СССР В 1945-1953 гг.: экономика, власть и общество

Размещено на http://www.allbest.ru/

СССР В 1945-1953 гг.: ЭКОНОМИКА, ВЛАСТЬ И ОБЩЕСТВО

Экономика

Победа во Второй мировой войне досталась СССР чрезвычайно дорогой ценой. Война ураганом пронеслась над наиболее развитыми в экономическом отношении районами. Разорению подверглось большинство промышленных центров в европейской части страны. Военное лихолетье прошлось и по основным зерновым областям - Украине, Северному Кавказу, Поволжью. Еще более тяжкими оказались людские потери.

Потери СССР в войне составили:

- 27 млн. человек,

- 1 710 городов,

- 70 000 сел и деревень,

- 31 850 промышленных предприятий, где до войны работало около 4 млн. рабочих,

- 1 135 шахт, дававших стране 100 млн. т. угля в год,

- 65 000 км. железнодорожных путей,

- 36,8 млн. га посевных площадей,

- 30 % национального богатства.

Послевоенную разруху, трудности восстановления народного хозяйства усугубила жесточайшая засуха 1946 г. Солнце безжалостно уничтожило посевы зерна в Молдавии, на Украине, в Центрально-черноземных областях, Поволжье, на Северном Кавказе. Сельские районы и города охватил голод. Точных данных о количестве его жертв нет. Сам факт голода тщательно скрывался властями, в официальных партийно-государственных документах употреблялся термин «продовольственные затруднения».

29 августа 1946 г. правительство сообщило о решении отложить отмену карточной системы на год ввиду засухи в ряде районов СССР и сокращения государственных запасов. В начале сентября на места было разослано сообщение о повышении пайковых цен на продовольствие. Реакция населения была резко отрицательной. В центр последовали сообщения о «враждебных выпадах» людей: «Вчера платили за хлеб 3 рубля, а сегодня 10. Где только денег наберешься?», «Опять начали собирать с нас деньги, чтобы готовиться к войне с Америкой», «За границей рабочие добиваются лучшей жизни забастовками, а у нас этого делать нельзя». И тем не менее рабочие завода «Эльфа» в Вильнюсе объявили стачку, используя аргумент, что при зарплате в 200 рублей денег не хватает даже на обед. Справедливости ради следует отметить и наличие противоположных взглядов: «Жертвы неизбежны и необходимы…», «Эти тяготы не так уж и велики, не сравнятся с пережитыми во время войны. Лишь бы подольше жил товарищ Сталин, тогда будет все в порядке».

Историк В.Ф. Зима, исследовавший причины и последствия голода 1946 - 1947 гг. в СССР, полагает, что в целом по стране в послевоенные годы голодало около 100 млн. человек, а всего с 1946 по 1948 гг. от голода и вызванных им болезней погибли около 2 млн. человек, в том числе в Российской Федерации не менее 500 тыс.

В условиях нехватки собственных продовольственных ресурсов советское правительство оказывало продовольственную помощь другим странам, в первую очередь восточноевропейским, которым навязывался социалистический путь развития. Только в 1946 - 1947 гг. в Болгарию, Румынию, Польшу, Чехословакию и другие государства из СССР было отправлено 25 млн. т. зерна.

В отличие от стран Запада, которые по плану госсекретаря США Д. Маршалла в 1948 - 1952 гг. получили до 17 млрд. долл., СССР при восстановлении экономики почти целиком рассчитывал на собственные внутренние ресурсы. Заметную роль сыграли лишь немецкие репарации (4,3 млрд. долл.), принудительный труд 3,2 млн. немецких и 600 тыс. японских солдат и офицеров, находящихся в советском плену.

Из Германии прибывали эшелоны с техникой, рабочими, инженерами, конструкторами. В счет репараций в Куйбышев была полностью перебазирована фирма «Юнкерс», в Москву - фирма «Оппель», в Красногорск - фирма «Цейс». Однако вскоре советские власти, поняв трудности подобных перевозок, перешли к созданию совместных предприятий на территориях государств, бывших союзников Германии, конечно, под своим полным контролем.

Только огромными усилиями можно было поднять из руин города и села, промышленные предприятия, восстановить инфраструктуру.[1] Труд советских людей был самоотверженным и честным.

Героизм, смекалку, находчивость проявляли рабочие, инженеры, служащие. На заводе «Азовсталь» (г. Мариуполь) немцы, отступая, подорвали мощную доменную печь. Домна осела более чем на 3,5 м, сдвинулась с места на 1,3 м, наклонившись на 20 градусов. Эксперты считали, что печь выгоднее разобрать, а на ее месте построить новую, но инженеры предложили, не разбирая домну, поднять ее гидравлическими домкратами, выровнять и передвинуть на старое место. Доменная печь весом 1 300 тонн за 18 рабочих смен была поднята и передвинута на проектную отметку. При использовании обычных методов потребовалось бы не менее 6-ти месяцев для выполнения аналогичной работы. В начале сентября 1946 г. домна выдала первый чугун.

Но героизм не может быть ни массовым, ни продолжительным. И за подъемом следовал спад, когда люди, измученные войной и непосильным трудом, начинали уставать и проявлять недовольство.

«Почему в столовой опять нет хлеба?» «Когда станут полностью отоваривать продовольственные карточки, в частности на сахар?» «Хватит напряженно работать. Устали.»

В середине марта 1946 г. вновь избранный Верховный Совет СССР утвердил пятилетний план восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946 - 1950 гг. Основные задачи пятилетки заключались в восстановлении пострадавших районов страны, довоенного уровня промышленности и сельского хозяйства. План предполагал выйти на довоенный уровень (1940 г.) в течение двух лет - к 1948 г., а до конца пятилетки значительно превысить его.

Конкретные задания пятилетнего плана гласили:

- «Завершить в 1946 г. послевоенную перестройку народного хозяйства, использовать производственную мощность военной промышленности для дальнейшего увеличения экономической силы Советского Союза».

- «Обеспечить дальнейшее повышение обороноспособности СССР и оснащение вооруженных сил Советского Союза новейшей техникой».

