Великая Отечественная война. Триумф и трагедия советского народа

Размещено на http://www.allbest.ru/

Великая Отечественная война. Триумф и трагедия советского народа

отечественный война мобилизационный политика

1.Триумф и трагедия

Триумф есть восхождение к победе, к возвышенной цели. Трагедией можно назвать неудавшийся триумф. Так давайте разберемся, рассмотрим и проанализируем события тех лет, опираясь, не только на те знания, которые пропагандирует руководство нашей страны, но и на гос. архивы, военные мемуары участников войны, статьи газет различных государств и документы которые не были представлены народу, как во время войны, так и после, вплоть до наших дней.

Имеются множество различных версий, на тему того, кто, как и зачем начал вторую мировую войну.

Позвольте познакомить вас с некоторыми данными, которые как я считаю, должны и могут быть рассмотренными.

В 1933 году германский полковник Гейнц Гудериан посетил советский паровозостроительный завод в Харькове. Гудериан узнал, что, кроме паровозов завод выпускал побочную продукцию -- танки. Количество выпускаемых танков -- 22 в день.

Для того чтобы оценить ПОБОЧНУЮ продукцию ОДНОГО советского завода В МИРНОЕ ВРЕМЯ, надо вспомнить, что в 1933 году Германия вообще танков не выпускала. В 1939 году Гитлер начал Вторую мировую войну, имея 3195 танков, т. е. меньше, чем Харьковский паровозостроительный завод мог выпустить за полгода, работая в режиме мирного времени.

Для того чтобы оценить, что такое 22 танка в день, надо вспомнить, что Соединенные Штаты уже после начала Второй мировой войны, в 1940 году, имели ВСЕГО около 400 танков.

По огневой мощи И-16 в два раза превосходил "Мессершмидт-109Е" и почти в три раза "Спитфайр-1". Среди всех предвоенных истребителей мира И-16 был уникален в том смысле, что только он один имел броневую защиту вокруг пилота. К этому надо добавить, что в августе 1939 года советские истребители впервые в мире в качестве оружия использовали в боевой обстановке ракеты. Надо добавить еще, что советские конструкторы уже создавали единственный в мире самолет с бронированным корпусом -- настоящий летающий танк Ил-2, который имел сверхмощное, по любым стандартам, вооружение, включая 8 реактивных снарядов.

Так в чем же дело? Отчего во время войны советская авиация с первого дня уступила господство в воздухе? Ответ простой: большую часть советских летчиков, включая летчиков-истребителей, НЕ УЧИЛИ ВЕДЕНИЮ ВОЗДУШНЫХ БОЕВ. Чему же их учили? Их учили наносить удары по наземным целям. Уставы советской истребительной и бомбардировочной авиации ориентировали советских летчиков на проведение одной грандиозной внезапной наступательной операции, в которой советская авиация одним ударом накроет всю авиацию противника на аэродромах и захватит господство в воздухе. Еще в 1929 году советский журнал "Война и революция" в фундаментальной статье "Начальный период войны" сделал вывод, который затем повторили советские авиационные уставы, включая уставы 1940 и 1941 годов: "Весьма выгодным представляется проявить инициативу и первыми напасть на врага.

Проявивший инициативу нападением воздушного флота на аэродромы и ангары своего врага может потом рассчитывать на господство в воздухе".

Советские теоретики авиации имели в виду не какого-то вообще врага, а весьма определенного. Главный теоретик советской авиационной стратегии А.Н. Лапчинский свои книги иллюстрировал подробнейшими картами стандартных объектов бомбардировок, среди них Лейпцигский железнодорожный узел, Фридрихштрассе и Центральный вокзал Берлина и т. д. Лапчинский объяснил, как надо оборонять советскую территорию: "Решительное наступление на земле притягивает к себе, как магнит, неприятельские воздушные силы и служит лучшим средством обороны страны от воздушного противника... Воздушная оборона страны осуществляется не маневром из глубины, а маневром в глубину".

Вот именно для этого вся советская авиация в 1941 году была сосредоточена у самых границ. Полевой аэродром 123-го истребительного авиационного полка, например, находился в двух километрах от германских границ. В боевой обстановке это экономит топливо при взлете самолета в сторону противника. В 123-м полку, как и во многих других, набор высоты должен был осуществляться уже над германской территорией.

Советский Союз до войны и в ходе ее создал немало великолепных и в то же время удивительно простых самолетов. Но лучшие достижения советской авиации -- не в области создания самолетов, которые уничтожают самолеты противника в воздухе, а в области создания самолетов, которые уничтожают самолеты и другие цели противника на земле. Высшее советское достижение в области авиационной техники того периода -- это Ил-2, и он предназначался для поражения противника на земле. Аэродромы были его важнейшей целью.

Это еще раз наводит на мысль, о том, что советский союз был готов к войне. Но не в роли защищавшегося, а в роли атакующего. Далее я приведу таблицы взятые из труда Мелии А. «Мобилизационный план на 1941 год по жидкому топливу».

2.Мобилизационный план на 1941 год по жидкому топливу

Таблица. Расчет потребности в авиабензинах для ВВС КА, с учетом новых формирований на 1 квартал 1941 военного года

Таблица. Расчет потребности в авиабензинах для ВВС КА, с учетом новых формирований на 2 квартал 1941 военного года

Таблица. Расчет потребности горюче-смазочных материалов для наземных войск КА на 1 квартал 1941 военного года

Таблица. Расчет потребности горюче-смазочных материалов для наземных войск КА на 2 квартал 1941 военного года

Прошу заметить, то что в названиях таблиц сказано: «1941 военного года», это еще раз дает нам понять что воевать собирался Советский союз. Уже на первый квартал 41ого года СССР имел на вооружении более 15 тысяч самолетов. В 1939 году Гитлер начал войну имея чуть больше трех тысяч танков, а СССР на момент первого квартала 41ого года, имел около 22 тысяч боевых машин, среди них были такие танки как КВ, которых у германии на тот момент не было вообще. Вся германская танковая армия состояла в основном из легких танков серии PZ1, PZ2 и легких пехотных танков.

