Россия в конце XIX - начале XX века

42

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ.

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«АМУРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

(ГОУВПО «АмГУ»)

Реферат на тему:

Россия в конце XIX - начале XX века

Исполнитель

студент 644 группы Н.С. Тартыев

Проверила А.П. Стрельцова

Благовещенск 2006

Содержание

Введение

Серебряный век русской культуры

Образование и наука

В ледяном безмолвии Арктики

«Модерн» в русской архитектуре

Скульптура начала XX века

Художники «серебряного века»

Театр, музыка, балет, кинематограф

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Духовное состояние общества. Рубежи веков -- грани условные. Но они позволяют людям острее почувствовать бег времени, движение жизни. В такие периоды у современников иногда усиливается чувство катастрофичности бытия. Старая дворянская Россия безнадежно ветшала. Древнее здание должно было рухнуть. Кому не повезет -- тот погибнет под обломками, кому повезет -- тот останется бездомным. Это многие предчувствовали. И это ощущение проникало во все стороны духовной жизни тогдашней России -- от науки до религии.

Люди, сохранившие простое и ясное, мировосприятие XIX века (прежде всего социалисты, а также крайние консерваторы) не понимали этого настроения катастрофичности, клеймили его как «декадентское» (упадочническое). Но, как ни странно, именно это настроение подтолкнуло новый взлет русской культуры в начале века. И еще один парадокс: в достижения культуры начала XX в. наименьший вклад внесли как раз те «оптимисты», которые бодро разоблачали «декадентов».

Начало XX в. -- переломное время не только в политической и социально-экономической жизни России, но и в духовном состоянии общества. Индустриальная эпоха диктовала свои условия и нормы жизни, разрушающие традиционные ценности и представления людей. Агрессивный натиск производства приводил к нарушению гармонии между природой и человеком, к сглаживанию человеческой индивидуальности, к торжеству стандартизации всех сторон жизни. Это порождало растерянность, тревожное чувство надвигающейся катастрофы. Все выстраданные предшествующими поколениями представления о добре и зле, истине и лжи, прекрасном и безобразном казались теперь несостоятельными и требовали срочного и кардинального пересмотра.

Процессы переосмысления принципиальных проблем человечества затронули, в той или иной степени, и философию, и науку, и искусство. И хотя подобное положение было характерно не только для нашей страны, в России духовные искания проходили более болезненно, более пронзительно, нежели в странах западной цивилизации. Расцвет культуры в этот период был беспрецедентным. Он охватил все виды творческой деятельности, породил выдающиеся художественные произведения и научные открытия, новые направления творческого поиска, открыл плеяду блестящих имен, ставших гордостью не только русской, но и мировой культуры, науки и техники. Этот социокультурный феномен вошел в историю под названием Серебряного века русской культуры.

Серебряный век русской культуры

Образование и наука

Развитие образования. Система начального образования в России складывалась из церковно-приходских, министерских и земских школ. Министерских школ по-прежнему было мало. Основное бремя расходов по развитию народного образования несли земства, городские думы, церковь и крестьянские общества. Государственные расходы на народное образование с 1900 по 1915 г. увеличились более чем в 5 раз. С начала века до первой мировой войны число учащихся в начальных школах выросло почти вдвое. Правительство имело намерение ввести всеобщее начальное образование. В 1908 г, такой закон был принят, но в связи с перевооружением и войной его осуществление затянулось. Охватить всех детей начальным образованием так и не удалось. Даже в Петербурге в 1911 г. чуть больше половины детей в возрасте 8--11 лет посещало школу. В Московской губернии, где земством в течение многих лет руководил Д. Н. Шипов, школу посещало 64% детей 8--11 лет. В Других губерниях положение было еще хуже.

По уровню грамотности Россия сильно отставала от западных стран. В Англии и Италии всеобщее образование было введено в 70-х, во Франции - в начале 80-х гг.

Продолжала расширяться сеть средних учебных заведений. В редком городе теперь не было гимназии, прогимназии или реального училища. Значительно расширилась сеть коммерческих училищ, в которых было введено совместное обучение юношей и девушек. В 1913 г. в 250 коммерческих училищах обучалось 55 тыс. человек, в том числе 10 тыс. девушек. Ходатайства об открытии средних учебных заведений подавали и некоторые крестьянские общества. Эти ходатайства не удовлетворялись, но все же в реальных училищах и гимназиях учились и крестьянские дети (как правило, из зажиточных семей). Среднее образование постепенно демократизировалось. Но проблема соотношения классического и реального направлений оставалась нерешенной.

Россия остро нуждалась в специалистах высокой квалификации. Но развитие высшего образования сдерживалось тем, что Николай II с большим подозрением относился к университетам и вообще к высшей школе. Когда ему наскучило слушать сообщения о студенческих волнениях, он запретил открывать новые высшие учебные заведения в Петербурге и Москве. Это запрещение сохраняло силу в отношении государственных учебных заведений до конца его царствования.

В 1906 г. правительство П.А. Столыпина объявило о намерении открыть новый университет в Центральной России. Десять городов заявили ходатайства. Победу в конкурсе одержал Саратов, где и был открыт университет. В Перми было создано отделение Петроградского университета. В 1917 г., уже при Временном правительстве, был открыт Пермский университет.

Столь же медленно расширялась сеть высших специальных учебных заведений: основаны были Донской политехнический институт в Новочеркасске и Воронежский сельскохозяйственный институт.

Неспособность властей обеспечить потребности страны в высококлассных специалистах привела к тому, что дело высшего образования постепенно стало переходить в руки общественности и частных лиц. Большим событием в культурной жизни Москвы стало создание народного университета на средства, завещанные генералом А.Л. Шанявским. План создания вольного университета в Москве поддержал П.А. Столыпин. В 1908 г. в Московском городском народном университете им. А.Л. Шанявского начались занятия. Вскоре на Миусской площади для него было построено здание. В университет принимались все желающие, достигшие 16 лет, без предъявления какого-либо свидетельства о предыдущем образовании. Университет имел два отделения: на научно-популярном давалось общее среднее образование, на академическом -- высшее. Университет располагал сильным преподавательским составом, в нем читали лекции крупнейшие ученые России. В нем преподавал выдающийся правовед С.А. Муромцев. В стенах этого университета стала группироваться наиболее демократическая часть студенчества, в основном выходцы из простого народа. Здесь учился Сергей Есенин. В 1912 г. в нем обучалось 3600 студентов.