- «Превзойти довоенный уровень народного дохода и уровень народного потребления, для чего всемерно поднять пищевую промышленность, развернуть массовое производство предметов широкого потребления, умножить колхозные доходы, увеличить товарооборот; отменить в ближайшее время карточную систему, заменив ее развернутой культурной советской торговлей».

На встрече с избирателями в феврале 1946 г. Сталин говорил о предстоящих перспективах развития экономики страны, делая упор на тяжелую промышленность. «Что касается на более длительный период, то партия намерена организовать новый мощный подъем народного хозяйства, который бы дал нам возможность поднять уровень нашей промышленности, например, втрое по сравнению с довоенным уровнем». По мысли Сталина, выплавка чугуна должна была возрасти до 50 млн. т., стали - до 60 млн. т., добыча нефти - до 60 млн. т. «Только при этом условии можно считать, что наша Родина гарантирована от всяких случайностей… На это уйдет, пожалуй, три новые пятилетки, если не больше. Но это дело можно сделать, и мы должны его сделать».

В условиях перехода от войны к миру встал вопрос о путях развития экономики страны, о ее структуре и системе управления. Речь шла не только о конверсии военного производства, но и о целесообразности осуществления сложившейся модели экономики.

Экономическая модель 20 - 30-х гг. - с гипертрофированным военным сектором, строжайшей централизацией и жестокостью плановых заданий вплоть до каждого отдельного промышленного предприятия, полным отсутствием экономических стимулов и рыночного обмена, всеохватным административным надзором сверху за работой директорского корпуса - не отвечала потребностям послевоенных лет. Эта модель «мобилизационной», или «директивной», экономики, оправданная в экстремальных условиях военного времени, нуждалась в изменениях применительно к мирным условиям. Подобные настроения возникали не только у партийно-государственных руководителей или экономистов, но и у простых граждан. Однако все попытки перемен в экономической области разбивались об идеологические постулаты и геополитические претензии. Негативную роль сыграли личные амбиции советского политического руководства во главе со Сталиным и американской администрации Г. Трумэна.

Восстановление и развитие народного хозяйства на довоенной технической и технологической базе программировали его дальнейшее отставание от научно-технического прогресса. Достижения научно-технического прогресса применялись преимущественно в оборонной промышленности, которая стеной секретности была отгорожена от гражданского сектора.

В конце 40-х гг. был продолжен курс форсированного индустриального развития Советского Союза на прежних административных методах управления. Колебания от внеэкономического принуждения к материальному стимулированию закончились. Несмотря на частичную конверсию оборонной промышленности, военно-промышленный комплекс (ВПК) получил дальнейшее развитие. Военные расходы отнимали до четверти национального дохода страны.

Эти огромные расходы, высасывая все соки из народного хозяйства, способствовали быстрому наращиванию советской военной мощи:

- 1947 г. - принят на вооружение 7,62 мм. автомат М.Т. Калашникова (АК-47) - самое массовое автоматическое стрелковое оружие;

- октябрь 1948 г. - проведены успешные летные испытания баллистической ракеты Р-1 (дальность 270 км.), совместного детища конструкторских бюро С.П. Королева, В.П. Глушко (двигатели), Н.А. Пилюгина (системы управления), В.П. Бармина (наземное оборудование). Решением правительства от 28 ноября 1950 г. комплекс с баллистической ракетой Р-1 был принят на вооружение Советской Армии;

- 29 августа 1949 г. - взорвана отечественная атомная бомба, созданная усилиями советских ученых, в первую очередь И.В. Курчатова, Ю.Б. Харитона, Я.Б. Зельдовича и А.Д. Сахарова.

Ракетно-ядерная гонка между СССР и США требовала колоссальных ассигнований. Американцы определили стоимость производства атомной бомбы в 2 млн. долл. В Советском Союзе подобные сведения находились под секретом, но вряд ли сильно отличались. По пятилетнему плану на 1951 - 1955 гг. только на строительство и реконструкцию предприятий ракетного производства ассигновалось около 6,4 млрд. руб. Роста капиталовложений в оборонный сектор экономики можно было добиться за счет (или в ущерб) других отраслей народного хозяйства, и в первую очередь - деревни и легкой промышленности.

Распределение капиталовложений в промышленность СССР в 1945 - 1950 гг.:

Сельское хозяйство держалось на внеэкономическом принуждении. Власти указывали крестьянину порядок выполнения полевых работ. Уборку зерновых необходимо было завершить в течение 18 - 20 дней. Вслед за косовицей требовалось организовать вязку снопов и складирование их в копны. Предписывалось осуществить тщательный сбор колосьев, широко привлекая к этому школьников. К обмолоту зерна нужно было приступать не позднее 5-ти дней после начала косовицы. Заготовительным органам вменялось в обязанность как можно скорее вручить колхозам обязательства по поставкам государству сельскохозяйственной продукции, исходя из того, к какому разряду урожайности отнесен тот или иной колхоз, «пресекая при этом всякие антигосударственные попытки, направленные к занижению урожайности и тем самым к искусственному снижению размеров натуроплаты». Судам указывалось «строго карать расхитителей хлеба и других сельскохозяйственных продуктов, вплоть до применения закона от 7 августа 1932 года».

Кроме натуральной оплаты (зерно, картофель) за свой труд на общественных полях, колхозники получали деньги. Доходы большинства колхозов были низкие, не обеспечивающие достаточную оплату труда и необходимое расширение производства. В 1949 г. более половины колхозов страны имели ежегодный доход менее 50 тыс. руб. (в ценах тех лет). Этого едва хватало на самое необходимое, без чего ведение сельскохозяйственного производства вообще было немыслимо. Удельный вес денежных поступлений от колхоза в совокупном доходе семьи колхозника был невелик - всего 20%. Продукты питания - картошку с молоком (основная еда послевоенного поколения) - колхозники получали из личного подсобного хозяйства (подворья), а большую часть денежных доходов - от продажи продуктов горожанам.