И дело здесь отнюдь не в том, что будто бы Германия в экономическом отношении недостаточно подготовилась к войне, как об этом заявляет западногерманский историк Рикер, или что это была «импровизация», как утверждает западногерманский историк В. Герлиц. Бывший бригаденфюрер СС Г. Керль сделал еще более решительное обобщение. «Состояние германской экономики в начале войны, -- утверждает он, -- может быть охарактеризовано следующим образом: к мировой войне Германия во всех отношениях была неподготовленной». Признавая, что война на Западе резко изменила военно-экономическую обстановку в Германии в лучшую сторону, Г. Керль все же считает, что «экономически война была проиграна Германией еще в 1940 -- 1941 годах.

Таблица

Из таблицы видно, что с 1932 по 1939 г. количество дивизий в Германии увеличилось более чем в 10 раз. А если учесть, что с осени 1937 г. в германской армии имелось восемь резервных дивизий и 21 дивизия ландвера, то их количественный рост окажется еще большим. Общая же численность армии за этот период возросла с 104 218 до 3 754 104 человек, т. е. увеличилась более чем в 35 раз.

Стоит задуматься, как армия такого размера, смогла подойти к Москве на расстоянии 30-50 километров.

Цитата из книги В. Суворова «Ледокол»

Гитлер обратился к Сталину с предложением совместными усилиями сделать пролом в разделительной стене. Сталин с восторгом принял такое предложение и с огромным энтузиазмом ломал польскую стену, прорубая коридор навстречу Гитлеру. Мотивы Гитлера понятны. А чем объяснить действия Сталина?

Коммунистические историки придумали объяснения действиям Советского Союза.

Объяснение первое: растерзав и утопив в крови Польшу, мы двинули наши границы на запад, т. е. укрепили нашу безопасность. Странное объяснение. Советские границы были действительно отодвинуты на 200-300 километров, но при этом Германия продвинулась на 300-400 километров на восток. От этого безопасность Советского Союза не повысилась, а наоборот, понизилась. Но кроме этого возник совершенно новый фактор: общая советско-германская граница. И как следствие этого -- возможность войны, в том числе и внезапной.

Объяснение второе: ударив топором в спину Польше в момент ее отчаянной борьбы против фашистов, мы пытались оттянуть момент начала советско-германской войны... Это объяснение из цикла: мы устроили пожар в доме соседа, в этом случае пожар в нашем собственном доме будет позже, чем у других. Объяснение третье: Франция и Великобритания не хотели с нами заключать договор, поэтому... Какая чепуха! Почему Франция и Великобритания должны защищать Советский Союз, если Советский Союз провозгласил своей целью свержение демократии повсеместно, в том числе во Франции и Великобритании? Западу, по крайней мере, было наплевать, пойдет Гитлер на Восток или нет. А вот странам Восточной Европы было совсем не наплевать. Если Гитлер повернет на Восток, они -- первые жертвы. Поэтому страны Восточной Европы были естественными союзниками СССР. С ними нужно было искать союза против Гитлера. Но Сталин такого союза не искал, а в случаях, когда договоры существовали, Советский Союз не выполнял своих союзнических обязательств. Сталин мог бы оставаться нейтральным, но он вместо этого бил топором в спину тех, кто воевал против фашизма. В сентябре 1939 года СССР объявил себя нейтральным и за "предвоенный период" захватил территории с населением более 23 миллионов человек. Не много ли для нейтрального государства?

На захваченных территориях Красная Армия и НКВД творили страшные злодеяния. Советские концлагеря были забиты пленными солдатами и офицерами европейских стран. Пленных офицеров (не только польских) истребляли тысячами. Будет ли нейтральная страна истреблять пленных офицеров? И откуда у нейтральной страны тысячи пленных офицеров, да еще и в "предвоенный период"? Интересно получается: Германия напала на Польшу, значит, Германия -- инициатор и участник европейской, а следовательно, и мировой войны. Советский Союз сделал то же самое и в том же самом месяце -- но он инициатором войны не числится. И участие в мировой войне Советского Союза исчисляют лишь с 22 июня 1941 года. А почему? Польский солдат, убитый в бою против Красной Армии, считается участником Второй мировой войны и ее жертвой, а советский солдат, убивший его, считается "нейтральным". Если в том же бою на польской территории убит советский солдат, то считается, что он убит не во время войны, а в мирное время, в "предвоенный период".

Германия захватила Данию -- и это акт войны, хотя больших сражений и не было. Советский Союз захватил тоже без боя три Прибалтийских государства. Но действия СССР актом войны не считаются. Германия захватила Норвегию -- это дальнейшее развитие агрессии, а Советский Союз перед этим пролил реки крови в соседней Финляндии. Но кровавый список преступлений Германии в войне начинается с 1 сентября 1939 года, а список преступлений Красной Армии во Второй мировой войне начинается почему-то только с 22 июня 1941 года. Почему? За "предвоенный период" Красная Армия в ожесточенных сражениях потеряла сотни тысяч своих солдат. Потери германской армии за тот же период были гораздо меньшими. Если судить по потерям, то Германия имеет больше оснований считаться нейтральной в 1939-1940 годах. Правительство СССР последовательно и настойчиво добивалось создания мощной коалиции против агрессора. Для предотвращения фашистской агрессии имелись все возможности. Вооруженные силы трех договаривавшихся государств и Польши как союзницы Англии и Франции летом 1939 г. значительно преобладали над вооруженными силами Германии и Италии. Об этом наглядно свидетельствуют приводимые ниже сравнительные данные о количестве дивизий, самолетов, танков и орудий в этих странах.

