История политического сыска России

По мнению «Бернарда», Бурцев «находится в сношениях с кем-либо из служащих Департамента полиции или Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в столице, так как получает сведения, которые затем облекаются в действительность».

«Как лицо, специально дающее сведения о деятельности Бурцева, -- пишет Броецкий, -- и значительно осведомленное о таковой, "Бернард" может быть признан вполне удовлетворительным секретным сотрудником. Получает он вознаграждение в сумме 500 франков и таковое вполне заслуживает» ГА РФ. Ф. 102. Оп. 314. Д. 24. Л. 38об., 39, 41. Под этой кличкой работал Верецкий Н.Н..

Броецкий отмечал, что непосредственные руководители секретной агентуры: подполковник Эргардт, ротмистр Люстих -- правильно организуют работу агентов. Все секретные сотрудники, за исключением воспитанников высших учебных заведений, «заняты каким-либо специальным трудом, доставляющим им средства к жизни, и не живут исключительно на те деньги, которые получают за доставление сведений. Что касается отношений к агентуре лиц, руководящих ею, то таковые вполне нормальны; благодаря этому у агентуры развита откровенность, правдивость, а также преданность к лицам, отбирающим от нее сведения. Отношения между лицами, ведущими агентуру, также во всех отношениях прекрасны.

Для свидания с некоторыми только сотрудниками, преимущественно служащими, весьма продолжительное время существует конспиративная квартира...» В ней также «происходят встречи по делам службы коллежского советника Красильникова и подполковника Эргардта» ГА РФ. Ф. 102. Оп. 314. Д. 24. Л. 42об.-43..

Проверкой, проведенной Броецким, практически было дано добро на реорганизацию Заграничной агентуры.

Красильников остается официальным лицом, представителем Министерства внутренних дел, присланным для связи с местными властями и российским посольством. Предполагалось, что его руководство работой Заграничной агентуры будет осуществляться через подполковника Эргардта. В то же время, судя по отчетности, он продолжал «вести» «Шарни» -- Загорскую.

В непосредственном его распоряжении также оставались агенты для охраны высокопоставленных лиц, прибывающих за границу.

Служба наружного наблюдения, заведующим которой был Биттар-Монен, как и предлагал ранее Красильников, официально упразднялась. Всем агентам сообщили о ее ликвидации, им были выданы пособия, взяты расписки, что они не имеют претензий к своим руководителям. Биттар-Монен оставался на службе в качестве чиновника «для исполнения разного рода отдельных поручений по сношениям с чинами французской полиции, по текущим делам» Заграничная агентура Департамента полиции (Записки С. Сватикова). С. 140..

Однако некоторые из уволенных не удовлетворились выданными пособиями и продолжали искать подходы к российским полицейским властям, требуя помощи и содействия. В этой связи представляет интерес письмо агента наружного наблюдения, работавшего в Италии. Поскольку в этом письме содержится не только просьба о материальной помощи, но раскрывается и облик агента, есть смысл привести его полностью.

«Ваше превосходительство!

Имею честь изложить Вашему Превосходительству нижеследующее: я поступил на службу в русскую полицию два года тому назад. Причины, заставившие меня вступить на этот путь и покинуть мое, весьма выгодное коммерческое положение, были постоянные ко мне обращенные просьбы и также хорошие условия вознаграждения (700 р.), а особенно уверения, что, так как это служба казенная, она будет на всю жизнь, а в случае, если я ее покину после 10 лет службы, мне будет дана пенсия 250 р. в месяц. Эти гарантии были мне даны начальником службы в Италии г. Анри Дюреном, и, не имея в то время основания сомневаться в серьезности этого господина, принял его предложение.

Ваше Превосходительство, извините меня, что я позволил себе войти в подробности работы, которую я исполнял, я никогда бы этого не сделал, если бы не был вынужден так поступить благодаря теперешнему положению вещей. Среди разных данных мне поручений я имел поручение в Спецции в течение шести месяцев. В Феццано, маленьком селении близ Спецции, была русская колония (семья Амфитеатрова и семья Чернова Коляри Э. Русская тайная полиция в Италии // Былое. 1924. № 25. С. 130--154.; мне было поручено перехватывать их переписку, снимать копии писем и передавать эти копии в Париж. Я не вхожу в подробности всех трудностей, которые представляла эта работа и которые приходилось преодолевать, они вызывались условиями маленькой деревни, подозрительностью итальянской полиции, так как Спецция -- военный порт, я только говорю о количестве и значении посланных мною корреспонденции и о том, что я на этой работе рисковал своей жизнью, получая угрозы смерти от русских и письменные, и на словах: мне грозила и тюрьма, если бы меня поймали с письмами в карманах, когда я возвращался из Фиццано в Спеццию.

