Шарль-Морис де Талейран-Перигор - французский дипломат

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Гений дипломатии, вершитель судеб, архитектор революций и советник королей - все это один и тот же человек. Шарль-Морис де Талейран-Перигор. В данной работе я бы хотела рассмотреть, каким образом один человек смог настолько повлиять на судьбу своей страны и своего народа. Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:

1. проследить формирование личности Талейрана как будущего дипломата

2. рассмотреть его деятельность в качестве французского дипломата

Источником для данного реферат послужила автобиографическая работа самого Талейрана «Мемуары», которые он писал на протяжении нескольких лет.

Личность Талейрана противоречива, поэтому в историографии существует множество противоположных, подчас полярных мнений. Но все авторы, когда-либо изучавшие его биографию, не ставят под сомнение две вещи: гениальность Талейрана как дипломата и его абсолютную безнравственность.

1. 1754-1792 гг. Первые шаги в карьерном росте

талейран дипломат революция

Шарль-Морис де Талейран-Перигор родился 2 февраля 1754 года в очень знатной аристократической, но обедневшей семье. По словам самого Талейрана его «отец и мать не имели большого состояния, но они занимали такое положение при дворе, которое при его использовании могло открыть им и их детям все пути».

И естественно ему была уготована карьера военного, если бы не случай, который, по мнению Талейрана, оказал влияние на всю его жизнь. В 4 года он повредил ногу и остался хромым на всю жизнь. Его родители, считая, что их сын не может «сделаться военным, без ущерба для своей карьеры, решили подготовить Талейрана к другой деятельности. Это казалось им более благоприятным для преуспеяния рода».

8ми-летнего Талейрана отдали в коллеж д'Аркур в Париже. В 16 лет Шарль-Морис Талейран отправляется в Реймс, главное архиепископство Франции, в котором коадъютором был один из его дядей и против своей воли поступает в семинарию св. Сульпиция, где обучается богословию с 1770 по 1773 гг.

Окончив семинарию и приняв сан, Талейран стал искать прибыльного аббатства, а пока отдавался любовным утехам. Двадцати одного года он стал аббатом в Реймсе. Вскоре он уже был генеральным викарием Реймса. Его карьера развивалась быстрыми темпами, и накануне революции 2 ноября 1788 года, король Франции Людовик XVI подписал приказ о назначении Шарля - Мориса Талейрана - Перигора епископом Отенской епархии.

В 1789 году Талейрана избирают депутатом от духовенства в Генеральные Штаты, чего он очень долго и упорно добивался. Для этого он предложил программу реформ, ведущих к буржуазной монархии:

юридически определить права каждого гражданина;

признание любого общественного акта законным в королевстве, только с согласия нации;

народу принадлежит и контроль над финансами;

основы общественного порядка - собственность и свобода: никто не может быть лишен свободы, кроме как по закону;

наказания должны быть одинаковыми для всех граждан;

провести инвентаризацию имуществ в королевстве и создать единый национальный банк.

Еще до 1789 Талейран склонялся к позициям либеральной аристократии, которая стремилась трансформировать единовластие Бурбонов в ограниченную конституционную монархию по английской модели. Был членом комитета Тридцати. Сначала Талейран занимал умеренные позиции, но вскоре перешел на более радикальные позиции. 26 июня 1789 он с опозданием, но все же примкнул к большинству депутатов первого сословия по ключевому вопросу - относительно совместного голосования с представителями третьего сословия. Вот как он сам описывал свои действия на тот момент времени: «Так как состав Генеральных штатов явно сводил первые два сословия к нулю, то оставалось лишь одно разумное решение: уступать до того, как к этому принудят силой, и пока еще можно было поставить себе это в заслугу. Таким путем можно было воспрепятствовать крайностям и сразу принудить третье сословие к осторожности, сохранить влияние на общие прения и выиграть время, что часто означает выигрыш всего. Если еще оставался шанс восстановить свои позиции, то только таким путем. Поэтому я, не колеблясь, присоединился к числу тех, которые стояли за него».

По признанию Талейрана, он не покинул страну с первой волной эмиграции, боясь оставить имущество, а вовсе не из преданности каким бы то ни было идеалам.