Труд на колхозном поле, ферме был плохо механизирован. Дойка, уборка навоза, приготовление кормов, их подвозка - все это делалось вручную, отнимая много сил и времени. Еще одним бедствием деревни были низкие заготовительные цены на колхозную продукцию: зерно, картофель, мясо, молоко. Колхозы в годы четвертой пятилетки (1946 - 1950 гг.) сдавали государству половину всего произведенного зерна, больше половины мяса и молока, а заготовительные цены на эту продукцию не возмещали даже затрат на их производство, что приводило к разорению производителя. Вот почему работу в поле или на ферме крестьянин рассматривал как тягостную обязанность. Ежегодно значительная часть посевных площадей убиралась с большим опозданием, часть урожая оставалась в поле и уходила под снег. Здесь сказывались равнодушие людей, изношенность сельхозмашин (тракторов и комбайнов), недостаток квалифицированных кадров механизаторов, позиция машинно-тракторных станций (МТС), которые, получая за свою работу натуроплату с урожайности на корню (в поле), не были заинтересованы материально в сохранении собранного урожая. Специалисты с высшим образованием стремились осесть в управленческом аппарате многочисленных ведомств, руководящих сельским хозяйством.

Из Указа Президиума Верховного Совета СССР от 11 ноября 1945 г.: «Образовать союзно-республиканский Народный комиссариат технических культур СССР, возложив на него руководство производством хлопка, сахарной свеклы, льна, конопли, табака, махорки, чая, цитрусовых культур, каучуконосов, эфирномасличных культур, сои…, а также руководство шелководством».

Из Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 марта 1946 г.: «Разделить Министерство земледелия СССР на два союзно-республиканских Министерства: Министерство земледелия СССР; Министерство животноводства СССР. Признать необходимым образование Министерств животноводства в союзных и автономных республиках».

В связи с административной реорганизацией органов управления сельским хозяйством на местах началась организация самостоятельных краевых, областных и районных отделов земледелия, технических культур, животноводства, а МТС были поделены между тремя министерствами в зависимости от специализации колхозов. В итоге возникла громоздкая система органов управления, порождавшая параллелизм и путаницу в руководстве, а численность управленцев выросла в два раза.

Данные о системе управления позволяют сказать, что мужик, кормивший двух генералов в сказке М.Е. Салтыкова-Щедрина, находился в более благоприятных условиях, чем среднестатистический житель советской деревни послевоенных лет.

Реорганизация была осуществлена без учета особенностей сельскохозяйственного производства, где невозможно отделить полеводство от животноводства.

Помимо работы в колхозе, каждый крестьянин должен был в обязательном порядке заплатить сельскохозяйственный налог государству за пользование личным подворьем. Сельхозналог был одним из источников пополнения государственного бюджета, львиная доля которого тратилась на форсированное развитие тяжелой индустрии, так называемой группы «А» - «производство средств производства». Правительство неоднократно пересматривало нормы доходности крестьянских хозяйств - в 1946, 1948 и 1952 гг. Если в 1940 г. крестьяне и единоличники выплатили государству 2,4 млрд. руб. сельхозналога, то в 1952 г. - уже 8,7 млрд. руб. Колхозник, имевший в хозяйстве корову, свинью, двух овец, 0,15 га земли под картофелем и 0,05 га грядок овощей, платил в 1940 г. 100 руб. сельхозналога, в 1952 г. - уже 1 116 руб. Не имея возможности рассчитаться с государством по налогам, крестьяне вырубали фруктовые деревья и забивали домашний скот. Для уплаты сельхозналога колхозник вынужден был продавать на рынке почти всю произведенную на личном подворье сельхозпродукцию.

Государственная политика по отношению к деревне послевоенных лет отрицательно сказывалась на развитии советской экономики. Колхозники старались выработать обязательный минимум трудодней, чтобы не попасть под суд, а в дальнейшем не особенно утруждали себя работой на общественных полях и фермах, сосредотачиваясь на работе на приусадебном участке размером в 50 соток, который был, по сути, единственным источником их существования. Частыми стали случаи, когда колхозники использовали часть заброшенных колхозных земель для посевов овощей и т.д. для себя. Многие не отрабатывали и необходимого минимума трудодней. Когда ситуация «тихого саботажа» в колхозах стала очевидной для властей, были приняты дополнительные меры по ужесточению внеэкономического принуждения.

19 сентября 1946 г. увидело свет постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) «О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели в колхозах». В этом документе подвергались резкой критике «раздувание штатов управленческого и обслуживающего персонала», «растаскивание колхозного имущества» районным начальством, «нарушение демократических основ управления колхозами», «увеличение приусадебных участков» и «неправильное расходование трудодней». Вслед за постановлением началась кампания по изъятию «незаконно захваченных земель» и наведению порядка в учете трудодней, проводимая в соответствии с советской карательной практикой. В сентябре 1946 г. было опубликовано постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) «Об экономии в расходовании хлеба», которое предусматривало снижение норм выдачи хлеба иждивенцам и детям, снятие с продовольственного снабжения ряда категорий иждивенцев, рабочих и служащих предприятий местной промышленности, МТС и совхозов. Тем самым советское руководство увеличивало, несмотря на надвигающийся голод, свои продовольственные запасы, дававшие возможность дотянуть до нового урожая.

Эта мера была жестокой. Миллионы мальчишек и девчонок, едва переживших ужасы войны, в большинстве своем оставшиеся без отцов, вынуждены были вместо школы идти ради продовольственной карточки либо на завод, либо в ремесленное училище, где они получали бесплатный обед и форменную обувь и одежду. Многие рабочие местной промышленности, МТС и совхозов отважились на протест в форме отказа от выхода на работу, случались избиения ответственных партийных работников. По стране поползли слухи: «На заводе «Большевик » уже повесились 10 женщин из-за того, что нечем кормить детей… Это делают вредители - хозяин отдыхает в Сочи, вот они и вредят…». Распространялись листовки, анонимные письма. Но явления эти были единичными. Основная же масса населения молчала.

В феврале 1947 г. состоялся пленум ЦК ВКП(б), посвященный положению дел в сельском хозяйстве. Ничего нового в его решениях не прозвучало. Резолюция пленума по-прежнему ставила задачу восстановления довоенного уровня валового сбора зерна в течение трех лет, выполнения заданий пятилетнего плана: в 1950 г. собрать 127 млн. т. при достижении средней урожайности в 12 центнеров с гектара. Достигнуть такого результата предусматривалось экстенсивным и административным путем, то есть посредством расширения посевных площадей, «улучшения руководства сельским хозяйством», ликвидации нарушений устава сельхозартели, устранения недостатков в организации труда колхозников, улучшения работы МТС.

