Александр Македонский в изображении античных авторов

Мы подошли к началу Азиатского похода Александра против Персидской империи. Именно этого могущественного противника избрал Александр, что бы помериться силами. Когда двадцатидвухлетний полководец выступил в Азию, он хотел, чтобы греки воспринимали его как панэллинского гегемона и мстителя, а македоняне -- как своего царя.

Как же обстояло дело с непосредственными стратегическими планами предстоящего похода? Не имея достаточно кораблей, Александр должен был избегать морских сражений. В тоже время нельзя было и медлить с решающей битвой, так как он почти не имел денежных средств. Залог успеха лежал в умении македонского войска побеждать в сухопутных сражениях, в кратчайший срок преодолевать большие пространства и брать укрепленные города. Только таким путем можно было добывать необходимый провиант и деньги. Перед началом похода царь имел большие долги. Используя доходы от рудников, можно было расплатиться с долгами, но Александр перед началом похода раздал царские деньги и освободил их владельцев от взносов в государственную казну. Создается впечатление, что юный царь хотел покончить с прошлым: он ничего не оставлял позади себя. В его семье не сохранилось ни одного родственника по мужской линии, и дома у него не оставалось ни жены, ни детей. Александра ничего не связывало с отчизной, и он пустился в путь, взяв себе девиз Omnia mea mecum porto1.

В конце марта Александр приказал выступать. Было решено переправиться через Эгейское море. Флотилия царя взяла курс к бухте. где когда-то пристали ахейцы и устроили пристань для своих кораблей. Когда Александр приблизился к берегу, он бросил копье, и оно вонзилось в землю Азии. Затем он спрыгнул на берег и первым вступил на землю. Копье издавна считалось оружием, которое использовали боги для выражения своего отношения к поступкам людей. Поэтому “завоеванные копьем” земли считались даром богов. Так думал и Александр. Копье, вонзившееся в землю, служило для него великим символом.

Поскольку царь взял с собой в поход лучших чиновников, писцов, ученых и литераторов, то естественно, что в его канцелярии накапливалось очень много записей. Там велись эфемериды -- ежедневные деловые правительственные и придворные журналы. При штабе хранились так называемые гипомнеуматы -- всякого рода законченные и незаконченные проекты и планы, а также записи экспертов, производивших разного рода исследования. Были еще отчеты наместников и копии писем- распоряжений. Все это собиралось в первой в Европе походной придворной канцелярии. Во главе ее стоял Евмен. Он хранил и возил с собой такую постоянно возраставшую массу документов, что многие были откровенно рады, когда они сгорели в Индии.

Интерес к документации выражался не только в обилии канцелярских бумаг. Никакой другой поход не получил еще столь полного отражения в литературе ни по количеству написанного, ни по разнообразию сочинений многих историков.

Раньше всех описал поход человек, которому сам Александр официально поручил эту задачу. Это был Каллисфен, он был родственником и учеником Аристотеля. Каллисфен принимал участие в походе как придворный историограф, писавший не для Македонии, а для Греции. В первую очередь Каллисфен был предан идее национального возрождения, которую, как он думал, нес Александр, и, служа этой идее, он не считал нужным строго придерживаться правдивости изложения. На первый план он выдвигал греческие дела и восхвалял Александра, его подвиги и «божественность» его натуры. Даже после « войны отмщения», когда в лагере македонян начались распри между царем и его старомакедонскими приближенными, Каллисфен все еще стоял на стороне царя: он даже отрицательно отзывался об убитом Парменионе. Но затем мировоззренческие расхождения между национализмом и универсализмом породили личные трения и между Каллисфеном и царем. Спор о проскинезе, за которым последовал заговор «пажей» подвел к страшному концу жизни Каллисфена.

Поэтому Каллисфен осветил события только до боев на Яксарте. Он, по- видимому, посылал свой труд в Грецию небольшими частями, по мере их написания. Сразу по получении они выходили там, в виде отдельных книг. Содержание их в значительной степени сводилось к патриотической риторике, и эти книги мало походили на научные произведения. Сочинения Каллисфена основывались не военных отчетах штаба, достоверность которых часто вызывает сомнение, и на личных, достаточно субъективных впечатлениях автора. Однако чувство величия и необычайности происходившего пронизывало эти книжки больше, чем любую другую историю Александра. По Каллисфену можно судить, каким хотел выглядеть царь в глазах греков, а возможно, и каким он видел себя сам.

