Салтовско-маяцкая культура

35

Салтовско-маяцкая культура

Толчком к Формированию в научной литературе понятия «салтово-маяцкая культура» послужили открытие и раскопки в начале ХХ в. нескольких лесостепных и степных памятников Восточной Европы. Все они, судя по находкам, были единовременны. Дата их определялась, во-первых, по находкам нескольких монет (дирхемов), обнаруженных в Верхне-Салтовском могильнике (на Северском Донце), и, во-вторых, аналогиями с вещами, обнаруженными в северокавказских катакомбных погребениях, уверенно относимых археологами того времени к VIII-IX вв.

Исследования же собственно «хазарской археологию» начались с выхода в свет новаторской статьи М: И. Артамонова «Саркел и некоторые другие укрепления в Северо-Западной Хазарии», опубликованной в сборнике «Советская археология» в 1940 г.

В середине 50-х годов изучением салтовско-маяцких памятников занималась С.А. Плетнева. Результаты ее разведок нашли частичное отражение в книге «От кочевий к племенам» а также в ряде статей и заметок, посвященных отдельным памятникам или категория вещей.

Последние годы салтовско - маяцкая культура привлекает большее число молодых исследователей. Были открыты хазарские памятники, городища, поселения, могильники в Дагестане, в юго-западном Крыму. Исследуется ряд широко известных памятников этой культуры в Подонье: поселения и могильник Сухая Гомольша и поселение и могильник Маяки на Донце, городище Семикаракорское на Нижнем Дону, городище, поселение и могильники у сел Ютановка и Волокановка на Осколе, на среднем Донце. И наконец знаменитый маяцкий комплекс (городище, селище и могильники), раскопки на котором начались в 1975 году, спустя после работ проведенных там Н.Е. Макаренко.

Одним из самых сложных вопросов, неоднократно дискутировавшихся в научной литературе, является: вопрос о ее хронологических рамках.

Со времени открытия и первых раскопок Салтовского могильника благодаря находкам в нескольких его катакомбах монет VIII - начала Х в., а также аналогии салтовских инвентарей с уже продатированными северокавказскими аланскими древностями VIII - IX вв. традиционной датой салтово-маяцкой культуры были VIII-IX вв. (может быть, самое начало Х в.). Эту датировку приняли все последующие исследователи М. И. Артамонов, И. И. Ляпушкин, Д. Т. Березовец, С. А. Плетнева и др. В последние десятилетия нижняя дата культуры - середина VIII в.- была подкреплена исследованиями А. Н. Амброза. Следует также помнить, что на отдельных поселениях жизнь продолжалась вплоть до второй половины Х в., а кое-где, возможно, и до конца его. Таким поселением является, прежде всего, Саркел, в котором салтово-маяцкая культура продолжала существовать до 965 г., когда город был разорен Святославом. Пережили конец IX в. (нашествие печенегов) и некоторые крымско-таманские города, в частности Таматарха (Тамань). Продолжалась жизнь в Х в. И В самом Салтове, судя по находкам поздних монет в его катакомбах, и в некоторых еще более глухих уголках каганата - в лесостепном пограничье, например на Осколе у с. Волокововка. Несмотря на некоторое расширение датировки, в целом она все же осталась неизменной: середина VI - первая половина Х в.

Была сделана попытка разделить эти двухсотлетние древности на периоды, т.е. создать внутреннюю относительную хронологию культуры. Ранний период салтово-маяцкой культуры датируется от середины VIII до середины IX в., средний - середина IX в., поздний - вторая половина IX - первая половина Х в. Возможно, что в отдельных случаях мы можем выделить еще II вещи второй половины Х в. (рис. 36; 37). Следует признать, что любое разделение материала на сравнительно коротком промежутке времени всегда несколько схематично. При таком разделении речь может идти только о преобладании той или иной категории вещей (типа или варианта), а не об исключительном их бытовании на определенном отрезке времени.

В настоящее время не вызывает особых возражений и разделение салтово-маяцкой культуры на несколько локально-этнических вариантов.

И. И. Ляпушкин разделил салтово-маяцкую культуру бассейна Дона на два варианта. Лесостепной вариант верховий Дона, Оскола, Северского Донца он считал аланским, а степной, к которому относился и Саркел,- болгарским. Именно эти два народа и были создателями салтово-маяцкой культуры - культуры Хазарии. Поэтому всюду, где исторически зафиксированы эти народы в VIII-X вв., известна и салтово-маяцкая или очень близкая к ней культура. Таковы земли северокавказских предгорий (Алания), Крым, Волжская и Дунайская Болгарии. Так ареал салтово-маяцкой культуры необычайно расширяется, от Камы до Кавказа, от Белой до Дуная. Вырастает и число вариантов этой культуры.

Помимо двух выделенных И. И. Ляпушкиным и распространенных только на территории Подонья, теперь еще есть четыре варианта, относящихся к салтово-маяцкому кругу памятников: приазовский, крымский, нижневолжский и дагестанский. Кроме того, через салтово-маяцкий этап в культуре прошли северокавказские аланы, дунайские и волжские болгары, а значит, на том этапе их культуру можно также в какой-то степени считать вариантами салтово-маяцкой (рис. 38).

Каждый из вариантов характеризуется признаками, не известными или мало распространенными в других вариантах. Однако таких признаков немного. Обычно здесь, как и при составлении хронологии салтово-маяцких памятников, следует скорее говорить о преимущественном распространении данного признака на территории того или иного варианта.

Исторические письменные источники, дающие нам представление о жизни народов юго-восточной Европы в VIII-X вв., хотя и многочисленны, но кратки и отрывочны. Письменные сведения дают нам только основные вехи по истории степных народов в эпоху раннего средневековья, по истории Хазарского каганата. Все они уже не раз были предметом изучения русских и советских ученых.