Таблица

Подробное рассмотрение хода и исхода англо-франко-советских военных переговоров позволяет, во-первых, отчетливо представить позиции СССР, Англии и Франции в отношении фашистской Германии и, во-вторых, дает возможность разоблачить буржуазных фальсификаторов, грубо извращающих предвоенную политику Советского правительства. Последнее особенно важно, так как в буржуазной реакционной печати все еще распространяется злобная клевета на СССР.

У. Черчилль в своей шеститомной истории второй мировой войны высказался довольно определенно.

«Россия, -- писал он, -- проводила политику сговора с Германией за счет Польши. Основой германо-русского сближения должен быть четвертый раздел Польши. СССР вел двойные переговоры -- одни с Францией, а другие с Германией. Он, как видно, предпочитал разделить Польшу, а не защитить ее. Такова была непосредственная причина второй мировой войны».

3.Триумф и трагедия Советского народа в Великой Отечественной войне

Для того, что бы понять причину трагедии народов Советского Союза необходимо разобрать один вопрос - почему отмобилизованная и хорошо вооруженная армия оказалась в таком ужасном положении в самом начале боевых действий? Только тогда можно оценить в полной мере весь триумф.

Немецкий военный теоретик Клаузевиц отмечал, что такая страна как Россия, пускай и временно, но может быть побеждена лишь собственной слабостью.

Но слабостью не в количестве войск, пушек, танков и т.п. Всего этого хватало, во всяком случае, для успешного отражения первого самого мощного удара вермахта. При тех наитяжелейших условиях всего за три недели боев наши войска уничтожили около 100 тысяч солдат противника, что практически столько же было потеряно вермахтом за предыдущие два года Второй мировой войны.

Если, например, только за один самый тяжелый день - 22 июня 1941 года 28-я танковая дивизия полковника И. Черняховского передавила целый моторизированный полк. А таких примеров можно привести множество, в том числе несколько воздушных таранов в первые часы и дни войны, то возникает вполне закономерный вопрос - а в чем в том момент была слабость РККА? Версий , отвечающих на этот вопрос много. Попытаюсь остановиться на одной из них. Слабость армии происходила из-за вольного или невольного предательства части высшего командного состава Красной Армии.

Эта версия на первый взгляд неправдоподобна, но как можно ответить на вопрос - почему уже на 15-й минуте агрессии даже командир истребительного полка оказался вынужденным идти на таран? Ведь боезапаса на истребителях того времени должно было хватить как минимум на полчаса боя.

Как могло произойти такое, когда Сталин в своей директиве за 4 дня предупреждает все войска о предстоящем нападении и требует приведения их в боевую готовность?

Почему моряки и пограничники, подчинявшиеся НКВД, оказались готовы к отражению агрессии (пограничные заставы имеющие только легкое стрелковое вооружение смогли долгие часы, а то дни отражать атаки), а армия вооруженная танками и артиллерией оказалась разбита).

Как можно объяснить вопиющий факт: почему у оборонявшей северные подступы к Минску 100-й стрелковой дивизии генерал-майора Н.Н. Руссиянова уже на второй день войны была изъята вся артиллерия и передана на другой, менее важный участок фронта, и которую возвратили тогда, когда дивизия целых три дня без артиллерии отражала танковые атаки врага и понеся большие потери была вынуждении отступить?

Объяснения этому даются разные, в том числе и неразберихой первых дней войны. Но такой приказ мог отдать только командующий Западным фронтом генерал Павлов, так как дивизия защищала столицу Союзной республики.

Почему, разработанный маршалом Шапошниковым и одобренный высшим руководством страны стратегический план «активной обороны», предполагающий свободу маневра при защите территории страны в первые дни войны, был подменен (что видно из директив Генштаба) Жуковым и Тимошенко на принцип «(упорной) жесткой обороны», базирующейся на лобовых контратаках наступающего противника и допускающего наличие пространства, ни как не защищенного, чем удивительно быстро и точно воспользовалось командование вермахта , как будто заранее о них знало. Эти мысли о неправомерности и пагубности изменения первоначальной концепции видны из воспоминаний таких военоначальников как Рокоссовский, Василевский и Штеменко. Конечно, многое можно списать на неподговленность Жукова к штабной работе, о чем в своей характеристики указывал его непосредственный командир Рокоссовский и о чем сам Жуков после войны откровенно признавался в т.ч. писателю Симонову, но следует упомянуть, что на практике Жуков, жестко настаивая на неукоснительном исполнении принципа «жесткой обороны» подчиненными, сам при обороне Москвы по воспоминаниям, в т.ч. Голованова ,дважды обращался к Сталину с просьбой разрешить ему переместить свой штаб подальше от фронта, явно понимая чем для него лично может окончиться «жесткая оборона». Ответ Сталина был отрицательным так, как сам он покидать Москву не собирался. Подтвердил порочность стратегического принципа Жукова - Тимошенко бывший начальник Генерального штаба Сухопутных сил вермахта генерал Франц Гальдер : «Русское военное руководство потерпело крушение со своим принципом жесткой обороны». Что это: некомпетентность? Предательство? Или некомпетентность, которую можно поставить в один ряд с предательством.