Был еще один человек, близко стоявший к Александру, решившийся нарисовать образ царя и интерпретировать его действия. Это гениальный Онесикрит, в лице которого объединись мореход и философ. Его толкование личности Александра не было связано с проповедью панэллинизма. Писатель стремился передать непосредственные впечатления свежего человека, которые он вынес из общения с царем. Придерживавшийся философии киников, Онесикрит еще во время похода начал делать наброски к своей книге. Будучи во время плаванья по Инду навигатором адмиральского судна, которым командовал Александр, он читал свои записи царю. Космополитические взгляды Онесикрита больше подходили ко второй половине похода, чем устаревшие взгляды воззрения Каллисфена. Александр уже давно покланялся главному святому киников Гераклу, считая его своим предком и близким по духу. Со школой киников царя сближало также отношение к Киру, которого превозносил еще Ксенофонт. Кроме того, киники, как и сам Александр, стояли выше национальных предрассудков. Поэтому Онесикриту царь казался именно тем, кем он (как по внутренним побуждениям, так и из соображений государственной пользы) и хотел казаться, а именно благодетелем пастырем человечества, стоящим над нациями, Гераклом и Киром одновременно. Онесикрит решил дать своему будущему произведению название, сходное с «Киронедией». Ему хотелось, чтобы его книга напоминала роман о воспитании в стиле Киников. Роман начинался с описания юности царя, а его вершиной стала индийская экспедиция. Как и положено человеку действия, Александр познакомился с созерцательной и мудрой индийской культурой, идеализируемой киниками. Поэтому факиры, йоги и брахманы у Онесикрита подчеркнуто изображены в духе кинических идеалов. Таким образом, роман о воспитании превратился в философскую утопию. Однако автор все-таки не отошел полностью от реальности, так как передавал рассказы участников похода; он охотно подтасовывал факты, чтобы их можно было истолковывать в духе каников, а иногда лгал из тщеславия или просто выдумывал занимательные анекдоты, как, например, посещение Александра царицей амазонок. Сам автор относил книгу к жанру беллетристики. В остальном же Онесикрит придерживался правды, брал материал из жизни, т.е. поступал как настоящий историк. В этом и заключалось своеобразное очарование книги.

Вскоре после смерти царя один иониец, по имени Клитарх, живший в Александрии, начал собирать материал для большой книги об Александре. Сам он не принимал участия в походе, но был сыном известного историка и отличался незаурядной ловкостью. В первых главах книги Клитарх опирался на работу Каллисфена. Кроме того, от военачальников, солдат и придворных Александра Клитарх собрал множество сведений, рассказов, дневниковых записей. Так как он писал в Александрии, то встречался в основном с греками, а не с македонянами--частниками войны, т.е. с людьми, которые служили не только в македонской, но частично и в персидской армии. Все это создало настоящий калейдоскоп из живых картинок походной жизни, боев, переходов через пустыни и реки, празднеств, возведения городов и многого другого. Здесь можно встретить и описания дорог, и характеристики различных местностей -- то, что скорее подошло бы для путеводителя, чем для исторического сочинения. Вся картина напоминает мозаику, составленную одновременно из благородных камней и пустой породы. Все описанное было пережито, все сверкает яркими красками и отражает жизнь солдат и их странствий по свету. Для нас важно еще и то, что в отличие от Каллисфена Клитарх знал греков, начавших войну на стороне персов, и даже тех, которые служили в штабе Дария или, во всяком случае, хорошо знали сложившиеся там отношения.

Во второй части своей книги, когда уже нельзя было опираться на Каллисфена, Клитарх писал самостоятельно, основываясь только на устном материале. В это время он познакомился с книгой Онесикрита, а возможно, и с книгой Неарха. Но они повлияли на него лишь в некоторых частностях. По-видимому, он не смог, а может быть, и не захотел искать доступа к документам и достоверным источникам. По сути дела, это даже неплохо, ибо, ограничив себя подобным образом, Клитарх сумел передать непосредственные переживания участников похода так, как ни один другой автор. Перед нами возникает картина бесконечно шагающих и непрерывно сражающихся воинов. Автор не отвлекается на какие-либо исторические экскурсы. Само собой разумеется, что все его «точные» данные -- сведения о взаимоотношениях военачальников, о численности воинов и потерях врага, т.е. все, чего не видели лично и что не могли знать его информаторы, -- никак нельзя считать достоверными. Там, где Клитарх не располагал рассказами очевидцев или где они казались ему почему-то недостаточными, он без зазрения совести предавался фантазиям. Книга Клитарха как бы распространяла «азианический» стиль на литературу. В отличии от Каллисфена и Онесикрита Клитарх не понимал идеалов царя. В Александр он видел, как и его простодушные подчиненные, прежде всего героя и историческую личность.Объемистое сочинение Клитарха было закончено почти спустя пятнадцати лет после смерти Александра, до 305г. до н.э.