Согласно письменным источникам, история хазарского объединения (типа племенного союза), а затем и раннефеодального государства началась в прикаспийских степях Северного Предкавказья (нынешнем Дагестане). Наиболее ранние достоверные упоминания о собственно хазарах относятся к VI в. На протяжении первых ста лет хазары активно участвовали в политической жизни Тюркского каганата, ведшего постоянные войны с закавказскими государствами, и главное с Сасанидами. В 30-х годах VII в. Тюркский каганат рухнул в результате вспыхнувшей там междоусобной войны. На его обломках стали возникать новые государственные образования, сложение которых началось еще внутри каганата. Такими образованиями были на территории восточноевропейской степи Великая Болгария (на Тамани и в Приазовье) и Хазарский каганат (в Дагестане) (рис. 39). Каждое из них было возглавлено выходцами из аристократических родов Тюркского каганата: Ашина - у хазар и Дуло - у болгар. Правителем Великой Болгарии был хан Кубрат. Он умер примерно в 40-х годах VII в. После него созданное им объединение распалось на отдельные орды. Наиболее крупными были орда, возглавленная ханом Аспарухом, и орда Батбая.

Одновременно с Великой Болгарией началось обособление и образование Хазарского каганата. Следует помнить, что и там, в прикаспийских степях, основным этническим компонентом объединения были родственные болгарам племена, в частности савиры. Тем не менее, политически они принадлежали к враждебному приазовским болгарам объединению, возглавленному хазарами и именовавшему себя каганатом. Ослабление Великой Болгарии привело к тому, что новый каганат присоединил Приазовье к своим землям, захватил пастбища и начавшие отстраиваться приазовские порты. Часть побежденных болгар, возглавленных энергичным ханом Аспарухом, откочевала на Дунай и основала там новое государство - Дунайскую Болгарию. Другая орда осталась и подчинилась хазарам, войдя составной частью в их объединение (рис. 39).

Распространение хазар в Приазовье привело к установлению тесных связей с Византией. К этому времени хазарский федеративный союз племен занимал уже степи и предгорья Дагестана, Прикубанье и приазовские степи, частично степи Северного Причерноморья и часть Крыма. Племенной союз кочевых племен стал превращаться в государство с развитой экономикой. Массы народа осели в поселках и городах. Столицы каганата Беленджер и Семендер превратились в большие, хорошо укрепленные города. Однако вскоре на каганат обрушилось серьезное бедствие - война с арабами. Первые тридцать лет VIII в. прошли в постоянной борьбе хазар с арабами, причем арабы грабили и разоряли жителей каганата, подрывая его экономическую базу. Города и городские стены не успевали отстраиваться. Походы и набеги не давали возможности заниматься восстановлением экономики. Уже это привело к тому, что население из Предкавказья начало массовые откочевки на север - в донские и поволжские степи. Очевидно, в первой четверти VIII в. был выстроен на берегу Волги замок, быстро обросший посадом и названный по имени реки Итиль. Сюда была перенесена из Дагестана столица государства. Сюда же направил свой удар арабский полководец Марван в 735 г. Армия кагана была уничтожена, каган запросил немедленно мира. Однако Хазария не стала вассалом. Арабского халифата. Каганат просто переменил место кочевок - предкавказкие народы двинулись на север.

В этом массовом движении участвовали не только подданные хазарского кагана, но и значительная часть аланских племен, не входивших в каганат, но, очевидно, вассальных ему. Как и хазары, аланы неоднократно подвергались разорению со стороны арабов, и, видимо, это послужило причиной их переселения в Подонье (рис. 39).

На новых землях каганат быстро восстановил силы. Расцвела его экономика и культура, о которых мы можем судить благодаря памятникам Салтово-маяцкой культуры. На рубеже VIП и IX столетий при кагане Обадии часть хазарской аристократии приняла иудейскую религию. Вызвано это было политическими соображениями, желанием кагана противопоставить свое государство христианской Византии и мусульманскому халифату, однако, судя по дальнейшим событиям, это была серьезная ошибка правительства. В стране началась смута. В течение почти ста лет продолжались в каганате религиозные и политические разногласия, в результате которых страна ослабела, а центральная власть потеряла прежнее значение. Думается, что многие болгарские орды именно в то смутное время отошли на Волгу (в Волжскую Болгарию) и на Дунай, в существовавшее там болгарское государство.

В самом конце IX в. в степи Подонья и Приазовья ворвались печенежские орды. Уже в середине Х в. они овладели всей степью, разорили все оседлые поселки и многие хазарские города в степной и лесостепной зонах. Фактически размеры Хазарии сократились до небольшого (не более 300 км в поперечнике) ханства, расположенного между Доном, Волгой, Тереком и Манычем, т. е. примерно на территории нынешней Ставропольщины.

В 965 г. князь Святослав добил каганат, взяв его столицу, Итиль и его пограничную крепость Саркел, который переименовал в Белую Вежу, переведя тюркское слово на русский язык.

Таковы основные вехи истории Хазарского каганата, известные нам благодаря дошедшим до нас письменным источникам. Следует учитывать, что в этих источниках сообщается также о социальном строе, об экономике, о некоторых религиозных представлениях населения каганата. Для нас особенно интересны данные о занятиях населения земледелием и даже виноградарством и садоводством, т. е. развитым земледелием, о кочевании богатой верхушки общества, о языческой вере в бога неба Тенгри-хана и о торговле каганата с халифатом, Средней Азией и Византией. Все эти сведения находят самое широкое подтверждение в археологических материалах.

Начнем рассмотрение археологических источников с самого распространенного типа памятников - с поселений.

Все известные в настоящее время остатки поселений мы делим на несколько групп: 1 - кочевья, 2 - поселения, 3 - поселения, укрепленные земляными валами, 4 - небольшие мысовые укрепления с остатками каменных стен (замки), 5 - крепости города, 6 - причерноморские города, выросшие на развалинах античных поселений (рис. 40-42).

Кочевья, или сезонные стойбища, обнаружить археологически очень трудно, поскольку от кратковременных стоянок в земле оставалось минимальное количество отбросов: преимущественно кости животных и обломки нескольких сосудов, разбросанных на территории кочевья и в настоящее время выпаханных на дневную поверхность. Располагались кочевья по берегам рек, оврагов и морских заливов, как правило, на первой надпойменной террасе. По размерам кочевья можно разделить на два типа: небольшие - 200-300 х 100-200 м и крупные - 1000 -1500 х 200-300 м. Оба типа характеризуются малым количеством находок на поверхности и отсутствием культурного слоя (рис. 40, 2). Иногда археологи обнаруживают на большом участке берега, достигающем длиной 20-30 им, «обитаемую полосу», характеризующуюся редкими находками обломков керамики и костей. По-видимому, это были места ежегодных подкочевок к берегу с неопределенным местом стоянки.

