Влияние скандинавского элемента на формирование древнерусского государства

Весьма важно при этом иметь в виду, что декоративное оформление предметов обихода, украшений, одежды, оружия преследовало не собственно художественные цели; смысл прежде всего его определялся религиозно-мифологическим содержанием и магией. Искусство с этой точки зрения выполняло весьма важную идеологическую функцию.

Мы можем отметить, что со всеми божествами как у славян, так и у скандинавов были связаны различные ритуалы, представления, мифы, символы. Но с другой стороны, во внешнем проявлении культов, в частности в области храмового строительства, возникает сходство между скандинавами и славянами. Оно проявляется в конструкции, декоре и интерьере культовых зданий, частично выстроенных в технике «ставкирки», тщательно декорированных деревянных идолах. Там же. С.123.

Глубоки различия в письменности. В Новгороде и других русских городах писали на бересте кириллическими буквами. В Швеции и Дании вырезали руны по камню, дереву и кости. Такие стержни с руническими надписями или вещи с рунами найдены кое-где в славянских раннегородских поселениях, как впрочем, и кириллические буквы на серебряных слитках в некоторых кладах Готланда. Там же. С. 123.

Если в Скандинавии VII - X вв. широкое распространение новых художественных форм было вызвано к жизни прежде всего деятельностью и потребностями домовых общин свободных бондов и особенно феодализирующейся знати, то в славянских землях при быстром переходе к классовому обществу почвой для развития культуры и искусства в первую очередь являлись формирующиеся государственные центры. Они развивались с IX в. одновременно и как места концентрации ремесла, промыслов и торговли, и как центры развития художественного ремесла, обслуживавшего раннефеодальную знать.

Огромную роль в дальнейшем развитии культуры и общественных отношений на Руси и Скандинавии сыграло принятие христианства. В эпоху генезиса феодализма языческая религия - прогрессивная для эпохи военной демократии - превращается в тормозящий фактор развития общества. Она не является связующим звеном между отдельными группами нового общества, не служит делу объединения различных народов, не способствует сближению этих народов в хозяйственном, языковом и культурном аспектах. «Язычество не обеспечивает формирующихся отношений господства и подчинения, толкает народные массы на выступления против нарождающегося класса феодалов, подрывая тем самым процесс становления государственности». Рапов О.М. Русская церковь в IX - XII вв. Принятие христианства. М., 1988, С. 391.

Господство язычества приводит к напрасному уничтожению материальных и людских ресурсов. Оно пагубно сказывается на международной торговле, международных политических связях, развитии ремесел внутри страны, осложняет ознакомление с достижениями зарубежной культуры.

Христианство начинает проникать на Русь в первой половине IX в. Первыми христианами были русские купцы. Принятие ими христианства было обусловлено удобством ведения торговых сделок между языческой Русью и христианской Византией. Существование русских купцов - христиан в первой половине IX в. зафиксировано в труде арабского географа Ибн Хордадбеха. «И выдают они себя за христиан и платят джизию» Цит. по: Новосельцев А.П. Древняя Русь, Кавказ и Закавказье в восточных источниках.//Древнейшие государства Восточной Европы. М., 1998, С. 291.

Однако В.Я. Петрухин указывал на то, что эти сведения, относящиеся к 840 году, совсем не «внушает оптимизма для поисков христианства в столь раннее время: купцы - русы только прикидывались христианами ради выгоды в торговле». Цит. по: Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси IX - XI веков. М., 1995, С. 216.

Исторические документы не подтверждают насаждение христианства у восточных славян Константином Философом и Мефодием. Нет никаких доказательств и тому, что в IX веке варяги - скандинавы выступали на Руси в качестве проповедников христианской религии. Нельзя исключить существование во второй половине IX в. русской митрополии, центр которой, возможно, находился в Северном Причерноморье.

При княжении на Руси Игоря количество христиан в Киевской державе резко возрастает. В Киеве живут христиане варяжского и хазарского происхождения. Не исключено проживание там христиан славянского происхождения. В Киеве в 40-е годы X в. действуют христианские церкви и среди них соборная церковь св. Ильи. «Упоминание соборной церкви св. Ильи давало возможность исследователям предполагать, что она была не единственной, а главной среди киевских церквей». Там же. С. 216.

Ольга была первой правительницей Руси, принявшей крещение. Вероятно, приближенные к ней дамы последовали ее примеру, чем объясняется наличие в Киеве женских христианских погребений, явно относящиеся к гробницам высшего слоя.

Христианство Ольги не увенчалось крещением Руси. Возможно, как предполагают Рапов и др., при утверждении Святослава на престоле наступила «языческая реакция»: во всяком случае Лев Диакон подробно повествует о языческих варварских обычаях руси в войске князя. В договоре с греками (971 г.) нет упоминания христиан: видимо их не было и в войске князя.

Владимир, как и его братья Ярополк и Олег, погибшие в усобицах и погребенные захватил Киев в 980 году. Первая его «реформа» - языческая, установление киевского пантеона, во главе которого - традиционный Перун; прочие боги - Хорс, Дажьбог, Стрибог, Симаргл; список замыкает богиня Мокошь. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Владимир, пришедший в Киев с варягами и словенами Новгород-скими, не ставит в городе кумиров скандинавских богов. «Положение христиан после «реформы», видимо, было незавидным: вряд ли случайно жребий, назначавший жертву богам, пал на киевских варягов-христиан, ставших первыми русскими мучениками в 983 г.» Там же. С. 232.

Тем не менее, Владимир начинает поиски новой веры. В прениях о вере принимают участие партнеры Руси - хазарские евреи, мусульмане, немцы, греки; возможно князь испытывал давление со стороны христианской и еврейско-хазарской общин Киева - но едва ли оно было решающим. Даже тот круг археологических источников, который был привлечен в связи с проблемами христианизации, показывает, что интересы Киева распространялись не только на юг России, но также и на Верхнее Поднепровье и Поволжье, не говоря уже о Новгороде. Следует отметить, что самая ранняя находка креста в Новгороде обнаружена в слоях 972 - 989 гг.,- синхронных официальному крещению Руси. Седов В.В. Славяне и скандинавы. М., 1986, С. 204.

