Погребальный обряд троицких мохэ

В ходе раскопок Троицкого могильника был зафиксирован вариант вторичного погребения с предварительным сожжением человеческих останков на стороне. Кремированные остатки в виде пепла и мелких фрагментов кальцинированных костей вместе с остатками вещей, которые были с умершим в момент сожжения, помещались в могилу. Туда же мог быть помещен дополнительный погребальный инвентарь. Примером такого обряда является погребение № 231, в котором было обнаружено скопление мелких кальцинированных костей и сильно коррозированных фрагментов железных изделий. В составе погребального инвентаря находился комплект конской упряжи (железные удила с псалиями, стремена, подпружная пряжка, которые могут быть датированы VIII-IX вв. н.э.), не имеющие следов огня, поэтому, вероятно, они были помещены в могилу одновременно с кремированными останками человека. Погребение имело обычную внутримогильную конструкцию в виде деревянной рамы, накрытой берестяным полотнищем. После засыпки погребения слоем почвы был разведён огонь, что является указанием на то, что и при использовании кремации на стороне общий порядок обряда с завершающим его костром на могиле не нарушался (Ахметов, 2005, с. 12).

В ситуации с применением трупосожжения встает вопрос - совершались ли трупосожжения в яме или же на поверхности земли. В приведенном в качестве примера погребении № 13 кальцинированные кости сохранились в могиле наряду с остатками деревянной конструкции и бересты. Но, по подсчетам Ю.М.Васильева, для сожжения трупа необходимо не менее двух кубаметров дров (по подсчетам объема гроба из могилы 37 Надеждинского могильника), а также на месте кремации должна присутствовать масса углей [Васильев, 2006, с.299]. В случае разведения такого костра в могиле вряд ли бы сохранились деревянные конструкции и береста, а прокал бы присутствовал не только в центре могильной ямы, но и на всех ее стенках. Вероятнее вариант, когда кости подвергались воздействию огня на поверхности земли.

Таким образом, встает вопрос считать их как отдельный способ захоронения или как вариацию вторичных захоронений, когда вместо первичной фазы воздушного выставления тела использовалось сожжение тела для освобождения от мягких тканей. Также вполне возможно, что после первичной фазы воздушного захоронения кости бросались в яму, где подвергались сожжению, облегченному отсутствием мягких тканей.

В этой ситуации представляется возможным два варианта совершения трупосожжений:

1. Сначала тело сжигалось на костре, на поверхности земли, а затем кальцинированные после воздействия огня кости бросались в землю.

2. Умершего клали на специальный помост, чтобы тело освободилось от мягких тканей, после чего оставшиеся кости сжигали в могиле.

В покровской культуре (чжурчжэньской) Ю.М. Васильев выделяет кремации на месте погребения (производились на горизонте), на месте которых всегда присутствует много углей, головешек, кальцинированных костей, толстый слой прокаленного грунта. Он отмечает, что после кремаций всегда есть зольные остатки костей серого или серо-белого каления и приводит в пример наблюдения криминалистов, по расчетам которых кремированная масса составляет от веса человека: мужчины - 3,5%, женщины-2,5%, ребенка - 1% [Там же, с.300-301].

По его мнению, сожжение костей в покровских могилах являлось одним из вариантов обезвреживания покойных. Спустя положенный срок могилу раскапывали, вскрывали гроб, разбивали скелет или его часть, а в ряде случаев полностью или частично выбрасывали его. Далее следовало два варианта:

1. Гроб могли оставить горящим, тогда древесина сгорала, превращаясь в угли и золу, количество и качество которых зависело от объема топлива и породы дерева. С течением времени вследствие выветривания и вмывания золы сохранялась лишь незначительное количество углей, а могила постепенно осыпалась и заплывала грунтом.

2. Горящий гроб вскоре засыпали землей. В результате разгоревшиеся доски с внутренней стоны гробов превращались в активированный уголь и постепенно гасли. Тем самым они сохраняли строение гроба, а те, которые не успевал затронуть огонь (преимущественно днище, нижние боковые и торцевые) бесследно истлевали [Там же, с.302].