2 июля 1948 г. Президиум Верховного Совета принял Указ «О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный паразитический образ жизни».

Указ давал право местной администрации решать вопрос о выселении в отдаленные края, главным образом в Сибирь, не только колхозников, но и единоличников. Решение о выселении принимали колхозные собрания и сельские сходы. В качестве профилактической меры применялось предупреждение. Всего за три месяца действия указа было выселено по стране 23 тыс. крестьян, из них по Российской Федерации - 12 тыс. Административной мерой власти добились от жителей деревни видимого послушания и лояльности. Опасаясь попасть в «черный список» на выселение, крестьяне выходили на общественные работы.

Послевоенная разруха и необустроенность, голод, порожденный засухой 1946 г., подталкивали людей на противоправные действия - воровать, чтобы выжить самому и накормить детей. Волна краж захлестнула страну в первые послевоенные годы. Воровали не только в селе, но и в городе. Власти прибегли к старому административно-карательному приему.

Из Указов Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г.:

«Об усилении охраны личной собственности граждан»:

«Кража, т.е. тайное или открытое похищение личного имущества граждан, - карается заключением в исправительно-трудовые лагеря на срок от 5 до 6 лет.

Кража, совершаемая воровской шайкой или повторно, - карается заключением в исправительно-трудовом лагере на срок от 6 до 10 лет».

«Об уголовной ответственности за хищение государственного имущества»:

«Кража, присвоение, растрата или иное хищение колхозного, кооперативного или иного общественного имущества - карается заключением в исправительно-трудовом лагере на срок от 5 до 8 лет с конфискацией имущества или без конфискации.

Хищение колхозного, кооперативного или иного общественного имущества, совершаемого повторно, а равно совершенное организованной группой (шайкой) или в крупных размерах - карается заключением в исправительно-трудовом лагере на срок от 8 до 20 лет с конфискацией имущества».

Указы 1947 г. предусматривали уголовную ответственность (лишение свободы, ссылку) за «бытовое недоносительство», то есть когда гражданин знал о хищении и разбое, но не поставил в известность правоохранительные органы. Данный шаг властей существенно пополнил контингент советских заключенных.

Министр внутренних дел Л.П. Берия, обосновывая необходимость проведения амнистии, докладывал Президиуму ЦК КПСС 26 марта 1953 г.: «В настоящее время в исправительно-трудовых лагерях, тюрьмах и колониях содержится 2 526 402 заключенных… Увеличение за последние годы общего числа заключенных объясняется в первую очередь тем, что принятые в 1947 году указы об усилении уголовной ответственности за хищения государственного и общественного имущества и за кражи личной собственности граждан предусматривают исключительно длительные сроки заключения. На 1 января 1953 г. из общего количества заключенных за указанные преступления в лагерях содержалось 1 241 919 человек».

Подневольный труд советских заключенных - еще один источник восстановления и развития советской экономики в послевоенный период. Объем работ, выполняемых осужденными, вырос после войны в несколько раз. Именно с помощью осужденных в необжитых районах страны строились железные дороги, в том числе печально известная Северная дорога вдоль берегов Ледовитого океана от Салехарда до Норильска, впоследствии заброшенная. Заключенными сооружались объекты атомной промышленности, металлургические предприятия, гидроэлектростанции (Куйбышевская ГЭС), каналы (Волго-Донской судоходный канал) и многое другое. В 1949 г. предприятия лагерей и колоний МВД произвели промышленной продукции почти на 20 млрд. руб., что составило более 10 % от общей валовой продукции, производимой в Советском Союзе. За цифрами сухой статистики скрывались тонны и кубометры угля, нефти, древесины, золота, платины, никеля, кобальта, асбеста и многого другого, столь необходимого для развития экономики. Цена человеческой жизни осужденного в расчет не принималась. Бесплатность принудительного труда рождала иллюзию его дешевизны. Однако расходы на содержание военизированной охраны, администрации лагерей, неэффективность труда обессиленных людей, работающих, как правило, не по специальности, без соответствующих машин и механизмов, без соблюдения правил безопасности, без материальных стимулов, делали себестоимость готовой продукции выше, чем на предприятиях с вольнонаемными рабочими. Возможность добиваться плановых показателей за счет новых осужденных негативно отражалась на внедрении в производстве научно-технических новшеств, повышении квалификации работающих, производительности труда, развращала сознание администрации, инженеров, рабочих из числа вольнонаемных.

Благодаря мощному политико-административному нажиму, откровенному ограблению сельского хозяйства и легкой промышленности, так называемой группы «Б» - «производство товаров широкого потребления», - использованию подневольного труда заключенных и иностранных военнопленных, трудовому энтузиазму советских людей, истосковавшихся за годы войны по созидательному труду, в 1946 - 1950 гг. было восстановлено и построено 6 200 промышленных предприятий.

Для сравнения: за годы первых пятилеток (1928 - 1941 гг.) было введено в строй 9 000 предприятий.

Однако сельское хозяйство так и не достигло довоенного уровня, хотя по пятилетнему плану оно должно было его превысить на 27 %.

Резко обозначилась серьезная диспропорция в развитии промышленности и сельского хозяйства. Если объемы производства промышленной продукции увеличились в 2,5 раза, то валовая продукция сельского хозяйства выросла только на 10 %. Ситуация, сложившаяся в сельском хозяйстве, значительно затрудняла снабжение населения продуктами питания, а легкой промышленности - сырьем. В ситуации тяжелого продовольственного кризиса в Советском Союзе правительство экспортировало сельскохозяйственную продукцию, особенно в страны Центральной и Юго-Восточной Европы, приступившие к «социалистическому строительству». Цена ставки на продолжение форсированного индустриального развития без учета нужд и потребностей граждан советского государства оказалась слишком высокой и дорогой.

Итоги четвертой пятилетки (1946 - 1950 гг.):

Темпы роста промышленности в 1950 г. в сравнении с 1940 г. (во сколько раз больше): Вся продукция промышленности 1,7

В том числе:

Производство средств производства (группа «А») 2,0

Производство предметов потребления (группа «Б») 1,2

Производительность труда 1,5

Производство важнейших видов продукции:

1940 г.