Сведенья описанные только названными авторами нельзя назвать полными,каждый стремился установить свою историческую истину. Идее Каллисфена были политическими, Онесикрита -- философскими, а Клитарха -- литературными. Александр для них не объект научного исследования, а лишь предлог для решения интересовавших их общих вопросов.

Против Онесикрита вскоре выступил командующий флотом Александра -- Неарх. Он возражал Онесикриту не как философу, а как навигатору, который в своей книге приписал себе роль адмирала. Неарх опубликовал описание путешествия по Инду и океану, где представил и географию Индии. Его произведение вполне удовлетворяет научным требованиям. В своей работе он встает перед нами не только как замечательный мореход, но и как исследователь источников: для этого он использовал собственный отчет, сделанный им для царской канцелярии.

Впоследствии были литературно отобраны и другие отчеты и исследования, став, таким образом доступными для читателя. Это касается прежде всего отчетов о путешествиях Андросфена и Апаксикрата, а так же исследования Горга, посвященные металлургии. Руководители созданной Александром комиссии по освоению новых территорий (боматисты, как их тогда называли) также опубликовали результаты своей деятельности. После смерти Александра в Египте появилась книга об эфемеридах, где были опубликованы наиболее интересные места из этих официальных дневников. Собрали также письма Александра, но в сборник попали многочисленные подделки, так что он оказался в основном составленным из апокрифов.

На ряду с этими публикациями, основанными на документах, особое значение имеют три больших произведения, современные Александру, которым потомки обязаны самыми надежными сведениями о нем. Это работы Хареса, Аристобула и Птолимея.

Первый из них -- Харес занимал при царе пост эйсангелея, т.е. обер- гофмаршала или церемониймейстера, должность введенную в 330г. до н.э. Александром в подражание персидскому двору. Его объемистое произведение посвящено лишь тому периоду, когда он занимал свой пост, и касается только придворной жизни. Хорес был очевидцем убийства Клита, присутствовал при споре о проскинезе. Он сам организовывал свадьбу в Сузах, а так же большие дипломатические приемы. То есть Харес хорошо знал все, о чем писал. При этом он был лишен всякой лести и тенденциозности, и его описания были весьма красочны. Многие интересные, услышанные им при дворе разговоры он передал слово в слово. Вместе с тем в своей Работе Харес использовал ценные источники. Он, бесспорно, сообщает очень важные сведенья, ибо многое определялось в то время не внешними событиями, а жизнью придворного лагеря и распрями Александра со старомакедонской знатью. Харес абсолютно достоверен в описаниях придворного мира, но, когда переходит к военным действиям и другим вопросам, полагается только на свои воспоминания и на рассказы придворных.

Аристобул отправился в поход в качестве строителя и инженера. Его интересовали также вопросы географии и этнологии. И похода он привез кое-какие записи, но первоначально не думал их публиковать. Однако появившаяся об Александре литература вызвала у Аристобула раздражение и недовольство различными романтическими преувеличениями. Восьмидесятилетний старик вскоре после 297г до н.э. решил сам написать правдивую книгу об Александре. Подобно Онесикриту и Неарху, а также менее значительному Поликлиту, Аристобул уделял особое внимание описанию новых стран. Как писатель он не обладал выдающимися способностями. Критика Аристобулом предшествовавших авторов и добавленный им новый материал носят весьма заурядный характер. Так, Арриан в VII книге, основанной на работе Аристобула, в сущности, просто предает ходившие в придворном лагере рассказы. К памяти Александра Аристобул сохранил самое благоговейное отношение. Он старался нарисовать его образ без каких либо отрицательных черт.