Рассматривая троицкую группу мохэ как начальный вариант покровской культуры, Ю.М. Васильев экстраполирует свои взгляды по использованию сожжений и на погребальные памятники троицкой группы. Также он отмечает, что огневому обезвреживанию подвергали не рядовых общинников [Там же]. В этом случае правильно будет рассмотреть погребальный инвентарь могил, выполненных по обряду трупосожжений, так как именно он является одним из главных маркеров положения умерших в общине.

В погребениях № 34-3, 58, 77, 115, погребальный инвентарь был представлен одним, двумя фрагментами керамики или железных изделий. В могиле № 74 погребальный инвентарь отсутствовал. В погребении № 13 было найдено много халцедоновых и бронзовых бусин, а также 5 бронзовых бляшек с отверстием для нашивки, похожих по форме на фигурку человека без головы. Выделялись из всех трупосожжений могилы 29-2, где было найдено 2 скопления фрагментов керамики, череп лошади, бронзовая бляшка и бусина,3 бронзовых бляхи одинаковой формы, а также погребение № 84. В погребении № 84 были найдены 2 серебряных кольца из круглой проволоки, на одно из которых был продет нефритовый диск; одно серебряное кольцо с просверленными отверстиями для застежки; пояс, состоявший из 4 железных пластин; длинные цилиндрические бусины из красного халцедона; один целый и обломки нескольких нефритовых дисков; серебряное несомкнутое кольцо из круглой проволоки.

Учитывая, что в большинстве могил, выполненных по обряду трупосожжения, погребальный инвентарь не выделялся разнообразием, а в одной в принципе отсутствовал, автору кажется, что предположение Ю.М. Васильева об использовании трупосожжений является недостаточно обоснованным. Скорее всего, либо трупосожжения использовались как первая фаза вторичных погребений, либо они применялись в исключительных случаях, например, как у нанайцев.

Также трупосожжения зафиксированы на бохайском могильнике Чернятино 5 в Приморье. В погребение № 9 уже сожженые кости были сброшены в специальную деревянную емкость с крышкой и дном, затем сверху на кости высыпаны остатки восьми сосудов. В склепах могил № 10 и 13 кости умершего помещались в гроб внутри склепа, после чего обкладывались хворостом или дровами, тяжелая каменная крыша склепа тщательно закрывалась. Хворост внутри склепа поджигали со стороны ворот, а затем уже вход в склеп закрывали «воротным» камнем. Ярким свидетельством этому является следы сильного огня на внутренней поверхности каменной кладки и камней крыши склепов [Никитин, 2002, с. 145- 147].

3.2 Огонь в погребальном обряде троицких мохэ

Изучение роли огня в отображении картины мира и возможные варианты его интерпретации привлекли внимание ученых в работах по исследованию мифологии. Начиная с 19 века, исследователи стремились найти единое объяснение для многочисленных проявлений огня.

Существуют множество теорий касательно использования огня. Исследователи А. Кун, В. Шварц выводили ритуальное употребление огня из древнего культа поклонения молнии как небесному огню. Вундт интерпретировал обряды с использованием огня как элементы, входящие в сложный комплекс культов плодородия. А. Голан рассматривал огонь как атрибут бога мира мертвых. Представители функциональной теории исследовали функции огня в обрядах и ритуалах. Они указывали на его многофункциональность и возможность объяснения через функции огня в мифологии и ритуальной практике. Сторонники солярной теории связывают огненные культы с поклонением огню как земному воплощению небесного огня солнцу [Янкевич, 2003, с. 6-8]. И это далеко неполный спектр теорий. Применительно к погребальному обряду автору кажется наиболее подходящей очистительная теория, в которой огонь предстает как символ очищения. С этой теорией вполне увязывается представление, что захоронение умершего есть стремление избавится от трупа, а огонь является одним из средств для достижения этой цели в силу своего разрушительного влияния.

Наиболее очевидным проявлением использования огня в погребальном обряде является применение трупосожжения, которые использовалась представителями культуры троицких мохэ. Эту сферу автор рассмотрел в предыдущем параграфе. В этом параграфе автор остановится на той роли огня, при которой он присущ различным способом захоронения.

Исследованные на Троицком могильнике внутримогильные деревянные конструкции в основном представлены обугленными плашками и прокалами стен и, реже, дна могил.