Распространены кочевья далеко не на всей территории салтово-маяцкой культуры - археологам удалось обнаружить их пока только на среднем Донце, в нижнедонских и приазовских степях.

Остатки постоянных поселений - селища распространены значительно шире (и в степях, и в лесостепи) и попадаются чаще. Объясняется это, видимо, тем, что культурный слой на них выражен четче, находок в нем больше и обнаружить такие памятники, естественно, легче. Располагаются селища также вдоль рек на первой надпойменной террасе. Размеры их, как и размеры кочевий, позволяют делить обнаруженные памятники на два типа: небольшие и крупные. Следует учитывать, что в отличие от кочевий селища, как правило, бывают многослойные, т. е. они располагаются на наиболее удобных участках берега, которые обживались в течение многих веков разными народами (от скифов до казаков ХVIII в.). Нередко селища с двух сторон ограничены оврагами, впадающими в пойму. В последние годы удалось установить, что эти естественные рубежи иногда подправлялись: углублялись, склоны подчищались и выпрямлялись (рис. 40, 1).

От этих полуукрепленных селищ один шаг к хорошо укрепленным земляными валами большим поселениям. Площадь этих укрепленных поселений также бывает весьма значительной (500 Х 500 м. ), располагались они на берегах рек, как правило высоких, но с удобным подходом к берегу (к воде). На таких поселениях, как и на неукрепленных, нередко на поверхности хорошо заметны следы больших зольных куч, образовавшихся в результате ссыпания в одно место золы из очага близлежащего жилища. Зольники особенно четко выделяются при распашке поверхности поселения.

От земляных валов и рвов в степях сохраняются слабо заметные следы в виде заросшей более зеленой травой полосы от рва и невысокого, расплывшегося, местами совсем исчезающего валика (рис. 40, 3 - 5 )

К земляным укреплениям обычно примыкают обширные неукрепленные селения, нередко вдвое превышающие площадью укрепленные.

Земляные укрепления известны преимущественно в степной зоне салтово-маяцкой культуры, на берегах среднего течении Донца и нижнего Дона.

В лесостепном варианте преобладающим типом укрепления являются небольшие крепости со стенами сложенными из камня.

Каменные крепости располагались на небольших мысах с крутыми склонами, причем в подавляющем большинстве случаев на месте бывших скифских городищ, добротно укрепленных мощными рвами и валами с напольной стороны, валом по периметру и сплошным аскарпированием склонов, Скифские городища очень большие, тем не менее, салтовцы максимально использовали древние укрепления: подновляли эскарп, чистили рвы, наращивали валы и, наконец, на самой оконечности мыса ставили на валы каменные стены и иногда прорезали дополнительный ров с напольной стороны, а на выкиде из него воздвигали каменную стену (рис. 40, 6-9). Несколько городищ членилось такими поперечными стенами и ровиками на два-три отсека.

Стены на городищах сооружались без фундаментов, камень укладывали прямо на выровненный гребень вала. Кладка стен двухщитовая, или панцирная, без связывающего раствора. Панцири складывались из больших меловых камней, грани их, обращенные наружу, немного подтесывались. Толщина панцирей - 0,6-0,8м. Между панцирями насыпали более мелкие камни, щебень и все это многократно заливали водой и утрамбовывали (рис. 41, 42). Толщина межпанцирного пространства достигала 3 м. Таким образом, толщина стен равнялась примерно 4 -5м. Форма каменных крепостей в плане предопределялась конфигурацией мыса - обычно она была треугольная, расширяющаяся к напольной стороне. Размеры городищ в целом очень стандартны: 200-300 Х 100-150 м.

Помимо мысовых городищ, есть несколько каменных крепостей, сооруженных на отрезанном глубоким рвом участке берега. К ним относится классическое салтовское городище у с. Верхнее Салтово, рядом со знаменитым могильником. Интересно, что к этому же типу принадлежит и Маяцкое городище: крепость была выстроена на квадратном искусственном «острове», образованном глубокими широким рвом (рис. 40, 10,11).

Среди белокаменных крепостей Подонья выделяются два городища, стены (вернее, панцири) которых сложены из прекрасно обтесанных блоков различной величины (наиболее распространенными размерами являются 60 Х 30 Х 30, 80 Х 40 Х 30 и 30 Х 30 Х 20 см). Одно из них - Маяцкое, второе Правобережное Цимлянское (рис. 41, 5, 6).

Маяцкое городище находится в верховьях Дона, в лесостепной зоне салтово-маяцкой культуры. Оно расположено на высоком меловом правом берегу, у слияния речки Тихой Сосны с Доном. Стены городища сохранились в виде высоких оплывших валов. Первоначальная толщина стен доходила местами до 7 м.

В одной из стен оставлен воротный проем, а ров напротив проема имеет перемычку. Размеры городища 80 Х 80м. В крепости была отгорожена квадратная площадка размером 40 Х 40 м. Стены ее сооружены в той же технике, но толщина их вдвое меньше. Это, видимо, цитадель крепости.

Городище окружено громадным селищем, занимающим весь береговой мыс. На окраине селища, в овраге, располагался катакомбный могильник (рис. 41, 6).

Правобережное Цимлянское городище находится в низовьях Дона, на правом берегу Цимлянского моря. Оно занимает небольшой треугольный в плане мыс, соединенный с основным массивом берега узким перешейком. Крепость в плане треугольная, длина каждой стороны 100-120 м. На углах и на середине длины в стенах выделяются сильно выдвинутые башни. Воротный проём напротив перешейка укреплен двумя башнями. Ширина стен Цимлянского городища не превышает 4м, панцири сложены из прекрасно обработанных блоков, забутовка - из щебня и необработанного камня. Обработанный камень почти полностью был вывезен казанами для строительства Старочеркасской крепости. Сохранившиеся отвалы щебня позволили восстановить первоначальную высоту стен, равную 4 м. Внутренними стенами крепость разделена на три части. Привратный дворик служил, видимо, помещением для коней, так как никаких следов построек в нем не было, а два остальных отсека застроены юртообразными жилищами, хозяйственными ямами, погребами, сложенными из сырца.