1950 г.

Электроэнергия, млрд. кВт.ч.

48,6

91,2

Нефть ( включая газовый конденсат), млн. т.

31,1

37,9

Сталь, млн. т.

18,3

27,3

Валовая продукция сельского хозяйства (в сопоставимых ценах 1973 г., млрд. руб.)

49,3

48,9

Зерно, млн. т.

95,6

81,2

Мясо, млн. т.

4,7

4,9

Власть и общество

Советские люди, вынесшие невиданные тяготы военных лет, надеялись, что добытая ими победа коренным образом изменит жизнь к лучшему. Сам характер войны (отечественной, освободительной, справедливой) предполагал единство общества (и народа, и власти) в достижении общей национальной цели - разгромить агрессора: поэтому и победа в Великой Отечественной войне воспринималась как общая.

«9 мая мы все напились, без конца целовались, у кого сохранились пистолеты - стреляли в воздух и опять бежали за водкой, - вспоминал писатель В. Некрасов.- Мы победили!.. Победителей не судят! Увы! Мы простили Сталину все!.. И он, конечно же, понял теперь всю силу народа, поверившего в его гений… понял… что к потокам крови прошлого, не военного, а довоенного, возврата нет. И мы, интеллигентные мальчики, поверили в этот миф и с чистой душой и открытым сердцем вступили в партию Ленина-Сталина»

Объединенная единой целью, единым интересом общность «народ - власть» начинает раскалываться постепенно, по мере налаживания мирной жизни, формирования комплекса обманутых надежд, проявления кризисных симптомов во властных структурах. В победном 1945 г. советские люди надеялись на улучшение материального благосостояния, верили, что отпадет надобность в политических и идеологических ограничениях. На селе упорно ходили слухи о предстоящем роспуске колхозов.

Из высказываний колхозников:

«Поля запущены, скота нет, никто работать не хочет… Все ждут, что, как распустят армию по домам, колхозы отменят. Надо перевести всех на индивидуальное хозяйство, как было в 1927 году. Тогда восстановят все, завалят продуктами и деревню, и город».

«А в Америке, говорят, уже решили распустить все колхозы в СССР».

Верующие ждали открытия церквей, закрытых в 20 - 30-х гг.

Из высказываний верующих:

«Все-таки нажали на Советскую власть американцы и англичане, добились своего. Теперь по всему Советскому Союзу началось богослужение. Вот у нас скоро откроется церковь. Тогда мы будем жить, как при царе-батюшке».

На второй день после победы над Японией (4 сентября 1945 г.) Президиум Верховного Совета СССР принял указ о прекращении чрезвычайного положения в стране и упразднении Государственного Комитета Обороны.

В 1946 г. закончила работу комиссия по подготовке проекта новой Конституции СССР. Проект, не выходящий за рамки довоенной политической доктрины, вместе с тем содержал ряд либеральных предложений: в нем допускалось существование мелкого частного хозяйства крестьян и кустарей, основанного на личном труде и исключающее эксплуатацию чужого труда. При обсуждении проекта (его разослали «специальным порядком» в республики и наркоматы - только высшему руководству) высказывались идеи о децентрализации экономической жизни, о предоставлении больших хозяйственных прав на местах.

Аналогичные идеи прозвучали и в ходе закрытого обсуждения проекта Программы ВКП(б), работа над которым завершилась в 1947 г.

На февральском 1947 г. пленуме ЦК партии по предложению Жданова было принято решение о пополнении комиссии по составлению новой партийной программы ввиду, как предполагалось, созыва в 1947 или 1948 гг. ХIХ партийного съезда и выбытии из комиссии ряда членов, а также по причине отсутствия конкретных результатов работы. В новую комиссию вошли начальник Управления пропаганды и агитации ЦК Г.Ф. Александров (вскоре, попав в немилость за книгу «История западноевропейской философии», он лишится своих постов и его заменит М.А. Суслов), его заместители П.Н. Федосеев и М.Т. Иовчук, председатель Президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР О.В. Куусинен. Некоторое время работа велась, а потом замерла.

На пленуме, посетовав на загруженность работой и на возраст, Сталин предложил освободить его от обязанностей министра вооруженных сил. Этот пост занял Н.А. Булганин.

Последовали предложения о расширении внутрипартийной демократии, освобождении парторганов от функций хозяйственного управления, разработке принципов ротации кадров и другие. Поскольку оба проекта не были опубликованы и обсуждение их велось в узком кругу партийно-государственных работников высшего звена, появление именно в этой среде либеральных идей свидетельствовало о новых настроениях среди части советских руководителей.

Первым значительным политическим событием в жизни страны после окончания войны стали выборы в Верховный Совет СССР в феврале 1946 г. Подготовка к выборам широко освещалась в советской печати, газетные репортажи демонстрировали «морально-политическое единство» советского общества и «нерушимость блока коммунистов и беспартийных».

На самом деле ситуация была несколько иной. НКВД фиксировал критические настроения в обществе и разговоры советских граждан перед выборами: «Зачем выдвигать таких людей, как Сталин и Молотов? Все равно, хоть голосуй, хоть не голосуй, они там будут без наших выборов». Или: «Вот тогда (в 1917 г.) была настоящая демократия. А сейчас не выборы, а только оформление предложенных партией людей. Ни выставлять, ни изменять мы не можем». Или: «Хорошо сидеть в Кремле. Он за что-то не помирился с Гитлером - и давай воевать. И сколько погибло хороших людей ни за что, ни про что! Лучше бы они сами сошлись, побились на кулаках и узнали бы, кто сильнее… Вот теперь война кончилась. И что мы имеем? Совершенно ничего… Разве это власть? Это настоящие грабители и бандиты, которые ведут к тому, чтобы снова была война или восстание». Конечно, такие высказывания не были всеобщими.

В большей степени настроения разочарования и недовольства проявлялись в вопросах избирателей, задаваемых официальным агитаторам: «Скоро ли будет отменена карточная система?», «Будут ли составляться «черные списки» на граждан, уклоняющихся от голосования?», «Будут ли члены участковой избирательной комиссии следить, кто как голосует?»

