Константинополь. Везде христиане примыкали к Константину: он завладел сначала всей западной половиной империи, а потом и восточной и стал опять единственным императором. Константин выбрал столицей город, близко стоявший к границам, Византию. У того же пролива к Черному морю, как и его предшественник, Диоклетиан. Город этот, когда-то принадлежавший Афинам, занимал несравненное положение. Мимо шел важный морской путь, который как бы перерезывал сухопутную дорогу от Дуная к Евфрату: здесь была лучшая переправа из Европы в Азию. Город стоял на углу закрытого Мраморного моря и пролива; он имел еще на север глубокую длинную гавань, Золотой Рог.

В Византии, получившей с этих пор имя Константинополя, т. е. Константинова города, был устроен сенат, как в Риме, были возведены цирк и храм богини счастливой судьбы, Тихи, которая должна была охранять город. Отовсюду в новую столицу свозили старинные святыни и драгоценности: из Дельф привезли змеевидный столб, на котором стоял треножник, дар греков, за 800 лет перед тем победивших Ксеркса. В Константинополе продолжалось то же увлечение играми цирка, как в Риме: партии разделялись по тем же цветам; у них были свои собрания, свои старосты, свои кассы. Императоры в цирке раздавали награды, давали народу благословение, обращались к нему с речами, возбужденное время цирк становился местом мятежа.

Никейский собор. 325 г. Константин очень заботился, чтобы христианской церкви не было разногласий. Осужденных епископами еретиков он наказывал и ссылал. В это время в церкви поднялся большой спор о вероучении: александрийский пресвитер Арий учил, что Сын Божий не равен, а подобен Богу-Отцу*. Сторонников Ария было очень много, около половины всех христиан. Дело не ограничилось спором в книгах и на словах; доходило до схваток на улицах. Часто целый город был разделен на две партии, ненавидевшие друг друга. Константин очень желал прекращения спора. Он созвал епископов и многих пресвитеров на первый общий вселенский собор в малоазийском городе Никее, против Константинополя. Здесь был записан Символ веры, и учение Ария было осуждено. Константин несколько раз председательствовал в собрании. Он называл себя общим епископом, других епископов - своими братьями и сотрудниками.

Нехристиан в это время было гораздо больше, чем христиан. Нехристиане, однако, не составляли одной веры, среди них были поклонники старых римских и греческих богов, почитатели солнца, великой матери богов и др. Они не могли соединиться против христианства. Но их опасно было раздражать. Они продолжали строить свои храмы, обращаться к своим гадателям. Еженедельный праздник по всей империи еще назывался солнечным днем (до сих пор это имя осталось за воскресеньем на немецком и английском языке).

Юлиан Отступник. После смерти Константина его племянник Юлиан, учившийся в Афинах, большой поклонник Платона и греческого искусства, задумал возродить прежнюю религию греков*. Император видел, что для этого надо найти соперников епископам и отнять у христиан проповедь и преподавание. Он старался назначать образованных людей на места жрецов при старых храмах, запретил христианам обучение в школах и сам составлял против них книги и речи.

Юлиан скоро погиб в войне с персами (363 г.), и все его замыслы расстроились. Христиане стали опять брать верх. В городах епископы распоряжались полновластно. В деревнях, куда трудно было проникнуть проповеднику, где не знали грамоты и не могли читать книг, держалась крепче старая вера. Но и там много зависело от крупных помещиков; если они сами принимали христианство, они принуждали к тому же и всех своих крепостных и подчиненных людей.

Феодосии, около 390 г. Через 50 лет после смерти Константина приступили к уничтожению всех нехристианских исповеданий. Властный епископ миланский, Амвросий, потребовал, чтобы император сложил с себя титул великого римского жреца, понтифика. Из здания сената вынесли статую богини Победы, как бы в знак того, что надо порвать с римской стариной, служившей ложным богам. Древней римской вере нанесли этим большой удар: старинные семьи сенаторов держались за нее, потому что с нею были связаны все славные и гордые их воспоминания о предках. Император Феодосии ревностно исполнял указания миланского епископа. Он запретил жертвы, не только всенародные, но и в частных домах; жрецы потеряли все свои права; земли и драгоценности, принадлежавшие храмам, были отобраны в казну. На храмах поднимали крест и обращали их в христианские церкви. Так Парфенон в Афинах, старинный храм Афины, покровительницы города, был обращен в церковь Богоматери.

Феодосии преследовал также всех, кто отступал от учения Никейского собора. Все еретики выключались из вселенской или католической (по греческому произношению кафолической) церкви. У ариан, последователей Ария, были отобраны церкви; их богослужение было объявлено святотатством. Амвросий требовал, чтобы власть императора служила орудием епископских решений. В делах совести, учил он, духовенство судит самого императора. Он сам дал пример такого суда.

В большом греческом городе Фессалонике* народ убил императорского сановника. Феодосии, страшно разгневанный, велел загнать народ в цирк, где и перебили виноватых и невинных. Когда Феодосии после этого явился в Милан, Амвросий отлучил его за кровавое дело от церкви. Феодосии должен был перед всеми принести покаяние.

Язычество. В заброшенных или отдаленных углах и на границе сохранялись долго старинные обряды. Здесь люди молились еще по-своему, на своем старинном языке, между тем как христианская проповедь и христианское богослужение происходили на языках двух образованных народов: латинском - в западной половине и греческом - в восточной.

Но среди множества людей, считавшихся теперь христианами, много было таких, которые почти не понимали нового учения. Простой народ сходился часто к прежнему зданию храма в прежний день праздника и ярмарки и едва вникал в перемену, которая тут произошла. Старые гадания, обряды изгнания злых духов были еще в полном ходу; простой человек часто готов был за ними обратиться к священнику. Христианской проповеди открывалось много дела, чтобы смягчить эти нравы. Но время было очень тяжелое и тревожное. Надвигались все большими массами варвары. Одичание не уменьшалось, а росло.

XII.ВАРВАРЫ НА ЗАПАДЕ. 400 - 700 гг. по Р. X.

