Общие археологические исследования Сибири и Средней Ангары и развитие взглядов на науку

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Общие археологические исследования Сибири и Средней Ангары и развитие взглядов на науку

археологический памятник сибирь

Восточная Сибирь всегда привлекала внимание не только пашенных крестьян и служилых людей, но и ученых, которые исследовали растительность и историю региона. Правительство первоначально смотрело на археологические находки исключительно как на клады. Старинные монеты, например, переплавлялись и из них чеканились новые. Сибирь заинтересовала Центральную Россию не только своей природой. Большой интерес представляло прошлое этой земли.

Частные лица иногда сознавали научный интерес в находках. Например, сохранилось описание найденных при Алексее Михайловиче, во время раскопок у р. Исети, металлических древних вещей.

Правительственная поддержка археологических изысканий началась у нас со времен Петра Великого. Его указ от 13 февраля 1718 г. гласил: «Также ежели кто найдет в земле или в воде какие старыя вещи, а именно: каменья, необыкновенные кости человеческие или скотские, рыбьи, или птичьи - не такие, какие у нас ныне есть, или такие, да зело велики или малы перед обыкновенными, также какие старые подписи на каменьях, железе или меди, или какое старое необыкновенное ружье, посуду и прочее все, что зело старо и необыкновенно такоть бы принесли, за что будет довольная дача». То есть он назначил вознаграждение за всякие «старыя вещи», могущие быть найденными «в земле или в воде».

В другом указе Петр требовал: «Где найдутца такие, всему делать чертежи, как что найдут». Этот указ далеко опережал запросы западноевропейских коллекционеров, довольствовавшихся древностями, представляющими собой случайно появившиеся на рынке произведения искусства. Основанная в 1714 г. кунсткамера Петра Великого скоро наполнилась многочисленными археологическими редкостями, особенно восточными и сибирскими. Извлеченные из земли старая посуда и старое оружие, на которые обращают внимание петровские указы, в Западной Европе еще никого не интересовали. Петр предвосхитил требования современной археологии и тем, что в России, помещая такие древности в государственный музей, признавали их ценность. В требовании «всему делать чертежи» можно усмотреть предтеч современного правила описания обстоятельств находки и отдаленное родство с требованием составления полевой документации и стратиграфии.

Ввиду того, что еще до этих распоряжений царю присылали коллекции древностей из Киева и из Сибири, полагают, что петровским указам предшествовали устные распоряжения о сборе древностей. Но в науку археология оформилась гораздо позже. Идея о возможности сбора древностей путем специальных раскопок еще не была высказана, но мысль о ценности древних вещей родилась уже тогда. Появился научный интерес к археологическим памятникам. Для выполнения этих целей была организована экспедиция в феврале 1719 г. под руководством Д.Г. Мессершмидта и Ф.И. Страленберга. Петр Великий приказал Мессершмидту собирать в Сибири древности, а «курьезныя» серебряные и золотые вещи велел присылать в Петербург, не переливая. Этот указ имел в виду, прежде всего Сибирь, где найденные золотые и серебряные изделия часто переплавляли. Так в России впервые проявилась забота о сохранности древностей.

Первые сведения о находимых на территории Прибайкалья и вообще в Сибири древних каменных изделиях неолитического - по современной терминологии - характера непосредственно связаны с личной инициативой Петра Великого, вызвавшей первые систематические работы специалистов-ученых и, в том числе, полевые экспедиционные исследования комплексного характера, направленные на всестороннее изучение Сибири. Одним из первоначальных опытов подобных исследовательских предприятий и явилось это известное путешествие натуралиста Мессершмидта в бывшего военнопленного шведа Страленберга, которые по приглашению Петра I возглавили экспедицию в Сибирь для описания этой обширной и малоизвестной земли, ее природы, естественных богатств и населения, а также памятников прошлого. Но это еще не была целенаправленная археологическая экспедиция, ставящая своей целью изучение глубокой истории, а лишь разведочное путешествие. В последующее время предметы древности доставлялись частью в Академию Наук, частью в московские коллекции - в Оружейную палату, на Конюшенный и Казенный двор, в Мастерскую палату и т.д.

Издавна интересовали русское население и древние наскальные изображения. Первые известия о писаных скалах на территории Братского района появились в XVIII веке. Из Илимского воеводства сообщалось в 1736 году, что вверх по реке Оке, в расстоянии 32 версты от Братского острога, обнаружен писаный утес. Древний художник высек на скалах Большой Кады борьбу двух мифических героев: мужчину с короной из рогов, танцующего шамана с бубном. Он искусно изобразил многочисленные фигуры лосей, лебедей, гусей и многое другое.

Дальнейшей информацией о памятниках каменного века наука обязана организованных Российской Академией Наук великих северных экспедиций того времени, стремившихся охватить Сибирь энциклопедически полно, со всех сторон. В соответствии с академической инстанцией, куда входило прямое задание изучить историю «дотоле неизвестных стран», участники экспедиции - натуралист И.Г. Гмелин и историк Г.Ф. Миллер обязывались уделять большое внимание и археологическим памятникам, как одному из важнейших источников по ранней истории «Сибирского царства».

Выполняя поручение Академии Наук, Г.Ф. Миллер с самого начала обратил внимание на археологические находки. Изучение местонахождений привело Гмелина и Миллера к важному открытию, положившему начало научной культурно-исторической классификации памятников эпохи металла в Сибири и выделившему основные черты современной археологической классификации. Среди ряда погребений железного века удалось выделить могилы гораздо более древние, оставленные людьми, еще не знавшими железа, народом, который употреблял только медные орудия. С тех пор уже все исследователи признавали существование в Сибири древнего народа, пользовавшегося железными, медными и бронзовыми инструментами и оружием. Несмотря на проделанную работу, распространение древнейших памятников и характер каменного века Сибири оставался невыясненным, так как весь материал, собранный учеными-специалистами в XVIII веке исчерпывался единичными находками в Восточной Сибири. Сами Миллер и Гмелин в своих последующих работах уже не возвращались к каменному веку Сибири.