Какое-то время крепость сосуществовала с Саркелом. Об этом свидетельствуют типичные саркельские кирпичи, использовавшиеся жителями в качестве составных элементов мебели (столиков, приочаговых «протвиней», порожков). Некоторые кирпичи с остатками раствора, т. е. они, были вытащены из кладки. Использование кирпичей, побывавших в кладке, дает основание считать, что крепость существовала примерно до середины IX в., так как Саркел отстроили около 933 г.

Саркел находился на мысу левого берега Дона, на искусственном островке, образованном рекой и проточным рвом, с внутренней стороны которого тянулся земляной вал. Оконечность мыса, на котором стояла кирпичная крепость, отделена вторым рвом, почти полностью заплывшим. Крепость имела форму четырехугольника (размером 193,5 Х 133,5 м), обведенного толстыми стенами (толщина 3,75 м) с многочисленными башнями (рис. 40, 7). И стены, и башни были построены на материке без фундаментов (рис. 41, 7), что характерно для всех салтовских крепостей и свидетельствует о «варварских» традициях, в которых был построен Саркел, несмотря на участие в работах византийского инженера. Главный въезд в город находился в пролете северо-западной башни. Вторые ворота выходили на реку. Внутри крепость была разделена на две части поперечной стеной. В юто-восточной (меньшей) части- цитадели - не было никаких наружных выходов. В ее южном углу стояла квадратная в плане высокая башня-донжон.

Нижний слой городища (около 1 м толщиной) начиная с материка, на котором стояли кирпичные Стены Саркела, относится ко времени от 30-х годов , IX в. (времени постройки города) до 965 г.- года взятия его русским князем Святославом (рис. 42, 3). В этом слое было обнаружено огромное количество разнообразных предметов: орудий труда, оружия, украшений, керамики - парадной, кухонной и тарной. Эта великолепная вещевая коллекция содержит аналогии почти всем вещам из других памятников салтово-маяцкой культуры. Благодаря изобилию находок и точности их датировок Левобережное Цимлянское городище стало хронологическим эталоном для всех средневековых древностей юго-востока Европы IX-XI вв.

Близким по планировке и типу укреплений к Саркелу и Маяцкому городищу является Семикаракорское городище, расположенное на берегу левого притока Дона - Сала (вернее, его маленького притона Салка), ниже Саркела примерно на 70 км. На городище в настоящее время обнаружены сложенные из сырца (без фундамента) мощные стены (рис. 41, 8). Крепость выстроена на острове, возвышающемся над болотистой поймой. Она квадратная в плане (200 Х 200 м), с двумя отходящими от северной стены башнями курганами. Внутри крепости сооружена квадратная цитадель (70 Х 70 м).

Помимо кочевий, селищ, белокаменных и земляных городищ-крепостей и крепостей-городов типа Саркела, к салтово-маяцкой культуре можно отнести слои VIII - X вв. в ряде приморских городов Таманского полуострова и отчасти Крыма. Поскольку крымские города будут рассмотрены в следующем томе настоящего издания, то здесь мы остановимся только на двух хорошо известных в то время таманских городах - Фанагории и Таманском городище, отождествляемом с древнерусской Тмутараканью и хазарской Таматархой.

Оба города располагалась на берегу Таманского залива, на расстоянии 25 км друг от друга, оба на местах древних античных городов Фанагории и Гермонассы.

Фанагория (в окрестностях станицы Сенной) - город с мощными культурными напластованиями. В течение многих сезонов он раскапывался крупнейшими археологами - антиковедами В. Д. Блаватским и М. М. Кобылиной. Античные слои датируются VI в. до н. э.- IV в. н. э. Они занимают значительную часть берега - примерно 1500 м в длину и около 300 м в ширину (первую и часть второй террасы берега). Средневековый слой в Фанагории достигает местами толщины 2 м. Распространен он в основном на прибрежной первой надпойменной террасе (600 Х 120 м). Таким образом, территория города в средние века сузилась более чем в два раза. Название его осталось прежним, античным - Фанагория. Античный слой отделяется от средневекового пожарищем. Видимо, в IV в. город погиб под ударами гуннов. Судя по археологическим данным, по слоям и находкам в них, в V - VII вв. жизнь в нем только теплилась (рис. 42, 3). Прокопий Кесарийский (IV в.) считает Фанагорию небольшим городком, что, очевидно, вполне соответствовало действительности. К тому же в VI в. и этот городок был разрушен до основания. Следов этого разрушения отмечено Прокопием, в земле не сохранилось. Впрочем, нет в Фанагории и четко выраженного слоя V - начала VII в. В раскопах попадались только отдельные находки, датирующиеся этим временем. Массовый материал датирует средневековый слой Фанагории VIII-IX вв. Керамика этого слоя идентична керамике салтово-маяцкой культуры степного варианта (кухонные горшки, котлы с внутренними ушками, лощеная посуда). Характерно, что в Фанатории почти нет поливных сосудов (полива появляется в Крыму в самом конце IX в.) и обломков высоких красноглиняных кувшинов с плоскими ручками, которые так же, как и полива, получают распространение только в Х в.

Остатки жилищ, обнаруженные в раскопах, представлены более или менее сохранившимися каменными кладками (рис. 42, 4). Характерно, что все они, как правило, соединены в кварталы и улицы, многие из которых были спланированы заново, без учета древней планировки (например, улица на центральном раскопе). Улицы мостились костями животных и обломками керамики. В разрезе они напоминают слоеный пирог: каждая новая мостовая сооружалась над старой с промежутком в 20 см, что, видимо, соответствует примерно 20 годам. Керамические обломки на мостовых разнообразны и разновременны, но все же можно утверждать, что в самой ранней мостовой преобладают обломки амфор античного времени, а в последнем слое - амфор VIII-IX вв. Ширина улицы равнялась примерно 2 м, переулка - 1 м. Стены домиков всегда сооружались на каменных цоколях или были полностью каменные. Камни укладывались на глиняный раствор в подавляющем большинстве кладок новой системой (приемом) - в так называемую елочку, которая распространилась в Тамани с VIII в. В «елочку» складывали щиты кладок (внутренний и внешний), забутовка состояла из мелких камней и щебня, залитых жидкой глиной. Толщина кладок нигде не превышает 1 м. Дома - двухкамерные (пятистенные), размером 3Х6 м. Одна камера отапливалась открытым очагом, расположенным в центре (или. реже - в углу) дома, другая была холодной (сени). Почти каждый дом имел огороженный массивной стеной дворик, являющийся хозяйственным помещением без крыши. В нем находились обычно врытые по горло или до середины высоты огромные пифосы-хранилища для вина и зерна, в полу двориков сооружались большие хозяйственные круглые ямыпогреба (конусовидные с плоским дном).