Однако христианизация Руси - процесс длительный - язычество еще долгое время занимало одно из значительных мест в обществе Руси X - XIII вв. «…после крещение Руси христианство византийского образца слилось там с русским язычеством. Для христиан русских не только для X - XIII вв., но и даже для XIX столетия было характерно двоеверие». Рапов О.М. Русская церковь в IX - XII вв. Принятие христианства. М.,1988, С. 391.

С христианизацией стало исчезать и традиционное для ранних источников противопоставление руси (варягов) словенам и другим племенам - единая христианская культура способствовала консолидации нового восточнославянского - древнерусского - этноса.

В Скандинавии одним из первых миссионеров был англичанин Виллиброрд, который в VIII в. н.э. безуспешно пытался обратить в христианство короля Дании. В конце концов датский король Гарольд Синезубый дал разрешение на деятельность проповедников по всему своему королевству, и около 960 г. сам Гарольд и его страна приняли новую веру.

Норвегия и Исландия приняли христианство около 1000 года (при Олафе Трюгвасоне) - в большей степени формально.

Швеция дольше всех ( вплоть до XIII в.) сохраняла язычество, несмотря на его запрет в 1100 году. Так что вопрос о христианском влиянии на Русь со стороны Скандинавии (а именно со Швецией Русь поддерживала самые близкие контакты) явно не соответствует действительности. Следует учитывать тот факт, что именно Византия, а не Скандинавия была связана с Русью наиболее тесными торговыми отношениями, что подтверждается многочисленными письменными источниками. Необходимо отметить, что Русь приняла православную веру, а не католическую, как это произошло в Скандинавии.

Письменные источники не в состоянии дать полное представление о жизни скандинавов и славян в IX веке, в первую очередь ввиду их малочисленности, да и время их создания обусловлено влиянием христианства. Многие аспекты культуры и религии древних народов по вполне известным причинам не были освещены в этих источниках. Существование же языческих письменных источников до настоящего времени оспаривается большинством современных историков.

Таким образом, остается наиболее многочисленный слой источников, в известной степени позволяющий создать наиболее полное представление о быте, верованиях, условиях жизни древних славян и скандинавов - это предметы материальной культуры.

В первую очередь это предметы захоронений. Вопрос о смерти всегда занимал одно из ключевых мест в религиозных верованиях народов. Насколько скандинавы и славяне IX - X вв. во всем этом разбирались и во что конкретно они верили, не совсем понятно. Письменные источники говорят об этом очень расплывчато.

Обращаясь к археологическим свидетельствам, мы вступаем на более твердую почву, однако эти свидетельства не всегда самодостаточны и не во всех случаях поддаются толкованию. Первое что поражает, - разнообразие погребальных практик у северных народов. Умерших сжигали или хоронили в земле, в курганах или на ровных местах, с погребальным инвентарем или без него, в реальном или символическом корабле ( у скандинавов), но иногда и без всякой символики, в больших деревянных гробницах, или маленьких гробах, или просто так. Встречаются одиночные погребения, погребения, в которых похоронены двое (иногда одна из двоих - женщина-рабыня), и общие захоронения.

На практику захоронений викингской эпохи оказали сильное влияния обычаи предшествующего периода; прослеживаются также местные и региональные отличая - особенно если сравнивать Данию, где кремация применялась крайне редко и погребальный инвентарь скуден, с Норвегией и Швецией, - и за каждой из этих практик стоит свой комплекс представлений о посмертном существовании.

Размеры и богатое убранство погребальных курганов в Еллинге, Усеберге, Венделе, Вальсъерде, так же как и относящегося к более раннему времени кургана Саттон-ху, должны были утверждать перед всеми живущими высокие достоинства людей, для которых эти курганы предназначались; однако таким образом проявлялась и забота о человеке, уходящем в иной мир. Гвин Джонс Викинги. Потомки Одина и Тора. М., 2004, С. 341.

По христианскому обычаю умерший, отправляясь в последний путь, не должен уносить с собой из бренного мира ничего. Языческая религия, по крайне мере в той ее форме, которая бытовала в Норвегии и Швеции, утверждала прямо противоположное. Умершему давалось все необходимое, чтобы он и в загробном мире мог жить в достатке и с почетом: корабль, оружие, конь, повозка, украшения, посуда, утварь и даже еда. За этим обычаем проглядывается некий фатализм: вождь и в посмертном существовании остается вождем, а раб - в рабстве. Возможно, распространению христианства в Скандинавии в какой-то мере способствовало то, что оно не переносило земной статус человека в жизнь вечную.

Многообразие скандинавских погребальных обычаев не позволяет дать однозначный ответ на вопрос о том, как норманны представляли себе загробную жизнь.

Захоронения по варяжскому типу встречаются в довольно больших количествах в древнерусских городах и торговых центрах - Ладога, Рюриково городище близ Новгорода, в самом Новгороде, по основным торговым путям древней Руси - Шестовица, Седнев, Табаевка, верховье Волги (район Ярославля), а также округа Владимира и Суздаля. Это в первую очередь указывает на первоначальность торговых отношений. В результате почти всесветной торгово-купеческой интеграции в дальние странствия и переселения еще в предвикингский период были втянуты значительные группы людей. В Нижнем Поволховье найдены разносторонние по происхождению изделия. Они оказались здесь в результате торговых контактов, другие, например как предметы культа, выдают присутствие разноязычных пришельцев, третьи (гребни, бусы, фибулы) вырабатывались на месте, по привозным образцам. Коллекции ладожских находок с несомненностью свидетельствуют о динамичных культурных и торговых связях и присутствии выходцев из разных стран. Это находит подтверждение и в устройстве и расположении могильников, окружавших этот древний город. Среди зафиксированных здесь погребений имеются сопки, курганы, грунтовые захоронения. Кирпичников А.Н. Раннесредневековая Ладога./Средневековая Ладога. Л., 1988, С. 18.