Но эта тема интересовала Александра Николаевича Радищева, которого сослали в Сибирь как революционера и демократа. Ссылкой в Илимский острог на 10 лет ему заменили смертную казнь за написание книги «Путешествие из Петербурга в Москву». Помимо увлечения таким науками как физиология, химия, анатомия, физика, минералогия и ботаника, он в совершенстве знал сельское хозяйство и юриспруденцию. В этом же ряду не последнее место занимает и археология. Радищев не руководствуясь написанными ранее трудами, собственным путем пришел к своим выводам, касаемо археологических памятников. Они являлись для него одним из видов исторических документов, которые оценивались строго и точно, что позволяло делать выводы ясные и определенные.

Радищев попытался дать общую характеристику известных в то время археологических памятников Сибири и связать их с определенными группами сибирских племен и народов. Большую часть своей ссылки Радищев провел на Илиме. Он упоминает о находках каменных орудий вблизи сибирских рек. Ценность наблюдений Радищева определяется уже тем, что среди всех сибирских археологических памятников в то время наибольшей популярностью пользовались монументальные степные курганы, из которых бугровщиками добывались драгоценные предметы искусства, отмеченные печатью роскоши и высокой художественной фантазии. Мало кто в то время мог возвыситься до понимания действительной научной ценности таких грубых и невыразительных находок, как шлифованные топоры или оббитые ножи и наконечники стрел. Радищев обратил свое внимание на такие находки, как на памятники наиболее отдаленного прошлого сибирских племен. Даже ученые-профессионалы того времени, как Миллер и Гмелин, хорошо понимавшие, что подобные находки являются ничем иным, как орудиями первобытного человека, обитавшего в Сибири, ограничивались в своих трудах простой попутной констатацией этого обстоятельства. Радищев был первым, кто сделал такие выводы и в полной мере оценил важность подобных находок для истории Сибири. Он также высказал предположение, что на территории Сибири сначала был каменный век, за которым последовало время широкого применения медных и бронзовых орудий, а затем наступила эпоха народов, употреблявших, по мнению Радищева, уже не медное, а железное оружие и такие же орудия труда. Он первый показал отдаленное прошлое Сибири не как нагромождение случайных событий, а в виде стройного исторического процесса. Древняя история Сибири была представлена им как последовательная смена ряда прогрессивных этапов культурно-исторического развития. То есть он заложил представление о периодизации процесса развития материальной культуры.

Большое значение для проведения исследований по археологии имело создание в Иркутске в 1851 г. Сибирского Отдела Русского Географического Общества (с 1877 г. - ВСОРГО). Основной состав Отдела, представляли учёные-естественники: геологи А.Л. Чекановский и И.А. Лопатин, геолог-самоучка И.Д. Черский, начинавший тогда зоолог И.С. Поляков, учителя-естественники Н.Н. Агапитов, Н.И. Попов. С организацией ВСОРГО, первого научного учреждения Сибири, интерес к истории прошлого края начал повышаться. Причина успеха и влияния Отдела заключалась в том, что деятельность его никогда не замыкалась в одну программу географии в узком смысле этого слова, а расширяла свои задачи, идя в уровень с прогрессом науки и потребностями жизни. Благодаря деятельности членов общества Н.Д. Черского и А.А. Чекановского в 1871 г. в Иркутске был открыт и раскопан первый в России палеолитический памятник - Военный госпиталь. Исследованиям был придан комплексный характер, позволивший увязать геологические и биологические данные с материалами археологии.

В1880 г. году ВСОРГО впервые в своей истории организует археологическую экспедицию для раскопок могильника и поселения неолитического времени в устье р. Китой. Экспедицией руководил Н.И. Витковский - учёный-самоучка, первый специалист по первобытной археологии Сибири, который и продолжил археологическое изучение нашего района. Он, как и многие другие исследователи, оказался здесь по неволе, за участие в польском восстании. Любопытно, что Витковский начинал свою работу как полевой исследователь-археолог, не имея не только специального археологического образования, но даже и законченного общего. Он даже музыкальную школу не успел закончить до высылки. Путем самообразования начинающий исследователь постепенно в совершенстве освоил сложную профессию. Это дало возможность академику А.П. Окладникову в монографии «Неолит и бронзовый век Прибайкалья» с полным основанием назвать Витковского первым сибирским археологом-специалистом. В современном смысле этого слова, подчеркнул автор монографии.

На каторге он сблизился с ссыльными учеными. После каторжных работ ему пришлось отбывать ссылку в селах Олонки и Мальта Иркутской губернии. Затем Витковскому удается вырваться в Иркутск, где спустя некоторое время, в 1879 г. он становится членом ВСОРГО. Свою практическую работу как полевой исследователь-археолог Н.И. Витковский начал в 1880-1881 гг. раскопками Китойского неолитического могильника, произведенными им по поручению ВСОРГО. Двухлетние работы на могильнике дали богатейший материал из 24 погребений. На могильник командируется геолог И.Д. Черский для геологического описания местонахождения, определения фаунистических остатков, найденных в могилах, и пород каменных орудий. Уже в 1881 г. сведения о Китойском могильнике быстро распространились по России и за рубежом. После доклада Н.Н. Агапитова о могилах каменного века, сделанного им на V археологическом съезде в Тифлисе, «ангарская культура», «ангарский неолит» становится достоянием мировой науки. Значение находок Витковского определялось уже тем, что Китойский могильник оказался первым бесспорным могильником столь ранней эпохи в России. Позднее открытая им археологическая культура получила в науке название китойской. В отчёте, посвящённом этой поездке, он даёт подробное описание всех известных до него и открытых им местонахождений, классифицирует собранные материалы, высказывает ряд гипотез о заселении низовьев Ангары, о хозяйстве неолитического населения.

В пределах Прибайкалья он открывает неолитические поселения и могильники на Ангаре - в устье р. Куды, Уляхи, Уды, в районе г. Братска, у дер. Егоровой и в низовьях Ангары - остров Антоновский, у деревень Пашиной, Карапчанки, Кежемской, производит раскопки открытой геологом И.А. Лопатиным стоянки у с. Чадобец и др.