На этом фоне еще явственнее выступают предательские действия генерала Павлова. Воспоминания очевидцев и участников боевых действий прямо указывают на отсутствие топлива для самолетов и танков. Имеющимся в наличии топливом хватало только на заправку максимум 600 танков, следовательно около 2700 танков были брошены из-за отсутствия топлива, которое находилось по плану ГШ в Майкопе. Ответственность за отсутствие ГСМ напрямую несут два человека - Жуков, который запланировал его нахождение в сотнях километров от театра военных действий и уже 15 мая знавшего об острой нехватки топлива в частях и Павлов, который должен был организовать непосредственную доставку в свой округ, но не сделал этого, мотивируя на допросах свое бездействие тем, что все это соответствовало плану Генштаба. Но письменно такого плана не существовало в природе, подписей Жукова и Тимошенко нет, и Сталину он не докладывался. Следовательно, за спиной правительства существовал какой то другой план?

Еще пример. Начальник Генштаба Жуков, лично отвечал за за связь с войсками (об этом он сам писал в мемуарах). Выше было сказано, что 18 июня 1941 года поступила директива о приведении войск в боевую готовность. Однако на следствии над командованием ЗапОВО выяснилось, что войска связи в этом округе вообще не приводились в боевую готовность! В этот же день, по воспоминаниям летчиков, вопреки директиве в 18 часов поступил приказ командующего снять с самолетов оружие и боеприпасы. Еще пример -в 16.00 21 июня командир развернутой в районе Бреста - Кобрин 10-й САД полковник Белов получил шифровку из штаба ЗапОВО - приказ от 20 июня о приведении частей в полную боевую готовность и запрещении отпусков отменить. Результат - полный разгром авиации в Округе. К сожалению, подобные примеры, раскрывающие предательские действия еще некоторых высших командиров, невозможно привести в данной работе из-за ограниченности объема реферата.

Чем мотивировали эти люди свои действия, принесшие такие огромные бедствия своему народу. Некоторые историки считают их теми командирами, которые не были разоблачены как участники заговора Тухачевского. Если это так, то их месть Сталину за своих соратников не может быть оправдана. Слишком дорогую цену заплатил наш народ за их амбиции.

И все же победа была бы невозможна без самоотверженности народа и армии в первые месяцы войны. Народ преодолел все, предательство, тяжелые потери и заслуженно может гордится победой.

Мюнхенское соглашение коренным образом изменило расстановку сил на международной арене. Стало очевидным, что правительства Англии и Франции, сговорившись с фашистской Германией, отдали ей Австрию, а затем и Чехословакию, чтобы за счет этих стран разрешить нараставшие между ними противоречия, а главное -- направить гитлеровскую агрессию с Запада на Восток, против СССР.

В связи с нарастанием реальной угрозы войны со стороны германского империализма мирная политика Советского Союза, его предложения об отпоре агрессору приобретали исключительно важное значение. СССР был полон решимости общими усилиями преградить путь фашизму. Для достижения этой цели Советское правительство сделало все возможное, чтобы объединить свои силы с силами неагрессивных государств.

Весной 1939 г., когда в политике гитлеровского правительства стали отчетливо проявляться тенденции к расширению агрессии за счет захвата Польши, у правящих кругов Англии и Франции возникли серьезные опасения, которые подкреплялись возросшей активизацией Германии и Италии в центре Европы и на Балканах. Гитлер потребовал включения Данцига в состав Германии. 14 апреля 1939 г. итальянские войска захватили Албанию. 28 апреля Германия заявила о расторжении англо-германского морского соглашения, заключенного 18 июня 1935 г., и одновременно расторгла договор о ненападении с Польшей, заключенный 26 января 1934 г.

Но предпринятые Англией и Францией шаги не оказали существенного влияния на международные отношения и не изменили политики гитлеровской Германии. Ее нажим на Польшу возрастал. С целью воздействия на Германию Англия и Франция в марте 1939 г. начали переговоры с СССР о заключении договора о совместных действиях против Германии.

Советское правительство, понимая реальную опасность надвигавшейся войны, более чем кто-либо, стремилось к сохранению мира и готово было принять эффективные меры против агрессии. В качестве основы для переговоров оно выдвинуло 17 апреля 1939 г. следующие положения, обязывавшие СССР, Англию и Францию:

заключить сроком на 5 -- 10 лет соглашение о взаимопомощи, включая и военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривавшихся государств;

оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским странам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с Советским Союзом;

в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из трех государств;

не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга и без общего всех трех держав согласия{15}.

Правительство СССР сделало серьезный шаг к объединению усилий трех стран против фашистской агрессии с целью предотвращения второй мировой войны.

Однако переговоры приняли затяжной характер. Они продолжались до середины августа 1939 г. и показали, что англо-французские правящие круги стремились навязать Советскому Союзу такие односторонние обязательства, которые неизбежно вовлекли бы его в войну с Германией, а Англия и Франция остались бы в стороне. [27]

Антисоветская политика Англии и Франции особенно резко проявилась при ведении военных переговоров, которые начались по инициативе правительства СССР в августе 1939 г. в Москве. Предложение о военных переговорах между представителями вооруженных сил трех государств Советское правительство внесло 23 июля 1939 г. 31 июля Чемберлен в палате общин заявил о согласии правительств Англии и Франции начать их. Однако, несмотря на срочность переговоров, английская и французская военные миссии были отправлены на товарно-пассажирском пароходе и прибыли в Москву только 11 августа.