² Мурашова В. Была ли Древняя Русь частью Великой Швеции? //Родина, №12 1997.

Древнеславянские захоронения также не отличаются единством. Им присуще то же разнообразие видов захоронений, которое мы уже встречали и у скандинавов. Это курганные и грунтовые захоронения, сопки и т. д. Здесь нет ничего удивительного. Языческие обряды не смотря на их разнообразие по формам у различных народов имели общую направленность. В последствии наблюдаем смешение различных типов захоронений. В частности в захоронениях скандинавского типа можно встретить славянские элементы, и наоборот. Это говорит о взаимосмешении культур на территории Руси и Скандинавии. В захоронениях норманнов на территории Скандинавии во множестве встречаются предметы славянского производства, в первую очередь гончарные изделия, изделия из тканей, женские височные кольца. Предметы ювелирного ремесла скандинавов встречаются в захоронениях славян - это в первую очередь женские украшения - фибулы. Встречаются и предметы культа - миниатюрные фигурки Тора, опоясанного волшебным «поясом силы», умножающим мощь.

Большого успеха скандинавы достигли в строительстве кораблей, в частности можно отметить их художественное оформление. Звериные орнаменты на носу корабля, череда «хватающих зверей» и печально-комических человеческих фигур, украшающая его клюв, вырезанные на столбиках ложа стилизованные львиные головы, великолепная резьба на оглоблях повозки, сюжетные картины на передке и бортах повозки и устрашающие звериные морды на столбиках саней. Гвин Джонс Викинги. Потомки Одина и Тора. М., 2004, С. 355.

Не возможно в такой короткой работе полностью осветить все направления культурного развития славян и скандинавов. Да это и не является темой работы. Но еще один спорный вопрос касающийся предметов материальной культуры, вызывающий многочисленные споры и разногласия в рядах ученых необходимым осветить. Это вопрос касающийся оружия ближнего и дальнего боя славян и скандинавов.

На территории России мечи появляются в погребениях древних славян с конца IX века. Первые научно зафиксированные находки их были сделаны в 70-х годах XIX столетия, когда археологи уже успели хорошо изучить мечи, открытые в Скандинавии, в основном в Норвегии. Наши мечи оказались очень похожими на них и характерной формой клинка, и видом рукояти. Не являлось правда, секретом, что скандинавы не были изобретателями тяжелого рубящего меча: по отзывам зарубежных ученых, культура, породившая их, была не более скандинавской, чем славянской. Этот тип меча сформировался к VIII веку в Западной и Средней Европе: специалистам удалось проследить предшествующие стадии его развития. Семенова М. Быт и верования древних славян. М., 2001, С. 445.

Несмотря на это, российские находки объявляли сплошь скандинавскими по происхождению. Большое удивление вызвала находка меча в местечке Фощеватая, что в Полтавской области на Украине. Его долгое время считали «бесспорно скандинавским», поскольку на рукояти просматриваются узоры в виде переплетающихся чудовищ, очень похожих на орнамент памятных камней Скандинавии XI века. Правда. Скандинавские ученые обращали внимание на некоторые особенности стиля и предлагали искать родину меча в Юго-Восточной Прибалтике. Но когда в конце концов клинок обработали специальным химическим составом, на нем неожиданно проступили чёткие кириллические буквы «ЛЮДОТА КОВАЛЬ». Это была сенсация: «бесспорно скандинавский» меч оказался сделанным на Руси. Это доказывало, что на Руси производили оружие, не уступавшее по качеству скандинавскому.

Прослеживается влияние русского производства наконечников ножен на скандинавское: со второй половины X века в орнаменте наконечников ножен у мечей викингов, для которых ранее были характерны изображения животных, все чаще появляется растительный узор, перенятый на Руси. Там же. С. 453.

Сабля, преимущественно на Южной Руси, встречается в основном с середины X века. Что обусловлено в большей степени столкновениями с кочевыми племенами, досаждавшими южным границам Руси.

Данные археологических раскопок и сохранившиеся письменные источники свидетельствуют: луки, бывшие в употреблении у славян, а также у арабов, персов, турок, татар и других народов Востока превосходили западноевропейские - скандинавские, английские, немецкие и иные - как по уровню своего технического совершенства, так и по боевой эффективности. Там же. С. 491.

Можно отметить, что несмотря на разность культур развитие народов Скандинавии и Руси шло параллельными направлениями. Абсолютно неправильно было бы говорить о превосходстве той или иной культуры. Достижения в области какого либо производства или вооружения у славян компенсировалось достижениями в другой области у скандинавов. В первую очередь это было обусловлено особенностями развития, связанного с территориальным положением народов и окружающей природной средой.

Сравнение процессов исторического развития Скандинавских стран и России говорит об удивительной одновременности, синхронности этих процессов на ранних этапах эпохи феодализма (что вызвано конечно, не норманнским влиянием на Русь, а близостью и сходством исторических и природных условий).

????? II. ???????? ??????-????????????? ????????? ? IX - XI ??.

2.1 Проникновение скандинавов на территорию Руси

Как и у южных германцев, славян, арабов, монголов, последняя стадия распада общинно-родовых отношений, переход к раннеклассовому обществу, а значит, и государству, сопровождался в Скандинавии энергичной внешней экспансией.

Отличаясь от «великого переселения народов» своей формой - движением по воде, а не по суше - и меньшими масштабами, походы викингов, или норманнов, имели поначалу сходные причины. На севере было мало пригодных и посильных для тогдашней обработки земель. Всякое расширение старого хозяйства и основание нового сопряжены были здесь с тяжелым трудом корчевки, выжигания, осушения, очистки земель от камней. Небольшая культурная территория могла прокормить сравнительно ограниченное число людей. Прибавочный продукт оставался низким.