В 1886 г. исследования Н.И. Витковского благодаря Н.М. Ядринцеву становятся известны императорской археологической комиссии в Петербурге и получают официальное признание. Уже в последующие годы ему выдаются открытые листы на производство археологических работ в Сибири. С этого времени все археологические работы, ведущиеся в Иркутске и Красноярске, становятся объектом пристального внимания со стороны председателя археологической комиссии А.А. Спицына

Труды Витковского в Иркутске продолжил затем Михаил Павлович Овчинников, начиная с 90-х годов XIX в. И вплоть до самой смерти в 1921 г. Он тоже был политическим ссыльным. Арестованный в 1887 г. за участие в деятельности партии «Народная Воля», Михаил Павлович был выслан на крайний Север, в Верхоянск. Но потом в 1891 г. переехал в Иркутск, и прочно и навсегда осел в Сибири. Как и Витковский Овчинников сам занялся краеведческой работой и достиг научных высот. С 1891 по 1921 г. он выполнил большую разведочную работу. М.П. Овчинников пешими разведочными маршрутами исследует берега Ангары. Он проводит большие спасательные работы в зоне строительства Транссибирской магистрали. Даже и в данное время, когда положение изменилось коренным образом, его вклад в изучение археологических памятников Байкальского побережья, Лены, низовьев Селенги и Ангары от Иркутска до ее устья сохраняет большой удельный вес. В первые десятилетия ХХ в. эти памятники становятся своеобразным учебным полигоном местных краеведов, объединённых в «Общество изучения Сибири и улучшения ея быта» под руководством М.П. Овчинникова. Его археологические поиски охватывали обширный район. На средства Отдела он совершал археологические разведки в окрестности Балаганска (1901-1902 гг., 1906 г., 1910-1911 гг.), в с. Усть-Балей (1893 г.), открыл неолитические поселения близ Усолья (1902 г.) и у пос. Бадай на р. Белой (1915 г.), на правом устьевом участке р. Китой и в пади Забан (1908 г.), осматривал Тункинские памятники (1910 г.), Аларские степи (1914 г.), работал на Лене и в Киренске. В 1897 г. в полосе прокладки пути железной дороги в Иркутске, М.П. Овчинников открыл могильник в предместье Глазково, содержащие медные изделия, подтвердив этим мнение Н.И. Витковского о выделении культуры самостоятельного бронзового века в Прибайкалье.

В 1884 г. становится членом ВСОРГО И.Т. Савенков и на выделенные ему общественные деньги помимо разведок по палеолиту производит раскопки (1884-1885 гг.) неолитического могильника вблизи д. Базаиха на Енисее который он датирует концом неолитической эпохи (Красноярский отдел ВСОРГО). Своими поисками каменного века в Сибири И.Т. Савенков увлёк своих коллег и учеников. Вокруг него сформировалась группа краеведов-натуралистов, по образованию учителей, врачей. Их усилиями формировались научные археологические коллекции (р. Ока - сборы В.А. Каменского; р. Илим - А. Устьянцен; оз. Байкал - А.А. Коротнев, В.С. Адлер, Ф.К. Дриженко, А.М. Станиловский; р. Лена - С.А. Григорьев, Л. Ларев и др. служащих различных государственных учреждений.)

К числу таких любителей-археологов в первую очередь необходимо отнести А.С. Еленева, М.Е. Киборта, С.С. Веселовского, А.П. Мостица, П.С. Проскурякова. Их самостоятельные экспедиции и сборы на красноярских памятниках существенно дополнили коллекцию И.Т. Савенкова.

В селе Братском в 1910-1914 гг. отбывает административную ссылку революционер-большевик В.В. Рябиков, чья деятельность также оставила заметный след в культурной жизни района. Он и организовал «общество изучения Сибири и улучшения ея быта», на базе которого был создан первый краеведческий музей с избой читальней. В этом ему помогали учитель сельской школы М.Е. Карпов и местный священник Леонид Малышев. В своем письме Овчинникову Рябиков сообщает, что «крестьяне о древней истории не только не имели представления, но в организованный ссыльными музей посылали «ребят с дохлыми крысами», но затем стали спрашивать что и как, а теперь сами втягиваются и собирают сведения о старине».

Таким образом, изучение Сибири в первом периоде приобрело научный характер и заложило прочную базу для дальнейших исследований. Каменный век Сибири и, особенно, его заключительный период - неолитический - становится реальностью. Сведения об ангарской и енисейской культурах широко распространяются в печати и попадают в ряд обобщающих работ отечественных и зарубежных учёных.

Изучение каменного века, начавшееся в среде учёных-естественников, было теснейшим образом связано с развитием эволюционной теории. Ученики и последователи этих учёных Н.И. Витковский, И.Т. Савенков, развивая эволюционные идеи в археологии, ввели в свои исследования принцип историзма, считая конечной целью археологии восстановление истории и происхождения сибирских народов. Этой же точки зрения придерживались и другие исследователи.

Их большой заслугой является и относительно широкий размах полевых исследований. За короткий срок открываются стоянки на значительной территории. Это памятники двух типов - могильники и поселения. Разрабатывается и методика их поиска и раскопок. Причём, помимо сборов материальной культуры при исследовании местонахождения применяется комплексный подход с привлечением данных географии, геологии, палеоэтнологии. Естественные данные привлекаются и при реконструкции хозяйства первобытных людей, восстановления палеогеографии. Особенно ярко проявляется это в работах Н.И. Витковского и И.Т. Савенкова. Материалы широко привлекаются для выяснения вопросов хронологии и периодизации культур Сибири и сразу же попадают в разряд дискуссионных.

Материалы многочисленных стоянок, которых только в фондах ВСОРГО к 1 декабря 1913 г. насчитывалось около 1500 экз., представляли собой подъёмные сборы.

