. н.э., сократившись за два столетия в 6 раз ([216] p.308). А затем этот величайший город Средиземноморья вообще исчез, и к сегодняшнему дню от него сохранились лишь фундаменты зданий под толщей песка.

Как видим, население Египта от одного столетия к другому изменялось очень значительно - в 10 раз. И это касается не только Египта, но и всех других стран, чему выше уже приводилось множество свидетельств и фактов. Крах государств в прошлом почти всегда был связан со значительным сокращением населения, что мы видим на примере Западной Римской империи, Византии, империи Хань в Китае, Киевской Руси, Хазарского каганата (см.: [60], п.5.3) и ряда других государств, прекративших свое существование. Так, в течение только двух последних столетий существования империи Хань в Китае, согласно официальным переписям, ее население сократилось в 8 раз (см. выше). Численность населения на территориях Западной Римской империи, согласно множеству имеющихся данных, к началу средних веков (VII-VIII вв.) могла сократиться примерно в 50-100 раз по сравнению с эпохой ранней империи в I в. н.э. (см.: [59], глава III).

По Древнему Египту, конечно, нет такого количества информации, какая есть по античности. Но ряд имеющихся данных позволяет сделать вывод о том, что мы имеем дело с таким же феноменом значительного сокращения населения. Например, в одном из папирусов конца XIII в. - начала XII в. до н.э., вместе с описанием этого смутного времени, дается такая характеристика положению в стране: «Страна египетская была опустошена» ([43] с.63). Такую характеристику, данную неизвестным современником, можно считать субъективной, но ее подтверждают целый ряд объективных свидетельств и фактов, а факты, как известно - упрямая вещь. Например, в конце Нового царства мы видим сильное обесценение земли в Египте - до каких-то смешных величин ([9] с.503), а хорошо известно, что египетская земля всегда ценилась высоко, и ее было мало - узкая полоса вдоль Нила. Единственной причиной такого обесценения земли могло стать наличие в тот период множества пустующих земель. О том же самом говорит не прекращавшееся в конце Нового царства просачивание на египетские земли соседних народов - ливийцев и машуашей с запада, филистимлян и прочих народов с севера и т.д. Причем, фараоны не только не препятствуют этому просачиванию, но и даже в какой-то мере его поощряют, единственное, что их беспокоит - они хотят быть уверены, что переселенцы подчинятся власти фараона и будут платить налоги.

Так, когда в Сирию-Палестину вторглась первая партия филистимлян со своими повозками, женами и детьми, Рамсес III (1190-1159 гг. до н.э.) захватил их, привел в Египет и расселил там, очевидно, на пустующих землях ([9] с.460-461). Когда в дельту Нила вторглись машуашы (один из ливийских народов), то Рамсес III часть их перебил, а остальную часть - 2052 человека, из числа которых 1/4 составляли женщины, и еще значительную часть составляли дети - поселил в отдельных поселениях под началом своих «вождей», «предводителей лучников и начальников племен» ([9] с.462). А во время правления XXI династии (1075-946 гг. до н.э.) этот процесс приобрел уже совершенно неконтролируемый характер. Как пишут Д.Брестед и Б.Тураев, «с запада Дельта мирным образом захватывалась ливийцами, которые путем постепенного переселения достигли того, чего не удалось им сделать посредством воинственного вторжения» ([9] с.505). Все это сильно напоминает расселение варваров на пустующих землях Западной Римской империи в конце античности, и причиной его могло быть только наличие множества пустующих земель.

Кстати говоря, хотя пленников в конце Нового царства по-прежнему называли «рабами», но сам характер их расселения отдельными поселениями во главе со своими «вождями» и под защитой своих «лучников», какое мы видим при Рамсесе III, говорит о том, что, как и в поздней Западной Римской империи, речь шла уже не о рабах в обычном понимании этого слова, а о крепостных крестьянах. Причиной такой трансформации рабов в крепостные всегда была сильная нехватка рабочих рук. Рабы, работавшие в цепях и колодках под плетью надсмотрщика, очень быстро умирали, и продолжать изводить население таким безобразным способом в период резкого его сокращения и сильного дефицита рабочих рук было непозволительной роскошью. Поэтому рабы фактически превращались в крепостных со своим хозяйством и семьями. Это хорошо известно по опыту Западной Римской империи, где незадолго до ее падения даже латинское слово servus (раб) изменило свое значение и стало означать не раба, а крепостного, и с тех пор во всех европейских языках слово serf (servo) употребляется только в значении «крепостной». Таким образом, фактическое превращение египетских пленников из рабов в крепостных крестьян также свидетельствует о значительном сокращении населения в Египте в конце Нового царства.