После того, как выкапывалась могила, в ней обустраивалось дно и монтировалась деревянная внутримогильная конструкция. По наблюдениям исследователей Троицкого могильника в ходе раскопок 2004 года в части погребений после этого внутрь могилы складывался погребальный инвентарь, останки умершего, которые сверху покрывались корой березы. Береста сшивалась из нескольких кусков в целое полотнище, иногда украшенная тиснёным орнаментом (композиции из прямых и волнистых линий). Покрытие укладывалось на могилу орнаментированной стороной обращенной во внутрь (мог. № 222,224). Затем вся конструкция засыпалась небольшим слоем почвы (суглинка), на котором разводился огонь. Само кострище не закапывалось, о чем свидетельствует концентрация угольков в центре могильных ям. При такой засыпке верхняя часть рамы могла оставаться на поверхности. Она подвергалась воздействию огня. Костные останки и погребальный инвентарь такому воздействию, как правило, не подвергались. Их надежно прикрывала береста со слоем насыпанного поверх нее суглинка. О таком характере использования огня в погребальном обряде говорит четкая концентрация прокала по периметру могилы и его отчетливая связь с плахами, при сгорании которых он и образовывался. Береста верхнего покрытия хорошо сохранялась только в углах погребальной конструкции, остальная, если не сгорала, то неминуемо сгнивала под воздействием постоянной сырости, накапливавшееся внутри могильных западин[Ахметов, 2005, с. 10-11].

В целом существует две основных точки зрения на причину использования мохэ огня в погребальном обряде. Так, по мнению Е.И.Деревянко, применение огня связано с верой в огонь как очистительной силы. Таким образом, захоронение очищалось огнем. Вторая гипотеза связывает применение огня с тем, что с помощью костра мохэ отогревали почвы для сооружения могил в зимнее время. В 2005 году авторами раскопок был проведен эксперимент, который подтвердил еще одно возможное назначение огня - то, что огонь применялся для облегчения копки тяжелого грунта.

Большинство погребений Троицкого могильника являлись вторичными с небольшим количеством костей человека и вещей, сложенных в неглубокие относительно древней дневной поверхности могилы. Современная стратиграфия террасы, где расположен могильник, в местах отсутствия погребений выглядела следующим образом: 1) дерновый слой до 10-12 см; 2) слой тяжелого суглинка; 3) глина тяжелой упаковки; 4) слой комковатой глины; 5) аллювиальный песок.

Гипотеза авторов раскопок заключалась в следующем. Во-первых, все вторичные захоронения совершались в теплое время года. Во-вторых, во время копки могильной ямы, возможно, после снятия дерна и относительно рыхлого суглинка, в яме разводился костер, после прогорания, которого слой плотной глины легче поддавался копке. При разборе заполнения авторы раскопок часто встречали прокаленные стенки, а в выкидках грунта из них фиксировались включения отдельных угольков и прокаленных частичек и комков глины и, иногда наблюдался пепел. Гораздо реже прокал сплошным прослоем наблюдался на дне могилы.

Для проверки гипотезы на свободном месте свободном от могил в центральной части террасы (ближе к северному краю, обрывающейся к пойме р. Белой) были выкопаны две ямы (60*60*20 см), расположенные рядом друг с другом. В обеих ямах выбор грунта производился до уровня плотной глины. В обоих случаях при ударе о глину железная лопата издавала звон. Для того чтобы углубиться в данный слой глины, нужно было приложить достаточно большие усилия. В мохэской культуре западного Приамурья находок лопаты пока не было. Возможно, для копки земли могли использовать деревянные лопаты, мотыги. Нельзя исключать и применение железных лопат, которые хорошо известны у бохайцев. Троицкая группа мохэ - это результат смешения пришлых бохайцев (сумо мохэ) и бэйшивэй - носителей михайловской культуры. У последних в хозяйстве известны железные, каменные и костяные мотыги, а также чугунные кельты, которыми можно успешно рыхлить землю.