Вот почему беднота искала новых источников существования на чужбине, а знатные люди - новых источников наживы. Успешные набеги и пиратские экспедиции могли быть проведены лишь при взаимодействии этих двух сил. Нужны были не только люди, но и корабли, вооружение, воинский и мореходный опыт, съестные припасы, а при переселении - также скот и сельскохозяйственные орудия. Предводители первых викингских набегов - это главным образом приморская родовая знать, алчная, но небогатая.

Вторым мотивом был торговый расчет. В VIII - IX вв. торговые пути Северной Европы приобрели на время важное значение в товарообмене между народами Запада и азиатскими странами, во многих отношениях более цивилизованными. Ведь традиционные средиземноморские пути были прерваны арабами-завоевателями. Жизненно важную для всей Западной Европы задачу сохранения экономических связей с Передним Востоком выполняли Скандинавские купцы-викинги, разумеется не одни, а наряду со славянскими и греческими купцами. Именно поиски путей в сказочный Восток привели викингов сначала на Русь, а затем к хазарам и на Каспий, в Багдадский халифат и, наконец, в Иран. Скандинавы везли на Восток меха, тюлений жир, мед, рабов. Рынки рабов существовали в IX - X вв. на Западном побережье Швеции - в устье Ёта-эльв - и на датском острове, Самсё, между Ютландией и Зеландией. В Европу скандинавы доставляли пряности, вина, шелка, ювелирные изделия, наконец деньги.

В-третьих, угроза подчинения нарождающейся в самой Скандинавии государственной власти толкала строптивую знать к уходу, к поискам вольной жизни.

Успеху походов викингов способствовали не только превосходство мореходного искусства скандинавов (впоследствии превзойдённых лишь ганзейцами, да и то лишь отчасти) и внезапность их появления. Не менее важно было и то, что способность их соседей к отпору снижалась политической раздробленностью - феодальной на западе, племенной на востоке Европы. Обе части Европы, особенно после распада Каролингской империи и до образования сильных государств в Англии, Франции, Германии, России, с разных сторон были открыты для набегов и нападений. С конца VIII в. походы скандинавов становятся более активными.

Внешняя экспансия норвежцев и датчан была направлена на запад. Археологические исследования и памятники письменности указывают на незначительное присутствие этих скандинавов на востоке. «Однако, по всей видимости, Русь была для Норвегии скорей зоной транзита товаров из Ближнего Востока и Византии; здесь археологи обнаружили много изделий скандинавского ремесла IX - XI веков, но в их числе нет ни одной вещи норвежского происхождения (все эти вещи явно изготовлены в Швеции или на Руси по шведским образцам)». История Норвегии. / авторы Гуревич А.Я. Кан А.С. и др. М. «Наука», 1980, с. 102.Поэтому для нас наибольший интерес представляет Швеция.

Швеция эпохи викингов была более отсталой и менее населенной страной, чем Дания. Попытки христианизировать шведов были сделаны в IX - X веках английскими и немецкими миссионерами, но большого успеха не имели. Либо миссионеров убивали, либо принявшие христианство гёты и свеи возвращались в лоно своей старой религии, как только миссионеры покидали их края. Море здесь играло меньшую роль, чем в жизни Норвегии. Тем не менее общие предпосылки для походов викингов действовали и в Швеции. Именно у шведских викингов оказались наиболее благоприятные условия для торговли с Востоком. Напротив, для массового исхода населения серьезных предпосылок в Швеции, по-видимому, не было.

Имеется множество данных об участии шведских викингов в набегах на Каролингскую империю, в завоевании Британии, в колонизации Исландии. Но главной ареной действия шведов была, естественно, Балтика. В восточной части Шлезвига шведские викинги в конце IX в. отняли у датчан Хедебю - один из немногих городов Северной Европы того времени. Он был утрачен шведами во время второй четверти Х в. под ударами германского короля Генриха Птицелова и впоследствии сожжен датчанами.

Другая часть шведских викингов в IX в. направилась на Восток по прибалтийским и русским рекам: Западной Двине, Неману, Неве, Волхову, затем по Ловати к Днепру и по Свири к Волге. Их полуторговые, полуразбойничьи экспедиции проникали по Волге к хазарам и волжским болгарам, а затем в Среднюю Азию, к арабам и иранцам. По Днепру варяги - восточноевропейский синоним викингов - выходили в Черное море и к Византии (путь «из варяг в греки»). Русь была в представлении скандинавов богатой страной, «страной укреплений» (Гардарики). Восточнославянские и византийские города на пути прохождения варягов получили в древнескандинавском языке свои наименования: Новгород - Хольмгардр, киев - Кенугардр, Константинополь - Миклигардр.

Торговля с мусульманским Востоком через Русь сыграла в жизни древнешведской державы (Свитьод) огромную роль. У исходного пункта торговых путей на восток - острове в юго-восточной части озера Меларен - вырос первый собственно шведский город Бирка, ныне не существующий. Торговля с Востоком обогащала прежде всего местную знать. Не случайно восточная, связанная с русской торговлей часть Швеции - Упланд - стала це5нтром собирания страны. Именно здесь и на острове Готланд больше всего найдено кладов с арабскими серебряными монетами, вырученными от продажи рабов и пушнины.

Таким образом изучаемый период является одним из самых «легендарных» в истории скандинавских стран - это время новых открытий, время образования и формирования государственности. Однако нужно отметить тот факт, что на формирование государств в Скандинавии оказали влияние тесные связи с населением тех территорий, на которые распространялась внешняя экспансия (Англия, Франция и т. д.), находившихся на более высоком уровне развития. Во многих случаях норманны принимали то государственное устройство, которое существовало на покоренных территориях. В отношениях с Русью следует отметить то, что Швеция (а именно с ней у Руси были наиболее тесные отношения) находилась примерно на одном уровне развития, переживала процесс перехода от давно уже разлагавшегося общинно родового строя к ранним формам феодализма, к первоначальной государственности, так же как и Русь.