В последующие годы подобные университеты были открыты в Томске и Нижнем Новгороде. В неправительственных учебных заведениях сосредоточилось почти все женское высшее образование, а в значительной части - и подготовка деятелей искусств (театральные и художественные училища, консерватории). К 1917 г. количество неправительственных учебных заведений почти сравнялось с государственными.

Для обеспечения намеченной реформы начальной школы были открыты педагогические институты в Москве и Петербурге, а также более 30 высших женских курсов, положивших начало массовому доступу женщин к высшему образованию.

К 1914 г. в России насчитывалось около 100 высших учебных заведений, в которых обучалось примерно 130 тыс. человек. Но тем не менее уровень образования только 20% российского населения соответствовал общеевропейским нормам.

Естественные науки. В XIX в. наука считалась одной из основ общественного прогресса. Целое поколение молодых людей было воспитано на стойком оптимизме героев Жюля Верна, мужественных и находчивых, с помощью научных знаний умеющих выйти из самых трудных положений. Тем большее впечатление на современников произвели сообщения о «кризисе науки» на рубеже веков. Этот кризис затронул прежде всего физику и биологию.

Ряд открытий и опытов в области физики оказалось невозможно объяснить с точки зрения классической механики Ньютона. С другой стороны, становилась все более очевидна недостаточность эволюционной теории Дарвина, которая связывала биологическое развитие с приспособительными реакциями и не раскрывала внутренних процессов наследственности и изменчивости.

Трудности, с которыми столкнулись физика и биология, вышли далеко за пределы этих наук. Теории Ньютона и Дарвина имели огромное мировоззренческое значение. Самым тесным образом с ними были связаны философия, социология и теория искусства. Многим тогда показалось, что мир пошатнулся.

В действительности пошатнулся не мир, а механические представления о нем, свойственные XIX веку. Открывались Новые горизонты знаний. Усилиями многих выдающихся ученных разных стран «кризис науки» был преодолен. В 1916 г. А. Эйнштейн сформулировал основные положения теории относительности. Эта теория определила границы применимости классической механики, опровергнув представления о ее универсальности. Преодоление кризиса в биологии началось в 1900 г., когда вдруг вспомнили о работах Г. Менделя, написанных 30 лет тому назад и все это время «не востребованных» наукой. Открытия Менделя положили начало генетике и вывели биологию на новый уровень.

Большой вклад в преодоление кризиса мировой науки и в расширение ее горизонтов внесли русские ученые. Особенно значительны их успехи на «кризисных» участках -- в физике и биологии. В арсенал мировой физической науки прочно вошли идеи и открытия П. Н. Лебедева и К. Э. Циолковского.

Петр Николаевич Лебедев (1866--1912), выходец из купеческой семьи, стажировался в Берлине, в лаборатории Г. Гельмгольца. Вернувшись на родину, Лебедев преподавал в Московском университете, продолжая работу в области теории волн. Ему удалось определить общие закономерности для различных по своей природе волн (звуковых, гидравлических, электромагнитных). В дальнейшем Лебедев сосредоточился на проблемах физики света. Виртуозный экспериментатор, он подтвердил теорию Максвелла, сумев опытным путем обнаружить и измерить давление света на твердое тело. Его сообщение об этом на Международном конгрессе физиков в 1900 г. стало мировой сенсацией.

В дальнейшем он успешно поставил еще более трудный опыт, измерив давление света на газы. Он создал первую в России физическую школу. Деятельность Лебедева в Московском университете продолжалась до 1911 г., когда в его стенах произошли драматические события. В ответ на студенческие волнения начались бесчинства полиции. В знак протеста против ее произвола университет покинули 130 лучших его профессоров, в том числе Лебедев. Он перешел в университет Шанявского и на частные средства создал там физическую лабораторию. Ему недолго удалось проработать в ней. Но его идеи и достижения «работают» и по сей день.

Константин Эдуардович Циолковский (1857--1935) с ранних лет должен был вести борьбу с собственной судьбой. После перенесенной в детстве болезни он почти оглох. Пришлось оставить школу. Но у слабого здоровьем юноши были сильный дух и светлая голова. Он самостоятельно освоил курс средней школы, изучил физику и математику по курсу высшей школы и сдал экстерном экзамены на звание учителя.

В 1880 г. он начал преподавать математику в Боровском уездном училище (Калужской губернии) и одновременно приступил к научным разработкам. В первой своей статье, опубликованной в 1892 г., Циолковский описывал проект дирижабля. К сожалению, средств достать не удалось, и дирижабль Циолковского остался в проекте. Так же, как и его самолет, в конструкцию которого были заложены все основные идеи, через 15--18 лет воплотившиеся в первых самолетах.

Когда они поднялись в небо, Циолковского интересовали уже другие идеи. Переехав в Калугу, он вплотную занялся теорией движения реактивных аппаратов. Скромный гимназический учитель разрабатывал механику движения тел переменной массы, решал теоретические проблемы, связанные с созданием жидкостного ракетного двигателя, доказывал возможность достижения космических скоростей, высказывал мысль о создании околоземных космических станций. В 1903 г. была опубликована его статья «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Это была первая веха, указавшая направление, в котором развивается современная космонавтика.

До 1917 г. Циолковский опубликовал ряд статей по теории ракет и космических полетов. Однако его имя было известно лишь узкому кругу специалистов. Идеи Циолковского стали широко известны после того, как ими заинтересовался Я. И. Перельман, автор книги «Занимательная физика», вышедшей в 1913 г. и имевшей большой успех. В 1915 г. Перельман выпустил новую книгу, «Межпланетные путешествия», основанную на идеях Циолковского.

Всероссийская известность, столь поздно пришедшая к ученому, с годами перешагнула границы родины и переросла в мировую славу. В наши дни его имя знает каждый, кто интересуется космонавтикой. Именем Циолковского назван один из крупнейших кратеров на Луне. Этим засвидетельствовано признание его заслуг перед мировым сообществом.