Нашествие варваров, около 400 года. Иллирийские императоры, начиная с Диоклетиана и Константина, загородили северную границу на сто лет. Теперь двинулись новые толпы варваров. Сорок лет спустя после Константина племя готов, жившее на Нижнем Дунае, было сбито с места кочевниками черноморских степей и в большом числе перешло Дунай: римляне уступили готам земли на Балканском полуострове и обещались прокормить их на первое время, с условием, чтобы готы служили военной подмогой. Хлеб, однако, не был доставлен готам; с голоду они стали продавать в рабство жен и детей; наконец бросились жестоко грабить кругом, ничего не оставляя, "кроме неба и земли".

Феодосии разбил готов и заставил их спокойно сесть по местам. Но Феодосии был последним императором, который держал варваров в страхе. Он последний правил всей империей в ее прежнем протяжении. После его смерти (в 395 г.) в западной, римской, и в восточной, греческой, половине были свои императоры. Вслед за его смертью варвары стали все больше заполнять собою западную половину и забирать одну за другой ее области.

Впереди всех шли западные готы (вестготы). Они подняли на щит молодого Алариха и двинулись с ним на Италию. Страну защищал уже не римлянин, а варвар на римской службе, Стилихон, и войска его были по большей части из пограничных варваров. Чтобы найти силу отбить Алариха, он должен был отозвать легионы из Британии и отдать ее на произвол судьбы. Туземное население Италии не могло обороняться.

Добравшись до Рима, Аларих потребовал выкупа в виде нескольких десятков тысяч фунтов золота и серебра, груза перца, шелковых рубашек и выкрашенных в красную краску овечьих шкур для лучших своих воинов. Ночью, в грозу, готы Алариха с дикими криками ворвались в Рим. Трое суток они жгли и грабили город, срывали со стен дворцов украшения и ткани, ломали драгоценные старинные статуи богов и дорогую утварь христианских базилик (410 г.).

Государство Божие. Это было неслыханное дело. Пожар и захват вечного города, главы вселенной, предвещал в глазах людей того времени близкую кончину мира. Встрепенулись сторонники старой веры: во время осады Рима готами они обращались к гадателям. В разорении города они видели месть покинутых старых богов. По убеждению христиан, напротив, город погиб потому, что в нем еще слишком много скрывалось греха и ложной веры. Многим казалось, что великий суд Божий совершился на земле: "Факел мира потух и в одном поверженном городе погибает весь род человеческий".

Под впечатлением взятия Рима африканский епископ Августин написал книгу о государстве Божием. Он отрекался здесь от всей римской старины, от всего, что римляне считали дорогим и славным. Он говорил, что добродетели и великие подвиги древних людей - одна суета, гордость и насилие. Рим построен на крови: один из братьев - основателей города - убил другого. Кровопролитием Рим захватил себе всюду господство. Великие завоеватели мира, Александр, Сципионы, были лишь великими разбойниками.

Все государства земные, говорил далее Августин, все, что сложено руками человеческими, должно рушиться: все это держится на жадности и властолюбии, на дурных страстях, внушенных дьяволом. Но в то же время одна община, одно государство будет расти и множиться - государство Божие. Это государство - церковь; его образуют святые на небе и верующие на земле. Его глава - Христос. Оно не прейдет вовеки.

Варвары в западной империи. 400-500 гг. Германские племена стали проходить беспрепятственно по областям западной половины империи. Одно племя, вандалы, зашло даже через Галлию и Испанию в Африку и село около Карфагена; вандалы разбойничали на кораблях, и подвоз хлеба к Риму с моря кончился. Западные готы остановились по обе стороны Пиренейских гор. Франки двинулись от Рейна и заняли северную Галлию до Сены. В Риме делали вид, будто уступают варварам землю в обмен за военную подмогу с их стороны. По обычаю помещики пускали их на постой, как прежних военных поселенцев, отдавали им часть земли или часть урожая. Вождь германского племени состоял на римской службе и считался главнокомандующим своих германских воинов; они называли его королем. Ему давали из Рима титул консула, патриция, присылали почетные знаки достоинства. Германцы плохо слушались римлян, презирали их, но верили, что служат великому Риму.

Через 40 лет после нашествия Алариха из степей южной Европы обрушилась через Рейн на Галлию масса кочевников гуннов, которых вел Аттила, прозванный "бичом Божиим". Римляне описывают их как "зверей на двух ногах"; приземистые, широкоплечие, с огромными головами, они похожи на "деревянных идолов, которых ставят на мостах"; они не знают ни изб, ни плуга, ни приправы, ни огня в приготовлении пищи. За ними тянутся их стада и везут повозки, в которых сидят их семьи. Они не умеют сражаться пешие, но точно приросли к своим некрасивым лошадям. В бой бросаются они с диким ревом; в рукопашной они бьются с мечом в одной руке и арканом - в другой, чтобы запутать врага. Они, как звери, не понимают, что прилично и честно.

В лагере Аттилы было множество гадателей, которые сошлись с разных концов; но Аттила заставил следовать за собой также одного плененного епископа, чтобы "святой человек принес счастье его войску". Готы и франки пришли на помощь римлянам против гуннов. На равнинах восточной Галлии произошла большая битва (в 451 г.); кочевники были отброшены назад, в степи Венгрии.

Германцы сели в деревнях и хуторах: им непривычна была городская жизнь. Большой каменный амфитеатр в городе Ниме, в южной Галлии, готы обратили в крепость. Германцев было меньше, чем туземцев. Но они были страшны воинской силой. Римляне жили среди них как среди неприятелей. Иные описывают длинноволосых, нечесаных людей с оглушительно резкими голосами, в грязной оборванной одежде, иногда едва прикрытых коротким меховым плащом. В еде и питье они были страшно неумеренны. В стране обработанных полей и виноградников они продолжали охотничью жизнь своих лесов: владельцы жаловались, что эти охоты совершенно их разоряют. Варвары грабили своих мирных соседей, залегали по большим дорогам с копьями и мечами, чтобы напасть на тех, против кого затаили месть. Везде искали они драгоценного металла: в церквах похищали сосуды и плавили их, рылись в могилах, чтобы достать золото с покойников.