В состав советской военной миссии входили народный комиссар обороны маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов (глава делегации), начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников, народный комиссар Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецов, начальник Военно-Воздушных Сил РККА А. Д. Локтионов, заместитель начальника Генерального штаба И. В. Смородинов. Советская военная миссия была уполномочена правительством вести переговоры с английской и французской военными миссиями и подписать военную конвенцию по вопросам организации обороны Англии, Франции и СССР против агрессии в Европе. [29]

Английскую военную миссию предоставляли бывший комендант Портсмутской крепости адмирал в отставке Р. Дракс (глава делегации), генеральный инспектор авиации маршал авиации Ч. Бернет, генерал-майор Д. Хейвуд. В состав французской миссии были включены командующий 1-м округом генерал Ж. Думенк (глава делегации), генерал М. Вален и капитан III ранга Вийом.

Переговоры происходили с 12 по 21 августа. Всего состоялось девять заседаний.

На первом же заседании выяснилось, что английская и французская миссии не имели полномочий для подписания какого-либо военного соглашения. В то время как в состав советской военной делегации, возглавлявшейся народным комиссаром обороны, входили ответственные представители Вооруженных Сил СССР, представителями Англии и Франции были второстепенные лица, не обладавшие полномочиями для решения столь важных военных вопросов.

«Естественно, -- пишут видные английские публицисты Уильям и Зельба Коутсы, -- что в Москве сложилось крайне неблагоприятное впечатление. Нельзя было не прийти к выводу, что посылка миссии не являлась серьезным делом»{18}.

Англо-французские миссии получили от своих генеральных штабов подробные секретные инструкции, в которых определялись цели и характер переговоров{19}. В первом же пункте инструкции, данной английской миссии, указывалось на необходимость, «чтобы две миссии работали как единая делегация, хотя они и не называются так». Там же подчеркивалось, что делегаты должны действовать лишь как лица, ведущие переговоры, а окончательное согласие относительно любой конвенции должно исходить от правительств Франции и Великобритании. [30]

О целях переговоров откровенно говорилось в записке французского генерального штаба. В ней отмечалось, что наряду с целым родом политических выгод, которые получили бы Англия и Франция в связи с присоединением СССР, оно «вовлекло бы СССР в конфликт; не в наших интересах, чтобы он оставался вне конфликта, сохраняя нетронутыми свои силы»{20}.

Таким образом, одной из главных задач, которые ставили английский и французский генеральные штабы перед своими военными миссиями, было втянуть Советский Союз в войну. Этой цели и посвящалась вся вторая, наиболее обширная часть меморандума, содержавшая стратегические соображения, которые миссия должна была использовать в качестве базы при переговорах.

Одним из центральных вопросов, обсуждавшихся во время переговоров, являлся вопрос о военных планах. На первом заседании К. Е. Ворошилов прямо поставил вопрос: «Есть ли у миссии Англии и Франции соответствующие военные планы?» Англо-французские представители стремились уйти от ответа и ограничиться лишь тремя общими принципами, изложенными генералом Ж. Думенком в следующей форме: 1) создание для противника двух прочных фронтов на Западе и на Востоке, 2) непрерывность фронта, 3) использование всех сил против неприятеля. Но эти принципы были слишком абстрактны, неконкретны и никого ни к чему не обязывали.

«Мы же собрались здесь, -- заявил глава советской военной миссии, -- не для принятия общей декларации, а для выработки конкретной военной конвенции, которая должна определить количество дивизий, артиллерийских орудий, танков, самолетов, морских эскадр и проч., совместно участвующих в деле обороны договаривающихся сторон».

Только после настойчивых требований советской делегации англо-французские представители сообщили о состоянии вооруженных сил Англии и Франции и изложили основы военных планов своих стран.

Французская армия к тому времени насчитывала 110 дивизий, 2 тыс. самолетов первой линии{21}, 3 тыс. танков и [31] 300 тяжелых орудий (кроме танков и артиллерии, входивших в состав дивизий). Англия располагала пятью пехотными и одной механизированной дивизиями, а всего могла отмобилизовать 16 дивизий для первого эшелона и столько же для второго эшелона. Таким образом, Англия имела возможность выставить в ходе войны 32 дивизии. Авиация первой линии имела 3 тыс. самолетов.

Характеризуя состояние французской армии, как наиболее реальной силы в борьбе с агрессором, генерал Ж. Думенк сообщил, что, имея на границе войска прикрытия под защитой сильных укрепленных районов, французская армия менее чем за 10 дней в состоянии подвести к границе все основные силы.

Что касается военного плана французского генерального штаба, то он был изложен лишь в самом общем виде. В плане предусматривалось, что если главные вооруженные силы фашистской Германии будут двинуты против Франции, то ее армия, опираясь на свои укрепления, начнет оборонительные действия. После того как наступление противника будет остановлено и подойдут английские подкрепления, французская армия перейдет в контрнаступление. Если же главные силы немецко-фашистских войск направятся на Восток, то все силы французской армии перейдут в наступление против обороняющихся германских войск на Западе и заставят «противника вернуть свои силы обратно с Восточного фронта».

Если глава французской военной миссии, хотя и в общих чертах, изложил соображения французского генерального штаба о плане военных действий, то английская военная миссия ничего конкретного не сообщила о плане действий английской армии. Ничего не было сказано и о планах действий объединенного англо-французского флота. Обе миссии строго придерживались данной им инструкции.