Делается попытка и типологических построений, классификации каменного, костяного инвентаря и керамики. Для функциональных определений орудий широко используется сравнительный метод с этнографическими данными по камчадалам, алеутам, якутам и другим народам Сибири и Америки. Комплексный метод используется и для выводов по социальной и экономической структуре неолитического общества. Проводятся параллели и с опубликованными материалами европейских памятников. Формируется и понятие о своеобразии прибайкальского неолита, об особенностях его культуры в сравнении с европейской. Так, ещё Д.Н. Анучин (кто такой?) в 1886 г. на основании находок в Прибайкалье каменных рыб выделяет особую «ангарскую неолитическую культуру».

Н.И. Витковский после раскопок стоянки Чадобец в низовьях Ангары при сравнении собранных материалов с изделиями из окрестностей Иркутска и Тунки он приходит к мысли о локальных различиях внутри «ангарской культуры»,

Впоследствии М.П. Овчинников дополнил список типичных для «ангарской культуры» форм инвентаря топорами с ушками, каменными пестами, китойскими стерженьками и бляхами из нефрита, белыми бусами, подвесками из клыков медведя, изюбря, разделяя её на две: «иркутскую» и «китойскую». С первой классификацией ангарских погребений соглашается и В.А. Городцов, назвавший «иркутскую культуру» глазковской, характеризующейся, по его мнению, металлическими и каменными предметами и изделиями из нефрита. Китойскую культуру он отнёс к начальной эпохе металла, а глазковскую датировал концом палеометалла.

В 1919 г. по декрету Совнаркома, подписанному В.И. Лениным, на базе старой Археологической комиссии была создана самостоятельная Академия истории материальной культуры - РАИМК (с 1926 г. - ГАИМК). Она объединила в единый коллектив археологов разных направлений, историков, этнологов, антропологов, лингвистов, искусствоведов, филологов, историков архитектуры и естествоиспытателей, занимавшихся вопросами истории технологии.

В начале ХХ в. сильный коллектив учёных, ведущих свои работы в Сибири, сложился в стенах музея антропологии и этнографии Российской Академии наук, возглавляемого В.В. Радловым. Здесь к этому времени работали многие бывшие сибиряки, в том числе и И.Т. Савенков, приехавший из Варшавы, а так же молодые выпускники Петербургского университета. Свои исследования в Сибири они проводили в рамках Русского отдела международного комитета для изучения Средней и Восточной Азии. С деятельностью комитета «началась сибирская эпопея» Бернгарда Эдуардовича Петри - будущего основателя иркутской школы археологов, ведущего специалиста по палеоэтнологии Сибири.

Этнологическое образование Б.Э. Петри получил на географическом факультете естественного отделения Петербургского университета, где он вместе со своими сокурсниками, будущими известнейшими советскими археологами С.И. Руденко, П.П. Ефименко, был активным членом географического кружка. В это же время на факультете преподавали В.В. Радлов и Л.Я. Штернберг. Последний являлся научным куратором Б.Э. Петри по сибирской тематике с момента, когда молодой исследователь в 1910 г. стал сотрудником музея, младшим этнографом МАЭ, заведующим его археологическим отделом. Эволюционистские воззрения Л.Я. Штернберга оказали большое влияние на научно-исследовательские принципы младшего этнографа. Это прослеживается как в петербургский (1910-1918 гг.), так и иркутский (1918-1937 гг.) периоды его деятельности.

Знакомство Б.Э. Петри с Сибирью началось в 1912 г., когда по заданию Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии, он выезжает в Иркутский и Верхоленский уезды с целью этнографического изучения бурят и «производства археологических разведок». Крупнейшее научное предприятие Б.Э. Петри - многолетние раскопки на Верхоленской горе. Главным результатом экспедиции в археологическом отношении явилось открытие многослойного местонахождения в бухте Улан-Хада в Мухорском заливе озера Байкал. Петри удалось получить поистине эталонную для того времени коллекцию по неолиту Ангарского бассейна со стоянок. Этому способствовала тщательно продуманная методика раскопок многослойных поселений. В ней учитывалось буквально всё, вплоть до упаковки материала. Главное же внимание обращалось на стратиграфию, топосъёмку, геологические наблюдения, фотофиксацию. Раскопка и тщательное просеивание культуросодержащих отложений позволили тщательно собрать все артефакты вплоть до микролитических. Отрабатывалась и методика сбора находок с разрушенных участков местонахождения.

Подробная типологическая классификация находок надолго составила ту основу, на которую после революции опирались Б.Э. Петри и многие археологи в своих научных разработках. Открытие Улан-Хады получило широкий резонанс в столичной и сибирской прессе. В 1916 г. Петри удалось приехать в Иркутск, со специальным заданием Академии наук «сплошного археологического обследования берегов Байкала». Проводит совместно с М.П. Овчинниковым разведочные раскопки в окрестностях г. Иркутска - в местностях Царь-Девица, Межовка, Кузьмиха.

После Октябрьской революции в 1918 г. Б.Э. Петри по семейным обстоятельствам вновь приезжает в Иркутск и волею судеб остаётся в этом городе навсегда. Начинается новый, «иркутский» этап в жизни ученого. Полученные им обширные теоретические и методические знания в области народоведения, были успешно реализованы на новом поприще - в Иркутском университете, одним из учредителей которого стал Б.Э. Петри. Он отдает много сил для подготовки первых советских специалистов высшей квалификации, возглавляет практически все научные работы по палеоэтнологии Сибири, став её фактическим лидером. Выпускники школы О.Н. Бадер, М.В. Воеводский, С.Н. Замятин, А.В. Збруева, П.П. Хороших, С.П. Толстов, Г.П. Сосновский, В.Н. Чернецов, А.П. Окладников, Г.Ф. Дебец, М.М. Герасимов В.А. Городцов, А.Я. Брюсов, М.Е. Фосс, Т.С. Пассек (УТОЧНИТЬ) и другие разворачивают широкие комплексные исследования археологических местонахождений. Группа Б.Э. Петри разработала ряд руководств в области методики полевых исследований, одно из которых называлось «Программа исследования стоянок под открытым небом». Б.Э. Петри являясь сторонником эволюционизма, считал, что сибирский палеолит необходимо рассматривать в рамках общих закономерностей развития древнейших культур. Тем не менее, в работе «Сибирский палеолит», вышедший в Иркутске в 1928 г., он подчеркивал своеобразие палеолита Северной Азии. Основной особенностью он считал существование в инвентаре одного комплекса мустьерских, ориньякских, солютрейских и мадленских черт. Подразделив памятники Сибири по районам (томский, енисейский и ангарский палеолит), Б.Э. Петри впервые поставил проблему единства североазиатской палеолитической культуры.