Почти одновременно с этой книгой старый египетский царь Птолемей написал свой отчет о походах Александра. Несомненно, он появился позднее, чем произведение Аристобула. Птолемей был другом юного царя, впоследствии его адъютантом и телохранителем, членом штаба и полководцем, самым трезвым, осторожным, изворотливым и лояльным среди приближенных царя. Именно таким он и предстает перед нами в своем труде. Это относится и к избранной им научно- литературной форме, и особенно к лежащей в основе этой книги тенденции. Труд Птолемея больше, чем какое-либо другое произведение об Александре, основан на документах. Автор широко использует документы царской канцелярии, эфемериды, личные воспоминания, а возможно, и собственные записи. Много места в книге Птолемея отведено военным проблемам, административным вопросам, но описанием стран и народов автор не занимался. Главное же, заключается в том, что Птолемей сознательно замалчивает все проблемы, связанные с личностью и целями Александра. Царь для него остается те, кем был когда Птолемей стал его адъютантом -- верховным военачальником, приказы и желания которого не подлежали критике. С удивительным мастерством Птолемей отодвигает на задний план все, что проливает неблагоприятный свет на личность Александра, но при этом воздерживается и от панегирических преувеличений. Александр остается для него основателем эллинистического царства, и , как таковому, Птолемей отдает ему ту дань уважения, которого сам требовал от подданных. Там, где по ходу изложения автор вступает как действующее лицо, он становится болтливым и нескромным мемуаристом. Птолемей, впрочем, не создает выгодных для него легенд и выступает против льстивых искажений факто, свойственных Клитарху. Он корректен и извращает истину лишь в той мере, в какой ее извращали штаб Александра и сам царь. Встречаются, правда, отрывки, где Птолемей раскрывает кое-какие тайны, которые срывать дальше не имело смысла. В остальных же случаях он придерживается официальной версии, даже если фантазии царя при оценке вражеских войск оказывались по истине безудержными (а это случалось всегда при оценке численности противника). Хотя Птолемей часто цитирует официальные данные самогон Александра, относиться к его сведеньям нужно с такой же осторожностью, как и к данным сообщаемым Цезарем. Опасаться следует не искажений, вкравшихся в традицию, а извращения истины, которое присуще диктаторскому режиму.

К перечисленным произведениям можно добавить еще много других, менее значительных полемических произведений, посвященных смерти Александра и гибели Каллисфена. При всей тенденциозности в их встречается немало ценных личных наблюдений.

В современной Александру литературе преобладала панегирическая оценка царя, но иногда звучали и враждебные голоса. Негативное отношение к Александру многих перипатетиков лучше всех выразил Феофраст.

Не склонен был приукрашивать деспотизм Александра в последние годы его жизни и Эфипп, который был, вероятно, достаточно хорошо осведомлен. Неясной остается тока зрения Марсия, одного из немногих македонян, написавших об Александре. В историографии не осталось, по-видимому, следов старомакедонского направления, с которым боролся Александр. Пока царь был жив, он заставлял противников молчать, а после его смерти их протесты потеряли всякий смысл.

К сожалению, больше нечего сказать о писателях- современниках Александра. Ни одно из упомянутых произведений не дошло до нашего времени. Это же относится и к компилятивным работам эллинистического периода. Они имели бы для нас большое значение, так как в распоряжении ученых того времени еще находились подлинные сочинения современников, а такие историки, как Сатир и Гермипп, используя имеющуюся литературу, по-видимому, внесли много существенного в рассказ о жизни Александра.

Литература об Александре, дошедшая до нас и служащая нам источником, относится ко времени римских императоров. К счастью, в ряде случаев можно проследить, к каким современным Александру авторам восходят эти свидетельства, и в зависимости от этого определить их ценность. Так, XVII книга «Всемирной истории» Диодора состоит из небрежно сделанных выписок из Клитарха. К этому же автору восходит и основная часть книги об Александре Курции Руфа. То же можно сказать и о книге Юстина, только в ней передача сведений шла через посредников и добавлены враждебные выпады против Александра. У Курция (возможно, также через промежуточные источники) встречаются добавления восходящие к Птолемею. Основным источником, относящимся ко времени императоров, является «Анабасис» Арриана. Во всем, что касается военных дел и вопросов управления, Арриан основывается на Птолемее, а в остальном -- на Аристобуле. В его книге широко использованы общепринятые традиционные версии, а также эллинистические компилятивные сочинения. Аристобул оказал огромное влияние и на «Географию» Страбона. С нашей точки зрения, особое значение имеет биография Плутарха, так как он использовал в основном все важные первоисточники, а кроме того, мог, хотя бы опосредованно, брать материал небольших эллинистических сочинений -- памфлетов, писем и т.п. По этим же причинам большое значение имеют отрывки из Элиана и «Пирующих софистов» Афинея. Эти авторы, как и Плутарх, донесли до наших дней и некоторые сообщения Хареса, но, к сожалению (если учесть ценность этого источника), лишь в небольшом количестве. Отдельные данные из первоисточников проникли благодаря посредству эллинистических авторов и в «Роман об Александре».