В мировоззрении жителя Скандинавии особое место занимал Север, так как именно здесь, в конце обитаемого мира, древние скандинавы определили местонахождение души своих умерших предков - Страну мертвых, состоящую из девяти миров, где находят покой люди, умершие от болезни или старости. С древнейших времен в сознании норманнов закрепилась мысль о том, что Север является средоточием зла. Там живут призраки и тени, фантастические существа, там царство великанов-ётунов и троллей, враждующих с богами, там обитают драконы и огромные змеи.

По мере освоения сначала прилегающих к Скандинавии территорий а, с развитием судоходства, в предвикингскую эпоху, и обширных пространств побережья Балтийского моря, граница, разделяющая известный скандинавский мир и таинственное пространство, населенное сверхъестественными и фантастическими существами, постепенно отодвигалось на север и северо-восток.

Под Русским Севером, в соответствии со сложившейся в отечественной литературе традицией, понимаются северные районы расселения восточных славян в европейской части России приблизительно к северу от 57 градусов с. ш.

Географические границы, намеченные в данном определении, очерчивают ту территорию, рассказам о которой посвящена значительная, если не большая, часть «русских» эпизодов произведений древнескандинавской письменности XII - XIV вв. В них тесно переплетаются сведения о Юго-Восточном Приладожье и Карелии и о лежащей севернее, вплоть до Белого моря и Кольского полуострова, территории, получившие в древнескандинавских источниках наименование Бьярмаланд. Степень знакомства скандинавов с отдельными микрорегионами этого пространства, естественно, была различной. Более четкими и исторически достоверными были представления о Приладожье и его округе, являвшимся районом наиболее ранних контактов норманнов с местным населением.

Районы Юго-восточного Приладожья, низовья Волхова, бассейны Ильменского и Чудского озёр, являлись центром формирования территории Северной Руси. Их коренное население, балтские и финно-угорские племена, как свидетельствуют данные археологии и лингвистики, во второй половине I тысячелетия пополнились значительными массами славянских переселенцев. Здесь в условиях межэтнического и культурного взаимодействия складываются племена новгородских словен и псковских кривичей.

С середины VIII в. в Южном и Юго-Восточном Приладожье археологически прослеживается также присутствие пришедшего сюда скандинавского населения. Вероятно, первым районом расселения скандинавов было Нижнее Поволховье. В Старой Ладоге были обнаружены самые ранние из известных скандинавских находок - овальная бронзовая фибула, относящиеся к VII в., и кузнечные инструменты, датирующиеся по комплексу вещей, около которых они были найдены, 760-ми годами. По-видимому, именно отсюда уже в VIII в. скандинавы продвигались в Юго-Западное Приладожье, осваивая течение реки Вуоксы. Раскопки, проводимые Староладожской экспедицией ИИМК РАН (рук. Экспедиции А,Н.Кирпичников), также подтверждают сведения о присутствии скандинавов в Старой Ладоге. Были обнаружены следы ювелирного производства, найденные компактно в остатках постройки в южной части раскопа. «Среди них железная булавка с граненой головкой и кольцом, расплющенное и подготовленное к переплавке бронзовое кольцо от скандинавской фибулы, скандинавская равноплечная фибула типа «Вальста» кольцом, а также часть скорлупообразной фибулы, сходной с фибулами типа Bi.655 кольцом. Фибулы типа Bi.655 и кольцевидная являются браком производства». Археологические открытия 1997 года. М.,1997, С. 24.

По мнению В.Янина, находка постройки, обнаруженной в развале большой печи, свидетельствует о существовании здесь литейной мастерской по изготовлению украшений скандинавского облика. Постройку датируют концом IX - началом X в. Такого рода комплекс в Старой Ладоге был открыт впервые. Там же. С. 24.

Одновременно скандинавы проникают в Юго-Восточное Приладожье - по рекам Сясь, Оять, Свирь, Олонка - и вступают в контакт с местным населением. Следы их присутствия здесь обнаруживаются вплоть до середины XI в. В IX в. из данного региона начинается движение славянского населения на восток, на Верхнюю Волгу. Вместе с ними перемещались и небольшие группы скандинавов. Дубов И.В. Новые источники по истории Древней Руси. Л., 1990, С. 52.

Современные данные археологии позволяют проследить присутствие скандинавов в Восточной Руси. По этим данным, в течении IX века скандинавское присутствие не прослеживается южнее Смоленска; оно концентрируется в Южном Приладожье (Ладога, Рюриково городище под Новгородом), Верхнем Поднепровье (Гнёздово близ Смоленска), а также в Поволжье в районе будущего Ярославля (Тимерёво и др.) и Ростова (Сарское городище). Там же. С. 54. Этот ареал полностью совпадает с областью тех племен, которые, согласно летописи, первоначально платили дань варягам до призвания Рюрика (чудь, словене, меря, кривичи и, может быть, весь), и с территорией, подвластной самому Рюрику и его братьям (словенское Поволховье, кривичский Изборск, Белоозеро веси).