К 1925-1926 гг. был подготовлен «основной кадр» археологов Сибири, начавший самостоятельные исследования - Г.Ф. Дебец, М.М. Герасимов, Г.П. Сосновский, П.П. Хороших, к работам активно подключился учащийся педтехникума, будущий академик А.П. Окладников.

В итоговом сочинении Г.П. Сосновского («Палеолитические стоянки Северной Азии», 1934 г.) предлагается стадиальная концепция палеолитической культуры Сибири. В целом палеолит Северной Азии представленный единым комплексом, прошел несколько стадий в развитии. На Енисее им выделены три хронологические группы памятников, свидетельствующие о непрерывной эволюции одной технической традиции. Материалы двух стадий (ранней и поздней) выделены на ангарских стоянках. Сходство элементов материальной культуры обитателей Мальты и европейских стоянок, по мнению Г.П. Сосновского, является результатом конвергенции, а отсутствие преемственности между материалами Мальты и Верхоленской Горы объясняется тем, что они отражают различные стадиальные явления. Г.П. Сосновским поставлен вопрос о региональных особенностях палеолита Сибири. Так, материалы Томской стоянки, с его точки зрения, представляют культуру палеолита, не характерную для восточных областей Сибири. Иные формы артефактов и их сочетание наблюдаются в Мальте. Первоначальное освоение Сибири, как считал Г.П. Сосновский, происходило во времена верхнего палеолита выходцами из многочисленных центров.

Николай Константинович Ауэрбах был сторонником теории своеобразия сибирского палеолита и его эволюции и утверждал, что темпы эволюции европейских и азиатских культур были разными. По мнению Н.К. Ауэрбаха, Сибирь - особая провинция верхнепалеолитического мира, заселение которой происходило постепенно с территории Центральной Азии.

Ярким событием в истории исследования палеолита Северной Азии явилось открытие в 1928 г. стоянки у села Мальта на р. Белой. Раскопками М.М. Герасимова здесь были обнаружены жилые комплексы, своеобразный кремневый и костяной инвентарь, произведения искусства. По его мнению, корни мальтийской культуры следует искать в южных областях. Культурный слой распространен на площади около 1100 кв. м. Было обнаружено пятнадцать жилищных комплексов. Девять одинаковых жилищ, образовывая поселение, были вытянуты вдоль реки и делились длинной постройкой на две группы. Несколько в стороне была третья группа из четырех кучно расположенных жилищ. Сооружения различались по размерам, форме и конструктивным особенностям. Среди них были наземные и углубленные (полуземлянки), прямоугольные и округлые. Для постройки использовались кости животных и плиты известняка.

На стоянке собрана интереснейшая коллекция кремневых и костяных орудий, произведений искусства. Каменный инвентарь стоянки давал основание предполагать связи Мальты не с сибирскими, а с европейскими памятниками. Однако такое предположение у большинства исследователей вызывает сомнения. Для Мальты характерно широкое использование кости. Найдено очень много украшений: ожерелья, подвески, диадемы, браслеты. Интересны уникальные произведения искусства этого памятника: гравюра мамонта, скульптуры водоплавающих птиц, серия женских статуэток из бивня мамонта. На многих из них переданы черты лица и одежда. Было обнаружено и погребение ребенка с богатыми украшениями и сопровождавшим покойника инвентарем. Мальта остается единственной стоянкой в Сибири, на которой найдено палеолитическое погребение. Новые задачи, поставленные перед советской археологией в первой половине 30-х годов, требовали коренного пересмотра программ научных работ, проводимых краеведческими, музейными и вузовскими организациями в различных районах страны.

Большую роль в изучении вопросов хронологии сибирского палеолита сыграл Валериан Иннокентьевич Громов (1896-1978), посетивший многие памятники и описавший их разрезы. Именно В.И. Громов положил начало разработке региональной периодизации североазиатского палеолита. В.И. Громов выделял четыре хронологические группы донеолитических стоянок Сибири, а также, основываясь на данных геологии, предлагал варианты миграций, в ходе которых происходило заселение Северной Азии. Он является автором ряда крупных исследований: «Палеонтологическое и археологическое обоснование стратиграфии континентальных отложений четвертичного периода на территории СССР (млекопитающие, палеолит)» (1948), «Геологический возраст палеолита на территории СССР» (1950).

Особое место в сибирском палеолитоведении занимает имя Алексея Павловича Окладникова (1908-1981). Им открыты многочисленные памятники на Алтае, в Приангарье, Забайкалье, на Дальнем Востоке. А.П. Окладников известен и как исследователь палеолита Средней Азии, Монголии и т.д. С его именем связаны работы крупнейших экспедиций в Сибири. В конце 30-х годов А.П. Окладников открыл и исследовал стоянку Буреть, прямой аналог Мальты.

В 1929 году Окладников исследовал писаницы на скалах у села Шишкино на Лене. Первобытный человек тысячи лет назад нанес рисунки животных, птиц, рыб. Когда-то в XVIII веке их видел Миллер и вот теперь они открыты вновь. Эти открытия имели мировое значение, ибо показали, что не только в Испании, Франции есть подобные шедевры первобытного творчества. Ведь мало кто предполагал, что в далекой Сибири возможны подобные открытия.