С именем Ивана Петровича Павлова (1849--1936) связаны крупнейшие достижения русских биологов. Выходец из семьи рязанского священника, он учился в духовной семинарии, затем поступил на юридический факультет Петербургского университета. Недолго там проучившись, он перешел на естественное отделение физико-математического факультета, где и нашел свое призвание. Три основные проблемы интересовали И. П. Павлова на протяжении его долголетней научной деятельности: физиология кровообращения, пищеварения и мозга. Опираясь на идеи И. М. Сеченова и последовательно решая эти проблемы, он перешел к изучению поведения целостного организма во взаимосвязи с окружающим миром. Именно Павлов ввел в науку термины «условный рефлекс», «безусловный рефлекс». Он же выделил в особую категорию рефлексы ориентации, цели и свободы, свойственные всему живому. Павлов создал учение о высшей нерв-ной деятельности, об условных рефлексах. В 1904 г. ему была присуждена Нобелевская премия за исследования в области фи-зиологии пищеварения. Работы Павлова значительно расширили человеческие познания в области физиологии, медицины, психологии, оказали влияние на развитие кибернетики.

Климент Аркадьевич Тимирязев (1843--1920) принадлежал к бунтарскому поколению «шестидесятников». В 1861 г. его исключили из Петербургского университета, и он заканчивал его вольнослушателем. И в дальнейшем, будучи уже маститым ученым, он всегда подчеркивал демократизм своих убеждений.

Главные работы К. А. Тимирязева связаны с проблемами фотосинтеза растений. Ученый установил, что усвоение растениями углерода из воздуха происходит за счет энергии солнечного света. При этом интенсивность фотосинтеза нарастает по мере увеличения освещенности, достигает стабильных величин и далее не меняется. Так было открыто явление светового насыщения фотосинтеза. Развивая далее свои идеи, Тимирязев показал значение фотосинтеза как первоисточника органического вещества и запасаемой энергии, без которых не может существовать ничто живое. Это было наглядным подтверждением единства и связи живой и неживой материи в процессе круговорота вещества и энергии в природе.

Климент Аркадьевич умел писать ярко и доходчиво, так что даже неискушенный читатель мог заглянуть в сокровенные глубины науки. Популяризацию научных знаний он рассматривал как путь, на котором соединяются наука и демократия. Книга Тимирязева «Жизнь растения» выдержала десятки изданий на русском и других языках.

Русская школа биологов имела высокий международный авторитет. Неслучайно два ее представителя, И.П. Павлов и И.И. Мечников, в начале XX в. были удостоены Нобелевской премии. И.И. Мечников получил Нобелевскую премию в 1908 г. за труды по иммунологии и инфекционным заболеваниям.

Ученик Менделеева и Докучаева, Владимир Иванович Вернадский (1863--1945) работал на стыке химии, биологии и геологии. Он был одним из основоположников геохимии. Он же стоял у истоков биогеохимии. В рамках этой науки изучаются геохимические процессы, в которых участвуют организмы. Их совокупность ученый называл живым веществом, а все пространство вокруг земли, где взаимодействует живая и неживая природа, -- биосферой. Вернадский отмечал, что человеческая цивилизация, по мере своего развития, все более активно воздействует на биогеохимические процессы. «С человеком, несомненно, появилась новая огромная геологическая сила на поверхности нашей планеты», -- писал он. Область воздействия человека на природу Вернадский определял как «ноосферу» (сферу разума). Воздействие человека на природу не всегда разумно, и Вернадский, конечно, это понимал. Однако формирование и развитие «ноосферы» ученый связывал с ростом научных знаний, совершенствованием общественных отношений и все более сознательным, щадящим отношением к природе.

В. И. Вернадский был активным общественным деятелем. В 1904 г. он участвовал в земском съезде, позднее избирался в Государственный совет от университетов и Академии наук, состоял членом ЦК кадетской партии. После 1917 г. он отошел от политики, целиком посвятив себя науке и воспитанию научной молодежи. Одним из первых его учеников был А. Е. Ферсман, чьи исследования по минералогии и геохимии прочно вошли в науку еще в начале XX вв.

Ряд выдающихся открытий в теории и практике самолетостроения сделал Н.Е. Жуковский. Учеником и соратником Жуковского был выдающийся механик и математик С.А. Чаплыгин.

Гуманитарные науки. Историческая наука в этот период переходила к изучению глубинных социально-экономических процессов, решала все более сложные задачи. Алексей Александрович Шахматов (1864--1920), проделав кропотливые разыскания и текстологические анализы, показал полную картину русского летописания с XI по XVI вв.

В начале XX в. вышли из печати первые книги Евгения Викторовича Тарле (1875--1955). Разносторонний исследователь, большой знаток зарубежных и русских архивов, он писал работы по истории Англии, Франции, Венгрии, России. В начале творческого пути его больше привлекала социально-экономическая проблематика. Но уже тогда выявилось его уменье давать яркие, запоминающиеся портреты исторических деятелей.

Русская историческая школа в начале XX века завоевала мировое признание. Широкую известность не только в России, но и в международных научных кругах приобрели исследования. О. Ключевский, С.Ф. Платонов, П.Н. Милюков детально, на основе огромного круга источников дали свое видение русской истории. Над проблемами всеобщей истории работал Н.И. Кареев, а также востоковеды В.В. Струве и С.Ф. Ольденбург.

В начале XX веке в России появилось множество научно-технических обществ: географических, ботанических, астрономических и др. объединяющих ученых, практиков, любителей-энтузиастов. Эти общества не только были центрами научно-исследовательской работы, но и широко пропагандировали научно-технические знания среди населения. Они объединяли не только научную элиту, но и всех самоотверженных любителей, готовых бескорыстно служить науке. Наиболее известными были Императорские Русское техническое, Географическое, Историческое, Археологическое и другие общества.

Русская наука начала XX в. была богата талантами. Она перестала быть уделом одиночек. При университетах и в системе Академии наук складывалась сеть научных центров. Вокруг крупных ученых, таких, как Лебедев, Вернадский, Павлов, группировались значительные научные силы, нацеленные на решение самых важных для науки проблем. В целом же русские ученые внесли существенный вклад в преодоление «кризиса науки» на рубеже веков.