Наконец, о масштабном демографическом кризисе свидетельствует и хроническая слабость Египта, начавшаяся уже в правление Рамсеса III и продолжавшаяся затем в течение нескольких столетий. У Египта не было никаких сил - ни военных для удержания под своей властью зарубежных владений своей империи, ни политических для удержания египетского государства от распадения на множество отдельных провинций (номов), ни денег в казне даже на необходимые вещи. Доходило до абсурда. Так, в конце XII в. до н.э. египетский посол был послан в финикийский Библ за деревом для Египта, но денег у него было слишком мало для такой покупки, и ему дали задачу получить дерево как бы в долг, путем напоминаний правителю Библа о великом прошлом Египта. Но никакие напоминания о великом прошлом не помогли - посол лишь напрасно потратил время и вернулся ни с чем - без денег ему в Библе никто ничего не дал ([9] с.492). По-видимому, этот посол Египта был не единственным, кто хотел что-то получить задаром, потому что вскоре после этого целая группа египетских послов была арестована в Библе местным правителем и 17 лет пробыла там в заключении, пока все послы не умерли ([9] с.491). Возможно, таким путем местный правитель пытался прекратить попрошайничество со стороны Египта. Но каковы бы ни были причины этого ареста послов, это свидетельствует о глубочайшем презрении, с которым относился к Египту в конце XII в. до н.э. город, который еще не так давно входил в состав египетской империи и платил Египту регулярную дань.

Вряд ли правитель Библа позволил бы себе столь презрительное отношение, если бы существовала хоть какая-то опасность того, что Египет смог бы в обозримом будущем прислать в Библ армию возмездия Убийство или пленение послов считалось в древности очень тяжким оскорблением. Известно немало случаев, когда такие действия становились причинами войн.. Очевидно, такой опасности уже не существовало, о чем правитель Библа, надо полагать, прекрасно знал. Ведь, как указывают российские историки, египетская армия уже в XIII веке до н.э. набиралась в основном из наемников-иностранцев - ливийцев, эфиопов, шерданов ([19] 2, с.199), что также, по-видимому, было следствием катастрофического сокращения египетского населения. Но содержание армии наемников-иностранцев требует больших денег. А в конце XII в. до н.э., как видно из приведенного выше примера, денег у Египта не было даже для покупки дерева - так откуда они у него могли взяться для содержания значительной наемной армии или, тем более, для организации дорогостоящей военной экспедиции. Поэтому начиная с этого времени мы не видим у Египта ни армии, ни военных экспедиций.

И эта слабость Египта продолжалась в течение, по меньшей мере, четырех последующих столетий. Так, в XI в. Египет фактически распался на несколько частей, как это уже было однажды в конце Древнего царства. В дальнейшем, в X-VIII вв. до н.э., Египет оказался под властью ливийцев, которые сначала расселились по всему нижнему Египту, а затем беспрепятственно захватили власть над всей страной. При этом все попытки создания в стране единого государства были безуспешными - Египет продолжал разваливаться на все более мелкие квази-государства, во главе каждого из которых стоял ливийский правитель ([19] 2, с.240-241). А после этого, в VIII-VII вв. до н.э.

Египет оказался под властью нубийцев. И за все эти 400 лет иностранного ига не наблюдалось каких-либо попыток сбросить это иго и образовать собственное национальное государство. Мы видим, таким образом, полное военное, экономическое и политическое бессилие Египта как государства и как нации, продолжавшееся в течение 5 столетий. А следовательно, речь идет о не о временной слабости, вызванной какими-то случайными или субъективными обстоятельствами, а о хроническом бессилии, единственной причиной которого в ту эпоху могло быть только значительное сокращение населения. Наконец, об этом же говорит и общий полнейший упадок культуры Египта в этот период, признаваемый всеми историками-египтологами: архитектуры, скульптуры, живописи, литературы, языка и т.д.

Можно даже попытаться установить примерную численность населения Египта в конце Нового царства. Так, в одном из папирусов эпохи Рамсеса III (1190-1159 гг. до н.э.) приводятся данные, касающиеся размеров собственности храмов Египта. В частности, согласно этим данным, в собственности храмов находилось 750 тысяч акров земли, что составляло примерно 14,5% всей обрабатываемой земли Египта, и 107 тысяч «рабов» ([9] с.472). Очевидно, в данном случае речь идет не о рабах, а о крепостных, о чем уже было сказано, так как рабов как таковых уже не стало, а, судя по всему, подавляющая часть населения превратилась в крепостных, как и в Западной Римской империи незадолго до ее краха Даже в предыдущем (XIII) столетии мы видим, что евреи, жившие в Египте «в рабстве», вовсе не являлись рабами в классическом понимании. У них были собственные дома и участки земли для обработки, они брали деньги в долг у египтян (который надо было отдавать), но при этом были лишены права покинуть место проживания. То есть, по всем признакам они являлись не рабами, а крепостными.. Это подтверждает и тот факт, что, как указано в папирусе, храмы владели 169 «городами» или поселениями (очевидно, теми самыми, где и жили эти 107 тысяч крепостных «рабов»), что также указывает на феодальный характер отношений, характерный для эпохи феодализма и крепостного права Только при феодализме мы видим ситуацию, когда города или крупные поселения, вместе с окружающими их землями, являются собственностью крупных землевладельцев (см. Раздел 3). . Поэтому мы с полным основанием можем считать, что эти 107 тысяч «рабов» и были на самом деле тем крестьянским населением, которое жило и трудилось на 14,5% египетских земель, принадлежавших храмам.