Во всех избирательных округах шло обсуждение кандидатов в депутаты, носившее формальный характер, поскольку эти выборы, как и довоенные, в 1937 г., были безальтернативными: по каждому избирательному округу выдвигался только один кандидат. По сути, это было нечто вроде плебисцита, или, как называл выборы Сталин, «суд избирателей над Коммунистической партией как над правящей партией». Сталин вынужден был учесть в своем выступлении перед избирателями Сталинского избирательного округа настроения, имевшие место в обществе.

Из речи Сталина на собрании избирателей Сталинского избирательного округа 9 февраля 1946 г.:

«Основные задачи нового пятилетнего плана состоят в том, чтобы восстановить пострадавшие районы страны, восстановить довоенный уровень промышленности и сельского хозяйства и затем превзойти этот уровень в более или менее значительных размерах. Не говоря уже о том, что в ближайшее время будет отменена карточная система, особое внимание будет обращено на расширение производства предметов широкого потребления, на поднятие жизненного уровня трудящихся путем последовательного снижения цен на все товары и на широкое строительство всякого рода научно-исследовательских институтов, могущих дать возможность науке развернуть свои силы…».

Из информации о политических настроениях среди населения Новгородской области (февраль 1946 г.):

«…Среди населения имеются отдельные лица, враждебно настроенные к Советской власти, которые пытаются дискредитировать предстоящие выборы в Верховный Совет СССР. Об этом свидетельствует значительное количество фактов, когда отдельные лица выступают с критикой советской избирательной системы или используют продовольственные, жилищные и другие трудности для того, чтобы обвинить в этом Советское правительство.

Вот некоторые из этих выступлений.

В городе Боровичи: «Прибавьте сначала хлеба, а потом разъясняйте, что нужно». «Почему только от нас берут, а нам ничего не дают?», «Стоит ли голосовать, когда все равно выберут коммунистов?». Экспедитор совхоза «Боровичанин» Малышев заявил: «Выборы у нас не демократичны, а выбирают только того, кого назначит партия. Это не выборы, а смех». Педагог школы села Любытино Лебедев П.А. сказал: «Читал положение о выборах. Думал найти в нем какие-либо изменения в пользу демократии, в угоду Англии и Америке. Ничего не нашел. По-прежнему выборы будут одной «видимостью» и войдут в Верховный Совет те, кто угоден партии»…

Дорожкина Е.И.: «А что дает государство колхознику? Керосину нет, спичек нет, мыла нет, а о промтоварах и говорить нечего. Вот и вся забота государства о колхозниках. Верно, государство не забывает колхозников, все время к ним обращается и все требует: давай государству, а сам оставайся голодным. Если колхозников подвергнуть медицинскому освидетельствованию, то все они будут признаны непригодными к физическому труду…»

«Хороши речи, когда человек сытый. Ходят проверяют вшивость. Обеспечили бы хлебом, тогда и вшей не было бы. У немцев кушали вдоволь - и вшей не было… Выбирать не пойду, так как я голодаю».

На первой сессии Верховного Совета в марте 1946 г. был принят закон о преобразовании (фактически переименовании) Совета Народных Комиссаров СССР в Совет Министров СССР, совнаркомов союзных и автономных республик в соответствующие Советы Министров, а наркоматов - в министерства. Союзное правительство по-прежнему возглавил Сталин, который сохранил за собой и пост министра вооруженных сил, но первым своим заместителем по этому министерству вместо попавшего в опалу маршала Г.К. Жукова[2] сделал партработника Н.А. Булганина[3]. В президиум Совета Министров вошли восемь заместителей главы правительства: В.М. Молотов[4] (министр иностранных дел), А.И. Микоян[5] (министр внешней торговли), Л.П. Берия[6] (руководитель Специального (атомного) комитета), Н.А. Вознесенский[7] (председатель Госплана СССР), А.А. Андреев[8] (руководил сельским хозяйством), А.Н. Косыгин[9] (отвечал за легкую и пищевую промышленность), К.Е. Ворошилов[10] (отвечал за культуру и культы) и Л.М. Каганович[11](министр промышленности строительных материалов).

Одновременно произошли некоторые изменения в составе Политбюро ЦК, в который на правах членов вошли Берия и Маленков[12] и в качестве кандидатов - Булганин и Косыгин. Был утвержден и состав Секретариата ЦК: И.В. Сталин, Г.М. Маленков, А.А. Жданов, А.А. Кузнецов[13] и Г.М. Попов[14].

В партийной иерархии Маленков переместился на несколько ступенек вверх. В отсутствие Сталина он должен был вести заседания Секретариата и Оргбюро.

Практически в это же время Сталин начинает расследовать «дело Жукова».

На Высшем военном совете в июне 1946 г. было зачитано показание командующего ВВС главного маршала авиации А.А. Новикова о «бонапартистских намерениях» Жукова и его нелояльном отношении к Сталину. В результате Жукова освободили от должности главнокомандующего Сухопутными войсками, а затем Совет Министров освободил его и от обязанностей заместителя министра вооруженных сил. Жуков был назначен командующим Одесским военным округом. В феврале 1947 г., под предлогом ведения «непартийных разговоров», «отсутствия партийной скромности», «переоценки своей роли в Отечественной войне», Жуков был исключен из кандидатов в члены ЦК. В 1947 - 1948 гг. «дело» продолжало раскручиваться, и вскоре Жуков был направлен в Уральский военный округ. Характерно, что сам Жуков в своих бедах обвинял не Сталина, а Берию. За опалой Жукова последовали аресты генералов, связанных с ним по службе или пользовавшихся его покровительством. В 1947 г. были арестованы В.Н. Гордон, Г.И. Кулик, Ф.Т. Рыбальченко. В качестве обвинения им были предъявлены разговоры, записанные в их квартирах. Все они были обвинены в измене родине и приговорены к смертной казни. Но «дело генералов» на этом на закончилось.

Накануне «дела Жукова» было инициировано «дело авиаторов». Были арестованы командующий ВВС главный маршал авиации А.А. Новиков и командующий 12-й воздушной армией маршал авиации С.А. Худяков. Это «дело» давало Сталину возможность собрать компромат на представителей военных кругов, казавшихся ему опасными, и, конечно, на Жукова.