А.П. Окладников - автор работ посвященных описанию каменного инвентаря отдельных памятников, первобытному искусству и жилищам (в 1938 г. им был открыт аналог Мальты - Буреть, где обнаружены искусственные постройки и элементы мелкой пластики), социальной организации древних обществ, наконец, общим проблемам палеолитоведения. В 30-50-е гг. на основе верхнепалеолитических материалов А.П. Окладников разработал культурно-хронологическую схему палеолита Сибири. Он был противником объяснения европейских черт Мальты, Бурети, а также Военного Госпиталя с точки зрения конвергенции и большое значение придавал миграциям групп населения из Восточной Европы. Проникновение в Сибирь древних коллективов произошло в период солютре - раннего ориньяка. Позже контакты затухали, и в результате обособленности сформировался особый круг азиатского палеолита с характерным смешением архаичных и новых черт. В 60-70-е гг. взгляды А.П. Окладникова существенно меняются: он, не отрицая процессов миграции, становится сторонником более древнего заселения Сибири. Им допускается мустьерский возраст материалов одной из алтайских пещер. В эти годы А.П. Окладниковым были открыты ранние плейстоценовые памятники на Дальнем Востоке и Алтае. Для объяснения эволюционного развития сибирских индустрий он обращается к разработке проблем, связанных с леваллуазской техникой, галечными разновидностями артефактов и т.д. Взгляды А.П. Окладникова по многим вопросам отличались от общепринятых в школах европейской и американской археологии.

Иркутская школа палеоэтнологов к началу 30-х годов и позднее переживала трудные времена. В середине 1930 г. последовало закрытие Иркутского госуниверситета и хотя в октябре 1931 г. он был восстановлен вновь, специальности гуманитарного профиля в нем отсутствовали вплоть до 40-х годов. Вслед за закрытием университета был практически ликвидирован Восточно-Сибирский отдел Географического общества, переименованный в 1930 г. в краевое общество по изучению производительных сил Восточной Сибири. Работы общества по преимуществу сосредоточились на изучении экономики края и физической географии, исследования по изучению человека были прекращены, а в 1937 году общество было распущено совсем. Распадается коллектив исследователей иркутской школы археологов, лишившийся притока новых, молодых кадров и базовых учреждений для проведения археологических и этнографических исследований. Единственным центром, продолжавшим ограниченные археологические исследования в Иркутске, оставался вплоть до 60-х годов Иркутский краеведческий музей. В нем разные годы работали В.И. Подгорбунский, А.В. Арембовский, П.П. Хороших и А.П. Окладников. Именно в эти годы, возглавляя Ангарскую археологическую экспедицию, А.П. Окладников обследует долину р. Ангары от Иркутска до Братска. Результаты работ 1932-1934 гг. Стали фундаментом для создания новой культурно-исторической периодизации неолита Прибайкалья.

Но, несмотря на трудности именно в 30-х годах исследования по неолиту и ранней бронзе Прибайкалья достигают наибольшего размаха. В 1930-1939 гг. на территории Прибайкалья археологические исследования, связанные с неолитическими памятниками, велись главным образом на Верхней Лене и в долине Ангары силами местных организаций. Целиком была обследована верхняя часть долины Лены на протяжении около 500 км, где были выявлены десятки поселений и могильников. Такому же сплошному обследованию подверглась вся Ангара - от Байкала до места слияния ее с Енисеем, то есть на протяжении 1800 км.

В 30-е же годы проводятся исследования с экспедициями П.П. Хороших и А.П. Окладникова. С 1934 г. перед археологами, работающими в Сибири, была поставлена новая задача спасение памятников в зонах затопления проектируемых ангарских гидроэлектростанций - Иркутской, Бархатовской, Братской, Илимской. Для этого в этом же году организуются две ангарские экспедиции под руководством А.П. Окладникова и Г.П. Сосновского, основной задачей которых было выявление и учет уже известных археологических памятников, попадающих в акваторию будущих водохранилищ Байкальской (Иркутской) и Бархатовской ГЭС. Экспедициями Окладникова был обследован участок Ангарской долины (группа погребений в районе Лучихи, Исаковой, Братского и Монастырского камня, могильники - Серовский, на Братском камне). Гора Монастырская находится на правом берегу реки Ангары против города Братска. У подножия этой горы примерно в 100 метрах выше построек железнодорожного полустанка (на линии Братск-Заярск) был осмотрен борт террасы, обращенный на 'юго-запад, местами изрезанный небольшими оврагами. Высота террасы в этом месте около 6 метров. В 1934-1937 гг. в этих местах работала Ангарская археологическая экспедиция Иркутского музея и Восточно-Сибирского краеведческого общества (ранее ВСОРГО) под руководством А.П. Окладникова. Экспедиция эта среди многих других археологических памятников открыла также древнее поселение у «Монастырского камня» против Братска, а также неолитические поселения и могильники у села Лучихи. Материалы раскопок хранятся в Иркутском музее. В 1937 году А.П. Окладниковым были открыты наскальные рисунки на левом берегу реки Ангары в 53 километрах ниже Падунского сужения. На траловом блоке художник выгравировал своих лосей, шагающих в наше время из своего 6 или 5 тысячелетия. Рядом с ними запечатлены охотник с луком и фигура человека-адоранта с поднятыми к небу руками.

Экспедицией музея и ИИМК АН СССР под руководством А.П. Окладникова в 1936-1940 гг. было завершено обследование Ангары до ее устья и обнаружено свыше 100 археологических объектов. Широкие разведочные работы предвоенных лет создали базу для проведения работ.

В эти годы впервые в ангарской археологии закладывается фундамент и геологического обследования голоценовых памятников. 1940 год был последним годом полевой экспедиционной деятельности на юге Средней Сибири. Начавшаяся война прервала археологический поиск на целое десятилетие.

В результате предвоенных полевых работ и накопления качественно новой базы источников, и в первую очередь материалов могильников, появилась возможность оценке неолита Прибайкалья с новых методологических позиций. Этому в немалой степени способствовали раскопки 1936 г. на участке Иркутск - Братск, которые позволили выделить новые типы захоронений, отличные от китойских и глазковских. Они были найдены в падях Частные и Хиньская, Пономарево и Исакова.

Новая схема развития культур Прибайкалья была представлена А.П. Окладниковым в кандидатской диссертации «Неолитические могильники р. Ангары», защищенной в 1938 г. Разработанная схема упоминалась практически во всех работах по древней истории Сибири и СССР вплоть до 70-х годов. Источниковую базу исследований составили материалы 63 могильников, обнаруженных в долине Ангары от Байкала до Братска.