Поскольку в зарубежной реакционной печати настойчиво распространяются всякого рода клеветнические заявления о характере переговоров с целью выгородить английскую и французскую военные миссии за срыв переговоров и взвалить вину на советских представителей, то необходимо привести некоторые выдержки из строго секретной инструкции, полученной миссиями от Чемберлена и Даладье. В ней говорилось:

«Вести переговоры весьма медленно. Миссия должна соблюдать наибольшую сдержанность [32] там, где эти соображения раскрывают франко-британские намерения.

Раскрытие русским в начале переговоров технических деталей, касающихся нашего вооружения, представляется невозможным, а обмен мнениями относительно технической подготовки, -- если его нельзя будет избежать совсем, -- должен быть ограничен общими местами на начальной стадии переговоров.

Если русские потребуют, чтобы французское и британское правительства сделали Польше, Румынии или прибалтийским государствам предложения, которые повлекли бы за собой сотрудничество с Советским правительством или его генеральным штабом, миссия не должна брать на себя каких-либо обязательств, а должна доложить об этом в Лондон.

Было бы неправильно, если бы обсуждение экономических проблем заняло важное место в этих переговорах. Во всяком случае переговоры по экономическим вопросам под углом зрения национальной обороны должны быть сведены к общим соображениям, причем следует с самой большой тщательностью избегать раскрытия советским властям действительных размеров экономических трудностей наших союзников, имея в виду, что важные сведения представлены самими этими государствами.

Равным образом рекомендуется не заключать пока никаких соглашений об обмене сведениями по вопросам экономической стратегии в отношении Германии и Италии.

Эти соображения должны рассматриваться как документ, предназначенный только для нас, и не должны передаваться русским»{22}.

Такие указания получила англо-французская миссия. И, разумеется, она их строго выполняла.

Советская военная делегация, преследовавшая ясную и определенную цель -- объединение усилий СССР, Англии и Франции для борьбы против агрессии фашистской Германии, -- изложила конкретный военный план, предусматривая участие в его выполнении вооруженных сил договаривавшихся государств. С сообщением по этому вопросу выступил начальник Генерального штаба Красной Армии [33] Б. М. Шапошников. Он изложил план развертывания Советских Вооруженных Сил на западных границах СССР и три варианта плана военных действий.

В соответствии с планом развертывания Вооруженных Сил СССР на его западных границах Красная Армия должна была выставить против агрессии в Европе 120 пехотных и 16 кавалерийских дивизий, 5 тыс. тяжелых орудий, 9 -- 10 тыс. танков, от 5 тыс. до 5,5 тыс. боевых самолетов{23}. Укрепленные районы, имевшиеся вдоль всей западной границы СССР, приводились в боевую готовность в течение 4 -- 6 часов. Сосредоточение армии производилось в срок от 8 до 20 дней.

Военный план, разработанный Генеральным штабом Красной Армии и одобренный советской военной миссией, предусматривал три возможных варианта совместных действий вооруженных сил Англии, Франции и СССР в случае агрессии в Европе.

Первый вариант -- когда фашистская Германия нападает на Англию и Францию. В этом случае СССР выставляет 70% тех вооруженных сил, которые будут направлены Англией и Францией против Германии. Если Англия и Франция выставят против немецко-фашистских войск 90 пехотных дивизий, то СССР -- 63 пехотные и 6 кавалерийских дивизий общей численностью около 2 млн. человек с соответствующим количеством артиллерии, танков и самолетов.

При этом варианте считалось обязательным участие Польши в силу ее договора с Англией и Францией. Кроме того, и это главное, правительства Англии и Франции должны были добиться от Польши согласия на пропуск войск Красной Армии через Виленский коридор и по возможности через Литву к границам Восточной Пруссии, а также, если потребует обстановка, и через Галицию.

Действия объединенного англо-французского флота должны иметь целью закрытие Ла-Манша и прорыв сильной эскадры в Балтийское море для операций против флота Германии в Балтике; временное занятие Моонзундского архипелага, Аландских островов, портов Ганге, Пернов, Гансаль, Гайнаш и Либава в целях сохранения нейтралитета и независимости балтийских стран; прекращение [34] подвоза в Германию из Швеции руды и другого сырья; блокаду берегов Германии в Северном море; господство в Средиземном море и закрытие Суэцкого канала и Дарданелл.

Военно-Морской Флот СССР свои действия должен согласовать с действиями англо-французского флота. Северный флот будет вести крейсерские операции у берегов Финляндии и Норвегии, а Балтийский флот в целях охраны независимости балтийских стран -- базироваться совместно с объединенным флотом Англии и Франции в Ганге, на Аландских островах и Моонзундском архипелаге. Балтийский флот будет развивать свои крейсерские операции, действия подводных лодок и осуществлять установку мин у берегов Восточной Пруссии и Померании.

Второй вариант -- когда агрессия Германии будет направлена на Польшу и Румынию. В этом случае Польша и Румыния должны выставить на фронт все свои вооруженные силы. Франция и Англия немедленно объявляют войну Германии и выступают против нее. Участие СССР в войне может быть осуществлено лишь при условии достижения договоренности о пропуске советских войск через Виленский коридор, Галицию и Румынию. В этом случае СССР выставляет против Германии такое же количество дивизий, как Англия и Франция. Перед английским, французским и советским морскими флотами стоят те же задачи, что и в первом варианте.