Суммируя все сказанное, надо признать, что, несмотря на отрывочность находящихся в вашем распоряжении источников, до нас все же дошло достаточно сведений об Александре. Благодаря тем произведениям, которые дошли до нас, мы имеем возможность проследить поход Александра во всех подробностях.

Первое сражение Александра состоялось у Граника. Именно там ждали его персы. На четвертый день марша, после обеда, македоняне подошли к Гранику и увидели на другом берегу блистательный фронт персов. Не мешкая Александр, отдал приказ о начале боя. Бросать в бой уставших воинов было не по правилам военного искусства, но Александр придерживался железного принципа: нападать на противника там и тогда, где тот меньше всего ожидает. Сам Александр участвовал в бою, что немало повлияло на исход боя. Во время сражения царь попал в окружение вражеских солдат, у него сломалось копье. Один из персидских всадников разрубил его шлем, а другой собирался нанести смертельный удар сзади. Но Клит, брат Ланики, бросился между царем и персом и мощным ударом отрубил занесенную над Александром руку. Битва закончилась бегством персов с поля боя. Потери Александра были незначительными, всего 30 пехотинцев и менее 100 всадников (правда, в их числе 25 гетайров). Однако было много раненных, о них Александр проявил особую заботу. Родных убитых он приказал освободить от всех налогов. Таким образом, царь зарекомендовал себя настоящим «отцом воинов». Не только героизмом, славой победителя, но и добрыми делами он приобрел среди них популярность.

Далее Александр решил захватить ионические города. Там царь не встретил никакого сопротивления. Только Милет пришлось штурмовать. Но взятием Милета Ионическая война не закончилась. У Галикарнаса, в столице Карии, противник объединил свои войска. Когда Александр подошел к этому городу, защитники не рискнули на открытое сражение, положившись на крепость городских стен. Царь ввел в дело свои осадные машины и дальнобойные орудия. Македонянам удалось разрушить стены и башни настолько, что можно было штурмовать город. Александр медлил, ожидая, что противник сдастся. Но этого не происходило, и тогда царь из военных соображений принял решение разрушить оставшиеся городские постройки. Персы лишились возможности укрываться в городах. Теперь у них не было никакой возможности противостоять Александру на суше. Поэтому персы приготовились вести войну на море и на островах. Но Александр на море еще отставал от своего противника. Поэтому царь решился на грандиозный шаг: завоевать Малоазиатское и Левантийское побережье и тем самым отрезать вражеский флот от материальных источников. В результате своего рода континентальной блокады он надеялся привести флот врага к окончательному поражению.

Завоевав Малую Азию, Александр не считал ее македонским владением. Вновь заселенные территории становились провинциями не его родины, а его личными провинциями. Потом армия Александра должна была присоединиться к войскам, находившимся в Центральной Малой Азии. Поход был необременительным. Без боя проходили огромные территории. Персы повсюду отступали. Наконец армия пришла в Гордий. В городской крепости хранилась древняя царская колесница. Ее поводья были завязаны так хитро, что никто не мог развязать узел. А ведь существовало придание, что царем этой страны станет тот, кто сумеет развязать узел. Когда Александр узнал о колеснице, то захотел ее увидеть, а увидев -- развязать узел. Но узел не развязывался, и он применил силу. Это сделало Александра как бы наследником фригийских царей.

Далее Царь отправляется в Киликию. Захватив Киликийские ворота Александр, получает известие, что Дарий переправился через Евфрат и вступил в Сирию. Он располагал огромным войском -- может быть, самым большим из всех, когда-либо имевшихся в Азии. Дарий решил дать битву у города Сохи, считая, что Александр находится там, на самом же деле царь был в Киликии. Тогда Дарий через Львиный проход направился в Киликию, в то время как Александр двинулся в Сохи через Исс. Персидский царь первым понял курьезность положения и стал преследовать Александра, который получил известие об этом в Иссе. Персы оказались в таком месте, где не могли воспользоваться своим численным преимуществом. К двум часам пополудни Александр закончи подготовку к битве и подал знак к атаке. Битва проходила с переменным успехом до тех пор, пока царь со своими всадниками не оказались в тылу сражающихся пехотинцев. Навстречу всадникам бросились телохранители Дария, но они были настолько малочисленны, что их сразу смяли. Дарий оказался в гуще битвы и, вместо того, чтобы возглавить армию, он, охваченный паническим страхом, бежал с поля боя. Сопротивление персов было сломлено. Обе стороны понесли большие потери, даже Александр получил легкое ранение.