Наиболее широкие исследования археологических памятников были осуществлены в 1932, 1933, 1934, 1936, 1937, 1939, 1940 гг. Ангарской археологической экспедицией.

Экспедиция эта была организована Иркутским краеведческим музеем и краеведческим обществом (ВСОРГО), позднее в ней принял участие Институт истории материальной культуры Академии наук СССР.

В составе экспедиции были: И.В. Арембовский, В.Д. Запорожская, А.Н. Мельников, А.Д. Фатьянов и другие. За эти семь лет Ангарская археологическая экспедиция исследовала долину Ангары на всем ее протяжении, была даже предпринята специальная поездка в лодке по самому труднодоступному участку от Братска до устья Ангары и, далее до Енисейска.

В 1949 году по заданию областного Отдела культурно-просветительской работы вниз по реке Оке выехала небольшая экспедиция под руководством научного сотрудника Иркутского музея М.Р. Полесских «с целью изучения памятников древности по береговой полосе р. Оки». Были запланированы, посещение села Братское и обследования окрестных археологических памятников. Возле одной из башен острога было вскрыто русское погребение. Была проведена экскурсия на правый берег р. Ангары для осмотра неолитической стоянки «Старый перевоз», находящейся напротив села Братское, в непосредственной близости от железной дороги.

Летом 1951 состоялась еще одна Ангарская археологическая экспедиция, в которую вошли А.П. Окладников, 3. А. Абрамова, Е.Ф. Седякина, Н.И. Диков и В.Е. Ларичев, развернула широкие исследования в Приангарье. Были раскопаны важные памятники прошлого возле поселка Заярск и г. Братска.

Богатый и разнообразный материал по ранней истории Прибайкалья дали новые исследования, начатые в 1955 году, на этот раз в зоне строительства и затопления Братской ГЭС.

Летом 1955 года во время археологических экскурсий в зоне строительства Братской ГЭС участником Ангарской экспедиции П.П. Хороших осмотрены неолитические стоянки, расположенные в окрестностях села Лучиха и в долине реки Долоновка. В том же году во время археологических экскурсий в зоне строительства Братской ГЭС П.П. Хороших были осмотрены неолитические стоянки, расположенные в следующих местах:

1) на террасе правого берега р. Ангары у подножья горы Монастырской против г. Братска, 2) в местности «Пинега» (падь Ангарская), 3) около Падунского порога, 4) в районе пристани Осиновка, 5) в окрестностях села Лучихи, 6) в долине речки Долоновки (левый приток р. Оки). Местность «Пинега» (падь Ангарская) расположена на террасе правого берега реки Ангары между горами Монастырской и Ангарской. Терраса здесь тянется вниз по течению Ангары более чем на 1,5 км и имеет высоту 4 - 5 м. Местами терраса изрезана небольшими оврагами.

Были обнаружены остатки неолитической культуры. Судя по составу найденных каменных орудий труда и фрагментам глиняной посуды, можно предположить, что это место было обитаемо в серовское и китойское время Ангаро-Байкальского неолита.

К остаткам культуры серовского времени относятся: небольшой обломок тесла из серого кремнистого сланца, прекрасно заполированного, с двухсторонним лезвием, два нуклеуса конической формы из серого и черного кремня, ножевидные пластинки из серого кремня и серого кремнистого сланца, мотыгообразное орудие из твердой окремненной породы, фрагменты круглодонной глиняной посуды со следами плетения.

К остаткам культуры китойского времени относятся: фрагменты тонкостенной глиняной посуды с орнаментом штампом, стерженек к рыболовному крючку из шиферного сланца, пластинчатый скребок округлой формы из серого кварцита, небольшой скребок, округлой формы из серого кремня, ножевидные пластинки из серого кремня и кремнистого сланца.

В борту большого рва, расположенного около пастбища, обнаружены фрагменты тонкостенной красно-бурой глиняной посуды бронзового века. Раскопок на стоянке в местности «Пинега» не производилось.

В окрестностях Падунского порога, расположенного в 35 км ниже г. Братска, незначительные находки неолитической культуры обнаружены в борту террасы левого берега Ангары в 100 м выше села Падун, около моста через небольшой ручей. Здесь найдены фрагменты глиняной посуды со штриховым орнаментом и мелкие ножевидные пластинки из темно-серого кремня. Центральная часть стоянки разрушена во время проведения тракта. Также на поверхности старой пашни, расположенной по левую сторону тракта, в 1 км ниже села Падун, собраны были ножевидные пластинки из серого кремнистого сланца и фрагменты глиняной посуды с орнаментом штампом (китойское время). В окрестностях поселка Осиновка, правобережного участка Братской ГЭС, расположенного на 7 км ниже Падунского порога следы культуры позднего неолита были обнаружены в борту террасы правого берега р. Ангары, а также на поверхности огородов. Здесь найдены мелкие ножевидные пластинки из темно-серого кремня, нуклеус конической формы из серого кремня, фрагменты глиняной посуды со штриховым и линейным орнаментами. Поиски велись и на месте строительства новой пристани, расположенной примерно в 250 м выше поселка Осиновки, в борту террасы рабочими был найден диск из белого нефрита с отверстием посредине, а в 150 метрах выше пристани Осиновка, в борту небольшого оврага обнаружены следы очага, сложенного из камней округлой формы. Очаг имел форму неправильного круга с диаметром внутри - 24 - 26 см. Около очага найдены нуклеус конической формы из серого камня, тонкостенные фрагменты глиняной посуды с линейным орнаментом и с орнаментом штампом (китойское время).

На берегу речки Долоновки (левый приток р. Оки) следы неолитической культуры были обнаружены на второй террасе в местности «Запруда», в 1,5 км на северо-восток от построек бывшего Николаевского Завода. Терраса обращена на запад и имеет высоту около 6 м.