По причинам, вызванным осторожностью, а не по моей вине, меня просили прекратить эту работу и дали другие поручения по наблюдению, которые я всегда исполнял удовлетворительно. В настоящее время, вследствие распоряжений, вызванных предательством Франческо Леоне, мне сообщили, что служба совершенно ликвидирована, и в виде вознаграждения мне дали тысячное содержание. Я надеюсь, что Ваше Превосходительство примете во внимание, что серьезный проступок одного лица не должен так лично отозваться на мне, и отыщите также работу, выходящую из нормальных рамок, в которых работали другие агенты, для которой я жертвовал своей честностью и кредитом. Я говорю честностью и кредитом вследствие шума, вызванного моей работой в итальянских и французских газетах; я эти газеты не мог привлекать к ответственности по причинам административной дисциплины, которым я никогда не изменял; я не только не мог нравственно реабилитироваться, но должен был молчать, так как начни я дело, это повлекло бы за собой пагубные для службы последствия.

Если бы газетные известия появились только во Франции, где меня не знают, беда была бы невелика, но, к несчастью, они появились во всех больших итальянских газетах, в частности, здесь, в Лигурии, где я родился, провел всю жизнь, имею родных и друзей и где мне, благодаря состоявшейся ликвидации, приходится теперь искать другие средства существования. Обращаюсь к Вашей справедливости и Вашему сердцу, сравните мое общественное положение до поступления на службу и теперь при моем возрасте 39 лет. Кредит для человека, всегда занимавшегося торговыми делами, имеет большее значение, чем капитал, -- это точка опоры для общественного положения. Этого кредита я лишился и должен поэтому покинуть свою родину. Я убежден, что Ваше Превосходительство не захочет покинуть верного служащего, посвятившего Вам все свои силы и, повторяю, свою честность, и найдите возможность дать мне в какой найдете лучшей форме справедливое вознаграждение и помочь уехать в Южную Америку, чтобы трудом своим создать себе новое положение. Давая мне вознаграждение, Вы, я надеюсь, учтете значительную стоимость дорожных расходов и что мне будет стоить начать новую работу в стране, где я человек чужой. Прошу Ваше Превосходительство принять выражение моей горячей благодарности и глубокого уважения.

Артур Фрументо».

Служба наружного наблюдения, безусловно, была нужна, но ее решили организовать на иных началах. На средства Департамента полиции было создано частное розыскное бюро, называвшееся по имени его «владельцев» -- «Бинт и Самбэн».

Генрих Бинт и Альберт Самбэн -- бывшие агенты наружного наблюдения. Бюро вполне легально могло заниматься розыскной деятельностью, принимая заказы как от отдельных лиц, так и государственных учреждений. Бюро работало под контролем Красильникова. Связь с Красильниковым и встречи на конспиративных квартирах осуществлялись только Бинтом и Самбэном. Рядовые агенты бюро не должны были знать, что они находятся на службе российского правительства.

Число агентов службы наружного наблюдения было сокращено. В бюро «Бинт и Самбэн» было принято немногим более половины прежнего состава. Вместе с руководителями их было 18 человек, испытанных и доказавших свою преданность российскому правительству.

Генрих Бинт был «старослужащим» Заграничной агентуры. С 1878 г. он служил инспектором парижской полиции. В 1881 г. поступил на службу в качестве наблюдательного агента в «Святую лигу» («Священную дружину»). По упразднении ее он перешел на службу в Заграничную агентуру.

Красильников, рекомендуя Департаменту полиции Бинта и Самбэна, писал: «32-летняя служба Бинта в Заграничной агентуре дает основание отнестись с доверием как к личной его честности и порядочности, так и к его розыскному опыту, созданному многолетней практикой не только во Франции, но и в других государствах Европы: Германии, Италии, Австрии. Кроме того, по натуре своей несколько тщеславный, Бинт наиболее подходит к предстоящей ему роли».

В качестве компаньона Красильников предлагал Самбэна (Самбена), «на порядочность, скромность и честность которого тоже вполне можно положиться».

Стоит отметить, что опыт Бинта использовался при наблюдении и охране членов семьи Романовых, высокопоставленных российских деятелей во время их пребывания за рубежом. Бинт участвовал в охране совместно с агентами российской, французской, немецкой полиции во время поездки за рубеж Николая II, вел. кн. Владимира Александровича, вел. кн. Николая Николаевича (младшего). В его материалах сохранилась переписка с германской полицией об охране Столыпина и его семьи во время их поездки в Германию ГА РФ. Ф. 509. Оп. 1. Д. 70.. Как и в России, за рубежом охрана высокопоставленных лиц осуществлялась службой наружного наблюдения, а с 1906 г. ее осуществляли еще и филеры дворцовой охраны.