Македоняне захватили богатую добычу: не только лагерь персов, но и семью Великого царя, его мать, жену и детей. Исход битвы решили не войска, а личные качества полководцев. Для Александра теперь были открыты все пути. Его целью была Финикия.

Один за другим города склонялись перед Александром. Самый могущественный из городов -- Тир направил своих послов к царю, которые заявили, что Тир хочет остаться нейтральным или заключить равноправный союз с Александром, но подчиниться ему не согласен. Царя охватил гнев, и он решил покорить город. Тир находился на острове в полутора километрах от материка. Сначала Александр предполагал построить огромную дамбу от материка до острова. Но эта идея провалилась. Только объединив финикийскую и кипрскую эскадры в своих руках царю удалось разбить тирский флот и расстрелять город с моря.

Александр мог быть доволен своими успехами. За полтора года он завоевал весь Ближний Восток -- от Тавра до Египта. После завоевания Тира Александр уже не мог откладывать поход в Египет. К тому же он хотел дать Дарию время собрать новую армию со всей Внутренней Азии, потом Александр намеревался одним ударом расправиться со всеми сразу. В это время Дарий послал царю несколько писем, в которых сначала требует, а потом просит вернуть его семью. Ответ Александра был таким: «Приди ко мне как к подлинному господину всей Азии. Если ты появишься передо мной, ты получишь мать, супругу, детей; все, чего ни пожелаешь, если ты у меня попросишь будет тебе дано». Наконец в ноябре 332 г. до н.э. Александр прибыл в Египет, где он был торжественно принят. Вскоре египетские жрецы объявили его фараоном. В Египте Александр начал строительство нового города, который получил имя Александрия, который стал выдающимся созданием царя. Александр и его Александрия оказали большое влияние на судьбу египтян. До сих пор народ пребывал в изоляции, но Александрия положила этому конец. Новая Эллада переселилась в дельту Нила и сделала Египет с его богатствами доступным остальным ойкумене. Труд феллахов должен был идти на пользу эллинам, империи, а впоследствии и остальному миру.

Прошло около двух лет между сражением при Иссе и новой битвой Александра с Дарием при Гавгамелах. Этого времени хватило Великому царю, чтобы собрать войско, превосходящее македонское не менее чем в пять раз. Дойдя до Гавгамел, Александр дал своему войску отдохнуть, а персы, напротив, всю ночь не расставались с оружием и чувствовали себя усталыми. Персы ждали нападения, но Александр развернул свое войско направо, в южном направлении. Тогда Дарий отдал своей армии приказ наступать. При совершении этого маневра образовался разрыв фронта -- центра и левого фланга, который быстро заполнили войска Александра, прорывавшиеся в центр -- к Дарию. Если бы Дарий стоял в это время во главе атаки, он, несомненно, выиграл бы сражение. Но он так же как некогда при Иссе встретился с Александром, и, испугавшись смерти, обратился в бегство. Александр пытался, но не смог догнать Дария. После победы в битве при Гавгамелах Александра провозгласили «царем Азии». Теперь его привлекли центры империи -- славный Вавилон и в первую очередь Сузы -- главная резиденция и сокровищница Ахеменидов. В Вавилон Александр въехал как триумфатор на своей колеснице. В Сузах же он провел символическую церемонию -- воссел на трон Ахеменидов. Но в живых оставался еще последний Ахеменид Дарий. Александр спешил. Он шел без остановок, но когда достиг цели, враг был уже убит своими же бывшими соратниками. Достигнув Дария, а вернее его труп, Александр снял свой плащ и, раскинув его над мертвым, укрыл его. Здесь раскрывается вся грандиозность задуманного царем предприятия. Покрытие плащом символизировало не более и не менее как попытку ликвидировать вечное противостояние Востока и Запада.