В ледяном безмолвии Арктики

В поисках Земли Санникова. В начале XX века в центре внимания русских географов и путешественников оказалась Арктика. В те времена это была самая малоисследованная часть северного полушария Земли. Изучение и освоение Арктики имело для России особое значение. «Если сравнить Россию со зданием, -- говорил адмирал С. . Макаров, -- нельзя не признать, что фасад его выходит на Северный Ледовитый океан. Если бы Ледовитый океан был открыт для плавания, то это дало бы весьма важные выгоды».

К началу XX века на картах были уже обозначены почти все острова, прилегающие к арктическому побережью России. Но дальше на север океан еще не был изучен. В 1811 г. охотник Яков Санников побывал на Новосибирских островах. К северу от них, в ясную погоду, он разглядел неведомую землю. До нее было около 45 верст. Широкая полынья не позволила преодолеть это расстояние. С тех пор призрак Земли Санникова тревожил не одно поколение полярных исследователей.

В ее существовании был убежден мужественный и отважный Эдуард Васильевич Толль (1858--1902). В 1886 г. с одного из Новосибирских островов он рассматривал ее очертания на далеком горизонте. Толль полагал, что Земля Санникова -- это целый архипелаг.

В 1900 г. Академия наук организовала Русскую полярную экспедицию на судне «Заря». Руководил ею Толль. Экспедиция должна была исследовать Новосибирские острова, найти Землю Санникова и пройти Северным морским путем в Тихий океан. Ледовая обстановка в Арктике в тот год оказалась тяжелой. «Заря» неоднократно попадала в ледяные ловушки. В сентябре ей пришлось стать на зимовку у входа в море Лаптевых. Толль совершил путешествие в глубь таймырской тундры для геологических исследований. Даже у бывалого полярника осталось мрачное впечатление от этой «безотрадной пустыни, наводящей ужас своей безжизненностью». Только в августе 1901 г. «Заря» освободилась из ледового плена, а в сентябре она подошла к Новосибирским островам. Тяжелые льды преградили путь к острову Беннетта -- самому северному в архипелаге. У берегов острова Котельного «Заря» стала на новую зимовку.

В мае 1902 г., когда судно еще сковывал лед, Толль с тремя спутниками отправился на остров Беннетта. Он предполагал обследовать этот остров, а затем начать поиски неведомой земли. «Заря», освободившись от льда, должна была подойти к острову Беннетта.

«Заря» смогла покинуть стоянку только в августе. Путь к острову Беннетта был забит льдом. Все попытки найти проход оказались тщетными. Угля оставалось мало, и «Заря», едва не попав в ледовую ловушку, повернула к бухте Тикси. Здесь путешественники пересели на другой пароход и по Лене добрались до Якутска. «Заря», оставленная экипажем, была выброшена на берег. Ее остов был виден еще в 30-е годы.

Вопрос о судьбе Толля и его спутников бурно обсуждался на заседании Академии наук. На их поиски было отправлено две экспедиции. Одна из них, под руководством лейтенанта Александра Васильевича Колчака, в 1903 г. добралась до острова Беннетта. Едва ступив на него, члены экспедиции обнаружили стоянку Толля и его записку, обращенную к спасателям. «С приездом поздравляем», -- писал Толль. Далее по всему маршруту Толля спасателей вели его записки. Последняя была найдена у южного побережья. Это был краткий доклад о животном мире и геологическом строении острова. Здесь же нашли подробную карту и коллекцию минералов. Толль сообщал, что он отправляется на юг, по покрытому льдом морю. Записка была датирована 26 октября 1902 г. Очевидно, во время перехода по морю в условиях полярной ночи Толль и его спутники погибли.

Несмотря на трагический финал, Русская полярная экспедиция 1900--1902 гг. собрала ценный научный материал. В течение ряда лет Академия наук публиковала ее отчеты, наблюдения и описания. «Земля Санникова» так и не была обнаружена. Позднее ученые пришли к выводу, что она состояла из ископаемого льда и была размыта океаном. Так и не дождавшись своего первооткрывателя, «Земля Санникова» скрылась под водой.

«Ермак» борется со льдами. С 60-х годов XIX в. в портовых гаванях многих стран появились маленькие ледокольные пароходы. В зимнее время они выполняли роль своеобразных дворников, расчищавших ото льда акваторию гавани. Адмирал С. О. Макаров первым пришел к мысли об использовании ледоколов для арктических плаваний. Мощный ледокол, считал он, может пробиться далеко на север, вплоть до полюса.

По ходатайству Макарова правительство отпустило средства, необходимые для постройки первого такого ледокола. Он был построен в Англии и получил название «Ермак».

Первые испытания «Ермака» во льдах около Шпицбергена показали, что планы похода к Северному полюсу «напролом» надо пока оставить. Ледокол получил пробоину и срочно отправился в ремонт. Макаров считал, что после доделки «Ермак» сможет действовать более успешно.

Руководитель Русского географического общества П. П. Семенов-Тянь-Шанский скептически относился к плану арктической экспедиции на «Ермаке». Возражало и морское ведомство. Однако министр финансов С. Ю. Витте поддержал Макарова. В 1901 г. адмирал отправился в экспедицию на «Ермаке», предполагая исследовать северо-западную часть Новой Земли, обогнуть мыс Желания и дойти до острова Диксона.

В Баренцевом море сложилась неблагоприятная обстановка. Западные ветры нагнали лед к Новой Земле. «Ермак» попал в ледяную ловушку, из которой смог выбраться только через месяц. Мыса Желания (северной оконечности Новой Земли) достичь не удалось. Изменив маршрут, ледокол дошел до Земли Франца-Иосифа, где участники экспедиции провели океанографические работы.

Плавание «Ермака» усилило позиции скептиков. Макаров же стоял на своем, доказывая, что будущее за ледоколами. В спор включился Д. И. Менделеев. Он предлагал переоборудовать «Ермак» на нефтяное топливо и использовать его для прокладки Северного морского пути. Менделеев готов был сам возглавить такую экспедицию. «Завоевав себе научное имя, -- писал он, -- на старости лет я не страшусь его посрамить, пускаясь в страны Северного полюса».