У западного императора остался только громкий титул. В самой Италии распоряжались германские вожди. Восемьдесят лет спустя после смерти Феодосия все земли западной половины империи были поделены между германскими племенами. Туземное романское население подчинилось германским вождям. Римские провинции стали германскими королевствами.

Италия также обратилась в германское королевство. Германцы, стоявшие в ней для защиты страны, захватили себе земли и объявили своего вождя королем (в 476 г. по Р. X.). На западе перестали выбирать императора. Остался один римский император в Константинополе; он и считался теперь владыкой мира. Но его слушался лишь греческий восток. Германский король Италии сидел не в Риме, а в Равенне, крепости у Адриатического моря. В старой столице остался римский епископ; он считал себя как бы заместителем римских государей.

Теодорих, около 500 г. Восточноримский император старался вернуть захваченные германцами западные области. Но собственных сил у него не хватало: ему приходилось поднимать одни германские племена против других. С этою целью он двинул на Италию сидевших еще на Балканском полуострове восточных готов (остготов) с их вождем Теодорихом.

Теодорих принял от императора титул консула, но стал самостоятельным королем в Италии. Он провел молодость в Константинополе и хотя не был грамотен, но чувствовал большое уважение к знаниям и управлению римлян. Теодорих взял себе ученых римских советников; к сенату в Рим он обращался с глубокопочтительными письмами. Свою дочь-наследницу он велел обучить всей римской науке. Теодорих старался, чтобы его готы стали во всем римлянами, и требовал, чтобы они платили подати и судились в римских судах. Он не хотел, чтобы оставался старый грубый обычай решать споры поединками. К одному соседнему германскому племени Теодорих послал искусно сделанные часы и отправил мастеров, чтобы варвары "узнали изобретение древних и покинули свой дикий образ жизни".

Немного было между германцами людей, подобных Теодориху. Большая часть их была далека от того, чтобы ценить римское просвещение.

Германцы не соглашались платить подать: кто дает от своего урожая, тот, по их взгляду, раб; свободный человек не обязан работать: его дело - война, и ему принадлежит то, что он захватил мечом. Они не хотели судиться в римских судах и по римским законам. Германец не шел, напр., в суд жаловаться на грабеж, а набирал лихих людей и летел за грабителем в погоню, грозно крича по дороге, чтобы ему не мешали расправиться. Когда германцы находили убитого неизвестно кем, они не звали судью, чтобы дознаться, кто убийца; они совершали гаданье, ждали, что жертва сама покажет виновника. Для этого хоронили убитого с веревкой на шее, через несколько дней его вырывали; люди околотка подходили по очереди, брали веревку и тащили труп по земле; виновный в убийстве не мог решиться на такое испытание: все верили, что кровь выступит из ран убитого, как только убийца тронет веревку.

Готы были мягче других германцев; они дольше жили в соседстве римлян; среди них за 150 лет до Теодориха прошла христианская проповедь: они имели Библию на родном языке. Но все же в них много оставалось старой необузданности. Когда дочь Теодориха в свою очередь отдала своего сына римским учителям, готы зашумели, что молодому королю надо упражняться только в оружии. Притом готы не ладили с туземным итальянским населением. Их проповедники были ариане, а итальянцы стояли за своих католических епископов; особенную силу имел римский епископ, который считался преемником апостола Петра и управлял по всей Италии огромными богатыми поместьями. Римский епископ сносился постоянно с константинопольским двором и возбуждал итальянцев к восстанию против господства готов.

Юстиниан, около 550 г. После смерти Теодориха восточно-римский император Юстиниан (527-565) отправил военные силы, чтобы отвоевать у готов Италию. Еще раньше он отнял у вандалов Африку и истребил все племя вандалов. Более ста лет прожили они здесь, очень ослабели от непривычной роскоши, но остались одиноки в своей новой родине. В последней борьбе все оставшиеся в живых вандалы сбились вместе в одном укрепленном лагере. Готы в Италии были также почти истреблены. Юстиниан мог гордиться, что восстановил большую часть Римской империи; только крайний запад - Галлия, Британия да Испания - оставался в руках варваров.

Он велел собрать в один Свод права законы римского народа, указы римских императоров и ученые толкования знаменитых римских юристов. В предисловии к собранию римских законов было написано: "Оружие и законы образуют великую силу государства; род римлян превзошел в том и другом все остальные народы и возвысился над всеми племенами; так было в прошлом, и, с помощью Божией, так будет вовеки".

Однако от разорения и одичания нельзя было спасти страны империи. Войска Юстиниана были не лучше германцев: они набирались из варваров; впереди ехала дикая конница гуннов; он посылал на запад страшных горцев с Балкан или из Малой Азии, кочевников из черноморских степей. Италия обезлюдела; плодородная Кампания местами обратилась в пустыню. В Риме из миллионного населения осталось не более 50 000. Множество городов совсем исчезло. Школы стали закрываться, науку перестали ценить.

Но и в восточной половине, где не было германцев, росло огрубение. На востоке другие варварские народы пробивались через границы, между ними дикие в то время славяне. По всему Балканскому полуострову для защиты от них выстроены были большие крепости. Мало того, Константинополь и прилегающую землю загородили длинной крепостной стеной, которая шла от Мраморного моря к Черному. Из варваров набирали войска, солдатским семьям давали в награду земли в середине империи. Старинное население терялось среди пришельцев. Сам Юстиниан был из славянской семьи в Балканах*; его вызвал с родины его дядя, который был безграмотным пастухом, поступил в гвардию в Константинополе, стал ее начальником, а потом был выбран солдатами в императоры.