В июле 1790 Талейран стал одним из немногих французских епископов, принесших присягу на основании декрета о новом гражданском состоянии духовенства. Был избран администратором департамента, включавшего Париж, ушел в отставку с поста епископа Отенского. Несмотря на это, в 1791 согласился провести церемонию посвящения в сан вновь избранных «конституционных» епископов Кампера, Суассона и Парижа. В результате папский престол счел его главным виновником религиозного раскола и в 1792 отлучил от церкви.

2. 1792-1808 гг. От революции к Наполеону

10 августа 1792 года, когда окончательно пала французская монархия, наступили такие крутые и грозные времена, что даже всей ловкости и изворотливости князя могло не хватить, чтобы спасти его грешную голову. И Талейран все же решает выехать в Англию. Опоздай он хоть на несколько дней, его голова скатилась бы с эшафота. Это можно утверждать со всей определенностью, так как в знаменитом железном шкафу короля сохранились документы подтверждающие, что еще весной 1791г. Талейран тайно предлагал королю свои услуги.

Здесь он проявляет свои дипломатические качества и защищает интересы родной страны. В январе 1792, когда Франция оказалась на грани войны с Австрией, Талейран появился в Лондоне как неофициальный посредник в переговорах, целью которых было удержать Великобританию от вступления в коалицию против Франции. В мае 1792 английское правительство подтвердило свой нейтралитет, но Талейран не преуспел в достижении англо-французского альянса, которого добивался в течение всей жизни.

В феврале 1793 Англия и Франция оказались втянутыми в войну, а в 1794 Талейран был изгнан из Англии по условиям Акта об иностранцах. Талейран эмигрировал в США, где хлопотал о возвращении, и 4 сентября ему было разрешено вернуться во Францию. В сентябре 1796 Талейран прибыл в Париж, а 18 июля 1797 благодаря влиянию его подруги мадам де Сталь был назначен министром иностранных дел.

На посту министра вступил в тайные переговоры с лордом Мальмсбери с целью добиться сепаратного мира с Англией. Официальные переговоры были прерваны в результате антироялистского переворота Директории 4 сентября 1797.

Заняв пост главы дипломатической службы, Шарль - Морис Талейран выдвинул концепцию, которая называлась «европеистская». Запад он неизменно противопоставлял «варварскому» Востоку, самим богом якобы предназначенному для угнетения и эксплуатации европейцами. В Европе же необходимо сохранять равновесие сил (политических и военных) с помощью сотрудничества и союзов главных европейских государств. Талейран разделял традиционные взгляды дореволюционных Бурбонов, считая основным партнером Франции - Австрию. Но на определенных этапах своей деятельности глава внешнеполитического ведомства Франции являлся активным сторонником англо- французского союза. Неоднократно он выступал и за сближение французов с Пруссией. Возможности союза Франции и России для укрепления мира и безопасности на Европейском континенте он нередко недооценивал.

В годы Директории Талейран выбрал выжидательную тактику, и опять выиграл, поставив на молодого генерала Наполеона Бонапарта.

В своих «Мемуарах» он раскрывает свой план относительно восстановления монархии во Франции и описывает ту роль, которую он отвел в этом плане Бонапарту.

«Так как переход от полигархии к наследственной монархии не мог быть осуществлен немедленно, то отсюда вытекал с необходимой последовательностью тот вывод, что восстановление ее и династии Бурбонов не могло совершиться одновременно. Следовательно, нужно было способствовать восстановлению монархии, оставив в стороне вопрос о Бурбонах, которые могли быть восстановлены лишь с течением времени, при том условии, что лицо, занявшее трон, оказалось бы недостойно и утратило его. Нужно было иметь временного государя, который бы мог сделаться государем пожизненным и, наконец, наследственным монархом. Вопрос заключался не в том, имел ли Бонапарт все необходимые для монарха свойства; он, бесспорно, имел те качества, которые были необходимы, чтобы снова приучить к монархической дисциплине Францию, еще сохранившую пристрастие к революционным доктринам; никто не обладал этими свойствами в такой степени, как он.

Основной вопрос заключался в том, как сделать Бонапарта временным государем. Предложение назначить его единственным консулом обнаружило бы намерения, которые следовало, возможно, тщательнее прикрыть. Назначение ему коллег, равных по званию и власти, сохранило бы в силе полигархию. Были созданы не три равных консула, а первый, второй и третий консулы, и каждому из них были даны такие прерогативы, что при некоторых видоизменениях, которые Бонапарт отлично умел вносить, когда дело касалось его личной власти, первый консул фактически оказался один наделен властью, которая в ограниченных или конституционных монархиях осуществляется монархом. Единственное важное отличие заключалось в том, что вместо того, чтобы ограничиться предоставлением ему права санкционировать законы, ему предоставили также законодательную инициативу, что привело к совмещению функций, ставшему роковым для него самого.