Третий вариант -- когда Германия, используя территорию Финляндии, Эстонии и Латвии, направит агрессию против СССР. В этом случае Франция и Англия должны немедленно вступить в войну с Германией и выставить 70% от количества сил и средств, развертываемых Советским Союзом. Польша обязательно выступает против Германии, выставляет не менее 45 пехотных дивизий и пропускает советские войска через Виленский коридор и Галицию. Если в войну будет втянута Румыния, то она должна участвовать в ней всеми своими силами и также пропустить через свою территорию советские войска.

Таковы были общие стратегические соображения советской военной миссии о совместных действиях вооруженных сил Англии, Франции и СССР в борьбе против германского агрессора. Они вытекали из реальной военно-политической обстановки и необходимости организации мощного отпора немецко-фашистским захватчикам. [35]

Эти конкретные, совершенно определенные планы свидетельствовали о непреклонном желании Советского правительства ликвидировать угрозу фашистской агрессии, не допустить войны, спасти человечество от огромных жертв и разрушений.

Одним из обязательных и непременных условий участия Вооруженных Сил СССР являлось требование советской военной миссии о пропуске войск Красной Армии через Польшу и Румынию. Оно было вполне законным, так как СССР, не имея непосредственной границы с Германией, мог выполнить свои союзнические обязательства только в том случае, если его войска будут пропущены через территорию государств, заинтересованных в защите их от фашистской агрессии. Глава советской военной делегации К. Е. Ворошилов заявил, что без положительного ответа на кардинальнейший вопрос о пропуске советских войск на территорию Польши в районе Вильно и через Галицию и на территорию Румынии дальнейшие переговоры бесполезны и не будут иметь актуального значения.

Как же реагировали английская и французская военные миссии на такое категорическое заявление главы советской делегации? Будучи ограничены строгими инструкциями своих правительств, они оказались не в состоянии решать конкретные вопросы, связанные с организацией совместных действий вооруженных сил Англии, Франции и СССР. Англо-французская миссия точно придерживалась инструкции, в которой говорилось:

«Британское правительство не желает быть втянутым в какое бы то ни было определенное обязательство, которое смогло бы связать нам руки при любых обстоятельствах. Поэтому в отношении военного соглашения следует стремиться к тому, чтобы ограничиваться, сколь возможно, более общими формулировками. Что-нибудь вроде декларации политического характера»{24}.

При решении вопроса о пропуске советских войск через Польшу и Румынию англо-французская миссия оказалась в затруднительном положении. Именно этот вопрос явился камнем преткновения на пути дальнейших военных переговоров. Английская и французская делегации знали, что пропуск советских войск не входил в расчеты их правительств. Усиленно сопротивлялась этому и Польша, еще [36] рассчитывавшая отвести от себя удар Германии. Понятно, что без ответа на выдвинутые советской делегацией предложения дальнейшие переговоры не имели смысла. Они были прерваны на три дня (с 18 по 21 августа), а затем, когда на заседании 21 августа выяснилось, что от правительств Англии и Франции никаких ответов не поступило, а их военные миссии попросили отсрочки еще на три-четыре дня, переговоры были совсем прекращены,

В официальном письменном заявлении, сделанном по этому поводу советской военной миссией, указывалось:

«Советская военная миссия не представляет себе, как могли правительства и генеральные штабы Англии и Франции, посылая в CCCP свои миссии для переговоров о заключении военной конвенции, не дать точных и положительных указаний по такому элементарному вопросу, как пропуск и действия Советских Вооруженных Сил против войск агрессора на территории Польши и Румынии, с которыми Англия и Франция имеют соответствующие политические и военные отношения.

Если, однако, этот аксиоматический вопрос французы и англичане превращают в большую проблему, требующую длительного изучения, то это значит, что есть все основания сомневаться в их стремлении к действительному и серьезному военному сотрудничеству с СССР. Ввиду изложенного ответственность за затяжку военных переговоров, как и за перерыв этих переговоров, естественно, падает на французскую и английскую стороны»{25}.

Таковы причины провала англо-франко-советских военных переговоров. Правящие круги Англии и Франции, как это видно из инструкций, данных ими своим миссиям, и из всего хода переговоров, не стремились к объединению усилий трех держав для борьбы против агрессора. Они преследовали иную цель: сорвать московские переговоры и тем самым показать гитлеровской Германии, что СССР не имеет союзников, что он изолирован и на него можно напасть.

Как теперь стало известно из документов, опубликованных Министерством иностранных дел СССР, английское правительство одновременно с переговорами в Москве вело тайные переговоры с Гитлером, стремясь сколотить блок империалистических государств против Советского Союза. [37]

Переговоры происходили в Лондоне в конце июля -- начале августа 1939 г. В них принимали участие с германской стороны советник Геринга по четырехлетнему плану Г. Вольтат, германский посол в Лондоне Дирксен и советник посольства Кэрдт; с английской стороны переговоры велись при участии министра иностранных дел Галифакса, министра по делам заморской торговли Хадсона и Вильсона -- ближайшего советника Чемберлена.

Чемберлен не только знал о происходивших переговорах, но и был ярым сторонником сближения Англии с Германией.

«Чемберлен, -- пишут английские публицисты Уильям и Зельба Коутсы, -- ...был непревзойденным умиротворителем фашистских государств... он рассчитывал насытить голодных фашистских волков путем уступок и думал, что если аппетит их будет расти, то они из благодарности к Англии и Франции повернут на Восток и растерзают СССР»{26}.