Монашество. От ужасов тогдашней жизни люди более мягкие и невоинственные старались уйти. Церковь открывала им свою защиту: церковный дом был местом убежища; варвары верили, что гнев Божий поразит того, кто прольет кровь в святом месте. Церковь с ее торжественным богослужением, возвышенными словами была единственным местом, где человек мог отдохнуть от окружающего насилия и грубости. Наконец, церковь обладала драгоценностями и богатствами, которые составлялись из приношений и даров за упокой души; она могла выкупать от рабства пленных и кормить людей, обнищавших от разорения. Один епископ приказал сбить топорами все золото и серебро со стен своей церкви, чтобы на вырученную сумму освободить захваченных в неволю и облегчить страдания голодающих. У больших дорог устраивали госпитали для больных и проезжих. Все, что осталось от знаний и уменья греков и римлян, сохранялось в церкви.

Множество людей, чтобы спасти имущество, записывались на службу церкви, становились ее крепостными совершенно так же, как у крупных "могучих" помещиков. Большинство этих клириков, т. е. церковников, были вовсе не духовные лица; они даже не имели никакого дела в церкви; это были только зависимые от церкви люди.

Но многие уходили совсем от общества человеческого. Иные удалялись в совершенно безлюдные места, в леса и на край пустыни, становились отшельниками, монахами. Другие составляли тесный союз, братию, которая отделялась от остальных людей; члены такого общежития, монастыря, имели все общее между собою. Многие уходили таким образом из желания спасти жизнь и имущество, многие потому, что отчаивались спасти свою душу среди общего грабительства, жестокости и разврата, наконец, некоторые искали приюта, чтобы заняться наукой.

Монахи и монашествующая братия думали найти спасение в лишениях, в отказе от того, чем упивались другие. Были отшельники, которые запирались на всю жизнь в тесных темных кельях или никогда не сходили с открытого каменного помоста, несмотря на непогоду и палящее солнце (столпники).

В монастырях не было таких самоистязаний, но братья ставили себе также тяжкие условия и сдерживали себя жестокими средствами; по одному старинному монастырскому правилу тот, кто забудет за трапезой ответить аминь на благословение, должен получить 6 ударов, кто забудет молитву - 25 ударов, кто опоздает на молитву, должен пропеть 50 псалмов или получить 50 ударов. Кто заговорит с посторонним, получает удары или должен несколько дней поститься. Монахи должны были отказаться от семьи. Запрещалось, как грех, разговаривать с женщинами; часто монахи упорно отказывались видеться с матерями и сестрами своими. Много крайности было в этих подвигах: иные монахи от сырости и холода в своих кельях, от чрезмерного поста, от тоски одиночества, от неумеренного чтения впадали в глубокое уныние или безумие.

На толпу эти люди производили часто сильное впечатление. К полудиким франкам пришел столпник: он питался только малостью хлеба и трав и пил одну воду; зимой стужа мучила его до такой степени, что ногти выпадали у него со ступней и лед висел на бороде. Но к нему начали собираться язычники, видя его большую силу, и он стал им проповедовать про ничтожество их богов.

Варвары презирали работу, не любили никакого порядка. В монастырских правилах, напротив, внушался и труд, и точный распорядок. Св. Бенедикт, основавший знаменитый монастырь Монте-Кассино в горах Средней Италии, строго распределил день между ручной работой, чтением, обучением и молитвой. Другой настоятель требовал от монахов работы до полного утомления, так, чтобы они засыпали на пути к молитве; они должны были вставать на работу рано, не выспавшись, и даже больных братьев он заставлял молотить.

Франки. 500-700 гг. Гораздо более еще, чем в Италии, огрубело население в Галлии. Здесь водворились самые свирепые и воинственные германцы, франки. В северо-восточном углу Галлии они сели в особенно большом числе, местами сплошь. Страна стала называться по их имени Францией, и это название распространилось потом на всю землю до океана, Средиземного моря и Пиренейских гор.

Франки поражали своим способом боя. Они бросали во врага длинный двухсторонний топор, предварительно быстро завертевши его; в небольшое ушко на боку была вделана веревка, за которую можно было оттянуть топор назад, если он не достигал цели. Затем они бросали дротики, у которых на наконечнике или рукоятке были крючки; дротик зацеплялся за щит или доспех врага и, тащась по земле, тяжестью своей давил его; франк делал скачок за своим оружием, становился на его край ногой и пригибал противника. Римляне описывают огромный рост, сильные мускулы и своеобразную одежду этих воинов: вместо шапок у них медвежьи и буйволовы головы; ноги обтянуты конской кожей.

Франкский вождь Хлодвиг, современник Теодориха, захватил почти всю Галлию. Он принял со своим народом христианство от католического епископа; но и сам он и его франки оставались дикими и суровыми людьми. Хлодвиг умел одушевлять свой народ, но он был хитер и жесток. У франков были еще другие короли, кроме него; он их устранил, подсылая тайных убийц или подговаривая народ к восстанию: один был убит за трусость, другого, старика, он предложил убить его сыну, а потом разделался с сыном будто бы в отмщение за отца. Под конец Хлодвиг громко жаловался, что он одинок и не имеет родства; но это была только уловка, чтобы узнать, не скрываются ли еще где-нибудь родственники, и убить их.

По смерти Хлодвига страну разделили его дети. В течение 300 лет короли у франков были лишь одной его семьи; они назывались Меровинги, т. е. потомки сказочного Меровеха; за ними осталось старинное языческое преимущество - длинные, нестригшиеся волосы, в которых видели особую силу.

Меровинги дробили много раз королевство по своему усмотрению, менялись владениями, отнимали их друг у друга. Они захватили прежние императорские поместья и много богатств, особенно в церквах. Но они не имели прочных столиц и не жили в городах. Они переезжали из одного большого поместья в другое вместе со своими многочисленными свитами, проживая в каждом по два, три месяца, пока не уничтожались все заготовленные на месте запасы. В этих поместьях жили оружейники, кожевники, ткачи, работавшие на короля, на его дом и свиту; здесь были работницы, тонко вышивавшие одежды шелками и золотом, и тут же пряли лен и шерсть.