Чтобы дать власти первого консула еще больше силы, я сделал в самый день его введения в должность предложение, с готовностью принятое им. Все три консула должны были ежедневно собираться с тем, чтобы все министры отдавали им отчет в подведомственных им делах. Я сказал генералу Бонапарту, что портфель иностранных дел, секретных по самой своей природе, нельзя открывать в совете и что ему следует оставить только за собой рассмотрение иностранных дел, которые должен направлять и решать сам глава правительства. Он понял пользу этого указания, а так как в момент организации нового правительства все вопросы решаются проще, чем впоследствии, то сразу было установлено, что я буду иметь дело только с первым консулом».

Поддерживая стремление Бонапарта к верховной власти, Талейран, к тому же, надеялся положить конец революции и войнам за пределами Франции. Казалось, что мир с Австрией в 1801 (Люневильский) и с Англией в 1802 (Амьенский) обеспечивал прочные основы соглашения Франции с двумя крупными державами. Достижение внутренней стабильности во всех трех странах Талейран считал необходимым условием сохранения дипломатического равновесия в Европе. Но «едва был заключен Амьенский мир, как умеренность начала покидать Бонапарта; мир этот не получил еще полного осуществления, а он начал уже бросать семена новых войн, которые, разорив Европу и Францию, должны были привести его самого к гибели».

После успешных переговоров в Тильзите Талейран оставляет должность министра. Специально для него была создана доходная и почетная должность вице-электора.

«Все то время, что на меня было возложено руководство иностранными делами, я верно и ревностно служил Наполеону. В течение длительного периода он соглашался с теми взглядами, которые я считал своим долгом защищать перед ним. Они направлялись двумя соображениями: создание во Франции монархических учреждений, которые бы обеспечивали авторитет монарха, ставя ему надлежащие границы; осторожная политика в отношении Европы, которая бы заставила ее простить Франции ее счастье и славу. Нужно сказать, что к 1807 году Наполеон уже давно покинул тот путь, на котором я старался всеми силами удержать его, но до представившегося тогда случая я не мог оставить свой пост. Прекратить активную деятельность при нем было не так легко, как это можно думать».

«Хотя я и решил не участвовать больше в политической деятельности императора Наполеона, я тем не менее оставался настолько в курсе дел, что мог с достаточным основанием судить об общем положении и рассчитать время наступления неизбежной катастрофы; я мог заранее представить себе ее характер и найти средства для предотвращения бедствий, которые она должна была породить. Все мое прошлое, все мои прежние связи с влиятельными людьми при разных дворах способствовали моей осведомленности обо всем происходящем. Но вместе с тем мне следовало вести такой образ жизни, чтобы иметь безразличный и пассивный вид и не подавать ни малейшего повода для возбуждения свойственной Наполеону подозрительности. Я знал, что уход со службы уже подвергал меня этой опасности, потому что в нескольких случаях он обнаружил большую враждебность ко мне и неоднократно устраивал мне публично бурные сцены. Они не были мне неприятны, так как страх ни разу не посетил моей души, и я готов утверждать, что его ненависть ко мне была более вредна ему, чем мне. Забегая несколько вперед, я могу сказать, что его враждебность позволила мне сохранить независимость и побудила меня отказаться от портфеля министра иностранных дел, который он позднее настойчиво предлагал мне. В тот период, когда это предложение было мне сделано, я считал великую роль Наполеона уже оконченной, потому что казалось, что он прилагал все усилия для разрушения собственными руками того блага, которое он успел совершить.

Император уже не мог более заключить никакой сделки с европейскими государствами. Он оскорбил одновременно и монархов и народы».

3. 1814-1815 гг. Венский Конгресс

В 1814 году «император Александр, прусский король и князь Шварценберг вступили в Париж 31 марта во главе своих войск. После того как они прошли церемониальным маршем Елисейские поля, император Александр направился непосредственно в мой дом на улице Сен-Флорентен, куда уже с утра прибыл Нессельроде. Естественно, что в нашем разговоре с императором Александром мы должны были прежде всего коснуться вопроса о правительстве, которое предстояло установить во Франции. Я, не колеблясь, заявил ему, что династия Бурбонов призывается как всеми теми, кто мечтает о древней монархии с нравственными правилами и добродетелями Людовика XII, так и теми, кто желает новой монархии со свободной конституцией…

1 апреля сенат объявил, по моему предложению, об образовании временного правительства.