Однако были ситуации, когда и за членами царской фамилии устанавливалось наблюдение. Сохранились документы, свидетельствовавшие о наблюдении в Париже за княгиней Е.М. Юрьевской, морганатической женой Александра II. Особо тщательное наблюдение было установлено осенью 1912 г. за великим князем Михаилом Александровичем и Н.С. Вульферт. Связано это было с ухудшением состояния здоровья наследника Алексея во время пребывания царской семьи в Спале, в случае смерти которого вел. кн. Михаил становился наследником престола. Узнав об этом, великий князь и Вульферт поспешили оформить свои отношения. Они знали, что в России им обвенчаться не удастся и срочно выехали за рубеж. Специально для наблюдения за ними был послан за границу генерал Герасимов с широкими полномочиями, вплоть до ареста князя.
В книге воспоминаний, написанной за рубежом, Герасимов сообщает: «В мое распоряжение поступило 4 или 5 филеров нашего парижского отделения во главе со старым испытанным работником последнего Г. Бинтом.

Я дал им соответствующие инструкции. За великим князем удалось установить точное наблюдение... При всех поездках и выходах великого князя сопровождали агенты. Особенно обязаны они были следить за посещением великим князем церквей. Если бы в церковь отправились одновременно и великий князь, и госпожа Вульферт, агенты должны были немедленно сообщать об этом мне, и я должен был мчаться для того, чтобы выполнить высочайшую волю относительно ареста великого князя» Герасимов А.В. На лезвии с террористами. М. 1991. С. 181.. Однако миссия Герасимова не увенчалась успехом. Дезориентированный нанятой им прислугой в доме великого князя, он выехал в Ниццу, в то время как великий князь с Вульферт выехали в Вену, где обвенчались в сербской церкви.

Бинт вполне оправдал оказанное ему доверие. Личный фонд Г. Бинта, хранящийся в ГА РФ, небольшой по объему. Одна часть материалов была куплена директором музея революции С. Мицкевичем во время его командировки в Париж уже после смерти Бинта. В 1929 г. эти документы были переданы в архив. Вторая группа материалов поступила в составе Пражского архива ГА РФ. Ф. 509. Протокол закрытого заседания коллегии Главархива 4с от 14 декабря 1929 г., о приеме от Музея революции СССР материалов Бинта. Оплата должна была производиться через Берлинское полпредство. Стоимость документов -- 400 долларов. Ф. 5325. Оп. 1. Д. 684. Л. 4.. В фонде Бинта имеются списки русских подданных, живших в Париже, за которыми велось наблюдение, обзоры деятельности русской и польской эмиграции за 1915 и 1916 гг., материалы филерского наблюдения за Лениным, Литвиновым, Мануильским, Мартовым, Троцким. Среди документов наружного наблюдения обращает на себя внимание справка заграничной охранки с сообщением о приезде в Швейцарию в декабре 1916 г. Ленина и посещении им германского посольства. В сообщении говорится, что: «Прибыв в Берн в 10 ч. утра, он (Ленин. -- З.П.) направился в отель «Франция», недалеко от вокзала, где снял номер.

Полчаса спустя он вышел из отеля и поехал на трамвае в другую часть города. По улице шел петляя и время от времени оборачиваясь. В 11 ч. 30 мин. утра он вошел в германское посольство. Наблюдение за посольством продолжалось до 9 ч. вечера, но выхода Ульянова не видели. Он не вернулся в отель ни вечером, ни на следующее утро. Наблюдение за посольством было возобновлено 29 утром только в 4 ч. пополудни. Ульянов вышел из посольства и, очень торопясь, возвратился в свой отель. Через четверть часа он вышел из отеля и поездом возвратился в Цюрих. Представленные мною сведения доказывают, что Ульянов, он же Ленин, так же как и Бронштейн, он же Троцкий, являются агентами: первый -- Германии, а второй -- Австрии» ГА РФ. Ф. 509. Протокол закрытого заседания коллегии Главархива 4с от 14 декабря 1929 г., о приеме от Музея революции СССР материалов Бинта. Оплата должна была производиться через Берлинское полпредство. Стоимость документов -- 400 долларов. Ф. 5325. Оп. 1. Д. 38.. Под сообщением подпись «Бинт». Однако форма сообщения, бумага, машинка, оформление документа, а главное, подпись убеждают в том, что мы имеем здесь дело с явной фальшивкой.