Те же археологические данные не усматривают присутствия скандинавов на территории Среднего Поднепровья в IX веке. Однако обращаясь к летописным источникам мы видим, что первое упоминание о Руси в Византии присутствует в придворных (Бертинских)анналах франкского императора Людовика (814 - 841). В них говорится о прибытии в 838 году в Константинополь к императору Феофилу посольства «народа Rhos», которое через год вместе с византийскими послами оказалось при дворе франкского императора Людовика. Назаренко А. Две Руси IX века. // Родина. 2002. № 11-12. В тех же Бертинских анналах прямо говорится, что послы Rhos были от «народа свеев», то есть шведов. По-видимому и посольство 838 года и поход 860-го направлялись откуда-то с севера будущей Руси, из Ладоги или Рюрикова городища. Предположение о том что, русский флот, состоявший из нескольких сот ладей (согласно одним источникам - 200, согласно другим - 360), разоривший окрестности Царьграда, явился на Босфор по рекам и волокам Восточной Европы из Ладоги, выглядит довольно фантастично. Ясно, что варяги присутствовали и в Среднем Поднепровье, но по каким то причинам археологических следов от их присутствия не осталось. А.Назаренко видит причину «бессилия» археологии в том, что «пришлый этнос достаточно быстро ассимилировался, уподобляясь в материальной культуре местному населению». Там же.

Очевидно, что-то похожее произошло с первыми скандинавами в Среднем Поднепровье, среди местных славянских полян, уже в первой половине IX века. Заметим, что тенденция в отношениях северных варягов с местным этническим окружением была иной, судя по тому, что, появившись на юге примерно на рубеже IX - X веков, они по меньшей мере до середины X века (как то удостоверяет писавший в это время Константин Багрянородный) настаивали на собственных названиях днепровских порогов, которые при всем том в большинстве случаев были всего лишь калькой со славянских названий. Там же.

Немалое значение для понимания проблемы имеют экономические связи Северной и Южной Руси с внешним миром в IX веке. Северная Русь не имела непосредственного доступа к византийским и арабским рынкам; в лесную зону Восточной Европы дихрем попадал благодаря хазарским и собственно арабским купцам, которые за звонкую монету приобретали здесь в первую очередь меха. Это видно по обильным кладам арабского серебра IX века на Оке, в землях витячей, где никаких скандинавских древностей не обнаруживается. Местного внутреннего денежного рынка как такового на Севере в ту пору еще не существовало, и монетное серебро могло служить здесь только средством накопления; зарывание кладов только отражало этот процесс. Экономика Южной Руси была очевидно, иной; южнорусские купцы посещали византийские, арабские и центральноевропейские рынки, где серебряная монета служила средством платежа. Поэтому выручаемая на рынке за продажу собственных товаров монета уходила на покупку местных товаров (прежде всего, очевидно, предметов роскоши), а не оседала в кошельках купцов, а затем - в кладах.

Снижение роли экзогенных факторов, в первую очередь - варяжского - в процессе становления и усиления Русского государства вполне естественно. Однако будет неверным утверждение о полном отсутствии скандинавского влияния на ранних этапах становления русской государственности. Договорные отношения варягов и славян стали структурообразующими факторами формирования русского государства.

Это подтверждают и находки археологической экспедиции 1997 года в Новгороде под руководством В.Л. Янина. Были найдены грамоты подтверждающие договорные отношения между Скандинавами и славянами. Археологические открытия 1997 года. М.,1997, С. 59.

«Славяно-варяжский и славяно-хазарский синтез осуществлялись на восточнославянской почве, основой государственности стали восточнославянские города, но структура господствующего слоя, прежде всего княжеской дружины, навсегда запечатлела следы «синтеза». Дружинное название «русь» распространяется на территорию всего государства; княжеским доменом - Русской землей в узком смысле - становится территория, с которой брали дань Хазары». Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси IX - XI веков. М., 1995, С. 108.

Особое внимание следует обратить на степень и форму участия норманнов в формировании древнерусской государственности. Обращаясь к «летописной легенде», еще В.Т.Пашуто отметил вероятную достоверность той её части, которая содержит древнерусскую правовую лексику - «ряд» и «право», отражающие условия, на которых был приглашен на княжение скандинавский конунг. Е.А.Мельникова и В.Я.Петрухин, анализируя сообщения «Повести временных лет» о договорах Руси, о регулировании отношений с варягами, а также сопоставляя практику договоров со скандинавскими конунгами в Англии и Франции, пришли к заключению что «ряд» варяжской легенды был реальностью, а сведения о нем дошли до составителя «Повести временных лет» в устной традиции. «Ряд» заключался представителями нескольких славянских и финских племен с предводителями военного отряда; «ряд» предусматривал передачу им верховной власти на территории этих племен; «владение» приглашенных ограничивалось условием «судить по праву», то есть руководствоваться местными правовыми нормами. «Ряд» также должен был включать условия содержания и обеспечения варягов, князя и его дружины. Истоки «ряда» варяжской легенды прослеживаются в древнерусской вечевой практике.

Не обойдены современными исследователями и лексические древнерусские заимствования из древнешведского языка. Они немногочисленны и связаны с дружинным бытом и торговыми отношениями. Это лишний раз подтверждает тот факт, что варяги рано и быстро слились на Руси с местным населением и как бы растворились в нем как этнический элемент.

Выявленная к настоящему времени хронология норманнских древностей позволяет уточнить периодизацию русско-скандинавских отношений IX - XI веков. Примечательно, что разные исследователи пришли примерно к одним и тем же выводам, и схема, предложенная Е.А.Мельниковой и В.Я.Петрухиным вполне согласуется с более дробной шкалой Г.С.Лебедева.

В рамках первого периода, до середины IX века, выделяются следующие этапы: в 750-830-е годы - первые контакты ВАРЯГОВ со славянами; в 840-850-е годы - обострение их отношений и «изгнание ВАРЯГОВ».

Второй период, со второй половины IX века по первую половину X века: в 860-880-е годы - «призвание князей», стабилизация отношений с викингами в Верхней Руси, сложение системы международных путей; в 880-910-е годы - ВАРЯГИ участвуют в объединении Древнерусского государства; 910-959-е годы - постепенная ассимиляция ВАРЯГОВ, использование скандинавских наемников в русских дружинах.