Но общее настроение сложилось не в пользу идей Макарова и Менделеева. Когда адмирал предложил отправить «Ермак» на поиски Толля, Академия наук ответила решительным отказом. С тех пор «Ермак» долго не появлялся в арктических водах. Тем не менее его плавание в 1901 г открыло новую эпоху в освоении Арктики, связанную с использованием ледоколов. Так бывает, что предприятия, казалось бы, совершенно неудачные, в действительности прокладывают дорогу будущему.

На пути к Северному полюсу. Заветной мечтой многих полярников было достижение Северного полюса. Гонка к полюсу завершилась в 1909 году, победой американца Роберта Пири. Но и после этого полюс не утратил своей притягательной силы. Мечту о его достижении давно вынашивал Георгий Яковлевич Седов.

Сын простого рыбака, он привык добиваться всего сам и рассчитывать только на собственные силы. Получив звание штурмана дальнего плавания, он не успокоился на этом, -- сдал экстерном экзамены за курс Морского корпуса и стал офицером. Во время русско-японской войны он командовал миноносцем, а затем участвовал в нескольких полярных экспедициях.

В 1912 г. он выступил с проектом санной экспедиции к Северному полюсу. Правительство отказало в средствах. Они были собраны по добровольной подписке. На судне «Св. Фока» собрались специалисты разных наук. Предполагалось, что судно достигнет Земли Франца-Иосифа, где ученые развернут исследовательские работы, а Седов с несколькими помощниками отправится на собаках к полюсу.

Арктика в очередной раз поломала все планы. В сентябре 1912 г. «Св. Фока» был затерт льдами близ Новой Земли. Во время непредвиденной стоянки полярники, под руководством Седова, развернули работы по детальной съемке побережья и мелких островов. В результате экспедиции Седова были существенно уточнены очертания северо-западного берега Новой Земли.

«Светой Фока» освободился из ледового плена в августе 1913 года Но в начале сентября, достигнув Земли Франца-Иосифа, он снова оказался во льдах. Вторая зимовка протекала в трудных условиях. Продовольствие и топливо были на исходе, среди членов экспедиции началась цинга. Она задела и Седова. Но, несмотря на протесты своих спутников, 2 февраля 1914 года он отправился к Северному полюсу в сопровождении двух матросов. Уже в первые дни Седов мог проходить лишь небольшие расстояния. У него болели распухшие от цинги ноги. Через неделю ему пришлось лечь на нарту, которую везли собаки. Матросы уговаривали вернуться, но Седов улыбался и молча показывал вперед. Он часто впадал в забытье. Очнувшись, смотрел на зажатый в руках компас: правильно ли везут. В минуты отчаяния шептал: «Эх, все пропало!»

В нем, однако, теплилась надежда найти зимовье с продовольствием на о. Рудольфа, самом северном в архипелаге. «Там я в пять дней поправлюсь», -- говорил он. Остров показался на горизонте, и Седов мог его видеть. Но начиналась пурга, пришлось ставить палатку. Во время затянувшейся вьюги, 20 февраля 1914 г., Седов скончался. Его похоронили на мысе Аук о. Рудольфа. Над небольшой кучей камней поставили крест из лыж, рядом положили российский флаг, который он хотел водрузить на полюсе.

«Св. Фока» стоял во льдах до середины лета. Участники экспедиции произвели съемку ряда островов, исследовали их геологическое строение, впервые организовали систематические наблюдения за движением ледников. Обратный путь был очень труден. Топливо закончилось, и в топку парохода пошли старые снасти, переборки, внутренняя палуба и мебель. В августе «Св. Фока» подошел к мурманскому побережью. В Европе в это время уже полыхала война.

Изучение и освоение Арктики шло медленно и трудно, ценой невероятных усилий и человеческих жертв. Многие полярные исследователи уходили из жизни, так и не достигнув заветной цели. Но стремясь к ней, они как бы попутно решали важные научные задачи. Арктика приоткрывала свои тайны и постепенно втягивалась в орбиту цивилизации. Человек лучше узнавал суровую природу Севера, приспосабливал к ее условиям свои научные и технические достижения, учился использовать ее богатства.

В начале столетия все еще продолжалось географическое «открытие» России. Огромные неисследованные просторы побуждали отважных ученых и путешественников совершать рискованные экспедиции. Манили новые морские пути, новые земли. Путешествия В. А. Обручева, Г. Я. Седова, А. В. Колчака получили широкую известность.

«Модерн» в русской архитектуре

Во второй половине XIX в. новые возможности открылись перед архитектурой. Это было связано с общим техническим прогрессом. Быстрый рост городов, их промышленное оснащение, развитие транспорта, перемены в общественной жизни постоянно требовали новых архитектурных форм и решений. Не только в столицах, но и в сотнях провинциальных городов строились вокзалы, рестораны, магазины, рынки, театры и банковские здания. Вместе с тем продолжалось и традиционное строительство дворцов, особняков, усадеб. Поэтому главной проблемой архитектуры стали поиски нового стиля.

На рубеже XIX и XX веков в искусстве ряда европейских стран зародилось новое течение. В России оно получило название «модерн». «Кризис науки» в начале века, отказ от механистических представлений о мире породили у художников тяготение к природе, стремление проникнуться ее духом, отобразить в искусстве ее изменчивую стихию. Следуя «природному началу», архитекторы отвергали «фанатизм симметрии»» противопоставляя ему принцип «равновесия масс». Архитектура эпохи «модерна» отличалась асимметрией и подвижностью форм, свободным течением «непрерывной поверхности», перетеканием внутренних пространств. В орнаменте преобладали растительные мотивы и струящиеся линии. Стремление передать рост, развитие, движение было характерно для всех видов искусства в стиле «модерн» -- в архитектуре, живописи, графике, в росписи домов, литье решеток, на книжных обложках.