Одна из выкопанных ям была оставлена для контроля, в другой разведен огонь. Активное горение костра поддерживалось около трех часов. Затем угли были оставлены на сутки. Через 24 часа в яме образовался слой пепла серого цвета с отдельными угольками толщиной около 10 см. во время его выборки из ямы наблюдались отдельные тлеющие угольки. После очистки ямы от остатков костра было уставлено, что стенки ямы прокалены примерно на 3 см и закопчены. Они легко поддавались зачистке. Затем было прокопано дно ямы. Плотный глиняный слой в результате пожога «выгорел» вглубь примерно на 12 см. он легче поддавался копке только при помощи рук, без нажима на лопату ногой, легко кололся на отдельные комки, то есть его плотность уменьшилась. В контрольной яме, несмотря на прошедший небольшой дождь и некоторое увлажнение ее дна, слой глины можно было выбирать, прикладывая значительные усилия (при помощи нажима на лопату ногой). В яме с пожогом после прохождения 12 см обожженной глины опять пошла плотная глина. Возможно, большее количество времени активного горения костра позволяло увеличить мощность отожженного слоя. Другой вариант - повторный отжиг.

Таким образом, участники похорон могли при сооружении могил, большая часть которых располагалась в слоях плотной глины или ниже их, в том числе и для вторичных захоронений, совершаемых только в теплое время года, использовали их отжиг для облегчения копки тяжелого грунта [Деревянко, 2008, с.165-166].

В погребальном обряде выделяются две сферы деятельности: духовная и практическая. Духовная отображает семантическое значение действий участников похорон, то какой смысл они вкладывают в совершении обряда. Практическая сфера - это то, какие физические действия совершаются для захоронения человека.

Как уже упоминалось, по поводу использования огня у троицких мохэ существуют две версии: что это был огонь очищения и что это он применялся для облегчения копки грунта. По мнению автора этого исследования, эти две теории нисколько не взаимоисключают друг друга, а, наоборот, дополняют. Теория о применении огня как очистительной силы соотносится с духовной сферой погребального обряда. Использование же огня для облегчения копки грунта отражает практическую сферу. Таким образом, представители культуры троицких мохэ, вполне могли использовать огонь в погребальном обряде, также придавая ему два значения.

Огонь в погребальном обряде присутствует и у некоторых тунгусо-маньчжурских народов, например у нанайцев, нивхов, ульчей, солонов, коряков. Ссылка на краниологическое исследование

У нанайцев имелось несколько способов погребения: наземные, в земле и (как исключение) - сожжение.

Процесс трупосожжения у нивхов выглядел следующим образом: на кладбище, на месте погребения складывается поленница. Для женщин клетка сооружалась из четырех поленьев, для мужчин - из трех. На поленницу укладывались умерший и его вещи. Труп привязывали к нарте кожаными ремнями. Среди вещей обычно бывали: оружие, сани, лыжи, рыболовные и охотничьи принадлежности. Все предметы были сломаны, в чем также прослеживается аналогия с мохэской культурой. На поленницу умершего укладывали лицом на запад, со сложенными на груди руками и согнутыми в коленях ногами. Погребальный костер поджигал кто-то из родственников. Для мужчин - с трех сторон - по углам и с изголовья, для женщин - с четырех углов. Огонь для костра добывали трением. Когда труп сгорал полностью, все уходили домой, кроме нескольких пожилых мужчин, которые сгребали в одну кучу золу и остатки костра. Рядом с местом кремации ставили надгробный домик - родовое жилище умерших.

Трупосожжения зафиксированы также и у ульчей, но, как считают этнографы, они имели нивхское происхождение. Солоны, которые в начале 20 века еще обитали на правом берегу Амура и на реке Нонни также применяли трупосожжения. Известно, что умерших своих они сжигали и пепел в кожаном мешке вешали на дереве в священных рощах.

Таким образом, среди носителей культуры троицкихмохэ было зафиксировано три способа захоронения: первичный, вторичный и трупосожжение. Использование первых двух подтверждается сведениями из письменных источников.

Трупоположения зафиксированы на Троицком могильнике и на памятнике Чалиба. В целом расположение покойных в первичных могилах было преимущественно сходным. Погребенные лежали головой на север, иногда с небольшим отклонением на восток или запад. Ряд погребений могли отличаться ориентировкой.