Третий период, середина - вторая половина X века: консолидация раннефеодальной государственности как в Древней Руси, так и в Скандинавских странах; 960-970-е годы - перестройка системы торговых путей, упадок Волжской магистрали после походов Святослава, возрастание роли днепровского пути, полностью контролируемого Русским государством.

Четвертый период, конец X - первая половина XI века: в 980-1016 годы - служба на Руси скандинавских наемников, династические связи; 1016-1054 годы - связи приобретают характер межгосударственных отношений средневековья. Джаксон Т.Н. Варяги - создатели Древней Руси? // Родина 1993, № 2.

Как всякие схемы, приведенная нами хронологическая таблица достаточно условна, но все же за ней стоят факты. На протяжении столетий русско-скандинавские отношения Раннего Средневековья рассматривались лишь как воздействие скандинавов на социально-политическое и культурное развитие народов Европы. Но между странами, расположенными по берегам Балтийского моря, существовали тесные экономические, социальные, политические, культурные связи. В них, конечно же, были вовлечены и славяне, и скандинавы, и балты, и финны...

Стоит обратить внимание на то, что все вышеприведенное относится к «классической» схеме изучения вопроса. Мы пока не ставим под сомнение происхождение и этническую принадлежность «руси» и «варягов». Проблема этих названий будет рассмотрена в отдельной главе.

2.2 Развитие торговых отношений

скандинавский древнерусский государство князь

Норманны едва ли являлись пионерами в освоении новых пространств. Оказавшись в незнакомой или малознакомой местности, они имели практическую возможность продвигаться вперед, только используя водные маршруты, так как реки являлись единственно возможными дорогами на Руси. Морские суда, на которых иноземные мореплаватели приходили в Приладожье по Неве, не могли передвигаться по мелким и порожистым рекам региона. Необходима была перевалка товаров и имущества на малые суда, обладавшие малой осадкой. Для этой большой работы требовалось немало людей и судов которые, несомненно, обеспечивало местное население. Логично предположить что и для последующего после перегрузки товаров продвижения по рекам Приладожья скандинавы пользовались местными маршрутами и услугами местных лоцманов.

Во второй половине или в конце IX в. на территории Юго-Восточного Приладожья возникает раннее предгосударственное объединение обитавших здесь племен - новгородских словен, псковских кривичей, приладожьской чуди, мери, получившее в литературе условное название «Северной конфедерации племен» или «Северного союза племен». Главной причиной заключения данного союза обычно считается необходимость борьбы с находниками - викингами, разорявшими местное население. «Эта теория в настоящее время уже успешно опровергнута. Мысль о мирном характере контактов пришлых скандинавов с местным населением была высказана Давидан. (1971г) Норвежский археолог А.Стальсберг, систематически исследовав скандинавские находки VIII - XI вв. с территорий нашей страны, убедительно обосновала эту теорию, доказав, что в отношениях между двумя группами населения преобладали стабильность и порядок. Глазырина Г.В. Исландские Викингские саги о Северной Руси. М., 1996, С. 33.

Новейшие исследования свидетельствуют о «главенствующей и организующей роли торговли по Балтико - Волжскому пути» в процессе формирования предгосударственного союза племен в Северной Руси. МельниковаЕ.А. Скандинавские Рунические надписи. М., 2001, С. 31.

Вполне реальным становится предположение о мирном развитии отношений между местным населением и скандинавами. Ведь именно они больше всего были заинтересованы в этом. Использование «местных» для своих торговых экспедиций было бы невозможно без крепких дружественных связей. А удаленность территорий и протяженность пути через враждебные племена, которые были довольно многочисленны, учитывая уязвимость торговых караванов (несмотря на хорошее вооружение и опыт скандинавов в подобных мероприятиях), делало это вообще делом безнадежным. Как было отмечено выше, протяженность пути была очень велика, что делало невозможным прибытие подкрепления, которое попадало по дороге в такие же условия, что и их предшественники. Перечень товаров, которые могли представить скандинавы весьма ограничен (большей частью все эти товары имелись на Руси), да и какова бы была их стоимость после уплаты всех пошлин и налогов. «Все восточнославянские земли находились вдалеке от моря, а проникновение балтийских мореплавателей в Смоленск или киев было сопряжено с колоссальными трудностями: нужно было плыть по рекам вверх, против течения, флотилия могла быть обстреляна с обоих берегов. Наибольшие трудности представляли водоразделы, через которые нужно было переправлять посуху, вытащив ладьи на землю и переволакивая их на лямках через волоки. Беззащитность норманнской армады увеличивалась; ни о какой грозной внезапности не могло быть и речи». Славянским племенам достаточно было поставить на волоках и разветвлениях путей (например, на месте Новгорода, Русы или Смоленска) свою заставу, чтобы преградить путь на юг «сухопутным мореходам». Рыбаков Б.А. Начальные века русской истории. М., 1987, С. 45-46.

Все это ясно говорит о мирном развитии отношений. Исследования Х. Ловмяньского также указывают на преобладание торговых отношений. Анализируя расположения скандинавских находок на территории Руси, он указывает на то, что они «были сделаны не в Новгороде и не в Киеве, главных политических центрах Руси в период формирования в ней раннефеодального государства, а на пути верховье Днепра (Гнездово под Смоленском) - верховье Волги (Ярославль), с которым, вероятно, скрещивается путь Ладога - верхняя Волга. Ведь по Западной Двине до Смоленска (Гнездова) шел кратчайший путь из шведских торговых центров (Бирка, Готланд) в Восточную Европу. Таким образом, топография археологических материалов приводит к тому же выводу, что и анализ топонимических данных, а именно, что в Восточной Европе варягов прежде всего интересовала торговля». Х.Ловмяньский Русь и норманны. М., 1985, С. 109.