Торговля ослабела: только какие-нибудь диковинные и редкостные вещи, драгоценные камни, пряности, духи привозили с моря сирийские и еврейские торговцы. Эти торговцы не имели лавок по городам: они были ходебщиками и перевозили товар на мулах или в повозках от поместья к поместью, от одной переправы к другой. С упадком торговли стало меньше сведений о других краях: только изредка и случайно доходили теперь в Галлию известия, например о восточно-римских областях, о Греции, Египте. Запад Европы точно оторвался от других стран. Люди перестали интересоваться остальным миром.

Короли франков стали гораздо богаче и сильнее, чем были старые вожди у прежних странствующих германских племен. У них кормилось, им служило множество людей германского и туземного, романского происхождения. У любого помещика они могли захватить, что им нравилось. Но их власть никак нельзя сравнить ни с властью римских императоров, ни с властью современных нам европейских государей.

Король не знал, что делается в разных частях страны: он не мог заставить жителей платить ему подать. Споры и тяжбы решались помимо него: в каждом округе, который по старогерманскому обычаю назывался сотней, народ собирался на сходку под председательством выборного сотника, а приговор составляли старейшины. Король не мог самовольно собрать всех воинов и повести их на войну. Общие дела по-прежнему решала большая сходка всех воинов. Они сходились раз в году весною; это мартовское поле было вместе с тем смотром их оружия. Помимо согласия общей сходки король мог вести на войну только своих лендов (Leute, люди). Это были его личные слуги или товарищи или отдавшиеся под его покровительство: он старался привлечь к себе как можно больше таких людей, они либо кормились при его дворе, за его столом, либо получали из его поместий в награду участки земли.

Большие поместья с рабами и крепостными, как были во время Римской империи, остались и теперь. Только некоторые из романских помещиков были согнаны франками. Сам король со своим двором жил как крупный помещик.

Суд. Варвары принесли свои судебные обычаи. В случае убийства родственникам позволялось мстить родству убийцы. Месть можно было заменить выкупом, но выкуп не похож на наш штраф; часть его платилась судье за труд, а часть шла родству потерпевшего. В выкуп оценивалась не человеческая жизнь вообще, а важность или сила человека. За убитого свободного надо заплатить больше, чем за раба; за германца больше, чем за туземца; за человека королевской свиты больше, чем за простого человека. Убийство епископа было оценено так: надо сделать свинцовую рубашку по росту убитого; убийца платит родственникам убитого, или королю, или народу столько золота, сколько весит эта рубашка. Поджигателя, вора, подкопавшегося под дом, можно было убить без всякого выкупа. За увечье, за отрубление руки, пальца, носа, уха, прокол глаза и другие раны положены были точно вычисленные суммы выкупа.

Спорные дела решались или поединком на оружии - противники, как гласил обычай, "призывали Бога Творца, чтобы победа была на стороне того, кто прав", - или спор решался состязанием в присяге; это значит, выигрывал тот из споривших, кто приведет с собою больше соприсяжников, т. е. людей, вместе с ним под присягою утверждающих то же самое, что и он.

Если подозрение против обвиненного было сильно, ему предлагали очиститься. Это значило выдержать испытание, т. е. или "прогуляться к котелку , пронести котел с кипящей водой в голых руках, или продержать раскаленную полосу железа; если через несколько времени ожогов не было видно, обвиненного считали чистым; или нужно было проговорить без ошибки трудную присягу. Кто не выдерживал испытания, считался осужденным самим Богом; это был суд Божий, или ордалии.

В суде ничего не записывали. Грамот, документов не было: для того чтобы скрепить покупку, передачу дома, земли, надо было сделать какой-нибудь жест или поступок, похожий на передачу или заключавший волшебство. Например, король, даря деревню, бросал в руки одаряемому солому. На всяком владении, например в доме над дверью, вырезывали фигуру руки в знак того, что владеющий захватил его, положил на него руку. Покупатель большого имения или виноградника отправлялся на место уплаты денег с 12 взрослыми свидетелями и 12 мальчиками: мальчикам он давал пощечины и надирал уши, чтобы они помнили событие и служили ему свидетелями покупки позже, когда подрастут.

Все выкупы и штрафы определены были в металлических деньгах, в солидах. Нам теперь всего удобнее определять цену вещей в рублях и копейках и сравнивать стоимость вещей по этой цене, потому что мы постоянно продаем и покупаем. Варвар мало или вовсе ничего не покупал, и ему было непривычно мерить цену солидом: он переводил для себя солид на другую мерку, которая ему была виднее: на овцу с ягненком, годовалого или полуторагодовалого быка и т. д.

Нравы. Не стало никакой общей охраны для народа. Сам король был только главный воитель в среде людей, живших насилием. Один из королей велел своего сына, восставшего против него, сжечь вместе с его женою и детьми. Ничего не стоило подослать к брату убийц, ворваться в чужое владение, ограбить церковь; убийцы настигали священников и епископов в церквах, у алтарей; короли прогоняли своих жен, отнимали чужих, держали по нескольку жен; они постоянно обманывали друг друга и нарушали данное слово. На каждом шагу была какая-нибудь жестокость, истязание; один знатный франк заставлял во время пира своих рабов держать факелы так близко к телу, что они спаливали себе ноги; если раб кричал или дергался, господин поднимал над ним меч и вскрикивал от удовольствия.

Среди дикости и насилий германцев огрубели и туземные романские жители. Многие участвовали в грабежах. На службе у короля иной человек романского происхождения позволял себе всякие насилия, разорял богатых людей тяжбами, заковывал в цепи священников. Дикость захватила само духовенство. Один епископ велел спустить захваченного врага своего живьем в могильный склеп и положить его в гроб с покойниками.

Но между духовными удержались чистые и стойкие люди, возвышенные характеры. Таков был Григорий, епископ в городе Туре, оставивший подробный рассказ о своем тяжелом времени. Бессовестный, страшный король Хильперик ничего не мог с ним сделать ни запугиванием, ни подкупом. Григорий не позволял нарушить церковное убежище; он смело заступился за другого епископа, когда король поднял против него ложное обвинение; с достоинством защищался он сам, когда король обвинил его в измене, хотя король, чтобы устрашить Григория, созвал для осуждения его собор епископов в своем поместье и привел своих воинов.