Самым распространенным способом захоронения являлись вторичные захоронения. Они обнаружены на всех погребальных памятниках троицких мохэ. Большинство могильных ям были неглубокими и вытянуты с севера на юг. Как правило, в могильной яме в беспорядке лежали кости черепа, трубчатые, реже реберные и позвоночные. В случае, когда кости в могилах лежали примерно в анатомическом порядке, удавалось определить позу погребенных. Большинство умерших в могилах были положены на спину, но с различным положением ноги рук. Первой фазой вторичных захоронений было наземное воздушное выставление умершего, использование которого предполагает специально выделяемые для этого места. Вероятно, покойника клали на специальный помост, чтобы тело освободилось от мягких тканей. Сбор костей для предания их земле происходил спустя какое-то время. Вторичные захоронения троицкой группы отличаются от найфельдской ориентировкой, отсутствием западин на большинстве могильников и погребальным инвентарем.

Самым редким способом захоронения являлось трупосожжение. Вероятнее всего, тело умершего сжигалось в стороне от погребения. Иногда вместе с ним в огонь бросались сопроводительный инвентарь. Потом кальцинированные после огня кости бросались в могилу.

Помимо трупосожжений огонь в погребальном обряде присутствовал и в других сферах. Так, в ряде случаев, перед тем как опускать умершего в могилу сжигались внутримогильные деревянные конструкции. Потом когда они еще не выгорали до конца, туда помещался умерший и могила засыпалась землей.

Кроме того, огонь также мог использоваться для облегчения копки грунта. Когда в самом начале сооружения могилы, на ее поверхности разводился костер, чтобы земля легче поддавалась копки.

Заключение

В могильниках троицкой группы мохэской археологической культуры присутствовало два типа внутримогильных сооружений: каменные и деревянные. Каменные обнаружены на могильнике Чалиба, датируемым первой половиной VIIвека, и Падь Прибрежная. Учитывая, что по одной из теорий культура носителей троицких мохэ образована в результате слияния культур бэйшивэй и сумо-мохэсцев (бохайцев), пришедших с Сунгарийского района, где расположен могильник Чалиба, можно предположить что каменные конструкции являются отголосками культуры сумо мохэ, возможно, используемыми для обозначения статуса умерших. Кроме того, могильники Чалиба и Падь Прибрежная могут являться ранними памятниками культуры носителей троицких мохэ. Утвердить или опровергнуть это предположение может дальнейшее изучение троицких могильников, а также открытие погребальных памятников бэйшивэй, на настоящее время не обнаруженных.

Среди категорий погребального инвентаря на троицких могильников можно выделить следующие: керамика, предметы вооружения, различные украшения, предметы одежды, а также находки останков скелетов животных, главным образом лошади свиньи.

Судя по находкам в погребении сосудов и костей животных, носители культуры троицкихмохэ верили в продолжение жизни после смерти. Также в пользу этого свидетельствует наличие в могилах лошадиных бабок, которые, скорее всего, считались вместилищем души умершего.

У них существовал обычай умерщвлять вещи. Так, одним из наиболее распространенных вариантов являлось пробивание дна у сосуда (рис. 42). В нескольких троицких погребениях были найдены сосуды, внутри которых находились сломанные наконечники копий. Коррелируется с этой традицией сжигания внутримогильных деревянных конструкций.

Устойчивым сочетанием среди погребального инвентаря троицких мохэ являются находки комбинированных серег, состоящих из серебряного или бронзового проволочного кольца с застежкой и нефритовой подвески в виде диска.

Прослеживаются несколько особенностей в расположении сосудов. На могильнике Чалиба в 11 могилах в пределах рам был отгорожен специальный отсек для погребального инвентаря, который мог располагаться в изголовьях или в ногах (рис. 11). В погребениях Троицкого могильника в большинстве случаев сосуды располагались в северной части могильных ям вверх дном (в одном из углов или у продольной стенки в средней ее части).

Обилие находок останков скелета лошади и конской упряжи, может свидетельствовать о существовании особого культа лошади.

Кроме того, анализ погребального инвентаря дает исследователем возможность делать вывод о контактах с тюркскими народами. Об этом свидетельствуют, как и его категории, так и предметы, весьма похожие друг на друга. Найфельдских вещей, наоборот, было обнаружено намного меньше, что свидетельствует либо о единичных культурных или военных контактах.

Носители культуры троицких мохэ использовали три способа захоронения: первичный, вторичный и трупосожжения, при этом существование первых двух подтверждается сведениями из китайских династийных летописей.