С самой смерти Дария политика Александра была направлена на пробуждение разнообразных сил Востока, поскольку это было необходимо для создания будущей империи. В придворный ритуал стали проникать восточные элементы. Александр стал надевать персидские одежды и ввел персов в охрану дворца. Он попытался ввести для своей свиты проскинезу, т.е. принятый в Персии обряд коленопреклонения перед владыкой с последующим поцелуем. Но гордые греки и македоняне, считавшие царя всего лишь «первым среди равных», не приняли этот унизительный для них обряд и идея Александра о введении проскинезы провалилась. Но, несмотря на это, впечатление, которое производил царь на своих современников, было огромно. Правда были и недовольные Александром, например, пять «пажей», устроившие заговор с целью убить царя. Юноши решили лишить его жизни во сне, но Александра спас затянувшийся пир. Потом «пажи» проболтались, были схвачены и казнены.

Завершив серию мероприятий, целью которых было сломить то духовное сопротивление, которое нарастало в македонской и греческой среде, Александр решился на новые завоевания. На этот раз его целью стала Индия. Летом 327 г. до н.э. начался его индийский поход. После покорения пограничных провинций и крепости Аорн весной 326 г. до н.э. Александр стал готовиться к переправе через Инд. Там начиналась “страна чудес” . В Северном Пенджабе царю предстояло подчинить трех великих раджей. Один из них -- Пор отказался подчиниться Александру. Пор осмелился на поступок, на который после Гавгамел не решался никто: сам вышел на поле боя против не знавшего поражений противника. Он закрепился на берегу Гидаспа, не давая Александру форсировать реку. Но царь переправился с частью своих войск в месте, скрытом от взора врага тропическим лесом и речным островом. Сначала Александр встретил конницу и боевые колесницы, которыми командовал сын Пора. Разгромив их, царь двинулся дальше и встретил превосходившего его по численности силы Пора. Александр выиграл это сражении, не развернув даже всех боевых порядков, а только силами кавалерии и гипаспистов. Победа была достигнута благодаря целенаправленному использованию кавалерии и вступлению гипаспистов в бой в нужный момент. Это был самый блестящий бой, когда-либо имевший место в истории.

Теперь главной целью Александра было открыть судоходство по Инду. Для этого надо было покорить враждебных маллийцев и оксидраков. Чтобы разбить этих самых закаленных индийских воинов, требовалось блестящее военное искусство. При борьбе с ними, а именно при штурме одного из городов, Александр едва не потерял свою жизнь. Царь одним из первых перелез через стену и оказался с тремя своими воинами в окружении. Александр был ранен в легкое, но продолжал сражаться пока не потерял сознание от потери крови, но все-таки одержал победу над маллийцами и оксидраками. Свою победу на берегу Гидаспа, Александр использовал для того, чтобы заставить Пора пойти на союз с победителем. Для этого он даже сохранил Пору его царство (разумеется, под своей верховной властью), но и присоединил к его владениям еще и другие земли. На этой основе был заключен союз между победителем и побежденным был заключен союз.

Индийские союзники рассказали Александру, что за Гифасисом лежит богатейшая страна; имелось в виду государство Нандов, занимавшие долину Ганга и некоторые районы Западной Индии и Декана. Однако на своем пути Александр встолкнулся с неожиданным препятствием -- нежеланием его солдат и даже полководцев идти на Восток. Восьмилетний изнурительный поход утомил людей. Он не видели смысла в том, чтобы подвергать свою жизнь все новым и новым опасностям. Силы будущего противника казались им неимоверно большими: тысячи слонов, десятки тысяч колесниц, сотни тысяч пехотинцев. К этому прибавлялись и тяжелейшие, непривычные природные условия -- густые тропические леса, кишащие змеями и опасными хищниками, непрерывные проливные дожди и грозы. Александр пытался уничтожить пораженческие настроения. На сходке воинов он сделал все, чтобы увлечь их перспективой завоеванием всего мира -- от одного края Мирового Океана до другого: говорил о несмертных богатствах, которыми уже осыпал и еще осыплет своих воинов. Все было прекрасно. Александру отвечал Кэн, -- казалось бы, вернейший, преданейший Кэн,- и то, что он произнес, уместилось в одно короткое слово: «Домой!». На следующий день Александр сказал, что пойдет на восток во главе добровольцев, но таких не нашлось. Хорошо понимая, что воевать без солдат или вопреки их желанию невозможно.

Таким образом, на берегу р.Гифасис завоевательный поход Александра был закончен. Шел 326г., Александру было 30 лет.

3 Создание мировой державы