Ужас охватывает по временам этого справедливого, доброго человека. Так много зла и неправды кругом, что он не знает, чего и держаться; про самые страшные вещи он рассказывает спокойно, как про нечто привычное. Видимое дело, что близится конец мира, думает он. Когда старится все на свете, нечего сравнивать свое время с прежним, себя - с прежними людьми. Григорий Турский называет себя в предисловии к своей книге мужиком, ничего не понимающим в словесности; он признается, что смешивает по-латыни мужской и женский род, падежи и предлоги, что он похож на быка, принявшегося танцевать.

Человек богатый, из семьи, ценившей просвещение, Григорий, однако, уже не мог получить хорошего образования. Никто не мог научить чистой латинской речи. Римские поэты еще водились в виде роскоши при дворах королей: они сочиняли свадебные гимны, приветствия. Но в этих стихах было немного содержания; это были скорее стихотворные фокусы: то стихи были написаны столбцами в виде креста или топора, или так, что их можно было читать и с начала и с конца, назад. Король Хильперик сам сочинял стихи, решал богословские вопросы, даже придумал для латинской азбуки, которая казалась ему недостаточной, три новые буквы. Но это были капризы полуразвитого дикаря.

Даже в церковный обиход вошли разные предрассудки и варварские обычаи. К Григорию Турскому под убежище могилы св. Мартина, почитавшегося апостолом Галлии, бежал от Хильперика его сын. Григорий позволил ему гадать на Писании о судьбе: после нескольких дней поста решено было раскрыть Псалтырь и Евангелие и искать ответа в том месте, которое попадется. Одному важному королевскому слуге епископ не хотел давать св. причастия из-за его дико-развратной жизни. Наконец на усиленные просьбы пришедшего епископ дал ему, в виде испытания, гостии (освященного хлеба): если он не умрет на месте, вкусив гостии, это должно означать, что Бог его прощает. Таким образом церковное таинство было обращено в ордалию.

Когда германцы слушали христианскую проповедь, они по-своему представляли себе Христа. Он казался им могучим вождем во главе воинства святых; так раньше они представляли себе языческого бога войны, Водана. Принимая христианство, Хлодвиг думал, что идет в дружину Христа, становится военным слугой Его. Услыхав о страданиях Христа, он грозно крикнул: "Будь я тогда со своими франками, я бы отомстил за Него!" Варвары постоянно смешивали христианские таинства с языческими жертвами. Когда собирались члены братских союзов на вечернюю трапезу, они быстро забывались и переходили к разгулу: неумеренно пили, приводили для развлечения плясунов, скоморохов, медведей и т. д.

Ирландские проповедники. Странные проповедники ходили между этими полудикими людьми. Это были ирландские монахи. Апостолом Ирландии считался св. Патрик. Он был родом из богатой семьи в Галлии; 17-ти лет он попал к разбойникам и был продан рабом в Ирландию. Ужасную жизнь испытал он, стужу и голод, спал на голой земле в пещере; среди диких людей ему казалось, что он сам одичал, стал последним человеком. Только золотые сны спасали его: ему чудилось, он переносится в другой, светлый Божий мир; какой-то голос из глубины внушал ему: "До сих пор ты плакал о себе; плачь теперь о других и ты увидишь солнце вечной жизни".

Патрик бежит из Ирландии по внушению того же голоса, учится в монастыре Мартина Турского и возвращается проповедовать христианство в Ирландию. При дворе короля за него вступается пророчица Бригита, которая играет на гуслях и слагает песни на пирах. Она поет, что Патрик в обладании чудного цветка, спасающего от смерти. Друиды и барды (певцы) сначала против Патрика, но он привлекает их к себе, и они обращаются в проповедников нового учения. Барды привешивают арфы свои на кресты и "поют так сладко, что ангелы Божий наклоняются с неба, чтобы слушать их".

Последователи св. Патрика соединились в монастырские общины, и самые горячие из них двинулись на подвиг проповеди на материк. Особенно замечателен между ними был св. Колумбан, который провел жизнь в странствовании, прошел Галлию, проповедовал в глубине языческой Германии, основал несколько обителей, бесстрашно обличал в разгульной жизни франкских королей и скончался в итальянском монастыре у Альп.

Многое, что было в ходу у старинных друидов, осталось и у этих проповедников. Они гадали по звездам, чертили таинственные рисунки, искали ответы в игре чисел. Чудной вид имели они: с длинными развевающимися волосами, опираясь на длинные посохи, с кожаным мешком и мехом для вина на спине, по двое или в священном числе двенадцати они проходили страну; они были татуированы, как волшебники, веки были окрашены красной краской, на лице нарисованы были затейливые фигуры; они носили с собою восковые дощечки и показывали на них в виде тайны искусство письма. Но у этих странных проповедников было много мужества, самоотвержения и горячей веры. Их обычаи и приемы помогали сблизиться с окружавшими их полудикими людьми и проникнуть к сердцам их.

Около 700 года после Рождества Христова вся почти Европа вернулась к быту, похожему на тот, который описывал Гомер. Понятия и вкусы опустились; вся жизнь стала беднее. Варвары заглушили своею дикостью образованных людей. Опять сызнова надо было европейцам начинать учиться и улучшать свою жизнь.

История средних веков

I. ЕВРОПА В IV И V вв.

Римская империя в TV веке переживала тяжелые времена. Со смертью императора Марка Аврелия в 180 году окончилась эпоха лучших императоров. Всю власть в империи забрали в свои руки солдаты, которые по собственному желанию возводили и низлагали императоров. Порядка в государстве не было. Смутное время продолжалось со 180 года до вступления на престол в конце III века Диоклетиана. За этот период римская империя очень ослабла и обеднела. Реформы Диоклетиана не облегчили положения народа.