2 апреля я принес императору Александру то памятное решение, которое я дал подписать всем лицам, входившим в созванный мною сенат. Оно объявляло о низложении Наполеона и о восстановлении Бурбонов с конституционными гарантиями».

«Я возвратился в Париж и занялся подготовкой к въезду Людовика XVIII, который был совершен с большим блеском. Все показывали ему, что Франция видит в нем обеспечение мира, спасение своей славы и восстановление свободы».

«Король назначил меня министром иностранных дел, и я должен был по должности заняться мирными договорами. Начиная с 23 апреля, еще до прибытия короля, я должен был вести переговоры с уполномоченными союзных держав и подписать с ними предварительное соглашение».

Когда Талейран прибыл в Вену, он уже знал, какая проблема займет внимание конгресса в первые же дни. То был сложный «двуединый», как его называли, польско-саксонский вопрос. Александр, войска которого после отступления Наполеона заняли герцогство Варшавское, заявлял открыто, что этой добычи не уступит никому. А так как герцогство Варшавское состояло, главным образом, из земель, захваченных Пруссией еще по трем разделам Польши и лишь в 1807 г. отнятых у Пруссии Наполеоном, то прусский король Фридрих-Вильгельм III претендовал на компенсацию. Александр обещал ему эту компенсацию в виде присоединения к Пруссии королевства Саксонии. Саксонию царь проектировал отнять у саксонского короля под предлогом кары за то, что тот так долго был верным союзником Наполеона и слишком поздно покинул императора. Талейран сразу же усмотрел, что для него выгоднее всего дать бой на этой почве. А бой был необходим для достижения основной цели Талейрана: она заключалась в том, чтобы разбить шомонский союз, т.е., другими словами, вбить клинья между Австрией, Россией, Англией и Пруссией.

Талейран еще до приезда в Вену сообразил, что в данном случае, с точки зрения охраны интересов Франции, рациональнее всего выдвинуть так называемый «принцип легитимизма». Этот принцип заключался в следующем: Европа, собравшаяся в лице своих государей и дипломатов на Венский конгресс, должна при перераспределении земель и изменении территориальных границ оставлять в нерушимом виде то, что существовало до начала революционных войн, т. е. до 1792 г. Если бы этот принцип был принят и осуществлен, то не только Франция получила бы уверенность в целостности своей территории, защищать которую военной силой она в тот момент не была в состоянии, -- но и Пруссия и Россия были бы обузданы в своих стремлениях к территориальному расширению. Талейрану, конечно, выгодно было бы предварительно сговориться и с Меттернихом, который тоже не желал отдавать Польшу России, а Саксонию Пруссии, и с лордом Кэстльри, который держался по этому вопросу того же мнения, что и Меттерних. Но такого общего сговора еще пока не было, и он налаживался довольно туго. И Меттерних и Кэстльри отнеслись к Талейрану с подозрением, допуская возможность новой измены с его стороны.

Но все атаки на Александра по поводу Польши были решительно отбиты. Поняв, что в вопрос с Польшей проигран окончательно и бесповоротно, Талейран деятельно занялся решением саксонского вопроса, интересовавшего Францию гораздо больше. Надо отметить, что на этом фронте сделать удалось многое. Территория Саксонии была разделена пополам так, что лучшая часть с городами и наиболее богатыми промышленными местами осталась под властью саксонского короля.

Итак, проиграв польское дело, Талейран в значительной мере выиграл саксонское и полностью выиграл свою главную ставку: буржуазная Франция не только не была расхватана по кускам феодально-абсолютистскими великими державами, но и вошла равноправной в среду великих европейских держав. Кроме того, была разбита грозная для французов коалиция. Таковы главные итоги напряженной деятельности министра иностранных дел Талейрана в этот период на международной арене.

Но вдруг грянул гром среди ясного неба. Наполеон внезапно отплыл с острова Эльбы и, высадившись у мыса Жуан, восстановил империю в 3 недели, не сделав при этом не единого выстрела и не встретив никакого сопротивления. Возвращение Наполеона и паническое бегство Бурбонов застали Талейрана врасплох. Снова заняв место на троне, Бонапарт дал знать князю, что снова берет его на службу. Но Талейран остался в Вене, так как не верил в милостивое расположение императора к себе и прочность наполеоновского царствования. Напротив он деятельно склоняет Александра помочь Бурбонам в изгнании самозванца.