Таким образом, после анализа составляющих погребального комплекса троицких мохэ и его особенностью, основные этапы погребального обряда можно представить следующим образом:

1. Трупоуничтожение тела путем выставления его на воздухе до полного уничтожения мягких тканей, или же сожжение останков. Альтернативным вариантом могли служить случаи, когда тело хоронили без предварительного выставления.

2. Создание погребального комплекса. Копка могилы, преимущественно прямоугольной формы, сооружение в ней либо деревянной, либо каменной конструкции. В некоторых случаях хоронили без деревянных конструкций. В части погребений перед погребением туда тела умершего сжигали внутримогильную деревянную конструкцию.

3. Погребение туда тела умершего сразу после смерти, либо останков умершего после длительного выставления или сожжения.

4. В некоторых случаях разведение огня на могиле, оставление еды умершему.

Список литературы

1.Алексеев В.П.Материалы по краниологии мохэ // Палеоантропология Сибири. - М., 1980. - С. 106-130.

2Алкин С.В. Мохэ // Малая энциклопедия Забайкалья: Археология. - Новосибирск: Наука, 2011. - С. 212-216.

3.Алкин С.В., Васильев С.Г., Колосов В.К., Нестеренко В.В. Результаты полевых исследований на левобережье реки Шилки // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН 2006 г.-- Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2006 г. - Т.XII. - Ч.I. - C. 249-254.

4. Ахметов В.В. Погребальный обряд мохэских племен (по материалам раскопок Троицкого могильника в 2004 г.) // Актуальные проблемы гуманитарных наук. Труды IV Международной научно-практической конференции студентов, аспирантов, и молодых ученых. - Томск: ТПУ, 2005. С. 9-12.

5. Ахметов В.В. Погребальный обряд троицких мохэ (по материалам раскопок Троицкого могильника в 2004-2005 гг.) // Археология, этнология, палеоэкология Северной Евразии и сопредельных территорий: материалы конференции студентов и молодых ученых, посвященной 160-летию со дня И.Т. Савенкова и 110-летию со дня рождения В.И. Громова. - Красноярск: Краснояр. гос.пед.ун-т им. В.П. Астафьева, 2006. - Т.II. - С.5-7.

6. Ахметов В.В. Использование камня в бохайском погребальном обряде: к вопросу о происхождении традиции (по материалам могильника Людиншань) //Материалы XLVII Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический конгресс»: Археология Евразии / НГУ. Новосибирск, 2008. - С. 65-67.

7.Бичурин Н. Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. - Том II. - Москва, 1950.

8.Болотин Д.П. Мохэские традиции в Западном Приамурье // Традиционная культура востока Азии, Благовещенск, 2010. - С.156-164.

9. Болотин Д.П., Сапунов Б.С., Зайцев Н.Н., Сапунов И.Б. Новый могильник эпохи средневековья в Приамурье // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий Материалы V Годовой итоговой сессии Института археологии и этнографии СО РАН. Декабрь 1997 г.). - 1997. - Т. III. - С.160-163.

10. Болотин Д.П., Сапунов Б.С., Сапунов И.Б., Коробий Е.Б. Новый средневековый могильник на Среднем Амуре // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы VII Годовой итоговой сессии Института археологии и этнографии СО РАН. Декабрь 1999). - 1999. - Т. V. - С. 275-282.

11 .Болотин Д.П. Способы захоронения в погребальной практике народов Приамурья I-IIтыс. // Традиционная культура востока Азии. - Благовещенск, 1995. - С.13-18.

12.Васильев С.К. Фаунистические остатки из Троицкого могильники // Материалы и исследования Российско-Корейско экспедиции в западном Приамурье. - Тэджон, 2008. С.179-182.

13.Васильев Ю.М. Погребальный обряд покровской культуры (IX - XIIIвв.н.э.). - Владивосток: Дальнаука, 2006. - 371 с.

14.Воробьев М.В. Маньчжурия и Восточная Внутренняя Монголия. - Владивосток: Дальнаука,1994. - 409 с.

15. Ганиев Р.Т. Китайские письменные о восточных тюрках в Центральной Азии // Общество и государство в Китае: XLII научная конференция: Часть. 1 / Ин-т востоковедения РАН. - М.: Учреждение Российской академии наук Институт востоковедения (ИВ РАН), 2012. - Вып. 6. С. 172 - 179

16. Государство Бохайи племена Дальнего Востока России. - М.: Наука, 1994. - 219 с.