Роскошь двора и необходимость содержать громадное число чиновников и многочисленное войско требовали больших денежных средств, которые добывались при помощи тяжелых налогов. Благодаря непосильным налогам и без того уже обедневшие жители сел и городов разорились в IV веке окончательно. Крестьяне были лишены крупными землевладельцами своих земельных участков и превратились в крепостных, которые под названием колонов обрабатывали чужую землю и не имели права с нее сойти. Средние землевладельцы благодаря внутренним смутам и безначалию также разорились. Жители городов, где в хорошее римское время процветала торговля, точно так же не могли справиться с общим беспорядком, и римская торговля пришла в полный упадок. Видя, что обедневшие города не могут вносить всех требуемых податей, римское правительство сделало лиц, занимавших городские должности, ответственными за внесение полностью городом требуемой суммы. Само собою разумеется, что городские должностные лица старались избавиться от столь разорительных, а в прежние времена столь почетных должностей. Тогда правительство прикрепило их к тому или другому городу и сделало городские должности наследственными в определенных фамилиях. Эта мера способствовала разорению целого ряда состоятельных фамилий.

Но были люди, которые в IV веке чувствовали себя хорошо; это крупные земельные собственники и многочисленные чиновники. Первые владели громадными имениями, приносившими им крупные доходы, и обрабатываемыми крепостными крестьянами; те же крупные землевладельцы занимали наиболее выгодные высшие должности в империи. Чиновники, ставшие особенно многочисленными после реформы Диоклетиана, пользовались исключительным покровительством государства, получали хорошее жалованье и благодаря общему нравственному упадку империи не стеснялись требовать с населения и незаконных поборов. Все это гибельно отражалось на положении низших классов.

Церковные дела также немало волновали внутреннюю жизнь государства. В то время как одни императоры стояли за православную веру, утвержденную постановлениями первых двух Вселенских Соборов, как Константин Великий, при котором был первый Вселенский Собор, или Феодосии Великий, созвавший второй Собор, -- другие императоры, как, напр., Констанций, Валент, -- были сторонниками учения Ария, а Юлиан даже сделал последнюю бесплодную попытку восстановить язычество. Религиозные колебания императоров вносили нежелательную смуту в умы населения Римской империи.

Кроме внутренних затруднений, империя переживала крупные внешние затруднения от нападения соседних народов. Начиная с первых времен империи, и особенно со времени Марка Аврелия, германцы теснили ее границы с севера, проникали на территорию римского государства и поступали в ряды римского войска. На восточной границе империю теснили парфяне, а после падения парфянской державы в первой половине III века парфян сменили их победители персы. Необходимость содержать для борьбы с внешними врагами многочисленные войска также требовала больших денег, которые получить можно было лишь при помощи увеличения налогов.

Ослаблением Римской империи в IV веке воспользовались внешние враги, во главе которых стояли германцы.

Германцы и славяне

Германцы. Первые известия о германцах мы получаем от двух римских писателей: от Цезаря, который в своих "Записках о галльской войне" в половине I века до Р. X. сообщает о них краткие и довольно неясные сведения, и от знаменитого римского историка Тацита, написавшего в самом конце I века после Р. X., в начале царствования римского императора Траяна, свое сочинение о "Происхождении, нравах и народах Германии". Конечно, среди германцев за те 150 лет, которые отделяют Цезаря от Тацита, произошло немало перемен; но мы о них точно не знаем.

В те времена германцы занимали часть северной и средней Европы. В средней Европе они жили по течению рек Эльбы, Одера и Вислы. На западе и на юге их границы доходили до рек Рейна и Дуная, за которыми начинались владения римской империи. На севере германцы населяли Ютландский и Скандинавский полуострова. На востоке у них не было определенных границ; они заходили в пределы современной России, где сталкивались с другими народностями, особенно со славянами.

Стсана, в которой жили германцы, была покрыта бесконечными дремучими лесами и многочисленными болотами.

В течение долгого времени германцы вели кочевой образ жизни; главными занятиями их были скотоводство и о ч о т а ; при частых передвижениях занятие земледелием было неудобно, а в тех случаях, когда приходилось обрабатывать землю, германцы, не имея представления об удобрении полей, доводили данный участок до совершенного истощения, бросали его и переходили на другое место. Дойдя до римской границы на западе и юге и не будучи в состоянии ни двинуться дальше, ни вернуться обратно, так как с востока напирали на них уже другие народности, германцы вынуждены были обратиться к оседлой жизни. Тогда земледелие должно было для них явиться уже одной из главных основ жизни. Но страна, покрытая лесами и болотами, представляла много трудностей для превращения ее почвы в пахотные поля; да и самые земледельческие орудия германцев, как, напр., их деревянный плуг, были очень первобытны.

Жили германцы в небольших деревянных избах, одевались в звериные шубы и употребляли простую и умеренную пищу. С малых лет они приучались к суровому образу жизни, увлекались войной и охотой. Женщина пользовалась у них уважением.

Обыкновенно германцы селились родами, семьями; часто несколько таких семей объединялись и составляли родовую группу или родовой союз, где каждая семья должна была жить уже интересами группы или союза; во главе рода стоял, по всей вероятности, родовой старшина. Соединение же нескольких родовых групп создавало подразделение племени, колено, во главе которого стоял окружной старшина. Совокупность колен составляла уже определенное племя.

Германцы делились на сословия -- свободных, вольноотпущенников и рабов. Между свободными были просто свободные (ingenui) и знатные (nobiles), становившиеся иногда очень богатыми людьми. Богатство же в то время заключалось в скоте, рабах, а затем в землевладении; тогда уже были довольно крупные земельные собственники. Наиболее испытанные в боях и богатые воины собирали около себя дружину, которую они вооружали, содержали и с которой производили опустошительные набеги; для молодых людей считалось великою честью попасть в такую дружину. Обычно дружинники верно служили своим вождям, которые, имея в своих руках военную силу, пользовались большим влиянием при решении дел в народных собраниях.