13 марта 1815 года представители восьми держав, собравшиеся на Венском конгрессе, объявили Наполеона «вне гражданских и общественных отношений», «врагом и возмутителем мирового спокойствия». Наполеон был обречен. И 18 июня 1815 года битва под Ватерлоо покончила с вторичным царствованием Наполеона.

4. 1815-1838 гг. Вторая реставрация и Июньская революция

Талейрану совершенно без всяких оснований представилось, что он совершенно необходим Бурбонам для вторичного возвращения на престол. Но сами ультрароялисты не только не желали мириться с пребыванием у власти этого ренегата, но и отважились на генеральную чистку всех высших правительственных мест от бывших деятелей времен революции и империи. Но несмотря на это Людовику в 1815 году все же не представлялось возможным сразу избавиться от Талейрана, в результате чего Талейран и Фуше вошли в новое правительство. К тому времени эти люди уже хорошо знали друг друра и имели много общего. И тот, и другой испытывали глубочайшее пренебрежение к чему бы то ни было, кроме личных интересов. Когда хромой князь шел поддерживаемый Фуше по дворцу. Придворные шепотом говорили, что идет порок опирающийся на преступление. Их мрачный лик, медленно идущий по дворцовым коридорам навевал страх и ненависть. Итак, после победы под Ватерлоо нужно было формально оформить мирный договор с европейскими державами. Для Талейрана открывалось новое поле дипломатической деятельности. Сто дней повторного царствования Наполеона формально уничтожили парижский мирный договор 30 мая 1815 года, и Пруссия уже на этот раз надеялась получить Эльзас и Лотарингию. Но их захватнические аппетиты вновь наткнулись на решительный протест русской стороны. Таким образом новый договор формально подтверждал старый Парижский мир 30 мая 1815 года за исключением нескольких незначительных территориальных изменений в пользу союзников и был окончательно оформлен 19 сентября 1815 года. Хотя в деле борьбы за целостность французских территорий цели Александра и Талейрана совпадали, французский министр объективно стал не нужен царю, так как угроза нового восстания против Бурбонов была ликвидирована 150 000 солдат оккупационной армии войск стран союзников оставленных на французской территории. Дни кабинета Талейрана были сочтены и 24 сентября 1815 года князь Беневентский был отправлен в отставку.

Нельзя сказать, что в первые годы реставрации Талейран не пытался вернуться к власти. Он делал публичные заявления, то там, то здесь ерничая и насмехаясь над беспросветной глупостью королевских министров. Те, в свою очередь, хоть и ненавидели князя Беневентского, но все же весьма его побаивались, чтобы решиться на жесткие меры по отношению к нему. Талейран же продолжает всеми силами бороться против реакционного кабинета министров сначала Ришелье, затем Деказа. Эта борьба была продолжением той тактики, которую он обнаружил в своем письме Александру еще в 1814 году. Он желал тогда вопреки собственным правильным убеждениям о гибельности ультрароялистской реакции примкнуть именно к ультрароялистам, с целью удержаться у власти. Когда же они удалили его в отставку он, назначенный членом палаты пэров, стал все-таки маневрировать с целью сблизиться с ними на почве борьбы против либеральных министерств Ришелье - Деказа, чтобы хотя бы таким путем вернуться к власти. Но вот наступает 1820 год и после убийства герцога Беррийского уходят либеральные министры. Начинается безудержная реакция. И тут уж не только Талейрану становится очевидно, что буржуазия решила дать решительный отпор дворянско-абсолютистским тенденциям. Безнадежная политическая слепота и слабость дворянской реакции приобретает все более и более ясные очертания.

Тогда Талейран решил окончательно и бесповоротно порвать с ультрароялистской реакцией, которой служил из чисто карьеристских соображений. Он произносит в палате пэров речи против вооруженного вторжения в Испанию для подавления там революции и восстановления абсолютизма Фердинанда Седьмого. Так же он яростно выступает в защиту свободы печати и против реакционных проектов правительства о цензуре. Данные выступления имели огромный успех в либеральных кругах и сблизили Талейрана с лидерами либерального движения: Тьером, Минье, Ройе-Колларом.