Находки встречаются гнездами. В центральной части раскопа были обнаружены очаг, сложенный из трех камней округлой формы, и кострище. Около очага найдены ножевидные пластинки из серого кремня, небольшой вкладыш в костяной кинжал из светло-серого кремня, два наконечника стрел треугольной формы из серого кремня, скребочек из плотного серого кремня, грушевидная подвеска, сделанная из резца марала, с просверленным отверстием, тонкостенные фрагменты глиняной посуды красно-бурого цвета с гладкой поверхностью и штриховым орнаментом. В очаге находились обожженные кости дикой козы. Незначительное количество каменных орудий и фрагментов глиняной посуды, найденных на раскопанном участке, и отсутствие ясно выраженного культурного слоя позволяют сделать вывод, что данное место служило кратковременной остановкой для охотников поздней поры неолита. Данная стоянка является пока единственной поздненеолитической стоянкой, обнаруженной в долине речки Долоновки.

Примерно в 400 м на север от места находок неолитической культуры, в борту той же террасы, обнаружены были следы кострища, около которого найдены фрагменты глиняной посуды железного века с гладкой поверхностью и небольшая плитка из красноцветного песчаника с вырезанным на ней изображением всадника в охотничьей шапке.

У подошвы горы Конторской, расположенной на левом берегу речки Долоновки, против заброшенной плотины, на одной из глыб траппа, сохранилось вырезанное изображение кабарги. Размер рисунка 20х26 см. Поверхность камня сильно поросла плотным накипным лишайником светло-оливкового цвета, и контур рисунка местами слабо заметен. Изображение кабарги, по-видимому, относится к поздней поре железного века.

В окрестностях села Долоновки, около устья небольшого ручья, впадающего в речку Долоновку в 250 м ниже моста, по местным преданиям находилась «мунгальская плавильня». В ней ранее находили остатки глиняных сопел, железный шлак и куски железной руды. Место это не исследовано.

В 3 км выше села Долоново, на левом берегу р. Оки, на песчаных выдувах, местные школьники часто находят кремневые наконечники стрел и фрагменты глиняной посуды со штриховым орнаментом.

В окрестностях села Лучихи, Братского района, следы неолитической культуры обнаружены на правом берегу р. Ангары примерно в 1 км ниже села около устья речки Лучихи. Пробный раскоп был заложен на третьей террасе (высота около 8 м) около борта, обращенного в сторону речки Лучихи.

Ярко выраженного культурного слоя на стоянке не наблюдается. Находки встречаются отдельными скоплениями. Основная часть стоянки была разрушена при добыче плит красноцветного песчаника для строительства.

Около кострища находились две плиты из красноцветного песчаника: большая плита (размер 65х39 см), по-видимому, служила сидением, меньшая плита (размер 25х41 см) применялась для чистки рыбы, так как на ней видны продольные и поперечные царапины. Найденная на данной стоянке глиняная посуда имела округлое дно и слегка отогнутый венчик. Значительное количество находок на стоянке в окрестностях села Лучихи относится к китойскому времени Ангаро-Байкальского неолита.

В 1955, 1956 и особенно в 1957 годах недалеко от Братска, были произведены исследования ряда важнейших археологических памятников каменного, бронзового и железного веков. В 1955-1957 гг. большие работы по раскопке поселения у «Монастырского камня» проведены были отрядом Ангарской *археологической экспедиции ИИМК. АН СССР (нач. отряда Е.Ф. Седякина) под общим руководством А.П. Окладникова.

При осмотре борта террасы были найдены заготовка топора из плотной окремненной породы и фрагменты глиняной посуды новокаменного века с гусеничным орнаментом. В том же слое найдены фрагменты глиняной посуды с орнаментом. Ярко выраженного культурного слоя в борту террасы не наблюдается.

В 80 метрах ниже этого места, в обнаженном борту той же террасы найдено хорошо отшлифованное двухголовое изображение рыбки-приманки, сделанное из плотного светло-коричневого песчаника. На туловище рыбы имеется три сквозных отверстия: одно посредине спины и два в нижней части туловища. Слабо переданы жабры и глаза. Рот показан прямой линией. На одной стороне туловища вырезано изображение рыбы, на другой - выдры. Найденную рыбку-приманку следует датировать концом серовского времени Ангаро-Байкальского неолита.

В 1956 году около Братска были закончены сплошные раскопки (на площади 1500 кв. м) одного из наиболее богатых могильников в местности «Братский камень». В нем снова были обнаружены богатые великолепными вещами захоронения исаковского и серовского времени.

В 1961-1963 годах сотрудник Иркутского объединенного краеведческого музея В.В. Свинин проводил исследования разведочного характера в неизученных районах по рекам Ока и Ия.

В 1967 г., в связи с подготовкой зоны затопления водохранилища Усть-Илимской ГЭС, тема «Археологические исследования в зоне строительства Усть-Илимской ГЭС» была включена в планы работ Института истории, филологии и философии СО АН СССР. В составе Ангаро-Илимской экспедиции работало несколько отрядов, руководство которыми осуществляли в разное время М.П. Аксёнов, В.В. Бурилов, Р.С. Васильевский, A.M. Георгиевский, А.П. Окладников (Васильевский и др., 1988.).

В 1967-1975 гг. сплошному археологическому обследованию был подвергнут участок Ангарской долины протяжённостью свыше 300 км. - устья ручья Берёзовый до города Усть-Илимска. Важные научные результаты получены при раскопках таких многослойных поселений, как Бадарма, Воробьёво, Эдучанка, Тушама, Устъ-Илим, Игирма, а также при изучении наскальных рисунков на Долгом пороге (Васильевский и др., 1988.). В процессе работ было зафиксировано около 40 археологических памятников, в том числе и новая галерея писаниц на Долгом-Дубынинском пороге.

Начиная с 1969 года, в связи с планируемым строительством Богучанской ГЭС, на участке долины Ангары от устья реки Ката до поселка Кодинская Заимка исследовано около 100 археологических местонахождений. На многослойных опорных объектах Усть-Кова, Чадобец, Кода, Пашина, Сосновый Мыс, Окуневка, Кежма, Парта и др. проведены стационарные раскопки (Васильевский и др., 1988). В этот период, благодаря деятельности Октября Михайловича Леонова в Братске открывается отделение ВООПИиК.