Вольноотпущенники представляли собою сословие среднее между свободными и рабами. Положение рабов, главным источником которых была война, может быть названо сносным; хотя господин мог своего раба убить, продать, связать, тем не менее древний германец не переставал в рабе видеть человека. Иногда свободный германец делался рабом, проиграв свою свободу в кости.

Настоящего государственного устройства у древних германцев не было. Их племена, объединенные сознанием племенного единства, происхождением от общих предков и поклонением последним, особенно дружно выступали тогда, когда решался вопрос о войне. В таком случае все свободные германцы данного племени собирались вооруженными в народное собрание (вече), где обсуждали предстоящие военные действия и выбирали предводителя. Стуком оружия германцы выражали свое одобрение ораторам. Народному собранию принадлежала главная власть; кроме вопросов о войне и мире в его руках находилась и власть судебная.

Вожде и для командования во время войны (duces) народное собрание избирало, вероятно, из наиболее выдающихся предводителей дружин. Иногда эти временные вожди превращались в постоянных, т. е. делались королями (reges). Но королевская власть у древних германцев не была сильна; король являлся лишь военным предводителем и, может быть, от лица своего племени исполнял некоторые обязанности жреца.

Религиозные верования германцев выросли на общей арийской основе". Германцы поклонялись душам умерших предков и олицетворенным силам и явлениям природы. Главным божеством германцев был Вотан, первоначально бог воздуха, ветра, а позднее бог плодородия, войны и вообще культуры германцев. Затем почитались многие другие божества: Донар, или Тор, -- бог грома и молнии; он же бог плодородия; Б а л ь дур -- весеннего солнца; Л о к и -- бог огня; Фрикка, жена Вотана, -- богиня брака и покровительница домашних работ; ' Арийцы, или арии, -- название индийских и иранских народов, образующих индоиранскую ветвь индоевропейской группы языков, в которую входят славянские, германские, романские, латышский, литовский, древнегреческий и ряд других живых и мертвых языков. В глубокой древности племена, говорившие на индоиранских языках, жили в непосредственном соседстве друг с другом. От слова "арии" происходит древнее название центральной части Индии Арьяварта ("страна ариев") и современное название "Иран". По вопросу о прародине ариев ученые не пришли к единому выводу, но многие помещают ее в степи Юго-Восточной Европы -- от Днепра до Урала.

Цсейя -- богиня любви и красоты и др. Германцы верили, что душа человека после смерти продолжала существовать. Павшие в сражении возносились валькириями, воинственными служительницами Вотана, в его дворец, называемый Валгаллой, где они жили вместе с богами. У германцев было также представление о мрачном подземном царстве.

Богослужение у германцев было очень просто; построенных храмов у них не было; поэтому их малочисленные жрецы, несложные обязанности которых мог, вероятно, исполнять всякий свободный германец, не превратились у них в сильное и влиятельное сословие. Святилища находились в священных рощах, где иногда приносились человеческие жертвы.

Германские племена. Мало-помалу отдельные небольшие племена под влиянием борьбы с внешними врагами, особенно с римлянами, соединялись в более значительные племенные группы и в IV веке образовали уже ряд более или менее крупных народов.

У устьев Рейна сидели фри зы, по нижнему Рейну -- франки, по среднему и верхнему -- аламаны, или аллеманы; по Неккару, притоку среднего Рейна, жили бургунды; внутри страны, между средним Дунаем и Северным морем, на востоке от Рейна, обитали б авары, вандалы, лангобарды, саксы; на юго-востоке, от нижнего Дуная до Днепра (заходя таким образом в пределы современной России), жило большое племя готов, переселившееся, вероятно, во II веке по Р. X. с южного берега Балтийского моря к берегам Черного; готы делились на западных (вестготов) и восточных готов (остготов, или остроготов).

Славяне. Другим народом, имевшим в истории средних веков большое значение, были славяне. Древнейшее место их поселения неизвестно; может быть, оно находилось на побережье между Одером и Вислой, занимая на юге северный склон Карпатских гор'. Около Рождества Христова славян надо видеть в имени венедов, живших у Балтийского моря. Передвинувшись в эпоху великого переселения народов на юг и восток, они заняли места готов, ушедших на запад; венеды делились на западных славян, которые так и назывались славянами, и на восточных -- антов.

Живя в дремучих лесах, среди болот и на безграничной равнине, древние славяне рано перешли коседлойжизни; поэтому главным занятием их было земледелие; кроме того, они разводили домашний скот, были особенно известны своим пчеловодством, в лесах ловили зверей. Жили они в жалких хижинах и имели самые простые потребности в пище и одежде. Положение женщины у славян было почетное.

У древних славян замечается сильная родовая связь. Разросшаяся семья носит название домашней, хозяйственной общины; кровные родственники, из которых состоит община, ведут общее хозяйство, владеют общей собственностью, имеют одинаковые права; все они подчиняются выбранному ими старейшине. Иногда некоторые родичи отделялись от семьи и основывали свои новые поселения на общей же земле; но родовая связь с оставленными родственниками не прекращалась.

Из соединения таких родов -- общин образовывались племена, во главе которых стояли князья; но сильной власти они не имели. По словам одного историка VI века, славяне "не управлялись одним человеком, но издревле существовало у них господство народа". Земля, занятая племенем, называлась жупа, откуда и главари племени носили часто название жупанов. Общие дела решались на собраниях (вече). Подобно германцам, славянские предводители собирали вокруг себя дружину. Внутренние раздоры очень ослабляли славян.

Религиозные верования славян были очень просты и грубы; на первом плане стояло олицетворение сил природы. Славянские племена так стояли далеко друг от друга, что не имели часто общих богов: каждое племя поклонялось своим богам. Наиболее известные боги были: С в а р о г -- бог неба, иногда отождествлявшийся с хорошо известным у русских славян Пе р у н ом, богом грома и молнии; Даждь, бог солнца, известный, по-видимому, под другим названием "Хоре"; В еле с -- бог скота, покровитель стад, и некоторые другие. Смерть олицетворялась в виде женского божества "Марены". Славяне поклонялись умершим предкам, которые становились хранителями семьи и рода.