Древняя Гермонасса - средневековая Таматарха (Тмутаракань) располагалась у станицы Таманской. Культурный слой в ней более 12 м. Размеры ее 350 Х 200 м. Жизнь на этом холме продолжалась в течение многих веков - с IV в. до н. э. по XVIII в. включительно. Слой салтово-маяцкого времени находится примерно на глубине 2 м от современной поверхности (в центре и на юго-западе) и 1 м - в восточной части городища. Слой ниже салтовского толщиной около 1 м относится к V - VII вв., а слой, перекрывающий его,- к Х-XII, XIII-XV вв. (в центре) и ж XYIII в. (всюду) (рис. 42, 3). Основной состав находок - обломки керамики, аналогичной фанагорийской и в целом - салтово-маяцкой. Очень хорошо прослеживается бытование высоких красноглиняных кувшинов. Они появляются в слое Х в., в ХI в. производство их увеличивается в несколько раз, а в ХII в. резко сокращается и затем они исчезают.

В культурном слое обнаружены куски кладок «в елочку» и остатки домов, как и в Фанагории,двухкамерных. Судя по сохранившимся кладкам, можно говорить, что планировка города и здесь была уличная: дома соединялись в кварталы, разделенные узким переулком, мощенным обломками керамики и щебнем.

Раскопки городов, крепостей и поселений в настоящее время дали большой материал для изучения жилищ, создания их типологии и определения примерного ареала каждого типа.

Первый тип - юрты. Остатки юрт впервые обнаружил на Правобережном Цимлянском городище И. И. Ляпушкин, затем их открыли в Саркеле, и, наконец, более 40 юрт было расчищено при продолжении работ на Правобережном городище. Основания юрт там, как правило, врезаны в материк на 20-50 см. Все это, несомненно, остатки постоянных «зимних» построек с утепленной нижней частью. Форма их в плане круглая или овальная, иногда «двухкамерная» - восьмеркообразная с очагом в большей части. Размеры в поперечнике от 2 до 5 м. Очаг находился в центре жилища. Это просто небольшое «тарелкообразное» углубление с обожженным дном, окруженное ямками от вбитых. в пол кольев. По периметру юрты прослеживаются такие же ямки от кольев каркаса (рис. 43, 1-3).

Помимо перечисленных памятников, на которых было раскопано несколько десятков юрт, этот тип жилища известен на степных поселениях нижнего Дона (рис. 43, 4). Попадается он и в лесостепной зоне - на Дмитриевском поселении, на селище у стен Маяцкого городища (рис. 43, 9, 10). Правда, там форма юртообразных жилищ не круглая, а прямоугольная с закругленными углами. Кроме того, очевидно, именно юрты были единственным типом жилища на городище Маяки на среднем Донце, поскольку там ясно выраженных следов жилищ археологами не было выявлено и нахождение их определялось только по скоплению (пятнам) находок в слое.

Второй тип - наземные жилища со стенами из плетня, обмазанного глиной. Размеры таких жилищ очень незначительны (3 Х 7 м), отапливались они небольшими очажками, что, по-видимому, может быть свидетельством использования таких построек только в летнее время. Остатки подобных жилищ обнаружены пока на одном памятнике - Карнауховском поселении

Третий тип - прямоугольные полуземлянки различной величины (от 7 до 20 кв. м). Крыши у них двускатные, на столбах, очаги расположены преимущественно в центре, но нередко их помещали у стены или даже в углу жилища, как печи у славянских жилищ. Очаги имели обычную форму «тарелкообразную», хотя попадались и очажки, обложечные битым камнем. В редких случаях салтовцы сооружали и обычные глинобитные, на каракасе печи, аналогии которым широко известны в славянских (роменских) памятниках. Стены жилищ укрепляли столбами и плахами, обкладывали сырцовым кирпичом или пластами глины (если грунт был сыпучим). На юге, в частности в Крыму, сырец заменяли обычной каменной кладкой, из которой строили цоколи и стены наземных жилищ

Полуземлянки - самый распространенный тип салтово-маяцких жилищ. Правда, преобладают они на оседлых лесостепных поселениях, но и в степи на зиму сооружали, видимо, это утепленное жилище.

В последние годы на поселениях в бассейне среднего Донца были обнаружены «комбинированные» жилища - полуземлянки с почти наземной пристройкой, а иногда даже с узкими переходами-коридорами (рис. 43, 8). Интересно, что эти жилища, как правило, очень небрежно выкопаны в земле-котлованы неровные, косоугольные неглубокие

Четвертый тип жилищ - наземные постройки на каменных цоколях или полностью с каменными стенами. Мы уже говорили о них при характеристике городского строительства в приазовских морских городах. Распространены они были исключительно в Приазовье. Можно уверенно говорить, что это один из основных отличительных признаков приазовского и крымского вариантов (рис. 43, 15, 17).

В городах, основанных на развалинах античных портов, дома связывались в кварталы, расчлененные обычно мощеными улицами. Вообще же для салтово-маяцких поселений характерна разбросанная планировка. Усадьбы, обычно отделенные большим расстоянием друг от друга (от 10 до 50 м), занимали очень большой участок берега. Иногда жилища располагалась не усадьбами, а как бы «кустами»: пять-шесть домиков в каждом «кусте». Наконец, на ограниченной площади (например, в Саркеле) жилища беспорядочно лепились одно к другому, перерезали старые постройки, пристраивались к кирпичным стенам крепостей. Несомненный интерес представляет для нас прослеженная на Правобережном Цимлянском городище планировка «куренем», т. е. по кругу: большая юрта стояла в центре, семь - вокруг нее (рис. 41, 4). Это древнейшая: планировка, известная среди кочевников вплоть до XIX в. (Плетнева С. А., 1967).