«Модерн» был очень неоднороден и противоречив. С одной стороны, он стремился усвоить и творчески переработать народные начала, создать архитектуру не показной народности, как в период эклектики, а подлинной. Ставя задачу еще шире, мастера эпохи «модерна» добивались того, что и предметы повседневного обихода несли на себе отпечаток народных традиций. В этом отношении много было сделано кружком художников, работавших в Абрамцеве, имении мецената С.И. Мамонтова. Здесь трудились В. М. Васнецов, М.А. Врубель, В.Д. Поленов. Дело, начатое в Абрамцеве, было продолжено в Талашкине под Смоленском, имении княгини М.К. Тенишевой. Среди талашинских мастеров блистали М.А. Врубель и Н.К. Рерих. И в Абрамцеве, и в Талашкине действовали мастерские, выпускавшие мебель и бытовую утварь по образцам, изготовленным художниками. Теоретики «модерна» противопоставляли живое народное ремесло безликому промышленному производству.

Но, с другой стороны, архитектура «модерна» широко использовала достижения современной строительной техники. Внимательное изучение возможностей таких материалов, как железобетон, стекло, сталь привело к неожиданным находкам. Выпуклые стекла, изогнутые оконные переплеты, текучие формы металлических решеток -- все это пришло в архитектуру из «модерна».

С самого начала в отечественном «модерне» выделились два направления -- общеевропейское и национально-русское. Последнее было, пожалуй, даже преобладающим. Одной из особенностей этого направления стала стилизация русских архитектурных мотивов -- так называемый неорусский стиль. У истоков его стоит церковь в Абрамцеве(1881 - 1882) -- самобытное и поэтичное творение двух художников, выступивших в роли архитекторов, -- Васнецова и Поленова. Взяв за образец древнее новгородско-псковское зодчество, с его живописной асимметрией, они не стали копировать отдельные детали, а воплотили в современном материале сам дух русской архитектуры. Затем Васнецов продолжил эту работу, осуществив проект Третьяковской галереи.

Сказочно-поэтические мотивы абрамцевской церкви повторил и развил Алексей Викторович Щусев (1873--1949) в соборе Марфо-Мариинской обители в Москве. Ему же принадлежит грандиозный проект московского Казанского вокзала. Построенный внешне несколько хаотично, как ряд примыкающих друг к другу каменных «палат», он четко организован и удобен в пользовании. Главная башня близко воспроизводит башню Сююмбеки в Казанском кремле. Так, в здании вокзала переплелись мотивы древнерусской и восточной архитектуры.

Ярославский вокзал, расположенный напротив Казанского, построен по проекту Федора Осиповича Шехтеля (1859--1926), выдающегося русского архитектора эпохи «модерна». Следуя по пути Васнецова и Поленова, Шехтель создал сказочно-былинный образ русского Севера.

Очень разносторонний художник, Шехтель оставил произведения не только в национально-русском стиле. В начале своего творчества он опирался не на русские, а на средневековые готические образцы. В этом стиле были построены в Москве особняк 3.Г. Морозовой (1893), дом А.Н. Рябушинского (1900--1902). В дальнейшем Шехтель не раз обращался к традициям русского деревянного зодчества. В этом отношении весьма показательно здание Ярославского вокзала в Москве (1902--1904). В последующей своей деятельности известный архитектор все больше приближается к направлению, получившему название «рационалистический модерн», которое характеризуется значительным упрощением архитектурных форм и конструкций. Самыми значительными зданиями, отражающими эту тенденцию, были банк Рябушинских (1903), типография газеты «Утро России» в Москве (1907), дом московского купеческого общества. Построенные по его проектам многочисленные особняки, разбросанные по московским переулкам, изысканно-изящные и друг на друга непохожие, стали неотъемлемой частью столичной архитектуры.

Для раннего «модерна» было характерно «дионисийское» начало, т. е. стремление к стихийности, погруженности в поток становления, развития. В позднем «модерне» (накануне мировой войны) стало преобладать спокойное и ясное «аполлоническое» начало. В архитектуру вернулись элементы классицизма. В Москве по проекту архитектора Р.И. Клейна были построены Музей изящных искусств и Бородинский мост. В это же время в Петербурге появились здания Азовско-Донского и Русского торгово-промышленного банков. Петербургские банки были построены в монументальном стиле, с использованием гранитной облицовки и «рваной» поверхности каменной кладки. Это как бы олицетворяло их консерватизм, надежность, устойчивость.

Век «модерна» был очень коротким -- с конца XIX века до начала мировой войны. Но это была очень яркая полоса в истории архитектуры. В начале века его появление было встречено шквалом критики. Одни считали его «декадентским» стилем, другие -- мещанским. Но «модерн» доказал свою жизненность и демократизм. Он имел народные корни, опирался на передовую промышленную базу и вобрал в себя достижения мировой архитектуры. «Модерн» не обладал строгостью классицизма. Он разделился на множество направлений и школ, которые образовали многокрасочную палитру последнего цветения архитектуры накануне великих потрясений XX века.

За полтора десятилетия, совпав со строительным бумом, «модерн» распространился по всей России. Его и сегодня можно найти в любом старом городе. Стоит только присмотреться к закругленным окнам, изысканной лепнине и изогнутым балконным решеткам какого-либо особняка, гостиницы или магазина.

Вместе с тем наряду с архитекторами «новой волны» значительные позиции удерживали поклонники неоклассицизма (И. В. Жолтовский), а также мастера, использующие прием умышленного смешения различных архитектурных стилей. Наиболее показательным в этом плане было архитектурное решение здания гостиницы «Метрополь» в Москве (1900), сооруженной по проекту известного градостроителя В. Ф. Валькотта.

Скульптура начала XX века

Для русской литературы и искусства начала XX в. было характерно повышенное внимание к внутреннему миру человека. Писатели и художники учились смотреть на окружающий мир глазами своих героев. Пожалуй, никто лучше А. П. Чехова не умел это делать. Чеховское отношение к человеку становилось общепризнанным в литературе, живописи, театре. Не избежала этих веяний и скульптура. В начале XX в. она в значительной мере утратила монументальность и героичность, свойственные ей в XIX в. Она стала более камерной, интимной. Ведущим жанром стал портрет.

Между тем правительство продолжало увековечивать в бронзе царей и полководцев. В 1899 г. был объявлен конкурс на памятник Александру III. Совершенно неожиданно победителем оказался Павел Петрович Трубецкой (1866-- 1938). Сын русского князя и американки, он родился и вырос в Италии. Его чаще и называли по-итальянски -- Паоло. По своему творческому направлению он был импрессионистом. Никогда не стремился к фотографической точности. Ему важнее было передать впечатление от натуры. Ухватив образ, поняв своего героя, он лепил быстро, легко, артистично, почти не глядя на натуру.