17. Деревянко А.П., Ким Бонгон, Нестеров С.П., Чой Мэн Сик, Хон Хён У, Алкин С.В., Субботина А.Л., ЮЫнСик. Материалы и исследования российско-корейской археологической экспедиции в западном Приамурье. Вып.I, Часть I раскопки раннесредневекового Троицкого могильника в 2007 году. - Тэджон, 2008. - 215 с.

18.Деревянко Е. И. Культ коня у мохэ // Традиционные верования и быт у народов Сибири. - Новосибирск, 1987. С.92-97.

19. Деревянко Е.И. Очерки военного дела племен Приамурья . - Новосибирск: Наука, 1987. - 224 с.

20. Деревянко Е.И. Племена Приамурья. I тысячелетие нашей эры (Очерки этнической истории и культуры). - Новосибирск: Наука, 1981. - 333 с.

21. Деревянко Е.И. Троицкий могильник. - Новосибирск: Наука, 1977.-224 с.

22. Деревянко Е.И., Кузьмин Я.В., Нестеров С.П., Орлова Л.А., Сулержицкий Л.Д. Хронология раннесредневековых памятников Приамурья (предварительные результаты) // Гуманитарные науки в Сибири, 1995. - № 3. - С. 93-94.

23. Древности Буреи. - Новосибирск: Ин-т археологии и этнографии СО РАН, 2000. - 351 с.

24. Дьяков В.И. Дьякова О.В. Мохэская археологическая культура в Приморье// Проблема археологической степи Евразии. - Кемерово, 1987. - Ч.2. С.181-193

25. Дьякова О.В. Мохэские памятники Приморья. - Владивосток: Дальнаука, 1998. - 316 с.

26. Дьякова О.В. О корреляции раннесредневековых культур Приамурья // Материальная культура Востока. М., 1988. -- Ч. II. -- С. 230-231.

27. Дьякова О.В. О соотношении культур эпохи средневековья на Дальнем Востоке СССР // Проблемы археологии и этнографии Сибири и Центральной Азии. - Иркутск, 1980.-С. 11-12.

28. Дьякова О.В., Кожин П.М. Принципы расселения мохэской общности: регионально-ареальная периодизация// Социальная организация и социогенезпервобытных обществ: теория, методология, интерпретация: Материалы Всерос. конф.-- Кемерово, 1997.-- С.94--97.

29.Дьякова О.В. Происхождение, формирование развитие средневековых культур Дальнего Востока (по материалам керамического производства). -- Владивосток, 1993. -- Ч. 1. - 176 с.

30.Дьякова О.В. Происхождение, формирование развитие средневековых культур Дальнего Востока (по материалам керамического производства). -- Владивосток, 1993. -- Ч. 2. - 408 с.

31. Дьякова О.В. Раннесредневековая керамика Дальнего Востока СССР как исторический источник IV-Х вв. -- М., 1984. --206с.

32. Дьякова О.В. Средневековый могильник Монастырка - 3 в Приморье// Обозрение результатов полевых и лабораторных исследований археологов, этнографов и анторопологов Сибири и Дальнего Востока в 1993г. - Новосибирск, 1995. - С.245-246.

33. История Амурской области с древнейших времен до начала XX века : [150 лет Амур.обл. - Благовещенск : АмГУ [и др.], 2008. - 422 с.

34. Казакова Е.А. Антропологическое исследование населения мохэской по материалам Троицкого могильника (одонтологический аспект).// Тунгусо-Маньчжурская проблема сегодня (Первые Шавкуновские чтения). - Владивосток: Дальнаука, 2008. - с.175 - 181.

35. Кюнер Н. В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. - Москва, 1961.

36. Ларичев В.Е.Краткий очерк истории чжурчжэней до образования Золотой империи//История Золотой империи - 1998. - С. 34-88.

37. Ларичев В.Е.Письменные источники о племенах Нижнего Амура и прилегающие к нему территории в эпохе раннего средневековья // Восточная Азия и соседние территории в средние века. - Новосибирск, 1986. С.10-12.