В мае 1946 г. арестованным по «делу авиаторов» были предъявлены обвинения в том, что они «протаскивали на вооружение ВВС заведомо бракованные самолеты и моторы крупными партиями и по прямому сговору между собой, что приводило к большому количеству аварий и катастроф в строевых частях ВВС, гибели летчиков». На разные сроки заключения были осуждены Шахурин, Репин, Новиков, Шиманов, Селезнев, Будников и Григорьян.

В массовом сознании большинства людей власть подразделялась на верховную и местную. Местная власть в лице директоров предприятий, председателей колхозов, руководителей партийных и советских органов являлась главным объектом критики со стороны населения. В своих бедах и невзгодах советские граждане винили в первую очередь местное начальство. Другое дело - власть верховная, которую олицетворял Сталин. Выведение Сталина за рамки критики спасало существующий политический режим. Культ личности вождя благодаря победе достиг апогея. Для многих советских людей Сталин выступал в роли последней надежды: «Сталин об этом ничего не знает», «Сталина обманывают» и т.п. Почтительное отношение к Сталину, а то и его обожествление, являлось не только плодом личных убеждений, личного выбора. Оно культивировалось всей советской идеологией и контролировалось партийно-государственными органами, в первую очередь МВД и МГБ.

Сам же Сталин во второй половине 40-х гг. решал проблему политического наследника. Впервые вопрос о преемнике вождя был поднят уже в 1945 г., когда Сталин тяжело заболел после перенапряжения военных лет.

Дочь Сталина Светлана вспоминает, что в последний раз она видела отца в августе 1945 г. «В следующий раз, - пишет Светлана, - мы увиделись не скоро. Отец заболел и болел долго и трудно. Сказались напряжение и усталость военных лет и возраст, - ему ведь было уже шестьдесят шесть лет».

Состояние Сталина было настолько критическим, что второй человек в партийно-государственной иерархии СССР - член Политбюро, заведующий Идеологическим отделом ЦК ВКП(б) А.А. Жданов - проводил почти все время в Кремле, ожидая возможной передачи ему временных полномочий по руководству партией и страной.

В последующие годы проблема преемственности верховной власти приобрела еще большую актуальность. После смерти Жданова Сталин возвращается к вопросу о преемнике: «Вознесенский, по-моему, наиболее подходит на пост председателя Совмина, а Кузнецов - на пост Генерального секретаря… Как, не возражаете?» Никто не возражал, но подобные рассуждения вождя провоцировали борьбу за власть в его окружении.

Маленков не собирался терять свои позиции. И здесь его сторонником выступил Берия. В этой связи нельзя не упомянуть их роль в организации «ленинградского дела», кампании по разоблачению «космополитов», «дела Абакумова» и других. Таким способом они избавлялись от возможных претендентов на власть. Авторитет Маленкова в партийных кругах рос. Еще больше окреп после ХIХ съезда партии, на котором он сделал отчетный доклад ЦК, а после съезда вел заседание пленума нового ЦК.

Сталин все чаще и чаще уезжал на юг для отдыха и лечения. В год своего 70-летия (1949 г.) он провел в отпуске 3 месяца., а в 1950 г. его отпуск растянулся на 6 месяцев.

В октябре 1952 г. состоялся ХIХ съезд партии - почти через 14 лет после предыдущего. Съезд постановил изменить наименование партии. Она стала называться Коммунистической партий Советского Союза (КПСС). Съезд также обсудил вопрос об изменениях в Уставе. В принятом новом Уставе партии давалось определение ее главных задач на период завершения строительства социализма и перехода к коммунизму. Изменения были внесены и в структуру центральных партийных органов: вместо Политбюро учреждался Президиум ЦК (в составе 25 членов), а вместо Оргбюро - Секретариат. На состоявшемся после съезда, 16 октября, пленуме ЦК КПСС были избраны руководящие органы партии.

Сталин, выступая на пленуме с речью, сказал: «Мы, старики, все перемрем, но нужно подумать, кому, в чьи руки вручим эстафету нашего великого дела… Для этого нужны более молодые, преданные люди, политические деятели. А что значит вырастить политического, государственного деятеля? Для этого нужны большие усилия. Потребуется десять, нет - пятнадцать лет, чтобы воспитать государственного деятеля. Но одного желания для этого мало. Воспитать идейно стойких государственных деятелей можно только на практических делах, на повседневной работе по осуществлению генеральной линии партии, по преодолению сопротивления всякого рода враждебных оппортунистических элементов, стремящихся затормозить и сорвать дело строительства социализма».

Сталин, таким образом, вновь заговорил о своем возрасте и попросил освободить его от исполнения функций Генерального секретаря.

При этих словах Сталина встал Маленков, воздев руки и жестами прося зал немедленно отказать вождю. Из зала стали раздаваться возгласы: «Нет! Просим остаться!». Писатель К.М. Симонов, участник пленума, вспоминал: «Лицо Маленкова сразу же приобрело выражение человека, которого только что миновала прямая, реальная смертельная опасность, потому что именно он, ведущий практически большинство заседаний Секретариата ЦК, в случае другого решения вопроса был единственной кандидатурой».

Затем Сталин неожиданно для всех обрушился на Молотова и Микояна с обвинениями в нестойкости, нетвердости, в склонности к трусости и капитулянтству. Он четко дал понять, что не желает видеть своим преемником Молотова.

«Не знаю, - вспоминал Симонов, - почему Сталин выбрал в своей последней речи на пленуме ЦК как два главных объекта недоверия именно Молотова и Микояна. То, что он явно хотел скомпрометировать их обоих, принизить, лишить ореола одних из первых после него самого исторических фигур, было несомненно…».

Таким образом, Сталин вычеркнул из числа возможных преемников руководителей, входивших в 20 - 40-е годы в ближайшее его окружение. Ранее подобная участь постигла Кагановича и Ворошилова. В последний год жизни большинство вопросов Сталин предпочитал решать с Маленковым, Берией, Хрущевым и Булганиным. Однако вождь не рассматривал их как потенциальных своих преемников. Ни всех вместе, ни каждого в отдельности.

Эти зигзаги политической борьбы оставались неведомы для советских людей.