Видимо, стремление придать большую убедительность версии о том, что Ленин был «германским шпионом», было настолько велико, что подвигло кого-то из тех, кто работал с материалами архива Бинта, на такую явно топорную фальшивку. Впрочем, как мы убедились, такого рода творчество не было столь уж оригинальным. Документ был сфабрикован уже после смерти Бинта.

Сохранились записные книжки Бинта с его пометками и донесения его агентов. Здесь же документы, связанные с наблюдением за вел. кн. Михаилом Александровичем и Н. Вульферт, их фотографии, выполненные агентами ГА РФ. Ф. 509. Протокол закрытого заседания коллегии Главархива 4с от 14 декабря 1929 г., о приеме от Музея революции СССР материалов Бинта. Оплата должна была производиться через Берлинское полпредство. Стоимость документов -- 400 долларов. Ф. 5325. Оп. 1. Д. 129..

Будучи одним из самых старых сотрудников Заграничной агентуры, Бинт имел тесные связи и хорошие контакты со всеми ее руководителями уже после их отставки, о чем свидетельствует его переписка с Ратаевым, которая продолжалась до 1917 г. Также до 1925 г. продолжались отношения с последним руководителем Заграничной охранки Красильниковым.

После революции Бинт работал на Советскую Россию вплоть до 1925 г. Во время Первой мировой войны деятельность Заграничной агентуры приобрела несколько иное направление. Если раньше Бинту категорически запрещалось заниматься контрразведкой, то теперь из Департамента поступило специальное распоряжением министра внутренних дел А.Д. Протопопова, по просьбе графа Игнатьева, начальника русской контрразведки в Париже, Красильникову было дано поручение заняться некоторыми вопросами, связанными с военной контрразведкой. В связи с военным временем приходилось выполнять обязанности и военной цензуры. Эта работа проводилась заметно сузившимся кругом секретных сотрудников, так как большая часть из них была призвана в армию.

Разведывательная деятельность становится одной из обязанностей частного розыскного бюро «Бинт и Самбэн», о чем свидетельствует сохранившаяся переписка с агентами ГА РФ. Ф. 509. Протокол закрытого заседания коллегии Главархива 4с от 14 декабря 1929 г., о приеме от Музея революции СССР материалов Бинта. Оплата должна была производиться через Берлинское полпредство. Стоимость документов -- 400 долларов. Ф. 5325. Оп. 1. Д. 67.; а также записка самого Бинта о деятельности германофильских организаций в Финляндии и Швеции ГА РФ. Ф. 509. Протокол закрытого заседания коллегии Главархива 4с от 14 декабря 1929 г., о приеме от Музея революции СССР материалов Бинта. Оплата должна была производиться через Берлинское полпредство. Стоимость документов -- 400 долларов. Ф. 5325. Оп. 1. Д. 68.. Агенты Бинта не были достаточно законспирированы, и в феврале 1917 г. в швейцарском суде против него было возбуждено дело по обвинению в разведывательной деятельности против Германии на территории Швейцарии.

Заграничная охранка требовала к себе постоянного внимания. В то же время перегруженное другими делами не находило времени на руководство ею. В этой связи представляют интерес показания одного из последних руководителей Департамента полиции Климовича, данные им в ЧСК 19 марта 1917 г. «...Это совершенно бесполезное, дорогостоящее и съедающее наш бюджет учреждение (он предполагал, что охранка стоила 150 000 рублей в год. Красильников получал около 14 000. -- З.П.). Красильников представлял по существу, на мой взгляд, пустое место, -- продолжал Е. Климович, -- он плохо разбирался в получаемых им сведениях... иногда Департамент полиции страшно озадачивал своими донесениями. Видно было, что человек присылает целую кипу сведений, в которых он разобраться не может, которые нас волнуют и тревожат, и пугают, и мы должны посылать ему запросы, выяснять обстоятельства дела. У меня было желание его сменить...» Падение царского режима. М.; Л. 1925. Т. 1. С. 84 -- 85..

Показания Климовича интересны не столько оценкой работы Заграничной охранки, сколько как свидетельство общей растерянности и кризиса полицейских верхов в последние годы существования режима.

Заключение

Карательно-розыскной аппарат России, одной из центральных задач которого являлась борьба с революционным терроризмом, действовал в течение многих лет более или менее эффективно. Менялась политическая обстановка, эволюционировало антиправительственное движение, трансформировались структура и методы работы органов сыска.