Любимыми персонажами Трубецкого были балерины, подростки, породистые собаки -- утонченные и хрупкие, наивные и незащищенные. Широкую известность получили его скульптурные портреты Л.Н. Толстого, С.Ю. Витте, Ф.И. Шаляпина и др. Они наиболее последовательно отразили главное художественное правило мастера: запечатлевать пусть еще мало заметное мгновенное внутреннее движение человека. Даже Л.Н. Толстой в его изображении -- щуплый, большеголовый, вовсе не «матерый человечище». И только острый взгляд из-под клочковатых бровей выдает в нем гения.

Со стороны Трубецкого было большой смелостью взяться за скульптурный портрет Александра III, задуманный как некий антипод другому великому монументу -- «Медному всаднику» Э. Фальконе. Этот человек никак не мог встать в один ряд с прежними его героями. Первоначально скульптор хотел его изобразить сидящим в кресле (именно в такой позе умер император). Но затем замысел круто изменился. В окончательном варианте Александр III, грузный, массивный, восседает на коне-тяжеловесе. Конь стоит неподвижно, упершись ногами в землю, а царь властной рукой натягивает поводья, как бы желая сдвинуть его назад.

Вокруг творения Трубецкого развернулись нешуточные споры. Многие считали, что налицо злостная пародия с политическим подтекстом. Но это было несправедливо, ибо князь отличался крайней аполитичностью. Между тем художественные достоинства его работы были вне сомнения. В 1909 г. в Петербурге на Знаменской площади (перед Московским вокзалом) состоялось торжественное открытие памятника. Бывалые кавалеристы, глядя на застывшего в бронзе всадника, качали головами: «Надо отпустить поводья; если слишком затягивать удила, лошадь сначала бессмысленно потопчется на месте, а потом потеряет голову, встанет на дыбы и опрокинется».

Памятник Трубецкого завершил галерею бронзовых самодержцев на площадях северной столицы. Неудержим в своем стремлении вперед Петр I, изваянный Фальконе. Гарцует на лошади Николай I. И неподвижно застыл на своем битюге Александр III -- символ позднего самодержавия.

Младшим современником Трубецкого был Сергей Тимофеевич Коненков (1874--1971). Выходец из крестьян, в первых своих произведениях он стремился запечатлеть образ человека труда. Таков его бронзовый «Каменобоец». В один ряд с ним стали «Крестьянин» и «Славянин», выполненные в мраморе. В 1905 г. Коненков, живший в Москве на Пресне, участвовал в восстании. По горячим следам событий он создал скульптуру «Рабочий-боевик 1905 г. Иван Чуркин».

Позднее в творчестве Коненкова возникли новые образы и темы. Под впечатлением от работ художников, группировавшихся в Абрамцеве и Талашкине, он увлекся сказочной, народной тематикой. Появились такие оригинальные произведения, как «Лесовик», «Великосил», «Стрибог». Все они были выполнены в дереве. Скульптор научился настолько непринужденно работать с ним, что говорили, будто он только и делает, что «освобождает» образ, который уже заключен в материале.

Коненкову удалось ввести в скульптуру народные мотивы, которые прежде находили воплощение в резьбе на избах, кустарных игрушках и других произведениях прикладного искусства. В этом смысле его работы шли в общем русле художественных поисков эпохи «модерна». Созданные Коненковым образы несли на себе печать подлинно народного оптимизма.

Его творчество стало воплощением преемственности традиций реализма в новых направлениях. Он прошел через увлечение Микеланджело («Самсон, разрывающий цепи»), античностью («Нике»), русской народной деревянной скульптурой («Лесовик», «Нищая братия»), передвижническими традициями («Камнебоец»), традиционным реалистическим портретом («А. П. Чехов»). И при всем при этом он оставался мастером яркой творческой индивидуальности.

Степан Дмитриевич Нефедов-Эрьзя (1876--1959) происходил из мордовских крестьян народности эрзя. Название своего народа он сделал художественным псевдонимом. Творческие наклонности проявились у него очень рано. Еще мальчиком он мастерил фигурки из чурок или глины, разрисовывал потолок над полатями. Но путь к вершинам мастерства был у него долгим и тяжелым. Около десяти лет провел молодой Нефедов в артелях иконописцев, расписывая сельские храмы. Лишь в 1902 г. удалось ему поступить в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Проучившись год, он оставил живопись и перешел в скульптурное отделение.

В 1906 г., окончив училище в возрасте 28 лет, Эрьзя уехал в Италию. В незнакомой стране, не зная языка, он первое время сильно бедствовал. Днем перебивался случайными заработками, вечером и ночью упорно работал. Так он создал скульптуру «Тоска» -- автопортрет художника, измученного голодом, истосковавшегося по родине. Это произведение приобрел художественный музей Ниццы.

Известный итальянский меценат, явившись в мастерскую Эрьзи, увидел там целую серию готовых работ: «Сеятель», «Косец», «Усталость» и др. Две первые работы были портретами отца и дяди Эрьзи, выполненные по памяти. Произведения Эрьзи стали появляться на выставках, приобретаться музеями и меценатами. На Всемирной выставке в Венеции была показана его работа «Последняя ночь приговоренного к казни». На посетителей она произвела жутковатое впечатление. В парижском «Салоне» была выставлена его скульптура «Расстрел».

В 1914 г., после восьмилетнего пребывания в Италии и Франции, Эрьзя вернулся в Россию. Одна из петербургских газет в те дни писала, что на его долю выпал странный жребий: головокружительный успех за границей и неизвестность в России. Слова насчет странного жребия сразу же подтвердились: Эрьзя был арестован за связь с революционной эмиграцией. Едва ему удалось вырваться на свободу, как началась война и его мобилизовали.