1947 г. стал поворотным во взаимоотношениях власти и общества. Используя кредит доверия народа, власти откладывали принятие решений о реформировании экономики, политики, идеологии. Вместо обновления общества народу предлагались объяснения о наличии «временных трудностей», связанных с восстановлением разрушенного войной народного хозяйства, со сложностями внешнеполитической обстановки. Но трудности, тем более временные, рано или поздно преодолеваются. Не дожидаясь накопления критической массы недовольства, власть переключила энергию общества на поиски очередных врагов - внешних и внутренних.

Начали с разоблачительной критики Запада. Советская печать заполнилась статьями, которые раскрывали перед читателями антисоветскую направленность «доктрины Трумэна», экспансионистскую сущность «плана Маршалла».

Президиум Верховного Совета СССР указом от 15 февраля 1947 г. запретил браки между гражданами СССР и иностранцами.

Весной 1947 г. появилось партийно-правительственное постановление «О судах чести в министерствах СССР и центральных ведомствах», согласно которому создавались особые выборные органы «для борьбы с проступками, роняющими честь и достоинство советского работника». Первый «суд чести» состоялся в Министерстве здравоохранения СССР в июне 1947 г. над профессорами Н.Г. Клюевой и Г.И. Роскиным. Медики подготовили научную монографию «Пути биотерапии рака», рукопись которой, с ведома советских властей, передали американцам. Суд вынес решение «за антипатриотические и антигосударственные поступки» объявить ученым общественный выговор. По итогам суда было подготовлено закрытое письмо ЦК партии «О деле профессоров Клюевой и Роскина», где отмечалось «наличие среди некоторой части советской интеллигенции недостойных для наших людей низкопоклонства и раболепия перед иностранщиной и современной реакционной культурой буржуазного Запада».

Летом 1947 г. состоялась одна из первых творческих дискуссий в области общественных наук. Ее объектом стал учебник Г.Ф. Александрова «История западноевропейской философии». В ходе философской дискуссии, проведенной под присмотром и при непосредственном участии секретаря ЦК партии Жданова, автор учебника был обвинен в «объективизме», поскольку увязал возникновение марксизма с предшествующей философской мыслью, в том числе и буржуазной. Прежняя философия, по оценке Жданова, «не годна как инструмент практического воздействия на мир, как инструмент познания мира» из-за «греха» идеализма и метафизики.

«Железный занавес» отгородил Советский Союз от западных государств, бывших союзников по антигитлеровской коалиции. Изоляционизм[15] стал неотъемлемым атрибутом жизни послевоенного общества.

Для советских людей 1947 г. оказался знаменательным целым рядом событий. Во второй раз за советскую историю власти отменили смертную казнь. Однако это продержалось недолго: уже в 1950 г. по важнейшим государственным преступлениям (измена Родине, шпионаж, диверсии) смертная казнь была восстановлена.

Из Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 г.:

« 1. Отменить в мирное время смертную казнь, установленную за преступления действующими в СССР законами.

2. За преступления, наказуемые по действующим законам смертной казнью, применять в мирное время заключение в исправительно-трудовые лагеря сроком на 25 лет».

Из Указа Президиума Верховного Совета СССР от 12 января 1950 г.:

« Ввиду поступивших заявлений от национальных республик, от профсоюзов, крестьянских организаций, а также от деятелей культуры о необходимости внести изменения в Указ об отмене смертной казни…

…допустить применение к изменникам родины, шпионам, подрывникам-диверсантам смертной казни как высшей меры наказания».

В декабре того же 1947 г. была проведена денежная реформа и была отменена карточная система на продовольственные и промышленные товары.

Из постановления Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные товары» от 14 декабря 1947 г.:

«…При проведении денежной реформы требуются известные жертвы. Большую часть жертв государство берет на себя. Но надо, чтобы часть жертв приняло на себя и население, тем более, что это будет последняя жертва… Порядок обмена ударит прежде всего по спекулятивным элементам. Потери же подавляющего большинства трудящихся… будут полностью покрыты благодаря отмене высоких коммерческих цен и снижению существующих пайковых цен на хлеб и крупу».

Из постановления Совета Министров СССР «О нормах продажи продовольственных и промышленных товаров в одни руки». 14 декабря 1947 г.:

«…Предельные нормы отпуска в одни руки: хлеб печеный - 2 кг; крупа, макароны - 1 кг; мясо и мясопродукты - 1 кг; колбасные изделия и копчености - 0,5 кг; хлопчатобумажные ткани - 6 м; нитки на катушках - 1 катушка; чулки-носки - 2 пары; обувь кожаная, текстильная, резиновая - по 1 паре каждой; мыло хозяйственное - 1 кусок; мыло туалетное - 1 кусок; спичек - 2 коробки; керосин - 2 л.».

Реформа была проведена в основном путем деноминации, то есть замены прежних денежных знаков на новые с изменением их номинала. В течение недели гражданам предстояло обменять свои наличные деньги из расчета 1 : 10 (один новый рубль обменивался на 10 старых). Вклады в сберкассах пересчитывались по льготному курсу: до 3 000 рублей перерасчет производился по курсу один к одному, до 10 000 - 3 старых рубля за 2 новых, свыше 10 000 - 2 за 1. Несмотря на то, что реформа сократила объем наличных денег у населения, диспропорцию между спросом и предложением преодолеть не удалось. В ходе реформы был допущен целый ряд злоупотреблений служебным положением со стороны партийно-государственных чиновников.

Так, в докладной записке министра внутренних дел СССР С.Н. Круглова в адрес Политбюро ЦК ВКП(б) от 21 мая 1948 г. сообщалось: «В ряде случаев в злоупотреблениях участвовали руководящие работники республиканских, областных, городских и районных советских, партийных и финансовых органов, а также банковских учреждений и сберегательных касс. За злоупотребления в связи с денежной реформой в других учреждениях, кроме торговых и финансовых, привлечено к уголовной ответственности 3 449 человек, что составляет 17,6 % к общему числу привлеченных. Кроме того, по этим делам привлечено 1 124 спекулянта, за взятки использовавших работников торговли и финансовых органов в целях сохранения имевшихся у них значительных сумм путем вложения их в выручку торговых предприятий и незаконных вкладов в сберегательные кассы и отделения госбанка».