Соответственно, численность всего крепостного населения Египта могла составлять в ту эпоху 107 000 : 14,5 х 100 = 740 000 человек, а все население - скажем, порядка 1 миллиона человек. Это, конечно, совсем немного, поскольку в период наивысшего расцвета Египта при наличии развитой ирригационной системы его население вполне могло достигать 20-30 миллионов человек, как это было в более позднюю эпоху. Но, судя по всему, в течение XII-XI вв. население страны еще более уменьшилось, что позволило ливийцам беспрепятственно селиться на землях Египта и захватить власть над всеми египетскими провинциями (номами).

В чем причины значительного сокращения населения Египта к концу Нового царства? Мы этот феномен уже видели на примере ряда других государств, поэтому можем понять его причины. В Египте эпохи империи мы видим все основные признаки кризиса коррупции, который начался, по-видимому, еще при XVIII династии фараонов. Об этом свидетельствует, прежде всего, умопомрачительный разрыв между роскошью правящей верхушки и нищетой населения (см. выше), а также постепенная концентрация собственности в руках олигархии. Например, одной лишь корпорации жрецов Амона в конце Нового царства принадлежало около 10% всей пахотной земли в стране, почти полмиллиона голов скота, более 80 торговых судов и золотоносная область в Нубии, где она вела собственную добычу золота ([9] с.475). Немало земельной и иной собственности было и в руках других крупных землевладельцев. И хотя значительная часть земли в Египте, по-видимому, по-прежнему находилась в собственности государства (фараона), но это уже не помогало.

Государство, в отличие от эпохи раннего Нового царства, перестало осознавать, что оно обязано защищать население - мы видим, что уже в конце XVIII династии армия, чиновники и судьи живут грабежом населения, которое они должны были бы, наоборот, защищать от произвола торговцев и крупных землевладельцев. Как пишут российские историки, в эту эпоху в Египте «о продажности должностных лиц говорилось не только в сказках, но и в школьных поучениях» ([19] 2, с.212). И лишь немногие фараоны конца XVIII династии как-то пытались противостоять коррупции государства, а в XIX и XX династиях мы уже не видим и этого. Фараоны этих династий были заняты в основном грабительскими походами и дележом награбленного, а также ублажением своего тщеславия и смакованием чувственных удовольствий.

Например, монументам, воздвигнутым Рамсесом II (1290-1224 гг. до н.э.) в свою собственную честь, по словам Д.Брестеда и Б.Тураева, «нет числа», строительство грандиозных зданий и сооружений, прославлявших его собственное величие, «совершенно превосходило по величине и протяжению все сделанное когда-либо его предками» ([9] с.426). Что касается чувственных удовольствий, то, как отмечают историки, «за столом фараона подавались редкости и деликатесы с Кипра, из страны хеттов и амореев, из Вавилонии и Нахарины» ([9] с.429). А еще у Рамсеса II было столько жен и наложниц, что они родили ему более 100 сыновей и, по меньшей мере, 50 дочерей, причем, некоторых из своих дочерей он также сделал своими женами или наложницами ([9] с.442). Вот до чего любил чувственные удовольствия - ему уже не хватало рабынь, и он принялся за собственных дочерей! И умер Рамсес II, как определили по его мумии, от кариеса зубов, вызывавшего невыносимую зубную боль. А кариес раньше развивался только у тех, кто ел много сладкого. Вот до чего человек любил чувственные удовольствия - даже корчась и умирая от зубной боли, он не мог отказать себе в сладостях! Зато интересы подданных были Рамсесу II совершенно безразличны. Предания евреев, находившихся в то время в египетском рабстве, сохранили воспоминания о страшных угнетениях во времена этого фараона, в том числе и в связи с принуждением всего населения строить его огромные здания и монументы ([9] с.428).

Неотъемлемой чертой кризиса коррупции в конце Нового царства явилось также падение нравов и общепризнанной морали, начавшееся наверху общества. Известно, что в Древнем Египте существовало понятие инцеста, который был запрещен [17]. Но Рамсес II, как видим, открыто пренебрегал этими устоявшимися моральными нормами, сделав своих дочерей своими женами и наложницами, и это соответствовало той новой морали, которая насаждалась сверху одновременно с распространением сатанинских культов Амона и Сета, прославлявших богатство, власть и похоть. Свидетельством падения нравов является также массовое разрушение Рамсесом II и другими фараонами XIX династии зданий и памятников, воздвигнутых их предшественниками и использования материалов, из которых те были сделаны, для своих собственных монументов ([9] с.425-426). Более того, Рамсес II собственноручно вскрыл пирамиду фараона Сенусерта (!), и возможно, не только ее, похитив хранившиеся там ценности; и его примеру в дальнейшем следовали другие фараоны и крупные чиновники Египта ([9] с.489).