Эрьзя умел в своих скульптурах передать и состояние духа, и красоту человеческого тела. Ему были послушны и мрамор, и дерево, и такие новые материалы, как цемент и железобетон. Цикл трагических по замыслу произведений («Тоска», «Последняя ночь», «Христос на кресте») был выполнен в цементе. Кроме Трубецкого, Коненкова и Эрьзи, в России в то время работали и другие известные скульпторы.

Соединением тенденций импрессионизма и модерна характеризуется творчество А.С. Голубкиной. При этом основной чертой ее произведений является не отображение конкретного образа или жизненного факта, а создание обобщенного явления: «Старость» (1898), «Идущий человек» (1903), «Солдат» (1907), «Спящие» (1912) и др.

В целом же русская скульптурная школа была мало затронута авангардными тенденциями, не развернула столь сложную гамму новаторских устремлений, характерную для живописи.

Основные тенденции развития отечественного ваяния в начале XX в. - повышенное внимание к внутреннему миру человека и стремление к народности.

Художники «серебряного века»

На рубеже XIX - ХХ веков в русской живописи происходили значительные перемены. Отходили на второй план жанровые сцены. Пейзаж терял фотографичность и линейную перспективу, становился более декоративным, основываясь на сочетании и игре цветовых пятен. В портретах нередко сочетались орнаментальная условность фона и скульптурная четкость лица.

С конца XIX столетия усиливается интерес к народному искусству, русскому фольклору. Усилиями энтузиастов и меценатов, таких, как княгиня М. Тенишева, создаются художественно-культурные центры по возрождению народных промыслов, в моду входит изучение истории иконописи. Интерес к народному искусству отражал начавшийся поиск исторических, культурных корней русского народа, а также реакцию на привычное «западничество» дворянства и части интеллигенции.

Прочные позиции удерживали представители русской академической школы и наследники передвижников -- И.Е. Репин, В.И. Суриков, С.А. Коровин. Но законодателем моды стал стиль, получивший название «модерн». Последователи этого направления объединились в творческом обществе «Мир искусства».

Начало нового этапа русской живописи связано с творческим объединением «Мир искусства». В конце 80-х годов XIX века в Петербурге возник кружок гимназистов и студентов, любителей искусства. Они собирались на квартире одного из участников -- Александра Бенуа. Обаятельный, умевший создать вокруг себя творческую обстановку, он с самого начала стал душою кружка. Постоянными его членами были Константин Сомов и Лев Бакст. Позднее к ним присоединились Евгений Лансере, племянник Бенуа, и Сергей Дягилев, приехавший из провинции.

Заседания кружка носили немного шутовской характер. Но доклады, с которыми выступали его члены, готовились тщательно и серьезно. Друзей увлекала мысль об объединении («синтезе») всех видов искусства и сближении культур разных народов. С тревогой и горечью говорили они о том, что русское искусство мало известно на Западе и отечественные мастера недостаточно знакомы с достижениями современных европейских художников.

Друзья взрослели, уходили в творчество, создавали свои первые серьезные работы. И не заметили, как во главе кружка оказался Дягилев. Прежний провинциал превратился в высокообразованного молодого человека с утонченным художественным вкусом и деловой хваткой. Сам он не занимался профессионально ни одним видом искусства, но стал главным организатором нового творческого объединения. В характере Дягилева деловитость и трезвый расчет уживались с некоторой авантюрностью, и его смелые затеи чаще всего приносили удачу.

В 1898 г. Дягилев устроил в Петербурге выставку русских и финских художников. По существу это была первая выставка художников нового направления. Затем последовали другие вернисажи и, наконец, в 1906 г. -- выставка в Париже «Два века русской живописи и скульптуры». «Культурный прорыв» России в Западную Европу произошел благодаря усилиям и энтузиазму Дягилева и его друзей.

В 1898 г. кружок Бенуа-Дягилева стал издавать журнал «Мир искусства». В программной статье Дягилева говорилось, что целью искусства является самовыражение творца. Искусство, писал Дягилев, не должно использоваться для иллюстрации каких-либо социальных доктрин. Если оно подлинное, оно само по себе -- правда жизни, художественное обобщение, а иногда и откровение.

Название «Мир искусства» от журнала перешло к творческому объединению художников, костяк которого составил все тот же кружок. К объединению примкнули такие мастера, как В.А. Серов, М.А. Врубель, М.В. Нестеров, И.И. Левитан, Н.К. Рерих. Все они мало походили друг на друга, работали в разной творческой манере. И все же в их творчестве, настроениях и взглядах было много общего.

«Мирискусников» тревожило наступление промышленной эры, когда разрастались огромные города, застроенные безликими фабричными зданиями и населенные одинокими людьми. Их беспокоило, что искусство, призванное вносить в жизнь гармонию и умиротворение, все более вытеснялось из нее и становилось достоянием небольшого круга «избранных». Они надеялись, что искусство, вернувшись в жизнь, постепенно смягчит, одухотворит и объединит людей.

«Мирискусники» считали, что в доиндустриальные времена люди ближе соприкасались с искусством и природой. Особо привлекательным казался им XVIII в. Но они все же понимали, что век Вольтера и Екатерины не был столь гармоничен, как он им представляется, а потому вереница версальских и царскосельских пейзажей с королями, императрицами, кавалерами и дамами окутывается у них в легкую дымку грусти и самоиронии. Каждый такой пейзаж А. Н. Бенуа, К. А. Сомова или Е. Е. Лансере окончен как бы со вздохом: жаль, что это безвозвратно прошло! жаль, что на самом деле это было не так красиво!

Масляная живопись, казавшаяся художникам «Мира искусства» несколько тяжеловатой, отошла в их творчестве на второй план. Гораздо чаще употреблялись акварель, пастель, гуашь, позволявшие создавать произведения в легких, воздушных тонах. Особую роль в творчестве нового поколения художников играл рисунок. Возродилось искусство гравюры. Большая заслуга в этом принадлежит А. П. Остроумовой-Лебедевой. Мастер городского пейзажа, она запечатлела в своих гравюрах многие европейские города (Рим, Париж, Амстердам, Брюгге). Но в центре ее творчества были Петербург и его дворцовые пригороды -- Царское Село, Павловск, Гатчина. Сурово-сдержанный облик северной столицы на ее гравюрах отразился в напряженном ритме силуэтов и линий, в контрастах белого, черного и серого цветов.