Политическая ситуация накалялась. Новый король Карл Десятый уверенно вел страну в пропасть ибо считал, что у короля которому угрожают есть только два выхода «трон или эшафот». Карл полагал, что именно уступки могут погубить шаткое царствование династии. 27 июля 1830 года случилось то, что должно было случиться: революция в три дня снесла с престола Карла и всю династию Бурбонов. Навсегда.

Еще после победы революции оппозиционные депутаты предложили трон Луи - Филиппу, герцогу Орлеанскому, но с условием, что он навсегда отречется от Карла и от всей старшей династии Бурбонов. Герцог колебался. Он встал перед выбором. Либо стать главным наместником легитимного монарха, герцога Бордоского, в пользу которого отрекся от престола Карл до достижения им совершеннолетия, либо принять корону из рук победившей буржуазии и отказавшись от принципа легитимности воссесть на престол. Следуя совету многоопытного Талейрана, авторитет которого был огромен, Луи - Филипп принимает решение, и 9 августа 1830 года он был торжественно провозглашен королем. И в первые же дни нового царствования обнаружилось, что хотя Июльская революция победила окончательно и бесповоротно, но есть на свете один аристократ, без помощи которого торжествующая буржуазия никак не может обойтись: это все тот же князь Талейран - Перигор, больной семидесяти шестилетний старик, которого не раз уже хоронили газеты. И не только потому. Что он, руководствуясь собственной политической дальновидностью заранее сблизился с будущими победителями. Но и потому, что работа его цепкого аналитического ума была незаменима для нового короля, как нуждались в ней все его предшественники.

Положение нового короля было нелегким, особенно перед лицом Европейских держав. После вторичного свержения Бурбонов, Франция оказалась в полной международной изоляции. Кроме того, над ней нависла угроза вторжения, так как жандарм Европы Николай Первый вынашивал планы по восстановлению легитимной королевской династии на прародительском престоле. Исходя из этого, на первый план во внешней политике выдвинулась задача преодоления этой изоляции. Для решения этой проблемы необходимо было получить признание, прежде всего, Англии и конечно России.

Прибыв с дипломатической миссией в Англию Талейран, несмотря на прошлые счеты с этой страной установил с ней весьма прочные дипломатические отношения. Но главное, что сделал Талейран на посту посла Луи - Филиппа в Лондоне было его участие в образовании Бельгийского государства. Бельгийская революция, вспыхнувшая вслед за Июльской революцией во Франции, привела к отделению Бельгии от Голландии. В самой же Франции существовали весьма противоречивые мнения по поводу будущего Бельгии. Одни считали необходимым присоединение Бельгии к Франции, другие, что необходимо образование нового суверенного государства. Талейран отверг присоединение Бельгии так как знал, что Англия воспротивится такому решению вопроса. Поэтому он начал отстаивать идею образования Бельгийского королевства и это ему удалось после долгих усилий на Лондонской конференции европейских держав, созванной по его настоянию. Этот блистательный успех талейрановской дипломатии настолько возвысил его в глазах французского короля, что зашла речь о назначении Талейрана первым министром (после смерти Казимира Перье в 1832 году). Но старый князь решил, что в Лондоне ему будет спокойнее. Старик физически слабел. В конце ноября 1834 года он упросил Луи - Филиппа дать ему отставку. За время пребывания на посту посла в Лондоне он успел дать гражданство Июльской монархии в Европе и укрепил престол Луи - Филиппа на мировой арене, содействовал созданию самостоятельного бельгийского королевства. Он удалился в замок Валансэ, где стал доживать старость в роскоши и богатстве, накопленном за всю его неутомимую жизнь.

Заключение

Талейран умер 17 мая 1838 года.

Остряки шутили: «Талейран умер? Интересно, зачем ему это понадобилось?».

В целях бальзамирования врачи извлекли из покойного внутренности, и в том числе вынули из черепной коробки мозг. Его обнаружил слуга, просто врачи забыли мозг на столе. Как высказывался об этом случае Виктор Гюго: «Они забыли мозг, который придумал две революции, который вдохновлял целые поколения великих людей и возводил величественные здания. Этот мозг сверг двадцать королей, а они бросили его на столе!». Слуга, не зная, что ему делать, выбросил мозг Талейрана в сточную канаву. Таков был конец гения дипломатии, который интересы государства всегда ставил выше любых нравственных норм. И его действия всегда оборачивались на пользу его родине, его Франции!

Размещено на Allbest.ru