Но, устраняя недовольных, политическая полиция не устраняла причины недовольства. Глобальное изменение внутриполитического курса не входило в компетенцию III отделения или Департамента полиции. Сохранялись и политико-экономические и социально-психологические факторы, вызывавшие постоянное воспроизведение такой формы политического протеста как терроризм.

Необходимость проведения радикальной реформы политической полиции во второй половине XIX века была обусловлена усилением революционного движения и увеличением количества случаев совершения уголовных преступлений.

Сколь бы большое значение не имели усилия по совершенствованию, профессионализации и рационализации отдельных видов государственного управления, добиться даже минимальных успехов здесь невозможно, если эта деятельность не является органической частью общих усилий по совершенствованию и «осовремениванию» (в самом широком смысле этого слова) всей системы государственной власти. Сказанное, безусловно, относится ко всем учреждениям и органам государственного управления, однако, пожалуй, деятельность ни одного из них не обусловлена столь органично состоянием «системы» в целом, как органов правопорядка.

Список использованной литературы

1. Аврех А.Я. Масоны и революция. М., 1990.

2. Богучарский В.Я. Из истории политической борьбы в 70 --80-х годах XIX века. М., 1912.

3. Борисов А.В., Сизиков М.И., Скрипилев А.Е. История полиции России (1718-1917 гг.). - М., 1992.

4. Брачев B.C. Царский жандарм -- борец с масонами // Секретное досье. 1998. № 1.

5. Герасимов А.В. На лезвии с террористами. М. 1991.

6. Письмо Зубатова.// Вестник Европы. 1906. № 3.

7. Демин В.А. Очерки истории органов внутренних дел Российского государства. - Екатеринбург: Уральский юридический институт МВД России, 2001.

8. Джунковский В.М. Воспоминания. Т. 1. М., 1997.

9. Жилинский В. Организация и жизнь охранного отделения во времена царской власти // Голос минувшего. 1917. № 9.

10. Заварзин П.П. Работа тайной полиции. Париж, 1927.

11. Заграничная агентура Департамента полиции (Записки С. Сватикова и документы Заграничной агентуры). М., 1941.

12. Иванова Е.А. Правовые основы организации и деятельности общей полиции России (XVIII - начало XX в.). - Краснодар: Кубанский государственный аграрный университет, 2003.

13. История полиции дореволюционной России (Сборник документов и материалов по истории государства и права). - М., 1981.

14. История полиции России. Краткий исторический очерк и основные документы: Учеб. пособие. - М., 1998.

15. Козьмин Б.П. С.В.Зубатов и его корреспонденты М.; Л., 1928.

16. Коляри Э. Русская тайная полиция в Италии // Былое. 1924. № 25.

17. Курицын В.М. История полиции России. Краткий исторический очерк и основные документы. Учебное пособие. - М.: «Щит-М», 1998.

18. Курлов П.Г. Гибель императорской России. Берлин, 1923.

19. Лопухин А.А. Из итогов служебного опыта. Настоящее и будущее Российской полиции. М., 1907.

20. Лурье Ф. М. Полицейские и провокаторы: Политический сыск в России. 1649 - 1917. - М.: “ ИнКА ”, 1992.

21. Мартынов А.П. Моя служба в Отдельном корпусе жандармов. Воспоминания. Под ред. R.Wraga. Stanford, 1972

22. Морозов К.Н. Партия социалистов-революционеров в 1900-1914 гг. М., 1998.

23. Мупукаев Р.С. Полиция В России (IX - нач. XX вв.). - Н. Новгород, 1993.

24. Мушкет И.И. Полиция в механизме Российского государства - СПб., 1997.

25. Николаевский Б.И. История одного предателя. М., 1991.

26. Падение царского режима. М.; Л. 1925. Т. 1.

27. Перегудова З.И. Несостоявшаяся реформа полиции (по материалам Комиссии сенатора А.А.Макарова). Из опыта работы русской полиции 1882-1916. Вып. № 14. М., 1992.

28. Письма Азефа. 1899-1905. Сост. Д.Б. Павлов, З.И. Перегудова. М., 1994.

29. Полиция и милиция России: страницы истории /А. В. Борисов, А. Н. Дугин, А.Я. Малыгин и др. - М, 1996.

30. Свод законов. Т. XII. Ч. I. Изд. 1912. Общий Устав Российских ж.д. изд. 1906.

31. Спиридович А.И. Записки жандарма. М. 1991.

32. Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Т. 2. М. 1991.

33. Список общего состава чинов Отдельного корпуса жандармов.

34. Щербакова Е.И. Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX - начало XX вв.). - М.: АИРО-ХХ, 2001.

35. Kazynska E., Drewniak D. Ochrana, carska policja politycjrna. Warsawa, 1993.