Переговоры, проходившие в Лондоне, преследовали далеко идущие цели. Достаточно ознакомиться с запиской германского посла в Лондоне Дирксена о беседе Г. Вольтата с Хадсоном и Вильсоном, чтобы убедиться, что речь шла о заключении англо-германского пакта о ненападении, о невмешательстве и распределении сфер влияния, об ограничении войск на суше, на море и в воздухе. Дирксен писал, что Англия в июле -- августе 1939 г. настойчиво добивалась заключения договора о ненападении с Германией.

«Тем самым... были бы подняты и разрешены вопросы столь большого значения, что ближневосточные проблемы, зашедшие в тупик, как Данциг и Польша, отошли бы на задний план и потеряли бы свое значение. Сэр Гораций Вильсон определенно оказал г-ну Вольтату, что заключение пакта о ненападении дало бы Англии возможность освободиться от обязательств в отношении Польши. Таким образом, польская проблема утратила бы значительную долю своей остроты»{27}.

Таковы бесспорные факты, наглядно свидетельствующие о том, что английское правительство во время переговоров в Москве о заключении тройственного пакта об обуздании агрессии фашистской Германии добивалось за [38] спиной СССР сделки с гитлеровским правительством, направленной против Советского Союза. Те же супруги Коутс заявляют: «В течение всего хода англо-франко-советских переговоров в 1939 году влиятельные круги в Англии искали понимания не с СССР, а с нацистской Германией»{28}.

Подобные действия были враждебным актом по отношению к Советскому Союзу.

Правительство же СССР последовательно и настойчиво добивалось создания мощной коалиции против агрессора. Для предотвращения фашистской агрессии имелись все возможности. Вооруженные силы трех договаривавшихся государств и Польши как союзницы Англии и Франции летом 1939 г. значительно преобладали над вооруженными силами Германии и Италии. Об этом наглядно свидетельствуют приводимые ниже сравнительные данные о количестве дивизий, самолетов, танков и орудий в этих странах{29}.

Таблица

У. Черчилль в своей шеститомной истории второй мировой войны высказался довольно определенно.

«Россия, -- писал он, -- проводила политику сговора с Германией за счет Польши. Основой германо-русского сближения должен [40] быть четвертый раздел Польши. СССР вел двойные переговоры -- одни с Францией, а другие с Германией. Он, как видно, предпочитал разделить Польшу, а не защитить ее. Такова была непосредственная причина второй мировой войны»{31}.

Подобные клеветнические измышления получили широкое распространение в буржуазной печати, особенно в США, ФРГ и Англии. Распространяемый во многих странах мира американский журнал «United States News and World Report», неоднократно возвращаясь к событиям 1939 г., утверждает, что будто бы «советско-германские переговоры 1939 г. проложили путь нацистской агрессии в Европе» и что «Советский Союз заключением договора с Германией содействовал развязыванию второй мировой войны».

Такую же клевету распространяет западногерманская печать. В сентябре 1959 г. журнал «Wehr und Wirtschaft», издающийся в Штутгарте, опубликовал по случаю 20-й годовщины заключения советско-германского договора несколько статей, в которых все события 1939 г. поставил с ног на голову, стремясь очернить внешнюю политику СССР.

И наконец, еще одно «свидетельство». Глава английской военной миссии на переговорах в Москве в 1939 г. -- адмирал в отставке Дракс в ответе на запрос советского историка В. Попова так объяснил причины срыва переговоров: «Переговоры провалились из-за русских властей, которые в общем не хотели в противоположность англичанам достижения дружественного соглашения»{32}.

Даже теперь, спустя 20 лет после окончания войны, в ФРГ и США находятся историки, «глубокомысленно» заявляющие, что в развязывании второй мировой войны виновата не столько фашистская Германия, сколько те страны, на которые она напала. В США особенно усердствует в этом профессор Д. Хогган, написавший книгу «Вынужденная война». Он безапелляционно утверждает, что вторую мировую войну развязала Англия.

В мае 1964 г. Д. Хогган гастролировал по Европе. Он читал лекции в Западной Германии и Австрии. Выступая [41] перед студентами в Дюссельдорфе, Д. Хогган заявил:

«Установлено, что поляки в 1939 году прервали переговоры с Германией о Данциге после того, как Англия выдала полякам «разовый карт-бланш». Премьер-министр Чемберлен по настоянию консерваторов перешел к «дипломатии превентивной войны» вовсе не после вступления немецких войск в Прагу, а сразу же после Мюнхенского соглашения с Гитлером».

Выступивший после лекции Д. Хоггана западногерманский историк Якобсен, из научно-исследовательского института внешней политики в Бонне, выразил недовольство тем, что его американский коллега умолчал об «ответственности» за развязывание второй мировой войны Советского Союза, Франции и других стран Европы. Конечно, заявил он, с Гитлера нельзя снимать ответственность за развязывание войны, но «с 1948 года постепенно становилось ясно (?!), что часть вины за войну падает на Советский Союз»{33}.

Несмотря на то что вся внешняя политика СССР в предвоенные годы носила миролюбивый характер и была проникнута стремлением преградить путь войне, в буржуазной реакционной литературе она преподносится в грубо искаженном свете. Буржуазные политические деятели, теоретики и историки стремятся все предвоенные события изобразить в кривом зеркале. Лжецы и фарисеи не брезгают никакими инсинуациями, чтобы скрыть правду истории от народа.

Не трудно догадаться, какую антисоветскую цель преследуют клеветнические умозаключения англо-американских и западногерманских «исследователей» второй мировой войны. Отнюдь не утруждая себя научной аргументацией в столь ответственных заявлениях, Черчилль и иже с ним пытаются запутать дело и свалить вину за срыв московских переговоров с больной головы на здоровую.