Таким образом, с середины VIII в. сложные процессы формирования этнических групп и древнерусской народности, становление государственности, хозяйственного и культурного развития, протекавшие на Русском Севере, проходили на глазах и при непосредственном участии скандинавов, посещавших этот регион или осевших здесь, ассимилировавшись с местным населением. Естественно, что информация об этих территориях, живо интересовавшая их современников, нашла свое отражение, зачастую в своеобразной форме, в различных произведениях древнескандинавской письменности и, в частности в сагах о древнейших временах.

Сюжетные особенности большинства саг о древнейших временах, рассказывающие о поездках и приключениях героев в дальних землях, определили включение в эти тексты большого количества историко-географических сведений, позволяющих довольно точно определить направление походов скандинавов.

Широко представлена топонимика Восточной Прибалтики - региона, который осваивался скандинавами на первом этапе проникновения ими в новые восточные земли. В сагах о древних временах часто употребляется наименования Ausrrlki - Восточное государство, и Austrvegr - Восточный путь, значение которого включает в себя территорию Прибалтики. Известны три гидронима: Балтийское море - Eystrasalt, Западная Двина - Dyna и название Helsingiabotn, обозначающее по-видимому, Ботнический залив.

В сагах используется несколько хоронимов, которыми обозначается территория Древнерусского государства: традиционные древнескандинавские названия Gardar, Gardariki, книжное Russia и произвольное от него Russaland - «Земли руссов». В центральном регионе Восточной Европы сагам о «древних временах» известны исключительно названия городов: Kaenugaror-Киев, Moramar - Мурман, Palteskjuborg - Полоцк, Padstofa- Ростов, Sursdalr-Суздаль, Smalizka- Смоленск, Damp(ar)stadir- топоним, который был прочитан как «Днепргород» и отождествлен с Киевом. Глазырина Г.В. Исландские Викингские саги о Северной Руси. М., 1996, С. 36.

Границей между Европой и Азией, как и во многих других древнескандинавских «ученых» сочинениях, авторы саг о древних временах называют Tanais - Дон.

Топонимика, употребленная в текстах Саги о Хальвдане Эйстейнссоне и сага о Стурлауге Трудолюбивом очерчивают регион, в котором происходят события в исследуемых сагах - Юго - Восточное Приладожье с центром в Ладоге, Юго - Западное Приладожье, на что указывает «карельская» топонимика, и Русский Север, обозначенный топонимом «Бьярмаланд».

Указав этим основные направления скандинавского влияния, мы не можем обойти стороной причины скандинавской «экспансии» на Русь. Истинную причину, которая побудила скандинавов к военно-грабительской и политической активности, следует искать в социально-экономических отношениях, которые именно в этот период характеризуются формированием классового общества, зарождением феодального строя и, наконец, образованием государства.

Данные топонимики, даже если опираться на исследования Рыдзевской, которая указывает гораздо большее количество топонимов скандинавского происхождения, чем М.Фасмер (она определила как скандинавские 220 названий, неизвестных Фасмеру (150)), то всё равно цифра выходит слишком незначительная. «Соотношение с нескандинавскими названиями составит едва 6 на тысячу». Х.Ловмяньский Русь и норманны. М., 1985, С. 101.

Характерно и размещение географических названий скандинавского происхождения.

На площади в 10 тыс. кв. км такого типа названий приходится: в бывшей Новгородской губернии - 5, в Псковской - 13. Для сравнения на территории Англии скандинавских названий только одной категории, а именно оканчивающихся на - ву, на пространстве между реками Тис на севере и Уэлленд на юге существовало более 500, т.е. по крайне мере 150 на 10 тыс. кв. км. Там же. С.101.

Необходимо также учесть, что скандинавское происхождение части названий, собранных на территории Руси Фасмером и Рыдзевской, было оспорено.

Данные, перечисленные выше могут быть использованы, как исторический источник, прежде всего позволяющий отрицать норманнскую колонизацию на русских землях.

Опираясь на английские аналоги, можно также установить, что на Руси не было и военной колонизации, в результате которой в Англии возникли компактные группы скандинавских поселений (что было необходимо для безопасности и военной организации поселенцев ), отсюда и концентрация иностранной топонимики в некоторых районах. На русских землях подобных скоплений нет, названия скандинавского происхождения разбросаны среди славянских на большой площади. Напротив, чертой сходства между Англией и Русью является то, что в обеих странах скандинавские названия получают мелкие населенные пункты, а не крупные и тем более не главные центры.

Х.Ловмяньский считает, что летописная этимология, связывающая название Турова с неким норманнским основателем города (туры), не заслуживает доверия. Только после утверждения феодального строя русские князья, основывая новые города или перестраивая новые, начали давать им наименования, происходящие от своих собственных имен, славянских или христианских, как Владимир, Юрьев, Ярославль, Изяславль и т. д. Из этого наблюдения вытекает, что варяги, прибывая на Русь в IX - X вв., находили здесь (как и викинги в Англии ) уже сложившуюся территориально-политическую организацию и не влияли на её развитие.

«Немногочисленность топонимов скандинавского происхождения может свидетельствовать и о далеко зашедшем процессе ассимиляции норманнов, согласно «Повести временных лет», прибывших в Киев в составе разноплеменного войска Олега; кроме того, как уже упоминалось, скандинавы жили в старых славянских городах» Там же. С. 260.

Также нет связи между размещением главных политических центров Руси и распределением скандинавской топонимики в бывших губерниях, куда входят основные политические центры Древней Руси и важнейшие отрезки торговых путей.

Х.Ловмяньский приводит таблицу, показывающую плотность названий скандинавского происхождения: Там же. С. 104.

Киев, главный политический центр Руси, как ни странно, не привлекал скандинавов. Зато названия гораздо многочисленнее в бассейне Волги ( губ. Тверская, Ярославская, Владимирская ), несмотря на то, что Ростовская земля стала претендовать на политическое главенство на Руси лишь во второй половине XII в. и не участвовала активно в начальном формировании Древнерусского государства. Поэтому появление здесь скандинавских названий обусловлено не политическими причинами, а развитием волжского торгового пути.