38.Ларичев В.Е.Народы Дальнего Востока в древности и средние века и их роль в культурной и политической истории Восточной Азии // Дальний Восток и соседние территории в средние века. - Новосибирск, 1980. С.8-39

39.Ларичев В.Е.Народы среднего и нижнего Амура в эпоху средневековья // Центральная Азия и соседние территории в средние века. - Новосибирск, 1990, с.28-84.

40.Медведев В.Е.Корсаковский могильник: хронология и материалы. - Новосибирск: Наука, 1991. -174 с.

41.Медведев В.Е. Культура амурских чжурчжэней. Конец Х-Х1 в. (по материалам грунтовых могильников). - Новосибирск: Наука, 1977. - 224 с

42. Медведев В.Е. Курганы Приамурья. - Новосибирск, 1998. - 143с.

43. Мыльникова Л.Н., Деревянко Е.И,Алкин С.В., Нестеров С.П. Физико-химическое исследование керамики Троицкого могильника // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН 2008 г.-- Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2008 г. - Т.XIV. - C. 224-228.

44.Нестеров С.П. Взаимоотношения этнических групп населения Западного Приамурья во второй половине I тысячелетия // Приоткрывая завесу тысячелетий: к 80-летию Жанны Васильевны Андреевой. - Владивосток, 2010. - С. 273-280.

45. Нестеров С.П. Конь в культах тюркоязычных племен Центральной Азии в эпоху средневековья. - Новосибирск: Наука, 1990. - 141 с.

46.Нестеров С.П., Алкин С.В. Раннесредневековый могильник Чалиба на р.2-я Сунгари // Традиционная культура Востока Азии. - Благовещенск: Издательство АмГУ, 1999. - Вып.2. - С.153- 176.

47. Нестеров С.П. Народы Приамурья в эпоху раннего средневековья. - Новосибирск: Издательство Института археологии и этнографии СО РАН, 1998. - 184 с.

48. Нестеров С.П., Росляков С.Г., Тетерин Ю.Ю. Могильник Шапка - памятник эпохи средневековья на Среднем Амуре: (по материалам раскопок 1983)//Новые памятники эпохи металла на Среднем Амуре. - Новосибирск, 1987. С.46-72.

49. Нестеров С.П. Современное состояние изучения раннесредневековых этнокультурных процессов в бассейне реки Амур// История и археология Дальнего Востока. К 70-летию Э.В.Шавкунова. - Владивосток, 2000. - с.127

50.СмирновЮ.А.Лабиринт: Морфология преднамеренного погребения: исследование, тексты, слова. - М.: Вост. лит., 1997. - 279 с.

51.Стоякин М.А. Современные концепции этнической истории мохэских племен //Актуальные проблемы гуманитарных наук. Труды IV Международной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. - Томск: ТПУ, 2005. - С.101-104.

52. Сунь Хун.Мохэ, бохайцы, чжурчжени // Древняя и средневековая история Восточной Азии. К 1300-летию образования государства Бохай: Материалы междунар.науч.конф. - Владивосток, 2001. С.80-90.

53. Сунь Цзиньзи. Древние народы Приморья и Приамурья в китайских письменных источниках // Древняя и средневековая история Восточной Азии. К 1300-летию образования государства Бохай: Материалы междунар.науч.конф. - Владивосток, 2001. - С.52-66.

54. ХаоЦинюнь. Мохэ и локальные варианты их материальной культуры // Традиционная культура Востока Азии: археология и культурная антропология, Благовещенск, 1995. - С. 101-105.

55.Шавкунов Э.В.Государство Бохай и памятники его культуры в Приморье. - Л.: Наука, 1994. - 219 с.

56.Шавкунов Э.В. Культура чжурчжэней-удигэХII-ХIII вв. и проблема происхождения тунгусских народов Дальнего Востока. - М.: Наука, 1990. - .

57.Фомичева М.С. История исследования Троицкого могильника // Материалы XLVIII Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический конгресс»: Археология Евразии / НГУ. Новосибирск, 2010. - С. 82-83.

58. Фомичева М.С. Огонь в погребальном обряде мохэской культуры // Материалы XLIX Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический конгресс»: Археология Евразии / НГУ. Новосибирск, 2011. - С. 86-87.

59. Янкевич В.В. Концепт огня в культуре: смыслы и функции: Автореф. Дисс. канд.историч. наук. - СПб., 2003. - 22 с.

Размещено на Allbest.ru