Большинство проблем, связанных с изучением салтово-маяцкой культуры, в частности возникновение ремесел, развитие торговли, вопросы социально-экономического неравенства, проблема этнического определения народов, создавших эту культуру, могут быть решены только с привлечением материалов, получаемых археологами при раскопках могильников. На территории распространения салтово-маяцкой культуры мы знаем сейчас четыре типа могильников: катакомбные, ямные (бескурганные), подкурганные ямные (подбойные), трупосожжения.

Катакомбные могильники являются определяющим признаком лесостепного варианта культуры. Как правило, располагаются могильники этого типа на высоком берегу, на меловых и глинистых склонах холмов. Каждая катакомба состоит из узкой входной ямы (дромоса), забитой почти целиком материковой землей, и погребальной камеры в конце дромоса (рис. 44, 17-21). Дромосы различаются длиной - чем длиннее дромос, тем богаче погребение в камере. В грунт они врезались «по склону», поэтому, несмотря на почти горизонтальное или слабо наклонное дно, один конец дромоса был сильно углублен в землю. Глубина дромоса соответственно увеличивалась при увеличении его длины (рис. 44, 25). Если же склон холма был недостаточно крутым, дно дромоса углубляли ступенями. Вход в камеру обычно перекрывали дубовыми массивными плахами. Камера имела полусферическую форму (в плане овальную). На плоском, хорошо заглаженном полу камеры погребали от одного до 10 покойников. После последнего захоронения (полного заполнения камеры) ее закладывали плахами и дромос утрамбовывали землей. Богатые камеры обычно, как и дромосы, тщательно забивали мокрой материковой глиной, отличить которую от материка при раскопках практически невозможно. В дромосы богатых катакомб укладывали убитых лошадей, реже - овец, собак, коз.

Погребения в камерах делятся по числу покойников на три типа: одиночные, парные (мужчина и женщина), групповые (семейные) (рис. 44, 1-12). Характерно, что мужчин хоронили на спине в вытянутом положении, женщин в подавляющем большинстве случаев - в скорченной позе, на правом или левом боку. Этот обычай распространялся и на детские погребения (девочек и мальчиков). Весьма распространен был обычай перемешивать кости покойников. При этом скелеты ранее похороненных просто сдвигали к внутренней стене и на их место укладывали новых покойников, кости которых затем тоже частично перемешивали (особенно кости ног). Нередко ноги перекрещивали и связывали ремешком. Обыкновенно парные погребения обсыпали углем, попадались угли и в групповых захоронениях. В камере и в дромосе помещали сосуды с пищей и питьем: число сосудов обычно соответствовало количеству погребенных, причем удалось проследить, что мужские захоронения сопровождалась кувшинами, женские - горшками и корчагами, детские - кружечками. Вокруг катакомб были расположены тризны - остатки заупокойных трапез, поставленных или брошенных в мелкие, даже не всегда доходящие до материка ямки. Тризны состояли из одного или нескольких сосудов (преимущественно горшков и корчаг), из сосудов и костей жертвенного животного - козы, свиньи, коровы, из костей животных без сосудов (рис. 44, 13-16). Интересно, что черепа животных сохранились полностью, следовательно, головы укладывались в яму нетронутыми. Остальные кости в тризне обыкновенно тоже целые в отличие от костей на поселениях, где не разбитые кости попадаются только в виде исключения. Очевидно, захоронение целых костей жертвенных животных является своеобразным обрядом, связанным с верой в воскресение погребенного животного.

Покойников в камерах сопровождал обычно более или менее богатый набор личных вещей. Воинов хоронили с оружием и поясами, украшенными серебряными и бронзовыми бляхами, свидетельствовавшими о воинском достоинстве погребенных. Женщин погребали с украшениями, бусами, различными амулетами на поясе, зеркалами, копоушками и пр. Детей (примерно до 7 лет) хоронили без вещей; видимо, до этого возраста дети не имели личной собственности.

С вещами хоронили примерно 75% взрослых покойников. Остальные 25%, погребенные без вещей,- это беднейшая часть населения.

Большинство наблюдений деталей погребального обряда и подсчетов произведены нами благодаря раскопкам большого Дмитриевского могильника (Белгородская область, Шебекинский район), расположенного в бассейне верховий Донца. Там раскопано более 160 катакомб и 75 тризн. Могильник исследован почти полностью, благодаря чему удалось выяснить планировку могил на всей его площади. Они располагаются очень неровными рядами и в то же время группируются, как жилища на селище, «кустами» по 10-20 катакомб в каждом. Одна от другой такие группы могил отделены пространством, не занятым ни могилами, ни тризнами.

Помимо Дмитриевского и знаменитого Салтовского могильника, находящегося на 50 км южнее Дмитриевки, в настоящее время в бассейне Дона известно еще девять катакомбных могильников. Все они принадлежат к лесостепному, так называемому аланскому, варианту салтово-маяцкой культуры, и все имеют ближайшие аналогии в катакомбных аланских могильниках Северного Кавказа. Помимо археологических данных о сходстве и даже почти тождестве аланских культур лесостепи и Предкавказья, их связывает еще и тождество антропологических материалов: черепа отличаются длинноголовостью (долихокраны), узколицестью (все определения черепов Дмитриевского могильника проведены Т. С. Кондукторовой). В заключение следует отметить, что каждый из известных сейчас катакомбных могильников имеет ряд признаков, отличающих его от всех остальных. Пока мы можем только наметить некоторые своеобразные черты в частично исследованных могильниках.

Так, для Дмитриевского и Салтовского могильников характерно примерно равное количество полых и забитых камер, кроме того, первый отличается очень большим числом сосудов в дромосах и тризнах, а второй - отсутствием тризн, хотя возможно, что их просто не смогли обнаружить. Для Подгоровского могильника свойственны только полые камеры, для Ютановского - исключительно длинные и глубокие дромосы и большие камеры, сплошь забитые землей, в камерах Нижне-Лубянского могильника сооружались деревянные конструкции в виде помостов и полок и дромосы забивались землей с камнем, а маяцкие катакомбы - мелкие, небрежно выкопанные, с короткими и мелкими дромосами, забитые плотной глиной и, как правило, с небольшим количеством находок и совсем без сосудов - отличаются от катакомб всех вышеописанных могильников.

Такие локальные особенности внутри варианта только еще намечаются; очевидно, каждый район был занят определенным родом или группой объединенных родов, характеризующихся при общем единстве своеобразными чертами, отличающими их от населения соседнего района.

Второй тип могильников - бескурганные ямные. Обряд погребения в них значительно проще (рис. 4.5). Ямы прямоугольные с закругленными углами, глубиной 0,6-1,5 м. Стенки их ровные вертикальные или с заплечиками на середине глубины, оставленными для опоры деревянного перекрытия.

На дно ямы часто насыпали слой угля или укладывали камыш. В поздних могилах (конца IXначала Х в.) применяли гробы различных конструкций: рамы, т. е. сооружения без дна, с плоскими крышками из двух досок, гробы-ящики, аналогичные первым, но с дном, и гробы-колоды, выдолбленные из половины распиленного вдоль ствола, из другой половины которого изготовлялась крышка. Такие гробы попадались в салтово-маяцкое время очень редко. В степях они появились позднее - в Х в.

На дне или в гробу покойника укладывали на спине, в вытянутом положении, с вытянутыми вдоль тела рунами. У ног или у головы ставили один-два сосуда и, как правило, помещали большие различные куски туш разных животных. Так, в самом исследованном из ямных могильников - Зливкинском - в могилы мужчин и детей клали куски баранины, а в могилы женщин - говядины, конины и свинины. В Волоконовском могильнике мужчинам полагалось седло коровы, а женщинам - бок и шея коровы, детям же клали обычно баранину. Вещей в ямных могилах почти не бывает, изредка лишь попадаются в женских и детских погребениях украшения - серьги, перстни, браслеты, а в мужских - отдельные предметы вооружения.

Антропологические определения показали, что все похороненные относятся к брахикранам-европеоидам. Аналогии известны в могильниках Волжской и Дунайской Болгарий. Следует сказать, что погребальный обряд в обеих странах тот же, что и в донских и приазовских могильниках: в простых ямах с малым количеством вещей.

В настоящее время известно в Подонье более 20 могильников (рис. 45, 19), на которых раскопано свыше 500 погребений, датирующихся от VIII до середины Х в. Расположены эти могильники, в отличие от катакомбных, в основном в степях - на нижнем Дону, на среднем Донце и в Приазовье. Однако в последние годы все чаще стали обнаруживать ямные болгарские могильники и отдельные погребения в лесостепной зоне, в непосредственной близости от катакомбных кладбищ. Такие могильники были найдены у Салтова и у Волоконовки. Характерно, что оба они располагались на левом берегу реки, на первой надпойменной террасе, напротив городища и катакомбных могильников. Попадаются болгарские могилы и прямо на катакомбных могильника, причем иногда, как и катакомбные погребения, сопровождаются богатым набором вещей.

Существенно также, что в самих катакомбах очень часто погребались болгары (женщины в таких случаях, как правило, уложены в вытянутом положении, на спине), а еще чаще - мезокраны, т. е. покойники смешанного антропологического типа. Таким образом, территорию распространения болгар нельзя ограничить только степной полосой; по-видимому, они постоянно в большом количестве се лились в плодородных речных долинах лесостепного Подонья.

Как и катакомбные могильники, ямные погребения в разных районах салтово-маяцкой культуры разнотипны (рис. 45). Так, группа среднедонецких погребений характеризуется простыми, без заплечиков, ямами, сосудами и костями животных в могилах, почти полным отсутствием гробов (попадаются в виде редчайшего исключения). Погребения верхнедонецкого могильника близ Салтова отличаются большой глубиной и Длиной (как дромосы), перемешанностью костей погребенных, захоронением с ними относительно большого количества вещей, сосудов, костей животных.

Ямные погребения на Дмитриевском катакомбном могильнике характеризуются явными чертами, заимствованными из катакомбного обряда: в частности, в ямах попадаются скорченные на боку женские скелеты, вещи, сосуды. Отличительной чертой Волоконовского могильника на Осколе являются гробы-рамы. В могильнике на нижнем Донце у Каменска вместо деревянных гробов использованы каменные ящики, которые сближают этот памятник с крымскими погребениями, а у Саркела и Семикаракорского городища погребения болгар произведены в мелких ямах непосредственно под стенами крепости, без вещей. На нижнем Дону погребения, судя по Багаевскому и Крымскому могильникам, почти аналогичны Зливкинским, хотя в них реже попадаются сосуды и остатки мясной пищи (костей животных) и чаще - предметы быта и украшения. Вполне возможно, что некоторые выявленные оригинальные черты имеют скорее хронологический, а не локальный характер, однако при малом количестве вещей в могилах построить хронологическую или эволюционную таблицу ямных погребений затруднительно. В настоящее время уверенно можно сказать только о том, что гробы появляются в болгарских могилах в последний период существования салтово-маяцкой культуры.

Подбойные могилы весьма напоминают сарматские: длинная входная яма, подбой вдоль одной из сторон. Как, правило, в них погребались болгары, в вытянутом положении, на спине, без вещей и сосудов (Дмитриевский могильник).

Разновидностями ямных могил являются погребения, совершенные в подбоях и круглых глубоких конусовидных, как бы хозяйственных, ямах (рис. 45, 9, 12, 13). Круглые ямы-могилы известны в Саркельском могильнике. Покойники погребены там в вытянутом (по диаметру ямы) или сильно скорченном положении (в небольшой ямке), причем поза погребенных зависит от их пола (скорченные женские скелеты). В такой же круглой «хозяйственной яме» произведено погребение на Дмитриевском селище. В аналогичных больших ямах совершались и ритуальные захоронения животных в Саркельском могильнике, на нескольких поселениях нижнего Дона, на Маяцком селище и пр.

Очень редкой разновидностью салтово-маяцких погребений являются захоронения в заброшенных жилищах (рис. 45, 14). В настоящее время они известны в лесостепной зоне на Дмитриевском и Маяцком селищах, на нижнем Дону (в Саркеле). В Дмитриевке погребение находилось на месте очага в небольшом подбое в стенке. Также в подбоях в противоположных стенках жилища обнаружены погребения в Саркеле. На Маяцком селище глубокие погреба, вырытые в плотном меловом материке использовались в качестве дромосов - в их стенках вырубались погребальные камеры; там же мелкое, почти наземное жилище было прорезано глубоким дромосом, оканчивающимся камерой, сооруженной с максимальным использованием естественной трещины в меловом материке, прорезавшей жилище.

По всей вероятности, в жилищах хоронили людей, по какой-либо причине не имевших права быть погребенными вместе со всеми на кладбище (знахари, кузнецы, колдуны и пр.).

Третий тип погребений - подкурганные ямные. Впервые уверенно выделила этот тип захоронений экспедиция Л. С. Клейна 1972. Ею был обнаружен почти полностью уничтоженный распашкой курганный могильник у г. Новочеркасска (рис. 45, 16). Один из курганов был раскопан. Под ним находилась подбойная могила с приступкой на противоположной от подбоя стороне. На приступке головой на восток лежал скелет лошади. В подбое стоял гроб с покойником, ориентированным головой на запад. Погребение разорено, но даже по оставшимся вещам видно, что оно было хорошо снабжено разнообразным инвентарем: оружием, украшениями, сосудами. Кроме того, в могиле была обнаружена золотая монета середины VIII в. По периметру кургана проходил ровик, образовавший в плане квадрат со сторонами 11,5Х 12 м. С западной стороны к нему примыкала прямоугольная пристроечка, от которой, также остался лишь ровик. В ямке крестообразной формы, врезавшейся в сооружение с восточной стороны, были найдены челюсти и ноги еще одной лошади (тризна?). Сейчас в бассейне нижнего Дона найдено и раскопано несколько аналогичных погребений с квадратным в плане ровиком под курганом. Могилы в них не всегда подбойные, попадаются и ямные (иногда с заплечиками), однако подбои характернее.

Четвертый тип погребений, встречающийся на территории, занятой салтово-маяцкой культурой, - трупосожжения (рис. 45, 17, 18). Все находки погребений с трупосожжениями известны в бассейне верхнего Донца и западнее его вплоть до Днепра. Одна группа трупосожжений - урновая. Урнами служат горшки, характерные для пеньковской культуры, а также горшки и лощеные корчажки салтово-маяцких типов. На Донце эти погребения известны пока, кроме семи погребений на Дмитриевском могильнике, на могильнике у салтово-маяцкого белокаменного городища Сухая Гомольша.

Вторая группа трупосожжений - безурновая. Помимо Сухогомольшинского могильника, погребения этой группы известны на Ново-Покровском могильнике. Там раскопано более 20 бескурганных и безурновых погребений, совершенных в неглубоких корытообразных ямках, Сожженные кости в ямках засыпаны таким образом, что кости черепа, находились в западном конце ямки, а ног - в восточном. Рядом с могилами наиболее богатых покойников располагались тайнички, в которых были погребены вещи покойников: сбруя, оружие (в том числе согнутые вдвое сабли), украшения и пр. Могильник раскапывался И. Ф. Левицким и Ю. В. Кухаренко.

Тайнички с оружием и другими вещами типичны и для могильника у Сухой Гомольши. Один тайник (погребения обнаружено не было) найден на Осколе у с. Тополи. Состоял он из набора оружия, сбруи, железного котла с цепью.

К тому же кругу памятников относится, видимо, и сооружение у с. Вознесенска на среднем Днепре (см. главу 1 этого тома).

Трупосожжения несомненно нехарактерны для народов, создавших салтово-маяцкую культуру. Попадаются они редко и, как правило, на периферийных землях этой культуры или вообще за ее пределами (в Приднепровье, Поволжье и т. п.). Если катакомбные и ямные погребения легко связываются с определенными этническими группами аланами и болгарами, а подкурганные захоронения в подбоях, вполне вероятно, были оставлены хазарами, то принадлежность трупосожжений обеих групп пока остается неопределенной. Правда, урновые погребения, очевидно, следует связывать с так называемой пеньковской культурой, но ее этническая принадлежность пока еще вызывает много споров. Вопрос тем более усложняется, что в западной части Предкавказья и в Прикубанье известны трупосожженця в урнах с сопровождающим их инвентарем, в частности оружием (см. следующую главу этого тома). Может быть, в будущем связь памятников, исследование которых только начинается, будет доказана. Трупосожжения в ямах также пока трудно сопоставить с каким-либо определенным этносом или культурой. Только гипотетически мы считаем их принадлежащими какому-то тюркоязычному народу, входившему в состав Хазарского каганата.

На поселениях и особенно в могильниках попадается громадное количество самых разнообразных находок: орудий, оружия, бытовых металлических предметов, бронзовых, серебряных, золотых и стеклянных украшений, глиняных и стеклянных сосудов, игрушек. Типология найденных предметов в какой-то степени отражена в таблицах.

Орудия труда свидетельствуют о развитой и даже безусловно передовой для того времени экономике. Земледельческие орудия - тяжелые асимметричные наральники и чресла, серпы достаточно искривленных форм, косы-горбуши, виноградные ножи и жернова - говорят о значительной роли земледельческого труда в жизни салтовцев. Следует учитывать, что железо сохраняется в земле обычно очень плохо - известно только несколько памятников, с которых происходит подавляющее большинство найденных орудий труда (рис. 36). Это городище Маяки на среднем Донце, Правобережное Цимлянское городище и Саркел. Все эти памятники относятся к степному болгарскому варианту салтово-маяцкой культуры. В Саркеле, кроме того, было найдено большое количество обожженных зерен пшеницы, проса, ячменя, виноградных косточек, семян бахчевых культур, Тем не менее отдельные находки серпов, обломков кос-горбуш, чересел на лесостепных поселениях и могильниках, не отличающихся от вещей, найденных на более южных памятниках, говорят, видимо, о том, что культура земледелия и на лесостепных землях была столь же высокой.

Как правило, о развитии ремесел в древних государствах археологи судят по тем изделиям, которые доходят до нас и которые явно были сделаны населением, создавшим изучаемую культуру. Исследователи салтово-маяцкой культуры имеют достаточно разнообразных орудий труда, которыми работали салтовские ремесленники (рис. 36) . Это щипцы, долота, ложкари, напильники, сверла, молоты, наковаленки, ножницы (в тои числе для резки металла), пунсоны, щипчики и молоточки, пилки, пряслица, шила, кочедыги и т. п. Полный набор этих инструментов обнаружен там же, где и земледельческие орудия, поэтому говорить об их распространенности по всей территории культуры мы сейчас не можем.